| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Казалось, что больше возбудиться уже невозможно, но Софи от такой злости братьев сейчас плавилась в их горячих руках как воск свечи. Ей казалось — еще немного и она потеряет сознание. И вдруг ей захотелось действительно получить от братьев трепку — она знала, что они успокоятся лишь выпустив пар, и как умная хорошая девочка она намеревалась дать им повод.
— Да, — солгала она, извиваясь между двумя телами, и совсем тихо повторила: — Да...
У Флаво даже холка встала, как у матерого волка. Ноздри стали раздуваться, глаза залились кровью.
— Что ты сказала? Ах ты шлюха! — Он с силой сжал ее груди, причиняя боль. Член резко вышел и вбился по основание. — Забыла, кому принадлежишь? — он уже не контролировал себя и желал только одного, чтобы сестра сегодня кричала, как никогда, чтобы запомнила навсегда, кто имеет право ее трахать и смотреть, кто может лапать ее безо всякого разрешения.
Лучиано, сжав зубы, молча действиями поддерживал высказывания брата, имея Софи не только в зад, но еще и пальцами в лоно и попутно теребя ее клитор — на грани боли и наслаждения.
Она кричала под ними, плача и зажимая рот ладонью — такая податливая, совсем беспомощная. В ушах измученной Софи шумела кровь, а она ощущала себя пушинкой, что уносит буйный ветер — он владел ей и понимал все выше от земли. Выше и выше в то время, как сама она двигалась в едином ритме с пронзающим ее огромным существом. И раз, и два, и три... Уставшее тело вздрогнуло и забилось, сжимая внутри себя обоих братьев так крепко, что им едва удавалось двигаться. Софи закричала.
Это было последней гранью, за которой останавливаться было нельзя. Флаво кончил почти сразу, глубоко проникая в девушку и одаривая ту поцелуями зверя, при этом стараясь не оставлять следов на плечах, лишь нежно проходясь языком по гладкой коже
— Софи, — простонал ей в ухо. — Наша девочка.
Семя брата дало возможность Лучиано еще несколько раз толкнуться в сестру с тем темпом, что нужен был, чтобы излиться самому — быстрее, сильнее, пока в ушах звенит крик его возлюбленной богини, пока его дополняет стон, получившего удовлетворение брата.
— Софи! — почти крик на последнем движении, чтобы выплеснуть на какое-то время из себя жадного зверя, стать вновь спокойным, немногословным, опорой и подмогой сестре, которую они никогда никому не отдадут.
Софи обвила руками шею Лучиано и доверчиво потянулась за поцелуем, выпрашивая еще немного ласк. Семя внутри ее было таким теплым и сладостно раздражало истерзанное нутро — слишком хорошо, чтобы быть правдой. Поцеловав старшего брата, она устало опустилась спиной на Флаво, зная, что ему будет приятно и совсем не тяжело.
— Я так соскучилась, — счастливо вымученно улыбаясь, призналась Софи.
Волк только заулыбался, утыкаясь носом в шею сестры. Утро выдалось прекрасным, но не следовало давать шансов отцу увидеть, что они тут выделывали. И потому Флаво дал понять брату, что в лагере полно людей и что им следует вернуться к осторожности.
— Мы тоже, — Лучиано еще раз поцеловал сестру и поднялся. Действительно нужно как можно быстрее привести себя в порядок и обсудить, что говорить отцу про ночную попытку разговорить захваченного юнца. Сыч еще раз скрипнул зубами, вспомнив как тот даже будучи избитым, рассматривал Софи и отвешивал ей комплименты. Вернее то, что он считал за комплименты. Пока Волк обнимал измученную девушку, Лучиано быстро развел костер и поставил греться воду — и помыться теплой водой будет приятнее, да и сестре нужно травки заварить себе.
Софи тем временем перевернулась на живот и устроившись на Флаво, нежно целовала его лицо.
— Ты стала еще красивее, — нежные поцелуи лились на шею и плечи девушки, на губы, усыпая их розами недавней, еще не остывшей похоти.
— Надеюсь, ты про средство не забыла, малышка... — мужчина обхватил с двух сторон девушку за круглую и мягкую попу.
— Не забыла. — Софи лукаво улыбнулась Флаво. — Ты был прекрасен... Обожаю, когда ты меня за волосы таскаешь, но насчет этого королевского подкидыша, вы же не серьезно, да? Больно надо на его член пялится, когда у меня есть вы.
— Надеюсь, ты тоже несерьезно про то, что тебя лапали. Иначе, сама знаешь, я любому руки отрежу, — Лучиано присел рядом и начал поглаживать сестру по спине в блестящих капельках пота. Земля была устлана сеном и толстыми коврами, так что им не было холодно.
Черные локоны девушки струились тяжелыми змеями, и Сыч принялся скручивать их, убирая наверх. Как ни странно для сурово и угрюмо выглядещего мужчины, он любил после страсти ухаживать за Софи — переплетать ее косы, вытирать мягкими и сроматными отрезами ткани. Это позволяло ему еще убедиться, что сестра их полностью — ведь этого нельзя делать, запреты церкви и воспитания. И то, как она уже потом, утолив страсть, позволяла касаться самых интимных мест, говорило о многом.
— Конечно нет, молчун. — Софи льнула к рукам как ласковая кошка.
Флаво в это время наблюдал за стараниями брата. Сидящая на нем богиня была разгоряченной, с полыхающими щеками и горящими черными очами, от которых внизу живота всегда поднималось непреодолимое желание. Сейчас пальцы Лучиано старательно приводили прическу девушки в порядок, заплетая и укладывая на голове в виде короны, он целовал Софи, груди которой смотрели прямо на Флаво, и тот млел в лучах их красвицы.
— Мальчишка все же наглец, жаль, что я не успел его лишить причиндалов, — грубая ладонь погладила между грудями сестренки. — Теперь нам нужно быстро сделать эту подстилку, пока святоша не нажаловался.
— Надо уговорить отца, отдать мальчишку на пытки, и инквизитор не станет ссориться с ним. Скорее всего пойдет на уступки и разрешит примучить этого щенка. — В глазах Софи вспыхнул дьявольский огонек — она взяла руку Флаво и бесстыдно сунула себе между ног. — Если отец когда-нибудь решит выдать меня замуж, я очень скоро овдовею. В первую брачную ночь я обману своего мужа. Вы споите его на пиру, а я пролью на постель немного куриной крови. Клянусь, этот несчастный даже толком ничего вспомнить не сможет. А потом я рожу вам сыновей, и все будут думать, что это дети моего мужа, а я ему буду снотворного на ночь с вином подавать. У меня никогда не будет других мужчин, кроме вас. Я скорее умру.
Пока девушка говорила, на лице Волка появлялось умильное выражение, которое появлялось только при Софи. Он с удовольствием гладил ее лоно, еще открытое и влажное, дыша запахом их общей страсти и надеясь, что сегодняшнее короткое утро обернется скорой долгой ночью.
И так слишком долго из-за этих чертовых франков и короля они были в разлуке.
— Твоего мужа мы убьем быстрее, чем ты родишь, — зарычал он страстно.
Лучиано только хмыкнул — сестра всегда вела себя более откровенно с младшим. Возможно потому что самого Сыча это только еще больше возбуждало — такое откровенное заигрывание и демонстрирование без капли вранья, без желания рассорить их или еще чего-то подобного. Это было одной самых потрясающих черт Софи — она принимала их обоих, и как братьев, и как любовников. Дворянская кровь многое значит. Деревенские девки, с которыми в свое время развлекались братья, в конце концов старались либо начать их стравливать, сравнивать, подбивая на подарки или попытки побороться друг с другом. Дуры. То ли дело их богиня. Лучиано поначалу даже настораживало то, как тонко она их чувствует, но потом пришло понимание — они созданы друг для друга, все трое. Никаких ссор, никаких размолвок — едины и неделимы.
Вода нагрелась и мужчина, бросив нужные травки, которые Софи заранее приготовила, точно зная, какая сегодня будет ночь, принялся бережно вытирать ее, убирая следы страсти. Безупречные плечи, грудь с ведьмовской звездой, тонкая спина, округлые ягодицы — и особо бережные движения за немыслимое удовольствие, которое она им дает. А пах опять начал ныть при виде потеков страсти, при воспоминании, как сегодня было тесно, хорошо, горячо. Небольшие следы крови на анусе только добавляли страстности — травки сестры все поправят. Лучиано наклонился поцелуем к тому месту, что сегодня подарило им столько блаженства. Проклятое утро...
— Братик, — Софи с улыбкой нежно запустила руку в его темные волосы, — обними меня. Помнишь, как тогда в первый раз, когда мы были на сеновале... Мне так хорошо с вами, мальчики мои. — Софи инстинктивно снова качнула бедрами. Увы, сегодня их время подошло к концу, иначе они рисковали быть заподозренными.
— Не будем рисковать, ни к чему злить фортуну, — Флаво еще некоторое время любовался на объятия, потом приподнялся и обнял тоже Софи. Он нюхом волка чувствовал, что отец в лагере и стал собираться в два раза быстрее, подгоняя и брата и предоставляя шатер сестре, чтобы та окончательно могла привести себя в порядок, пока они задержат и переговорят с Рамоном Райсаро.
Тот действительно недавно прибыл и был очень зол — пленники сбежали. Неизвестно как, но след их словно испарился, а значит те уже вне пределов замка, в хорошо укрепленном лагере, охраняемом гвардейцами, каждый из которых стоит троих рыцарей.
— Где вы шлялись? — седовласый и грозный, отец поманил братьев. — Мне нужен мальчишка.
Лучиано спокойно подошел к отцу:
— Мальчишка у инквизитора, — братья еще не подозревали о произошедшем, поэтому странные слова и реакция отца вызывали недоумение.
— Их обоих нет в лагере, — отец наотмашь ударил старшего брата. — Я же сказал следить. Чертовы недоноски. И это тогда, когда прибыли другие бароны с рыцарями. На вас вообще что-то можно доверить? — мужчина был в дикой ярости.
Голова Сыча мотнулась и он, вытерев губу рукавом, упрямо уставился на отца. Его давно раздражала манера родителя разъяснять все с помощью рукоприкладства, но поделать пока было ничего нельзя. Но новость была — хуже некуда. Это означало, что мальчишка сговорился с инквизитором, и скорее всего проведет его к королю. Значит, встреча лицом к лицу все же будет, и все их труды могут полететь в пропасть. Надо бы дать весточку своему человеку в окружении этого Сильвурсонни: нужно подстроить так, чтобы падре увидел, что про мужеложество правда. Пусть хоть сам ложится к герцогу в постель. Ну или к его генералу — все равно. Хитроумная сестренка плохого не придумает.
— Шатер охраняли твои люди, — набычившись ответил Лучиано, не подумав, что за такое разделение войск опять огребет от заботливого отца.
— Мои значит? Не твои? Паршивец! Я тебя не для того воспитывал, чтобы ты мне дерзил. Твоя сестра может оказаться женой этого содомита, на котором пробы ставить негде, твои земли франки себе заграбастают, а ты мне тут рожи корчишь? — барон еще раз ударил, теперь лыбящегося Волка, а тот приложил руку к уху:
— За что?
И тут Лучиано услышал слабый женский крик, доносящийся откуда-то сбоку, скорее всего из лесочка, где они вчера хотели допросить пойманного мальчишку. Он встрепенулся и переглянулся с Флаво. Сестра? Не обращая внимания на багровеющего отца, братья кинулись на звук. По пути Сыч крикнул своим воинам, чтобы те следовали за ними.
Флаво не отставал от брата ни на шаг, и уже вскоре они спускались вниз по отлогому берегу, где еще виднелись следы, и не только маленьких прелестных ножек Софи, но и чужие следы. У самого ручья валялся ее узорный маленький котелок, виднелись следы борьбы, но самой девушки и след простыл.
Сердце Волка похолодело и он практически завыл, как раненный зверь.
* * *
Софи сегодня чувствовала себя невероятно счастливой — она провела с братьями несколько часов в спокойной обстановке, что удавалось нечасто, и они смогли предаться страсти, ничего не опасаясь. Благо, у Лучиано были преданные солдаты, которые может и догадывались, что он имеет собственную сестру, но умели держать язык за зубами. Вода в лагере показалось Софи какой-то пресной, и она вспомнила, что видела родник на упушке леса. Слуг посылать не хотелось, тем более, что в лагере с самого утра стояла странная суматоха, и Софи, прихватив свой начищенный до блеска котелок для трав, отправилась прогуляться. Нападения ждать следовало только к вечеру, а потому об опасности дочь Райсаро не задумывалась. Тем более идти ей было не так далеко.
Замерзшая трава хрустела под сапожками Софи, пока она шла сквозь осиновую рощу, любуясь скудным бордовым блеском последних листьев, венчавших самые верхушки. Скоро послышалось журчание ручья и девушка без труда отыскала родник. Она поставила котелок на землю и присела, зачерпнула в ладони ледяной воды, чтобы напиться. Вкусно. Ей хотелось еще. А потом Софи услышала, как за спиной треснула ветка — так тихо, осторожно, что даже сомнений не осталось в том, что к ней подкрадывается кто-то, кого она не знает. Братья не стали бы так шутить над ней, и никто из воинов не посмел бы ее напугать. Софи резко обернулась, пожалев, что не взяла с собой кинжал, увидела двух незнакомых хорошо одетых людей с веревкой и мешком в руках и так пронзительно закричала, что ее крик эхом пронзил морозный воздух над опушкой.
Но убежать юной баронессе не удалось, потому что сзади на нее накинули мешок, третий подкравшийся человек оказался куда более ловким и быстрым. Он буквально скрутил Софи и ловко связал, ворча:
— Девки такие визгливые, так и норовят то царапаться, то кусаться...
Дальше и вовсе девушку перекинули через плечо и понесли через лес, хотя сначала путь лежал по ручью, так как слышалось хлюпанье шагов.
Софи брыкалась, как могла, но веревка впивалась болью в ее опутанное точно поутиной тело. Чтобы она не кричала в рот ей запихали какую-то тряпку, но даже если бы она смогла выплюнуть ее, то плотный мешок все равно сделал бы мольбы о помощи тише — в нем вообще невозможно было дышать и от этого во рту сильно першило. Софи не знала, кто эти люди, хотя и догадывалась, и ей только и осталось своим сопротивлением мешать похитителям, да надеятся, что ее крик услышали в лагере. Если не выпадет снег, ее к вечеру отыщут с собаками, и тогда она лично вырвет сердце ублюдкам, осмелевшимся поднять на нее руку.
Пьетро с нетерпением сидел на телеге, в которой его вывезли из лагеря Райсаро, и ждал, когда же придут посланные за Софи. Понятное дело, вытащить девушку из военного лагеря не просто, но была бы возможность, он уже раз сто обежал бы вокруг обоза.
— Падре Августино, мы сколько еще ждать будем? — юноша не выдержал и склонился над задремавшим инквизитором. В конце концов, добраться до милорда нужно как можно быстрее, а для баронессы оставить одну телегу, а не весь обоз.
Уснувший и уже видевший первый сон молодой человек резко сел и распахнул глаза:
— А, это вы, — буркнул он. — Я думаю, что нагонят, гораздо важнее нам живым добраться до вашего лагеря, раз уж столько войск собралось в баронстве. — Трогайте, -приказал он возничему, а сам все смотрел на дорогу и на ближайший лес, через который они ехали.
Впереди бледным ободом в облаках выглядывало солнце, в воздухе стояла звенящая тишина, и обученные передвигаться тихо, лошади медленно шли вперед, пока откуда-то из кустов не показались знакомые темные тени. Своих людей Августино знал прекрасно.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
