— Ты имеешь в виду...
— Я забыл, Меллани, просто забыл, — со вздохом признался мужчина, а я невольно задержала взгляд на его руках, сжавшихся на ручке корзины. Либо кто-то не рассчитал силы, либо качество изделия оставляло желать лучшего, но ручка не выдержала подобного напора и с характерным хрустом треснула. — Извини. Она тебе очень нравилась?
— Да я ее вижу первый раз в жизни, — рассмеялась я, наслаждаясь видом донельзя растерянного герцога, и, коснувшись его ладони, несильно сжала. — Кажется, нам обоим нелегко привыкнуть к переменам.
— Нелегко? Возможно. — Внезапно вспыхнувший огонек в глазах мужчины заставил сердце пропустить удар. — Однако я намереваюсь сделать все, чтобы получить удовольствие от процесса привыкания.
Хотел меня смутить? Не выйдет, ваша светлость, не на этот раз. В конце концов, я тоже намеревалась получить удовольствие как от налаживания отношений с мужем, так и от брака в целом. Поэтому лишь улыбнулась в ответ на откровенную провокацию и, отстранившись, быстро опустошила корзину, выложив наш своеобразный ужин прямо на траву. Не знаю, кто все это собирал, но он явно переоценил наши силы, так как столько продуктов вдвоем съесть просто невозможно. Несколько аккуратно упакованных в бумагу тостов, сыр, фрукты, печеный картофель, пара томатов и изумительно пахнущая нежная крольчатина. Что самое интересное, она была еще горячей!
Невольно перевела взгляд на корзину и вздохнула, только сейчас осознав, какой ущерб нанес супруг собственному кошельку. Да и не думаю, что на кухне обрадуются, узнав, что немыслимо дорогая и уникальная утварь, сохраняющая температуру блюд в их исходном состоянии, была безжалостно уничтожена одним не в меру темпераментным герцогом.
— Вина? — мне протянули бокал с темно-рубиновым напитком, источавшим аромат ягод.
— Не откажусь.
Солнце медленно заходило за горизонт, окрашивая все вокруг в изумительные цвета, и я в который раз сравнила два столь непохожих дня. Вчерашний стал кошмаром, эпизодом, воспоминания о котором долго еще будут холодить душу. Сегодня же я наконец поверила, что все будет хорошо, что нашла свое место в жизни, что сделала правильный выбор. Закат, вкусная еда, изумительное вино, и мужчина, взгляды которого опьяняли намного сильнее напитка. А он смотрел, молча потягивая вино, и в глазах его я видела отражение своих мыслей.
Не знаю, что на меня нашло, то ли вино так ударило в голову, то ли ощущение невероятного счастья и спокойствия, однако удержаться от поцелуя не смогла. Легкого, целомудренного прикосновения к жестким губам, чтобы просто выразить ту гамму чувств, что была у меня в душе.
— Ну уж нет, котенок, на этот раз я тебя не отпущу.
Легко удержав на месте, не позволив отстраниться, Ренделл забрал у меня бокал и притянул еще ближе, усадив на свои колени. И не успела я осознать всю неприличность ситуации, как губы обожгло поцелуем, невероятно сладким, с привкусом вина и чего-то запретного, разжигающего пожар внизу живота. Я плавилась в его руках подобно воску, задыхалась от наслаждения, теряла голову от нежных прикосновений, от ощущения его пальцев на обнаженной коже.
Платье мешало, став невероятно тесным в груди, которую так бесстыдно ласкала сильная рука герцога, а нежная ткань раздражала разгоряченную кожу. Я сходила с ума. Кто бы посмел сказать, что я, герцогиня Веллинат, дочь графа, буду подобно продажной девице сидеть на коленях у мужчины и наслаждаться откровенными ласками? Безумие... Но такое сладкое.
Забыв обо всем, я уселась на него верхом, перекинув одну ногу, и с непонятным доселе удовольствием отмечая потемневший взгляд Ренделла и то, как со свистом он выдохнул воздух, стоило мне прижаться еще теснее.
— Девочка моя, знала бы ты что творишь...
А я не знала. Не знала и наслаждалась каждым новым открытием, каждым вздохом, стоном, срывающимся с губ. Прикосновения утратили даже малейший намек на нежность или невинность. Меня соблазняли самым наглым образом, едва ли не у всех на виду, но почему-то сейчас это было не важно, совсем не важно.
Платье задралось, выставляя на обозрение ноги, обтянутые тоненькими чулками. Насколько тоненькими, ощутила лишь тогда, когда по ним заскользили мужские руки, заставляя задохнуться от неожиданности и острого томления с легким налетом стыда. Это было неприлично, неправильно, но как же я не хотела, чтобы Ренделл останавливался. Он и не собирался, судя по пылающему жадному взгляду, потемневшему еще больше, едва с моих губ сорвался очередной прерывистый вздох. Медленно, как же медленно двигались его руки, поднимаясь туда, где все болезненно горело огнем, изнывало от жажды прикосновения. Я ждала и боялась одновременно, разрывалась между желанием и нормами, привитыми с детства. И, кажется, разум проигрывал эту неравную борьбу, сдавал позиции с каждым поцелуем, с каждым взглядом, с очередным прикосновением.
— Ренделл... — полувсхлип прямо в губы супруга, чьи пальцы мягко, словно боясь спугнуть, прикоснулись к самому сосредоточию женственности.
— К демонам!
Низкий хриплый голос больше походил на рычание дикого зверя, и я опомниться не успела, как оказалась на спине, придавленная тяжелым мужским телом. Но эта тяжесть была приятной и какой-то...правильной. Хотелось прижаться и замурлыкать, оправдывая ласковое прозвище, которым он меня наградил.
Где-то на краю сознания отметила, что трава стала слишком мягкой, а вокруг подозрительно потемнело, так, словно... Мысль сбежала, потерялась, проиграв острой волне удовольствия, пронзившего тело, едва губы герцога коснулись обнаженной груди и сомкнулись вокруг затвердевшей горошины. Обнаженной... Но ведь нельзя...
— Ренделл... Подож...
Договорить мне не дали, закрыв рот поцелуем, а едва я уперлась ладонями в его грудь, перехватили запястья и прижали их над головой, лишь после этого чуть отстранившись. А я внезапно поняла, что находились мы уже не на поляне, и трава недаром казалась мне слишком мягкой.
— Помнишь, что я тебе говорил о наследнике, котенок? — мягкий обволакивающий голос завораживал. — Он должен быть зачат в моей постели и никак иначе.
Не прерывая зрительного контакта, Ренделл очертил пальцами контур моего лица, медленно, заставляя плавиться от взгляда и прикосновений, провел вдоль шеи, погладил ключицы, едва ощутимо пощекотал грудь, вызвав судорожный вздох. Опустился ниже, уводя за собой тонкий шелк нижней сорочки. Куда делось платье оставалось лишь гадать, видимо осталось там же, на поляне.
— Ренделл...
— Или ты думаешь, что я позволил бы кому-нибудь увидеть тебя такой? — рука опустилась на живот, заставив вздрогнуть и испуганно податься назад. — Впервые познающей страсть, раскрасневшейся, сгорающей от моих ласк... — Все ниже и ниже, туда, где так плотно сдвинуты бедра. — Такой прекрасной. Нет, моя герцогиня, подобным шедевром могу любоваться лишь я.
Голос обволакивал, заставлял расслабиться, раствориться в ощущениях. И я потерялась, уже не зная, что такое стыд, расслабилась, полностью доверившись супругу, чем он и воспользовался, коснувшись там, где никого никогда не было, погладил, сорвав с губ стон наслаждения, проникнул в самые глубины.
— Ренделл!
— Да, Меллани, да, моя герцогиня. Я уже говорил, как ты прекрасна? — каждое слово сопровождалось поцелуем, спускающимся все ниже и ниже. — Такая женственная... — Грудь. — Такая невинная... — Живот. — Такая...вкусная...
Неужели... Я вскрикнула, едва ощутила, где оказались его губы, и тут же выгнулась, оказавшись во власти неведомых доселе чувств. Мое тело больше мне не принадлежало, оно предало, отдавшись во власть этого невероятного мужчины, ластилось, изнывало, сгорало от внутреннего пламени, не в силах освободиться. Я задыхалась. Казалось, мир сузился до одной единственной кровати и мужчины, чьи губы и руки вытворяли со мной нечто непристойное, но такое восхитительно-прекрасное. Я была напряжена, как струна, накалена до предела и, в тот миг, когда казалось, больше выдержать не могла, внутри все взорвалось фейерверком удовольствия, вырвав из груди крик.
Словно сквозь пелену я почувствовала, как Ренделл отстранился, и спустя мгновение вновь ощутила его тяжесть, однако теперь муж был обнажен. Я ощущала его всем своим естеством, каждой клеточкой ожившего тела, вновь окунаясь в чувственный водоворот. И даже острая вспышка боли не могла испортить наслаждение, к ней я была готова, а вот к тому, что настолько растворюсь в этом мужчине...
С каждым прикосновением, поцелуем, движением во мне, он открывал для меня новый мир, мир чувств и чувственности, мир страсти, в котором не было места стеснению и этикету, ханжеству и лицемерию. А я... Я оказалась способной ученицей, и спустя несколько часов, уже засыпая на его плече, подумала, как много потеряли его бывшие любовницы с моим появлением. Ведь теперь этот мужчина принадлежал только мне. И, кажется, нас ожидает счастливый брак.
Глава 8
— Ты уверена, что там в полной безопасности? К демонам такую безопасность, Мел! — взъерошив волосы, Грейсон заметался по кабинету отца, несколько раз пропадая из поля зрения. — Я едва с ума не сошел, когда перестал тебя ощущать!
— Со мной все хорошо, Грей, — в который раз за это утро мягко ответила брату, смотря на него сквозь зеркало связи. — Не буду скрывать, я и сама здорово перепугалась и до сих пор не понимаю, что произошло на этом озере, но Ренделл обещал во всем разобраться.
— Я приеду.
— Не дури, родной, ты и так уже однажды оскорбил моего мужа, не надо повторять прежних ошибок. Ты ведь и сам понимаешь, что твой приезд до истечения медового месяца будет расценен как проявление недоверия к герцогу.
— Я боюсь за тебя, Мел, — с мукой в голосе произнес брат, смотря на меня сквозь зеркальную гладь. — Ты ведь даже не представляешь, что происходит.
— А что происходит? — невольно напряглась, впервые видя Грейсона в таком состоянии. — Ты что-то скрываешь? Что-то, что касается Ренделла или меня? Грейсон, демоны тебя побери, отвечай немедленно!
— Не выражайся, Мел, — недовольно поморщился брат, а потом, тяжело вздохнув, опустился в отцовское кресло. — Не знаю, касается это твоего мужа или нет, но уверен, что он в курсе всего, что знаю я, и того, чего я не знаю. А вот к тебе это имеет самое непосредственное отношение. Ходят слухи, что в городах стали пропадать Потенциалы, Мел, теперь понимаешь, почему я так перепугался, почувствовав неладное?
— Но как? Почему я об этом не знала? Откуда...
Пресветлые боги, да что же происходит? Исчезновение Потенциала — не то, что можно скрыть, за нами всегда пристально наблюдали, но тогда почему я узнала об этом только сейчас? Тут же вспомнился случай с моим похищением. Неужели я тоже могла попасть в число исчезнувших? Кожа покрылась мурашками, когда поняла, как близка была к тому, чтобы никогда больше не увидеть родных. Но почему правитель бездействовал? Почему ничего не предпринимал?
— Сколько? — едва смогла произнести.
— Уже семеро, — столь же тихо ответил брат. — Четыре девушки и трое мужчин.
Семеро... Голова закружилась, и я медленно опустилась на кушетку, боясь не удержаться на ногах. Так много... Безумно много, учитывая, как нас мало.
— И никаких следов?
Он промолчал, отведя взгляд.
— Что? Грейсон, не тяни! Неужели никто ничего не видел?
— Троих нашли, двух девушек и мужчину, — нехотя произнес брат, все так же не смотря на меня. — Они мертвы, Мел.
Мир покачнулся. Немыслимо... Просто немыслимо. Кому понадобилось нас убивать? Кому?! Ведь сила Потенциала именно в жизни!
— Почему я ничего не слышала? Как такое можно скрыть?
— Они не принадлежали к аристократии, четверо из низов, а среди них извечно кто-нибудь пропадает.
— Но дар...
— Не всем он помогает, Меллани, — взгляд, которым меня одарили, был полон горечи и затаенного страха. — Уж кому, как ни тебе это понимать.
— Кристи!
— Она в безопасности, — тут же успокоил меня брат, устало потерев ладонями лицо. — После твоего похищения дом мы обезопасили, за что особая благодарность, кстати, твоему супругу, а за пределы особняка в одиночку Кристабель никто, естественно не отпустит.
— Рендалл был в особняке? — эта новость ошарашила не меньше известия об охоте на Потенциалов. — Когда?
— За день до свадьбы, когда вы с матушкой были поглощены заботами. То, что он сделал... Я не обладаю даром, Мел, поэтому не могу объяснить, но теперь к нам даже мышь незамеченной не пролезет.
— Но почему он ничего не сказал?
— Такие вещи не говорят, Меллани, если не хотят этим похвастать, к тому же он прекрасно понимал, что рано или поздно ты обо всем узнаешь. Меня сейчас больше волнует твоя безопасность, сестренка. Кристабель осталась со мной и, клянусь, я сделаю все, чтобы ее уберечь, а вот ты далеко и... Я так боюсь тебя потерять, Мел.
От той боли, чтобы была в глазах близнеца и дикого страха, я едва сдержала слезы. Как же хотела сейчас обнять его, как хотела прижаться, дать почувствовать, что со мной все хорошо, что я жива и здорова. Чтобы было как в детстве, когда кроме нас двоих в целом мире не было никого. Родной мой, самый любимый.
— Ты ведь сам видел насколько силен мой супруг, Грей, — поднявшись, подошла к зеркалу и прикоснулась ладонью к ровной глади, наблюдая как то же самое, со своей стороны проделал брат. — Я здесь в безопасности, родной. А то, что случилось позавчера... Это была моя ошибка, мне не следовало гулять по незнакомым местам в одиночестве. Да и кто мог предположить такую странную реакцию на простой лес? Уверена, Рендалл во всем разберется, как только вернуться его люди.
— Ты ведь будешь беречь себя, правда, малышка?
— Я младше всего на несколько минут, — улыбнулась, вспомнив наш извечный спор с близнецом.
— Для меня ты навсегда останешься малышкой, Мел, — впервые в жизни не поддался на провокацию Грейсон, сверля меня тяжелым требовательным взглядом. — Обещай, родная, что бы ни случилось, всегда беречь себя. Я не переживу, если тебя не станет, не переживу, Мел. Мы одно целое.
— Грейсон... — пораженно выдохнула, не зная как реагировать на подобнее признание.
— Пообещай мне, Мел.
— Обещаю.
— Вот и умница, — с явным облегчением вздохнул близнец. — Я должен идти, малышка, через час у меня назначена встреча. Что касается твоей просьбы, я задействовал все связи, чтобы узнать побольше о маркизе, но ничего нового откапать не удалось. Он абсолютно чист, никаких темных пятен, ничего из того, что могло бы вызвать твое беспокойство.
— Но? — совершенно точно распознала его тон.
— Никто не может быть настолько идеальным, Мел, — нахмурился Грейсон. — Де Кравен далеко не мальчик, за тридцать семь лет с его положением в обществе невозможно не замараться хотя бы в одной истории. А тут пустота.
— Может он просто порядочный человек? — решила предположить, хоть все в душе перевернулось от такого сравнения в адрес маркиза.
— Скорее имеет влиятельного покровителя.
— Ренделл?
— Не знаю, Мел, не знаю, возможно, что и он. Одно могу сказать точно — тот, кто подчищает за маркизом, наделен немалой властью. Будь с ним осторожна, сестренка, и береги себя, ты обещала. Увидимся через три недели.
