Повелитель огненных птиц

Сильдиг остановился в у небольшого кафетерия с открытой террасой и с удовольствием поедал за стоячим столом закуску под быстро сваренный кофе. Поиски выматывали. У него не было агентурной сети в этом городе. Искать человека тут — гиблое дело. Столица, как болото. Она втягивает человека, покрывает его грязью и вцепляется как постаревшая любовница. Симпатичная ряска сверху и тёмная вода, в которой не видно дна. Сколько там сопрело костей? Никто не сосчитает. И как в этом месте искать всего одного человека?

— Это ненормально! — раздался голос за одним из столиков.

Синекожий модварк сидел перед симпатичной на вид девушкой. Более чем странная компания. Сильдиг тихо улыбнулся. Он был согласен с модварком. Видеть их вместе ненормально, но пассажирский люксовый дирижабль, который вместо комфортной прогулки по небу притащил его цель быстрее, чем грузовое судно? Это ещё ненормальнее!

На руке девушки лежал небольшой амулет. С лёгкой вспышкой над ним появилось изображение молодого человека... Сильдиг чуть не поперхнулся от удивления. Это был он! Человек, за которым он должен был следить! Внешность немного отличалась. В иллюзии человек мог похвастать небольшим загаром, что сильно отличалось от его теперешней бледной кожи. На иллюзии была странная одежда. Сильдиг не знал ни одну страну, где бы ходили в чём-то подобном. Выражение лица серьёзное, а не глуповато-глумливое... Это мог быть старший брат его цели, если бы... Если бы он не был слишком похож по всем остальным признакам.

— Он пришелец... — тихо пробормотал Сильдиг. Это всё объясняло. Его цель была пришельцем из другого мира.

— Ты уверен, что это был он? — голос девушки был на редкость хладнокровен.

— Выглядит немного иначе, но я не ошибся, — модварк выглядел недовольным. — Колкий на словах ублюдок...

— В таком случае, ты не должен сдерживаться, — девушка выключила амулет. — Красный лепесток — слишком слабо для него. Ты должен использовать более горячие заклятия.

— Нет, — модварк сцепил зубы, вперив недовольный взгляд в собеседницу. — Красный лепесток уже опасен. Если я дам исполнителю что-то более сильное закончить дело по-тихому не выйдет. Я не подписывался на убийство. Есть черта, которую мы не можем пересекать. Особенно здесь! Он собрался учиться Пути Агниркуса. Они практикуют жесткое обучение, но если ты думаешь, что наставники этой школы, как в древности игнорируют смерти учеников — сильно ошибаешься. Мы не должны совать пальцы в их... под клюв нифкасу. Они убьют меня, тебя и всех наших знакомых заодно — в качестве предупреждения для остальных.

— Он не получит вреда, — хладнокровие девушки не пошатнулось. — На самом деле, мы просто помогаем ему.

— Тогда почему бы тебе не пойти и не 'помочь' ему в открытую? — модварк усмехнулся с издёвкой. — Зачем тебе помощь нашей общины?

— Есть свои обстоятельства, — спокойно ответила девушка. — Ты можешь сделать всё как хочешь. Просто покажи мне тех исполнителей, которым дашь красный лепесток. Я сделаю так, чтобы они в итоге использовали нечто более мощное. К тебе это не будет иметь никакого отношения, верно? Любые ниточки в твою сторону будут касаться только красного лепестка.

Модварк молчал. Сильдиг с интересом наблюдал за их разговором, не забывая жевать закуску.

— Договорились, — бросил, наконец, синекожий. Модварк ушел. Девушка не стала задерживаться.

— Надо же, как всё удачно сложилось... — Сильдиг радостно допивал кофе. — Я всё-таки нашёл тебя.

Глава 14

Проблем с выбором дороги у нас не возникло. Здания, принадлежащие Пути Агниркуса, располагались на северо-востоке этого научного городка. Проблемой стало добраться туда целыми и невредимыми. Первое, что мы увидели, пройдя сотню метров, по плавно изгибающемуся тротуару — сражение между механиком и магом-алхимиком. Механик был одет в просторную хламиду, более всего напоминающую мешковину. Края его одежды были окованы небольшими кусочками металла, обволакивающими край, как обложка книгу. Под хламидой постоянно что-то щелкало и клацало. Из широких рукавов вылетали металлические шипы, покрытые знаками и узорами, сети, фосфоресцирующая пыль и много чего еще.

Маг часто менял защитные поля, подстраиваясь под конкретное оружие противника, отвечая на атаки бросками разных камешков и колбочек, которые взрывались, разъедали одежду механика. Какое-то время мы с интересом наблюдали за их сражением, сопровождающимся хитрыми маневрами, но когда мимо нас пролетело ядро сантиметров пять в диаметре, сопровождаемое грохотом и снопом искр, от которых одежда механика начала тлеть, мы поспешили убраться подальше.

Думаете, мы испугались пролетевшего ядра? Как бы не так! Грохот и искры, сопровождавшие выстрел ясно говорили: для придания снаряду ускорения используются взрывчатые вещества. Огнестрельное оружие и электроника не получили широкого применения. В мире, где каждый человек в той или иной мере обладает магическими способностями использовать то, что в моем мире считается достижением науки — практически невозможно. Электроника здесь не прижилась, а вот механика развилась неимоверно. Местные 'Кулибины' ратуют за свою науку, но частенько балуются разными небезопасными штучками. Кто знает, может, у этого типа под хламидой банка нитроглицерина припрятана, а то, что мы ещё не разлетелись на куски — прихоть случая.

Стало понятно, почему у него такой спарринг-партнер. С одной стороны, алхимики тоже повернуты на всякой взрывчатой дребедени, которая может быть получена химическим путем и использована, к примеру, для эксперимента по проверке нового механического доспеха на способность компенсации ударных нагрузок. С другой — маг может защитить свою жизнь от непредвиденных последствий применения очередного 'гениального изобретения' механика. В моем и этом мирах едины во мнении — гениальность рождается на грани с безумием. Поэтому от вундеркиндов стоит держаться подальше.

Стоило нам обойти широкой дугой этих ненормальных, как мы напоролись на грядку с растениями, терзающими нескольких зайцев, попавших в переплетение их веток. Одни зверьки извергали вверх облачка пара, как гейзеры. Другие — просто бегали между неподвижными кустиками и травками. Люди рядом порассуждали о достижениях современной химерологии, а затем ушли вроде бы безопасной тропкой. Мы последовали по той же дороге. Она, кстати, привела нас к большому песчаному кругу, огороженному символическим каменным барьером — не больше тридцати-сорока сантиметров высотой.

Посреди этой арены прямо на песке сидел мужчина средних лет. Выглядел он умиротворенно и, кажется, спал. Как же мы заблуждались. Стоило пройти несколько шагов по песку в направлении одного из выходов, что расположились справа и по прикидке вели в нужную сторону, как он резко вскочил, и радостно засмеялся.

— Ну, наконец-то достойные противники, — сказано это было с явным сарказмом. — Да-да, и не пытайтесь убедить меня в вашей слабости, как предыдущие претенденты. Что же, бой за право называться вторым лучшим воином арены Гора объявляю открытым, — а следующие слова он произнес совсем уж кровожадно:

— Я вас до полусмерти уваляю.

— Какой еще бой, мы вообще-то к тому выходу идем. Вы нас с кем-то перепутали.

— Придумайте, что-нибудь поинтереснее. Такой способ отвлечения моего внимания стоит на тридцать четвертом месте по частоте использования, — мои слова пропали втуне. Он просто сам себе на уме.

— Ему вообще пофиг на наши доводы? — спросил у Скирмила.

— Ага, просто игнорируйте этого пальзирца, — тут же ответил рыцарь кинжала.

— Он пальзирец? С чего ты взял? — Кастор заинтересовался.

— Да вон на поясе нашивка.

— Ага, вижу, — покивал Кастор, а я только вздохнул от зависти к такому зрению.

Мы спокойно прошли еще метра два, а потом перед нами пронеслась струя песка. Очень быстро. Я, конечно, не проверял, но уверен, что от попадания будет больно.

— Думаете, мне хочется тратить время на все эти обходные маневры. Дам подсказку, отвлечь меня можно только сильной атакой, — для придания веса своим словам незнакомец топнул ногой по песку. Раздался грохот, арена затряслась. Поднятая вокруг пальзирца туча песка устремилась к нему, сливаясь над головой в шары. Не давая нам времени опомниться, он начал метать их одним лишь усилием воли.

Сознание ускорилось мгновенно. Не сговариваясь, я, Скирмил и Кастор прыгнули в разные стороны, чтобы усложнить задачу этому маньяку.

— Мы действительно просто хотим пройти, нам не нужно сражаться за непонятный титул! Просто пропусти нас к тому выходу и сам убедишься, — на слова Скирмила пальзирец ещё громче расхохотался.

— Потом вы откопает маленький, но жутко мощный артефакт, который, абсолютно случайно, оказался зарыт возле выхода. Знаю, проходили!

Сразу за этим его натиск увеличился, шары стали делиться, превращаться в копья и скорость полета сильно возросла. В моей душе начал подниматься гнев на этого самоуверенного, никого не слушающего боевого маньяка. Момент передышки, пока пальзирец собирал новую порцию песка вокруг себя, позволил переглянуться с Кастором и Скирмилом. В своем гневе я был не одинок, но если Скирмил смотрел на противника раздраженно-оценивающим взглядом, то на лице Кастора горел праведный гнев.

Я помимо воли усмехнулся, выпуская когти из крови Тьмы. Злость сменилась азартом и предвкушением боя. Скирмил достал клинки, с отрешенным видом. Казалось, он рассчитывает сумму предстоящих покупок ко дню рождения любимой сестрёнки, слегка покусывая губу и отстраненно глядя на песок арены. Кастор натянул капюшон своей куртки и слегка присел с разведенными перед корпусом руками, приготовившись к бою.

— Вот вы и проявили свои истинные намерения, — разразился в радостно-обличающем крике пальзирец.

— Мы не хотим сражаться, но ты не оставляешь нам выбора, глупец, — Скирмил не демонстрировал и капли напряжения, которое прикоснулось к Кастору и переполняло меня.

— Вместо болтовни лучше бы нападали, пока я не набрал песка для новой атаки, потому что теперь я церемониться не буду. Все-таки рыцарь Пирвии — серьезный противник. А вот кто-то из предков того парнишки с вдохновенным лицом, по-видимому загулял с представителем драконьей аристократии, иначе с чего бы это он так кутался в свою куртку? Прячет результат частичной трансформации — не иначе. Так ведь драконид? — Кастор не ответил, продолжая следить за каждым движением пальзирца.

— А ты у нас кто, что-то не пойму откуда у тебя такие интересные когти, — это он уже мне.

— Демон, но прошу, — голос искрился неуместным весельем, — меня в расчет не принимайте. Я таким стал совсем недавно из-за одного ритуала, который протек совсем не так, как ожидалось. И недели не прошло с тех пор. Если и есть какая-то выгода от моего нового состояния, то пока она не проявлялась. Навыки, наработанные прежде, я потерял, психическое равновесие нарушилось, а загар на бледном лице так и не появился. Сплошные минусы, — развел руками в жесте полнейшей растерянности.

Мое настроение поднялось просто до небес, может мне именно этого не хватало, чтобы окончательно прийти в себя? Хорошая драка с искусным противником, чтобы выпустить пар. Сколько из прежних сил мне удастся вернуть? Мммм...

— Так я тебе и поверил, — огрызнулся пальзирец, — вы демоны известны своим коварством, так что я...

Договорить ему не дал, с места рванув в атаку, подтверждая слухи о коварстве демонов. Не так давно пальзирец предлагал нападать на него, пока он не собрал достаточно песка для новой атаки. Что ж, мое мнение таково — если кто-то дает тебе хороший совет, грех от него отказываться, и колебаться из-за того, что советчик враг (ну, или просто псих ненормальный, как в этом случае) совершенно не стоит.

Мой коварный рывок не застал врасплох противника. Пальзирец опустил песчаное облако. Теперь оно напоминало песчаный туман, клубящийся вокруг его фигуры. Готов ко всему значит? Достойный противник. Из моего горла вырвалось рычание, левая рука рванула вперед, вспарывая воздух когтями по диагонали, из положения внизу поднимаясь вправо и вверх. И хоть до песчаного тумана оставалось еще несколько метров, коричнево-желтое облако разорвали четыре широкие полосы, а фигура больше не смеющегося пальзирца удалялась от меня. Отпрыгнул от греха подальше, потому что не знает, чего от меня ожидать? Мысль о том, что я и сам этого не знаю, вызвала смешок.

— Не знаю, кто проводил этот якобы неудачный ритуал, но передавай ему мое искреннее восхищение. Для демона, которому меньше недели, ты достал из меня тхальмалья слишком легко. Особенно с такой дистанции, весьма далекой от прикосновения, — совершенно серьезно вещал пальзирец.

Я хотел его опровергнуть, но заметил, что кровавые когти на левой руке с усилием, в пульсирующем ритме, исторгают сплошные потоки тьмы, которые обволакивает пальцы. Срываясь отдельными струями, от столкновения друг с другом они вскидывались, как брызги воды, вливались в мою цепную перчатку, отчего та сначала 'загустела', а затем выросла, покрыв руку до середины предплечья мелки цепями, со звеньями неразличимыми обычным зрением.

Давать мне время на раздумья пальзирец больше не собирался. Резко отведя назад правую ногу, он очертил дугу, которая потянулась вверх песчаной взвесью. Пока преодолел десяток метров из разделяющих нас пятидесяти, он успел отправить в мою сторону не меньше пары десятков песчаных шаров и копий. Уклоняясь от этих снарядов, я смещался то в одну сторону, то в другую, пока не пришлось подпрыгнуть вверх. Слишком поздно стало понятно, что угодил в ловушку. В воздухе не очень-то легко уклониться от метательного снаряда.

Осознал неприглядность ситуации и Скирмил, рванув к пальзирцу. Стало понятно, за что он получил свое прозвище. Скирмил несся с запредельной скоростью, размываясь в одну сплошную серую пелену. При этом передвигался странным зигзагом, плавно меняя направление движения. Сверху он действительно казался змеистой тенью. Однако, как ни был быстр Скирмил, пальзирец успел выпустить ворох снарядов в мою сторону. Сознание вновь ускорялось. Отчаяние смешалось с азартом, а ближайший шар спрессованного песка стал напоминать воздушный шарик, катимый легким ветром.

Зубы стиснулись в неимоверном напряжении, левая нога, рванулась вверх, сгибаясь в колене, правая — компенсируя это движение, откинулась назад, растягивая связки. Корпус резко, до хруста в позвоночнике, согнулся вперед. Песчаный комок уже совсем рядом. Левая стопа прикасается к верху снаряда. Преодолевая хватку тысячерукого воздуха, распрямляюсь, выстреливая собой еще выше — туда, где заканчивается зона поражения последней атаки пальзирца. Краем глаза замечаю, как одно из песчаных копий изменяет форму, сплющиваясь и превращаясь в меч. Как завершающий штрих метаморфозы — оно изменяет направление движение в попытке рассечь меня. Пытаюсь блокировать левой рукой, меч вспаривает рубаху также легко, как воздух, но рассеивается, натыкаясь на цепную перчатку, сплетенную из тьмы.

В тот миг я впервые почувствовал, что эта тьма часть меня, а ощутив единение, распустил перчатку на отдельные волокна энергии, свернул в комок и усилием воли спрессовал вместе с воздухом в один, пульсирующий от напряжения сгусток. Скирмил орудует своими клинками, совмещая короткие резкие выпады с, плавно переходящими друг в друга, режущими и рубящими движениями. Пальзирец уклоняется от его атак, одновременно орудуя песчаными плетьми, изгибающимися под немыслимыми углами. На их концах то и дело появлялись то твердые копья, то шары, то лезвия.