2018: Далёкое Отечество

— Результат, Денис Юрьевич, результат, — улыбнулся фээсбэшник. — Не мне говорить о том, как в армии или иных структурах создаётся иллюзия порядка и эффективной работы... А сейчас нам нужны именно порядок и эффективность, а не одна сплошная видимость. Принцип "чем бы солдат ни занимался — лишь бы задолбался" тут не работает — нам нужна эффективная команда профессионалов своего дела, которые выполнят любую поставленную задачу. А не будут копать окопы отсюда и до обеда.

— Это мы запросто, — хмыкнул майор. — Это мы всегда — можем копать, а можем не копать.

— Что ж, иного ответа от вас. Денис Юрьевич, я и не ожидал, — усмехнулся Ядров, открывая портфель и последовательно выкладывая на стол Кравченко: три солидных печатных листа, Георгиевский крест и полковничьи погоны.

Майор моргнул.

— Приказ о назначении вас начальником базы Китеж, приказ о награждении за оборону Владимирска и приказ о присвоении внеочередного звания полковника, — перечислил фээсбэшник.

На этот раз Кравченко выпрямился без всяких пауз, искренне рявкнув:

— Служу Отечеству!!

Вяземский мысленно присвистнул. Денис Юрьевич в капитанах лет семь проходил, майора только как полгода дали, а тут раз! Был второй по годам капитан бригады, а стал самый молодой полковник.

Ядров встал и пожал руку ма... уже полковника Кравченко.

— Поздравляю, Денис Юрьевич. Официального награждения не будет, уж извините.

— Переживу, — Кравченко хоть и не показывал виду, но явно был впечатлён подобной щедростью высокого начальства.

— Теперь вы, Сергей Владимирович, — Ядров вручил разведчику аж четыре бумаги, пару погон и точно такой же Орден святого Георгия четвёртой степени. — Приказ о вашем утверждении в должности командира разведывательного батальона, о присвоении внеочередного звания майора, и награждении орденами Святого Георгия и "За заслуги перед Отечеством". Последний ещё не передали — приказ был подписан лишь вчера после получения информации об успешно проведённых переговорах с представителями Новорима.

— Служу Отечеству! — гаркнул Вяземский.

Особой эйфории он не испытывал, но настроение ощутимо приподнялось — кто же не будет рад честно заслуженной награде? А вот что действительно удивило, так это столь высокое звание, да ещё и...

— Батальон? — уточнил Сергей.

— По штату ваша рота теперь будет развёрнута в батальон, — объяснил фээсбэшник. Сделал паузу и добавил, — Со временем. Что ж... Думаю, теперь вынужден откланяться — буду дальше исполнять роль августовского Санта-Клауса, одним раздавая подарки, а других утаскивая в своём мешке.

Кравченко и Вяземский проводили уходящего особиста синхронно задумчивым взглядом.

— Ну ни хрена же себе, твою мать, — резюмировал новоиспечённый полковник. — Вот это что сейчас было-то?

— Покупал нас званиями и орденами? — хмыкнул Сергей.

— То есть почти что даром... Похоже на то. И ведь купил, в принципе, чертяка... Так! Ладно, звёзды в сторону. Что-нибудь ещё хочешь мне рассказать важное, прежде чем погрузишься в увлекательный мир сочинения и написания рапортов?

Вяземский задумался. Наиболее важным, пожалуй, было то, что он умудрился случайно стать отцом. Для мужчины штука, в принципе, нехитрая, но вот мгновенно стать отцом эльфийки семнадцати лет от роду — это уже почти искусство на грани фантастики.

Сказать об этом командиру или не сказать? Глупый вопрос, на самом деле — однозначно лучше сказать. Потому что когда сей факт новейшей биографии Сергея раскроется (а он гарантированно раскроется), то стар... майор получит по башке не только за сам факт, но и за то, что не сказал.

— В общем тут какое дело, товарищ полковник... — вздохнул Вяземский. — Дочь у меня появилась.

— Поздравляю, Серёга! — искренне поздравил Кравченко. — Когда успел-то? У тебя же сейчас даже девушки не было вроде бы.

— А вот помните я вам рассказывал, что мы эльфийку по дороге в Илион подобрали?..

Лицо командующего базы отчётливо вытянулось.

— Нет, тут всё иначе — так вышло, что я её случайно удочерил.

Кравченко встал. Прошёл взад-вперёд по кабинету, остановился около сейфа, вытащил из него пакет кофе, взял кружку, налил воды из чайника. Сел.

Взгляд, которым он уставился на Сергея даже нельзя было назвать мрачным. Мрачными бывают коты, когда их купают, или дети, когда их будят в школу. А взгляд полковника был эквивалентен похоронной команде, которая сейчас секунда за секундой закапывала Вяземского на санитарной глубине.

Впрочем, самого молодого майора бригады таким пронять было сложно. Можно сказать — почти невозможно.

— Рассказывай.

Ну, Сергей и рассказал всё, что знал и даже что не знал, но о чём догадывался. Сухим докладом тут было явно не обойтись, поэтому ему пришлось добавить в рассказ эмоций, что для него было совершенно нехарактерно.

— Отказываться пробовал? — выслушав Вяземского на удивление спокойно поинтересовался Кравченко.

— Пробовал. Не получилось.

— А если просто забить на эту девчонку?

— Рискованно, — признался Сергей. — Такой уровень загонов на чести и традициях я только в кино про самураев и помню. А для самурая сэппуку сделать — как плюнуть. Вот чего-чего, а только самоубившихся из-за меня девчонок мне только не хватало.

— Справедливо. И что думаешь делать?

— Пока со всеми пусть будет, что ещё-то? — пожал плечами Вяземский. — Потом может и правда пристрою в качестве проводника или консультанта — если она и правда местная лесная жительница, то должна быть хорошим следопытом. Ну и даже если покажет что можно есть, что нельзя из ягод-грибов и какие звери в округе водятся — уже немало. Экономия сил и средств будет.

— А ты, я смотрю, к этому серьёзно отнёсся...

— Если человек или эльф называет меня отцом на полном серьёзе, я тоже шутить не буду, — пожал плечами Сергей. — И мне такое не впервой — я за младшей сестрой всю жизнь следил, отец её и того меньше воспитывал... А вообще в нападении дракона ведь есть и наша вина — его всадника мы убили, после чего зверь пошёл в разнос. И если бы...

— Если бы да кабы во рту росли грибы, то это был бы не рот, а генетических мутаций плод. Не мы заварили эту кашу, но дохлебаем её до конца. Наша задача не строить теории вокруг проблемы, а решать её и затем разбираться с последствиями этого решения. Лучше сделать и сожалеть, чем не сделать и сожалеть.

Шари.

Лагерь людей в зелёном на фоне громадного Илиона смотрелся уже просто крупным селением и воображения не поражал. Но что поразило девушку, так это обилие дорогого металла — он был буквально всюду. Из него были сделаны дома, в которых побывала Шари, из железной проволоки сплетены заборы и даже главные ворота целиком состояли из железных прутьев и полос. Не говоря уже о диковинных самодвижущихся повозках людей в зелёном, которых Шари насчитала дюжину разных видов — не дюжину штук, а дюжину видов. Большие и поменьше, на огромных колёсах, оббитых неизвестным чёрным материалом, и движущиеся с помощью широких цепей по бокам, в движение напоминающих мельтешение лапок многоножек. И даже летающие! Что проносились над лагерем с оглушительным грохотом и поднимали ужасающей силы ветер, с неуловимой взглядом быстротой взмахивая своими полупрозрачными крыльями.

Шум, грохот и обилие резких алхимических запахов были отличительной чертой людей в зелёном. Людская молва приписывала фиари невиданную остроту взгляда, слуха и обоняния, и если первое было верно, то остальное — не совсем. Слух Первого народа был острым, но не настолько, чтобы любой резкий звук мог оглушить фиари, а нюх и вовсе мало превосходил человеческий. И сейчас это было весьма кстати, иначе девушка и правда бы оглохла и потеряла чутьё от обилия всего нового.

А новым для Шари было почти всё.

Прожив свою жизнь в окружении едва ли дюжины десятков соплеменников, она уже второй раз попадала в место, где одновременно находились сотни, если не тысячи людей. Причём только людей — ни одного фиари или иного разумного в рядах людей в зелёном Шари так и не увидела, не считая приехавшую вместе с ней девочку-кояна.

Сама же фиари вызывала неожиданно большой интерес — люди в зелёном останавливались, глазели на неё, что-то бурно обсуждали, чем сильно смущали девушку, не привыкшую к столь бурному вниманию. Имперцы, например, так импульсивно на фиари никогда не реагировали.

Отсутствие названного отца несколько напрягало Шари, но хотя бы названная мать — великая Ан-Хак — была рядом. И это не то что успокаивало — приводило в священный трепет. Слыхано ли — породниться с самой чёрной жрицей! Той, что была неизмеримо древнее не то что любого из живущих в мире, но древнее любого самого старого клана фиари. Великая воительница и почти богиня, что вела свою праведную войну многие тысячи лет, начав её даже задолго до прихода Белой тишины.

Дурных легенд об Ан-Хак Шари не помнила совершенно. Страшные — да, мрачные — да, но нигде и никогда не говорилось, что чёрная жрица несёт зло. Напротив, обратиться к ней за помощью не гнушались даже великие герои и вожди, не говоря уже о простых смертных, к коим относились и долгоживущие фиари.

По правде говоря, Шари была практически шокирована собственной наглостью, когда заявила, что Ан-Хак отныне по праву принятия — её названная мать. Но виду не подала, и неожиданно всё получилось — грозная чёрная жрица повздыхала, но спорить отчего-то не стала. Быть может, оттого что решила это угодным Ей и каким-то Её замыслам?

С названным отцом всё было одновременно и проще, и сложнее.

Во-первых, он был хомори — человеком, а не фиари. Историй о том, чтобы Первый назвал своим названным предком человека Шари не помнила. Истории о любви людей и фиари — это всё-таки немного другое.

Правильно ли поступила девушка? Шари считала, что да — как и в любых традициях Первого народа главным было соблюсти дух, а не букву закона. Убийство дракона — чем не достойное деяние, чтобы даже фиари признал человека старшим?

Поэтому взять имя в соответствии с правилами её нового клана Шари считала абсолютно правильным. Ведь подобное в ходу и внутри Первого народа, если, например, девушку выдают замуж в дальний клан, где у фиари должно быть два имени или вовсе как у светлых кланов, что давным-давно сменили традиционные имена на имперские.

Было ли это неуважением к памяти предков? Ни в коем случае. Предки отмщены и могут вновь переродиться, Шари знает, чем вернуть долг... Что ещё нужно-то? Разве что достойное погребение умерших, но об этом Шари непременно поговорит со своими новыми родителями. Вряд ли они откажут в столь важном деле, если до сих пор весьма уважительно относились к чужим нравам. Что могло помешать тому же Сергею отвергнуть ритуал принятия? Да ничего. Но ведь не отверг?

Так что теперь следовало вживаться в новый клан. Если забыть о том, что вокруг люди, а не фиари, и не обращать внимание на всё волшебство и чудеса вокруг, то, по правде говоря, ничего выдающегося в происходящем не было — если бы старейшины посчитали нужным, то могли бы выдать Шари замуж в другое племя. Где точно так же пришлось бы вживаться в новый клан... Ну почти что точно так же.

Пока что клан людей в зелёном казался девушке куда более похожим на племя фиари, чем имперцы. Глаз фиари повсюду замечал, что федералы на каждом шагу следуют принятым традициям. Никто, например, не въезжал к ним в ворота просто так — каждый совершал определённый ритуал. Согласно ритуалам они приветствовали друг друга, молниеносно определяя более старшего по каким-то им одним ведомым признакам. Девушка ещё не понимала язык, но уже узнавал некоторые слова, которые чаще повторяли.

Лагерь федералов напомнил Шари муравейник — на первый взгляд вроде бы беспорядочное мельтешение всего и вся, но на деле — чёткое и строгое следование традициям.

Шари даже попыталась было поприветствовать новых соплеменников по их обычаю — коснувшись пальцами правой руки виска, на Ан-Хак тут же поправила девушку. Во-первых, так можно было делать, если на голове был какой-нибудь убор, а во-вторых так приветствовали друг друга лишь посвящённые в воины. Кем Шари, естественно, не была.

Вскоре вернулся Сергей, но почти сразу же вновь ушёл по каким-то важным делам, поручив одному из своих воинов — Эриксону — показать жилище для всех прибывших.

Новый дом оказался огромной коробкой, обшитой металлом со всех сторон и даже тут дверь была целиком выкована из металла! Шари приходилось слышать о жилищах, которые некоторые северные кланы переняли от северян-урхари и северян-людей, но на них "модуль", как его назвал Эриксон, походил мало. Множество небольших комнат, каждая — на шесть мест (и даже кровати эти безумно богатые люди в зелёном умудрились сделать из металла!). Как раз на всех прибывших и хватило — три человеческих женщины, Ливия, Шари, ну и Эрин разумеется. Девочку-кояна потом пообещали доставить к её новой матери.

Люди в зелёном из уважения к Ан-Хак предложили ей отдельное жилище, достойное её величия, но та отказалась, решив остаться со всеми. На время, по крайней мере.

Всеобщее восхищение вызвали великолепные огромные зеркала и подаваемая из металлических трубок вода. О такой штуке, как водопровод Шари слыхать приходилось, но вживую она видела такое впервые. Вода, правда, девушке не слишком понравилась — она неприятно пахла чем-то совершенно незнакомым и на вкус была не лучше. Но пока что фиари не видела ни одного родника или речки, где можно было бы омыться, так что с хоть и неприятной, но доступной водой, похоже, стоило смириться.

Отдельно для Шари и Ан-Хак был организован визит к местным лекарям, чья обитель поражала необычайной чистотой и совершенно кошмарным сочетанием ужасных запахов. Будь её воля, Шари бы с удовольствием сбежала, но рядом была Ан-Хак и бегать от лекарей было бы совершенно по-детски.

Лекарь людей в зелёном, как ни странно, оказался на вид самым обычным человеком в зелёном. Правда, в белой накидке поверх пёстрого костюма — видимо, как знак принадлежности к знахарям. Что удивило Шари, он пользовался лишь артефактами, но никакого волшебства фиари не почувствовала. Впрочем, федералы вообще с волшебством обращались очень своеобразно — сплошные артефакты, явное умение владеть тонкими силами почти у каждого, но при этом ни одного мага, Странно, конечно, но чего только не бывает на свете? Чем дальше, тем яснее понимала это девушка.

Потом пришёл черёд получить новую одежду — естественно зелёную, но иной расцветки, всякие ремни и обувь...

Одежда людей в зелёном Шари, если честно, не понравилась — не особо удобная. Не говоря уже о совершенно тяжеленной и такое ощущение, что деревянной обуви — низких жёстких сапог на шнуровке, которые моментально начали натирать ноги. Будь на то воля девушки она бы оставила всё своё, но за время вынужденных скитаний добрая охотничья одёжка фиари поизносилась. И даже сапоги, что было особо досадно. Но выбирая между тяжёлой солдатской обувью и странного вида зелёными сандалиями, девушка всё-таки сделала выбор в пользу сапог. Вообще-то она могла бы и без особых затруднений ходить босой, но никого босиком Шари в селении не увидела, поэтому решила не выделяться.