Тарковски и Гэддис устремили одинаковые ястребиные взгляды на светловолосую капитана Пограничного флота, но аль-Фанудахи решил прийти на помощь. У него было достаточно времени, чтобы впитать другую, новую реальность. Нравилось это ему или Айрин или нет, но они все равно будут переведены в Мезу.

— Да, мы не "пришли к такому выводу", — согласился он. — Но на данный момент это только потому, что хорошие аналитики требуют строгих стандартов для доказательств, прежде чем они "сделают вывод" о чем-либо, и вы это знаете. О, пока война не закончится, мы никогда не получим окончательных доказательств, и мы не сможем просмотреть архивы другой стороны, но нам, по крайней мере, нужен явный перевес доказательств, прежде чем мы примем какие-либо предположения в качестве фактов. И даже тогда мы квалифицируем их. Но, сказав это, — он обвел взглядом стол, — в этой комнате нет никого, включая; нет, даже особенно тебя, Айрин, кто не совсем уверен, что "другие парни" где-то там и замышляют что-то нехорошее. Мы все еще можем сомневаться в том, является ли гипотеза Соответствия Великого Альянса той, которая наилучшим образом соответствует всем требованиям, и все равно потребуется масса доказательств, чтобы убедить меня, что это действительно так. Но кто-то там есть; они настолько хитрые и порочные, какими их считают манти и хевениты; и мы должны их найти. Потому что, если они делают это удаленно так долго, как кажется, они не остановятся, пока кто-нибудь их не остановит, а мы не можем этого сделать, когда мы даже не знаем, кто они, черт возьми, такие.

Он сделал глубокий вдох и медленно выдохнул.

— Кроме того, — сказал он ей, — присутствие тебя на Мезе было бы для меня утешением.

— Ну... — Она сама сделала глубокий вдох. — Ну, ладно. Я думаю. Но Гулам и дети...

— О, перестань! Твой любимый муж уже много лет жалуется, что ты никогда никуда не ездишь из-за своей проклятой работы. Что касается ваших детей — мы говорим о Джордже и Тахмине, верно? Им это понравится.

— Меза? Злая планета работорговцев, с обломками ядерных ударов, разбросанными по всему земному шару? Мои дети...

Она сделала паузу, затем поморщилась.

— Ну, да. Они будут прыгать вверх-вниз от радости, когда я им скажу. Особенно Джордж. Что это за увлечение восьмилетних мальчиков пиратами и гангстерами?

Гэддис снова принял свою обычную сидячую позу. Он по-прежнему производил впечатление — мужчина был действительно высоким, — но больше не выглядел юпитерианином.

— Тогда ладно. Мы все согласны. Мы отправим делегацию на Мезу — для начала неофициальную, — которая попытается убедить Великий Альянс разрешить нам участвовать в расследовании того, что на самом деле произошло после того, как флот адмирала Золотой Пик захватил систему.

Он тоже оглядел всех сидящих за столом. — Два человека из анализа операций, одна из Боевого флота и один из Пограничного флота; Нацуко, представляющая отдел уголовного розыска жандармерии; и Брайс от космопехоты.

Вен Чжин-хван прочистила горло. Как и Окику, она была подполковником жандармерии, но нашивка на ее плече указывала на то, что она принадлежала к разведке, а не к управлении уголовных расследований.

— Я совсем не возражаю против того, чтобы поехал Брайс, сэр. Но мне любопытно. Почему кто-то из разведки космопехоты?

— Думайте обо мне как о после доброй воли, — сказал Тарковски.

Взгляд, брошенный на него Вен, был для "скептицизма" тем же, чем ледник для "ледяного".

— Я серьезно! — настаивал он. — Манти и хевениты могут иметь смутное мнение о флоте Солнечной лиги, но это не распространяется на соларианских космопехотинцев. О, нет, вовсе нет. Они знают, какую чушь нам время от времени приказывали делать, — выражение его лица на мгновение потускнело, — но они также знают, что это была не наша идея... и мы все равно делали это чертовски хорошо. Обычно с как можно меньшей жестокостью. И это высокое мнение, конечно, не было снижено недавними событиями на Мезе, где — он полировал ногти о свою тунику и подул на них — блестяще спланированное и возглавляемое восстание сесси имело своим военным командиром некую Танди Палэйн, ранее служившую в корпусе космопехоты Солнечной системы.

Его улыбка превратилась в откровенный оскал.

— Можно сказать, что мы старые друзья.

— Ты никогда в жизни не встречал эту женщину, Брайс! — обвинила Вен, и он пожал плечами.

— Мелкая деталь. Мы оба космопехотинцы. Однажды космопехотинец — всегда космопехотинец. Мы обязательно отлично поладим.

Капитан Дауд аль-Фанудахи держал при себе несколько незначительных оговорок по этому поводу, но ничего не сказал. Что тут было сказать? Впервые в своей карьере он собирался стать полевым агентом, расследующим то, что, вероятно, было самой злобной силой в заселенной людьми галактике. И он собирался сделать это на том, что, вероятно, было самой печально известной планетой в заселенной людьми галактике... и была такой еще до того, как она была разорена войной и неизбирательными бомбардировками. Миссия, которая будет зависеть, по крайней мере частично, от завоевания доброй воли женщины, которая только что возглавляла то, что уже было признано военными аналитиками шедевром оборонительной тактики. Жестоко эффективной, в придачу.

И в качестве своего посла доброй воли они полагались на офицера космопехоты, который однажды похитил коллегу-офицера, которого он подозревал в правонарушении. Затем он подверг парня допросу, который, возможно, и не соответствовал стандартам Торквемады, но все же был далеко за пределами любого официального способа... и был достаточным, чтобы в результате допрашиваемый упал замертво. Конечно, из-за имплантированного нанотехнологического протокола самоубийства, не от того, что Брайс сделал с ним.

Еще...

Внезапно, впервые за этот день, Дауд ибн Мамун аль-Фанудахи почувствовал себя довольно бодрым.

Офис командующего флотом

Здание Адмиралтейства

Город Старый Чикаго

Солнечная система

Доктор Чарлз Э. Гэннон откинулся на спинку кресла и скрестил ноги, когда сиденье перестроилось так, чтобы поддерживать его тело с идеальным комфортом. Это было исключительно со вкусом подобранное — и дорогое — кресло. Как и следовало ожидать от предмета мебели в святая святых командующего флотом Солнечной лиги.

Устроившись поудобнее, Гэннон сделал жест указательным пальцем так, как он привлекал внимание аудитории на протяжении десятилетий университетского обучения.

— У меня есть теория на этот счет, — сказал он.

— Конечно, же. — Адмирал Уинстон Кингсфорд улыбнулся. — Чак, у тебя есть теория обо всем.

— Я ранен! И в любом случае обвинение ложное. Думаю, что я довольно сдержан в своих предположениях. Я, например, взял за правило никогда не развивать никаких теорий о моей жене.

— Это не сдержанность. — Кингсфорд фыркнул. — Это простой инстинкт самосохранения. Ни один муж в здравом уме не строит гипотез о своей супруге. Я тоже не разрабатываю никаких теорий относительно Саманты. Во всяком случае, не вслух.

— Ладно, точка. Кстати, как Сэм? Я не видел ее с тех пор, как... — Гэннон нахмурил брови. — Восемь месяцев? С того "торжественного мероприятия", — он вздрогнул, — в новом институте искусств?

— Боюсь, в данный момент я ее немного раздражаю. В этом месяце мы должны были быть в отпуске. — Кингсфорд покрутил указательным пальцем в манере, которая указывала... практически на все во вселенной. — Помешала сложившаяся ситуация.

— Конечно, она не винит тебя во всем, что произошло в последнее время? Незначительные вещи, такие как иностранное вторжение и оккупация, будут иметь тенденцию нарушать личные планы, особенно когда вы являетесь командующим флотом. Противно с их стороны, я знаю, но так оно и есть.

— Нет, конечно, она этого не делает. Но она действительно с нетерпением ждала возможности отдохнуть на пляже Гранд-Анс в Гренаде. Как и я, если уж на то пошло.

Адмирал криво и коротко улыбнулся, затем наклонился вперед, положив руки на большой стол перед собой.

— Хорошо. Давай послушаем твою новую гипотезу о резне в Мезе.

— Это так они теперь это называют?

— Ты что, не следишь за новостями?

— Как можно меньше. По большей части это пустая болтовня.

— Ну, — Кингсфорд вздохнул и вытер лицо одной рукой, — да, так они это называют. Глупый оборот речи. "Резня" — это то, что имеет непосредственный и личный характер. И обычно это нацелено на какую-то определенную группу. То, что произошло на Мезе после того, как Золотой Пик прибыла в систему, было слишком неразборчивым, чтобы заслужить этот термин.

Гэннон пристально посмотрел на него на мгновение, все следы юмора исчезли с его лица.

— На самом деле, — сказал он, — это гипотеза, которую я собирался вам представить. Я пришел к выводу, что бойня на Мезе вовсе не была беспорядочной. И это не было резней. Это было хладнокровное убийство первой степени, и у него действительно были четкие и конкретные цели.

— Миллионы целей?

Тон Кингсфорда был сомневающимся, и светло-карие глаза Гэннона, обычно близкие по цвету к его волосам, казалось, потемнели. Конечно, это была оптическая иллюзия, вызванная его теперь уже мрачным выражением лица. В отличие от стиля, который в настоящее время предпочитает большинство ученых-мужчин, Гэннон был чисто выбрит, так что невозможно было не заметить плотно сжатую челюсть.

— Нападение не было "неизбирательным", Уинстон. Вы даже не можете назвать это сопутствующим ущербом. Это массовое убийство было спланировано и преднамеренно.

— Ты серьезно.

— Как смерть. — Гэннон мрачно кивнул. — Вы знаете, как внимательно я следил за развитием событий на Мезе. Чего вы, возможно, не знаете, так это того, что у меня есть свой собственный канал связи с мантикорской разведкой. — Он пренебрежительно махнул рукой: — Не спрашивайте, не скажу. Я, конечно, не понимаю всего, но я получил достаточно, чтобы знать параметры убийств, и в этой так называемой бомбардировке не было абсолютно никакой логической или последовательной схемы. Это просто выглядит безумием.

— Безумие? — Кингсфорд фыркнул. — Думаю, ты мог бы назвать так сброс ядерной бомбы на необитаемый остров!

— Нелепостей было больше, чем просто один остров, — махнул рукой Гэннон. — Думаю, нам пришлось бы согласиться, ради аргументации, что если мезанская версия произошедшего хотя бы отдаленно точна, то Великий Альянс осуществил эту "неизбирательную бомбардировку", как только оказался на орбите, и что это, вероятно, было в поддержку "террористической кампании", которую он разжигал до прибытия Золотого Пика. Правильно? Имею в виду, что нахожу весь этот аргумент смехотворным, но такова была официальная линия.

Кингсфорд посмотрел скептически. Очевидно, "официальная линия" показалась ему такой же маловероятной, как и Гэннону, но он кивнул.

— Как я уже сказал, — продолжил профессор, — я нашел этот аргумент... подозрительным, скажем так. Но чем больше я на это смотрел, тем больше приходил к выводу, что, как бы нелепо это ни выглядело на первый взгляд, "террористическая кампания" и "неизбирательные бомбардировки" на самом деле были связаны и действительно были частью согласованной стратегии.

— Она просто не входила в стратегию Великого Альянса.

Скептическое выражение лица Кингсфорда усилилось, и Гэннон фыркнул.

— Позвольте мне изложить свои соображения, прежде чем вы возразите, — сказал он, и Кингсфорд снова откинулся на спинку кресла, еще раз кивнув. Это был не совсем тот кивок, которым обычно потешаются над сумасшедшим, но это было только из-за того, как долго он знал Гэннона.

Профессор коротко ухмыльнулся в сторону командующего, но затем посерьезнел.

— Сначала, — сказал он, подняв указательный палец, — давайте посмотрим на "террористические" цели. Особенно на четыре из них: двух парках развлечений и двух спортивных стадионах, все они были атакованы оружием массового поражения в течение одного и того же двухдневного периода, за несколько недель до прибытия Золотого Пика.

— Похоже, это именно те цели, которые искали бы террористы, — отметил Кингсфорд.

— Не логичные, если то, что они искали, было просто подсчетом трупов, что, по-видимому, было целью террориста, по крайней мере, по мнению властей системы Меза. Эти четыре взрыва произошли в середине дня, во вторник и четверг, соответственно, Уинстон. В рабочие дни и дни занятий в школах. Это означает, что парки развлечений были заняты намного меньше, и то же самое можно было сказать о спортивных стадионах. Если бы они хотели просто собрать тела, они бы нанесли удар по крупным городским центрам, поймали бы всех этих людей дома, или на работе... или в школе. Они бы, по крайней мере, дождались вечерней толпы. Они этого не сделали. Почему?

Кингсфорд нахмурился и провел пальцами правой руки по своим темным волосам.

— У меня начинает болеть голова, Чак. Я не вижу большой разницы между убийством большого количества людей на работе или дома и убийством их в парках развлечений и спортивных центрах.

— Ах, но есть разница. Большая. Потому что легко установить, кто был в школе или на своем рабочем месте, когда прогремели взрывы. Для этого есть множество записей. В то время как любой мог бы сказать, что собирается в парк развлечений или на спортивное мероприятие. — Он наклонился вперед, его лицо было сосредоточенным. — И как бы вы узнали, сделали они это или нет? Никто не ведет учет таких вещей. Там могут быть записи с камер у ворот прибытия или камер наблюдения на территории, но если вы собираетесь взорвать и их тоже...

— Но почему? — Ох.

— Да. О. Ядерные взрывы и топливно-воздушные бомбы устраняют улики. Урсула Неизвестная сообщает своим друзьям, семье или коллегам, что берет выходной, чтобы пойти в парк развлечений, на спортивное мероприятие или в любое другое увеселительное заведение. Ее тело, конечно, так и не нашли, потому что оно испарилось. Но была ли она там на самом деле?

Гэннон поднял средний палец.

— Еще одна "террористическая атака" уничтожила большой парк на краю плато, на котором расположен Мендель. Это был эквивалент пляжа. Вы не умели плавать, но вы могли летать на параплане, кататься на гравитационных лыжах и загорать. То же самое. "Я думаю, что сегодня пойду в Оверлук-парк". Откуда вы знаете, сделали они это или нет? Бомба "просто случайно" оказалась непосредственно рядом с офисами администрации парка... что означает архив всех изображений с его камер безопасности. И взрыв был настолько мощным, что обрушился огромный участок скалы. Люди были похоронены, а также испарились.

Он опустил руку.

— Одна и та же картина возникает снова и снова, когда вы смотрите на нападения, приписываемые террористам. Концерты. Деловые и профессиональные симпозиумы. Места, где люди логично собирались бы, но никто не вел бы официальных записей о том, кто был там на самом деле, в отличие от тех, кто просто сказал, что они будут там. И каждый раз все камеры слежения, охватывающие это место, архивировали свои данные тут же. Некоторые из них в конце концов отправляли их на центральный сервер, но даже у таких снимки, по крайней мере, последних нескольких дней были бы только на их локальных серверах, а они также были разрушены во время взрыва. Очень многое из этого могло быть простым совпадением, особенно учитывая мощность взрывов, но не все же?