Демон. Противостояние

— Ну же, — негромко шепчет он, ускоряя движения пальцев там внизу, и сжимает зубами ставший невероятно чувствительным сосок.

Это становится последней каплей, необходимой для апофеоза. Мое тело дергается в сладкой муке, и я сдавленно кричу.

— Да-а... Ах!

Мужчина обнимает меня и прижимает к своей голой груди. Я тяжело дышу, уткнувшись вспотевшим лбом в накачанную грудь. В ушах какой-то странный гул, а в теле царит невероятная расслабленность.

— Хорошо, — довольно трется щекой о мое плечо он, касается метки, закрывая для себя доступ к моим эмоциям.

Мужчина отпускает меня, и я, тут же расслабленно откидываясь на стол, но у лаэрды свои планы.

— Какая же ты сладкая девочка, — бормочет он, подходя к узкому краю массажного стола.

Сильные руки подхватывают мои ноги под коленками и резко тянут мое несопротивляющееся тело на себя.

— Ох, Аврора... — глухо хрипит он, одной рукой раздвигая мне ноги, а другой дергая завязки на штанах.

Если честно, мне сейчас все равно.

Я откидываю голову, закрываю глаза и лениво думаю только о том, чтобы мужчина поскорее удовлетворил и себя, и демона.

— Удовольствие должно быть взаимно, Аврора, — мистер Дамир одним резким движением толкает бедра вперед и заполняет меня до самого дна. — Трогай меня... — просит он, наклоняясь к моему лицу.

Я открываю глаза, застенчиво улыбаюсь и кладу ему руки на плечи. Мои ноги обнимают его за талию, пальцы осторожно скользят по бугристым рукам.

Сине-зеленые глаза, такие близкие сейчас, смотрят как-то особенно. С какой-то непередаваемой жадностью, и мне это дико нравится. Он хочет меня. От одной только мысли об этом мне хочется радостно захлопать в ладоши.

Мужчина неожиданно замирает и останавливается.

Я уже готова ликовать, в надежде, что все закончилось так быстро, но неожиданно он наклоняется еще ниже и трется своим носом о мой.

— Я хочу кончить вместе с тобой, — хрипло говорит он.

Все внутри меня сжимается, в горле появляется комок.

— Я не смогу...

— Вместе, — непреклонно шепчет он, наклоняется, покрывает короткими поцелуями мою шею, тянет мочку уха. — Давай, девочка, ты справишься.

Он опять начинает движение, но теперь оно неторопливое, словно лаэрд смакует и растягивает каждый миг внутри меня.

— Разведи ножки, — просит он, и я послушно расцепляю ноги и развожу их в стороны, насколько позволяет растяжка.

Он толкает сильнее и глубже, и я прикрываю глаза от медленно нарастающего удовольствия.

— Ах... — вырвавшийся из моей груди хриплый вздох, сливается с его тихим стоном.

— Черт возьми, Аврора, — он поднимает голову и смотрит мне в лицо. — Давай, сладкая. Постарайся...

Я искренне не понимаю, как в этом деле можно постараться и, закусив губу, смотрю в сине-зеленые наполненные желанием глаза.

Мне хочется, чтобы он был как можно ближе, поэтому я невероятно смело пропускаю свои пальцы в его волосы и тяну к себе.

Подобно мне, лаэрд наматывает мои волосы на кулак, жестко сжимает их на затылке. Его темп все возрастает, и каждый толчок отзывается внутри меня.

Мы смотрим друг другу в глаза, и мне кажется, что я погружаюсь в море первобытного желания и страсти сине-зеленого цвета.

Это какое-то волшебство, сродни магии.

— Ой!

Наслаждение приходит так неожиданно, что я даже не сразу понимаю, почему мое тело выгибается, а ноги сжимают бедра мистера Дамира.

— Ну, Аврора! — рычит он и буквально вжимает меня спиной в стол, накрывая своим телом сверху.

Я задыхаюсь от наслаждения, чувствую непонятное торжество от хриплых стонов мужчины, сжимающего в своих объятьях, и не хочу, чтобы этот миг заканчивался.

Почему с Риком у нас такого не было? Почему ему нравилось причинять мне боль больше, чем дарить удовольствие?

Мы молча лежим, прижимаясь друг к другу, пытаемся восстановить дыхание и хоть немного прийти в себя.

— Хорошо... — немного удивленно произносит мистер Дамир и нежно целует в висок.

Я лежу с закрытыми глазами — обессиленная, наполненная, и не могу заставить себя перестать улыбаться.

Он приподнимается на локтях, чтобы мне было легче, осторожно гладит по щеке подушечками пальцев, проводит по губам и быстро чмокает в краешек носа.

Одним движением он поднимается, выходит из меня и, подхватив краешек простыни, осторожно вытирает.

— Всегда приятно иметь дело с безопасной женщиной...

Меня коробит от его слов. Я резко и сажусь.

— Безопасной?

Мужчина поправляет на себе штаны, которые даже не потрудился снять, заново завязывает длинные тесемки.

— Не люблю резинки, — поясняет он. — Совсем не те ощущения.

С невероятной грацией мистер Дамир поворачивается спиной и поднимает отброшенные вещи, даже не подозревая, как сильно ударил меня сейчас по больному месту.

'Безопасная женщина' — вот кто я, оказывается, такая!

Та, которая не будет бегать за ним с ребенком на руках, выбивать многомилионные алименты, просить жениться.

Безопасная!

А я бы все на свете отдала, чтобы стать мамой...

— Аврора, — мужчина замечает перемену в моем настроении. — Что-то не так?

Глаза щиплет, но я старательно сдерживаю себя. И, вместо того, чтобы расплакаться, спрыгиваю вниз, увлекая следом за собой белую простынку — свидетельницу нашего недавнего единства.

Отступаю к выходу, на ходу заворачиваясь в белую ткань.

— Я хочу в душ...

* * *

Только зайдя в свою ванну под обжигающе-горячие струи воды, я даю себе волю.

Сажусь, обхватываю ноги руками, утыкаюсь лбом в колени и реву.

Сколько это продолжается? Не знаю...

Мне кажется, что прошли целые часы, а может и дни, в течение которых я заново переживала свое прошлое.

'Рик, надо серьезно поговорить, — я полна решимости поменять наши отношения. — У нас будет ребенок', — говорю с гордостью, машинально поглаживая пока еще крохотный животик.

— Нет! — громко приказываю сама себе. — Не надо вспоминать!

Но уже поздно, и память услужливо напоминает, как после этих слов любимый мужчина обращается в демона и кидается на меня.

Я снова плачу и прижимаю руки к животу.

Безопасная! Теперь я — Безопасная.

Сейчас я даже не знаю, что причиняет мне больше душевной боли — воспоминания о поступке Рика или слова мистера Дамира.

Постепенно вода смывает с моего лица непрошеные слезы, а на смену захлестнувшему горю приходит злость.

Я мужественно встаю, выключаю душ и смотрю на отражающееся в зеркале заплаканное лицо.

Мне не нравится несчастная женщина, которую я там вижу. Я не хочу всю жизнь оставаться такой!

Быстро вытираюсь мягким махровым полотенцем и выхожу. На кровати лежат мои вещи, забытые наверху — белье, джинсовые шорты, майка и кеды. Видимо, пока я мылась, сюда заходил наш сверх всякой меры заботливый мистер Дамир.

Одеваюсь, хватаю кошелек с наличкой, вытаскиваю из шкафа джинсовую куртку и оглядываюсь в поисках мобильника.

Черт, кажется, оставила на кухне!

На кухне мистер Дамир с задумчивым видом привереды осматривает забитые недра двухдверного холодильника.

— Вы куда-то собрались, Аврора? — хмурит брови он, оборачиваясь на звук моих шагов.

Судя по влажным и немного растрепанным волосам, он тоже успел заскочить в душ.

На нем серые штаны и тонкая майка с коротким рукавом, вместо привычной рубашки. Это делает его каким-то более домашним.

— Да, — коротко отвечаю, хватая со стола КПК, и тут же выхожу.

Мне удается пройти целых пять шагов по гостиной в сторону лифта, прежде чем сильные руки мужчины смыкаются у меня на талии и прижимают к себе.

— И куда же намылилась вся такая чистая и вкусная богиня утреней зари? — шутливо интересует лаэрд.

Будь я в другом настроении, то, возможно, удивилась бы этому непривычному для серьезного бизнесмена игривому тону, но сейчас я зла и раздражена, как никогда прежде.

— К Марку и Арону, — мне неприятны его прикосновения, поэтому я дергаюсь всем телом и вырываюсь.

— Мы уже это обсуждали, — к мистеру Дамиру возвращаются прежние властные интонации. — Вы никуда не едете, мисс Бенар. У меня большие планы по вашему обучению...

Планы? Обучение?! Вот это уже перебор.

Я резко поворачиваюсь и со злостью смотрю на этого самоуверенного секс-инструктора.

— По моему обучению? — язвительно переспрашиваю. — Вы что-то перепутали, мистер Дамир. Я не какая-нибудь первокурсница, заглядывающая в рот профессора. Я взрослая самостоятельная женщина и не просила себя ничему учить!

Резко развернувшись, делаю еще один шаг в сторону выхода.

— Это означает, что третьего варианта больше нет?

Я замираю на ходу и опять разворачиваюсь к мужчине лицом.

— Мистер Дамир, мы зовем всех ваших многочисленных брюнеток — Очередными. Простите мне мое любопытство, но как вы сами их называете? — мой голос может казаться спокойным, но это не так. — Хотя, чего это я к вам цепляюсь. Мне-то вы нашли подходящее определение, значит, и им наверняка что-нибудь подобрали.

Мужчина закатывает глаза к потолку и качает головой.

— Так вот в чем причина вашей истерики, — насмешливо цедит он сквозь плотно сжатые от едва контролируемого раздражения зубы. — Это все из-за того, что я назвал вас безопасной?

— Нет, блин! — в бешенстве кричу на своего бывшего босса. — Это из-за того, что вы бесчувственный сухарь, который за всю жизнь научился только двум вещам — зарабатывать деньги и таскать в кровать брюнеток, — по моим щекам катятся злые слезы.

Черт! Ну, сколько можно плакать?

Мы стоим друг напротив друга — невероятно злые, невероятно далекие друг другу люди.

— Вы же знали, — в горле встает ком, и говорить становится сложнее. — Вы же видели отчеты моего гинеколога, психолога и разведка знает еще кого. Вы же знали, как это для меня тяжело...

Я громко и позорно всхлипываю, закрываю лицо ладонями и пытаюсь собраться.

— Мисс Бенар, вам надо успокоиться, — холодно и строго говорит мистер Дамир. — В таком состоянии я не выпущу вас из дома.

Мне смешно. Я вытираю руками горячие слезы и с вызовом смотрю в сине-зеленые глаза.

— Вы что-то опять путаете, мистер Дамир. Я не ваша рабыня, я не ваша сотрудница, я вам никто, и вы не имеете никакого права решать за меня, — храбро говорю я, предусмотрительно отступая назад. — Может, вам и не нужна семья, потому что у вас и так все есть, но я не такая. И я все равно поеду к своему 'идеальному мужчине', который путает меня с Азой и называет 'мамой', нравится вам это или нет. Так что до вечера воскресенья, мистер Дамир.

Оставшиеся до лифта пару шагов я пробегаю в неясном страхе быть пойманной, но, забежав и развернувшись, вижу, что мистер Дамир остался стоять там, где стоял.

Дверцы лифта смыкаются, спасая меня от гневного взгляда сине-зеленых глаз.

* * *

Проведенное с Марком и Ароном время пролетает незаметно.

Все выходные я самозабвенно, с полной отдачей вожусь с неугомонным малышом, много готовлю, гуляю и с неохотой вспоминаю, что в воскресенье вечером придется возвращаться.

В свободную минуточку звоню Королеве Кед. Мне очень хочется все ей рассказать, но я боюсь, что телефон прослушивают.

Пятнадцать минут общения с мегапозитивной Марго — словно пилюля от депрессии, благодаря которой я нахожу в себе силы не заниматься самоедством по поводу всего случившегося.

Ну, не получился третий вариант, что такого? Поеду в Европу, поработаю с лаэрдом Томансе, а там посмотрим.

Распрощавшись с Ароном и вдоволь наобнимавшись со счастливым Марком, я прощаюсь и выхожу на улицу.

— Мисс Бенар! — окликает меня шофер мистера Дамира, приветливо махая рукой.

Улыбнувшись, подхожу к пожилому опытному водителю.

— Здравствуйте, Иван, а вы что здесь делаете?

— Вас караулю, — широко улыбается он. — Мистер Дамир вызвал нас утром и велел ехать за вами.

Я недовольно поджимаю губы.

Как просто быть сверхбогатым лаэрдом. А ведь у Ивана тоже семья, внуки. Возможно, планы на воскресный день. Но кое-что смущает меня больше, чем бесцельно потраченное время.

— Вы сказали 'нас'?

С любопытством оглядываю пустой салон высокой машины.

— Ну да, — кивает мужчина. — Охранник пошел проверить периметр.

Хмурю брови. Мне кажется, или кое-кто, помешенный на безопасности, перегибает палку? Охранника-то зачем дергать?

Иван галантно открывает передо мной дверцу машины.

— Прошу в карету!

Мне дико хочется плюнуть на все, послать своего бывшего босса с его патологической сверхзаботой куда подальше, развернуться и поймать такси. Но я смотрю на Ивана, на приближающегося телохранителя с военным прошлым и благоразумно сажусь в машину.

Люди не виноваты. Это ведь всего лишь их работа, которую они обязаны выполнять хорошо, в противном случае мистер Дамир с необычайной легкостью расторгнет их контракт.

Мужчины садятся спереди, негромко переговариваются, а затем телохранитель, имени которого я не помню, быстро отзванивается боссу.

Все полтора часа, пока мы едем, во мне медленно нарастает внутренняя дрожь. Зачем я накричала на мистера Дамира? Это же вообще не в моем характере!

Я с трудом пытаюсь вспомнить все немногочисленные вспышки, которые были со мной в жизни. Их можно по пальцам пересчитать.

К тому моменту, как мы останавливаемся на парковке, я мысленно ругаю себя за каждое сказанное слово и думаю, где бы найти машину и коробки, в которые можно сгрузить свои вещи.

В том, что меня вышвырнут из богатого пентхауса, я не сомневаюсь и секунды. Страшит другое — мистер Дамир наверняка захочет напоследок поговорить, а я к этому совершенно не готова.

В лифте я нервно тереблю телефон и замечаю, как мелко дрожат коленки. Повернувшись в сторону, оглядываю себя в зеркале.

За выходные похолодало, поэтому шортики и майка с джинсовкой стали не слишком подходящей одеждой. Порывшись в вещах Азы, я нашла светло-голубые джинсы, сидящие на мне словно вторая кожа, и черный тонкий джемпер.

Откидываю назад распущенные волосы и как-то отстраненно замечаю, что мой внешний вид явно не порадует мистера Дамира.

В тот момент, когда лифт замирает на верхнем этаже и гостеприимно распахивает дверцы в холл, меня уже ощутимо потряхивает от нервного озноба.

Я оглядываюсь и, никого не заметив, делаю пару неуверенных шагов вперед, как вдруг со стороны кухни раздается смущенный женский писк.

— Ой!

Медленно-медленно поворачиваю голову, хотя и так знаю, что увижу у дивана, стоящего посреди гостиной.

Точнее, кого!

Брюнетка... Как и все бывшие до нее, очень красивая, ухоженная, с ногами от ушей. Я это так смело говорю, потому что эти самые голые ноги очень хорошо видны из-под мужской рубашки, одетой, судя по всему, на голое тело.

— А вы кто? — окидывает меня заинтересованно-настороженным взглядом Очередная.

Слова застревают в горле.

Нет, я, конечно, знала, что босс тот еще кобелюга, но чтобы настолько?

А хотя, почему меня это так удивляет? Очередные менялись с завидной регулярностью. Мне же, как экс-пассии, просто не посчастливилось столкнуться с новой лицом к лицу.