Случайный визит

— А что это за толпа стоит на коленях? А потом и ты тоже?

— А это меня Маечка бароном... назначают!

— Бароном? Я думала, что ты шутишь! И сколько у тебя... людей?

— С десяток деревень, а людей... сколько-то тысяч. Ещё не делал перепись, — пошутил я.

Майка же была серьёзной донельзя:

— Скажи, если ты у нас барон, то я, выходит, баронесса?

— Баронесса, любимая, баронесса!

— Тогда я хочу познакомиться со своими людьми!

Но больше всего меня удивила мама. Как-то в солнечный сентябрьский день мы сидели с ней в парке на скамейке. Вообще, мы гуляли, а потом присели отдохнуть. Скоро-скоро кончится бабье лето, зарядят дожди. Слякоть, сырость...

— Иди, Серёжа! — сказала мама. — У тебя дела, а я ещё на солнышке погреюсь. Прямо, как летнее солнышко сегодня...

И когда я встал, чтобы и правда, бежать по делам, коих накопилось не меряно, мама вдруг добавила задумчиво:

— А я ведь помню, как вы с Владимиром Михайловичем мне операцию делали. Я же чувствовала, что умираю, а когда вы пришли, подумала: вот мне и конец! Так и не понянчила внуков. А потом доктор за меня взялся! Он делал больно, а ты эту боль приглушал. Мне стало хорошо, и я заснула. А когда проснулась, поняла, что вы меня вылечили, что температура, это ненадолго, и всё теперь пойдёт на поправку.

— Мам, но ты не можешь ничего этого помнить! — спалился от неожиданности я.

— Ну, может, мне и приснилось! — вдруг легко согласилась матушка. — Ты иди, иди, сынок!

Я поцеловал маму и побежал по делам.

* * *

Дёшево продавать бизнес, это не солидно, зато потенциальных покупателей, хоть отбавляй, даже в кризис. А дорого, по крайней мере, по той цене, что я назначил, их не находилось. Не скажу, что моё дело сверхприбыльное, зато я старался не делать долгов по аренде и аккуратно рассчитываться по кредитам. Вообще без кредитов вести бизнес никак не удавалось. Но и теперь не имея, ни копейки долга, позитивную кредитную историю и честное положительное сальдо, мой магазинчик никак не мог найти себе нового владельца.

Соискатели, правда, приходили достаточно часто. Выслушав меня, они крутили носами и, видимо предположив, что я попал в какую-то историю и мне срочно необходимы деньги, предлагали, как правило, половину запрошенной суммы. По их мнению, раз уж я расстаюсь с достаточно раскрученным делом, то должен согласиться. Выслушав же мой вежливый отказ, уходили, предложив мне 'ещё подумать' и оставляя визитки, которые я, не глядя, сметал в ящик стола.

Наконец мне надоело впустую тратить время. Снял объявление о продаже и взял да оформил в совладелицы Леночку. Какие мысли завертелись при этом в её блондинистой, но достаточно светлой голове, мне неизвестно. Если девушка и ожидала какого-то продолжения, а может и нескромных предложений с моей стороны, то не дождалась. Впрочем, она умница и мы довольно долго знакомы, так, что может, и нет. Лена бухгалтер и учится на экономиста, ей полезно будет получить практику управления хоть и не крупным, но бизнесом.

Сам же я от дел почти устранился, неинтересно стало. Продавать банальные мобильные телефоны, когда в паре десятков километров от магазина имеется вход в иной мир? Да и сам я как будто маг, только в нашем мире какой-то неполноценный: на всякую мелочь пороху хватает, а на более крупное — чуть не в обморок падаю.

Зато я развил, хоть и не магическую, зато не очень законную деятельность на ниве реализации добытых в Кумате камешков. Пришлось несколько раз летать в Амстердам, где я достаточно легко вступил в контакт с представителями чёрного рынка в этой деликатной сфере. Как это бывает, некий респектабельный господин днём занимался легальными операциями, зато вечером и ночью... И, конечно, не в офисе... В общем, несколько раз я возвращался из Европы с туристической сумкой набитой пачками евро и долларов.

На второй раз в аэропорту я почувствовал недоброжелательное внимание и отсёк замеченный хвост: следящая за мной девушка внезапно забыла о своём задании, заинтересовавшись бутиком с какой-то фирменной косметикой. Я подошёл к ней и задал несколько вопросов, на которые шпионка охотно, но немного заторможено ответила. Оказалось, послана она вовсе не моим контрагентом, как можно было подумать, а его конкурентом в сфере нелегального бизнеса. Внушив зачарованно пялящейся на какие-то пузырьки девушке, что она 'потеряла меня в толпе', я прошёл на посадку. В тот раз видеокамеры в аэропорту не ломались, поскольку у меня был билет. Но вот объёмистой моей сумкой, как водится, совершенно никто не заинтересовался. Даже те, кто в порывах служебного рвения готовы раздеть пассажира до белья и обнюхать его ботинки.

* * *

Зима в этом году случилась холодной и снежной. У нас же в семье лыжи всегда были в фаворе. Бывало, когда папа ещё был жив... Но вот Майка, как потомственная южная жительница, поначалу стояла на этих спортивных снарядах неуверенно, всё норовила судорожно опереться на палки, притом, что ноги её в это время устремлялись в самую неожиданную сторону. И даже в разные стороны. Поскольку для задуманного мною мероприятия требовался более тренированный партнёр, Майке пришлось пройти ускоренный курс молодого лыжника. Наподобие того, что мне преподали в армии. Правда, учитывая, что я не старшина, а она девушка, а не солдат-первогодок. Ну, вы поняли?

Конечно, я давно уже рассказал супруге, где находится портал. А попробовал бы не рассказать? Мы даже запланировали совместный поход в Ашапар на конец октября. Но навалились дела, пришлось несколько раз слетать в Амстердам, потом ещё определить маму, что называется, 'на воды' в Венгрию. Конечно, и навещать периодически, несмотря на её протесты...

Как-то всё утряслось к середине декабря: мама вернулась посвежевшая со своих вод и сразу же решила выйти на работу, поскольку 'соскучилась по ней'. Я хотел её отговорить, а потом передумал: пусть выходит, если ей нужно для душевного спокойствия. Ещё и выделил ей несколько горстей сарабушевских побрякушек для реализации творческих задумок. Но самое главное, я переселил её из душного киоска в как раз освободившуюся в супермаркете комнатку. Не ахти, какую большую, но хватило места перегородить её, поставив в одной части несколько кресел для клиентов и журнальный столик с соответствующей литературой. Другой же оказалось достаточно для оборудования миниатюрной, но хорошо оснащённой ювелирной мастерской. Кое-какие станочки там, газовая горелка, муфельная печь... Маме очень понравилось, теперь она не только ремонтировала и чистила приносимые ей клиентами драгоценности, но и имела возможность сотворить что-нибудь по своему вкусу.

Мы с Майкой, к счастью, не подвержены предрождественскому ажиотажу. Точнее, я совсем, а она в лёгкой форме. Просто шоппинг, безотносительно к праздникам, это другое дело, всё же женщина. Итак, закупив подарки друзьям и досрочно подарив их, поскольку якобы, решили на все Рождества и Новый Год смотаться 'за границу', мы с супругой вместо аэропорта пошли на вокзал и сели на электричку. Имея за спиной по огромному рюкзаку, да ещё и санки с увязанными на них мешками. В Ашапаре зимы обычно мягче наших, выпавший снег лежит не долго. Но не в этом году.

В почти пустом вагоне, пристроив лыжи и поклажу, я провёл с Майкой незнамо какой по счёту инструктаж на предмет обычаев ашапарцев. Жалко, что языка я ей привить не мог, для этого видимо, нужны специальные артефакты. Пришлось преподавать его обычным способом.

Для начала самые необходимые фразы: поздороваться-попрощаться, 'меня зовут Майя', 'дайте поесть-попить', 'я заплачу', 'спасибо'. Ещё кое-что. Конечно, я и не думал оставлять её одну, просто неудобно, когда твоя супруга совсем безмолвна. С языками у неё всегда было как-то напряжённо, хотя она почти свободно читала по-английски и немного по-немецки и даже поправляла меня во время наших зарубежных поездок, правда, только наедине. Но заставить её заговорить в том, же таиландском ресторане или отеле мне никак не удавалось. Комплексовала она, что ли? Максимум, что удавалось добиться от стеснительной нашей, это пары невнятных словес под нос.

— Sorry? — переспрашивал обычно вежливый собеседник и всё, ответом ему служило тотальное молчание партизанки на допросе, вкупе с заметным покраснением. Притом, что в руководстве своим небольшим, но отвязным коллективом и в бизнесе вообще, Майка ничего подобного не проявляла.

Что же касаемо имперского жаргона, который я посчитал для неё самым необходимым, то тут Майка старалась изо всех сил: немыслимо выворачивала язык, самозабвенно шипела и прицокивала не хуже какой-нибудь крестьянки из Сосновки или горожанки из Трилеса. Кажется, даже лучше меня.

Как и следовало ожидать, местность в районе Скал оказалась сегодня безлюдна. Даже на остановке никто кроме нас не вышел. Это на Новый Год тут собираются любители лыжного спорта и, вообще, зимнего отдыха на природе: покататься с местных крутых горок или полакомиться горячим шашлыком под шампанское. Нас тоже как-то вытащили друзья, но на следующий год мы не поехали: мне кажется, это праздники семейные, скакать, же в составе пьяной компании вокруг украшенной пивными банками ёлочки явно не по мне. И супруга меня поддержала.

День, как и обещал прогноз, выдался ясный. Мы обновили лыжню от станции до Баюна. Около скалы прислушались: похоже — норма, гудит.

* * *

Хоть я уже как-то приноровился и даже умудрился устоять при переходе на ногах, но сегодня вылетевшие из портала тяжело гружёные санки пребольно ударили меня под коленки. Я машинально уселся прямо на них, огласив окрестности не очень-то приличествующими магу выражениями. Ни сколько от боли, сколько от неожиданности. Как бы мне быстрее освоить этот способ перемещения между мирами, желательно без непременного членовредительства? А то даже как-то не солидно! Кстати, в доставшихся мне в памяти Билара наработках Сарабуша никаких сведений об этих тонкостях не было. Или этот погибший от пьянства бывший владелец артефакта проходил порталы совершенно не заморачиваясь и, не запоминая подробности, как мы проходим через обычные двери. Или он их вовсе, игнорировал?

В отличие от нашего мира, которому Саша по праву первооткрывателя дал имя Борот, что на синто означает 'Нет магии', тут сегодня было пасмурно и тепло. Снег, впрочем, лежал. Освободив для супруги зону прибытия от санок и лыж, я встал в позицию футбольного вратаря, готовый поймать её, как только она выскочит из портала. Ждать пришлось минут пять, и я уже начал беспокоиться, не случилось ли чего? Может, позвонить? Но тут валун щёлкнул, на миг на нём проявился чёрный овал портала, раздалось краткое 'Ой!', и Майка, румяная с нашего мороза и ветреца, влетела в мои объятия.

— Всё-таки, ты не соврал! — были её первые слова, когда она отошла от стресса перемещения.

Ну, женщины! Я бы даже сказал — бабы! Несмотря на все предъявленные доказательства, начиная с фотографий, и вплоть до выложенных на стол груд золота и разнокалиберных алмазов, они всё равно в глубине души культивируют запасную версию, что всё это какой-то хитрый обман, который им впаривает гулящий супруг. Всегда ждут подвоха и даже в минуты полного взаимопонимания просчитывают 'варианты'. Главное, и обижаться на них бесполезно, это инстинкт, рефлекс. Ибо — сёстры по разуму! Но я всё равно постеснялся бы сказать так, прямо в глаза... Ладно, раз их переделать невозможно, то и замнём для ясности.

Лыжи, конечно не узкие, беговые, а широкие, вроде охотничьих, пришлось быстренько перемазать, поскольку скользить по местному мокроватому снегу они не пожелали. Тут в Ашапаре лыжи, вообще, кажется, не практиковались, по снегу же народ передвигался в чём-то вроде корзинок на ногах — снегоступов.

Я собрал и повесил на грудь 'Сайгу', надел рюкзак и нарюкзачил всё ещё вертящую головой супругу, прицепил себе сзади к поясу верёвку от санок. Перед выходом положил руку на поясную сумочку: там я носил теперь Билар. Кристалл полыхнул мне в ладонь теплом магии, и я уже привычно увидел весь окружающий нас лес на километры вокруг: каждую веточку, каждую шишку под снегом и каждую белку в дупле.

На западе лежала Сосновка, и я ощущал доносящийся оттуда спокойный общий фон сравнительно большого количества людей. Туда попозже. На юге пировала у туши оленя небольшая волчья стая. Им ещё пару дней никто не будет нужен и интересен. И мы их тоже не тронем, поскольку отправимся на север. Я впереди, торящим лыжню, за мной обоз, а в арьергарде Майка.

* * *

Скоро мы вышли на дорогу, ведущую к моему замку. В общем, наверно, к нашему с Майкой замку. Дорога, не больно-то просматривалась под снегом, я узнал её по пенькам и по валяющимся по обочинам веткам и прочим отходам. Ну, и магическим зрением. Значит, взялись и за неё. Стволы, надеюсь, увезли в правильном направлении: в замок, а не в деревню на крестьянские нужды.

Майка ничего почти не комментировала — набиралась впечатлений. Иногда доставала камеру и что-то там снимала. Я не интересовался, мне и с санями мороки хватало. А ещё какая-то мысль сквозила в голове, только я никак не мог ухватить её за хвост. Да, что же это такое? В конце концов, маг я или нет?

— Отдых, пять минут! — провозгласил я, невольно копируя интонации моего ротного старшины.

И уселся верхом на мешки, благо санки по инерции подкатились вплотную. И уловил. Мысль, то есть. Вообще, Сарабуш, таким образом, любил на лодочке кататься. Сядет, бывало, и рассекает по озеру, куда ему нужно без руля и без ветрил. А чем санки принципиально отличаются от его любимого ялика? В этом приложении — ничем. Но рюкзак пришлось снять и приспособить впереди вместе с лыжами и палками, иначе Майке не хватало места. Она уселась позади, — 'Зачем, а?' — обхватила меня за пояс, и мы тронулись. Не обошлось без взвизга в правое ухо. Километров двадцать в час мы шли без напряга. Не так уж и быстро, но всё, же не ногами. В общем, как сказочный Иван на печке, только не так удобно. Да, и на поворотах санки норовили от нас избавиться. Приходилось сбавлять скорость.

Когда до замка осталось метров триста, и его уже можно было видеть за деревьями, я остановился. Не стоит лишний раз эпатировать народ, работающий там. Человек двадцать, точнее считать просто лень.

— Как ты это делаешь? — пристала супруга, пытаясь найти на своих собственных, с детства знакомых санках какой-то незаметный двигатель.

— Я же маг! — гордо отвечал я. — Я ж тебе рассказывал! Мы, маги, и не такое умеем.

По-моему, она не верила. Ничего, у неё ещё будет время убедиться. Приняв прежний порядок следования, мы отправились дальше. Тут пеньки уже были выкорчеваны, а дорога испещрена следами конских копыт и волокуш, которые использовались в Ашапаре вместо саней. Во всяком случае, в этой местности.

В виду ворот, крепостной стены и виднеющегося за ними донжона, мы притормозили. Я указал благоверной на наш замок, она сделала несколько снимков. Крыша башни, похоже, восстановлена. По моему проекту она была теперь приподнята на столбах. И под ней образовалась прогулочная или сторожевая, крытая галерея с обзором во все стороны. Шатёр кровли венчал молниеотвод, он же флагшток, пока пустой. Ворота меня порадовали особенно: не какие-то кое-как сколоченные из горбыля временные, которые я наблюдал в прошлый раз, хотя и не воочию. Ныне это было капитальное сооружение, обитое в критических местах коваными железными полосами и коническими бляхами для приступоустойчивости, как это полагается в такие времена. Железа, во всяком случае, не пожалели. Мои деньги, явно, тратятся правильно. Но на своём месте была только одна створка. Вторая стояла около стены, опутанная верёвками в ожидании установки. Около неё бродили и перекрикивались деловые строители с теми же верёвками и шестами-рычагами в руках. В стоящем наособицу и отдающим им команды я узнал Кубера.