В погоне за мечтой. Часть 2.

Через порог местного притона разврата я переступила не без внутреннего смущения. Не только (и не столько) оттого, что приличной девушке нечего делать в таком месте, но предвидя град отчасти справедливых упреков, которые несомненно обрушит на мою несчастную голову несчастный ювелир. Вот только чего я совсем не ожидала, так это того, что разоренный бизнесмен бухнется на колени и примется... благодарить меня от всей души, искренне убежденный, что лишь благодаря чародейскому заступничеству избежал участи еще худшей, вроде гибели в горящей лавке.

— Заступница! — истошно вопил бедолага, ползая на коленях по грязному заплеванному полу корчмы и пытаясь облобызать — не ногу, боже упаси! страшно подумать, что после такого стало бы с дерзновенным, — хотя бы край длинного подола.

— Встаньте! Да встаньте же! — пытаясь увернуться от благодарного безумца, я подмела юбкой всю таверну.

— Не встану! Бейте меня, а не встану! — глухо завывал бывший ювелир, уткнувшись лбом в плотно утоптанный сор, заменявший в кабаке деревянные половицы.

Обстановку разрядил Левушка: одной рукой перехватив тяжелый ящик с деньгами, второй он подцепил упорствующего "счастливца" за воротник и, легко приподняв над землей, усадил того на колченогий табурет.

— Я, кхм... Да, я когда-то купила у вас эти вещи, — заплеванный столик, прежде прогибавшийся лишь под весом пивных кружек, удивленно крякнул, когда на отполированные локтями многочисленных выпивох доски опустилось золото.

— Правда, — мастер выдохнул в мою сторону струю густого перегара — аж голова закружилась. Может, и вправду было лучше, когда он дышал в пол? Но переигрывать уже было поздно, и я отважно продолжила:

— А сейчас хотела бы вернуть их вам.

Нервно хихикнув, бедолага грязным пальцем оттянул ворот не более чистой рубахи:

— Благодарствую... Только... Ведь не осталось у меня ничегошеньки, окромя бессмертной души!

— Мне она без надобности, — торопливо отказалась я, прежде чем тяга к выпивке пересилила средневековую религиозность, впитанную буквально с молоком матери. — Вернее сказать, я хотела бы, если можно так выразиться, одолжить вам эти вещи, до тех пор, пока вы не сможете полностью за них рассчитаться.

— И что мне теперь делать? — непонятливо моргнул выпивоха. Правду говорят, что алкоголь отупляет... С трудом справившись с ощущением, что совершаю большую ошибку, с максимальным терпением, на которое оказалась способна, я попыталась объяснить еще раз:

— Ну, что вы умеет еще, кроме ювелирного дела?

— Пи-и-ить, — после непродолжительного раздумья икнул мой собеседник.

— А вот этого не надо! — я строго погрозила пальцем. — Пить вы больше не будете. Ну, кроме воды, конечно. По рукам?

Тот зачарованно кивнул, протягивая ладонь к драгоценностям. В глазах его отчетливо прослеживалась длинная цепочка математических расчетов — на сколько поллитр вытянет каждая вещица. Мои слова о вреде пьянства, обращенные к здравому смыслу, явно упали не на благодатную почву.

На глазок оценив блеск желтого металла и радужное сверкание камней, кабатчик просиял ярче летнего солнышка, и напротив свободной руки ювелира сама собой точно из ниоткуда возникла приземистая стопка. Автоматически обхватив ладонью, бывший мастер поднес ее ко рту, задумчиво опрокинул в горло, точно не осознавая, что делает... И, закашлявшись, тут же веером выплюнул спиртное на пол. Может, не все еще потеряно!

— Все равно пропьет, — скептически заметила Орлетта, как только мы вышли на свежий воздух.

— По крайней мере, я сделала все, что могла, чтобы этого не случилось. Появилась возможность выбора, и если при этом все-таки скатится на самое дно — в этом уже не будет чужой вины.

— А ты чувствуешь себя виноватой? — удивилась девушка.

— Мне все-таки кажется, что к его разорению приложил свою шаловливую лапку демон...

— Вот именно — демон, а не ты!

— Но у нее было мое лицо!

Рыцарша вздохнула:

— Если, к примеру, твоя собака укусит прохожего — ты будешь виновата?

— Конечно! Значит, плохо ее воспитала, не смогла внушить, что нельзя кусать живых людей...

— Хорошо... А вот если... — она наморщила лоб, пытаясь найти подходящий пример в сокровищнице народной мудрости: — А вот если твой топор, воткнутый в притолоку, упадет на голову кому-нибудь из соседей, кто будет виноват?

— То есть, соседи придут ко мне с обыском или в качестве понятых? Кому вообще пришло в голову воткнуть топор в такое место!

— Ну, допустим... сосед сам возьмет у тебя топор на время, воткнет в притолоку, сам нагнется зачем-нибудь... И баста!

— Но этот "топор" у меня никто не просил. Если продолжать в том же ключе, то его под видом моего подбросили неведомые враги. Да еще и коварно заколдовали таким образом, чтобы при ударе он отскакивал прямо в лоб тому, кто его держит!

Орлетта беспомощно развел руками:

— Ведь всем на свете не поможешь!

— Разве защита и покровительство тем, кто в этом нуждается — не один из основных идеалов рыцарства? — подколола я.

— Ты же не рыцарь!

— Ты пока тоже. Что не помешало тебе не проехать мимо нас с Ианом, когда мы нуждались в поддержке.

— Но...

— У меня такое ощущение, будто мы собираемся поссориться из-за ерунды!

Девушка-рыцарь замолчала, остановленная на полном скаку, нахмурилась и неохотно выдавила:

— Извини. Я такая невыдержанная стала... наверное, от голода.

— Еще тебе не по себе в незнакомом месте, и ты нервничаешь перед встречей с королем.

— Наворожила? — она покосилась с подозрением.

— Да ну! Я точно также себя чувствовала, когда впервые тут появилась. Ну, разве что кроме мандража перед встречей с королем — это произошло спонтанно и неожиданно.

— Я думала, что ты родилась в Старгороде, — удивилась Орлетта. — Ведь придворные должности обычно передаются по наследству... Вообще мы так много времени провели вместе, а ты совершенно ничего о себе не рассказывала!

— Потому что нечего рассказывать... Вот мы и пришли! Одной проблемой сейчас станет меньше: еще никому не удалось уйти из этого дома голодным!

Став домовладелицей, Машенька быстро превратила свое новое жилище в настоящий сказочный терем-теремок: кружевные занавесочки, цветы в горшочках, вязаные половички придавали ему уют, а приветливая хозяйка делала все, чтобы гость, переступив порог, сразу чувствовал себя как дома... Как правило.

— А где малыши — Найдена и Пузанчик? Ужасно соскучилась! — покривила я душой.

— Они тоже будут рады вас видеть! — расцвела Машенька, нахмурившаяся было при виде Орлетты. — Проходите скорее, обед как раз готов! Левушка, да брось ты свой ящик, никто тут его не украдет!

Больным на всю голову надо быть, чтобы забраться в дом бывшего телохранителя синайского посла — Пу Чжан (во Христе — Петр Иванович) невинным на первый взгляд похлопыванием по плечу мог обездвижить человека так, что тот застывал восковой скульптурой, не в силах пошевелить ни рукой, ни ногой. Синаец запросто колол дрова ребром ладони, а мух и прочую мелочь разил насмерть одной улыбкой. Сейчас хозяин дома под руководством молодой жены активно осваивал русский язык, и продемонстрировал свои успехи при встрече гостей:

— Да-бро па-жа-ла... ать! — широко улыбнулся он.

— Это Пу Чжан, — представила я мужчину. — Вернее, теперь Петр. Он из Синая — что-то вроде тамошнего рыцаря. Прибыл в наши края в составе посольской делегации, и был так покорен местной — хм! — природой, что решил остаться.

Отрекомендованный по всей форме, обрусевший синаец церемонно поклонился, сложив ладони на груди "лодочкой".

— Это Машенька, — я продолжила церемонию знакомства. Хотя девушки однажды уже встречались, и я каждой немного рассказала про другую, но официально друг другу еще не представляла: — Моя бывшая горничная, и лучшая подруга. А это — Орлетта, девушка, которая хочет стать рыцарем. И непременно им станет, уж можете мне поверить! За время путешествия не раз спасала всем нам жизни.

— Девушка в мужском платье? — вздернула носик Машенька.

— Так удобнее, — коротко бросила Орлетта.

— Что ж мы все стоим-то, проходите к столу!

После обычного ритуала — Левушка жеманно отказывался занять место рядом с "господами", но в конце концов все-таки позволил себя уговорить, — мы дружно застучали ложками. Когда бы я ни появлялась под этим кровом, и сколько неожиданных гостей с собой ни приводила — еды доставало всем. Интересно, что хозяева делают с излишками в обычные дни — холодильников ведь еще не изобрели? Наверное, поросенка держат. Ну, сегодня Хрюшке придется попоститься!

— Я, собственно, зашла вас пригласить, — когда желудок спокоен, можно и о делах поговорить. Компот Машенька варит просто изумительный! — Соберемся сегодня вечером, отметим мое возвращение. Новостями поделимся — накопилось, о чем поговорить!

Заручившись обещанием, что Машенька придет обязательно, а Пу Чжан — если сможет, я поахала над кроватками, в которых дружно посапывали два младенца, один другого краше и, к собственному ужасу, ощутила желание взять кого-нибудь из детей на руки и покачать. Но пора было отправляться восвояси: еще следовало подготовиться к вечеринке. Напитки, легкие закуски... Да и тяжелые: ведь там будет Иан, а его организм, притворяющийся растущим, поглощал продукты, как огонь — сухие дрова.

Заглянув проверить, как чувствует себя "больной", я застала лишь незастеленную кровать. Пропала и Зара, оставленная присматривать за беспомощным эльфом.

Устроившись под окошком в лаборатории, Настасья как ни в чем не бывало терзала пяльца и тихонько напевала себе под нос.

— А где остальные? — мучимая самыми нехорошими предчувствиями, поинтересовалась я.

— Пошли прогуляться, — не поднимая глаз от вышивки, бросила девушка.

— И Иан пошел? Прямо так, без одежды?

Горничная озадаченно нахмурила лоб:

— Не знаю, — наконец покачала она головой. — Они вышли через другую дверь, а вот в чем — я не заметила.

— И где их теперь искать?!

Та не успела ответить — распахнувшаяся настежь дверь грохотом возвестила о возвращении Зары. Девочка так раскраснелась и запыхалась, что не оставалось никаких сомнений — она бежала издалека... Или очень-очень быстро.

— А где Иан? — в один голос воскликнули мы с Настасьей.

Входная дверь вновь хлопнула, пропуская в комнату... еще одну девушку. Ни "здрасьте", ни "извините" — с порога незнакомка прямой наводкой бросилась к моей кровати и попыталась забраться под нее. А потерпев сокрушительное фиаско (честно говоря, в этой щели и кошка бы застряла) каким-то чудом умудрилась втиснуться в узкое пространство между высокой резной спинкой и стеной.

Бухающие шаги в коридоре не оставляли сомнений в причине переполоха — за девушками явно кто-то гнался. Уже и в королевском дворце никакого покоя от хулиганов! Полная решимости выяснить, кто это там гоняет женщин, точно кошка — воробьев, я выглянула наружу. И немедленно оказалась в железном капкане медвежьих объятий:

— Красавица! — прошептал смутно знакомый голос.

— Господин Лаврентий! Что вы себе такое позволяете! — полузадушенно пискнула я. — Немедленно поставьте меня на место!

— Извините, госпожа чародейка, — пробасил царедворец, послушно разжимая захват. Даже ладони о штаны вытер!

Граф Лаврентий Старожилов был притчей во языцех высшего дамского общества. Любая из титулованных кумушек сочла бы за высшее счастье зачислить его в список побед — своих или своей дочки. Не одно хрупкое девичье сердце разбилось о широкую, будто закованную в броню грудь. Из-за нескрываемого равнодушия к чарам прекрасной половины человечества по дворцу поползли слухи о тайной и несчастной любви, коварном предательстве, навеки заморозившем сердце прекрасного графа, и даже о намерении того постричься в монахи, чтобы день и ночь молиться о душе безвременно погибшей возлюбленной.

Оскорбленные в самых радужных надеждах, придворные павлинихи продолжали выдумывать все новые версии, в основном повторяющие эти три основных сюжета в разных вариациях, и дали неподдающемуся кавалеру тайное прозвище "Каменный Лаврентий". А тут вдруг нате вам — гранитный идол соскочил со своего пьедестала и вприпрыжку помчался за девицей! Жаль, не успела рассмотреть ее получше — даже интересно, что за "принцесса" сумела покорить этот Эверест! Вот смеху будет, если она окажется горничной или судомойкой...

— Позвольте пройти? — каменный гость попытался мышкой проскользнуть в комнату, где скрылся объект его чувств — несомненно, самых пылких. Вон, аж дымится!

— Не позволю! — я решительно растопырила руки, перегораживая дверной проем. В конце концов, немного рыцарства есть в каждом — пусть я железом на ходу не бряцаю, и лошадей боюсь чуть ли не больше, чем оружия: — В каком хлеву вам внушили, сударь, что в комнату дамы можно врываться вот так, без спросу?!

Поиграв желваками, мужчина проглотил оскорбление и, отрывисто бросив слова формального извинения, тяжело пошагал прочь по коридору. Нисколько не сомневаюсь, что он устроит засаду за следующим поворотом.

— Разве я сказала, что вам можно выходить из комнаты?!

Прижав ушки, точно нашкодившая кошка, Зара отрицательно покачала головой.

— Где ты оставила Иана? И что это за девушка?

Не смотря на то, что непосредственная опасность уже миновала, незнакомка не показывалась из своего импровизированного укрытия — то ли ее там парализовало от страха, то ли... Господи, хоть бы кондратий не хватил!

Все оказалось куда проще — и трагичнее. С перепугу каким-то чудом втиснувшись в пространство, куда я даже руку с трудом просунула, неожиданная гостья застряла намертво. Сбросив на пол все подушки и перины, объединенными усилиями мы с девочками с трудом оттащили дубовый остов кровати на пару сантиметров. Вот где пригодилась бы рыцарская помощь! Но Орлетта, как всегда вовремя, отправилась выгуливать козу. А звать обратно Лаврентия — просто некрасиво, прежде всего перед девушкой, которая искала у нас защиты, а нашла бы предательство. Надсадимся, но оттащим сами — как настоящие феминистки!

Сперва над высокой кроватной спинкой показался чепец с выбивающимися белокурыми локонами. Головной убор показался мне смутно знакомым... Впрочем, чепчики в этом мире носили и простолюдинки, и графини — очень удобно, если некогда делать прическу, — так что с равной вероятностью я могла прежде видеть его и на кухне, и на королевском приеме.

— Мой чепчик! — возмущенно вскрикнула Настасья, расставив все по местам. Разумеется, собственную горничную я видела не раз и не два — только с тех пор, как она стала моей официальной помощницей-ученицей и получила право носить квадратную шапочку, прежние аксессуары в безвестности пылились в сундучке с приданым. Не знала, что это фальшивые букли!

Без чужих волос и падающих на лицо воланов опознать незнакомку оказалось куда проще, даже под густым слоем косметики: подкрашенные губы казались более пухлыми, угольно же черные брови и длинные ресницы не сделали глаза оптически больше — куда уж! — но добавили глубины, так что на выбеленном рисовой пудрой лице плескались два озера, полные блестящих слез. Из лягушонка получилась очень симпатичная девушка.