Холодный оружейник, Ч.1

— Я к госпоже Теруми — произнес, не доходя двух метров до стражей со знакомой чакрой. Ичи, Ни... так вот как вы выглядите без масок? То-то при штурме мне показались знакомыми носители Камишини и Обжоры. На таком расстоянии я их видел только простым зрением, так что, неудивительно, что узнал только сейчас.

— Не дергайся — велел Ичи.

Обжора, без свиста рассекая воздух, прошел в десяти сантиметрах от меня. Не понял? Проверяют на техники?

— Чисто. Проходи. Мизукаге ждет.

Ну, конечно. Специалисты по скрытности. Давняя сработанная команда. Девушка с дальнобойным копьем, и парень с мечом, способным рассеивать любые техники, включая маскировочные. Наверное, их потом заставят охранять Мэй менее явно. Для последнего вида охраны, нужны страшенные мордовороты, типа реликтовых Хошигаки. Ну, не беда, найдут кого-нибудь. Или Тень Воды будет ходить без показательной охраны.

— Тобой начали интересоваться — сходу начала Теруми.

Дело было в ее нынешнем кабинете. Какая-то каморка, вдоль стен этого пенала расставлены стеллажи с книгами и свитками. Канцелярия, архив и офис начальства в одном флаконе. Удобно, отчасти практично и непредставительно.

На реплику начальницы сказать было нечего. Ну, начали интересоваться. Ее бы. Даже если, и правда, информация о, так скажем, совсем недокументированных моих способностях, никуда не ушла, то все равно, я, наверное, заметная фигура. Все-таки, последний известный представитель клана, к тому же, пользующийся непонятным вниманием со стороны Мизукаге. Еще бы мной не заинтересоваться.

— Тебе нужно исчезнуть — помолчав еще немного, продолжила Мэй — мой человек сыграет твое присутствие в больнице. Но даже с тем, что написано в твоей медицинской документации, больше чем неделю, "тебя" там не продержат.

Это да, шиноби, особенно в больничках с иръенинами, выздоравливают быстро. Настолько, что в безвозвратные потери, не умерев, можно перейти, только потеряв конечность или оба глаза, или кусок мозга. Впрочем, последнее, как и повреждение слуха, научились частично излечивать. Да и инструктором для детишек можно работать даже с одной рукой или ногой. К тому же, ходят слухи о технике, копирующей дельфинье пение...

Но что-то я отвлекся. Итак, мне нужно исчезнуть. Интересно звучит, конечно. Остается простор для размышлений, кому и зачем нужно убрать меня из Поселения. Но...

— Это окончательное решение?

— Да — кивнуло Мэй, а затем ее лицо закаменело — Вопросы?

— Хаку Юкки может попасть из больницы в нашу спецуру? Как там, кстати, называется наш аналог Инфернального Батальона? Живущие-в-Тени?

— Я не могу. Даже Ао не может гарантировать чистоту своей новой службы от шпионов — лицо Мизукаге стало даже несколько обиженным — Не думала, что буду настолько ограничена в своих действиях, став каге!

Интересная информация. Но не стоит увлекаться ее сбором. Само любопытство, как известно, ничего плохого не несет. Проблемы начинаются, когда попадаешься на возможности обладания неподходящей информацией. Так что...

— А на бумаге? Чтобы уже сейчас, пока брат отлеживается...?

— Довольно! — прервала меня Мэй — Я не желаю слышать о твоих планах, ... — преувеличенно громко начала речь она, после чего запнулась.

Не дожидаясь, пока пауза станет достаточно длинной, я тихо ляпнул первое попавшееся имя:

— Бъякуя.

— Пока твой брат рисковал своей жизнью, ты прохлаждался у иръенинов! Что же, каждый получит по заслугам. Хаку после выздоровления сможет получить допуск к архиву техник и учителям службы Ао, а ты можешь хоть прямо сейчас катиться с вашими "делами клана"!

— Слушаю и повинуюсь, о моя Мизукаге — согнувшись, я, пятясь задом и поминутно кланяясь, удалился.

Еще успел услышать тихое "паяц", прежде чем дверь закрылась.

Странно все же прошла встреча. То ли меня отправили в изгнание, то ли скрыли таким хитрым способом... кто знает? Все же, слишком много неизвестных и непонятных, включая тот факт, что Мэй вела вторую часть разговора, уже с моим альтер-эго, показательно громко. Словно хотела показать, но... кому?

Ладно, пофиг. Это все даже не минусы, а пока непонятки. Зато в плюсах мое умение маскироваться, которым надо бы воспользоваться, просто на всякий случай. Плюс, возможно, что еще обломиться в этой вылазке на материк. Я, все же, довольно везучий, чтобы получить что-то для себя, просто пройдясь по той же Стране Огня.

И есть еще один факт. Он касается мечей.

Я, все же, не оружейник. Я творю, подчиняясь какому-то наитию, странным эффектам, возникающим, наверное, под влиянием тех умений и воспоминаний, что я получил в результате Сделок. Поэтому, я мало контролирую процесс создания. Это не только страшно, но и, к тому же...

Одним словом, у меня творческий кризис. Совершенно нет идей. Конечно, Мурамаса, это уже что-то, но...

Всегда есть "но".

И Ками с ними. За спиной мешок с припасами, на руке перчатки с печатями. На ногах сандалии, а в карманах лежит наличность и чековая книжка. Я снова, как и три года назад, ухожу странствовать. Но теперь я гораздо лучше подготовлен.

Вернувшись, я получу то, что считаю полагающимся мне как одному из кирпичей нашей победы. Даже если для этого мне потребуется понять всю подноготную моей последней встречи Мэй и прочих странностей этого мира.

Не будь я Хаку Юкки, последний известный мне носитель Льда.

Интерлюдия.

Низкая фигура за воротами Поселения замерла на несколько секунд, словно почувствовав на себе взгляд. А затем оружие исчезло, по всей видимости, запечатанное. А затем ребенок побежал.

— Я пустил нужные слухи — послышался со спины знакомый голос. Соратник, друг, посоветовавший сделать именно это. Принять такое... неоднозначное решение.

— Значит, мы отправили проштрафившегося фаворита в опалу, чтобы не мешал делить власть? А в качестве кости, кинем половину конфискованных средств его Клана?

— Ты же знаешь...

Да, это известно. Туман разорен гражданской войной, разгромлен штурмующими и обороняющимися. Что-то, конечно, повезет восстановить вскоре. Благо и проклятие, за пределами родной страны, монополия на услуги шиноби принадлежит еще только в Стране Морей — никому не нужной кучке островов. Меньше потерь влияния, меньше дефицит шиноби, потерянных в годы смуты. Но и заданий, а значит, и доходов, меньше.

— Все же этих денег мало для его легенды. Ведь их Клан...

— С его уходом, интерес к Клану сфокусируется на его кузине. Пусть ищут.

Наверняка, Ао улыбается, как умеет. Сухо, с тройными складками на щеках, почти ухмыляется. Действительно, пусть ищут Плачущий Снег, пусть рыскают в поисках никогда не существовавшей куноичи Ледяного Клана, чей образ сваяли на базе воспоминаний Хаку о матери.

— Ты слишком к нему привязалась. Ты же помнишь, мы не уверены в его лояльности. Юкки и менталисты — Ао обрывает речь, потому что они оба знают, что под этим подразумевается.

Да, проверка памяти у носителей Льда затруднена — их стихия словно окружает мозг скорлупой, становясь прозрачной лишь там, где пожелает сам носитель. Попробуй, угадай, что тебе показывают в таком случае? Возможно, это было одним из доводов для тех, кто согласился уничтожить Клан.

— Даже если его сбивчивое объяснение — только прикрытие, это зацепка. Ты знаешь, как многие готовы будут на новую Войну только ради такой добычи. Пусть страсти поулягутся.

— Ты слишком к нему привязалась — констатирует Ао.

— Столько стихий, почти как я, плюс Лед, глаза и его оружейные таланты. Как будто силы величайших шиноби, сражавшихся на нашей стороне, слили воедино.

— Да, его глаза во многом сопоставимы с моим бъкуганом. Не хватает только жабр и демона в чреве для полного комплекта.

Намек ясен. Неужели Ао опасается именно этого исхода? Хотя ему по роду деятельности положено подозревать и такую многоходовку.

— Он ведь бежит от любой отвественности, разве не заметил? Что до окружения, то просто дадим ему команду.

И Ао понимает намек.

— Его не примут наставником. Не тот возраст. Значит, твой брат?

Ногти больно впиваются в ладонь. Брат...

— Прости — слышится в спину.

Знакомая фигурка, мелькнув в просвете кустов, делает пару прыжков, и снова пропадает в зарослях растительного лабиринта.

— Орочимару. Я послала остатки родни на смерть, пожертвовала патриархом ради подтверждения теории о Сделках, использовала все освободившиеся после штурма ресурсы, а что в итоге? Мой брат, мой последний родич — растение?!

Тепло. Правой щеке — тепло. По губам течет соленое. Больно, терять последнее, Теруми? Больно видеть, что, как ни крути, вас таких, с Паром, осталось лишь двое? Одного ты послала на смерть. Но Шинигами был благосклонен — и прислал на сдачу младенца. И ты кинула его на самоубийственную миссию, потому что, попросту, некого больше посылать. А ледяной вернулся, точно не было никогда скрытно тлеющей клановой вражды, точно есть лишь командир и подчиненный, который считает, что командиру виднее. И ты скармливаешь его непонятной силе своего прадеда, последнее напоминание о величии еще одного, стоящего одной ногой не в пасти — желудке Бога Мертвых. Словно откупаешься, не от него — себя.

Ты привязываешься к нему, но, завязнув в штурме столицы врага, узнав, что твоего брата похитили, ты используешь его — как козырь, потому что иначе — класть людей в форсированном штурме, или потерять последнее, что осталось от твоей генолиниии. Наследственной цепочке тех, кому доступно целых пять Стихий. Твоей семьи.

И что в итоге? Ты обнаглела, Теруми Мей. Ты огорошила парнишку, по сути, ссылкой, еще до того, как он успел толком подлечиться. А в следующий час вернувшаяся группа приносит тебе труп брата. Дышаший, испражняющийся, лишенный разума, труп.

Рука ложится на плечо. Ао — друг. Старый, хорошо знакомый, товарищ. Верный и отчасти беспринципный, как и положено шиноби его специализации.

— У нас есть слепок личности боевика, использовавшего несколько комбинированных стихий. Вместе с твоими воспоминаниями.

Протез вместо брата, трупы и калеки вместо подчиненных. А заодно — отправленный незнамо куда человек, к которому она невольно привязалась.

— Даже такой брат — лучше, чем никакого. Что до Хаку — он вернется. А если нет — это уже моя забота.

И нет зловещего смысла. Просто устранение предателей, если таковые появятся, — это действительно забота Ао. А ее, Теруми Мэй, Сандайме Мизукаге Киригакуре-но-Сато, забота — проверить, чтобы под расстрел не попали верные ей или хотя бы Поселению, люди.