Там, где правит Рандом

— Вы мне только еще лоскут на лбу пришейте, пожалуйста, а то мне кажется, мой череп не очень красив!

— Сейчас, голубчик, сейчас...

Доктор долго примерялся, прицеливался, что-то бормотал себе под нос, а потом в одно движение нанес штук пять швов на мою многострадальную голову! Полоска здоровья тут же отозвалась на это резким ростом и докатилась аж до 175 очков. А это уже желтый цвет, с этим уже можно жить!

— Спасибо! — вполне искренне поблагодарил я доктора, чувствуя, как вновь обретаю способность двигаться. Рана на руке, оставленная клыками льва, уже полностью заросла, не оставив даже шрама. Лишь вышитая нитками рожица напоминала о распоротой практически до кости руке. Теперь надо было как-то отбрехаться от этой сомнительной выпивки.

— Всегда пожалуйста, дорогой мой, всегда пожалуйста! Ну так что же? За здоровьице?

— А что это?

— Как что? Зеленка! Вот, свеженькую сегодня завезли! Вздрогнули?

Отказываться было неудобно. Соглашаться — противно и страшно. Я взял бокал в руки. Понюхал. Зеленка пахла шоколадом.

— Пейте, голубчик, пейте! Первоклассная зеленка! Для высоких чинов гильдии, для руководства нашего, можно сказать, ничего не жалко! Угощайтесь!

Я робко сделал глоток и просветлел лицом. Полоска здоровья уже перевалила в зеленый сектор, а зеленка по вкусу напоминала довольно неплохой коньяк. Ни малейшего привкуса спирта, легкий запах шоколада и богатое послевкусие.

— Знают наши виноделы толк в настоящей зеленке, а? — подмигнул мне доктор.

— Знают, — легко согласился я, поднимая бокал. — За вас, доктор!

— Ну, за меня, так за меня!

Приятно было видеть бота, который хорошо ко мне расположен. А то в последнее время все порождения виртуальной реальности словно бы вознамерились меня со свету сжить, и это было одной из причин, почему я согласился отпустить Шакки и Персиваля вдвоем в храм. Виртуальный мир "Годвилля" словно бы сопротивлялся моему присутствию, и если бы с ними пошел я, то по любому или храм бы на ремонт закрыли, или на нас монахи какие-нибудь напали.

Слава Богу, что в стены лечебницы родной гильдии аура неприязни ко мне еще не проникла.

— А расскажите, любезный, что происходит там, снаружи? — спросил доктор, наливая еще по бокалу. — Какие новости в мире? Какие новые монстры появились?

— Да вроде новых никаких, только старые озверели.

— Это как так?

— Да на меня и моего юного падавана в лесу, неподалеку от столицы, шайка монстров напала! Все как на подбор — матерые, рожи зверские, и администратор Годвилля у них за главного.

— Шутить изволите, голубчик? Не бывает ведь такого, чтобы монстры сообща нападали!

— Всяко бывает, доктор! — ответил я. — Честное геройское слово вам даю, что не вру. Накинулись на нас, буквально в клочья меня порвали. Падаван мой только спасся... Слава Великому, воскресил меня быстро.

Про то, что я вообще-то бог, я решил пока не упоминать. Да и вообще, одно дело героям такую информацию доверять, проекциям реальных людей в этот виртуальный мир, и совсем другое — с ботом говорить, даже если этот бот — такой дружелюбный и уже второй бокал мне наливает. Вон, администратор Годвилля — тоже бот. И вон как на меня накинулся ни за что ни про что!

— Ишь ты, — улыбнулся доктор. — Вы, батенька, прямо как старый Эйфель говорите. Он заходит иногда ко мне, пропускаю старика, хоть и не из нашей гильдии он, хоть и не положено. Он тоже всегда говорил: "В этом мире все возможно! Всяко бывает и всяко будет!"

— Старый Эйфель? — заинтересовался я. — А кто это? А что это?

— Ну, внешне то он не старый. Просто лет ему уже, наверное, столько же, сколько и мне...

— Он тоже... — и вот тут я замялся, чуть было не сказав слово "бот", которое во-первых, наверное, обидно бы прозвучало, а во-вторых — объяснения бы потребовало.

— Нет, он не из тех, кто не избран богами, — усмехнулся доктор. — Не из таких, как я. Знаю, знаю, голубчик, вы, герои, безумно кичитесь тем, что вы — избранники богов. И что это вам дает? Носитесь как угорелые по миру, воюете с монстрами и друг с другом. А все зачем? Ради чего?

Доктор сделал еще глоток коньячной зеленки, откинулся на спинку кресла и продолжил.

— И даже не думаете о том, что с вами будет, если ваш бог вдруг покинет вас! А он может это сделать, вы ведь знаете.

— Может... — кивнул я, вспомнив Персиваля.

— Так вот, Эйфель — один из них. Из брошенных героев. Но в отличие от других, кого я знаю, он не опустился, не спился, не покинул этот мир навсегда. Он просто стал свободен!

— Все мы свободны! — возразил я, делая еще глоток.

Голова начинала кружиться, зато здоровье восстановилось полностью. Беседа с ботом вместо закономерного "Ты меня уважаешь?" скатывалась почему-то к обсуждению смысла существования.

— Нет, голубчик, нет! Вы — рабы суеты и суматохи. А я — раб демиургов. Вы не можете дольше получаса посидеть спокойно, а мы — отправиться на приключения. И мы, и вы знаем, что изменение привычек не принесет нам счастья, но в то же время так хотим попробовать сделать это. Вы — перестать гоняться за золотом и спать под открытым небом. А я — взять в руки вашу самопалицу и сойтись в смертельной схватке со страшным монстром! Верно я говорю?

Я аж протрезвел от сказанного. Вот тебе и игра. Вот тебе и виртуальный персонаж! Вот тебе и безмозглый бот, которому полагается быть просто совокупностью битов! А я-то удивляюсь, чего это Персиваль такой самостоятельный да развитый. Персиваль — хотя бы проекция чьего-то сознания в игру, а доктор? Доктор — это же просто кусок программного кода!

— Доктор, а с чего вы взяли, что герои хотят остепениться и быть спокойными и неторопливыми?

— А разве нет, батенька? Задумайтесь! Вы же сейчас сидите здесь, со мной, в моем кабинете, попиваете зеленку и никуда не рветесь. Вам хорошо и комфортно. Подумайте: а хочется ли вам уходить? Или, может быть, вам хочется свой такой же кабинет, а еще лучше — дом. Бар с дюжиной сортов зеленки и лучшим пивом из Пивнотауна? И чтоб временами к вам заходили другие герои, и вы могли просто посидеть и выпить пивка? Поговорить, посмотреть на мирскую суету в окно... Хочется?

— Хочется! — признался я. Но тут же подумал: это мне хочется. но я же человек, а не виртуальный персонаж. Надо будет об этом же с другими героями поговорить.

— То-то и оно!

— Ну а почему вы тогда считаете, что счастья это не принесет?

— Потому что не зря демиургами заповедовано не отступать от своей судьбы. Герой должен геройствовать. Врач должен лечить. Пивовар должен варить пиво. Все остальное — не положено. Вы же уже не молодой герой, 60 уровень все же. Неужели вы не слышали историй о трактирщиках, выходивших в поле? Неужели не встречались с героями, решившими остепениться? А с теми, кого покинули боги?

— Ну... Один покинутый богами знакомый, допустим, есть... А с остальными как-то встречаться не доводилось.

— Присмотритесь, голубчик, присмотритесь. Я всякого навидался. Не приносит счастья отказ от своей судьбы... Единственный, кто сумел изменить свою судьбу полностью и бесповоротно — это как раз старый Эйфель. Его все так зовут. Старый Эйфель! И кстати, эту отменную зеленку мне поставляет именно он.

— И где же мне найти этого удивительного героя?

— Западная окраина города. Просто выйдите за городскую стену и просите, как пройти на ферму старого Эйфеля. Он гостям всегда рад... Да и новый шмот у него всегда можно найти... И не только...

— Вы же говорили, что он — герой.

— Да, голубчик! Это единственный герой-торговец в этом мире! Загляните к нему, побеседуйте! Вижу, ум у вас пытливый, вам будет интересно.

Судя по всему, аудиенция была закончена. Даже на героев в звании пророка в гильдии распространялись некоторые ограничения. В частности, время главврача не было резиновым.

— Спасибо, доктор! — искренне и с чувством произнес я. — Спасибо и за лечение, и за зеленку, и за беседу!

— Не за что, голубчик! Заходите в любое время. Как вас на части порвут снова — заходите, вылечим!

Уже в дверях я обернулся и спросил:

— Доктор, а сами-то вы не пробовали взять в руки меч, облачиться в кольчугу, а не в халат, и в поле?

— Пробовал! — усмехнулся гильдврач. — Недельное жалование оставил у Эйфеля, оружие с хорошим бонусом прикупил и на поиски приключений кинулся.

— И что же? Почему же не стали героем?

— Страшно стало. А ежели умру — меня же некому воскресить будет! Вдруг не воскресну? Вдруг не вернусь в этот мир.

Да уж, это чувство мне знакомо.

— Да и тяжко в походе стало, если честно, — добавил доктор, подумав. — На себе мешок таскать, драки эти постоянные, бара с зеленкой под рукой нет... Тяжко!

Выходя от доктора и направляясь к кабаку, где мы с друзьями условились встретиться, я улыбался. Сколько разговоров о судьбе, о божественной воле, о том, что каждый должен быть на своем месте. А на самом деле бот, привыкший к сытой жизни, просто некомфортно чувствовал себя в поле. Тут-то ему зеленку с коньячным вкусом для лечения поставляют, а в поле ее покупать и с боем брать приходится!

Или... Или в этом и заключается смысл выражения "Быть на своем месте"? Быть там, где комфортно твоей попе?

Кабак встретил меня традиционным шумом, дымовой завесой и громкой музыкой, льющейся сразу и отовсюду. На сцене играли музыканты с виолончелями, вразнобой исполняя имперский марш, где-то в углу — остервенело бил по клавишам пианист, выдавая мотив в стиле кантри, по центру зала несколько героинь пустились в пляс под аккомпанемент наяривавшего на баяне брутального героя с трехдневной щетиной.

И без того тусклый свет кабака мерцал и колебался из-за того, что на одну из люстр, уставленных свечами, взлетел чей-то карликовый дракончик и сейчас крутился на ней, точно попугай на жердочке, раскачивая ее из стороны в сторону. Свечи поминутно тухли от взмахов его крыльев, но дракончик тут же пускал в нужном направлении струю пламени, поджигая свечу. Люстра, кстати, тлела уже в нескольких местах, но играющих под ней в карты на раздевание героев это не волновало.

В Годвилле, кстати, принято пить вместе со своими питомцами. Питомцы зачастую тоже с удовольствием принимают на грудь, знакомятся с собратьями и устраивают пьяные дебоши. Хорошо, если бузит карликовый дракончик или хрюкотательный зелюк. А вот если это бармаглот или многоногий сундук — на люстры залезают уже герои.

Я направился к стойке, махнул рукой бармену, подзывая к себе.

— Что желаете? — спросил он.

— Желаю искать истину.

— Понял. Кружку стеклянную или деревянную?

Я оглядел светопреставление кабака. В дальнем его углу уже кого-то били. В ближнем — собирались.

— Деревянную.

Ей, если что, отбиваться удобнее. "Годвилль" — не реальность, здесь застольные драки, как правило, начинаются с согласия обеих сторон, но... Что-то много вокруг меня изменений в правилах. Впрочем, моя самопалица всегда со мной. Вот только весь шмот здорово поврежден в том ночном бою, но все равно очень и очень неплох. Зайти бы к торговцу, починить...

— А откушать?

— Шашлык есть?

— Свинина, суслятина, крокодилятина, страусятина, драконятина, медвежатина?

— Драконятина не жесткая?

— В самый раз для столь прокаченного героя. Дракон — бройлер, откармливался лучшими поросятами столицы. 250 монет!

Вот хочу, и все! Потратить 250 золотых монет для меня — не проблема, а шашлык из драконятины — это шашлык из драконятины.

— А, уговорил! Графин вина и шашлык!

— Хей! Утакалтинг! Айда к нам!

В плывшем по залу табачном дыму я не сразу разглядел, кто же зовет меня, а когда разглядел — несказанно обрадовался. К нам — это означало к Спанч Бобу и двум незнакомым героям, которых в данный момент пытались стащить со стульев их питомцы. Герои вяло подавали признаки жизни, бормотали что-то про "трын-траву" и разбавленную брагу. Однако весь их внешний вид демонстрировал, что брага как раз была отменной.

Бухнув на стойку 300 монет, я направился к Бобу. Здесь вам не кафе общепита в Москве, здесь официант не забудет принести вам заказанное. Да и класть на стол бумажку с номером заказа здесь нужды нет — бармен ведь бот, отслеживает все мои перемещения по залу и без проблем отправляет официантов туда, где я сейчас стою, висю или лежу.

Полоска здоровья Боба уже тоже зеленела вовсю, как, кстати, и сам Боб, уже успевший порядком накушаться. Подле стола стоял и мирно пошатывался рослый семиногий единорог — питомец моего нового знакомца. Здоровый, матерый, 26-ой уровень уже — помощнее моего Брыся будет. Мирно пошатывался он, собственно говоря, потому, что уже тоже успел выпить кружку столичного пива...

— Садись, Утакалтинг, выпьем за твою победу!

Я огляделся в поисках места, куда бы мне сесть. Возле стола стояли три стула, и все три были заняты героями, двое из которых уже были в отключке. Логически рассудив, что на единорога садиться, пожалуй, не стоит, я изящным толчком спихнул одного из собутыльников на пол, прямо на его питомца, маленького мозгового слизня, которого упавшая туша буквально размазала по доскам. Видя, что его приятелю удалось сдвинуть своего хозяина с места, удвоил усилия и питомец второго, однако для саблекрыса сдвинуть с места рослого героя — проблема та еще. Но толчок в плечо, полученный героем от Боба, помог тому последовать за своим другом.

Саблекрыс и немного размазанный мозговой слизень поволокли своих хозяев к выходу... Ишь, умные зверьки, в гостиницу хозяев тащат... Им бы до порога их доволочь, а дальше — персонал поможет!

Когда передо мной поставили графин и кружку вина (честное слово, впервые в жизни пью вино кружками, но здесь так принято), я сделал глоток и изрек уже заученную и многократно повторенную за последнее время фразу:

— Знаешь, Боб, а я ведь не Утакалтинг!

— Эва как тебя Всевышний метеоритом приложил! — отозвался тот, и я начал объяснять. Объяснения как всегда были приняты с удивлением, но и с безоговорочной верой.

— Кирилл, значит?

— Он самый! — ответил я, делая смачный глоток из принесенной кружки с вином. Если в Пивнотауне лучшее пиво, то в столице определенно лучшее вино! Правда на красное и белое его здесь не различают, здесь подают только один сорт, по вкусу наиболее близкий к красному полусладкому.

— И ты не знаешь, как сюда попал?

— В точку.

— Слушай, а у вас все там... ну, наверху, на облаках, так дерутся?

— Так — это как?

— Ну... Так, как мы с тобой?

Я задумался. Вспомнил драки в школе, вспомнил уличные разборки отморозков, когда один на всех и все на одного. Впрочем, нет, Боб-то не об этом спрашивает.

— Примерно так. Если мы сходимся в поединке — мы не просто обмениваемся ударами. Мы пытаемся предугадать ход противника, обмануть его, уклониться... А ты, кстати, первый герой, кто дерется подобным образом. В мой первый визит сюда у меня была одна дуэль... В поле, правда. Он так и не понял, как это я его так.

— Просто испокон веку на арене дрались по-другому, — сказал Боб. — Твой удар — мой удар. И с монстрами мы деремся также... Впрочем, ты знаешь. Но я уже давно краем уха от других героев слышал, что можно и не чередовать ходы. Можно бить, пока есть силы. Я сам раньше такое только на монстрах пробовал... На арене как-то стеснялся... А тут — ты!