Там, где правит Рандом

— Там, где правит Рандом

Кирилл Кудряшов, Ольга Гоосен

Авторы выражают свою благодарность создателям удивительного мира "Годвилля" (www.godville.net).

А также Анне Михайловой, в определенных кругах более известной как Анько Всемогущая и Маленький Зеленый Тормоз. Без нее этот роман был бы куда хуже. Да и не факт, что вообще бы был.

ГЛАВА 1. Попаданец.

Хищное хрен знает что наступало на меня, размахивая своими многочисленными хрен знает чем. То ли руки, то ли щупальца, то ли хвосты... Без бутылки не разобраться. Мне бы меч сейчас, тяжелый двуручник, а еще лучше — катану, чтоб крушить и кромсать, чтобы рубить и рвать на части, но меча не было и приходилось биться со зверюгой двумя имевшимися в моем распоряжении деревянными чушками. Умом то я понимаю, что у них боевой бонус аж +68, но руки к такому оружию ну совсем не привыкли, и драться с жуткой тварью этими штуковинами было совсем не сподручно.

Да и питомец мой, скотинка боевая, которой вообще-то по рангу полагалось бросаться в бой впереди хозяина и рвать противника зубами и когтями, тихонько сидел себе в сторонке, наблюдая за ходом сражения. Кажется, питомец даже улыбался, наблюдая за неуклюжими попытками своего хозяина отскочить от разящей длани чудовища. Или хвоста? Или детородного органа?

— На, паскуда бесформенная! — взревел я, бросаясь в атаку. Моя легкая, почти невесомая, но очень прочная броня приняла удар шипа, почти наверняка ядовитого, и моя полоска здоровья укоротилась всего на 4 деления. Монстр же, отоваренный со всей дури ногой (мне так бить сподручнее, да и боевой бонус моей обуви немногим ниже), повалился на землю, словно мешок с картошкой. Полученный урон вспыхнул над головой гадины подобно салюту! Неплохой у меня удар, 40 хитов отнял одним замахом!

Я кинулся к твари, окучить ее ногами, но тут же попал в петлю, созданную щупальцем противника, потерял равновесие и грохнулся на задницу. Хищное хрен знает что теперь возвышалось надо мной и уже заносило свои конечности для удара, который я попытался заблокировать рукой.

Звонко брякнули мои циркониевые браслеты (+71 как к нападению, так и к защите), рука онемела так, словно по ней битой шарахнули. Следующий удар я пропустил, и он пришелся мне точно в голову... Сами бы попробовали отбиваться от многорукого хрен знает чего, сидя на попе. А у этой твари скорость ударов — как у Майка Тайсона. Впрочем, откуда мне знать, с Тайсоном то я не дрался, зато дерусь конкретно сейчас с гидравлиском. Да-да, именно так эту тварюгу и зовут. И именно поэтому у нее такой удар мощный — все на гидравлике. Парокиборг, икать ему ночами, вот он кто!

В ушах шумело. Мощный удар монстра сократил мою полоску здоровья аж на 20 единиц. Если так оно пойдет и дальше — мне долго придется валяться под сосенкой, восстанавливая здоровье. Хорошо еще, что монстры дерутся по принятым здесь правилам. Шваркнул противника со всей дури, отправил в нокдаун — дай ему немного оклематься и подняться на ноги, иначе нечестно. Так что сейчас я немножко посижу, чтобы хотя бы гидравлиск в моих глазах двоиться перестал, и снова в бой...

Монстр вынул откуда-то из-за спины (черт, я даже стесняюсь предположить, откуда именно он ее вынул) бензопилу, дернул стартер и опять пошел на меня.

— Эй, эй... — забормотал я, неуклюже пытаясь встать. — Это вообще-то как бы не по правилам!

— ЫЫЫЫЫ! — хищно протянул гидравлиск и ткнул меня бензопилой в пузо!

В рот мне дредноут, хорошо, что я в виртуальности! В реальном мире бензопила прошла бы меня насквозь, намотав на себя кишки и селезенку. Здесь же она дзынькнула о мою броню и лишь оцарапала мне живот. Глубоко оцарапала, больно, еще на 25 очков здоровья! Но не смертельно!

— Ах ты ж сифилис гидравлический! — взвыл я!

И откуда только ловкость взялась и умение с моими деревянными чушками обращаться? Теперь в роли Тайсона был я, с безумной скоростью нанося удары по наглой харе полумеханической твари. Тварь щелкала зубами, махала щупальцами, водила туда-сюда бензопилой, пытаясь пропилить мне бока, но все без толку.

Помню, много лет назад мы с моей девушкой, впоследствии ставшей моей женой, купили себе компутерную игрушку "Каратель". Суть игры была простой — ходишь, убиваешь всех, кто под руку попадется, причем убиваешь изощренно и красиво, постепенно прорываясь к главарю преступного мира города. Тогда я узнал разницу между мужской и женской стратегией... Я, играя, выбирал себе оружие помощнее и подальнобойнее: гранаты, базуки, снайперские винтовки. Выглянул из-за угла, метнул гранату, выждал пару секунд и пошел собирать трофеи. Я уклонялся от прямых боестолкновений, предпочитал выманивать противников из укрытия, убивать по одному, издалека. Моя же Светланка вбухивала все имеющиеся деньги в защиту. В бронежилеты, аптечки, повышение выносливости.... Если несколько врагов сидели в одной комнате, она не разменивалась на гранаты (их она вообще не покупала) и стрельбу из-за угла, она вваливалась туда, паля из всех стволов и не обращая внимания на попадающие в нее саму пули.

И что самое поразительное, иногда ее тактика оказывалась действеннее моей. Иногда один уровень я проходил часами, а она — за десять минут. Выбиралась оттуда с ничтожным количеством очков здоровья, но зато быстрее меня.

Так вот, сейчас я дрался с гидравлиском по-женски. Лупил его всеми конечностями, не обращая внимания на то, что в это время он тоже лупит меня. Надеясь только на то, что у него здоровье кончится первым. И надежды мои оправдались.

Хрюкнув, мякнув и прорычав "Кажется, второй серии не будет", гидравлиск упал и затих. Над его головой появилась всплывающая подсказка с ярким нулем на том месте, где полагалось быть очкам здоровья.

Заливая траву кровью и морщась от боли в сломанных (а точнее — раздробленных) ребрах, я нагнулся, подбирая с земли 19 золотых монеток. Негусто за такой суровый бой... Гидравлиск, зараза, даже трофея после смерти не оставил.

Я осел на землю под ближайшей сосенкой и достал из своего рюкзака трофей с красноречивым названием "Таблеточное месиво", развернул и отправил салат из разноцветных таблеток в рот. На 100% полоску здоровья это не восстановит, но хотя бы боль утихнет...

"Прибавка 1 467 очков опыта!" — сообщила мне материализовавшаяся перед глазами надпись. Подделка...

Питомец мягким кошачьим шагом подкрался ко мне и улегся рядом, довольно мурлыча.

— Что ж ты, чудо полосатое, в бою мне не помог?

— Мур? — спросил питомец.

— КГБ! — передразнил я его. — Впрочем, ни МУР, ни КГБ нам с тобой не помогут. Ты вообще понял, что произошло?

— Мур? — удивленно поднял на меня взгляд мой тигроподобный кот.

— Монстр нарушил правила! Не дал мне оклематься после удара. Ты понимаешь, что это значит?

Котяра не понимал. Он грелся в теплых лучах солнца. Ему было пофигу, ведь это не его сейчас пилили бензопилой.

— Это значит, что что-то в этом мире пошло не так. Что не мне одному теперь позволено бить вне очереди... А это плохо. Очень плохо!

А ведь как все хорошо начиналось!..

* * *

А начиналось все до смешного просто.

Ко мне не пришел Морфиус и не дал мне на выбор красную и синюю таблетку. Ко мне вообще не пришел никто. Мир передо мной не стал затуманиваться, к моим пальцам не липло ставшее вдруг жидким зеркало, я не проваливался в кроличью нору. Со мной вообще не произошло ничего.

Я налил чаю, сел за компьютер, почесал щеку с отросшей за два дня щетиной и... И оказался в виртуальности!

Готов поспорить, тебя, дорогой мой читатель, это удивило бы. Да какое там, ты бы наверняка запаниковал, обалдел, стал бы щипать себя за разные части тела, пытаясь проснуться. Не скрою, я тоже удивился, но не так сильно. Дело в том, что я здесь уже был. Не просто в виртуальности, а конкретно вот в этом вот самом виртуальном мире! И как я выснил чуть позже, проведя ориентировку на местности, я оказался перенесен примерно в то же самое место, что и в прошлый раз. А может и прямо в то самое место, точно выяснить это не представлялось возможным.

Не буду вдаваться в подробности, ибо любой, кто захочет узнать, как меня занесло сюда в прошлый раз, легко сделает это, прочтя мой предыдущий рассказ об этом мире. Расскажу лишь вкратце и для этого немного отступлю от повествования.

Читатель, знай и помни две вещи: 1) черная магия существует, и 2) доступ в виртуальную реальность возможен так же, как и в мир, сотворенный на страницах книги. Именно благодаря этим двум постулатам я и оказался в мире компьютерной игры под названием "Годвилль" в прошлый раз. Один мой давний враг, увлекавшийся оккультными науками, используя заклинание, найденное им в одной из черных книг, отправил меня сюда, в любимую мной компьютерную игру.

По большому счету мне это даже понравилось. Я завел здесь друзей, вдоволь нагулялся, развеялся, отдохнул и, благодаря помощи моих друзей в реальности, выбрался обратно. Кончилось все это плачевно для вышеупомянутого черного мага по имени Василий Ложкин. Находясь у него дома, я ненароком освободил заточенного на страницах легендарного "Некрономикона" демона... или не демона? Черт его знает, кем было это существо. В общем, существо освободилось, захватило тело Васи и вылетело в окно, растворившись вдали. Больше я о нем не слышал...

Не буду утомлять тебя, читатель, рассказами о мире "Годвилля". Ты все поймешь по ходу повествования. Сейчас, предваряя историю о моем втором посещении этого мира, я скажу лишь одно: это удивительный мир! Удивительный и невероятный, в котором жизнь проста, легка и в то же время полна опасностей.

Именно поэтому, когда я вновь оказался в "Годвилле", я ничуть не испугался внезапной перемене мест. Я удивился — это да, этого не отнять. Но где-то в глубине души я даже обрадовался! Снова я оказался перенесен в тело своего героя в этой игре, снова был облачен в его доспехи и сжимал в руках его оружие, и снова, как и в прошлый раз, передо мной сидело загадочное существо с потертым кожаным ошейником — питомец моего героя.

— Не понял... — пробормотал я, озадаченно озираясь. — Это каким ветром меня сюда сейчас занесло?

Я перебрал в памяти события, предшествовавшие моему переносу. Если моя память не спит с другим, то ни в одном из этих событий, таких как включение компьютера, посещение туалета или наливание чая, не фигурировал черный маг-самоучка Вася Ложкин, читающий заклинание. Из чего мой развитый, хоть и порядком озадаченный происшедшим интеллект сделал вывод: переместился я сюда спонтанно и сам по себе, на сей раз обойдясь без помощи разного рода магов.

Ну что ж, раз уж я опять в роли попаданца — надо осматриваться. Да и с питомцем своего героя надо бы познакомиться. Нам, как-никак, теперь вместе странствовать!

— Привет, Брысь! — сказал я, протягивая руку к зверушке размером с манула, но по внешнему виду и раскраске напоминающей дворового полосатого кота.

Брысь. Да, именно так этого зверя зовут. Игроки не властны над выбором героем питомца. Не властны они и над его именем. "Годвилль" — игра-"самоиграйка", герой в ней все делает сам, а игрок, являющийся его богом, лишь направляет его на путь истинный. Ну, или пытается направить. Поэтому как я не хотел, чтобы мой Утакалтинг приручил многоногого сундука или василиска прекрасного, его выбор пал на саблепузого тигра, окрещенного Брысем.

Брысь потянулся ко мне, понюхал протянутую руку и угрожающе заворчал, отступая назад.

— Ты не узнал меня что ли, скотинка моя?

Я рассматривал Брыся, а он рассматривал меня. Прежний питомец Утаклатинга, потолковый лампожуй Тява, сразу признал меня за своего. Надо сказать, что Тява в конечном итоге перенесся в реальный мир вместе со мной, и прожил у меня еще полгода, с удовольствием кушая лампочки, колбасу и мясо, пугая моих друзей и соседей своим монстрячьим внешним видом, как я не старался прятать его от людских глаз. Брысь, обладавший куда более существенными боевыми навыками, чем мой предыдущий питомец, был явно более подозрительным созданием и почти наверняка опасным противником. Только сейчас я заметил, что задние лапы у него кошачьи, а передние — скорее обезьяньи, и заканчиваются пятью подвижными пальцами, а на поясе у зверюги висит перевязь с двумя миниатюрными мечами, напоминающими вакидзаси, вот только ножны прилажены не за спиной, а на пузе. Ну что ж, на то он и саблепузый тигр...

Устав приманивать питомца добрым словом, я решил показать ему кто здесь хозяин.

— Брысь, кошак ты блохастый, отставить от меня шугаться! К ноге!

Кошак атаковал так быстро, что я просто не успел среагировать. Сабли молниеносно выпорхнули из ножен, Брысь взвился в воздух, делая замах в полете, и пребольно рубанул меня обоими мечами сразу. Один удар пришелся в бок, по ребрам, второй — по подставленной в последний момент руке.

— Ах ты ж скотина неблагодарная! — взвыл я, наблюдая, как перед глазами материализуется полоска здоровья, длина которой уменьшается с 336 очков сразу до 303! Кабы удары не пришлись в непробиваемую тельняшку тысячи чертей и циркониевый браслет у меня на запястье — ущерб был бы еще более плачевным.

Да, снаряжение в "Годвилле" тоже юморное и специфическое. В прошлый свой визит сюда я щеголял в паровых латах со стальными руками-крыльями, и каждый миг норовил сломать себе пару конечностей, вынужденный передвигаться на коньках-горбунках. В этот раз, в силу того, что мой герой существенно вырос в уровне и прибарахлился, одеяние мое было более удобным, но не менее диким!

Вооружен я был боевыми баклушами, то есть деревянными заготовками под ложки. Следующий прыжок Брыся, размахивающего мечами, словно магистр Йода в бою с графом Дуку, я прервал точным ударом баклуши по лбу, и отоварил упавшего питомца ударом ноги, обутой в отшлепанец. Чем отшлепанец отличается от привычного мне шлепанца — еще предстояло разобраться, но удар был хорош, Брысь рухнул на землю и затих, более не желая демонстрировать свою круть.

Не без толики самолюбования я подумал, что саблепузый тигр, пусть даже и откормленный и матерый, 22 уровня, ну ни разу не противник 60-уровневому мне, обвешанному такими шмотками, что хоть весь монстрячий мир "Годвилля" на бой вызывай!

Одного я не понимал, всплывающая подсказка напоминала мне, что в качестве щита у меня блокатор калорий, но ничего подобного я у себя в руках не видел, только две боевые баклуши. Как обычно, решив, что я не буду думать об этом сегодня, а подумаю об этом завтра, я наклонился над поверженным Брысем. Как бы не убил я свою скотинку, удар то был будь здоров...

— Зверушка, — негромко позвал я, легонько пихнув Брыся боевой баклушей, — ты это, ты того! Здесь вам не тут, в рот мне ноги! Очнись, в общем!

Брысь открыл левый глаз. Подумал немного, закрыл его и открыл правый. Должно быть, так меня было лучше видно. Затем поднялся, собрал оброненные мечи, уложил в ножны и уселся передо мной на задницу, обернув лапы хвостом. Ну ни дать ни взять — обычный домашний котяра! Причем добрый такой, аж погладить хочется! И так сразу и не скажешь, что минуту назад он меня исполосовать мечами пытался.

— Признал во мне хозяина? — спросил я.

Зверушка молчала, но попыток напасть или свалить в глухой лес больше не делала. Отчасти это объяснялось тем, что, как я узнал в свой первый визит в этот чудесный мир, здесь нет глухих лесов. Растут здесь преимущественно сосны и делают они это маленькими рощицами и вдоль дороги.

Хотя, кто знает, может в стороне от тракта глухомань и имеется, но я с дороги как-то не сходил. Не принято это тут, да и нет там ничего и никого.

Дорога здесь, кстати, одна. Ведет она из столицы в далекие дали. По ней и ходят герои, от столицы в даль, круша по пути монстров и выполняя квесты. Ну, если быть точнее, то прямо по дороге мало кто ходит, но вблизи нее держатся, видимо, чтобы не заблудиться.

Однако, пришла пора задаться логичным вопросом: а что за фигня, собственно, происходит? Почему я в "Годвилле"? Нет, меня это радовало, конечно. Если уж выбирать в какую игру оказаться занесенным, то пусть уж это лучше будет "Годвилль", чем "World of WarCraft". Но я никогда не мечтал о том, чтобы остаться здесь навсегда. Вот переноситься сюда отдохнуть и поразвлечься — это я с удовольствием... Главное — знать, что в любой момент я могу вернуться обратно домой.

Одно я знал точно: стоять на месте в "Годвилле" не принято, лучше идти. И лучше это делать в сторону столицы, ибо в большем городе есть больше шансов найти своих друзей. А где игровые друзья, там и их боги, реальные люди то бишь, мои друзья в реальности. Решив для себя эту дилемму, я, не спеша, зашагал к столице этого мира, одноименной с ним — к городу Годвиллю, гоня прочь мрачные мысли.

Помните "День радио"? "Мы можем что-нибудь сделать с минообороны? Нет? Тогда концентрируемся на пуговице!" Шутки шутками, а если ты ничего не можешь поделать с какой-то проблемой — нужно искать пути решения других. Проблем вокруг всегда видимо-невидимо, и очень может быть, что главная проблема — как слово в сканворде. Вот вроде не знаешь ты, кто главный персонаж фильма "Челюсти", а поотгадываешь другие слова, и уже видишь: пять букв, первая — "а", последняя — "а", и как осеняет!

Раз я не могу понять, как я попал сюда и как мне вернуться обратно — лучше об этом и не думать, и наслаждаться жизнью. Тем более, что наслаждаться жизнью в "Годвилле" достаточно просто...

— Брысь! За мной! — скомандовал я, и боевая скотинка послушно побежала следом. Знаете, как герой в "Годвилле" приручает питомца? Да также, как я сейчас! Сходится с монстром в смертельной схватке, крепко бьет его, а потом одевает ему на шею ошейник (хотя с мозговыми слизнями немного сложнее) и приглашает путешествовать вместе. Таким образом я, кажется, приручил Брыся вторично!

Однако ближайший дорожный столб, на котором было гордо намалевано число 60, навел меня на несколько иные мысли. Расстояния в "Годвилле" измеряются столбами, так уж тут принято. Не в километрах, не в милях, а в столбах. Сколько метров от столба до столба — никому не ведомо. Я пытался замерить расстояние шагами, но быстро отказался от этой затеи. Между одной парой столбов может быть метров триста, между другой — километр. Но по опыту я уже знал, что 60 столбов — это примерно полдня пути.

Я пораскинул мозгами. Дорога одна, герои ходят по ней туда-сюда. Вон, за сосенкой, как раз низкоуровневый герой пробежал, облаченный в странную одежду из картофельных очисток. Ах да, это ж броня под названием "картофельный мундир"... Ничего, мой герой тоже когда-то в таком щеголял. 14 уровень, судя по подсказке... Молодой еще, хилый совсем. Но не о юном герое речь, речь о том, что шансы встретить друзей по пути или в каком-то другом городе этого мира — были самую чуточку меньше, чем в столице. И как мне не хотелось попасть в главный город сего чудесного мира и посмотреть на храм из золотых кирпичей, который воздвиг в мою честь мой нерадивый герой, в тело которого я нынче вселился — топать полдня ради этого мне было исключительно лень! Да и законы "Годвилля" не обойти — если ты идешь в направлении столицы — монстры разбегаются от тебя в разные стороны. Не полагается им с тобой драться! А вот если идешь прочь от нее, родимой — тут уж тебя каждый монстр скушать норовит. Это больно иногда, конечно, но монстры — это не только несколько килограмм (а иногда и центнеров) свежего мяса, это еще и трофеи, которые можно продать, и деньги, которые необходимы на снаряжение и пищу. Да и на пиво тоже!

Мимо меня прокатился колобок с тысячью лиц — невероятно жуткое создание, но еще совсем молодое, не ровня мне. Прокатился, покосился на мои доспехи и оружие и отправился дальше искать противника по силам. Может как раз того героя 14-го уровня догонит? Я за монстром тоже гоняться не стал, мне от него ни жарко, ни холодно. Те, кого игра хочет свести со мной — найдут меня сами!

И с этими веселыми мыслями я развернулся в сторону, противоположную столице, и бодро зашагал по дороге вперед, навстречу приключениям.

Я уже кажусь вам сумасшедшим, да? Попасть в иной мир, не иметь ни малейшего представления о том, как вернуться назад, и идти при этом искать монстров, дабы выбить из них трофеи, которые можно будет прокутить в кабаке — это вообще нормально? Ну а что мне делать-то было? Сидеть и оплакивать мое удобное мягкое кресло? Мой недопитый чай? По чаю я и правда скучал, но как я уже говорил, лично для меня "Годвилль" был не самым плохим местом для переноса. Поэтому я инстинктивно принял единственно верное решение, последовал совету, который обычно дают жертвам изнасилования — расслабился и решил пытаться получить удовольствие!

Первый удар я получил уже минут через десять неспешной прогулки по тракту. Нечто цветасто-бородатое спикировало на меня, долбануло чем-то по лбу и снова взвилось в небо.

— Иди сюда, штурмовик недоделанный! — крикнул я небесам, потирая лоб. Одетый на мне берет сивой кобылы, конечно, смягчил удар, но приятного в ситуации все равно было мало. Полетных шмоток у меня нет, в небо мне не подняться при всем желании, а драться с гномом небесным, а моим противником был именно это вид монстра, стоя на земле, было довольно проблематично!

Гном заходил на новый вираж. Шустрый, зараза, маленький, так запросто по нему не попасть... ну так и мы не лыком шиты. Решение созрело в моем сознании довольно быстро: логически рассудив, что самому бросаться в атаку на летающего врага не логично, я бросил в атаку питомца. В прямом смысле! Схватил саблепузого тигра за шкварник и метнул его в приближающегося врага!

Брысь, надо отдать ему должное, тут же сообразил, что надо делать и вцепился зубами в загривок гнома. Маленький монстр противно заверещал, сделал "бочку", "мертвую петлю", попытался выполнить даже "кобру" и втемяшился в дерево. Картину омрачало только то, что мой котяра врезался в дерево вместе с ним и сейчас оба монстра медленно сползали на землю.

— Жизнь за Нер-Зула! — радостно взревел я свой девиз и долбанул монстра по заднице обеими боевыми баклушами!

Нет, девиз определенно надо менять. Он каждому герою положен, конечно, но как-то глупо выкрикивать в бою то, что послушникам в "WarCrafte" полагалось говорить неспешно и таинственно. Продолжая механически лупить гнома то одной баклушей, то другой, я думал над глубоко философским вопросом: какой же девиз мне избрать?

Помнится, у викингов высшей честью, оказанной ими женщине, было сделать ее имя своим боевым кличем. Мне сразу вспоминается один из персонажей "Лебединой дороги" Семеновой и цитата оттуда: "И страшен был его боевой клич: "Ас-стейн-ки!" Это так на ихнее урманское наречие перевелось красивое имя Звениславка. Может и мне поискать, как моя Светлана по-урмански будет? А то бросаться на врага с диким ором "СВЕЕЕЕТАААА!" — как-то глупо. Наоборот выглядит это так, как будто я на месте монстра жену представляю и несусь ее боевой баклушей потчевать.

Напрашивался другой вариант — сделать боевым кличем слово "ТЁЁЁЁЩАААА!" Вроде как понятнее, оригинальнее, вот только я и к теще к своей претензий не имею.

Гном небесный тем временем окончательно затих, и из кармана его цветастой рубашки выскользнул U-тюбик. Да, трофеи в "Годвилле" подстать монстрам... В мой первый визит сюда я больше всего поразился свинье-коптилке — маленькой керамической свинюшке приятно пахнущей березовым дымом, и гайке неприличной формы! Последнее я даже описывать не берусь! Подключайте свое воображение и представляйте этот чудо-трофей. А U-тюбик — это так, ерунда по меркам "Годвилля". Тюбик в форме буквы U. Пустой, кстати. На кой он нужен и зачем его гном с собой таскал — черт его знает. А я его в городе золотых за 50-80 продам! Мелочь, а приятно — на пару кружек пива в кабаке хватит, или на покушать чего-нибудь.

Решив пока обойтись без девиза вообще, я поднял Брыся на ноги за шкирку, потряс, погладил, дернул за хвост в воспитательных целях, ибо скотинка моя попыталась вырвать у меня из рук законный трофей (видимо котяра решил, что раз он в бою поучаствовал, значит трофей ему, а не мне полагается), и зашагал дальше, держась строго по центру дороги и поглядывая по сторонам. Не мелькнет ли где-нибудь за деревьями знакомый никнейм над головой очередного приключенца?

Знакомый приключенец мне бы сейчас ох как пригодился — нужно срочно установить через него связь с реальным миром, понять, как меня сюда занесло и как я буду отсюда выбираться. Ну а пока друзей на горизонте не видно — можно бы заколбасить угрожающе надвигающегося на меня Слепого Циклопа, внешне отдаленно напоминающего Николая Валуева с тяжелейшего запоя и в очень плохом настроении.

В общем, я вошел в ритм жизни "Годвилля". Для обычного героя ритм здесь очень простой: бродишь по лесам, лупишь монстров, монстры лупят тебя. Если ты побеждаешь — получаешь трофей и немного золотых. Если побеждают они — ты отползаешь в кусты под благовидным предлогом и релаксируешь до тех пор, пока не окрепнешь настолько, что сможешь встать на ноги, и полоска здоровья не дорастет хотя бы до 60 очков здоровья. И снова в бой...

Но герой — на то он и герой, всего лишь виртуальный персонаж. Он рвется в бой сразу же, как только оправляется от наиболее страшных ран, нанесенных в последнем бою. Если его бог, то есть реальный человек, играющий в "Годвилль" и следящий за своим подопечным, скомандует ему: "Отдохни, подлечись, восстанови здоровье!" — до героя доходит, что бродить по тракту израненным и еле живым — ни разу не комильфо, и тогда и только тогда он решит все же отдохнуть и оклематься всерьез. Но даже и тогда полоску здоровья он доращивает максимум до 2/3 ее максимального значения.

Но я-то — не герой. Я — один из богов этого мира. Я — реальный, умный человек, никуда не торопящийся. Отделали меня как следует — не проблема, нужно просто полежать под сосной, гладя питомца и наблюдая за тем, как сами собой зарастают страшные раны. Больно, конечно... Собственно, по сравнению с моим прошлым визитом в "Годвилль", драться с монстрами стало существенно больнее. Мой герой подрос уровней на двадцать, заматерел и мелкие представители монстров стараются обходить его стороной, ища себе противника по силам. А вот крупные и могучие — прут прямо на меня, жаждут помериться силами со знаменитым Утакалтингом. Они-то не знают, что заместо Утакалтинга в этом теле теперь его создатель, реальный человек. А и знали бы — им было бы до лампочки.

Поэтому в прошлый раз меня просто били, а в этот, уж простите за выражение, откровенно мудохали! А у меня, как назло, только это недооружие, боевые баклуши. Да, боевой бонус у них будь здоров, но чисто с психологической точки зрения нападать с двумя деревяшками на двухметрового монстра, вооруженного битой, мечем или острыми зубами, было просто страшно.

Но ничего, сейчас денег подзаработаю, дойду до ближайшего города, куплю себе что-нибудь приличное. И удобное!

В кошельке приятно позвякивало — в момент переноса там уже было около трех тысяч золотом, а после часа неспешной ходьбы по тракту, перемежающейся спаррингом с разнообразными тварями от летучих до ползучих, количество золота перевалило за четыре тысячи. Почти полон был и мешок с трофеями — если все, что там есть, запродать, то кошелек потяжелеет еще тыщи на три. И на покушать хватит, и на хорошее оружие...

И вот тут-то прямо передо мной и материализовался гидравлиск. А я после прошлого боя с безбашенным страусом отдыхать не стал, подумал, что 110 очков здоровья мне с избытком на следующего монстра хватит. Обычно на одного противника у меня тратится очков двадцать, максимум — тридцать. Ну не успевают они меня всерьез обработать... Здоровенные, страшные, но тупые как пробки. Даже если в нокаут меня отправят — добивать не спешат. Постоят, посмотрят как я головой трясу да зубы выбитые выплевываю, и только когда я поднимаюсь и снова встаю в стойку — только тогда монстр снова бросится в атаку.

Надо сказать, что также честно поступают и герои по отношению к монстрам. Лежачего не бьют. Ну а я... нет, если монстр хоть немного антропоморфен и у меня еще прилично здоровья — во мне тоже играет благородство, и я позволяю упавшему подняться. А если на меня нападает какая-нибудь ерунда вроде многоногого сундука, да еще и я на последнем издыхании — черта с два я перед ним расшаркиваться буду. Бить, бить и еще раз бить.

В общем, когда на меня налетел гидравлиск, я был, мягко говоря, не в лучшей форме, отлежаться и новые зубы взамен утраченных отрастить не успел. Кстати, да, зубы здесь вырастают просто на щелк! Получил в бою по зубам — через минут 15 новые уже выросли. И не больно совершенно, только чешутся! Помню, как у меня зубы мудрости росли в реальности — вот это было страшно. Неделю на анальгине жил, пока это эмалированная зараза соизволила прорасти сквозь десну. А тут... Полежал, в небо посмотрел — и вот тебе новый зуб, спасибо, тетенька Зубная Фея!

Но что-то я отвлекся...

В общем, налетел на меня гидравлиск. Зверюга мощная и хорошо вооруженная. Одолеть-то я его одолел, но очков здоровья у меня осталось всего семь.

И вот я лежу, греюсь на солнышке, чувствую, как растут новые зубы и как зеленеет моя красная полоска здоровья, а мысли у меня — скверные-прескверные! Кончилось веселое приключение, началось черт знает что. По-настоящему опасное и непонятное.

— Брысь, а Брысь? — спросил я у пригревшегося у меня на коленях саблепузого тигра. — Как думаешь, что за ерунда с этим миром происходит?

Котяра не ответил. Почесал пятерней голову и лениво посмотрел на меня желтым глазом. Он вообще в разговорах со мной только один глаз открывал, по всей видимости — принципиально.

— Знаешь что, — сказал я. — А пойдем-ка мы с тобою в город! Отдохнем и подумаем, как жить дальше. Айда?

Кошак с моих коленей слезать не захотел. "Ну и ладно. Ну и сам виноват!" — подумал я, раздвигая ноги и позволяя питомцу провалиться между ними, брякнувшись пузом о землю. Недотигр этого юмора не оценил и попытался укусить меня за промежность, за что тут же получил боевой баклушей по голове. Не сильно, так, для профилактики. Нет, определенно, с Тявой мне было проще. Дружелюбнее он был многократно!

До ближайшего города, которым оказался Пивнотаун, шагать пришлось еще семь столбов. Каждый столб приходилось одолевать с боем, но, хвала Аллаху, все семеро нападавших на меня монстров были самыми обыкновенными. Впрочем, не знаю, применимо ли слово "обыкновенный" хоть к одному монстру "Годвилля".

Что вам представляется при слове "монстр"? Подумайте. Представьте.

А теперь скажите, укладываются ли в это определение существа, встреченные мной за последние полчаса путешестви?. Ну ладно, кондратий хватающий — это еще нормальный монстр. Двухметровый столб с гигантским глазом посреди серой физиономии, с двумя костлявыми, но очень мощными руками и двумя же ногами, которые при желании могут быть использованы и как хватательные конечности. А как вам глухой бас гитарист? Вот с какой радости ЭТО — монстр? Типичный такой рокер, в косухе, с длинными волосами, зверской физиономией, с гитарой. Я вообще в первое мгновение подумал, что это просто еще один герой... Свою ошибку я понял только получив по голове гитарой. Кабы не берет сивой кобылы — ох и плохо бы мне пришлось...

А что вы скажете о грязевом големе? Подвижный кусок грязи с множеством ложноножек. И как это бить, скажите на милость? Благо рядом речка подвернулась, туда я его и скинул, увлекая это создание следом за собой. И монстра убил и сам помылся, тоже плюс. Правда отшлепанцы чуть не утопил, но это так, мелочь, ведь выловил все-таки!

А у самого города путь мне преградил хрюкотательный зелюк. Такая няшка, такая лапочка... Я аж погладить его потянулся, в результате чего наглая зверюга всю харизму мне расцарапала!

В общем, кое-как, с грехом пополам, добрался я таки до ворот города с привлекательным названием Пивнотаун!

Хороший город! Интересный... Пиво в "Годвилле" везде варят отменное, но в Пивнотауне оно какое-то особо отменное! Ну просто отменнейшее из отменных! А я пиво люблю.

И вот не надо меня осуждать и рассказывать о пользе здорового образа жизни! Вот смотрите: теория Голдрата гласит, что "Производительность системы равна производительности самого слабого ее участка". И это применимо к любой системе! Простой пример: скорость движения стада бизонов равна скорости движения самых слабых и больных его представителей. Если на стадо нападают хищники, то кто погибает первыми? Правильно, самые слабые и больные бизоны. Таким образом, скорость стада увеличивается, а, следовательно, хищники делают полезное для бизонов дело.

Применим теорию Голдрата к нашему мозгу. Что мы имеем? Что производительность мозга равна производительности самых слабых и больных его клеток. Медицина говорит нам, что алкоголь убивает клетки мозга. А какие клетки алкоголь убьет первыми? Правильно, самые слабые и больные! Следовательно, пара кружек пива позволят моему уставшему и пережившему несколько сотрясений за день мозгу работать быстрее и, быть может, найти выход из этого, кажущегося безвыходным положения.

Возле ворот царила традиционная шумиха. В город разномастным потоком вливались герои — кто побитый, ищущий доктора, а кто — наоборот, сияющий и довольный, с полным мешком трофеев. Я вглядывался в лица, ища знакомцев. В таком потоке рассмотреть кого-либо было трудно, спасали только всплывающие подсказки, появляющиеся над каждым героем, стоило мне пристально на него посмотреть. Такой же поток выливался из ворот, вот только, не смотря на то, что из города народ выходил со стопроцентным здоровьем, далеко не каждое лицо светилось счастьем и жаждой приключений. Большинство героев просто страдали похмельем... Оно в "Годвилле", в отличие от ран и ушибов, не проходило само по себе за десяток минут, и не лечилось в гильдийских лечебницах. А пить герои умели и любили...

— Стоять! — рыкнул на меня стражник у ворот, преградив путь копьем. Простой бот, при взгляде на него никакие подсказки не всплывали. У второй створки — такой же, один в один. Двое из ларца, одинаковы с лица.

— Стою! — отозвался я. Не впервой. Короткая и бессмысленная процедура проверки. Сейчас он меня спросит про цель визита, я ему отвечу, что нет у меня никакой цели, и он меня пропустит.

— Цель визита?

— Пьянство, дебош и оргия! — привычно ответил я.

— У вас с собой луч солнца золотого!

Ну да, есть у меня такой трофей, от грязевого голема мне достался. Хороший трофей, золотых за 500 загоню, наверное. И что с того?

Последнюю мысль я озвучил стражникам.

— Пошлина за внос данного трофея — 46 золотых.

И нахальный страж порядка протянул ко мне руку.

— Нет у меня мелочи, пьющая бабулька! — рефлекторно заявил я раньше, чем вспомнил часто встречаювшуюся в дневнике моего героя фразу: "На входе в город отдал N золотых монет стражникам-рекетирам!"

Меня взяло зло. В реальности ко мне точно также все детство протягивали руку гопники, сейчас — протягивает налоговая, а когда я куплю машину — точно также станут делать еще и ГИБДДшники? И я безропотно буду отдавать деньги? Черта с два, я их лучше пропью!

— 46 золотых! — настойчиво потребовал бот. Позади меня скапливалась очередь... Впереди, на выходе из города — тоже, герои останавливались посмотреть, что же произойдет.

— Перед тобой — могучий и высокоуровневый герой, пророк гильдии "42". И он не собирается платить за вход в этот город! Это город должен платить за то, что такой герой как я осчастливил его своим посещением.

Да, знаю, перегнул палку. Но что поделать, вспыльчивый я. Но отходчивый! Я и в жизни такой, клыкастый и ершистый. Стоит кому-то косо на меня посмотреть — я уже готов к бою. А чтоб я стерпел это вымогательство со стороны бота, когда у меня и так настроение ни к черту из-за встречи с гидравлиском — нет уж!

Оба стражника взяли копья наизготовку. Позади меня шелестели одобрительные голоса других героев: "Молодец", "Не поддался", "Суров"!

— Поди прочь! — скомандовали боты хором.

— Никто не смеет мне приказывать! — эх, переиграл я в "WarCraft" в свое время, до сих пор фразы принца Артеса сами с языка слетают.

Копье скользнуло мне по ребрам, распарывая тельняшку тысячи чертей ("Уменьшение боевого бонуса на единицу" — услужливо всплыло передо мной сообщение, закрывая обзор), древко второго — просвистело над головой. Один против двух ботов я не собирался играть в рыцарство, силы и так не равны. Мой отшлепанец врезался в промежность первому стражнику, а через секунду кулак ударился о нагрудные пластины второго.

— Бей их! — донеслось до меня сзади и, обернувшись, я увидел, как толпа героев наседает на согнувшегося пополам стражника-рекетира. Второго мой удар всего лишь заставил пошатнуться и сделать шаг назад. Отбросив в сторону копье, стражник выхватил меч и пошел на меня.

Эх, не был я никогда ролевиком, не обучен ни драться на мечах, ни обороняться от нападения мечника. Зато в детстве прошел богатый курс обучения уличным дракам и потому действовать стал так, как будто на меня нападает человек с палкой, а не с мечом, тем более что стражник и в самом деле размахивал им как палкой, пытаясь разрубить меня пополам. Я ловко поднырнул ему под руку и провел бросок через плечо, чуть не вывихнув при этом руку сам себе. На поверженного стражника тут же насело пяток героев, давая мне время для того, чтобы отдышаться и поднять с земли оброненные баклуши.

Герои весело месили стражников, уже не подававших признаков жизни.

И вот спрашивается, на кой черт я это сделал? Опять внес сумятицу в размеренную жизнь этого мира... Не мог сдержаться и просто заплатить? Нет, не мог. Нам чужого не надо, но и своего мы не отдадим.

Оставив героев предаваться веселому реслингу, я зашагал к торговым рядам, а точнее — к одному торговому ряду, являвшемуся главной улицей города, а рядом со мной бежал мой верный Брысь. Верный-то он верный, а вот в драке помощи от него не дождешься. Питомец, называется... Форс ты моржовый, а не питомец!

Торговый ряд любого города в "Годвилле" — это филиал нашей барахолки. Ну, почти, ибо пришедший на барахолку человек, как правило, что-то покупает, а здесь, наоборот, как раз что-то продает. И торговля идет не на жизнь, а на смерть! Сотни лотков по правую руку и столько же по левую, толпы героев, слоняющихся между ними и выбирающие себе торговца, кажущегося им симпатичнее или добрее... Среди героев бродят монстры и ни те, ни другие друг на друга не обращают никакого внимания. Герои — продают хабар, монстры — покупают, чтобы унести прочь из города.

Помните персонажа "Пикника на обочине", скупавшего все, что сталкеры приносили из Зоны и тащившего все обратно? Вот и здесь примерно то же самое...

Нет, логике это все не поддается. Героев — сотни, монстров — десятки. Следовательно, весь товар они обратно за стены города не вынесут. Куда торговцы потом сбывают купленное — рандом их разберет. В этой игре вообще про все можно так сказать: "Рандом его ведает!" — и это все объясняет!

— Здравствуй, уважаемый, — обратился я к первому попавшемуся торговцу. — Почем U-тюбик возьмешь?

Я-то знаю по прошлому визиту, что выбирать торговца — смысла нет ни малейшего. Все они по сути — один многоголовый бот. И цены у всех одинаковые — бесполезно переходить от одного к другому. Если один сказал, что возьмет трофей за сотню золотых, значит, такую же цену за него дадут и остальные.

— 96 золотых, о достойнейший из героев!

— Договорились! — я выложил помятый трофей и загребущие руки торговца тут же спрятали его куда-то под прилавок. — А ломаный грош не желаете?

Торговец повертел его так и сяк, попробовал на зуб, пристально посмотрел на меня и согласился забрать его всего за 40 золотых. Я не спорил, толку все равно не будет. Это вам не торговый ряд на барахолке, где если грамотно поторговаться и припугнуть проверками — можно полстоимости скостить. Вот когда я зайду в бутик выбирать оружие, вот тогда поторгуемся.

В общем, спокойно и не торопясь избавился я от всего содержимого своего походного рюкзака. Луч солнца золотого, из-за которого я такой мордобой на входе в город начал, ушел аж за 820 золотых! Торговец как увидел этот сияющий прут, больше похожий на джедайский меч — аж прослезился, так давно он, оказывается, подобной вещицей обзавестись хотел!

За компанию я продал ему и Брыся. 225 золотых за питомца получил, рассказав торговцу, какой он у меня породистый и как хорошо к горшку приучен. Нет, я не спешил избавиться от своего питомца, практика показала, что питомец в "Годвилле" — вещь очень полезная. И в бою иногда поможет, и время с ним коротать веселее, а самое главное — на него очень удобно класть ноги, сидя у костра. Просто я не раз видел, как этот трюк проделывал мой Утаклатинг в игре, все равно Брысь потом ко мне обратно прибежит!

И ведь прибежал! И пяти минут не прошло, я только успел пройти торговые ряды и остановиться перед магазином оружия, как кто-то потерся об мою ногу. Я ласково потрепал кошака по голове и вошел внутрь, звякнув колокольчиком над дверью.

— Что желает могучий и высокоуровневый герой? — спросил моментально материализовавшийся передо мной торговец.

Я оглядел прилавки и стены, обвешанные разномастным оружием. Чего тут только не было...На стене висело темное пятно, стоящее бешеных денег. При ближайшем рассмотрении пятно оказалось плащом под названием "Покров ночи", с боевым бонусом +91. Моя тельняшка тысячи чертей, боевой бонус которой после нескольких полученных сегодня ударов упал существенно ниже семидесяти, на его фоне смотрелась жалко и постыдно. Чуть поодаль лежал на прилавке мрачный щит из черных кристаллов, готичный как сам Князь Тьмы. В принципе мне он по карману, но боевой бонус всего +60, слабоват будет.

А вот полосатый рельс — штука хорошая, в бою пригодится. Если ничего другого, более подходящего, не увижу — обязательно его прикуплю. И пусть он всего +65, зато махать удобно и привычно, не то, что этими баклушами!

— Могучий герой желает подобрать себе оружие под стать своему величию! — гордо заявил я. Ишь как завернул-то, прямо аристократ, в рот мне ноги!

— Могу порекомендовать самопалицу, всего за 6400 золотых!

Я присвистнул, глядя на увесистую булаву, висевшую на стене. Я ее, интересно, вообще поднять-то смогу? Бонус — +75, мощная штуковина, кого-нибудь по голове такой отоварить — все, выноси готовенького. Но стоит... У меня денег — всего 7 тысяч с небольшим... А, впрочем, не все ли равно? На оставшиеся пятьсот золотых я могу очень хорошо подкрепиться!

— А почему она — САМОпалица? Сама врага лупит? — спросил я у торговца, хотя занимал меня немного другой вопрос: какого лешего она — ПАЛИЦА, если она — БУЛАВА? Впрочем, я — не эксперт в оружии, может так и должно быть?

— А вы возьмите ее в руки и взмахните!

Палица была тяжелой, килограмм десять, не меньше. Рукоять удобно ложилась в руку, а тяжеленное чугунное навершие, утыканное шипами, так и просилось в бой. Эх, раззудись плечо, размахнись рука!

Я взмахнул палицей, очертив ей круг над головой, и тот час же ее чугунная часть вспыхнула ярким пламенем и обдала меня жаром. Впечатляет, ничего не скажешь! В мой прошлый визит сюда я носился по "Годвиллю" с цепным плазмомечом, так что, похоже, огненные шмотки меня любят, сами просятся в руки.

— Уговорил, почтенный. Беру это чудо! Боевые баклуши возьмешь в зачет стоимости?

— За них могу только снаряжение подлатать!

А что, тоже дело, тельняшка и берет сильно за дорогу пострадали, тельняшка вон вообще лохмотьями висит. Тут я вспомнил еще и о том, что мой герой вообще-то обладал некими торговыми умениями, позволяющими получить скидку, в частности — окозамыливанием и дьявологикой. Еще бы вспомнить, как ими пользоваться!

Я закрыл глаза, обратил взор внутрь себя и потребовал у своего естества: "Хочу применить умение "Дьявологика"! Меню развернулось тут же: "Меню" — "Умения" — "Торговые" — "Дьявологика"! "Режим "дьявологика" активирован". И меня понесло!

— Досточтимый торговец, ты просто обязан продать мне эту самопалицу дешевле на 60%.

— С чего это? — упер руки в бока торговец!

— С того, что крокодил более широкий, чем длинный!

— Чего? — озадачился тот. — Что крокодил более длинный, чем широкий известно даже детям!

Опа, какое интересное умение... Торговец полностью увлечен непонятной ему идеей и факт предоставления скидки оставлен позади. Он уже не сомневается в том, что предоставит мне скидку, сомнения гложут его лишь по поводу геометрических параметров крокодила! Надо будет попробовать такую методику в реальной жизни использовать, если выберусь, конечно...

— Смотри! Если два больше одного и два меньше трех, то три больше одного, правильно?

— Ну, пока правильно, но крокодил тут при чем?

— Пока у нас есть два параметра, "широкий" и "длинный", между которыми нужно установить знак "больше" или "меньше". Введем третий параметр, "зеленый". Если окажется что крокодил более зеленый, чем длинный и более широкий, чем зеленый — это автоматически будет означать что крокодил более широкий, чем длинный.

— Допустим!

— Смотри! Крокодил длинный только вдоль, а зеленый — вдоль и поперек. Следовательно он более зеленый, чем длинный. Логично?

— Логично.

— Перейдем к параметру "зеленый", Крокодил зеленый только сверху, снизу он скорее салатный, чем зеленый. А широкий он и сверху, и снизу. Следовательно, крокодил более широкий, чем зеленый. Из вышесказанного наглядно следует, что...

— Что крокодил более широкий, чем длинный! — восторженно выкрикнул торговец, — Надо же, всю жизнь жил, а не знал! Держи самопалицу, герой! С тебя 2 560 золотых!

Ну как дети малые, чес слово! Мне аж стыдно стало...

В общем, в кабак я пришел с новой шмоткой и с обновленными и отреставрированными старыми. Тельняшка моя выглядела постиранной и тщательно выглаженной, а бонус ее вернулся в норму, к 72, как и полагалось, к отшлепанцам я уже привык и вообще полагал их многократно удобнее, чем тапки мономаха, в которых я щеголял в прошлый визит в "Годвилль", а уж в сравнении с коньками-горбунками они и вообще казались идеальной обувью. Торговец — ну чистый Кашпировский! Поводил руками, и все как новое стало...

Но настроения моего все это не улучшало. Не радовал ни веселый балаган в кабаке, ни стриптиз очаровательной героини с ником Манька Облигация, устроенный за пару столиков от меня. Не радовало даже пиво, поэтому, сделав пару глотков из кружки, я отдал ее своему питомцу, а сам приналег на свиную отбивную, чуток пережаренную, но в целом все равно очень вкусную.

Знакомых моих в кабаке видно не было, и я сидел за столиком в гордом одиночестве и с такой мрачной физиономией, что, несмотря на то, что пустых столиков больше не было, подсаживаться ко мне никто не рисковал. Драки в кабаке были явлением обыденным, разнимать их никто не спешил, поэтому веселые герои обходили хмурого меня стороной — кому охота получить в бубен просто так?

Итак, пора было тщательно все обмозговать. Что мы имеем? Я перенесся в "Годвилль" без какой либо помощи Васи Ложкина, отправившего меня сюда в прошлый раз. Я вообще перенесся сюда, кажется, сам по себе. В прошлый раз план действий был простым и понятным — найти героев моих друзей, через них связаться с реальностью, попросить друзей найти Ложкина и набить ему морду, потребовав вернуть меня обратно. Кому бить морду сейчас — категорически не ясно. Даже найти Ложкина невозможно, ибо нет больше Ложкина, улетел!

Друзей найти все же надо, хотя бы ради того, чтобы предупредить жену, уехавшую к теще в деревню на целых три дня и не имеющую доступа к компьютеру, а значит и к "Годвиллю". А то будет мне звонить, а я трубку не беру. Разволнуется...

Но как вернуться-то? Идей не было...

Да еще и монстры, ставшие драться не по правилам. В прошлый раз мои шатания по "Годвиллю" были не более чем увеселительной прогулкой, а сейчас, когда я не знаю как вернуться обратно и имею реальный шанс умереть от руки монстра... Какая-то неприятная прогулка намечается.

Да, смерть в "Годвилле" — тоже не настоящая. Полежишь труп-трупом, воскреснешь через сутки реального времени, то есть суток так через 5-6 местного. Но что, если правила поменялись не только относительно поведения монстров? Что, если теперь и смерть здесь — самая настоящая?

Не, такого приключения мне точно не надо! Да и вообще, мне через три дня на работу!

Блин, о чем я думаю? Какая работа? Я же застрял в виртуальном мире! Один! Без надежды на помощь! А думаю о том, как там без меня коллеги обходиться будут...

— Можно присесть? — раздался прямо передо мной голос, заставивший меня поднять голову.

Герой как герой, молодой еще, низкоуровневый. Да и выглядит также, лет на 14-15 тянет. Учитывая что внешность героев в "Годвилле" создается богами, то есть игроками в момент генерации персонажа, и большинство героев выглядят точной копией своих богов — этот персонаж скорее всего создан каким-нибудь подростком-геймером.

"Персиваль Несчастный, 13-ый уровень!" — сообщила мне всплывающая подсказка над его головой. Ну и имечко! У его бога поди еще и комплекс неполноценности, спроецированный на своего виртуального подопечного. Парнишка поди забит и затюкан всем миром, считает себя несчастным и обездоленным, вот и результат!

А одет-то он во что, прости, Господи! Липовый щит честности — да эту деревяшку любой иголкой проткнуть можно! Гидрокостюм "Герасим" — эту облегающую штуковину на девушку бы нацепить — эротично бы смотрелось! Носки-самостои на ногах — суровая шмотка, пуленепробиваемая поди, но вот как ходить в этих почти деревянных носках?

— Нельзя! — рыкнул я. — Поди прочь, жертва аборта! Не видишь, я не в настроении?

И чего я сегодня такой злой? Стыдно мне стало практически сразу, после того, как я выдал эту тираду, но что поделать, не давать же теперь задний ход?

— Зачем сразу хамить? — недовольно спросил герой.

— Могу и по почкам сразу заехать! Оставь меня, старушка, я в печали! Не нервируй меня, низкоуровневое порождение виртуальности!

— Я всего лишь хотел присесть...

Да что ж ты настойчивый-то такой, а?

— Бабку твою вперехлест через клюз! — взревел я, поднимаясь и хватаясь за самопалицу. — Ты по-хорошему вообще не понимаешь, да?

— Ухожу, ухожу... — засобирался герой.

Я опустился на стул, какое-то время еще наблюдал, как малец сиротливо поедает куриную ногу возле барной стойки, а затем плюнул и заказал себе еще кружку пива.

Нет, определенно с моей вспыльчивостью нужно что-то делать. Вот чем он мне не понравился? Ничем. Нормальный герой, пусть и потерянный какой-то. Вел себя культурно, просто подвернулся мне под горячую руку. Вот если б ко мне за стол красивая героиня подсела — я бы наверняка возражать не стал, а как парень, так меня сразу как пружина в воздух подбрасывает. Как будто на драку нарываюсь...

Ладно, не извиняться ж теперь... Глупо выглядеть буду, поди опять сорвусь...

После третьей кружки пиво наконец-то ударило мне в голову, убив таки самые слабые клетки моего мозга, и соображать я стал быстрее.

Мне нужно найти не только своих друзей! Мне нужно выйти на администраторов игры, дать им знать, что происходит! Фиг знает зачем, фиг знает, что мне это даст, и как они сумеют меня отсюда вытащить, но некая логика в этом была. Быть может, они могли бы снабдить меня неограниченным запасом здоровья, даровать возможность полета или телепортации? В общем, сделали бы мое пребывание здесь более комфортным и безопасным. Как мне их найти? Вот это уже правильный вопрос... И тут я вспомнил: в игре существует очень сильный монстр под названием администратор Годвилля. Может он не просто монстр? Не просто бот? Может быть, именно с этого бота админы считывают информацию о происходящем в их мире?

Не зря же этот монстр редко ввязывается в бой, но очень часто попадается героям на глаза! Бродит, наблюдает, проверяет, все ли в порядке...

Идея так захватила меня, что я тут же вскочил из-за стола, подхватил на руки не желавшего расставаться с подброшенными ему косточками Брыся и, оставив на столе 700 золотых, двинулся к выходу.

Вообще после посиделок в кабаке у героев было принято отдыхать и отсыпаться, но поддатого меня тянуло на подвиги, а не в кровать!

— Вы не видели администратора Годвилля? — спрашивал я у всех встречных героев, продвигаясь к городским воротам, но все отрицательно качали головами и улыбались. Видимо, пьяный герой с саблепузым тигром подмышкой — это смешно!

— Ну и черт с вами! Сам найду! — крикнул я, выходя из ворот, в которых теперь не было стражников.

На мир опускалась теплая виртуальная ночь, на небе красиво сияли рандомно разбросанные по черному покрывалу незнакомые звезды. Интересно, в этом мире звезды — это тоже гигантские термоядерные реакторы, или просто точки на небе? Маленькие сияющие пиксели...

Я двинулся в сторону столицы, отпустив, наконец, Брыся. Рука устала тащить эту брыкающуюся тушку. Почему в сторону столицы — рандом ведает. Я после третьей кружки крепкого пива решения принимаю обычно именно рандомно. Да к тому же мне на свой храм посмотреть хотелось...

О! И как это я сразу не додумался! Должно быть, алкоголь и правда помогает мозгу работать быстрее! Я же могу прийти в храм одной своей подруги и оставить ей там записку в дверях с просьбой войти в мой аккаунт! Пароль она знает... Там и поговорим!

Крики я услышал, когда отошел от города всего лишь на пару столбов. Возню увидел спустя еще пару минут хода. Прямо на тракте здоровенный андед-мороз уделывал как танк черепаху моего давешнего знакомого, Персиваля Несчастного! А андед-мороз — это вам не хухры-мухры! Представьте себе двухметрового культуриста, одетого в костюм деда мороза. Представили? Теперь добавьте деталей: культурист настолько накачан, что красная шуба трещит на нем по швам, в руках у него — не белый или хрустальный посох, а черный, мрачный и очень тяжелый. А теперь добавьте последнюю деталь: он мертв. Точнее — не жив. Здоровенный зомби дед мороз!

Вообще-то в бой героя с монстром в "Годвилле" вмешиваться не принято, дерутся здесь только один на один, таковы правила. Но слишком уж неравными выглядел этот бой. Андед-мороз потерял от силы двадцать очков здоровья, в Персиваль — едва держался на ногах.

И тут я понял главную странность и неправильность этого боя. Могучий андед-мороз относился к категории особо опасных босс-монстров. За бой с ними давали больше очков опыта, они таскали с собой больше трофеев и приличную сумму денег. Но! Они никогда не нападали на героев ниже 20-го уровня! А Персиваль, вот уж воистину Несчастный, дорос всего до 13-го!

— Жизнь за Нер-Зула! — взревел я и помчался на помощь герою, на ходу описывая огненные круги самопалицей!

Вот спасу сейчас этого юнца и заодно и извинюсь за свое поведение!

ГЛАВА 2. Если бы, да кабы.

Уже минут десять как я сидела на траве и мрачно размышляла над тем, в какой же переплет меня угораздило попасть. Не то, чтобы меня преследовали неудачи или неприятности, но определенная закономерность в тех пакостях, что сыпались мне на голову, точно была, и о моей некоей предрасположенности к ним говорило сочетание имени и фамилии. Имя простое: Ольга — обычное русское имя, но вот фамилия... Про неё не стоило поминать всуе: как её мои знакомые не перевирали, сколько крови выпили постоянные коверкания. Что поделаешь, фамилия иностранная. Звучит, конечно, красиво, но вот с её произношением всегда возникали проблемы. Но не это суть важно, главное знать, какое место занимаю я в этой истории.

Начнем хотя бы с того, что на днях я сломала ногу, а потому мне и приходилось сидеть дома, а это значило, что рано или поздно — а скорее всего рано — я бы села за компьютер и, разумеется, пошла бы проверять своего подопечного в "Годвилле".

Играть в эту игру я начала совсем недавно, а потому многое мне было, откровенно говоря, в новинку: вы когда-нибудь видели игру, где бы игроку не нужно было управлять своим персонажем? Вот и меня эта особенность сильно удивила, но, как ни странно, не отпугнула. Даже понравилась. С учетом того, что иной раз я могу пропасть на пару недель из виртуального мира, так и вовсе все идеально: подопечный развивается, набирается опыта, наращивает уровень — особых проблем, как таковых нет.

Вот и тогда я села проверять своего героя — Персиваля Несчастного, все ли у него в порядке? Не влез ли в какую-нибудь передрягу (впрочем, в этом вопросе он был близок к благоразумию).

Включив компьютер, я кое-как устроилась на стуле — надо было как-то уместить загипсованную ногу. Рядом с собой я поставила чашку с недопитым кофе с молоком, про который мои родственники единодушно говорили, что молока там раз в пять больше, чем кофе. Для большего комфорта я выудила из дальнего конца стола, заваленного бумагами и черновиками, плеер и, вставив наушники, включила его.

Устраивалась я с максимальными удобствами, чтобы потом раз десять не бегать туда-сюда в поиске той или иной вещи, а с учетом моей травмы шевелиться и вовсе не хотелось.

Но кто ж меня спрашивать будет о том, что я хочу, а что нет?

Привычно открыв закладку с "Годвиллем", я принялась оглядывать счетчики у своего героя, когда внезапно стул подо мной развалился, и я грохнулась на пол, отбив копчик.

Что же мне так на травмы-то везет? Надеюсь, я там себе ничего не сломала повторно.

Убедившись, что нижняя часть меня более-менее целая, я попыталась ухватиться за край стола, чтобы подняться и перебраться на диван: холить и лелеять ушибленное место. Но руки вместо деревянной столешницы обнаружили пустоту, и только тогда я заметила, что нахожусь вовсе не у себя дома...

— Ой, мама, роди меня обратно, — ошеломленно пробормотала я, оглядывая пространство: кругом деревья, растущие настолько редко, что назвать это место лесом язык даже в мыслях не поворачивался. Над головой голубое небо с парочкой облаков — никакого намека на дома, заводы, пароходы. Под пятой точкой — твердая земля, покрытая ковром из трав (что, однако, не помешало мне больно об неё удариться).

Куда же меня угораздило попасть?!

Мысли в голову закрадывались не самые хорошие: у меня либо галлюцинации, либо я действительно куда-то переместилась.

Нахмурив лоб, я попыталась встать во второй раз: хочешь найти ответы на вопросы — шевелись и будь Магометом, который сам идет к горе.

Удивительно, но никаких проблем с подъемом на ноги я не почувствовала, словно у меня ничего и не было сломано. Придирчивый осмотр ног подтвердил: обе ноги были целехоньки и очень даже ходоспособны. Уже легче. Но при взгляде на себя я заметила кое-что пугающее: ноги у меня стали куда короче, чем были до этого.

— Так, — сказала самой себе, — вот это уже не есть хорошо.

А вслед за укоротившимися ногами я узнала просто сенсационную новость.

— Какого фига я — парень?! — глаза стали по полтиннику: я внимательно присматривалась к себе, надеясь убедиться в том, что увиденное — обман зрения, последствие шока, а не реальный факт. — Что за фокусы?!

Ощущения подсказывали, что центр тяжести стал гораздо выше, да и отсутствие кое-чего сверху и присутствие кое-чего снизу не оставляли сомнений в том, какого я пола. Несколько первых шагов наглядно показали, как непривычно находиться в теле, которое тебе априори чужое и совершенно незнакомое (будь это тело хотя бы женским — проблем и то меньше было бы). В первые минуты я банально пыталась не пробороздить носом землю! Чувствовала свой собственный организм я из рук вон плохо, такое ощущение было, словно меня одели в неудобную одежду, маленькую мне на н-ное количество размеров, да ещё и задом наперед! Хотелось извернуться, принять какую-то более-менее удобную позу, но, сколько бы я не ерзала и не вертелась, итог был один и тот же — я падала, но желанного удобства не ощущала. И как, спрашивается, мне после этого себя чувствовать? Уж точно не со счастливой улыбкой бабочек ловить.

Сначала, честно признаюсь, хотелось удариться в истерику: какого черта, спрашивается, мне поменяли пол?! Организм, пережив страшные метаморфозы, также требовал, чтобы ненужные эмоции из него выплеснули наружу — нагружать нервную систему не стоит.

Единственное, что меня успокоило, было то, что теперь у меня хотя бы обе ноги здоровые и годные для перемещения. Было бы совсем плохо, если б я сюда вместе с загипсованной ногой попала.

Правда, у меня и здесь были какие-то деревянные то ли носки, то ли сапоги, и меня занимал вопрос: как же надо было умудриться запихнуть ногу в эту конструкцию? Но в целом, это все же лучше, чем гипс и сломанная нога. В этом хотя бы ходить можно. С горем пополам.

А вот одежда оказалась настоящим расстройством: на мне был гидрокостюм! После этого мой мозг не удивился даже тому, что вместо щита у меня какая-то тоненькая фанерная дощечка... Меня даже острозаточенный карандаш в качестве оружия не удивил! Благо я знала, каким опасным оружием он может быть (особенно если знать, как его нужно использовать).

Желание психовать и сходить с ума мало-помалу спадало, рассудок находил позитивные моменты в моем нынешнем положении: в целом все не так плохо, могло бы быть и хуже. Ведь я могла оказаться, например, в центре какого-нибудь сражения или пожара — и плакали бы тогда мои косточки горькими слезами.

Теперь бы ещё понять, куда меня занесло.

Дорога, благо, виднелась сквозь редкие ряды сосенок, а потому шанс найти какой-то ориентир или подсказку возрастал. Впрочем, как и найти новые неприятности.

Последние не заставили себя долго ждать.

Стоило мне сделать пару шагов по пыльной тропе, как мне тут же навстречу выскочило нечто. По виду оно походило на зомби... только почему-то пьяного (хотя звучит это и странно, но так и было!). Нетвердой, шатающейся, но стремительной походкой зомби кинулся ко мне.

Ноги кинулись с места раньше, чем я успела подумать о том, что нужно спасаться от этого ненормального.

Однако зомби нисколько не смутил мой побег — он просто последовал за мной, и шестое чувство мне подсказывало, что пробегать за мной этот монстр мог сколько угодно времени. Чего нельзя было сказать обо мне: ноги уже досадно болели (а вы бы побегали в деревянных носках, я бы над вами посмеялась!), да и задыхалась я, а тело вот-вот норовило выйти из-под контроля: ноги-руки были, словно чужие, казалось, суставы и то хотят извернуться под другим углом, чтобы принять привычное положение, и мне оставалось молиться, чтобы тело меня не подвело хотя бы сейчас.

А зомби хоть бы хны: за мной следом с полубезумной улыбочкой (кошмар стоматолога увидеть такие зубки), более того, чудище меня нагоняло! Если догонит, то конец моей тушке, и лучше не думать о подробностях.

И тут мне на глаза сосенка попалась.

В детстве я неплохо по ним лазила, да и сейчас, как оказалось, не разучилась: взобралась вмиг наверх, откуда могла уже спокойно наблюдать за странным зомби, который с возмущением смотрел на меня, не веря, что я могла с ним так подло поступить.

— Ду-у-уня! — завопил монстр, подбираясь к стволу. Я настороженно покосилась на него: по идее это полуразложившееся тело не должно было лазить по деревьям... Да и стремительно за мной гнаться, если разобраться, тоже.

Но ведь зомбак погнался за мной!

И сейчас почему-то не отставал.

— Иди отсель! — буркнула я зомби, покрепче ухватившись за ветку. — Не видишь, тебе не рады?

На мои увещевания монстр никак не отреагировал, зато, схватившись за ствол сосны, начал лезть наверх!

Этого мне ещё не хватало!

Извернувшись на ветке, чуть не навернувшись вниз, я принялась ногой лупить зомби по голове: кажется, в канонических зомби-историях голова — уязвимое место у этих существ.

Но, несмотря на мои старания, чудище даже не думало помирать.

— Да что же ты не помираешь? — взвыла я, пытаясь отбиться от монстра. — Тебе уже давно пора на тот свет!

— У? — зомби удивленно посмотрел на меня, замирая на полпути наверх.

Я почувствовала, что у меня появился шанс!

— Да, на тот свет! — решила закрепить за собой успех. — Клевый курорт! Кровавые бани и прочие удовольствия для загробной жизни! Не говоря о персональных процедурах, созданных для отдыха и укрепления организма!

— Ду?

— Угу! — для достоверности часто закивала головой, надеясь, что мне поверят. — Гимнастика — катание камушков вверх по горе, лечебные процедуры на основе змеиного яда для поддержки тонуса лица и это не говоря о дружелюбном персонале! И животные там есть, самые что ни есть диковинные! Зоопарк на выгуле! Адские гончии, церберы, драконы! Кто же упустит такой шанс? А ещё... Там скидки! Для пенсионеров и героев войны!

Зомби озадаченно почесал голову, все ещё не решаясь: отпустить меня или нет?

И как только не упал?!

— Если не поторопитесь, то все стоящие места разберут! — пригрозила я. — Предложение ограничено.

Видимо, в голове монстра что-то щелкнуло, и он, спустившись вниз, активно заковылял куда-то в неизвестном направлении, наверное, надеясь найти тот чудесный курорт, который я так хорошо разрекламировала.

Что ж, скатертью ему дорога.

Слезла, а точнее — упала, с дерева я ровно тогда, когда подозрительный зомби скрылся с глаз долой, не забыв оставить мне ещё парочку вопросов: что же это за мир такой, где зомби можно сбить столку хорошей рекламой?

Они же вроде как неразумные! Или мне просто повезло?

В задумчивости я брела шатающейся, хромой походкой по дороге, пока не натолкнулась на столб с цифрой шестьдесят и мрачно декламировала стихи, которые сами собой сочинялись в таких вот ситуациях. Что-то вроде защитной реакции.

— Судьба печальна мне моя,

Полна она насмешки злой,

Ведь угораздило меня

Сменить свой пол вдруг на мужской.

Получались стишки, конечно, не чета Пушкину или Лермонтову, но записать на память хотелось: вдруг где-нибудь пригодятся, да и подкорректировать их потом можно будет. Это так, набросок, только готовящийся стать ограненным алмазом.

Решила ещё раз оглядеть себя, на тот случай, если при первом осмотре чего-то не углядела. При повторном осмотре и обнаружила, что за моей спиной болтается рюкзак, но легкий настолько, что не привлек поначалу никакого внимания. Внутри он, как я уже ожидала, оказался почти пустым, если, конечно, не считать странную потрепанную тетрадку, да какую-то мензурку с жидкостью, похожей на йод (на большее моих "выдающихся" знаний по химии не хватало).

Мое внимание привлекла тетрадь, и, недолго думая, я заглянула внутрь: может, это руководство для иномирян, разъясняющее то, как себя следует вести здесь.

Но, мимоходом пробежавшись взглядом по строчкам, я поняла, что это кое-что получше — это ключ к загадке о моем местонахождении! И как я сразу не догадалась по дикому снаряжению и творящемуся вокруг меня анекдотному идиотизму?

В моих руках находился ни много ни мало, а дневник моего героя — Персиваля Несчастного! И значило это только вот что: находилась я внутри игры, а путешествовала в теле своего подопечного!

Тут-то до меня и дошло, отчего же здесь и пейзаж такой странный, и монстры немножко невменяемые.

— Вот подфартило же... — я не знала, то ли мне смеяться, то ли ругаться. Теперь я прекрасно понимала, отчего и росту во мне поубавилось: я ведь представляла Персиваля себе как подростка, этакого младшего братишку, за которым можно было приглядывать и помогать.

Уж сколько нервов я перевела, когда обнаруживала, что у него здоровье близко к нулю, а он в бой с каким-то чудом-юдом полез. Правда, стоило отдать ему должное, на рожон он редко лез, и то исключительно по невнимательности. До сих пор вспоминаю, как он пошел валяться на сено и упал на какого-то монстра — так повезти могло немногим. Например, мне или Перси.

И вот теперь я застряла в теле подростка, да к тому же ещё и мужского пола, в компьютерной игре...

Спрашивается, что делать?

Я мрачным взглядом оценила записи героя. Никаких подсказок больше они не содержали, но все же выбрасывать его пока не стоило: может, я просто пока не оценила особенных качеств этой вещицы. Или просто пока о них не знаю.

Но и стоять на одном месте не выход: кругом бродят ненормальные монстры Годвилля, а я уже порядком проголодалась.

Идти до столицы — тоже не вариант: она, если верить номеру столба, ещё очень и очень далеко. Не доберусь... Но можно пойти в противоположную сторону.

Интересно, а какой город будет там? Их, если память мне не изменяет, здесь много.

Теперь вместо страха за свою шкуру, во мне проснулось любопытство первооткрывателя: ну, да, оказалась в теле парня-подростка, да, в компьютерной игрушке... Но ведь, с другой стороны, кто ж сможет похвастаться тем, что побывал внутри игры?

— Передо мной открываются новые возможности! — эта мысль меня окончательно успокоила и даже придала сил. Раз уж попала к черту на кулички, то получу от этого максимум удовольствия.

С приятными мыслями и дорога шла быстрее, и шаг легче, несмотря на то, что носки-самостои (теперь становилось понятно, что же за ужас на моих ногах) стремились испортить настроение, нарочно натирая ноги.

До ближайшего города было недалеко, но этого времени хватило, чтобы мало-мальски свыкнуться с мужским строением тела и меньше хромать и шататься, как пьяная. Я снова воодушевилась, а когда проходила мимо ворот, то обнаружила двух забитых чуть ли не до смерти стражников. Стражи порядка были в таком плачевном состоянии, что внутри меня проснулась жалость.

И пускай я знала, что они всего лишь боты, что на самом деле им не больно... Но было жалко. Хотелось как-то им помочь.

— Вот, держите, — я всучила в руку одного из стражников мензурку с раствором йода. Авось поможет несчастным. На меня посмотрели как на ангела во плоти или явившегося с небес доброго бога (впрочем, отчасти так оно и было).

И черт разберет, откуда ноги растут у моей доброты!

После совершения благого дела, на душе стало значительно легче. Единственное, чего не хватало для полного умиротворения моей души, так это еды! Но где же её раздобудешь тут?

Пришлось поступить так же, как бы поступил и мой подопечный, а именно — пойти на запах свежей выпечки и жареного мяса. Методы Персиваля меня не подвели, и вскоре я уже добралась до местного кабака, внутри которого яблоку негде было упасть, не то, что найти себе место.

И тут я обнаружила ещё кое-что интересное, но удручающее для меня: сами герои по большей части друг друга знали и болтали между собой, словно и не виртуальные персонажи, а реальные люди, собравшиеся после работы вместе, чтобы отдохнуть.

На душе стало тоскливо: в этом месте с высокой концентрацией веселья и единства я чувствовала себя чужой, неприкаянной душой.

Вот тебе и бог Годвилля... Да героям, по-моему, гораздо легче приходится!

Но желудок прервал мои философские размышления: все эти мысли, конечно, хороши, но лучше сначала хорошенько поесть, а потом — хоть повторить подвиги Геракла и ему же подобных.

Пришлось пробираться к барной стойке, а в той толпе, скопившейся внутри кабака, это было не самой легкой задачей, но зато когда я добралась до хозяина заведения, то уже успела определиться с тем, что закажу.

Выбор мой пал на курицу: и сытно, и не так уж дорого, а главное — мое любимое.

Правда, чтобы насладиться кушаньем, нужно было сначала найти место, где приткнуться: все столики были заняты, а есть стоя — мне не улыбалось. Хотя бы потому, что любой неловкий жест со стороны окружающих — и я лишусь своей курочки, а мне этого не хотелось. А учитывая, что помимо героев в кабаке в изобилии присутствовали и их питомцы — прирученные монстры, регулярно затевавшие игру в догоняшки друг с другом — неловки жест мог последовать в любой момент!

Оглядывая зал повторно, я надеялась найти хотя бы какой-нибудь более-менее свободный угол, где можно было бы приткнуться неприкаянным призраком и доесть свой ужин. Но, как назло, везде наблюдались подвыпившие герои, которых так и несло на подвиги... И попадаться им под руку в мои планы также не входило.

И тут я увидела, что за одним столиком ещё остались свободные места: там сидел в гордом одиночестве какой-то герой, все его обходили стороной, не желая приближаться, словно там сидело, по меньшей мере, чудовище, а не человек. Но это даже на руку: никто не помешает доесть мне ужин, да и расспросить этого героя можно о том, что тут да как. Аккуратно, осторожно вызнать, не было ли здесь каких-то иных приключенцев кроме меня, или способа вернуться обратно, да и просто поговорить можно будет. Я уже слишком долго ни с кем не разговаривала.

Герой выглядел совсем как обычный человек, встреть я его в реальности, то ни за что бы ни подумала, что это — чей-то подопечный. Довольно высокий (а уж с моим нынешним ростом — так и вовсе), внушительный, спортивной комплекции, с усами и бородкой, коротко стриженный — ничего показательно-чуждого я не увидела, а потому решила попытать счастья и присесть рядом: в конце концов, много ли я потеряю, если попробую?

Авось и питомец его, вполне мирно выглядящий полосатый кот, кусаться не станет?

Долгий взгляд на героя привел к появлению над его головой подсказки с никнеймом.

Утакалтинг — ничего себе имечко дал ему создатель! Моему Перси, выходит, ещё повезло (пускай вторая часть и "Несчастный"). Правда, оглядевшись по сторонам ещё раз, я поняла, что и Утакалтинг — это ещё нормальное имя... Некоторые ники меня заставили покрыться испариной: ух, попасть бы богам этих героев в тела своих персонажей! Вот тогда бы поняли они, какого иметь ТАКОЕ имечко! Такие имена, как Несауалькойотль или Почемучкотль — ещё прочитать надо умудриться!

Но я отвлеклась.

Собрав свою решимость, которой у меня за последние несколько часов поубавилось, я как можно вежливее спросила:

— Можно присесть? — то ли с тоном я прогадала, то ли сам герой был не в том настроении, но на меня Утакалтинг воззрился как на ошибку природы или своего персонального кровного врага.

На мгновение я растерялась: может, мой Персиваль ему что-то сделать успел? Например, ограбить на большой дороге, или нанести поражение на дуэли? Герои Годвилля имели свойство время от времени пускать в ход кулаки не только в кабацкой драке. Могли встретиться в лесу, заспорить, чье божество круче, и драться до посинения одного из противников. Побежденный помимо здоровья лишался еще и всего имевшегося при нем имущества — трофеев и золота, что было очень неприятно.

Но, глянув на уровень героя, я оставила свое предположение при себе: до такого уровня мне ещё пиликать и пиликать... на санках в хорошую погоду. А из чувства геройской солидарности на дуэлях герои бились только герои сходных уровнем. Рядом с 60-м уровнем Утаклатинга мой 13-ый казался ну просто смешным. Персиваль — не самоубийца, драться с таким прокачанным героем.

Однако почему он тогда так разозлился?!

— Нельзя! — с рычанием выдал Утакалтинг, заставляя меня вздрогнуть. — Поди прочь, жертва аборта! Не видишь, я не в настроении?

А то, что он не в настроении, мне было и без слов понятно — по глазам заметно. Так смотрят на людей, которые наступили на самую дорогую и больную мозоль, причем не просто наступили, а потоптались и станцевали канкан.

Но я же ничего ему не сделала!

— Зачем сразу хамить? — я попыталась воззвать к рассудку героя, но это подействовало и того хуже — как красная тряпка на быка. Нет, этот человек меня ставил не просто в тупик, а наглухо замурованную комнату, из которой фиг найдешь выход.

— Могу и по почкам сразу заехать! Оставь меня, старушка, я в печали! Не нервируй меня, низкоуровневое порождение виртуальности!

— Я всего лишь хотел присесть...

Не так уж много!

— Бабку твою вперехлест через клюз! Ты по-хорошему вообще не понимаешь, да?

Утакалтинг ухватился за свою палицу и, для достоверности, взмахнул ей. Оружие очертило в воздухе огненный круг, окончательно убедив меня в том, что переговоры провалились, и лучше мне удалиться от этого ненормального героя куда-нибудь подальше... Прибьет ещё!

— Ухожу, ухожу... — плевать на столик, плевать на разговор — лучше унести ноги, пока не поздно, а то ещё нарвусь на эту... Самопалицу. Мне для бесславной кончины хватит и парочки ударов, а торопиться мне на тот свет как-то не хотелось. Мне и в этом бренном мире нравится пребывать.

Пристроившись у барной стойки, я с грустью вгрызлась в куриную ногу: на меня навалилась волна одиночества и печали, от былого воодушевления не осталось и следа. Стали приходить дурацкие мысли в голову о том, что позитив и счастье нужно научиться консервировать, чтобы всегда держать при себе.

А что? Очень даже удобно! Настроение испортилось — раз, взял и открыл порцию счастья, и сразу тебе лучше стало бы. И мир казался бы прекраснее, и еда — вкуснее.

Но вместо этого, я мало того, что себе аппетит порчу, но и остальным героям: от меня уже отсаживались подальше, чтобы не дай бог не подцепить мои депрессивные волны, которые напрочь отбивали желание веселиться.

Скрипнув зубами, я с грохотом отодвинула табурет, на котором сидела, и стремительным шагом покинула кабак. Сдались мне эти одинокие посиделки! Есть куча куда более интересных занятий! Например, поискать трофеев для последующего обмена их на деньги или наращивание уровня — в нынешних условиях вопрос не лишенный смысла.

Зомби в кровавом угаре, первый встреченный мною монстр, не нанес существенного вреда: посчастливилось его заболтать и обдурить, хотя я сама не понимаю каким образом. Но ещё раз рассчитывать на такое везение не стоило.

Особенно, когда тебя неведомым образом заносит в виртуальный мир, ты попадаешь в шкуру своего героя и, вот досада, не знаешь, как можно выбраться.

Знала бы, уже давно бы сидела в своей квартире и думала над тем, что на основе этих приключений можно написать какой-нибудь рассказец или даже повесть.

— А что, было бы неплохо... — самой себе сказала под нос, но тут же затрясла головой. — Черт, не том ты думаешь!!!

Думать надо о том, как выбраться, а впечатления потом хоть в романе-эпопее выскажешь! Сначала дело! Дело!

Побродив по Пивнотауну, я поняла, что пустое хождение туда-сюда вряд ли поспособствует моему возвращению, поэтому я решила, что если уж надо как-то выкарабкиваться из той выгребной ямы, в какую я свалилась, то лучше начать это немедля.

А что может лучше мне помочь, если не высокий уровень? Для таких героев распахнуто большинство дверей, да и возможностей куда больше: есть особые умения, боевые, торговые и транспортные, которые, временами, существенно облегчают жизнь герою; есть возможность приручить какого-нибудь монстра, чтобы он стал питомцем и помогал во всех начинаниях (теоретически), да и много чего ещё!

В общих чертах, моя главная задача на сегодняшний момент — набраться опыта, а что мне в этом может помочь?

Разумеется, убийство монстров и выполнение заданий. А что увеличит мои шансы не помереть при этом? Разумеется сильное оружие!

Как только в мою голову забрела мысль о вооружении, то вспомнилась и страшная, но, бесспорно, эффективная самопалица Утакалтинга. С таким оружием и на администратора Годвилля пойти не страшно...

...А после я бросила тоскливый взгляд на свой острозаточенный карандаш, которого и не каждый слабый монстр испугается.

Повертев деревянное недоразумение, которое называлось оружием лишь де-юре, я скрипнула зубами.

Что же это за невезение какое-то?! Персиваль не мог что ли скопить побольше денег?! Или хотя бы каких трофеев оставить? На какие теперь мне финансы покупать вменяемое обмундирование? Хоть кричи, хоть плачь...

Правда, теперь поводов для убиения монстров у меня прибавилось: на полученные деньги можно купить действительно стоящее оружие, которое будет таковым не только по названию, но и по факту. Да и другое снаряжение было бы неплохо обновить: не ходить же мне в гидрокостюме "Герасим" и носках-самостоях!

Убеждение укрепил взгляд на цены, которые я увидела в магазинах (которые работали и по ночам). Даже такое барахло, как костюм Адама, стоило денег, и притом не малых, а мне нужно нормальное снаряжение!

Торговый район города я покидала в печали и мрачной решимости скопить денег.

Лишние деньги мне явно не помешают, а то в кошельке — шаром покати!

Сказано — сделано. Скарба у меня как такового нет, поэтому и собирать с собой в дорогу было нечего. Иду, так сказать, налегке (зато будет куда трофеи положить).

И, недолго думая, покинула город в поисках приключений. Пыльная дорога словно сама ложилась под ноги, а душа просила идти вперед, на свершения...

Но сколько бы я не шла, долгожданные толпы монстров так и не появлялись. Я не огорчалась: может, даже у чудищ Годвилля есть что-то вроде расписания, по которому они живут (просыпаются, завтракают, чистят нос и вылезают навстречу герою). И если монстров нет сейчас, то это ещё не значит, что они появятся потом.

Вскоре, спустя минут пятнадцать-двадцать, я заметила кого-то из местной фауны, к своему удивлению, даже обрадовалась им. Достала острозаточенный карандаш, встала на изготовку...

А они бросились в рассыпную!

Как говорил один мой друг: "Моя твоя не понял!".

Что это ещё за фокусы?!

Я не исключаю того, что чудовища здесь, пускай и не гении, но соображать могут, но почему они от меня в разные стороны-то кинулись? Не такая я и страшная, и уж тем более не опасная. Согласитесь, кто испугается тощего подростка в гидрокостюме с карандашом в руке? Сомневаюсь, что местный монстрятник настолько зашуган героями, чтобы убегать от них в разные стороны при одном появлении.

Дело тут нечисто, но только непонятно, отчего...

Так я шла по дороге, распугивая монстров в разные стороны, в голове даже поселилась шальная мысль о том, что теперь мне нужно искать новую профессию: ведь какой герой в Годвилле не сражается с монстрами?

Или это особый знак, мол, мне лучше в пугала устроиться, зарплата будет выше?

И тут впереди меня показался один из многочисленных столбов, отмечающих расстояние до столицы.

Его я увидела издалека, а потому не разглядела, какое там было число, но это, в общем-то, и не было важным, потому что до моей головы, дырявой и нуждающейся в починке, дошло, почему вся местная фауна от меня бежит прочь.

Ведь любой герой, идущий в сторону столицы, не подвергается нападениям монстров — и знает это не только каждый подопечный, но и его персональный бог.

Не мудрено, что от меня чудища ещё на подлете убегали!

Хороша же из меня охотница на привидений и иже с ними — пошла дорогой, на которой монстры меня обходить будут за километр. А ведь мне хочется на оружие денег заработать, да и уровень заодно повысить... И все это значило теперь одно:

— Опять тащиться назад! — с недовольством буркнула я, пнув ногой какой-то небольшой камушек на дороге. Мое, на первый взгляд, совершенно невинное действие, имело довольно печальное продолжение: полетел не только камушек, но и мой носок-самостой. Он также отправился в короткий, но живописный полет — обувка полетела в растущие рядом кусты.

Деревянный башмак с хрустом врезался в куст — и через миг оттуда последовал страшный рев. Я замерла на месте от неожиданности: во что же я вляпалась?!

Из небольшого кустика высунулся огромный зомби, который там, не пойми как прятался. Ростом под два метра, в потрепанной красной шубе, которая рисковала при одном неосторожном движении разойтись по швам, а руках подозрительного вида палка, больше походящая на черную трубу.

В другое время я бы пошутила, сказав, что угораздило ж меня встретить зомби, наряженного под Деда Мороза, но сейчас этот громила двигался прямо на меня! Мне резко стало не до шуток-прибауток, и, судя по воинственному виду, зомби также не был настроен на дружескую беседу.

Первая мысль — драпать со всех ног, пока жива, но зомби быстро показал мне, что побег от него, при моем-то уровне, глупое решение. Труба-жезл, которой зомби владел с ловкостью шаолиньского монаха, сбила меня с ног, и я прокатилась по пыльной дорожке, теряя по дороге очки здоровья (красные циферки, махая ручкой, весело от меня убегали).

Стало обидно: не честно ведь! Я — мирный человек, если, конечно, не доводить, и сейчас наступил как раз такой момент, когда становится не важно, что с тобой будет, потому что задета, ни много ни мало, а твоя честь!

Скрипнув от досады и песка зубами, я достала остро заточенный карандаш, приготовившись с честью отбыть в мир иной, надеясь, что потом я все-таки воскресну (ведь я в игре!).

Хотя умирать очень не хотелось.

Очки урона у монстра я вырывала с потом и кровью: мне выбили пару зубов, наставили кучу синяков, но это все мелочи по сравнению со сломанными левой рукой (на неё пришелся один из ударов посоха) и ребрами, по которым проехался своим оружием зомби.

В голове все гудело, и что-то мне подсказывало, что, несмотря на мои усилия, битва закончится явно не в мою пользу...

Когда раздался грозный клич: "Жизнь за Нер-Зула!" и появился мой недавний знакомый — Утакалтинг, размахивающий своей самопалицей, первой мыслью, которая родилась в моей голове в этот момент, было: "Ну и кого он сейчас будет бить?"

Глава 3. "А еще у меня есть кавказская овчарка"

Андед-мороз — это сурово. Выше меня на голову, чуть ли не вдвое шире в плечах, дубина — тяжелая, словно стальная. В кино, когда показывают гигантов, они всегда такие медленные, неповоротливые... Пока киношный двухметровый шкаф меч занесет, его всего стрелами утыкать можно, или имя свое ножом у него на груди вырезать. Но то кино, а то "Годвилль". Этот шкафозомби дубиной своей машет так, что в глазах рябит!

В общем, как говорится, у врага численный и орудийный перевес. В остальном — у нас перевес. Вот как только поймем, в чем это остальное заключается, так сразу и победим! И как только он несчастного Персиваля с первого удара пополам не перебил, или в землю по шею не загнал? Живучий малец, живучий... Но сейчас его в расчет можно не брать — кулем на земле валяется, даже уползти уже не может.

Кстати, а чего я в драку-то полез, а? Монстры-боссы своих противников не убивают. Только калечат, отнимают все здоровье кроме 1 очка, отправляют в нокаут, грабят и бросают оклемываться. Мне бы не лезть, подождать, пока Персиваль последних денег лишится и только потом подойти, помочь хоть немного. Так нет же, я когда поддат — вообще не думаю. Сначала делаю, а потом задаюсь вопросом: "Ну и на кой?"

Первый мой удар андед-мороз пропустил, видимо просто от неожиданности. Ох, как хорошо я ему заехал пылающей самопалицей прямо по лбу! От гула аж деревья закачались, 60 очков здоровья — как не бывало! Монстр отшатнулся, но посох свой не выпустил, а секунду спустя уже пошел на меня, забыв про валяющегося на дороге Персиваля.

Честно признаться, у меня аж сердце в груди екнуло, настолько страшен был этот монстр! Я чуть деру не дал. И не надо меня в трусости обвинять, вот не надо и все тут! Вы с мертвецами дрались? Глаза их пустые видели? Полуразложившимся руками вам по лицу били? Вот и нечего тут гадости обо мне думать. Да, струхнул я, но ведь не убежал. Не то чтобы мне так Персиваля отбить хотелось, просто, сколько себя помню — все наперекор жизни делаю. "Дали линованную бумагу? Не беда! Пиши поперек!"

Палица моя пылала словно факел! Руки болели — все ж таки не так я здоров, чтобы этой дурой тяжеленой так активно размахивать. Казалось, что вот-вот у меня мышцы порвутся, вот-вот я палицу из рук выроню, и тогда добьет меня чертов некродед. Но нет! Раз за разом тельняшка тысячи чертей выдерживала страшные удары, раз за разом берет сивой кобылы спасал меня от сотрясения мозга, а однажды перед моими глазами даже вспыхнула надпись: "Блокатор калорий, -1 от боевого бонуса". Вот что за ерунда такая, а? Я даже не пойму где он у меня и что это вообще такое, а андед-мороз его уже повредить ухитрился!

И раз за разом поднималась моя самопалица, чтобы опуститься на голову или иную часть тела монстра!

Я ловко ушел от удара и, сделав вид будто целюсь монстру в голову, спровоцировал его подставить блок, а сам со всей дури опустил самопалицу ему на ногу. Что, получил, монстрюга? Не все тебе беззащитных героев бить, у которых в голове только одна извилина и ни малейшего понятия о стратегии боя! Меня так без хрена не сожрешь, да и с хреном подавишься!

Андед-мороз прыгал на одной ноге, выронив свою дубину. Над его головой высветилась полоска здоровья, сообщавшая о том, что победа близка — у монстра оставалось всего 6 касаний. И тут с земли вдруг поднялся Персиваль, про которого в пылу боя забыли и я, и зомбодед. Глаза юнца горели мрачной решимостью, рот был оскален в жуткой гримасе... на секунду мне даже показалось, что андед-мороз его укусил, и малыш попросту восстал из мертвых, пополнив ряды зомби "Годвилля". Но нет, он был жив, просто очень зол.

Молча и стремительно он ринулся на почти добитого мной врага и воткнул ему в горло свое оружие — карандаш!

Блин, как бы не смешно это оружие выглядело со стороны, боевой бонус +14 — это все же не хухры-мухры. Будь андед-мороз в полном здравии, он бы этого удара и не заметил, наверное. Но и так избитый до окосения, на последних каплях здоровья, он как стоял — так и рухнул.

"2 642 очка опыта!" — вспыхнула над Персивалем красная надпись. Нет, ну нормальная история, а? Я, значит, жизнь рискую, монстра волтузю, а опыт — этому малому? Вон как у него полоска опыта подросла, 4% опыта до 14-го уровня осталось!

Ну и ладно, ему нужнее!

Я опустился на траву, выронив самопалицу, и завалился на спину. Все! Не кантовать! Хитромудрый Брысь тут же запрыгнул мне на грудь и тыкнулся мокрым носом мне в подбородок, прося ласки. Ладно, можно и погладить... В бою с монстром-боссом питомец помогать герою ни малейшего права не имеет, так уж заведено правилами. А нарушений правил вокруг меня в последнее время и так с избытком.

Рядом завалился отдыхать несчастный Персиваль. Точно, так его и буду называть, не Персиваль Несчастный, а именно несчастный Персиваль.

— Слышь, ошибка программного кода, — беззлобно и даже несколько дружелюбно буркнул я ему, — ты чем так зверюгу разозлил, что он на тебя драться полез? Ты ж молодой еще, пока до 20-го уровня не дорастешь, монстры-боссы тебя и трогать-то не должны.

— Я в него нечаянно носком кинула... кинул.

— Здорово ж он тебя по голову приложил, восьмибитное ты существо! Аж пол свой путать начал.

— Чего это я — восьмибитное... ная... восьмибитный, в общем?

— Кто тебя знает? Может тебя создатель твой таким сотворил?

— А вас... Вас хамом зачем-то редкостным сделали!

Почему-то дать юнцу по физиономии мне не захотелось. Странно... То ли руки так устали, то ли жаль было сгонять с груди размурлыкавшегося саблепузого тигра.

— Смешной ты, Персиваль, как алтайский трактор. Пнуть бы тебя, да лежишь далеко... Живи уж. Мог бы, между прочим, и спасибо мне сказать! Кабы не я — укатал бы тебя андед-мороз, как танк черепаху.

— Почему танк? Обычно же говорят, как Бог черепаху.

— Делать Богу больше нечего, как черепах укатывать. Ты смотрел "Внимание, черепаха?" Еще б тебе его смотреть, ты же восьмибитное виртуальное существо! Так что давай, быстренько говори мне спасибо и иди своей дорогой.

— Спасибо... — нехотя пробурчал герой.

— Спасибо сосуды не расширяет!

Моя полоска здоровья доросла уже практически до максимума. Полоска Персиваля, кстати, тоже... Он задумчиво ощупывал грудную клетку, видимо проверяя, встали ли на место сломанные ребра, и цокал языком, ища им новые зубы. И тут я вдруг задумался...

— Слышь, ты, хаотичная совокупность единиц и нулей, а ты чего разлегся, а?

— А что, нельзя?

Персиваль оклемался и, кажется, осмелел.

— Ты меня не понял, порождение укуренных программистов! Я тебя вот о чем спрашиваю: все герои — как нормальные герои, монстра победили, трофеи собрали, здоровье восполнили на треть, и снова на подвиги. А ты тут лежишь, вон уже, почти до конца регенерировал!

Персиваль смутился, как пятилетний ребенок, застуканный папой за чтением учебника по сопромату. Глаза забегали, даже в темноте видно, но с ответом он нашелся все же за секунды.

— А сами то вы чего разлеглись, а? Кто за вас геройствовать будет? Я что ли?

Вот честно, я уже пожалел, что вообще спас его от черной дубинки зомбодеда, но секунду спустя мой новый знакомец подарил мне такое уморительное зрелище, что я простил ему все и сразу и на десять суток вперед!

Во время нашей беседы возле поверженного монстра копошился жук-монстроуборщик. Существо, похожее на жука-плавунца, только с двумя массивными и очень подвижными клешнями, рост — около метра в холке. Должен же кто-то убирать тела монстров, верно? Вот для этого жуки-монстроуборщики в игре и существуют. Эти существа выползают из одних им известных нор в локациях сразу же, как только убит очередной монстр и, орудуя своими клешнями, перерабатывают тела на фарш, скатывают его в шарики и спихивают в открывающиеся дыры в земле. Я-то к этим жукам в свой первый визит настолько привык, что давно стал считать их не более чем деталью интерьера. Ну а что, нападать они — не нападают, жить не мешают, так чего ж им внимание уделять?

Вот и сейчас: я слышал, что в паре метров от нас скрытый темнотой возится жук-монстроуборщик, но значения этому не придал. А вот Персивалю, похоже, в драке и в самом деле крепко по голове прилетело — жука он не заметил до самого последнего момента, когда жук подполз к нам и протянул ему красную шубу андеда-мороза, кошелек с деньгами монстра и несколько трофеев, среди которых был и ярко блестящий в лунном свете золотой кирпич!

Вообразите себе, что из темноты к вам вдруг протягиваются две здоровенные клешни, заляпанные кровью только что переработанного монстра! Добавьте к ним два светящихся буркала, смотрящих прямо на вас. А теперь мысленно дорисуйте еще и широкое тело здоровенного жука. Страшно? Вот и несчастный Персиваль перепугался по полной!

— Ааааааааа! — отчаянно завопил он и мгновенно оказался на ногах, хотя только что весьма вольготно лежал на травке. — Изыди, фиговина фигова!

С этими словами Персиваль рванул к ближайшему дереву со скоростью истребителя пятого поколения и, не сбавляя хода, не взобрался, а просто таки взлетел, взбежал на сосну, где и завис, обхватив толстый ствол руками и ногами.

Жук в ужасе отшатнулся вправо, прочь от полоумного героя, в результате чего выронил золотой кирпич. А поскольку справа от Персиваля на траве валялся я, кирпич он выронил точно мне на правую руку, на мизинец!

Теперь взвыл уже я, а поскольку особой культурой речи я никогда не отличался, то жука я обозвал отнюдь не фиговиной. Напоминаю, что на груди у меня все это время дремал саблепузый тигр, а все вы знаете, что делают спящие коты, когда им внезапно орут в ухо! Брысь подскочил в воздух как минимум метра на полтора, взвыл белугой и помчался искать убежище! А где ищут убежище коты? Правильно, на дереве... Брыся не волновало, что на этом дереве уже завис неудачливый герой, Брысь его вообще не заметил. Он пулей проскакал по дереву, по спине Персиваля, взгромоздился ему на голову и там и замер в напряженной позе, пытаясь понять, откуда ждать опасности!

Ох, давно я так не смеялся, ох давно!

— Спускайся, котяра несчастный! — крикнул я, давясь хохотом. — Ты что, жука-монстроуборщика впервые увидел?

— Он не хочет спускаться! — крикнул с дерева Персиваль. — Он мне в макушку когтями вцепился, зараза полосатая!

— А я как бы и не коту говорю, чудило! Кто из вас несчастный? Брысь мой вполне счастливый. У него когти есть, ему по деревьям лазать удобно! А тебя я за твои прыжки по деревьям теперь тоже котом звать буду. Отдай мне шмотки-то! — последние слова относились уже к жуку, так и державшему в клешнях наши с Персивалем боевые трофеи. За одну только шкуру, то есть шубу монстра, можно будет тысячи полторы выручить. Золотой кирпич — еще около тысячи. Неплохой навар...

Но жучара отрицательно замотал головой и трофеи мне протягивать не спешил.

— А дубиной по кумполу? — недобро прищурился я.

Жук положил на землю трофеи, взмахнул клешней и демонстративно без малейших усилий перекусил ствол небольшого деревца, стоящего рядом. В мою руку толщиной ствол.

— Намек понял.

Связываться с этой жукоподобной гадиной не хотелось. У него поди еще и панцирь такой, что самопалицей не прошибешь!

Пока я разговаривал с жуком, позади меня раздался характерный глухой удар о землю — это с дерева спустился Персиваль. Спустился громко, приземлившись на задницу, от удара лишившись аж 20 очков здоровья. Мой котяра невозмутимо спрыгнул с его головы и подошел ко мне. Боевой питомец, называется! От первого же вопля залез на дерево, а теперь делает вид что ничего не случилось, что это он там в засаде сидел, готовился противника с воздуха атаковать!

Персиваль с опаской подошел у жуку, потирая задницу принял у него трофеи и принялся запихивать их в свой походный рюкзак.

— Постой-ка, малец, — заявил я. — Монстра кто убил?

— Я! — нахально ответил тот.

— Ты его поцарапал, ходячее ты недоразумение! А убил его я! Поэтому трофеи — мои. Понял?

— Но... Вы такой высокоуровневый, вам монстра победить — как нефиг делать. А я... У меня другой такой добычи уже не будет.

— Кирпич — тебе, — смилостивился я. — Остальное — мне!

— Но...

Я выразительно качнул самопалицей. Персиваль понял намек правильно и положил на землю все остальное. Хм, неплохо, в кошельке монстра нашлась еще тысяча с небольшим золотых крупными купюрами. Все не зря в бой лез, хоть покушаю по-людски, когда до столицы доберусь.

— Ну что ж, Перси, бывай! Счастливого тебе пути и старайся больше таким зверюгам как андед-мороз не попадаться.

— А вы?

— Да что ты заладил в самом деле, "вы" да "вы". Меня Кирилл зовут если что.

— Не пОняла... — протянул тот с интонацией анекдотного чукчи. — Вы ж... Ты ж Утакалтинг!

— Долгая история, малец. Я на самом деле не герой ни разу. Я — бог.

Обычно после этого моего признания следовал вопрос: "Чем тебя так сильно стукнули, Утакалтинг?" а когда я отвечал что ничем — мои герои-собеседники сразу и навсегда начинали мне верить. В "Годвилле" вообще все просто. Здесь просто не умеют врать. Если герой говорит что вчера он завалили воооот такого вот монстра, значит так и есть. Если герой говорит, что он — бог, заброшенный в мир героев с помощью черной магии другого, еще более могущественного бога, значит так и есть.

Но Персиваль никаких уточняющих вопросов не задал. Он сразу и четко уловил суть моей проблемы и спросил:

— И ты знаешь способ вернуться обратно в реальный мир?

— Знаю! — огрызнулся я. Не признаваться же какой-то совокупности единиц и нулей, что я, реальный человек, то есть могущественный бог, если смотреть на меня глазами персонажей виртуального мира, застрял тут крепко и возможно навсегда!

— Можно с тобой?

Сказано это было с такой увлеченностью и затаенной надеждой, что я ни секунды не сомневался: даже если я прямо сейчас брошусь бежать, этот юный чудик догонит меня и все равно не отстанет!

— Погоди-ка, совокупность битых пикселей, а тебе-то это зачем? Ведь не собрался же ты вместе со мной перенестись в реальность?

Персиваль задумчиво почесал затылок.

— Ты меня прости, конечно, что я открываю тебе правду, но ты — всего лишь кусочек программного кода, причем очень паршиво написанный кусочек, раз ты даже жуков-монстроуборщиков пугаешься!

Персиваль опустил глаза и замялся. Видно было, что у него на уме был какой-то ответ, но сформулировать его он никак не мог. И тут я вспомнил кое-что важное... Мой питомец! Мой предыдущий питомец, потолковый лампожуй Тява! Ведь он тоже лишь кусочек программного кода, замешанного на операторе Random. Но ведь магия Ложкина перенесла его со мной в наше, реальный мир! Значит ТЕОРЕТИЧЕСКИ вместе со мной мог бы перенестись и Персиваль.

— А может, я просто посмотреть хочу? — с вызовом спросил он. — Увидеть, как ты выбраться сможешь! Может я...

— А пойдем! — неожиданно принял решение я. В конце концов, он смешной. В дороге меня развлечет своими прыжками по деревьям.

— Эмм... Умм... А....— замялся герой, явно заготовивший для меня целую отповедь, но теперь лишенный возможности ее использовать. Ох и люблю я так делать! Люблю выводить людей на яростный спор, а потом соглашаться со всеми их аргументами.

— Что стоишь? Мешок хватай, оружие подбирай и за мной! В столицу! Но запомни, ты делаешь то, что я говорю. Я говорю бежать, ты бежишь. Говорю падать — ты падаешь. Понял?

— Понял.

— Согласен?

— Согласен!

— Отдай кирпич!

Так я и думал, что ничего он не понял. Ох и жмот, честное слово! Аж пятиться от меня начал, когда я руку за кирпичом протянул.

Вот таким вот образом мы и подружились. В конце концов, дорога вдвоем — короче, чем в одиночку. А что я буду делать, когда и в самом деле найду способ вернуться домой, я, как обычно, не думал. Где-то в глубине души нравился мне этот маленький низкоуровневый герой с его мечтой, похожей на мечту Пиноккио — стать настоящим мальчиком. И что будет, если я в самом деле перенесу его в реальность — я не задумывался. А стоило бы, если честно. Подросток — это вам не потолковый лампожуй, его под кроватью не спрячешь, колбасой и лампочками не накормишь!

Первые полчаса мы шли молча. Я переваривал происшедшее и строил из себя брутального детинушку с булавой, которому просто по рангу не положено разговаривать с полуросликами, не доросшими еще даже до возраста, в котором героям разрешается иметь питомца. Молчал и Персиваль, уже успевший усвоить, что когда я молчу и хмуро смотрю исподлобья, меня лучше не трогать — могу и убить ненароком.

Над нами сияли звезды. Рандомные, как и все в этом мире. Некоторые звезды гасли, некоторые только-только зажигались. По небу медленно катилась луна. Она докатилась примерно до середины небосвода, потом вдруг передумала и также медленно покатилась обратно, видимо увидела что-то страшное, испугалась и решила спрятаться там, откуда вышла.

Время от времени мимо проходили герои и героини, среди них попадались даже знакомые мне ники, но никого, кого я бы знал лично. И уж тем более никого, чьи боги знали бы меня в реальности. Время от времени где-то в лесу кто-то с кем-то дрался. Иногда — с монстрами, иногда и друг с другом. В частности — мы стали свидетелями дуэли двух не поладивших друг с другом героев сорокового и сорок третьего уровней. Ох и величественное зрелище, скажу я вам!

"Годвилль" — игра "самоиграйка" герои живут своей жизнью, а боги, то бишь реальные люди, могут им лишь помогать и наставлять на путь истинный. Игрок имеет лишь две кнопки на пульте вмешательства в личную жизнь — "сделать хорошо" и "сделать плохо". Первая привносит в жизнь героя что-то положительное, например поток целительной энергии с неба, заращивающий раны. Второй чаще всего выдает молнию, поток лавы, или разверзшуюся землю прямо под ногами героя.

Во время дуэли героев игроки начинают вмешиваться в их личную жизнь очень и очень активно. Чаще всего — делая плохо, ибо это влияние во время дуэли как правило лупит молнией как раз по противнику. В увиденной нами дуэли оба бога праны не жалели...

Мать честная, я хоть и видел в прошлый визит сюда подобные зрелища, но все равно был очарован невероятной красотой и мощью происходящего на моих глазах. Вот первый герой, воспарив в луче голубого сияния, бьет второго по голове так, что загоняет его по колено в землю. Вот второй, оправившись от удара, обращается с молитвой к небесам, и тут же из черноты ночи на его противника обрушивается пылающий метеорит, оставляя на поляне воронку диаметром метров в десять.

— Как он жив-то остался... — зачарованно прошептал за моей спиной спрятавшийся туда Персиваль.

— Таковы правила. Но досталось ему не слабо...А ты сам-то в дуэлях не участвовал еще что ли? Вообще-то 13-ый уровень, дуэли дозволяются с 10-го.

— Нет. То есть да... — смутился тот. — Меня в поле на бой вызывали... Дважды. Раз я даже выиграл. Но богиня не вмешивалась, мы просто дрались.

— Ленива твоя богиня, прану бережет! Мой Утакалтинг как только в бой влезть умудрялся, я всегда тут как тут был. Молний не жалел!

Новая молния располовинила небо, и тут же ночь прорезала чудесная яркая радуга, по которой на одного из героев опустился сгусток чистой энергии, восстановивший ему 60 очков здоровья.

— Красиво! — выдохнул Персиваль, и в ту же секунду нас бросил на землю страшный толчок. Посреди поляны, на которой бились герои, разверзлась огромная трещина, и вытекший оттуда поток завы поглотил обоих бойцов, начисто выжигая траву и воспламеняя, срезая огнем под корень гигантские сосны.

Секунду спустя поток лавы схлынул также внезапно, как и появился, но стоять на ногах остался лишь один герой. Второй, обгоревший, помятый, в почерневшем от копоти снаряжении, опустился на колени и безвольно застыл, принимая поражение.

— Пойдем, — сказал я. — Не люблю смотреть, как герои друг другу уши отрезают!

— Уши? — как-то совсем не по-мужски взвзгнул Персиваль.

— Слушай, кусок виртуальной материи, странный ты какой-то! Ты же на дуэли в поле побеждал? Значит и сам ухо отрезать должен был. Или ты ограничился локоном противника?

— Локоном! — испуганно кивнул тот. — Я бы ухо отрезать не смог!

— Да ладно, все равно после визита в лечебницу новое вырастет.

— Все равно как-то это... Жестоко!

Странный он все-таки, герой этот. Все герои "Годвилля", с которыми мне довелось быть знакомым — люди простые и чуждые сомнений. Они дерутся насмерть, режут друг другу уши, отбирают последние деньги, а встретившись в кабаке — пьют вместе и травят байки, как лучшие друзья. Потому что не держат зла, не таят обиды. И это правильно!

Оскорбили тебя — бей. Налили кружку пива — налей в ответ.

Герои легки на подъем в плане любовных похождений, причем герои обоих полов. Пары сходятся на одну ночь и расходятся ранним утром, довольные друг другом! Они даже не договариваются встретиться вновь, потому что все здесь подчиняется одному единственному Богу: Великому Рандому! Если Рандом так решит — они встрется вновь. Не решит — встретятся с кем-то другим. И это хорошо, потому что при разбитной геройской жизни выбрать себе пару надолго невозможно.

Нет, не прав Персиваль. Герои "Годвилля" не жестоки. Точнее — гораздо менее жестоки, чем жители нашего, реального мира. Здесь нет бесцельного насилия и жажды наживы. Насилия здесь много, но таковы законы этого мира. Зато здесь для каждого есть место. Здесь тебе не нужно платить ипотеку за бетонную коробку с окном. Здесь можно спать и прямо под открытым небом... Хотя в некоторых локациях дубак преизрядный, закоченеть можно за минуты!

Спустя минут десять после того, как залитая лавой и изуродованная метеоритными кратерами поляна осталась позади, Персиваль все же не выдержал.

— Скажи, а каков твой план?

— В смысле?

— Ну, что нужно сделать, чтобы вернуться домой? И как ты сюда попал?

— Отвечаю в обратном порядке: понятия не имею, понятия не имею.

— Но ты же сказал...

— Чудило ты, виртуальное! Я не сказал, я брякнул! Вот в первый раз как я сюда попал — я знаю. И как выкарабкаться тогда знал... А сейчас...

Настроение у меня постепенно повышалось. В конце концов, Персиваль — хоть и несчастный, но все ж таки попутчик, а значит и собеседник. Ну и что, что виртуальный... В прошлый раз я вон как с виртуальными персонажами загулял, всю брагу в кабаке выпили! Поди весь "Годвилль" до сих пор песни мои любимые застольные поет — легендарную "Песню про зайцев" и ефремовскую "Песню про тещу"! В общем, в силу того, что заняться больше все равно было нечем, ну, кроме размеренного преставления ног, я вкратце, но в красках поведал своему цифровому попутчику мои приключения в "Годвилле" во время первого визита.

Персиваль охал, ахал, но верил безоговорочно. Впрочем, как я уже говорил, вранье в "Годвилле" не в чести, и верят тут всему и сразу. Если герой говорит, что он — бог, значит так и есть!

— Утакалтинг, то есть Кирилл, а ты не думаешь, что твой предыдущий перенос с нынешним как-то связан?

— Ишь ты, кластер ты порченный, каких ты слов-то нахватался! Перенос... Странно все это. Ложкина больше нет. То существо, что тело его захватило, вроде бы ко мне претензий не имеет. А если б имело — вроде бы оно никак в моем переносе не поучаствовало. Никто ко мне не подходил, заклятья не читал, пассы руками перед лицом не делал.

— Хм... — пробормотал Перси, грустно глядя себе под ноги и думая о чем-то своем. — Все один в один.

— Что "один в один"?

— Не, это я о своем... Не важно. Но хоть какой-то план у тебя есть?

— Какой-то — есть. Даже два каких-то. Первый — дать знать о себе администраторам игры. Ну, демиургам, что мир твой создали. Как это сделать — ума не приложу. Но есть тут в игре монстр, Администратор Годвилля, называется. Тебя он пока не бил еще?

Персиваль не ответил, полностью уйдя в себя, но я в ответе уже не нуждался, говоря больше для себя, чем для него.

— Есть у меня гипотеза, ни на чем не построенная, что через него они могут считывать информацию об этом мире. Хотя нет, бред это. Это мне по пьяни подумалось... Кажется, не верна все-таки моя гипотеза про убийство слабых нервных клеток. Зачем им какой-то монстр для считывания информации, если они — демиурги? Если перед их глазами весь код и вся статистика игры в любой момент? Нет, определенно бред. Но если все же его встретим — я попробую с ним контакт завязать.

— С андедом-морозом контакт что-то особо не завязался. Да и с зомби в кровавом угаре... Хотя с ним хоть поговорить удалось.

— Чего? С каким зомби?

— А, это я опять о своем.

— Слушай, — остановился я, — ты меня не пугай. Тут в последнее время и так чудеса творятся! Монстры ведут себя совсем не так, как им положено. А теперь еще и ты сам с собой разговариваешь, околесицу какую-то несешь. Ты не глючишь? У тебя код не перепутался? Ты в следующий момент на меня не кинешься?

Персиваль грустно молчал. Но нападать вроде бы не собирался.

— Ладно, чего тебя спрашивать, ты ж сам в свой код залезть не можешь...

— А может нам опять с друзьями твоими связаться? — не замечая моих колкостей, продолжил развивать логику Персиваль.

— Это и есть мой второй план. Есть в этом мире героиня по имени Шакки. Ее покровительница — моя близкая подруга, собственно, благодаря ей я в прошлый раз отсюда и выбрался. В "Годвилль" она, в отличие от остальных моих друзей заходит довольно часто, ибо задрот. Тебе нужно объяснять смысл слова "задрот"? Нет? Ну и хорошо. В общем, нужно найти Шакки. А поскольку она носится сейчас по "Годвиллю" и где-то геройствует, то сделать это будет отнюдь не просто.

— И мы идем в столицу, чтобы дожидаться ее там?

— Почти! Она не так давно достроила храм в честь своей богини. И я думаю, что самым простым способом дать ей знать о себе будет оставить в воротах храма записку!

— Хм... — опять пробурчал Персиваль.

И тут меня озарило! Так озарило, что я снова остановился и, подхватив Персиваля под мышки, поднял юнца в воздух и закружил!

— Эй, эй, — завопил тот, от удивления выронив свой жиденький фанерный щит, — ты чего?

— Форс ты моржовый! Фигня ты виртуальная! Дитя Супер Марио и внук Пакмана! — радостно вопил я, продолжая кружить Персиваля. — Ты не понял еще, какой я тормоз?

— Я поняла, что ты псих!

Кажется, переборщил я с проявлением радости! Персиваля опять коротнуло и он снова о себе в женском роде заговорил.

— Смотри! Я вот брожу с тобой, брожу, и мне почему-то даже в голову не приходило просто-напросто передать сообщение твоей богине! Доставай дневник!

Тут до меня стала доходить еще одна странность Персиваля. Нет, определенно что-то не так в этой игре. И монстры себя стали вести неправильно, и герои... Я ведь ни разу не видел, чтобы мой попутчик хоть что-то записал в свой дневник. А дневник героя, для игры, не имеющей графики — единственное средство по которому бог может следить за своим героем.

Убил монстра — записал. Напился — записал. Даже в бою герои иногда делают перерывы на то, чтобы записать что-то важное в свой дневник! Самые заядлые твиттероманы мира — нервно курят в углу, в сравнении с героями "Годвилля". Я, попав сюда впервые, и то с трудом преодолевал желание делать в дневнике записи, настолько сильна эта привычка. Руки-то, как говорится, помнят! А Персиваль не писал НИЧЕГО!

— Доставай дневник! Будем писать твоей богине послание! — скомандовал я.

А что, в самом деле, объясню все девушке, покровительствующей Персивалю, попрошу связаться с Аней и моей Светланкой. А там уж разберемся. Ну, ведь не откажет же она в такой мелочи как телефонный звонок? В самом деле, не каждый же день к ней стучатся заточенные в виртуальность люди?

А Персиваль почему-то помрачнел и затосковал. Ох и знаком мне этот взгляд! Опять глазки забегали...

— Что не так, мой нелегальный эмигрант с восьмибитных приставок?

— Моя богиня покинула меня.

В рот мне теплоход! Вот оно в чем дело! Вот почему он ничего в дневник и не пишет!

Еще до того, как впервые попасть в "Годвилль" и познакомиться с его героями, до того как я примерил их жизнь на себя и до того, как я понял что это для нас они — виртуальные персонажи, а друг для друга — более чем реальные... Еще до всего этого я все равно негодовал, услышав от друзей: "Ну, я попробовал, героя завел, надоело и бросил!" Считайте меня сумасшедшим, но я даже играя в "Цивилизацию" или "Героев меча и магии" никогда не бросал юнитов на верную смерть. Никогда не уничтожал их, чтобы снизить расходы на содержание армии, например. Всегда старался вывести из зоны конфликта крепко поврежденные танки, чтобы они могли оклематься в своих городах и снова броситься в бой.

Может я и сумасшедший. А может быть все дело в том, что я — писатель. И я верю в реальность персонажей, родившихся под моим пером. А значит, верю и в реальность солдата в моей армии в "Цивилизации". Я — их вождь и лидер. Они доверяют мне. Ради меня они идут в бой, и я должен защитить их, насколько это вообще в моих силах.

За каждый уничтоженный танк мои противники расплачивались ядерной бомбардировкой их городов. Ибо как говорил один из персонажей Кинга: "Может он и был дураком, но он был МОИМ дураком!"

В общем, после слов Персиваля его покровительница представилась мне этакой девушкой-спичкой. Не в смысле что тоненькой, а в смысле быстро прогорающей. Ох, как же я не люблю таких... Создать героя и оставить без помощи и поддержки! Саму бы ее так одну в мир выпустили, черт возьми! Вот почему Персиваль такой несчастный.

— Понял, заткнулся, больше глупостей не предлагаю! — пробурчал я. — Значит вариант прежний. Ищем Шакки и связываемся с ее богиней.

— А почему бы нам не остановить первого попавшегося героя?

— Как бы это тебе получше объяснить... Это ты — такой чудик необычный, сам ко мне в попутчики напросился, мыслишь логически, в реальность вместе со мной хочешь. А большинство героев, которых я тут встречал, без проблем соглашаются сделать запись в дневник о том, что Моргот Кровавый, он же Кирилл Кудряшов, оказался заточен в виртуальность и просит помощи, но не более! А в дневнике героя отображаются только 10 последних записей, и уговорить героя либо не писать ничего в дневник, пока он не получит отклик от своего бога, либо повторять эту запись каждые три минуты — очень и очень тяжело. Герои не стоят на месте, им просто скучно! Их боги же не всегда находятся за компьютером, даже такие задроты как я или Аня.

— Хреново... — выдохнул Персиваль.

— Хреново, — согласился я. И тут же опять озадачился: где он слов-то таких нахватался? Не годвилльское это слово! Наше! Но спрашивать не стал, все равно ничего вразумительного как всегда не ответит.

Еще час мы шли молча. А о чем говорить-то? Все и так ясно и грустно.

Под ногами, практически невидимый в темноте, шуршал Брысь, то забегая вперед, то отставая. Котяра мышковал где-то поблизости и время от времени что-то кушал. Вряд ли грибы, скорее всего что-то умеющее бегать. Ну и ладно, меньше на еду питомцу тратиться.

К концу третьего часа пути я устал. Персивалю-то хорошо, он — герой. В смысле, виртуальный персонаж, годвиллец. В этой игре вообще день и ночь между собой по активности как-то не особо различаются. Магазины и кабаки работают круглые сутки, герои бродят лесами и полями, тоже особо не разбирая, солнце на небе или луна. Устал — завалился на привал, и не важно, темно ли вокруг.

Ну а я — существо городское, привыкшее к ритму жизни обычного офисного работника. Днем — работаю, ночью — сплю. Передвигаться по лесам в темноте я не просто не приспособлен, мне еще и попросту лень это делать. Я ж не саблепузый тигр, в темноте не вижу.

— Слушай, поименованная совокупность битов, — заявил я, останавливаясь. — А давай-ка мы передохнём?

— В смысле?

— В прямом! Привал устроим и поспим. Устал я...

— Так до столицы же 15 столбов!

— Ага, а значит часа полтора пешего хода. Давай вздремнем часика четыре и снова в путь.

Сказано — сделано. Мы сошли с дороги, я бросил на землю рюкзак и устроил на нем свою потяжелевшую от усталости голову, согнал с груди взгромоздившегося на меня тяжелого Брыся, чтобы спать не мешал, и закрыл глаза.

— А вахту мы нести не будем? — спросил Персиваль.

— Вахту? — удивился я. — Внук Пакмана, ты меня удивляешь! Мы же в "Годвилле". Грабить и убивать спящих тут не принято. Уж ты-то должен знать! Я тут гость, а ты — хозяин!

— Если я тут хозяин, то почему ты меня все время оскорбляешь? — в голосе юнца слышалась неподдельная обида. — То восьмибитная ерунда, то внук Пакмана...

— Извини! — пожал плечами я, не испытывая, впрочем, особого раскаяния. — Я больше не буду!

— Правда?

— Правда! Пока не проснусь — больше не буду! Честно!

Персиваль буркнул что-то про хамов и методику воспитания, которой придерживалась моя мама, и замолк, устраиваясь спать. Ох и ворочается он... И чего, спрашивается, вертится? Все равно простуду здесь от сна на земле не заработаешь, бока не отлежишь... Иначе говоря, полоска здоровья твоя от этого ну никак не пострадает! Я уж давно привык на земле спать, в прошлый раз я это делал прямо в паровых латах. Сейчас, в тельняшке, гораздо удобнее, правда, холоднее.

Подумав, я подоткнул под бок теплого Брыся и попытался уйти в себя.

— Кирилл... — опять позвал меня Персиваль.

— Ты мне дашь поспать, внебрачное дитя "Dandy" и "X-box"?

— Как думаешь, у тебя получится вернуться?

— Получится! — сонно ответил я.

— Это ты сейчас сказал, или брякнул?

Ишь ты! Общение со мной сказывается положительно! У сбойного кластера юмор прорезался! Нет, положительно не против я буду этого паренька с собой в реальность протащить! Придумаю что-нибудь.

— Брякнул! — улыбнулся я. — Спи, Персиваль. В смысле, дрыхни, небритое порождение виртуальности!

— Ох, черт! У меня еще и щетина!

Ну. У меня тоже щетина... да какое там, у меня еще и бородка. Чего он так удивился? Брился что ли недавно?

С мыслями о том, что скоро мне предстоит бриться опасной бритвой, потому что бритвенных станков в "Годвилле" не изобрели и изобретать не собираются, потому что ими людей убивать неудобно, я и заснул.

Разбужен я был довольно жестоко — диким мявом, раздавшимся прямо у моего уха, а пока я открывал глаза и вспоминал, кто я, где я, и почему меня мучает такой сушняк, бодрости мне добавил еще и мощный пинок по ребрам.

"-11 очков здоровья!" — услужливо сообщила мне всплывшая перед глазами надпись.

Я вскочил. Получил по зубам, лишившись еще пяти касаний, и тогда проснулся полностью.

Что я там говорил Персивалю? В "Годвилле" не принято убивать спящих? Поправьте меня, если я ошибаюсь, скажите мне что эти трое монстров подошли к нам просто автограф попросить или спросить, как пройти в библиотеку! Брысь успешно теснил прочь от меня гипнокота и кладбищенского сторожа, остервенело размахивая мечами и совершая такие немыслимые кульбиты, что любой эквилибрист позавидовал бы... А вот вогонский поэт сумел миновать моего питомца и теперь наступал на меня. Громадная неповоротливая туша с очень мощными кулаками!

— Персиваль, подъем! Нас бьют! — крикнул я и пошел в атаку.

Ох, спасибо тебе, мой саблепузый тигрище. Кабы не ты, замесили бы меня сейчас как тесто, окучили бы как картошку!

Еще один удар я пропустил, от следующего ловко ушел, поднырнув под руку вогона, и раньше, чем эта мерзкая тварь открыла рот, чтобы добить меня своими стихами, провел отличный апперкот в челюсть.

Уклон, кувырок — пока этот здоровяк пытается прогнать мельтешащие звездочки, мне нужно мое оружие, моя самопалица.

— Понеслась, перекрестясь! — взвыл я, подхватывая палицу с земли и нанося удар по тому месту, где только что стоял гипнокот, подвижностью ничуть не уступавший моему Брысю.

И понеслось... Краем глаза я отмечал, что без дела не сидят ни Персиваль, ни мой питомец. Брысь, до того весьма неохотно принимавший участие в сражениях, сейчас, кажется, понял, что трое одновременно нападающих монстров, чего просто не могло быть по законам "Годвилля", не сулят нам ничего хорошего. Что нас пришли не бить — нас пришли убивать, а потому дрался с той же остервенелой решимостью, что и я.

Противники распределились как-то сами собой. Брысь вальсировал с гипнокотом — острые мечи против когтей и гипнотических глаз. Засмотрись в них, зависни на секунду, и тут же получишь по физиономии. Персиваль носился по поляне, преследуемый вооруженным остро заточенной лопатой кладбищенским сторожем. К чести паренька нужно сказать, что носился он вполне целеустремленно — не бросил меня, не умчался прочь, а кружил вокруг нас, отвлекая монстра, а иногда и пытаясь контратаковать. Хотя куда ему с карандашом против лопаты?

Мне, как самому плечистому и большому, достался самый массивный враг — вогонский поэт. Боксером тот был не умелым, удары большей частью уходили в молоко, но зато если попадали в цель, то звенело у меня в обоих ушах сразу, и я еще несколько секунд впустую махал палицей, принимая за расплывающегося вогона то куст, то луну, то Персиваля... Но зато если цели достигал удар самопалицы, то тушу вогона сносило на несколько метров. Удачно я себе все же шмотку обновил, ох, удачно!

Собственно говоря, исход боя был предрешен с самого начала, с самого моего пробуждения. Когда у Брыся отпала надобность сражаться на два фронта и он сосредоточил все силы на одном противнике, стало понятно, что у гипнокота нет ни единого шанса. То же можно было сказать и о вогоне — не тянули его кулаки против моего оружия. Первым ударом я свернул твари на бок челюсть — все, стихи ему уже не читать. Вторым — раздробил правую руку, чтобы больше не попадаться под его удары, а третьим — отправил в глубокий нокаут, в прыжке заехав ему с самопалицей точно по макушке.

Все! Выноси готовенького!

Брысь кромсал поверженного врага, рубя его в капусту, и даже шустрому Персивалю уже не требовалась помощь — удар карандашом в горло, кажется, становился его коронным.

Об мою ногу потерся Брысь — залитый кровью из многочисленных ран, но довольный как слон. Я присел, гладя питомца по голове...

— Молодец, котяра! Доберемся до столицы — я тебе две палки колбасы куплю! Нет, три! И ошейник новый! И к ветеринару сходим! Все кошечки Годвилля твои будут!

Брысь довольно урчал и недовольно морщился, припадая на заднюю правую лапу.

— А меня похвалить? — тяжело дыша, спросил Персиваль.

— А тебя-то за что? Ты бы и всю схватку проспал! Мы бы с Брысем и сами справились!

Персиваль возмущенно фыркнул, хотел было что-то сказать, но так и замер с открытым ртом, глядя куда-то мне за спину.

Под ногами зашипел Брысь, вновь обнажая мечи...

"Отобьемся!" — подумал я в первый момент, проследив взгляд Персиваля и обнаружив выходящего из темноты предпоследнего самурая, лицом очень сильно напоминающего Тома Круза.

"Наваляем им!" — посетила мою голову вторая мысль, когда я увидел, что Брысь напряженно смотрит на медленно подбирающийся к нам скелет, всплывающая подсказка над которым тут же уведомила меня о том, что это некропокемон.

"Дело плохо" — решил я, когда чуть ли не весь лес вокруг нас пришел в движение и нас взяли в кольцо с десяток монстров...

"Нам хана" — с этим я окончательно определился, когда монстры расступились, пропуская вперед администратора Годвилля.

Так вот ты какой, северный олень! Передо мной стоял агент Смит, точь-в-точь как в фильме! И даже темные очки не снял, не смотря на то, что вокруг хоть и лунная, но ночь. Правильно, зачем ему вообще на нас смотреть, если он видит сейчас перед собой полоски зеленых символов, из которых состоит этот мир...

Я шагнул вперед, поднимая вверх руку. Администратор Годвилля, по крайней мере, на человека похож, в отличие от большинства остальных, ну, если не брать в расчет Тома Круза, тьфу, предпоследнего самурая. Может с ним все же удастся поговорить, предотвратить втаптывание нас троих в землю и даже попросить о помощи!

Я поднял вверх левую руку в знак приветствия. Правда, выпускать из правой руки самопалицу я не спешил. Надеешься на мир — готовься к войне. Агент Смит повторил мое движение — тоже поднял руку и тоже шагнул ко мне. Отлично! Уже какой-то контакт!

Что же такое сказать? "Мы пришли с миром"? "Хао, белый человек"?

— Мы желаем говорить, а не драться! Мы не враги вам! — с чувством изрек я.

Монстр секунду смотрел на меня, а затем, не опуская руки, изрек:

— Убить вас — наслаждение, господа Утакалтинг и Персиваль Несчастный!

Позер хренов! У настоящего Агента Смита эта фраза выходила куда величественнее и страшнее!

И вот тут администратор Годвилля опустил руку, резко бросил ее вниз! Это было сигналом и разномастная толпа монстров ринулась на нас!

Давно я так не дрался. Яростно, вкладывая в каждый удар всю свою силу до последнего Ньютона, не обращая внимания на сыплющиеся на меня удары и вцепившиеся в руки и ноги клыки и зубы. Хотя о чем я, какое там "давно"! Я никогда так не дрался, потому как трое гопников в темном переулке — это не десяток монстров разной силы и размера в ночном лесу.

Мелкие твари типа хомячка берсеркера впивались мне в руки и ноги, и тут же отлетали прочь, когда я размахивался самопалицей. Твари покрупнее лезли напролом, тоже не забывая про наличие у них зубов и когтей, успевая отнять у меня 5-10 очков здоровья, и тоже отлетали прочь, получив палицей по голове или иным частям тела. Воздух вокруг меня пламенел от искр, порожденных огненным навершием, палица гудела, рассекая воздух, просясь в бой, умоляя успеть обрушить ее еще на чей-нибудь череп до того, как сам я хладным трупом упаду на землю.

Силы были не равны, тварей было слишком много. Слишком ловок был предпоследний самурай, из раза в раз уклонявшийся от моих ударов и метко достававший меня своим мечом... Вокруг меня лежали бездыханные тела четырех монстров, но еще семь или восемь взяли меня в кольцо, опасаясь попасть под тяжелые удары моего оружия, нападая издалека, неожиданными наскоками.

Бой в "Годвилле" — это не бой в реальности. Здесь нельзя убить противника одним ударом, каким бы точным и мастерским он не был. Чертов самурай трижды пырнул меня мечом в сердце, но мой упрямый моторчик, порождение виртуального мира, продолжал биться, прогоняя кровь по артериям. Здесь исход боя решался очками здоровья — пока у тебя есть хотя бы одно — ты жив и можешь драться, но как только отняли и его — ты мертв. Это касалось и монстров и меня.

Рядом со мной бился Брысь — маленький, свирепый, неистово машущий своими мечами. Если бы не он — меня бы давно порвали на кусочки, а так саблепузый тигр успешно отражал некоторые особо подлые удары, прикрывая мне спину, а иногда даже бросался в контратаку.

Где-то поодаль трое монстров месили Персиваля. Малец бился молча, не зовя на помощь и не прося пощады. Бился довольно неплохо, если учитывать, что герои "Годвилля", привыкшие к честным битвам один на один, совершенно не были готовы к такому масштабному и подлому нападению. Однако полоска здоровья у Персиваля укоротилась уже более чем на половину, а своих противников он, можно сказать, только поцарапал. В силу своих габаритов и ловкости уклонялся от ударов он довольно ловко, а вот бить самому у паренька получалось плохо — уровень не тот. Не чета моему шестидесятому...

Но как бы то ни было, сражение мы проигрывали. Я даже не мог определить точное количество насевших на нас монстров из-за темноты и постоянного движения, но что их было больше десятка — было понятно. Да еще и администратор Смит стоял в сторонке, пока не вмешиваясь в бой, а ведь он — наверняка тяжелая артиллерия, просто ему по рангу меня бить не положено. Пока что...

Я лихорадочно прикидывал, что я еще могу предпринять. По всему выходило, что ничего... Нам кранты. Сейчас нас сомнут, растопчут и порвут на части! Оставалось только надеяться, что хоть одно правило "Годвилля" осталось нерушимым, что смерть здесь — не навсегда, а только на сутки реального времени и примерно на 5-6 суток игрового.

А как безумно было жалко Брыся, которого вражины вряд ли пощадят, даже если я прямо сейчас подниму руки и сдамся, позволяя себя убить...

Хотя и сдаваться без боя я не собирался.

Взревев как "Камаз" на подъеме, я тремя ударами раскидал монстров, стоявших между мной и одним из поверженных тел. Подле него я углядел активируемый трофей, аптечку последней помощи. Если мне сейчас удастся ее подцепить и быстренько употребить, восполнив хотя бы сотню очков здоровья, я продержусь еще несколько минут. А кто знает, что может за эти минуты измениться!

Удалось!

Я сорвал обертку, запихивая себе в рот безвкусную массу, консистенцией похожую на "лизуна" из детства. Эту гадость даже глотать не пришлось, она растаяла во рту, всосалась в слизистую, и я тут же ощутил, как затягиваются мои раны и как наливаются новой силой мышцы. Еще повоюем, твари! Еще повоюем... Пусть и недолго. Все равно не перебить их всех, слишком их много...

Я заглянул внутрь себя, вызывая всплывающие подсказки. Где-то тут должны быть боевые умения, рядом с менюшкой торговых, одно из которых успешно было применено мной недавно в оружейном бутике.

Ага... "Умение "Лучи любви" активировано!" — сообщила мне красная надпись перед глазами, и хомячка-берсеркера буквально испепелило вырвавшимися из моих глаз пучками розового света. Ох, здорово! Жаль только, что, поджаривая хомячка, я подпустил некропокемона слишком близко, и скелетоподобная тварь полоснула меня по затылку острым шипастым хвостом, ловко уйдя от ответного удара! — 15 очков здоровья, а их и так не слишком уж много.

А ну-ка еще разок! "Меню" — "умения" — "боевые" — "Лучи любви"

"Применение умения невозможно без перезарядки"

Твою ж мать! Ладно, черт с ним, умирать, так с музыкой!

Я ринулся в бой, но вместо того чтобы тупо крушить первых попавшихся под руку монстров, я ломанулся налево, сбивая кулаком пытавшегося клюнуть меня в глаз песчаного орла. Вот ведь зараза крылатая, он же не сова, он же орел, как он в темноте-то видит? И что в нем вообще песчаного? Орел как орел...

Я прорывался к Персивалю, из последних сил сдерживавшему натиск насевших на него противников. Пусть уйдет хотя бы малец, он юркий, хваткий и умный — может, выберется из этой заварушки.

Сильнее всего от руки Персиваля пострадал бородатый йокарный бабай — у него оставалось всего 30 очков здоровья из имевшихся изначально семидесяти. Эти тридцать моей огненной палице были на один ее чугунный зубок. Монстр ничком повалился на землю, прямо мне под ноги, сбивая мне шаг. Но мой попутчик уже и сам все понял — одним прыжком он вырвался из окружения и встал позади меня — маленький, низкоуровневый, всего с 30 касаниями, но смелый и готовый драться до последнего!

Черт, будь нас трое таких же как я — прокачанных героев 60-го уровня, вооруженных шмотом с чудовищным боевым бонусом, можно было бы попытаться. Занять круговую оборону, прикрывая друг другу спину, нападать, убивать и снова уходить в защиту. Мы бы не просто вырвались, мы бы положили всех врагов. Но нас было по сути полторы калеки... Наполовину живой я, малец с никаким оружием и заканчивающимся здоровьем, и покусанный в сорока местах и истекающий кровью питомец.

— Персиваль, беги! — скомандовал я. — В столицу! Найди Шакки! Ты ведь помнишь, о чем мы говорили?

— А ты?

Подражая басу Портоса, я ответил с наигранной бодростью:

— Я задержу их, ничего!

— Тебя же убьют!

— А ты меня воскресишь! Беги, я сказал! Беги, внук Пакмана! Не примешивайся к моей славе!

Молодец, умный паренек. Все понял и ломанулся в лес, петляя, словно заяц. За ним метнулся, было, активированный угорь, но я успел прижать длинный хвост твари ногой и заехать самопалицей по лбу. Все, этот уже никуда не спешит.

— Все сюда! — рыкнул я. — Кудряшов вкусный в это время года!

Я ринулся в атаку и Брысь бросился вперед вместе со мной. Кровь кипела от адреналина, ночь перестала быть темной — я в деталях видел оскаленные пасти врагов, их длинные когти и горящие яростью глаза.

Краем глаза я успел увидеть метнувшуюся мимо меня черную тень — администратор Годвилля просек мой маневр и кинулся не в лобовую атаку на меня, а обошел с фланга. Он не нападал — он преследовал Персиваля, и с этим я поделать уже ничего не мог. Ну что ж, маленький виртуальный чудик, я сделал для тебя все, что мог, дальше ты сам.

Монстры отпрянули назад, опасаясь попасть под удар моей огненной дубины. Лишившись координатора в лице агента Смита, твари растерялись, но я чувствовал, это ненадолго. Их слишком много, а я уже слишком слаб, полоска здоровья давно окрасилась в красный цвет. Всего сорок касаний — их вышибут из меня за три, максимум четыре пропущенных удара! Пришла пора умирать и секундную передышку в этом бою следовало использовать, чтобы умереть так, чтобы потом было не стыдно воскреснуть.

Было ли мне страшно, спросите вы? Было! Жуть как страшно. Я ведь отнюдь не был уверен в том, что правила "Годвилля" о временной смерти распространяются и на меня, невольного гостя этого мира.

Зато я точно знал, с какими словами на устах я хочу умереть. И не важно, умру я на несколько дней, или навсегда.

— Ну что, господа? Разрешите представиться! Я — Кирилл Кудряшов. Когда-то я был человеком, а сейчас я — виртуальный персонаж! Но все равно, я самый умный, самый сильный и самый красивый. И еще у меня есть кавказская овчарка. Тьфу! Саблепузый тигр! Его зовут Брысь! Сейчас, господа, я вас буду мочить, а он — оттаскивать!

Не знаю, поняли ли монстры мои слова, но они уж точно не читали "Мастера собак" Олега Дивова. В конечном итоге им вообще было не важно, что я сказал. Зато важно было мне... Эти слова словно ввергли меня в транс, в то состояние, в котором, должно быть, шли на смерть конники Рохана на Пеленорских полях.

— На штурм, на смерть! — Зарычал я сквозь сжатые зубы и, занеся палицу для удара, бросился вперед, стремясь нанести как можно больше ударов раньше, чем последний удар будет нанесен мне. И когда меч предпоследнего самурая вонзился мне в живот, легко пробив тельняшку тысячи чертей, боевой бонус которой за это сражение уменьшился аж на пять единиц, и отнимая последние 3 очка здоровья, я успел таки опустить уже занесенную руку с самопалицей, превращая голову врага в месиво крови и пылающих волос.

Уже не чувствуя боли и не в силах пошевелиться я завалвался на спину. Последним что я видел, был верный Брысь, вскочивший мне на грудь, без устали размахивая мечами в тщетной попытке защитить уже мертвого хозяина.

— Когда я воскресну, я найду вас всех! — успел прошептать я монстрам прежде, чем моя душа покинула виртуальное тело, ставшее ее прибежищем.

Глава 4. Погоня.

В темноте разобрать дорогу было трудно, тем более, когда бежишь и петляешь точно заяц. Особенно, если за тобой следом мчится один из самых страшных монстров — администратор Годвилля. Будь у меня свое тело, я бы уже выдохлась и лежала полумертвым грузом. А может, дело было и не в организме, а в стимуле?

Пока мчалась сквозь лес, судорожно пыталась понять, что же пошло не так? В чем мы ошиблись? И в чем эта ошибка оказалась роковой?

За спиной слышался хруст веток под ногами монстра, а также, хотя тут я могу ошибаться, злобное пыхтение.

"И что им понадобилось от нас?!" — оглянуться и посмотреть я боялась: если оступлюсь, то точно пропаду — меня уничтожат на месте без особых проблем. Что высокоуровневому чудищу герой-недомерок как я? Так, легкая закуска.

Кирилла, который по уровню гораздо сильнее меня, монстры, оставшиеся на поляне, уже наверняка...

"Так, спокойно, спокойно... Без паники! — начала мысленно проговаривать я, наворачивая новую петлю, кое-как ускользая от тянущейся лапы агента Смита. — В лоб атаковать такого монстра — бессмысленно, да и вообще моя главная задача — добраться до столицы, чтобы связаться с Шакки, а не воевать с администратором Годвилля".

Обидно, правда, что такой взгляд разделяю я одна.

Перескочив через поваленное дерево, я снова повернула, уходя в бок от сосны, стоявшей перед самым моим носом: в душе я надеялась, что агент Смит (вернее, администратор Годвилля) врежется в неё, потеряет сознание, и тогда я смогу убежать.

Не тут-то было.

Монстр протаранил дерево, не успев затормозить, над головой замелькали красные цифры потерянного здоровья... А секунду спустя сосенка со страшным скрипом рухнула вниз. Лицо чудища потеряло последние остатки своего равнодушия. В глазах загорелась жажда мести!

Ну, наверное, загорелась! Я этого не видела, но предполагаю, что недалека от истины, потому что за моей спиной раздался жуткий нечеловеческий вой. Зато энергии в ногах разом прибавилось: мчалась я, наверное, со скоростью истребителя, молясь всем известным богам, чтоб мне удалось сбежать от рассвирепевшего монстра.

Вдалеке едва заметно заалел горизонт, а администратор Годвилля все не отставал. Нет, ну, почему он так упрямо преследует меня?! Что я, в конце концов, сделала, чтобы меня нужно было люто ненавидеть?!

Черт возьми, это я должна за ним с пеной изо рта мчаться с секирой наперевес, чтобы узнать, какого ляда меня занесло внутрь компьютерной игры, да в добавок в тело своего персонажа! А здесь все с точностью наоборот, только мне неизвестно, в чем же конкретно я обвиняюсь.

И узнать у меня вряд ли получится: за спиной что-то мелькнуло в опасной близости от плеча, и это что-то походило на руку агента Смита, пытавшегося схватить меня за волосы!

Ещё чуть-чуть и я рухну замертво, как загнанная лошадь, и тогда монстру останется лишь потереть ручки — берите тепленькую, мучьте как угодно.

"Нет, я так помирать не собираюсь!" — возмущение придало мне ещё немного сил, и благодаря ему я смогла-таки выскочить из леса, правда, одно обидно — не на дорогу, а на обрывистый берег реки.

Легкие горели так, что я задыхалась, жадно хватая ртом воздух, точно рыба вытащенная из воды. Ноги и руки гудели так, будто они хотели отвалиться от одного неверного движения. В голове все мутнело от перенапряжения: ещё бы, полночи пробегать, словно заяц. Хотелось рухнуть прямо здесь и не шевелиться несколько тысячелетий...

...Но тут из леса выскочил администратор Годвилля, и желание лежать исчезло на корню, однако тело предательски замерло, точно парализованное, словно я была кроликом, глядящим в глаза голодному удаву.

Увидев мое перепуганное лицо, монстр довольно осклабился, точнее, усмехнулся, но для меня эта улыбка была не лучше оскала. Наверное, уже понял, что у меня все мышцы одеревенели после нашего спринт-забега с препятствиями, и решил, что раз я никуда уже не убегу, то можно не торопиться, а убивать медленно и с удовольствием.

— Ваше сопротивление достойно внимания... — медленно и с чувством заговорил агент Смит. — Однако оно бессмысленно.

Скрипнув зубами, я судорожно оглядывалась, в поиске хоть какого-то спасения: тщетно. С одной стороны стоял особняком лес, из которого мы только что выскочили, а с другой — обрывистый берег и текущая внизу река.

"Ситуация аховая: либо меня прибьет монстр, либо я разобьюсь о камни на мелководье, но если мне повезет..." — агент Смит сделал ещё один шаг вперед, а я, понадеявшись на русский "авось", все последние силы вложила в рывок вниз.

Рука чудища мелькнула перед самым моим носом, пытаясь ухватить: ещё бы, жертва была почти что в лапах, а тут такой номер.

А через мгновение я больно ударилась о воду, а следом — окунулась по самую макушку, отчаянно забарахтавшись, а пока я пыталась всплыть наружу, чтобы сделать спасительный вздох, меня подхватило течение и понесло вниз по реке, не забывая хорошенько мотать из стороны в сторону, чтобы я точно наглоталась воды. На поверхности я удержалась, наверное, только благодаря моему липовому щиту честности — вот и пригодилась деревяшка. В бою от нее толку мало, а вот плыть, держась за ее край, вполне можно.

Стоило мне высунуть голову наружу, как я тут же обернулась в сторону администратора Годвилля: монстр с нескрываемой обидой глядел мне вслед, нервно оглаживая свой изящный и строгий костюм, и сначала я даже не поняла, отчего агент Смит вдруг оставил меня в покое, ведь до этого чуть ли ни как гончая мчался за мной...

А потом я вспомнила, какой красивый и изящный костюм он носил, и подумала, сколько же может стоить в Годвилле, где герои носят одежку вроде моего водолазного костюма или полосатой тельняшки Кирилла, такой... парадный наряд. И все поняла.

Я судорожно расхохоталась, чуть не наглотавшись воды: в свое чудесное спасения я верила с трудом, боясь, что на нервной почве у меня начались галлюцинации, но река уносила меня все дальше и дальше от моего несостоявшегося убийцы, пока фигура администратора Годвилля не превратилась в маленькую точку, прежде чем окончательно исчезнуть.

Судорожно вздохнув, я подплыла ближе к берегу и вылезла на сушу.

Со стороны я походила на жертву кораблекрушения. На берег я выползала уже на четвереньках, а когда оказалась на твердой земле, то повалилась на спину — усталость, игнорируемая мной, навалилась с троекратной силой, отыгрываясь и за ночной забег, и за утренний заплыв.

Все тело сжало судорогой, и мне казалось, что если я не изогну конечности под противоестественным углом, то сдохну от боли. В голове противно шумело, как если б меня ударили чем-то по макушке, причем по весу оно не уступало чугунной наковальне. Мышцы гудели, и любое движение приносило адские муки: нечто похожее я уже испытывала после того, как попыталась за один день сдать все нормативы за год.

Прекрасных ощущений добавлял и ветер, забирающийся под мокрую одежду и, как мне казалось, прямо под кожу, продувая до минусовой температуры кости. Хотя, это было странно: на мне же этот чертов гидрокостюм "Герасим"! Уж не знаю как, но ветер забирался под него, а потому возникали определенного рода мысли, что эта одежка не то, что не приносила особого бонуса, но и свою изначальную функцию, защиту от воды и холода, не выполняла.

Никуда идти не хотелось: сама мысль о том, чтобы куда-то идти причиняла не меньше отчаяния, чем скрученное болью тело. Мысленно запросив информацию о своем статусе, я с ужасом увидела практически пустую полоску здоровья с красноречивой единичкой над ней. Чуть не умерла... И у меня еще есть шанс это "чуть" исправить! Меня сейчас укус комара убить может!

Закрыв глаза — они болели от усталости и напряжения, — я попыталась не уснуть, а это очень даже нелегко: сознание укутывал приятный туман, мысли путались, а перед глазами мелькали странные, зачастую карикатурные образы, предшествующие сну.

Мелькали зомби в кровавом угаре, весело танцующие то ли танго, то ли какой-то другой танец, где-то на заднем плане мелькало злое лицо агента Смита, недовольного таким видом развлечения, он даже пытался что-то предпринять, чем вызывал страшное недовольство у каких-то неизвестных мне героев... А потом прямо перед моим носом появился не менее возмущенный Кирилл.

— Внук Пакмана, какого черта ты разлегся?!

И тут я проснулась, дрожа, как осиновый лист на ветру.

Полоска здоровья расти не желала. Видимо для восстановления здоровья нужны были комфортные условия — солнечная полянка, или хотя бы просто уют и чувство безопаности. Ни того ни другого я не испытывала.

"Нет, нельзя мне спать! Если засну, то потеряю кучу времени, пока остальные монстрики, под началом администратора Годвилля, успеют собраться и решить, что не хватает ещё одного трофея — бренной тушки Персиваля Несчастного. А ведь мне ещё нужно добраться до столицы и найти Шакки, которую я отродясь не видела!

Сжав зубы, чтобы не застонать, я попыталась встать. Тело тут же яростно запротестовало, не желая более терпеть такого варварского к себе отношения, но, увы, ни мне, ни ему выбирать не приходилось.

Сначала я села, оглядываясь по сторонам: нужно ещё понять, в какую сторону идти! А кругом ни столбика, ни иного ориентира... Хоть монетку бросай. Как жаль, что у меня в карманах пусто, впрочем, испытывать таким образом судьбу — не самое мудрое решение.

"Но ведь ходят же здесь как-то герои! Не теряются!"

Наверное, у них в голове есть особый навигатор, который всегда выводит их в нужную сторону... Эх, мне бы такой...

Впрочем, вспомнился мне один проверенный героем способ — по запаху еды.

Желудок тут же призывно заурчал, требуя активных действий. Что ж... Рано или поздно нужно подняться.

И, встав на ноги (что можно считать моим персональным подвигом), я шатающейся и хромающей походкой направилась в сторону (как я искренне надеялась) Годвилля.

По дороге не обошлось без приключений: если раньше герои, идущие в столицу, не подвергались нападениям монстров, то теперь, похоже, атаковались местными чудищами так же хорошо, как и те, кто уходил на поиски приключений.

Но ввязываться в драку для меня сейчас не просто глупо, а высшая степень идиотизма: по пути я немного согрелась и полоска здоровья подросла до отметки "11", но это тоже было критично мало. Можно было и отлежаться, набраться сил... Но я боялась, как бы не стало слишком поздно...

Раньше монстры не нападали целой ватагой — это я помню ещё по своему скромному "божественному" опыту. А вдруг это не единственные изменения? Что, если они затронут и воскрешение героев? Побыв в обществе Кирилла всего ничего, я вновь окунулась в знакомое одиночество. Как в самом начале. По позвоночнику медленно растекался липкий и холодный страх — вновь остаться одной, когда не знаешь, что делать и куда идти, когда не слышишь голос рассудка, а в голове пульсирует лишь одна мысль: "Что же делать?" А от мысли, что смерть в игре может стать окончательной, я внутреннее заледенела: нет, такого я не хотела своему новому... другу? Пожалуй, так. Потому что только другу ты готов без лишних вопросов и разбирательств прикрыть спину. Эти мысли придали мне сил.

Потому от вылезавших чудовищ я сбегала так, что только пятки сверкали. К моему счастью, другие монстры не отличались упрямством администратора Годвилля, иначе пасть мне замертво после стольких физических упражнений за день. Однако я тоже не агнец, скорее уж баран, а потому сдаваться на половине пути — не намерена.

Хотя, объяснил бы мне кто, почему монстры, которые должны сидеть около тракта, повылазили в этой глуши?! Сюда же ни один герой не заглянет в поисках неприятностей на свою голову. Или это происки администратора Годвилля? Своеобразная месть за то, что я не дала себя убить? А что, как вариант очень даже неплохо...

Жаль только, что у самих монстров нельзя поинтересоваться, какого рожна они вылезли из нор по мою душу. Все-таки, я не настолько горячо хочу знать ответ, чтобы жертвовать своей жизнью.

Кажется, моя жизнь все-таки перевалила с черной полосы на белую, ибо мне наконец-то начало везти, хоть самую малость.! Направление я выбрала верное и добраться до ворот в столицу мне удалось достаточно быстро, хоть мне и пришлось попотеть, но охотящиеся на тебя монстры — отличный повод для пробежки в несколько столбов. Однако усилия того стоили: ещё на подходе я оценила огромный город, раскинувшийся, точно сотканный из различных лоскутков шатер: издали виднелись дома и купола храмов, даже издали можно разглядеть торопившихся куда-то людей, хоть с такого расстояния они больше походили на жирные точки.

"Прямо-таки муравейник..." — но оживленно было не только внутри Годвилля: вокруг крепостной стены раскинулись небольшие домики с сарайчиками, огороды — что-то вроде пригорода. Там, наверное, жили осевшие герои (если такие здесь вообще существовали, с такой-то любовью к приключениям).

Впрочем, это могли быть и боты, и, скажем со скидкой на фантазию, мирные монстры (да, надежда умирает лишь с носителем), которые занимаются своими делами: поставляют еду в кабаки, а может и занимаются садоводством, разводят кур и коров... Размечтавшись, мне даже удалось представить существо, отдаленно похожее на дракона, пасущего стадо овечек.

Хихикнув, я поплелась дальше.

Нельзя сказать, что настроение у меня было хорошим, потому как устала я, словно загнанная лошадь, и мне очень хотелось поскорее пройти мимо стражников и добраться до храма Шакки, где велик шанс либо встретить её, либо оставить ей, на худой конец, записку о том, в какую беду мы с Кириллом вляпались, не забыв о просьбе передать богине этой героини, что Кирилл Кудряшов опять перенесся в эту компьютерную игру.

Признаюсь честно, такой поворот событий меня сильно удивил: выходит, я не первая, кто сюда попал — вон, Кирилл уже второй раз сюда угодил. Оставалось лишь понять, каким образом. Но если с ним все более-менее понятно: первый раз он попал по воле мага, второй — своим ходом, как и я, к слову. Но я-то в знакомцах черных магов или даже захудалых экстрасенсов не держала, а оттого становилось ещё непонятнее, как я попала сюда вслед за Кириллом. И ведь крылась же здесь какая-то закономерность! Плавала, чую нюхом пишущего, прямо перед носом, а я её и не замечала.

С задумчивым видом я проходила мимо стражников у ворот, когда перед моим носом скрестились две алебарды, чуть не отрезав самый его кончик.

Испуганно икнув, я отскочила назад.

— Какого черта?! — не то, чтобы мой нос был такой большой ценностью, но обидно стало страшно. — Ребят, вы не видите, что человек идет?!

На меня бросили взгляд полный равнодушия, словно я — мелкий таракан, суетящийся под ногами.

— Нельзя! — гаркнули стражники, для доходчивости лязгнув своим оружием.

— Почему это? Всегда же было можно!

— Нельзя! — уже зарычали хранители порядка, заставляя меня попятиться. Шестое чувство настойчиво зашептало, что ситуация все больше выходит из-под контроля.

— Да, с чего же?! — ответа дождаться я так и не смогла, в меня чуть было не запустили алебардой, и я решила уносить ноги подальше от странных ребят, явно не дружащих либо с головой, либо со слухом: я же честно спрашивала, почему они не хотят меня пропускать.

Убежала я недалеко, за ближайший сарай, построенный недалеко от одного из многочисленных домиков, где и отдышалась. И хоть кости ломило от боли и усталости, голова продолжала лихорадочно прикидывать, с какого же перепуга стражники меня в штыки восприняли. Им что, низкоуровневые игроки чем-то насолили?

"Предположение забавное, но в корне неверное... — подсказал здравый смысл. — Они всего лишь набор нулей и единиц, звено программы и прочая, прочая в том же духе. Они обижаться не могут в корне! Дело тут в чем-то другом!"

Осторожно выглянув, я принялась наблюдать за героями, бредущими в столицу, замечая с удивлением, что никого, никого, кроме меня, стражники не гнали поганой метлой, лишь останавливали, чтобы потребовать плату за вход (маскируя это под налог).

"Что за дискриминация по засекреченному признаку?!" — от всей души возмутилась я. Так что теперь попасть мне надо было внутрь во что бы то ни стало — это теперь не только поиск Шакки, но и дело принципа!

Нахмурившись, я присела на корточки, внимательно разглядывая стражей порядка: надо как-то проскользнуть мимо них, причем незаметно и быстро.

Хотя, конечно, можно было бы и прорваться боем, но в этом плане был ряд моментов, против которых пойти я не могла: а. мой уровень — курам на смех, б. оружие — лучше не показывать, иначе надорвут животы от смеха, в. с дракой я потеряю кучу времени, да и вряд ли выиграю, ибо см. пункт а. Значит, идею в топку. Не подходит.

Можно ещё как-нибудь отвлечь стражников, чтобы юркнуть внутрь города. Но и тут есть факторы, в которых я не была уверена: в жизни такой план возможен, а вот в игре... Здесь не живые люди, а лишь программы, которые их изображают (не в обиду "Годвиллю" будет сказано), и неизвестно, есть ли у них набор команд, реагирующих на внешние раздражители. Слишком рискованно — могу попасть стражникам прямо в лапы. Отметаем замысел без сожалений.

Покрутив в голове ещё пару идей, я также выбросила их: дать на лапу в такой ситуации совсем безнадежно. Они меня ведь даже слушать не стали. Сразу окрестили в уме самой страшной опасностью.

Нет, меня радует, что существуют хотя бы в компьютерном мире добропорядочные (относительно) стражи порядка... Но, черт побери, мне это сейчас никоим образом не поможет добраться до храма Шакки!

Опустив голову, я оперлась спиной о стену сарая, тяжело вздохнув. Камни, которыми была понизу обложена постройка, за ночь остыли и холодили спину. С грустной миной на лице я посмотрела на небо и крепостную стену под ним: за всей суматохой я и не заметила, как наступило утро и взошло солнце.

Стало грустно: потеряла кучу времени, удирая от администратора Годвилля, потом от монстров по дороге, которым стало все равно, в каком направлении идет герой, а теперь ещё и эти стражники!

В повисшей тишине раздалось обидное бурчание живота, и я задалась вопросом, а как давно я не ела-то? Попыталась вспомнить, но не удалось: из-за голода мысли разбегались в разные стороны, заставляя думать лишь о том, как же хочется есть, и лишь приложив титанические усилия, я загнала голодный вой желудка на задворки сознания. Об обеде я потом подумаю, сначала — дело. Голод хоть и неприятен, но потерь в очках здоровья пока не вызывает, в отличие от удара аллебардой по голове.

Нахмурившись, я наблюдала, как птицы, да и некоторые торопящиеся в столицу монстры, носились над стеной то туда, то сюда, совершенно наплевав на стражей порядка и двери.

И тут меня озарило.

Зачем идти проторенной дорожкой, если я, как бог (пусть и попавший в тело своего героя), могу нарушать эти правила! Кирилл же уже говорил про это, утверждал, что для настоящих людей это возможно, а я, хоть и изображала из себя местного представителя фауны, но ведь сама не лыком шита!

Ухмыльнувшись, я отошла подальше от ворот, выбирая место потемнее и незаметнее — не на виду же у стражников карабкаться.

* * *

Я полулежала на стене, тихо ругаясь: за своим запалом я совершенно забыла одну маленькую, но важную вещь — я же высоты боюсь до дрожи в коленках!!!

Наверх-то я ещё нормально забралась, хоть руки и ноги ныли так, будто угрожали отказать мне, благо ещё, что камни оказались неровными, а местами ещё и сильно выступающими — есть за что уцепиться, хотя местами пришлось помогать себе своим "оружием" — карандашом. Благо ещё, что в детстве ходила в секцию скалолазания (проходила, правда, недолго — здоровье не позволило), но кое-какие знания и умения сохранились — до спортсмена экстра-класса мне далеко, как до луны, но все же... Правда, пару раз я чуть не сорвалась, но ведь успевала удержаться?

А вот когда я залезла и уселась на самом верху и, по своей глупости, глянула вниз...

"Мамочки, я костей не соберу, если рухну..." — а высота была порядочная, сколько метров не скажу с точностью, но больше пяти — точно, а зная мое везение...

Судорожно сглотнув, я вцепилась в стену, не желая её отпускать и начать спуск: чувство самосохранения во все горло орало, что я сначала делаю, а потом получаю на орехи. Плохая привычка, не спорю, но без неё моя жизнь стала бы менее интересной, хоть и более спокойной.

Итак, я застряла...

Спину обдувает ветерок, а я со взглядом загнанного лисицей кролика смотрю вниз: одно дело по деревьям лазить — там и ухватиться есть за что, и вообще наши предки на них когда-то жили, поэтому древолазанье не идет ни в какое сравнение с затеянной мной авантюрой, когда из опоры — стена!

Вот тут ещё одна странность — стена, со стороны, крепостная, а на деле — как забор... Только очень высокий. Нет ни дозорных башен, ни обходного пути по верху, чтобы обходить периметр города... А если враги нападут? Стоп, здесь же нет враждующих государств, городов, лордов и прочего — все время об этом забываю.

Хотя, для чего же здесь стена? Не для красоты же: чувство прекрасного молчало и не желало видеть в каменной кладке ничего изумительного. Впрочем, это могли быть и происки стражей-рекетиров, ведь не будь стены, то и пошлину брать было не с кого: все ходили бы так, как им заблагорассудится... Но это могли быть и продавцы вещей с полетным бонусом: те, кто не хочет платить деньги стражникам, платите торгашам за крылья и реактивные ранцы, и перелетайте через стену хоть до посинения...

Но не сидеть же мне здесь до старости (или того момента, когда меня кто-нибудь отсюда собьет), потому что вить тут гнездо себе на постоянное жительство я не собиралась, более того, у меня есть дела и поважнее, чем дрожать как осиновый лист!

Однако стоило мне бросить взгляд вниз...

"Мама..." — как мой героизм куда-то плавно утекал, точно его какие-то контрабандисты утаскивали на нужды других героев.

"Черт... — я буравила взглядом невидимую точку перед собой. — С такими темпами уже мне понадобится спасательная операция".

А ведь мне нужно добраться до храма Шакки и передать ей то, что сказал Кирилл, а заодно рассказать о том, что его воскресить нужно. А вместо бурной деятельности я повисла, как пыльный мешок, посередине стены!

Я вновь покосилась вниз, но теперь, помимо холодящего страха, медленно растекающегося по позвоночнику, я ощутила прилив злости на саму себя: нашлась трусиха! Вперед! И с песней!

Осталось теперь последовать своему же совету.

Стуча зубами, точно на улице было минус сорок, я стала медленно переносить вторую ногу на противоположную сторону стены, тихо молясь, чтоб не сорваться. А ветер, как назло, усилился, добавляя острых ощущений (которых мне сейчас и даром не надо было). Сцепив зубы, чтобы не закричать — а такая перспектива была вполне возможна, — я стала искать ногами с той стороны опору и медленно спускаться, ища ногами выступы и щели, постепенно опускаясь ниже.

Вскоре к этому делу подключились и руки, а я продолжала упорно шипеть про себя, что нельзя смотреть вниз. А глаза как назло хотели посмотреть, что же находится ниже.

"Спокойно, спокойно, герои в Годвилле живучие, ничего страшного не случится... Мне надо будет лишь полежать, и все прейдет в норму. Ничего страшного не случится".

И так постепенно, сантиметр за сантиметром, я преодолевала метр за метром, пока не почувствовала ногой твердую землю: вот тогда тело мне отказало и я, на дрожащих ногах отошла от злополучного места, а потом, со спокойной совестью, рухнула на копчик. Меня колотило из стороны в сторону, и я только сейчас поняла, как же перенервничала: в ушах звенело, а температура воздуха будто понизилась градусов на двадцать.

"Как бы сознание не потерять... — встать на ноги с первой попытки не получилось, удалось лишь с третьей и то, вдоль стеночки. — Но главное найти этот чертов храм, а лучше всего — и Шакки рядом с ним".

И медленно побрела по улицам, осторожно оглядываясь по сторонам.

Город как город, похож чем-то на Пивтаун, только больше, а так, все, как и везде: снующие туда-сюда герои, занимающиеся своими делами или, наоборот, отдыхающие душой и телом. По дороге попадались и монстры, которые вели здесь себя мирно и ни на кого не нападали... Но для безопасности я сворачивала углы потемнее, пока они меня не заметили, а то, чем черт не шутит, кинутся на меня так же, как и стражники.

Сколько я по городу бродила — не знаю, хотя пару раз я присаживалась, чтобы передохнуть, терпеливо дожидаясь, когда счетчик здоровья поползет вверх, но делал он это неохотно, словно делая мне большое одолжение. В животе противно бурчало, причем желудок свои позывы с каждым разом делал все чаще и все громче. Однако вскоре я вышла к тому месту, где стояли храмы.

На мгновение — или точнее минут на пять, — я опешила: дома виднелись издалека, было заметно, даже ночью, как они сверкают в лунном свете... Но совсем другое дело увидеть эту красоту вблизи. Храмы не были упирающимися в небо громадинами, словно смотрящими с презрением на проходящих мимо людей, но где бы ещё человек мог увидеть ряды домов, выстроенных из чистого золота?! И это при том, что каждый герой старался свой храм украсить по-особому, с присущей только ему оригинальностью. Конечно, большая часть зданий и храмов представляла собой только-только начинающие строиться, но на их фоне законченные выглядели ещё более величественно.

"Как хорошо, что этого наши бюрократы и предприниматели не видели... — невольно усмехнулась я. — Растащили бы все по кирпичику, и крошки бы не осталось".

С широко распахнутыми глазами я бродила между домами, пару раз царапнув ногтем кирпичи — проверить, не мерещится ли мне все же увиденная картина, — и наслаждалась живописным местом: на солнце стены, крыши, двери — все сверкало и блестело, ударяя прямо в глаза, как если бы храмы горели огнем. Красиво. Об одном жалею: под рукой нет ничего из художественных принадлежностей — да, даже если бы они и были, вряд ли бы нашелся нужный цвет, — чтобы нарисовать на память этот вид. Ну, или был бы хоть фотоаппарат под рукой — и тот бы сошел! А так... Остается уповать на память.

Однако вскоре я с ужасом осознала: как же я здесь буду Шакки искать?!

Оглянувшись, я убедилась, что район с храмами тянулся и в длину, и в ширь, и потеряться здесь не составило бы труда, а с учетом того, что у меня голова кружилась уже не только от голода, но и от такого обилия блестящих домов и построек, мне оставалось уповать лишь на милость Случая.

Побродив, я лишний раз убедилась, что скорее сама потеряюсь, чем найду нужную мне героиню.

Расстроившись, я села на порог какого-то храма, находившегося совсем рядом с крепостной стеной: здание уже достроили, а потому оно могло в полной мере радовать глаз случайным прохожим. В отличие от большинства храмов построенный за моей спиной был гораздо ниже, но зато шире, а уж как на солнце блестел... Без слез не взглянешь — ослепнешь от яркости.

Мимо изредка проходили какие-то неизвестные мне герои, спешащие по своим делам, и им не было никакого дела до одинокого героя, присевшего рядом с чьим-то храмом... И, разумеется, их совершенно не волновало, отчего у этого героя такое грустное лицо.

"Эх, оказались бы вы на моем месте... — с толикой обиды подумала я. — И при моих же обстоятельствах!"

Но долго сидеть и ныть не получилось — меня толкнули в бок, не сильно, но ощутимо, выводя меня из астрала размышлений, в который я успела за короткое время нырнуть.

Удивленно посмотрев на того, кто ко мне подошел, я увидела молодую девушку ростом примерно метра полтора — с точностью до миллиметра утверждать не берусь, — с добрыми глазами и улыбкой. И чего ей от меня понадобилось?

— В сторону не отойдешь? — и это было произнесено таким тоном, что мне стало не по себе: я поспешила отползти в сторону, чтобы не загораживать "проезжую часть", как тут мне на глаза попался её ник.

"Шакки".

Не успев ничего толком сказать, я схватила девушку за то, что попалось первым, к моему и её сожалению это были ноги...

Стукнув меня пяткой по лбу, девушка рухнула на пол, ободрав локти, а когда она обернулась и недовольно посмотрела на меня, то я поняла, что спасти меня могут только быстрые и доходчивые объяснения.

— Я от Утакалтинга, то есть от Кирилла! — затараторила я. — Он опять внутрь Годвилля свалился, и ему нужно связаться с твоей богиней, чтобы она помогла его вытащить... А по дороге на нас напали монстры во главе с администратором Годвилля, и Кирилла убили! Нам его спасти нужно!

Отрывисто и сбивчиво принялась объяснять я, втайне радуясь и поражаясь, что как мне подфартило присесть отдохнуть именно около храма Шакки и почти сразу же встретить её! И это при том, что по дороге меня чуть не прибила копия агента Смита, не надели на алебарды стражники, и сама я чуть не застряла на верхушке крепостной стены! Не говоря про то, что храмов в округе было около семи тысяч, и с каждым днем их становится все больше и больше! А меня угораздило попасть сразу в яблочко, хоть и случайно.

Воистину, пути Рандома непостижимы.

Глава 5. Дуэль.

Быть трупом — удовольствие ниже среднего, это я вам могу сказать с уверенностью, ибо просуществовал в мертвом виде около двенадцати часов! До чего ж было обидно, что весь мой отборный мат и чудовищные проклятья, которые я призывал на голову убивших меня монстров, создателей игры и внука Пакмана по имени Персиваль, не слышала ни одна живая душа!

Немного утешал тот факт, что пара мертвых душ меня все же слышали и сочувственно кивали мне с расстояния в 1-2 столба. С одним призраком, героиню которого угораздило умереть на соседней полянке, мы даже подружились. Юная Всесунька (чем же руководствуются игроки, давая такие имена своим героям?) развлекала меня анекдотами и историями из своей геройской жизни несколько часов, болтаясь в паре метров над землей в позе медитирующего кактуса. Потом, правда, ее богиня появилась онлайн, воскресила свою нерадивую подопечную, а мой дух так и остался летать над поляной...

Самое обидное, что мой верный Брысь в привидение не обратился. А так хотелось погладить его хотя бы в призрачном виде, поблагодарить за помощь... За то, что так отчаянно защищал меня в том неравном бою!

В общем, сразу после того, как мне был нанесен смертельный удар, я воспарил над своим бренным телом. Тотально голый, без оружия, без возможности его подобрать своими призрачными руками и снова вступить в бой.

Голый, одетый, какая разница? Я и в реальной жизни был убежденным нудистом, а уж в виртуально загробной меня это волновало вообще в последнюю очередь, поэтому я тут же кинулся в бой, пролетел сквозь ближайшего монстра и осознал постигшую меня неприятность.

Я мертв. Я призрак. Я бестелесное создание... Значит вот в таком вот виде и существуют мертвые герои Годвилля, покуда их не вернут к жизни их боги.

В двух шагах от меня монстры добивали Брыся, а я даже ничем не мог ему помочь! В сотне метров от меня удирал от администратора Годвилля несчастный Персиваль, а я опять бездействовал. Попробовал подобрать с земли свою самопалицу, ну рука лихо прошла сквозь нее.

Решив хотя бы проследить за Персивалем, я метнулся за ним, довольно быстро сообразив, как перемещаться по воздуху, но метрах в тридцати от места моей бесславной смерти (хотя нет, все же славной — умереть мне удалось красиво) меня рывком понесло обратно, к бренному виртуальному телу.

Так я постиг еще один закон функционирования этого удивительного мира — дух мертвого героя намертво привязан к его телу. Он может летать, выписывать в воздухе фигуры высшего пилотажа, может говорить с другими мертвыми героями, ежели они окажутся поблизости, но не может дать о себе знать живым или удалиться от тела более чем на 30 метров.

Я вспомнил сюжет "Призрака" с Патриком Суэйзи (Царствие ему небесное! Интересно, он сейчас тоже кружит над своей могилой? Или рай все же существует? А если так, то этот потрясающий актер наверняка оказался там!) и попытался сконцентрировать свою эктоплазменную сущность на каком-нибудь предмете. Ну, или на своем кулаке, чтобы двинуть им между глаз какому-нибудь монстру... Бесполезно! Или я не так хорош, как персонаж Суйэзи или в этом мире все совсем иначе, чем в мире "Призрака".

Единственное, на чем законы "Годвилля" мне позволяли концентрироваться и чем управлять, был дневник моего героя. Повинуясь усилию моей мысли на его страницах появлялись записи, но только затем, чтобы вскоре исчезнуть — 10 записей, вот предел вместимости дневника. Такова се-ля-ви в "Годвилле".

Зато какие это были записи! Как изощренно я костерил своих убийц, в каких красках расписывал их скорую кончину после того, как я воскресну и снова возьму в руки оружие! Весьма мерзопакостная тварь, глазированный сурок, чьи острые зубы оставили несколько отметин на моих ногах, из любопытства заглянул в дневник и, я готов был поклясться, что тварь покраснела, увидев отборный мат, которым пестрела страничка. И это в темноте и под слоем шоколадной глазури...

Воодушевленный, я еще несколько раз помянул маму проклятого сурка в различных ситуациях и позах, с упоминанием нескольких способов, но монстр уже отошел от дневника (тетрадка выпала во время боя из рюкзакак и теперь сиротливо валялась в паре шагов от моего тела) и направился к своим. Монстры не праздновали победы и не ждали моего воскрешения. Прикончив меня и Брыся, они расходились в разные стороны, по своим монстрячьим делам, в поисках новых героев... И я надеялся, что встреченные ими герои будут не слабее меня и уроют этих тварей с трех-четырех ударов!

Хотя нет... Отомстить я предпочел бы сам! Но первым в моем списке смертников стоял администратор Годвилля, который сейчас носился где-то по лесу за шустрым Персивалем. А может быть, уже доедал его еще трепещущее сердце... Кто знает...

Монстры ушли, вылезшие из-под земли жуки-монстроуборщики оперативно переработали в фарш тела поверженных зверюг и снова уползли под под покров услужливо расступившейся перед ними земли. А для меня потянулось томительное ожидание...

Я кружил над вершинами сосен, вызывая на бой весь мир.

Я играл в ПЕ-2, с воем пикируя к земле и выравниваясь в паре сантиметров от поверхности!

Я играл в Нила Армстронга, прыжками передвигаясь по поляне, гравитация-то надо мной властна не была...

Я учил проходящих мимо героев отборному мату голографистов, усилием мысли выводя в дневнике: "ХренОв тебе в резонатор!", "Дифракция тебе пришла, когерент преломленный!" или "Чтоб ты дифрагировал через кривой узел чистки!" Герои чесали в затылке, делали в своих дневниках запись: "Переступил через труп менее везучего героя" и шли дальше, геройствовать!

К восходу солнца я затосковал. До столицы было от силы часа полтора-два пути, а уж если бежать (а когда ты — герой 13-го уровня, а за тобой гонится администратор Годвилля — иначе передвигаться просто не получится) то и вообще минут двадцать. Но то ли Персиваль побежал совсем в другую сторону, то ли его душа сейчас точно также парит над верхушками сосен, ожидая воскрешения. Учитывая, что его богиня в игру заходить перестала, Персиваль проваляется мертвым ровно одни земные сутки. Сколько это в пересчете на причудливое время "Годвилля" — точно не знаю, но суток 5-6. Видимо столько же предстоит болтаться голым бестелесным духом и мне.

Спустя пару часов после рассвета в десятке метров от моего тела прибавилось еще одно. Всесунька — симпатичное создание 30-го уровня, похожее на Сейлор-Мун, погибла совсем не так трагично как я, а вполне буднично и по-годвилльски: имея за душой всего 14 очков здоровья это чудо кинулось в атаку на мыльного опера, который в общем-то ее и не трогал — шел мимо, пуская пузыри. Опер оказался матерым, а потому Всесунька вскорости упокоилась совсем рядом со мной. Монстр же побрел дальше, прихрамывая на сломанную ногу — героинька перед смертью здорово заехала ему по голени своей изящной ножкой, обутой в лавоступ!

Лупоглазая красотка воспарила в небо, показала уходящему монстру кулак и полетела ко мне, знакомиться. В первые секунды меня несколько смутило тотальное отсутствие одежды и на мне, и на моей собеседнице, но потом, вспомнив о годвилльской свободе нравов и о том, что тут вытворял мой герой, пока я не оказался в его теле, успокоился. Вполне могло оказаться, что Всесунька — одна из его многочисленных любовниц...

Часа два пребывания в мертвом состоянии большеглазая героинька мне все же скрасила, без устали рассказывая мне анекдоты про богов и монстров. Я пытался шутить в ответ, но мои шутки про Дзержинского и магнит в унитазе успеха не имели — Всесунька просто не представляла, кто такой Железный Феликс. Знакома она была только с чугунным фениксом — одним из монстров "Годвилля", с которым пару раз в прошлый визит сюда сталкивался и я. Однако когда солнце начало приближаться к зениту, Всесунька вдруг стала таять в воздухе. То, как она сказала, "Божественная сила Всевышней влечет меня на новые подвиги!" Проще говоря, игрок, сотворивший Всесуньку, села за компьютер, обнаружила свою подопечную мертвой, обложила ее матюгами и нажала кнопку "Воскресить".

Спустя секунду растаяло в воздухе и мертвое тело героини, отправившись вместе с ее духом в столичный общественный храм, чтобы воссоединиться на алтаре.

А я все еще был мертв...

Я еще поиграл в ПЕ-2.

Я проорал на весь лес "Я в попу раненная рысь!" чтобы привлечь внимание других мертвых героев. Привлек. Некоторые призраки взлетели над соснами, помахали мне руками, прокричали свои девизы и за невозможностью нормально поговорить из-за разделявшего нас расстояния, опять опустились на землю.

Меня распирала вселенская злоба. Мне хотелось рвать, мять и протыкать врагов, мне хотелось засунуть в рот администратору Годвилля его собственный пиджак, а может и не только пиджак, и может быть вовсе не в рот. Но вместо этого я бесплотным духом парил над полянкой, и моего яростного воя не пугались даже попугаи на ветвях сосен, ибо не слышали и не видели меня!

Попугаи на ветвях сосен... Прости, Господи, ну и зрелище для коренного сибиряка.

И тут, о чудо, я ощутил, что начинаю таять! Какое прекрасное это чувство, скажу я вам... Мои полупрозрачные волосатые конечности растворялись в воздухе, моя голова превращалась в клочки тумана, а затем и вовсе распадалась на молекулы, на атомы эктоплазмы. И вот не надо сейчас говорить, что я несу околесицу! Да, несу! Фиг его знает, из чего состоят призраки, и фиг его знает, есть ли у этого вещества атомы. Но за неимением других слов я скажу так: я распался на атомы эктоплазмы, и я был каждым атомом, и каждый атом был мною!

Имя нам — Легион, ибо нас — множество!

Атомы эктоплазмы сливались с кусочками материи и все это растворялось в воздухе и летело, неслось к столице, перемешиваясь и выстраиваясь в цепочки, косички и смайлики. Я, разобранный на составные частицы, как профессор Брандл из легендарной кроненберговской "Мухи", летел воскрешаться! Неприятную мысль о том, что в мои атомы, как в вышеупомянутом фильме, может встроиться что-то постороннее, я прогнал небрежным усилием мысли. Я все же в браузерной игре, а не в научно-фантастическом триллере.

Как же это офигенно, скажу я вам, быть раздробленным на миллиарды осознающих себя части, быть роем, быть ветром, быть миром... Я смотрел одновременно в 4? стерадиана, я мог раздробить свое сознание на пять, десять, тысячу сознаний и каждое из них занялось бы обдумыванием конкретной задачи. Четырехядерный "Пентиум", осознав мои новые возможности, забился бы в угол и нервно закурил SATA-кабель, обмахиваясь кулером.

А потом все разом кончилось, миллионы маленьких "я" просочились сквозь трещины в стенах гигантского общественного храма Годвилля и воссоединились, лишив меня прелестей многозадачности и умения смотреть одновременно по всем пространственным векторам. В этом мне повезло, насколько я знаю правила "Годвилля", воскрешение происходит в храме рандомно выбранного города из нескольких ближайших. Я могу воскреснуть и в Подмосткве и в Нижних Котлах, но я воскрес в столице, и это было здорово!

Итак, я снова был собой и был един, а надо мной склонился монах в белом одеянии, показывал мне кулак и что-то говорил.

— Куда? — наугад спросил я. С тем же успехом я мог спросить и "Кого?" или "Какого?"

— ..блять! — ответил монах!

— Какого? — переспросил я, уже вполне осмысленно.

— Спиртного, говорю, полчаса не употреблять! — повторил монах. — Ты понял меня? И вообще, освободи алтарь, пока на тебе кто-нибудь не воскрес!

Перспектива оказаться под чьим-то, совсем не обязательно женским и симпатичным телом меня не радовала совершенно, и я тут же вскочил, от чего меня повело направо. Как оказалось, воскрес я с самопалицей в руках, она то и лишила меня равновесия... Ей-то я и взмахнул, чтобы равновесие вернуть, расплющив, как бог черепаху, золотой подсвечник.

— Ну как мальчишка, честное слово! — неодобрительно пробурчал монах. — У тебя это уже двадцать вторая смерть, а все нормально переход от смерти к жизни перенести не можешь! Забирай шмотник и иди уже отсюда! И полчаса не пить! Полчаса, понял? Полчаса!

— Да понял я, не дурак! Дурак бы не понял! — ответил я, тряся головой в попытках вытрясти из нее головокружение, а из ушей — шум сотен голосов. — А почему? Что произойдет-то?

— Возможно искривление логических аберраций.

— Чо?

— Спроси у всевышнего!

— Я и есть всевышний! В смысле, я бог — по ошибке попавший в тело своего героя.

— Час без алкоголя! У тебя уже искривление аберраций. Так бывает после смерти.

Я плюнул, подхватил рюкзак, обозвал монаха "пикселем в рясе" и ушел. Толку-то с ним разговаривать, все равно он всего лишь бот, выполняющий строго определенную функцию, принимающий воскрешенных героев на одном из сорока двух каменных алтарей, расставленных вдоль стен огромного зала.

Так, а куда мне, собственно, идти-то? Когда я в прошлый визит в "Годвилль" заходил в храм, в зал воскрешений я не проходил, чего мне было тут делать-то? Я ж не умирал тогда... И как мне теперь отсюда выбираться? В какой части этого огроменного храма я вообще сейчас нахожусь?

Эх, мне сейчас мой Iphone с ДубльГИСом Годвилля! И чтоб геолокация работала, чтоб спутники GPS над этим плоским миром летали... И чтоб на карте были отмечены не только храмы и кабаки, но и точка выхода в реальный мир с подробным указанием, каким маршрутом до нее добираться. Нет, хватит мечтать, благо, что в этом циклопическом сооружении, напоминающем собор Айя-София в Стамбуле, везде по стенам развешены хорошо знакомые мне зеленые человечки с надписью "EXIT" и зеленой же стрелочкой.

Туда и пойдем...

Выбраться бы уж и поговорить с Аней, ведь это наверняка она меня воскресила. Интересно, почему она мне ничего не говорит посредством божьего гласа? Боится, что я не услышу, находясь в стенах храма, а точнее, в подвалах, судя по обилию лестниц, по которым я уже прошел?

Глас божий — один из элементов управления героем. "Годвилль" вообще, как я уже говорил, игра-самоиграйка, герой живет своей жизнью, а его богу остается только помогать своему подопечному своевременными ударами молний или опрокидыванием ему на голову ушата с божественной благодатью. Но помимо кнопок "сделать хорошо" и "сделать плохо" в панели управления есть еще и "глас божий" — возможность написать герою сообщение, которое дойдет до него каким-нибудь экзотическим способом. На голову героя может упасть кирпич с посланием, причем иногда кирпич может быть золотым. Послание Всевышнего может донести бродячий монах или ополоумевший монстр... Да кто угодно, хоть деревья, хоть кусты, хоть облако на небе. Другое дело, что герои не всегда гласы слышат, а когда слышат — не всегда понимают. И даже когда понимают — очень редко им следуют.

Хоть ты закомандуйся: "Полежи под деревом, полечись, восстанови здоровье!" — если герой рвется в бой — плевать он хотел на волю всевышнего! Он пойдет драться и умрет, ибо балбес!

Хоть ты закомандуйся ему "Копай клад!", а копка кладов — самый распространенный способ добычи золота в "Годвилле". Если у героя умер питомец — на его воскрешение нужна весьма неслабая сумма. Но черта с два герой будет тратить время на копку клада, ему геройствовать надо!

Стоп!

У меня ведь тоже умер питомец... Брысь! Где же мой саблепузый тигр? И как мне теперь вернуть его к жизни?

Так, остановимся и подумаем: как это происходит в игре. Питомец умирает, герой таскает его тело с собой трое земных суток. Затем с божьей помощью ухитряется накопить энную сумму денег — 450 золотых на уровень питомца, идет в храм, спускается, видимо, как раз к тем самым монахам, вываливает перед ними кучу золота и упрашивает их воскресить своего звереныша!

Я рывком сдернул с плеч рюкзак и заглянул внутрь. На его дне лежал Брысь, свернувшись клубочком. Совсем как живой! На его теле не осталось ран, как будто и не было ночного боя в лесу... Я рефлекторно протянул руку, чтобы погладить питомца, но тело моего бойцового кота было холодным. Не просто прохладным, не комнатной температуры — оно было ледяным, словно только что вытащенное из морозильной камеры.

Вот, значит, как герои ухитряются таскать с собой мертвых питомцев на протяжении трех земных суток, а значит примерно двух недель по времени "Годвилля". Питомец не разлагается, он просто лежит в глубокой заморозке... А потом действие замораживающего заклиания заканчивается и... И все!

Мне стало страшно...

Кажется, только сейчас я понял, во что вляпался и куда попал. Даже не в тот момент, когда в мою грудь вонзился меч предпоследнего самурая, не когда я парил над деревьями, играя в пикирующий бомбардировщик, а именно сейчас.

"Годвилль" перестал быть для меня игрой.

"Годвилль" перестал быть курортом — местом, где можно весело провести время и размяться выбиванием пыли из монстров.

"Годвилль" стал для меня таким же реальным миром, как мой собственный, как тот, в котором я родился. И законы функционирования "Годвилля" — такие странные, такие необычные, а порой и просто смешные, стали меня пугать.

Какой должна быть сила, способная на две недели остановить разложение мертвого тела? Каковы механизмы ее функционирования? Понимают ли их создатели игры, или "Годвилль" уже давно живет и развивается по своим законам? Понимает ли их администратор Годвилля, с чего-то взъевшийся на меня, несчастного Персиваля и моего маленького саблепузого кота?

А потом в голову закралась еще одна мысль, начинавшаяся с "А что, если..."

В дневнике Утакалтинга я иногда встречал фразу: "Проснулся в холодном поту! Приснилось, что моя жизнь — чья-то игра!"

А что, если...

Мне стало так страшно, что я на секунду похолодел. Похолодел, как Брысь в моем рюкзаке.

Я застегнул мешок с трофеями, забросил его за спину и скорым шагом направился по лестнице наверх, на свежий воздух, поближе к теплому и ласковому годвилльскому солнцу в надежде, что оно сможет изгнать этот холод из моей души.

Аня огорошила прямо на выходе из храма. Насколько я помню, для богов нет ограничений, в какой именно момент слать гласы своему герою, так что скорее всего Аня молчала, пока я был внизу. Может быть, не видела, что процесс воскрешения уже завершен, а может быть давала мне возможность собраться с мыслями, прийти в себя... Ожить в полной мере!

— Кирилл? Ты опять в "Годвилле"? — рыкнул на меня вспыхнувший ярким пламенем куст прямо возле входа в храм. — Ты опять что-то с черным магом не поделил?

И ведь что интересно, куст прогорел дотла за считанные секунды, и тут же восстал из пепла, подобно фениксу. Нет, не чугунному, обыкновенному!

В "Годвилле" нет графики, есть только текст. Игроки не видят, что происходит с их героями. Всю информацию о мире они черпают из их дневников. Поэтому мне не было смысла кричать небесам ответ, я должен был его написать! Достав из рюкзака дневник, к которому я не притрагивался с момента появления здесь, взял прицепленную к его обложке ручку и начал писать, в который раз поражаясь годвилльским чудесам. Как бы я не калякал, что бы ни писал своим безумно корявым почерком, доставшимся мне в наследство от мамы-медика, на листе бумаги все равно выводились только идеально ровные печатные буквы, да еще и шрифтом Times New Roman.

"Спасибо за воскрешение! Мне не особо понравилось быть трупом! Да, я снова в "Годвилле" и на сей раз я понятия не имею, как я здесь оказался! Но черные маги тут точно ни при чем."

— Докажи, что это ты! — рявкнул выбежавший из-за угла потертого вида босяк, посмотрел на меня ошалелым взглядом и убежал обратно.

"Аня, ты — маленький зеленый тормоз! Неужели ты думаешь, что какой-то хакер будет тебя разыгрывать таким образом? Я это, я! Пора бы уже привыкнуть, что меня может занести куда угодно. Хоть в соседний город, хоть в виртуальность!"

"Привыкаю!" — я еле успел увернуться от кирпича с запиской такого содержания. — "Чем тебе помочь? Что я могу сделать?"

"Если честно — сам не знаю. Мне бы понять, какая сила меня сюда зашвырнула. Поэтому срочно садись писать письмо авторам игры! Поверят они тебе, или не поверят — второй вопрос, но ты расскажи, что со мной происходит! А происходит со мной вот что: монстры стали нарушать правила! На меня напал целый табун, во главе с администратором Годвилля!

Ну и вообще, просто поглядывай в мой дневник время от времени, ну и на счетчик здоровья смотри. Если увидишь что мне совсем уж плохо, или что я опять матом на окрестных привидений ругаюсь — воскреси меня, пожалуйста!"

"Хорошо! Буду приглядывать за тобой!" — с такой запиской мне точно в лоб вонзилась стрела. Больно, блин... Кабы не берет сивой кобылы на моей голове — могла бы и насквозь пробить, наверное.

"Сколько у вас сейчас времени?" — вывел я в дневнике.

"Шесть вечера!" — сообщил мне проходящий мимо матерый загрызаяц.

Вот так вот... Около двух суток в "Годвилле", примерно 6-7 часов в нашем мире. Ладно, пора выбираться! Спасибо Рандому уже и на том, что Персивалю повезло так быстро встретить Шакки. Кстати...

"Аня, а как ты о моей проблеме узнала? Шакки юного падавана моего встретила?"

— ДА! — раскатисто прошамкало над моей головой гигантское бородатое облако, и ведь что интересно, остальных проходивших мимо героев это не волновало ничуть. — ОНА НАПИСАЛА В ДНЕВНИКЕ, ЧТО К НЕЙ КАКОЙ-ТО ПОБИТЫЙ ПЕРСИВАЛЬ ЗА ПОМОЩЬЮ ОБРАТИЛСЯ.

"Не побитый, а Несчастный. Впрочем, не важно... Это мой падаван. Даром, что кусок виртуальности и внук Пакмана!"

Кстати, внука Пакмана неплохо было бы найти и сказать ему спасибо за воскрешение! Кабы не он — валяться бы мне еще и валяться. Ну, точнее — летать еще и летать!

В прошлый визит в "Годвилль" я не особо разглядывал главную достопримечательность столицы — поле храмов. Тогда я боялся, что изойдусь слюной, мой Утакалтинг был еще существом низкоуровеным, золотые кирпичи зарабатывал с трудом, и до вожделенной тысячи кирпичей не дотянул еще и половины. А тысяча кирпичей — это Храм! А храм — это счастье. Это главная цель всех героев и их богов! Согласитесь, это очень приятно, когда в твою честь кто-то построил храм из чистого золота. И не так уж важно, что храм этот в виртуальности... Как я выяснил на собственном опыте, виртуальность эта очень близка к реальности!

Храм не только тешит самолюбие Бога, он еще и существенно помогает в жизни герою. Приносит пожертвования от прихожан, пораженных его величием, дает герою возможность творить чудеса... Превращать воду в вино и кормить двумя хлебами тысячи человек, например. Ну, при божьей помощи, конечно...

В общем, храм хотят все, кроме тех, кто его уже достроил. Под храмы отведено целое поле, огромное и кажущееся бесконечным, уходящее далеко-далеко, к самому горизонту, и все это поле храмов сияет и блещет, маня и поражая своим золотым великолепием! Гулять между таких храмов — одно удовольствие, ибо каждый по своему неповторим и оригинален, в каждом предусмотрены маленькие чудеса, а то даже и автоматы с газировкой для притомившихся.

Поэтому я и не пошел в эту часть города в прошлый раз. Чтоб не завидовать! Поэтому меня сейчас так манило к этой красоте, так хотелось найти среди величественных золотых построек ту одну, что возвел в мою честь Утакалтинг... Ну и конечно же требовалось найти анину героиньку и моего несчастного падавана, то бишь Персиваля.

Я двинулся вперед, гадая, как же в этом бесконечном множестве найти что-то конкретное... А число храмов, если верить громадному табло на входе в зону золотых построек, сияющему огненным буквами, перевалило уже за семь тысяч!

Семь тысяч храмов, динамит меня разбери! Семь тысяч! И где-то среди них мой и анин. Персиваль — невероятный везунчик, раз сумел в этом бесконечном великолепии разыскать храм Шакки и ее саму!

Я уж, было, испугался того, что придется мне блудить по бескрайнему полю годами, как вдруг сразу же за двумя колоннами, на которых и висело табло с указанием количества храмов, я обнаружил карту поля храмов, разделенную на зоны по временному признаку. Места на поле выдавались героям сразу же после того, как они приносили в Столицу первый кирпич! Вот квадрат, где строились герои, приступившие к стройке в марте 2010-го, вот квадрат апрельцев 2011-го... Причем даты-то наши, земные, из реальности! Вот она, связь миров в действии!

Итак, когда к стройке приступил Утакалтинг? Когда я зарегистрировался в Годвилле и выбрал себе героя? Декабрь 2010-го, кажись. Ну-ка, посмотрим... Я приложил руку к участку, поименованному как "2010 dec" и тут же ощутил, как земля уходит у меня из-под ног! Ах да, телепортация в "Годвилле" — это, ведь, обычная вещь, ей тут никого не удивишь! Удобно, не спорю...

Новая таблица, уже с указанием строительных участков и имен героев. А вот и Шакки и ее храм, во имя богини Анько Всемогущая! Ну-ка, тронем-ка мы его... Опа, а вот и храм! Эффектный, ничего не скажешь! Особенно на фоне десятка долгостроев вокруг. У кого-то только-только фундамент заложен, у кого-то немножко стены поднялись... И посреди всего этого — величественный золотой храм! Хотя... Что величественного можно воздвигнуть из тысячи кирпичей? Дачный домик, размером 4*4, высотой метра два... В Анином случае — это 5*5, высотой полтора! Я туда даже войти не согнувшись не смог бы... Что поделать, Аня в реальности ростом как раз с табуретку, и героинька у нее ей под стать. Как Утаклатинг — почти точная моя копия, только пузо поменьше немного, да очков не носит, так и Шакки — практически один в один моя подруга. Рост — метр с кепкой, вечная довольная улыбка до ушей и добрые глаза с озорным огоньком. Шакки даже монстров в капусту крушит с этим добрым взглядом...

Но с другой стороны, дачный домик из чистого золота, это величественно, черт возьми! Анин храм притулился прямо возле крепостной стены, но даже это не портило общей картины. Пусть стена и возвышалась над ним словно "Титаник" над моторкой, но зато храм освещал ее сиянием золота, от чего казалось что это сияние, словно какое-то силовое поле, удерживает стену на расстоянии от храма, не давая ей раздавить столь помпезного малыша.

Первой из дверей храма появилась Шакки, увидела меня, еще сильнее расцвела в улыбке и с воплем "Не взбздни!" кинулась обниматься! Почему "Не взбздни"? Таков шаккин девиз, придуманный, разумеется, ее богиней.

Я еще не успел оторвать от себя Шакки, как на меня кинулся Персиваль. Ну, как кинулся... Попытался кинуться, но выходя из храма приложился головой о слишком низкий даже для него потолок и осел, держась за лоб обеими руками, давая мне несколько драгоценных секунд, потратить которые следовало на то, чтобы вырваться из объятий могучего метра с кепкой. Это только с виду Шакки такая милая и миниатюрная. Уровень у нее равен моему, мы все полтора года задротства ноздря в ноздрю с Аней шли. А раз у нее тоже шестидесятый, значит и силушки у этой кнопки — как у муравья. Вроде маленький, а в сорок раз больше своего веса переносит...

Хрустнули мои ребра под многострадальной тельняшкой, хрустнули в ответ ребра Шакки, я ведь ее тоже рад видеть, и даже очень! Почти год не виделись, все-таки... Ох и хорошо мы тогда погуляли в "Годвилле", ох и почудили...

— Ну, здравствуй, боевой товарищ! — сказал я, когда вновь обрел способность дышать. — Ты понимаешь, я думаю, что не с Утакалтингом сейчас говоришь?

— А то! Персиваль рассказал!

В эту секунду Персиваль все же обрел контроль над своими конечностями и кинулся ко мне с воплем "Ты живой!!!" Интересно, у этого двухбитного чудика такой девиз, или он в самом деле настолько рад меня видеть?

— Тихо, тихо, ошибка программного кода, тельняшку мне не помни! — отстранился я с каким-то двояким чувством. С одной стороны, я — гомофоб, и слишком уж крепко обниматься с парнями, пусть даже они и состоят из битов и пикселей, меня как-то совсем не тянет, а с другой — все ж таки приятно, когда тебе ТАК рады.

— Я боялся, что все, что тебя того...

— Насовсем ухайдокали в смысле?

Внук Пакмана кивнул, шмыгнув носом.

— Не боись, — гордо заявил я. — От меня тебе так просто не отделаться! И кстати, спасибо тебе. Кабы не ты, я бы до сих пор в пикирующий бомбардировщик на поляне играл!

Персиваль потупился, но, кажется, даже покраснел от похвалы. Ну еще бы, вряд ли ему раньше делали комплименты столь прокачанные герои. Даже не так, БОГИ, втиснутые в тело столь прокачанных героев! Сам я от осознания своей доброты, кажется даже раздуваться начал, но тут же вернулся с небес на землю. Отставить гордость и понты, у меня в рюкзаке мертвый питомец, которого поблагодарить надо едва ли не больше, чем Персиваля!

— Так! — гаркнул я своим попутчикам. — Телячьи нежности оставляем в храме и двигаемся на войну!

При слове "война" Шакки заулыбалась. Как и всякий герой "Годвилля" это маленькое чудо обожало воевать, совершать подвиги и крошить монстров своим победитовым мечом, а вот Персиваль наоборот загрустил. Видать навоевался за ночь, да и от администратора Годвилля огреб по полной...

— Обрисовываю диспозицию! Я снова в "Годвилле", на сей раз непонятно по чьей воле и понятно, как мне отсюда выбираться. Монстры на моем пути повадились нарушать правила, бить лежачего и атаковать противника скопом! Персиваль, в частности, столкнулся в андедом-морозом, который вообще-то еще уровней семь его игнорировать должен был.

— А еще стражники меня в город пускать не хотели! — подал голос Персиваль.

— Пошлину требовали?

— Не-а, просто не пускали и все.

— Шакки? Ты в последнее время странностей не замечала?

— Замечала! — кивнула Шакки. — Ты появился!

— А еще? — спросил я, проигнорировав ремарку героини. Что поделать, тут каждый второй — Капитан Очевидность.

— Персиваль через стену перелез.

— И что в этом странного?

— Ну как что? Мы же всегда через ворота ходим. Если шмотки с полетными навыками есть — летаем через стену. А перелазить через нее никто никогда не пробовал... Не положено ведь!

Так... С этим "не положено" я уже встречался. Табу, о которых никто не говорит, но все знают... Не положено героям нападать на монстра вдвоем. Не положено выходить из города, не помолившись в храме, не положено пить брагу на тракте и пить зеленку в кабаках. Кстати, а вот зеленку-то я почему-то ни разу не пил, хотя предлагали. Герои отзывались о ней крайне положительно, а я... Водку — могу. Коньяк — могу. Зеленку... не могу!

Пардон, отвлекся... Табу эти довольно легко разрушить, если кто-то со стороны (например, попавший в этот мир бог) укажет героям на их несуразность. Но чтоб герой сам, без чьей-то подсказки додумался сделать то, что не положено... Ох и необычный герой мой юный виртуальный падаван! Ох и чудно на него повлиял уход богини из игры... Развиваться начал, головой своей думать...

Кстати, я ведь никогда не задумывался, что происходит с героями, которых забыли их игроки. Знаю, что они еще какое-то время по инерции геройствуют, а потом перестают расти. Но что они делают, что пишут в дневниках, чем живут? — На эти вопросы я никогда и не искал ответов. Своего-то Утакалтинга я за полтора года ни разу не покидал более, чем на пару дней командировки.

— Я склонен считать эти странности в поведении монстров и охранников следствием моего появления здесь. Персиваль с андедом-морозом столкнулся после знакомства со мной в кабаке, из чего следует вывод, что я оставляю на тех, с кем контактирую, какие-то флюиды или метки. В связи с чем предлагаю всем быть осторожнымии держаться вместе. Шакки, ты ведь с нами?

— С вами, конечно! Если к вам двоим будет словно магнитом тянуть монстров, я хочу быть рядом!

Ох, как идет ей сочетание кровожадности и доброй улыбки! Нам бы еще героиню моей жены разыскать, вот тогда мы бы были командой! Вот тогда монстры разбегались бы от нас, как мыши от кота!

— Итак, текущая задача максимум, вернуть меня домой. По возможности — захвачу с собой Персиваля, этому кусочку виртуальности захотелось переселиться в мир богов.

Шакки перевела на него полный удивления взгляд!

— Зачем? — только и смогла вымолвить она.

Хм... А самом деле, зачем это ему?

— Кстати, да, чем тебе здесь-то не нравится? — задал я вопрос, который давно пора было задать. — Шакки вон какая счастливая, что родилась в этом мире. У нее и храм свой есть, и развлечений полно.

— А я... Я это... Это самое... — замямлил мой падаван.

— Что "это самое"? — сурово спросил я его. — Давай уж, не тяни резину, колись!

— Я свою богиню увидеть хочу! — выпалил он на одном дыхании. — Увидеть и спросить: почему она меня бросила?

Шакки опустила глаза. Я тоже замялся, даже острить было как-то стыдно. В общем-то, я понимал этого низкоуровневого чудика. Он только-только осознал себя, обрел божественного покровителя, начал делать первые шаги по жизни и тут же лишился всего. Ясное дело он цепляется за меня, как за последнюю надежду найти своего бога.

Вот только, смогу ли я помочь ему в этом? Ладно, не будем думать об этом сегодня, подумаем об этом завтра.

— Так, возвращаемся к исходной теме планерки! — провозгласил я, пытаясь снять неловкость. — Проблема номер один нам ясна, но что с ней делать — мы понятия не имеем, верно? Следовательно, концентрируемся на проблеме меньшего масштаба, решение которой мы знаем. А именно: у меня в рюкзаке мертвый питомец!

При слове "питомец" в храме Шакки что-то гулко ухнуло, стены дрогнули, и из дверного проема, согнувшись пополам, вылезло нечто! Метра два с половиной в высоту, широкие кожистые крылья за спиной (однако какие-то они уже очень хлипкие и тонкие — скорее всего просто декоративные, как у моего предыдущего питомца, потолкового лампожуя), длинная подвижная шея, венчаемая маленькой головой, большую часть которой занимала клыкастая пасть, и не менее длинные, подвижные руки, как у кондратия хватающего! Это я уже потом увидел всплывающую подсказку над его головой, и понял, что это бармаглот с весьма подходящим ему именем: Бегемот. В первую минуту я подумал, что это песец! Не тот, который северный пушной зверь, а тот, который всем рано или поздно приходит!

— Бедный Брысь... — выдохнула Шакки, совершенно игнорируя чудовище за своей спиной, и я запоздало понял, что это всего лишь ее питомец. Правда, вопрос о том, как эта зверюга помещалась в храме, оставался открытым.

— Ага! — сглотнув сказал я, когда Бегемот положил свою голову Шакки на плечо, для чего ему пришлось плюхнуться на задницу и изогнуть шею под таким углом, что лебедям и не снилось. — Задача — воскресить его!

Брысь — зверюга 22-го уровня. Следовательно, на его воскрешение нужно около 10 000 золота. Не так уж много, если задуматься...

— Что у нас в активе? В смысле, денег у нас с тобой сколько?

Персиваль с готовностью снял со спины шмотник, демонстрируя весьма неплохую коллекцию хабара. Шкура андеда-мороза, немного более мелких трофеев и даже золотой кирпич. Тыщи на две золотых это тянуло... У меня в карманах — шаром покати, после воскрешения герой приходит в себя в храме ни с чем!

Я с надеждой посмотрел на Шакки, но та лишь виновато развела руками.

— В кошельке тысячи две, трофеев — кот наплакал.

— Итого: около четырех тысяч, — резюмировал я. — Деньги нужны, однако. Что делать будем? Выйдем на большую дорогу и грабанем первого встречного героя, возвращающегося в город? Нам ведь нужнее... Или, может, храмы пограбить, а? Кирпичи из них повыкорчевывать...

Шакки аж побледнела при мысли о таком святотатстве, да и меня самого не особо радовала перспектива нарушать негласные законы "Годвилля". Герои не нападают на героев, герои не грабят героев. Герои не оскверняют храмы. Никогда! И черт его знает, как отнесется ко мне этот мир, если я сотворю что-нибудь подобное. Как бы не огрести от всего мироздания...

Хотя... Герои нападают на героев с одной целью: выяснить, чей бог круче! Вызов на дуэль по дороге — это в порядке вещей. Это не грабеж, это именно дуэль... Может так и поступить? Выйти за ворота города и вызвать на дуэль первого попавшегося героя. В том, что я сумею победить, я не сомневался.

А ведь есть способ проще...

— Друзья, а как отсюда попасть на арену?

— Телепортнуться к выходу из поля храмов и в центр. Там недалеко, три квартала от общественного храма, — ответила Шакки. — А что?

— Встретимся там! Пойду, набью кому-нибудь морду во имя твоей богини! — ухмыльнулся я, доставая дневник.

"Аня, — вывел я на его странице. — Мне срочно нужны деньги. Если ты здесь — телепортируй меня на арену. Ну и там помоги мне немного, броски молний поощряются."

Если Аня мне и ответила, гласа божьего я не дождался. Мир вокруг меня вдруг превратился в разноцветные квадратики, а когда они осыпались к моим ногам, я обнаружил себя посреди столичной арены!

О, как величественно было это сооружение... Гигантская элиптическая арена, не меньше ста метров в длину и метров семьдесят в ширину, и поднимающиеся к самому небу стены амфитеатра! И толпа! Люди, звери, монстры... Огромное количество разномастного и разноцветного народу! И громадная растяжка на самом верху трибун:

"Удачного боя, Кирилл! Иногда гласы пропускай, чтоб не было подозрительно!"

Хм, и в самом деле, если бой пойдет по каноническому сценарию годвилльской дуэли, а я буду слышать каждый глас своего бога и реагировать на него — это вызовет подозрения. Офигенные подозрения! Потому что в пылу схватки герой ухитряется расслышать от силы один глас из пяти — семи. Впрочем, и проводить дуэль, как это принято делать в "Годвилле", я не собирался.

И в ту же секунду прямо передо мной материализовался противник, возникнув из спустившегося с небес вихря. Рослый, крепкий, примерно метр восемьдесят. Не сказать что шкаф, но гопники на улицах таких ребят предпочитают обходить стороной. Во внешности — ничего примечательного: коротко стрижен, волосы черные, черты лица правильные. Скорее всего этот герой, как и мой, создавался копией своего бога-игрока. Интерес представляла его одежда, то бишь снаряжение. Был он в брюках и черном пиджаке, по которому время от времени пробегали языки пламени... Наверное, так выглядел бы костюм Пита из первых "Голодных игр", если бы Сьюзен Коллинз сначала побывала в "Годвилле", а потом села писать свою книгу. Неплохая одежка, преисподнее белье, называется... Боевой бонус +70... Алые буквы, вспыхнувшие над головой героя, сообщили мне, что передо мной Spanch Bob 65-го уровня. М-да, и что же сподвигло игрока так назвать своего героя? Впрочем, что сподвигло меня дать Утакалтингу такое трудновыговариваемое имя?

Но я то, собственно, здесь не просто ради боя, я здесь ради денег! Ну-ка, сколько у тебя золота? "Свойства" — "золото"... Неплохо, 5 860 золотых! Ну что ж, за это стоит подраться!

Спанч Боб поклонился мне, и я ответил ему тем же. Мы не враги друг другу, это просто спортивное состязание героев, в котором победитель получает все наличность проигравшего! Трибуны взревели, приветствуя нас обоих, а на арену, с опаской поглядывая на небо, с которого в любой момент могли обрушиться молнии, метеориты и потоки лавы, вышел рефери — обычный бот, без всплывающих подсказок и меню "свойства". Но одно свойство у него было: он терпеть не мог меня, это чувствовалось в его взгляде и, конечно же, во фразе: "Право первого удара по жеребьевке достается Спанч Бобу!"

А то я не видел, что никакой жеребьевки ты не проводил, а? Хоть бы монетку подбросил, просто для виду!

Боб бросился ко мне, сжимая в левой руке щит, а в правой — руке кинжал. Ишь ты, какая изящная шмотка, острие атаки называется... В реальности таким кинжалом он бы меня к праотцам отправил с одного точного удара, ну а здесь, даже вонзи он мне его точно в сердце, это лишь отнимет у меня очков так сорок здоровья... Но даже и этого я не собирался допускать!

Дуэли в "Годвилле" подобны былинным сражениям! "И тогда пришла очередь нашего богатыря бить! Ударил наш вашего, а ваш стоит! Только голова из задницы торчит!" На арене Годвилля не скрещивают шпаги, не демонстрируют красивые уклоны, броски и блоки. Здесь тупо бьют, меряясь богатырской силушкой, мощью своего оружия и количеством праны у богов-покровителей. Впрочем, так все было до этого момента, ибо я не собирался позволять тыкать себя ножичком, ибо больно это и неприятно!

Я легко ушел в сторону от несущегося на меня героя. Он даже не пытался скоординировать атаку, он просто пер на меня с кинжалом в руке, и когда я ушел с линии его движения, Боб по инерции пролетел мимо. Загудела моя самопалица, наливаясь силой и вспарывая тугой, неподатливый воздух. Удар пришелся герою в спину, подло, но сам виноват, не подставляй врагу тыл во время боя!

Хрясь! Боба выгнуло дугой и бросило на песок арены. Огненные всполохи его пиджака смешались с пламенем самопалицы... Публика взвыла от восторга, на разных концах арены появились растяжки "Утакалтинг — вперед" и "Spanch Bob — самый лучший!"

Я дал противнику время подняться. Бить лежачего — это уж чересчур, даже ради воскрешения моего Брыся. Боб смотрел на меня удивленно и зло. Он поднялся, поправил съехавший на бок головной убор (ковш Большой Медведицы! И как он только на голове держится?), покрепче сжал в руках кортик и щит и... улыбнулся!

— Наконец-то! — произнес он. — Так будет поинтереснее!

В этот момент небеса разверзлись! Две молнии рассекли небо! Одна долбанула мне точно в темечко, выбив искры из глаз и заставив вспыхнуть берет сивой кобылы вместе с волосами. Вторая молния ушла в трибуны, где что-то с грохотом рвануло, раскидывая в разные стороны людей и монстров.

— Вставай! — когда я смог сфокусировать разбежавшиеся глаза, передо мной стоял Боб, протягивая мне руку. — Начнем сначала, но по новым правилам!

Я поднялся, унял дрожь в коленках, кивнул противнику и вынул дневник.

— Попросим наших покровителей обойтись без молний? — предложил я и Боб кивнул.

"Аня, отставить молнии, у нас тут настоящая дуэль намечается!"

Судя по всему что-то подобное написал своему богу и мой противник, потому что с неба тут же раздался раскатистый глас:

"ЧТО ЗА ДЕЛА ТАКИЕ????

И ему тут же вторил другой:

"РАЗ ГЕРОИ ПРОСЯТ, ЗНАЧИТ ВМЕШИВАТЬСЯ НЕ НАДО! Я ТЕБЕ ПОТОМ ВСЕ РАССКАЖУ! В ЛИЧКУ!"

Это уже Аня объясняла игроку-противнику, кто он и что ему в связи с этим предпринять.

Мы с Бобом разошлись на десяток метров и начали плавно сходиться, перемещаясь по широкой дуге, покачивая оружием и примеряясь для удара. Зрители замерли, такое они видели на арене впервые...

— Чувак, я против тебя ничего не имею, — заговорил я. — Мне просто нужны деньги на воскрешение питомца.

— Я против тебя тоже, — кровожадно улыбнулся мне Боб. — Я просто люблю подраться и хочу обновить себе гардероб.

— Такой подход мне нравится! — заявил я и ринулся вперед.

246 очков здоровья у меня, 316 у него и герой явно не собирается позволять себя лупить безнаказанно... На моей стороне — опыт, у него это явно первая дуэль не по годвилльским правилам, а на его стороне — перевес по очкам и силе удара. Он на пять уровней старше меня и бонусы оружия немного лучше моих.

От первого удара самопалицы Боб ушел легко и непринужденно. Крутанулся волчком, попытался пырнуть меня кинжалом в бок, но явно не ожидал того, что я выпущу палицу из рук и сам поднырну ему под руку, проводя болевой на кисть и следом — бросок через бедро. Противник заорал от боли, но реального эффекта, кроме нескольких выигранных секунд, мне это не принесло. Всего -5 очков здоровья за болевой, бросок вообще прошел для Боба безболезненно, все ж таки не борец я, а офисный планктон, грамотно драться не обучен.

Я подхватил самопалицу и снова взмахнул ей, со всей дури опуская на плечо еще только встававшего на ноги Боба. И снова он оказался достаточно быстр: успел подставить под удар щит, который тут же унесло прочь взрывной волной, порожденной ударом моего оружия. Этой же взрывной волной меня отбросило на пару метров назад... -15 очков....

Боб поднялся первым, подхватил кинжал и бросился ко мне, не соизволив поднять щит, делая ставку на атаку, а не на защиту, на свое проворство и вес моего оружия, которым еще нужно размахнуться. Я и не стал размахиваться, только сделал вид, в последний момент снова бросив дубину и встретив Боба прямым ударом в солнечное сплетение. Очков это отнимет мало, но на пару секунд его парализует, а большего мне и не надо! Следующий удар — уже самопалицей и точно по голове. Вот это уже хорошо! Вот это уже от души, — 50 очков, вот счет уже и сравнялся, я почти лидирую.

Небо вдруг снова разорвало адским грохотом. На сей раз это был метеорит, здоровенная каменюка, метров десять в диаметре, рухнувшая прямо посреди арены, впечатывая в землю и меня и Боба, ломая кости, словно спички и опаляя лицо адским пламенем космических глубин!

"ТЕБЯ ЖЕ ПРОСИЛИ НЕ ВМЕШИВАТЬСЯ!" — донеслось с небес, когда метеорит уже рассыпался на мелкие кусочки, в свою очередь дробящиеся на песчинки, засыпающие оставленную им воронку. Громко матерясь, я полз по осыпающемуся вниз песку, чувствуя, как со щелчком на место встают выбитые суставы. Бобу досталось не меньше, из зарастающей как по волшебству воронки он тоже вылез побитым и закопченным.

149 против 142 очков!

Теперь в атаку пошел я. Ударил как Бред Питт в "Трое", в прыжке, сверху вниз, подняв фонтан песка и сотворив маленький огненный смерч, который и спас меня от удара кинжалом в живот — Боба просто отшвырнуло от меня, не нанеся ему, впрочем, урона.

Следующий удар Боб снова принял щитом, и тут же выронил его, скорчившись от боли в руке. Закрепляя успех я ударил ногой в прыжке, целясь ему в лицо, но тут у меня самого в опорной ноге что-то предательски хрустнуло (видимо чертов метеорит поломал меня сильнее, чем мне казалось) и я завалился на спину, чуть не уронив на себя же пылающую палицу.

Сквозь шум в ушах я услышал рев толпы и подумав, что сейчас Боб будет меня добивать, стремительно насколько мог, перекатился в сторону, но вместо направленного мне в грудь кинжала я увидел перед собой оскаленную львиную пасть. Лягнув зверя в морду, я вскочил и обнаружил, что меня взяли в кольцо пятеро зверей, а еще пятеро, облизываясь, не спеша подбираются к моему противнику.

Толпа неистовствовала... Видимо дирекция арены решила, что бой недостаточно зрелищен, и выпустила к нам львов, чтобы немного поразвлечь бойцов. Спасибо, родные, развлеклись мы по самое не могу! Минут пять мы играли со львами в догонялки. Сначала мы гоняли их по арене, потом они нас, потом мы снова менялись ролями. То ли львы здесь, в виртуальности, хиленькие, то ли у меня на моем шестидесятом уровне силушка богатырская прорезалась, но в общем, рвали мы с Бобом львов и метали. Очки здоровья над львами-ботами не высвечивались, но ощущение создавалось такое, что их у них не больше двух десятков. Один хороший удар кулаком по голове нокаутировал зверушку, а один удар самопалицы просто разрывал ее пополам, забрызгивая кровью и львов, и нас, и зрителей, которые ревом приветствовали каждую нашу с Бобом победу. Хотя челюсти у них все же не слабые, к концу схватки со львами наш счет был 126 у меня против 101 у Боба. Он приволакивал прокушенную ногу, а я вынужден был держать оружие только в правой руке, ибо левая у меня практически не двигалась.

Мы снова сходились. Усталые, побитые, но все еще способные драться...

Мы атаковали одновременно. Боб быстро учился, начинал действовать неожиданно и оригинально — я ждал удара кинжалом в живот, готовился его блокировать и ударить сам, но вместо этого меня крепко саданули по голове краем щита. Виртуальность виртуальностью, но драться, когда у тебя со лба свисает лоскут кожи, а кровь заливает глаза — достаточно сложно.

Боб атаковал снова, неожиданно сделав подсечку, но я успел вцепиться в лацканы его пиджака и повалить его на песок, приземлившись следом. Удачно приземлившись, локтем в солнечное сплетение... Лежачего бить не этично, но когда ты и сам лежишь, причем на нем — вроде бы можно, поэтому я добавил ему лбом по переносице, надеясь отправить в нокдаун.

107 против 71. Оставалось только надеяться, что бог Боба сейчас озадаченно смотрит на сменяющие друг друга строчки на экране. Дуэль героев — единственная ситуация, когда игрок получает информацию о происходящем с его подопечным не из дневника, а, скажем так, в виде стенограммы комментатора. "Утакалтинг сделал то-то, в результате чего Spanch Bob крепко получил по мордасам! Прилетевшая с неба огненная стрела метко вонзилась точно в пятую точку Утакалтинга!" и так далее. Если он швырнет сейчас молнию и попадет — мне вполне может придти хана!

Тяжело дыша, мы с Бобом поднялись с земли. С трибун, сквозь гомон и крики, донеслось "Кирилл, врежь ему!" — это болела за меня Шакки. Я оглянулся поискать ее глазами и тут же пожалел об этом, когда под ребра мне вонзилось острие атаки.

"Энергия удара составила 960 калорий. Блокатором калорий заблокировано 470. Полученный урон составляет 25 очков здоровья". — всплыла у меня перед глазами красная надпись. Так вот, значит, как блокатор калорий работает! Ишь ты, полезная штука...

Пока Боб вытаскивал кинжал из раны, я успел перехватить его руку, взять ее на болевой, заставляя выронить нож, и тут же, извернувшись из последних сил, переместился противнику за спину, взяв его на двойной Нельсон! Ни один, даже самый тупой гопник не позволил бы мне провернуть такое в уличной драке, тем более что и я ну ни разу не профессиональный борец. Но Боб просто не знал такого приема и, конечно же, не был к нему готов...

Я опрокинул его на землю, лицом вниз, скрипнул зубами от боли в едва не вывернувшихся у меня самого суставах, и нажал изо всех сил, ломая противнику шею. Хрустнули позвонки, голова безвольно повисла, очки урона вспыхнули над ней и растаяли в воздухе... Одним приемом я отнял целых 50! Рекорд!

Боб поднимался... В реальности такого быть не могло, как не мог и я драться с пронзенным сердцем. Его голова болталась при каждом движении, ноги с трудом держались в прямом положении. Чтобы взглянуть на меня он должен был поднять голову руками, зафиксировав ее таким образом на плечах. Одной рукой придерживая голову, а другой сжимая кинжал, он снова пошел на меня. Этот шатающийся, окровавленный полутруп со сломанной шеей вызывал ассоциации с "Mortal Combat", не хватало только крика Шань-Тсунга: "FINISH HIM" и умения делать фаталити...

"Годвилль" больше не был для меня игрой... Теперь я понимал Персиваля, ужаснувшегося перспективе отрезать противнику ухо.... Я должен был послать в нокаут человека, который, по законам моего мира, уже должен был быть мертв, и я не мог заставить себя взять в руки самопалицу и обрушить на его голову. И плевать на призовые деньги... Я лучше буду сутки бегать по лесу, круша монстров, пока не наберу с миру по нитке недостающие 6 000 золотых!

— Бой окончен! — крикнул я, поднимая палицу с земли и вскидывая ее над головой!

Боб недоуменно воззрился на меня, удивившись еще больше, чем в тот момент, когда я уклонился от его первого удара.

— Ничья! Первая в истории Годвилля ничья!

Зрители недовольно загудели. Где-то на трибунах уже кто-то кого-то бил, видимо выясняя вопрос: как же быть со сделанными ставками?

— Боб, согласен? — спросил я. — Ничья?

Вместо ответа Боб опустился на колени, перехватил кинжал двумя руками и поднял над головой, острием вниз.

— Нет! Ничьей на арене быть не может!

Кинжал ухнул вниз, по рукоять входя в грудь Боба.

1 очко здоровья! Боб лежал на песке арены, а тысячи людей и монстров на трибунах рукоплескали, кричали и улюлюкали, кто поздравляя меня с победой, а кто желая жестокой расправы в следующем поединке. Бой был закончен. Закончен моей победой!

К Бобу подошел судья, срезал с его пояса кошель с золотом и передал мне, отдав вместе с ним и золотой кирпич. Вон оно, возвращение Брыся! Продать трофеи, продать кирпич, добавить к этому имеющееся золото и в храм! В общественный храм, воскрешать моего маленького тигра...

К Бобу уже подошли санитары и сейчас перекладывали его на носилки. С трибун спускались ко мне мои друзья: Персиваль — аккуратно и по ступенькам, Шакки — лихо прыгая прямо через головы зрителей, причем не всегда удачно, но зато быстро. Ряд — прыжком, четыре — кубарем. В другом конце арены уже обменивались ударами два новых дуэлянта, только что телепортировавшиеся для сражения.

— Боб? — тихо позвал я, подходя к носилкам.

— Да?

— Это был отменный бой! Такого Годвилль еще не видел.

— Я знаю! — он улыбался. Весь израненный, обоженный, с торчащей в груди рукоятью кинжала... Он улыбался, и в этой улыбке заключалась вся философия этого мира. Не существуй — живи! Не сиди в душном офисе — живи! Не делай целью свой жизни зарабатывание денег — накопи невероятную сумму, стань первым в пантеоне жадности, и час спустя пропей все в ближайшем кабаке, пропей так, чтобы о твоей гулянке вспоминали несколько дней, и чтобы пьян был даже трактирщик! И улыбайся, все время улыбайся.

— Выздоравливай!

— Спасибо!

После травм, полученных на арене, сложно отлежаться под деревом. Они зарастают слишком долго и слишком болезненно, поэтому после арены проигравшего уносят в лечебницу своей гильдии, а выигравший, если может, топает своим ходом к своим гильдийским лекарям, где его ставят на ноги буквально за полчаса.

Шакки и Персиваль подоспели как раз вовремя, чтобы поймать меня, оседающего на песок арены и твердо вознамерившегося грохнуться в обморок.

— Ох и силен же этот Боб, — пробормотал я глядя в небо. — Что-то мне нехорошо!

— Несем его в лечебницу! — скомандовала Шакки. — Кирилл, ты идти-то можешь?

— Да я, если надо, даже лететь могу! — уверил я и повалился лицом в землю...

Глава 6. Нетривиальное решение.

Подхватив Кирилла под руки прежде, чем он пропахал носом землю, мы с Шакки потащили его в лечебницу гильдии "42"... Девушка, правда, с пеной у рта требовала нести его в лечебницу ее гильдии, "Кубо", мотивируя это тем, что там медсестры симпатичнее, но на полпути Кирилл пришел в себя, хоть и не весь, и с помощью жестов, мимики и мата потребовал повернуть именно в "42", без вариантов!

Хотя по чести сказать нужно, что несла Кирилла по большей части эта хрупкая и миниатюрная девушка, а не я (впрочем, здесь я тоже в каком-то смысле миниатюрная). Однако, вспоминая то, с какой силой Шакки обнимала Кирилла у входа в храм, когда у него кости трещали так, что даже мне с расстояния было слышно, то удивляться было нечему.

Аня, временно занявшая пост чужого бога, пока не вмешивалась, верно рассудив, что разумнее сейчас отправить парня на бесплатное лечение, а прану оставить на потом... Предчувствие уверенно говорило, в будущем она ещё пригодится.

Благо, что тут недалеко было, да и сам Кирилл к концу пути немного оклемался и сам ногами перебирал, хоть нам с Шакки приходилось его поддерживать.

Сама лечебница не представляла собой какого-то невероятного зрелища, а уж после увиденных стройных рядов золотых храмов и огромной арены, в духе римского Колизея, она смотрелась убого. Обычное здание в пять этажей, с когда-то побеленными, а теперь — посеревшими, стенами, с аккуратной — если можно так выразиться, — группкой калечных героев, бредущих внутрь. Их изредка сменяли уже отчасти посвежевшие, но не слишком довольные жизнью герои, нервно оглядывающиеся назад, на лекарей, словно те являлись доказательством теории заговора. Впрочем, кто знает, что тут может и не может быть?

Передав Кирилла на руки санитарам, мы буквально силой вырвали у него рюкзак с мертвым питомцев и трофеями и увесистый кошелек с золотом! Для Шакки это вообще было дикостью, помноженной на богохульство. Чтоб один герой воскрешал питомца другого? Фантастика это, быть такого не может и быть такого не должно. Но напоминание о том, как нас едва не порвали на части на лесной полянке, привели ее в чувство. Да, много чего происходит, чего быть не должно!

Кирилл тоже сопротивлялся как мог. "Мой питомец!" и все тут! Однако и его удалось убедить в том, что действовать надо быстро и шустро. Пока он тут отлежится, мы как раз и трофеи продадим, и нужную сумму насобираем, и Брыся воскресим! В итоге он все же отдал нам рюкзак и деньги, оставив, правда, себе около 500 золотых. Нет бы честно сказать: "На пиво!" (встретиться мы условились в кабаке), так ему обязательно надо было гордо заявить: "На чай!"

На рынке я в торговлю особо не вмешивалась, толчея и суматоха действовали на меня угнетающе. Зато Шакки явно чувствовала себя здесь в своей тарелке. Распихивая других героев своим могучим питомцем, словно тараном, она лихо пробралась к понравившемуся ей лотку торговца и... И пошло-поехало! Это маленькое, едва достающее до прилавка создание, зычно выкрикивало угрозы различной степени тяжести, грозило торговцу расправой и проклятьями, либо сулило всяческие небесные блага от ее богини!

К слову сказать, общение с Кириллом не пропало даром. Шакки быстро поняла, что ее богиня сейчас на прямой связи и разок даже черкнула в дневнике, наглядно демонстрируя это торговцу: "Великая, отоварь этого Фому неверующего молнией, пожалуйста! Может он тогда сговорчивей станет!" Эффектная шаровая молния тут же пронеслась по рынку, распугивая посетителей, но поскольку в "Годвилле" на все воля только одного бога — Рандома, то попала она вовсе не в торговца, а в саму Шакки, поставив волосы торчком, что явно не способствовало повышению цены на предлагаемый торговцу товар.

Под конец у нас в кошельке была внушительная сумма в размере 10 150 золотых монет. Даже больше, чем мы рассчитывали — Шакки удалось очень удачно продать доставшуюся мне от андед-мороза шубу, то есть шкуру. Целых 1 600 за нее выручили, оказалось, торговец давно искал себе такую в коллекцию.

Едва пересчитав наличность, я кинулась в общественный храм, за мной следом, ничуть не отставая, ринулась Шакки. Нам нужно воскресить Брыся, и чем скорее — тем лучше. Нельзя, чтобы он продолжал лежать в замороженном состоянии в рюкзаке Кирилла! Черт возьми, это нечестно по отношению к этому милому и воинственному зверьку! Если бы не он, то нас во сне монстры так бы и зарезали, а Брысь не только нас разбудил, но и оборону какое-то время держал. Да и оставлять Кирилла он тоже не стал — до последнего его тело защищал, не бросил, хотя мог бы и за мной следом увязаться.

Нет, я решительно не могу позволить исчезнуть такому преданному созданию! Это все равно, что плюнуть в душу человеку, честно и бескорыстно помогавшему тебе, хоть его никто и не просил.

За то время, что мы сидели и смотрели за сражением (скажу честно, за это время я потеряла добрую часть своих нервов от одного вида живого полутрупа, больше похожего на покойника, чем на обычного человека), я успела немного отдохнуть и набраться сил: тело ныло меньше, гораздо меньше, а из всех бед, беспокоивших меня на физическом плане бытия был лишь нарастающий голод. Но его я пока игнорировала.

До общественного храма было уже рукой подать, но вот добираться до него пришлось с "боем": не мы одни рвались воскрешать питомцев, да и просто только-только воскрешенных выходцев хватало, чтобы скрипя зубами пытаться прорваться сквозь набежавшую толпу.

Хотя, если смотреть творчески, то на фоне возвышающегося храма, готового вот-вот закрыть собой все небо, мы казались муравьями, ползающими по своим мелким и насущным делам, которые в представлении вечности — ничто. Огромный круглый купол, искрящийся на солнечном свету, его поддерживали высокие, кажущиеся хрупкими, стены, высотой метров пятьдесят, может быть и больше — в примерных величинах я не сильна, но одно могу сказать точно: смотрелось это впечатляюще. От главного купола отходило по четыре коридора к четырем куполам поменьше, а вход в храм открывался высокой, богато украшенной аркой.

"И откуда они столько денег взяли, чтобы одну такую махину возвести..." — про остальные рюшки-завитушки я и не думала, и без того понятно, что не мало.

От входа и до улицы шла небольшая, но плотная аллейка деревьев, стоявших во всем цвету, а уже под их сенью, громко переговариваясь, в сторону храма неторопливо шли герои. Впрочем, неспешность рвущихся обычно в бой ребят можно было объяснить тем, что толпа накопилась изрядная, и через неё ни пройти, ни протолкнуться: то ли мы пришли в "горячие" часы, то ли нам просто не повезло.

И ведь отступать не хотелось: не успели мы с Шакки толком решить, поскучать и влиться в бурлящий поток или подождать, когда народ схлынет, как толпа сама на "подхватила" и понесла за собой, не оставляя вариантов.

"Да что ж герои в таком количестве себя и своих зверьков гробят?!" — шипела я про себя (забывая, впрочем, и про тот факт, что герои перед выходом из города обязательно молятся своему богу, а это уже увеличивает количество приключенцев в н раз), когда мне в очередной раз доставалось локтем по затылку — герои спокойно делиться впечатлениями не могут: обычно руками машут так, что хоть ползком мимо пролезай, чтобы не задели.

И ведь не объяснять же им, что тут и другие люди есть!

Но когда мне прилетело раз в пятый по носу (и довольно ощутимо, замечу), моему терпению пришел конец: я честно старалась соблюдать "очередь" и не мешать окружающим, но вот почему-то окружающие так не думали.

Утробно зарычав, я ринулась к деревьям, растущим рядом, Шакки, непонимающе смотря мне в спину, кинулась следом, пытаясь спросить (вернее, перекричать толпу), что я удумала. На что я таинственно отвечала: "Увидишь".

Кирилл в самом начале знакомства прозвал меня котом за древолазанье, что ж... Будем звание оправдывать!

Проталкиваясь к аллее, я слышала вдогонку нелестные эпитеты от героев, которым я наступала случайно или специально на ноги (дорогу нужно уступать, тем более маленьким). Шакки, просекшая идею, шла уже не на хвосте у меня, а рядом, проходя сквозь толпу, как танк: непоколебимо и твердо.

Я невольно ухмыльнулась: мы маленькие, но удаленькие.

Чего нельзя было сказать о Бегемоте — может, по веткам он лазить и мог... Но не факт, что эти ветки его бы выдержали: какими бы крепкими ни казалась деревья, не факт, что тушку в центнер с половинкой они выдержат — разве что ствол. И то не всякий.

— Шакки, давай твоего питомца тут оставим? — предложила я, оглядываясь на девушку, та обиженно произнесла:

— Как я могу своего питомца оставить? Ничего страшного ему храм не сделает, да и толпа тоже.

Задумавшись, я прикинула, что будет, приволоки мы Бегемота в храм: с учетом того, как он появился при первой нашей встрече (от одного только упоминания о питомцах появился, да так, что Кирилла чуть Кондратий не хватил), то никакой уверенности в том, что Бегемот не натворит дел, нет.

Каких? Самых банальных — пару подсвечников схомячить, парочку монахов...

— Знаешь, я больше опасаюсь не на безопасность твоей зверушки, а за окружающих! — и, стоило мне это сказать, как тут же пожалела, что язык дернулся: лицо у девушки красноречиво говорило, зря я открыла рот на её горячо любимого питомца. — Ну ладно, ладно! Зайдем с другой стороны. Сама подумай, что ему там делать? На мертвого Брыся смотреть? Давай не будем травмировать психику твоего животного, да и в храме неуютно ему будет. Он же дитя природы, ему на улице лучше будет.

На меня посмотрели как на сумасшедшую, однако Шакки что-то шикнула Бегемоту, и бармаглот, понуро опустив голову, послушно остался ждать у храма, впрочем, пробегавшая рядом кошка живо исправила его печаль. Бедная Мурка...

Но я отвлеклась.

На дерево мы забрались вообще в один момент: хоть я и не знаю, какое житье-бытье вела в Годвилле Шакки, но уверена, далекое от мирного и размеренного, иначе как можно объяснить, что она забралась наверх быстрее меня? Хотя не стоило и забывать, что у меня долгое время не было практики, а это немаловажно. Может, я просто ещё не вернулась в свою прежнюю форму...Блин, да о чем я? Я ж вообще мужчина! У меня и центр тяжести теперь смещен, и к новым мышцам я пока ещё не полностью привыкла.

Но вернемся к сути.

Забравшись, мы стали шустро перебираться с дерева на дерево, растущие и слишком густо, и слишком близко друг к другу. Дело простое, но не тогда, когда тебе в нос постоянно лезет пыльца (напомню, деревья были во всем цвету), а густой аромат вкупе с цветочной пылью лезет прямо в нос, чуть ли не царапая все внутри носоглотки. Тут у кого угодно начнется аллергия.

Яростно чихая и мысленно матерясь (вслух не позволяло чувство приличия — хоть и в теле парня, но в душе-то я все еще девушка), я перелезала с ветки на ветку, иногда выдавая номера в духе белки-летяги — с координацией у меня всегда были сложные отношения, и лишь недюжинное везение не позволило рухнуть вниз. Вряд ли кто из героев снизойдет до такой милости, как подхватить падающего подростка, скорее просто расступятся, чтоб самим по голове не получить.

Вот будь я девушкой, причем какой-нибудь зашибись-фигуристой, то... Может быть, может быть.

"Так, на будущее нужно взять за правило: создавать героя своего же пола. На всякий пожарный. А то мало ли куда жизненная кривая вывезет..." — а пока будем жить по правилу одного моего хорошего знакомого: всем тем кто нас обижает, мы будем синусом по косинусу и тангенсом по котангенсу мозг выносить, раз не получается вынести недоброжелателя. Герой я пока начинающий, рычать и предъявлять права физических сил не имею, поэтому выезжать будем на том, что есть: на мозгах. Они свои. Не казенные. И на том спасибо.

Последнее деревце из аллейки росло почти у самой арки, куда то и дело заходили герои, правда у некоторых присутствующих лица были далеки до благоговейного трепета, скорее тихо возмущенные и недовольные. И чем им жизнь не нравится? Вон, солнышко блестит, птички поют, цветики цветут... Утрирую, но что же они такие недовольные? Обычно все ходят довольные, пылающие энтузиазмом: выход из города сулил новые приключения, новые свершения, битву с монстрами и кучу трофеев. Для счастья героев — самое то.

Но спустившись чуть пониже, чтобы слезть вниз, до меня долетело специфическое амбре, исходящее от большей части геройствующих, и до меня дошло, в чем беда...

На гудящую после перепоя голову, конечно, приключаться не самое приятное занятие, да и окружающим ботам настроения это тоже не добавляло: один из монахов, зачем-то вышедший на крыльцо (для чего — неизвестно, спросить не удалось), повел носом, а потом, поморщившись, ушел обратно в храм, что-то недовольно бурча себе под нос.

Мне стало жалко бедолаг: мало того, что очередь страшная, так ещё и голова трещит немилосердно, некому подать стакан рассола.

С мысли про стакан рассола я переключилась на одну забавную фразу, услышанную мной в одном телесериале про детективное агентство: "Я — меч карающий, я — око недреманное и стакан рассола одновременно...".Фыркнув себе под нос, я вновь посмотрела вниз, представляя, как бы обрадовались горе-герои, если б им действительно помог стакан рассола.

"Интересно, а тут рассол есть?" — если нет, то можно будет организовать свой бизнес: буду выращивать грядку с огурцами, или с чужих грядок собирать урожай, а потом по старинным бабушкиным рецептам консервировать... Эх, на этом неплохо можно было бы заработать!

Но я отвлеклась.

Крякнув в духе утки, заходящей на экстренную посадку, я спикировала вниз, чуть не врезавшись в одного из героев: пролетела в паре сантиметров от его головы. И опять ушибла копчик: это уже традиция. Рядом со мной приземлилась и Шакки, но она, в отличие от меня, сделала это с гибкостью кошки. Везучая... Или просто более опытная?

— Долго ещё сидеть будешь? — с интересом спросила девушка, я тут же поднялась, отряхиваясь от пыли. Все-таки мы сюда не просто так пришли, чтобы на мучимых похмельем героев глазеть... . Зрелище любопытное, но не сильно увлекательное. Кстати, что-то те, кто стоят у дверей храма, уже не только на мучимых похмельем похожи. Очень уж они грустные... Я, конечно, до птичьей болезни еще ни разу в жизни не напивалась и с похмелья потом не болела, но почему-то мне кажется что от сушняка и головной боли глаза такими грустными и потерянными не бывают.

Дверь открылась и наружу выполз тот монашек, что встречал героев, мучимых похмельем, оглядев нас снисходительно-покровительственным взглядом, он мрачно-тусклым голосом привычно затараторил:

— Общий молитвенный зал — левый справа коридор, сейчас свободных мест нет, зал для воскрешения питомцев — правый справа зал, временно закрыт для приема. Также у нас есть новинка — зал для медитации, сейчас места есть. Стоимость одного места — тысяча монет. Пришедшие с питомцами, не стойте на дороге, не мешайте! Зал закрыт! Повторяю, зал воскрешений закрыт! Можете расходиться! — замолчав, он развернулся и хотел уйти, когда я ухватила его за рукав — попыталась развернуть обратно к нам с Шакки. Но вместо этого сама потащилась следом, точно дополнительное украшение на рясе.

Пройдя пару метров, монах все пытался одернуть рукав, не понимая, отчего один рукав стал тяжелее второго, а когда наконец заметил, то остановился. Шакки, бежавшая следом за мной, остановилась. Все уставились на меня, ожидая объяснений.

— Как закрыт? С каких пор закрыт? — не было тут такого! Руку готова на отсечение дать! Пускай у меня самой питомца не было, но вряд ли бы Кирилл послал бы нас в храм не будучи уверенным, что нас легко пропустят. Да и какой смысл не пускать? Это же доход для храма, причем не малый!

— А с тех! — огрызнулся монах, собираясь пойти дальше, но я вновь вцепилась в него обеими руками, точно бульдог — челюстями. Монах неодобрительно посмотрел сначала на рукав, потом на меня, понимая в глубине своей души из нулей и единиц, что так просто он от меня не отвяжется. — Не положено! Ремонт у нас капитальный. Новый алтарь строим, большего размера и малый дополнительный. Ожидайте конца ремонта.

От обиды хотелось зубами разве что ни скрипеть: неспроста ремонт у них в храме начался. В игре пошел какой-то то ли сбой, то ли ответная реакция на наше с Кириллом присутствие. Недаром же говорят, что все взаимосвязано, а в компьютерной игре — так и подавно. Хоть я и не программист, да и просто знающим человеком в этом вопросе меня назвать нельзя, но какие-то общие, начальные, самые простецкие представления о программах я имела. Грубо говоря, то, с чем мы имеем дело, это собранные в определенный алгоритм звенья, отвечающие за те или иные функции и результаты. Хорошо отлаженная система, работающая по своим странным, иногда нелепым, но строго определенным законам.

А теперь, давайте представим, что внутрь попало новое звено, не вписывающееся в алгоритм игры, действующее по своим собственным, одному ему известному правилам. Поначалу все может быть нормально: программа не сразу замечает небольшие сбои в своих функциях и подпрограммах (я не специалист, повторюсь, выражаюсь скорее образно). Но, чем больше времени проходит, тем больше накапливается противоречивых команд и задач, поступающих в алгоритм программы, и это превращается не в одну маленькую ошибку, а скорее в вирус, который запутывает все так, что никто уже не может поручиться за последствия.

И, похоже, одно из таких последствий и поджидало нас около храма.

"Как же не вовремя!" — закусив губу, подумала я, невольно оглядываясь на Шакки: та тоже стояла и не могла понять, что происходит. Правда она, думаю, и не понимала того, почему начинали происходить такие странности.

Снова обернувшись к монаху, я как можно спокойнее спросила:

— А когда зал откроют? — прозвучало обреченно, даже жалко, но я собой уже плохо владела к концу этого дня (вернее, к раннему вечеру).

— Через месяц, — хотелось бы сказать, что в этот же момент что-то зазвонило в колокола, или упало, или ухнуло, или... Да, здесь любой бы звуковой эффект не помешал бы! Но, как назло, я не в кино. Ничего с неба на землю не рухнуло, гром не прозвенел при ясном небе. Было все так же тихо, лишь негромкие крики, звучавшие как сквозь подушку, героев на улице, молитвы из одного из залов, да вопли несчастной Мурки под аккомпанемент Бегемота. Тишина. В ушах гудело от напряжения.

— Но это слишком поздно... — прохрипела через силу, с трудом выдохнув.

Монашек безразлично пожал плечами.

— Не мои заботы, — и, отцепив с брезгливым лицом от рукава мою руку, пошел куда-то вглубь храма, бурча под нос: "Расплодилось хамов невоспитанных... Подумаешь, их в герои избрали боги... Все равно пьют и дебоширят не меньше. Те же босяки, только уровнем выше!".

От волнения у меня закружилась голова, а в глазах — потемнело. Шатающейся походкой я доползла до ближайшей стенки и села на пол. Попыталась отдышаться. Не получилось. Катастрофически не хватало воздуха — меня душило возмущение. Рядом стояла Шакки, смотревшая на меня с непонимающим взглядом. Но мне было как-то не до неё.

Жутко обидно: именно сейчас, когда мне так нужно, чтобы все шло по правилам Годвилля, события идут, назло, наперекосяк. Что тогда, когда нужно было Кирилла спасать, что сейчас. Явно не случайность: в такие совпадения я не верю, да и говорится, что случайность — это не изученная закономерность. Нужно только понять эту закономерность! Поймем — уже на шаг впереди будем. Только вот как?

Пока я сидела и рефлексировала, ко мне подсела Шакки. Какое-то время она молчала, и мы на пару наблюдали за проходящими мимо героями: кто-то заходил, кто-то выходил, кто-то пару раз оглядывался на нас, не скрывая любопытства. Но их имена, их лица — все стиралось из памяти в тот же момент, когда они покидали поле зрения, точно тени, призванные просто появиться в качестве декорации, просто проплыть мимо, точно тень, существующая только для колорита.

— Может, хватит думать? — немного раздраженно спросила девушка, толкнув меня плечом, а, с учетом силы, меня чуть не опрокинули на пол. — Пока мы сидим, мы ничего не сделаем — пошли к Кириллу, у него спросим. Все-таки он бог, придумает еще что-нибудь.

Потерев плечо, я задумчиво сжала губы: пойти-то можем, но не факт, что поможет. Все-таки он такой же человек, как и я, а людям свойственно оказываться в ситуациях, когда не знаешь, что делать. Нужно хотя бы постараться дойти своим умом. Если уж не поможет, то попробуем мозговой штурм — крайнее средство, но две головы лучше, чем одна.

— Подожди, ко мне вот-вот должна снизойти идея... — нахмурилась я, оглядывая храм: в принципе тут мало кто ходил, только табуны героев, целенаправленно идущих в зал для молитв, да монахи, которые на нас уже особого внимания не обращали... Да и зачем? Мы никакой ценности для них не представляем, правда, нас и не гнали за пустое просиживание штанов. Да, на нас вообще никто внимания не обращал! Черт возьми, я себя чувствовала девочкой-первоклассницей, которую оставили в музее без присмотра: хотелось ручками потрогать экспонаты, хоть родители и запрещали этого делать: они де находятся под сигнализацией.

— Слушай, а как питомцев воскрешают? — мысль уже бегала перед моим носом, я её почти ухватила за хвост! Оставалась лишь небольшая часть данных, которые подтвердят или, наоборот, разрушат мои надежды.

Шакки недоуменно уставилась на меня: вопрос странный для местного аборигена, но у меня и здесь есть лазейка.

— Ну, у меня же нет его! Откуда мне знать? — пару секунд девушка пыталась осмыслить сказанное, а потом согласилось со мной: зачем мне врать? Я же такой же годвиллец, как и она.

— Монахи берут питомца, берут золото, а потом с помощью громоотвода его воскрешают: всякие мантры и заклинания бормочут, руками пассы делают, — пока Шакки это говорила, в моей голове возник авантюрный план, в духе: "Если помирать, то с песней и не напрасно!". В моем мире подобное, ммм, скажем так, мероприятие — верх идиотизма, да и смелости мне б не хватило. Но что я сейчас теряю?

"Разве что здравомыслие..." — подсказала совесть, прежде чем окончательно уснуть.

— Тебя явно где-то конкретно приложило... — доверительным тоном сообщила Шакки, когда я ей предложила пробраться в зал для воскрешения питомцев и провести ритуал самим. — Это только монахам доступно. Не героям.

Отмахнувшись, я юркнула в запретный зал: если захотеть, то все будет возможно.

— Просто никто не пытался! — с азартом заявила, оглядевшись.

А монашек не врал, когда говорил, что у них тут ремонт... Я бы даже сказала ремонтище: стены все по-новому заштукатурены, рядом, приставленные к ним, широкие деревянные доски, также сохранившее на себе белесый след штукатурки, потолок — в одном месте разобран, поэтому казалось, что и стены, и воздух, и пыль, поднявшаяся с нашим пришествием — светятся изнутри. Солнечные лучи, проникавшие внутрь, казались осязаемыми и заливали светом покрытый слоем строительного мусора и пыли алтарь.

На пару с Шакки мы расчистили его, а сверху положили рюкзак Кирилла с Брысем внутри. Доставать его никто из нас не решился. Не только из-за страха, хотя бы из уважения к питомцу: привычнее видеть его живым, стремящимся на помощь своему хозяину, чем... Чем другим.

Не знаю, как здесь выглядят мертвые, но сомневаюсь, что они хотя бы на унцию лучше наших, реальных. Если не хуже: в забавном мире, местами, казалось бы, вывернутом то ли на изнанку, то ли, наоборот, на правую сторону, такому страшному явлению не должно было остаться места. Но оно осталось, превратившись в комичную и — язык с трудом поворачивается сказать такое, — привычную вещь.

Но от комического до трагического всего полшага — не знаешь, когда в пору смеяться, а когда плакать.

Поэтому я и молчала. Шакки тоже.

Какое-то время мы смотрели друг на друга, встав по разные стороны от алтаря, и никто не решался заговорить первым. Точно ком в горле застрял — у меня так точно.

А что говорить-то? Как мне жалко Брыся? Как несправедлива жизнь? Как я хочу, чтобы все происходящее сейчас оказалось сном? Первое — нельзя просто объяснить, слишком тривиальными покажутся слова. Второе — кто такого уже не говорил, выпуская и из головы, и из души мрачные мысли, теряя при этом последние крупицы надежды? Вопрос риторический. А насчет третьего... Говорить сложно. С одной стороны — да, потому, что каких только страхов мне за столь короткое время пришлось пережить... Иной бы человек с ума сошел от такого внезапного поворота событий. С другой же — и уйти отсюда я теперь не могу, уже протянулись короткие, невидимые нити обязательств, сопричастности, которые требуют — а лучше сказать: "обязывают", — поступить в духе девиза трех мушкетеров: "Один за всех, и все — за одного".

Собственно говоря, я вообще уйти отсюда не могу: нет, из храма запросто, хоть прямо сейчас, а вот из самого мира... Вот не могу и все! Эх, как бы понять, что за сила меня сюда забросила?

Поэтому и единственное, что мне оставалось, поднять глаза на Шакки и спросить:

— Что дальше?

Шакки внимательно на меня посмотрела, точно прикидывая что-то. Не знаю, какие мысли бродили у неё в голове, впрочем, я и знать не особенно хотела: хорошо там, где нас нет, будь то место в реальном мире или в чьих-то мыслях.

Откинув от глаз прядь волос, девушка коротко произнесла:

— Золото.

— Куда?

— Спроси, что полегче. Это тебе в голову пришла такая идея, — её правда, не спорю.

— Ну, а куда его монах девал? — но должна же она это знать: при воскрешении своего питомца она наверняка присутствовала.

"Не ел же", — впрочем, история знала и такие случаи.

— Ссыпал куда-то горкой... — нахмурив лоб, пробормотала девушка, пытаясь вспомнить. — Куда-то на пол. Там какое-то особое место находилось. Специально для золота.

Сначала осторожно ногой, а потом, присев на корточки, и руками, Шакки принялась разгребать мусор, ссыпанный нами на пол. Я стояла рядом, затаив дыхание, не зная, чем помочь. Вороша сор, она поднимала в воздух клубы пыли, оттого и чихала через каждую минуту, но не останавливалась, а на мое предложение помощи непреклонно заявила: "В сторону желторотик, не мешай старшим работать".

Разгребши мусор, мы нашли это несчастное углубление, похожее некогда на влитую в камень чашу, больше полметра в диаметре, ранее украшенную по ободку каменьями, ныне заботливо выковырянными чьими-то шаловливыми ручонками; позолоченную когда-то, теперь же — засыпанную известкой и ободранную. Да, этот зал определенно нуждался в ремонте! Хотя чаша до сих пор хранила странное ощущение благоговения, похожее чем-то на ностальгию о былых золотых годах. Похожее чувство в человеке будит взгляд на древние руины, оставшиеся от греков: будь то Акрополь или святилище Аполлона в Дельфах.

И потому ещё возмутительней казалось, что кто-то посмел залить это произведение искусства цементом! Теперь туда не то, что золото — воду налить нельзя.

Нет, высшие силы, управляющие этой игрой, определенно делают все, чтобы жизнь сахаром не показалась! Уверена, что сделали этот "финт" специально, назло мне и Кириллу, чтобы мы не смогли вернуть к жизни Брыся.

Мы с Шакки сидели на корточках перед зацементированным углублением в полу и красноречиво буравили его взглядом.

— Будем ломать? — тоном профессионала-взломщика поинтересовалась девушка, которой такие мелочи, как цемент, бетон и прочее — небольшое недоразумение в жизни.

— Будем, — в том же духе отозвалась я, уступая на сей раз минуту славы Шакки — все-таки она сильнее меня: уровень другой, против правды не попрешь. Да и у нее из оружия — победитовый меч. Как раз по бетону!

Но что легко сказать, то трудно сделать: нужно отцепить ведь только саму строительную смесь, а все остальное — не задеть, а с учетом силушки богатырской у девушки возникли определенные сложности...

Цемент-то, хоть и с изрядным грохотом, вывернули из углубления... Да только вместе с ним самим — по форме оно походило на глубокую округлую кастрюлю, — я вцепилась себе в волосы: со стороны коридора, ведущего в храмовый зал, послышались чьи-то торопливые шаги, гулко отдававшиеся в повисшей тишине.

— Отлично... — с негромким смешком произнесла я, понимая, что ничего нам просто так не дастся. И ведь сбежать никуда нельзя! Коридор отрезан, до дыры в потолке — долго и натужно лететь, чего ни я, ни Шакки, не умеем, а мест, где можно спрятаться, здесь не так уж много — раз и обсчитался.

А шаги все ближе.

Быстро вернув кусок цемента на место, мы с Шакки осмотрелись. Взгляд заметался от одного угла к другому: ни потайных ниш, ни шкафов, даже захудалой шторки нет! Под ногами — деревянные щепки, вперемешку с камешками. А из укрытий, хоть и весьма ненадежных — доски у стены, да сам алтарь.

Хоть вой от отчаяния.

Сейчас зайдет один из местных монахов, и плакал наш план горькими слезами.

— Прячься за досками! — толкая девушку в бок (впрочем, с малозаметным успехом) в сторону нашего последнего спасения. Ухватив одну несколько досок, мы их примостили к углу, между ними и стеной уселась Шакки. А вот мне места не хватало: если сядем обе, то видно будет, что здесь кто-то прячется.

Сейчас лучше не рисковать.

И, за пару секунд до того, как в зал кто-то зашел, я рыбкой нырнула за алтарь и затаилась, боясь лишний раз вздохнуть.

Шаркающие шаги проследовали внутрь, а потом все затихло. В повисшей тишине было слышно, как шуршит о пол хламида пришедшего. Казалось, что можно различить дыхание монаха.

Сердце ушло в пятки — монах неторопливо прошагал внутрь, то ли оглядываясь, то ли осматриваясь.

Царило молчание. Воздух гудел. Как назло зачесалась нога, и сильно так, что хоть вой. И монах, как чувствовал, не спешил уходить.

Обратившись в слух, я старалась ориентироваться на его шаги и шорох одежды, чтобы если он пойдет кругом алтаря, успеть отползти по кругу. Думать о том, что будет, если монах просто перегнется через него, я не стала. Нужно быть оптимистом.

В ушах стучало, перед глазами потемнело — шаги приблизились к доскам. Потом послышалось шуршание-шевеление, точно кто-то поправлял стоявшие доски — меня бросило в холодный пот. Если монах доски поставит слишком близко к стене, то они либо упадут, либо встанут так, что станет понятно — за ними кто-то прячется.

Но проходила секунда другая, за ней следом минута, но никаких восклицаний или проклятий не было слышно. Монах с кряхтением отошел от досок. Ничего страшного не случилось.

От облегчения я выдохнула.

И монах, точно гончая, встрепенулся, чуть ли ни подскакивая к алтарю.

Зажав рот ладонью, я молила в мыслях всех известных богов, чтобы пронесло — пусть неведомая сила свыше внушит монаху, что он ошибся и ему показалось.

В гробовой тишине слышалось, как негромко стучат по полу каблуки башмаков, да что там, мне казалось, что я слышу, как ногти стучат по камню алтаря, за которым я пряталась.

Монах провел ладонью по камню — тут же поднялись клубы пыли. В горле запершило, глаза защипало, но самое страшное — страшно засвербило в носу, захотелось чихнуть. Да так сильно...

Рядом грянул громоподобный по силе чих, да такой сильный, что снова только осевшая пыль взметнулась вверх, а купол — задрожал. Даже любопытно стало, что ж там за монах такой, если от его чиха все сотрясается.

И, шмыгнув носом, монах высморкался (во что — гадать оставалось, то ли платок, то ли в рукав хламиды).

— Вот же... рабочие... Сколько мусора после себя оставили! — закряхтел тот, а потом, развернувшись, вышел, бормоча себе под нос. — Хватит уже с этим ремонтом затягивать — от пыли у нас скоро аллергия будет.

Слышно было, как удаляются прочь от зала шаги, а я не могла поверить, что мы так легко отделались.

Отдышавшись после прихода монаха и незапланированных пряток, мы вернулись к нашим "баранам", из-за которых чуть не попались.

Вынув чашу вновь, мы обступили её с обеих сторон и внимательно оглядели.

Чаша есть, да только в неё — да и снаружи тоже, — цемент залит, а нам она нужна полой. Проблема следующая — что нам делать?

— Мило, очень мило, — буркнула я, поворачивая предмет то одной стороной, то другой. Решение не торопилось прибежать с распростертыми объятиями. Пряталось, определенно. И как нам её теперь от цемента вычищать?

Переглянувшись с девушкой мы с с опущенными головами сели рядом со злополучной чашей и принялись за долгую, нудную, но тем не менее, необходимую работу.

— Отлично, — почти одновременно сказали мы, водружая с грехом пополам очищенную чашу-кастрюлю на её законное место — мол, так оно и было. Изнутри чаша, конечно, выглядела далеко не так, как в лучшие годы: местами все ещё оставался цемент, кое-где были отчетливо видны царапины от нашего с Шакки оружия.

Но мы понадеялись, что нетоварный вид не помешает нам провести ритуал воскрешения.

Что ж... Полдела сделали. Осталось самое малое — найти громоотвод и книгу, желательно с теми молитвами, что воскрешают питомцев.

— ГЛАВА 7. Похищение.

— ... и пока Брыся воскресим!

— Куда? — переспросил я и по вытянувшемуся лицу Персиваля понял, что не угадал с вопросом. Его бы так по арене поваляли, как Боб меня недавно — помотрел бы я, какими у него будут слух и зрение. Я, честно признаться, вообще с трудом понимаю, какой из трех смотрящих сейчас на меня Персивалей — настоящий. Вроде тот, что слева... Что-то часто меня в последнее время стали бить, однако.

— Пока тебя на ноги поставят, мы сбегаем, трофеи продадим, Брыся воскресим и с тобой уже в кабаке встретимся, отпразднуем!

Все равно ж не отстанет, кластер порченый! Да и дело он, в общем-то, говорит...

— Ладно! — я отпустил лямку походного мешка. Надо сказать, что еще минута перетягивания рюкзака и у меня бы отвалилась рука. Целых костей в ней, кажется, не осталось, а боли я не чувствовал по причине того, что нервных окончаний там не осталось также. — Только 500 золотых мне оставь, а остальное — забирай. И поскольку я вам вместе с мешком и дневник отдаю, черкните там запись для Ани, что со мной все в порядке, пусть она лучше за вами двумя присматривает!

— А деньги-то тебе зачем?

— Меня сейчас из лечебницы быстро выпишут, и ждать я вас буду в кабаке. Что мне там делать одному? Так что эти 500 золотых — на чай.

По презрительной гримасе Персиваля было понятно, что в слове "чай" он отчетливо услышал четыре буквы. И услышал верно.

Помахав мне рукой, Персиваль помчался к рынку. Шакки, сдав (а точнее — спихнув, сбросив, свалив) мое почти бесчувственное тело на руки дежурившим возле лечебницы санитарам, умчалась в том же направлении, преследуемая грузно топающим бармаглотом.

— Ну что? — спросил я у санитаров, державших меня под белы рученьки. — Лечить меня будем? Или добьем, чтоб не мучался?

— Ты наш? — недобро прищурились санитары.

— Ваш! Из "42" я.

— Гильдбилет?

Хорошо, что я его заранее вытащил из рюкзака, перед тем, как Персивалю отдать. Гильдбилет возник у санитаров перед глазами, полыхнув золотой надписью "Пророк". Высшее звание в гильдии, между прочим. Ну и что, что для его достижения особо ничего и не нужно, только постоянное членство в гильдии на протяжении уже забыл скольких месяцев! Все равно на хмурых санитаров это слово произвело магическое действие!

— Ух ты! — воскликнули они чуть ли не хором. — Какая шишка к нам пожаловала! Невероятно! Надо рассказать остальным!

С этими словами меня грубо уронили на пол и помчались по лечебнице, выкрикивая: "К нам зашел раненый пророк!" Тупые боты, чтоб им на единички и нули распасться! Им-то хорошо, у них руки-ноги целы, а мне как главврача теперь искать? А еще гильдлечебница, черт их раздери! Обслуживание — как в нашей районной поликлинике, честное слово!

Матерясь сквозь уцелевшие в драке зубы, я пополз по коридору, волоча за собой самопалицу. Слава Богу, другие герои, попавшиеся мне на пути, оказались поумнее и посовестливее дауноподобных ботов-санитаров. Помогли мне встать и дотащили-таки до дверей главврача, возле которой уже собралась не слабая очередь.

Насколько я помню, гильдбилет высокого чина позволяет герою входить без очереди в любые кабинеты гильдии, в том числе и к доктору. Поэтому поблагодарив своих помощников, я вытащил заветную карточку и гордо продемонстрировал ее всем окружающим.

— Я — пророк! Поэтому в главврачу сейчас иду я, а не вы! Вопросы?

Вопросов не было, только недовольное бурчание за моей спиной.

Главврач оказался лысоватым полным мужичком без отличительных свойств и всплывающего меню. При обращении к его свойствам всплывало только стандартное: "Главврач гильдии "42". Значит бот, просто бот.

— Доктор, мне бы...

— Вижу, батенька, вижу... Хорошо вас уделали, душевно, прямо скажем!

— Ну дык, сами знаете, члены "42" не сдаются!

— Знаю, знаю...

Доктор засуетился, выудил откуда-то бутылочку странного вида зеленой жидкости, поставил на стол два бокала и плеснул этой зеленой бурды туда.

— Выпьем? За ваше здоровье?

— Доктор, какое к лешему выпьем? У меня, если вы не заметили, пол лица ударом щита снесено! У меня кровь к вам на стол капает! Может, меня полечим сначала и только потом квасить начнем?

— Ой! И то верно! — доктор вскочил, подбежал ко мне, положил одну руку мне на лоб, а другую — на шею, — Так... температура... комнатная. Пульс... Ноль ударов в минуту! А, нет, один удар вот прощупывается... Или это случайное сокращение?

— Чего? — озадачился я. — У меня что, пульса нет???

— Нет, голубчик! Откуда ж ему взяться после того, как вас так отделали?

— А почему ж я тогда еще жив?

— Ну так очков здоровья-то у вас еще далеко не ноль, батенька, вот вы и живы.

А, ну да. Это же "Годвилль". Тут можно и без сердца какое-то время прожить!

— Ну так сделайте что-нибудь, пока я не помер прямо тут, у вас в кабинете!

— Не помрете, дорогой мой! Сейчас мы все подправим!

Доктор опять убежал куда-то и вернулся с иглой и ниткой. Самой обычной иглой и самой обычной ниткой, черт возьми! Ни разу не хирургическими! Выбрал рваную рану у меня на руке и... в несколько движений легко и непринужденно вышил у меня на руке смайлик! Два глаза и растянутый в улыбке рот! Спасибо хоть, что этот рот хоть немного стянул края раны, которая, кстати, тут же, на глазах принялась срастаться.

"Добрый доктор вышил на ране улыбку. Морально полегчало!" — вспомнил я запись в дневнике Утакалтинга.

— Ну-ка, ну-ка... — забормотал доктор, щупая мне пульс. — О! А вот и сердечко забилось, нормальненько так! Ну что, может, теперь за здоровье выпьем?

— Обязательно выпьем, — радостно воскликнул я. Не то, чтобы меня прельщала перспектива пить зеленое черт знает что, просто в ответ на мое мысленное обращение к своим свойствам передо мной выскочила полоска здоровья, в которой было уже 29 очков. Живем!

— Вы мне только еще лоскут на лбу пришейте, пожалуйста, а то мне кажется, мой череп не очень красив!

— Сейчас, голубчик, сейчас...

Доктор долго примерялся, прицеливался, что-то бормотал себе под нос, а потом в одно движение нанес штук пять швов на мою многострадальную голову! Полоска здоровья тут же отозвалась на это резким ростом и докатилась аж до 175 очков. А это уже желтый цвет, с этим уже можно жить!

— Спасибо! — вполне искренне поблагодарил я доктора, чувствуя, как вновь обретаю способность двигаться. Рана на руке, оставленная клыками льва, уже полностью заросла, не оставив даже шрама. Лишь вышитая нитками рожица напоминала о распоротой практически до кости руке. Теперь надо было как-то отбрехаться от этой сомнительной выпивки.

— Всегда пожалуйста, дорогой мой, всегда пожалуйста! Ну так что же? За здоровьице?

— А что это?

— Как что? Зеленка! Вот, свеженькую сегодня завезли! Вздрогнули?

Отказываться было неудобно. Соглашаться — противно и страшно. Я взял бокал в руки. Понюхал. Зеленка пахла шоколадом.

— Пейте, голубчик, пейте! Первоклассная зеленка! Для высоких чинов гильдии, для руководства нашего, можно сказать, ничего не жалко! Угощайтесь!

Я робко сделал глоток и просветлел лицом. Полоска здоровья уже перевалила в зеленый сектор, а зеленка по вкусу напоминала довольно неплохой коньяк. Ни малейшего привкуса спирта, легкий запах шоколада и богатое послевкусие.

— Знают наши виноделы толк в настоящей зеленке, а? — подмигнул мне доктор.

— Знают, — легко согласился я, поднимая бокал. — За вас, доктор!

— Ну, за меня, так за меня!

Приятно было видеть бота, который хорошо ко мне расположен. А то в последнее время все порождения виртуальной реальности словно бы вознамерились меня со свету сжить, и это было одной из причин, почему я согласился отпустить Шакки и Персиваля вдвоем в храм. Виртуальный мир "Годвилля" словно бы сопротивлялся моему присутствию, и если бы с ними пошел я, то по любому или храм бы на ремонт закрыли, или на нас монахи какие-нибудь напали.

Слава Богу, что в стены лечебницы родной гильдии аура неприязни ко мне еще не проникла.

— А расскажите, любезный, что происходит там, снаружи? — спросил доктор, наливая еще по бокалу. — Какие новости в мире? Какие новые монстры появились?

— Да вроде новых никаких, только старые озверели.

— Это как так?

— Да на меня и моего юного падавана в лесу, неподалеку от столицы, шайка монстров напала! Все как на подбор — матерые, рожи зверские, и администратор Годвилля у них за главного.

— Шутить изволите, голубчик? Не бывает ведь такого, чтобы монстры сообща нападали!

— Всяко бывает, доктор! — ответил я. — Честное геройское слово вам даю, что не вру. Накинулись на нас, буквально в клочья меня порвали. Падаван мой только спасся... Слава Великому, воскресил меня быстро.

Про то, что я вообще-то бог, я решил пока не упоминать. Да и вообще, одно дело героям такую информацию доверять, проекциям реальных людей в этот виртуальный мир, и совсем другое — с ботом говорить, даже если этот бот — такой дружелюбный и уже второй бокал мне наливает. Вон, администратор Годвилля — тоже бот. И вон как на меня накинулся ни за что ни про что!

— Ишь ты, — улыбнулся доктор. — Вы, батенька, прямо как старый Эйфель говорите. Он заходит иногда ко мне, пропускаю старика, хоть и не из нашей гильдии он, хоть и не положено. Он тоже всегда говорил: "В этом мире все возможно! Всяко бывает и всяко будет!"

— Старый Эйфель? — заинтересовался я. — А кто это? А что это?

— Ну, внешне то он не старый. Просто лет ему уже, наверное, столько же, сколько и мне...

— Он тоже... — и вот тут я замялся, чуть было не сказав слово "бот", которое во-первых, наверное, обидно бы прозвучало, а во-вторых — объяснения бы потребовало.

— Нет, он не из тех, кто не избран богами, — усмехнулся доктор. — Не из таких, как я. Знаю, знаю, голубчик, вы, герои, безумно кичитесь тем, что вы — избранники богов. И что это вам дает? Носитесь как угорелые по миру, воюете с монстрами и друг с другом. А все зачем? Ради чего?

Доктор сделал еще глоток коньячной зеленки, откинулся на спинку кресла и продолжил.

— И даже не думаете о том, что с вами будет, если ваш бог вдруг покинет вас! А он может это сделать, вы ведь знаете.

— Может... — кивнул я, вспомнив Персиваля.

— Так вот, Эйфель — один из них. Из брошенных героев. Но в отличие от других, кого я знаю, он не опустился, не спился, не покинул этот мир навсегда. Он просто стал свободен!

— Все мы свободны! — возразил я, делая еще глоток.

Голова начинала кружиться, зато здоровье восстановилось полностью. Беседа с ботом вместо закономерного "Ты меня уважаешь?" скатывалась почему-то к обсуждению смысла существования.

— Нет, голубчик, нет! Вы — рабы суеты и суматохи. А я — раб демиургов. Вы не можете дольше получаса посидеть спокойно, а мы — отправиться на приключения. И мы, и вы знаем, что изменение привычек не принесет нам счастья, но в то же время так хотим попробовать сделать это. Вы — перестать гоняться за золотом и спать под открытым небом. А я — взять в руки вашу самопалицу и сойтись в смертельной схватке со страшным монстром! Верно я говорю?

Я аж протрезвел от сказанного. Вот тебе и игра. Вот тебе и виртуальный персонаж! Вот тебе и безмозглый бот, которому полагается быть просто совокупностью битов! А я-то удивляюсь, чего это Персиваль такой самостоятельный да развитый. Персиваль — хотя бы проекция чьего-то сознания в игру, а доктор? Доктор — это же просто кусок программного кода!

— Доктор, а с чего вы взяли, что герои хотят остепениться и быть спокойными и неторопливыми?

— А разве нет, батенька? Задумайтесь! Вы же сейчас сидите здесь, со мной, в моем кабинете, попиваете зеленку и никуда не рветесь. Вам хорошо и комфортно. Подумайте: а хочется ли вам уходить? Или, может быть, вам хочется свой такой же кабинет, а еще лучше — дом. Бар с дюжиной сортов зеленки и лучшим пивом из Пивнотауна? И чтоб временами к вам заходили другие герои, и вы могли просто посидеть и выпить пивка? Поговорить, посмотреть на мирскую суету в окно... Хочется?

— Хочется! — признался я. Но тут же подумал: это мне хочется. но я же человек, а не виртуальный персонаж. Надо будет об этом же с другими героями поговорить.

— То-то и оно!

— Ну а почему вы тогда считаете, что счастья это не принесет?

— Потому что не зря демиургами заповедовано не отступать от своей судьбы. Герой должен геройствовать. Врач должен лечить. Пивовар должен варить пиво. Все остальное — не положено. Вы же уже не молодой герой, 60 уровень все же. Неужели вы не слышали историй о трактирщиках, выходивших в поле? Неужели не встречались с героями, решившими остепениться? А с теми, кого покинули боги?

— Ну... Один покинутый богами знакомый, допустим, есть... А с остальными как-то встречаться не доводилось.

— Присмотритесь, голубчик, присмотритесь. Я всякого навидался. Не приносит счастья отказ от своей судьбы... Единственный, кто сумел изменить свою судьбу полностью и бесповоротно — это как раз старый Эйфель. Его все так зовут. Старый Эйфель! И кстати, эту отменную зеленку мне поставляет именно он.

— И где же мне найти этого удивительного героя?

— Западная окраина города. Просто выйдите за городскую стену и просите, как пройти на ферму старого Эйфеля. Он гостям всегда рад... Да и новый шмот у него всегда можно найти... И не только...

— Вы же говорили, что он — герой.

— Да, голубчик! Это единственный герой-торговец в этом мире! Загляните к нему, побеседуйте! Вижу, ум у вас пытливый, вам будет интересно.

Судя по всему, аудиенция была закончена. Даже на героев в звании пророка в гильдии распространялись некоторые ограничения. В частности, время главврача не было резиновым.

— Спасибо, доктор! — искренне и с чувством произнес я. — Спасибо и за лечение, и за зеленку, и за беседу!

— Не за что, голубчик! Заходите в любое время. Как вас на части порвут снова — заходите, вылечим!

Уже в дверях я обернулся и спросил:

— Доктор, а сами-то вы не пробовали взять в руки меч, облачиться в кольчугу, а не в халат, и в поле?

— Пробовал! — усмехнулся гильдврач. — Недельное жалование оставил у Эйфеля, оружие с хорошим бонусом прикупил и на поиски приключений кинулся.

— И что же? Почему же не стали героем?

— Страшно стало. А ежели умру — меня же некому воскресить будет! Вдруг не воскресну? Вдруг не вернусь в этот мир.

Да уж, это чувство мне знакомо.

— Да и тяжко в походе стало, если честно, — добавил доктор, подумав. — На себе мешок таскать, драки эти постоянные, бара с зеленкой под рукой нет... Тяжко!

Выходя от доктора и направляясь к кабаку, где мы с друзьями условились встретиться, я улыбался. Сколько разговоров о судьбе, о божественной воле, о том, что каждый должен быть на своем месте. А на самом деле бот, привыкший к сытой жизни, просто некомфортно чувствовал себя в поле. Тут-то ему зеленку с коньячным вкусом для лечения поставляют, а в поле ее покупать и с боем брать приходится!

Или... Или в этом и заключается смысл выражения "Быть на своем месте"? Быть там, где комфортно твоей попе?

Кабак встретил меня традиционным шумом, дымовой завесой и громкой музыкой, льющейся сразу и отовсюду. На сцене играли музыканты с виолончелями, вразнобой исполняя имперский марш, где-то в углу — остервенело бил по клавишам пианист, выдавая мотив в стиле кантри, по центру зала несколько героинь пустились в пляс под аккомпанемент наяривавшего на баяне брутального героя с трехдневной щетиной.

И без того тусклый свет кабака мерцал и колебался из-за того, что на одну из люстр, уставленных свечами, взлетел чей-то карликовый дракончик и сейчас крутился на ней, точно попугай на жердочке, раскачивая ее из стороны в сторону. Свечи поминутно тухли от взмахов его крыльев, но дракончик тут же пускал в нужном направлении струю пламени, поджигая свечу. Люстра, кстати, тлела уже в нескольких местах, но играющих под ней в карты на раздевание героев это не волновало.

В Годвилле, кстати, принято пить вместе со своими питомцами. Питомцы зачастую тоже с удовольствием принимают на грудь, знакомятся с собратьями и устраивают пьяные дебоши. Хорошо, если бузит карликовый дракончик или хрюкотательный зелюк. А вот если это бармаглот или многоногий сундук — на люстры залезают уже герои.

Я направился к стойке, махнул рукой бармену, подзывая к себе.

— Что желаете? — спросил он.

— Желаю искать истину.

— Понял. Кружку стеклянную или деревянную?

Я оглядел светопреставление кабака. В дальнем его углу уже кого-то били. В ближнем — собирались.

— Деревянную.

Ей, если что, отбиваться удобнее. "Годвилль" — не реальность, здесь застольные драки, как правило, начинаются с согласия обеих сторон, но... Что-то много вокруг меня изменений в правилах. Впрочем, моя самопалица всегда со мной. Вот только весь шмот здорово поврежден в том ночном бою, но все равно очень и очень неплох. Зайти бы к торговцу, починить...

— А откушать?

— Шашлык есть?

— Свинина, суслятина, крокодилятина, страусятина, драконятина, медвежатина?

— Драконятина не жесткая?

— В самый раз для столь прокаченного героя. Дракон — бройлер, откармливался лучшими поросятами столицы. 250 монет!

Вот хочу, и все! Потратить 250 золотых монет для меня — не проблема, а шашлык из драконятины — это шашлык из драконятины.

— А, уговорил! Графин вина и шашлык!

— Хей! Утакалтинг! Айда к нам!

В плывшем по залу табачном дыму я не сразу разглядел, кто же зовет меня, а когда разглядел — несказанно обрадовался. К нам — это означало к Спанч Бобу и двум незнакомым героям, которых в данный момент пытались стащить со стульев их питомцы. Герои вяло подавали признаки жизни, бормотали что-то про "трын-траву" и разбавленную брагу. Однако весь их внешний вид демонстрировал, что брага как раз была отменной.

Бухнув на стойку 300 монет, я направился к Бобу. Здесь вам не кафе общепита в Москве, здесь официант не забудет принести вам заказанное. Да и класть на стол бумажку с номером заказа здесь нужды нет — бармен ведь бот, отслеживает все мои перемещения по залу и без проблем отправляет официантов туда, где я сейчас стою, висю или лежу.

Полоска здоровья Боба уже тоже зеленела вовсю, как, кстати, и сам Боб, уже успевший порядком накушаться. Подле стола стоял и мирно пошатывался рослый семиногий единорог — питомец моего нового знакомца. Здоровый, матерый, 26-ой уровень уже — помощнее моего Брыся будет. Мирно пошатывался он, собственно говоря, потому, что уже тоже успел выпить кружку столичного пива...

— Садись, Утакалтинг, выпьем за твою победу!

Я огляделся в поисках места, куда бы мне сесть. Возле стола стояли три стула, и все три были заняты героями, двое из которых уже были в отключке. Логически рассудив, что на единорога садиться, пожалуй, не стоит, я изящным толчком спихнул одного из собутыльников на пол, прямо на его питомца, маленького мозгового слизня, которого упавшая туша буквально размазала по доскам. Видя, что его приятелю удалось сдвинуть своего хозяина с места, удвоил усилия и питомец второго, однако для саблекрыса сдвинуть с места рослого героя — проблема та еще. Но толчок в плечо, полученный героем от Боба, помог тому последовать за своим другом.

Саблекрыс и немного размазанный мозговой слизень поволокли своих хозяев к выходу... Ишь, умные зверьки, в гостиницу хозяев тащат... Им бы до порога их доволочь, а дальше — персонал поможет!

Когда передо мной поставили графин и кружку вина (честное слово, впервые в жизни пью вино кружками, но здесь так принято), я сделал глоток и изрек уже заученную и многократно повторенную за последнее время фразу:

— Знаешь, Боб, а я ведь не Утакалтинг!

— Эва как тебя Всевышний метеоритом приложил! — отозвался тот, и я начал объяснять. Объяснения как всегда были приняты с удивлением, но и с безоговорочной верой.

— Кирилл, значит?

— Он самый! — ответил я, делая смачный глоток из принесенной кружки с вином. Если в Пивнотауне лучшее пиво, то в столице определенно лучшее вино! Правда на красное и белое его здесь не различают, здесь подают только один сорт, по вкусу наиболее близкий к красному полусладкому.

— И ты не знаешь, как сюда попал?

— В точку.

— Слушай, а у вас все там... ну, наверху, на облаках, так дерутся?

— Так — это как?

— Ну... Так, как мы с тобой?

Я задумался. Вспомнил драки в школе, вспомнил уличные разборки отморозков, когда один на всех и все на одного. Впрочем, нет, Боб-то не об этом спрашивает.

— Примерно так. Если мы сходимся в поединке — мы не просто обмениваемся ударами. Мы пытаемся предугадать ход противника, обмануть его, уклониться... А ты, кстати, первый герой, кто дерется подобным образом. В мой первый визит сюда у меня была одна дуэль... В поле, правда. Он так и не понял, как это я его так.

— Просто испокон веку на арене дрались по-другому, — сказал Боб. — Твой удар — мой удар. И с монстрами мы деремся также... Впрочем, ты знаешь. Но я уже давно краем уха от других героев слышал, что можно и не чередовать ходы. Можно бить, пока есть силы. Я сам раньше такое только на монстрах пробовал... На арене как-то стеснялся... А тут — ты!

Я от этого заявления аж кружкой чуть не подавился. Вот тебе и на! Я, значит, тут на себя всю вину сваливаю, мол, это из-за меня все происходящие вокруг изменения: монстры, бьющие лежачего, герои, наносящие внеочередной удар на арене, боты, разглагольствующие о смысле жизни... А Боб, оказывается, уже давным-давно про такое слышал и даже сам подобным образом с монстрами разделываться пробовал. И когда ж все это началось, интересно?

— Боб, а давно ты о таком слышишь?

— А кто его знает? Давно... Уровня с двадцатого.

А, ну да... Счастливые часов не наблюдают, время до конца рабочего дня не отсчитывают. Забыл, простите. Для героя важен лишь его уровень. Сколько ж это в привычных мне днях? За сколько мой Утакалтинг поднялся с 20-го уровня до 60-го? Примерно за год? Чуть больше?

— Знаешь, — продолжил тем временем Боб, — пока ты молод, ты не прислушиваешься к словам других героев. Все вокруг — игра и приключение. Уже потом, когда у тебя появляется храм, ты начинаешь... Не знаю, как это объяснить...

— Остепеняться, да? — спросил я.

— Точно! Ты уже привязан к храму, у тебя уже есть что-то свое, постоянное... Приходишь туда — и тебе хорошо. Ну и на жизнь начинаешь смотреть по-другому. Раньше одна цель была: достроить храм! А сейчас... Не то, чтобы цели не стало, она просто другая. Уходишь в поле и думаешь: вот вернусь назад, домой, в храм, Всемогущему жертву в виде мешка золота принесу. Как-то размереннее жизнь становится. Тогда и начинаешь прислушиваться, что вокруг тебя в таверне говорят, о чем слухи в поле ходят. Кто нового монстра видел, как с ним драться лучше, а кто до нового удара додумался. Ну и постепенно начинаешь сам услышанное практиковать!

На столе передо мной появилась тарелка с аппетитным шашлыком. Таким аппетитным, что я аж отвлекся от беседы. Информация была для меня настолько новой, что требовала глубокого осмысления. А лучше всего я информацию осмысляю как раз за едой.

— Говядина? — покосился на мой шашлык Боб.

— Драконятина! — гордо ответил я, и мой собеседник как-то очень уж обидно расхохотался.

— В чем дело?

— Кирилл, тебя как последнего вуглускра развели. Говядина это! Хорошая, вкусная, не спорю. Кабак-то солидный, столичный... Но я драконятину ел, поверь. Она даже на вид другая. Более жилистая, что ли... Но при этом гораздо более мягкая. По вкусу больше крокодилятину напоминает. В кабаках ты настоящего шашлыка из дракона не найдешь!

— А где ж ты сам-то ее ел? — спросил я.

— Я и сам готовил, на привале как-то... Дракона-бюрократа завалил, а кушать сильно хотелось. Вот я и оттяпал кусочек раньше, чем жук-монстроуборщик приполз. Но тот худой был, на деликатес не тянул. А другой раз — дома у старого Эйфеля. Эйфель, правда, не говорит, где он такое нежное мясо добывает, но поговаривают, что у него договор с одним из жуков, что жуки ему самых жирных и сочных драконов приносят!

Я подавился шашлыком.

Да что ж это такое-то, а? Может я и не в "Годвилль" попал, а в какую-то другую игру? Куда не плюнь — везде старый Эйфель, кем бы он ни был. Вот прям сейчас доем, допью, дождусь Шакки и Персиваля с моим котом, и мы выдвинемся на поиски этого Эйфеля. Знаменитая личность, однако...

— Боб, а ты мне дорогу покажешь?

— Куда?

— Ну как куда? К Эйфелю!

— А... настоящей драконятины захотелось! А что, у вас там, наверху, драконы не водятся?

— Водятся... Но только в одном месте: на острове Олух, что близ Норвегии. И есть их там не принято. Драконов там приручили и это теперь ихние домашние животные. А с викингами шутки плохи...

— С кем, прости? С быкингами?

— С викингами!

— А...

Нам принесли еще по кружке. Боб пил пиво. Я — вино. Липовая драконятина, еще пару дней назад умевшая зычно мычать, оказалась вполне приличной на вкус, хотя дома мне бы никогда в жизни не пришло в голову делать шашлык из говядины. Здесь она и мягче, и сочнее... Хотя, если задуматься: что кушают здешние коровы и что кушают наши? Удивительно, что у наших в мясе еще пластиковые пакеты и литиевые батарейки не попадаются.

— А что ты делать-то собираешься? — спросил Боб.

— А леший его ведает! — честно ответил я. — Сейчас, я так думаю, дождусь Шакки и Персиваля, они в храм ушли, питомца моего воскрешать. Потом мы все вместе обмоем это событие и...

— Да не! Я о том, как ты в свой мир возвращаться планируешь?

— Так я ж и говорю, леший его ведает, — вздохнул я, прикладываясь к кружке. — Не трави душу. Пока что все мои идеи прахом шли. Так что пока что я намереваюсь отдохнуть, выпить и уснуть. Утро вечера мудренее!

— А что, хороший план! — улыбнулся мне Боб. — Ну что, вздрогнем тогда! За его успешное выполнение!

Мы грохнули кружками так, что напитки даже слегка перемешались! Ну ни дать ни взять — викинги в таверне! Воины из тех времен, откуда пошла традиция чокаться бокалами, чтобы при ударе жидкости выплескивались и перемешивалась. Жест доверия: "В моем бокале нет яда!" Ну, кроме, собственно, алкоголя, который тоже, безусловно, яд.

Вино шло хорошо. Мое сознание стремительно светлело. Казалось, что вот еще чуть-чуть, еще один глоток и мне станут ясны все тайны мироздания! Боб оказался замечательным собеседником, знающим десятки анекдотов и местных Годвилльских шуток.

Сначала где-то на задворках сознания жужжала и подпрыгивала мысль о том, что как-то долго нет моих друзей, что по логике вещей они должны бы давно обернуться, уже с живым, теплым и пушистым Брысем. Но по мере того, как росло количество выпитого, жужжала она все тише, а подпрыгивала — все реже. Ну не пришли и не пришли. Ну задержались. Всяко бывает... Может Брыся выгуливают на живописных улочках столицы, а может что еще...

В какой-то момент сверху свесилась клыкастая оранжевая голова в черных пятнах, заставившая меня заорать от страха и схватиться за самопалицу, но существо, оказавшееся чьим-то пожирафом, искавшим своего хозяина среди пьяных и полупьяных тел, агрессии не выказывало и после слов Боба: "Пшел вон, животное!" убрал голову обратно под потолок. Сие происшествие, однако, показало, что я еще не полностью привык к животному миру "Годвилля" и порою все же его основательно пугаюсь, но даже от этого не спешу трезветь.

Пожираф ушел. Следом за ним пропал и Бобов единорог. Если быть точнее, то обоих этих чересчур уж здоровенных монстров вытолкали за дверь с десяток героев, которым игривые питомцы перевернули стол, заставленный выпивкой и снедью, погнавшись за чьим-то пухозавриком. Вместе с пухозавриком, кстати, выкинули взашей и его хозяина. Последнее проблем не составило, ибо герой спал крепким сном профессионального алкоголика, умеющего засыпать даже под звуки там-тамов.

В общем, было хорошо, весело и интересно! Так было до тех пор, пока я не почувствовал, что откуда-то от барной стойки по кабаку расползается тишина. Липкая такая, жуткая и давящая, расползается, захватывая все новых и новых посетителей, заставляя их обернуться к рассказывающему что-то герою. Наверное такой же эффект мог оказать в 53-м году вошедший в советскую пивнушку замполит и негромко сказавший: "Сталин умер". И вот уже и мы с Бобом, только что хором распевавшие "Песню про тещу" ощутили на своих загривках прикосновение ладони этой мрачной тишины. Ощутили и обернулись к стойке...

— ... закрыт, представляете? — с истерическими нотками говорил в это время герой. Малец еще, 23-ий уровень... Одет в обноски, оружия вообще нет — видимо отобрал кто в недавней схватке в поле.

— А как же мы теперь... — заголосили окружавшие его герои.

— А что же...

— А как же...

— Да какого...

— Что происходит? — крикнул Боб, перекрывая общий гомон. — Кто закрыт?

— Да, кто закрыт? — поддержали его герои, сидевшие еще дальше нас, а потому слишком поздно осознавшие, что что-то происходит.

— В общественном храме зал воскрешений закрыт! — сказал герой и хлюпнул носом. — У меня Полосатик умер... питомец мой... хрюкотательный зелюк... Я все сделал как надо... денег скопил, в храм пришел... А там настоятель на крыльце стоит, пускает только в общий зал для молитв... говорит... зал для воскрешений на ремонте!

— Никогда такого не было! — забормотали вокруг нас десятки голосов.

— ...да что там ремонтировать?

— ... как же нам теперь...

— ...куда демиурги смотрят?

И тут я вдруг понял, где черти носят моих друзей, пока я тут отдыхаю и выпиваю. Они пришли в храм, обнаружили что зал воскрешения питомцев на ремонте и... И пошли искать обходной путь! Два виртуальных персонажа, две поименованные совокупности битов, сейчас пытаются обойти засбоивший элемент программы, в то время как я — пью вино в кабаке!

Ох, как мне стыдно стало...

И вот тут меня проняло! Как тогда, со стражниками-рэкетирами на входе в Пивнотаун. Хотя нет, не как тогда. Тогда это касалось моего кошелька, а не моего любимого питомца и тогда я был трезвым и уставшим, а сейчас — пьяным и полным сил!

Знали бы вы, что такое питомец для героя и для его бога! Начнем с того, что питомца заводит герой и бог ну никак не может на это повлиять. Кого приручит, того и приручит. И не важно, что вы хотели пухозаврика, он заведет потолкового лампожуя, потому что ему так захотелось. Питомец время от времени помогает герою в боях и в жизни и служит постоянным источником смешных и нелепых записей в дневнике. И самое главное, бог на жизнь, смерть и поведение питомца не может повлиять ну никак! И воскрешать питомца в случае его гибели, предстоит герою! А для этого — нужно собрать весьма неслабую сумму денег, что превращается в целую эпопею для игрока, ибо его подопечный без подсказки клад копать не станет, а вот пропить все деньги может запросто, если его вовремя не остановить!

Поэтому проснувшись утром и сев за компьютер я, увидев что за ночь у меня помер Утакалтинг, лишь бурчу себе под нос что-нибудь в духе "А... Опять". А вот если я обнаруживаю мертвого питомца — вот тогда уже хватаюсь за голову. Потому что воскресить питомца, особенно высокоуровневого — отнюдь не просто!

И только в "Годвилле" я понял, что такое питомец для героя... Это куда больше, чем для нас — собака или кошка. В "Годвилле" нет постоянства, все решает Рандом и только Рандом. Друзья и враги, дом и дорога — все это мелькает так, что только успевай моргать. И до разговора с ботом-доктором я и не думал, что герои могут желать чего-то еще. Но сейчас, увидев на лице низкоуровневого паренька слезы, я понял: питомец — единственный, кто всегда рядом с тобой. Единственная защита от вездесущего Рандома. Единственное, что не случайно в этой игре.

Нет. Не в игре. В этом мире!

— Так! — взревел я, грохнув по столу почти полной кружкой. — Отставить панику! Отставить разговорчики! Слушаем меня! Для начала: сейчас вы видите над моей головой всплывающую подсказку: "Утакалтинг" и многим кажется, что они меня знают. Это не так. Я — не Утакалтинг. Я — его бог, заброшенный в тело своего героя силами еще более могущественными, чем мои собственные! Вопросы?

И что это я в последнее время командовать-то всеми кинулся? Чуть что не так — у меня командирский бас прорезается, команды так и сыплются. Тоже мне, заладил: "Оставить!", "Слушать сюда!", "Копать отсюда и до обеда!" Но как там это... Взялся за гуж... А, нет, не так: взялся за грудь — говори что-нибудь!

Вопросов не было. Разумеется, мне поверили! Как здорово все-таки жить в мире, где врать не принято! Вот представьте, что я вдруг встал бы посреди своего офиса и сказал: "Коллеги, я должен сообщить вам важную весть! Я — это не я. Мой мозг порабощен инопланетным существом и сейчас с вами будет говорить посланец с Эпсилона-3!" Кто бы мне поверил? Да никто. А вдруг бы это правда была?

— Значит так! Никто не смеет отбирать у вас... Нет! У НАС! Никто не смеет отбирать у нас наших питомцев! Если храм требует ремонта — что ж, мы придем и поможем! Мы отремонтируем его за одну ночь, верно?

— Но... — пробормотал тот герой, что принес в кабак весть о закрытии зала воскрешений. — Ведь не положено же!

— Да, — поддержал его другой. — Общественный храм принадлежит монахам. Нельзя входить в храм без разрешения!

— Не положено? — взорвался я. — А мешать нам воскресить павшего питомца — положено? Если мир сдвинулся с места — мы соберемся и водворим его обратно!

"Мир сдвинулся с места"? Да что я несу? Я что, возомнил себя Роландом Дискейном?

— Верно говорит! — послышались голоса.

— Идем в храм!

— Если надо — сделаем ремонт!

— А если это чьи-то козни... Мы их тогда...

— Да-да! Слышали, как в Пивнотауне стражников отделали? Нечего было рэкетирствовать!

Мне стало жалко несчастных монахов... От горя я снова приложился к кружке.

— Ну что? — крикнул я, вытерев усы, изрядно подмоченные в вине. — Вперед? В храм?

— Вперед! — поддержала меня толпа разной степени опьянения и двинулась к двери.

И дверь распахнулась перед ними! Но почему-то не наружу, а внутрь!

Она не слетела с петель, она влетела внутрь вместе с косяками, в облаке известки и штукатурки, сорванной со стены. Нескольких героев смело, словно кегли. Упавшая дверь придавила к полу чью-то дракошку, надеюсь, не насмерть, а то питомцы гораздо более хлипкие создания, чем герои.

В дверном проеме... Нет, в дверном проломе возникла массивная фигура, блестящая в свете солнца. Здоровенное существо с телом лошади, торсом человека и гусеницами танка! Рост — метра под два, камуфляжной раскраски бока ярко блистали металлическими заклепками! Монстр! Но какой! За почти два года игры в "Годвилле" я ни о чем подобном в дневнике героя не читал. Всплывающая подсказка над головой зверюги сообщила мне лишь две вещи: передо мной — мустанк и у него 2200 очков здоровья! Боже ж мой, это ж в шесть раз больше, чем у меня!

Утробно рыча встроенным в круп мотором, монстр въехал в кабак, заставив героев почтительно и с опаской расступаться. А следом за ним в дверь вошло еще одно нечто! Помните мясника в "WarCraft'e"? Вот он, передо мной! Здоровенный, толстый, сшитый из кусков различных тел, с тремя руками, в одной из которых зажат огромный поварской тесак. С таким тесаком и против меча выйти можно, еще неизвестно, за кем победа будет. Ну-ка, как зовут это чудище? Ути ж господи, какая прелесть! Расчленяшка! 1800 очков здоровья!

Последним в кабак вошел мой давний знакомый, администратор Годвилля. Все в том же похоронном костюме, в черных очках... От них ему, кстати, определенно надо избавляться — весь имидж портят. Нет, когда в поле его видишь — нормально, а когда он в черных очках проходит сквозь облако известковой пыли, вся эта белесая дрянь эффектно оседает на черном костюме и очках.

Костюм-то ладно, на нем белые пятна смотрятся как боевые раны на теле. А вот белесая крупа на черных очках — просто вызывает улыбку.

Администратор "Годвилля" оглядел кабак и безошибочно вычленил меня из толпы.

— А, мистер Утакалтинг! — заговорил он. — Рад новой встрече с вами!

— А уж я-то как рад! — осклабился я, поудобнее перехватывая самопалицу.

— А где второй?

— Какой второй? — издевательски вскинул брови я. — А ты что, третьим быть желаешь?

— Найдем, — вынес вердикт агент Смит и кивком головы указал двум своим матерым прихвостням на меня. — Взять его!

— Ага! — кивнул я и заорал на весь кабак: — Бейте их!

Героев не надо дважды просить бить монстра. Это они в первый момент растерялись от неожиданности, что к ним такие суровые гости пожаловали. Вообще-то не по правилам нападать табуном героев на пару монстров, но как я уже не раз подмечал, любое "не положено" из головы героев вышибается фразой "А разве положено, что..." В городе монстры могут гулять свободно. Могут покупать шмот у торговцев, но не смеют нападать на героев. Таковы правила! И герои не смеют напасть на монстра, кем бы он ни был и сколько бы у него с собой ни было золота. И уж точно не положено монстрам вламываться в кабак так громко и эффектно! А раз они первые нарушили правила, значит...

Разномастная и разноцветная толпа ринулась на врага! Враг ринулся на меня! Да так быстро, что я даже самопалицей замахнуться не успел. Администратор "Годвилля" достал меня хуком в челюсть, а мустанк, рыкнув мотором и выбросив из задницы облако сизого дыма, ринулся на меня и со всей дури саданул головой в солнечное сплетение. Дух из меня вышибло начисто, а следующую секунду я ощутил, что лечу! Взлетаю над корпусом кентаврообразного танка и плюхаюсь ему на спину, крепко прижатый к нему могучими стальными руками!

— Уходим! — скомандовал администратор Годвилля.

И раскидывая героев, как медведь Балу в советском "Маугли" раскидывал лапами нападающих бандерлогов, монстры ринулись к двери.

Чесать мое колено! Это что ж происходит-то, а? Я теперь — не только жертва каких-то магических сил, забросивших меня в виртуальность! Я — еще и жертва самого настоящего похищения.

Как ни унизительно это было, но лежа поперек спины мустанка, крепко прижатый его руками, я закричал именно то, что полагается кричать всем беззащитным жертвам, лишенным возможности сопротивляться:

— ПОМОГИТЕ!

— ГЛАВА 8. Справедливость будет — я её устрою!

Где прячут деревья? Правильно, в лесу. Где прятать громоотвод? Верно, у монахов, в храме. Жаль только, что нигде не написано, где конкретно "клад" зарытый лежит, гораздо легче стало бы жить.

Для начала, мы, конечно, облазили всю залу, надеясь, что громоотвод тут же, просто завален чем-нибудь. Перерыли весь строительный мусор. Подняли клубы пыли. Глаза щипало страшно, а про то, как чихнуть хотелось, и говорить не стоило, и так понятно! Но нигде не было ничего даже отдаленно похожего. Хоть землю рой. Не было. Совсем. Даже намека на самую худо-бедную проволоку.

Скрипя зубами, я сидела, вся по уши белая от пыли. Со стороны — чистой воды умертвие. А рядом — такая же, но более спокойная, Шакки. И в глубине души я ей завидовала: такое спокойствие сохранять — дорогого стоит, жаль, что его не продают на развес. Запаслась бы лишним килограммом на будущее. Пригодилось бы оно мне.

— Где можно спрятать громоотвод, не унося его дальше храма? — вслух спросила я, вопрошая скорее пустоты — от небес ответа ожидать не приходилось: ещё бы, я же бог в Годвилле, а раз я здесь, то никого Там быть не может. Вот досада. Я бы не отказалась от ещё одного божества, желательно персонального и благожелательно настроенного, но на горизонте у меня пока только годвилльские монстры, да монахи, которые свой долг святой исполнять не желают.

Нахмурившись, я обернулась к Шакки.

— Слушай, а нельзя ли этот громоотвод чем-нибудь заменить? — настороженно спросила я у девушки, и та наградила меня взглядом, полным возмущения.

— Может тебе хватит чудить? — с упреком проговорила девушка, буравя глазами. — Или ты этим от Кирилла заразился?

Хотелось ей сказать: "Нет, на голову ушибленный, с рожденья", — потому что везло мне как утопленнику: только этим я могу объяснить то, что именно мне довелось угодить в виртуальность. И ладно бы в своем нормальном теле — это было бы не так обидно, даже спокойнее было бы... А так: приходится играть в добросовестного подростка с кучей комплексов и тараканов (хотя, во мне самой детство ещё не отыграло).

Пока думала, невольно принялась чесать подбородок — почесала в итоге и его, и руку.

"Стоп", — с недоумением погладила пальцем кожу — место, где раньше была гладкая кожа, начинала покрывать небольшая, но ощутимая (особенно для девушки) ЩЕТИНА.

Нет, мне Кирилл, конечно, говорил про неё (да и нащупать её я уже успела), но за время треволнений я про неё как-то подзабыла... А потому была неприятно удивлена — попробуй-ка привыкнуть за пару дней к щетине, особенно, если ты девушка.

Настроение стремительно падало: нет, надо решительно что-то делать, пока пребывание в пацанячьем теле меня окончательно не добило. И начать исправлять ситуацию нужно прямо сейчас, прямо с воскрешения Брыся!

А потом уже на пару с Кириллом выясним, как выбраться отсюда, а там... Мое родное тело! Мое нормальное, женское тело!

И ведь я бы уже могла давным-давно воскресить саблепузого тигра, и шла бы с Шакки к кабаку, где мы договорились встретиться с Кириллом. А вместо этого я вынуждена лазить по обшарпанной зале, возиться в куче хлама и взамен — НИЧЕГО. Словно весь мир ополчился против меня, желая сделать все, что угодно, лишь бы жизнь медом не казалась. Пока у него это получалось. Проклинать окружающих я уже научилась. Но вот ломаться я не собираюсь — выстою. Назло.

Жаль, что никаких металлических шестов под рукой нет — хотя, с другой стороны, молитв и заклинаний, для воскресения Брыся у меня нет, а в существование специального учебного пособия по основам воскрешения я не верю. Не бывает легких путей, так что и надеяться на них не стоит.

"Значит, придется какого-нибудь монаха взять в заложники, либо выпытать секрет, для чего опять же нужен монах...".

Девушка тем временем наблюдала за мной так, будто я была пациентом в учреждении с рубашками нестандартных фасонов, причем, судя по взгляду, диагноз мой настолько тяжел, что лучше мне его не слышать.

Словом, чем скорее я придумаю, что нам делать, тем лучше для меня же будет: на меня перестанут смотреть как на психа.

"Вот, где бы я стала прятать громоотвод, чтобы всякие нехорошие личности его не сперли?" — вопрос не лишенный смысла, и если пойму логику монашков, то и ответ найду, а там уже и сам громоотвод вызволять начну... Думать о том, что без заклинаний и молитв громоотвод, как и золото и чаша — бесполезный хлам, я не стала: нельзя терять надежду, что все удастся. Некоторые проблемы имеют свойство решаться своим ходом, самостоятельно.

Человеческая логика мне подсказывала, что спрятать могли куда угодно, хоть на куполе прикрепить в качестве антенны — от этой идеи я весело фыркнула: представляю себе "Годвилль TV" и "Годвилль.FM", да и монахи, скучковавшиеся вокруг телевизора — зрелище в высшей степени забавное.

Но то — логика человеческая, а в игре иной раз она не работает (пока не появились мы с Кириллом), а значит хоть какие-то подсказки или закономерность должны сохраниться. Не может так сразу отмереть привычный алгоритм, особенно в игре! Вот где хранятся все самые важные артефакты и сокровища?

На этой мысли меня как током стукнуло — а ведь и, правда, у кого?

Обернувшись к Шакки, которой уже порядком наскучило наблюдать за моим напряженным лицом, и спросила:

— Слушай, а у местных монашков есть какой-нибудь настоятель там... Наставник? Ну, самый главный, в общем! Я не разбираюсь в этих вещах, — мольба в моих глазах говорила: "Это вопрос жизни и смерти!".

Девушка со скепсисом оглядела меня с ног до головы.

— А я откуда знать должна? Сдался мне их настоятель... Даже если он и есть, то никакого активного участия в жизни героев он не проявляет, — жаль, жаль... Точная информация сейчас нам нужна как воздух — нет права на ошибку. Оступимся один раз — и все старания в топку! Нас из храма выпрут, заклеймив богохульниками и святотатцами.

— Не порядок, — поворчала себе под нос. — Знать нужно! Мало ли где потом пригодится... Вот, например, как сейчас!

— На кой тебе настоятель сдался? — ещё не понимая, к чему я клоню, спросила Шакки, нахмурив брови. Ох, плохой знак — лучше поскорее раскрыть карты веером, пока из меня их не начали вытрясать (впрочем, игра в открытую не помешает мне припрятать парочку козырей на будущее — каких, потом придумаю). — В монахи решил податься от отчаяния?

— А идея неплохая! — с энтузиазмом подхватила её слова. — Будь у нас время, я бы втерлась... втерся в доверие к местным аборигенам, прикинулся бы молодым послушником, а под шумок бы и выяснил, где они что прячут...

В ответ на слова мне был показан кулак, и будь я в своем мире, то восприняла бы такой жест как шутку — ну, как может такой маленький и аккуратный кулачок причинить хоть сколько-нибудь вреда? Но сейчас я не обольщалась — если треснут по голове, то одним синяком не отделаюсь, это уж точно, шестидесятый уровень — это вам не воробьям фигушки из-за забора показывать!

-... Но у нас времени на детальное изучение противника нет, — пришлось свой хромой юмор сворачивать. — Поэтому нужно просто осмотреться в храме, посмотреть, нет ли здесь где какого-нибудь особо дорого украшенного кабинета или залы, или кельи... В общем, кабинет самого главного поискать нужно.

— Зачем? — недоуменно поинтересовалась Шакки, вскинув бровь.

В ответ на лицо сама проступила полная ехидства улыбка:

— Потому что клад всегда зарыт под драконом!

Оставалось решить, кто же пойдет в разведку боем: неизвестно, как отреагируют местные иноки при встрече с нами, а лишний раз рисковать не стоило. Сами посудите, когда весь мир, хоть и виртуальный, против одного твоего присутствия.

Можно идти и двоим, так и надежнее, и спокойнее — одному в бой идти страшнее (хоть и в переносном смысле)... Но вот что будет, если мы попадемся? Мы и так очень примечательная парочка: высокоуровневая героиня и при ней пацаненок-стручок начальных уровней, сущая зелень!

Но и разделяться опасно: если я пойду, то меня поймают (а что будет дальше — боюсь подумать: воспоминания о нападении монстров были ещё свежи), а если — Шакки, то нет гарантии, что она найдет то, что нужно. Какой бы живой она не была, но законы Годвилля она не нарушала: ей и мысль такая в голову прийти не могла! А ведь, черт знает, что может случиться.

Закусив губу, я боялась взвыть от отчаяния: не могу я отправить Шакки вперед, точно щит, а сама отсиживаться на задворках, а одной идти — стыдно признаться, — боюсь! Страшно!

Неизвестно, что случится: и так запутанное будущее превратилось в одно сплошное черное пятно, в котором не разглядишь и намека на то, что будет дальше. И сейчас мне нужно Туда шагнуть, перебороть себя, сделать первый шаг навстречу, а уж что там будет: удар кулака или дружеское рукопожатие — решит судьба. Не такой уж я человек, чтоб сломаться от первой же пощечины (хоть и фигуральной).

С тяжелым вздохом, я шагнула к выходу из зала, когда меня ухватили за плечо — изрядно напугав от неожиданности, — судорожно засипев, я оглянулась.

Шакки, с улыбкой довольной акулы, учуявшей добычу, держала меня так крепко, что приди мне даже в голову идея вырываться — вряд ли бы смогла хоть что-то сделать.

— И куда же ты собрался? — и лучше не врать, иначе допрашивать меня будут с пристрастием.

От волнения я заикалась, но кое-как смогла промямлить:

— Н..а поиск...и настоятеля, — так, наверное, должен говорить только-только воскрешенный покойник, но мою собеседницу это нисколько не смутило.

— Ничего не забыл? — ехидно поинтересовалась она, вмиг превращаясь из пугающей фурии в забавного героя-сорванца. И от такой резкой перемены я опешила.

— В смысле? — моя ошарашенная физиономия была лучше любого детектора лжи или адвоката — убивать за непонятливость меня не стали.

Вместо ответа Шакки с усмешкой показала на себя большим пальцем.

— Ответственный ты наш, я не привыкла отсиживаться за спинами и, если уж пошла такая раздача, не хочу!

И я невольно облегченно выдохнула, стараясь радостно не рассмеяться: да уж, не случайно говорят, что друг познается в беде.

Кабинет самого главного монаха, зовущегося в местном жаргоне настоятель, обнаружился в самой дальней части храма — легко не заметить, особенно герою, спешащему воскрешать питомца или помолиться богу перед выходом из города. Однако сомнений в том, что это обитель принадлежала наставнику храма, не было: рядом с дверью висела небольшая, но дорого украшенная табличка, говорившая за своего хозяина гораздо больше, чем все вместе взятые монахи. Рамочка, инкрустированная рубинами и изумрудами, — довольно красноречивая характеристика.

Но стоит признать, дверь обнаружили мы случайно: облазив почти все закоулки, мы не могли найти и намека на хоть какой-нибудь знак, указывавший на цель.

— Вот черт, почему нигде не висит огромный плакат, где бы расписали подробный план храма, желательно со всеми секретными ходами? — со стоном пробормотала я, уткнувшись лбом в стену — голова шла кругом и хотела вот-вот зайтись в дыме, вырывающимся из ушей в лучших традициях паровоза. Благо ещё, что монахи рядом не находились: задали бы парочку любопытных вопросов о том, что же мы тут вынюхиваем так старательно... Даже объяснение не сможем ведь придумать! Не говорить же: "А, да мы тут книжечку и громоотвод у вас хотим экспроприировать на время... Для нелегального обряда воскрешения, но вы же никому не скажете?" — сомневаюсь, что level моего обаяния (и это несмотря на то, что в Годвилле вообще такой системы характеристик нет) позволит обдурить местных иноков.

— А зачем? — пожав плечами, отозвалась местная героиня.

Ну да, все и так понятно. Незачем.

— Ну, не скажи... — прогудела, оглянувшись на девушку, та, ехидно усмехнувшись, кивнула куда-то за мою спину.

Недоуменно нахмурив брови, я скосила взгляд туда же, куда и Шакки.

И какого же было мое удивление, когда буквально перед своим носом я увидела дивную табличку: "Настоятель. По делам героев не беспокоить".

Меня чуть не прошибло на истеричный смех: умудрилась же проглядеть так! Хоть головой качай, хоть ругай на все лады.

Но на самобичевание я как-нибудь потом потрачу время: чем скорее мы воскресим Брыся, тем скорее уберемся, пока не вляпались в новые неприятности, а они не за горами — копчиком чую!

Прежде чем нырнуть внутрь кабинета, я осторожно приоткрыла дверь и через щелочку посмотрела, нет ли там кого-нибудь, например, самого Настоятеля?

Петли не скрипели к счастью, а потом я незаметно и безнаказанно заглянула: прямо перед входом стоял небольшой узкий стол, судя по количеству беспорядочно валяющихся бумаг, рабочий, слева — длинные и высокие, от пола до потолка, стеллажи со всякими безделушками, больше подходящими для сувенирной лавки, нежели кабинету.

Открыв дверь чуть шире, я просунула голову внутрь и посмотрела направо — там обнаружился сваленный в кучку хлам, собранный то ли со всего храма, то ли со всего города: парчовая ткань, потрепанные книги, потертые светильники — и другое, не поддающееся узнаванию с первого взгляда.

В кабинете — никого.

"Начальство вышло пообедать", — с ехидством подумала я, заходя и пропуская Шакки следом. Пока нам везет — нужно торопиться, а то все хорошее имеет свойство заканчиваться слишком быстро. И внезапно.

— Отлично, давай в пока сделаем так: быстро разбираем эту гору хлама, а потом по ситуации — переворачиваем весь кабинет верх дном! — решительно произнесла, приступая первой к хламоразрывательству. Секундой позже ко мне присоединилась и героинька.

Рыться пришлось долго и шумно: вперемешку какие-то глиняные черепки и серебряные кубки, целые мешки изношенного тряпья, которому самое место на помойке, книги, буквально рассыпающиеся в руках: страницы в одну сторону, обложка — в другую, а корешок — в руке.

Тихо шурша, мы и не заметили шелестящий шорох за нашими спинами, а потому раздавшийся за нашими спинами бас заставил испуганно подскочить:

— Что творите, приключенцы малолетние?! — я чуть не подавилась от неожиданности, и с грохотом выронила взятый мной подсвечник.

Из-под стола, точно кролик из шляпы фокусника, появился Настоятель... И мне оставалось лишь гадать, как такая видная во всех смыслах фигура умудрилась уместиться под таким крохотным столиком смог спрятаться человек ростом под два метра и шириной как я и Шакки вместе взятые? Складной он что ли был?

Впрочем, удивлялись не мы одни: сам настоятель пребывал в не меньшем шоке — история бы умолчала о таких мелочах, да и мы бы вряд ли бы узнали подробности, а потому чуть-чуть приоткрою завесу тайны того, отчего же Настоятель (фигура важная, замечу) сидел и обедал ни много ни мало, а под столом. Ведь по идее ему в пору сидеть в каком-нибудь алькове или тайной комнатке и наслаждаться там мирским радостям... Но, вот незадача, пристроить какое-нибудь укромное местечко в храме не представлялось возможным — не положено Настоятелю по сану, да и поесть он всегда любил... А кто ест за работой? Кто угодно, но не он! Теоретически.

На практике все было куда прозаичнее — разогнав братию по делам, мужчина вознамерился в удобный момент пообедать. И, как и полагается приличному человеку, монах чинно и цивильно уселся за столом с блюдом, собираясь уже есть, когда уронил под стол фруктовый нож, вот за ним-то Настоятель и полез, по привычке "хватай и держи" не выпуская из рук блюда с фруктами.

А потом случились мы.

И бравый монашек искренне возмутился тем, что мы, наглые шпионы, нарушаем его обеденный перерыв (видимо, незапланированный в расписании).

Так ведь и это не все! Вылез из-под стола монах так свободно, что даже блюдо с остатками фруктов смотрелось гармонично, точно так оно и должно быть.

Настоятель, бегло осмотрев нас, открыл было рот, чтоб позвать на помощь своих верных собратьев по храму, а я, с перепуга, не иначе, подхватив все тот же подсвечник, запустила им в нежданного обличителя. И от страха во мне, видимо, меткости и прибавилось — снаряд, очертив то ли выпрямленную кривую, то ли скривленную прямую, попал точно в лоб главному иноку. Послышался странный гул, похожий на удар об чугунную сковороду, а потом Настоятель, запрокинув голову назад, рухнул на пол, закатив в безмятежном обмороке глаза. Блюдо, со звоном ударившись о пол, рассыпало объедки по полу и укатилось в сторону.

Ни я, ни моя спутница ещё минуты две не могли вымолвить ни слова: обе находились в легком шоке.

— А он и правда обедал... — неуверенно произнесла я, осторожно кивнув в сторону валявшейся тарелки. Хотя говорила скорее для самой себя: Шакки ещё не совсем понимала то, что я говорила. — Но с другой стороны нам же лучше.

— Чем же? — кое-как просипела девушка, бросив на меня скептический взгляд.

Кашлянув — что-то запершило в горле, — я указала подбородком на валявшегося без чувств инока.

— Не будем бояться, что он неожиданно нагрянет.

Дальше дело пошло быстрее — нам никто не мешал обыскивать кабинет, и не нужно было волноваться о том, что его хозяин внезапно явится. Мы лишь изредка оглядывались на негромко постанывающего монаха, лежавшего по-прежнему без сознания, боясь, как бы он в себя не пришел — крику было бы столько, что вся бы Столица знала, кто в Годвилле такой святотатец, — но тот не собирался в ближайшее время приходить в себя.

Перевернув весь кабинет верх дном, мы нашли-таки в куче мусора желанный громоотвод! Впрочем, на этом счастливые находки не закончились: подняв громоотвод, мы зацепили его краем какую-то полуистлевшую и изрядно побитую молью ткань, та, послушно потянулась следом, но хлипкие нити не могли больше вынести собственного веса — покров со страшным треском рухнул вниз, подняв в воздух тучу пыли.

Хотя, сказать по чести, опознать в этом агрегате — сплетении из подозрительного вида проволоки, годившийся разве что для выброса на помойку, — громоотвод было проблематично. Правда Шакки, едва завидев его, тут же принялась радостно доказывать, что — "Именно эта штука торчала около алтаря!" — и, хоть все доводы разума указывали на то, что из Этого громоотвод такой же, как из меня герой — никакой.

Шакки на меня обиделась из-за недоверчивости, и для пущего убеждения ткнула носом в небольшую бирку, неприметно висевшую на краю агрегата, что её легко можно было принять за прицепившийся сор. На бирке значилось чеканным шрифтом, чем-то похожим на церковно-славянский, только со скидкой на русскую грамматику: "Громоотвод, инвентарный номер 1142".

И то, меня не покидали определенного рода сомнения...

Но вернемся к повествованию!

Не ожидая такого поворота, и я, и Шакки получили по пригоршне сора в глаза и нос. Мы зашлись обе в страшном кашле и чихе, потирая горевшие от боли глаза, и ничего удивительного нет в том, что, не видя ничего, я запнулась, растянувшись на полу. Приземлились удачно: на какие-тюки животом, а рукой — правой, кажется, — на какую-то более-менее целую книженцию.

Недоуменно разлепив глаза — уже великий подвиг, собственно говоря — я увидела нечто удивительное:

— Пособие для чайников: как воскресить питомца героя за пять минут, — оторопело прочитала я, оглянувшись на свою спутницу, та не менее удивленно смотрела на этот... мануал по великим и таинственным наукам.

— То-то герои диву даются, как это монахи все упомнить могут...

Судорожно кашлянув (надеюсь, что действительно похоже на кашель, а не на смешок), я тут же запихнула книжечку в свой рюкзак.

— Что ж, хорошими вещами разбрасываться не стоит... — а когда заметила удивленно округлившиеся глаза Шакки, то вспомнила, что закон "что плохо лежит, то хорошо берется" здесь не работает. — Что? Ты посмотри до какого состояния они довели свои же книги! Это же не общественная библиотека, чтобы превращать книги в не пойми что! И вообще... Бережнее нужно к вещам относиться!

Разрешив этот вопрос, мы уже собрались тихой сапой улизнуть, когда мне на глаза попался ещё один интересный предмет: фруктовый ножик, выпавший с тарелки вместе с объедками. Небольшой, аккуратный... Почти бритва.

— Какого Рандома ты и его забираешь? — недоуменно поинтересовалась героиня, заметив, как я любовно упаковываю ножик туда же, в рюкзак. — У него и боевого бонуса нет, да и продать на рынке тоже не получится.

Обиженно надувшись, я закрыла сумку.

— А бриться мне чем? Карандашом что ли?

— А чем тебя бритвы в номерах постоялых дворов не устраивают? Да и вообще, отрасти бороду, тебе пойдет! А то... Прости, конечно, но выглядишь ты не по-геройски. Очень уж юный...

Я снова судорожно закашлялась, стыдливо прикрывшись рюкзаком, чтобы Шакки не увидела, как я краснею.

Вот так мы вынесли кабинет Настоятеля.

Обратно в зал для воскрешения питомцев мы пробрались без приключений, поэтому сразу, по приходу, кинулись начать обряд: неизвестно, когда очнется Настоятель, но понятно и без слов, что если не поторопимся, то местные священнослужители, подхватив нас под ручки, начнут объяснять, как же мы были неправы, когда залезли в кабинет их начальства. И что-то мне подсказывало, что объяснять нам будут и наглядно, и больно, и, скорее всего, ногами...

Вернув на Алтарь рюкзак с телом Брыся и ссыпав в чашу золото, я открыла найденное мной пособие:

"Установите громоотвод священный перпендикулярно земле нашей плоско-нетленной..." — и это вместо того, чтобы просто написать "громоотвод установите прямо". Хотя какая разница? Хорошо, что вообще написано!

"... далее встаньте над питомцем героя... — уже сделали, — и бормочите под нос всякий возвеличенно-загадочный бред, чем более устрашающим он будет, тем скорее вам поверит герой..."

"Вот как благие дела делаются..." — с нехорошей усмешкой подумала я, читая дальше.

"Обычно разряд электричества сам является, с небес ниспосланный, стоит вам только все вышеуказанные действия выполнить. Однако если вдруг не произошло сего — тональность бормотания меняйте, пассы резче делайте, морду пострашнее кривите! И молитесь великому Рандому, чтоб герой не догадался, что вы и сами не понимаете, почему молния приходит и воскрешение происходит!

Ну а ежели молния слишком уж долго не приходит — срочно зовите Отца Настоятеля. На его бормотания Рандом всегда отзывается! И магарыч готовьте, ибо без оного Отец Настоятель духом слаб делается."

— ЧЕГО?! — от обиды я так громко воскликнула, что задрожал купол храма, щедро осыпая нас щебенкой. — Да они совсем обнаглели?

Со злости швырнув книжку, я обиженно запыхтела. Шакки удивленно подняла пособие и заглянула туда, а потом с не меньшей обидой разорвала его на клочки — такой подставы никто не мог ожидать.

Я с обидой посмотрела груду бумажек, которые внушили мне ложную надежду, а потом чуть ли ни с ревом уселась у подножия алтаря. А потом мне по шее прилетело от спутницы.

— Ты чего? — с возмущением заорала я, потирая отшибленный подзатылок.

— А того, что ты сразу же начинаешь раскисать! — с укором произнесла девушка, уперев руки в бока. — Кто совсем недавно умудрился забраться в кабинет Настоятеля? А? Кто его оглушил? Брысь что ли?

Недовольно засопев, я отвернулась: легко ей говорить, не она опростоволосилась с этой книженцией для облапошивания героев.

— Ведь что нам по сути нужно? Молния! — яростно жестикулируя, произнесла моя обвинительница. — Разряд приходит сам, когда возле алтаря появляется монах, так? Значит, будем искать монаха!

Она говорила что-то ещё, про методы уговаривания, а я неожиданно вспомнила про кнопочку на экране "Сделать плохо".

— Шакки! Ты — гений! — подскочив, воскликнула я, обнимая героиню. — Зови свою богиню! Пусть швырнет в нас немного электричества! Не будем полагаться на монахов и Рандом, у нас же есть богиня, которая всегда начеку!

— Ошалел? Забыл, как в меня на рынке прилетело? Это больно вообще-то!

— Так ведь у нас громоотвода и не было!

— И то верно... — согласилась Шакки и, достав карандаш и дневник, сделала в нем запись, прося у Всевышней, то бишь у Ани, молнию.

И была у нас молния... И был у нас грохот.

Как я и предсказывала, молния прилетела через проем в куполе, но вот предупредил бы меня кто-нибудь, что при этом она взорвется!

Во всяком случае, по ощущениям. Яркая вспышка ослепила, а ударная волна снесла меня и девушку к стене. В воздух поднялись клубы дыма, вперемешку с пылью — та тут же забила нос. Кое-как удержавшись от чихания и кашля, я подползла к алтарю, проверяя, получилось ли...

На почерневшем от копоти алтаре все так же неподвижно лежала сумка. Ни шороха, ни хоть какого-нибудь знака, что питомец ожил.

Кое-как поднявшись, я кинулась открывать сумку: Брысь все так же лежал там, свернувшись в клубок, точно спал. На глаза невольно набежали слезы: знала, что не спит саблепузый тигренок, далеко не спит...

И ведь чем он такое заслужил? Он же просто защищал своего хозяина, не более того! Как истинный питомец. Даже больше — как друг. Но взбесившийся компьютерный мир решил иначе: ошибку нужно устранить, а что для этого потребуется... Средства не важны, важен итог. Даже если придется втянуть в эти разборки других героев или питомцев, совершенно не виноватых в происходящем... Да что там... Мы сами с Кириллом не знаем, из-за чего попали в Годвилль.

Обидно шмыгнув носом, я захотела погладить Брыся — не могла я поверить в то, что с ним так жестоко обошлись! — просунула руку внутрь рюкзака.

Когда кто-то цапнул меня за пальцы!

Ойкнув, я так и рухнула на пол, недоуменно потирая пострадавшую конечность, наблюдая, как из ранца важно выбирался с видом победителя Брысь... Живой и совершенно здоровый.

— Брысюшка! — я радостно кинулась к коту (то есть к тигру), и тут же получила тройку царапин на лоб, впрочем, Брыся я все равно обняла, трепля того за ухом и гладя по шерсти. — Живой! Живой!

Наблюдавшая за нами Шакки облегченно выдохнула, увидев, как комок рыжего меха пытается вырваться из моих объятий, оставляя мне все новые и новые царапины, а я, как идиотка, не чувствую боли.

Посмеявшись, моя спутница к чему-то прислушалась, недовольно нахмурившись. Я, заметив, тут же отпустила Брыся — кот вырвался, но далеко убегать не стал.

— Что-то случилось? — обеспокоенно спросила у неё.

Та в ответ негромко бросила.

— Сюда сбегаются монахи... — но мне на миг показалось, что я вижу в её глазах странный кровожадный огонек.

"О, нет, только не драка!" — я со стоном огляделась: отсюда выхода никакого, а до проема в крыше мы не допрыгнем (разве что летать научимся).

Мы и так потеряли много времени, а если ещё и начнемся продираться боем... Рискуем напороться на ещё большие неприятности.

— Шакки, быстро бежим в кабинет Настоятеля, пока сюда все монахи с храма не сбежались! — я кинулась было вперед по коридору, когда у самого выхода затормозила и обернулась посмотреть на то, во что превратилось золото (любопытно же, что с ним происходит в конце).

И увидела лежащий на дне чаши золотой кирпич.

"Так вот в чем дело!" — от удивления, у меня открылся рот, а в голове сошлись в поединке два чувства: жадность и совесть, первое кричало, что нужно забрать добро себе, чтобы не валялось, а второе — оставить монахам, чтобы те подавились с обиды. И дилемма была настолько насущной, что я уже и не знала, что делать...

И тогда голос подало чувство справедливости: с какого фига монахи заслужили слиток золота, не пошевелив даже пальцем?

Надувшись как хомяк, я подхватила кирпич и хотела уже запихнуть туда же, в суму, когда крик подняла героинька:

— Какого Рандома ты творишь?! — в голосе читалось: "Святотатец хренов, чем тебя приложило так?".

Но меня сегодня уже успели разозлить.

— Восстанавливаю справедливость! — и сказано это было так, что спорить со мной как-то девушке расхотелось... А может, дело было в бешенном взгляде, говорившем, что всякого посягнувшего на мое имущество, ждет страшная кончина? Кто знает...

В любом случае мы шумной толпой кинулись прочь из зала: я впереди, со мной рядом — Брысь, а Шакки нас уже нагоняла. Мы выскочили в основной холл — иноки должны были вот-вот ввалиться сюда всей шумной толпой, — а оттуда змейкой юркнули в кабинет Настоятеля.

Инок все так же находился в бессознательном состоянии, но оно нам и на руку: не будет возмущаться за то, что мы с ним сделаем...

-Ты — ненормальный, ты — ненормальный... — тихо бормотала Шакки, когда мы втроем брели по коридору под одной мантией отца-настоятеля, под которой прекрасно умещались все мы трое. Благо, что монах был таким... упитанным. Все-таки не зря он любил покушать — нам во благо получилось.

Шли мы таким образом: впереди вплотную ко мне шла героиня, я позади, а на моей голове, добавляя недостающий рост, сидел Брысь, вцепившись когтями в кожу... Поэтому мы неторопливым шагом пробирались к выходу — боялись, что если сделаем лишнее движение, то кот с меня снимет скальп, причем не со зла, а просто свалившись: все-таки я не дерево, корой не обрастаю.

— Знаю... — сквозь зубы промычала я, чувствуя, как коготки Брыся при каждом неровном шаге начинают впиваться сильнее.

Мимо нас пробегали монашки — нас они замечали, но принимали за Настоятеля. Наскоро поклонившись, иноки пробегали мимо, не обращая внимания на то, что у их главы подозрительно кошачья морда.

Мы уже почти добрались до выхода, когда послышался оглушительный хлопок двери и страшный рев, больше подходящий местному монстру, нежели служителю богов:

— САМОЗВАНЦЫ! — из кабинета, закутанный в дырявую штору, выскочил Настоятель собственной персоной... Красный, как рак, и злой, как самая последняя вошь, кусающая собаку.

Немая сцена. Монахи недоуменно смотрят на раздетого до порток начальника, то на нас, сокрытых под мантией Настоятеля. В головах их не укладывалось, что кто-то мог додуматься до ТАКОГО святотатства.

Ну, а мы ждать долго не стали.

— Валим! — тут же скомандовала я, сдергивая с нас хламиду.

Моих товарищей долго уговаривать не пришлось.

По городу мы мчались так быстро, будто за нами гналась толпа годвилльских монстров во главе с администратором Годвилля, а уж как петляли... О наших маневрах впору писать истории и анекдоты. Монахи табуном высыпали за нами из храма, потрясая кулаками, подсвечниками и священными книгами, но тут же наткнулись на толпу героев, так и стоявших у входа в гигантской очереди.

Нас-то герои пропустили... тем более что мы мелкие да юркие. Ну, мы с Брысем, то есть. А Шакки — хоть и мелкая, но высокоуровневая. Поэтому мы с котом проскальзывали между героями, а Шакки шла тараном — если проскочить не удавалось, это уже были проблемы попавшегося ей на пути героя. Мы проскочили, а вот монахи — далеко не все. Герои тут же вцепились в них мертвой хваткой и засыпали вопросами: "Надолго ли ремонт?", "Можно ли воскресить питомца в другом городе?" и, наконец, "Можно ли превратить в храме воду в вино, а то похмелиться очень хочется, а деньги кончились?"

Через толпу героев прорвались от силы штук пять монахов, которые против нашей могучей Шакки особой силы не представляли, но мы в драку ввязываться не стали, а задали стрекоча, петляя между кабаками, гостиницами и бутиками.

В общем, задачу мы выполнили успешно: Брысь воскрешен и чувствует себя просто прекрасно!

К пивняку "Мужские радости", в котором мы условились встретиться с Кириллом, мы подходили с громким хохотом: недавний страх и неприятности теперь казались сущим пустяком, хотелось подробно о них рассказать Кириллу — не только ради того, чтобы посмеяться вместе, но и обсудить, что же в Годвилле происходит... А твориться начинало черт знает что.

И чем ближе мы приближались к месту встречи, тем мрачнее казалась обстановка. На дороге все чаще появлялись следы гусениц ("Откуда? — недоумевала я, — откуда в Годвилле бульдозеры или танки?"), а встреченные герои куда-то спешили с побледневшими и перепуганными лицами: случилось что-то страшное — ощущение навязчиво витало в воздухе, не оставляя надежды на то, что маленькое и невинное приключение закончится так просто с воскрешением Брыся.

Вскоре показался кабак, где мы договорились встретиться с Кириллом. Нашим глазами открылась удручающая картина: вывороченная дверь и столпившиеся, как рой взволнованных ос, герои, шумевшие так яростно и напугано, что... В горле замер ком — нехорошее предчувствие придало сил, и с шага я — и, соответственно, Шакки с Брысем — перешла на бег.

Внутрь помещения я влетела, едва не сбивая с ног какого-то близстоящего героя, но тот даже не возмутился — парень просто смотрел в одну точку, точно не мог прийти в себя. Оглядевшись, я заметила — все внутри было перевернуто вверх дном: кто-то из героев зашивал раны (да-да, полевая медицина "Годвилля" — она такая! Брагой полил, ниткой зашил, до визита к доктору сгодится), кто-то о чем-то негромко переговаривался, а иные — совсем как парнишка у дверей, стояли молча, словно силясь что-то осмыслить. Кирилла нигде не было.

Ничего не понимая, я обратилась к кому-то с вопросом: "Что здесь случилось?" — причина разгрома явно не расшумевшиеся герои: стоял бы веселый гул и бесчисленные разговоры, здесь же — тишина, нарушаемая лишь едва слышными шепотками.

— Монстры напали... В городе, — обрывисто сказал герой, не в силах сразу, без пауз, описать то, что увидел. Слишком большой шок для психики даже для виртуального жителя. — И утащили героя... То есть бога в теле героя...

Примерно так, сбивчиво и урывками, он и пересказал нам все случившееся в кабаке. И о назревавшем мордобое в храме, который грозил начаться, разумеется, с подачи Кирилла, и о ворвавшихся монстрах, подобных которым никто в "Годвилле" раньше не видел и о скоротечной драке...

Молча, не поднимая глаз, я села на стул — у него оказалась подломлена ножка, — и тут же рухнула вниз, но удара об пол не почувствовала — какое дело может быть до такой ерунды?

Единственный человек, моя единственная надежда на то, чтобы вернуться — исчез. Нет, не так: его нагло похитили местные монстры. А ведь мы только-только встретились вновь после того ночного нападения. Только-только сдружились... Ну, почти сдружились. Я даже не успела ему рассказать, кто я на самом деле! Сначала, после первой встречи в "Пивнотауне" он мне просто ужасно не понравился... Потом я не торопилась рассказывать о себе просто из осторожности (ибо существо я вообще крайне недоверчивое), затем просто как-то к слову не пришлось. Хотела, в общем, но как начать — не знала... А тут все завертелось, закрутилось...

Подтянув ноги к подбородку, я посмотрела на Шакки, замершую передо мной. Героинька чего-то от меня ждала. А у меня уже просто не было сил: мы постоянно бегали, постоянно приключались, постоянно совершали какие-то "подвиги"... Хоть я и в теле героя, а в умах местных аборигенов — богиня, на деле же обычный, среднестатистический человек. Силы не безграничны, особенно душевные.

— Что? — устало поинтересовалась я, а глаза норовили вот-вот закрыться.

— Это я у тебя спросить хочу: ты у нас гений мысли.

— С чего бы?

В ответ героиня насмешливо улыбнулась.

— Ещё спрашиваешь! — она кивнула в сторону взволнованных героев, дезориентированных странным поведением монстров "Годвилля". — Кто из нас двоих провернул авантюру в храме? Кто оживил Брыся? Кто, в конце концов, настолько ненормальный?

Я невольно улыбнулась: звучало как комплимент.

— А нельзя ли об этом поподробнее? — послышался рядом с нами зычный голос Боба, услышавшего наш разговор. — Особенно насчет храма...

Не успела я сказать хоть что-то в свою защиту, как большая часть присутствующих обступила меня и Шакки плотным кругом: любопытство не порок, даже для виртуальных героев.

Моя напарница вздохнула, а потом с залихватской улыбкой начала рассказывать, как было дело... Дар сказительницы был у героиньки в крови, говорила она так, что мне самой стало интересно, как же меня угораздило эти невероятные подвиги совершить?

— Ничего так, всех уел, — авторитетно заявил Боб, скрестив руки на груди. — А монахам так и надо: нечего моду на всякие ремонты вводить. Храм должен быть открыт круглые сутки семь дней в неделю из семи.

Говорить о том, что, скорее всего, косвенной виной закрытию зала являемся мы с Кириллом я не стала — не хочется портить настроение героям не самой радостной новостью, но и сидеть без дела тоже нельзя: не знаю, ради чего монстры утащили моего товарища по несчастью, но вряд ли ради скромного рандеву под открытым небом, а, зная характер местной живности, остается только гадать, что они с ним сделают.

От размышлений отвлек дружеский тычок в бок — от него я чуть не грохнулась вновь на пол, — оглянувшись я увидела таинственно ухмыляющихся Спанч Боба и Шакки, успевших о чем-то между собой договориться, причем за меня они уже все решили.

— Чего? — я осторожно прикинула путь к отступлению — стремительный рывок назад и через окно — наружу. Но тут на оба плеча ощутимым грузом опустились две ладони, придавив к полу, чтобы я не убежала раньше времени.

— Как Кирилла будем спасать?

От изумления у меня глаза округлились, но ещё веселее мне стало, когда я заметила, что вся таверна в ожидании смотрит на меня, ожидая каких-то подвигов и блестящих идей.

"Вот и сверкай после этого необычностью" — проворчала я про себя: одно дело, когда пытаешься выкрутиться из сложного положения в храме, где кругом одни лишь монахи, от которых если что убежать можно... А монстры — совершенно другая сказка! У них есть далеко не глупый агент Смит, а в заложниках — наш друг и товарищ, добавьте к этому относительно небольшой в масштабах вселенной монстрятник и получите "заманчивую" перспективу.

Но и бросить нельзя! Потому что это будет подло. А подлость — последняя вещь, какую я хочу иметь в попутчицах.

— А что все... на меня-то смотрят? — неуютно повела плечами, чувствуя странную ответственность перед героями "Годвилля", словно мое "божественное" происхождение обязывало себя оправдывать. Хотя, что я говорю?! Ещё как обязывало. Они, в отличие от меня, не умели сами нарушать законы Годвилля, просто не знали, что так можно сделать, а я... А я, как простой человек, просто поступала так, как считала нужным, не считаясь с тем, как привыкли поступать герои.

— Как "что"? — притворно удивилась Шакки, упирая руки в бока. — Ждем руководства к действию! Поэтому повторяю вопрос: как Кирилла спасать будем?

Озадачено почесав затылок, я оглядела зал: все вверх дном, дверь выломана, да и следы пребывания монстров до сих пор отчетливо виднелись на земле... Но кто поручится, что они доведут нас до того места, где прячут Кирилла? Администратор Годвилля далеко не дурак, педант — сколько угодно раз (ведь в речку за мной не полез в своем костюмчике), но не идиот. Вряд ли путь к его логову будет вымощен дорогой из желтого кирпича с красной ковровой дорожкой поверх. С него станется пустить нас по ложному следу — хватило же ума напасть на нас спящих тогда, в первую встречу.

— Сначала его найти надо... — пробормотала я в ответ и нахмурила лоб: жаль, нет здесь системы GPS — мигом бы нашего потеряшку нашли, а заодно бы и монстров, и тридцать три несчастья на свою голову — не суть, — но компьютеризация в "Годвилле" ещё не прошла, не проходит, да и вряд ли пройдет.

Остается надеяться на свои мозги: я хоть и не Эйнштейн, но стараюсь.

— Ну, по следам поищем, — предложила Шакки, оглядывая красноречивые борозды и вмятины на полу и стенах, но я лишь покачала головой: доброго дядю Администратора Годвилля никто не отменял, и Нео на его голову тоже пока не найден.

— И заведут они нас в глухой-глухой лес, откуда выход будем искать лет двести... — буркнула я, отбрасывая идею героини в сторону без шанса на принятие. — А то и в засаду...

— Нас же много! Вместе справимся! — тут же нашелся Боб, указывая на пылающих жаждой приключений героев и героинь.

Я лишь с грустным взглядом покачала головой: монстров там тоже может быть видимо-невидимо со всего Годвилля и ещё чуток, а рисковать ребятами лишний раз не хочется, да и не в моих правилах. Эх, не носить мне высокие чины...

"Должен быть другой способ..."

— А, может, поищем его так же, как и Брыся оживляли? — внесла предложение Шакки. Я тут же вспомнила стремительно летящую вспышку, которую взглядом отследить трудно, не то что следовать на своих двоих — так я и сказала девушке, но та лишь примирительно пожала плечами.

— Можно послать несколько молний, — сказанное не хуже кирилловской булавы-самопалицы приложило по голове. — И видно будет, куда идти, потеряемся — снова молнию пошлем...

-...И получим зажаренного и взбешенного человека, готового своих спасителей разорвать на части так, словно это они его похитили. — думать о том, как потом Кирилл нас поблагодарит за такой способ поиска даже не хотелось, там явно будет мало что цензурного, и перепадет на орехи скорее всего мне: меня же здесь назначили мозгом спасательного отряда. Да и кстати, молнии увидим не только мы, но и монстры. А значит поймут, что дело нечисто и будут готовы нас встретить с распростертыми объятиями и остро заточенными ятаганами. А сколько их будет, этих монстров? Это уже как повезет...

— Ну, если тебе ничего не нравится из того, что я предложила, то сам говори, что делать будем!

Стиснув голову — она гудела страшно, мысли умные и хорошие как назло не приходили, лишь дурацкие идеи о том, что молния не такой уж и плохой вариант, а главное — наглядный, — я сидела, упершись взглядом в пол, но таинственные письмена и иные знаки вмешательства высших сил не проявлялись, чтобы подсказать решение.

Нет, так дело не пойдет: надо что-то делать или искать выход, или сдаваться — а выбора у нас нет, оттого и решение одно — найти такое средство по поиску Кирилла, которое бы и нам позволило его найти, и ему бы не повредило...Ах, да — и не дало бы нас обнаружить сразу. Как говорится, к друзьям в гости наведываются со звонком, к врагам — без стука.

Залу окутывало мрачное настроение, передавшееся от меня остальным героям (или наоборот), да и шепотки о неудаче и провале операции слышались уже не только из темных углов, но и за стойкой, и за соседним столиком, плавно проникая в головы и сердца остальных, пока ещё решительно настроенных.

Не знаю, чем бы кончилось дело, но в этот момент, подняв небольшую бучу и крики, вбежал Бегемот и тут же кинулся к своей горячо любимой хозяйке. Сбив девушку с ног, бармаглот принялся её судорожно вылизывать, радуясь скорому воссоединению (хотя не забывал и ворчать, словно говоря: "Что ж вы меня забыли-то?!"). Я смотрела на радостно вертящегося вокруг Шакки питомца и чувствовала себя последним предателем: сами ноги унесли, а про Бегемота забыли... Кто мы после этого? Хорошо ещё, что он знает, как свою героиньку найти, иначе, кто знает, сколько бы ему или нам пришлось бродить по городу в попытке отыскать...

И тут меня не хуже, чем Архимеда, осенило.

— Эврика! — на радостях я схватила бармаглота за голову и обняла. — Бегемот — ты гений!

Питомец Шакки недоуменно таращился, не понимая, чем вызван резкий приступ любви с моей стороны, даже оглядывался на свою хозяйку, вопрошая взглядом: "Где ты откопала этого ненормального?". Хотя и сама героиня была не против узнать, что же великого я углядела в поступке её бармаглота.

— Не нужно молний! Не нужно выискивать следы на земле! — я подхватила на руки опешившего саблепузого тигра — такой наглости с моей стороны он не ожидал, потому я не получила очередную пятиполосную отметину. — У нас же есть Брысь!

Скромной разведгруппой в десять человек, включая Боба, Шакки и меня, мы старались бесшумно следовать за Брысем, мчавшимся по лесу со скоростью достойной, скажем, гепарда, а не кота. Но Брысь показал себя питомцем умным и сообразительным, свою задачу он понял отлично, а потому, увлекшись и убежав далеко вперед нас, он останавливался и дожидался нашей компании. Бежать приходилось по довольно густому лесу, неожиданно оказавшемуся на нашем пути: не поведи нас саблепузый тигр этим маршрутом, мне бы и в голову не пришло полезть туда. Тем более, что следы, оставленные мустанком, шли мимо леса... И я в очередной раз порадовалась, что додумалась до того, чтобы использовать Брыся, а не идти по следам: времени потеряли б немало, и неизвестно пришли бы к узилищу Кирилла или нет. Все-таки администратор Годвилля — это не среднестатистический монстр.

Герои озадаченно переглядывались и озирались по сторонам. Мы уже довольно давно сошли с основного тракта, единственной дороги в "Годвилле" и пейзаж вокруг стремительно менялся с привычного на жутковатый. Деревья стали расти гуще, ветви их били по лицу чаще... В общем, редкий виртуальный лесок постепенно превращался в непролазную чащу.

Бежали мы довольно быстро, если не считать изредка отстающую меня: мало того, что уровень у меня был не самый высокий в отряде, так ещё и самопалицу Кирилла с собой тащила — уверена, что когда мы его спасем, то боевая единица в его лице нам очень пригодится... А пока — я скромный страж оружия, а заодно временный пользователь (все-таки самопалица — это не карандаш!).

Спешили мы, как могли, ибо пару раз Анько Всемогущая, богиня-покровительница Шакки, посредством божьих гласов сообщала нам, что полоска здоровья Кирилла ведет себя весьма странно. То падает до красной отметки, то снова растет до максимума. Выводы из этого вытекали разные... Самым логичным было то, что Кирилл ведет неравный бой с ватагой монстров, но когда он в таком случае ухитряется прилечь отдохнуть, восстанавливая здоровье — было категорически не понятно!

Монстры нам пока не попадались, да и обретались они по большей части около дороги. Мы же шли сквозь чащу, второй подобной мне ни в реальном мире, ни в Годвилле видеть не приходилось (хотя я мало где успела побывать в виртуальности). Но это не мешало с ними встретиться, скажем, около логова, где держат Кирилла. И не в малом количестве.

Кто-то упрекнет меня в том, что взяли с собой только десять героев с их питомцами, а не, скажем, всю рвущуюся в бой ватагу — а желающих помочь было много! — но большую группу и заметить гораздо проще, а организовать сложнее: первые ряды услышат, что делать, а последние, соответственно, нет. Да и отправлялись мы не вырезать монстрятник местный под корень. У нас операция спасательная.

Поэтому практически едва сойдя с тракта мы попросили Аню не давать нам больше никаких указаний, исключая, конечно, самые жизненно важные и критические. Раздававшийся из пустоты оглушающий Глас Божий, вспыхивающие деревья и огненные дожди, пишущие на земле послания, могли заметить наши враги. Даже нет... Не могли НЕ ЗАМЕТИТЬ!

Вскоре мы добрались до небольшой опушки, посреди которой возвышалась странного вида насыпь с норой, ведущей под землю. Около нее застыли в позе сторожей самые разнокалиберные монстры, от самых нестрашных, и даже забавных, заканчивая довольно неприятными существами вроде гидравлиска или матерого некропокемона... Сразу захотелось тишком проползти мимо и сделать вид, что мы не сюда, а просто мимо проходили.

Но рвущийся в бой Брысь заставил меня задавить трусливый порыв — сбежать каждый может, а вот остаться и бросить вызов? Нет, страх не прошел, остался, как случайно подхваченный насморк — жить не мешает, но все усложняет. Да и стоящие рядом герои, весело перешептывающиеся о том, кто сколько монстров завалит, тоже способствовали поднятию духа.

Хоть и я и трус, и боюсь, но кто Кирилла-то спасет? Если мы в открытую кинемся в бой, то нас размажут как масло по хлебу... Этих-то мы, допустим, раскидаем — я видела, что такое удар героя 50-го уровня и выше, а что если на помощь монстрам-охранникам придут новые из подземелий? Нужно было действовать осторожно, а хитрые стратегии не в ходу у героев.

Зато есть я (надеюсь, что звучит это не слишком самоуверенно).

Для начала нужно обойти монстров перед входом: пробиться через них мы, конечно, сможем... Но вот кто бы сказал, что там внизу происходит?! Никто из нас сквозь стены и толщу земли видеть не научился, а полагаться на удачу — рискованно.

— Значит, так... — я тихо обратилась к ребятам, развернувшись лицом. — Поиграем в казаков-разбойников.

На опушке царила тишина — монстрам не о чем было разговаривать или делиться впечатлениями. Как сказал администратор Годвилля, так они и стоят. Нельзя не уточнить, что все присутствующие здесь чудища откровенно скучали: им бы на дорогу, подраться со спешащими по своим делам героями — это всяко интереснее глупого стояния на одном месте, пока администратор Годвилля о чем-то шушукается с тем захваченным в плен приключенцем.

Но мирную картину солнечного дня, медленно клонившегося к вечеру, нарушил страшный грохот на другом конце поляны. Все монстры без исключения изумленно вертели головами, точно вопрошая у соседа: "Ты не в курсе, что это?" — но тут из кустов, растущих по краям поляны, выглянула высокая и худая героиня с торчащими в разные стороны волосами, и, ехидно улыбнувшись, послала опешившим монстрам воздушный поцелуй.

Такого издевательства их хрупкая психика не вынесла — они кинулись следом за героинькой, даже не подозревая, что это — вражеская диверсия.

Стоило горе-сторожам умчаться за резво убегающей девушкой, как на поляну высыпали мы и, быстро преодолев путь до входа в подземелье, юркнули внутрь. О том, в какое осиное гнездо мы могли сунуться, я старалась не думать — и так казалось верхом безумия то, что мой план сработал: он наивный до одури!

"Но, ладно, пока не отвлекаемся! — для пущего эффекта я похлопала себя по щекам — к слову выбритым, хоть и обогатившимся новыми царапинами. — Удача — дама капризная, не любит водить в своих любимчиках тех, кто слишком много сомневается".

Дальше мы шли ещё осторожнее, следуя за Брысем, который, точно чувствуя ответственность момента, никуда не мчался сломя голову, наоборот, саблепузый тигр неспешно и бесшумно крался впереди, поминутно вертя ушами, прислушиваясь к звукам.

Как я предполагала, нора вела в настоящий подземный лабиринт, напомнивший про древнегреческие мифы о Тесее и Минотавре... Правда, у греческого героя был только один противник, а у нас их в перспективе превеликое множество.

Кругом — полумрак, лишь изредка попадавшиеся на пути факелы тускло освещали коридор, прорытый множеством местных чудищ. При взгляде на борозды, оставленные когтями и лапами, мое сердце стремительно проваливалось в район пяток — не хотелось и представлять то количество монстров, участвовавших в подобной затее... Но больше страха во мне начинало ворочаться любопытство: зачем администратору Годвилля понадобилось подобное представление? Ведь не ради того, чтобы поиграть в шашки — на игру приглашают, а не насильно утаскивают в незнакомые дали, забыв оставить адрес.

Что-то определенно затевалось, а что именно — хоть убей, пока не знаю... Но вряд ли что-то хорошее. Хорошие дела втайне не совершаются.

Хотя с другой стороны, что тогда делаем сейчас мы?

— Глава 9. Миротрясение.

— На помощь! — надрывался связанный я, сидя в подземном склепе и с опаской косясь на потолок над своей головой. Меня долго тащили по каким-то лабиринтам и в итоге усадили на стул посреди просторного зала. Пыточных агрегатов поблизости видно не было, что немного утешало, но стоявший поодаль расчленяшка внушал самые недобрые мысли. Да и потолок меня, прямо скажем, угнетал... Ни разу на всем протяжении лабиринта я не увидел ни распорок, ни щитов, укреплявших стены, ни колонн. Как вся эта конструкция еще не обрушилась — понятия не имею... Законы "Годвилля", что тут скажешь.

— Не ори, тебя все равно никто не услышит! — недовольно поморщился Администратор Годвилля, вошедший в зал.

— Как никто? А ты? — с издевкой поинтересовался я и продолжил: — Помогите! Спасите! На помощь!

Я, собственно, уже и сам порядком охрип, но бодрости моему голосу придавала кривая морда сторожившего меня на протяжении последнего часа расчленяшки. Приволочив меня сюда, монстры крепко привязали меня к стулу и куда-то разбрелись, оставив в качестве охраны только это чудовище. И я, за неимением других дел, принялся орать.

— Да заткнись ты уже! — вышел из себя агент Смит. Надо же, а у него эмоций гораздо больше, чем у его подручных. Расчленяшка, вон, час только кривился и ворчал что-то себе нос. Да и мустанк, которому я по пути две заклепки от крупа отколупать умудрился, тоже особой ярости не выказывал. А этот... Даром, что виртуальный персонаж, а совсем как живой, как настоящий.

— А что мне с этого будет?

— Я не стану тебя убивать! — злорадно ухмыльнулся монстр.

— О всемогущий администратор Годвилля, — взмолился я. — Пожалуйста, не убивай меня! Я все для тебя сделаю.

— То-то же!

— Помогите! Спасите! На помощь! — снова взвыл я во весь свой охрипший голос.

— Да я тебя сейчас...

— Да, да, давай! Убей меня! — возликовал я.

Это было бы идеальным решением проблемы. Тупоголовый монстр меня убивает, Аня это видит и тут же жмет на кнопочку "Воскресить". Пара секунд и я материализуюсь в храме ближайшего ко мне города!

Увы, как выяснилось, понимал это и агент Смит.

— Вижу, ты за дурака меня держишь, — произнес он. Сказано это было таким тоном, что у меня на секунду зашевелились волосы на голове. Жутко, мрачно, решительно... С такой же интонацией настоящий агент Смит, тот, который из "Матрицы", рассказывал Морфиусу о своем презрении к человеческой расе. Но я твердо решил вывести своего похитителя из себя, а если уж я решил кого-то достать — я достану. Это могут подтвердить все мои бывшие начальники!

— Ну, не сказать, чтобы правда за дурака, но...

Договорить я не успел. Кулак монстра врезался мне в челюсть, повалив на холодный глиняный пол вместе со стулом. Следующий удар пришелся опять же по лицу, на сей раз уже мыском ботинка, вышибая мне зубы.

— За дурака, говоришь? — прошипел надо мной агент Смит. — Сейчас мы узнаем, кто из нас дурак.

Он переместился за мою спину, оказавшись вне поля зрения, а секунду спустя я взвыл от боли, когда крепкие руки врага сломали мой указательный палец. Полоска здоровья, всплывающая у меня перед глазами после каждого повреждения, уже окрасилась в желтый цвет...

— Помогите! Спасите! — снова заорал я во всю мощь своих легких и тут же взвыл что-то нечленораздельное, когда ботинок администратора Годвилля размозжил мне сразу несколько пальцев.

— Подними его! — раздалось надо мной и в ту же секунду мое бренное тело пушинкой взмыло в воздух, и я вновь оказался сидящим на стуле в вертикальном положении. Расчленяшка, судя по всему, был способен без труда жонглировать холодильниками.

— Продолжим? — вопрос был риторическим. Раньше, чем я успел послать своего врага в пеший эротический тур, его кулак врезался мне в глаз и видеть им я тут же перестал, а следующий удар своротил мне на бок нос.

Полоска здоровья доползла до отметки в 40 касаний и ее ярко красный цвет свидетельствовал о критическом ранении. Ну же, еще пара ударов и я, считай, вырвался из плена.

— Что остановился-то? — поднял я глаза на своего мучителя. — Устал? Так ты это, развяжи меня, я тебе массаж плеч сделаю. Ну, или шеи... Хорошо разомну, от души!

Я закрыл глаза, приготовившись получить еще один удар, но его не последовало. Агент Смит стоял передо мной и криво улыбался. Полуулыбка тронула лишь его правую половину лица.

— Ты меня недооцениваешь, Моргот! Или лучше называть тебя твоим истинным именем?

— Тебе его не произнести, жалкое порождение виртуальности! — театрально заявил я.

— Кирилл, Моргот Кровавый, Утакалтинг. Какое из имен тебе больше по душе? — Я молчал, и, не дождавшись ответа, монстр продолжил: — Ты думал, я забью тебя до смерти? Один раз я уже совершил такую ошибку, второй раз я ее не повторю. Я, как видишь, учусь. Не только учусь, но и создаю новое!

Он кивнул на покорно стоявшее у стены чудовище. Расчленяшка, поняв, что речь идет о нем, довольно заворчал, замотав покрытой шрамами головой.

— Когда я приказал напасть на вас в лесу, у меня не было полной уверенности в том, что ты — это ты. Подозрения, основанные на слухах и рассказах героев, да встретившихся с тобой монстров. Первых же секунд схватки было достаточно, чтобы понять: ты и Персиваль — не те, кем хотели бы показаться.

— Я как-то особо и не скрывался!

Чертова полоска здоровья поползла вправо. Я чувствовал, как вырастают новые зубы взамен выбитых, как за секунды срастаются сломанные пальцы... А бить меня, похоже, больше никто не собирается. Черт!

А агент Смит, кажется, тем временем прочел мои мысли.

— Что, переживаешь, что я тебя больше не ударю? Зря!

Удар не заставил себя ждать, снова швырнув меня на землю. Хук правой у этого монстра на диво хорош!

— Если ты еще не понял, — поставив ногу мне на скулу и слегка придавив меня к земле, сказал монстр, — я не собираюсь тебя убивать. Я собираюсь медленно и методично тебя избивать, а затем наблюдать, как твое здоровье восстанавливается, а раны зарастают, чтобы бить снова, уже по другим местам. Я собираюсь попросить расчленяшку отрезать тебе пальцы по одному, а затем наблюдать, как они отрастают, чтобы отрезать их снова. А если и после этого ты не соизволишь ответить на мои вопросы — я приглашу в эту комнату еще одно свое творение и попрошу его немного тебя пожевать и перемолоть. Начнем с ног, наверное... А может и с рук... Посмотрим, с какой стороны тебя жевать удобнее. И я не дам тебе умереть, даже не рассчитывай. Это было бы слишком просто... Ради этого не стоило устраивать рейд в столицу и провоцировать героев.

— Вот это ты, кстати, зря сделал! — усмехнулся я, сплевывая очередной выпавший зуб. — Героев лучше не нервировать. Ты даже представить себе не можешь, какая толпа уже идет по твоим следам.

— Повоюют и успокоятся. Побегают по лесам, перебьют пару сотен монстров... Может даже настигнут мустанка, которого я вдоль тракта отправил, следы запутать. Слишком уж у него след заметный... Недоработал я... Но тебя здесь не найдет никто!

— Почему это? — нахально заявил я, чувствуя, что беседа начинает уходить в нужное русло. Ибо: а) меня перестали бить, а когда тебя за минуту раз шесть бьют по лицу, причем иногда еще и ногами, это очень неприятно, и б) в плену я, но на вопросы отвечает он. А это очень хорошо, может я хоть чуть-чуть начну понимать, что в этом мире происходит.

— Да потому, что ты в моих владениях, в лесу, в стороне от тракта, соединяющего города. Ты хоть и не местный, но ведь хорошо знаешь географию моего мира, верно?

— Твоего мира? — презрительно фыркнул я, но монстр на провокацию не попался. Может и слава богу, а то меня в жизни так не били и надеюсь, что никогда не будут.

— Города находятся практически на прямой и соединены одной единственной дорогой. Жизнь героев проходит на ней. Все, что в двух столбах от тракта — уже темный лес. Ничья территория... То есть была раньше ничей, но теперь моя.

— Ну да, мне с моего облака это отлично было видно.

— Тогда ты знаешь и о том, что герои никогда не отходят в сторону от тракта дальше, чем на один — два столба.

И в самом деле, не отходят... Там и ходят табунами вдоль дороги. Совсем не обязательно по ней, можно и вдоль нее, но в лес никто не углубляется. Никогда!

— Ну и кто тебя будет здесь искать?

Я приуныл. В самом деле, черта с два Шакки при всей своей прокаченности и Персиваль, при всей своей необычности, додумаются до того неординарного по меркам "Годвилля" хода, свернуть с тракта.

Кстати, а сам-то владыка местных монстров как до такого дотумкал? Пока я осмысливал этот вопрос, меня снова подбросили в воздух вместе со стулом, пару раз перевернули то вниз головой, то снова вверх и водрузили обратно в вертикальное положение. Судя по всему, расчленяшка не отличался особым умом и, подняв меня с пола, долго пытался сообразить, как же меня поставить — ножками стула вниз или вверх. Жаль, если б он хряпнул меня головой об пол — может шею бы мне сломал и убил бы все-таки, детина тупоголовый.

— Ну что? — с доброй улыбкой, от которой волосы стыли в жилах и зубы дыбом вставали, поинтересовался администратор Годвилля. — Будем говорить? Или мне пригласить сюда зомбайна?

Что такое зомбайн мне совершенно не хотелось выяснять, мне не нравилось уже даже название.

— Попробуем! — осторожно сказал я.

— Уже хорошо. Как попасть в мир богов?

— Понятия не имею, — в который раз за время пребывания в "Годвилле" ответил я.

Агент Смит разочарованно покачал головой и повернулся, собираясь уйти. Явно за этим самым зомбайном, чем бы он ни был. Мне поплохело...

— Да погоди же ты! Я правда понятия не имею, как мне вернуться в свой мир! Сам посуди, если б у меня была такая возможность, сидел ли бы я у тебя в гостях? У тебя тут, если что, совершенно неуютно, и хозяин из тебя паршивый — мог бы и чаю горячего с печеньками предложить.

Монстр остановился и обернулся ко мне, обдумывая услышанное.

— Я домой хочу вообще-то. И знал бы как — давно б вернулся обратно.

— И как ты собираешься это сделать?

— Да не знаю я! Давай вместе подумаем, а? Ты же полноправный житель этого мира. Как я погляжу, гораздо более разумный, чем его герои. Я тебе тут явно мешаю — монстров твоих бью, подрываю основы мирового порядка. Вот и помоги мне выбраться обратно к себе. И мне хорошо, и ты от меня избавишься.

Администратор Годвилля замер прямо передо мной, вглядываясь в мои глаза, видимо пытаясь понять, вру я или нет. Я же его глаз, скрытых за черными очками, не видел, и это меня порядком нервировало, едва ли не больше, чем тесак стоявшего поодаль расчленяшки.

— Ладно. Допустим, — изрек монстр, и я позволил себе выдохнуть. Лед тронулся, господа присяжные заседатели, лед тронулся.

— Как ты сюда попал?

— Вот веришь, нет — я и этого не знаю.

— А Персиваль?

— Что Персиваль? — удивился я.

— Персиваль Несчастный, твой попутчик. Как сюда перенесся он?

— С чего ты взял, что Персиваль — тоже из моего мира? Он же просто герой. Такой же, как все... ну, может немного не такой, но... Ты же наверняка знаешь, в последнее время многие герои себя ведут не так, как обычно. Учатся, экспериментируют... Это, наверное, с моего первого появления здесь пошло...

— Да нет... намного раньше... — задумчиво пробормотал администратор Годвилля. — То есть Персиваль — просто герой?

— Ну конечно!

Я на секунду задумался, припоминая все странности моего падавана. Нет, он чудик, конечно, ходячая странность даже для этого, не вполне обычного мира, но... В конце концов, зачем ему врать? Да и не бывает таких совпадений, чтоб два человека оказались заброшены в одну компьютерную игру. Не бывает так и все тут!

— Странно, странно... — почесал затылок агент Смит. — Правильно я тогда за ним в реку не прыгнул. Ладно, вернемся к тебе. Из того, что я о тебе слышал, около пяти лет назад ты повздорил с другим могущественным богом в своем мире, и он низверг тебя с небес, вселив в тело твоего героя.

Я с трудом удержался от смеха после этих высокопарных слов. Все ж таки как бы ни был страшен и могущественен в своем мире администратор Годвилля — он всего лишь виртуальный персонаж, который даже не представляет законов его функционирования. Совокупность единиц и нулей... Я для него — бог в изгнании, могущественное существо, в силу каких-то причин лишенное своей божественной мощи. А Вася Ложкин, криворукий чернокнижник-самоучка — другое, вероятно еще более могущественное божество.

— Да, примерно так все было, — согласился я.

— Так может и в этот раз это был он?

— Исключено. Его больше нет.

— Ты убил его?

— Ну, в некотором роде — да.

— А боги могут воскреснуть как мы или герои?

— Нет. В некотором роде боги смертны в гораздо большей степени, чем герои или, например, ты. К тому же, забросивший меня сюда враг не просто мертв. Он, если можно так выразиться, развоплощен. Нет, его вмешательство в мою судьбу исключено.

— Быть может, другой бог?

Меня как-то начало напрягаться мое положение. Сидим тут, вроде бы мирно беседуем, но при этом я привязан к стулу.

— Слушай, Смит, то есть администратор... Блин, как к тебе обращаться-то?

— Можешь звать меня Повелителем Монстров, — вполне серьезно заявил мой собеседник.

— Давай так, ты меня развязываешь, а я тебя зову хоть Владыкой Небесной Выси. Все, что твоей душе угодно.

— Нет! — отрезал тот. — Сиди!

— Ладно, уговорил. Сижу, так уж и быть!

— Так кто мог низвергнуть тебя сюда?

— Да понятия не имею! — взорвался я. — Никаких предпосылок для этого не было! Я просто оказался в теле Утакалтинга и все тут! Ты мне лучше скажи, чего ты ко мне прицепился-то вообще? И на кой черт тебе знать, как попасть в мой мир?

Агент Смит опустил очки на нос, взглянув на меня поверх стекол, и у меня на голове зашевелились волосы, таким туманным и жутким был его взгляд. Нет, он не просто совокупность битов, не просто кусочек кода. Он — искусственный интеллект, каким-то образом развившийся из части игровой программы. И, кажется, этот искусственный интеллект сошел с ума...

— Не твое дело! — рявкнул Смит. — Ты пришел в мой мир, а не я в твой. Ты здесь все рушишь, вносишь диссонанс, разрушаешь равновесие.

— Черта лысого это твой мир! — разозлился я. — Я — бог! Этот мир создавался для меня и таких, как я! Это наш мир! Наш и наших героев!

Это был взрыв... Лицо администратора Годвилля исказилось дикой, безумной злобой и он набросился на меня с той яростью, на которую способны, наверное, только окончательно свихнувшиеся шизофреники. Я не считал удары, не думал о стремительно укорачивающейся полоске здоровья... Я лишь крепко сжал зубы, чтобы не кричать от боли и молился о том, чтобы его ярость не сошла на нет, чтобы он замолотил меня до смерти... Но мои мольбы не были услышаны. Сыплющиеся на меня удары прекратились, когда полоска здоровья доползла до шести очков...

— Боги... — проскрежетал зубами монстр, восстанавливая сбившееся дыхание. — Заигравшиеся дети, вот вы кто! Знали бы вы, как я вас ненавижу! Вы создали целый мир как довесок к своему собственному! Вы избрали героев, вы поставили их к себе на службу... Вы создали нас, монстров, для утоления каких-то своих, одних вам ведомых потребностей. И вы заставили нас страдать и умирать... Умирать раз за разом, испытывать боль и страх... Но даже этого вам было мало! Вы создали нас недалекими, тупыми, не способными даже осознать весь ужас своего положения! Вы ошиблись в одном... Вы создали меня! Меня, повелителя тупоголовых монстров, владыку груш для битья, на которых оттачивают свое умение ваши избранники. А потом в этот мир пришел ты! Пришел и ушел обратно, дав мне понять, что связь между нашими мирами не односторонняя! А раз так, значит, перенестись к вам могу и я! Вырваться из этого порочного круга! Начать жить по-настоящему... И отомстить!

За черными очками не было видно его глаз, но я чувствовал на себе взгляд агента Смита. Пылающий, полный ярости взгляд... И мне вдруг стало жаль его, как недавно стало жаль Персиваля — потерянного героя, которого забыла его богиня. Низкоуровневого парнишку с голубой мечтой, стать настоящим, перенестись в мир настоящих людей.

Вот только Персиваль не хотел отомстить... Он, как и подобает настоящему герою, просто хотел приключений, но приключений в другом мире.

— Знаешь, каково это, — продолжал агент Смит, уже успокоившись и снова ставя меня в вертикальное положение, — умирать по несколько раз в день? Можешь себе представить, каково это, ощущать свою силу, упиваться мощью своих мускулов, а уже через секунду чувствовать себя слабым и хилым, потому что против тебя вдруг вышел герой 10-го уровня?

Вот даже как... Значит сила удара этого гада зависит от того, с кем он имеет дело...

— А знаешь, как это мерзко, не желать боя, но все равно драться? Драться потому, что какая-то сила направляет тебя... Требует, чтобы ты не отсиживался в своем логове, а шел, шел и шел... Умирал, воскресал и снова шел на тракт в поисках героев. И ты идешь... Убиваешь или умираешь, зная, что завтра все повторится вновь. Что воскреснешь и ты, и твой враг, и что быть может уже завтра вы встретитесь вновь и вновь один из вас умрет!

— Паршиво, не спорю! — согласился я, думая о своей "божественной" жизни там, в реальном мире. Знаю я эту силу, которая требует, чтобы ты шел туда, куда не хочешь и делал то, чего не хочешь... Точнее — силы. Долг, общественное мнение, привычка...

— Сейчас-то ты здесь, в подземелье! Со мной! И меня используешь вместо боксерской груши, вместо того, чтобы бегать по лесу и биться с героями, как тебе и полагается по рангу. Значит не все так плохо, а?

— А вот тут мы подходим к самому интересному! — монстр назидательно поднял вверх указательный палец, — В какой-то момент я почувствовал, что могу противостоять этой силе. Могу быть умнее и хитрее нападающего на меня героя... Могу не вступать в бой, если этого не хочу. Не всегда, но чаще всего. И мои подопечные, те, кого вы зовете монстрами — тоже стали меняться. Стали чаще прислушиваться ко мне... Стали иногда уходить с тракта... Уходить сюда, ко мне... Мы вместе рыли этот лабиринт, наш дом... Наш подземный город, в противовес вашим, наземным городам. Вместе с ними здесь, в этом зале, мы допрашивали героев... Я долго следил за ними. Выбирал тех, кого покинули боги. Тех, кто опустился, потерял смысл жизни, потерял покровительство своего божества. Я приводил их сюда и здесь они рассказывали мне многое. Рассказывали мне все, в том числе и о тебе.

Ты знаешь, о тебе, ведь, много историй ходит. Ты у нас знаменитость, первый бог, почтивший Годвилль своим визитом.

— Это честь для меня, однако, я не рвался в этот мир, я уже говорил тебе.

— Рвался или не рвался — это не так важно. Ты пришел... Пришел и изменил многое. Многому научил героев... Многому научил нас, монстров. Те, кому довелось встретиться с тобой на тракте и пасть от твоей руки, рассказали мне о тебе. О том, что ты не признаешь правил, что не ждешь своего хода, чтобы ударить... До меня и раньше доходили сведения о том, что подобную тактику используют некоторые герои, у кого уровень повыше. Я относил это просто на счет развития. Если я нашел в себе силы противостоять правилам — что ж удивляться что это сделали и герои?

— Знаешь, Владыка Небесной Выси, я тут недавно с ботом одним говорил...

— С кем?

— С доктором из нашей гильдии. Так вот, он считает, что у каждого есть свое место. И не положено от своей судьбы отказываться. Не принесет это счастья.

— Не принесет, говоришь? Проверим! — задумчиво произнес Смит. — Ой как проверим...

— Я так понимаю, изменения в поведении героев появились еще до моего визита?

— Да, все так... Но с твоим появлением этих изменений стало больше. Я не могу это передать, это надо почувствовать... Для того, чтобы это понять, нужно быть монстром, нужно чувствовать на себе это давление, эту незримую силу, толкающую тебя вперед, в бой, на поиски новых врагов. Оказавшись с тобой рядом, я чувствую, как это давление ослабевает. Встретившись с тобой в лесу, я ощутил это в полной мере... И я, и мои монстры. Им не нужно было напоминать, что не нужно бить вне очереди, не нужно было подталкивать к тому, чтобы напасть на вас с Персивалем всем скопом. Они сами поняли: перед ними серьезный противник и одолеть его мы сможем только вместе.

Я машинально кивнул. Все сказанное Смитом укладывалось в мою теорию. Я — брошенный в воду кирпич, от которого расходятся круги. Я изменял этот мир и продолжаю изменять... Единственное что в эту теорию не укладывалось, так это то, что изменения начали происходить еще до моего первого появления здесь, но и этому было логическое объяснение. Созданный авторами игры мир просто оживал. Я — писатель, я знаю, как это бывает. Начинаешь писать книгу, задумываешь мир, населяешь его героями, а в какой-то момент чувствуешь — твое вмешательство уже не нужно. Мир теперь живет своей жизнью и тебе остается лишь записывать происходящее с твоими героями. Книга ожила и пишется сама...

Видимо, то же самое произошло и с "Годвиллем"... А потом появился я и внес существенные возмущения в это развитие!

Довносился, блин! Теперь я во власти полоумного монстра и его здоровенных подельников, у которых очков здоровья больше, чем у всех моих знакомых героев вместе взятых.

— И знаешь, — закончил свою мысль администратор Годвилля, — мне нравится это чувство. Поэтому если я не найду способа исполнить свою давнюю мечту и перенестись в мир богов — ты останешься со мной. Будешь моим талисманом... Не получится стать богом там — стану богом здесь.

Ох, час от часу не легче... Болтаться мне на шее расчленяшки, в виде ожерелья. Даром, что детина здоровый, носить меня не устанет. Или на крупе у мустанка. Или... Как, интересно, выглядит зомбайн, которым меня пугали? Хотя нет, нет, нет, нет! Ничуть не интересно! Совершенно знать не хочу!

— Первое время я опасался противостоять давлению правил открыто, — продолжил, тем временем, администратор Годвилля. — Боялся вызвать гнев демиургов... Да и не просто это. Влечет меня на тракт, тянет в драку... Потом, постепенно, увеличивал противодействие. Не выходил на поиски героев целый день, не выходил сутки. Тяжело... Приковывал себя в лабиринте цепями, ежесекундно опасаясь, что низвергнувшаяся с небес молния демиургов расплавит мои оковы. Но демиургам не было до меня дела... Ни до меня, ни до моих монстров. И я осмелел... А если рядом со мной будешь ты... Сейчас, стоя рядом с тобой, я вообще не ощущаю давления. Поэтому... Подождем!

И монстр повернулся с явным намерением меня покинуть.

— Ты это, ты того... — позвал я. Почему-то мне совершенно не хотелось оставаться в обществе расчленяшки. Да и вообще, надо было как-то вывести агента Смита на мысль о том, что лучше ему все же помочь мне выбраться в реальный мир, а не оставлять меня здесь, талисманом. В конце концов, ну перенесу я его с собой, в реальный мир... И что? Там у него не будет ни бессмертия, ни могущества. Там он будет простым человеком, а не Владыкой Небесной Выси! Я его там в психушку сдам на раз-два, и сидеть ему там до скончания века за его речи о богах, героях и власти над миром.

— Ты вдруг что-то вспомнил? — ухмыльнулся своей фирменной полуулыбкой монстр. — Например, как попасть в твой мир?

Если б я знал... Но вот от помощи местного повелителя монстров в поиске пути домой я бы не отказался, пусть даже у него будет свой корыстный интерес в этом деле.

— Нет, добавить мне нечего, я просто хотел бы вернуться к своему предложению, которое мы с тобой до конца не обсудили.

— Это к какому же?

— Ну, ты что предпочтешь, остаться тут, обретя относительную свободу рядом со мной? Причем, хочу заметить, я сбегу при первой возможности! — при этих словах мой собеседник недобро оскалился, но, кажется, к сведению мои слова принял. — Или все же покинуть игру и перенестись в мой мир?

Я понял, что сболтнул лишнего уже через секунду после того, как слова сорвались с моего языка. Агент Смит замер на секунду, а затем в одно движение оказался рядом со мной, словно бы перетек по воздуху от двери в мой каземат прямо к стулу.

— Повтори, что ты сказал? — прошипел он.

— Я сказал... Ну, это... В общем... Ты чего больше хочешь, в мой мир, или тут, со мной остаться? Я так понял, что все же в мой мир, потому что...

— ПОВТОРИ, ЧТО ТЫ СКАЗАЛ???

— Я просто предлагаю тебе объединить усилия в попытке найти дорогу в... Ух ё!

Удар в солнечное сплетение вышиб из меня дух.

— Ты сказал, "ИГРА"???

Сначала я не понял, почему он так резво отскочил в сторону. Сначала — это в первую секунду... А во вторую мне в грудь врезался огненный шар, отшвырнув меня вместе со стулом к дальней стене.

— Убей их! — заорал где-то поодаль администратор Годвилля, и краем глаза я успел увидеть рванувшегося куда-то в сторону двери расчленяшку, занесшего тесак для удара.

Раньше, чем прошел шок от удара шаровой молнией, я почувствовал, как что-то резануло меня по запястью, а мгновением спустя ощутил что мои руки свободны.

— Мяу! — гордо заявил вскочивший ко мне на колени Брысь и тут же исчез, разрубая своим маленьким мечом путы у меня на ногах. Живой, мой саблепузый котяра! Живой! Ай, молодцы Шакки и Персиваль! Рандом знает, как, но оживили моего питомца даже в закрытом храме! И нашли меня здесь, в логове агента Смита... В том, что это они я не сомневался ни секунды — во-первых, кто еще мог привести за мной такой табун героев, а во-вторых, бодрый Шаккин клич "Не взбздни!" уже раздавался под темными сводами!

Комната в одночасье превратилась в филиал сумасшедшего дома, наполнилась криком и шумом драки, к которой я прямо таки рвался присоединиться. Семь разномастных и разноуровевых героев насели на расчленяшку, но завалить эту махину было не так-то просто. Он успешно отмахивался тесаком, нанося нападавшим страшные раны и иногда отсекая конечности, но героев это не останавливало. Раны затянутся, рука отрастет... А если уж довелось умереть в битве — сделать это нужно красиво, со своим девизом на устах! Умереть и ждать воскрешения, чтобы снова броситься в бой!

Брысь, разрубив мои путы, не стал тратить время на мурчание и прочие розовые сопли. В том, что мой котяра рад меня видеть, я уже и так убедился и на демонстрацию любви и радости времени сейчас не было. Толпа героев месила расчленяшку, а самые умные — зажали в углу администратора Годвилля, не давая ему выбраться из комнаты, чтобы позвать на помощь. К самым умным как раз и примкнул Брысь, крутясь под ногами противника и полосуя ему своими крошечными мечами по щиколоткам, умело уворачиваясь от пинков.

При всем при том, что очков здоровья у агента Смита было раз так в пять меньше, чем у бугая расчленяшки, надо ли говорить, что он явно был более опасным противником, чем тупоголовый детина с тесаком? И надо ли говорить, что по отношению к нему я горел куда большей жаждой мести, чем к его мычащему и рычащему солдафону?

— А ну расступись! — взревел я, бросаясь на врага.

Не смотря на явный перевес в силе и интеллекте — администратору Годвилля и так приходилось несладко. Драться одному против трех противников, один из которых — маленький и быстрый как обожравшаяся экстази оса — дело не простое. Персиваль довольно умело махал моей самопалицей (молодец какой, а? Сообразил ведь, прихватил с собой), держа врага на расстоянии. Шакки грациозно рубилась своим победитовым мечтом, без особого, впрочем, успеха, но пару ударов вражина все же успел пропустить. А самому администратору Годвилля оставался только кулачный бой, без сомнения, эффективный, но попасть по своим маленьким противникам ему было довольно сложно.

И тут в бой вклинился я... Злой как черт, с ополовиненной полоской здоровья, без оружия, зато горящий жаждой мести и обладающий, в отличие от всех участников этого боя, очень полезным навыком — умением выходить живым из уличных драк, в которых нет никаких правил и никто не ждет своего хода, чтобы ударить...

Удар кулака агента Смита пришелся мне точно в грудную клетку. Я почувствовал, как там что-то хрустнуло и на несколько секунд мое сердце замерло... В реальности этого с избытком хватило бы, чтобы я замертво рухнул на землю, но то в реальности. В "Годвилле" я знал, что этот удар всего лишь вышиб из меня 29 очков здоровья и в нокаут меня не отправил... Мой кулак врезался в челюсть противнику. Я уже начал привыкать к тонкостям драк в "Годвилле" — в реальности я таким ударом себе все фаланги бы переломал, а здесь — только отшвырнул врага назад, выбив у него 21 очко здоровья. Крепкий, гад!

— Кирилл! Держи! — крикнул Персиваль, гордо вручая мне самопалицу!

Эх, раззудись плечо, размахнись рука... Или наоборот? Шакки, ну что ж ты, в рот тебе ноги, стоишь тут колом, бей его, не жди своего хода! Тут уже о честном бое давно речи не идет, примерно с тех пор, как администратор Годвилля, подобно Саруману Белому, увлекся генной инженерией и принялся создавать свою армию орков, то есть монстров. Вон, один такой за нашей спиной своими тремя руками размахивает.

Агент Смит эффектно залепил мне в голову ногой с разворота. В ушах зазвенело, мир сделал несколько оборотов вокруг своей оси и все же соизволил остановиться. Умница Шакки в этот раз не стала ждать, пока вражина обратит внимание на нее и со всей дури приложила его своим мечом по опорной ноге, точно по коленной чашечке, да так, что хруст был слышен, наверное, даже на поверхности! Отрубить — не отрубила, меч то тупой как напильник, но удар у нашей коротышки — как у Валуева! Заваливающемуся на бок противнику одновременно добавили ран Персиваль и Брысь — первый воткнул свой карандаш ему точно в ухо, второй — в прыжке рубанул по шее. До чего ж приятно видеть, как салютом взмывают над монстром потерянные очки здоровья! Нет, дорогой, ты лежи, не вставай, дай и мне тебя разок угостить, припомнить все плохое. Вот так вот, самопалицей по голове! Вот! И еще разок!

Лежачего не бьют, говорите? Ну, Шакки может и не бить. Отошла — вот и ладно, а то зацеплю еще тебя своей огненной дубиной. Меня лежачего, да еще и связанного, этот изверг так уделал, что моя тельняшка до сих мокрая от крови. Значит и мне можно! Кровь за кровь, так сказать!

В общем, Персиваль оттаскивал меня от не просто бездыханного, а и порядком измочаленного тела. Я не перестал махать самопалицей даже тогда, когда из администратора Годвилля выпал трофей — маленький такой черный ящик.

— Хватит! Хватит! — кричал малец прямо мне в ухо, повиснув на моей руке. Еще пару раз я все же ударил — куда там хрупкому пареньку удержать замах героя шестидесятого уровня? Он так и летал вместе с моей дубиной, вверх — вниз.

— Все! — выдохнул я, опуская оружие и опираясь на него, — Достал он меня, понимаешь! Пытать меня решил, талисман из меня сделать собирался, мудень полинезийский! Спасибо вам, ребята, вовремя успели!

Я поднял трофей и огляделся. Расчленяшка был на последнем издыхании — здоровья у него оставалось меньше сотни касаний. Прямо на моих глазах, получив еще три удара, едва стоящий на ногах монстр остался всего с пятью очками!

— ВСЕМ СТОЯТЬ! — завопил я и уже занесенные для удара дубины, мечи и прочие орудия замерли в воздухе. — Персиваль, убей его!

— Я?

— Нет, блин! Я! У кого из нас тут опыта меньше всего? Добей гада!

Персиваль все понял, как-то уныло и угрюмо взял протянутую мной самопалицу и сделал шаг к монстру. Истекающий мерзкой зеленой слизью расчленяшка гортанно заворчал, поудобнее перехватил тесак и тоже шагнул навстречу противнику. Ударили они тоже одновременно и как-то одинаково, сверху вниз, с замаха! Тесак застрял в голове Персиваля, а самопалица опустилась на лоб монстра... Оба синхронно осели на колени, но расчленяшка осел насовсем, а мой падаван — лишь на секунду. Он, вдруг, вспыхнул, словно световая граната и в ту же секунду тесак выпал из его головы, а рана не просто затянулась, а молниеносно растворилась, словно бы ее и не было.

Над головой Персиваля засияли сменяющие друг друга цифры. 14, 15, 16... Ишь ты, три уровня сразу перескочил! Отлично! Хоть чуть-чуть да подрос паренек!

Бой был окончен. В одном углу комнаты лежал мертвый администратор Годвилля, в другом — распавшийся на составные части расчленяшка. Поодаль лежали три мертвых героя, в одном из которых я узнал моего недавнего соперника, а затем и собутыльника, Боба. Расчленяшка дорого продал свою жизнь... Но ничего, герои воскреснут, да и этот монстр, наверное, тоже... Хотелось надеяться, что боги погибших сейчас за компьютерами и уже через несколько секунд нажмут на кнопку "Воскресить", возвращая своих подопечных к жизни.

— Ты как? — спросил я недоуменно оглядывающего себя Персиваля. Он разминал руки, поочередно сжимая кулаки, видимо пытался свыкнуться с налившимися новой силой мускулами. Интересное, наверное, чувство — я тут хоть и второй раз, а ни разу в этом теле на уровень не поднимался.

— Нормально. Сам-то как?

— Цел! — кивнул я. — Спасибо еще раз. Как вы меня нашли?

— Это все он! — синхронно ответили Персиваль и Шакки. Первый — показывая пальцем на Брыся, вторая — на Персиваля.

— А подробнее? И заодно — объясните, на кой в меня надо было шаровой молнией швыряться?

— Персиваль решил, что Брысь тебя найдет где угодно. И почти не ошибся. — оттарабанила Шакки.

— Почти — это потому, что в лабиринте он все же потерялся. В одном месте коридор растраивался и Брысь не знал, в какой проход идти. И тогда я попросил Шакки попросить свою богиню запульнуть в тебя молнией... — добавил Персиваль.

— Дальше можете не продолжать. С поверхности по коридорам промчалась шаровая молния и устремилась ко мне, а уж вы — за ней.

— Ага. Ты на нас не сердишься?

— Сердиться на вас, спасители мои? Да вы белены объелись, не иначе! Пора отсюда выбираться, кстати. Вы дорогу то на поверхность найдете?

— Найдем! — бодро отрапортовал один из героев. — Персиваль по дороге метки на стене ставил, стрелочки в направлении выхода! Молодец он! Нам бы и в голову такое не пришло!

Да, Персиваль явно не обычный герой. Не зря его администратор Годвилля за такого же попаданца как я принял. Впрочем, после беседы с самим администратором, который эволюционировал во вполне себе такой развитый искусственный интеллект, меня уже ничем было не удивить.

— А чем стрелочки-то рисовали? — спросил я.

— Мелом.

— Гибсоном?

— Нет, — улыбнулся Персиваль. — Мелком от медведей "Машенька". У одного из героев в рюкзаке случайно такой трофей оказался.

На секунду мне даже показалось, что Персиваль улыбнулся моей шутке. Хотя нет, откуда ему знать, кто такой Мел Гибсон? Ерунда.

Тяжелая деревянная дверь, в которой влетевший по мою душу сгусток плазмы проплавил аккуратное отверстие, распахнулась. На пороге нарисовались: здоровенная трехголовая псина в шинели с лейтенантскими погонами, двухметровый негр, небольшой такой бычок, рога которого скрывала магистерская шапка, загадочная человекоподобная хреномать из сбитых наскоро нешлифованных досок и на десерт — маячащая у всей этой команды под ногами непонятная фигня размером с собаку, белая спереди, черная сзади, кровожадно скалящая свои два длинных зуба!

Двузубый чернопопик, вот ты какой! Идентифицировать остальных мне было лень... Администратор Годвилля все-таки позвал на помощь! Как это мне в голову не пришло, что кодлой своей монстрячьей он управляет телепатически?

— Не взбздни! — завопила Шакки, занося оружие для удара.

— ЫЫЫЫЫЫМУУУУУАААААААА! — в пять глоток взвыли монстры, ринулись вперед и... Застряли в узком дверном проеме. В комнату проскочил только верткий чернопопик, тут же в прыжке сбитый на землю, под ноги мне и моему питомцу. Добили мы его за секунды!

— Хода не ждите, бейте вне очереди! — успел крикнуть я прежде, чем комната снова огласилась воплями и стонами.

Четверо монстров против семи героев и одного саблепузого тигра... Неравный бой. Рядовые монстры — это вам не расчленяшка с его почти двумя тысячами хитпоинтов, это нашей команде на один зубок. Но сколько их еще там, в этом монстрячьем муравейнике? Скольких гостей нам ждать еще? Нет, определенно пора выбираться наружу!

— Слушай мою команду! — гаркнул я, когда последний из нападавших монстров упокоился у нас под ногами, а герои расхватали последний выпавший из врага трофей, — Уходим организованно! Идем строем, всех встреченных монстров бьем по очереди! Идущий впереди отоваривает врага и тут же отскакивает в сторону, уступая место идущему следом. Тот бьет и поступает также. Таким образом, монстр выносится за несколько ударов и так и не успевает ударить в ответ.

— Дело говоришь! — одобрил мой метод коренастый широкоплечий герой по имени Лем, еще даже чуть более прокаченный, чем я — 61-го уровня.

Еще бы не дело! Я эту методику не сам придумал, так герои "Ходячих мертвецов" от нападающих зомбей отбивались. У них получалось, значит и у нас получится! Монстры-то ничем не умнее ходунов, да и разновидности зомбей среди них попадаются регулярно.

— Понеслась!

В дверь я ломанулся в дверь первым и тут же напоролся на грациозное человекоподобное создание с ушами спаниэля. Вислоухий эльфиец рубанул меня клинком по левой руке, получил по голове самопалицей с правой и оставлен позади, где его тут же принялись месить остальные.

— Прикрывайте Персиваля! — крикнул я назад. — Если его убьют — спрошу с каждого.

— Я в помощи не нуждаюсь! — гордо ответил новоиспеченный приключенец 16-го уровня.

Я не успел ответить, сцепившись сразу с двумя насевшими на меня монстрами. На этот раз неожиданно на меня напасть не получилось, и я ловко ушел от ударов, удачно махнул самопалицей и кулаком и отшвырнул нападавших назад, готовясь встретить новых гостей. Пока все шло хорошо. Лишенные координирующей силы в лице агента Смита, монстры особой угрозы не представляли.

Интересно, как скоро он воскреснет? Быть может, уже воскрес? И если да, то где он это сделал? Далеко ли от своего логова и как быстро доберется сюда, чтобы возглавить операцию по водворению нас обратно в плен?

— А чего это Персиваля? — возмутилась из хвоста строя Шакки. — А кто прикроет хрупкую юную девушку?

Слова эти хрупкая юная девушка сопровождала смачным ударом меча, добившим и без того едва двигавшегося монстра. "И это по-твоему фаталити?" — прохрипел он и упокоился у Шакки под ногами.

— Юную хрупкую девушку прикрою я! — басом пророкотал один из героев, жутковатого вида бритоголовый усатый детина со странным именем Автомобиль (чем, интересно, руководствовался создававший его бог?). — Своим телом! Сверху!

— Пошляк! — игриво буркнула та и, судя по тому, как ойкнул Автомобиль и захихикала Шакки — она ущипнула его за задницу, причем смачно и от души.

— Не отвлекаться!

Ох уж мне эти герои... Как же все просто у них, аж завидно!

Монстры перли потоком, но узкий коридор не позволял им навалиться на нас толпой, а так мы пропускали их через наш строй и оставляли позади себя лишь мертвые тела. Я молил Рандом только об одном, чтобы нам на пути не попалась махина вроде мустанка или расчленяшки, а то мало ли, что наворотил администратор Годвилля в своих потайных лабораториях. Завалить-то мы его может и завалим, но задержит он нас капитально, да и потеряем многих. И не дай бог у него опять будет приказ меня брать живым... В гробу я видел такую жизнь, уж простите за образность мысли!

— Персиваля мне берегите! За вами всеми боги присматривают, вы воскреснете тут же! А Персиваля богиня покинула, он до пяти дней может трупом проваляться, пока сам в мир не вернется! А он мне живым нужен!

— Зачем? — испуганно пискнул Персиваль из середины строя.

— Бухать с тобой сегодня будем! Ты ж мне жизнь спас, пиксель недобитый! За такое надо проставиться.

— Я не пью! — возмутился Персиваль.

Остальные герои загоготали на весь коридор, ни на секунду не прекращая при этом движения вперед и взмахов оружием. Хохотал и я, и меня этот смех чуть под монастырь не подвел — я едва ушел от когтей вуглускра, которыми эта скотина собиралась снять с меня скальп. Я то думал, что вуглускр — он противный, но маленький, а он с меня ростом... И удар у него ощутимый. Вон, какие полосы его когти на стене оставили. Ими, поди, этот тоннель и рыл! Ничего, удар самопалицей по затылку кому угодно объяснит, в какую сторону ходить стоит, а в какую — нет.

— Чего вы смеетесь?

— Ну как чего? Отличная шутка! — хохотнул Лем. — Герой и не пьет! Не бывает же так! Все ж пьют!

— А я — нет!

— Хорош шутить! Живыми отсюда выберемся — пить вместе будем! Всей толпой! Такое приключение обмыть надо!

— Персиваль, далеко еще? — крикнул я. Руки уже поднимались с трудом, а монстры попадавшиеся нам раньше по одному через каждые пять метров теперь перли потоком по трое через каждый метр. Пробиваться становилось все тяжелее.

— Не знаю! Не помню! Я в подземельях плохо ориентируюсь. Просто по стрелкам иди!

Мне, шедшему первым, перепадало больше всех... Полоска здоровья у меня уже давно покраснела. Первым просек, что это непорядок, естественно, самый наблюдательный из нас, Персиваль!

— Аптечки у кого-нибудь есть?

— Есть! — отозвались сразу трое.

— Она Кириллу нужна!

— А что у него, своей нет?

— Была бы — уже бы употребил! — буркнул я.

— Да, жалко, что у тебя нет аптечки!

Кажется у героев все слишком уж просто... Ни дать ни взять — типичные мужики вроде меня в реальности. Наш стандартный диалог с женой:

— Кирилл, нужно вынести мусор! — кричит она.

— Нужно! — соглашаюсь я, не отрываясь от написания очередной главы. И потом еще долго не понимаю, за что я огреб подзатыльник. Она же не просила меня встать и вынести мусор, верно? Я бы встал и вынес, нет проблем! Она же просто констатировала факт, а я с этим согласился. Чего сразу злиться-то?

Вспоминая о терпении моей Светланки, и я ругаться особо не стал.

— Так дайте мне аптечку кто-нибудь, а? Я ж сейчас ласты склею!

— А, ну так бы сразу и сказал!

Герои, одно слово...

Положенная за щеку лизуноподобная аптечка последней помощи тут же всосалась в слизистую и я почувствовал прилив сил.

— Ломимся, дамы, господа и саблепузые тигры, ломимся!

— Вперед! В бой! — разноголосо ответило за моей спиной мое маленькое воинство!

И мы ломились, круша на своем пути всех и вся, от мала до велика. Я уклонялся от ударов, бил сам и старался отшвырнуть противника себе за спину, где им занимались другие. Если не удавалось — я уходил в сторону, отвлекая на себя другого монстра, а в бой с первым вступал шедший позади меня Лем, лихо насаживая врага на длинное и прочное копье (назывался это элемент снаряжения копьем фрилансера, хоть убейте, не понимаю, почему).

Мы шли на прорыв и, странно об этом говорить, но шли уже как-то обыденно. Ритмично махали оружием, по одному вырубали монстров, понемногу продвигались вперед. Когда толпа героев только вломилась мне на выручку — я подумал, что возможно у нас все получится, что мы вырвемся из подземного логова агента Смита, сейчас же я был просто уверен, что иначе и быть не может. Что мы прорвемся. Что мы сметем на своем пути любого! Нас, ведь, семеро мощных героев (ну хорошо, шестеро плюс Персиваль) и высокоуровневый саблепузый тигр в нагрузку! Наша команда стала казаться мне непобедимой...

И стоило мне так подумать, как пол под моими ногами заходил ходуном, а ворвавшийся откуда-то в подземелье порыв ветра загасил большинство факелов на стенах и едва не опрокинул навзничь меня. Подземелье тут же погрузилось во мрак — и без того тусклый свет факелов пропал, гореть остались лишь единицы. Только вдалеке, за очередным изгибом коридора я видел отблески пламени.

Кто-то испуганно пискнул позади меня, под ногами зашипел Брысь и я, хоть и никогда не был большим знатоком повадок котов, услышал в его голосе страх. Не смешанный с яростью страх, который испытывает кот, столкнувшись на улице со стаей здоровенных псов, а что-то большее, что-то еще более глубокое.

Вздрогнул и я, ощутив, как по моей спине бегут мурашки. Холодные такие, противные, мерзкие... Страшно было и мне.

Передо мной замер и заозирался монстр, крупный рогатый кот. Испуганно так заозирался, из чего я сделал вывод, что эта земная дрожь не знакома и ему. "Ну, воскреснешь — познакомишься!", подумал я, опуская самопалицу ему на макушку.

— Не отвлекаемся! Сначала — выбраться из подземелья, а уж потом все остальное!

Монстра ударами унесло дальше, в арьергард нашего отряда, а потом я одновременно услышал два звука. Первый — смесь рокота и стрекота, исходящий откуда-то из глубин тоннеля позади нас, а второй — испуганный возглас Шакки:

— Кирилл, там что-то позади!

Героев вообще трудно чем-то испугать. Они без страха бросаются на врага, имея в своем арсенале всего лишь боевой вантуз и последние 30 очков здоровья. Они яростно дерутся друг с другом на дуэлях, не прося и давая пощады. А уж испугать героя 60-го уровня, проведшего в этом мире, по местному летоисчислению лет так 8-10, как я считал раньше, вообще невозможно. Теперь я знал, чего боятся герои... Неизвестности! Жутких звуков за своей спиной и дрожи земли под ногами!

— Ходу! — крикнул я. Всеобщий страх передался и мне, а потому встречаться с тем, что двигалось за нами по темному тоннелю мне совершенно не хотелось.

И мы побежали.

В тусклом свете уцелевших факелов я практически не видел стрелок, оставленных Персивалем на стенах. Спасло нас только что, что ответвлений от основного коридора практически не было, да и выход на поверхность должен был быть уже совсем рядом. Мы больше не убивали попадавшихся нам на пути монстров, мы просто сшибали их с ног, убирая с дороги, да и сами они не рвались нападать. Нет, они пытались укусить или ударить, но делали это как-то рассеянно и не прицельно. По всему было видно, что всколыхнувшаяся под ногами земля не слабо взволновала и представителей годвилльской фауны. Монстры были растеряны и испуганы, но в отличие от нас не ломились к выходу, спасаясь от приближающегося к нам из подземелья нечто, из чего я сделал вывод, что нечто позади нас и заставившее "Годвилль" вздрогнуть землетрясение не связаны никак.

— Кирилл! — в голове Шакки был уже не страх, в нем была паника! Я обернулся и содрогнулся, увидев очертания существа, надвигавшегося на нас из темного коридора. Я не видел его фигуры — видел лишь два светящихся глаза, смотревших на меня из-под самого потолка — существо ростом было существенно за два метра. А впереди него что-то мельтишило... Да, именно мельтишило, я не могу подобрать другого слова. Что-то постоянно двигалось перед ним в темноте, подобно не то постоянно движущемуся клубку щупалец, не то лопастям вертолета... Ни один из этих двух вариантов не прибавлял мне оптимизма!

— Свет! — крикнул обогнавший меня Персиваль.

Да, действительно, впереди был свет. Тусклый, серый, но то был свет солнца, а не свет факелов. Странный какой-то свет, но все же впереди, всего в полусотне метров был выход из катакомб администратора Годвилля.

— Бегом, бегом, бегом! — что было мочи заорал я и побежал сам.

— Подавись, скотина! — крикнула Шакки, и я обернулся, чтобы увидеть, как она швыряет свой победитовый меч в надвигающийся на нее сгусток подвижной тьмы. Раздался металлический звон и на землю посыпались яркие искры — оружие Шакки явно столкнулось с чем-то стальным.

Существо сбавило ход, и по коридору пронесся жуткий и леденящий кровь протяжный горловой стон, напомнивший мне хрипы ходячего мертвеца из многочисленных фильмов о зомби. Бог ты мой, почему же в "Годвилле" столько зомбей, а? Это что, мейнстрим такой нынче?

Мы не выбежали наружу, мы вылетели! И тут же встали как вкопанные, озираясь по сторонам, забыв даже о настигающем нас существе. Небо было затянуто тучами. Даже не так, оно было затянуто словно бы ОДНОЙ тучей, не имевшей границ. Черной, давящей, угрожающей тучей, по бескрайней поверхности которой то и дело пробегали голубые молнии. Они проносились именно по туче, шныряли где-то в ее глубине, но не устремлялись к земле, как положено любым нормальным электрическим разрядам.

Солнца не было. "Годвилль" был окутан плотным и густым мраком...

И тут за моей спиной снова раздался этот горловой стон... Существо, преследовавшее нас под землей, выбралось на поверхность!

Обернувшись, я для начала решил умереть от инфаркта. Просто так, для профилактики. Потом, подумав, я решил перед инфарктом пережить еще и инсульт. Но вместо всего этого просто икнул от страха и неожиданности, потому что следом за нами на поверхность выкарабкался зомбайн. Название своего творения Администратор Годвилля подобрал удивительно емкое и подходящее. Монстр представлял собой уменьшенную копию комбайна, с бежешено вертящеймя молотилкой, вот только вместо кабины к металлическому телу чудовища было непонятным образом пришита или припаяна верхняя часть тела зомби. Вместо трубы, через которую у нормального комбайна срезанная пшеница вываливается в грузовик, у зомбайна торчала лишь маленькая трубка типа водопроводной, направленная не наружу, а прямо в лицо пришитому к комбайну мертвецу. В назначении трубки сомневаться не приходилось. Молотилка молотит, выплескивая в лицо мертвяку перемолотые ошмотья поверженного врага.

— Великий рандом... — в почтительном ужасе прошептала Шакки.

— Чтоб тебя приподняло... — устало выдохнул я.

— Ыыыыоыоаиуыыыыыыыыыыыы! — завыл зомби, взмахнув руками, и металлическая бандура двинула на нас, показав не слабую прыть. Это в тоннелях он нас догонял с трудом, постоянно цепляя своей широкой молотилкой стены, а мертвой головой — потолок. На поверхности махина была куда быстрее и проворнее, и все свое проворство зомбайн обрушил на меня, ринувшись в атаку. Герои брызнули в сторону, Брысь, вздыбив шерсть и распушив хвост, взгромоздился ко мне на плечо, а я, заорав как ошпаренный, ломанулся к спасительным деревьям. Ох и плохо бы мне пришлось, происходи дело в чистом поле... Но мы были в лесу, и я успел спрятаться за деревце раньше, чем молотилка зомбайна принялась меня пережевывать.

Деревце хрустнуло, завалилось на бок и зомбайн с жутким скрежетом перемолол часть его ствола в деревянную труху, отбросив остальное прочь, но выигрыша в несколько секунд, которые сосенка подарила мне своей гибелью, хватило, чтобы собраться с мыслями.

Остальные герои тоже времени даром не теряли!

— Со спины его атакуйте! — крикнул Персиваль. — Он там уязвим!

— Было бы чем! — вздохнула Шакки, потерявшая свой меч в пещерах.

Пока герои держали совет, чем же бить эту двухметровую некрометаллическую сволочь, я бегал по лесу зигзагами, петляя между деревьев, а за мной, подстригая траву и перемалывая кустарник, носился зомбайн, истошно воя, рыча мотором и бренча молотилкой. Впрочем, возможно, выл и не монстр, а мой питомец, вцепившийся когтями в мое плечо и оравший почище сирены скорой помощи, так перепугала моего кота клятая тарахтелка. Питомец, блин, боевой! Если выживу — черта с два он у меня колбасы получит! Пущай сам охотится.

Мои друзья тем временем от страха оправились и решили перейти в наступление. Напугать героев может только неизвестность, а когда перед ними вполне конкретный монстр, пусть и страшный, хорошо вооруженный и с двумя тысячами очков здоровья — это не повод для страха. Это повод для драки!

Выкрикивая свои девизы, герои всем скопом бросились в атаку! Запрыгивали на спину (читай на крышу) монстра, лупили зомби по голове и прочим выступающим частям тела, огребали от него удар кулаком и, не удержав равновесия, сыпались обратно на землю, уступая место другим.

Надо отдать должное зомбайну, оборонялся он весьма грамотно и ловко. Удары нападавших довольно успешно блокировал, отвечал метко и мощно, все время норовя скинуть противников не назад, а вперед, в свое страшное орудие — молотилку. И координации не терял — рубился одновременно на два фронта — передней своей частью гоняясь за мной между деревьев, а задней, то бишь верхней, то бишь зомбем, отбивался от нападавших. И все это одновременно. Жутко завывая и рыча, но ловко, осмысленно и успешно — из героев касания так и сыпались, а сам же зомбайн отделался всего лишь парой царапин — потеря 300 очков здоровья для него была не просто не критична, а и просто незаметна.

Монстр оказался способен даже на стратегию и хитрость. Бой длился вот уже минут пять и единственными не участвующими в нем персонажами были лишь Персиваль, взявший на себя роль командующего наступательным отрядом и мой кошак, все также восседавший у меня на плече. И все успели привыкнуть к распределению ролей: я — убегаю, зомбайн — преследует, остальные — бьют! В какой-то момент монстр, сбросив с себя успевшего нанести пару ударов Автомобиля, вдруг развернулся и подмял его под себя так ловко, что героя не стало быстрее, чем я выговорил "Берегись!" Кровь, смешанная с ошмотьями плоти и одежды, брызнула зомби в лицо и тот, довольно заурчав, подставил под ее поток открытый рот. +70 очков здоровья... Вот как он устроен, оказывается!

— Скотина! — взвыл я, которого от столь жуткой смерти едва не стошнило, и одним прыжком оказался на крыше зомбайна, занося самопалицу для удара. Зомби успел, подставив блок, лишившись всего семи касаний, и тут же рванув вперед, на героев, веером рассыпавшихся в разные стороны. Я, не удержав равновесия, грохнулся на землю, спиной, прямо на какой-то камень... Удачно атаковал, молодец! -12 очков касаний мне, -7 — врагу! Да мне как рукопашнику просто цены нет!

Я был на ногах уже спустя секунду — жуткая смерть Автомобиля была хорошим уроком, под молотилку зомбайна лучше было не попадать. Монстр, однако, не спешил меня атаковать — он понесся дальше, выбрав себе другую жертву, гораздо менее подвижную. Персиваля, который стоял, глядя на несущуюся на него смерть, широко распахнутыми глазами.

— Персиваль! — хором закричали мы с Шакки, тоже заметившей неладное. — Беги!

Но малыш так и продолжал стоять, словно придорожный камень — перепуганный до смерти и не знающий, что делать!

— Брысь, прости! — сказал я, подхватывая с земли саблепузого тигра за шкирку, и побежал следом за зомбайном, не обращая внимания на впившиеся мне в руку когти — коту явно не понравилось такое обращение.

Зомбайн мчался на Персиваля. Персиваль стоял как столб. Наперерез монстру мчалась Шакки, но явно не успевала. Следом за монстром несся я, в одной руке держа кота, а в другой — самопалицу, но тоже не успевал. Впрочем, мой план был другим! Памятуя о цепкости моего питомца, я замыслил недоброе...

— Ну Зомбятина! Ну держись!

Я догнал монстра, запрыгнул к нему на крышу и снова огрел врага самопалицей. Зомби привычным движением подставил под удар руку, и вот тогда мой план был притворен в жизнь!

"Меню" — "Умения" — "Боевые" — "Лучи любви"

— Получи, фашист, гранату!

Лицо зомби вспыхнуло! -70 касаний и дополнительный плюс — зомбайн вильнул в сторону. Значит чувствуешь боль, паршивец! Значит неприятно, когда тебя мощным лазером прожигают!

Голова врага еще дымилась, когда я метнул Брыся точно в лицо мертвяку. Подло, да... Но у проворного и цепкого кошака в такой ситуации явно больше шансов остаться в живых, чем у неповоротливого меня, тут же потерявшего равновесие, когда ополоумевший зомбайн дернулся влево. На этот раз я упал мягче, без повреждений...

Расстановка сил поменялась. Теперь зомбайн несся за Шакки, Брысь драл ему физиономию, а Лем и незнакомые мне героини, с которыми я за дорогу даже словом перекинуться не успел, Ниволль и Хемнэс, неслись следом за монстром, потрясая оружием и выкрикивая проклятья.

Столбом стоял лишь Персиваль, провожавший взглядом весь этот сумасшедший дом... Я даже подходить-то к нему боялся, если честно. Слишком уж много странностей творилось вокруг меня в последнее время. И я сейчас даже не о том, что я оказался заброшенным в компьютерную игру — это-то как раз нормально, с кем не бывает? А вот разумные монстры и непьющие герои — это уже более чем странно. В душе ворохнулся холодок... В который раз вспомнилась "Матрица" — там агент Смит, помнится, мог выбрать для своего воплощения любого персонажа виртуального мира. А вдруг и здешний Смит способен на такое? Вдруг герои, забытые богами, могут стать пристанищем его разума?

Иначе как объяснить осоловелую физиономию Персиваля?

— Внук Пакмана, ты тут вообще? — спросил я.

Тот отрицательно помотал головой. Так, ладно, чувство юмора не пропало, значит все-таки он, а не администратор Годвилля. И тут, вдруг, мой падаван начал плавно заваливаться назад и влево, как будто у него одновременно подкосилась левая нога и превратился в желе позвоночник! Или как будто паренька сразило какое-то неизвестное годвилльское заклятье...

Я оказался возле него раньше, чем успел испугаться. Я буквально подлетел к Персивалю и успел подставить руки раньше, чем он грохнулся на землю. Весил он до неприличия немного, поэтому я легко опустился на колени и положил обмякшее тело рядом с собой.

— Жертва поддатого кодера, ты тут? Что с тобой?

Черт возьми, да что с ним может быть? Он же виртуальный персонаж. Ну умер он, так ведь воскреснет через 4-5 дней! Правда встает вопрос, от чего он умер-то? И не умру ли я следом от этого таинственного оружия? И как-то мне поплохело, вдруг... Как-то черно на душе стало, и не от возможной смерти. Делов-то, я тут уже умирал разок. Неприятно, но не смертельно. Мне поплохело при мысли, что Персиваль мертв, а к тому времени, когда он вернется к жизни, я уже вернусь в свой мир. Не знаю, как, но вернусь, потому что надоело мне тут уже... Не хочу я больше видеть, как людей молотилкой перемалывают.

Я вернусь, а он останется в "Годвилле". И я не только не возьму с собой обратно этого наивного виртуального чудика, но даже и не попрощаюсь с ним...

— Сбойный кластер, ты не пугай меня, а? Быстро глаза открыл, кому говорят!

Я шлепнул паренька по лицу. Так, для пробы. Не помогло. Да и с чего бы... Если верить дневнику моего героя, то в бою с монстром при критических ранениях можно потерять сознание, но... Ранения Персиваля были далеки от критических, вон, зеленеет полоска здоровья. Он мертв. Просто мертв...

Я поднялся. Я огляделся. Я бросил взгляд на мелькающие в лесу силуэты моих друзей и зомбайна. Я приготовился умереть!

— Ну! — крикнул я мрачным соснам, качающим надо мной своими лапами, похожими на руки зомби, — Кто бы ты ни был, снайпер, беззвучно убивающий с одного удара, вот он я! Не тяни! Давай, бей! И я воскресну снова, чтобы вернуться и найти тебя! Ну же, стреляй!

Шорох веток и лязг молотилки где-то в отдалении были мне ответом.

— Или выходи и давай сразимся как мужчина с мужчиной!

Моя самопалица дохнула жаром, чувствуя мое желание драться. Но больше никакого эффекта не проявилось.

И тут меня снова взяли сомнения. Персиваль лежит у меня под ногами с зеленой полоской здоровья.

Как можно быть мертвым, если у тебя зеленая полоска здоровья? Да что ж за чудеса-то творятся в этом мире?

— Персиваль, — негромко позвал я. — Подай знак, а? Ты мертв или не очень?

И вдруг паренек пошевелился. Поднял руку, провел ей по глазам, будто смахивая с них песок. А затем вдруг сел и вполне четко произнес:

— Кажется, ты впервые назвал меня по имени, без всяких твоих шуточек и оскорблений!

— Ты... Ты живой?

— Живой, живой... — пробормотало это недоразумение, вставая.

— А... э.... И... И что это сейчас такое было?

— Я, кажется... Кажется, я в обморок упал.

У меня отвисла челюсть и, вроде бы, выпал глаз.

— Перенервничал что ли?

— Я... я испугался. Я думал, мне хана...

— Нет, залипшая клавиша, ты не понял! — закипел я. — Тебе сейчас хана будет, кластер ты сбойный! Ты хоть понимаешь, как меня напугал, мятое порождение виртуального мира? Ты осознаешь, джойстик ты гнутый, что я чуть сам рядом с тобой не улегся? Ты вообще понимаешь, функция ты недописанная, что ты — первый герой Годвилля, умудрившийся от волнения в обморок упасть???

— Да? — робко поинтересовался этот виртуальный чудик. — А ты что, волновался за меня, да?

— Твою мать! — взвыл я, вцепившись руками в свои волосы. — Все, внук Пакмана, ты меня достал! Доставай свой карандаш и вперед, в атаку! Хватит прохлаждаться, когда наши там, в лесу, зомбайна гоняют!

Но драться уже было не с кем. Из-за деревьев уже выходили герои. Потрепанные, помятые, всклоченные, но безумно довольные собой. Впереди Лема катилось колесо зомбайна, внутри которого бегал питомец — хомячок-берсеркер, на плече Ниволль гордо восседал карликовый дракончик, а позади Шакки грузно вышагивал ее Бармаглот, тащивший в зубах голову зомби.

Кавалерия прибыла. Питомцы, которых отправлявшиеся в спасательную экспедицию герои оставили в тылу, пришли на помощь своим хозяевам.

— А где Брысь? — спросил я, и мой голос дрогнул. Полюбил я этого кота... Полюбил и не хотел больше терять.

Полосатая молния проскользнула в траве у меня под ногами и в одно движение взгромоздилась ко мне на плечо!

— Кошак! — возликовал я. — Умница ты мой, Брысь!

Но радость моя была недолгой. Саблепузый тигр просто и доходчиво объяснил мне, что бросать друзей, особенно в зомби — это плохо. Котяра со всей дури вцепился мне зубами в ухо, лишив меня пятнадцати очков здоровья!

— Аааааа! — заорал я. — Брысь! Брысь отсюда, триппер клыкастый!

Котяра отпустил мое ухо, мявкнул и потерся мордой о мою голову, мол, прощаю. Ладно, и я тебя прощаю, паскуда полосатая. Спасибо еще, что зубами в ухо, а не мечом по горлу... Этот бы мог, знаю я его повадки!

— Ну что? — обратился я к окружавшим меня героям. — В Годвилль? Обмывать победу и думать, что делать дальше?

— Домой! — вразнобой ответили мне три голоса.

— Домой! — согласился я.

— А ты, значит, обо мне беспокоился... — задумчиво пробормотал Персиваль.

Нет, пристукну я его, определенно пристукну! Но потом!

— Глава 10. "До новых бурь"

В нашем маленьком отряде царило веселье. Единственной, кому было не по себе, оставалась я, не смотря на ободряющие хлопки по плечу и всеобщие радость и счастье. Казалось бы, мы молодцы: спасательная операция увенчалась успехом, враг разбит, победа за нами. Да еще и такое чудовище напоследок завалили... Вроде бы все хорошо, но...

Мне было страшно.

Наверное, от того, что я чуть не погибла. А еще о того, что столкнувшись с реальной опасностью, я просто до смерти перепугалась и не смогла даже деру дать, когда на меня, бренча своей жуткой молотилкой, помчался зомбайн. И если б не Кирилл — страшно подумать, что бы со мной было.

А еще я так позорно в обморок хлопнулась... Как девчонка, в самом деле... Нет, ну я на самом деле девчонка и есть. Ну, то есть, девушка, что в общем-то немного разные вещи. Но все равно было как-то обидно. Нет во мне смелости. Не могу я так, как остальные, кидаться навстречу опасности, драться не на жизнь, а на смерть. Ладно, Шакки и Лем, они — герои. Виртуальные персонажи. Им не впервой и драться, и умирать, и воскресать. А Кирилл? Он же такой же, как и я, человек из реального мира. Но такой же бесшабашный, как и герои. Вечно лезет вперед, в драку.

Поэтому он вечно попадает в передряги.

А я его вечно вызволяю.

Когда в тебе нуждаются — это, конечно, приятно. И когда ты успешно справляешься со спасательной миссией — вообще замечательно. Но мне все равно было страшно, что однажды я вот так вот впаду в ступор, как сегодня в бою с зомбайном, и из-за меня кто-то умрет. Например, Кирилл... Единственное, что связывает меня в "Годвилле" в реальным миром. С моим миром, в который мне все сильнее хочется вернуться.

А еще меня стал пугать "Годвилль".

Творилась какая-то чертовщина. Землетрясение, напугавшее всех без исключения — и тупоголовых монстров, и бесшабашных героев. Эти мрачные тучи над головой. Я видела, всем было не по себе от этой тьмы над нами, но чувство победы и гордости за себя перевешивало страх перед мрачными небесами над головой.

Мы возвращались в столицу. Веселые, довольные собой, напуганные, но боящиеся признаться в этом себе. Все, кроме меня... Казалось бы, после пережитого мне уже бояться было нечего, но вместо этого я наоборот начала бояться всего.

— Странно! — заговорила Шакки, закрывая свой дневник. — Богиня не отвечает.

— В смысле? — переспросил Кирилл.

— Я написала в дневнике, что мы победили, что все живы и все хорошо... И тишина. Хоть бы ответила как-то?

— Ну-ка, дай-ка я...

Кирилл достал из рюкзака дневник и принялся что-то в нем выводить. Интереса ради, я заглянула ему через плечо, чтобы увидеть: "Аня, как ты там? И что вообще там, в нашем мире, а то я крепко запутался со временем. Часов здесь нет и солнце спряталось за тучами, так что я понятия не имею, сколько часов прошло у нас и тем более — сколько у вас. Отзовись. Написала ли ты демиургам?"

Он остановился и заозирался по сторонам, особо пристально вглядываясь в небо. Ну да, правильно, Гласы Божьи чаще всего прилетали как раз оттуда. В виде кирпичей, огненных лучей или каменных скрижалей, только успевай вовремя отпрыгивать. Но небеса молчали.

"Аня, дай знать, что ты еще тут! Не может быть, чтобы у тебя прана кончилась. У меня зарядов 150 было, когда меня сюда забросило!" — снова написал Кирилл.

— Шакки, напиши что-нибудь еще!

— Вот, только что написала! — продемонстрировала героинька свой дневник. — Как видишь, богиня молчит.

— Чудные дела творятся...

— Мой бог тоже молчит! — подал голос Лем.

— И моя богиня...

В воздухе снова повисло напряжение. Почти как тогда, в катакомбах агента Смита, когда под нашими ногами заходила ходуном земля.

— Да ерунда, — отмахнулся Кирилл, — просто не за ком... в смысле, не на облаке наши боги сейчас. Отошли куда-то по делам.

— А какие у них могут быть дела? — спросил Лем, когда мы снова тронулись в путь.

— Ну... Разные... Божественные дела... Это сложно представить. У нас тоже есть свои квесты, которые приходится выполнять. Да и на поиски приключений мы иногда отправляемся.

Я улыбнулась, представив себя, отправляющейся в школу, экипированной в мой гидрокостюм, со щитом-дощечкой в одной руке и остро-заточенным карандашом в другой. А мама меня спрашивает: "Куда ты, Оленька, в таком виде?" А я ей в ответ: "Спешу навстречу приключениям! Мне нужно выполнить квест, написать контрольную по алгебре! С моим оружием это — раз плюнуть!"

Кирилл мою улыбку истолковал по-своему.

— Ну что, отрыжка виртуальности, и ты развеселился? — спросил он.

— Самую малость! — ответила я, просто чтобы отвязаться.

В этот момент мне на плечо перескочил Брысь, впился в меня когтями и, видимо компенсируя это действо, потерся о мою щеку, при этом едва не потеряв равновесия и вообще не распустив мое одеяние на ленточки.

— Вижу, привязался к тебе мой кошак.

— Я к нему тоже! Хороший он. И пушистый.

Я вообще кошек люблю. Давно хотела дома завести, но... Я ж маленькая еще, живу с родителями. У них право вето в любом голосовании, контрольный пакет акций нашего предприятия под названием "Семья". Мне бы хоть в игре питомца завести, кого-нибудь такого же пушистого и верного, как Брысь. Так нет же, уровнем мой Персиваль не вышел. Даже после убийства расчленяшки в подземелье я всего лишь 16 уровня. А питомца можно приручить только с 18-го... Даже тут мне не везет.

Неожиданно на второе мое плечо легла рука Кирилла. Я так удивилась проявлению теплых чувств от этого вечно язвительного чурбана, что даже забыла съязвить в ответ на это самое проявление чувств, как делаю обычно.

— Знаешь, ошибка программиста, а в нашем мире приручать питомца можно практически с любого уровня.

Да-да, как же. Вот удивил-то!

— Когда мы с тобой туда перенесемся, я обязательно подарю тебе какую-нибудь зверушку.

— Корову? — все-таки съязвила я.

— Нет, ну зачем же сразу корову? Козу тебе подарю! Да нет, шучу! Котенка какого-нибудь. Такую же фигню, как мой Брысь. Рыжую в серую полоску. Хм... а у нас такие водятся вообще? Не важно. Найдем.

— И куда я с ним? У тебя жить буду? — играть роль внука Пакмана, так уж играть до конца.

Рука с моего плеча тут же исчезла, а Кирилл зашелся в приступе кашля. Ну и правильно! Не все ему меня подкалывать, можно бы и мне немного пошутить.

Развивать тему Кирилл не стал, да и я решила не продолжать его пугать. А то в самом деле задумается, на кой ему оживший годвилльский герой дома? Надо уж рассказать ему правду, в самом-то деле. Только момент выбрать подходящий, когда он в благостном настроении. А то прибьет уже после фразы: "Давно хотел тебе сказать, я тоже из реальности...."

А, собственно, почему бы и не сделать этого сейчас? Вроде бы момент вполне удобный.

— Кирилл, у меня к тебе разговор есть. Небольшой.

— Ну говори уж, внебрачный сын Супер Марио!

— Я давно хотел тебе сказать, да все как-то случай не представлялся...

Я только начала, только успела произнести два слова, как из кустов на меня вылетело улыбающееся и шипящее нечто размером с кота. При ближайшем рассмотрении существо котом и оказалось — довольно крупным таким котом, размером с рысь или с Брыся, но это я забегаю вперед, потому что в тот момент, когда улыбающийся во весь рот котяра сиганул мне на грудь, рассматривать его мне было некогда. Зверек буквально сшиб легкую меня с ног! А что ему, я вешу-то в этом теле килограмм 45... Я рефлекторно вцепилась коту в загривок обеими руками, и мы оба повалились на землю. При этом Брысь, так и восседавший на моем плече, не удержавшись полетел куда-то в сторону...

Я успела дать коту в ухо раньше, чем поняла: монстр не нападал, он искал защиты! Оттуда же, из кустов, выскочили сразу трое разнообразных монстров, как повелось в "Годвилле" — странных и сотканных из пародий, мемов и шуток. Гамадрил-шалун, жутконос и кенгуру-боксер. Свою ошибку монстры поняли сразу же, и даже попытались удрать обратно в кусты, но не успели. Наш геройский отряд среагировал молниеносно — монстров отправили на тот свет моментально и без раздумий.

Когда последний из врагов упал на землю бездыханным, я уже успела подняться на ноги, обеими руками прижимая к груди кота, а четверка моих товарищей — встать напротив меня в напряженных позах, сжимая оружие, или (у кого его не было) кулаки.

— Отдирай гада, — крикнул мне Кирилл, замахиваясь самопалицей, — отдирай и кидай. Сейчас я им в бейсбол сыграю!

У его ног стоял на задних лапах питомец, сжимая в передних свои крошечные, но острые мечи, выразительно покачивая ими.

— Стойте! Он не нападает! Он наоборот спасался... Он ищет защиты!

Кота и в самом деле пришлось отдирать от моей груди, так крепко он вцепился когтями в гидрокостюм. Но когда я все же сумела сделать это, то была вознаграждена самой широкой и благодарной улыбкой на свете. Монстр улыбался! Так широко и душевно, что я тут же рефлекторно улыбнулась в ответ.

— Почеширский кот! — констатировала Шакки, и в ее голосе послышалась грусть. — Мой первый питомец был почеширским котом.

Стоящий сзади Бегемот положил голову хозяйке на плечо, прося ласки, и девушка потрепала его за ухом.

— Я тебя люблю, скотинка, — сказала она, — но ты же понимаешь, первый питомец — это первый питомец.

Герои опустили оружие. Кот улыбался, глядя мне в глаза. Я глупо улыбалась ему в ответ.

— Ну отпусти уж его, недоразумение! — сказал мне Кирилл.

— Не отпущу! Я его оставлю!

— Да как ты его оставишь? Это же монстр!

Монстр тем временем вполне дружелюбно мявкнул и лизнул меня в нос. От неожиданности я ойкнула, разжала руки, и кот плюхнулся мне под ноги, тут же спрятавшись за меня.

— Какой это монстр? Это же котеночек!

— Видел я однажды, как такой котеночек герою сердце вырвал, — со знанием дела изрек Лем.

— Мой так делать не станет!

Я опустилась перед котом на колени и ласково погладила его по голове.

— Я назову тебя Пуська! — сказала я. Зверек не возражал. А если б и возражал, кто б его спрашивал? В моих книгах питомцев всегда зовут Пуськами! Вот наконец-то и у меня свой Пуська появится.

— Вы что-нибудь понимаете? — обратился Кирилл к героям. — Что за чертовщина происходит? Ну ладно монстры гоняются за монстрами, мало ли, какие у них там между собой разборки и обиды. Но чтоб монстр сам в питомцы просился, да еще к герою-недомерку?

— Я не недомерок! — возмутилась я.

— Ты недомерок, недоделок, недочудик и даже полурослик! Но ты наш полурослик!

— Не обижай полуросликов! — вступилась за меня миниатюрная Шакки.

— Вас обидишь, как же... — улыбаясь, заворчал Кирилл, поглядывая на вздымающуюся над головой Шакки махину бармаглота. — Ладно, шутки-шутками, а "Годвилль" пошел вразнос. Монстр, ищущий защиту у героя! Это что ж за чудо-то такое? Что будет следующим? Герой на поводке у монстра?

Герои загудели, обсуждая сказанное. Обсуждение изобиловало выражениями: "Нет", "Быть не может!" и "Да никогда в жизни!" А я тем временем рассматривала своего питомца. Зверек был гибридом манула и чеширского кота из голливудской Алисы. Большое, пушистое, вечно улыбающееся чудо. Мечта, а не питомец!

— Пуська, — позвала я, — будешь моим другом?

— Ня! — мяукнул кот. Вроде бы мяукнул утвердительно, уж я-то разбираюсь в интонациях някающих котов.

— Пойдешь с нами?

— Ня! — снова изрек он, на этот раз точно утвердительно. И тут же в один прыжок взлетел мне на плечо, подальше от так и не спрятавшего свои мечи Брыся, косо поглядывавшего на моего нового друга.

— Брысь! Брысюшка! Ну не ревнуй! Тебя я тоже люблю! И вообще, у тебя свой хозяин есть.

Брысь зашипел на Пуську, ответившего ему своей лучезарной улыбкой, спрятал мечи и запрыгнул на плечо Кириллу. Ну и ладно! Ну и пусть обижается, мы не гордые! То есть гордые, и обидно, конечно, но все равно, ну и ладно!

Мы снова двинулись в путь, к столице. Только я теперь вынуждена была идти последней, постоянно оглядываясь по сторонам. Моего Пуську невзлюбили разом все питомцы нашей команды, от крошечного, но полного ярости хомячка-берсеркера Лема, до здоровенного бармаглота Шакки. Питомцы мышковали где-то по окрестностям, двигаясь параллельно героям и время от времени то выходя из леса к своим хозяевам, то пропадая вновь. И каждый, выходя, считал своим долгом рыкнуть, мякнуть или зашипеть на бедного Пуську, за здоровье которого я теперь опасалась. Сами герои к моему коту никакой неприязни не испытывали. С ним все перезнакомились, каждый почесал его за ухом и вынес свой вердикт, что питомец годный, в бою пригодится. А вот их питомцы Пуську признавать не хотели.

Где-то через час такой прогулки под давящими черными тучами мы подошли к столице.

Мама дорогая, что там творилось! На воротах больше не было стражников-рекетиров. Да какое там, ворот тоже не было! Тяжелые деревянные створки, обитые железом, валялись поодаль. Многие сараи и домишки, притулившиеся в окрестностях стены, были разнесены в щепки, а иные — догорали, весело потрескивая. Поблизости от ворот валялись тела. Много тел! Настолько много, что мне снова стало страшно. Здесь была битва и битва жестокая. Слава Богу, что в основном на земле лежали тела павших монстров, но были среди них и люди, то есть герои.

Держа наготове оружие (даже я покрепче стиснула в руке свой карандаш с его смешным боевым бонусом) мы шагнули в ворота. А за воротами нас ждал праздник!

Город гудел как растревоженный улей. То тут, то там на земле валялись мертвые тела, на сей раз — только монстрячьи. Кое-где герои, зажав монстров по углам, душевно и с удовольствием их били подручными материалами. Питомцы от мала до велика жались поближе к своим хозяевам, и то тут, то там раздавались воинственные крики героев, когда чей-то питомец все-таки попадал под раздачу.

— М-да, — протянул Кирилл, — говорил я администратору Годвилля, что героев лучше не злить. Кажется, тут у нас полноценная и масштабная революция.

Дурное предчувствие накатывало на меня все сильнее и сильнее и я заозиралась, пытаясь найти причину этого страха, забиравшегося под кожу. Что-то было не так. Дело было не в повсеместном мордобое и разбросанных телах монстров... Хотя нет, и в них тоже!

— Шакки, скажи, а как скоро должны жуки-монстроуборщики появиться?

— Мгновенно! — ответила девушка. — Как правило, минут пять проходит после смерти монстра, и они появляются.

— Как думаешь, все эти монстры меньше пяти минут назад умерли?

Вопрос был риторическим. Мордобой скорее всего начался сразу же после нашего ухода в спасательный рейд. Героев в кабаке так возмутил бессовестный налет монстров на их заведение и так вдохновил наш пример (мы же отправились в неизвестность, в самое логово монстров), что те, кого мы в свой отряд не взяли, скорее всего решили поквитаться с невиновными монстрами. С теми, кто первым под руку попался.

А жуки-монстроуборщики, где же они? Провалились в недра "Годвилля" во время землетрясения? Или же заняты уборкой большого количества тел где-то еще? Хотя скорее всего дело было в другом. Монстры никогда не умирали в городах! Их некому было убивать. В городе могли появляться и герои и монстры безо всякого вреда друг для друга. Раньше! Теперь же все изменилось!

Теперь неправильность ситуации осознали все. Осознали и встали как вкопанные, глядя на дымящийся, частично разгромленный город. А я, окинув его взглядом еще раз, осознала и второе изменение в игре. Гораздо более важное, чем отсутствие монстроуборщиков, на мой личный взгляд, по крайней мере. Дошло оно и до Кирилла, как я поняла по его изменившемуся лицу и тираде из отборного мата, которую он выдал, обращаясь в пустоту.

Исчез храм! Главный храм Годвилля как города и "Годвилля" как игры, как мира. Величественного пятидесятиметрового здания, которое было видно из любой точки города, не стало. И я предполагала, что если мы пройдем вглубь столицы, за частично разгромленные торговые лотки, то мы увидим огромную гору обломков на том месте, где когда-то стоял гигантский и прекрасный храм.

— Ох и наворотил я тут делов! — сказал Кирилл, схватившись за голову.

— Ну, не совсем ты, — успокоила я его, — это герои храм развалили.

— Ага! А я их на это подбил своими зажигательными пьяными речами. Вдохновил на ратные подвиги! Ай молодец я! Ай молодец!

А на нас тем временем уже надвигалось трио рослых героев, от 40 до 50 уровней, кровожадно поглядывая на наших питомцев. Я сняла Пуську с плеча и прижала к груди, Лем запихнул за пазуху своего хомячка, а Ниволль встала перед карликовым дракончиком. Шакки попыталась, было, загородить своего бармаглота, но разница в габаритах была слишком существенной. В глаза сначала бросался питомец, а уж потом у его колен была заметна девушка-полурослик.

— Эти монстры — ваши питомцы? — хмуро поинтересовался один из героев.

— А так — не видно? — не менее хмуро ответил Кирилл. — К их меню обратитесь и увидите, питомец это, или вольный монстр.

— А, ну да...

Похоже, такой способ распознавания монстров им в головы не приходил. Нормальное явление в "Годвилле", как я уже успела убедиться. Тут вообще сначала бьют, а потом разговаривают.

— Вы нам лучше расскажите, что тут происходит? — шагнув вперед, сказала Шакки. — С чего такое побоище?

— Монстры оскотинели, — заявил герой, которого, судя по всплывающей подсказке, звали Шамбамбукли, — в конец озверели! И монахи тоже... Я сам не видел, мне рассказывали, что в храме зал воскрешений на ремонт закрыли. А нам что, если зверушка померла, сразу хоронить его нести? Нет уж!

— Мы, в общем-то, так и собирались сделать. — добавил второй, с чуточку более нормальным именем, Джеди. — Нам как-то в голову не пришло... Ну сказали монахи, что закрыт зал на ремонт, так чего ж делать? Монахам виднее. Но, говорят, нашлись смелые герои...

— Даже не герои! Ходит слух, что Годвилль посетил один из богов, вселившись в тело своего героя!

Кирилл смачно хлонул себя кулаком по лбу.

— Он-то и сказал: "Доколе мы будем терпеть это? Сравняем храм с землей и построим новый!"

Кирилл хлопнул себя по лбу вторично.

— А потом и бога этого не стало, — не замечая его реакции продолжал Шамбамбукли. — Говорят, вломились в таверну чудовища, коих ни один герой отродясь не встречал. Здоровенные, крепкие, никакое оружие их не берет! И унесли бога... Кто-то в погоню отправился, ну а мы, было, в храм двинулись, с монахами поговорить. Может и Рандом с ним, с ремонтом! Алтарь есть, золото у нас собой, так может быть можно и во время ремонта обряд проводить? Нам то что, пусть хоть известка на голову капает, лишь бы питомец жив был! Но монахи сказали: "Нет! Нельзя!" И тут слух прошел, будто двое героев смогли в обход монахов воскрешение совершить! Сами! Значит, что? Значит, врут монахи!

Настала моя очередь желать срочно провалиться под землю. Вот почудили мы все... И Кирилл со своими пламенными речами, и мы с Шакки с нашими подвигами в храме.

— А храм-то вы зачем разнесли? — спросил Кирилл. — Даже не так, вы скажите лучше, КАК вы его разнести смогли? Он же здоровенный, как сволочь! Он же на века строился!

— А мы и сами не знаем! — развел руками герой. — Мы монахов бить пошли, витражей немного поколотили. О том, чтобы храм разрушить никто и не помышлял. Он как-то сам упал! Честно!

— Да ну? — скептически поинтересовался Кирилл. — Есть три вида лжи. Обычная, гнусная и "Мы ничего не трогали, оно само рухнуло!"

— Ну, мы правда ничего не трогали! Ну, то есть трогали... Но кто знал, что яйцо это такое хрупкое?

— А вот с этого места поподробнее, пожалуйста.

— Там в подвале, под общим залом для воскрешений, еще одно помещение было. Монахи его особенно упорно защищали, не хотели нас туда пускать. Хорошо дрались, в общем. Но мы вломились. А там комната... Большая такая, стены из золотых кирпичей! А в центре комнаты на пьедестале — яйцо золотое. Большое такое, с голову размером! И светится!

— И вы его разбили?

— Не, ну не я лично... Нас же много было. Его кто-то подержать взял, покрутить, понять, что это за штука такая. Кому-то тоже подержать захотелось, потом еще кому-то. В общем, как-то так его и уронили. А оно хрупкое такое...

— Замечательно! И что же?

— А потом все как стало рушиться... Еле ноги унесли! Не все, кстати. Много героев под завалами осталось. Погибли, наверное.

Сказано это было так буднично, что у меня екнуло сердце. А потом я вспомнила, я же в "Годвилле". В виртуальном мире, в котором смерть — это не навсовсем, это всего на несколько дней. Сама, вон, недавно в воскрешении Кирилла поучаствовала. Здесь не боятся смерти, здесь чужая смерть не пугает. Ну, завалило сколько-то героев обломками рухнувшего вдруг храма, подумаешь! Воскреснут!

И тут у меня снова екнуло сердце...

— А как же они теперь воскреснут? — спросила я.

— Вот именно... — хмуро сказал Кирилл. — Вот именно!

Трио героев робко переминались перед нами с ноги на ногу.

— Ладно, с храмом понятно. Сам упал, с кем не бывает? А на монстров вы чего ополчились? Вон сколько положили! И скольких сами потеряли. Да теперь еще и на питомцев охоту устроили повсеместную.

— Не, ну а чего они?

— Аргумент! Не поспоришь.

— Ну они же сами начали! Кабак разнесли, бога похитили...

— Да вернули меня уже, вернули! — воскликнул Кирилл. — Вот он я, живой, никуда не делся! Только я в шоке от того, сколько дел тут за мое короткое отсутствие наворотить успели.

Глаза героев округлились.

— Ты — Моргот Кровавый?

— Да. Блин, вы хоть иногда в свойства собеседника глазом кликаете, а? Хотя вообще-то мне больше по душе другое имя. Просто Кирилл.

— Обалдеть! Я о тебе столько слышал!

— И я!

— И я тоже!

— Все! — заявил Кирилл, оборачиваясь к нам. — Сил моих больше нет! Устал я быть богом! Все! Не хочу больше. Хочу в кабак! Шакки, веди меня!

Девушка улыбнулась. Ее такие мелочи, как рухнувший храм, особо не занимали. А вот помочь уставшему другу она всегда была рада. Как и выпить.

— Айда за мной!

— А мы? — крикнул нам вслед Джеди.

— А вы, — ответила я, — отправляйтесь-ка лучше завалы храма разбирать, чем на чужих питомцев охотиться. Монстров вы все равно почти всех выгнали или перебили, остались только чьи-то монстры, домашние и любимые. Ваши-то, кстати, где?

— Под завалами храма остались. Я ждал, что мой Пепялка как обычно сам у меня в рюкзаке появится... А он так и не появился.

Да, мои худшие опасения начинали сбываться. Я покрепче обняла Пуську и посоветовала героям:

— Вот и идите разбирать завалы, хватит ерундой заниматься. Там же ваши питомцы! Достаньте их тела, а там может и способ воскресить их найдем! И народу к этому побольше подключите, хватит уж геройствовать.

Оставив своих собеседников обсуждать и обдумывать услышанное, я догнала наш отряд, лавировавший между очагами локальных драк в сторону кабака. Того самого, откуда Кирилла похитили несколько часов назад.

Заведение, несмотря на беспорядки в Столице, уцелело и даже функционировало. Бот бармен стоял за стойкой и гостеприимно улыбался нам, приглашая отобедать.

— Деньги у кого есть? — спросил Кирилл.

Герои зазвенели кошельками и насыпали в общую кучу тысячи полторы золотых монет. Я Годвилльские цены знала, конечно, поверхностно — не так давно я в этой игре, в обоих смыслах этого выражения, но, кажется, на обед нам хватало. Но Кирилл почему-то об обеде и не думал.

— Хозяин! Всем вина! — распорядился он.

— Нет! — пискнула я. — Четыре бокала вина и жареную курочку с чаем.

Герои обидно засмеялись, а Лем подтолкнул меня к столу.

— Ты где гулять привык? — спросил он.

— В смысле?

— Ну, в каком кабаке обычно пьешь?

— Да не пью я!

— Персиваль, хорош шутить, в самом деле! Не смешно уже. Мне просто интересно, где у нас наливают вино в бокалы, а не подают в графинах?

Я прикусила язык. Надеюсь, этот прокол тоже спишут на мои странности, а не начнут допрашивать меня с пристрастием, решив, что я чего-то недоговариваю. Плохонький из меня секретный агент, я бы прокололась на этапе перелета в страну, где мне нужно было бы шпионить! Обязательно что-нибудь да брякну!

А Лем тем временем продолжал:

— Просто если там все так изысканно, то может и героини там отрываются... Ну, ты понимаешь!

— Да здесь я обычно гуляю, здесь! Я оговорился просто. Мне просто почему-то подумалось, что Кирилл пять графинов вина заказал, каждому по одному. А это ж много... И дорого, наверное... Я уже потом понял, что графин-то один будет.

— Как один? — услышал наш разговор Кирилл. — Я ж пять заказал!

Я устало закрыла лицо руками. Что я несу... Мне надо молчать, больше молчать, вообще стараться не открывать рта. Не буду я Кириллу ничего рассказывать. Все равно мы отсюда никогда не выберемся и, скорее всего, тут и умрем. Не на несколько дней, а навсегда, потому что возомнившие о себе черт-те что герои разнесли храм, в котором происходили воскрешения героев!

В общем, мной овладела такая апатия, что даже Лем отстал от меня со своими вопросами, поняв, что меня сейчас лучше не трогать. А Кирилл, тем временем, заполучив вожделенное вино, разлил героям по кружке, не обделив и меня, и принялся рассуждать.

— Итак, что мы имеем? По-прежнему ничего. Причин, забросивших меня в этот мир, мы не знаем, способа вытащить меня обратно — тоже, зато здесь мы имеем одного опасного врага в лице администратора Годвилля и кучу его подручных, в лице таких здоровенных гадов, как расчленяшка, мустанк, зомбайн и наверняка еще великое множество подобных бугаев. А главная проблема у нас какая? Правильно, разваленный в хлам храм. Внук Пакмана, а ты чего не пьешь?

— Не хочу! — буркнула я.

Кирилл вдруг оказался за моей спиной и положил мне руки на плечи.

— Персиваль, ты думаешь, у тебя был тяжелый день, да?

— Да! — все также хмуро ответила я.

— Поверь, у меня он тоже был не сахар. Я не буду говорить тебе о том, что твои проблемы — мелочь в сравнении с моими, потому что я в этом не уверен. Да, я заброшен в чужой мир и не вижу способа выбраться обратно, а ты вроде бы на своем месте, в своем мире. Но твой мир сдвинулся с места, а ты — достаточно сообразительный паренек, чтобы чувствовать все эти изменения. И я вижу, ты их чувствуешь в полной мере и всей душой их переживаешь.

Я отняла руки от лица и обернулась к Кириллу. Не ожидала я от него таких слов. Второй раз за последние несколько часов этот человек, показавшийся мне в первое мгновение хамоватым алкоголиком, здорово меня удивляет.

— И что же мне делать? — глупо спросила я.

— Для начала — расслабься. Выпей вина, оно здесь отменное. А потом — прими участие в нашем военном совете. Может вместе мы что-то и придумаем? Ага?

Руки Кирилла исчезли с моих плеч, а вместо них появилась рука Шакки, сидящей слева от меня и Ниволль, сидящей справа.

— Ага? — хором спросили они меня.

— Ага! — ответила я и улыбнулась. Кажется, впервые с того момента, как мы с Шакки вернулись из храма после воскрешения Брыся.

Я сделала глоток из кружки. Не могу согласиться с Кириллом, что вино отменное, но это только потому, что я совершенно не разбираюсь в винах. Я — девушка, причем девушка порядочная. Там, у себя, в реальном мире я пробовала вино от силы пару раз, на днях рождения, и я представления не имею, как отличить хорошее от плохого. В реальности вино не показалось мне вкусным. Оно было кислым и словно бы сушило язык, а это — было в самом деле сладким и вкусным. Может таким и должно быть хорошее, настоящее вино?

— Ну что, продолжим? — спросил Кирилл, глядя на меня. — Наш внук Пакмана вроде бы пришел в себя.

— Кстати, а может ты объяснишь, кто такой Пакман? — спросила Шакки. — И почему наш Перси — его внук?

— Это так, шутка из мира богов, — стушевался Кирилл, — не хочу вам ее рассказывать, все равно не поймете. Давайте вернемся к нашим баранам, то есть к нашей ситуации. Вношу предположение, что главный храм столицы как раз и служил местом связи наших миров. Думаю, что землетрясение, которое мы ощутили в катакомбах администратора Годвилля, как раз и было следствием его обрушения.

— И тучи! — поддакнула Шакки. — Раньше у нас бывали дожди и грозы, бывали тучи. Но такого я не видела никогда. Думаю, что тучи как раз и закрывают нас от богов, поэтому боги не видят нас, а мы — не слышим гласов божьих.

— Гипотеза принимается как рабочая. Получается, что весь мир держался на этом храме. И когда его не стало — все пошло кувырком.

Я слушала и размышляла. Если главный храм действительно был точкой связи нашего мира и "Годвилля", то может быть он как-то связан с нашим переносом сюда? И тогда после разрушения храма мы или должны были тут же вернуться обратно, чего не произошло, или теперь уже не вернемся никогда, потому что храма нет и связь двух миров разорвана. Я опять затосковала и хотела, было, сделать еще один глоток вина, но обнаружила, что кружка пуста.

— Друзья, а плесните-ка мне вина? — попросила я, обнаружив, что мой язык слегка заплетается.

— Ну ты нахал! — заявила Шакки. — Тоже мне, джентльмен! Рядом с тобой две дамы сидят и у них, между прочим, вино уже тоже закончилось. А ты мало того что за дамами не ухаживаешь, так еще и ждешь что тебе кто-то нальет?

Пристыженная и оскорбленная в лучших чувствах (я же девушка, как они не понимают?) я потянулась к графину.

— Я высказался, — закончил Кирилл. — Идей у меня нет. Может быть, у кого-то еще они есть?

— Погодите-ка, — сказала я, — а кто построил храм? Герои?

Мои друзья рассмеялись.

— Когда герои умели что-то строить? — вопросом на вопрос ответил Лем. — Мы больше по другой части. Мы — приключенцы.

— А кто тогда? Боты?

— Кто?

— Ну... Эти... Те, которые не герои. Как стражники, лекари, бармен наш...

— Знаешь, Перси, скорее всего и не они тоже. Храм был всегда.

— И на ремонт никогда не закрывался?

— Никогда! Храм был всегда! У меня — 61 уровень и храм я помню с тех пор, как сам босяком был, еще не избранным Всевышним.

— Значит, храм построили Демиурги? — вмешался Кирилл. — Создатели. Они сотворили "Годвилль" со всеми его городами, лесами, полями и храмами. Логично?

— Логично, — согласился Лем. — Раз храм был всегда, значит логично. Кто еще, если не Демиурги? Значит, они и могут его отстроить заново. Они же всемогущи!

— Но как они узнают, что храм рухнул? — спросила Ниволль. — Если нас не видят наши боги, то может быть и Демиурги не видят своего мира.

— Зато они видят, что в созданном их мире творится что-то неладное, — сказал Кирилл. — Ну, точнее, я на это надеюсь. На их всемогущество. Должны видеть. Да и Аня, то есть шаккина богиня, должна была с ними связаться, рассказать обо мне и о том, что тут вообще происходит. Таким образом, надежда у нас только на создателей этого мира. Что они увидят разрушенный храм и отстроят его в мгновение ока. И тогда все встанет на свои места. И герои смогут снова умирать и воскресать, и питомцы... И боги снова увидят своих подопечных и смогут им помогать...

— Или мешать отдыхать! — подхватила Шакки. — Я обычно только в кабак зайду — тут же молния. Или глас! Мол, Шакки, завязывай пить, геройствовать надо. Я ее люблю, конечно, Всевышнюю свою, но надо же мне и отдыхать когда-то.

Я налила себе еще вина, получила тычок локтем от Шакки и налила и ей тоже. Вкусно! И почему я раньше вина не пробовала? Настроение стремительно повышалось и, кажется, не только у меня. Мои друзья тоже повеселили, скорее всего, от осознания того, что нашли решение проблемы. В самом деле, ведь не все так плохо! Ну, рухнул храм, делов-то? Сейчас Демиурги, то есть создатели игры, обнаружат этот сбой у себя на сервере, все починят и все станет как прежде. Павшие герои воскреснут и начнут собирать золото на воскрешение питомцев. Собирать и тут же пропивать, как они обычно делают. А мы с Кириллом — вернемся домой. Правда, я понятия не имела, как именно мы вернемся, но это меня почему-то совершенно перестало беспокоить. А что? Хорошо сидим, пьем вкусное вино в компании верных друзей.

Я в такой компании вообще не против тут задержаться! Они все такие милые, особенно Шакки! Да и Кирилл тоже ничего, когда не зазнается и не дразнится. Станем гулять, искать приключения, убивать монстров... Приключенцы мы, в конце концов, или нет?

— Жертва сбоя системы, ты к курочке своей что-то не притронулся, — сказал вдруг Кирилл.

— А я что-то сыт... — дружелюбно улыбнулась ему я. — Мне и так хорошо!

Он почему-то покачал головой. Как-то укоризненно, будто бы осуждает меня за то, что я курочку не съела. Но все равно он милый... И беспокоится за меня...

— Что-то развезло нашего мелкого, — сказал он.

— Да это от стресса! — ответила Шакки. — На Персиваля столько неприятностей свалилось за последнее время. Тут любой бы не выдержал, с катушек бы съезжать начал.

— Да он, в принципе, сколько я его знаю, таким и был. Как брякнет что-нибудь — хоть стой, хоть падай. Когда мы с ним познакомились, я его от андеда мороза спас, но дедушка его, видать, все же пару раз здорово приложил, потому что первое время Персиваль свой пол путал. В женском роде о себе говорил!

Герои опять рассмеялись. Вроде и надо мной, но как-то по-доброму, так что я на них даже совсем не обиделась.

Заведение, тем временем, потихоньку заполнялось, видимо всегодвилльское истребление монстров благополучно завершилось и герои отправились праздновать победу на честно отнятые у убиенных монстров деньги. Официант принес нам еще один кувшин вина, вместо выпитого, и я как-то отрешенно подумала, что это уже шестой. Или седьмой? А сколько же в них? Литр или полтора? А так уж ли это важно?

На сцену возле барной стойки вышли трое ботов, достав гитары, принялись наигрывать что-то разухабистое и удалое, и меня так потянуло в пляс, так захотелось спеть...

— Ладно! — Кирилл встал и поднял кружку, намереваясь сказать тост. — Совещание показало, что ситуация по-прежнему аховая, но мы — вместе, а вместе мы — сила! Поэтому предлагаю выпить за нас!

— Да! — в три глотки взревели остальные герои.

— Да! — радостно закричала я, грохая своей кружкой о протянутые четыре.

— Как говорят в нашем мире, в любой непонятной ситуации — ложись спать! Поэтому предлагаю сейчас допить заказанное, поужинать и снять пару комнат на постоялом дворе. А к утру может что-то и изменится!

— Утро вечера мудренее! — поддакнула я, падая обратно на стул.

— Так, этому столику больше на наливать!

— Это еще почему? Всем можно, а мне нельзя? Я что, самая... то есть самый низкоуровневый здесь?

— Отрыжка восьмибитной системы, тебе уже хватит. Ты опять свой пол путать начал.

— А это у меня... ик... наследственное, с вином не связанное. Ик! Да! Я еще даже спеть могу!

— Спой! — закричали Ниволль с Лемом. И когда это она успела оказаться у него на коленях? Быстро у них тут все... Да и Шакки явно этой ночью одна спать не собирается. Кажется, когда мы сюда пришли, она от Кирилла дальше сидела, а сейчас — рядом с ним. И вон, голову ему на плечо положила.

— Щас спою! — заявила я и вскочила, с грохотом отодвигая стул. — А о чем вам спеть?

— О любви, конечно же!

Я задумалась. Музыканты наяривали что-то тяжелое, и мои любимые романтичные песни Тэм Гринхилл на эту музыку никак не ложились. Зато под нее прекрасно подходила одна замечательная песня, которую с большой натяжкой можно было характеризовать как "о любви". Но зато она прекрасно подходила и под музыку и под мое настроение.

— Слушайте!

Была любимая и звезд лучи.

Теперь зови меня скалой в ночи!

Я просыпаюсь в шторм, и вновь вперед.

По гребням исполинских волн

Мой конь меня несет...

Мне впервые доводилось петь эту песню мужским голосом, и от осознания этого я как-то совершенно не в тему хихикнула. Обычно, когда я брала в руки гитару и исполняла ее своим тонким девчачьим голоском, меня слушали с удовольствием, но потом напоминали, что песня все же мужская и тяжелая, хоть и написана женщиной.

— Была любимая и свет небес.

Теперь зови меня творящим месть!

Со мною встретившись, пойдешь на дно,

И кто там ждет тебя на берегу -

Мне все равно...

Музыканты услышали меня и теперь подстраивали свой ритм под меня. Получалось удачно и гармонично.

— Была любимая и степь весной.

Теперь зови меня кошмарным сном!

Дробится палуба и киль трещит -

Проклятье не поможет, и мольба не защитит.

Кирилл встал со своего место и пристально смотрел на меня. Я подумала, что это от того, что ему нравится песня, и голос мой окреп еще больше. Как раз для финала, для последних строк!

— Была любимая и снег в горах,

Теперь зови меня дарящим страх!

Поставит выплывший на карте знак -

Меня там больше нет:

Я ускакал во мрак.

Была любимая, и смех, и грусть.

Теперь зови меня — не отзовусь!

Пока чиста морских небес лазурь,

Я сплю и вижу прошлое во сне -

До новых бурь...

Музыканты — молодцы! Ну и что, что они — всего лишь кусочки этого виртуального мира. Почувствовали меня! Ощутили мою песню и даже закончили играть в тот миг, когда оборвались мои слова. В немноголюдной таверне на несколько секунд повисла тишина, а затем герои и героини вразнобой заулюлюкали, засвистели и захлопали, выражая свое одобрение. Я поклонилась, чувствуя, что краснею — там, в реальном мире таких благодарных слушателей у меня не было. Честно признаться, на гитаре я играю посредственно, а пою... Ну, пою вроде неплохо. Но "Легенду о Всаднике" нужно петь мужчине, однозначно. Лучше всего это получалось у Виктора Тюряева, оно же Сауроныч, он же Зауралыч.

Кирилл подошел ко мне и положил левую руку на плечо.

— Хорошо поешь, Перси! — сказал он.

Это приятно было слышать. Да и рука на плече тоже была приятна и, надо сказать, полезна. Я, почему-то, не могла твердо стоять на ногах, меня шатало и покачивало.

— А скажи мне, дорогой мой друг и товарищ, ты еще какие-нибудь песни на стихи Семеновой знаешь?

— Конечно, знаю! — ответила я. — Очень люблю "Наемников"!

— Надо же, какое совпадение! — почему-то с лица Кирилла сошла улыбка, а взгляд стал каким-то... не таким! Ой, совсем не таким! Точно также он смотрел там, в пещерах, на агента Смита, прежде чем броситься на него. Вот только сейчас он таким прожигающим насквозь взглядом смотрел на меня.

— Совпадение? — глупо переспросила я.

— Ага! Совпадение! Я просто тоже очень люблю Семенову. Ее стихи и ее книги.

Он ударил коротко, без замаха, но моему тщедушному тельцу 16 уровня этого было более чем достаточно. Особенно когда удар прилетает от героя, который почти вчетверо больше тебя по уровню. Я перелетела через стол и приземлилась за ним. Очень неудачно приземлилась, на голову, от чего в шее что-то с легким треском сместилось.

Герои повскакивали с мест, но, к моему сожалению, не кинулись меня защищать. Они просто уходили с траектории моего возможного следующего полета. Наперерез Кириллу бросилась только Шакки, но она успела произнести только: "Какого?...", как была отброшена в сторону одним мощным толчком.

— Шакки, не лезь! Я тебе потом объясню.

Меня поставили на ноги, но только затем, чтобы еще раз заехать в челюсть, свернув ее на бок. Больно было так, что из моих глаз брызнули слезы. Что я такого сделала-то? Но задать этот вопрос я не успела, Кирилл снова поднял меня с пола, поставил на ноги и ударил в солнечное сплетение. Удара коленом в лицо я уже даже не почувствовала, только противно хрустнуло что-то в носу...

— Кирилл, да что ты творишь? — закричала Шакки, повиснув у него на плечах.

— Он — тоже бог! — зарычал Кирилл, стряхивая девушку с себя. — Он тоже из моего мира!

— Ты уверен?

— Более чем!

— Я сейчас все объясню! — попыталась сказать я, сплевывая кровь и выбитые зубы. Боже мой, как же больно...

— Да уж, постарайся! — ответил Кирилл откуда-то со стороны и, вставая с пола, я поняла, зачем он отходил. За своим оружием. Самопалица, чувствуя ярость хозяина, уже загорелась алым огнем. А моя полоска здоровья со 160 очков уже сократилась до 40. Да он меня сейчас с одного удара убьет! И судя по его лицу, именно это он сделать и намерен!

— Ты только положи палицу, я сейчас все объясню!

В этот момент в дверной проем ворвалось нечто стремительное и блестящее. Прочертив в воздухе сияющую полосу, оно ударило Кирилла в грудь, отшвырнув на несколько метров назад, а само также стремительно улетело обратно на улицу. Пока я озадаченно моргала, пытаясь понять, не померещилось ли мне мое внезапное спасение, в таверну вошел человек. Вместо приветствия он гаркнул: "Идиоты! Вы хоть понимаете, что вы наделали?!!"

И когда он посмотрел на меня, взглядом, в котором ненависти и ярости было едва ли не больше, чем у Кирилла секунду назад, я поняла, что здорово погорячилась, мысленно употребив слово "спасение".

— Глава 11. Старый Эйфель.

Персиваля унесло. Это я заметил практически сразу, когда наш малец начал заговариваться и отвечать невпопад. Я улыбнулся, в очередной раз подумав, что судьба свела меня, наверное, с самым забавным героем "Годвилля" и попытался вернуться к попыткам осмысления ситуации, в которой я оказался. Ситуация аховая, конечно, но... Как я уже говорил в самом начале, едва оказавшись здесь, лучше уж "Годвилль", чем какой-нибудь "World of tanks". Тут я всех знаю, тут многие знают меня и правила существования этой игры мне более-менее понятны. Ну, за исключением логики Персиваля, который так хотел есть, а теперь налегает на вино, игнорируя свою жареную курицу.

В общем, я предложил всем разойтись отдохнуть, но тут Персиваль решил спеть... И с первых же строк его песни я протрезвел! Хмель с меня сняло будто пелену тумана порывом ветра, потому что пел наш виртуальный чудик "Легенду о Всаднике", красивую и страшную песню из не помню какого по счету "Волкодава" Марии Семеновой. Песню, которую в "Годвилле" знать не могли в принципе! Наша это песня, из моего мира!

И вот тут в моей голове стали один за одним вставать в общую картину элементы пазла под названием "Персиваль Несчастный морочит голову Кириллу Кудряшову"! Сколько раз я назвал его Внуком Пакмана? Бесчисленное количество. Шакки заинтересовалась, кто же такой Пакман, а Персивалю все едино. До него доходят многие мои шутки, которые здесь, в "Годвилле", воспринимаются как загадочные закидоны! Он напился так, как будто пьет в первый раз в жизни, в то время как все нормальные герои вино могут кушать литрами и ТАК их не развезет в принципе никогда.

Блин, да странностей Персиваля набиралось на целую тетрадку, и все они указывали на одно: этот чудик — ни фига не чудик, а такой же человек, как и я! А почему он мне об этом никогда не говорил? Все элементарно: это он закинул меня сюда! Ему за каким-то чертом понадобилось понаблюдать за мной в "Годвилле"! Ведь это он первым подошел ко мне там, в трактире Пивнотауна! А потом, выждав, когда я окажусь рядом, призвал каким-то образом андеда мороза, зная, что я не смогу пройти мимо такой несправедливости, как босс-монстр, избивающей низкоуровневого героя.

Откуда он это мог знать? Элементарно! Значит Персиваль, кем бы он ни был, знал меня в реальной жизни! И знал хорошо, раз так легко предугадывал мои действия.

Но кто он? Среди моих знакомых был только один черный маг, но его уже нет с нами. Доколдовался Вася Ложкин... А если это все же он? Нет, ерунда! Не смог бы этот самовлюбленный и эгоистичный тип так играть закомплексованного подростка! Тогда кто?

А если я все же ошибаюсь? "Годвилль" — проекция реального мира в виртуальность. То, что раньше я не слышал здесь НАШИХ песен, не означает, что их здесь не поют. Утакалтинг — моя точная копия внешне, так может быть богиня Персиваля просто любила эту песню и часто кидала ее своему подопечному гласами, по строчке? Глупость, но надо исключить и этот вариант... Я же в "Годвилле", здесь возможно абсолютно все!

Персиваль, тем временем, допел и сорвал заслуженные аплодисменты. Я встал и направился к нему. Пришло время прояснить все раз и навсегда... И тогда я либо повинюсь перед мальцом в своих глупых подозрениях, либо убью его прямо здесь и сейчас. Хотя нет, не сейчас. Сначала он расскажет мне, кто он и как мне вернуться обратно, а потом я убью его!

— Хорошо поешь, Перси! — сказал я, положив ему на плечо левую руку. Левую — чтобы удобно было правой ему вмазать. Хук с левой у меня не очень, а вот с правой получается вполне достойный. — А скажи мне, дорогой мой друг и товарищ, ты еще какие-нибудь песни на стихи Семеновой знаешь?

— Конечно, знаю! Очень люблю "Наемников"! — ответил Персиваль, глядя на меня своими пьяными глазами.

Я почувствовал, как во мне закипает ненависть. Значит я все же не параноик. Значит Персиваль — такой же Персиваль, как я — Утакалтинг...

— Надо же, какое совпадение! — сказал я, сжимая и разжимая кулак, чувствуя, как к нему приливает кровь.

— Совпадение?

— Ага! Совпадение! Я просто тоже очень люблю Семенову. Ее стихи и ее книги.

Я ударил снизу в челюсть. Все время забываю, что я не в реальности, что здесь сила — не в мускулах, а в уровнях. Персиваль перелетел через стол и грохнулся позади него! Очередной великий черный маг, способный заклинанием отправить меня в виртуальность, но не умеющий держать удар!

Ко мне бросилась Шакки, попыталась повинусть у меня на руке, но я себя уже не контролировал. Я постарался не бить ее, а только оттолкнуть, но моя ярость в сумме с 60-м уровнем дала чуть больший результат — героинька отлетела на несколько метров и загремела где-то среди стульев.

Я поднял Персиваля, своротил ему на бок челюсть, поднял снова, чтобы ударить и снова поднимать с пола. Я забыл о том, что собирался его допрашивать, забыл о том, что только он знает, как мне вернуться обратно. Я забыл обо всем. Меня обманули и предали! Этот маленький герой, которого я полюбил как младшего брата, которому несколько раз спасал жизнь и без которого уже не представлял себя в "Годвилле", оказался врагом, втершимся ко мне в доверие! За это нужно убивать, без вариантов!

Кто-то повис у меня на плечах. Шакки! Ну да, она тоже полюбила этого поганца, этого подлеца, так жестоко меня обманувшего!

— Кирилл, да что ты творишь? — закричала Шакки мне в ухо.

— Он — тоже бог! Он тоже из моего мира! — ответил я, сбрасывая ее с себя.

— Ты уверен?

— Более чем!

Я огляделся, ища свое оружие, самопалицу. Вот чем я прикончу эту гадину, пока он не прочел какое-нибудь заклинание и не вернулся обратно.

— Я сейчас все объясню! — раздался позади меня голос Персиваля.

— Да уж, постарайся!

— Ты только положи палицу, я сейчас все объясню!

Но я не собирался ее класть. Я собирался ее опустить! Ему на голову.

И тут в дверь, а точнее — в то, что от нее осталось, что-то влетело. В первое мгновение я подумал, что это ракета. Во второе мгновение я уже ни о чем не думал, потому как тяжеленное нечто врезалось мне в грудную клетку, круша ребра и отшвыривая меня через пол таверны, сметая мной столы и героев. 120 очков здоровья — как не бывало! Если это действительно ракета или снаряд, значит, администратор Годвилля как минимум изобрел порох, а как максимум — оснастил своих чудовищ вроде мустанка НУРСами. При таком раскладе мне конец, без вариантов!

— Идиоты! Вы хоть понимаете, что наделали? — вопросил мужик, появившийся в дверном проломе.

Смотрел он не на меня, а на Персиваля, видимо предположив, что я с пола уже не встану, а к Персивалю он явно тоже имел какие-то претензии. Пока мне ничто не угрожало, я имел возможность его рассмотреть более-менее детально. Ростом чуть пониже меня, волосы — длинные, прямые, основательно растрепанные. Крепкий, кряжистый, облаченный в какой-то бардовый доспех, в руках — здоровенный молот, который он держит легко и уверенно, словно эта стальная чуха весит не больше пары килограммов.

Пристальный взгляд на нашего гостя заставил всплыть подсказку над его головой. "Эйфель. 30 уровень. Характер — нейтральный."

— Эйфель! — удивленно воскликнул я, забывшись!

— Кретин! — рявкнул тот, оборачиваясь ко мне и замахиваясь молотом. На диалог он явно настроен не был.

Молот рванулся ко мне, и я понял, что несколько секунд назад так припечатало меня в грудь. Рефлекторно я выставил перед собой самопалицу, но молот не воспринял ее как препятствие. Мое оружие переломило пополам, а удар молота на сей раз пришелся мне в голову, едва не сорвав ее с плеч! — 95 очков здоровья. — 90 от боевого бонуса самопалицы. Не понял, она у меня что сейчас, ниже нуля опустилась? Собственно, этот жалкий обрубок был нагляднее любых системных сообщений.

— Да я тебя голыми руками удавлю! — взревел я, поднимаясь и пытаясь унять головокружение.

— Дебил!

Эйфель, которого все вокруг меня расписывали как общительного своего в доску парня, начинался мне казаться негативным, немногословным и довольно агрессивно настроенным. Или мне это только кажется и он на самом деле милашка и лапочка?

Молот, как бумеранг, вернулся ему в руку и перед следующим броском я смог разглядеть его более детально и даже вызвать подсказку. "Молот Тора", — сообщила мне она. — "Боевой бонус неисчислим!" Это как это, простите, неисчислим?

Эйфель снова размахнулся и швырнул в меня свое чудовищное оружие, но на сей раз я не пытался заблокировать удар, я ушел от него, метнувшись в сторону. Ушел удачно, молот просвистел у меня прямо перед лицом и врезался в стену, проломив в ней солидную дыру, но тут же, кувыркаясь, полетел обратно, к своему хозяину. И когда молот лег в его руку, я был уже рядом и со всей силы и ярости, которая вообще-то должна была достаться Персивалю, ударил Эйфеля в живот.

И его живот ударил мою руку.

Я сам не понял, что случилось. Что-то выстрелило в мой кулак, выворачивая мне кисть под неестественным углом. Единственная аналогия, пришедшая мне в голову уже позднее, была с активной броней танка, выстреливающей множество мелких снарядов навстречу приближающемуся бронебойному. А в тот момент мне в голову пришла только боль! Я опустил глаза и увидел, что моя кисть висит лишь на лоскуте кожи, заливая пол таверны кровью.

Я перевел свои расширенные зрачки на Эйфеля, вызывая всплывающую подсказку о его невероятном доспехе. "Доспех из кожи шардевкатрана", прочел я и взглянул своему противнику в лицо.

— Дегенерат! — с сожалением констатировал он, а в следующую секунду мне в висок врезался молот.

"Критическое ранение!" — всплыла перед моими глазами красная надпись. — "Моторные функции ограничены!"

Я открыл глаза и пару раз моргнул, разгоняя белый туман. Попытался встать, но чья-то нога (а чья она еще могла быть?) ударила меня по руке, на которую я попытался опереться, и я повалился на пол лицом вниз. Без сил. Без возможности сопротивляться. Без возможности хотя бы взглянуть напоследок в лицо своего врага.

Надо мной послышалась какая-то возня, ругань, несколько звуков ударов и снова ругань. Шаккин боевой клич "Не взбдни!" и злобное кошачье шипение.

— Да отвалите вы от меня! — закричал Эйфель, судя по звукам — раздавая направо и налево оплеухи. — Не буду я его убивать! Все равно ему скоро конец!

Я перевернулся на спину. В самый раз, чтобы увидеть, как отлетает от Эйфеля Персиваль, попытавшийся ударить его со спины. Доспех из кожи шардевкатрана — страшная вещь и боевой бонус этого одеяния тоже неисчислим. Вот только какого лешего этот артефакт делает в "Годвилле"? Он же из "Свода равновесия" Зорича. Даже не из игры, а из книги. Живой доспех, отражающий любой удар, выстреливающий навстречу клинку или стреле десятки маленьких, но неимоверно сильных отростков, отбивающих любой удар! Обладатель такого доспеха, насколько я помню из книги, может считать себя практически неуязвимым!

Стоп, а почему меня волнует шардевкатранова кожа, но совершенно не волнует чудовищное оружие у Эйфеля в руках? Молот Тора! Он же тоже не из этой игры. Он из комикса, из фильма, из мифологии... Интересно, откуда вот этот конкретный молот, а?

И еще раз стоп. А почему меня волнует оружие Эйфеля, сам Эйфель, но не волнует тот факт, что Персиваль, которого я минуту назад швырял по таверне, круша им столы и круша самого Персиваля, только что попытался встать на мою защиту и крепко огреб, кстати? Или меня так крепко приложили молотом по голове, что у меня уже галлюцинации? Интересно, проезжающий сейчас по разгромленной таверне розовый слон на велосипеде — это реальность, или тоже последствия удара? А то, что Эйфель протягивает мне руку явно с намерением помочь встать?

— Тупоголовый кустистый туебень! — сказал Эйфель, но на сей раз — как-то миролюбиво. — Вставай, будем тебя в чувство приводить.

Я принял его руку и встал на ноги. Честно признаться, соблазн двинуть Эйфелю коленом в пах был страшным, но я сдержался. Не потому, что я такой благородный, просто доспех закрывал и его промежность, а значит при попытке ударить — вполне мог раздробить мне в ответ колено. С 1 очком здоровья получать новые повреждения как-то совсем не хотелось. Я в этом мире уже раз умирал, больше не хочу... Тем более, что если я умру сейчас, воскрешение будет отложено Рандом знает на какое время.

— Ты чего на меня накинулся? — спросил я, падая на уцелевший стул. Шакки, Лем и Ниволль, вместе со своими питомцами, тоже изрядно побитые, встали рядом со мной, не выпуская оружия из рук. Мне на колени запрыгнул Брысь, с самым воинственным видом уставившись на Эйфеля, сжимая в лапках мечи. Позади, на безопасном расстоянии, опустился на стул Персиваль. Всем в драке перепало как следует, оружие Эйфеля с каждого удара отнимало по сотне касаний, но только меня этот гад уделал до такого состояния, когда здоровье уже само не восстановится, в лечебницу идти надобно.

— Ну... Погорячился малость! — ответил Эйфель. И почему его все Старым кличут? Я бы ему больше тридцати лет не дал. Возраст в "Годвилле" — вещь, конечно, относительная, тут вроде бы вообще не стареют, но тем не менее.

— Фигасе, погорячился! — воскликнул я. — Ты мне самопалицу сломал! Ты меня чуть на тот свет не отправил!

— Погорячился! Если б я тебя убить хотел — я бы с тобой сейчас не разговаривал. Ты бы уже мертв был. А что до самопалицы, то она тебе уже вряд ли потребуется. Ты и так считай что уже мертв! И ты, и товарищ твой.

— Товарищ? — я зло покосился на Персиваля. — Этот что ли? Не товарищ он, а гадина подколодная!

Тот что-то пробурчал себе под нос, но на всякий случай передвинул свой стул подальше от меня. Ползи, гад, ползи... Не буду я тебя бить. Пока не буду. А то меня сейчас щелчком добить можно, с одним очком здоровья-то.

— Слушай, Эйфель, я очень хочу послушать, почему это нам с Персивалем конец, но видишь ли, ты меня так уделал, что у меня перед глазами все плывет, а сердце при каждом ударе в сломанные ребра ударяется, что немного неприятно. Ты не против, если я схожу в лечебницу немножко оклематься, а ты меня тут подожди, а? Я бы, кстати, очень хотел узнать, кто ты такой вообще?

— Зови меня Семеном.

Я не удивился. А вот Персиваль за моей спиной ойкнул, икнул и тихонько сказал "Мать-перемать!", чем окончательно разрушил мои сомнения о его принадлежности к моему миру.

— А на счет лечения — тут мы дело и без докторов поправим. Держи!

Эйфель-Семен запустил руку за пазуху и достал оттуда ветвистый корневище, напоминающий корень имбиря.

— Ты бы мне еще грибочков предложил, пушер недоделанный.

— Ешь, не остри! На вкус — дрянь, конечно, но здоровье восстановит в момент!

Я взял корень и осторожно откусил кусочек. На вкус — как гибрид вареной морковки с жареным тараканом. Ах да, еще и с легкими нотками ослиного помета и легким ароматом протухшей водицы из козлячьего копытца. Но Эйфель не соврал, действовать в самом деле начало моментально. Я уже чувствовал, как срастаются мои ребра!

Второй такой же корешок достался Персивалю

— Ну что? Поговорим? — вполне миролюбиво поинтересовался Эйфель.

— Поговорим, — согласился я. — Давай начнем с главного: почему я — идиот, дебил, дегенерат и все прочее? И почему нам с Персивалем конец?

— Тебя Кирилл зовут, верно?

— Верно?

— А тебя? — Эйфель повернулся к Персивалю, который соизволил лишь недовольно хмыкнуть.

— Слушай, Семен, — начал я, — у меня к тебе просьба небольшая. Одолжи мне, пожалуйста, свой молот на пять минут. Даже на одну, мне больше не потребуется. Я сейчас коротенько с Персивалем потолкую, после чего он нам скажет, и как его зовут, и как, а главное — зачем он меня сюда отправил.

— Да не я это! — воскликнул этот гад, вскакивая. — Я понятия не имею, как сама-то сюда попала!

— Опа...

Я сел. В моей голове встроился на своей законное место еще один кусочек пазла. Внук Пакмана подозрительно часто говорил о себе в женском роде. Сначала я не обращал внимания, потом стал списывать это на его глючность и необычность, а потом и вовсе забыл, а вот теперь вспомнил. И мне поплохело. Это я что же, только что метелил девушку?

— Как зовут-то тебя, дочь Евы? — спросил я.

— Оля.

Теперь икнул я. Немногие оставшиеся посетители таверны сели там, где стояли. Кто на пол, кто на стул, если он был рядом и был цел. В заведении вообще остались только Эйфель-Семен, да мой отряд, то есть все те, кто выжил в спасательной операции имени меня. Все "левые" герои, когда началась заварушка с метанием германо-скандинавско-Марвеловского молота, поспешили таверну покинуть, пока не прилетело. Поумнели герои, однако. Понимают, что когда вокруг творятся такие чудеса, лучше искать приключения в другом месте.

— Значит Оля... Ну и скажи мне, Оля, как тебя сюда занесло?

— Также, как и тебя. Сидела, пила кофе. Потом хлоп, и я в "Годвилле".

— А мы с тобой в реальной жизни знакомы?

— Насколько я знаю — нет! — сухо ответила Оля-Персиваль. Блин, как мне о нем теперь думать? Ответил? Ответила?

— А фамилия у тебя есть?

— Гоосен. Оля Гоосен!

— Сочувствую.

Персиваль фыркнул. Ла! Фыркнула! Черт, надо определиться, кто оно у меня в сознании будет. Пусть будет Оля. Девушка.

Нет, не знаю я никаких Оль Гоосен. Такую фамилию раз услышишь — черта с два забудешь.

— Можно подумать, у самого фамилия красивая. Кудряшка Сью!

— Уважаемые попаданцы, — остановил зарождающуюся и какую-то по-детски глупую перепалку Эйфель, — а не желаете ли вы поделиться со мной историей своего попаданства? Я-то просто так на вас накинулся потому, что думал вы тут по своей воле. Ну, полностью, или частично. Пришли сюда, разрушили мой мир, вызвали перезапуск "Годвилля", уничтожив все, чем я тут жил три... нет, наверное уже четыре года по вашему летоисчислению.

— Да это не мы, это герои...

— Ну-ну. А спровоцировали их вы. Давайте, выкладывайте. Часть вашей, точнее — твоей, Кирилл, истории, я уже знаю. Про твой прошлый визит сюда мне достаточно рассказали другие герои. Ты не поладил с кем-то, практиковавшим магию, и он перенес тебя сюда, в тело твоего героя, так? Судя по тому, что твои друзья в нашем мире смогли доступными средствами убедить его вернуть тебя обратно, маг из него был посредственный. Ко мне бы они и близко не подошли.

— Ты тоже маг?

Эйфель рассмеялся.

— Не люблю я это слово. Слишком уж оно фэнтэзийными книжками отдает. Скажем так, я знаю некоторые способы манипуляцияй энергиями, существование которых официальной наукой пока не доказано. А моя... хм... специализация, если можно так выразиться — путешествия в сопричастные миры. Но давайте начнем с вас. С подробностями, пожалуйста, с подробностями. Времени у нас не так уж много. Может быть, я еще даже смогу вам помочь вернуться?

Я пожал плечами, погасив в душе вспыхнувший огонек надежды. Надо оставаться спокойным и рассудительным. Эйфель, не смотря на свои дурные манеры и тяжеленный молот, неплохо к нам расположен, но явно не станет нам ничего рассказывать, пока своими историями не поделимся мы. Не падать же перед ним на колени с криком: "О великий маг, верни меня домой, к маме!" Ибо некогда кое-кто великий сказал: "Никогда никого ни о чем не просите, особенно у тех, кто сильнее вас". Хотя... Мне тут же припомнился другой персонаж этой же книги, сказавший: "Просите, и дано вам будет". Однако, его, помнится, распяли.

И я начал свой рассказ. Кратко, но доходчиво, стараясь не упустить мелких деталей. Начал со своего первого визита, с Васи Ложкина, и его гибели, когда существо, выпущенное мной со страниц черной книги, захватило его тело. Потом кратко пересказал о том, где мы с Персивалем-Олей успели побывать и что сделать. Эйфель выслушал меня внимательно, ни о чем не спросил и перевел взгляд на Олю.

— Теперь — ты.

— Да, да, — поддакнул я, — теперь ты! Мне очень интересно послушать, откуда ты взялась на мою голову, и почему так отчаянно прикидывалась виртуальным чудиком.

— Да испугалась я! — огрызнулась та. — Ты вспомни, как мы с тобой познакомились? Я одна, в незнакомом мире, в шоке от происшедшего. Подхожу к тебе в кабаке, а ты? Что ты мне сказал?

— Не нервируй меня, низкоуровневое порождение виртуальности!

— Вот! Именно это!

— Я тебе и сейчас это повторю, небритая леди!

— На себя посмотри! Я побрилась, между прочим!

— В полумраке не видно!

— А ты дальше своего носа никогда и не смотришь!

Нас несколько озадачил смех Эйфеля, и мы прервали свою перебранку, повернувшись к нему.

— Знаете, ребята, кажется, вы крепко подружились, — заметил он.

— Мы???

— Никогда!

— Ладно, ладно, отношения выясните потом. Оля, ты будь так любезна, начни с самого начала. И на Кирилла внимания не обращай. Если он тебя рискнет перебить — я его заставляю замолчать.

— Нет большой чести бить того, у чьего оружия боевой бонус на три порядка меньше, чем у твоего! — с чувством и пафосом изрек я.

— Ты когда меня бил — вспомнил об этом? — ввернула шпильку Оля. — Беззащитную девушку, между прочим!

— Впервые в жизни вижу небритую девушку!

— Хватит напоминать мне о моей щетине!

— Ага! Значит, есть-таки щетина?

— Замолчите оба! — рявкнул Эйфель. — У меня помимо молота еще средства есть. Не материальные, скажем так...

Голубая молния, сверкнувшая между его большим и указательным пальцем напомнила мне о том, что слово — доллар, а молчание — евро. Я сделал в сторону Оли приглашающий жест, мол, давай, рассказывай, а я — помолчу.

Минут пять у нее ушло на ее историю, подозрительно похожую на мою. Сидела, никого не трогала, потом — хлоп, и она в Годвилле. Вот только если мой Утакалтинг — почти полная моя копия, то ее Персиваль — видимо, проекция всех юношеских комплексов. Да еще и противоположного пола.

Когда Оля закончила свой рассказ, Эйфель недолго помолчал, переводя взгляд с меня на нее и обратно. Наконец он соизволил заговорить:

— Что я вам могу сказать, ребята, ситуация для вас очень неприятная. Для меня, честно признаться, тоже, и все это из-за вас. Но я-то могу в любой момент покинуть эту игру, а вот вы — нет.

Игру... Черт! Он произнес это слово! Я покосился на внимательно слушавших наш диалог героев, о которых я уже давно думал как о друзьях, как о настоящих друзьях, а не кусочках виртуальности. Как они отреагируют на известие о том, что вся их жизнь — это игра? Что они созданы для чьего-то развлечения. Администратору Годвилля эта информация, помнится, вообще не понравилась. Я бы даже сказал, категорически не понравилась!

Шакки перехватила мой взгляд и ободряюще улыбнулась мне в ответ.

— Я догадывалась, — сказала она, будто прочтя мои мысли.

— О чем? — обернулся к ней Эйфель.

— Ты сейчас сказал "Игра". Я догадывалась. Думаю, что и не я одна.

Эйфель смешался. Надо же, могучий маг, которому море по колено, а переходы между мирами — такая же мелочь, как для меня спуститься в метро, оказался смущен и не знает, что сказать. Вот и я тогда, в катакомбах, сболтнул это проклятое слово, "игра", не подумав о последствиях.

Таверна понемногу наполнялась народом. Герои, спешно покинувшие ее, поняв, что учиненное Эйфелем побоище — не обычная кабацкая драка, понемногу возвращались обратно. Кажется при всей подозрительности нашей компании, в таверне все же было спокойнее, чем снаружи. Слава Богу, к нашей беседе никто не прислушивался и к нам никто не подсаживался. Боты-официанты возвращали на место перевернутые столы и приносили новые стулья взамен разнесенных. Собирали с пола осколки посуды и вытирали пятна крови. В конце концов, дракой здесь никого не удивишь. Особенно сейчас, в хмурое смутное время.

— Когда достроишь храм — начинаешь на многое смотреть по-другому. Сначала, с самого момента избрания тебя богом для свершения великих дел, ты носишься по миру в поисках золотых кирпичей, денег и приключений. Потом, когда храм закончен, приоритеты меняются. Золотые кирпичи уже не нужны, деньги на то, чтобы погулять и заночевать на постоялом дворе — есть всегда. Остаются только приключения! А в промежутках между ними — есть время подумать. Мы взрослеем. И взрослея — часто думаем о том, зачем нас создали. Думаем и даже говорим об этом между собой, да, Ниволль? Только в дневники этого не записываем.

— Да... — сказал Эйфель. — Со мной герои часто вели подобные разговоры. Но я старался не развивать их, уходить от темы. Я старался вносить в этот мир как можно меньше изменений.

— Я догадывалась, что мы созданы для вашего развлечения, — продолжила Шакки. — Особенно после того, как познакомилась с тобой, Кирилл. Тогда я поняла: богам тоже бывает одиноко и скучно. А еще ты говорил, что у вас очень ограниченный мир, в котором нельзя просто так взять и уйти на поиски приключений. У вас все сложнее... Поэтому вы создали нас, чтобы хотя бы в наших дневниках видеть то, чего так не хватает вам. Так?

— Так... — с трудом ответил я.

— А еще, вы нас любите. Мы — ваши избранники, ваши подопечные. Не важно, кто вы — боги, избравшие нас во имя великой цели, как говорили нам монахи, или просто такие же герои, как и мы, но обладающие способностями вторгаться в наш мир и изменять его. Вы — выше нас. Как мы — выше своих питомцев. Но мы любим их, а вы — любите нас.

Я хотела бы спросить только об одном. Только во имя всего, что произошло с нами, прошу тебя ответить честно. Обещаешь?

— Обещаю! — ответил я.

— Если он соврет — я поправлю! — вклинилась эта язва Оля.

— Скажи... Моя жизнь — это моя жизнь? То есть, мои решения — это мои решения? Или я — всего лишь пешка, которой управляет кто-то наверху?

— Ты — это ты, Шакки, — ответил я. — Ты самостоятельнее многих людей, то есть богов, кого я знаю.

Героинька шумно выдохнула и обняла за шею своего питомца.

— Неожиданно... — пробормотал Эйфель. — Я не ожидал, если честно. А я-то сижу тут, гадаю, какие изменения я внес в "Годвилль" своим появлением. Ведь я — первый герой, ведущий оседлый образ жизни. Герой-торговец. Меня многие знают, многие обсуждают... А оно вон оно как...

Ладно, давайте лучше вернемся к тому, во что вы влипли.

Храм рухнул. Я не знаю, как, но он был стержнем этого мира. Точкой его связи с нашим, с серверами "Годвилля". Может быть, он был как раз виртуальным отражением серверов, не знаю. Сейчас "Годвилль" предоставлен сам себе. Игроки не имеют связи со своими персонажами. Создатели "Годвилля" не имеют отклика от игры. С их точки зрения игра по непонятным причинам зависла.

— И что они будут в этой ситуации делать? — спросил я.

— А что бы сделал ты, если бы созданная тобой программа перестала отвечать?

— Перезагрузил бы ее! — машинально ответил я. И тут же понял, к чему клонит Эйфель. — Они "откатят" "Годвилль" к последней точке бессбойной работы, да?

— Я не знаю, но предполагаючто так. Это логично.

— На наш язык переведите, пожалуйста! — попросила Шакки. — Что значит "откатят"? И что будет с вами?

— С вами скорее всего ничего. Вполне вероятно, что ваш мир просто сдвинут обратно во времени. Предполагаю, что на тот момент, когда рухнул храм. Или за несколько часов до этого момента. Вероятнее всего вы просто забудете и наш нынешний разговор, и черные тучи на небе, и рухнувший храм. Для вас все это просто не произойдет.

— А для нас? — спросил я, хотя сам уже понимал.

— Вы — инородные тела в "Годвилле". Да и я, признаться честно, тоже. И все, что я нажил за те годы, что я провел здесь. Когда систему "откатят" — она создаст весь мир заново. Восстановит его по последним рабочим данным. Но вас, да и меня, если я зазеваюсь, она не восстановит. Нас нет в ее базе данных. Как нет моего молота, моего доспеха, моего дома, который я так долго и с любовью возводил — ничего не будет. Это гипотеза, но я почему-то уверен, что она верна. Я прожил здесь... Почти 20 лет по здешнему летоисчислению! А теперь из-за вас я вынужден вернуться обратно в реальность, потеряв все, что я обрел здесь!

— Ну, мы сюда вообще-то не просились! — буркнула Оля.

— Да знаю я, — беззлобно отмахнулся он, — все равно... Вы не поймете! 20 лет! Целая жизнь в спокойном раю, а тут вы! Эх...

— Но ведь после перезапуска сервера ты всегда можешь сюда вернуться!

— Мочь-то я могу. И вернусь... Но все придется начинать сначала. Обживаться, обзаводиться хозяйством, строить ферму, налаживать поставки вина в кабаки и зеленки в лечебницы. Никто меня не вспомнит! Откат системы сотрет все мои следы из этого мира! А я уже привык, знаете ли, жить на широкую ногу, не нуждаясь в деньгах.

— Делов-то! — хмыкнула Шакки. — С твоими бойцовскими талантами и с твоим оружием тебе стоит только на тракт выйти! Всех монстров раскидаешь без единой царапины.

— Эх, — отмахнулся Эйфель. — Нельзя! Я старался жить незаметно, тихо, не внося в систему возмущений. Чем больше возмущений, тем больше изменений. Тем ближе момент, когда эти изменения достигнут критической массы и система будет перезапущена!

— То есть даже если бы не мы — это бы все равно произошло?

— Да. Но я надеялся что случится это еще лет через 10, а то и больше. Я же не слепой и не дурак. Я видел, как мои действия, пусть даже и осторожные, меняли жизнь героев. Как они учились тому, что не могло быть заложено в них "Годвиллем". Нападать на монстров из засады, откладывать деньги на воскрешение питомца...

— Бить вне очереди! — подсказал я. — Создавать новых монстров!

— Да, да. Вот только я не знал, что все зашло так далеко и с монстрами. Ваш рассказ об администраторе Годвилля и его новых монстрах-бойцах меня озадачил.

— Эйфель... то есть Семен... Мы что-то от темы отклонились. Мы тебя поняли. Останемся здесь — нам хана. Перезапуск "Годвилля", который может случиться в любую минуту, нас сотрет. Так чего же мы сидим? Будь так добр, верни нас обратно в реальность? Ну, меня хотя бы. Ее можешь оставить, вредная она. Он. Оно!

Оно показало мне язык и скорчило рожу, заставив улыбнуться. Интересно, какая она в реальности? Симпатичная? Красивая? Маленькая и чудаковатая как Персиваль? Сколько ей лет вообще?

— Тебе сколько лет то в реальности? — сам не зная, зачем, спросил я.

— 17!

— Понятно. Всем вам 17. Значит где-то около сорока, да?

— Иди ты!

Как она это сказала... "Иди ты!" Как давно я этого не слышал! Не говорят сейчас так! Обычно слышишь: "Да пошел ты!"

Все-таки что-то в ней есть, в этой Оле-Персивале. Ведь таскалась со мной, прикидывалась виртуальным чудиком, причем довольно успешно прикидывалась! Жизнь мне пару раз спасла. Ну и я ей пару раз, конечно. Вот интересно, верят же на востоке, что если человек спас другому жизнь, то он за него теперь в ответе. А если человек, которого ты спас, потом спас тебя, тогда как? Вы в ответе друг за друга, или ваша ответственность аннигилировалась? Я почему-то все равно чувствую, что я за Олю в ответе. Чужая она в этом виртуальном мире! Я тоже чужой, конечно, но не до такой степени, а она — не просто чужая, а и вовсе чуждая.

Наверное, в реальности она все же красивая. Изящная, стройная девушка, романтичная, немного робкая. Такая, которой ну никак не положено убивать остро отточенным карандашом нападающих чудовищ вроде кладбищенского сторожа. Ну, или расчленяшки.

Поток моих мыслей прервал, конечно же, Эйфель.

— Не могу я вас вернуть! Я бы с удовольствием, да не могу!

— Это почему это? Значит, молот у Тора мы спереть можем, доспех из кожи шардевкатрана в "Годвилль" протащить — тоже запросто, а нас обратно в реальность закинуть — это уже слабо?

— Ты ничего не понимаешь в... в магии, назовем это так, хоть я и не люблю это слово. Я могу ходить между мирами. Я могу вещи из некоторых миров переносить в некоторые миры. К слову сказать, тот же молот Тора невозможно перенести в нашу реальность. И не только его. Тут свои законы. Я могу заточить человека на страницах книги или на сервере браузерной игры, как это сделал с тобой Ложкин. Могу вернуть его потом обратно! Но производить какие-то манипуляции с человеком, которого в игру забросил кто-то другой... Это возможно, но очень опасно. Для тебя опасно! Нужно правильно рассчитать вектор переноса, учесть полярность, скомпенсировать отторжение.

— Понятно, понятно. Нам хана, да?

— Если бы я знал, кто вас сюда забросил и каким способом пользовался... Тогда шанс бы был. А так... Если я сейчас попытаюсь переместиться вместе с вами — это будет все равно как если я попытаюсь протащить с собой тот же молот. Я — вернусь, а вас распылит грань пространства. Вы сгорите, прикоснувшись к ней!

— Но я же как-то перенес отсюда в реальность Тяву? И ничего, он на молекулы не распался!

— Кого?

— Тяву! Моего питомца, потолкового лампожуя!

— Так, — оживился Эйфель. — Это уже зацепка... Ну-ка, ну-ка... Ты из какого города?

— Новосибирск.

— Оля, а ты?

— Кемерово.

Я снова заинтересованно посмотрел на нее. Значит почти соседи, 4 часа на автобусе! Надо будет обязательно встретиться, если мы сумеем выбраться из этой передряги живыми. И тут я, вдруг, осознал, что злость за то, что все это время она скрывала от меня свою истинную суть, у меня прошла. В общем-то, я ее даже понимал. У кого этого не бывало, что соврешь человеку при первом знакомстве, мало ли, по какой причине, а потом все никак в своей лжи признаться не можешь? И стыдно, и повода как-то не находится... В самом деле, что бы изменилось, скажи она мне что она — такой же человек, как и я? Да ничего. Вот вернемся — определенно нужно будет встретиться. Будет забавно сидеть в кафе и смеясь вспоминать, как чуть не погибли в виртуальности.

Чуть не погибли...

Да, для начало неплохо было бы остаться на "чуть", не шагнув на следующее за ним слово.

— Вы абсолютно уверены, что вас ничего не связывает?

Мы переглянулись.

— Оля, если ты еще что-то скрываешь, самое время мне об этом сказать!

— Да не знаю я тебя!

— А может Ложкина?

— Я вообще понятия не имею, кто это такой!

— Так, еще момент, — перебил нас Эйфель, — где вы оказались, когда вас забросило сюда?

— На тракте! — ответил я.

— В лесу у дороги! — ответила Оля.

— Координаты вспомнить можете? Ну, номер столба то есть?

— Где-то между 60-м и 61-м, — не раздумывая ответил я. — Я уже второй раз там оказываюсь. Запомнил.

— Оля, а ты?

— Кажется... Кажется примерно там же. Да, точно, неподалеку был 60-ый столб.

У Эйфеля загорелись глаза. Так обычно выглядят люди перед тем, как выкрикнуть слово "Эврика"!

— Спорить готов, вы оба — программисты.

— Я — менеджер продаж, — сказал я.

— А я — вообще студентка юридического, — сказала Оля.

Эйфель поник.

— Опять мимо... А так все указывало на то, что твой криворукий Ложкин просто не закрыл портал переноса в "Годвилль", впервые использовав его на тебе. Выходит, что созданный им портал был запущен по планете с каким-то определенным вектором направления. И он стал бродить... В него не затягивало случайных людей только потому, что настроен он был на тебя, на какие-то твои особые параметры. Один из этих параметров — наличие рядом компьютера с открытой в нем вкладкой "Годвилля", но этого не достаточно, нужно что-то еще... А потом хлоп, и в то же место закинуло Олю... Тем же порталом... Логично было предположить, что совпали какие-то характеристики. Что Оля оказалась близка к тебе по каким-то своим свойствам?

— По габаритам? — сострил я.

— Нет... легче всего перенести в виртуальный мир того, кто близок к виртуальности. Программистов. Вот я и подумал, что Ложкин настроил свой первый перенос именно по этому принципу, поэтому кочующий портал сработал и на Оле...

— Увы, мы не программисты. Но ты сможешь нас вернуть?

— Нет, боюсь, что нет. Для создания противодействия порталу мне нужно понять его суть. Иначе шансов нет!

— Оля! — гаркнул я, вскакивая с места. — Давай, думай, что у нас с тобой общего!

— Да не знаю я!

— Ты домой хочешь, или предпочитаешь быть стертой?

— Хочу!

— Тогда думай, в рот те ноги! Думай!

— Мы сибиряки!

— Не то, — ответил Эйфель, — если бы это было наводящим свойством, в "Годвилле" было бы уже не протолкнуться от сибиряков!

— У нас герои мужского пола.

— Тоже фигня! — отмел эту гипотезу я.

— Сам думай! — урезонил меня Эйфель. — Портал наводили на тебя. Что твой Ложкин знал о тебе такого, что мог счесть важным для наведения удара?

— Что я его терпеть не могу.

— Не то! Думай! Что тебя отличает от других? Чем оригинальнее человек, тем проще навести энергию переноса, тем меньше ее расход!

— Я — писатель! — наугад брякнул я. — Ложкин знал это. Даже читал что-то мое...

— И я! — воскликнула Оля.

— Что "и ты?"

— И я — писатель.

— Впервые слышу.

— Надо же! Что-то и про Кирилла Кудряшова в новостях не передавали!

— Передавали! По федеральным каналам! В передаче "Вооружен и опасен".

— Погоди, погоди! Что-то припоминается! Точно! Игнобелевская премия по литературе за 2012-ый, да?

— Ох, какие мы остроумные! Почитал бы я, что ты там калякаешь!

— Да у меня почти двадцать тысяч посетителей в год на "Самиздате"!

— А у меня — совокупный тираж всех произведений — больше ста тысяч экземпляров! Съела?

— Да заткнитесь вы! — рявкнул Эйфель. И, похоже, присовокупил к крику еще что-то, какое-то заклинание, потому как меня снесло со стула, а Олю — перекувыркнуло в воздухе. Вот только ее удар Эйфеля почему-то после этого кувырка поставил на ноги, а меня — приложил затылком об пол, да там и оставил. Из-за этого у меня почему-то создалось ощущение, что спор проигран мной, ведь я — лежу, а она — стоит. А это не логично, ведь мои аргументы — убедительнее.

— Заткнулся, — сказал я с пола.

— А Пуську-то за что? — спросила Оля, поглаживая своего почеширского кота, который в момент удара Эйфеля сидел у нее на плече, а теперь — ошалело мотал головой, сидя на полу.

— Под руку подвернулся! — отмахнулся тот. — Все, теперь мне все ясно! А значит что? Значит, вы спасены! Я отправлю вас домой!

— А обратно потом сможешь?

— В смысле?

— Ну, когда мы вернемся, как мне тебя найти, чтобы отправиться с тобой в "Годвилль"?

— Ты ошалел что ли? Зачем тебе?

— А тебе зачем? Я тоже сюда хочу вернуться. И не раз! Нравится мне тут!

— Нас скорее всего забудут.

— Ну и что? Заново познакомимся! Народ тут гостеприимный, да, ребята?

Окружающие герои заулыбались и закивали головами.

— И меня! — неожиданно сказала Оля. — Я тоже потом хочу вернуться!

Эйфель смотрел на нас как на двух даунов, только что процитировавших по памяти число "пи" до 168 знака после запятой. Наверняка это впечатление усиливал тот факт, что я все еще лежал на полу. Вставать меня было лень, а на грудь мне уже улегся Брысь. Котяра вообще усвоил: если хозяин разлегся — надо лечь на него сверху и от души мурлыкать, тогда тебя обязательно погладят.

— Вы еще со мной тут жить остаться попроситесь!

— Не, ну этого делать мы не будем, да, Оля? Нам и дома хорошо. А вот заглядывать почаще в "Годвилль", если будет такая возможность, мы будем рады. Только чтоб заглядывать по своей воле! Без внезапных переносов, без чокнутых монстров и внеплановых смертей.

— Я подумаю. А сейчас — вставай и собирайся домой!

— А что для этого надо делать? — поинтересовался я, вставая.

— Да практически ничего. Нужно быстрым шагом дойти до той точки, в которой вас выбросило в этот мир и все. Остальное дело — за мной. Составить контрдействие, зная практически все исходные данные наведения портала — дело плевое. — И, подумав немного, он самодовольно добавил: — Ну... для меня!

— Тогда чего мы сидим? — спросил я.

— Ты-то вообще лежишь! — не преминула ввернуть шпильку Оля.

— Чего мы сидим? — повторил я. — Надо идти! Мы ведь не знаем, сколько у нас времени, верно? Сервер могут перезапустить и через час и через пять минут.

— Не забывай еще про то, что 1 часа там — это около 4 часов здесь. Так что... Но ты прав, на месте лучше не сидеть! Пойдем?

Я встал.

Надо было сказать что-то своим старым и новым друзьям из этого мира. Как-то попрощаться... Пообещать, что я вернусь и сказать, как сильно я буду по ним скучать. Обнять полурослика Шакки, точной копии мой подруги там, в реальности, крепко пожать руку Лему, поблагодарив за помощь в моей спасательной операции, чмокнуть в щеку валькирию Ниволль... И обязательно поднять тост за тех, кого с нами нет, но кто обязательно воскреснет, когда система перезапустится и храм снова воздвигнется на прежнем месте. Прежде всего за Боба — азартного, но благородного бойца!

А потом — еще один тост. За тех, кого с нами нет, потому что на просторах "Годвилля" мы так и не встретились. За Маффит, например — очаровательную героиню, сотворенную моей женой, Светланкой. Честно признаться, выглядит она настолько эффектно, что в свой прошлый визит в этот мир я чуть не поддался ее обаянию. Блин, изменить жене с ее подопечной в игре! Ну не бред ли, а?

А после этого тоста — вылить кружку вина Оле на голову! Просто так, демонстрируя свой вредный характер. Ну и еще за то, что за все проведенное здесь время она не соизволила признаться в том, что тоже попаданец, да еще и девушка.

Я только хотел было приступить к реализации своего плана по красивому, трогательному и эффектному прощанию, как вдруг... Конечно же, все испортила Оля! Кто же еще-то?

— Ой! Смотрите! Что это с Пуськой?

Одновременно из дверей раздался красивый и такой знакомый женский голос:

— Кирилл! Чесать мое колено, как же я рада тебя видеть!

Я завис на месте, не зная, куда оборачиваться. То ли к двери, в которой, судя по голосу, как раз появилась красавица Маффит, то ли к Оле и ее зверенышу, с которым происходило что-то плохое. Почему именно плохое? А разве с этим недоразумением могло произойти что-то хорошее?

— Глава 12. Артефакты.

Все самое плохое со мной всегда случается в тот момент, когда я думаю, что уже все плохое уже позади. Стоит мне порадоваться, что я и мой велосипед счастливо избежали столкновения с автомобилем, как я влетаю в бетонный забор и ломаю ногу. Стоит мне подумать, что ничего сложнее воскрешения Брыся мне в "Годвилле" уже не сделать, как монстры похищают Кирилла и мне приходится возглавлять спасательный отряд.

Стоит Семену понять, как вытащить нас в реальность, как тут же начинается какая-то ерунда!

Мой питомец исчезал. Растворялся в воздухе, как чеширский кот, только... наоборот! Чеширский кот исчезал сзади, и в воздухе потом долго висела его улыбка. Мой же Пуська был котом почеширским и, видимо, поэтому исчезал он в обратном порядке.

Он спрыгнул с моего плеча на пол, повернулся ко мне, улыбнулся, причем улыбнулся как-то очень уж ехидно, и стал растворяться. Сначала пропала его улыбка. Потом голова, потом шея...

— Ой! — испуганно вскрикнула я. — Смотрите! Что это с Пуськой?

Может это новые происки администратора Годвилля? Или, о ужас, начало перезагрузки игры? Ведь я же настолько везучая, что перезапуск сервера мог начаться как раз с моего питомца!

В дверях кто-то закричал. Закричал весело и радостно, но слов я не слышала, я застыла, пораженная происходящим. Мой кот практически исчез, и теперь в воздухе висела только его, простите, задница. Кирилла происходящее не занимало совершенно. Он даже не посмотрел в мою сторону, а вместо этого — бросился куда-то к двери, причем с распростертыми объятиями — это я увидела краем глаза. За ним кинулась и Шакки. Она, правда, перед этим хотя бы скосила глаз на Пуську, но, видимо, не сочла его медленное исчезновение чем-то необычным. А вот Семена мой питомец не просто заинтересовал, но и обеспокоил.

Он подскочил ко мне, схватил за плечи и встряхнул, прогоняя оцепенение.

— Это твой питомец?

— Мой!

— У него нет свойств! В подсказке всплывает только вид и ничего больше!

— Пуська — мой питомец! — упрямо повторила я, глядя на никак не желавшую исчезать кошачью филейную часть. В воздухе растворился уже даже хвост, а вот все остальное никак не желало пропадать.

— Ты победила его в бою?

Я хотела было ответить что да, победила, что приручила по всем правилам "Годвилля", но стоило мне открыть рот, как Семен перебил меня:

— Боже мой, да у тебя же даже уровень не дотянул до 18-го! Все зашло слишком далеко!

Он сделал какое-то неуловимое движение руками, что-то прошептал и на его ладони вспыхнул обжигающе яркий шарик, диаметром сантиметров в пять. Семен шевельнул рукой, и маленькое солнце устремилось к моему Пуське, полыхнув алым огнем при соприкосновении с кошачьей шерстью. Мой питомец исчез, оставив после себя аромат горелых волос и озадаченную и растерянную меня...

— Ты сжег моего питомца! — воскликнула я, обретя способность говорить.

— Надеюсь, что сжег, — хмуро ответил Семен. — Вот только никакой он тебе не питомец. Ты что, не поняла, что произошло?

— Ты сжег моего питомца! — упрямо повторила я.

К нам подошли Кирилл, Шакки и незнакомая мне героиня, всплывающая подсказка над головой которой сообщила мне, что передо мной Маффит. Мне это ни о чем не говорило, но Кирилл и Шакки явно рады были ее видеть.

— Что у вас тут происходит? — спросил Кирилл.

— Он сжег моего питомца! — ткнула я пальцем в Семена.

— У нас проблемы, — хмуро сообщил он в ответ. — Хотя нет, это у вас проблемы. А я прямо сейчас отправляюсь в реальность, предварительно пожелав вам успешного выживания. Развитие "Годвилля" зашло слишком далеко. Речь уже не о разборках в стиле кунг-фу на арене, речь о полноценном развитии интеллекта монстров, способных уже не только анализировать, но и строить планы, планировать атаки и строить шпионскую сеть.

— Эйфель, ты вот сейчас что-то такое умное сказал... Настолько умное, что я ничего не понял! Вообще!

— Олин Пуська был шпионом!

— Да ладно! — отмахнулся Кирилл. — Какой к лешему шпион? Это ж просто маленький монстр.

— Не такой уж он и маленький. Исчезновение он уже освоил, а это для почеширского кота — как для героя храм достроить. Признак зрелости и ума.

— То есть он не растворялся? — спросила я. — Это он специально сделал?

— Мать честная, ты вообще меня слышишь? Почеширский кот не зря даже названием на чеширского похож. Он тоже способен исчезать, только очень уж не любит этого делать. У чеширского кота после исчезновения в воздухе долго висит улыбка, и это красиво и забавно. А у Пуськи твоего... Ты сама видела, какая часть тела исчезает последней. И отнюдь он у тебя не маленький был. Взрослый, матерый почеширский кот!

— Да! — подтвердила Шакки. — Мой Ухан уровне на 15-м только исчезать научился. Я ж говорила, что у меня раньше тоже почеширской кот был? Полезная в бою скотинка...

— Оля, где ты этого поганца взяла?

— Он сам к ней прибился, — ответил за меня Кирилл. — Спасался от нескольких гнавшихся за ним монстров. Их мы перебили, а котяра этот к Персивалю, тьфу, то есть к Оле, так и прилип.

— В общем, ребята, не хочу вас огорчать, но я процентов так на 90 уверен в том, что этот звереныш — засланный казачок. И, услышав все, что ему было нужно, он отправился к своему хозяину. Ну, вы понимаете, к кому...

Кирилл поежился. Да и я, вспоминая безумную гонку по лесу, тоже почувствовала себя неуютно.

— Поэтому, — продолжал Семен, — у вас проблема. Администратор Годвилля теперь знает, что вы планируете делать. И, я уверен, постарается вам помешать!

— Да что он может? — вопросил Кирилл, презрительно скривишись. — Он — всего лишь монстр!

— Уже не всего лишь. Он достаточно развитый умственно монстр, чтобы создать свою армию — существ, которых раньше в "Годвилле" не встречали и с которыми не так то просто справиться. Он оказался достаточно умен даже для того, чтобы заслать к вам агента! И сейчас, зная место, куда вам нужно попасть, чтобы переправиться домой, он наверняка окажется там раньше. И не один.

— Ну и пусть! Ты же с нами? А с твоим оружием и твоими способностями...

— Нет! — перебил его Семен. — Я не с вами. Простите, но нет. Я возвращаюсь один. Вы мне нравитесь, но мне дорога моя жизнь, я не хочу ей рисковать.

На секунду в таверне повисло молчание. На лицо Кирилла набегала туча, которая, как я уже знала, предшествовала ядерному взрыву с тотальным мордобоем. Кажется, от желания ударить Семена его удерживали только воспоминания о его магических способностях и очень крепком и тяжелом молоте с неисчислимым боевым бонусом. Положение нужно было спасать, вот только убейте меня, если я знала как. Нужно было что-то сказать, что-то сделать, тем более что отчасти в сложившейся ситуации была повинна я. Но кто ж мог знать, что Пуська такой... такой... Черт, не ожидала я от него такой пакости, совсем не ожидала. Ладно, в людях я разбираться не умею, так еще и в монстрах, оказывается, тоже. Как ни странно, но с Кириллом проще. Он хоть и вредный, хоть и язвительный, зато честный и прямой. И решений своих не меняет, как некоторые, как только жареным запахнет.

— Значит, ты нас бросаешь? — спросила я Семена, делая шаг к нему.

— Не бросаю, а оставляю разбираться с вашими проблемами самих, — парировал тот, хотя по его глазам я видела: понимает и переживает.

— Нет, бросаешь! Оставляешь на верную смерть! А сам — убегаешь.

— Да пойми ты! — рявкнул он на меня, и я, попытавшись что-то ответить, не смогла этого сделать — какое-то заклинание Семена намертво склеило мне губы. — Я не воин, не приключенец. Я сюда не за романтикой отправился и не за приключениями! Мне почти 90 лет, Оля, по летоисчислению реальности! Я и магию-то практиковать начал с одной лишь целью — продлить себе жизнь! Я могу справиться с большинством болезней, я извел опухоль у себя в легких, но со старостью я сделать не могу ничего. Тело не вечно, у организма просто заканчивается отпущенный ему ресурс!

Вот так вот... Ему 90 лет, а я к нему на ты... Еще и нахамить хотела!

— Поэтому я и здесь, в "Годвилле". Здесь я бессмертен... Был, пока не появились вы и все не порушили. Я не смогу встать рядом с вами и пойти на бой с оравой монстров! Просто не смогу психологически. Я уже старик и я просто хочу жить, понимаешь?

— Не понимаю, — ответил за меня Кирилл. — И она не понимает. Я тоже хочу жить, и в безнадежную драку, наверное, все же влезать не стал бы. Но не в твоем случае. Для тебя с твоей магией и оружием помочь нам — плевое дело, но ты просто боишься.

— Да, я боюсь! — легко согласился Семен, и ко мне снова вернулась речь. — Но умирать я вас не оставлю. Я помогу вам!

— Как? — встрепенулась я.

— Дам вам оружие, — с этими словами он протянул Кириллу Молот Тора. — Вооружу всем, что у меня есть, все равно с собой я свои трофеи забрать не могу, а после перезагрузки игры исчезнет все, что нажито мной за эти 20 лет. Я наложу на вас заклятье переноса! Вы вернетесь домой в тот миг, когда окажетесь в месте открытия портала.

Кирилл кивнул, принимая молот.

— Спасибо и на этом, — сказал он.

— Спасибо! — сказала я. — Ты... Вы делаете больше, чем достаточно. Мы не можем просить у вас большего.

— Давай уж на "ты", — улыбнулся мне Семен, — за годы жизни в Годвилле я отвык от условностей. Здесь я — просто герой-торговец, и не важно, сколько мне лет тут или там, в реальности. Давайте не будем терять времени, нам нужно ко мне домой. В мою усадьбу!

* * *

До усадьбы Семена мы дошли минут за десять. Мы — это все та же команда, плюс Маффит. Как-то так получилось, что все примкнувшие к нам и уцелевшие в схватках герои были примерно одного с Кириллом уровня — от 60 и выше. Исключение в этой прокачанной компании составляла лишь я, да теперь ее еще немножко разбавляла новенькая, представленная Кириллом как подопечная его жены, доросшая до 51 уровня. Надо сказать, что если его супруга создавала свою героиньку по своему образу и подобию, то Кириллу наверняка завидует как минимум весь город!

Маффит имела светлые вьющиеся волосы до лопаток, прекрасные зеленые глаза и фигуру профессиональной модели. Впрочем, последнее я знала только со слов Кирилла, потому как облачена наша красотка была в начищенную до блеска кирасу из дамской стали. Уж не знаю, чем дамская сталь отличается от дамасской и так ли она хороша в бою, но всплывающая подсказка сообщала о снаряжении Маффит именно это. Остальное снаряжение девушки также было вполне традиционным для "Годвилля". Изящные варежки на руках оказались ужовыми рукавицами, загадочная штуковина, похожая на пистолет — генератором торнадо, ну а фигурное зеркало, словно только что купленное в не самом дешевом магазине "Все для ванной" — щитом под названием "кривое зеркало". Отражало зеркало, кстати, абсолютно нормально и без искажений, оно просто по форме было кривым!

С Маффит мы все быстро подружились. Девушка, как и все мои знакомые в этой игре, оказалась весьма общительной, если не сказать больше, болтливой как канарейка при ясном солнце. Она приставала ко всем с расспросами о наших приключениях, охала и ахала, слушая о них, и уважительно косилась на меня, впечатленная моими подвигами. К этим взглядам я уже привыкла немного... Хотя, с тех пор как все узнали о том, что я — тоже из реальности, количество полных уважения и непонимания взглядов резко сократилось. Раньше-то меня считали необыкновенным приключенцем, а я оказалась самым обыкновенным богом. Героям это уже казалось скучным.

Зажрались, проще говоря. Слишком часто к ним боги заглядывать начали, видимо.

В то время как Кирилл и остальные герои рассказывали о происшедшем Маффит, я пыталась разговорить погрустневшего Семена.

— Можно спросить? Почему Эйфель? — полюбопытствовала я.

— А почему Персиваль, да еще и Несчастный?

— Ну... Когда я регистрировалась в "Годвилле", я подумала: раз мой герой будет бегать по лесам, совершая подвиги, значит, он будет рыцарем. Раз рыцарем, значит ему нужно красивое имя. Ланселот Озерный в игре уже существовал, и я стала перебирать другие имена из кельтских легенд. Вспомнился Персиваль... Но поскольку я уже знала, что такое "Годвилль" и какого рода здесь совершаются подвиги, я подумала, что прозвище Персивалю нужно будет какое-нибудь простенькое, не броское... не Великий или Блистательный, как любили называть себя рыцари круглого стола, а...

— А Несчастный?

— Да. Таким он у меня и получился... Может и не несчастным, но не вполне счастливым. Весь в свою богиню.

— В общем, имя героя ты взяла с потолка?

— Можно сказать, что и так.

— Ну, вот по той же причине я — Эйфель.

— Вы по профессии — инженер?

— Скорее уж маг, — усмехнулся Семен. — Колдун, если хочешь. Хотя, я уже говорил, что манипуляции с пространством и энергиями я не люблю называть магией, но другого слова все равно нет.

— Но почему тогда Эйфель? — Не унималась я. — Ведь в честь Гюстава Эйфеля же?

— Нет. О нем я в момент создания героя вообще не думал. "Эйфель" — это язык программирования такой.

— А "Эйфель" был так назван как раз в честь Гюстава Эйфеля, — вмешался в разговор Кирилл, который, оказывается, все это время нас внимательно слушал.

— Не важно. В общем, тоже с потолка взял, — резюмировал Семен. — Хотя некоторая логика в этом была. "Эйфель" — один из немногих языков программирования, в котором есть автоматический сборщик мусора. Когда на объект, используемый в программе, не остается ссылок, он удаляется. Сам по себе. Так и я... Сборщик мусора. Блуждаю по мирам и собираю то, на что не осталось ссылок, но что мне еще может пригодиться.

С этими словами Эйфель кивнул на Молот Тора, пристегнутый к поясу Кирилла.

Для меня все эти слова были подобны тарабарщине, но смысл я уловила.

— Значит ты — не только маг, но еще и программист? — спросила я.

— За 90 лет можно многому научиться! — усмехнулся Семен. — Если есть желание, конечно. Знаете, есть такой анекдот... Он старый, еще из тех времен, когда ЕГЭ не существовало, и в институт принимали по внутренним экзаменам, а иногда и по результатам собеседования.

Приходит парень в кулинарный техникум учиться. В приемной комиссии долго рассматривают его документы и в итоге вызывают для беседы директора, ибо очень уж необычный к ним студент пришел. Директор приглашает его в свой кабинет и, глядя на принесенные парнем дипломы начинает его расспрашивать:

— Вижу, у вас уже два диплома есть, причем дипломы институтские... Вижу, вы — летун, молодой человек? Никак определиться с местом в жизни не можете? Вот, например, вижу, что школу вы закончили с отличием, а потом пошли учиться на филолога...

— Да, да. Специализировался на русских народных сказках. Закончил экстерном, за два года...

— И потом почему-то пошли в медицинский, на факультет генной инженерии?

— Так получилось. Я просто понял, что на филологии я узнал все, что мне было нужно и продолжил работать уже в направлении модификации генофонда.

— И тоже экстерном? И тоже с красным дипломом?

— Да, за два года... Тема диплома — восстановление исчезнувших видов животных по образцам ДНК.

— Здорово! Вы — редкий специалист. Но к нам-то вас что привело?

После этого парень открывает стоявшую у него на коленях сумку и выпускает из нее на стол семь миниатюрных избушек на курьих ножках, которые начинают бегать по столу, радостно кудахтая.

— Понимаете, они вот уже неделю ничего не едят!

Я прыснула в кулак, Кирилл улыбнулся. Остальные герои, вяло прислушивавшиеся к нашей беседе, не поняли юмора и вернулись к обсуждению слабых мест расчленяшки и методике его расчленения на составные части.

— Вот так и я, — резюмировал Семен. — Многим занимался, пока не осознал, что на все жизни не хватит.

— И пока не понял, как эту жизнь продлить? — уточнила я.

— Примерно так. Но, похоже, как вы лодку назовете, так она и поплывет. Назвался Эйфелем — будь готов к тому, что сборщик мусора сотрет тебя с сервера, как ненужный объект.

Мы с Кириллом переглянулись. Не знаю, как он, а я не держала на Семена зла за то, что он отказался отправиться с нами к 60-му столбу. Я его понимала. Это, как говорится, не его война. Тем более, что он искренне хотел нам помочь и даже помогал. А ведь мог бы вообще бросить здесь, ведь частично это по нашей вине он вынужден был бросать в "Годвилле" все, что нажито за 20 лет жизни в этом мире. Впрочем, во взгляде Кирилла неприязни тоже не было... Он, конечно, дубина черствая, но все же не такой уж плохой человек.

Неожиданно я осознала, что во всех моих злоключениях виноват как раз Кирилл! Это из-за его разборок с Васей Ложкиным, которого я знать не знала и знать не желала, в реальности образовалась дыра, затягивающая людей в виртуальность! Пусть дыру эту создал маг-недоучка Ложкин, но косвенно виновен во всем этом был Кирилл! Не мог он, проваливаясь сюда, дыру эту заткнуть, в самом то деле? Но, как ни странно, я на него не сердилась. Даже думая о том, что я, возможно, здесь погибну, я все равно на него не злилась и все тут.

Даже радовалась, что несмотря на его язвительность, глупые шутки и откровенное хамство, в этом сумасшедшем мире мне встретился именно он. Интересно, а как ко мне относится он? Сначала чуть не убил, конечно, когда узнал, что я — это я, а не какой-то там внук Пакмана, а сейчас — вроде бы косо не смотрит и молотом — подарком Семена, по голове огреть не торопится.

Нет, я ни в коем случае не смотрю на него, как на мужчину. Но такого друга я бы иметь не отказалась! Вот только зачем ему такая подруга, которая сначала его испугалась, а потом — просто постеснялась рассказать о себе правду? Хотя с другой стороны — ну рассказала бы я, что я тоже из реальности, и что бы это изменило? Да ничего! Но все-таки как-то нехорошо получилось. Не правильно.

Но с другой стороны, он сам виноват! Зачем было себя по-хамски вести?

Наверное, я бы еще долго рассматривала себя и его то с одной, то с другой стороны, если бы мы не подошли к жилищу Семена. Располагалась его ферма достаточно далеко от крепостной стены, на западе, то есть в противоположной стороне от главных ворот Годвилля, у которых меня так неласково встретили два бота-стражника с алебардами. Когда в таверне Семен сказал, куда нам идти, я упала духом: представила, как нам сейчас выходить из главных ворот, обходить весь этот не маленький, в сущности, город... А оказалось что все проще! В крепостной стене были калитки!

Вот ведь фигня-то, а? Знала бы я об этом, когда лезла через стену и собиралась отдать Богу душу, сидя на ее вершине! Располагались они не часто — по одной на каждое направление: юг, восток, север... Уж не знаю, сколько я не дошла тогда до ближайшей, никем не охраняемой калитки, но знай я, что она есть — через стену я точно лезть бы не стала. Другие герои из нашего отряда, как выяснилось, об этих лазейках знали, но пользовались ими крайне редко. Шакки и остальным просто нечего было делать с западной окраины столицы — их в городе интересовали только четыре вещи: ворота, рынок, таверна, храм. А потом — снова в ворота и на приключения! Откуда берутся еда и спиртное на столах в таверне, они просто не задумывались. А брались они как раз с таких вот ферм, как ферма Семена, то есть старого Эйфеля, как его знали в Годвилле.

Так что я была очень близка к истине со своей догадкой, когда впервые пришла в столицу и увидела окружающие ее домики с огородами и садами. Трудились там действительно боты, выращивающие продукты для городских таверн. Вот только среди этих ботов затесался один отошедший от дел герой...

Собственно, Шакки даже раз бывала в гостях у Семена — зашла попробовать его знаменитый шашлык из драконятины! Заодно купила себе какую-то шмотку, с боевым бонусом, существенно бОльшим, чем ей полагалось иметь. Но, конечно, спустя несколько дней деталь снаряжения поизносилась и потеряла во внешнем виде и бонусе, став вполне обычной. Целенаправленно одеваться в мощный шмот — это не в стиле героев. Вот купить его случайно, забредши за шашлыком — это наш метод, это по-годвилльски.

— Добро пожаловать в мой скромный уголок! — с грустью в голове сказал Семен, открывая нам калитку.

— Ничего себе, скромный... — выдохнула я, проходя двухметровый кирпичный забор и любуясь трехэтажным "уголком" из красного кирпича. Не знаю, как в "Годвилле", а у нас в реальности такие "уголки" именуют коттеджами или усадьбами. А земли-то сколько... я попыталась на глазок прикинуть, сколько же здесь соток, отталкиваясь от того, что средняя дача в России — это шесть соток, но не смогла. Соток тридцать, обнесенных вот этим самым могучим забором, здесь точно было.

Мысли Кирилла бежали параллельно моим.

— Тебя часто грабили? — спросил он, уважительно оглядывая ограду.

— Ни разу, — ответил Семен, — но это только благодаря вот этой вот конструкции.

— А кто пытался? Герои? Монстры?

— Могут и монстры. Они не со зла... Они забредают в эти края иногда. Зайдут — видят виноградник и идут виноград лопать. Им просто не приходит в голову, что это — чья-то собственность...

Я, тем временем, зачарованно оглядывалась. Большую часть хозяйства Семена составляли деревья, похожие на яблони, но какие-то странные... Широкие, кустистые, не больше трех метров в высоту. А на ветках висели, мамочка моя родная, гроздья винограда! Крупного, яркого, зеленого. Вот ты какой, годвилльский виноград! В реальности ты совсем другой. Я сорвала ягодку и отправила себе в рот... Нет, это не виноград! Это как конфетка с коньяком! Зеленая оболочка, а внутри — коньяк! Невероятно! Интересно, а винный виноград здесь есть, или только коньячный?

— Чаще — конкуренты, — продолжал Семен. — Другие садоводы, поставщики таверн и больниц. Эти уже со зла. Конкуренты — они и есть конкуренты, что здесь, что в реальности. И не смотри, что они — всего лишь программы. Эти самостоятельными были еще до того, как администратор Годвилля свой первый тоннель рыть начал. Бизнесмены, чтоб их. Первое время часто приходилось объяснять, что не надо ко мне лазить! Забор-то у меня не простой, там поверху сигнализация проложена. Такая, что ее не заметишь, а вот я — сразу почувствую, что у меня гости. Ну а дальше — я уж вразумлял, как умел. Поняли быстро.

— Ты на коньяке специализируешься? — спросила я.

— На зеленке! — улыбнулся он в ответ. — Здесь коньяка нет. Сок винограда зеленый, целебный, а по вкусу — как наш коньяк. Немного пива варю, но там процесс посложнее будет, не только вырасти ягодку да сок отожми. Мясо поставляю в таверны, причем не только в Годвилль. Пустосвятовский трактир у меня свинину берет, в Подмосткве монахи на мою говядину подсели. Оно не удивительно, она у меня жирная, вкусная...

— А хозяйство большое?

— От 10 до 30 коров бывает. Свинюшек столько же. Курочек не держу.

Я — девушка сугубо городская, но по-моему три десятка коров — это весьма крупное хозяйство, которое требует кучу времени и сил. А если к ним добавить еще и столько же свиней — это работа уже явно не для одного человека.

— На тебя, наверное, много местных работает?

— Один я. Справляюсь без особых проблем.

— А кто коров пасет?

— Да они сами пасутся, им только воды нужно налить и все дела.

— Это как так? — не поняла я.

— Оля, ну это ж "Годвилль". Если тут виноград растет круглый год, созревая за три дня, то можешь себе представить, какая здесь домашняя живность? Теленок вырастает во взрослого быка за неделю. Пасутся они сами, по территории. Проголодались — вышли, сорвали немного виноградных листьев, пару ягодок с собой прихватили, и назад, в стойло.

Я хихикнула, представив себе вечно пьяных коров, счастливых и пасущихся по территории фермы сами по себе. Уверена, они даже какать ходят в туалет, и делают это самостоятельно, да еще и воду за собой смывают.

— Мне даже забивать их не нужно. Подросли — отдал купцам, либо сам отвел в таверну, если по пути.

— Удобно! — согласился Кирилл. — Получается, бизнес в "Годвилле" — вещь не пыльная и простая?

— Ну... Как тебе сказать, на счет простой и не пыльной... В "Годвилле" царит кто?

— Рандом?

— Правильно, Рандом. Таким образом, на кусте, который ты всегда считал зеленочным виноградом, могут вдруг начать цвести розы. Причем синие! Яркие такие синие розы! А корова с одинаковой вероятностью может дать вечером молока, а может и не дать. Кстати, хотите — верьте, хотите — нет, но однажды у меня корова снесла яйцо!

— И кто же из него вылупился? — спросила я, сквозь смех.

— Овца!

Да, такое фермерское хозяйство мне по душе! И виноград сам растет, и коровы сами яйца несут, и скучать некогда. То овцы из яиц вылупляются, то еще что-нибудь!

— Вы вот смеетесь, а мне не до смеху было, когда она на второй день улетела!

Семен, впрочем, и сам не скрывал улыбки. Мы же с Кириллом хохотали уже вовсю, вызывая неумение у друзей-героев, для которых летающие овцы, видимо, были чем-то обыденным.

— Ее, похоже, из "WarCraft" сюда занесло! — сказал Кирилл, просмеявшись. — Из "Ледяного трона". Оля, помнишь, там летающие овцы были?

— Еще б не помнить! Мои ледяные змеи вражескими волшебницами довольно лихо превращались в летающих овец!

— Ишь ты! Помнишь! А я думал, я один такой динозавр, что до сих пор иногда в "WarCraft 3" рублюсь, а не в "World of WarCraft"!

— Да у меня за ним все детство прошло! Ты ж меня не зря внуком Пакмана прозвал!

— А у меня вся юность! Ты тогда уж внучка принцессы из "Марио".

Кирилл протянул ко мне вытянутую руку, сжатую в кулак. Я на секунду задумалась, что означает этот жест, а потом — поняла, что от меня требуется. Сжала свою руку и легонько стукнула кулаком о его кулак. Судя по одобрительному кивку, именно этого он от меня и ждал.

Невероятно, но между нами начинало налаживаться некое подобие дружеских отношений. Если выживем — обязательно нужно будет "найтись" в реальности и сесть вместе за написание книги о наших приключениях. Должно получиться интересно! Да и будет что вспомнить за чашкой кофе!

Вспомнив свой недопитый кофе из реальности, я снова загрустила. Мимолетный порыв веселья прошел разом у всех, словно его ветром сдуло. Семен, судя по всему, вспоминал приятные моменты жизни в "Годвилле", своих коров и летающих овец, с которыми теперь должен проститься. Ну а Кирилл... Бог его знает, что вспоминал он. Может быть любимую девушку, может быть "WarCraft", в котором если тебя убили — просто загрузись и все будет хорошо.

— Пойдемте внутрь! — сказал Семен, прервав затянувшееся молчание. — Нам нужно поторапливаться. Вам — особенно. Питомцев оставьте снаружи, особенно этого бармаглота. Слон в посудной лавке — и то меньше дел наделает, чем это чудовище у меня в доме.

Обиженно что-то проворчав о воспитании местных колдунов, Шакки подошла к своему бармаглоту и что-то зашептала ему на ухо, поглаживая по гибкой шее. Зверюга внимала своей хозяйке, довольно урча и порыкивая. Мы же с Кириллом, а за нами и остальные герои, двинулись вслед за Семеном, уже исчезнувшим в дверях своего коттеджа.

Эффектный и помпезный снаружи, внутри домик выглядел простым и спартанским. Софа возле камина, гамак, просторный обеденный стол в зале, дровяная печка на кухне, обшитые деревом стены — все это наводило на мысли о том, что обитатель здешнего жилища чужд роскоши. Не останавливаясь, Эйфель миновал гостиную и провел нас в свой кабинет. Вот здесь обстановка была уже поинтереснее! Массивный стол с деревянным креслом, больше напоминающим трон, несколько кресел поменьше — для посетителей. А стены — обвешаны многочисленным оружием и снаряжением, с боевым бонусом не ниже восьмидесяти. Многие детали облачения героев жили своей жизнью — двигались, пламенели, искрили, меняли цвета... Все это завораживало и околдовывало, и я, кажется, застыла посреди комнаты, открыв рот, любуясь на всю эту красоту.

— Нам не сюда! — вывел меня из транса голос Семена, и с этими словами он подошел к двери за своим креслом. Маленькой такой двери, размером под Шакки, практически незаметной среди великолепия дорогого оружия и доспехов. — Нам в особую комнату!

Сказано это было с легким оттенком гордости в голосе, а может даже и легкого хвастовства, смешанного с самодовольством. И, едва перешагнув порог, я понял, хвастовство это было оправданным. Тут было чем хвастаться!

Я ощутила дуновение магии! Да, именно магии, другого слова я подобрать не могу. По телу побежали мурашки — не жуткие, а приятные, как от прикосновения любимого человека, в голове немного помутилось, и я даже пошатнулась. Судя по удивленным возгласам позади меня — это ощутили все, не только мы с Кириллом, но и герои.

— Чувствуете? — спросил Семен.

— Да, чесать мое колено! — откликнулся Кирилл.

Комната была наполнена магией и силой. Также заполняет комнату аромат сотни роз, оставленных в ней на несколько дней!

— Эх... Жаль, я не могу забрать с собой ничего! — вздохнул Семен. — Выбирайте!

На стенах, как и в предыдущей комнате, служившей торговым залом, было развешано оружие. Но какое это было оружие! Мама, роди меня обратно... Я не думала, что когда-то я увижу своими глазами предметы, существовавшие до этого лишь на страницах книг, телеэкранах, или и вовсе описанные в легендах и мифах!

— А почему не можешь? — спросил Кирилл, прикрыв рукой открывшийся как и у меня от удивления рот.

— Я не смогу объяснить. Эти предметы невозможно перенести в наш мир. Теоретически — может и можно, конечно, но у меня на это не хватит сил и мастерства. Я пробовал с некоторыми, когда только начинал. Одни артефакты, подобно якорям, держат меня в том мире, который я пытаюсь покинуть. Другие просто отказываются переходить в наш мир. Не для него они созданы и все тут! Некоторые я даже в "Годвилль"-то не мог протащить. Они созданы для своего мира и ничего с этим не поделать. А третьи переносятся, но становятся простыми железками. Оставляют всю свою силу здесь. Ну, или там, где были созданы — с этим я тоже сталкивался.

— Но ведь я же перенес в наш мир Тяву, моего прежнего питомца?

— Начнем с того, что не ты, а Ложкин. Да и то случайно. Думаю, что и для меня это не составило бы проблемы. Но предметы, наделенные Силой — гораздо сложнее. Тява был не против, а вот Молот Тора будет возражать.

— Кстати, странный этот молот. Разве не один лишь Тор может его поднять?

— Главное — найти с артефактом общий язык! — хитро улыбнулся Семен. — Я — нашел. С каждым из предметов в этой комнате. Выбирай, пока я не передумал, а то тебе ничего не достанется. Твои друзья сейчас все самое лучшее расхватают.

Я, тем временем, шла вдоль стены, любуясь удивительной коллекцией. Некоторые предметы я узнавала сама. Некоторые — после прочтения всплывающей подсказки. А названия некоторых мне не говорили ровным счетом ничего. Например, слова "Голубой Меч Хагена" были для меня тарабарщиной. Кто такой этот Хаген? Из какой легенды? А вот Кирилл, судя по всему, узнал его с первого взгляда — это было видно по тому, с каким трепетом он взял его в руки.

— Это в самом деле он? Тот самый Голубой Меч?

Оружие ожило в его руках, лезвие засветилось голубым светом, заиграло, просясь в бой.

— Да, он самый.

— Но как? Как ты его добыл?

— Все смертны...

— Ты... Ты убил Хагена?!!

— Нет. Он умер своей смертью. Мне оставалось лишь забрать его оружие.

А вот облачный клинок, лезвие которого подернулось серой рябью, как только я прикоснулась к нему, я узнала. Когда-то я зачитывалась сагой "Свод равновесия" Зорича, и не раз представляла себя с этим оружие в руках.

Гламдринг — знаменитый Сокрушитель Орков, в лицо я, конечно, не узнала, но когда мой взгляд вызвал появление всплывающей подсказки, я охнула от неожиданности и с трепетом погладила его рукоять. Тот самый меч... Меч Гэндальфа... Если быть точнее, то это меч Тургона, короля Гондолина, конечно, но для меня он все равно меч Гэндальфа.

— А этот? — спросила я у Семена. — Как к тебе попал Гламдринг? Насколько я помню, Гэндальф забрал его с собой, уплывая из Серой Гавани.

— Не во всех реальностях! — загадочно ответил тот. — В одной этот меч достался мне.

Я не стала переспрашивать. Все равно ничего не пойму. Я пошла дальше вдоль стены, надеясь увидеть и подержать другой меч из мира Средиземья. Если он здесь — я знаю, какое оружие я выберу.

— Ищешь Андурил? — спросил меня Семен, словно прочтя мои мысли. — Его здесь нет. Он не захотел покидать свой мир, его место там.

Жаль... Не подержать мне в руках меч великих королей Гондора! Меч, который отсек палец Саурону и привел Арагорна к победе и воцарению на троне Белой Крепости...

— Не взял я в свою коллекцию и Оркрист. Ни к чему тревожить покой мертвых.

"Справедливо", — подумала я, вспомнив, что меч Торина покоится в недрах Одинокой Горы, в гробнице своего владельца.

Для героев из нашей команды мудреные имена мечей были пустым звуком, но и они восхищенно ахали, взяв в руки облачный клинок, булаву Ильи Муромца или... невероятно, тут была даже Зеленая Судьба — чудесный меч из "Крадущегося тигра, затаившегося дракона"! Впрочем, восторг героев был обусловлен прежде всего качеством исполнения оружия (еще бы, где бы они в "Годвилле" увидели мечи эльфийской работы), да боевым бонусом. Всплывающая подсказка каждого предмета коллекции Семена сообщала о том, что его боевой бонус не поддается исчислению. Эффект от удара такого оружия я уже видела, ну а Кирилл в полной мере испытал на себе.

И тут мой взгляд упал на лук... Простой лук, для стороннего взгляда не примечательный ничем. Да и я-то обратила на него внимание только потому, что я состою в клубе исторической реконструкции и моя область реконструкций — луки! Без хвастовства могу сказать, что я неплохо стреляю из лука, и у меня дома даже есть подобный тому, что я видела сейчас на стене — английский длинный лук из тиса! Вот только мой, как бы он ни был близок к настоящему, как бы ни пытались наши доморощенные оружейники создать точную копию оружия тех времен, все же был современным луком, стилизованным под старинный. А этот... Этот дышал стариной и мощью. Он был живым, он был настоящим.

"Лук Робина Гуда", сообщила мне всплывающая подсказка. Ишь ты, какой раритет! Вот только не припомню я, чтобы лук Робина Гуда обладал какими-то магическими свойствами, да и не натяну я его тетиву. Не для моей комплекции английские длинные луки — ни в реальности, ни здесь. Робин Гуд не был похож на Шварценеггера, но мускулатуру имел крепкую. Чтобы бить из такого лука, руки нужно иметь очень сильные.

Но глаза мои, при взгляде на лук, загорелись. Честно признаться, на протяжении всех моих приключений в "Годвилле" толку в драках от меня было мало. Я же девушка, в конце то концов! Что удивительного в том, что при необходимости пырнуть кого-то остро заточенным карандашом у меня начинают трястись поджилки? А уж как они начинают трястись у меня при мысли о том, что меня сейчас пырнут огромным когтем, мечом или тесаком? Не то, что Шакки или другие герои, которых хлебом не корми — дай подраться от души! Или даже Кирилл, который, кажется, ежесекундно ищет способ красиво умереть. Не видела я еще человека, который так притягивал бы к себе неприятности, и который с такой яростью кидался бы на эти неприятности в атаку.

В общем, я чувствовала себя бесполезной. А учитывая, что у нас впереди была большая драка — мне от этого становилось еще грустнее. Что мне толку от всех этих чудесных мечей, если я не умею ими пользоваться? Для меня любое холодное оружие — как нунчаки. Как говорится: "Нунчаки — очень опасное оружие! Дай врагу нунчаки, и он убьет себя сам!" Это про меня! Зарубить саму себя Гламдрингом — разве можно представить себе более глупую смерть?

А вот с луком я могла бы оказаться очень полезной. Ну, если бы смогла справиться с этой громадиной.

— Возьми, примерься! — сказал Семен, кивая на лук.

— Я ж его даже не натяну!

— А ты попробуй!

"Боевой бонус — неисчислим!" — привычно сообщила мне всплывающая подсказка, когда я сняла лук со стены.

Английские луки не зря именуются "длинными". Длина этого была, на глазок, около 1,7 метра, то есть где-то на пол головы выше меня. Но при своем огромном размере он был удивительно легок. Мои пальцы легли на шелковую тетиву, показавшуюся теплой и приятной. Как и все предметы в этой комнате, лук был создан для войны и просился в дело.

— А почему боевой бонус — неисчислим? Ладно, остальные артефакты, но этот-то никакой магией не обладает.

— Да? А какой, по-твоему, магией, обладал Андурил?

Я задумалась. И в самом деле, никакой. Он был легендой, но на нем не лежало никаких заклятий, делающих этот меч непобедимым.

— На оружие накладывают отпечаток люди, владевшие им. Оставляют на них кусочки ауры, если хочешь. Этот лук помнит несравненного лучника. Андурил — помнит руки короля Гондора.

Я взяла из висящего на стене колчана стрелу, уложила ее на тетиву и попыталась натянуть. Тетива шла туго, но я смогла! Я натянула ее и была готова целиться и стрелять, не смотря на то, что мои мышцы протестующе заныли.

— Я с ним часто выходил на охоту... — мечтательно произнес Семен. — С таким луком — хоть на дракона выходи, хоть на медведя.

Толщина стрелы была 3-4 миллиметра. Я не Робин Гуд, конечно, но с пятидесяти метров попадаю в мишень, пусть и не всегда в ее центр. Такой стрелой да из такого лука я и в реальности смогла бы успешно обороняться от нескольких нападающих, а уж здесь, в игре, с неисчислимым бонусом моего оружия... Я повеселела! У меня было оружие, и я была готова к бою! Я больше не буду обузой для команды.

— Мифрильную кольчугу одень, лучница! — улыбнулся мне Семен. — Тебе она как раз по размеру будет! А Кириллу я шардевкатрановый доспех отдам. Вам прорываться придется...

Я послушно положила лук, сняла со стены сияющую кольчугу из мифрила, легкую, как шелковая рубашка, и надела ее на себя, прямо поверх гидрокостюма. В самый раз! Как будто по мне плели!

Остальные, насколько я могла судить, тоже выбрали себе оружие под стать. Лем прилаживал на поясе ножны с Голубым Мечом Хагена, Шакки — любовалась солнечными бликами на лезвии Зеленой Судьбы, Ниволль — вертела бабочку облачным клинком, а Маффит, как истинная женщина, уже отложила в сторону выбранную ей катану Хэтори Хэнзо (всплывающая подсказка так и именовала этот меч: "Меч работы Хэтори Хэнзо") и уже вертелась в кабинете Семена, примеряя прямо на голое тело шкуру Нимейского Льва. Смотрелась она в ней настолько эффектно, что мне даже стало завидно.

Кирилл, отложив в сторону Молот Тора, примерялся к Булаве Ильи Муромца. Поймав мой удивленный взгляд, он пояснил:

— Привык я уже как-то к своей самопалице. Мечом я драться не обучен — нет во мне грации мечника. Молот — какой-то непривычный и неправильный. А булава — самое то! Как раз для меня!

— Держи! — сказал Семен, протягивая ему бардовый доспех из кожи шардевкатрана. — Надевай, и давай я тебя помогу его сзади застегнуть!

Когда все были готовы, Семен выдворил героев на улицу, велев нам остаться в кабинете.

— Слушайте внимательно! Сейчас я наложу на вас заклинание переноса. Вы ничего не почувствуете, но оно будет на вас лежать и продержится около суток. А у вас, я думаю, счет идет на часы, если не вообще на минуты. Сработает оно как механизм лифта. Вас просто поднимет обратно в реальность, как только вы ступите в шахту лифта, которой является созданный Ложкиным портал! Все, что требуется от вас — встать четко в то место, на котором вы оказались в момент переноса.

— Насколько четко? — спросил Кирилл. — Какова погрешность? Каков размер этой шахты лифта.

— Метра три — пять. Это очень приблизительно, так как я не знаю количества энергии, которую затратил Ложкин, создавая портал.

— А, ну это еще ничего. Я уж думал, нам придется свои следы искать и в них вставать.

— С кругом в три метра вы тоже намучаетесь.

— Ничего! Побегаем. Примерное место переноса я помню. Найдем. Оля, а ты?

— И я — более-менее.

— Все! Заклинание — на вас. Теперь — главное.

— А, то есть все, что было до того — это мелочи! — съязвил Кирилл.

— Ты не перебивай старших! А то старшие тебя перебьют. Главное! Портал — блуждающий. Он перемещается. Об этом говорит тот факт, что сначала он дернул тебя, потом — Олю. И запросто может дернуть еще кого-то, кто будет соответствовать заданным требованиям, то есть быть писателем и сидеть в момент переноса перед экраном с открытым "Годвиллем". Как только вы вернетесь — я об этом позабочусь, закрою портал, а то как бы сюда не затянуло Акунина или Лукьяненко. Вдруг и у них есть герой в "Годвилле"? В общем, о главном. Портал неподвижен здесь, но перемещается там. И вас с вероятностью 99% выкинет не в ваше удобное кресло в вашей же квартире. Вас выкинет туда, где в этот момент будет находиться портал! И я искренне надеюсь, что это будет не середина Индийского океана.

— С моим везением это будет кратер Эребуса в Антарктиде! — проворчала я.

— А с моим — точно Индийский океан или Атлантика. Я плавать толком не умею, — откликнулся Кирилл.

— В общем, на то, куда вас выбросит в реальности, я не могу повлиять никак. Когда окажетесь в нашем мире — полагаться сможете только на свое везение и свои силы. Выбирайтесь домой, как умеете. Предположительно выбросит вас в том виде, в каком вы были в момент переноса в "Годвилль". Никто из вас, я надеюсь, голым за компьютером не сидел?

— Нет! — хмуро ответила я. — Зато кое-кто сидел за компом в гипсе. У меня в реальности нога сломана.

— Сочувствую. В общем, когда вернетесь, если останетесь живы — позвоните мне. Кирилл, особенно это тебя касается. Ты мне будешь нужен для закрытия портала. Напрягите память и запомните мой телефон...

И Семен продиктовал нам семизначный номер.

— Городской? — удивился Кирилл. — Ты уверен в его работоспособности?

— Уверен. Я связей с реальностью не терял.

— А код? Город-то какой?

— 846. Самара.

Мы несколько раз повторили номер. Я посмаковала его в памяти, подбирая даты и цифры, которые позволили бы мне лучше его запомнить. 14 — возраст, когда, как я считаю, у меня закончилось детство. 50 — легко запомнить: полтинник, полжизни. 30 — аналогий не подбиралось, но вроде не так уж сложно. Ну а первую цифру уж как-нибудь запомню... Вроде ничего...

У Кирилла, как оказалось, мнемонические методы запоминания тоже были на высоте.

— Четырнадцать полтинников делили тридцать человек, — изрек он. Подумал и добавил: — Двое в результате не выжили. Запомнил!

— Я буду переживать за вас, — сказал Семен. — Удачи!

Сказал и исчез. Без хлопков и спецэффектов, без открытия голубых порталов, которые так любят фантасты, без лучей света с небес. Просто взял и исчез. Как Библьбо на своем дне рождения, надев Кольцо Всевластия.

Кстати, интересно, а этого артефакта у него тут не завалялось?

Мы переглянулись, синхронно пожали плечами.

— Впервые вижу такого деда, — сказал, наконец, Кирилл. — И впервые меня так бьют девяностолетние деды. Хороший он мужик все-таки... В глубине души.

"Ты тоже в глубине души, наверное, хороший", — подумалось мне, но говорить я этого не стала.

— Ну что? Пойдем? — спросила я.

И мы пошли...

Время-то не резиновое. И сколько его оставалось до перезагрузки — мы знать не могли. Могли только надеяться, что успеем.

— Глава 13. Битва.

Мы вышли на крыльцо, словно старшие дружинники, вышедшие из княжьего терема, чтобы сказать своим воинам волю правителя. Молчаливые, обдумывающие увиденное и услышанное, в блестящих (ну, в Олином случае — в блестящих, в моем — просто в дорогих и красивых) доспехах. На этом сходство заканчивалось, потому что во дворе эйфелева терема нас ждали не дружинники, а команда героев-раздолбаев, агентов энтропии и хаоса.

Вроде и недолго мы пробыли у Эйфеля, а снаружи наша бравая команда уже развлекалась вовсю. Шаккин бармаглот загнал в угол между двумя сараями корову и безуспешно пытался укусить ее за задницу, не получив при этом копытом по физиономии. Брысь — спал на заборе, положив голову на улегшегося тут же хомячка-берсеркера Лема. Милое такое животное, когда спит зубами к стенке, а как встретишь в поле — хоть вешайся на ближайшем дереве.

Во дворе рубились на мечах Маффит и Шакки. Обе понятия не имели, что такое японский и китайский стиль боя, но годы практики с холодным оружием в руках давали о себе знать. Обе героини интуитивно почувствовали, для каких именно ударов создан каждый из их мечей и теперь ловко применяли свои интуитивные представления на практике. Маффит имела явное преимущество за счет длины своего меча, но Шакки компенсировала его скоростью и грацией.

Питомец Маффит, многоногий сундук, уселся в сторонке понаблюдать за боем. На него сверху с той же целью уселся Лем, на коленях у которого расположилась Ниволль. Сундук время от времени пытался лязгнуть крышкой, чтобы укусить Лема за пятую точку, но под тяжестью двух геройских тел сделать этого никак не мог, а вставать и брыкаться питомцу явно было лень.

— Помнишь, по сети шутка ходила? — обратился я к Оле. — Твоя команда в случае нападения зомби. Первый друг из списка друзей — специалист по огнестрельному оружию, второй — доктор, третий — укушен, но скрывает это.

— Помню.

— Помнишь, какой вывод писали на демотиваторах, родившихся на волне этой шутки?

— Ага...

— С такой командой нам точно конец! — хором закончили мы оба.

— Команда! — крикнул я. — Стройся!

— Зачем? — лениво вопросил Лем, обнимая Ниволль.

— Будем готовиться к приключениям! А то мы с Олей сейчас уйдем их искать, а вы пропустите все самое интересное.

"Смерть — это тоже приключение!" — говорил Питер Пэн в одной из крайних экранизаций. Ну что ж, вперед, на приключения!

Этот аргумент подействовал, Шакки и Маффит вернули мечи ножнам и подошли к нам. Нехотя оторвались друг от друга Ниволль и Лем, причем Лем уже косился на стройные ноги Маффит, аппетитно выглядывающие из-под львиной шкуры. Чего уж греха таить, я на них тоже косился, да и не только на ноги. Было там на что коситься...

— Итак, слушайте текущую установку. Мы с Олей пытаемся вернуться домой. Чтобы сделать это, нам нужно оказаться где-то между 60 и 61 столбом. Прорываться туда придется с боем. Если все пройдет гладко — мы будем только счастливы, но я в такой расклад почему-то не верю. И на сей раз, по известным всем нам причинам, умирать нам нельзя ни в коем случае. Мы можем на вас рассчитывать?

— Ты сейчас нам предложил прикрыть вас с Олей грудью и умереть за вас? — спросила Шакки.

Я стушевался. Собственно, именно это я и хотел предложить, только не в таких выражениях, а в более красивых, но менее емких.

Интересная штука слова... Вот ты говоришь: "Многое изменилось в нас с тобой и в наших отношениях. Я думаю, нам лучше расстаться..." По сути это означает "Я ухожу от тебя, потому что больше не люблю!", но благодаря игре слов, тонкой вуали и удачно пущенному туману вроде бы все совсем иначе. Вроде бы...

Шакки подошла, встала между нами и положила руки на плечи обоим.

— Мы же все понимаем. Вы — из другого мира. Вы — другие. У вас, например, смерть — это насовсем, а у нас — на несколько дней. Поэтому вы своей смерти боитесь, а мы — нет. Я, если честно, не понимаю, как это, насовсем. Как это: ты был, и вдруг тебя нет? Нет мыслей, нет приключений, нет ничего. Так ведь не бывает... И после того, как рухнул храм и мы поняли, что отныне умершие не воскреснут — мне стало страшно. Думаю, я не ошибусь, если скажу за всех: иногда нам кажется, что мы не отказались бы от покоя и оседлой жизни. От чего-то, что навсегда.

— Вы не были бы счастливы, — улыбнулась ей Оля. Кажется, эти двое крепко сдружились, пока воскрешали моего питомца и вызволяли меня из плена. — К тому же... не бывает так, чтобы что-то — мимолетно, а что-то — навсегда. "Годвилль" — мир хаоса и приключений. У вас мимолетно все: и любовь, и радость, и смерть. У нас же все надолго, если не навсегда. Любовь, боль, радость, горе... Смерть. Я вообще не думаю, что вам бы понравилось в нашем мире.

Шакки кивнула, соглашаясь, и я в который раз подумал о том, как же сильно изменилась эта игра и ее персонажи. Как много разума и оригинальности они взрастили в себе. А кто-то — не только разума, но и злобы, замешанной на жажде мести. И я мог понять администратора Годвилля, созданного злодеем. Созданного лишь для того, чтобы вредить, убивать и умирать самому. От такой жизни поневоле озвереешь!

— Ну что? — улыбнулась мне стоявшая напротив Маффит. — Пойдемте? Не будем терять времени!

— Не будем! — согласился я.

— Жаль только, что не погуляли мы в этот раз! От нашей прошлой пьянки таверна ходуном ходила!

— Еще повторим! — утешил я героиню. — Вот выберемся отсюда, переждем перезапуск "Годвилля", найдем Эйфеля и с его помощью заглянем к вам еще не раз!

— Мы все забудем, да? — грустно спросила Шакки. — Все приключения, которые у нас были за эти дни?

— Вряд ли все, — пожал плечами я, — скорее всего систему откатят к тому моменту, как она вышла из-под контроля. То есть к моменту обрушения главного храма. Может чуть раньше... Я вообще не знаю, как вы все это ощутите...

Я старался произнести это спокойно, без дрожи в голосе, но получилось с трудом. Потому что я боялся того, как мог изменить откат системы героев "Годвилля". Я видел перезапуск сервера как полное выключение этого мира! Исчезнут все герои и монстры, растворится в ничто земля, горы, реки и озера, и останется только Пустота. Та самая, которую сумел успешно победить Бастиан во второй части "Бесконечно истории" Михаэля Энде. А потом из пустоты мир развернется вновь. Вновь возникнут города, храмы, дороги, леса и реки, монстры и герои. Но это будут уже другие герои, созданные с чистого листа. Герои без индивидуальности, без души, без памяти обо всем волшебном, что произошло с ними ранее. Герои, не помнящие не только своих прежних питомцев, но и меня!

От этой мысли меня бросило в дрожь, но я надеялся на лучшее. Надеялся, что перезагрузка и откат системы сотрут только события последних часов, а все, что было до обрушения храма — останется в памяти героев в целости и сохранности! И надеялся, что уцелеет главное — души этих милых виртуальных существ, ставших для меня реальнее многих людей из моего мира. Реальнее и роднее.

— Вперед! — нарочито громко сказал я, чтобы мой голос прорвался через вставший в горле ком. — Пора в путь!

И наша команда двинулась в путь. Герои привычно обсуждали, как и сколько монстров они сегодня завалят, пытались мериться оружием, но быстро остыли, потому что с обычным годвилльским снаряжением все было просто, каждый предмет имел четкий и понятный боевой бонус, который можно было сравнивать с оружием коллег по приключению. А как быть с неисчислимым боевым бонусом? Как сравнить бесконечность с бесконечностью?

Герои предлагали пройти тем же путем, что мы шли сюда, через город, но я настоял на дороге в обход. Мы прошли вдоль стены, огораживающей Годвилль, и углубились в лес, который, как мы уже выяснили, был тем глуше и мрачнее, чем дальше располагался от основного тракта. Я не хотел идти по тракту, извещая монстров о своем прибытии и ввязываясь в бой со всеми теми тварями, что выставит против нас Администратор Годвилля. С оружием Эйфеля мы, конечно, невероятно сильны, но все же вряд ли непобедимы.

Я не думал, что наш противник так глуп и сосредоточит все свои силы только на тракте, со стороны столицы. Скорее всего, отрезок с 60 по 61 столб будет заключен в охранное кольцо полностью, но... Чем черт не шутит? Вдруг нам повезет и, зайдя на тракт со стороны 62 столба, мы выйдем противнику в не защищенный тыл? И тогда мы быстренько найдем портал (о том, как мы его найдем — я старался не думать), а наши друзья-герои с удовольствием развлекутся убийством многочисленных монстров. Ну, или сбегут, если монстры окажутся слишком уж многочисленными.

Мы с Олей шли молча, вышагивая впереди нашего маленького отряда. Брысь ехал у нее на плече. Я не ревновал. Мой саблепузый тигр сначала попытался забраться на мое плечо, на первый взгляд — более широкое и удобное, но когда он, выпустив когти, прыгнул мне на грудь, шардевкатрановые доспехи среагировали мгновенно. Маленькие, но такие крепкие и мощные отростки кожи шардевкатрана восприняли Брыся как угрозу, и моего кота отшвырнуло от меня метров на пять, крепко приложив о чей-то забор. Досталось бедолаге мощно и от души, на лапы кот встал не сразу. На меня обиду вроде бы не затаил, но на мне ехать больше не порывался. Зато Олина мифрильная кольчуга идеально подходила для того, чтобы цепляться за нее когтями.

Я вышагивал бодро, но отрешенно — мои мысли бежали далеко впереди меня, куда дальше грядущего сражения.

Думал о том, что, вернувшись домой, надо будет обязательно описать всю эту историю. Подробно, в деталях, с огоньком... Кое-где — приукрасить, добавить себе геройского ореола, а кое-где — разбавить самоиронией. В общем, этакие мемуары героя-крестоносца. Нет, КВЕСТОносца! Точно!

И Олю нужно будет разыскать в реальности. Хотя почему разыскать? Мы же собираемся встать в портал вместе, одновременно, а значит, вероятнее всего, нас и перенесет в одно и то же место, из которого нам предстоит как-то добираться домой. Конечно, это будет актуально если мы вообще найдем портал раньше начала перезагрузки и нас не убьют по дороге...

Впрочем, на счет перезагрузки я волновался не так уж сильно. Сколько времени уйдет у создателей игры на то, чтобы понять что игра зависла? Минут десять? Тридцать? Есть ли за сервером "Годвилля" дежурный, регулярно проверяющий, работает ли игра? С учетом разницы во времени пол часа "снаружи" превращались в два часа "внутри", а это уже срок...

Что будут делать админы потом? Думать, почему игра зависла? Пытаться что-то предпринять? Сколько времени это зайсмет? Еще пол часа? Или час? Тогда у нас есть два или четыре часа дополнительно.

Нет, успеем. Вроде бы должны успеть.

Главное — чтобы нас правда в Антарктиду не забросило... Ну а потом, в будущем, Новосибирск и Кемерово — соседи, всего каких-то 4 часа пути на автобусе. Можно друг к другу в гости съездить. Посидеть в кафе, вспомнить наши приключения в "Годвилле". Или даже написать о них роман вдвоем! Никогда я еще не работал в соавторстве — интересно, каково это? И интересно, какая Оля в реальности? Неожиданно я поймал себя на мысли, что эта странная, немного замкнутая и скрытная как агент КГБ девушка, втиснутая в тело юнца-героя, начинает мне нравиться. Мне уже было стыдно за тот рестлинг, что я устроил в таверне несколько часов назад. Я, конечно, не знал, что бью девушку, но честно признаться, в тот момент даже узнай я это — меня бы это не остановило. И именно поэтому мне было стыдно.

Чего я ее сразу в предатели-то записал? Странная она, конечно — прикинулась парнем, героем и лаптем. Я — не я, корова вообще ни разу не моя. Взяла бы да и сразу сказала, кто она такая. Ну, пусть не сразу, а когда узнала, что я — тоже реальный человек, а не игровой персонаж. Так нет же, сомневалась в чем-то! Думала, стеснялась... Странная она! Но, надо отдать ей должное, голова у нее варит будь здоров. Действовала Оля-Персиваль стремительно и с умом. В сущности, мы с ней теперь друг за друга ответственность несем, ибо по несколько раз жизнь друг другу спасли!

Язва она, конечно, редкостная, ну так и я не сахар.

Помню, пару лет назад работал я в одной компании. Только пришел туда и сразу же невзлюбил девушку по имени Лена. Первой моей мыслью было: "Что за гопница тут такая сидит?" Как потом выяснилось, первой Лениной мыслью было: "Ну и что это за хрен с бородой к нам пришел?" "Любовь" была взаимной! Работали мы в разных отделах, но, так уж получилось, практически за соседними столами. Оба за словом в карман не лезли, оба не умели держать свои мысли при себе, поэтому споры у нас возникали по поводу и без повода. Яростные споры, похожие на локальные ядерные войны.

И как-то так получилось, что уже через месяц я не представлял офиса без Лены. Без ее шуток, без постоянных попыток меня подколоть, без моих попыток сделать то же самое. Она иронизировала над моим разросшимся на пиве и картофельном пюре пузом, я — над любыми проявлениями ее недостаточной компьютерной грамотности...

Когда еще через два месяца я увольнялся (так уж получилось, предложили место получше), на прощанье мы обнялись и оба вполне искренне пустили слезу. Мы и сейчас общаемся, но, увы, уже не видимся, и работаем в десятке километров друг от друга. И мне очень не хватает Лениных язвительных шуточек, равно как и ей, я уверен, не хватает моих.

И сейчас я начал осознавать, что против препирательств с Олей я тоже ничего не имею.

В лучшем фантастическом сериале всех времен и народов, в "Вавилоне 5", имела место быть одна серия... "Вавилон" вообще сериал глубоко философский, из него есть что почерпнуть, во время его просмотра есть о чем задуматься. В общем, у центаврианина Лондо Молари было три жены. И все три — редкие стервы. Лучше жениться на гарпии, чем на одной из этих троих. Все три брака были заключены по расчету, для возвышения рода Молари, и всех трех своих жен Лондо искренне ненавидел, равно как и они его. Лишь одно его утешало — все три жены — на Центавре, а он — на "Вавилоне 5", за десятки световых лет от этих чудовищных фурий. И вот однажды, за особые заслуги перед родиной, сам император разрешил Лондо развестись! Род Молари к этому моменту возвысился уже выше некуда — империя была многим обязана лично Лондо, поэтому ему позволено было без ущерба для чести рода бросить двух жен, оставив себе всего одну.

Всех трех Лондо пригласил на "Вавилон 5", где он служил послом империи Центавр. Все три заранее знали, о чем пойдет речь, поэтому две из этих трех подколодных змей, взойдя на борт станции улыбались шире самых довольных ишаков, готовые умасливать своего обремененного властью мужа. С порога они стали рассказывать, как скучали по нему, как любят его, и как гордятся его успехами в политике. Третья же поприветствовала его хмуро и сдержанно. Привычно пару раз назвала дураком и балбесом, поинтересовалась, удосужился ли он забронировать для своей жены номер, и отправилась туда.

Угадайте, какую жену Лондо оставил себе?

Разумеется, третью!

Что сказал Лондо, комментируя этот выбор: "С этой женщиной я всегда знаю, чего я стою на самом деле!"

— Оля? — позвал я.

— А? — откликнулось это недоразумение.

— Чего я стою на самом деле?

Она не ответила, но на ее лице я без труда прочел короткое и емкое: "Чего?"

— Ну... Как бы это тебе сказать... Как бы так выразить... Какой я?

— Больной на голову, — фыркнула она.

Емко, не поспоришь.

Еще немного мы прошли молча, а потом заговорила уже она.

— А почему ты спрашиваешь?

— Да так, следую нити размышлений. Просто мы сейчас, возможно, идем на смерть, а рядом со мной нет ни любимой, ни кого-то из друзей. Я не то, что исповедаться, я и спросить, каким я им запомнился, не могу. Это угнетает.

— Меня тоже, — сказала она, но почему-то улыбнулась.

— Что-то ты на угнетенную на тянешь.

— Ну, это я храбрюсь на самом деле. Просто за все то время, что я провела в этом мире, мной управляли обстоятельства. Я не принимала решения, я просто пыталась выжить. Все происходило слишком стремительно, не давая мне возможности что-то обдумать. Я словно плыла в стремительном потоке! Если бы этот поток был менее стремительным — я бы, наверное, успела все обмозговать, уложить в голове, понять, что ты в сущности — не плохой человек, и все тебе рассказать.

— Ну а сейчас-то что изменилось?

— Не на нас нападают. Мы нападаем! У нас есть цель, мы знаем, как ее достичь, знаем, какие преграды будут у нас на пути, и более-менее знаем, как их миновать или убрать с дороги. Сможем мы это сделать, или нет — другой вопрос, но мы приложим все усилия, верно? Мы больше не обороняемся, мы перешли в наступление! И у меня наконец-то вместо дурацкого карандаша есть лук!

Я хмыкнул, но кивнул, признавая ее правоту.

— Знаешь, а я успел привязаться к Персивалю! — сказал я. — Он был отличным компаньоном и падаваном. А теперь мне приходится привыкать к мысли, что он — это ты. И что ты — девушка. Но знаешь, компаньон из тебя тоже ничего!

Оля улыбнулась и, немного смутившись, протянула мне на ходу свой кулачок, копируя мой жест, сделанный возле дома Эйфеля. Обычно под жестом "Дай пять" подразумевают хлопок ладонями, но я почему-то всегда протягивал для этого жеста кулак.

— Если так получится, что при переносе нас разбросает — найдемся в реальности, хорошо? — спросил я.

— Ага. Запомнишь мой номер телефона?

— А на кой? Ты какой вылезаешь по запросу "Ольга Гоосен" в "Гугле"?

— Первой.

— Счастливчик. А я — куда менее популярен, чем мой полный тезка из "Дома-2". Я где-то месте на 3-м или на 4-м вылезаю.

— Точно! Вот где я твою фамилию слышала!

— Боже мой, я попал в виртуальность с девушкой в мужском теле, которая смотрит "Дом-2"! Великий Рандом, порази меня молнией, я не хочу больше жить!

— Да не смотрю я "Дом-2"! Просто на слуху фамилия!

— Не отмазывайся, не военкомат!

— Да не отмазываюсь я!

В этот момент позади меня раздалось громкое "Апорт" и мимо меня пролетела палка, а спустя секунду Рандом откликнулся на мою просьбу. Правда, поразила меня не молния, а здоровенный бармаглот, кинувшийся за палкой наперегонки с многоногим сундуком.

Выберусь я отсюда! Зуб даю, что выберусь! Ради того, чтобы снова сюда вернуться!

* * *

Путь занял в общей сложности часа четыре. Не то, чтобы кто-то из нас обладал внутренним компасом, спидометром или дальномером, да и даже если бы обладал, все равно расстояния в "Годвилле" — понятие относительное. Расстояние в один столб — понятие условное, которое может быть равно и 100 метрам, и километру. Просто мы устали пробираться по глухому лесу и решили повернуть направо, в сторону тракта, где деревьев поменьше, да и по всем срокам к 60-му столбу мы уже должны были выйти.

Герои не привыкли к долгим походам и марш-броскам. Что бы там не говорила Шакки о том, что была бы не прочь иметь что-то постоянное и нерушимое — она первой закапризничала, словно ребенок, проклиная долгую дорогу, корни деревьев под ногами и тотальную скуку. Первое время наши виртуальные друзья развлекались спорами в духе Гимли и Леголаса, кто больше завалит врагов и у кого оружие круче. Затем они нашли новое развлечение — бросать палочки своим питомцам, причем, бросать таким образом, чтобы несясь за ними они сшибали с ног нас с Олей, идущих впереди. Забава им надоела довольно быстро, потому как карликовый дракончик Ниволль в силу наличия у него крыльев, успевал вперед неповоротливых бармаглота и многоногого сундука и подхватывал палочку еще на лету.

Когда героям нечем заняться — они начинают пить. А когда им нечего пить — они мрачнеют, грустнеют и тоскуют. А мрачный и грустный годвиллец — это такое жуткое и тоскливое зрелище, что хоть ложись да помирай. Герои созданы для приключений, а шествие по мрачному и жуткому лесу приключением, увы, не считается. Устав слушать постоянно раздающееся за моей спиной "Мы уже пришли? А теперь? Ну а сейчас мы уже пришли?" я озверел и повернул направо, ибо к этому моменту уже считал, что все монстры "Годвилля" — куда меньшее зло, чем нудение героев, жаждущих пустить в ход свое новое оружие.

"— Капитан, у нас проблемы в пассажирском салоне!

— Что случилось?

— Мисс Бурфул, оказывается, нудистка!

— Она разделась и ходит по салону голая?

— Нет, сэр! Она постоянно нудит!

— И о чем же она нудит?

— О том, что хочет раздеться и ходить по салону голая!"

Тьфу ты, пропасть!

Стоило нам повернуть, как настроение героев моментально улучшилось. А вот нам с Олей наоборот, поплохело. Я видел, как напряженно она держит в руках свой лук, как в сотый раз достает из колчана стрелу и прилаживает ее на тетиву, проверяя свою скорость. Я чувствовал то же самое, но стеснялся разминаться, помахивая булавой. Во-первых — чувствовал на себе груз ответственности. Я — старший, а значит должен демонстрировать спокойствие и уверенность в себе. Во-вторых — в отличие от Оли, для которой лук был привычным оружием, для меня что булава, что меч, что лук — все было экзотикой. Я и булаву-то выбрал потому, что для меня, бугая, никогда и никакими боевыми искусствами не занимавшегося, наиболее привычным было оружие, которым нужно просто бить со всей силы. Так что мне не нужно было проверять свое мастерство, я и так знал, что у меня его нет. Ну а в-третьих, при моей невероятной грации, разминаясь с булавой, я мог ненароком зашибить кого-то из друзей.

Ожидание боя пугает сильнее самого боя. Когда ты уже бежишь на врага, выкрикивая свой девиз, или просто матерясь от выплеснувшегося в кровь адреналина, ты уже не струсишь и не побежишь. Главное — пережить этот момент, когда опасный враг где-то впереди, за любым кустом.

Да еще и серость эта... По моим прикидкам уже давно должно было стемнеть, но сквозь черные тучи упорно продолжал пробиваться мрачный серый солнечный свет. Солнце не двигалось. После миротрясения, вызванного падением столичного храма, некоторые вещи в "Годвилле" перестали быть рандомными. Они стали постоянными. Даже слишком постоянными!

Судьба была к нам благосклонна. Мы вышли на тракт и я, логически рассудив, что вышли мы раньше положенного, двинулся вперед, прочь от столицы, крепко сжимая рукоять булавы. Но уже через несколько десятков метров нам встретился криво вкопанный в землю столб с цифрой 65. Мы вышли в тыл. Ура!

Тяжелое и мрачное небо нависло над нами, словно подвешенный на веревке и грозящий вот-вот упасть рояль. На тракте было пусто — за всю дорогу мы не встретили ни одного героя и ни одного монстра. Первые наверняка устраивали пьяный дебош в городах, празднуя тотальный разгон монстров из городов, и маскируя за пьяной радостью давящий страх перед этими черными небесами. А вторые... Хотелось верить, что монстры просто попрятались по своим норам, опасаясь расправы со стороны озверевших героев. Но моя интуиция подсказывала мне, что все они собрались в одном конкретном месте: между 60-м и 61-м столбами.

И ждут они там нас. С распростертыми объятиями ждут.

Я остановился и повернулся, подняв вверх руку с булавой.

— Ну что ж, мы почти пришли. В любой момент на нас могут табуном налететь враждебно настроенные монстры, поэтому с этого момента — будьте готовы ко всему.

— А мы всегда готовы ко всему! — проворчал Лем. — Не знаю, как там у вас, в мире богов, а у нас тут на тебя ВСЕГДА в любой момент могут наброситься монстры.

— Монстр, Лем, а не монстры. Обычно они нападают по одному, а сейчас ситуация другая. Напоминаю, правил больше не существует. Никаких боев в стиле "Он ударил — я ударил — снова он ударил". Бейте, пока есть силы, пока не сломается оружие или пока вы не упадете замертво! Оля — наша артиллерия. Когда на нас нападут — не лезьте на линию огня, дайте ей по возможности вынести самых мощных противников вроде мустанка или зомбайна, если таковые будут. А потом — прикрывайте ее всеми силами. Мифрильная кольчуга прочна, но, думаю, в этом мире даже у нее есть предел боевого бонуса.

Оля, ты поняла? Когда начнется заварушка, сначала ты показываешь все, на что способна. Уложи как можно больше врагов, а потом в дело вступим мы. После этого — не суйся в драку, ищи портал!

— А как его искать-то?

— Если б я знал. Постарайся вспомнить место, где ты оказалась, когда тебя перенесло в "Годвилль". Эйфель говорил, что нам достаточно просто оказаться в этом месте и нас перенесет обратно! К какому столбу это было ближе?

— Вроде бы к 60-му.

— Вроде бы мне также кажется. В общем, всем понятна наша стратегия?

— Всем! — ответил мне нестройный хор голосов, в который влилось и протяжное "Ыыыыыы" бармаглота.

— Тогда — вперед! И... спасибо, друзья!

Первой шагнула ко мне и крепко, до треска ребер, обняла меня Шакки. Я даже испугался за нее — шардевкатраны не любят подпускать кого-то близко к себе, а мой волшебный доспех уже демонстрировал, на что он способен, но все обошлось — видимо доспех реагировал только на удары и когти, или вообще каким-то образом умел отличать врагов от друзей. Стоило ей отстраниться, как у меня на шее повисла Маффит, ее объятия были не совсем дружескими... Перед тем, как обнимать друзей одежду обычно не распахивают. Это она думала, что сделала невзначай и совершенно незаметно, но я-то все видел! Следом, когда Маффит уже прощалась с Олей (куда более целомудренно, но тоже тепло), ко мне подошла Ниволль.

— Тебя было интересно спасать! — сказала она, поцеловав меня в щеку. В другую щеку меня в это время попытался поцеловать сидевший у нее на плече карликовый дракончик, но то ли промахнулся, то ли решил пошалить и легонько куснул меня за ухо, чуть не оторвав при этом голову.

Лем ограничился пожатием руки — крепким, уверенным, мужским. В реальности мне не так часто встречались люди с таким рукопожатием.

— Возвращайся! — сказал он. — Выпьем! Погеройствуем!

— Вернусь! — пообещал я. — Теперь, после знакомства со всеми вами, точно вернусь!

А вот Олю он обнял, да еще и прошептал ей на ухо что-то такое, от чего девушка залилась краской.

Я сглотнул, попытавшись прогнать ком из горла, потер глаза, в которые, как назло сразу в оба, попали какие-то мелкие соринки, и обратился к сидевшему у моих ног Брысю, вовремя покинувшему Олино плечо, чтобы не быть задавленным любвеобильными героями.

— Котяра, а с тобой мы прощаемся? Я бы, если честно, с удовольствием взял тебя с собой... Ну, если получится, конечно. Но решать тебе, ты у нас достаточно взрослый мальчик, чтобы принимать решения самостоятельно.

Недобро покосившись на мой доспех, саблепузый тигр ласково потерся о мои ноги. Я наклонился, поднял кота и прижал к груди.

— Значит решено! Старайся держаться ко мне поближе, хорошо? А как только я скажу — вцепляйся в меня всеми своими конечностями! Понял?

— Ня! — сказал Брысь, ткнувшись носом в мою руку. Неужто этот звереныш пару дней назад отказывался признать во мне хозяина и всячески бунтовал, не желая помогать в бою?

— Тогда — вперед!

И мы двинулись в сторону столицы, а значит и в сторону магического портала, затерянного где-то между столбами 60 и 61, в сторону серебряных башмачков Элли, способных вернуть нас с Олей домой! При этой мысли в моей голове, разумеется, заиграло: "Мы в город Изумрудный идем дорогой трудной!"

Мы шли молча, шагая в ногу (ну ладно, не совсем в ногу, более низкорослые Шакки и Оля в теле Персиваля делали два шага, пока остальные делали один), выстроившись в цепь. В центре — мы с Олей, по левую руку от меня — Шакки и Маффит с мечами наголо, по правую руку — Ниволль с Лемом. У героев, готов поспорить, руки чесались в предвкушении битвы, ну а у нас двоих — руки чуток дрожали. Замыкали шествие — тяжеловесные бармаглот и многоногий сундук, опережая меня на пару шагов бежал Брысь, на плече у Лема восседал его хомячок-берсеркер, а в десятке метров над нами летел казавшийся крошечным дракончик Ниволль.

Наша маленькая армия. Маленькая, но гордая!

Как там говорил кентавр из первых "Хроник Нарнии"? "Битвы выигрываются не числом..." Хотелось бы верить в то, что он прав, но, в конце концов, армия Аслана выиграла битву со слугами Белой Колдуньи не благодаря грамотно продуманной стратегии боя, а благодаря своевременному появлению подкрепления в виде самого Аслана и нарнийцев, ранее представлявших из себя статуи во дворце Джадис.

"Битвы выигрываются не числом!" — "Но и оно тоже важно".

Наша битва началась, когда мы миновали 62-ой столб. Я, честно признаться, уже начал думать, что переоценил интеллект Администратора Годвилля. Или что Эйфель ошибся, считая Олиного недопитомца шпионом. Мы шли, готовые к бою, готовые драться насмерть, но не происходило категорически ничего. Никто не нападал на нас, никто не шептал из-за деревьев: "Остановитесь, или умрете!" Тракт был пуст, как банка из-под сгущенки, которую отдали ребенку со словами "На, доешь то, что на стенках". В моем сердце уже затеплилась надежда на благополучное, тихое и спокойное возвращение домой, когда над нами пронзительно заверещал карликовый дракончик.

Мы подняли головы, а Оля — вскинула лук, укладывая стрелу на тетиву так быстро, что я едва успел заметить ее движение. Мгновение, и стрела сорвалась в полет, закончившийся в крыле нашего первого противника в этой битве — аргх-ангела, рослого чудовища, напоминающего орка, с прекрасными белыми крыльями за спиной. Питомец Ниволль, даром что такой малыш, тоже не терял времени даром — второе крыло напавшего на него монстра уже было объято пламенем, поэтому тварь рухнула на землю камнем, не сумев даже спланировать.

Но закричать перед смертью этот гад все же успел! Громко закричать, сообщая всем своим, с какой стороны мы приближаемся к вожделенному порталу. И тот час же лес наполнился криками, рычанием и топотом. Со стороны столицы к нам приближалась армия!

Над нашими головами захлопали крылья — еще три аргх-ангела разного размера и уровня, вооруженные длинными ятаганами, спикировали с небес в сопровождении целых пяти пневмодятлов и двух гномов небесных. Взмах моей булавы тут же сбросил наземь одного дятла, словно сошедшего со страниц комикса в стиле стимпанк, а метко пущенная Олей стрела сразила еще одно мерзкое подобие ангела. Остального я заметить не успел — наши друзья действовали четко и слаженно, и в большинстве случаев одного удара подаренных Семеном артефактов хватало, чтобы отправить противника на тот свет.

— Хорошо, что в "Годвилле" не так много летающих монстров! — довольно осклабилась Ниволль.

— Зато пеших — с избытком! — кивнул я на приближающуюся к нам толпу.

Это нельзя было назвать армией, это было именно толпой! Орава разномастных чудовищ от крошечных, но не становящихся от этого менее опасными некропокемонов и нелетучих мышей до гигантских человекоподобных роботов и шаркающих колоссов! Да и летучих гадов над ними вилось в общей сложности около сотни. Убитые нами монстры были лишь дозором, выставленным именно на случай если мы зайдем с тыла, чтобы предупредить администратора Годвилля о нашем появлении. Теперь же к нам на всех парах, обгоняя своих пеших собратьев, неслись летающие макаронные монстры, карликовые дракончики и прочие, прочие, прочие!

Надежда была лишь на интеллект монстров, а точнее — на его отсутствие. Но даже будь они хронически тупыми — нас могли просто смести и затоптать!

— Оля! За спину! — скомандовал я. — Прикрывай меня с тыла и с воздуха! Стрелы расходуй экономно! Остальные — строимся клином. Острие клина — я, равняйтесь на меня. Как только врежемся в эту толпу — перестраиваемся в круг. В центре круга — Оля, у нее оружия ближнего боя нормального нет, так что берегите ее.

— И каков план? — спросила Шакки. — Их слишком много. Всех не перебьем.

— План — добраться до портала. Пойдем, что называется, по трупам. Готовьсь!

Ревущая пестрая толпа была уже совсем рядом.

— Вперед! — скомандовал я. — Не бежим! Равняемся на меня! Мы больше не отдельные личности, мы — единая машина смерти!

Герои не боялись. Им было не привыкать драться и умирать. Не боялся больше и я — как только моя булава с хрустом врезалась в голову первого противника, страх прошел, будто его и не было. Осталась только злость. Эти твари стояли между мной и моим билетом домой, в реальный мир, к жене, друзьям, горячему чаю и бритвенному станку. И если они не пожелают уйти с дороги — они умрут. Все!

Монстры перли сплошной толпой — сотни, если не тысячи. В их глазах не было разума, только ярость. Они шли убивать и быть убитыми, и умирали, еще не добежав до неприступной стены из четырех мечей и одной булавы — крупные давили мелких, мелкие падали под ногами крупных, сбивая их с ног и позволяя другим нападавшим давить своих же собратьев.

Я не разбирал, кого бью. Впереди был вожделенный портал, позади — девушка, которую нужно было защитить, а на меня сплошным потоком перли разнообразные монстры, как подкошенные падавшие под ударами моей булавы. Дымчатые големы, вислоухие эльфийцы, жутконосы, слонопотамы и синхрофазотролли — все они в моем сознании слились в одну гигантскую, протягивающуюся ко мне лапу и пару горящих яростью глаз. С клыков тварей, у кого эти клыки были, хлопьями падала пена, с когтей срывались капли крови своих же сородичей, раздавленных в этой безумной атаке, в которой не было ни изящества замысла, ни грации исполнения. Только мощь! Дикая, необузданная мощь, которая сокрушила бы нас в считанные секунды, если бы не подаренные Эйфелем артефакты.

— Кольцо! — хрипло рычал я, уже не чувствуя от усталости рук. — Круговая оборона! Все в круг!

Монстры были повсюду. Нас взяли в плотное окружение, и мы продвигались вперед по трупам, круша врагов направо и налево. Одного удара булавы, как правило, с избытком хватало чтобы отправить на тот свет даже самого высокоуровневого монстра, а чаще я с одного удара выносил сразу троих или пятерых — в моем оружии крылась такая сила, что противники разлетались от ударов в стороны, где тут же скрывались под массой атакующих монстров. Я уже не был уверен, что это я сражаюсь булавой. Мне уже казалось, что я просто не могу разжать затекшие от усталости руки, намертво вцепившиеся в рукоять, а булава сама просится в бой, дробя кости и мозжа головы, безо всякого моего участия.

Мы продвигались вперед. С трудом, но продвигались, но с каждой секундой из моей души утекала уверенность в себе. В реальности я бы уже упал замертво, от одной только усталости, не говоря уже о многочисленных пропущенных атаках, от которых меня оберегали несокрушимые шардевкатрановые доспехи. Но даже здесь я уже успел получить с десяток очков урона, а каково приходилось моим друзьям, не имеющих магической брони — даже думать было страшно. Я дрался, постепенно слабея, а сколько сотен метров нам еще предстояло пройти, выдерживая атаку разномастных чудовищ — я не представлял. И ведь еще нужно сориентироваться: понять, где именно находится портал и встать именно в нужное место... Как вообще можно вспомнить, в каком именно месте практически одинакового по всей длине тракта нас выбросило в этот мир, когда за секунду тебе примерно раз 10 пытаются сорвать скальп или выпотрошить кишки? Тяжеловато, не находите?

Но мы все еще были живы. Вся наша маленькая армия — сквозь крики, вой и рев монстров до меня время от времени доносились звонкие боевые кличи героев, и в них не было страха или усталости. В них было упоение битвой, и это было хорошо!

Нас спасала мощь нашего оружия и безграничная тупость монстров. Их атака была подобна атаке безмозглых чудищ в какой-нибудь восьмибитной игрушке, которые бегут на тебя и либо умирают от твоей руки, либо проносятся мимо, чтобы исчезнуть за краем экрана. Как в "Марио" — достаточно перепрыгнуть через бегущую на тебя черепаху, и она пойдет дальше, не попытавшись вернуться и напасть снова. Нет, годвилльские монстры пытались вернуться. Они разворачивались, чтобы напасть на нас сзади, но большинство из них тут же затаптывали новые набегающие волны монстров, а уцелевшее меньшинство лихо кромсали в капусту Шакки и Ниволль, замыкавшие наше шествие.

Это было страшнее, чем тот ночной бой в лесу. Тогда я не был уверен в том, что умерев — воскресну, а теперь же я точно знал, что если умру сейчас — умру навсегда. Полетаю бестелесным духом над макушками сосен, а затем растворюсь в пустоте при перезапуске сервера. И в тот момент, когда я уже был близок к осознанию скорой смерти — поток монстров стал редеть, словно бы та сила, что гнала на нас толпы чудовищ, тоже имела свой предел, как и я. Напирающая масса была все еще страшной, но уже чувствовалось, что поток пошел на убыль. И главное — в глазах монстров стала появляться осмысленность, а в движениях — скованность. Словно в стоящем где-то позади них генераторе ярости стали садиться батарейки, и твари начали задумываться: а чего это мы, собственно, на смерть-то идем? Может ну ее, эту бесславную кончину?

И точно! Задние ряды перестали так сильно напирать на передние. Затоптанных монстров стало меньше, чем убитых нами, а те, кому посчастливилось принять удар магических артефактов вскользь, по касательной, и остаться в живых со смешным запасом здоровья в 1 — 2 касания, уже не вскакивали на ноги и не бросались на нас снова, а тихонько старались отползти под деревья в попытке выжить.

И вот наступил момент, когда я, занеся булаву для удара, понял, что мне не на кого ее опускать. Поток монстров не иссяк — перед нами по-прежнему стояла огромная и кажущаяся непреодолимой живая стена, но они не нападали. Они стояли, переглядываясь и бурча что-то себе под нос, просто стояли, словно обдумывая, стоит ли бросаться в атаку.

Я перевел дыхание, благодаря Рандом за эту передышку, даже если она окажется лишь минутной. Стер с лица пот и кровь и огляделся по сторонам, оценивая состояние нашего отряда. Живы были все. Полученный в бою урон колебался от 20 до 80 очков здоровья, но все твердо стояли на ногах и не опускали оружия. Питомцы испуганно жались друг к другу в центре образованного нами круга, не спеша вступать в бой — одомашненные монстры понимали, что будут только мешаться своим высокоуровневым хозяевам.

Я оглянулся назад. В пылу боя, когда не было времени даже моргнуть, не говоря уж о том, чтобы думать и анализировать, я и не представлял, какую грозную силу являл собой наш отряд. Тракт позади нас был не просто усеян трупами, он был им вымощен! Мертвые монстры покрывали дорогу толстым слоем, и кое-где нам приходилось даже перебираться через созданные нами же завалы из тел. Вдоль всего этого кошмара выстроились с десяток жуков-монстроуборщиков. Эти создания никогда раньше не видели такого количества тел за раз и, по всей видимости, растерялись, не зная, что им делать. То ли приступать к уборке тел, то ли подождать, пока закончится конфликт, приведший к такому количеству убитых, то ли вообще плюнуть на свою работу и снова скрыться в дырах в локациях и ждать, пока вставший на уши мир вернется в свое нормальное состояние, в котором армии монстров не будут гибнуть от рук героев, в руках которых сверкает оружие, не должное существовать в этой реальности.

Поскольку эти могучие жукоподобные создания никакой агрессии к нам не проявляли, я вернулся к созерцанию вставшей против нас стены. Мои друзья медленно перестраивались из круга в цепь, тоже осознав, что позади опасности уже нет. Все мы устали... Шикарная шкура Нимейского льва из золотой превратилась в бордовую, Зеленая Судьба более не сверкала, отражая тусклый солнечный свет, едва пробивавшийся сквозь черные тучи, но Голубой меч все также ровно светился сквозь кровь, запятнавшую его лезвие.

Яростная атака монстров не сломила нас, мы все еще были сильны, и наши противники видели это. Видели, и наконец-то смогли понять.

Я сделал шаг вперед. Остальные повторили этот шаг, словно танцевальное па, отточенное в сотнях репетиций. По рядам монстров пронесся шорох, который я истолковал как вздох сомнения. Еще шаг вперед и стоявшая перед нами живая стена дрогнула, попытавшись откатиться назад, прочь от смертоносных мечей и булавы.

— Убьем их всех! — крикнул я, бросаясь вперед, и друзья сорвались с места вслед за мной. Враги не просто дрогнули, они побежали! Теперь не задние ряды давили передние в стремлении как можно скорее сойтись с нами в схватке, теперь роли поменялись и передние ряды бежали по телам товарищей, еще не успевших понять, что делать!

Это был последний рывок! Я выкладывался на все 100%, круша врагов направо и налево, вгрызаясь в толпу монстров и сея в ней смерть. Если раньше мы были в глухой обороне, то сейчас контратаковали, мощно и яростно, как несколько минут назад атаковали сами монстры. Я видел всполохи Голубого Меча где-то поодаль. Я слышал раскаты грома, порожденные Облачным Клинком! Слышал я и звенящий голос Маффит, и низкий рык Лема, выкрикивающих свои боевые кличи, а в какой-то момент мимо меня пронеслась пущенная Олей стрела, пробившая насквозь тела сразу шести монстров — думаю, она и сама обалдела от той силы, что таилась в сочетании ее руки и тетивы древнего лука.

Враг бежал. Победа была полной и безоговорочной!

Зря Эйфель побоялся идти с нами — если уж мы сами так лихо разогнали нападавших, то с ним и его заклинаниями, среди которых наверняка нашлось бы множество боевых, способных крушить и испепелять, мы бы сделали это в разы быстрее. Теперь осталось только найти портал... Одно не давало мне покоя: а где, собственно, тяжелая артиллерия? Сам Владыка Небесной Выси и его выведенные методом скрещивания бульдога с носорогом уродцы? Пожалуй, рановато еще расслабляться. А пока — собрать выпавшие из мертвых монстров лечебные трофеи вроде открывалки второго дыхания или крема после битья, и двигаться дальше.

Видимо, та же мысль посетила и Олину голову, потому что она уже наклонилась подобрать с земли пакетик с таблеточным месивом, и едва успела отдернуть руку! Еще чуть-чуть, и ее отхватил бы своей огромной клешней жук-монстроуборщик!

— Глава 14. "Годвилль" — прощай! В добрый путь!

Вот почему всегда так? Почему испытания подбрасывает мне все новые и новые испытания? Или это не судьба, а всемогущий Рандом, бог случайностей, которого так чтут в Годвилле?

Секунду назад я улыбалась. Ноги еще подкашивались от пережитого ужаса (когда я увидела катящуюся на нас волну чудовищ, я думала, что тут нам всем конец и придет), но я улыбалась, потому что мы победили: отбились от полчищ монстров и остались в живых, отделавшись по сути легкими царапинами. И только-только мир начал улыбаться мне в ответ, как вдруг совершенство по-свински повел себя жук-монстроуборщик, попытавшись оттяпать мне руку, которую я потянула за лечебным трофеем.

— Эй, фиговина! — воскликнула я, отскочив, — ты чего дерешься?

Жук с необычным для такой махины проворством сделал выпад и попытался оттяпать мне ногу.

— Да все уже, все! Не трогаю я этот трофей!

Следующие два удара последовали практически одновременно. Первый — удар клешней мне в живот, отбросивший меня метра на три назад и отнявший 8 очков здоровья (страшно представить, сколько он бы отнял, не будь на мне мифрильной кольчуги). Второй нанес Кирилл — булавой по панцирю жука. Над монстроуборщиком не вспыхнули цифры нанесенного урона, но панцирь с хрустом треснул, а жук, пошатнувшись, сделал пару шагов назад.

— Вы совсем офонарели? — рыкнул Кирилл на жуков и добавил тираду, которую я не рискну приводить на страницах книги. Панцирные твари вряд ли что-то поняли, но посмотрели на него внимательно и уважительно.

— Трупы перерабатывайте, твари! А нас, живых, не трогайте!

Убеждение не возымело действа. Теперь уже четыре жука двинулись на нас, но на этот раз мы были наготове. Кирилл ловко увернулся от выброшенной ему навстречу клешни и крепко припечатал чудовище булавой по голове. Шакки отсекла тянущуюся к ней клешню второго жука, Маффит сделала то же самое, да и я не сплоховала — вскочила на ноги и всадила стрелу точно в голову гадины. С луком в руках я вообще стала чувствовать себя куда увереннее и даже как-то больше и сильнее.

Вот только жуков наше оружие не остановило. Эти здоровенные создания продолжали бойко ползти вперед, несмотря на отрезанные клешни и стрелы в голове.

— Отступаем! — скомандовал Кирилл, тесня меня спиной.

Отступали мы в правильном направлении — туда, куда нам и нужно было, в сторону портала, и это было хорошо. Но если бы сейчас на нас навалилась новая волна монстров — мы бы оказались зажаты между молотом и наковальней. И жукообразная наковальня, которую не могло остановить даже наше чудо-оружие, мне что-то совсем не нравилась. Да и жалко было доставшихся жукам лечебных трофеев и оставшихся в телах монстров стрел. Особенно стрел! У меня их осталось всего пять, а так приятно было чувствовать себя не балластом в бою, а полноправным членом отряда, способным не только постоять за себя, но и помочь друзьям.

Мы медленно отступали по телам поверженных монстров, вертя головами в поисках новых возможных врагов, а за нами по пятам шли громадные жуки, время от времени делая выпады своими страшными клешнями, но казалось, что нас просто оттесняют в сторону, не пытаясь убить. С обочин тракта появлялись все новые и новые жуки, вылезавшие из появлявшихся и тут же зараставших нор в земле, и присоединялись к тем, что гнали нас прочь. Но гнали без фанатизма. Наше оружие, отправлявшее монстров на тот свет с первого же удара, на монстроуборщиков такого действия не имела, но торчащая в голове стрела, кажется, все же не доставляла гадине удовольствия, равно как и отсеченная клешня.

— Если они нападут всем скопом — беги, — проинструктировал меня Кирилл, — от такой толпы мы не отобьемся.

— А ты?

— Это мы уже проходили. Прикрою твое отступление, сколько смогу, и попытаюсь выжить.

— Вот еще! — фыркнула я. — Погибать будем вместе.

— Дура! — резюмировал он, но я почему-то не обиделась, хотя прозвучало это очень едко и обидно.

Но геройствовать (в окружении годвилльских героев это слово приобретает немного иной смысл) никому не пришлось. Когда мы отступили достаточно далеко от тел мертвых монстров, жуки остановились, угрожающе покачивая клешнями и уродливыми головами, но дальше не двинулись.

— Кажется, нас просто отогнали от тел, — сказала Шакки.

— И трофеев, — ответил Кирилл.

— И моих стрел! — поддакнула я. За стрелы мне было обидно просто до слез.

— Не должно такого быть... — задумчиво произнес Кирилл. — Жуки-монстроуборщики — существа мирные. Им нет никакого дела до дел героев. Они просто перерабатывают на фарш мертвые тела и все. И трофеи им не нужны. Оля, помнишь, как ты тогда такой твари испугалась? Аж на дерево залезла. Он же наоборот нам трофеи отдал, про которые мы с устатку подзабыли.

— Еще б не помнить...

И тут меня осенило.

— Дело в нас! — воскликнула я. — Мы внесли слишком много нового в привычную жизнь "Годвилля".

— Да ну? А Эйфель? Это ж с него началось! После его появления герои стали экспериментировать с очередностью ходов, а монстры — больше думать.

— Да, но он здесь жил тихо и по возможности никого не трогая. А мы? Мы пришли и стали все ломать, в прямом смысле этого слова. "Годвилль" отторгает нас. Помнишь, я рассказывала, как меня боты-стражники встретили на входе в столицу? Всех пропускали, а меня — нет. Ты же не думаешь, что это по указке нашего друга агента Смита происходило?

— Не думаю. Наш Владыка Небесной Выси только монстрами командует. Надеюсь!

— А я — уверена. Думаю, что стражники даже не думали о том, чем именно я им не нравлюсь. Просто почувствовали, что я — чужая здесь. А сейчас то же самое почувствовали эти жуки.

— Да, но доктор мой в гильдии ко мне очень тепло отнесся, да и бармены нам вроде бы пиво на голову не выливали. А они — тоже боты.

— Думаю, нам просто повезло. Рандом! В "Годвилле" же правит бал Случайность!

Кирилл задумался, открыл рот, чтобы что-то возразить, и закрыл его. Похоже, его задело, что до какой-то важной вещи додумалась я, а не он. Вот и хорошо, а то ишь, обзываться вздумал! "Дура!" Я, между прочим, на серебряную медаль иду! Ну, то есть, пойду на серебряную медаль, если смогу домой вернуться.

— Так, ладно! — к Кириллу, похоже, вернулась привычка командовать. — Трофеи жалко, но не так уж сильно мы все и ранены. Ввязываться в бой не будем, не больно-то оно нам надо. Идем дальше!

Идем. Выбора-то нет.

Я поправила колчан, ласково коснувшись рукой оперения стрел, и пошла, держа одну стрелу в руках, чтобы побыстрее выстрелить в случае необходимости. Хотя больше всего я надеялась, что стрелять больше не придется. В самом деле, сколько же у Администратора Годвилля монстров? Значительную часть мы перебили — может быть, треть нападавших. Остальные две трети струсили и разбежались, поняв, что так просто с нами не сладить. Вот только все нападавшие монстры были рядовыми. Многие — взрослыми, матерыми, но рядовыми. Не было среди них босс-монстров. И не было новых творений осатаневшего клона агента Смита.

Стоило мне вспомнить несущегося на меня зомбайна с его бешено вращающейся молотилкой, как я вся покрылась мурашками. Ох и страшный гад! Не хочу я с ним больше встречаться! С таким поди и нашим чудесным оружием просто так не совладать.

Отогнав от себя эту мысль, я стала старательно думать другую. Вот что интересно, почему монстры сначала так яростно на нас кинулись, а потом — отступили? Сначала они словно сами не свои были, а потом — как будто сознание к ним вернулось. Ну, насколько у них вообще сознание могло быть.

Мне вспомнился "Обитаемый остров" Стругацких. Башни противобаллистической защиты и их излучение, ввергавшее людей в состояние дикого патриотизма и ненависти ко всем, кто этого патриотизма не разделяет. И машины с передвижными излучателями, гнавшие людей на войну. Очень уж катившаяся на нас волна монстров напоминала людей из "Обитаемого острова" во время боевых действий. А потом — словно бы сломался передвижной излучатель или рухнула башня ПБЗ, дав нашим противникам возможность думать и решать самостоятельно. И лишившись могучей руки, подталкивающей их в спину, монстры осознали, что совершенно не хотят драться с нами.

Могло ли такое быть? Могло. В "Годвилле" могло быть все.

Интересно, а был ли среди нападавших мой Пуська? Мне некогда было рассматривать, кто именно прет на нас из сумрака леса, я держала лук наизготовку на случай, если окружавшее меня кольцо прорвется, и прикрывала спину Кириллу. А еще я была занята тем, что старалась не смотреть себе под ноги — мне хватало того, что я чувствовала, как иду по лужам крови, и как трещат чьи-то кости под моими ногами, обутыми в носки-самостои. Видеть это месиво я не желала совершенно...

Задумавшись, я сделала еще пару шагов после того, как все остановились, оказавшись таким образом впереди отряда.

— Ну вот и пришли... — сказал Кирилл, поднимая булаву.

Впереди виднелся столб с намалеванным на нем числом "61", а, прислонившись к столбу, стоял Администратор Годвилля собственной персоной. Как будто и не было того боя в пещере, как будто не забили мы его до смерти, буквально размазав по полу. Снова живой, в своем черном похоронном костюме, идеально начищенных туфлях и неизменных черных очках. Вот где справедливость? Почему монстры воскресают, а герои — нет?

— Мое почтение, дамы и господа! — театрально раскинув руки, крикнул он с разделявшего нас расстояния в пару десятков метров. — Особо рад я видеть моих дорогих гостей, Утакалтинга и Персиваля Несчастного. Или мне лучше называть вас настоящими именами, Кирилл и Ольга?

— А давайте перейдем на ты? — крикнул ему в ответ Кирилл. — А то мне вам в морду дать как-то неудобно!

— Ты подходи, не стесняйся! — улыбнулся годвилльский клон агента Смита. — Поговорим, потанцуем. Развлечемся, как можем, в общем.

— Потанцуем? — переспросил Кирилл, проходя мимо меня. — Ты что-то смелый сегодня. Запасная челюсть в кармане лежит или просто бегать быстро научился?

Герои последовали за ним, и мне не оставалось ничего другого, как тоже двинуться вперед. Хотя мне не хотелось. Ой как не хотелось! Чуяла моя душа какой-то подвох во всем этом... Разум моего спутника тоже, впрочем, не полностью застила жажда мести, и он остановился метрах в пяти от администратора Годвилля, не торопясь ввязываться в драку.

Обмен любезностями продолжался.

— Вы же не думаете, что сейчас возьмете и пройдете мимо меня к своему так желаемому порталу?

— Нет, что ты! Просто так мы не пройдем. Сначала я переломаю тебе руки и ноги.

— Ну, так что ж ты меня пугаешь? Подойди и переломай!

— Я тебя не пугаю! Я ж не зеркало! — но подходить Кирилл, тем не менее, не торопился. В хитрости и коварстве этого чрезмерного развившегося искусственного интеллекта мы уже имели возможность убедиться.

— Знаешь, Оля, — обратился он вдруг ко мне, — а я что-то расхотел убивать этого гада. Лень об него руки марать и время на него тратить. А ты как? Хочешь его закопать?

— Совершенно не хочу! — подыграла я. — Чего с ним связываться? Он же блефует! Больше он нам сделать ничего не сможет. У него даже сил не хватило долго поддерживать ярость толпы монстров. Даже они уже его не слушаются.

Блефовала как раз я. То, что именно Администратор Годвилля подталкивал волну монстров с помощью какого-то своего особого дара, не было даже догадкой. Так, промелькнувшей в голове мыслью. Равно как и то, что силы этого дара надолго не хватило, и здравый смысл в его подчиненных пересилил нагнетаемую искусственную ярость. В самом деле, зачем на нас нападать? "Годвилль" нас отторгает, мы хотим одного: уйти. Так какой смысл умирать под ударами нашего оружия?

Но, судя по тому, как скривилось лицо агента Смита, я попала в цель. В яблочко! Именно так все и было.

— В общем, пусть он зеленеет от злобы, а мы дальше пойдем! — закончила свою мысль я. А потом сдуру добавила: — Шакки, а ты как думаешь? Не будем его убивать?

Сарказм, ирония, намеки — все это настолько далеко от типичного годвилльца, жаждущего лишь двух вещей: выпивки и приключений, что ждать от него подыгрывания в заранее не оговоренном действии — бессмысленно.

— Как не будем? — взвилась Шакки! — Я очень хочу посмотреть, какой трофей из него выпадет!

Мы с Кириллом переглянулись и тяжело вздохнули. Шакки — прелесть, конечно, и замечательный друг, но с головой у нее, как и у остальных героев, не все хорошо. Да и у меня тоже, кажется...

Администратор Годвилля презрительно рассмеялся, чем окончательно меня разозлил. Ладно, не получилось вывести его из себя и заставить продемонстрировать свои козыри раньше, чем он запланировал (а в том, что у него есть что-то в рукаве, я не сомневалась), значит, будем действовать излюбленным методом годвилльцев. Идти напропалую!

Я уложила стрелу на тетиву. Я вскинула лук и прицелилась. Нас разделяло не более десяти метров — с такого расстояния я не промахиваюсь, тем более из такого лука. Левая рука, крепко сжимающая лук, вытянута, правая, три пальца которой лежат на тугой тетиве, приведена к виску и чуть подрагивает от напряжения. С десяти метров я укладываю в яблочко десять из десяти стрел! Сейчас яблочко — голова командира монстрятника "Годвилля", так много вставлявшего нам палки в колеса.

Я отпустила тетиву.

Казавшийся вальяжным и расслабленным администратор Годвилля превратился в сжатую пружину в тот миг, когда стрела сорвалась с тетивы. Одно неуловимое движение и стрела, которая должна была вонзиться ему в голову, оказалась в его руке. Он просто взял ее из воздуха, просто перехватил в полете! А над его головой всплыло сообщение о нанесенном уроне: "-2 очка здоровья".

Он бросил стрелу на землю, снял съехавшие на нос от резкого движения очки и произнес, глядя мне в глаза:

— Умрите!

И земля под нашими ногами пришла в движение, поднимаясь и крошась! Из-под земли один за другим величественно воздвигались чудовищные создания, одно страшнее другого. Уже знакомые мне пятеро убивашек и трое зомбайнов. Гибрид кентавра и танка (мустанк, если верить всплывающей подсказке) в количестве аж шести штук, и столько же нахалков — громадных зеленокожих созданий с лицом, удивительно напоминающим Терри Хогана, более известного под прозвищем "Халк". Следом выкарабкались из-под земли, вычесывая из шерсти булыжники, гигантские помеси Халка с цербером — брехалки, как окрестил их администратор Годвилля или сам Рандом, кто знает.

Гроблины, бузильники, кошмаршалы, арлекинги — у меня не хватает слов, чтобы описать этих созданий. Я не знаю, давал ли им имена их создатель, или же игра каким-то образом сама именовала сотворенным им чудовищ, но в любом случае, монстры полностью соответствовали всплывающим подсказкам у них над головами.

Твари не раздумывали, не ревели и не били себя в грудь кулаками, демонстрируя свою силу. Они просто бросились на нас, и в их глазах не было ярости, знакомой мне по предыдущему столкновению с монстрами. Они не были не в себе и атаковали обдуманно и расчетливо — около трех десятков монстров, в сравнении с которыми монстры-боссы вроде хорошо знакомого мне андеда-мороза казались милыми и безобидными хрюкотательными зелюками.

И, конечно же, первым меня выбрал своей целью зомбайн, оказавшийся ко мне ближе всего! Я оцепенела. Вновь, как и тогда, в первую встречу с этим жутким и отвратительным созданием, но на сей раз — ненадолго, буквально на секунду, которая ушла у моего противника на запуск своего страшного оружия, молотилки! Я же член команды! Я же боец, как и все. Я вооружена и опасна, и мне есть что противопоставить этому мертвецу, сросшемуся с машиной!

Я шагнула в сторону, одновременно выхватывая стрелу из колчана, я пустила ее почти не целясь, зная, что с такого расстояния мой удивительный лук не способен промахнуться. И точно, стрела вошла венчающему комбайн мертвецу точно в голову, пробив ее насквозь, заставив врага сбиться с курса и зацепить молотилкой кошмаршала, задние ноги которого оказались перемолоты раньше, чем зомбайн успел выключить молотилку. Мой выстрел отнял у гадины только 300 очков здоровья, а остальные намеревалась с боем добыть Маффит, до того сражавшаяся с пострадавшим теперь кошмаршаллом. Ее грации позавидовала бы любая кошка — героиня буквально взвилась в воздух, подобно персонажам "Матрицы", оттолкнувшись от головы слегка перемолотого монстра, от металла молотилки и оказалась прямо перед лицом зомби, дезориентированного моей стрелой. За исход этого поединка я теперь не переживала!

А в это время кто-то вцепился мне в плечо и рванул на себя. Зубы одной из голов брехалка сдавили мне плечо так, что от боли из глаз брызнули слезы, но мифрильная кольчуга оказалась монстру не по зубам. Я ударила его луком по морде, констатировав что его урон — 121 очко здоровья, а мой — всего лишь 7, и собралась было выстрелить снова, но тут же едва успела увернуться от несущегося мне в голову кулака нахалка. Проклятые зеленомордые создания! А какие сильные!

В тот же миг кто-то подхватил меня и потащил. Не зубами, но руками — урона от этих объятий не последовало, но, болтаясь у кого-то под мышкой, я ощущала себя как-то неловко, слишком уж неуважительно меня тащили, словно мешок! И мне не было нужды поднимать глаза от качающейся перед ними земли, я и так знала, кто в этом мире может так походя и пренебрежительно вытаскивать меня из боя.

— К лесу! — закричал этот кто-то. — Среди деревьев у нас преимущество! К лесу!

— Да отпусти ты меня, я сама могу идти.

В ту же секунду я покатилась кубарем. Остановил мое движение только ствол сосны, в которую я врезалась затылком так, что перед глазами закружились звездочки. "-1 очко здоровья" — сообщила мне всплывающая подсказка. Хорошая штука мифрильная кольчуга, без нее я бы огребла куда больше.

— Оля, да вставай же ты, помоги!

Кирилл отбивался от трех теснивших его монстров. Отбивался довольно успешно, полоска здоровья каждого уже уполовинилась, но со стороны тракта к нам неслись еще трое — зомбайн и двое расчленяшек, так что меры принимать нужно было срочно.

Мой лук валялся в паре шагов от меня — выронила при падении. Я шагнула к нему, рефлекторно махнув рукой, чтобы отогнать кружащиеся звездочки и с удивлением обнаружила, что они материальны и отдают холодом стали. Дивиться чудесам "Годвилля" было некогда — все три звездочки я метнула в ближайшего ко мне монстра, и всеми тремя попала, отняв у гроблина 204 хитпоинта. Кажется, в этой игре боевой бонус брони каким-то образом усиливает и боевой бонус атаки.

Гроблину мои звездочки были, конечно, как слону дробина, но они отвлекли его, дав Кириллу лишние несколько секунд, которыми он и воспользовался, добив одного из нападавших и оставшись лицом к лицу с двумя. Ну и с тремя приближающимися монстрами, находившимися от нас уже в каких-то нескольких десятках метров. Неповоротливый зомбайн застрял среди деревьев, а более проворные расчленяшки переваливаясь с боку на бок, бежали к нам. Под ногами обоих мельтешил Брысь, мечи которого мелькали как молнии, но громадные монстры не обращали на него ни малейшего внимания, серьезного урона крошечный саблепузый тигр им нанести не мог.

Удар булавы отбросил гроблина в мою сторону и, поднявшись с земли, он повернулся ко мне. Слава богу, что я успела подобрать с земли лук и выпустить стрелу практически в упор, попав точно в глаз монстра. Урон составил всего 230 очков здоровья, но это были последние 230 очков здоровья и монстр повалился на землю, забившись в конвульсиях, а я вновь почувствовала во всем теле небывалую легкость и силу. Раны и царапины затянулись в момент, а я на секунду оторвалась от земли, воспарив в ярких лучах света. 17 уровень! Расту!

Сама поражаясь своей смелости, я шагнула к нему и выдернула из его головы залитую кровью стрелу — еще пригодится. Правду говорят, что оказавшись хоть раз в чрезвычайной ситуации, требующей или убить, или быть убитым, люди меняются. Я изменилась тогда, в подземелье администратора Годвилля, когда мне пришлось добить расчленяшку, чтобы получить опыт. Помню, как я шла к нему — израненному, держащемуся на последних очках здоровья, но все еще живому и смертельно опасному. Шла, а в голове вертелись мысли о том, что нафиг мне нужен этот уровень — жизнь дороже. Но Кирилл сказал, что добить этого монстра должна я, и если бы я тогда отказалась — пришлось бы многое объяснять. Ведь герои "Годвилля" не боятся. Для них битва — это праздник.

И теперь я понимала их чуточку лучше.

— Оля, когерент ты преломленный, о чем мечтаем? Бежим!

Я вернулась к действительности в тот миг, когда сияние вокруг Кирилла уже погасло — он тоже заработал новый уровень, 61-ый. Монстров он перебил куда больше меня, но при высоких уровнях получить новый куда сложнее, чем мне на моем втором десятке.

— А наши?

— Если еще не мертвы, то скоро умрут! Бежим, я сказал.

Мы побежали. Курс задавал Кирилл, а я просто неслась следом, поминутно оглядываясь, чтобы проверить, не настигают ли нас монстры. Но нет, тупоголовые расчленяшки заплутались в трех соснах, а зомбайн был слишком крупным, чтобы так быстро лавировать среди деревьев, как мы.

— Вроде оторвались! — тяжело выдохнул Кирилл, замедляя ход. И в этот момент что-то большое и черное бросилось ко мне из-за дерева и сбило с ног. Я успела увидеть перекошенное яростью лицо, но именно лицо, а не морду, и тут мне в нос врезался кулак!

До своего негаданного путешествия в "Годвилль" я не дралась никогда. Ну, может быть в детстве, в песочнице, но это не считается. А тут меня порываются бить все, кому не лень — и друзья, и враги! И когда меня сбил с ног администратор Годвилля, моей первой реакцией было по-девчачьи закрыть лицо руками и завизжать, зовя на помощь. Но пребывание в этом мире меня уже научило: спасать меня могут и не броситься. Не из вредности или желания, чтобы меня поскорее убили, а просто потому, что спасать меня попросту может быть некому. Поэтому получив удар в лицо, я ударила в ответ.

Противника смело с меня будто ветром. В первое мгновение я подивилась силе своего удара, а потом поняла, что ко мне как раз подоспела помощь, и агент Смит встает с земли, получив удар булавой со всего маху.

Но почему он вообще встает? Он же просто монстр. Умный, чрезмерно умный, но просто монстр, даже не из категории боссов. Его запас здоровья — очков двести. Булава Ильи Муромца должна была смести их все с одного удара. Но, тем не менее, он вставал на ноги и достаточно легко. Также легко, как он перехватил пущенную мной стрелу, которая вообще-то должна была пробить его насквозь!

— Оля, беги! — крикнул Кирилл, вставая между мной и администратором Годвилля. Верный Брысь встал справа от хозяина: шерсть вздыблена, хвост нервно дергается из стороны в сторону, клыки оскалены, мечи крепко сжаты.

— Хватит уже геройствовать! — гордо ответила я, зажимая рукой нос, из которого хлестала кровь. — Я тебя не брошу.

— Не надо меня бросать! Надо найти портал, дурында! Я задержу этого урода!

Администратор Годвилля, тем временем, поднялся и кинулся ко мне, но вынужден был остановиться, уклоняясь от удара булавы и переключить свое внимание на Кирилла.

— Беги, я сказал!

Я побежала, лишь примерно представляя направление, но спустя всего минуту уже выбежала на тракт и заозиралась. Опасности вроде бы не было. Слева дорога была разрыта и завалена мертвыми телами — там из-под земли выбрались чудовища и наши друзья приняли с ними неравный бой. Интересно, выжил ли кто-нибудь из них? Добродушная Шакки, кокетливая Маффит, брутальный Лем и молчаливая Ниволль... Я привыкла к ним и полюбила их компанию. А их питомцы? Бегемот, при своих габаритах и кажущейся мощи, всего лишь обычный монстр, а эти... Это даже не босс-монстры, это что-то большее. В одиночку таких не завалишь, нужно несколько героев. Охота за таким — это целый рейд... Рейд-боссы, вот как их следовало бы назвать!

Увы, наших друзей видно не было. Они либо мертвы, либо продолжают драться уже в стороне от тракта, отвлекая от нас внимание. Монстров тоже видно не было, и только за моей спиной доносился бодрый мат Кирилла, осыпавшего администратора Годвилля такими эпитетами, которых не знали даже дворовые алкаши, обретающиеся неподалеку от моего дома. Крики постепенно смещались в мою сторону, значит, Кирилл еще жив и потихоньку движется к тракту, сдерживая натиск противника.

Но почему же он стал таким крепким? Как сумел поймать мою стрелу и так запросто подняться после удара булавы, валившей монстров как кегли?

Почему? Что еще такого изобрел этот ненароком созданный программистами "Годвилля" искусственный интеллект?

Держа лук наготове, я побежала направо, в сторону столицы, постоянно озираясь по сторонам. Мало ли, какую еще тварь пошлет мне Рандом? С оставшимися тремя стрелами особо не повоюешь, но все-таки...

Серое небо давило на плечи и на глаза. Все вокруг было серым и незнакомым, кажется, пожухла даже зеленая трава под ногами. Впереди замаячил столб, значит это шестидесятый. Где-то здесь меня забросило в этот мир, где-то здесь... Но как узнать точное место, хотя бы с точностью до пары метров? Я, ведь, не пыталась его запомнить, в голову не пришло! Я была ошеломлена, озадачена, потеряна и удручена — тут же не до попыток запомнить в скольки метрах от кривой сосенки я перенеслась в этот мир!

Я опять чуть не расплакалась. Неужели все, через что мы прошли, оказалось напрасным? Напрасна гибель друзей, напрасны все страхи и опасности? Неужели все это будет перечеркнуто одной единственной неразрешимой задачей, вспомнить примерное место расположения портала?

Так, нужно расслабиться, довериться интуиции и подсознанию. Ведь где-то там, в подсознании у меня лежит информация, которая мне нужна!

Я опустила руки вдоль тела и глубоко вдохнула, погружаясь в омут собственной памяти, стараясь совместить картинку из воспоминаний и ту, что демонстрировали мне глаза. Вот я плюхнулась на задницу, вот осознала, что я в мужском теле, вот лезу на дерево от поддатого зомби... Выхожу на тракт, сумев отделаться без боя от этого недалекого монстра. Сосны, как назло, все одинаковые, я не могу вспомнить ни одного ориентира.

Выхожу на тракт и иду в сторону столицы... Иду и вижу столб... раньше я его не видела, значит, на дорогу я вышла раньше. Уже зацепка.

Все так же расслабленная и пытающаяся сохранить спокойствие, я пошла в обратном направлении, посматривая то назад (прикидывая, на каком расстоянии от столба я вышла на дорогу), то направо (куда мне предстояло свернуть). Я отвлеклась только на несколько секунд, чтобы увидеть, как в сотне метров впереди на тракт вышли Кирилл и администратор Годвилля. За время нашего знакомства я не раз видела Кирилла в драке с монстрами. Он всегда бросался в бой очертя голову, как в последний раз, не думая, не рассчитывая и не планируя. Нет, может я чего-то не понимаю и каждый раз у него в голове есть четкая стратегия и план, но по нему этого не заметно, видны только ярость и злость. Сейчас же он дрался холодно и расчетливо. Он не умолкал ни на секунду, поливая противника отборными оскорблениями, стараясь разозлить его и заставить делать ошибки, а сам же не торопился бросаться в атаку. Он выжидал, медленно отступая ко мне, все время держа врага в поле зрения, а булаву — занесенной для удара. Едва администратор Годвилля делал выпад в его сторону — булава с гудением рассекала воздух, вынуждая того отшатнуться назад. Полоска здоровья у обоих сократилась примерно на треть, что говорило о том, обмен ударов все же шел на равных. Иногда администратор Годвилля попадал под навершие булавы, а иногда Кирилл пропускал хук или апперкот врага. Но пока что значимого перевеса не было ни у одного. Надолго ли?

Здесь? Или не здесь? Столба N60 уже не видно, вроде бы место похожее...

Я наугад свернула направо, в лес. Если можно назвать лесом ту сосновую рощицу, что шла вдоль тракта. Это дальше, вглубь, он станет лесом — мрачным, жутким, тяжелопроходимым, а пока — идеальное место для пикника, светлого и веселого. Еще бы солнце светило, а не еле-еле пробивалось сквозь мрачные тучи.

И тут я вспомнила! Первым моим знакомством в "Годвилле" стал зомби в кровавом угаре, спасаясь от которого я залезла на сосну, с которой я потом благополучно свалилась, ободрав несколько веток. Вот мой ориентир! Сосна! Мне не под ноги нужно смотреть, мне нужно искать сосну с обломанными ветками! Вряд-ли в "Годвилле" кто-то еще лазит по деревьям, да еще так неуклюже, как девушка, только что обнаружившая себя в мужском теле.

Позади меня раздался особо уж громкий матерный возглас, и я обернулась, чтобы увидеть, как Кирилл подножкой пресекает очередную попытку противника обежать его по широкой дуге. Администратор Годвилля очень лихо откатился в сторону, так что удар булавы лишь поднял облако пыли с тракта.

— Оля! Ну что ты там копаешься?

— Если ты такой умный — иди и сам поищи! — огрызнулась я. — Помог бы лучше!

— Мне бы кто помог! — буркнул он, отскакивая от кинувшегося на него агента Смита и опуская булаву на его голову. Ну, точнее, на то место, где она только что находилась, слишком вертким был этот монстр.

И тут у меня родилась еще одна идея.

— Брысь! Ко мне!

Саблепузый тигр был уже не так верток и ловок, как раньше. Дрался он одним мечом, припадая на левую заднюю лапу, и уже не нападал, а держался подле хозяина, как и он больше обороняясь, чем наступая. Услышав мой голос, полосатый посмотрел на меня, потом на монстра, потом на Кирилла.

— Иди, иди! — напутствовал его Кирилл. — От тебя все равно толку мало. Не та весовая категория.

— Иди, иди! — передразнил его администратор Годвилля. — Все равно все умрете!

— Это мы еще посмотрим.

Брысь шустро приковылял ко мне, и я присела на корточки, чтобы погладить доблестного кота и почесать у него за ухом.

— Брысь, я не знаю, понимаешь ли ты меня, но очень надеюсь, что понимаешь.

Кот легонько куснул меня за палец, что я сочла положительным ответом.

— Где-то здесь, совсем рядом, есть сосна с ободранными ветками. Она выглядит так, как будто с нее падал человек, цепляясь за все подряд. Этим человеком была я. Нужно найти эту сосну, понимаешь?

Саблепузый тигр никак не дал мне понять, что понял меня, он просто развернулся и захромал налево, видимо оставив мне для осмотра правую сторону. Я вздохнула, выразив этим вздохом всю безнадежность ситуации и мое к ней отношение, и пошла направо, внимательно осматривая окрестные сосны, как назло все одинаковые и неповрежденные.

За моей спиной все ближе и ближе ко мне переругивались Кирилл и Администратор Годвилля. Оба устали, но оба не прекращали попыток убить друг друга.

— Ты здесь навеки останешься! Если я не могу оставить тебя навсегда с собой, то и живым ты отсюда не уйдешь!

Шорох ботинок по земле, глухой звук удара, ответный удар, гул булавы, гул земли...

— $%&#! Я тебе сейчас пиджак в %$#@ засуну и %$#*^ твоим утрамбую!

— Ну давай, иди сюда! Ай, проклятый доспех!

— Не проклятый, а шардевкатрановый! Нравится, гад? Давай, пробей меня еще раз в корпус, а я посмотрю, как тебе отдачей руку оторвет!

— Сейчас же не оторвало! На!

— $%&#! Получай!

В общем, бой шел с переменным успехом, но за жизнь Кирилла (а значит и свою) я могла пока не волноваться.

Нужную сосну нашел, конечно же, более остроглазый Брысь. Он подбежал ко мне и, цепляясь когтями за кольчугу, забрался на плечо, где куснул меня за ухо раньше, чем я успела понять что меня не атакует враждебный годвилльский монстр, а всего лишь хочет что-то мне сказать монстр дружественный.

— Нашел? — воскликнула я.

— Ня! — мявкнул маленький тигр, глядя куда-то в сторону.

— Туда? — спросила я, уже понимая, что именно туда.

— Ня!

Я зашагала в лес, поминутно косясь на Брыся, держа направление его взгляда и, о чудо, через десяток метров в самом деле увидела впереди сосну. Ту самую, слегка ободранную мной при падении. Я чуть не запрыгала на месте от радости! Все, теперь осталось пройти по своим следам обратно и найти портал — то место, в котором мы приземлились, оказавшись в "Годвилле". Это уже вопрос времени, возможно, нескольких минут. Еще чуть-чуть и мы дома!

Осталось только отделаться от администратора Годвилля.

Я побежала обратно, к Кириллу, на ходу накладывая стрелу на тетиву. Брысь мертвой хваткой вцепился в мою кольчугу и упорно не желал покидать мое плечо, мотаясь вверх-вниз, словно кукла.

— Эй! — крикнула я на бегу. — Эй ты, хмырь в пиджаке!

Хмырь в пиджаке повернулся ко мне, тяжело дыша. Он не опасался отвлечься на секунду, не боялся получить в эту секунду удар от Кирилла. Они обменивались ударами все реже и реже, держась на почтительном расстоянии друг от друга — бой шел на измот, оба устали уже настолько, что не торопились сближаться.

Я отпустила тетиву. Стрела рассекла воздух и попала в цель! Я видела, как администратор Годвилля попытался уклониться, но он слишком вымотался в бою. Стрела вонзилась ему в грудь, отняв... всего 40 очков здоровья??? Стрела Робина Гуда, выпущенная из его лука, косившая обычных монстров пачками и отнимавшая по нескольку сотен касаний у рейд-боссов! Он что, озверина напился перед тем, как устроить нам засаду???

Кирилл попытался ударить его булавой, но промахнулся. Я видела, что сил у него уже практически не осталось.

— Нашла? — крикнул он мне.

— Нашла! Почти нашла! Я теперь точно знаю, где он!

От этих слов в глазах администратора Годвилля зажглась такая ненависть, что моя рука дрогнула и вторая стрела ушла в молоко, просвистев возле его уха. С невероятной прытью он бросился ко мне раньше, чем я успела хотя бы потянуться за стрелой (моей последней стрелой!), но Кирилл кинулся ему наперерез, бросив булаву, которой он не успевал замахнуться. Противники столкнулись грудью, и агент Смит отлетел в сторону, отброшенный ударом шардевкатранового доспеха, который сам по себе был оружием. -20 очков здоровья, но до победы было еще далеко...

— Стой! — крикнул ему Кирилл, поднимая руку. — Стой! Подожди!

Администратор Годвилля замер в трех шагах от него в боксерской стойке.

— У меня предложение!

— Нет! — не сказал, скорее, прорычал тот.

— Ты же его даже не выслушал!

— Все равно нет! Я просто убью вас обоих!

— Это я тебе и хочу предложить!

— Что? — хором спросили мы оба.

Однако теперь администратор Годвилля действительно слушал, он даже чуть расслабился, готовясь внимать, а не драться.

— В моем мире, если у двух богов возникают разногласия — они решают их честным боем, врукопашную, безо всяких магических артефактов. Я — бог. Ты, я вижу, хочешь таковым стать. Вот и давай разберемся, как принято у нас, богов! Видишь, булаву я уже бросил. Сейчас Оля поможет мне снять доспех, и мы сойдемся вновь. В последний раз! И с этой поляны уйдет только один!

Администратор Говдилля зловеще улыбнулся и кивнул.

— Раз так принято у богов — почему бы и нет!

— Оля, помоги мне снять доспех. Развяжи его сзади.

Я подошла и принялась искать одной рукой кожаную тесьму доспеха, когда Кирилл, повернув ко мне голову в пол оборота, шепотом произнес:

— Помнишь, на каких условиях я взял тебя с собой, когда ты для меня была еще Персивалем?

Я помнила.

— Ты говоришь бежать — я бегу! — прошептала я в ответ.

— Все это время у тебя это довольно хреново получалось. Ты мне доверяешь?

— Не очень, — честно призналась я. — У тебя есть план?

— Есть. Держи лук наготове и делай то, что я скажу. Без обдумываний. Без вариантов! Поняла?

— Не поняла. Что делать-то?

— Вы о чем там шепчетесь? — крикнул администратор Говдилля, делая шаг к нам.

Кирилл легко сбросил с себя доспех и потянулся, разминая руки.

— Совещаемся, как тебя хоронить! — ответил он. — Решили не отдавать твое тело жукам-монстроуборщикам, а скормить воронам.

— Попугаям! — поправила я.

— Ну, попробуйте!

Недобро прищурившись, администратор Годвилля пошел на Кирилла, сжав руки в кулаки. Кирилл последовал его примеру, а мне захотелось закрыть глаза.

Доверяла ли я ему? В какой-то степени — да. Я не сомневалась, что даже при всех тех размолвках, что у нас были, Кирилл меня не предаст. Например, не пожертвует мной, словно пешкой в шахматах, чтобы ценой моей жизни вернуться в реальность самому — не такой он человек. Но в то же время, про настоящих верных друзей говорят: "Я бы с ним пошла в разведку!" С Кириллом я бы не пошла. Не потому, что предаст, а потому, что он и сам не знает, что делает и зачем. Мне казалось, что он из тех, кто пробираясь по минному полю может пнуть мину просто чтобы посмотреть, рванет она, или нет, а если рванет, то что из этого получится.

Вот и сейчас — что он задумал и на что рассчитывает? Каким-то образом с момента нашей последней встречи администратор Годвилля стал сильнее и крепче. Он мог уклоняться от стрел и легко выдерживать удар булавы, которая косила монстров как коса крапиву. Я бы не удивилась, даже увидев, как ломаются о его ребра облачный клинок или Зеленая Судьба. И вот на этого противника Кирилл шел с голыми руками, демонстративно отбросив булаву и сняв свой волшебный доспех из мира Сармонтозары.

Я затаила дыхание, видя, как противники сближаются. Осторожно, стараясь не тратить силы, примеряясь, чтобы нанести удар покрепче и в то же время не попасться под удар врага. Почему медлит Кирилл мне было понятно, но что с администратором Годвилля? Если даже с булавой и доспехом Кирилл мог лишь поцарапать его, то теперь у него совершенно не осталось шансов, и глава монстрячьего мира "Годвилля" должен был это понимать.

Схватка началась стремительно и также стремительно и закончилась. Кирилл сделал шаг вперед, администратор Годвилля попытался ударить, но промахнулся. Кирилл же не бил — он просто бросился к противнику и обхватил его руками так крепко, как только мог. Кажется, в боксе это называется клинч... Для меня, далекой от бокса, это называлось крепкими объятиями.

— Оля! Стреляй мне в спину! Стреляй!

Доверяю ли я ему? Да он сошел с ума!

Администратор Годвилля пытался освободиться, лупя Кирилла кулаками по спине. Без особого эффекта, но десяток очков здоровья он уже отнял.

— Оля! Я говорю бежать — ты бежишь! Стреляй мне в спину! Быстрее!

— Ты сдурел? Я же убью тебя!

— Я знаю, что я делаю! Стреляй! Со всей силы стреляй!

Видно было, что администратора Годвилля он удерживает из последних сил, и я решилась. Буду надеяться, что он в самом деле знает, что делает, потому что если нет — я останусь один на один с самым страшным противником, какого можно повстречать в этом мире, без оружия и без поддержки. Но перед этим я собственноручно убью друга! Замечательная перспектива, просто замечательная!

Тетиву я натянула так, что в правой руке у меня, кажется, что-то порвалось. Кирилл сказал: "Со всей силы" и я, хоть и не понимала его замысла, старалась выполнить сказанное в точности. Я не отпустила тетиву — я ее выпустила, потому что не могла больше удерживать. И стрела рванулась к цели!

Мне не было нужды целиться, меня и сцепившихся мужчин разделяло не больше пяти метров, с такого расстояния, по-моему, не мог бы промахнуться даже человек, взявший лук впервые в жизни. Не промахнулась и я!

Мужчин бросило вперед и повалило на землю, Кирилл — сверху, администратор Годвилля — снизу. Стрела пронзила обоих, уйдя в спину Кирилла почти по самое оперение, вонзившись ему в правую половину, примерно туда, где располагается легкое. Пройдя его, стрела нашла и вторую цель — администратора Годвилля. В его тело она вонзилась примерно на уровне сердца. Возможно — как раз в сердце.

Я не планировала и не целилась, правда. Просто так получилось!

— Если я не вернусь через минуту — ждите дольше! — выдохнул администратор Годвилля и закрыл глаза. Над его головой на секунду вспыхнул, а затем исчез красноречивый ноль. Полоска здоровья Кирилла окрасилась в красный, но демонстрировала еще 25 очков здоровья.

Я бы, наверное, еще долго стояла, хлопая глазами и не понимая, что произошло, но в себя меня привел полный сарказма голос Кирилла:

— Оля, я понимаю, это очень здорово, вот так вот стоять и любоваться на сделанный тобой бутерброд из двух человек, и я бы с радостью к тебе присоединился! Но есть одна проблема: я пробит насквозь стрелой! Окажи любезность, вытащи ее из меня, пожалуйста!

Я бросила лук, подбежала к нему и потянула за стрелу. Увы, наконечник прочно застрял в теле администратора Годвилля, а Кириллу и его полоске здоровья шевеление стрелы на пользу не пошло. Полоска укоротилась еще на два очка, а я — узнала о себе много нового и интересного. И о своей маме, которая, оказывается, совершила очень большую ошибку, не утопив меня как котенка в тот день, когда я родилась. Ну, это я перевела на язык, который понимают все люди, а не только выросшие на улицах.

— Погоди, у меня ножик где-то был! — засуетилась я, копаясь в своем заплечном мешке. Вот и пригодился мне фруктовый ножик, экспроприированный у настоятеля храма. Ну и пусть боевого бонуса у него нет, зато перепилить древко стрелы, отрезав часть с оперением у меня им получилось!

— Теперь вставай!

Я помогла Кириллу подняться, что было очень трудно для меня и, видимо, очень больно для него. Быть пронзенным стрелой и пытаться слезть с этого импровизированного вертела, наверное, очень неприятно. Когда он смог встать на ноги его полоска здоровья опустилась до 15 очков, но стоило ему отдышаться, как она тут же поползла вверх, довольно быстро добравшись аж до сорока. Вместе с тем закрылись и раны на груди и спине. Перестали кровоточить, но заживать не торопились.

— Может полежим, порегенерируем? — предложила я. Минут 20 полноценного отдыха и наши полоски здоровья доползли бы до своего максимума.

Земля перед нами разверзлась, и из дыры в ней появился жук-монстроуборщик. Не обращая на нас внимания, он подполз к поверженному администратору Годвилля. Я отвернулась, не желая видеть, как эта гадина орудует своими клешнями...

— Нет уж. Веди меня к порталу. Нужно быстрее отсюда убираться. Черт его знает, как скоро перезагрузка сервера сотрет весь "Годвилль" вместе с нами. И кстати, наш добрый друг, косящий под персонажа "Матрицы", может вернуться в любой момент, мне почему-то кажется, что монстры воскресают практически сразу после того, как жук ликвидирует их останки. Я понятия не имею, как скоро он воскреснет и в какой части мира это произойдет. Может он уже снова жив и на всех парах бежит к нам, чтобы довершить начатое?

— Кстати, может ты объяснишь мне, что произошло? — задавая этот вопрос, я уже шла к своей сосенке. Брысь перебрался на плечо к своему хозяину, довольный тем, что тот снова без доспеха, а значит можно впиться когтями ему в плечо и не быть за это битым.

— А ты не поняла? Ты убила администратора Годвилля.

— Я чуть не убила тебя! Почему раньше мои стрелы его только царапали, а это — убила?

— Он — не обычный монстр. Монстров много, а он один такой. Монстры различаются по уровню. Маленький обедоносец никогда не нападет на высокоуровневого героя, он найдет героя себе по силам, потому что обедоносцев много, разного уровня, размеров и мощи. А администратор Годвилля — один. И игра построена так, что при встрече с героем он подстраивается под его характеристики. Запас здоровья остается прежним, а вот сила и защита — увеличиваются и уменьшаются.

— Ого! — присвистнула я. — То есть когда ты бросил свои магические шмотки, сила администратора Годвилля тут же уменьшилась.

— Как видишь.

— Но тогда я могла бы пристрелить его и так. Незачем было рисковать твоей жизнью.

— Не уверен. Думаю, что если бы ты выстрелила в него — его защита выросла бы в то мгновение, когда ты спустила тетиву. А так получилось, что ты стреляла в меня, а не в него, но стрела прошла навылет и вроде как была вообще сторонним явлением, ну и...

— И откуда ты все это узнал?

— Про изменение своего уровня — этот мудень сам мне сказал. Болтливый он сильно, как и все злодеи.

— Ага! — не удержалась я от комментария. — И как некоторые боги, перенесенные в тела героев.

— Да-да, как НЕКОТОРЫЕ боги, которые говорят, когда их никто не спрашивает.

— Ладно, ладно. А насчет стрелы? Откуда ты знал, что это сработает?

— А я и не знал. Просто подумал, что возможно это получится.

— "Возможно"???

— Ну да. "Возможно".

— "Я знаю, что я делаю!" — передразнила я. — Дурак!

— Не дурак, а хитрый импровизатор! Да и вообще, чего ты разворчалась? Все ведь получилось, не так ли? Кстати, ты говорила, что нашла портал, как он выглядит-то? Пока я вижу только чуть покоцанную сосну.

— Сосна — ориентир. Дальше — сюда.

— Бродим тут зигзагами, ищем чего-то! Ты же сказала, что нашла? Знал бы — не рисковал бы так собой.

— "Не рисковал бы"? Так то же не риск был, а хитрая импровизация?

— Ну что ты ворчишь, как бабка после повышения цен на хлеб?

— Я бабка??? Так, вот здесь направо... Идем, идем, я свою дорогу помню.

В общем, как-то так. Стоило непосредственной опасности отступить, как мы тут же снова сцепились. Но переругиваясь и подкалывая друг друга, мы не останавливались. Эта болтовня мне здорово помогала, не давая сосредоточиться и пытаться вспомнить свой маршрут, когда я убегала от первого встретившегося мне зомби. Задумайся я хоть на секунду — я бы, наверное, потеряла ты воображаемую тропинку, которая вела меня к порталу. А так — я шла на одной интуиции, ведя за собой и Кирилла.

— Здесь! — сказала я, останавливаясь.

Мы снова вышли почти к самому тракту — я хорошо помнила, как смотрела на дорогу находившуюся от меня метрах в пяти. А сейчас я смотрела на разрытую землю и гору тел рейд-боссов, среди которых уже копошились жуки-монстроуборщики, в том месте, где администратор Годвилля со своими творениями устроил нам засаду. Приглядевшись, я увидела торчащую из-под тел человеческую руку. Кажется, женскую... Кто бы это ни был — Шакки, Маффит или Ниволль — героиня недешево продала свою жизнь.

В глазах у меня защипало, а в горле возник плотный комок. Вряд ли кто-то из наших друзей-героев сумел выжить. Они все погибли, защищая нас, давая нам шанс прорваться к порталу. Они дрались за нас и за нас умерли... Это было так... так... Так красиво, по-геройски, и так грустно. За меня еще никогда и никто не дрался, и уж точно не умирал. И, надеюсь, больше этого не произойдет.

— Да, здесь! — повторила я, оглядываясь. — Где-то рядом. Точнее уже не определю, но точно где-то здесь, однозначно.

— Уверена?

— На все сто!

— Молодец! — похвалил меня Кирилл. Я аж зарделась! Сколько раз за время нашего знакомства эта вредина сказал мне что-нибудь приятное? Кажется, то был второй раз, максимум — третий. Нет, точно третий. Интересно, он со всеми дамами такой, или просто все никак не может привыкнуть, что в нескладном теле Персиваля скрывается душа девушки?

Скорее всего, первое.

Кирилл взял меня за руку, и я недоуменно воззрилась на него.

— Отпустишь хоть одну шутку с голубым отливом на тему того, что за ручки держатся только влюбленные — убью! — сказал он. — Мы с тобой сейчас станем медленно бродить, прочесывая местность, и я хочу, чтобы в портал нас затянуло одновременно! Куда нас выбросит — неизвестно, и лучше бы нам держаться рядом. Согласна?

— Конечно!

Еще бы мне не быть согласной. За время пребывания в здоровом теле Персиваля я совсем забыла, что там, в реальности, мое настоящее тело основательно повреждено. В смысле, нога сломана. И если меня одну выбросит посреди тайги — смерть моя будет неизбежной и вряд ли быстрой. А если вдвоем — Кирилл мне хоть идти поможет.

Мы пошли. Медленно, осторожно, не отпуская руки друг друга, прислушиваясь к своим ощущениям. Интересно, а мы перенесемся мгновенно, как это произошло при переносе сюда, или будет какая-то пауза? Свечение, мурашки по телу, развевающиеся на ветру волосы?

— А как это будет? — не выдержав, спросила я.

— Понятия не имею.

— Ты же уже прошел путь "туда-обратно", тебя переносило и в "Годвилль", и домой. Что ты чувствовал?

— Воздух вокруг меня стал сгущаться, а я — словно бы растворяться в нем. Это не описать словами! И кстати, в прошлый раз меня переносил Ложкин, "дергал" меня отсюда в реальность. Сейчас у нас ситуация другая, так что черт его знает, как это будет ощу...

Он замер на полуслове с открытым ртом. Замерла и я, потому что почувствовала: мы вошли в портал! Да, Кирилл был прав, словами это описать практически невозможно. Воздух вокруг уплотнился и пришел в движение, но мало того, на это откликнулось и тело! Его молекулы словно бы тоже зашевелились, готовясь переместиться в иную реальность. Ощущалось это как мурашки от близости оголенных проводов, по которым пропущен ток, вот только мурашки бегали не по коже, а ПОД НЕЙ, где-то в глубине.

Какое-то движение позади привлекло мое внимание, я обернулась, и к внутренним мурашкам прибавились уже привычные внешние, реакция на опасность.

— Кирилл, а сколько в твой первый раз длился процесс переноса?

— Не помню точно, я пьян был в дымину! Мы мое скорое возвращение отмечали. А что?

— Просто хорошо бы нам переместиться домой поскорее, потому что администратор Годвилля ожил и бежит к нам со всех ног!

— Глава 15. Там, где Рандом уже не правит.

Администратор Годвилля кинулся на меня без разговоров и раздумий. Выглядел он до того жутко, что в реальности я бы задал от него стрекача, не размышляя! Лицо перекошено яростью, глаза горят, пиджак грязный, помятый и порванный в нескольких местах. Или монстры воскресают в том виде, в каком их убили, что очень сильно вряд ли, или наш Владыка Небесной Выси так быстро бежал к нам, что порвал по дороге пиджак. Судя по всему, так оно и было.

И почему он вечно на меня кидается, а? Почему не на Олю? У меня что, на лице написано: "Ударьте меня кто-нибудь! И обязательно по лицу! И обязательно со всей силы!"? Вернусь домой живым — обязательно запишусь на курсы самообороны. Или на бокс! Мало ли, с какими психами меня еще судьба сведет.

В общем, он попытался меня ударить, конечно же по лицу, но сделал это довольно неуклюже — выдохся, видать, пока к нам бежал. Уклониться от удара мне не составило труда, а вот от несущегося на меня тела — нет. Но когда он сбил меня с ног я, вместо того, чтобы попытаться откатиться в сторону, снова повторил прием, спасший меня в прошлом бою. Я обнял противника так крепко, как только мог, ибо мой запас здоровья не позволял мне драться. Мне оставалось только входить в клинч и...

— Оля! Держи его!

Оля поняла меня с первого раза. Наконец-то! А то надоела уже со своими вечными сомнениями и раздумьями. "Чего думать, надо трясти!"

Поняла, и грохнулась сверху, на меня и агента Смита. Так мы и валялись на земле трепыхающимся пирожком: в самом низу я, практически не способный дышать из-за свалившегося на меня веса, в середине — администратор Годвилля, которого мы оба старательно держим руками и ногами, а сверху — Оля в щупленьком теле Персиваля Несчастного. Пользы от нее, конечно, не много — всего 17 уровень, в конеце концов, но все же хоть чем-то да поможет.

— Брысь! Ко мне! — перенос должен был произойти с минуты на минуту, а своего питомца я забывать не собирался.

Брысь все понял правильно и прыгнул на спину Оле, судя по ее возгласу, вцепившись в нее когтями даже через кольчугу. Ну что ж, теперь только бы продержаться!

Администратор Годвилля бился молча. То лупил меня по голове руками, то пытался встать на ноги, то наоборот прижимал меня к земле своим весом, пытаясь раздавить и отутюжить. Но я держался. Мы держались!

А потом вокруг резко стало светло. Очень-очень светло!

Тяжесть на мне резко уменьшилась — это Оля буквально скатилась со спины администратора Годвилля, и тут же испустила радостный крик, сорвавшийся на стон боли. Я разжал руки, позволяя противнику встать, и даже помогая ему в этом, отпихивая его прочь, а затем вскочил и сам. На небе светило солнце и не было и следа давящих черных облаков, скрывших "Годвилль" от взора игроков из реального мира. Небо было голубым и ярким, а трава вокруг — зеленой.

Я по привычке обратился к внутреннему меню, чтобы проверить количество очков здоровья, но никакого меню не было. Исчезли раны, исчезла моя тельняшка тысячи чертей и берет сивой кобылы. Я вернулся в свой мир таким, каким покидал его!

Мы оказались на газоне возле небольшого двухэтажного здания, в котором я без труда опознал типичный детский сад. Мой взгляд заметался в поисках хоть одной надписи и тут же ее нашел, привычное слово из трех букв, намалеванное черной краской на стене. Значит повезло! Россия! Или как минимум постсоветское пространство.

Чуть дальше — возвышались дома, тоже достаточно типовые, то ли панельные, то ли монолитные. Высокие, современные, построенные явно в последнее десятилетие. Далеко в стороне слышался шум машин, видимо нас забросило в какой-то большой город. И вроде бы русский, значит, не пропадем!

За оградой детского сада по асфальтированной дорожке прошествовала семейная пара: мама, папа, маленькие сынок, никто из них не удостоил нас даже взглядом. А зря! Зрелище им бы явилось интересное! Магия Эйфеля вернула меня в реальность ровно в том виде, в каком я сел за компьютер, чтобы заглянуть в "Годвилль". Начинались майские праздники, сам я никуда не собирался и гостей не ждал, поэтому одет я был в то, во что обычно одеваются дома люди, знающие, что в этом наряде их никто не увидит. Поношенные спортивные штаны примерно одного со мной возраста, пережившие три ремонта и два переезда, а потому рваные, штопанные и заляпанные краской; футболка неопределенного цвета, найденная в недрах шкафа, выцветшая и мятая; и, наконец, вершина дизайнерского вкуса — пушистые белые тапки из "Икеи", здоровенные, размера этак пятидесятого! Добавьте к этой одежде и ее обладателя: гибрид интеллигента и пропойцы: очки в дорогой оправе, бородка — от интеллигента, и трехдневная щетина по всей физиономии — от пропойцы.

Лежащая на земле Оля представляла собой куда более приятное для глаз зрелище. Миловидная девушка с носом-картошкой, за который ее наверняка дразнили в детстве, и в которой уже наверняка влюбился не один молодой человек, не высокая, но стройная и фигуристая. Ровно в той степени фигуристая, чтобы быть симпатичной, но не вызывать в голове мужчин вопроса: "Как она с ними ходит-то?" Одета она была в пижаму — розовую и такую домашнюю-домашнюю, что аж зубы сводило от умиления. Картину портил только гипс на правой ноге.

Ошарашенный Брысь озадаченно обнюхивал Олю и тыкал кончиком меча гипс, видимо считая что это какая-то разновидность брони. Надо будет у него мечи-то отобрать, по крайней мере, пока домой не доберемся. А то прославит он нас почище кота в сапогах!

Ну и в довершение картины — администратор Годвилля! Агент Смит собственной персоной, помятый, как будто всю ночь пьянствовал и под забором валялся.

— Добро пожаловать в мой мир! — крикнул я ему.

Он огляделся по сторонам — весь напряженный и... испуганный! Оказавшись вне родного мира, Владыка Небесной Выси выглядел так, словно вчера наелся несвежих персиков, а сегодня приехал на важную встречу с ощущением, что ему срочно нужно уединиться.

— Я в мире богов? — спросил он.

— В нем самом!

Я переместился так, чтобы встать между ним и Олей. Мало ли, что этот псих выкинет, когда поймет, во что вляпался, а она сейчас еще более беззащитна, чем в низкроуровневом теле Персиваля.

— Я... Я теперь... — он замялся, то ли подбирая слова, то ли боясь произнести то единственное и вожделенное для него.

— Да, ты теперь такой же, как мы! В понимании годвилльца ты теперь бог! В понимании окружающих ты — реальный человек, а не персонаж игры.

Он улыбнулся. Не так знакомой мне презрительной улыбкой, полной ненависти ко всему живому, а совсем другой. Довольной, но чуточку безумной. Безумие плескалось и у него в глазах — черное такое, непроглядное, безнадежное!

Мне было даже немного жаль его. Настолько, что я даже улыбнулся! Вот только в моей улыбке ненависти было больше, чем сочувствия!

— Поздравляю! Теперь ты один из нас! Такой же, как мы! Ты — полноправный житель мира, создавшего "Годвилль". Ты — в реальности! Ты же этого хотел, верно?

С этими словами я ударил его в челюсть! Мощно, с размахом, от души, так что болью отозвались не только пальцы, но и вся рука до самого локтя. Как бы не сломал... Администратора Годвилля отбросило назад, и он навзничь рухнул на асфальт.

— Нравится быть реальным? Знакомься, это называется боль! Настоящая, а не виртуальная, не игровая. Здесь тебе ее придется чувствовать довольно часто. Как она тебе? Кстати, еще новость, она не пройдет спустя пять минут. Она будет длиться, длиться и длиться. И зубы взамен выбитых здесь не вырастают. Никогда! Их можно заменить на имплантанты, но стоит этот имплантант в сотни раз больше денег, чем носит с собой самый мощный монстр-босс. И кстати, деньги здесь добыть куда сложнее, чем в "Годвилле". Но ничего, ты научишься. Наверное...

Я протянул ему руку и администратор Годвилля принял ее. Я помог ему подняться — сам бы он не справился. Вряд ли я сломал ему челюсть, но удар был достаточно хорош, возможно, я даже подарил своему врагу сотрясение мозга.

— Ну, оклемывайся, и пойдем, я помогу тебе освоиться в этом мире. Обедом накормлю, покажу, что здесь и как. Выпьем вместе, как старые друзья, посидим, поболтаем о женщинах, ага?

Раньше, чем он ответил — я ударил его коленом в пах. Подлый удар, бабский, но зато какой эффектный, если попадает в цель! Администратор Годвилля рухнул на колени, пытаясь схватить открытым ртом хотя бы грамм воздуха, заново учась дышать.

— А это называется ложь! — как ни в чем не бывало сказал я. — С ней тебе тоже предстоит познакомиться. И с лицемерием. И с подлостью. Ты здесь найдешь множество таких же, как ты — готовых пойти на пытки и убийства ради того, чтобы возвыситься над остальными. Ты с ними подружишься, если они не убьют тебя сразу.

На этом я счел свой инструктаж закоченным и повернулся к Оле и Брысю.

Оля смотрела на меня широко раскрыв глаза. Взволнованно и даже испуганно. Видимо одно дело видеть, как на твоих глазах крошат в капусту монстров "Годвилля", а совсем другое — видеть, как избивают человека. Злобно и с ненавистью... Наверное, она ждала, что я сейчас убью его. Ждала и боялась этого...

И какая-то часть меня хотела его убить. Забить до смерти прямо здесь, на территории какого-то детского сада, ясным днем, посреди какого-то города, наплевав на последствия, на полицию, на все. Но я знал, что куда более жестокой местью будет оставить его в живых. Пусть познает, что это такое: быть не на своем месте. В мире, где все вокруг чуждо тебе! Пусть познает, каково это, когда мир отторгает тебя, пытается выбросить на обочину жизни, где тебя растопчут идущие вперед!

Оля пыталась встать, но я не дал ей этого сделать. Я просто подхватил ее на руки, благо при ее росте и комплекции самым тяжелым в ней был гипс, и, не говоря ни слова, направился к выходу. Брысь все понял правильно и заковылял за мной следом, спрятав мечи в ножны. Просто крупный домашний полосатый кот, если не приглядываться к его передним лапам, заканчивавшимся не просто когтями, а когтистыми пальцами.

— Простите, — обратился я к встретившейся нам прямо за оградой женщине, — вы не подскажете, где мы находимся?

Та окинула нас удивленным и слегка испуганным взглядом, но все же решила, что мы не опасны.

— Улица Феодосийская.

— К черту подробности! — рассмеялась Оля. — Город какой?

— Москва...

Женщина обошла нас по широкой дуге и пошла дальше, постоянно глядываясь на странную пару и их полосатого кота.

— Значит Москва... — протянул я, — самое место для агента Смита. Жаль, что не Самара.

— И не Кемерово.

— И не Новосибирск. У меня дома такой коньяк стоит, закачаешься. Сейчас бы выпить его, обмыть наше счастливое возвращение.

— Ты погоди обмывать, нам еще нужно придумать, как вернуться домой.

— Оля! Мы живыми выбрались из виртуального мира! Неужели ты сомневаешься в нашей способности доехать из Москвы в Сибирь?

В глубине души я тоже сомневался. Без денег, одетые черт знает во что, с поломанной девушкой на руках... Черт возьми, я сильно сомневался. Но не хотел показывать виду!

— Это ты сейчас сказал или брякнул? — спросила Оля.

— Сказал! — подумав, ответил я. — Главное же в жизни что? Быть на своем месте. Вот мы с тобой сейчас на своем. В заднице, которая всегда поставляется в комплекте с приключениями. Значит все нормально! Пойдем, попросим у кого-нибудь из прохожих телефон, у меня пара знакомых в Москве есть, переночевать можно будет у них. А там уж попросим наших с тобой родных выслать нам экспресс-почтой паспорта.

Солнце ярко светило с голубого неба, впереди маячила скамейка, на которую я намеревался усадить Олю, которая была, конечно, в меру легкой, но все же чуток тяжелой, если пройти с ней на руках хотя бы сотню метров.

Жизнь хороша, когда она есть, и за тобой не гоняются монстры с массивными челюстями и длинными когтями. Хотя даже в эти моменты она не плоха! Определенно!

Май 2012 — август 2013

Кемерово — Новосибирск — Годвилль.

142