Девушка с наузой

— Ух ты... — шёпотом сказала Алиса, смешливо съёжившись, будто собираясь спрятаться за стол. — Неужто сама Марьямна примчалась?

Егор тоже с какой-то опаской глянул в сторону прихожей.

— Марьямна — это младшая сестра Чёрного Андрея, — тоже шёпотом пояснил он. — Васька — её сын, и она считает, что он должен быть, что называется, достойным преемником Чёрного Андрея. Она сама ведьма, но не принимает закона, что колдовские способности идут через поколение.

— И что из этого? — с недоумением спросила Алёна, по инерции тоже заговорившая шёпотом.

— Она требовала, чтобы Чёрный Андрей учил Ваську на уровне Стаса, но Стасов дедушка-то видел лучше, чем она. Гонял её постоянно из этой квартиры, не давал заходить дальше прихожей, а то у неё привычка есть — тащить, что плохо лежит.

— А зачем ей так обязательно нужно, чтобы её сын был некромантом?

— Да у неё бзик, что она будет вместо своего старшего брата тут всеми командовать, если все признают, что у её сыночка есть сильные способности. — И Егор покачал головой. — Говорят, мужа своего извела, пока им командовала. А здесь-то, в этой квартире, такой простор для тётки с бзиком на власти, вот она и лезет.

— А почему Юрий Андреевич?..

— Так он не колдун, — шёпотом объяснила Алиса, поглядывая то в сторону прихожей, то на окно, возле которого двое мужчин продолжали разговаривать. — Если кому и выгонять эту Марьямну с её Васькой, то только Стас может это сделать. А Юрий Андреевич ничего не может с ней сделать, она его просто отодвинет с дороги.

— Если Стас её не выгонит, она здесь дневать и ночевать будет, — закончил Егор.

— Тихо... — предупредила черноволосая ведьма, вслушиваясь в то, что происходило в прихожей, и удивлённо поднимая брови.

А из прихожей неожиданно донёсся громовый хохот нескольких человек.

Вот тут-то все трое сидевших за столом не выдержали и помчались посмотреть, что там происходит.

А там происходило возвращение двух групп с их старшими.

А Марьямны и её сына не было.

Прислушавшись к отдельным репликам, быстро гаснувшим в продолжительном хохоте, ребята выяснили, что первым вошёл в прихожую Мироныч со своей группой. Мироныч Марьямну прекрасно знал, так что первое, что сделал — это... послал её подальше. Сопротивляться сильному волхву старая ведьма не могла — и её просто и впрямь вынесло на лестничную площадку — прямо пред светлые очи единственной среди старших волхвов женщины. Та, узнав ведьму и рассвирепев (встречались пару раз не самым лучшим образом), спустила её с лестницы. Бедолагу Ваську трогать не стали: он и так шатался от одного взгляда на него. Просто расступились перед ним, чтобы добрался до матери и помог ей встать. И сгинуть в пасмурном осеннем вечере...

Почти следом появились ещё две группы колдунов, и Виталий Олегович пригласил всех сесть за стол, чтобы узнать, как и что происходило на заданиях, и подвести итоги сегодняшнего дня. Отчитывались старшие групп, а потому сидение за столом не задержалось надолго.

Главное узнали-таки: молодые колдуны и ведьмы готовы и дальше работать со своими старшими. Основной посыл, который молодёжи понравился: старшие не командовали, а объясняли и учили!

Пока суд да дело, Алёна снова очутилась рядом со Станиславом. Он сел рядом, когда дождался брата и убедился, что тот жив и невредим. Но выглядел Станислав, в отличие от счастливого младшего брата (и в той группе всё удалось сделать без потерь!), каким-то странным — так оценила Алёна его состояние. Как будто попалась задачка, которую он считал лёгкой, а она вдруг оказалась очень даже орешком, который с разбегу не разгрызёшь.

Среди ребят Алёна успокоилась, так что продолжила узнавать то, что ей любопытно. И первым делом спросила у Станислава:

— Ты так смотришь, как будто... — улыбнулась, — привидение увидел.

Станислав обернулся к ней.

— Ты видела его, да? Когда он вошёл в комнату. Он как — показался тебе пьяным?

— Ну... да.

— Ничего не понимаю, — прошептал Станислав. — Я тоже видел, как он ходит. Слышал, как говорит. Как будто напился. Но он не пьян. Почему же так выглядит?

— Может, он так... играет? То есть притворяется, думает, что это смешно?

— В смысле — шатается притворно? — Станислав замолчал, раздумывая. — Ну... может быть... С него станется...

Алёна тем временем вынула из кармана плаща тесьму и принялась за плетение наузы. Станислав не сразу заметил, чем она занимается, а заметив, прошептал:

— Что за науза?

— Себе. На спокойствие, — усмехнулась она и попросила: — Когда всё закончится, попроси тех, у кого моя науза-оберег, чтобы сразу не расходились. Мне надо их все подержать в руках, чтобы вернуть им силу.

Он с досадой опустил глаза, но промолчал, только смотрел, как она сноровисто плетёт наузу для себя.

А потом он отвёз её и деда домой.

И уже перед сном Алёна подошла к деду и, смешавшись из-за вопроса, который собиралась задать, попросила:

— Деда, прости моё глупое любопытство. А как умер этот Чёрный Андрей?

— Тебе это и в самом деле интересно? — Дед сидел в кресле и перечитывал всё те же листы, врученные ему Юрием Андреевичем.

— Не то чтобы интересно... Странно. Говорили о нём, что он очень сильный колдун. Но я так поняла, что он не глубокий старик. Поэтому... удивилась.

— Точно я тебе и сам не скажу — собрал информацию из слухов. Его уже нашли мёртвым... Он своим подопечным раздал задания, объяснил, как их выполнять. Всё, как обычно. Остался дома. Тоже как обычно. А вернулись все — он лежал в комнате, соседней с гостиной. На теле — ни царапины. Кроме тех ушибов, естественно, от падения которые. По заключениям врачей — абсолютно здоров. Просто... упал и разбил голову. А отчего упал... — Дед пожал плечами. — Немного жаль, что мы тогда на похоронах не были. Мироныч, например, сумел бы засечь, если на него порчу сделали. Да и странно было бы порчу наводить — на некроманта. Чем славился Чёрный Андрей — так именно тем, что защиты на нём было много. Ответил я на твой вопрос?

— Наверное, да, — пробормотал Алёна и покачала головой. — Мистика какая-то.

И ушла в свою комнату — плести наузы и размышлять о Стасе.

Глава двенадцатая

Раньше, слыша или читая фразу: "Обуреваемый мыслями", Алёна скептически воспринимала её смысл. В каком значении — обуреваемый? Мысли бешено вьются вокруг, словно буря? Или человек с них обурел, что тоже нехорошо?

Но проснулась утром, в привычное время — и первая мысль из вчерашних: "Ну и семейка! Один только Юрий Андреевич, кажется, нормальный! И то... Только потому, что не колдун. Про Романа-то я ничего не знаю... А мне теперь что делать?! Станислав-то, получается, полностью моя забота? Ну, чтобы он грань между Явью и Навью не перешёл невозвратно? А сейчас ещё выяснилось, что его и убить могут! Тогда... Я тут каким боком?!" И снова в памяти деликатный голос деда: "...ты и Алёна... грубо говоря, испытываете друг к другу... э-э... чувства". У-у... зачем дед при нём это сказал...

Уже одетая, потопала к обеденному столу на кухне, чётко и ясно понимая, что именно что обуреваема мыслями, а потому немного сердитая: "А вот таким боком, что он мне нравится!"

С дедом хотелось поругаться: вчера он заявил о том, что она поняла только сегодня. Впрочем, дед — видит. И так, что не сравнить с кем-то. Но почему он тогда не возражает против дружбы любимой внучки с человеком, со всех сторон опасным?

По дороге на кухню, где негромко напевала бабуля, возясь с приготовлением завтрака, Алёну перехватил дед.

— Подойди-ка на минутку.

Обычно дед не задерживал её по утрам, а следом шёл на кухню. Заподозрив, что он хочет ей что-то сказать по вчерашним событиям, отнекиваться, что может опоздать на работу, девушка не стала.

Дед отодвинул стеклянную раму с одной из полок книжного стеллажа и достал оттуда небольшую деревянную шкатулку. Без слов предложенную, Алёна приняла вещицу и ногтем сковырнула махонький крючок с крышки.

Внутри шкатулка полнилась серебряной проволокой. Девушка подняла глаза на старого волхва.

— Это заказ?

— Да. Юрий Андреевич просил сплести обереги для его сыновей. И для тебя.

— Вопрос со временем, — проворчала она, закрывая шкатулку. — Когда плести-то? На работе из серебра — трудно. Сосредоточиться не дают. После работы мы идём по следующим адресам — я ведь правильно говорю?

— Правильно, — кивнул дед. — Плести начнёшь сегодня вечером. Задерживаться в их квартире после выездных дел больше не будешь. А насколько я тебя знаю, плетёшь ты быстро, если тебя никто не беспокоит.

— Ну, ладно... Деда, ты знаешь, что между мной и Станиславом дружба. Хотя мне думать именно о дружбе странно — слишком мало времени прошло, чтобы ею наши деловые встречи так назвать. Ты знаешь, что он... опасный. Почему ты не возражаешь против этой... дружбы?

— Внуча, милая... Твоя дружба со Станиславом — это, опять-таки грубо говоря, твоё личное дело. Как я могу лезть в него? Моё же дело маленькое — предупредить тебя о нём. А далее — решай сама.

Отзвучало последнее слово, а девушка всё стояла напротив старика в ожидании его следующих слов. Но дед спокойно отвернулся к книжному стеллажу и принялся осторожно двигать стекло, закрывая ряды книг: стеллаж был старенький, и стекольные рамы в расшатавшихся пазах легко могли вылететь от резкого движения... Когда Алёна уяснила, что дед и в самом деле не собирается говорить далее, она даже возмутилась.

— Деда! Но ты же сказал, что Станислав опасен! А теперь спокойно говоришь о моей дружбе с ним!

— Внуча, мы, старшие, научили тебя переходить дорогу на зелёный свет. И понимать, что красный — это опасность. Несколько последних дней ты узнавала о Станиславе всё, что тебе нужно, чтобы знать, включен ли красный свет. Разбирайся дальше сама, но не забывай, что ты, стоящая у дороги, не одна.

— Поняла, — задумчиво сказала девушка.

— И прости своего деда за многословие, — усмехнулся старый волхв. — Бывает — находит порой на меня. Что... Идём на кухню?

И они поспешили на завтрак.

За чаем Алёна коротко рассказала о появлении в квартире Кудренцовых скандальной Марьямны и её великовозрастного сыночка.

Как ни странно, даже бабуля покачала головой.

— Надо же... Марьямна до сих пор не угомонится.

— Ты тоже её знаешь? — удивилась Алёна.

— Как не знать. Когда Чёрный Андрей нас вербовал (а мы ещё не знали, что он ищет единоличной власти среди городских колдунов), столкнулись с ней пару раз в его доме. Страшная женщина. Никаких рамок, тормозов... Никаких границ не признаёт.

— А чем она страшна?

— Вот всем этим — что твоя бабуля перечислила, — ответил дед. — Непредсказуемостью. Колдовские силы у неё... как бы сказать точнее... неравномерные. То вспыхнут салютом, то — едва тлеют. Она всё на сына надеялась. Брата упрекала, что он не хочет Василием заниматься, хотя тот, по её мнению, не то чтобы перспективный, а вообще гений. Но Андрей своих внуков растил и учил. Распыляться не хотел, да и... конкуренция — она ж тоже не хотела под его руку, как и мы все... Правда, из-за иного. Вот и ненавидела она его. Тем более на дела брат её не брал. Такие деньги мимо неё утекали...

— А почему не брал?

— Как сказала бабуля, тормозов у неё нет. Ни в наших делах — с колдовством связанных, ни в общении с людьми.

Машинально взглянув на кухонные часы, висевшие под большим календарём слева от окна, Алёна заморгала ошалевшими глазами. С трудом отстранилась от сути беседы и попыталась вникнуть в сиюминутное, в будничное. И ахнула:

— Я побежала!

Выскочила из кухни, расслышав за спиной озабоченное бабулино: "Ба-атюшки! Не опоздала бы!"

А девушка уже металась в собственной комнате, то выдирая из-под возмущённого Котея кофточку, на которой тот успел развалиться ("Ага! Для тебя положила, да?!"), то хватая сумочку и лихорадочно размышляя: "Приедет Станислав за мной? Нет? Если приедет — не опоздаю! Но вчера мы не условились, заберёт ли он меня на работу! А если нет?! Ну и фиг с ним!" А сама помрачнела: обидно будет... Бросила последний взгляд на книжную полку, где лежала деревянная шкатулка с серебром, и помчалась дальше.

Из квартиры выбежала, на ходу застёгивая пуговицы плаща, а ближе к первому этажу — обматывая шею тонким шерстяным палантином, прихваченным с вешалки.

Из подъезда по дорожке к остановке бросилась так, что нога поехала на кучке подгнивших опавших листьев — чуть не упала. Только и сумела руками замахать, восстанавливая равновесие.

Огибая последний дом перед остановкой, гадала: "Увижу его? Нет?"

К светофору уже поплелась, постепенно замедляя шаг: на той стороне дороги — только общественный транспорт. Плелась и потому, что светофор всё ещё краснел — куда торопиться?.. Разочарование было таким ярким, что, уже остановившись перед "зеброй", Алёна испуганно сунула руку в карман плаща — проверить, взяла ли единый транспортный билет на проезд.

На жёлтый сигнал светофора тронулся с места "её" троллейбус; обгоняя его, сбежала нужная маршрутка. Следующую, судя по табло, ждать минут семь.

Девушка спокойно перешла дорогу и медленно побрела к остановке. И — вздрогнула, когда чуть дальше, из-за поворота, вылетела машина, тут же затормозившая напротив.

Дверь впереди широко распахнулась.

— Садись! — велел Станислав, почему-то широко улыбаясь, будто только-только перестал смеяться.

Алёна поспешно плюхнулась рядом и, закрыв дверь, принялась неловко пристёгивать ремень безопасности.

— Привет, — сказала она, наконец повернувшись к парню.

— Привет! — кивнул он и всё-таки рассмеялся: — Ты так быстро выбежала из дома, что я не успел — или не сообразил? — даже крикнуть тебе, что я рядом!

— Ты ждал меня около подъезда? — растерялась она и тут же покраснела, вспомнив, как махала руками и сумкой, чтобы удержаться на листьях и не поехать на них.

— Да. Машину-то оставил на предыдущей остановке — оттуда к вашему дому ближе, — объяснил он. — Думал — встречу тебя и хоть немного пройдёмся, прежде чем ехать. Ну и... Пока вернулся к машине, пока выехал, а ты уже дорогу перешла.

— Я испугалась — опаздываю, — призналась она, старательно скрывая новое разочарование: оказывается, они могли хотя бы пару минут погулять по "острову" — с его чёрными от дождей деревьями, по жёлто-оранжевым ещё дорожкам. Жаль, не получилось.

— Мы глупые, — сделал свои выводы Станислав, всё равно улыбаясь и глядя в окно, на дорогу. — Договориться не догадались. А надо бы... Хотя я ведь хотел сюрприз сделать.

Разочарование вспыхнуло, будто кучка сухого тополиного пуха, подожжённая мальчишками-хулиганами, и напрочь сгорело: не злится! И, кажется, будущее у них есть. Ну, хотя бы с прогулками.

— А как будем договариваться? — уже с нетерпением спросила Алёна. — Ты приедешь за мной? Забрать меня с работы?

— Ты забыла об обеде. Или не хочешь пообедать вместе со мной?

— У меня-то время для обеда будет, а вот у тебя... — с сомнением ответила она.

— А давай так, — предложил Станислав. — Мы сейчас договариваемся о совместном обеде. Но, если мне придётся переиграть, я позвоню заранее. Идёт?