Гроза над Империей

Казалось, вот, прямо сейчас, весь этот безумный, неправильный мир расколется и осыплется без следа, оставив настоящий, прочный где нет насилия и злобы, где...

Меч стремительно свистнул, и управляющий скрипнул зубами, медленно оседая на пол, но по-прежнему сжимая запястье Рауга мёртвой хваткой. Первый удар оказался не смертельным — наёмник либо не слишком хорошо владел клинком, и боялся задеть нанимателя, либо был слишком жесток, чтобы позволить старику умереть легко.

— Нет! — Сентиль и сама не знала, что может так кричать. Отразившийся от каменных стен звук больно ударил по ушам. И, похоже, именно этот крик стал сигналом.

Старик хрипло зарычал и одним движением вогнал неизвестно откуда появившийся узкий нож в бок Рауга. Граф завопил от боли и ярости, но другие звуки заглушили его рёв. Одно из окон взорвалось брызгами стекла и кто-то из наёмников сложился сломанной марионеткой, схлопотав тяжёлый арбалетный болт в грудь. Из коридора донеслись выкрики и звон оружия.

Мир вокруг дрожал и туманился от слёз. Сентиль не нужно было видеть, чтобы понять, что происходит вокруг. Том, Илур, Семён и Ромул, старые, верные слуги... Нет! Её друзья, её некровные родственники, те, кто остался с брошенным детьми, кто звал её "госпожой" лишь при посторонних, а наедине — "дочка", "малышка", "Синти". И сейчас эти самые родные, самые близкие люди сражались, отчаянно дрались в безнадёжной, безумной схватке, своими жизнями покупая драгоценные мгновения... А из них лишь Илур умел пользоваться оружием... Когда-то, три десятка лет назад, когда у него ещё была правая рука...

— Леди... к-х-р...к-ха... Леди Сентиль! — Девушка вздрогнула и с надеждой посмотрела на управляющего. Старик был всё ещё жив, и, хотя не мог даже подняться, не обращал ни малейшего внимания на окружающую суету. Сразу три наёмника возились с раненным нанимателем в считанных шагах от его обидчика. — Я верю... в вас, верю в Чалсен! К-ха... Сражайтесь! Вы сможете!

Сражаться? Чем? На глаза попадались лишь столовые ножи — жалкое оружие против мечей. И как? Она не умеет, хоть и просила, Илура, брата, но...

— Ветер поможет... он всегда... к-ха... с вами!

Один из наёмников, тот самый, что ранил старика, вдруг поднялся на ноги и развернулся:

— Много треплешься, старая развалина! Да ещё после того, как устроил нам такую подляну!

Управляющий охнул, когда тяжёлый сапог врезался под рёбра. И ещё раз, и ещё! Наёмник явно получал удовольствие, причиняя боль.

— Не смей! — Каким-то хрупким, дрожащим голосом выкрикнула Сентиль, и тут же осеклась. Бандит перевёл взгляд на неё и вновь сально осклабился.

Этот взгляд дорого стоил наёмнику. На этот раз девушка успела всё рассмотреть. Как одним слитным движением узловатые, обманчиво-неуклюжие пальцы старика извлекают тонкий кинжал и наносят стремительный удар. Но силы, должно быть, уже оставили храброго управляющего — тонкое лезвие не нанесло серьёзной раны, лишь прокололо сапог и оцарапало лодыжку врага.

Наёмник отскочил и злобно выругался, выдёргивая оружие из сапога. Выхватил из ножен меч, уже испачканный в крови, как будто умирающий противник мог преподнести ещё один сюрприз.

Но старик лишь в последний раз шевельнул окровавленными губами и замер, странно умиротворённый и тихий.

Сентиль задыхалась — от горя, обиды и ярости. Непролитые слёзы жгли глаза — но никак не могли вырваться наружу. Казалось, что-то рвётся внутри, снова и снова, но пересохшие губы сцеплены, и не позволяют боли выплеснуться. И лишь лёгкое дуновение от разбитого окна позволило вдохнуть и разорвать невидимые оковы. Ветер!

Едва заметное движение воздуха шевелило платье, ласкало и успокаивало. Ветер был здесь, он обещал защиту, её последний, ещё непроверенный защитник...

— Что с нанимателем? — Деловито поинтересовался раненный в ногу наёмник, успевший снять сапог, и убедиться, что рана не слишком серьёзна.

— Погано! — Буркнул другой, добавив для верности несколько ругательств. — Уже доходит. Был бы толковый целитель, а так... Плакали наши денежки!

— Ничего! — Ухмыльнулся первый, похоже, выполнявший роль вожака у этого сброда. — Куколка нам поможет! Правда, лялька? Покажешь, где припрятала своё приданное? Всё равно, после того, как мы с тобой развлечёмся, замуж тебя не возьмут!

— Хочешь девчонку повалять? Тогда поторопись, иначе не успеешь! — Посоветовал второй, поднимаясь с колен и пристально разглядывая извлечённый из Рауга кинжал. — У старого козла был неплохой яд!

— Яд? — Главный наёмник промахнулся ногой мимо сапога и разразился ругательствами. — Какой яд? А на второй пырялке? Да говори же!

— А мне почём знать? — Равнодушно пожал плечами самозванный лекарь. — На первом точно какая-то дрянь есть, от раны в бок графёныш так быстро не загнулся бы... Да ты сам на него посмотри!

Рауг полулежал у стены, и лицо его представляло кровавую маску. Кровь всё ещё сочилась изо рта и носа, из-под закатившихся глаз. Вся одежда графа потемнела и блестела от крови — похоже, каждая пора кожи кровоточила. Из-под неподвижного тела медленно растекалась тёмная лужа. Даже скромных познаний Сентиль вполне хватало, чтобы понять, что человек не способен выжить при такой кровопотере.

— Старая тварь! — Истерично взвыл главарь, отшвыривая так и не надетый сапог. — Вот зачем он ткнул меня... Да что вы стоите-то, уроды! Целителя ищите! Новик!

Наёмники показательно засуетились. Всем, и главарю в том числе, было понятно, что поблизости целителя нет, а везти издалека никто не будет — услуги магов-лекарей стоили слишком дорого, чтобы приглашать специалиста, дабы полюбовался на уже остывший труп.

— Что за шум? Кто орал? — В комнату вошёл ещё один человек... Сентиль вздрогнула и судорожно вжалась спиной в спинку стула. Человеком существо, вошедшее мягким, упругим шагом крупного хищника, явно не являлось. И дело было не только в непривычных чертах лица, блекло-жёлтых глазах и едва заметном акценте очередного незваного гостя. Нечто чуждое, неприятное сопровождало высокую, легко одетую фигуру. Но главное — это был тот самый убийца, предсказанный ветром. — С одной-единственной девчонкой справиться не можете?

— К ящерам девчонку! Тут старый урод удружил... Ты ведь яды знаешь? Что это за дрянь?

Вновь прибывший с интересом оглядел Рауга, осмотрел и даже обнюхал один из кинжалов управляющего, после чего расплылся в широчайшей улыбке:

— А старичок-то был изрядным затейником! Поторопились вы его добить, поторопились... Обычно люди паршиво разбираются в ядах. Мышьяк, ртуть, прочая мерзость... А здесь — настоящий, боевой, из быстродействующих! "Кровавое безумие", ещё и с незнакомой примесью. Жаль, не довелось пообщаться с таким знатоком...

— Да хватит уже рассуждать! — Заорал главарь наёмников, брызгая слюной. — Противоядие у тебя есть?!

— На то они и боевые яды, что противоядий от них не существует. — Спокойно пояснил желтоглазый чужак. — При ранении в жизненно важный орган шансов нет. Ну а если в конечность, то есть вариант. Не самый лучший, конечно... Если прошло не слишком много времени, можно ампутировать поражённую конечность. С регенерацией у вас, людей, конечно, так же паршиво, как и со всем остальным, но...

— Значит, ногу придётся резать? — Дрожащим голосом уточнил совсем павший духом наёмник, хлюпая носом. Тонкая струйка красного цвета побежала по губе.

— В этот раз, пожалуй, обойдёмся без ампутации. — Решил желтоглазый и небрежно отбросил кинжал. Оставшиеся наёмники шарахнулись от опасного оружия, как от змеи.

— Резать не надо? — Главарь облегчённо вздохнул. — Ты мне поможешь?

— Конечно, я помогу! — Ухмыльнулся чужак, подходя к страдальцу. — Тебе не придётся мучиться.

Только в последний момент наёмник что-то заподозрил, и схватился за меч. Но "помощник" оказался быстрее. Мощные ладони охватили затылок и подбородок жертвы, и с пугающей лёгкостью крутанули голову человека.

Кто-то из наёмников затейливо выругался, несколько схватились за оружие — но чужак лишь окинул присутствующих взглядом, и головорезы отшатнулись, не решившись предъявлять претензии. Убийца переступил через тело со свёрнутой шеей, и брезгливо вытер руки носовым платком.

Теперь хищный жёлтый взор упёрся в Сентиль.

И девушка впервые поняла, что за всеобъемлющим, паническим страхом, есть грань, за которой человек теряет разум... или обретает настоящую, непритворную храбрость. Дрожь в руках, наконец, унялась, она была готова сражаться, защищаться всеми маленькими полудетскими силами и со взрослой решимостью.

На лице чужака не было ненависти или злобы. Убийца рассматривал Сентиль с нескрываемым интересом. И только потому она решила спросить:

— Скажи, зачем ты собираешься меня убить?

Желтоглазый удивлённо приподнял брови.

— Не отрицай, я знаю. Я видела свои смерти — от яда, стали и странной магии. В замке, в городе, в лесу... А убийцей всегда был ты. Ты пришёл не грабить, не насиловать, и к этим людям, да и к Раугу присоединился лишь на время. Так почему?!

— Так пожелал мой господин. — Чужак грустно улыбнулся. — Предвестник и хранитель ещё живого повелителя. Мне жаль, дитя, но ты и твой брат, и многие, многие другие не нужны господину. Он очистит династию Чалсен от всех побочных ветвей, чтобы никто не смог оспорить его права...

Кто-то из наёмников начал было возмущаться, но старшие товарищи тут же заткнули дурака. Глупцы не выживают среди наёмников, а сейчас был прекрасный случай выяснить, во что они ввязались. А при нужде — и удалиться с максимальной поспешностью. Часть из присутствующих уже тихо убралась из опасного места.

— Но откуда! — Девушка изо всех сил вцепилась пальцами в край стола, чтобы не вскочить на ноги. — Мы и сами лишь недавно узнали, что имеем какое-то отношение к имперской династии! Мы дальние, всеми забытые, спорные родственники... Да о нас никто не знал, и знать не хотел! Как ты нас нашёл?!

— Подсказали, — Криво ухмыльнулся желтоглазый — Те самые, законные, не желающие вас знать родственники. Припомнили, пытаясь выкупить свои собственные жизни... И, кстати, их слуги не торопились умирать за хозяев, разбегались, как и положено продажным холопам. Здешние смертники меня поразили...

Чужак нашарил за поясом и поставил на стол флакон из тёмного полупрозрачного стекла:

— Мне жаль, дитя. Ты красивая, молодая девочка, но... Ты сама всё понимаешь. Одного глотка будет достаточно. Ты тихо заснёшь, и умрёшь без боли, страха, с достоинством благородной...

— Нет.

Сентиль медленно поднялась и взяла со стола нож. Обычный столовый нож, изрядно источенный, из плохого железа. Даже умелому воину пришлось бы хорошо постараться, чтобы убить кого-либо столь жалким оружием, а девушка воином не была. Но деревянная рукоять в руке придавала уверенности.

— Значит, ты выбрала сталь! — Убийца равнодушно пожал плечами, и обнажил меч. Длинный, тяжёлый, заботливо ухоженный клинок с обманчивой медлительностью поднялся. Сейчас желтоглазый сделает ещё пару шагов, и стальная молния ударит с безжалостной точностью. Ну, разве что, добавит ещё раз, для верности.

Девушка сделала глубокий вдох... Ну, сейчас, у неё же кое-что уже получалось! Пусть по мелочи — бокалы, тарелки, но ветер намекал на большее, гораздо большее... Помоги! Ну где же ты! Убийца близко, слишком близко, уже оттуда он мог достать её кончиком меча, но такие предпочитают бить наверняка. Ветер... почему ты предал меня?...

Лихорадочное возбуждение растворилось в мёртвом спокойствии. Сентиль смотрела прямо в жёлтые глаза убийцы, замороженная безнадёжностью. Ещё шаг, ещё одно биение сердца — и всё. Лёгкий, как касание пёрышка, выдох сорвался с губ, и... ветер всё же пришёл. Разом взорвались стеклянными брызгами два ещё целых окна, застонали от напора деревянные рамы, упругие струи воздуха ворвались в зал, смешались с выдохом — и ударили с силой кузнечного молота, как игрушку сметая тяжеленного воина, и впечатывая его в стену. Бесчувственное тело сползло на пол.

Ощутимо отшвырнуло и девушку, хрустнуло и рассыпалось старое кресло, и стена больно ударила по лопаткам. Что-то как будто лопнуло внутри, но краткая боль была совсем небольшой ценой за всё же произошедшее чудо.

Ветер выл и бесновался в слишком узком для него помещении, рвался наружу, но Сентиль неведомым ранее усилием удерживала своего порывистого союзника.

Желтоглазый оправился на удивление быстро. Вскочил на ноги спустя считанные мгновения после сильнейшего удара и даже сумел удержаться на ногах после нового порыва ветра. Попытался было проскочить понизу, но яростные порывы воздуха и там достали убийцу, не позволяя ни на шаг приблизиться к девушке. Осколки стекла и облачка пыли прошлись по полу, как под хлёсткими ударами метлы.

Девушку знобило от возбуждения и страха. Жуткий противник и не думал сдаваться. Попытался идти против ветра напролом, обойти с обеих сторон, прорваться вдоль стены. Метнул пару подобранных с полу столовых ножей и тяжёлый кинжал управляющего — но ветер пресёк все попытки добраться до хозяйки. Чужак даже качнул было свой тяжёлый меч, примеряясь метнуть и его, но покосился на своих подельщиков, и не рискнул остаться безоружным.

— Не дурно, девочка, совсем не дурно! — Похоже, неудачи несколько не смутили желтоглазого, скорее, даже раззадорили. — Немного я видел магов, способных сравниться с тобой по силе. Но ты ведь самоучка, верно? Ни знаний, ни контроля, ни навыков! Знай ты хоть пару боевых заклинаний, или хотя бы имей побольше опыта, тебе не пришлось бы поднимать такой ураган, чтобы остановить одного бойца! Сколько ты продержишься, прежде чем упустишь ветер? Минуту, две? Полчаса? Зачем оттягивать неизбежное? Я все ещё готов подарить тебе лёгкую смерть!

— Слышь, новик... — Исполняющий обязанности лекаря у наёмников внезапно вмешался, разбивая вкрадчивые уговоры убийцы. — Ты ведь не просто так присоединился к нам, верно? Мы-то с графчиком лишь пограбить, да девчонку умыкнуть наладились, а ты с самого начала её прирезать собирался? Нехорошо, парень... Видишь, сколько хороших людей пострадало, даже вожак, пусть и гнида был, но со злым клинком, да с хорошим нюхом на поживу. Да и бежать теперь нам придётся из этого герцогства, суетиться — наниматель-то скопытился... А ты, похоже, нас всех попользовал, как девку гулящую, да и бросил? Волю неведомого нам хозяина исполнишь, да копыта смажешь. Нехорошо, брат. Разобраться бы надобно...

— Верно! — С воодушевлением поддержал второй. — Ты же чарку за главаря поднимал, клялся, что лишь братству будешь верен, а все связи с сюзе... сисю... хозяином, в общем, порвёшь! Брехал нам, хвост ящера тебе в пасть, и зубами за задницу!

— Молчать, отребье! — В голосе желтоглазого лязгнула сталь. — Вы ещё дышите лишь по одной причине — очень удобно маскировать мои действия произволом человечьего мусора. Но моё терпение не безгранично!

Сентиль видела, как вздулись желваки на лице "лекаря", и как побелели пальцы на рукояти меча второго наёмника. Но ни один из них не посмел высказать претензии. Вдвоём, они не смели напасть на одного! Да кто же это такой?