Получив небольшой отпуск, Орвид направился вслед за этой странной парочкой. Конь, взятый в аренду, имел резвость рысака лишь в своей глубокой юности, да и то, звёзд с неба и тогда, явно, не хватал. А уж в нынешнем преклонном возрасте поступь его была величественна и печальна. Орвид безнадёжно отстал от преследуемых мужчин, успокаивая себя лишь тем, что конечная точка путешествия ему известна, и уж на обратном пути он эту парочку обязательно встретит.
И встретил... Правда, одного Гардаша. Дракири с ним обратно не поехал. То ли остался у знахарки, то ли ещё каким способом вернулся, так как его конь бежал на привязи за рысаком магистра. Гардаш сразу почувствовал во встреченном на дороге юноше угрозу для себя, но не опознал в нём своего бывшего ученика. За прошедшие годы парень здорово изменился. И дело было даже не в росте или окрепшем и заматеревшем теле. Изменились черты юноши, они словно заострились и огрубели. Вместо миловидного, почти девичьего лица, обрамлённого тёмно-русыми кудрями, появился жёсткий, даже суровый облик мужчины с тёмными каштановыми волосами.
— Молодой человек, — останавливая своего коня, прокричал магистр, — уступите мне дорогу!
— И не подумаю! — самонадеянно ответил Орвид.
Парализующее заклинание накрыло его в тот же момент. Парень слишком поздно понял и принял свою ошибку, полагая, что сможет голыми руками справиться с магом. Здоровенный тесак, болтающийся на его ремне сбоку, был не в счёт. Вот этим самым тесаком и проткнул его магистр Гардаш, оставив истекать кровью на проезжем тракте, сымитировав разбойное нападение. Не погнушался даже обобрать несчастного юношу.
В застилающей глаза красной пелене Орвид видел, как враг, второй раз в жизни убивший его, спокойно уезжает на своём коне, даже не пустив его в галоп.
В себя парень пришёл в какой-то лесной избушке. Рядом с ним хлопотала молодая женщина, что-то обсуждая с невидимой ему собеседницей, которая всё время отвечала однообразным уханьем, что абсолютно не смущало хозяйку. Голос её звучал, как лесной ручей, заполняя комнату радостью и спокойствием. Заметив, что раненый очнулся, знахарка напоила его пряным отваром и нежным голосом произнесла:
— Как спалось?
— А-а-а сколько я спал? — хрипло ответил Орвид.
— Долго, — улыбнулась женщина. — Зато твоя рана уже зажила. Ты можешь вставать, только осторожно, не так резко, — остановила она его порыв вскочить с постели. — Организм ослаб, надо его поберечь.
Зелёные глаза молодой женщины завораживали Орвида. Красавицей она не была, но что-то в ней притягивало взгляд, заставляя сердце биться чаще.
— Как тебя называть, спасительница? — осмелился открыть рот парень.
— Вия...
Словно птица пропела её имя.
— Орвид.
— Красивое имя, — улыбнулась травница.
Орвид быстро шёл на поправку. Рана, по уверениям Вии была не очень опасной, но он потерял много крови. Если бы сова Уффа не привела её вовремя, то парень так и умер бы на тракте. Орвид с удивлением рассматривал шрам на левой половине груди и никак не мог понять, каким образом Гардаш не задел сердце?
— Хвала Пресветлым, что у этого упыря дрогнула рука, — бормотал озадаченный парень.
— Пресветлые тут не причём, — загадочно улыбнулась Вия. — Если бы ты был нормальным человеком, тот твой убийца достиг бы своей цели.
— А я что, не нормальный? — захлопал глазами выздоравливающий.
— Нормальный, — продолжала улыбаться женщина. — Абсолютно нормальный для своего народа. Просто классический его представитель!
— Какого народа? — Орвид, совсем сбитый с толку этими словами травницы, даже начал опасаться, к какой из известных рас его причислила Вия. Уж не к Пресветлым ли...
— Дракири. А ты разве не знал? — в свою очередь удивилась женщина.
— Не знал... Но, как я мог попасть к людям?
— Ты помнишь своих родителей?
— Очень смутно. Мы жили в портовом городе в небольшом домике, в котором всегда пахло выделанной кожей. Мой отец был сапожником, а мать — белошвейкой. Как-то в город приехали маги отбирать одарённых детей в школу Ордена Змеи. Меня забрали на обучение. Потом пришло письмо, что во время зимней эпидемии Мокрой лихорадки мои родители умерли. Но я никогда от них не слышал даже слова этого: 'дракири'.
— Странно. Но ты, истинный дракири, Орвид.
— Погоди, — встрепенулся парень, — дракири переводится как 'дети драконов'!
— Дракири, выносливые и сильные люди. Намного сильнее многих представителей человеческой расы. А их правое сердце породило легенду, что даже от раны, нанесённой в сердце, они не умирают. От раны, нанесённой в левую часть груди. Вот и ты остался жив, как легендарный дракон.
— Значит, это всего лишь сказка...
— Да, красивая легенда, придуманная людьми. А дракири не стали её развенчивать. Кому же неприятно побыть потомком драконов?!
Орвида поражало, как много знает Вия, какие сказания и легенда, истории и былины были ей известны. За беседами время пролетало быстро. Парень понимал, что час разлуки неумолимо приближается, но ему не хотелось покидать лесную избушку. Вия захватила его сердце, и он уже ничего не желал в жизни, как только быть с нею рядом. Он даже забыл о мести своему врагу. Он даже был ему благодарен...
Видя такой настрой, Вия однажды посоветовала ему вернуться к людям и найти то, что он почти потерял. Найти себя.
— Вия, но я люблю тебя! — в отчаянии воскликнул парень.
— Я знаю... Я тоже тебя люблю. Но лес не для тебя, Орвид. От тебя пахнет морем.
— Я был моряком...
— В тебе есть очень много качеств, о которых ты ещё и сам не подозреваешь. Поверь мне, тебе здесь не место! Через год ты станешь скучать, через два — тосковать по людскому общению, через три — возненавидишь этот дом... Тебе лучше уйти...
— Я люблю тебя... — глухо повторил Орвид, глядя в зелёные глаза женщины.
— Я буду тебя ждать... всегда...
Змиулан замолчал, погрузившись в раздумья. Никто из слушателей даже не обратил внимания на то, что наступила ночь, и что над горой Отшельника светит огромная, потрясающей красоты луна. Что на соседнем дереве тихо сидит сова Уффа, оставив свои охотничьи инстинкты на потом, и внимательно слушает людей. Что ветер еле шевелит листья на деревьях. Что травы почти не шелестят. Что тихо вокруг. Но, как не тиха ночь, всё равно она наполнена звуками. А сейчас безмолвие воцарилось в этой части леса, словно природа прислушивалась к печальной истории, рассказанной наместником.
Делька смотрела на этого сурового мужчину и не могла поверить, что это и есть её отец. Она никогда не пыталась представить себе, как выглядел её родитель, но уж точно, таким, как наместник, он быть не мог. Мама всегда отзывалась о нём, как о человеке добром и весёлом. А у этого господина доброты и пылинки не наскребёшь. И веселье его всегда злое, ехидное. Неужели он так сильно изменился?
— Да, испортил ты парня, Энан, — нарушил тишину Отшельник. — Я помню как они с Вией ко мне приходили... Такие счастливые были, молодые.
'Я ему силу вернул, важным человеком сделал!' — возмутился дух.
— И отнял любовь, — глухой голос Змиулана напугал Дельку, словно он раздался из могилы. — Я на такую жертву тебе согласия не давал!
'А я и не требовал твоего согласия! Ты бы упёрся, как упырь! Любовь ему подавай! Да ты бредил этой знахаркой! Все мысли только о ней! Вия то! Вия сё! Ради тебя, любимая! Тьфу!'
— Ты лишил меня любви, ты лишил меня семьи! — всё больше распалялся Змиулан. — Ты втихаря заблокировал мою память!
'О! Орвид очнулся! Горячее сердце! — сарказм так и сочился из слов Энана. — Столько лет воспитания насмарку!'
— Воспитания?! — зло рыкнул Змиулан.
— Господин наместник, — схватила его Делька за руку, когда он попытался схватить амулет, — давайте я с него слово возьму, что он больше так делать не будет?! Он меня послушает!
— Не будет? — словно очнулся мужчина. — Не надо Делька, я и сам могу с ним справиться. Энан, ты меня слышишь?
'Слышу...' — недовольно отозвался дух.
Змиулан ехидно оскалился.
— Ты догадываешься, что я сейчас сделаю?
'Догадываюсь! Упыри тебя дери! Желание своё диктовать будешь!'
— Правильно!
— Желание? — переспросила Делька.
— Да. Он мне проспорил одно желание! Всего одно, Энан! Так вот, с этой минуты ты не прикасаешься к моей памяти и чувствам! А если я вдруг снова забуду Вию, или буду плохо относиться к своим детям...
'Не примазывайся к моему сыну! У тебя только дочь! А мальчик, Истомушка — мой!'
— К детям, Энан, к детям... Дочь — моя, а сын — наш, как бы глупо это не звучало. Так вот, если я снова начну страдать провалами памяти, Адель сделает то, чего ты так боишься!
'Я протестую! Это дискриминация по половому признаку!'
— Чего? — не понял жалоб духа наместник. — По какому половому признаку?
'У вас пол есть, а у меня нету! — недовольно буркнул Энан. — И теперь ты не позволишь мне хотя бы по ночам пользоваться твоим телом...'
— Обойдёшься, — отмахнулся от него Змиулан, а Делька в ужасе закрыла рот ладонью, поняв, кто тогда приходил в её комнату, и кого она не должна была получить. — Я тебя сейчас на место прикреплю, так что не балуй у меня!
'Изверг... Подчиняюсь грубой силе и численному превосходству недоброжелателей!'
— Вот и хорошо...
Мужчина осторожно приложил амулет на прежнее место, скривившись от боли. Энан снова вошёл в телесный контакт со своим носителем, окрасился в красный цвет и обрёл голос.
— Припомню я вам это... — Делька без тени улыбки протянула к нему руку. — Но-но, проспорил, так проспорил... Чего прикажете, господин наместник?
— Вернёмся в Ильвилес за Истомой, и отправимся на поиски Вии. Госпожа вещунья, Вы не подскажете, где нам её искать?
Дерёза, молчавшая с тех пор, как Змиулан начал свой рассказ, отделилась от скалы, подплыла к Дельке и застыла около неё с виноватым лицом.
— Прости меня, девочка... и ты, Орвид, прости... за сына.
— Сына? — страшная догадка пронеслась в голове Дельки. — Гардаш?!
— Да! — вздохнула вещунья. — Упырём стал, а был такой славный мальчик...
— Тётушка Дерёза...
— Не жалей меня, девочка, не надо. Предупредить вас хочу. Маги Ордена Змеи ищут тебя, Делька. Гроссмейстер Шадр вернулся. Он-то и разобрался, кто виновник обрушений храмов.
— Это тоже ты? — воскликнул Змиулан.
— Я не нарочно, — заступилась за себя девушка. — Они меня тащили, мне было очень больно!
— Девочка моя! — наместник порывисто прижал дочь к груди. — Я, мужчина, еле выдерживаю боль, которая возникает, когда вступаю в контакт с Энаном. А тут целый поток силы... Как же ты выдерживала это?
— Я уходила в обморок, — прошептала ему в грудь девушка.
'Бедненькая', — вполне искренне пожелал её дух, чему Делька очень удивилась.
— А идти вам надо прямиком в Ильвийский лес.
Отец и дочь с недоумением уставились на призрак вещуньи.
— Ну, ты их и послала! — возмутился Вечко. — Кто же их туда пустит?
— Уж пусть придумают как! — в тон ему возразила Дерёза. — И к Шадру не обращайтесь, не надо.
— Не будем, — опередил Змиулана Энан. — Не очень-то я жажду повидаться с братцем...
— С братом? — ошеломлённо прошептала Делька.
— Да, — буркнул Энан. — Шадр, родной брат Ноэля... однояйцевый. И я к нему в лапы попасть не хочу. Достаточно мне и одного воссоединения семейства!
— Лишаешь Истому дядьки? — усмехнулся Вечко.
— Пусть пока привыкнет к отцу! С дядьками потом разберёмся, — улыбнулся Змиулан. — Нам пора. Спасибо за всё!
— Спасибо, — поддакнула Делька.
— Обращайтесь, — Отшельник подплыл к ней и еле слышно шепнул. — Книгу пока не отдам.
Девушка чуть кивнула, и шагнула в открытый телепорт.
Глава 6
— Ты где?
— Здеся!
— Здеся большая! Конкретнее?
Магистру Маеру не спалось в эту ночь. Дар предвидения у него был почти не развит, но и тех малых крупиц, которые простые люди называют интуицией, ему хватило для того, чтобы понять — грядут большие перемены. А вот как они повлияют на его судьбу, какие будут последствия, что надо делать, он не знал. Интуиция молчала, уступив место логике. Логика жаловалась на скудность информации и требовала дополнительных сведений. А их в распоряжении магистра не было. Единственное, что Маер знал точно, это то, что надо перетрясти всю Ильмению, но найти следы ученицы Фраиры. Недаром гроссмейстер за это дело собственноручно взялся. И ещё ленивая интуиция ему советовала всё-таки разыскать брата и сестру из Больших Ключей, тоже, как в воду канувших.
— Делька, Делька, — задумчиво пробормотал Маер, глядя на огромную луну. — Кто ты?..
Совсем рядом от магистра Маера не спал в своих покоях Гардаш, обдумывая тот же самый вопрос. Только заместителю главы Ордена было доподлинно известно, кто такая, эта Делька, а вот где она находится, чем занимается... И Маер стал вдруг очень скрытным, словно подозревал что-то. Отчёты у магов собрал, а с заместителем сведениями не поделился. Это был плохой знак для Гардаша. Но хуже подозрительности начальника было исчезновение призрачной вещуньи, связь с которой он потерял приблизительно месяц назад. То, что Дерёза смогла снять заклинание баньши, он ещё мог допустить. Но, чтобы призрак не подчинялся его приказам, хотя родственное кровное заклятие всё ещё имелось в наличии, такого просто не могло быть! А как ему сейчас была нужна помощь вещуньи!
Гардаш давно забыл, что Дерёза — его мать. Он перестал воспринимать её как родственницу с того самого момента, когда она отказалась сообщать ему что-либо о нанимателе, который предложил магу странный долгосрочный контракт. Только и сказала, что любое общение с Шоэном — смерть. А Гардаш всегда плевал на смерть, чья бы она не была: врага, друга, ученика... собственной матери.
— Где же ты, вещунья? Кто, как, а главное, зачем освободил тебя от моих заклинаний? Что ты знаешь?..
Делька нетерпеливо переминалась с ноги на ногу, пока охранник освобождал руки Истомы от наручников. Ей не терпелось поведать брату, что первую часть их плана они неожиданно выполнили, отцов своих разыскали. Конечно, не такими они представляли своих папаш, но детям не приходится выбирать. Дельке ещё повезло, что её отец — мужчина, живой, реальный, хоть и числится, точнее, числился во врагах. А вот как объяснить Тому, что его отцом является ехидный дух мага, нагло воспользовавшийся семнадцать лет назад транзитным телом.
Сам счастливый отец стоял за её спиной, и разглядывал парня, с каждой минутой находя в нём всё больше сходства с собой, только молодым. С тем русоволосым юношей, который отдал себя на волю морского бога, когда решил, что жизнь его закончена, и даже не подозревал, что это только начало. А ведь Истома был сейчас всего на год старше его самого... тогда...
'Интересно, у него будут темнеть волосы с возрастом, как у дракири?'
'Какой он тебе дракири! — возразил дух. — Сказал же тебе, не примазывайся!'
'От крови никуда не убежишь, — насмешливо ответил Змиулан. — Хочешь ты того или нет, но он — наполовину дракири, наполовину — человек. У нас с ним очень много сходства, ты не находишь? А от тебя он даже силы не унаследовал!'
