Полынный ветер. Часть 1. След в небе

Кир успел подхватить пистолет. Но прикрывать бывшего конвоира вовсе не собирался.

— Мы в приграничном тоже неплохо стреляем, — ехидно заметил он, и Рэй отрезвел. Оторвался от Дарьюшки, и та, воспользовавшись случаем, с визгом влепила ему пощечину.

Рэй утерся и принялся вставать.

— Ублюдок! — зло выплюнул он, сверля взглядом Кира. — Так и знал, что продашь, гнида.

— Не тебе судить! — ответил Кир и махнул мужикам рукой. — Скорее! Хватайте его. Он дочку вашего командира изнасиловать хотел!

Рэй даже задохнулся от гнева. А потом грянули выстрелы — стрелял не Кир. Стреляли мужики. Но Рэй умело увернулся, поднырнул под Кира и сшиб его с ног прежде, чем тот успел нажать на курок. Удар пришелся прямо в солнечное сплетение, и Кир задохнулся. Показалось: воздух застрял в легких и спрессовался там в один болезненный комок. Вытаращив глаза, он рухнул в снег и сквозь слезы видел, как Рэй подобрал пистолет, как, ловко повернувшись, он стреляет в ближайшую человеческую фигуру. И мужик падает.

Дарьюшка закричала снова, но ее вопль потонул в реве мотора.

Вскружив с дороги поземку, подлетел грузовик. Кира обдало снегом и гарью, и он, наконец, смог выдохнуть. И вздохнул. И выдохнул снова.

— Бросить оружие! — проорал кто-то. — Бросай, говорю!

Поднявшись на локте, Кир увидел, как из грузовика спрыгивает мужик в каракулевой шапке и подумал, что где-то уже видел его. Должно быть — на судилище у Невзора.

— У нас приказ: "По осам не стрелять", — продолжил мужик. — Но если дернетесь — изрешетим. Не на вашей стороне перевес!

Рэй сощурил глаза, оценил обстановку и послушно, медленно положил пистолет на снег, после чего выпрямился и поднял ладони. К Киру с плачем подбежала Дарьюшка и тоже подняла его из сугроба, причитая что-то и отряхивая ему гимнастерку.

— Нам тоже приказано не вступать в бой без надобности, — хрипло отозвался Кир, бросил торжествующий взгляд на Рэя и добавил: — но он — нарушил приказ своего офицера!

— Офицера? — повторил старший ополченец и повернулся к своим товарищам, которые тоже выпрыгнули из грузовика и стояли теперь рядом, плечо к плечу. — Так с вами ещё и офицер?

— Нет, офицер остался там, откуда мы пришли, — охотно ответил Кир, интуитивно уловив заинтересованность людей.

— Проведёшь нас к нему, — сказал старший.

И Кир понял: это ни вопрос и ни просьба. Приказ. И ответил единственное, что было уместно в его ситуации:

— Разумеется.

— Вот же мразь! — зашипел Рэй и сделал неуловимое движение: наверное, хотел снова поднять пистолет, но не успел.

Кир ловко скользнул ему под руку и подхватил оружие с земли. Схватил и пальнул — прямо в склоненное над ним лицо. Запахло порохом и железом. Обдало чем-то горячим. Рэй вскинул руки и молча завалился на спину.

— Ну и кто из нас мразь? — зло выплюнул Кир и разрядил в адъютанта всё, что ещё оставалось в барабане.

И воцарилась тишина.

Даже собаки притихли.

Дарьюшка, стоявшая рядом, заткнула себе рот рукавичками и приглушенно завыла.

Кто-то из деревенских бросил:

— Ох, горюшко! Совсем же мальчишка...

Кир вдруг почувствовал пустоту. Пистолет вывалился из рук — также бесшумно, как падал Рэй. Он вытер ладонью щеки и почувствовал — горячо.

Первая кровь. Первая смерть.

Ноги затряслись и подкосились.

И Кир не запомнил, как его подхватили под руки, как затолкали в машину. Как брызгало из-под колёс, засыпая лобовое стекло, снежное крошево — но почему-то не белым, а алым. И как возле дома Невзора — наоборот, вытолкнули на снег, и Кир повалился кулем в чьи-то заботливо подставленные руки. А потом перед ним возникло знакомое лицо.

Не Невзора, не Бажены и даже не Дарьюшки. Лицо того, кого Кир меньше всего ожидал встретить здесь, да и кого вовсе считал за покойника.

Лоснящееся лицо коменданта Малха.

Тот моментально расплылся в мерзкой ухмылке и сказал:

— Вот и свиделись, механик!

Тогда Кир запрокинул голову и зашёлся в диком истерическом смехе.

И словно из другой реальности до него доносились чьи-то слова:

— Ну что вы все встали? Разве не видите? Ему дурно! Дайте кто-нибудь таблетку!

Да, от невезения, подумал Кир, перед тем как рухнуть в тёмную пропасть бездумья...

— 8 —

Тело Рэя выволокли за околицу и сожгли, как сжигали в прежние времена трупы зачумлённых. Дарьюшка ходила на импровизированнные похороны, и теперь, захлёбываясь слезами, рассказывала о них Киру.

"Дура!" — с трудом сдерживая злость, думал он.

В отличие от девушки, готовой пожалеть всех и каждого, будь то человек или васпа, Кир не утруждал себя сожалениями. Первое убийство постепенно изгладилось из его памяти, подменилось новыми делами и заботами — вроде разговора с бывшим командиром. И разговор этот вышел прелюбопытным.

... Малх смог удивить по-настоящему: теперь он — в преторианском кителе. Новеньком, с иголочки. Из дорогой материи с золотыми галунами.

Заложив руки за спину, Малх важно расхаживал по комнате, поскрипывая начищенными до блеска сапогами. А Кир стоял, ни жив, ни мертв, чувствуя, как за воротник стекает холодная струйка пота, и думал о том, как скоро Малху надоест изображать из себя маятник и что бывший командир сделает с ним тогда.

Наконец, Малх остановился напротив юноши, надменно выпятил подбородок и произнес важно:

— Я прощаю тебя.

И, похоже, сам пришёл в восторг от собственного великодушия. Кир в ответ благодарить не стал, только глянул недоверчиво исподлобья.

— Так мы ничего не добъёмся, — влез в разговор незнакомый Киру мужчина, тщедушный и серый. На фоне Малха — настоящая канцелярская крыса. Комендант скривился, как ребенок, у которого отняли конфету, но ничего не сказал. И из этого Кир сделал вывод: не Малх тут главный.

— Вы, кажется, забыли главную директиву пана Морташа, — сухо продолжил серый человек, — мы предлагаем сотрудничество. А это значит обе стороны — равнозначные партнёры. Так что оставьте своё высокомерие: вы больше не его начальник, он — не ваш подчинённый, — затем повернулся Киру: — Простите, друг мой, что приходится говорить о вас в вашем же присутствии. Я — Бенедикт Кратч, личный секретарь пана Морташа, главы Шестого отдела корпорации "FORSSA". Мы принесли мир и новую жизнь.

Пан Кратч дружелюбно протянул ладонь. Кир осторожно ответил на рукопожатие.

— Господин Малх сейчас введет вас в курс дела, — с улыбкой продолжил Бенедикт. Видимо, не хотел окончательно дискредитировать своего спутника. И хотя расстроенный Малх уже не выглядел таким важным, но сказал не терпящим возражений голосом:

— Ты поможешь нам.

И изложил план.

Сначала Кир слушал настороженно. Потом с интересом. А под конец пришел в неописуемый восторг.

"Справедливость есть, — радостно думал он. — Возмездие неизбежно настигает тех, кто вершил зло".

... Поэтому теперь слушал Дарьюшку вполуха. И очнулся, когда она затормошила его за плечо:

— Кир! Да ты понял ли? — она обидчиво надула губы.

Он искоса глянул на нее и отвернулся: от слез ее лицо припухло, пошло красными пятнами.

"Дура", — повторил он про себя, а вслух сказал:

— Задумался.

— О чем? — не отставала она.

Кир вздохнул, уже мягче поглядел на Дарьюшку и, взяв ее за руку, спросил:

— А ты бы поехала в город со мной?

Девушка заморгала редкими ресницами, пролепетала:

— С чего ты решил спросить?

Кир мечтательно улыбнулся:

— Теперь всё будет по-другому. Помнишь, ты говорила мне про деньги? Так вот — они у меня будут, — он даже сощурился, вспомнив заманчиво блестящие кружочки. — Много денег. С ними не надо будет доказывать, что я — человек.

Дарьюшка засмеялась.

— Глупый ты, Кирушка, — мягко сказала она, положив ему на щёку свою большую тёплую ладонь. — Будь ты осой, или человеком, ты равно дорог мне. И даже без денег — я бы пошла за тобой на край света!

Говорила она искренне и сияла при этом ярко. Но Кир только разозлился: неужто, и от него такого признания ждет?

— Ну и дура же ты! — сказал он, всё-таки, вслух, отпихнул девушку и поднялся со скамьи. — Уж и пошутить нельзя! Гляжу: любой тебя пальцем поманит — и побежишь! Никакой гордости!

И решительно пошёл к двери, а Дарьюшка выдохнула ему вслед:

— Не любой...

И зашлась в тихих рыданиях.

Кир только досадливо поморщился и вышел за порог. Он помнил, какие красавицы обхаживали Малха (тот сам показал фотографии) — ухоженные, стройные, будто сошедшие с календарей. А у него, Кира, еще и получше будут. Так зачем ему рябая деревенщина?

Праздные мысли нарушил неприятный голос Бенедикта. Помощник Морташа заглянул в сени:

— Ах, вот вы где! Скорей же! Вертолёт уж готов!

Пан Кратч приглашающе махнул рукой, и Кир поспешил за ним...

* * *

Бенедикт явно нервничал и все поглядывал в иллюминатор, будто сверяясь с электронной картой, по зеленым линиям которой медленно ползла красная стрелка указателя. Кир косился на карту с интересом. Ему хотелось расспросить побольше о принципе работы этого современного навигатора, но рядом развалился комендант Малх, и Кир чувствовал себя неловко под самодовольным взглядом бывшего начальника. Душу грело лишь воспоминание о том, как Малх сник при одном упоминании о некоем Морташе. Вот с этим-то господином Киру очень хотелось встретиться лично. Его имя вызывало какой-то священный трепет у подчиненных — а в вертолете, кроме васпов и Бенедикта, находилось еще четверо людей в камуфляже. Его вертолет ("Личный вертолет", — как уточнил Бенедикт) с большой и аккуратной шестеркой на боку был оснащен по последнему слову техники. И именно такой человек являлся подлинным вершителем судеб. А вовсе не напыщенный индюк Малх.

Тем временем, сплошная щетина леса поредела. То здесь, то там стали появляться проплешины, и вертолет пошел на снижение, волоча округлое пузо едва ли не по самым верхушкам сосен. Вот показались покореженные бурей деревья, вот черными остовами, словно искрошившиеся зубы, ощерились разрушенные дома. И среди них — один уцелевший, уже знакомый Киру.

— Друг мой, покомандуете? — повернулся к Малху Бенедикт. — Я совсем профан в военном деле. Вверяю вам эту часть операции.

Малх просиял. Уж что-что, а командовать он любил. Поэтому со знанием дела ("Видно, не в первой", — подумал Кир) включил громкую связь и важно отчеканил в микрофон:

— Залп дымовой гранатой!

Кир почувствовал легкий толчок снизу. В иллюминаторе мелькнул дымный хвост, а снаряд пробил крышу утлого убежища васпов. Какое-то время было тихо, потом из прорехи потянули сизые струйки. И, как показалось Киру, изба содрогнулась, вздохнула и разинула черный рот двери. Оттуда сразу же повалили густые клубы дыма — жирного и текучего, как вода. И в них тонули черные фигурки — задыхающиеся, корчащиеся в судорогах, но все еще пытающиеся бороться. Когда первый заряд свинца полоснул по бронированному боку вертолета, Кир отпрянул от иллюминатора и вцепился в кресло, но сразу же наткнулся на снисходительный взгляд Бенедикта.

— Не волнуйтесь, друг мой, — поспешил успокоить пан Кратч. — У нас современнейшая техника и лучшая защита в Южноуделье. Дадим насекомым немного поиграть, скоро мы их насадим на булавки, — он неприятно усмехнулся, но спохватился, напоровшись на укоризненные взгляды Кира и Малха, поэтому поспешил добавить: — Нет-нет, вас, друзья мои, это больше не касается. Вы же здесь, а не там, — он небрежно указал в иллюминатор.

Малх снова приник к микрофону и отдал новую команду. Глухо и отрывисто застрекотали винтовки. Дым в иллюминаторе несколько развеялся, и было видно, как фигурки ложатся на землю беззвучно и тяжело, словно деревья под топором лесоруба. Кир вспомнил, как падал Рэй, ощутил тянущий холодок под ложечкой. И вздрогнул, когда на его плечо легла ладонь Бенедикта.

— Это сонные пули, — с улыбкой пояснил тот: — Запомните, друг мой. Господин Морташ не убивает.

— Да, — подхватил Малх с излишним подобострастием, — господин Морташ — истинный хозяин Дара! Он предлагает жизнь!

И Кир снова почувствовал невольное уважение к человеку, который даже монстрам дает второй шанс.

Вертолет снизился ещё, и теперь Кир разглядел последнего уцелевшего васпу: Отто стоял, задрав подбородок, и по лицу его разливалась шалая злая радость. Убегать он не собирался.

— А вот и наш супчик! Малх, вы только посмотрите!

Бенедикт и сам прилип к иллюминатору. Комендант же, едва взглянув, снова кинулся к устройству громкой связи и скомандовал:

— Приготовить сеть!

— Какую сеть? — машинально спросил Кир.

Объяснять взялся Малх, и по его энтузиазму юноша понял, что это — его любимая игрушка:

— Сеть из тонкого металлизированного волокна. По ней импульсно пропускаются высокочастотные электрические разряды. Сравнимые с электрошоком средней силы. Ну для васпов мы ставим побольше, учитывая их высокий болевой порог. В общем, трепыхнешься в такой сети — получишь серию электроимпульсов. Если ты умный — то будешь лежать и не двигаться. А если дурак — заработаешь ожоги.

Кир сглотнул и отвел взгляд. Он и сам не понял, почему такое объяснение вызвало противную дрожь в руках. Очень уж это напоминало облаву. Гадкую такую. С неравными позициями. И хотя Кир не считал Отто дураком, но был уверен — просто так он не сдастся.

Малх злорадно ухмыльнулся.

— Высокомерный ублюдок заслуживает такой участи.

И бывший комендант неосознанно потёр скулу, должно быть, вспомнив давнюю и неприятную стычку. Бенедикт покосился на Малха и едва заметно улыбнулся. Наверное, его забавляли осиные разборки, предположил Кир.

Тем временем Малх дал отмашку, и вертолет превратился из гигантской осы в оргомного паука: из брюха, разворачиваясь в полете, вышла сеть. Поблескивая стальными тросами, она туго спеленала Отто, и преторианец неестественно выгнулся, задергался в судорогах и рухнул на землю.

— Пора собирать урожай, — довольно произнес Бенедикт и скомандовал: — Идем на снижение!

Вертолет поднял под собой тучу снежной пыли и грузно опустился посреди разрушенных изб. Солдаты в камуфляже отправились к парализованным васпам. Словно кули, небрежно затаскивали их в разверстое чрево вертолёта и складывали в приготовленный для этого отсек. Малх тоже спрыгнул на землю, и Кир машинально последовал за ним, не обратив внимания на окрик Бенедикта. Может, его вёл тот же инстинкт, что заставлял Рэя с гордостью сносить все придирки и издевательства Отто?

Подойдя к преторианцу, Малх остановился над ним, уперев руки в бока.

— Ну что, поубавилось прыти, господин Дарский офицер?

В его тоне Киру послышалось ехидство. Отто не двигался. На его бледном лице застыли капельки пота, ко лбу крест-накрест прилипли металлические волокна, под которыми наливался алым свежий ожог.

— Малх, — едва ворочая языком, процедил он. — Как был гнидой... так и остался.