Персил уступил слово Касмию.
— Ну, все в принципе сказано. Может, у кого есть еще что добавить. Может кто-то из союзников хочет высказаться? — спросил Касмий. В ответ тишина. Хватило пафосных речей — едва успел подумать Касмий. Неожиданно ворота в стене отделяющей Площадь Военной Славы от остальной территории гарнизонов резко отворились и с грохотом ударились о стены. Учитывая размер ворот — не каждый смертный смог бы их так лихо распахнуть. Грохотом ворот, заострив на себе всеобщее внимание, между рядами солдат по площади шагал командующий Кэлос. Заточенный в сталь, подобный машине, с шипением втягивая кислород, с Мечом Света в руке он двигался к сцене. Армидейские военнослужащие, увидев своего лидера, воспарили духом. Все, и рядовые, и генералы не раз пожали бы ему руку, если бы не стояли в строю, в котором нельзя было шевелиться без команды.
Поднявшись на сцену топая железом, он, пристально осмотрев двух своих коллег Касмия и Персила, особо задержал взгляд на Тарде, которому из-за появления истинного командующего стало немного не по себе. Лицо Кэлоса было укрыто под железной маской, поэтому было невозможно сделать вывод о его эмоциях, понять чего он хочет.
— Солдаты, вы уже многое слышали, — выйдя на сцену, с ходу взял слово Кэлос. — В общем, битва будет жаркой, это я вам обещаю. Не щадите жизней, но и тратьте их с умом. Вопреки всему сказанному хочу уведомить, что выстоять в грядущей бойне мы сможем без проблем. Ведь этой ночью Дух будет с нами! — после этих слов небо озарила вспышка. Яркой молнией, ударив в тело Кэлоса с небес, в него вселился Дух. На глазах солдат разыгрывалось заранее спланированное шоу, все только чтобы их удивить, немного успокоить и вдохновить. — В этой битве я с вами дети Арвлады. В этот темный час я прощу вашим правителям все грехи и буду вместе с каждым из вас, — голос Духа, раздающийся из Кэлоса, разносился богоподобным эхом. — Бейтесь храбро, помните, что за вами родной дом и отступать некуда! — От слов Духа артэнсферы внутри солдат загудели, по их телам стало расползаться приятное тепло. В ответ вместо аплодисментов зомбировано раздалось трехкратное 'Ура!'. Солдаты были действительно обрадованы, по-настоящему воспарили духом вопреки буре что надвигается, ведь главное, что затянувшемуся Армидейскому Кризису конец, Дух снова с ними. В сердцах всех защитников появилась надежда. Грядущее из чего-то невозможного, непреодолимого стало вполне посильным, возможным, а, следовательно, победа уже наполовину была в кармане.
— Иди сюда, — уже своим голосом Кэлос подозвал Тарда к себе. Тард не осмеливаясь смотреть на Кэлоса, подошел. Кэлос протянул ему меч. — Это Меч Света — бесценный дар, оставленный нам магом Фросреем ради этого покинувшим нас. Это оружие, вобравшее в себя силу мага способно сразить кого угодно. Любую тварь Тьмы независимо от сложности ее природы. Знаю, мы имеем дело с проклятием, оставленным нам Духом, но есть в природе нашего мира явления неоспоримые, неподвластные даже силе Духов. Не породила еще Тьма твари, которая устояла бы перед Мечом Света в руках благородного воина. Надеюсь, им станешь ты. — Он протянул Тарду меч. Он говорил все это на сцене, поэтому его слова донеслись до всех солдат.
Тард глядя на Меч Света сильно разволновался. Он столкнулся с тем же страхом что и все другие воины, которые были на этом месте до него: 'А что если он не засияет в моих руках?'. Это величайшая душевная травма для всякого воина, в этой жизни старающегося придерживаться морали. Тест на истинное добро в своей душе, не пройти который значит осознать себя чем-то темным, мерзким, недостойным. Меньше всего Тарду хотелось разделить боль Кэлоса и подвести окружающих. Его затрясло от страха перед ответственностью. 'Ты грешен, вспомни свою пронизанную блудом жизнь. Скольких ты убил! Не надо не трогай его, откажись. Не играй с судьбой', — говорил он себе, пока его руки тянулись к мечу. Трясущимися руками он все-таки взял бесценный артефакт, соблазн был слишком уж велик. Ничего не произошло. Тард разволновавшись, взял меч за лезвие, которым его ему протянул Кэлос. Он, затягивая значимый возможно исторический для Преферии момент, хотел для начала дать Тарду немного рассмотреть бесценный меч, своеобразно его продемонстрировать, но Тард разнервничавшись, сразу схватил его. Удерживая бесценный меч в трясущихся руках, Тард замер в ожидании на него глядя, пока внутри него, в его душе все замерло в шаге от нервного срыва. 'Чего он не загорается?! Все, мне конец', — разглядывая бесценный меч, про себя уже сокрушался Тард. 'Возьми за рукоять, как положено', — пояснил Кэлос. Тард трясущимися руками взялся за рукоять и снова ничего не произошло. Несколько секунд отдались адом в сознании Тарда. 'Нет. Нет!' — уже хотел закричать он глядя на меч. Но тут в серебряном лезвии все-таки что-то промелькнуло, будто проскочила искра. Лезвие сверкнуло и засияло белым приятным светом, затмевающим солнечный. Тард не в силах сдержать своей радости расплылся в улыбке, едва удержавшись, чтобы не расплакаться. 'Вот она зажглась наша надежда!' — радостно прошептал он глядя на сияющее лезвие. Он демонстративно поднял меч над головой, чтобы все видели их общую надежду. Кэлос опустив голову, скрылся за спиной воина, который оказался достойнее его. Радостно держа меч над головой Тард, увидел среди солдат на площади своего прекрасного ангела. Хранящая его красавица радостно ему улыбалась, и он сам просто сиял от счастья.
— Судьба хоть и в последний момент, но все же даровала нам надежду. Теперь мы действительно можем пережить эту ночь, имеем для этого все шансы. В грядущей битве я отыщу и убью тварь, с которой все началось. Завершу нашу с ним схватку. Остальных надеюсь, перебьете вы. Вместе мы победим, мы отстоим Армидею! — с сияющим мечом, сам сияя от радости, кричал Тард. Раздались по-настоящему радостные аплодисменты.
После выступления Тард и Крегер сидели в одном из пустых кабинетов центрального штаба. Крегер задумчиво смотрел в открытое окно, переполненный эмоциями Тард сидя за рабочим столом какого-то генерала, рассматривал Меч Света, буквально любовался им. Сияние меча прекратилось, теперь он выглядел как самый обычный.
— Ты что это действительно собрался в этой битве умереть? — не отходя от окна, спрашивал Крегер.
— Я... — задумался Тард. — Посмотрим, как получится. Ты имеешь в виду то, что я сказал во время выступления? Да ладно это же был написанный текст.
— Ловко армидейцы тебя купили. Развели как ребенка конфетками.
— И почему он засиял в моих руках, ведь я убийца, на моей совести столько крови? Там на сцене я сначала подумал отказаться от всей этой ответственности, не играть с судьбой. Так если подумать, то чем я отличаюсь от Кэлоса?
— Меч зрит в душу. Видит добро в душах людей. Он не видит поступков и судеб. Кэлос просто оказался пустым. Признаюсь, даже я в какой-то мере обрадовался. Хорошо, что он засиял в твоих руках, теперь у нас действительно появилась надежда, возможность пережить надвигающуюся ночь.
Вечером армия пришла в движение. Незначительные серебрящиеся на солнце окна отдельных помещений на вершине ЦентрЦитадели задвинулись стальными заслонами, главная армидейская высотка, окончательно превратившись в серую угрюмую стальную башню молчаливо замерла. Все заводы и производственные цеха на территории промышленной зоны также закрываются стальными щитами и превращаются в саркофаги. У золотых гаваней Армидеи на территории штаба армидейского военного флота из специальной шахты выдвинулась четырехугольная стальная башня метров тридцать в высоту — Центр Управления Боем. Внутри башни находятся несколько координаторов боевых действий. Координаторами боя выступают разумнейшие артэоны при помощи Духа, превращенные в сильных телепатов, которые сейчас в состоянии сна внутри башни подключены к установкам, усиливающим их способности. Башня, выдвинувшись со стальным грохотом, испустила из себя едва видимую волну, которая накрыла город и его окрестности. Город, включая прилегающую территорию Соленой Мили, накрыло куполом своеобразного чувствительного поля невидимого глазу, благодаря которому координаторы боя, находящиеся в башне могли чувствовать и видеть перемещение всех кто в пределах этого поля находился. Что давало им возможность при помощи каналов телепатической связи координировать действия солдат и контролировать перемещение врага в пределах поля. И самое главное наводить артиллерию, координировать огонь. Башня Центра Управления находилась на окраине города, вблизи гаваней и Соленой Мили, потому как прилегающая к городу водная гладь также рассматривалась как арена для боя. Враг мог напасть и с моря. И поэтому башня находилась в таком месте, чтобы в случае необходимости куполом своего чувствительного невидимого поля, накрывая и город, и территорию прилегающей Соленой Мили, вести управление войсками, откуда бы враг ни напал.
Командиры подразделений получили указания, кто за оборону какого сектора отвечает, чьи подразделения, где должны стоять. Солдаты подразделениями стали выдвигаться на отведенные им позиции. Полу батальон Джейсона, как и другие неполные подразделения, потерявшие в численности из-за схваток с главным оборотнем в дни, когда он терроризировал Армидею или в стычках с дикарями на диком юге до кризиса, был направлен сразу же в самое пекло. Так командование решило заткнуть важный рубеж, заодно сразу решить вопрос неполных подразделений, которые из-за своей неполноценности в предстоящей бойне будут представлять обузу для координаторов. Неполным батальонам, вроде того где служил Джейсон предстояло держать оборону в первом городском квартале сразу за пятыми вратами. На время боевых действий этот рубеж обороны был назван первым сектором. Армидея как огромная крепость, ее кварталы отделялись друг от друга внутренними стенами, которые конечно в размере уступали тройке внешних стен, но все же чтобы преодолеть их, врагу придется поднапрячься. В мирное время разделенные этим стенами части города именовались кварталами, на время боя они стали секторами обороны. Батальон Джейсона, войдя в первый сектор, добрался до улицы, удержать которую было его боевой задачей. По бокам тянутся жилые шестиэтажные дома. Улица выходит на площадь с фонтаном, за площадью другая улица, где стоит другой полу батальон, который должен будет принять удар первым. Далеко впереди за крышами домов возвышается третья, внутренняя из трех внешних городских оборонительных стен. Если оборотни пройдут между тремя оборонительными стенами и попадут в город, то батальон Джейсона столкнется с ними одним из первых.
Командир батальона все тот же майор Калегром, который сегодня трезв как стеклышко, приказывает двум взводам вооруженных луками и стрелами солдат подняться на крыши домов. Лучники должны растянуться вдоль крыш, установить переносные стрелометы и обеспечить бойцам внизу прикрытие сверху. Остальные бойцы батальона, среди которых Джейсон взводами растягиваются поперек улицы, перегораживая ее собой, выставляя стену щитов и копий в направлении, откуда должен напасть враг. Все солдаты батальона расставлены по местам, командир расхаживает среди их рядов, опираясь на волшебное копье — одно из тех пяти копий, которые случайным образом в Мерзлом лесу были наделены волшебной способностью 'молниевый удар'. Одно из тех волшебных копий, что они принесли с собой из последней командировки, стало наградным именным оружием для майора Калегрома. Солдаты были расставлены по местам, все, что должен был, командир сделал, теперь оставалось только ждать. В такой час майор Калегром просто не мог не обратиться к бойцам с речью.
— Знаю, я никогда вам ничего путного не говорил. Чувствую, пришло время, — расхаживая среди солдат, замерших в боевом порядке, командным громким голосом, говорил майор Калегром. — Сегодня мы посмотрим смерти в глаза. И не надо бояться. Ненужно мучить себя мыслями о прекрасном мире, в котором вы многое не повидали, многое не успели, о мире который продолжит жить без вас. Жизни всех и каждого когда-нибудь заканчиваются. Все мы здесь не вечны. Все живое неизбежно умирает. Кто-то проживет год, кто-то два, кто-то умрет завтра. Кому как повезет. Мы все умрем сегодня. Или как сказал наш 'командующий': многие кто стоят в этом строю уже мертвы. Единственное наше отличие от остальных в том, что нам судьба подарила шанс умереть достойно! Мы умрем, двигаясь к благой цели, наша смерть будет исполнена смыслом!
И касаемо самой смерти. Бессмысленно бояться того чего ты даже не почувствуешь. Смерть придет внезапно. Она накроет волной. Теплой спасающей от боли и проблем волной. Как великое спасение. Уж поверьте артэону, у которого за плечами две клинические смерти от ранений! — майор дал солдатам просмеяться. — Каждый из нас в самый страшный момент не почувствует ничего. И что будет потом, лично для нас будет уже не важно! — майор высказал что накипело.
— Я точно знаю, что умру сегодня. Я прошел через много передряг, самой сложной из которых вынужден признать был Мерзлый лес. В тех мертвых дебрях признаюсь, мне действительно было страшно. Все те разы я выживал лишь для того чтобы умереть здесь, при обороне родного города. Это единственный смысл, который я в своей жизни вижу. И я вовсе не сумасшедший. Мне есть ради чего жить. Красавица жена, дети как у всех. Я вовсе не эгоист, который бросает все это, уходя в пустоту. Все наоборот. Моя семья, вся моя счастливая жизнь это то, что дала мне родина. И теперь я должен отдать ей долг. Думаю, в этом строю есть те, кто этой ночью пойдут со мной... — замялся командир, удержавшись от лишнего пафоса.
— Так точно сэр! — прокричало несколько десятков солдат, среди которых был Джейсон. Нашлись и те, кто посмеялись над сказанным, мол, командир опять разошелся.
— В любом случае... — решив добавить что-то еще командир, вдруг замолчал, заметался в сомнениях. — Нас бросили в самое пекло, — выправив спину, набрав полную грудь воздуха, он решил все-таки высказать все до конца, — мы уже гора трупов. Умирите достойно, не посрамите вооруженные силы, которые представляете. Заранее, — он приставил ладонь к виску, отдав честь своему подразделению, — солдаты! Благодарю вас всех за службу!
Где-то вдалеке за стенами Армидеи догорал закат. На небе проступили звезды, еще не до конца потухшая луна. В ночной темноте выбираясь из солнечного забвения, ближняя галактика Кратон-2 сияющая алыми туманностями раскинулась над головами. Для окружающего мира ночь обещала быть прекрасной. Изуродованные огнем обугленные пустоши Аламфисова леса огласил протяжный волчий вой.
Тард спрятавшись от всех, сидел один в пустой комнате. Ему стало страшно как никогда, его тело пронимала дрожь. Сердце при выдохе сковывала немая слабость. Ему было страшно выйти из этой комнаты. 'Надо собраться', — говорил он себе.
— Это не страх это волнение. Что вполне нормально, ведь ты все же человек! — услышал он приятный голос своего ангела.
— Я знаю мой прекрасный ангел. Так трясло всех, кто взваливал на себя подобную ответственность. Зачем я согласился стать этим командующим? О чем я только думал? Как-то это оказалось слишком сложно для меня. Я так боюсь облажаться, что даже о своей жизни забываю. Страх смерти стоит где-то далеко на втором плане. Простым солдатом в этой битве мне было бы, проще, — говоря, со своим ангелом, встав на колени, он не поднимал глаз.
