— На меня эти трюки не действуют, — гордо вскинулась радужногривая летунья, складывая руки под грудью. — И вообще... я хотела убедиться, что ты не сделаешь со Свити ничего плохого.
— Давай опустим бессмысленную пикировку: я действительно устал и хочу со всем этим покончить, — опустил руки император, тяжёлым взглядом одарив вторую незваную гостью. — Ты ведь пришла не следить за сестрой подруги и тем, что она хотела сделать; вряд ли тебя привели сюда те же желания, что и сбежавшую единорожку...
— Мог бы быть с ней и помягче, — хмуро заметила Рэйнбоу. — Всё же она немало перенесла и иметь перед собой образ рыцаря, на которого можно положиться, было бы не лишним.
— А ещё я мог разложить её прямо на этой кровати, воспользовавшись столь щедрым предложением, — прервал собеседницу Джафар. — Однако же не сделал этого. Ну а то, что при этом пострадали её нежные чувства... не моя забота.
— Ладно... — вскинула руки в защитном жесте Дэш. — Ты — крутой парень, которому противны розовые сопли. Знаешь... если бы это была не Свити, то я бы даже похвалила тебя.
— Считаешь, что мне стоило ею воспользоваться? — наклонил голову и выгнул брови тёмно-серый аликорн, сцепляя кисти рук за спиной.
— Хр... — зажмурила глаза и потёрла переносицу правой рукой пегаска. — Как же ты меня бесишь.
— Раз уж ты не собираешься занять место сестры подруги в моей постели... — начал говорить Сомбра.
— Обойдёшься, — дёрнула ушами Эква, вновь складывая руки на груди и чуть расправляя крылья.
— ...Может быть объяснишь, зачем пришла в мои покои и как оказалась в шкафу? — невозмутимо закончил говорить император.
— Я хотела поблагодарить тебя за помощь и сказать, что пусть моя верность принадлежит Твайлайт... подругам и Эквестрии, но если в моих силах будет оказать помощь, которая не будет вредить им, то ты можешь на меня рассчитывать, — заявила Рэйнбоу, твёрдо взглянув в глаза собеседнику.
Тему того, как и почему она пряталась среди одежды, летунья решила тактично опустить. Сам же бывший визирь, если бы действительно хотел это узнать, мог воспользоваться "меткой", но по большому счёту ему было всё равно.
— Я запомню это, — серьёзно кивнул тёмно-серый единорог.
— И... всё? — недоверчиво уточнила Дэш.
— Пока что мне твоя помощь не нужна, — пожал плечами Сомбра. — Если у тебя больше ничего нет — можешь идти.
— Ну тогда... до завтра, — прикрыв дверцы шкафа, летунья направилась к выходу, но в последний момент остановилась и спросила, обернувшись вполоборота: — Как ты узнал, что я здесь?
— Никак, — развёл крыльями собеседник, чем вызвал на мордочке эквы сперва недоумение, а затем и возмущение, которое вырвалось лишь в форме обиженного фырка, после чего дверь спальни захлопнулась с другой стороны.
"Вот и чудно", — на всякий случай проверив комнату на присутствие ещё каких-нибудь гостей, Джафар создал простейший сигнальный барьер, который растянул на стены, окна и двери, после чего обратился к своей "метке" и заставил броню осыпаться кучей кристалликов.
Глубоко вдохнув и выдохнув, давая своему телу отдохнуть от ощущения пусть удобных, но всё же сковывающих доспехов, бывший визирь улёгся на постель, после чего окружил её сферой уже защитного поля. Магии на то, чтобы поддерживать эти заклинания часами у него теперь было достаточно, ну а умение работать со своим разумом позволяло не отвлекаться на данный процесс.
"И всё же... как я устал", — промелькнуло в голове, когда тёмно-серый единорог смежил веки, погружаясь в долгожданный сон без сновидений (чтобы не дать лазеек для проникновения в свои мысли даже теоретически).
Не то, чтобы Сомбра не доверял своим новым союзникам, пусть подозрительность в их отношении и сохранялась, но у него были здравые опасения, что враг сможет нанести удар обойдя все их предосторожности. В конце концов то, что Грогар сбежал, вовсе не означает того, что он не оставил себе какой-нибудь якорь для возвращения, или же не создал помощников, готовых жизнь положить на алтарь мести за разрушенные планы. Ну и, разумеется, нельзя было отбрасывать вероятность, что какая-нибудь эква решит совершить подвиг и убить Короля-Чародея, который точно что-то задумал, и вообще поработил принцесс.
* * *
— Тшшш... — одной рукой обнимая подругу за плечи, второй рукой Эпплблум гладила Свити Белль по спине. — Не оценил этот эквин бесчувственный твоих светлых порывов, ну ему же и хуже. Он хотя бы достаточно честным оказался, шоб голову тебе не морочить.
— Я чувствую себя такой... дурой, — всхлипнув и вздрогнув плечами, тихо произнесла белая единорожка, усаженная на колени земноэквы, которая в свою очередь сидела на краю кровати в комнате дворца, выделенной им ещё прошлым днём. — Я ведь думала... Я хотела...
— Хош, я ему в морду дам? — предложила бывшая фермерша совершенно серьёзным тоном, чем удивила свою подругу настолько, что она даже перестала плакать.
Оторвав мордочку от насквозь промокшего плеча земноэквы, Белль посмотрела в решительные и заботливые глаза, в свете единственного магического светильника кажущиеся более тёмными чем на самом деле. Некоторое время волшебница молчала, а затем спросила:
— Ты... серьёзно хочешь врезать Сомбре... из-за меня?
— А шо такого? — изогнула брови земноэква. — Кем бы он там себя не возомнил, я ему тебя в обиду не дам.
Эпплблум понимала, что шансов против Сомбры у неё нет, тем более после того как он стал аликорном, но ведь это совершенно не было причиной для того, чтобы сдаться и хотя бы не попытаться подправить самоуверенную морду. В конце концов... может быть ей даже повезёт (она этому эквину тоже была благодарна за всё, что он сделал, но это не позволяло вести себя... так).
— Спасибо, Блум, — ещё раз шмыгнув носом, белая единорожка обняла подругу за шею, устраивая голову у неё на плече.
— Я всегда буду на твоей стороне, Белль, — пообещала жёлтая эква, крепко обнимая Свити обеими руками.
— Либо целуйтесь уже, либо ложитесь спать! — прорычала с другой кровати Тиара, метким броском подушки накрывая обеих подруг. — Нам вставать уже через три часа, а я ещё и глаз не сомкнула!
— Полегче! — возмутилась Эпплблум, подхватывая снаряд одной рукой, чтобы швырнуть его обратно. — У нас тут, между прочим, эмоциональный момент...
— Да у вас эти моменты каждые три-четыре дня, — приняв сидячее положение, земноэква смяла подушку в руках. — Залягали уже!
Новый бросок пришёлся в пустоту, так как Блум в этот раз успела откинуться назад, увлекая за собой и тихо хихикающую единорожку, которая вывернулась из хватки одной руки, схватила собственную подушку и заявила:
— Это объявление войны!
— Ага, — подтвердила бывшая фермерша, хватая сразу две подушки и вставая с кровати. — Мятеж. Но мы его подавим.
— Э-э-э... Вы чего? — растерялась Тиара, затем повернулась к соседке и попыталась её растрясти. — Спун, наши лидеры произвол учиняют. Спун? Спуни!..
Единственная спавшая до этого момента земноэква перевернулась на другой бок и накрыла голову подушкой, которую у неё отобрала Тиара, чтобы ей было чем защищаться от наступающих Эпплблум и Свити Белль...
Это был жаркий бой, по итогам которого комната оказалась завалена перьями, наволочки были разорваны, а четыре эквы сидели на одной кровати, растрёпанные и тяжело дышащие... но впервые за долгое время чувствующие себя счастливыми настолько, насколько это было возможно. Только сейчас, чувствуя себя в безопасности и среди тех, кому они доверяли как самим себе, подруги окончательно поверили в то, что затянувшийся на долгие годы кошмар закончился. В конце концов... когда всё только началось, каждая из них была беспечным подростком...
— Спасибо, девочки, — сдув с носа прилипшее к нему перо, белая единорожка тепло улыбнулась. — И спасибо вам за то, что вы есть.
— Только снова не разводи сырость, — фыркнула Тиара, за что получила тычок в бок от Спун. — Ай...
— Постараюсь, — пообещала волшебница, после чего прикрыла глаза и добавила с улыбкой: — Но ничего не могу гарантировать.
Примечание к части
Всем добра и здоровья.
Девятнадцатая арка — 5
Сжимая пальцами края раковины, украшенной узором из завитушек синего цвета, он смотрел на своё отражение в зеркале, которое висело на стене ванной комнаты гостевых покоев. Его не сковали цепями, не бросили в камеру для суда, не... не сделали ничего, что хоть немного помогло бы почувствовать себя наказанным за свои преступления.
"Вместо этого мне выделили комнату, чистую и уютную, одежду, средства для умывания, еду... Мне выдали всё то, в чём сейчас нуждается каждая эква, которую привела в город беда", — вспышка злости на самого себя и бывших рабынь, что не назначили своего наказания заставила крепче сжать пальцы, от чего раковина треснула и в ладонях оказались горсти раскрошенного стекла.
Растерянно моргнув, Спайк посмотрел на свои руки, затем перевёл взгляд на отражение, приоткрыл рот, словно бы желая что-то сказать и... вздрогнул. Пальцы сами собой разжались, а белая крошка высыпалась из ладоней в раковину, застучав по гладкой поверхности и устремившись в сливное отверстие.
"Я не хотел... не хотел... не хотел..." — мысленно забормотал молодой дракон, отшатнувшись назад, чувствуя как его начинает потряхивать от накатывающей паники.
Зажмурившись и вцепившись когтями в голову, ящер попытался выкинуть из головы образы того, что происходило последние... вроде бы четыре года (в том состоянии, похожем на непрекращающееся опьянение следить за временем не удавалось, да и желания не было). Однако же стало лишь хуже и картины издевательств над эквами, среди коих преобладало насилие над одной конкретной принцессой, словно вода через старую плотину просачивались из глубин подсознания.
Спайк сам не понял того, как упал на колени, раскачиваясь из стороны в сторону, при этом бормоча одно слово: "Прости". Он хотел бы сказать, что не делал всех этих ужасных вещей с той, кто заменила ему старшую сестру и мать, но... что-то в душе говорило, что это было бы ложью. Мерзкий голос из глубин сознания твердил, что всё это было его желаниями, вырвавшимися на свободу едва только магия корибу подточила тиски морали и затуманила разум.
"Биг Макинтош дрался до конца, дав Эпплблум и Свити Белль сбежать; Зефир сошёл с ума, но пытался спасти Флаттершай; даже канцлер Нейсей смог сопротивляться и пытался защитить принцесс... А я?", — о всех этих событиях огнедышащий ящер узнал ещё тогда, когда был верным слугой оленей, предводитель которых любил обсудить при Твайлайт её подруг (впрочем, та вряд ли его слышала, так как в это время обычно принимала очередное наказание).
— А я? — прозвучал в тишине комнаты тихий и получившийся неожиданно тонким голос, которого вовсе нельзя было ожидать от той горы мышц, которой Спайк ныне являлся. — Что сделал я? Что я мог?..
Признавать это было больно, но дракон и без того испытывал душевные муки, так что не пытался себя обмануть и смягчить эффект. В конце концов, если бы его воля была сильнее, то он мог выкрасть Твайлайт из замка, ну или отправить её куда-нибудь при помощи своего огня (ведь незадолго до нападения они тренировали этот навык).
"Вместо этого я наслаждался тем, что могу обладать ей... что могу унижать её... что могу смотреть, как другие...", — злой рык прервал течение мыслей, а из-под век заструились горькие слёзы.
Он предал её...
Он потерял её...
Она больше никогда не посмотрит на него как прежде, не улыбнётся и не обнимет со словами, что всё будет хорошо...
"Я сам разрушил то, что у меня было", — промелькнула яркая болезненная мысль в голове, стоило лишь вспомнить ту короткую встречу, которая произошла минувшим вечером.
Сиреневая аликорница говорила, что рада его видеть и... рада, что он снова стал прежним. Она старалась вести себя с ним как прежде, в те уже далёкие и будто бы ненастоящие годы, но...
"Она меня боится", — отчётливо осознал Спайк, глядя на Спаркл, что смотрела куда угодно, но не ему в глаза.
Попытка подойти ближе чем на два шага и прикоснуться вовсе заставила Твайлайт отшатнуться, а ещё дракон понял, что аликорница едва сдержалась от применения магии. Тогда же в голове промелькнули мысли, испугавшие самого ящера, что со сломанным рогом и обрезанными крыльями она не была столь страптивой.
На миг Спайк почувствовал, что снова хочет ощутить ту власть, но теперь уже без оков корибу. Возможно Твайлайт это почувствовала, так как быстро ушла, почти убежав из комнаты, после чего он остался предоставлен сам себе.
"Неужели я действительно такой?.. Неужели я — монстр, жаждущий только обладать и подчинять? Неужели...", — зарычав, ящер мотнул головой из стороны в сторону, после чего влепил себе удар по морде справа, умудрившись разбить губу.
Вспышка боли слегка отрезвила разум, позволив снова здраво воспринимать реальность. Придерживаясь за край ванны он поднялся на ноги и вновь посмотрел в зеркало.
— Я — не ты, — прошептал Спайк, обращаясь к своему отражению, кажущемуся в эти мгновения олицетворением того монстра, который управлял их телом все последние годы. — Я никогда не стану таким как ты... Я не причиню вреда Твайлайт... Никому больше... Слышишь?!
Приблизившись к испорченной раковине, ящер уставился в отражение собственных глаз. На него смотрел настоящий дракон с фиолетовой чешуёй, развитой мускулатурой, практически квадратной нижней челюстью. Стоило лишь приоткрыть рот, как стали видны острые крепкие зубы...
"Я не буду чудовищем! Если придётся... Если придётся, то я изменюсь, но не стану тем, кем был...", — вдохнув и выдохнув, он закрыл глаза, вновь видя образы минувших событий, от которых сердце обливалось кровью... и нечто тёмное в душе отзывалось, будто бы уговаривая поддаться инстинктам.
Спайк верил, что ему хватит воли... пусть и лишь на этот раз. Однако же просто жить с осознанием произошедшего ему было мало: он хотел искупить свою вину, пройти какое-то испытание, перенести наказание, сопоставимое с содеянным. Даже сейчас, мучая себя воспоминаниями и чувством вины, он испытывал... облегчение. Казалось, что собственные страдания позволяют дышать глубже...
"Может быть... если я испытаю на себе всё то, что испытала она, Твайлайт меня простит?", — мысль заставила вновь распахнуть глаза и всмотреться в своё отражение.
Дракон покрутил эту идею в своей голове, после чего признал её вполне логичной. Ведь только пережив всё то же самое, он сможет понять свою... больше чем просто подругу или сестру. Лишь оказавшись на её месте он сможет... хотя бы в своих глазах, избавиться от части вины.
"Тогда... она должна будет находиться на моём месте? Нет... Твайлайт на это не пойдёт. Она — не я", — выдохнув через нос две струйки изумрудного огня, ящер опустил голову вниз, пытаясь найти выход из ситуации.
Внезапно в голову пришла догадка, что во дворце находится тот, кто сможет реализовать его идею от начала и до конца: он обладает и достаточной силой, и достаточной жестокостью, чтобы не остановиться. Кроме того, он сможет понять мотивы Спайка и не откажет в помощи...
