-Кто знает, что вас ждёт дальше. Эта неизвестность изводит меня. Мне очень хочется, чтобы у вас всё было хорошо. Чтобы вы на самом деле переселились в обещанный вам мир, и жили бы там счастливо. Но я опасаюсь, что всё это лишь обман. Там, под нами, на нижнем этаже, я видел апологетов, прикованных к специальным устройствам, выкачивающим из них энергию. И мне это зрелище очень не понравилось. Вашими знаниями насыщают некий поток, который нужен Сакрариуму. Не знаю, для чего это делается, но боюсь, что для вас ничем хорошим эта процедура не закончится. Хотелось бы ошибаться. Хотелось бы думать, что всё это — мои пустые опасения. Но даже Нибилар не смог меня успокоить. Похоже, он сам ничего не знает, и плывёт по течению. Когда я об этом думаю, мне становится не по себе.

-А ты не думай, -ответил Гудвин. -Думай о себе. И будет проще жить.

-Я не эгоист.

-Иногда, просто необходимо быть эгоистом. Что толку от твоих душевных метаний? Ими ты ничего не изменишь. И не поможешь ни нам, ни себе. Да и нужно ли нам в чём-то помогать?

-Гудвин, -оторопело посмотрел на него я. -Неужели ты... Так ты всё знал с самого начала? Даже тогда, когда говорил нам про уверенность, про нашу цель? Когда проверял, готовы ли мы идти в Апологетику? Ты уже тогда был в курсе?

Он кивнул.

-Но почему же тогда ты так воспевал эту цель? Почему говорил о ней, как о спасении?

-Потому, что считал её нашим спасением. И сейчас считаю.

-Спасением от чего?! Не могу понять.

-"Так жизнь скучна, когда боренья нет", -процитировал он.

-Лермонтов? -усмехнулся я, внезапно вспомнив своих попутчиков из поезда.

-Он самый. Замечательный поэт. В нашем мире совсем нет поэзии. А у вас столько прекрасных поэтов. Я бережно храню эти строчки в памяти "старого хозяина". Они наполнены великой мудростью вашей цивилизации. Ведь на самом деле, жизнь без борьбы — это не жизнь. Как точно Лермонтов это подметил. Пока ты стремишься к чему-то — тебе интересно жить. Но как только стремиться становится не к чему, жизнь теряет всяческий смысл. Ведь я давно нашёл Суфир-Акиль. Одним из первых изгнанников. И когда уже собирался идти в Апологетику, неожиданно вспомнил эти стихи, поняв, что я попросту сокращу собственный век. И тогда, я решил растянуть остаток своего инсуакиля насколько это было возможно. Так я дождался последних изгнанников со своего сектора, и ничуть об этом не жалею. Моя жизнь в изгнании была тяжёлой и непростой, но именно сейчас, оказавшись в лоне доброй Апологетики, я особо ярко чувствоую всю её прелесть и необходимость. Я не жалею ни об одном просроченном дне, вспоминая их с наслаждением и ностальгией.

-Но что тебе мешает найти себе новую цель, новый интерес?

-Мой друг, ты опять забываешь, что я — не человек. Люди, в отличие от нас, могут ставить себе цели самостоятельно. А если у людей появляется всё, что они желают. Если добиваться им более нечего, тогда бесцельность их существования порождает безумство. Люди начинают "беситься с жиру". Это своеобразная защита, ограждающая их от страшной пустоты, зияющей на том месте, где должен находиться смысл их существования. Изгнанники, в отличие от людей, ограждены от подобных "болезней", потому что цели им изначально диктуются свыше. Такой подход упрощает задачу, избавляет от ложных целей, и страхует от внезапной потери жизненного смысла. Очень удобно жить, постоянно видя перед собой путеводную звезду, согласись? Но... Здесь прячется один досадный нюанс. Допустим, ты достиг своей цели. А что дальше? Хорошо, если кто-то укажет тебе следующий рубеж. А если не укажет? Если ты остановился здесь, в мёртвой точке, как сейчас, в Апологетике. И ждёшь какой-то развязки, не имея возможности самостоятельно решать свою судьбу. Вот тут-то и начинаешь понимать всю прелесть "боренья".

-А если изгнанник попробует изменить свою цель? -спросил я.

-У него вряд ли что-то получится, -ответил Гудвин. -Все альтернативы рано или поздно упрутся в бессмысленность и бесполезность. Вспомни Грязного Гарри и Латуриэля. Задай себе вопрос. Чего они добились? Чем это для них закончилось? И стоило ли оно того? Боюсь, что изгнанники обречены на Апологетику, а апологеты — на исход. И никто не в силах вырваться из этого замкнутого круга. Ну, кроме твоей подруги Райли, наверное.

-Райли? А она тут причём?

-У Райли есть редкий второй субкод, благодаря которому она может то, чего не можем мы. Она может выбирать свою цель. И кажется, она её уже выбрала.

-Неужели она одна на это способна?

-Да. Взять, к примеру, Тинкербелл. Она изо всех сил старается вырваться из этой системы, но, в отличие от Райли, не видит конечную точку своей новой цели. Всё, что Тинка хочет — так это выжить любой ценой. Но она не понимает, для чего хочет выжить, и с какой дальнейшей целью. Вот, чем она отличается от Райли. Вот, чем я отличаюсь от Райли. Тридцать седьмая способна менять курс. Она может выбирать. А мы — нет. Однако счастье не всегда заключается в свободе выбора. Тем более, что у Райли сейчас есть только два пути: остаться с нами, или остаться одной. Теперь ты понимаешь, Писатель? Свобода порождает сомнения. А сомнения — это всегда риск. Великий риск прийти не туда, куда следовало. Я тебя загрузил, да? -Гудвин рассмеялся. -Прости. Порой на меня налетают философские раздумья. Здесь, в Апологетике, это происходит особенно часто. Всему виной избыток свободного времени. Думаю, что тебе пора собираться, если хочешь успеть добраться до главных ворот Периметра засветло. Близится зима, дни стали короче. Поэтому придётся поторопиться. Тебе помочь собрать вещи?

-Спасибо. Я уже всё сам собрал... Э-э, Гудвин. Скажи, как мне поступить? Уйти, или остаться?

-Зачем спрашиваешь?

-Хочу узнать твоё мнение.

-Моё мнение — пустота. Руководствуйся своим мнением.

-И всё же, ответь.

Гудвин вздохнул.

-У тебя появилось сомнение? Твоя уверенность пошатнулась?

Подумав немного, я твёрдо ответил, -нет.

-Тогда иди по той дороге, которую выбрал. Уверенность прежде всего. Уверенность — это таран, который пробьёт любые преграды. Поверь своему старому другу. Я понимаю, что тебе грустно с нами расставаться. Но ты должен. Если ты уверен в своей цели.

-Спасибо тебе, Гудвин.

* * *

И опять меня ждал сюрприз. Если не вся Апологетика, то явно большинство её жителей вышло меня встречать, заполнив весь зал жилого блока реабилитации. Сначала, я попрощался с Верховными. К моей великой радости и успокоению, Нибилар не держал на меня обиду, а вместо этого, произнёс очень приятные слова: "Ну что ж, прощай, Писатель Дающий Имена. Обещаю, что твоё новое имя мы заберём с собой, и оно навсегда останется в нашей истории. Пусть удача благоволит тебе. Слэргос".

-Очень жаль, что ты отказался от моего предложения, -сочувственно произнёс Эвилон. -Но это твой выбор, и я не вправе диктовать тебе, что верно, а что нет. Будь счастлив, Писатель.

Далее, я попрощался с остальными Верховными. Теперь, даже Артехог пожелал мне удачи вполне искренне, и не сквозь зубы. После краха Латуриэля он заметно сдал свои позиции в противостоянии с Нибиларом. Тем не менее, этот факт, на мой взгляд, не усугубил общую ситуацию, а даже сплотил "грязнуль" и "чистюль", что лично меня не могло не радовать.

Я не знаю, сколько в то утро пожал рук, и сколько выслушал приятных, вдохновляющих напутствий. Помню, что много. Они слились для меня в одну сплошную музыку. А я всё кивал, улыбался, благодарил и думал, что в конце меня ждёт прощание с друзьями. Самое мучительное.

Как не оттягивай финал, он неизбежен. И вот, я стою напротив них. Апологеты неторопливо расходятся, и мы остаёмся своей маленькой группой: Я, Райли, Флинт, Гудвин и Тина.

-Ты чего такой красный? -спросил Флинт.

-Да ну, -ответил я. -Столько пожеланий услышал.

-Это же хорошо.

-Хорошо, не спорю.

-Маршрут уже продумал? -спросил Гудвин.

-С этим, пока что, проблема. Как раз хотел у вас уточнить, где находится вторая школа?

-Да мы тебе объясним, не переживай. Вторую школу найти несложно, -ответил Флинт.

-Не сомневаюсь. Меня больше волнует другое. Придётся опять идти через эти "Сепараторы" и "Зеркала".

-"Зеркало" не бойся, -ответил Гудвин. -Оно одностороннее. Вот насчёт "Сепаратора" — не уверен.

-Не надо его стращать, -оборвал Гудвина Флинт. -Если сумеречники ему обещали, что всё будет путём, значит "Сепаратор" ему тоже не страшен.

-А если нет? -взглянул на него я. -Не хотел бы я лезть в подземелья, к джамблям. Без Тинки мне там кранты.

-Да погоди ты раньше времени рыпаться, -махнул рукой Флинт. -Если "Зеркало" одностороннее, то и "Сепаратор", скорее всего, тоже. Просто иди осторожно.

-А куда деваться? Так и пойду, -кивнул я. -Ну, ладненько, голуби мои, давайте прощаться будем. Теперь уже окончательно. Не скучайте тут без меня. И не поминайте лихом.

Мы крепко обнялись с Гудвином.

-У меня ещё остался один маленький вопросик к тебе, -хлопая его по широкой спине, произнёс я.

-Какой?

-Как тебя звали раньше?

Расцепив объятия, он призадумался: "В смысле, моего "старого хозяина", ты имеешь в виду?"

-Да. Райли мне сказала, как звали её "старую хозяйку", а с вашими я так до сих пор и не познакомился. Понимаю, теперь это вовсе неважно. Вы — это вы, а они — это они, но...

-Щербаков, -перебил меня Гудвин. -Борис Иванович. Майор в отставке.

-Спасибо, -я повернулся к Флинту и выжидающе на него поглядел.

-Да не помню я, -отвернулся он.

-Фли-инт.

-Николаев. Анатолий. Инженер-проектировщик.

-Благодарю тебя, -мы обнялись, и долго стискивали друг друга в крепких объятиях.

Следующей была Тинка. Она стояла чуть в стороне, и не смотрела на меня. Я подумал, что она всё ещё сердится за то, что я её "отшил" во время нашей последней встречи.

-Ну что, Тинка-паутинка, давай и с тобой попрощаемся, что ли? -подошёл я к ней. -Чего ты дуешься? Обиделась на меня, да? Ну прости. Я не хотел. Просто мне было очень тяжело. Да и вообще. Сложно объяснить. Постарайся понять и не держи зла, хорошо?

Она стояла насупившись и отвернув лицо в сторону. Я хотел было её обнять, но она отстранилась, а затем, молча развернувшись, быстрым шагом удалилась к себе в комнату, оставив меня стоять в полнейшей растерянности.

-Тина! -крикнула ей вдогонку Райли.

-Чего это с ней? -выпятил губу Флинт.

Гудвин задумчиво покачал головой.

-Психованная девка, -Флинт ободряюще похлопал меня по плечу. -Да забей на неё, друг. Ну не хочет прощаться, и хрен бы с ней. Тоже мне, подруга. Глянь, какая фифа, обиделась она, видишь ли, на что-то... Не обращай внимания.

-Я заметила, что в последние дни она очень странно себя ведёт, -призналась Райли. -На неё не похоже.

-Может быть, сказывается реабилитационная апатия, как у меня? -размышлял Гудвин. -Хотя, по-моему, здесь кроется что-то другое.

-Да она чокнутая, -воскликнул Флинт. -Взяла и испортила проводы. Шут бы с ней.

-Как-то это непонятно, -я повернулся к Райли.

Та стояла, скрестив руки на груди. Какое-то время, я растерянно мялся, не зная, как поступить: прощаться с ней, или идти за Тинкой. Но тут, она мне помогла.

-Сходи, узнай, что с ней не так, -произнесла подруга.

-Ты считаешь, нужно?

Райли кивнула.

-Да хорош, -попытался остановить меня Флинт. -Дурью не майтесь. Нашли за кем бегать.

Его слова я дослушивал уже затылком, направляясь в сторону комнаты Тинкербелл. Райли права. Мы не должны были так расставаться.

Дверь оказалась не заперта. Я вошёл в полутёмную каморку, отведённую Тинке апологетами-распределителями. Она стояла посередине, спиной ко мне, и даже не повернулась, когда я вошёл.

-Тин, что случилось? -начал я. -Я не уйду, пока не узнаю причину. Мы так и будем стоять? Ну ладно, давай постоим... Я же попросил у тебя прощения. Да, я виноват, но хотя бы сейчас-то ты можешь меня простить?

-Да ни в чём ты не виноват! -оборвала мой монолог девочка. -Это всё я...

-В каком смысле... Ты?

-Я не могу, Писатель. Я думала, что сумею. Была уверена до последнего, но сейчас. Сейчас я понимаю, что не имею на это права.

-Да объясни ты мне наконец! О чём ты вообще? -я подошёл к ней поближе.

-Я хотела... -она с трудом подбирала слова. -Я хотела тебя использовать. В своих целях. Против твоей воли. Думала, что когда мы придём в Апологетику, и ты найдёшь выход, то я... Прости, я не могу тебе этого говорить. Это моя тайна, и она должна остаться со мной.

-Я вижу, тебя тоже терзают сомнения относительно старта в "новый, чудесный мир"?

Она кивнула.

-И у тебя есть альтернатива этому?

-Была. До сегодняшнего дня.

-Но почему? Ты ведь так хотела попасть в Апологетику...

-Я хотела и хочу только одно, -она наконец повернулась ко мне лицом. -Чтобы мои знания никому не достались. Я не вольюсь в поток. Никогда. Лучше сгинуть навсегда. Но они не получат меня.

-Тинка, ты меня пугаешь.

-Прости меня, Писатель. Сегодня я узнала одну интересную вещь о себе. Я узнала, что у меня, оказывается, есть совесть, -она горько хмыкнула. -Вот уж не думала. Я и вправду очеловечилась рядом с тобой. Стала почти как Райли. Смешно и глупо. Но так чудесно.

-Тебе просто трудно перестроиться на новый лад. На новую жизнь.

-Дело не в этом. Писатель, ты дал мне второй шанс... А ведь не надо было.

-Так, не начинай только, ладно?

-На самом деле, Грязный Гарри не поймал меня. Хренушки бы они меня поймали, чёртовы дебилы...

-То есть? Как?

-Вот так. Я сама к ним попалась. Добровольно, понимаешь? Я сдалась. Упёрлась в тупик, и поняла, что все мои изыскания — бессмысленны. Думала, что обречена. И решила, что лучше сдохнуть в городе, но вольной изгнанницей, нежели раствориться в потоке Апологетики. Я должна была умереть. Но появился ты, и дал мне шанс. Ты меня не просто спас. Ты оказался тем, что было необходимо для осуществления моей задачи. И я ухватилась за тебя. Всё это время, я была уверена, что приду к своей цели. Когда ты уходил к суларитам, я сходила с ума от страха, но не за тебя, а за себя. Мне очень стыдно, Писатель. Ты единственный, кто понял меня, обогрел и назвал... (Она запнулась). Ты, как никто другой, заслуживаешь моего признания и благодарности. А я... Я хотела тебя использовать в своих корыстных целях. Хотела, но не могу. Теперь не могу.

-Но для чего ты хотела меня использовать? -спросил я.

-Для выживания. Я придумала способ вырваться из города. И планировала им воспользоваться. Без твоего ведома. В ущерб тебе.

-Значит, я могу помочь тебе спастись?

-Да. Но это повлечёт за собой жертвы...

-Я могу помочь тебе спастись, -повторил я. -И я помогу.

-Писатель, -Тинка раскрыла рот. -Ты на это готов? Но... Но это чревато.

-Да и плевать. Я погибну?

-Н-нет, но... Слушай, зря мы завели этот разговор. Всё, я ничего тебе не говорила, -она дрожащими пальцами застегнула мою жилетку. -Иди, Писатель. Уходи. Просто уходи, хорошо?

-Никуда я не уйду. Расскажи мне, что я должен сделать для тебя, и я сделаю. Даю слово. Я помогу тебе, чем смогу. Даже если это причинит мне вред. Даже если останусь калекой, я буду радоваться, что спас тебя.