Зверь лютый Книга 38 Ляхолетье

Улыбка от уха до уха. Стареет ярл: дырки в зубах видны. Как он интересно сморщивается. Как печёное яблоко. Гладкая кожа — признак жизни под крышей, море и солнце — сушат. У викингов всегда морды всмятку. Говорят, ведро пива — и ничего. В смысле: морщин не видно, другое беспокоить начинает.

Решение нерешаемого. Фактическим правителем может быть и ярл, а вот официальным, в законе — нужно решение сюзерена. Пясты никогда не дадут ему титула. Только карманный королёк или эта... подружка Зверя. Значит, придётся впрягаться в упряжку, поддержать полузверскую полудевку. Полу- — она, всё-таки, ещё и княгиня польская.

Недоверие — вторая натура.

— А... а этих... куда?

Этих — законных правителей, гданьских княжичей, единокровных братьев его жены.

Я что, зверь лютый, чтобы кровью невинных отроков умываться? — Ой, да. Я — Зверь. Именно что лютый. Но не до такой же степени!

— Пошлешь в Боголюбово. Государь усыновит, и станут они русскими княжичами. Подучатся малость и в службу. А то ко мне. Князьями не станут, станут нормальными людьми. Или как-то сам. Твой вопрос, тебе решать.

Отыграли распасовку. Ты мне — вопрос с очевидным, неприятным, убийственным для тех подростков, ответом. Прими грех на душу. Я тебе — ряд возможностей. Хочешь — убей, хочешь — нет. Твоя ответственность, твой грех.

Тему усыновления мы с Боголюбским обсуждали в Киеве. Пока случаев не было, но когда-то надо начинать.

Зная Сигурда, его стремление к тщательности... Как говаривал Октавиан Август: не возвращаются только мёртвые. Не думаю, что Сигурд читал Светония, просто жизнь... просветила.

Нет, не придётся Андрею этих подростков усыновлять. Помрут. Угорят или утонут. Месяцев через три-шесть. На всякий случай. Чтобы не было.

Молчит ярл, думу думает. Только костяшки чёток пощёлкивают. Многовато на него новизней свалилось. Добавим.

— Ещё Казимир присоединит к лену Восточное Поморье — Поморье Западное.

— ???! Не... нет. Много. Не прожевать. Не сейчас.

Во как! Редкий случай: феодалу дают владение — даром!, а он отказывается. Другие за подобное столетиями воюют, жизни не жалеют, ни людей, ни собственной. А этот — не.

Осторожен. И, похоже, эту тему продумывал прежде.

Тонкость: Западное Поморье — лен германских императоров, данный ими польским королям. Там местные князья. Как они воспримут передачу Сигурду? Ведь он не ограничится ритуальными приплясами, начнёт реально наводить порядок. Потому и говорит: не прожевать.

— Как скажешь. Ещё. Земли, отданные тебе Пястами в заклад под кредит — твои. Быдгощ, долина от города до речки Нотец, земли вдоль речки на двадцать миль — тоже.

— М-м-м... Зачем?

— Канал строить будем. От Вислы до Одера. Ряд о строительстве, кто что должен делать, как управлять и делить доходы и расходы — чуть позже.

Нотец впадает в Варту, Варта в Одру. Полоса нужна, иначе канал не построить. 20 миль вдоль речки втянут тебя в конфликт. И с поморянами, и с Пястами.

В РИ в следующем веке Бранденбурги, задавив, наконец, славян к западу от Одры, создадут тут Новую марку, которая оторвёт Поморье от основной части Польши.

— Теперь ты, Кестут.

Нормальный племенной князёк. Уровень интриг в феодальной системе... откуда? — ещё не овладел. Тяжко ему будет в Великих Князьях.

— Полагаю, что принцепс Польши передаст тебе, князю Кестуту, Мазовию. С титулом. Наследственно. В ознаменование твоих выдающихся успехов в части крещения язычников и установления мира.

Ап-ап.

Принцесса, блин, если будешь так распахивать глаза — я тебя трахну. Прямо здесь и сейчас. Остальные тоже могут. Закрыть глаза и рты. Не надейтесь — вас я не буду. Физически. Только когнитивно. В смысле: в мозги.

— Пясты никогда не отдадут Мазовию! Родовое владение! Отец и дед нынешнего Болеслава похоронены в Плоцке!

— Не нынешнего. Недавно почившего. Пясты, принцесса, это ты. Ты — регент, правительница. Тебе решать.

У кого-то есть сомнения в её решении? Главное: у тебя самой, принцесса, есть сомнения? Вот и хорошо.

— Уступить Мазовию пруссам? Язычникам? Ляхи на такое не пойдут. Вся страна восстанет.

Сигурд лучше меня в ляхах понимает. Уточняю:

— Пруссам? Такого народа нет. Есть десять племён. Язычникам? Где ты их видишь? Князь Кестут принял крещение. Нет передачи земель чужому народу. Или чужому князю. Кестут становится польским князем. Присягает польскому принцепсу. Получает во владение польское княжество. Лично. Это дорогой дар. За великий подвиг во имя Христа. Плата человеку. Вот ему.

Я ткнул пальцем в ошарашенного Кастуся.

Чего удивляешься, парень? Ты ж сам всё сделал. Если бы после разгрома флота в протоке, ты собрал хабар и, как и положено нормальному князьку, пиратствующему на море, вернулся в своё логово... если бы после победы у Старого Камня спалил заживо в ритуальном костре короля ляхов, как и положено правоверному перунисту... то заботы с Мазовией не было. Приняв крест и титул ты, из врага экзистенциального, которого только сжечь и пепел развеять, превратился в обычного противника. Подобного русским князьям, чешским королям или немецким графам. А это другой набор допустимого. Такому можно, например, передать часть владений в обмен на мир.

Ничего нового. Пример: франкский Карл III Простоватый, Ролло Пешеход и герцогство Нормандия.

Идея очевидна, но доходит медленно, все присутствующие выглядят шандарахнутыми в голову.

Э-э-э... ошибся. Князь-волк у порога продолжает вдумчиво разглядывать муху под потолком.

— Тебе, Кестут, это даёт две важные возможности. Твои сторонники получают широкое поле деятельности. Ты пошлёшь отряды, которые захватят добычу, добудут славу, научатся сражаться под твоими знамёнами, приучат пограничные племена к повиновению тебе. И... это не земля Брутена и Видевута, куда нельзя приносить чужих богов. Христиане из твоих земель смогут спокойно жить в Мазовии, не опасаясь Криве-Кривайто. И наоборот: освоенные ляхами земли привлекут немало людей из разных племён. Которых ты расселишь там. Если они примут Христа и присягу тебе.

— Х-ха. Круто. А какие земли заберёшь ты?

Вы думаете, что ярл — это человек, который лихо машет боевым топором и мудро предсказывает погоду, рассматривая облака? — Вы правы.

Поэтому очень немногие ярлы попадают в палатины. Работа сложнее: топором махать и облака разглядывать некогда, всё время уходит на подозревание.

Не подозревнул — не поберёгся — сдох.

Сдох — это оптимистично. В цивилизованных странах, типа нынешней Польши, можно нарваться на кастрацию, ослепление, урезание языка. По отдельности или в комплекте.

— Никакие, Сигурд. Цель моя вовсе не в приобретении земель. Я хочу мира. Хочу безопасности и процветания своих друзей. Тебя и Кастуся. Хочу исполнить давнее, много лет назад данное, обещание девушке. Вот этой. Что она станет королевой.

Я погладил принцессу по рукаву. Все присутствующие вылупились.

На неё.

В который раз.

Ой, ошибся. Курт наоборот: тяжко вздохнул, улёгся на лапы и закрыл глаза. Эти безшерстые обезьяны такие... вылуплятельные.

Видно, как у мужчин закрутились шарики с роликами...

Так это всё... снос Польши... три крестоносные армии... города и провинции... тысячи покойников... для вот этой... красотки?

Оценивающий взгляд сверху вниз Елицы. Про рентген в женских глазах — я уже...

Отсканировала. Всё что надето, видимое и невидимое, на что надето, тоже: видимое и невидимое. Тяжкий вздох: да, размер бюста...

— Мои пожелания были изложены три месяца назад в договоре, который Казик передал Болеку. В смысле: ныне покойному принцепсу. Там четыре свободы, возврат беглецов... никаких земель или даней. Уверен, что новый принцепс согласится с этим договором. Повторю: моя цель — мир и процветание.

Взять Польшу под себя? Я тебе, красавица, уж говорил: война нужна в двух случаях. Для устранения угрозы и для достижения свободы. Не могу даже повторить афоризм Екатерины Великой: я не имею иного способа обезопасить границы, кроме как отодвинуть их.

В РИ, после игр Остомышлёныша и Подкидыша, на Русь полезут ляхи и мадьяры. Немцы высадятся в устье Двины, Конрад Мазовецкий пригласит Тевтонский орден, литовцы объединятся вокруг Миндовга...

Я не виноват! Я не выбирал эпоху! Меня сюда вляпнуло!

Спопадировав и осмотревшись, я вижу кусочек времени, буквально одно-два десятилетия, когда известные гадости можно... упредить.

Вместо известных — появятся неизвестные. Возможно — худшие. Но делать-то что-то надо? Или рассматривать текущее дерьмо с умилением:

— Хорошо-то как! Естественное.

Ты арифметику учила? Тогда считай.

Есть Святая Русь — 8 млн. жителей.

Есть цель — снизить детскую смертность на порядок.

Цель достигается процессами, что происходят не мгновенно. Ну, скажем, за 40 лет. И тут ты говоришь:

— А давай ещё и Польшу возьмём!

2 млн. жителей. Чтобы они стали нормальными, нужно и их накрыть этими процессами. Т.е. цель — 3% умерших младенцев, вместо стартовых 30%, будет достигнута не через 40 лет, а через 50.

На Святой Руси 850 тыс. семей. 350 тыс. новорожденных ежегодно. От до умирает. Оценка: 100 тыс./год.

9/10 можно спасти белоизбизацией. 90 тыс. В год.

Ты хочешь отложить их спасение на десятилетие? 900 тыс. умерших русских детей? Ради чего?

Доход? Какой доход? Что там есть такого, что может приносить доход?

Мы не строим колониальную империю. Мы создаём империю народную: все должны получать минимальную сумму благ. Белые избы, дороги, мельницы, школы, больницы... Ресурсы. Главный — время. Те самые сотни тысяч умерших детей на Святой Руси.

Брать Польшу - куча ещё и политических проблем.

Боголюбский:

— Ванька не по чину берёт! Дал ему Полоцк, так он и ляхов прихватил! Куда он метит?

Барбаросса:

— Схизматы притесняют католическую церковь. Император — церкви защитник. Русские побили ляхов. Сюзерен обязан защищать своих вассалов.

Вправляя мозги предшествующему Болеславу Барбаросса дошёл до Познани. Видеть там швабских рыцарей... не хочу.

Решение: сохранение статус-кво. Великое Княжество Краковское с прежней династией, законами, епархиями...

Изменения незначительны и естественны.

Пруссы приняли христианство. Ура! Победа! Кестута, святителя и миротворца — наградить. Что тут особенного?

Анти-папа Александр III — враг императора? — Его велений не принимать, денег не давать.

Всё локальненько. Посторонним влезать нет причин. Разве что выразить озабоченность.

Оно так бы и шло, если бы не вздорность самих ляхов.

Я воспринимал Польшу как далёкую враждебную силу. По походам Болеславов на Киев, по захвату Червенских городов. По воинствующему католицизму в духе Неистового Бернара. Но более по столетиям последующей, неизвестной здесь, РИ. Враждебность анахронизменная. Предрассудки конкретного попандопулы.

Сходно было отношение к Священному царству: немножко не в себе, но жить не мешают.

Ситуация изменилась с мятежом в Луцке.

Получив от Боголюбского Подвинье по самое море, я мог всерьёз думать о новом пути из варяг в.... Теперь пруссы из чего-то за горизонтом превращались в близких противников.

Две враждебные силы: Польша и Пруссия. Очевидное решение: стравить. Вайделоты будут заняты на Висле и уберутся с Двины. На Висле их отчина и дедина. В РИ они там будут держаться почти до конца. А на Двине... данники-союзники. Не столь важно.

Поэтому не препятствовал польскому крестовому походу.

Но предупредил Кастуся. Иначе... нечестно.

А он сумел устроить тотальный разгром ляхов.

Он — сумел.

Его инициатива, решение, успех. Спас народ.

Решив одну катастрофическую проблему, Кестут создал другую. Такую же.

Спасение народа — гибель царства. Взлёт новой, военно-феодальной, элиты. Революция. Из-за демократичности общества — война народная с оттенком религиозной.

Священное царство рухнуло само в себя, в конфликт между жрецами и воинами.

Моя цель достигнута? — Да. Вайделоты не смогут сильно гадить руками подвластных им подвинских племён.

Одновременно должно так же, само в себя, рухнуть и Царство Польское. Иначе оно начнёт вылезать наружу, как опара из квашни. Кадлубек пишет о Казимире II: что-то заняться нечем, пойдём-ка отнимем Брест у русских.

Гибель правителя, нестабильность наследования делали династическую войну в Польше неизбежной. А вот то, что она превратилась в войну гражданскую...

— Ты собираешься сделать эту... женщину правительницей. Ляхи не примут её, они восстанут.

— Разве я нарушаю закон?

— Х-ха. Они сами постоянно нарушают свои законы. Не надейся на их законопослушность.

— Нарушивший закон — преступник. Истребление преступников — долг государя. Сигурд, ты подозреваешь меня в представлении о Польше как о райском крае, где следование закону есть естественное движение души каждого жителя? Ты преувеличиваешь мою любовь к этим людям. Я знаю, что они восстанут. Весь здешний народ — враг.

Мы говорим о здешнем польском народе, но я постоянно имею ввиду шире: здешний средневековый народ. Как бы он не назывался.

Здешнее человечество — всё! — враг.