Земля! Месть проигравших

Много воды утекло с тех дней. Прошли бронзовый век, железный. В огне и дыме кровавых войн и революций возникали, процветали и в конце концов гибли великие империи и царства, и одни кланы сменяли другие. Великие пророки создавали учения о смысле жизни, возникали и бесследно исчезали религии; драуни совершали великие низости и поднимались до подвигов, о которых помнили столетия! И все эти тысячелетия 'северные' торговали ниндзином, а попытки выращивать искусственно чудо-водоросль провалились, зато удалось наладить очистку исходного сырья, что давало несколько столетий здоровой жизни и сверхспособности без риска превратится в кровожадное чудовище.

Пришло время и планета объединилась под руководством Совета кланов; научно-техническая революция привела к появлению робототехники, драуни овладели ядерной энергии и создали искусственный интеллект, развили нанотехнологию и биотехнологии. Фотонные ракеты дали возможность приступить к колонизации иных солнечных систем. Но и тогда на важнейших постах в Совете кланов, в промышленности, науке и культуре сидели 'северные'. Территории северных кланов жили собственным укладом лишь формально подчиняясь Совету кланов и его законом. Такое положение не нравилось никому, к тому же историческая память о нашествиях с Тайли-ки тлела под золой веков, но рисковать поставками чуда-лекарства — ниндзина, которое оставалась монополией 'северных' кланов, не хотел никто.

Все изменилось, когда изобрели совместимые с организмом наноботы...

Камбарусс — юноша одного из кланов 'северных' полюбил девушку из клана Кримжур. Она была столь красивой, что даже кастрата ввела бы в грех. Румянец ее лица говорил о пылком темпераменте, а от улыбки экваториальные лилы зацвели бы даже в снежной пустыне Инасин. Юноша попросил руку девушки, но та отказала.

В печали и горести он удалился на Тайли-ки и пришел к главе клана, приходившемуся ему прапрадедом.

— Достопочтенный Эйверико, — он горестно склонил голову перед седым патриархом, — мне стыдно рассказывать о постигшем меня горе.

— Если тебя что-то напрямую и не касается, — ответил с кроткой улыбкой патриарх, — это не значит, что это что-то не ударит тебя по голове! Рассказывай, внук мой!

— Я полюбил девушку из клана Кримжур, но она отвергла мои чувства... Что мне делать, подскажите!

— Когда мужчина смотрит на женщину, Демон Бездны надевает ему розовые очки, — проворчал патриарх, — Запомни, о Камбарусс, мой праправнук, женщина любит, чтобы ей пускали снежную пыль в глаза. И чем больше ее пускают, тем шире она раскрывает глаза.

— Достопочтенный Эйверико! — воскликнул юноша, — Я не понимаю тебя! Что за снежная пыль в глаза женщине?

— Преподнеси ей в свадебный дар ниндзин, и она не устоит!

Юноша горячо поблагодарил патриарха за совет и удалился в семейную усадьбу. Отец девушки тяжело болел и Камбарусс надеялся, что перед его спасителем она не устоит. Но искать ниндзин, необходимый для изготовления дозы настойки, можно было десятилетиями.

Камбарусс, не решился открыться перед родственниками и похитил главное семейное сокровище — дозу волшебного чудо-лекарства. На ближайшем воздушном корабле он вылетел к возлюбленной. Но девушка снова отвергла бедолагу — отцу ввели новейшее лекарство — наноботов и, он выздоровел. В отчаянии юноша бросился с десятого этажа небоскреба клана Кримжур...

Прошел год и позиции 'северных' пошатнулись. Рухнуло все: и влияние, и богатство. Их стали активно вытеснять с руководящих кормушек. Наноботы оказались дешевым, да что там дешевым, почти бесплатным по сравнению с заоблачной ценой ниндзина, заменителем, хотя и не дававшем сверхспособности, но даровавшем излечение от смертельных болезней и долгую жизнь. А зачем платить больше, если эффект схож? И куда без ниндзина податься 'северным'?

Будущего на Таламаши для 'северных' кланов просто не было и поэтому их руководители стали правдами и неправдами стремится покинуть планету. Среди них развернулась умелая и настойчивая агитация против использования наноботов. Утверждали, что с наноботами в крови драуни становятся уже и не совсем живым существом, а скорее кибером, полуроботами. Напряжение между 'северными' и, остальным населением Таламаши, подстегиваемое лишением доходов и влияния, связанного с продажей ниндзина, росло. Прошел десяток лет полный взаимного ожесточения. Конфликтология утверждает, что по мере углубления конфликта — стороны делают все, дабы отличаться от своего противника. В случае противостояния 'северных' с остальными это привело к тому, что первые зафиксировались в своем неприятии наноботов и использовавших их драуни. Они даже называть себя стали по-другому, приняв самоназвание: соргисы, чтобы даже в этом отличаться.

Вражда между братьями-самая сильная.

Еще через десяток лет соргисы эмигрировали с планеты и затерялись среди звезд. С собой они забрали споры ниндзина. Ушли мирно. Им не препятствовали. Ибо как можно быть милым насильно?

Трудности межзвездного перелета, продлившегося десятилетия и, проблемы колонизации диких планет привели к изменению социальной структуры ушедших кланов — 'свобода, равенство, братство', стали сугубо для своих, а власть глав кланов стало абсолютной и передаваться по наследству внутри семей. А всех других, не соргисов, ушедшие считали недосуществами чем-то вроде муравьев, которых нечего жалеть. Они стали мыслить исключительно прагматично и рационально: чем меньше претендентов на территорию и ресурсы — тем больше достанется собственному народу.

Прошла почти тысяча лет и древние претензии почти забылись. Драуни не пересекались с затерявшимися в межзвездной бездне соргисами, по обоюдному уговору обе расы не пересекали границы и Таламаши почти за о ниндзине — древним искусством его сбора владели только ушедшие кланы. Но в последнюю сотню лет все изменилось. Руководство соргисов наладило контрабандные поставки полузабытого снадобья ниндзина на Таламаши и в колонии драуни — им нужны были средства, чтобы покорять непокорные планеты, а их могла дать только многолюдная и богатая Таламаши. Несколько десятилетий все шло хорошо, давая возможность соргисам выделять намного больше средств на колонизацию и терраформирование, а потом по планетам драуни прокатилась эпидемия передозировок ниндзина и смертей. Десятков, сотен. Контрабандные каналы поставки наглухо перекрыли.

Для соргисов это было катастрофой. Они привыкли к гигантским средствам, которые они выкачивали из драуни, а тут они исчезли. Переговоры ни к чему не привели.

Войны начинают деньги, а где они не могут — их начинают очень большие деньги. Соргисы без объявления войны атаковали планеты драуни.

* * *

Рабочий день заканчивался как обычно.

С едва слышным скрипом закрылась дверь за последним приглашенным. Президент России потер пальцами усталые глаза, развернув кресло к раскрытому окну, расстегнул пиджак на тугом брюшке. Солнце спряталось за кремлевской стеной, ярко обливая кирпичные зубцы золотом лучей, темнело — начинался тихий вечер.

Тяжело вздохнул:

— Алиса, включи люстру вполнакала и закрой шторы.

— Выполняю, — прошелестел бесплотный голос.

Под потолком неярко зажглась хрустальная люстра, с легким шелестом поползли тяжелые шторы, отрезая от вечного московского шума и хмурого осеннего неба. По дальним углам кабинета испуганно попрятались намечавшиеся тени. Развернулся назад. Посидел, чуть ссутулившись, явственно ощущая в глубинах души усталость. Сегодня поднялся рано, а день выдался тяжелый — настоящий понедельник, совещание на совещании, а еще пришлось готовиться к поездке в Китай. К концу дня устал — уже давно не мальчик, за шестьдесят.

Все еще крепкая рука захлопнула серую папку с грозной надписью на обложке: 'Секретно' перед ноутбуком с картинкой ночного Кремля и Спасской башней на экране. Посмотрел на наручные часы, затем на ежедневник, рядом с коммутатором с множеством слегка потертых кнопок, подписанных фамилиями министров и других нужных людей. Несмотря на то, что Президент считался энтузиазмом применения искусственного интеллекта, кое в чем он был порядочный ретроград и предпочитал работать с планом в бумажном виде.

Пора и чаю попить — решил окончательно. Кофе, конечно, предпочтительнее, но 'мотор' необходимо беречь! Поднялся с кресла и направился немного деревянной от длительного сидения походкой в комнату отдыха.

Едва переступил порог, как во внутреннем кармане пиджака завибрировал, бешено забился 'телефон' драуни. Остановился, не доходя до круглого, укрытого белоснежной скатертью, почти до пола, стола.

Вытащил плоский 'камень' устройства связи и недоуменно уставился на него. Так... А что от него нужно драуни? Вроде все решили?

— Здравствуйте, дорогой друг Михаил Владимирович, — услышал из ниоткуда голос с легким, похожим на прибалтийский акцентом. Русскому показалось, что в голосе звучала тревога, — Вы свободны от дел? Мы мочь переговорить с вами? Это очень важно. Очень!

Несколько мгновений Президент молчал, потом тяжело опустился на кожаный диван под иконой, с нее с молчаливым упреком взирала на посетителей комнаты отдыха Богоматерь с младенцем.

— Да, друг мой, уважаемый Линдирор и здравствуйте! Что-то произошло, что заставило вас так внезапно позвонить в обход оговоренного нами порядка? — с легким упреком произнес русский.

Он еще больше насторожился. Если драуни обратились напрямую, минуя МИД, значит произошло нечто исключительное и, на бюрократические процедуры времени нет.

На стене засветился плоский, с полутораметровым экраном телевизор, несколько мгновений виделась сплошная желтая засветка, потом возникло изображение просторной веранды, открытой в сторону отливающих серебром альпийских лугов. На фоне трех кресел-капель, окружавших низенький стол, стояли: председатель Совета кланов Линдирор, рядом стриженная 'под мальчика' генерал Бегаван и седовласый профессор Амрос. Члены Совета кланов склонили головы.

Они могут перехватить управление электронной техникой? Не знал... а про какие еще свои возможности они промолчали? — подумал русский, лицо стало бесстрастным, немного помедлив, чуть приподнялся в знак уважения, тщательно сохраняя внешнюю невозмутимость.

— Здравствуйте, господа. Чем я могу быть вам полезен? Слушаю вас, — произнес осторожно, от его внимательного взгляда не укрылось явное волнение драуни.

Молча выслушал сообщение Линдирора о появлении в Солнечной системе фотонного звездолета соргисов и о провале попыток связаться с его экипажем, только все больше хмурился, а когда председатель Совета кланов закончил, осторожно подбирая слова, спросил:

— Благодарю за информацию, уважаемые друзья. Но... ваши сведения точные? Не могло случиться досадной ошибки?

— Нет, дорогой друг Михаил Владимирович, боюсь, что ошибка исключена, — негромко ответил Линдирор, — мы устойчиво фиксируем плазменный след фотонника. Координаты его мы вам передадим, чтобы вы убедились в нашей правоте.

— Тогда второй вопрос. Я правильно, уважаемые друзья, понял — вы считаете, что соргисы атакуют Землю?

Линдирор склонил голову в земном жесте согласия.

— Соргисы не пощадят давших драуни убежище.

— Я понял вас. У них имеются оружие, в смысле на фотоннике, — сказал человек после некоторого молчания, — которое может угрожать Земле или отдельным странам?

— Я отвечу, — Бегаван посмотрела на Линдирора. Тот кивнул, чуткие 'звериные' уши дрогнули.

— Не буду юлить или пытаться приукрасить положение... это бесполезно, да и глупо обманывать союзника. Фотонному звездолету не нужно оружие. Он сам оружие... — непривычным, осторожным голосом произнесла Бегаван, изредка поглядывая в сузившиеся глаза человека, — Мы измерили параметры струи высокотемпературной плазмы фотонника. Она способна на расстоянии десятка тысяч кио... Демоны Бездны, сколько это в ваших единицах?.. Где-то пяти тысяч ваших километров уничтожить любой корабль. А если фотонник выйдет на орбиту планеты, то мочь наносить плазменные удары прямо по поверхности или... — генерал помедлила, — то способен сдуть в космос большую часть атмосферы планеты.

Повисла пауза, а драуни смотрели в закаменевшее лицо человека. Глаза его сузились. Перед его внутренним взглядом промелькнули кадры военной хроники драуни: окутанные черно-серыми облаками разбомбленные планеты, разрушенные и покинутые жителями города и тела, тела — тысячи, миллионы растерзанных тел. Миллиарды погибших. Война между звезд шла с размахом, перед которым даже Вторая мировая казалась разминкой малышей в песочнице.

— И Земля станет... — человек замялся на миг, подбирая слова, потом тихо продолжил, — как Марс — до переброски атмосферы с Венеры?

— Не знаю, — пожав плечами, также тихо произнесла Бегаван, — сейчас это невозможно рассчитать — слишком много переменных, но, весьма вероятно. Простите, но что-либо изменить не в наших силах.

— Так вот оно что. И планета станет как Марс. Мертвый Марс... — глядя куда-то в сторону глухо произнес русский, бледнея. Сейчас это был вновь не многоопытный государственный муж, а простой мальчишка из дальнего Подмосковья, — возможно и там была разумная жизнь, пока не случилось нечто... А уничтожить этот чертов фотонник невозможно? Ведь как-то вы же воевали между собой? Неужели не осталось оружия? — он с надеждой посмотрел на генерала.

— Оружие есть, только оно ближнего боя, все дальнобойное давно закончилось и, главное, нет кораблей, которые его мочь применить. За оставшиеся два месяца до прибытия фотонника успеем переоборудовать кое-что для боя, легкое... но боеспособность самоделок сомнительна. Так что готовиться к сражению будем, но и худший вариант надо иметь в виду, — женщина отвела взгляд в сторону.

Глаза человека округлились, прожигая яростным взглядом молчащих руководителей драуни.

— Так какого ж вы... Вы же подставили Землю! Подставили! Вы подставили Россию! — Вспышка ярости человека была внезапной и бурной, так что драуни почувствовали себя как в юности на разборе у строгого главы клана.

Рванул галстук на шее так, что хрустнул шов. Поднялся, прошелся вдоль комнаты, переваривая тучи мыслей и чувств, раздиравших его буквально по кускам, подошел к окну, и с треском распахнув створки, постоял вдыхая прохладный вечерний воздух. Несколько мгновений лицо кривилось в тщетной попытке справиться с эмоциями, вновь закаменело. Слишком жестока была школа, которую он прошел, слишком важно было иметь холодную голову, чтобы он мог позволить себе отдаться во власть эмоций.

Драуни молчали, только уши танцевали бешенный танец над волосами, выдавая испытываемые ими чувства. Ни звука, лишь изредка, урывками, откуда-то доносился звук машин. За окном быстро темнело.

Пришельцы понимали причинно-следственную связь между своим появлением на орбите планеты и атакой соргисов и принимали право человека на гнев. А еще они нуждались в помощи людей. Очень нуждались. А люди в их помощи.

Человек повернулся. Глаза у него прятались под полуопущенными веками, но лицо было спокойно. На нем не отражалось и тени вспышки ярости. Он был способен даже при самых сильных испытаниях, несмотря на чувства, подчиняться указаниям разума, как стрелка компаса на корабле, волнуемом бурей.