Опекун для дракона

Ристар уже в который раз за день проклял свой длинный язык, а все из-за того, что не сдержался и рассказал любопытному брату решение Старейшин. Хасшер, к удивлению дракона, принял новость о женитьбе спокойно, но вот когда он заикнулся было, что знает, какие кандидатуры Старейшины рассматривают на роль супруги младшего брата...

И ведь подросток умудрился их уговорить взять его собой к Видящему, настаивая на своей полезности. Но как только добился разрешения, вся его "полезность" свелась к тому, что он всю дорогу оплакивал свою загубленную молодость и вещал о черствости единственного родственника, что не может спасти его от этой ужасной участи. Ристар терпел нападки младшего брата, чувствуя свою вину, но с каждым мгновением молодому дракону становилось все труднее держать себя в руках и не накричать на подростка, сказав ему, что пора вырасти и стать мужчиной.

"Стенает так, будто его в первую же ночь съедят, причем все втроем, на брачном ложе", — недовольно ворчал снежный дракон, выслушивая уже по третьему кругу биографию молодых дракониц и причины, почему они не могут стать женами "великого и несравненного Хасшера".

— Нашел проблему, Хасшер, — махнул рукой Зан, которому тоже уже надоело слушать своего воспитанника. — У тебя до намеченного срока в запасе целых две зимы. Возьми одну из них... к примеру рассмотрим ту же юную деву Авилу и за данный срок воспитай из нее идеальную супругу.

Хранитель знаний со слезами на глазах оставил свою драгоценную библиотеку и пошел с ними, пролепетав что-то насчет того, что хочет проконсультироваться с Видящим по некоторым вопросам, касающимся наследия Прародителей. Но Ристар хорошо знал своего друга и то, как он восхищался этим драконом, но вот до сих пор так и не решился прийти к своему кумиру один.

— Кто бы говорил, мастер, — сразу ощетинился подросток, которого совершенно не прельщало даже разговаривать с девчонкой, что зациклилась на "гадких птицах". — Сами-то уже больше восьми зим... — он фыркнул, заблаговременно спрятавшись за братом, — лепите супругу из госпожи Раснелии. И что-то сильных сдвигов в этом деле не имеете.

— Что ты сказал? — ощутимо покраснев, взвинтился Зангерел, мигом растеряв свое былое хладнокровие. — А ну иди-ка сюда, щенок, давно хвост тебе не драли?!

— Наказание за правду не... Уй!!! — его крепко схватил за ухо старший брат, от которого Хасшер никак не ожидал предательства.

— За что?! — сразу обиженно выкрикнул подросток, потирая горящее ухо.

— За наглость, — коротко обронил Ристар, и, добавив еще подзатыльник, пошел дальше по пещере. На душе тени драконов заметно полегчало: младший брат уже полдня не давал ему покоя, с того самого момента, как узнал, какой ему подарок на шестнадцатилетние уготовили добрые Старейшины.

Видящий, которому направлялись посланники, жил вдалеке от своих сородичей на горе Энбору в отшельничестве. Она была священным пристанищем всей общины, в недрах которой хранилось великое наследие — полотно Арэн драгнэри, — где огненным потоком каждое мгновение записывалась история родов северных драконов. Поговаривали, что Великая Матерь лично дыхнула огнем на каменную стену, зародив в полотне жизнь, и соткала из Хаоса к нему Привратника, чтобы тот берег ее творение как зеницу ока, пока не исчезнет само мироздание. Прародители назвали его Видящим, тем, кто смотрел сквозь время, но Привратник старался не вмешиваться в события, давая детям Матери самим решать свою судьбу.

И вот уже больше часа драконы шли по светлой пещере к недрам горы. Пещера была необычная: каждый миг из дышащего жаром пола вырывались столбы ядовитых газов, ее стены, которые из-за огненных жил, что проходили близко к поверхности, светились теплым приглушенным светом, вместо голубых мерцающих озер, к которым так привык снежный дракон, он видел огненные реки лавы. Своды пещеры были не высокими и драконы не могли пролететь, свободно расправив крылья, весь оставшийся путь, поэтому им пришлось идти в своей второй ипостаси. Горячий воздух будто окутывал с ног до головы нежданных посетителей, дышать ядовитыми парами, раскаленной пылью, что витала вокруг них, было на удивление легко и приятно. Ристар с каждым шагом, с каждым биением сердца чувствовал непреодолимую тягу к этому месту, словно после долгих скитаний по миру наконец-то вернулся домой, будто вновь оказался мальчишкой и очутился в ласковых объятиях матери.

Через некоторое время перед ними предстали каменные врата высотой в несколько аршин[1], на которых неведомым скульптором было вырезано раскидистое древо, охватывающее черными обсидиановыми ветвями врата. Его створки были плотно закрыты, не было даже намека на ручки, они словно говорили, что незваным гостям здесь не рады. Драконы молчали, боясь разрушить чарующий миг, они наслаждались тем, что смогли прикоснуться к величию предков, почувствовать на себе их могущество и ощутить за них толику гордости. Кто бы мог подумать, что великое творение Прародителей сохранится в первозданном виде до их далеких потомков, что каменные врата, возведенные еще до первой войны более трех тысяч зим назад, смогут до сих пор исправно служить, защищая главные ценности драконов — полотно и его Привратника от любопытных незваных гостей.

"Врата Эрудра... — Зангерел благоговейно прошептал, преклоняясь перед величием зодчего, сотворившего такую красоту, — в которые он добровольно заключил свою душу. Невероятно..."

Ристар провел ладонью по холодному гладкому камню, который чуть покалывал подушечки пальцев от силы, пронизывающий врата, и четко произнес на древнем наречии ишереми:

— Аси Ристар Веяру драгнери, саширэ! (примерный перевод — Я Ристар из рода Веяру, откройся!)

Дерево на вратах замерцало изнутри алым светом, каждый его листик, каждая черточка ствола вспыхнули, и тяжелые створки медленно раскрылись. Яркий рыжий свет сквозь небольшой проем вмиг затопил полутемную пещеру, и драконы сощурились, прикрыв руками глаза. Они наконец-то дошли до места, где по легендам Матерь дала жизнь первым драконам. Тугой комок боли и страданий, что он копил в своей душе все эти годы, будто вмиг растворился, Ристару стало так легко и спокойно, что помимо воли на его губах появилась безмятежная улыбка.

За вратами находилось огромное огненное озеро, в которое впадало несколько водопадов раскаленной лавы и полуразрушенный каменный мост, обрывающийся почти в самом начале. Жар будто пронизывал воздух, казалось, что в этом месте все дышит огнем; ярко-рыжее пламя отражалось даже от серых, покрытых коркой застывшей лавы сводов, окрашивая их в оранжевый цвет. После пронизывающего холода Северных гор, когда сам воздух готов был в любой момент застыть, превратившись в ледышку, покалывающий кожу жар казался дракону манной небесной.

В самом начале разрушенного моста стояла вытесанная из темного мрамора табличка с вязью ишереми: "Только те, в чьих жилах течет кровь Матери, получат ее дар, остальных же — ждет Хаос".

— Остроумию Прародителей можно только позавидовать, — улыбнулся Зангерел, также прочитав предупреждение, но увидев на лице Хасшера явное недоумение, пояснил. — Сюда бы никто кроме драконов и не смог добраться. Ты, конечно, не чувствуешь, но кислорода в воздухе сейчас ниже нормы, воздух пронизывают невыносимый для других жар и ядовитые газы — все другие бы просто задохнулись еще в самом начале пути. Не говоря о том, что если бы они каким-то чудом дошли до врат — их потуги были бы бессмысленны, ведь запечатанную душу невозможно подкупить, чтобы она пропустила того, в ком не течет кровь из ее рода. Как жаль, что эти знания для создания такого потрясающего творения были утеряны... — Зангерел погрустнел, мечтательно проведя рукой по пышущей жаром табличке. — Я бы возвел такие врата в моей Библиотеке, чтобы оградить бесценные знания от невежд, недостойный лицезреть и корешков моих фолиантов.

Подросток, нутром почувствовав новую лекцию мастера на тему "невежд и варваров", которую он обожал читать своему ученику, пытаясь привить тому любовь, уважение и священный трепет перед книгами, поморщился и тихонько попятился назад. Хасшер в поисках спасения взглянул на брата, который, подойдя к обрыву моста, задумчиво смотрел на огненное озеро. Внезапно повернувшись, Ристар лукаво подмигнул Хасшеру и шагнул вниз, чтобы через миг, расправив перламутровые крылья, взлететь к сводам белоснежным драконом. Младший Веяру радостно воскликнул и с разбега спрыгнул с моста, с плеском погрузившись в лаву, через мгновение вынырнув на поверхность темно-синим драконом.

— Ну что за дитя, — пробормотал Хранитель знаний, наблюдая за своим учеником, что вместо того, чтобы последовать за братом, с удовольствием купался в огненном озере. Кожа Зангерела стала зудеть от желания тоже окунуться в пылающий поток и почувствовать на чешуйках ласковый обволакивающий жар, но дракон, устыдившись своих низменных желаний, вздохнул, с опаской посмотрев вниз. Говорить другим, что он немного побаивается высоты, было слишком неловко. Проводя все свое свободное время в Библиотеке среди узких стеллажей, Хранитель упорно давил свое драконье начало и тягу к небу, убеждая себя, что это ему не нужно, но сейчас...

"Дракон, боящийся высоты, — скривившись, подумал он, прежде чем сделать решительный шаг в пустоту, — как глупо..."

Зангерел, обратившись в полете в отливающего золотом дракона, спикировал к безмятежно купающемуся ученику и послал мыслеобраз страшной кары в виде безжалостной порки и многочасового протирания стеллажей. Хасшер быстро проникся своим нелегким будущим и стрелой вылетел из озера, помчавшись под защиту брата.

Пролетев почти до середины пылающего озера, драконы заметили абсолютно гладкую, тянущуюся сводами вверх угольно-черную глыбу, которая, как оказалось потом, возвышалась на странном каменном острове. Через нее пробегали тонкие огненные потоки, образуя вязь ищереми, будто неведомый дракон выводил их лавой на каменном полотне. Они образовали какие-то слова, связанные между собой линии... записи сменяли друг друга в случайном порядке, что их невозможно было успеть прочитать и понять. Возле полотна Арэн драгнери, положив увенчанную костяной короной голову, лежал черный дракон, который был крупнее своих собратьев в несколько раз. Он, сощурив сверкнувшие в полутьме светло-серые глаза, лениво наблюдал за посетителями его обители.

Посланники Старейшин приземлились неподалеку от своего собрата и, перекинувшись в людей, в нерешительности замерли. Ристар, уловив на себе изучающий взгляд обсидианового дракона, коротко поклонился и, набрав в легкие побольше воздуха, начал говорить на древнем наречии:

— Айшара... Аси Ристар Веяру драгнери, ви аси сашемес мовэ эн Рагнер драгнери ами лемебнери сонуэ арэ, Матерес драгнери асмо...

— Пф-ф-ф, — черный дракон выпустил из ноздрей струю горячего пара, словно перебивая тень драконов, и вмиг обернулся перед своими посетителями в человека. — Давно я не слышал столь чистого звучания ишереми. Так давно, что невольно подзабыл его за века... Юноша, не мог ли ты повторить свою речь на языке людей, он, конечно, примитивен, но я его, к своему удивлению, до сих пор помню.

Это был очень высокий, выше Ристара на полторы головы, мужчина, с длинными, доходящими почти до пят прямыми угольно-черными волосами. У него была очень бледная сероватая кожа, из-за черных одежд выглядящая совсем белой, а из волос торчали будто выполненные из обсидиана длинные изогнутые назад рога. Дракона можно было назвать красивым, если бы не глаза — они были пронзительные: светло-серые, от которых невольно хотелось отвести взгляд — они пугали и завораживали одновременно.

— Видяший, — невозмутимо начал сначала посланник общины. — Я Ристар из рода Веяру, пришел по приказу Старейшин узнать путь, по которому должны следовать дети Матери. Со мной прибыли: Хранитель знаний Зангерел из рода Масмэри, и Хасшер из рода Веяру...

Хранитель знаний коротко поклонился, брат Ристара кивнул головой и робко замер позади своего мастера, не зная, как себя вести в присутствии знаменитого узника Энбору. О нем ходило множество легенд, и никто из общины не знал, что из них правда, а что ложь. Но известно было точно — Привратник Арэн драгнери не мог выйти за врата, навеки осужденный хранить главную ценность общины. То ли "великий черный дракон Расмэлеля" в прошлом совершил множество ужасающих преступлений и этим сильно разгневал Прародителей, что они заперли его здесь, то ли он добровольно дал навеки себя заключить без права больше видеть солнечный цвет.

— Даже так... кровь Веяру и Масмэри, — слегка улыбнулся Видящий и оглянулся на каменное полотно, которое выводило имена, выстраивающиеся в древо чьего-то рода. — Помню, ко мне приходил малец Кахалас, тоже спрашивал по какому пути идти драконам... Сколько же прошло зим? — дракон слегка наклонил голову, словно призадумавшись над этим, но почти сразу небрежно махнул рукой. — Признаюсь, я давно перестал следить за временем, ибо оно утекает сквозь лапы как лава... Но нового мне нечего ему сказать, только если повторить сказанное тогда... Так и передайте: "Будущее — в детях".

Ристару внезапно подумалось, что это Видящий виноват в том, что Старейшины одержимы устройством личной жизни каждого дракона, но он прогнал из головы эти мысли, постаравшись сосредоточиться на деле.

— Но это только если Кахаласу, — продолжил Видящий, посмотрев на дракона, — а тебя, кровь Веяру, я уже ждал давно, и мне есть, что сказать твоему роду... — Ристар смешался и весь обратился в слух. Привратник реликвии смотрел будто сквозь него, снежному дракону даже на миг показалось, что глаза Видящего стали полностью черные. — Лишь дитя, что ходит в мир живых и мертвых, принесет вам мир.

— Что? — тень драконов опешил, не ожидавший таких слов. — Дитя? Что за дитя?

— Что за дитя... хм... стыдно не знать, а еще и потомок Веяру! — Видящий подошел к полотну и положил на нее свою руку. Миг и оно замерло. Руны перестроились, а золотистая вязь уже стала показывать совершенно иное древо. Древо рода Ристара и Хасшера. — Молодые Веяру, подойдите поближе...

Хасшер робко сжался под пристальным, изучающим взглядом Привратника, но чуть ли не бегом подошел к брату посмотреть на полотно, о котором среди драконов ходили легенды.

— Прародитель Веяру, тот, кто образовал ваш род, — Видящий показал рукой с черными длинными ногтями на корни огненного древа. Имя предка Ристара и Хасшера, будто по молчаливому приказу дракона, засияло спокойным золотистым светом. — Я его хорошо помню, он был одним из двенадцати Великих, что создали процветающее государство драконов. Благородный, сострадающий... именно Веяру принял людей, что пришли с юга, и убедил своих собратьев помочь беженцам обустроиться на их землях. Совсем иным же был Менрос, его потомок, — палец Привратника переместился к имени отца братьев, которое от его прикосновения вспыхнуло ярким огнем. — Жестокий, мстительный, независимый... люди называли его "Королем Севера" и боялись навлечь на себя и своих родных его гнев, ибо он не знал пощады. — Ристар нахмурился, а Хасшер наоборот приосанился, расплывшись в улыбке. Он, в отличие от брата, любил отца и им гордился. — Мне всегда было интересно, какой путь выберут его сыновья, и станут ли они такими же яркими, как их предки... — Видящий замолк, внимательно смотря на притихших драконов и, неожиданно, показал на едва заметное имя, которое линией родства объединялось с Ристаром.