Дослушав Фросрея до конца, собравшиеся в ожидании реакции уставились на правителя. В тишине вопреки внутренней боязни сурового мага начали проскакивать смешки молодых министров. Кратон улыбнулся и все залились смехом, олицетворившим всеобщий ответ. Но древний маг с каменным лицом ждал нормального ответа от правителя. — Что за злодейский план!? — недоумевающими удивленными интонациями подогревала всеобщий смех и хохотала сама красавица министр культуры. Грозная министр образования, не желая дальнейшего ухудшения отношений с магом хранителем, глазами уткнувшись в стол, себя от рвущегося ответа заметно сдерживала.
— Фросрей просто мыслит стратегически, — кривя улыбку на общем фоне, правитель заступался за мрачного как в мыслях, так и снаружи друга.
— Успокойтесь Фросрей, вы зря стараетесь. Министр обороны в командировке на юге, сейчас здесь вас поддержать не кому, — улыбчиво призывал одуматься очередной цивильный управленец.
— Мы тут одни, нас мало, а там за периметром огромная Южная Половина, населенная по самым скромным оценкам сотнями миллионов дикарей и они плодятся и плодятся. Да пока они рассорены между собой, разобщены, не без нашей помощи и мы их контролируем, но стоит им объединиться и чтобы сдержать периметр нам придется лишиться армии полностью, — пугающий во взгляде не успокаивался маг. — И вы видите в этом что-то смешное?
— Все понятно. Все очень сложно. Но мой старый друг то, что ты предлагаешь это не вариант. Роин не даст нам тронуть свой маленький отчий край, уж поверь мне, — с дипломатичной мягкостью Кратон вынес свой вердикт. Фросрей не смел ему перечить, кивнув на тяжелом вдохе и молча удалившись в угол, из которого возник.
* * *
Незаметно в условиях жизни за стенами Армидеи наступил второй летний месяц. Роин и им утихомиренная Фиалка объявили себя парой, запланировав свадьбу на следующее лето, пока скрепив свои отношения кольцами на пальцах. В компании друзей все встало на свои места, сгладились все углы. Кристина с Джейсоном давно того желающие следом за пылко влюбленной свежей парочкой тоже обменялись кольцами. И Хьюго, наконец, остался с Алексой один на один. Перед ним был поставлен ультиматум: либо любовь, либо Инфосфера. Не задумываясь, он естественно выбрал Алексу, которой тоже предстояло измениться: позабыть о многочисленных подругах, ночных гулянках и перестроить свою личность для семейной жизни. Время измениться еще было, также обменявшись кольцами, они пока оставили открытым вопрос времени проведения официального торжества.
Все пошло своим чередом. Ребята так и оставались компанией друзей, потихоньку готовясь к взрослой жизни и о своем единстве не забывая. Задыхаясь от жара пылкой Алексы, на следующую ночь Рой преклонялся перед телом бесподобной Кристины, возвращаясь к своей любимой приторной Фиалке, также соскучившейся после привнесенного разнообразия. Со слов Кристины, несмотря на идеальность, данную с рождения, все же иметь сильное развитое тело было лучше, чем оставаться дряблой немощью. Роин всецело был с ней согласен и поэтому присоединился к их с Джейсоном утренним пробежкам и посещениям ближайшего спортзала; Алекса, Селина и Хьюго иногда составляли им компанию. Став работать над собой, при взглядах на себя в зеркало наблюдая как меняется, усиливается тело, наливаясь очертаниями мышц, в дополнение к собственному удовлетворению он получил благодарность девчонок помимо слов, выразившуюся пылкими огоньками то и дело улавливаемыми во взглядах.
Роину предстояло познакомиться с подружками Селины, в компании которых его возлюбленная была далеко не самой странной. Немногословный тихо любящий свою Фиалку он очень полюбился этим милым то и дело хихикающим созданиям с разноцветными волосами, приходящим в гости шумно попить чай. В их мире на двоих в статусе принцессы ничем не сдерживаемая Селина вела себя естественно, и Рой с удовольствием подчинялся ее глупостям и причудам. Целыми днями они могли гулять по Аламфисовой Пуще, а когда 'ночка была красивой' она будила его, и они шли бродить под здешней луной и звездами. Но Селина на первый взгляд милый ангелочек, оказалась не так уж и проста. В отличие от тех же Кристины и Алексы в своих личностях растворяющихся, естественно воспринимая и боль и переживания в рамках рисуемого эмоциями персонажа, Селина ввиду слабости Фиалки регулярно практиковала блокировку эмоций. При первой же необходимости делая это быстро и легко, Фиалку, то есть саму себя настоящую просто выключая. Вот только возлюбленная Роя улыбается, смеется и тут же раз — в следующую секунду ее глаза холодны, лишены эмоций. Например, даже при готовке ужина она запросто превращалась в холодное роботичное существо, чтобы быстро с механической точностью без мешающих мыслей порезать овощи или другие продукты. Как-то однажды через телепорт, отправившись побродить по склонам Одинокой горы они, любуясь видами природы, загулялись дотемна. Уже двигаясь обратно к арке телепорта, услышали где-то за спиной из-за деревьев леденящий нутро животный хищный вопль. Фиалка естественно дико испугалась, должна была запаниковать, начать дрожать от страха, поэтому снова оказалась заблокирована; лишенная эмоций хладнокровная Селина, взяв Роя за руку, быстро дошла с ним до светящейся арки, где их уже встречал армидейский пограничник в ставшей родной золотистой броне.
Или однажды дома вечером бесясь с Роином в специальной комнате, отведенной для поддержания идеала физической формы оснащенной всеми необходимыми для этого приспособлениями, веся на перекладине хихикая, поставив ногу на веревочную лестницу, попытавшись перебраться на нее, Фиалка упала. В этот раз страшно — угол скамьи, для качания пресса чуть задев головой, процарапав лоб до крови. Артэонская кровь, вытекая из раны ярко-синей, лишь спустя секунды остывая, обретала человеческий красный оттенок. Чтобы не лить слезы свою Фиалку в этой ситуации она естественно отключила. Рой, перепуганный, усадив ее на скамью, кинулся нажимать на кнопку вызова медицинской помощи, заодно заскочив на кухню за бинтами и пластырем. Прибежав со всех ног, ворвавшись в спорткомнату он обомлело замер увидев лишенное эмоций смотрящее на свое тело просто как на кусок мяса заменившее любимую существо играющее с вытекающей из раны кровью, ничего не чувствуя рисующее ею узор у себя на руке. Растерянный, он стоял у дверного проема, боясь приблизиться к этому нечто не обращающему на него никакого внимания. Разрешил непростую ситуацию примчавшийся Сфер белого цвета с красным крестом на железном шарообразном корпусе позади единственного глаза, в своем телекинетическом поле несущий летящие с ним рядом сложенные носилки, чемодан-укладку скорой помощи. Осмотрев пострадавшую, ввиду несерьезности травмы в обучающих целях он проконсультировал Роина как и чем обработать остановить ее кровотечение. Вынужденно с явным испугом он приблизился к ней, застыв отдавшей своего тело в его полное распоряжение. Как только обезболенная обработанная ранка оказалась залеплена пластырем направленный на него холодный безжизненный взгляд наполнив эмоциями, вернулась любимая Фиалка от слезок которую спасли его ласковые объятия. После посещения мага-лекаря, смазавшего рану под пластырем волшебной мазью, через день у нее не осталось и шрама.
Отключение самой себя у нее происходили даже в обычных житейских ситуациях. Например, дождливым вечером во время игры в карты или в какую-нибудь настолку едва Роину стоило начать жульничать и обманывать наивную Фиалку, как тут же вместо нее возникало это чуждое лишенное эмоций существо и восстанавливало справедливость. Или наоборот, отключив эмоции, мысля холодным разумом, она сама начинала мухлевать. Роину такая ее практика естественно не нравилась, он и не скрывал что это жуткое хладнокровное нечто подменяющее любимую его пугало. Да конечно, лишенное эмоциональных искажений замершее неподвижно демонстрируя как на картинке свою истую красоту, любимое лицо завораживало, но в остальном это было жутко. Видя, что ему не нравится, она даже подшучивала над ним. О чем-то беседуя, едва ему стоило отвернуться, как милый родной с детской интонацией голосок подменял безжизненный суровый тон, но оборачиваясь, он уже видел улыбающуюся красавицу Фиалку, хихикающую над ним, над своим глупым. В общем, всегда, когда нужно было решить какие-то проблемы, подавить страхи, боль Фиалка отключалась, оставалась только опирающаяся на ледяной разум Селина. — Быть женатым на артэонке это очень, ну прямо очень странно, — глядя на нее с усмешкой, приходил к выводу Роин.
И вот однажды после дня проведенного с друзьями решив приготовить ужин, они вдвоем привычно вечером находились на кухне. Селина опять решила побыстрее накрошить салат, охладив свои глаза. — Дорогая, ты могла бы не становиться этим чем-то? — мягко безо всякого давления впервые попросил об этом Роин, чем ее остановил. — Но так я буду резать долго, а так накрошу за пять секунд, — ответила ему вернувшаяся любимая Фиалка. — Можешь сесть, я сам все сделаю, — предложил Роин. — Ну ладно, покопаюсь сегодня подольше, — оставшись Фиалкой, она начала резать овощи. Подойдя сзади Рой, обнял ее, положив голову на плечо, шепотом поблагодарив за понимание. — Я все ждала, когда ты попросишь, — привычно улыбчиво детской интонацией залепетала она. — Ты долго держался! — тут же захихикав. — Ты можешь вообще больше этого не делать? — шепотом попросил он, целуя любимое ушко, открытое из-за волос убранных сегодня в хвост, мочку которого украшал отягощенный синим гранатом пусет.
— Быть всегда самой собою? — задумалась она, напряженно застыв, спустя секунды выронив нож из затрясшихся рук. — Но ведь Фиалочка... ну то есть я слаба. Слишком слаба для этой жизни, — из ее глаз вдруг сорвались нежеланные слезы. — Эй, ты чего?! — не понимая, что происходит Роин, развернул ее к себе лицом, в попытке хоть что-то прояснить, тревожно глядя в печально-синие глаза. — Ведь мы живем в страшном мире, который начинается там за стенами города. Этот мир плохой, там кто-то кому-то всегда причиняет боль, — бубня своим детским грустным голоском, она ранила его сердце, давящее сразу на слезные железы, неконтролируемо отягощавшие глаза влагой, вынуждающей быстро моргать, чтобы не расплакаться со странной любовью на пару. — Как этой Фиалке... ну то есть мне настоящей жить параллельно с этим всем? Нам повезло родиться под Светом Духа, мы здесь можем позволить себе быть счастливыми, а там... и это я еще, что такое голод себе не представляю... — в предвестии рыдания надув губки, тихонько промурлыкала она опустившая проявившие измученность глаза.
— Селиночка... милая моя, — залившуюся тяжелыми печальными слезами, периодически всхлипывающую жалея, он прижал ее к себе, первое время не зная, что ей ответить, как успокоить. Ему пришедшему извне, из глубин окружающего неидеального мира, на сложном пути прочувствовавшему близость смерти, обретя любовь и дом вот только начавшему жить, было чуждо мировосприятие существа реальных проблем не знавшего. Невинного существа живущего в покое и даже счастье, со стороны смотрящего на окружающий несчастливый мир, своим беспощадным мраком ужасающий даже в отдалении. — Ну и что теперь не жить? — не прекращая объятий чуть отстранившись, глядя на милую печальную мордашку, шепотом интересовался он у этого удивительного прекрасного создания, пальцем принявшись аккуратно вытирать следы слез на нежных щеках.
— Не знаю... я ничего не знаю, — задавленно насупившись, шмыгая носом, не поднимала отяжелевших глаз она. По уши в эту странную девчонку влюбленный, всем внутри к ней привязанный, уже слышавший нечто подобное ее вскрывшимся переживаниям из нежных уст других своих любимых красавиц, чувственное сердце обливая кровью не мог не проникаться он их тяготами. По-новому взглянуть на оставшийся за городскими стенами мрачный 'плохой' мир, о котором обретя счастье позабыл, в нынешнем женственно нежном окружении измениться наполнившись состраданием ко всему живому в процессе дальнейшей своей 'артэонизации' для него стало неизбежностью.
— Мы не виноваты, что родились в этом мире, но раз родились, то должны просто жить... Проживая жизни ради родных близких и радоваться тому, что они у нас есть. Помня обо всех тех, кто несчастен за стенами Армидеи, мы должны ценить, что имеем, — сокровенной нежностью в ее близости объятый на ходу пришел к такому выводу он, даже сам удивившись. Оценив его старания в желании утешить она, прерывисто вдохнув, чуть приподняла уголки губ в улыбке, засияв теплотой нежности в мокрых глазах.
— Спасибо любименький, — благодарно прижалась она к нему. — Эта Селина (так она называла фактическую свою вторую сущность) была нужна все эти годы, прежде всего, чтобы глупая Фиалка не осталась с разбитым сердцем. Ведь этого я боялась больше всего.
— Но ведь теперь есть я, — сам не поняв, спросил или убежденно сказал он. В ответ увидев любовную истому в прожигающем нутро синем льду посмотревших на него глаз, провалился он в блаженный покой. — Ты что малышка? Я весь к твоим услугам, ты же знаешь, в нашем мире все будет только так, как пожелаешь ты. Я никогда не допущу, чтобы тебе было больно, никогда тебя не предам, никогда, — озарил он ее смотрящую в глаза радостной улыбкой, притянув к себе вплотную, на прижатую ее голову положив подбородок, дыша ароматом любимых волос, с умиротворением чувствуя трепет маленького сердечка.
— Ты прав, кажется, теперь эта Селина уже не нужна. Хочешь, ее вообще больше не будет?
— Да нет, на случай если ударишься или порежешься — блокируй эмоции, не мучай себя. А так конечно лучше не надо, просто будь собой, той лапушкой, которую я люблю, и не издевайся надо мной. Прекрасно же знаешь когда глядя на тебя, я вижу это нечто, я... пугаюсь... мне блин реально страшно! — развеселил он ее своим откровением о страхе перед ее второй сущностью.
— Ну ладно! — смеясь, смиловалась она. — А Фиалка? — пальцем смахнув под носиком, уставившиеся на него глаза округлила в интересе.
— Что Фиалка? — напряг лоб складками он.
— Она тебя не достала? Со всей этой своей суетой, глупостью. Хочешь, ее тоже больше не будет, ее заменит тихая обычная новая Селина, которая будет идеальной женой? — мягким голоском пропела она совершенно спокойно, будто о житейской дюжинной мелочи, хлопая синими налившимся привычной детскостью глазами. Подав вперед лоб, он удивленно смотрел из-под него, 'не шутит ли?' — с застывшим изумленным вопросом в глазах.
— Я кого полюбил? — увидев свою любимую глупышку, даже сам он удивился как быстро потрясение сменилось любовной негой. Она оголила белоснежные зубки в милой теплой улыбке, его руками стиснутая за талию. — Разве не эту чудную егозу постоянно тискающую мучающую меня? — Она захихикала, прижавшись носиком к его щеке, фыркнув. — Хулиганку своим обществом меня просто опустошающую. Тебя настоящую. Как я смогу жить без всего этого милого кошмара? — спровоцировал он ее резко вырвавшийся смех. — Да и... что со мной сделают ребята, когда узнают, что из-за меня исчезла невероятная нам всем не дающая покоя, но всеми любимая Фиалочка. А? — Сияя от выплескивающейся через края нежности, она поцеловала его губы, после лицом в моральном успокоении прижалась к плечу, слышно вдыхая-выдыхая воздух из-за трепещущего в груди неуемного сердечка.
