Еще одна Ллеверлин! (Непристойное предложение 2)

— Мама... Бабушка...

Святой кентавр, они же сейчас мой единственный шанс на спасение частью мозаики на полу ресторана сделают!

— Прячься! — выдохнула я.

— Что? — не понял Лотариназ. Он обернулся. — Знакомые лица, — пробормотал отец. А меж тем "лица" выяснили у метрдотеля, где мы сидим. Времени сбежать не осталось.

— Под стол лезь и ни звука! — шикнула я. Вскочила, обошла стол и запихала папашу под него.

Мама еще ничего. У нее от встречи с инкубом приятные воспоминания остались. Я, например. А вот бабуля... Лучшая охотница племени двадцать шесть лет за пронырой, который ее единственную дочку бросил, оставив с младенцем в подоле на пороге ее пещеры. Она его арканом, что на талии вместо пояса висит, скрутит и в Храм потащит счастье моей мамы устраивать и побоку ей нынешняя жена и папашкин статус в обществе.

Мама и бабушка остановились возле столика. В их взгляде читалось осуждение. В бабушкином особенно. По ее мнению мать позор племени, а я так вообще недостойна той толики толльей крови, что течет по моим венам.

— Ну? — бабуля вопросительно изогнула бровь. — Почему этот Принцишка не здесь с тобой, а в соседнем зале рыжей человечке на палец колечко одевает?

Я вздохнула.

— Мам, потише, не нападай на нашу девочку. Ей и так досталось. Мы ее поддержать приехали, а не жизни учить. Помнишь, что в прошлый раз произошло? — ба нахмурилась.

Я скривилась. Воспоминания не заставили себя ждать. Где-то года три назад я встречалась с режиссером с шестого развлекательного. Симпатичный тридцатилетний мужчина водил меня по ресторанам, покупал дорогие украшения и, не поверите, читал стихи. Замуж не звал, постель не предлагал, но я считала, что рано еще. Всего-то год знакомы были.

Родственникам такое положение дел быстро надоело. Сколько можно на застолье согласно тролльим традициям тратится без прибыли? Он, значит, жрет, а прибыли от него нет — одни убытки! Скупая бабушкина душа скоро восстала. Однажды мы к ним приехали, переночевали, а утром я в своей постели связанного режиссера обнаружила и ба, перед соседями окровавленной простыней трясущую. Мол, лишил, супостат, невинности девочку беззащитную. И это под покровом родного дома! Я дар речи снова обрела, когда священник в Храме Афродиты праздничное песнопение начал. Много чего тогда было сказано, разбито и разорвано. Я отстояла свое право выбирать, режиссер достоинство... отнюдь не в переносном смысле, бабуля право видеть меня хотя бы раз в год, а мама, как всегда, осталась в стороне, понимая — два таких разных мира примирить сложно.

— Я справлюсь, — буркнула я, проследив за последним кусочком деликатеса, исчезнувшем во рту бабули.

— Как твоя мать? — не унималась родственница.

— С тебя точно пример брать не буду. Дедушку опять в кладовке заперла? — поинтересовалась я.

— Сейчас! — воскликнула ба. — Соседки навострились магическую сигнализацию взламывать! А его в банк сдала. На хранение. Под проценты, — она пожала плечами, посмотрела на соус на тарелке, воровато осмотрелась и облизала ее. — Какие тут столы маленькие и низкие. Ноги не помещаются, — пожаловалась она.

Лопатки на спине встопорщились. Пальцы сжались на рукояти вилки. Костяшки побелели.

— Да что там такое лежит?! — возмутилась ба.

— Моя дамская сумочка, — процедила я сквозь зубы.

Заиграл оркестр. Певичка-нимфа затянула балладу о любви и ненависти, нагнетая обстановку. Мы трое переглянулись. Кто-то должен был начать действовать или проигнорировать небольшие нестыковки, устроившие под столом возню. Я наступила на инкуба и придавила его к полу. Он пискнул. Три раза. Очевидно, не я одна решила порядок под столом навести.

— Понятно, — протянула бабушка и отшвырнула стол.

— Извините, у вас, конечно, красивые ноги, но не соблаговолите ли вы их убрать с... — папа показал на область между бедрами, где устроилась бабушкина туфелька сорок шестого размера. Пятнадцатисантиметровый каблук грозил сделать брак отца крайне несчастливым.

— Лотариназ?!

— Засранец?!

— Леди, ну зачем же сразу ругаться? Давайте мирно обсудим все проблемы и придем к консенсусу...

Лучше бы он молчал. Тролли ненавидят компромиссы. Тролли за компромиссы убивать готовы. Вот и бабуля, истинная дочь горного народа, пришла в неистовство. Глаза у нее покраснели, ноздри раздулись, губы разверзлись в чудовищном оскале. Она сорвала с талии веревку и наклонилась к папуле.

— Конец тебе, инкуб! — прохрипела она.

— Не в этот раз. Товсь! Пли!

И... Ничего не произошло! С первого взгляда. Со второго, после того, как открыла глаза, я заметила, что лицо родственницы разгладилось и приобрело умиротворенное выражение. Она выронила веревку, вытерла ручейки слез на щеках, вздохнула и произнесла:

— Что же ты со мной, подлец, сделал, а? Ой, существа добрые, что же это твориться? Меня, воительницу в дцатом поколении приворожили?

Бабулины песнопения привлекли внимание. Народ отложил столовые приборы и начал вслушиваться в стенания родственницы. Женщины ей сочувствовали, мужчина заинтересованно оглаживали взглядом ладную фигуру ба. Слишком уж заинтересованно. Некоторые уже покинули столики и, словно заколдованные, стали приближаться к ней. Они тянули руки, падали на колени и злобно косились на соперников. Кое-кто запасался подручными предметами. Сотрудники ресторана, прикрываясь подносами, бежали прочь, поминая почему-то меня недобрым словом.

Бог... Пли... И сколько же стрел амуров получило бедное не приспособленное к любви бабушкино сердце, не говоря обо всех остальных?! А меж тем мужчины приступили к охоте на объект своей скоропостижной страсти. Облизываясь, отдирая от себя руки спутниц, призывающих мужчин одуматься, они выстроились полукругом, зажав в руках скатерти, горшки с цветами и стулья. Дружно сделали шаг вперед, прижимая бабулю к стене. Оттуда прыткая добыча по из мнению никуда не должна была деться. Но они плохо знали мою родственницу. Сделав сальто назад, она очутилась у стены, улыбнулась взвывшим от предвкушения быстрой победы охотникам, и разбежавшись перепрыгнула мужской строй. Обернувшись, показала им неприличный жест и побежала в сторону выхода.

Но она просчиталась. Старичок метрдотель проворно закрыл дверь и рванул на себя синий рычаг сигнализации. Железные жалюзи поехали вниз. Дедуля крякнул и распахнул навстречу ба объятия.

— С дороги, развалина! — крикнула родственница. Она на бегу ускорилась, сложилась в клубок и вылетела сквозь стекло. Жалюзи опустились до конца. Мужчины оторопели. Покрутили головами, некоторые успели всплакнуть.

— Через черный ход! — подал кто-то здравую идею.

— Бегом, я на нее следилку кинул! — сообщил какой-то маг из толпы и двинулся к двери, ведущей к кухне. За ним последовали остальные.

Я схватила с интересом наблюдающую за разворачивающейся интригой маман за руку и потащила ее за всеми, по ходу несильно толкнув инкуба в спину. С ним я завтра побеседую на тему применения служебного положения для достижения личных целей!

Кухня опустела. На плитах одиноко скворчали сковородки и пыхтели кастрюли, на длинном столе перед выходом расположились готовые блюда, вызывающие видом и запахом обильное слюноотделение. Я уже практически вышла на улицу, когда настойчивые требования желудка добрались до головного мозга и заставили меня вернуться. Безусловно, я люблю бабушку, но и с отцом не могу не согласиться: здесь ей не там! Здесь цивилизация, и за удар по голове с последующим прикручиванием понравившегося мужчины к батарее в ванной, дабы не сбежал, полицаи с удовольствием срок исправительно-трудовых работ впаяют. На улицах Унлесс-Сити вечно дворников не хватает... Возможно, данное происшествие поможет ей осознать, что она невзирая на звание лучшей охотницы племени принадлежит к слабому полу. Иногда.

Я собрала на поднос особо аппетитные тарелочки, подхватила его и отправилась на пляж. Любое существо нуждается не только в зрелищах, коих за сегодняшний день было предостаточно, но и в хлебе. Ужин на берегу океана под вопли загонщиков станет отличным завершением трудного дня.

Бздымс! Брямс! Хрякс.

— Азриэль! — плакал мой ужин горючими слезами.

По голубой рубашке Принца Тьмы сползал мой вожделенный ужин. Мясо смешалось с пирожным, фруктами и зеленью, кокетливо повисшей на пряжке брючного ремня демона. На земле валялись осколки тарелок, чашка с отколотой ручкой и поднос.

— Ты под ноги себе когда-нибудь смотришь?!

Под них я и смотрела! Это единственная причина, почему я этого демонового выскочку не заметила. Выпрыгнул из темноты, как Сцилла из пещеры, а на меня ругается. Сам-то куда смотрел? Расположение звезд на ночном небе изучал?! Ан, нет. Судя по удаляющемуся топоту каблучков, темного целиком антропология поглотила.

— Да чтоб тебя всю ночь от голода пучило, а туалет на ремонт закрыли! Достал ты меня, урод! Вечно под ноги лезешь, я уже не знаю, что и придумать лишь бы тебя не видеть! — я топнула ногой. Ужасно хотелось расплакаться. Желательно кому-нибудь в жилетку. Ощутив, что до позора осталось всего ничего, я оттолкнула Руфима с дороги и бросилась бежать.

— Сумасшедшая! — до неслось мне вслед.

Да! Да, я такая. Реалити-шоу, остров, Принц, родственники новые и прежние свели меня с ума. Верните меня назад. В неспокойную, но размеренную жизнь: к хамам заказчикам с неопределенными желаниями, к вонючке толстяку боссу, недоеданию, недосыпанию... Ой, а что это мимо моих ушей свистит? Заклинания?! Да меня никак убить пытаются. Опять! Надоело...

Я замерла на секунду, что едва не стоило мне головы, сосредоточилась и создала вокруг себя двадцать-двадцать пять огненных шариков. Рухнула на землю, параллельно запустив шарики в тропический лес. Один из них выхватил из темноты фигуру, закутанную в балахон. Убийца, понял, что его обнаружили и поспешил убраться подальше. Врешь, зараза! От меня не уйдешь! Я вскочила на ноги и припустила за ним.

Наверное, впервые за всю историю существования Гильдии Убийц, жертва отказалась смиряться с принятым за нее решением и даже попыталась накостылять убийце.

Мы бежали через пальмовую рощу, заросли тропического плюща. Он отстреливался от меня кислотными стрелами, швырялся воздушными лезвиями, но мою алмазную кожу так просто было не пробить. Не беспокоясь о безопасности, я вкачивала всю энергию в огромный огненный файл в занесенной для броска руке. Он уже достиг размера моей головы, но я считала его еще маленьким.

Неожиданно роща кончилась. Мы выскочили на береговую линию в непосредственной близости от большого костра, сложенного из пальмовых листьев и толпы разукрашенных аборигенов, исполняющих под одинокой кривой пальмой ритуальный танец. Убийца остановился, попятился и уткнулся в меня.

— Простите, — в темноте капюшона блеснул багровый отблеск нечеловеческих глаз. — Не разглядел вас в темноте.

— Да ничего страшного! — отмахнулась я, завороженная танцем.

— До следующей встречи, — мужчина откланялся.

— А... — опомнилась я, но было поздно — балахона исчез!

Не дали мне Мойры ума. И сообразительностью обделили, старые бестии! Упустила из рук шанс рыло сопливое Самой Честной Гильдии Убийц утереть. Ну, ничего. Балахон сам сказал — свидимся. Тогда-то и выясним, кто из нас по травке ходить достоин, а кто лежать под ней, для надежности гранитной плитой придавленный!

Костер выбросил в воздух сноп искр. Аборигены заулюлюкали, выхватили из костра горящие листья и принялись на манер копий бросать их вверх. Эй, да они кого-то сбить с верхушки пытаются! И кого же угораздило в завирушку угодить?

Я подобрались ближе. Ноги увязли в куче одежды. Я недоуменно нахмурилась, подняла рубашку, штаны, жилетку, трусы... Это не аборигены! Это мужская половина ресторана, и, похоже, добычу они свою в отличие от меня загнали. Сейчас пользовать начнут! Пора спасать прошлое поколение. Думаю, бабуля, урок усвоила.

— Рразойдись! — рявкнула я, прыгая прямо в костер.

Мне-то все равно, а вот парни неизгладимое впечатление получили. Вместе с ожогами от брызнувших в разные стороны углей и искр.

Продолжение следует ))) завтра приглашаю на Идеального Мужчину )

Мужиков удалось разогнать без особых последствий для целостности их шкуры. Хотя некоторых, признаюсь откровенно, хотелось не отпускать живыми. Чего я только не наслушалась про бабулю и про то, что они с ней сделали бы, не вмешайся я в предопределенный ход событий. Охальники! Половина парней ей в сыновья годиться, а вторая во внуки, а все туда же...

Бабуля мне, конечно, спасибо не сказала. Нос гордо вздернула и заявила, что все у нее было под контролем. И вообще, она себе компанию для совместных романтических пристойных прогулок под луной присматривала. А почему с пальмы? Так с пальмы-то виднее! И луну и кандидатов...

Сегодняшний "не мой" день" плавно перетек в "не мою" ночь. Настроение испортилось, голод усилился, злость возросла в два раза. Махнув рукой на родственницу и ее замшелую гордость, я потопала по пляжу подальше от костра, где темнее и никто не увидит... Чего? Я сама не знала, чем буду под покровом ночи заниматься. Плакать не хотела, убивать было некого. Остается только купание в теплом океане.

Я разделась, разулась и с разбега погрузилась в теплые океанские воды. Плавание сгармонизировало душу с телом. После полутора часов физической нагрузки оно стало таким же вымотанным, но по крайней мере ко мне вернулось желание упасть на кровать и спать лет сто без перерыва.

Я пыталась застегнуть топ парадно-выходного купальника, когда на мои плечи легки широкие ладони и стиснули их. Реакция последовала незамедлительно. Размахнувшись головой, я ударила нападающего в голову. Руки отклеились. Позади раздались приглушенные ругательства. Обернувшись, я увидела медленно пятящегося назад Тигренка...

— Ты?! Давай посмотрю, что там! — я бросилась к мужчине и протянула руки к полосатой полумаске.

— Нет! — он отшатнулся, не отнимая сложенных домиком ладоней от области, где обычно находится нос.

— Почему? Под маской что-то страшное? — я испугалась. Возможно, красивое у стриптизера тело, а все остальное не очень. Точнее, совсем не красивое.

— Теперь да! — хлюпнул носом Тигренок. — Тьма! И угораздило же меня с тобой связаться... — проворчал мужчина.

— Это не Тьма, это Руфим тебя угораздил, — съязвила я, сложила на груди руки и отвернулась. Помощь он не принимает, о встрече со мной жалеет, о чем с ним разговаривать? Ругаться? Для этого у меня Принц есть. Тигренок желания кричать и брызгать слюной не вызывает. Зато его очень хочется почесать за ушком, хвостиком и над бровью.

— С чего ты взяла? — спросил стриптизер.

— Не оправдывайся. Я знаю, что он тебя для меня заказал! — фыркнула я.

— Ты соображаешь, что говоришь? Один мужчина заказал другого для своей невесты? — Тигренок захохотал.

Мда, звучит бредово, но не невозможно! Отличный способ расстроить свадьбу — застукать невесту в объятиях другого желательно за пять минут до начала церемонии в Храме. И совесть чиста и подарки можно себе оставить, а еще с парой жалостливых подружек невесты в джакузи искупаться!