А что касается меня... Я — попросту отвлекающий манёвр, призванный запутать тех магов и церковных иерархов что могут проникать в астрал достаточно глубоко дабы заметить след оставленный демоном. А за мной этот след тянется почему-то едва ли не сильнее чем за архидемоном что нас сюда забросил. И меня уже списали в расход. Но знание даже небольшой части правды способно спасти нас обеих — и я узнал всё это потому что... Додумать мысль не получилось — всё моё существо на мгновение скрутила дичайшая боль. Я рождался вновь, краем сознания отметив ухмыляющуюся физиономию Кетрила и беспристрастную крылатую фигуру. Неужто друг упросил высшие силы просветить меня? И какой им в том резон — ведь по рассказам солдата оставшиеся ангелы не вмешиваются в дела смертных? Хотя минуту назад я был бесплотным духом, но сейчас представляю собой нечто вроде зародыша — пока её не наделённого глазами, зато уже отрастившего восемь конечностей. О, чёрт! Как я в таком облике в местное общество впишусь?
Я наблюдал за своим ''рождением'' со стороны находясь в каком-то кратере по которому хаотично метались закорючки смахивающие не то на скандинавские руны не то на египетские иероглифы. Изредка в их мелькающую круговерть снаружи кратера бросались какие-то существа, мгновенно превращающиеся в ворох неаккуратно нарубленного фарша и вперемешку с серым песком усыпающим склоны падающие в середину воронки. Там находилось что-то вроде кокона — трёхметровой округлой штуковины вяло перебирающей короткими щупальцами наваленный у подножия фарш. Сквозь пульсирующие стенки кокона кое-где просвечивали сегменты хорошо знакомого членистоногого тела свернувшегося в клубок и сейчас сверх всякой меры фонящие энергией жизни. Конечности стремительно росли, и панцирь трескался словно древесная кора и тут же срастался, обзаводясь характерными отметинами и постепенно приобретая фактуру не то напильника, не то той же древесной коры. Зародыш был опутан доброй дюжиной пуповин и рос как на дрожжах — прошло не больше получаса, и мне даже не успела наскучить как пляска таинственных символов как мои уши резанул странный звук — словно исполинская струна завибрировала. За ту долю мгновения что мой бесплотный дух оборачивался к кокону (который я и опознал как источник звука) расстояние между нами сократилось вдвое. До этого я мог только висеть на одном месте и поворачиваться в стороны и через себя, а тут за пару мгновений меня внесло прямо в воссозданное тело. Вопреки ожиданий новых приступов боли не проследовало — возможно её затмила череда бессвязных галлюцинаций, сопровождающихся вспышками непонятного страха и неудержимым желанием куда-то бежать. Забарахтавшись словно перевёрнутый на спину таракан, я в мгновение ока прорвал свой кокон и оказался на свежем воздухе.
Помянув лишний раз исконно русскими словами 'джинна' и всю его родню до седьмого колена включительно я кое-как утвердился на лапах и пощёлкал клешнями. Созданное за половину часа тело не шибко отличалось от того инсцектоидного ужаса в котором я гонял чертей на пару с Кетрилом — разве что темно-серый хитин стал гораздо толще и приобрёл шероховатую фактуру. Те же клешни богомола, то же туловище сколопендры, те же лапы таракана. В человеческой половине изменений тоже не нашлось — только липкие ошмётки и какая-то слизь оставшаяся от кокона заставляли меня содрогаться от омерзения. Но это было проблемой до первого водоёма — а вот внезапно прорезавшийся голод беспокоил меня куда сильнее. А ещё то что обычным, человеческим ртом четырёхметровое тулово сколопендры прокормить будет затруднительно.
Таинственные символы кружились всё медленнее, и в кратер больше никто не прыгал — поворошив лапой ошмётки скатившиеся к кокону и напрягши напряжение я прикинул как выглядели существа нашедшие свою гибель в круговерти странных символов. Гибрид ежа и ужа, не иначе — по сравнению с ними даже я выгляжу не слишком мерзко. Неужто, я попал в местный Чернобыль? Хотя, немытые крестьяне которые сожгли меня в припадке религиозного мракобесия слабо вяжутся с такой теорией, тем более что мы с Серёгой оказались в мире с магией и говорящими деревьями.
За этими мыслями я и сам не заметил как символы прекратили своё вращение и начали затухать — и тут же окружающий мир стал наполнили звуки — далёкий рёв, и панические крики. Гм, наверно радиоактивные мутанты напали на немытых крестьян... Остаётся мысленно пожелать первым приятного аппетита и уматывать куда подальше. Собравшись с духом, и пощёлкав клешнями для пущей уверенности, я начал подъём по склону кратера. Воспоминания о мучительной смерти пришлись как нельзя кстати и из кратера я вылез морально готовый защищать свою жизнь всеми доступными методами. Естественно, потребность в этом не заставила себя долго ждать.
* * *
Наконец-то вырвавшись из тесного прохода Крис оглянулся по сторонам — они находились в каком-то дворике, заваленном всяческим мусором. По сторонам виднелись хозяйственные постройки с заколоченными дверями и окнами, всё было старым и обветшалым. Никаких тварей поблизости не было видно — видимо их всех привлекла паникующая толпа. Но резня происходит буквально через улицу — и вряд ли твари остановятся перебив людей у ворот. Братья остановились у первой попавшейся двери и Гарольд хорошенько наподдал по ней ногой, отчего та мигом слетела с петель. Прибитые поверх косяка доски полопались обдав здоровяка облаком древесной трухи, отчего Гарольд отпустил короткое проклятие и протирая глаза шагнул внутрь. Замешкавшегося у входа южанина Крис недолго думая втащил в дом за шкирку. Гарольд же поднял валяющуюся на полу дверь и вставил в косяк, подперев куском какого-то стеллажа. Оказавшись в относительной безопасности братья тем не менее не теряли бдительности — крики заживо пожираемых людей им в том здорово помогали.
— Вай, плохой день! Я тюк бархат терять, ишака терять, копьё терять! — вдруг выдал южанин — И тут гапурр-раввакк! Говорил мене отец — не ходи к зеленокожий безбожник, на восток ходи торгуй!
— Да тихо ты! — не выдержал Крис — Сейчас твари на твои вопли сбегутся!
— Ай, зачем обижаешь? Гапурр-раввак тупые быть совсем, в дома не ходить.
— Гаурп... Чего? — спросил Крис пытаясь понять почему он треплется с косноязычным южанином, рискуя привлечь внимание тварей.
— Гапурр-раввак былина быть. Давно-давно в Ишкимотар-Барак зверь прилетай. Баран таскай, козёл таскай, верблюд таскай. А вслед за ним много-много гапурр-раввак прибегай и всех сожрать пытайся. Султан мамелюков посылай — мамелюков много погибай но гапурр-раввак все подохнуть. Султан радоваться, хотеть пир делать барана резать — да вот пастух идти смотреть — а баран всё стадо гапурр-раввак уже...
— Всё-всё, хватит! Уймись, потом легенды рассказывать будешь.
— Зверь убивать надо!
— Отлично, расскажешь свою легенду барону. Он, насколько я понял обожает охоту на всяких чешуйчатых гадов. А пока заткнись! — Процедил сквозь зубы Гарольд. — Крис, как думаешь баронская дружина справится с этими тварями? А то мне как-то неуютно.
— Ты всерьёз надеешься отсидеться тут? Если нас учуют, эта трухлявая хибара долго не протянет.
— Брат, ты всерьёз думаешь что они смогут сожрать такую прорву мяса до вечера? Я думаю что нет, а сытый лис в курятник не полезет.
— Родерик обещал обернуться не позже чем к вечеру. Причём вместе с этим сэром, как его?
— Сэр Говард. Уверен что сей благородный рыцарь взял с собой всю свою дружину...
— Как раз тогда, когда в городе происходит невесть что. А виноват во всём этот гнусный фокусник, Седрик. Зря я его не удавил сразу же.
— Мы и так от стражи еле отделались.
— Пресветлый Создатель! Ты хоть понимаешь что произошло? Сколько народу погибло? А стукни я этого фокусника чуток посильнее, то ничего бы этого не было!
— Не пялился бы ты на задницы орочьих баб — то прошли бы мы мимо этого некроманта и не заметили...
— Вай, что я слышать! Поганый удур-гуррак всё это учинить? Ууу! Мой дядя пока руку не терять с гуррак воевать, удур-гурак не любить сильно!
— Всё! Замолчали оба и сидите тихо. — Буркнул Гарольд и уверившись что Крис и так и не представившийся южанин замолчали зашел в ближайшую комнату и попытался тихонько подойти к окну на улицу. Увы, старые рассохшиеся доски не способствовали скрытности, громко скрипя при каждом шаге.
Впрочем, судя по всему скрип не привлёк ничьего внимания, рёв и крики доносящиеся снаружи постепенно сменились звуками грызни — словно дворовые псы грызлись за объедки. Откуда-то доносились ритмичные выкрики орков — похоже зеленокожие на стене смогли сдержать напор тварей и теперь подбадривали себя, взывая к духам предков. Приблизившийся к забитому досками окошку Гарольд прислонил своё копьё к стене и стал ковырять щель между досками ножом. Приникнув к ней здоровяк почти сразу же отпрянул с лицом выражающим крайнее отвращение и тихонько выругавшись сплюнул под ноги. На немой вопрос Криса здоровяк развёл руками и буркнул что-то невразумительное.
Крис и так догадался что там увидит — и потому не стал выглядывать. Живя в глуши, средь вековечных лесов братья навидались всякого, и у Криса не было ни малейшего жлания смотреть на объеденные тварями человеческие останки. Да и сами твари не вызывали у парня ничего кроме отвращения — скрюченные, горбатые, с непропорциональными конечностями разной длины. Одни были похожи на гигантских уродливых выдр, другие — на рыб отрастивших лапы, а третьи не были похоже вообще ни на одно животное известное Крису. Пожалуй единственное что объединяло этих монстров — это кровожадный нрав. Крис припомнил байки деда Феро — ушлый старик предпочитал не распространяться про службу в королевской гвардии, и братья узнали этот факт его биографии всего пару недель назад. Причины сподвигшие его переселиться в глушь после потери ноги дед так и не открыл, но вот баек о всяческих монстрах братья за свою жизнь наслушались вволю.
Химеры. Появление таких существ было напрямую связано с драконами. Где поселялся дракон, там живые существа начинали изменяться и плодились как саранча. Сначала менялась всякая мелкая живность, затем крупная, дальше — растения и в конце концов очередь доходила до людей. Орки не менялись вовсе, а у людей изменённым рождалось только потомство... Для братьев до этого дня это была просто очередная страшная байка, тем более что ровесники в один голос уверяли что химеры — чушь и выдумки. В селе были популярны другие байки — про болотные огоньки заманивающие путников в трясину, кикимор увешанных ожерельями из человеческих костей, и дриад душащих лесорубов корнями. Ну ещё конечно, про Сэра Ворнара — благочестивого паладина рубящего драконов в капусту, и не требующего почестей. Ох, не помешал бы тут этот легендарный рыцарь — одна беда, судя по преданиям он геройски погиб сотни полторы лет назад. Волшебный доспех бесследно пропал, ну а оружие хранится в сокровищнице Императора Нуминда VII. Вобщем на чудесные артефакты населению Гызовата надеяться резона нет — разве что тот кусок хрусталя что Крис обнаружил в руке по пробуждению. В любом случае, парень не имел ни малейшего представления что это такое — так что оставалось дождаться возвращения Родерика и отдать артефакт ему. Крис ничуть не сомневался что маг силы легко пробьётся в город, а поскольку они находятся не так далеко от ворот — наверняка должны расслышать шум боя, и тогда можно будет выдвигаться. Родерик наверняка разберется что это за глиф и зачем он нужен. Лишь бы не оказалось слишком подзно...
Парень достал глиф из кармана и со злостью уставился на плавающую в нём руну — кто знает, а что если достаточно просто разбить этот кусок горного хрусталя чтобы исправить положение? Хотя вряд ли эта штука является чем-то вроде манка для химер — иначе бы братьев уже давно сожрали. Да и пытаться уничтожить неизвестный артефакт — занятие заведомо опасное.
Крис уже собирался спрятать глиф обратно в карман, как руна плавающая в нём задрожала — и перед взором Криса предстал город. Вне всякого сомнения это был Гызоват — и дела в городе шли из рук вон плохо. Новые монстры из воды больше не лезли, но портовый район был полностью забит неуклюжими ракообразными тварями, размером с лошадь. Эти химеры за считанные минуты ломали своими клешнями как бедняцкие хижины, так и крепкие бревенчатые здания портовых таверн и борделей. Искалеченные падающими брёвнами люди наверняка становились лёгкой добычей. Возле стены отделяющей портовый квартал от прочего города вяло шевелились несколько осьминогов превышающих размерами крабов-химер втрое. Увы, большие мишени были первоочередной целью для лучников — и теперь осьминоги были утыканы стрелами словно ежи иголками, и судя по всему уже агонизировали. Но стражники на стене не смогли порадоваться победе — их разрозненные останки уже доедали мелкие химеры. Видимо мелкие твари взобрались на стену, и перебив стражников ринулись дальше в город — к наибольшему скоплению добычи...
Словно убедившись что зритель достаточно напуган картинка приблизилась — по одной из улиц, стуча по брусчатке хитиновыми лапами бежал очередной урод. Длинный, гибкий хвост напоминающий туловище сороконожки был увенчан с одной стороны клешнёй словно у рака, ну а с другой — верхней половиной человеческого торса, кроме рук и головы доукомплектованной ещё парой конечностей вроде передних лап богомола. Но сильней всего юношу поразило лицо нового монстра — как две капли воды похожее на лицо человека сожженного при всём честном народе. Лицо перекошенное яростью и страхом, прямо как в тот злосчастный день — закончившийся гибелью пятерых односельчан. Колдун вернулся с того света.
* * *
Едва выбравшись из довольно глубокой воронки я сделал несколько немаловажных открытий — во первых я находился в какой-то деревне. Второе открытие попыталось укусить меня за переднюю лапу, и было рефлекторно схвачено лапами богомола, после чего хрустнув костями впечаталось в грунт. А затем ещё раз — после чего перестало вырываться и захрипев, обмякло. Больше всего сие агрессивное существо походило на акулу, зачем-то отрастившую три пары когтистых лап. И к тому же, гибкое как выдра и утыканное костяными шипами в палец длинной. Убедившись что моя теория про набег мутантов подтвердилась я недолго думая задал стрекача — тем более что по улице нацелившись на меня уже бежала пара тварей.
Бег по пересечённой местности с недавних пор стал для меня чем-то вроде хобби, и я наивно считал что бежать по по улицам человеческого селения тем более не составит для меня труда. Как это не прискорбно, но я снова ошибся — пару раз на дороге попадались перевёрнутые телеги и кучи какого-то хлама, которые приходилось огибать сбавив скорость. Твари жрущие человеческие тела попадались куда как чаще. Некотрые бросались наперерез — но тут я шарахался в сторону или подпрыгивал, отчего отяжелевшие от съеденной человечины твари промахивались. Иногда они кидались в погоню — но быстро отставали. Но самым главным моим просчётом было то что я надеялся бежать по улице покуда село не закончится. Увы — это явно было не село, и не деревня. Скорей всего это было что-то вроде города, хоть и состоящего сугубо из одноэтажных бревенчатых изб да глинобитных хижин, ко всему прочему построенных без какого-либо общего плана отчего улица по которой я бежал петляла как пьяная и в конце концов кончилась, уткнувшись в бревенчатую стену.
