Если такое... впереди... она очень хорошо понимает теперь, почему был столь жесток Кайден. Эшли вспоминала его объятый биотическим сиянием кулак и теперь понимала, что Кайден в этот момент был удивительно спокоен. В нём не было злобы, в нём не было раздражения. Он просто... просто делал всё, чтобы решить возникшую проблему. Может быть... Не может быть, а точно... Точно, он был напряжён, взволнован. Но он не хотел убивать других разумных органиков. Пока не хотел убивать.
Биотик. Офицер-биотик. Лейтенант. Один из тех, кто служит на "Нормандии", сумевшей каким-то образом уложить на планету слывшего до недавнего времени маловразумительной легендой Жнеца.
Как рассказывали чуть позже местные жители, приходившие в лагерь, уложить Жнеца земному военному кораблю помогла странная, невиданная ранее активность местной инфраструктуры — тех же, к примеру, энергетических накопителей. Эшли слышала и о том, что сыграли свою роль и климатические установки. Раньше она не знала о том, что вот так нестандартно можно было задействовать вполне обычные агрегаты для того, чтобы обездвижить такого гиганта. Сколько там было в нём метров "от макушки до пяток"? — Километр, два? Вполне возможно, что два.
То, что этот корабль, внезапно появившийся над планетой и совершивший посадку, был просто огромен, Эшли Уильямс осознавала чётко и полно. Мало какой крейсер Альянса смог бы атаковать Жнеца в космосе. А тут, на планете, ему противостоял разведфрегат. Небольшой юркий корабль. Совершенно не предназначенный, да и не приспособленный к тому, чтобы воевать "в линии". Тем более — в одиночку против таких монстров.
Археологи собирались, готовились к переезду на новое место. Упаковывали личные вещи, аппаратуру, приборы, инструменты. У периметра лагеря выстроилась колонна грузовых и пассажирских колёсных машин. Эшли слышала, как учёные и техники передавали друг другу распоряжение доктора Уоррен: подготовиться к переезду на новую площадку. Значит, лагерь космопехов Альянса вскоре останется без этих беспокойных и малоуправляемых соседей.
В лагерь снова прибыли представители местной администрации района. Доктор Уоррен уединилась с ними в своём офисе. Домики... Часть этих быстросборных домиков принадлежала местной власти, часть — небольшая — три-пять штук, находились в ведении археологов. Сейчас эти домики разбирались, части складировались, проверялась комплектность, велись работы по упаковке и погрузке на транспортёры.
Эшли успела осмотреть несколько опустошённых балков. Голые стены. Всё как обычно. Вряд ли ей, командиру взвода космопехоты, разрешат перевести в эти балки часть своих солдат. Вряд ли. Да и не нужно их сюда в эти домики переводить. Палатки... намного привычнее, обычнее. И как-то ближе и ей и её людям. Если же подумать... то палаток скоро будет недостаточно для выживания. Придётся переходить на землянки, блиндажи. Рыть окопы, ходы сообщения, щели. Если над планетой зависнут несколько таких "креветок"... только такие сооружения, как блиндажи и землянки смогут хоть как-то помочь снизить потери в личном составе. Не исключить, а именно снизить.
Теперь космопехотинцам предстояло воевать. С реальным противником. С десантом, который придёт на Иден-Прайм — и не только на Иден-Прайм — с бортов таких вот гигантов. И этот десант будет очень многочисленным.
Геты... Мало кто мог бы совсем недавно, несколько суток тому назад, аргументированно доказать, что они обязательно появятся столь далеко от Вуали Персея. А теперь, когда геты десантировались с борта этого Жнеца... становилось ясно: предстоит война с машинами. С роботами, вооружёнными уже не виртуальным, а полноценным искусственным интеллектом. С роботами, стреляющими без промаха, не ведающими страха, неуверенности, колебаний. Действующими быстро, часто — с недоступной никакому разумному органику скоростью и точностью. Война предстояла... страшная.
Эшли думала об этом, занимаясь обычной ежедневной командирской рутиной. Она не особо отмечала, что и как делает сейчас, не особо задумывалась над тем, что следует сделать в ближайшее время. Как-то всё это... автоматизировалось что-ли... Да, она всегда хотела служить в армии, для неё армия стала домом, стала семьёй. И теперь, всё глубже и полнее осознавая факт приближения реальной большой войны, Эшли спрашивала себя, готова ли она к такой войне. Именно она, командир взвода космической пехоты Альянса. Сержант ВКС.
Ответ "да" выглядел... блёкло. Может быть, если бы речь шла об обычном межрасовом конфликте, хотя бы с теми же турианцами, Уильямс, внучка боевого генерала, была бы более уверена и однозначна в своём ответе. Став свидетелем противостояния фрегата и Жнеца, пережив атаку дронов на обитателей лагеря, увидев индоктринированных, а может быть — одурманенных людей, напоминавших пациентов земных психиатрических клиник, она понимала всё полнее, глубже и острее, что её к такой войне, которая надвигалась, не готовили. Совершенно не готовили или, может быть, в лучшем случае — готовили недостаточно полно.
Челнок "Нормандии", отвозивший к фрегату Маяк, вернулся. Водитель посадил машину, вышел из кабины, сел на траву, включил инструментрон.
Кайден не появлялся, дежуривший по лагерю космопех недавно доложил, что лейтенант по-прежнему работает с документами. А если к нему наведаются ещё эти представители местной администрации... Аленко задержится здесь надолго.
Водитель челнока спокоен, он никуда не торопится. Сидит, читает что-то на инструментроне.
— Сержант, прибыли местные полицейские. Задержанных лейтенантом Аленко людей передали им, — доложил быстрыми шагами подошедший к Уильямс космопех-дневальный. — С ведома лейтенанта, сержант, — уточнил солдат. Эшли кивнула, козырнула, разрешая военнослужащему быть свободным.
Значит, и эта проблема решена. Вместе с задержанными наверняка полицейским были переданы пистолет и содержимое того "схрона". Вполне возможно, солдат-космопех видел не всё и не обо всём ему сказали, но и то, что он понял, было вполне достаточно для осознания: очень скоро многое изменится.
Присев на валун, Уильямс достала из вещмешка брикет пайка, вскрыла оболочку, положила брикет на камень, дожидаясь, пока закончит работу "печка". Есть холодный паёк не хотелось — было время для того, чтобы разогреть пищу.
Мысли Уильямс упрямо возвращались к Кайдену. Чем-то он её очень заинтересовал. И, как, приступая к еде, понимала Эшли, заинтересовал надолго.
— Не возражаете, если я приглашу вас в челнок, сержант? — раздался голос Аленко. Эшли едва не вздрогнула от неожиданности: лейтенант подошёл так тихо и незаметно. — Там мы сможем перекусить в более комфортных условиях.
— Не возражаю. — Эшли встала, закидывая вещмешок на спину.
Садясь за столик в салоне челнока, она взглянула на лейтенанта.
— Похоже, мой взвод скоро останется в одиночестве.
— Археологов переводят на другую площадку, — подтвердил Кайден, распаковывая свой пайковый брикет и дожидаясь, пока закончит работу "печка". — Здесь, в окрестностях, я уверен, предостаточно протеанских артефактов, — он замолчал, взял ложку и принялся за еду.
Несколько минут в салоне царила тишина, но Эшли отмечала, что эта тишина — не вынужденная, а естественная. Да, Кайден... бывает разным. Он может быть очень немногословным и... удивительно ненавязчивым. Да, он пригласил её, командира взвода космопехоты на борт фрегатского челнока, хотя мог бы это и не делать. Может быть, это действительно выглядит... стандартным.
Может быть, но для неё это важно: не она, он проявил к ней внимание, которое, конечно же, мог и не проявлять. Он — лейтенант, офицер, а она — сержант. Дистанция, разница, субординация и всё прочее давали ему огромные преимущества, которые... вполне возможно, для него сейчас не были ни существенными, ни необходимыми.
Ничего особенного не происходит: она, сержант космической пехоты ВКС Альянса систем и он — лейтенант ВКС Альянса Систем — сейчас Эшли не была интересна или важна его специальность — просто обедают, а может быть — даже ужинают на борту челнока.
Всё же Эшли было приятно чувствовать, что это — не просто совместный "приём пищи" двумя командирами, пусть и разноуровневыми, пусть и разноранговыми. А когда, собственно, им, командирам, ещё и общаться, как не во время этих самых приёмов пищи? Времени свободного практически нет, обязанностей — тьма. Да ещё ведь ясно, что Кайден надолго здесь... не задержится. Он обязательно вернётся на фрегат.
Если уж представители местной власти побывали в лагере археологов и, как сумели, разобрались с местными "возмутителями спокойствия", передав этих "посторонних" лиц в руки местных же правоохранителей, то оснований задерживаться здесь, среди космопехов, остающихся временно не у дел, у Кайдена совсем мало. Если...
Если одним из этих оснований не станет для Кайдена она, сержант Эшли Уильямс. И, поскольку для космопехов её взвода в самое ближайшее время здесь, на этом самом месте не будет никакой работы, то она вполне может немного отвлечься от ежедневного армейского коктейля и вспомнить, что она не только сержант космопехоты, командир взвода, но и девушка. А Кайден — не только лейтенант, но и юноша. Интересный, привлекательный, приятный... не только собеседник...
Господи, ну зачем она так быстра?! Они — едва знакомы, он вообще старается на неё не смотреть, сосредоточившись на еде. Она, конечно, на него посматривает. С интересом. Он понимает это и не препятствует ей. Водитель... сидит спиной к салону, так что... Нельзя, конечно, его недооценивать, он многое может чувствовать.
— Лейтенант, разрешите... — Эшли откладывает в сторону упаковку, протирает пальцы и ладони салфеткой.
— Уильямс, мы с вами — не на плацу. Так что давайте пока... без чинов. — Аленко облокачивается на спинку кресла, взглядывает на Уильямс. — Предполагаю, вас тоже скоро могут перебросить на новое место для выполнения новой задачи.
— Так и будет. — Эшли в этот момент не знала, как следует обращаться к Кайдену. Да, ей была понятна формулировка "без чинов", но вот так сразу, с ходу обратиться к нему, лейтенанту, по имени... Может быть, она напрасно опасается?
— Кайден... Простите... Этот бой... — несмело сказала Уильямс, пересилив своё нежелание переходить на общение "без чинов" очень уж быстро.
— Мы готовились к нему, — сказал Аленко. — Задолго до появления нашего корабля в этой звёздной системе. Готовились. И потому... смогли решить ситуацию в свою пользу. Или... хотя бы начать её решать. Пока что мне ясно — ситуация ещё не решена до конца. Жнец... только обездвижен, он не уничтожен, не подчинён нами. Так что... всё ещё очень быстро может измениться, — помедлил Аленко, — в ту или иную сторону. А бой... Мы действительно использовали часть возможностей планетной инфраструктуры. Предстоят, я понимаю, большие восстановительные работы.
— Это значит... — несмело продолжила Уильямс.
— Это значит, что, скорее всего, фрегат в ближайшие сутки-двое с планеты никуда не уйдёт, Эшли, — сказал Кайден, смутно осознавая, что первым дал возможность собеседнице очень серьёзно и существенно сократить дистанцию в общении.
Услышав своё имя из уст гостя, Эшли испытала сложные ощущения, а уж о чувствах она в эту минуту вообще опасалась как-то помыслить логически. Слишком приятно было слышать своё имя из уст Кайдена. Он первым сделал большой шаг ей навстречу, назвал её по имени, а не по званию, не по должности. Хотя... мог, конечно. Мог. Но назвал... по имени.
Чаквас видела на своих индикаторах, как меняются показатели состояния здоровья Кайдена и понимала, что лейтенант... влюбился. Он, безусловно, был счастлив осознавать, что столь острые и глубокие волнения не придётся "оплачивать" часами жуткой головной боли, хотя в эти минуты вряд ли задумывался над такими вещами сколько-нибудь определённо. Он был счастлив и наслаждался этим в полной мере.
— Я рада, Кайден, что... фрегат останется на планете ещё на несколько суток, — тихо сказала Уильямс, глядя прямо в лицо сидевшего напротив молодого человека. — Вы не будете возражать, если мы пройдёмся. Полчаса... у нас есть.
— Не буду. — Кайден встал, первым спустился по трапу на землю и подал Эшли руку. Обернувшийся к ним водитель челнока увидел, как сержант космопехоты помедлив, опёрлась на протянутую лейтенантом руку и, спустившись, на правах хозяйки лагеря, повела гостя к его границе. Вскоре Эшли и Кайден неспешно шли по тропинке.
Они говорили несколько десятков минут. Говорили, чередуясь, не переходя к длинным затянутым монологам. Эшли нравилось, как слушает её Кайден, как он нетороплив и спокоен. Ей казалось, что он даже несколько расслаблен. Может, потому, что они уже достаточно далеко отошли от лагеря с его искусственной упорядоченностью и теперь находились среди почти не тронутого цивилизацией леса, а может, по какой-то другой причине.
Уильямс очень хотелось верить, что Кайден будет с ней долго. Очень долго. Предчувствие войны не оставляло Эшли, оно становилось для неё привычным, завоёвывало право на постоянное размещение где-то в уголке сознания.
Если впереди такая война, то эти мирные, спокойные минуты... будут очень дорогими, когда о них придётся только вспоминать, снова и снова оживляя их в памяти. Тогда, когда вокруг будет война. Страшная война. С огромными потерями, разрушениями, утратами. Почти непрерывные и тяжёлые бои. Отступления... Да, да, отступления, ибо враг, на стороне которого — такие корабли, как этот Жнец, вряд ли сразу сам начнёт отступать под нажимом войск Альянса Систем, к примеру.
Бесконечных отступлений не будет, но отступать... особенно в первые часы и дни, придётся. Враг должен будет проявить свою силу и мощь, чтобы убедить обитателей галактики хотя бы в серьёзности своих намерений, а уж потом — в своей способности и готовности навязать им, разумным органикам, свою волю.
Эшли не чувствовала себя готовой рассуждать на тему оккупации или плена. Даже внутренне. И это её очень настораживало. Обезумевшие люди — и гражданские и военнослужащие — произвели на неё, сержанта космической пехоты сложное, тяжёлое впечатление. Если враг может вот так просто влиять на психику разумных органиков... Никакого плена не будет. Будет либо жизнь, либо... смерть. Полная и окончательная. Смерть не тела — сознания, ибо безумец — уже другая, совершенно другая личность, несмотря на то, что внешне он часто неотличим от психически нормального человека.
— Кайден... расскажите... о себе, — попросила Эшли, пытаясь отстроиться от размышлений о незавидной судьбе индоктринированных разумных органиков.
— Хорошо. — Аленко пошёл ещё медленнее. Его рассказ был неспешен. Уильямс понимала, что Кайден многое не говорит и всё же очень многое он и не утаивает. — Теперь я — заместитель командира группы высадки. По десантно-штурмовой работе, — закончил свой рассказ офицер-биотик. — Эшли, расскажите о себе.
— Что-ж. — Уильямс не стала останавливаться, хотя в тот момент ей очень хотелось не только остановиться, но и оглядеться по сторонам.
В своём рассказе она также о многом умолчала, не особо надеясь на то, что Кайден это не уловит, но постаралась раскрыть многие моменты с достаточной полнотой. — Нас прислали на Иден-Прайм, чтобы мы обеспечили безопасность археологов, задачей которых было извлечение из недр планеты некоего ценного протеанского артефакта. Официальные раскопки, но — требующие военного охранения. Для космопехоты это — привычно, хотя такие вот задачи достаточно редки в нашей практике. Хорошо ещё, что разместились — и археологи и мы — достаточно близко друг от друга, не стали дистанцироваться. Территориально мы были близки, а вот во всём остальном старались соблюсти достаточную дистанцию. Они — работают, мы — охраняем. И ни во что другое не вмешиваемся. Если, конечно, нас не попросят о чём-то конкретно и просьба не будет содержать ничего... недопустимого. А отношения с местными... так ведь археологи — по большей части — с Иден-Прайма, это мы тут — в командировке, — едва заметно усмехнулась Эшли. — Приходилось позволять многое местным жителям. И избегать излишней бюрократизации взаимоотношений и с местной властью и с местными обитателями. Вот и накопились... ошибки. Хорошо ещё, что оружие, найденное у местных и в импровизированном складе... не начало стрелять по разумным.
