Землепроходцы (Крестоносцы 2)

Губернатор с поклоном принял благословение, проводил взглядом уходящего священника сел в кресло и задумался, маленькими глоточками потягивая прохладное, чуть кисловатое вино.

Оставим его на некоторое время в этом состоянии и мысленно перенесемся с благословенного зеленого, благоухающего экзотическими цветами острова на поросший густыми — девственными лесами, материк, туда, где в это время происходили не менее интересные события.

Здесь на берегу реки Тенесси среди возделанных полей маиса, подсолнечника и табака расположилось обычное на первый взгляд индейское поселение.

Впрочем, было одно обстоятельство, которое могло бы привлечь внимание любого путешественника, случайно оказавшегося в здешних, забытых Богом краях. Чуть поодаль от привычных для любого туземца вигвамов, на самом видном месте, возвышался терем, в два поверха построенный в самом, что ни на есть русском стиле, с высоким крыльцом, резными наличниками и ставнями, двускатной, крытой дранкой крышей. Рубленные "в лапу" стены еще не успели потемнеть от времени, дождей и ветров, а потому строение буквально светилось свежестью и нарядностью, и вместе с тем прочной солидностью выделяясь среди крытых корьем неказистых индейских хижин, словно ограненный алмаз среди разбросанных рядом серых булыжников.

То, что происходило на просторном, огороженном от посторонних глаз частоколом подворье тоже на первый взгляд казалось делом обычным. У вкопанного рядом с крыльцом тотемного столба горел костер, вокруг которого собрались старейшины и военные вожди племени маскогов. Председательствовал в этом почтенном собрании уже знакомый нашему читателю вождь — Сидящее Облако. Тот самый, который чаяниями Егора Ляшкова должен был объединить под своей властью все родственные маскогам племена. Окруженный толпой родичей он важно восседал на мохнатой медвежьей шкуре и с каменно — невозмутимым лицом выслушивал гневную речь коренастого, крепкого еще воина с морщинистым, изуродованным длинным шрамом лицом и седыми прядями в длинной, черной как смоль шевелюре, украшенной орлиными перьями.

— Сидящее Облако решил стать великим вождем всех маскогов, он хочет указывать нам всем как мы должны жить, где охотиться, с кем воевать, как делить выращенный урожай. Чтобы все самые лучшие воины со всех родов жили рядом с его вигвамом и делали то, что он им прикажет, ходили в поход только под его началом. Но разве это по обычаям наших предков? Разве не старейшины всех родов на общем совете должны думать о таких вещах?

— Дикий Гусь говорит правду. Почему здесь эти чужаки? Почему мы должны слушать их совета? Наши предки не прятали огонь очага в каменных норах, как в вигваме который построили для тебя белые — поддержал обличителя его сосед, высоких, худой старик, он вскочил и обвел горящим взглядом сидящих вокруг вождей и старейшин — духи огня могут разгневаться и тогда беда придет не только в жилище Сидящего Облака и его родичей, плохо будет всему народу маскогов. Почему ты хочешь накликать на наш народ беды и несчастья? Так велели тебе чужаки?

— Сидящее Облако слишком много слушает сладкие речи чужаков — предыдущий оратор вновь перехватил инициативу. Он ткнул пальцем в сторону пристроившегося на крыльце терема и с напускным безразличием наблюдающего за всем происходящим Корнева — люди белого вождя построили ему вот этот большой вигвам. Они подарили ему много вещей и оружия. Почему? Может быть за то, что он продал им своих сыновей? Где твои сыновья Сидящее Облако? Где дети твоих родичей? Ты отправил их Белому Вождю. Ты хочешь, чтобы мы все сделали тоже, самое. Зачем?

Это был, пожалуй, удар ниже пояса. Среди слушающих перепалку индейцев прокатился недоверчиво — недовольный ропот, обстановка на совете накалялась с каждой минутой.

Переводчик делавар русским языком владел через пень-колоду, поэтому дословно из выступления местной "оппозиции" Корнев понял совсем немного, но общий смысл "наезда" уловил правильно.

Род Дикого Гуся по численности и богатству ничем не уступал роду Сидящего Облака, а Мудрый Ворон недаром считался влиятельнейшим шаманов, слово которого имело огромный вес в совете. Из всего сегодняшнего состава совета старейшин, только эти двое сумели выдержать серьезнейшую предварительную обработку, на них не действовали ни щедрые обещания и посулы самого претендента на престол, ни богатые подарки его новоросских покровителей, Короче, мощное сопротивление именно с этой стороны прогнозировалось, но никто не ожидал, что эти ревнители старины так быстро смогут посеять сомнения в казалось бы, монолитных рядах сторонников прогресса.

Как бы то ни было, последнее слово оставалось за Сидящим Облаком. Речь была заготовлена заранее, и аргументы оппонентов тоже были просчитаны кроме последнего, теперь, похоже, вождю придется импровизировать.

Некоторое время он сидел неподвижно и отстраненно глядел перед собой. Казалось, что гневные выпады оппонентов вдребезги рассыпаются о его невозмутимость словно могучие волны морского прибоя, дробящиеся на миллионы мелких брызг о несокрушимые береговые скалы.

— Дикий Гусь и Мудрый Ворон сказали много — наконец заговорил вождь, и слова его падали тяжелыми валунами в пух и прах разбивая аргументы противников — они упрекают меня в дружбе с чужаками так, словно они враги народа маскогов. Но разве это так? Разве плохо сделал мой бледнолицый брат, прислав к нам своих лучших воинов? Имя Стоящего Медведя разве не произносят со страхом в вигвамах мохоков, онейдов и каюгов?

Взгляды сидящих у костра индейцев, повинуясь жесту оратора, вновь обратились к сидящему на крыльце Корневу. Действительно слава нашего героя, которому за высокий рост и весьма крупные габариты индейцы дали столь звучное имя, после нескольких удачно проведенных сражений, неожиданно для него самого прокатилась по всему северо-востоку континента.

Жизнь первобытного человека весьма скудна на значимые события, даже небольшая стычка между двумя отрядами охотников не поделившими территорию становилась темой для рассказов и легенд. А тут вдруг приход из-за моря странных чужаков, серия войн закончившихся практически полным уничтожением целых племен. Со скоростью лесного пожара, новости об этих событиях проносятся среди живущих, казалось бы, обособленно друг от друга, говорящих на разных языках и придерживающихся разных обычаев и чаще всего враждующих друг с другом племен и народов. Теперь редкий индеец на Аппалачах от морского побережья до Великих Озер и от Лабрадора до Флориды не слышал о Белом Вожде и его воинах, повергнувших в прах и подчинивших себе обитателей огромной территории, и имя Стоящего Медведя, военного вождя — победителя мохоков, каюгов и онейдов стояло здесь особняком.

— Все они хотели воевать с белыми и что теперь? — между тем продолжал вопрошать вождь — Где мохоки? Они стали частью народа Белого Вождя. Каюги? У них было много воинов. Много как листьев в лесу, они были коварным и воинственным народом. Но их земля теперь принадлежит белым, а те которые спаслись, теперь скитаются по свету жалкими изгоями. Гордые онейды на себе почувствовали силу белых и теперь называют их своими старшими братьями, они богаты и счастливы, потому что торгуют с ними и живут под их защитой. А сколько племен сами, без всякого принуждения ушли под руку Белого Вождя?

Один из военных вождей подскочив с места, попытался что-то ответить, но Сидящее Облако поднял ладонь, останавливая его.

— Сядь Быстрый Ручей — продолжил он — я знаю, что ты скажешь. Да, народ маскогов велик и могуч, он не нуждается ни в чьей защите. Мы сами можем защитить свои вигвамы от алчных соседей. Но разве это значит, что мы должны отвергнуть дружбу, которую могущественное племя Белого Вождя предложило нам, не как старший — младшему, но как равный — равному? Нет, говорю я! Наш народ велик и заслуживает такого к себе отношения. Но сейчас он подобен человеку, у которого нет головы. Каждая рука, нога, каждый палец живет сам по себе. Так быть не должно!

— А почему именно ты должен стать головой? — подал голос Мудрый Ворон — почему не совет старейшин? Так было всегда, так жили наши предки. Так велел нам жить Великий Дух.

— А разве Великий Дух велел нам быть слабыми и беззащитными? — в голосе Сидящего Облака прозвучала явная издевка — может быть шаманы просто неправильно поняли его слова? Голова у человека должна быть одна, и у племени должен быть один вождь. Если этот народ хочет побеждать своих врагов. А кто еще может стать великим вождем маскогов, может быть ты Быстрый Ручей? Скольких воинов ты можешь повести за собой? Смогут ли твои охотники добыть достаточно пищи, чтобы помочь другому роду, если с ним случится беда, и он будет голодать?

— У рода Дикого Гуся тоже много храбрых воинов и удачливых охотников — возразил шаман.

— Да много. Но вспомните, как две луны назад, мы сражались с людьми племени монакан. Твои воины Дикий Гусь не послушали моего приказа. Они хотели славы, и потому, не стали ждать в засаде как я велел, а бросились на врага. Кто тогда вас спас?

— У твоих воинов хорошее оружие — хмуро возразил Дикий Гусь — если бы не оно, они тоже ничего не смогли бы сделать. Врагов было слишком много.

— Да, врагов было слишком много. Но, если бы мы собрались все вместе, нас было бы больше. А где были вожди других наших родов с их отрядами? Они просто не пришли нам на помощь. А если бы не я? Сколько вдов оплакивало бы свою участь в пустых вигвамах твоего рода? Сколько детей остались бы сиротами? Ты молчишь? Да у моих воинов было хорошее оружие, которое привез Стоящий Медведь, он и его люди дрались с нами плечом к плечу и мы побили врага. Мы гнались за ними до их жилищ и убивали их там как хорек, забравшийся в нору к беспомощным кроликам — Сидящее Облако окинул слушателей горящим взглядом и продолжил уже на более спокойной ноте — вы спрашиваете, где мои сыновья? Да, я отправил их и других молодых воинов моего рода к белому брату. Сердце мое скорбит от расставания с ними. Но они вернуться к нам могучими воинами и великими шаманами. Вернутся, когда научаться делать оружие белых людей и побеждать врагов с его помощью, строить лодки, которые могут переплывать большую воду, познают великую тайну нарисованных знаков, и смогут научить этому других людей моего народа. Вы упрекаете меня в этом? Спрашиваю вас вожди, кто еще готов принести такую жертву во имя будущего великого племени? Кто из вас хочет взвалить на себя заботы не только о своих родичах, но и обо всем народе маскогов?

Вождь замолчал, лицо его вновь словно окаменело. На огороженном частоколом участке земли царило безмолвие, нарушаемое лишь потрескиванием выбрасывающего в темнеющее небо снопы искр, костра. В наступающих сумерках трудно было разглядеть что либо на невозмутимых физиономиях сидящих вокруг него туземцев, но Корнев нутром чувствовал, нужный эффект достигнут, чаша весов медленно но неумолимо клониться в пользу Сидящего Облака.

Впрочем, наиболее упертые оппоненты остались все-таки при своем мнении.

— Я ухожу! — Дикий Гусь поднялся — мой род будет жить так, как жили наши предки. Я все сказал.

Вслед за своим вождем к распахнутым воротам потянулись его родичи. Замыкавший процессию Летящая Стрела невысокий, крепкий воин лет тридцати, оглянулся, поймал взгляд Сергея и едва заметно кивнул.

С их уходом вокруг костра вновь наступило затишье, оставшиеся вожди и старейшины задумчиво дымили трубками и только Мудрый Ворон склонившись к уху Быстрого Ручья что-то негромко, но старательно ему втолковывал. Секунды медленно тянулись, складываясь в минуты, мучительного ожидания,

Наконец затянувшаяся пауза была нарушена. Быстрый Ручей очевидно под напором шамана принял какое-то решение. Он поднялся со своего места, собираясь что-то сказать, но так и остался стоять с открытым ртом, наблюдая как во двор, один за другим возвращаются люди Дикого Гуся. Вот только самого мятежного вождя среди них не было. Летящая Стрела остановился, оглядел присутствующих старейшин и невозмутимо сел у костра, заняв место главы рода, неторопливо раскурил трубку.

— Дикий Гусь ушел по тропе Вечной Охоты — выдержав недолгую паузу, наконец, сообщил он.

Среди туземцев прокатился вздох удивления.

— Духи положили камень на его пути — между тем продолжил Летящая Стрела — мы приняли волю духов и теперь как глава рода я говорю, мы признаем Сидящее Облако великим вождем.

Мудрый Ворон вздрогнул как от удара и опустил голову. А так и не успевший ничего сказать Быстрый Ручей затравленно оглянулся на своих родичей, словно пытаясь прочитать на их невозмутимых физиономиях свою дальнейшую судьбу и молча, опустился на свое место.

— Что же — Сидящее Облако поднялся, окинул взглядом притихших соплеменников — пусть будет гладкой его дорога. Духи явили нам свою волю. Теперь идите к своим вигвамам и хорошо подумайте, стоит ли спорить с ними. Я все сказал.

Старейшины расходились в полной тишине. Сергей проводил их взглядом, медленно встал с крыльца, и не оглядываясь пошел в дом. Казалось бы, вот она — победа, сопротивление несогласных сломлено и у маскогов появился шанс создать свое государство, но какова цена этой победы? Он напрасно успокаивал себя тем, что эта жертва была необходима, и это как раз то случай, когда смерть одного человека, спасала жизнь тысячам других, но на душе было пусто и мерзко. На потемневшем небе уже зажглись первые звезды, над лесом медленно выплывал бледный диск луны. Ночь, вступая в свои права, укрывала своим покрывалом грязь и кровь кипящих на грешной земле человеческих страстей.

Глава 17. В которой, Костя возвращается домой.

— Земля! Земля! — радостно вопящий впередсмотрящий едва ли не приплясывал от восторга на мерно раскачивающейся формарсовой площадке грот мачты, снизу ему восторженно вторили собравшиеся на палубе матросы и пассажиры. Долгое и утомительное путешествие подходило к концу и уставшие от качки, скудной пищи и несвежей воды люди, с жадным нетерпением всматривались в очень неторопливо, просто катастрофически медленно приближающуюся темную полоску суши.

Никто из находящихся на борту каравеллы моряков и пассажиров не мог назвать эту землю своей родиной, а многие вообще впервые видели эти берега. Но среди них не было, ни одного человека, который не мечтал бы почувствовать под ногами твердую почву вместо опостылевших досок палубы и услышать шелест листвы и пение птиц, вместо скрипа такелажа, воя ветра в снастях и монотонного плеска волн.

Щебенкин, в очередной, наверное, сотый раз приложил к глазам подзорную трубу, всматриваясь в приближающуюся землю, улыбнулся своим мыслям. Этого дня он ждал долго, невыносимо долго. Ранней весной 1505-го года, он покинул Новый Свет, отправляясь практически в неизвестность, и вот теперь, спустя почти два с половиной года, возвращается с победой. За "Надеждой" неторопливо, немного неуклюже переваливаясь, карабкались с волны на волну: большая каракка, английской постройки и пять пузатых, двухмачтовых кочей. Первые ласточки, прокладывающие пути для больших торговых караванов, которые со временем, а в этом Костя совершенно не сомневался, будут каждый год доставлять в Америку русские сало, воск, пеньку, и самое главное сотни новых поселенцев.