— А... как ты хочешь? — встревожился тот.
— Вообще-то это ты мой хозяин. Это я должен спрашивать, что и как ты хочешь. — Салли ловко опрокинул его на спину и сел верхом. На него нахлынуло желание немного похулиганить, чтобы окончательно растормошить парня. — Исполнять все твои приказы и капризы.
— Но я не хочу приказывать... — Дензел опять растерялся. Ни один омега себе не позволял валить его на спину... кроме папы, когда он был маленьким "волчонком".
— Тогда просто попроси. И если я смогу, то с удовольствием выполню твою просьбу.
Дензел просиял, привстал, притянул его к себе и снова поцеловал — жадно и нетерпеливо. Салли с удовольствием ответил, вспоминая, как вчера его целовал Дон, и пытаясь воспроизвести это. И странное дело — клыки совершенно не мешались! Салли почему-то всегда казалось, что целоваться с альфой опасно и неприятно именно из-за клыков, а тут... Он невольно коснулся кончиком языка левого клыка Дензела и в очередной раз подивился его, на взгляд омеги, идеальной и красивой форме. У этого альфы вообще были очень красивые зубы.
— Я не знаю, о чём просить.
— Тогда просто будем действовать по наитию, а там посмотрим.
— Может, разуешься? А то в ботинках на кровать...
Салли посмотрел на свои ноги и охнул. Он, действительно, не разулся! Хорошо, что вымыл перед тем, как придти... А ещё на Дона покрикивал! Сам ничуть не лучше!
— Ой, я растяпа... Сейчас...
— Не надо, я сам.
Дензел с явным удовольствием разул своего омежку, стянул носки, запихнул в ботинки, поставил возле кровати, снова лёг рядом и робко коснулся его гладкой груди, заметив, как напряглись крупные в сравнении с альфьими вишенки сосков. Осторожно задел один. Салли покраснел, глубоко дыша, но глаза не отвёл.
— Что? — Дензел улыбнулся, любуясь им. — О чём-то думаешь?
— Радуюсь тому, какой у меня хороший и заботливый альфа. — Салли протянул руку и коснулся его лица. — Мой первый альфа... и я надеюсь, что последний. Не хочу других.
Дензел тоже зарделся, чувствуя, как всё сильнее хочет своего омежку. Хочет, но не знает, как быть дальше. Салли не был похож на других омег, с ним хотелось обращаться совсем не так, как с другими. Дон что-то говорил, когда они обсуждали детали, какие-то советы давал, но сейчас ничего из того, что говорил бета, в голове не осталось... Ну и пёс с ними, с советами. И без них разберёмся. Когда они начали целоваться, Салли это явно понравилось.
— Целуются, — прокомментировал Скиперич. — Ого, а наш плюшевый неплохо разогнался! Гладит его, тискает... Похоже, что он с Салли и штаны вот-вот снимет.
— Так, я на улицу, — вскочил Ролло, уже весь изведшийся от нервного любопытства. — Через окно будет лучше видно.
— Эй, нас подожди!..
— Только бы Денз не заметил, а то у него всё упадёт на...
— Ничего, снова встанет. На такого шлюшонка само встаёт — достаточно только посмотреть и понюхать.
Салли таял в сильных бережных руках своего альфы не хуже, чем от ласк Дона. Разве что быстрее. По всему телу снова начала расплываться истома, вызывающая на этот раз сильнейшее желание продолжить, сделать что-то в ответ. Хотелось прильнуть к этому замечательному ласковому парню плотнее, целовать снова и снова, полной грудью вдыхать его удивительно притягательный запах, от которого становилось спокойно и легко. Неужели это и есть "хотеть кого-то"? И совсем не страшно, не больно... Хотелось большего. И не просто довести дело до конца. Омегу охватывала дрожь нетерпения.
— Салли, как ты? Я всё делаю правильно? Тебе не больно? — Дензел почувствовал это и встревожился.
— Нет, мне не больно. Мне очень хорошо. Продолжай, мой добрый альфа. Делай так, как хочешь.
— Я очень хочу, чтоб тебе было хорошо. Я не хочу так, как все...
— Ты уже делаешь не так, как все, и мне это нравится.
— Салли...
Салли выгнулся и застонал от жаркого дыхания рядом со своим ухом. Он протянул руки, кое-как обхватил широкие плечи своего любовника. Огладил их, скользнул по ключицам, крепкой груди, бокам, прижимаясь всё сильнее. Он наслаждался, чувствуя, как работают крепкие рельефные мускулы под светлой кожей и стучит в груди большое доброе сердце. Наслаждался всё больше густеющим ароматом, позволяя ему обволакивать себя. Этот запах... Он гасил последние крохи неуверенности. Вот рука Салли дотянулась до позвоночника, провела вдоль него, и Дензел застонал, стискивая его чуть сильнее. То, насколько он возбуждён, уже ощущалось со всей ясностью.
Дензел тоже всё больше терял голову от близости полуобнажённого гибкого тела, от этого сладкого запаха, но при этом не терял контроля над собой, как это бывало во время его свиданий с течными омегами. Это было... невероятно. Он чувствовал, как Салли начинает дрожать сильнее, но это не была дрожь страха. Это была дрожь нетерпения и ожидания, знакомая ему по собственным ощущениям. Салли был с ним, и он не боялся его, не терпел, выполняя приказ или подчиняясь обстоятельствам. Он был с ним по собственной воле, и ему хорошо с ним. Ему нравится, как он пахнет, и альфа видел это сам — Салли то и дело прижимался носом к его коже и вдыхал полной грудью, улыбаясь при этом. От одной только этой мысли на сердце становилось легко и радостно. Хотелось сделать ещё что-то, чтобы ему стало ещё лучше.
— ...и ничего не бойся. Салли уже не девственник, просто у него давно никого не было, — объяснил Дон, как только Салли отошёл подальше. — Да и в университете ему доставалось.
— А... как будешь... ты?
— Знаешь, Денз... — Дон взъерошил свою шевелюру с весьма задумчивым видом. — У меня был секс с разными омегами, но почему-то с Салли мне никогда не хотелось использовать эти долбаные точки. На самом деле подобного эффекта можно добиться и без них, но об этом можно узнать только на собственном опыте.
— А... как?
— Ты же знаешь, что считается, будто омеги начинают испытывать удовольствие сразу, как только у них начинает выделяться смазка при массаже задней дырки. Якобы это первый признак. Их нужно только расслабить, для чего и используют эти самые точки вместе с пальцами. На самом деле это не так. Это происходит только во время течек, когда они испытывают сильнейшее желание трахаться из-за инстинктов и уймы гормонов, выбрасываемых в кровь. В обычные дни омеги этого не чувствуют, так что брехня это всё. Обычная старая мифология, которую нам прививают со школы. На самом деле им наши прикосновения во время случки приятны не больше, чем грязь из лужи, в которую случайно упал. С омегами в постели вообще не принято нежничать. Дескать, они своё и так получат.
— И... что же делать?
— Прежде всего надо помнить, что омеги — такие же люди, как и мы. И не потому, что так записано в Конституции, а просто по факту. Вот скажи, тебе нравится, как к тебе относятся наши сослуживцы?
— Нет. Они насмехаются надо мной, я знаю.
— Вот именно. А ведь тебе наверняка хочется, чтобы тебя воспринимали как равного, по-дружески, с искренней симпатией.
— Алекс. Он относится ко мне с симпатией. И Ронни... и ты...
— Тебе это приятно?
— Да...
— Во-от. Когда начнёшь с Салли, то просто будь с ним поласковее. Он ведь тебе нравится?
— Очень... — Сердце тут же пустилось вскачь.
— Вот и постарайся выразить это через поцелуи и прикосновения. Покажи ему, как он тебе нравится. Поверь, это действует не хуже стимуляции, а порой и лучше.
— Откуда ты всё это знаешь?
— Встретил как-то омегу, который мне всё это и объяснил. Ничего был парень и очень горячая штучка. Мы в поезде познакомились и не один час трахались в купе. Поверь, когда омега перестаёт тебя бояться и начинает доверять, а то и симпатизировать, то он быстро расслабляется и начинает испытывать удовольствие и без стимуляции. И я собираюсь попробовать так с Салли.
А ведь я сейчас так и делаю, вдруг понял Дензел. Без подсказок и напоминаний. Пытаюсь показать Салли, как он мне нравится, и он уже расслабился. Ему нравится то, что я делаю! Он уже испытывает удовольствие! Вон как тихо постанывает, глаза прикрыты, а не зажмурены... и он отвечает!.. Дон был прав!!! На все сто процентов прав!!!
Дензел вдруг вспомнил своё детство, когда он прибегал домой в слезах и прихрамывая от боли в разбитых коленках и локтях. Вспомнил, как горячо любимый папа-омега обнимал его, утешая, целовал в лоб и начинал обрабатывать ранки, ласково что-то приговаривая. Как папа сидел рядом с ним после очередной драки, закончившейся позорным поражением и горькой обидой на ругань отца. Папа был всегда очень добр к нему, сидеть рядом с ним, прижимаясь и обнимая, было так хорошо! Маленький Дензел чувствовал себя в полной безопасности рядом с папой. Это было замечательно, и это ушло, когда папа умер.
Сейчас только Дензел понял, что ему так же хорошо рядом с Салли. Чувствовать его доверие и симпатию. Салли не насмехался над ним. Он принял его таким, какой есть, выбрал именно его. Хотелось как-то отблагодарить его за всё это. И сейчас он именно так и делал.
— Салли... Салли... — Произносить его имя хотелось снова и снова. Оно мягко перекатывалось на языке, было удивительно вкусным, как и его кожа, от аромата которой срывало последние тормоза. Альфа уже увереннее приник к губам любовника, чувствуя их ответное движение. — какой же ты... Я... я так тебя хочу...
— Тогда не тяни, — выдохнул куда-то в шею омега, не менее страстно отвечая. — И я... кажется... я тоже тебя хочу.
От этого тяжёлого дыхания и тихого голоса будто жарким паром обдало.
— Можно... я раздену тебя до конца... сам? — попросил Дензел, едва Салли потянулся к верхней пуговице на своих штанах. Альфа успел перехватить тонкую руку и осторожно сжал её.
Салли улыбнулся и кивнул. В его голубых глазах горело самое настоящее желание, которое Дензел видел только в течных омегах в самый разгар секса. И он этого добился самой обычной лаской.
— Салли...
Дензел расстегнул его брюки и осторожно стянул вместе с трусами. Кстати, бельё оказалось обычным — немарким, самого простого универсального покроя, а не изысканным и ярким, как рекламе, будто созданным нарочно для завлекания. Салли приподнялся, чтобы ему было удобнее. Омега уже весь раскраснелся, и его плоть крепла буквально на глазах! Тем временем у него самого стояк был такой, что шелковистая багровая головка почти упиралась в живот. Это было довольно необычно, как и сам размер гениталий Салли, но совершенно не смущало. Дензел и раньше знал, что омеги мало чем отличаются от альф внешне — разве что невелики ростом, более хрупкие и с более широким тазом — но, столкнувшись с этой странностью, только удивился. Ну и что? Это же Салли! Ни одного омегу ещё так не хотелось разглядывать и исследовать, стремясь изучить до последней выпуклости и складочки. Салли был стройным, гибким, подтянутым, с тонкими запястьями и щиколотками. Чистая нежная кожа сводила с ума своим сладким ароматом, к ней хотелось прикасаться снова и снова, видя, как Салли подаётся навстречу, плавно очерченные бёдра притягивали взор, аккуратные колени манили, гладкие упругие ягодицы соблазняли... Едва брюки омеги полетели на пол, как Салли резко сел и потянулся к ремню своего любовника.
— Позволь, я сам.
— Хорошо...
И вот они уже оба в чём папа родил. Салли стоял на постели на коленях. Он, возбуждённо дыша, провёл дрожащей рукой по крепкому животу своего альфы с узкой дорожкой светлых волос, сбегающей к паху, разглядывая его с откровенным восхищением.
— Дензел, ты... так красив... Я и не думал, что мне может так нравиться смотреть на раздетого альфу!
— Ты тоже, Салли... — Альфа не переставал оглаживать тело омеги, будучи не в силах остановиться. — Ты... очень красивый.
От вида стройного обнажённого тела омежки раз за разом бросало в жар. Его хотелось взять прямо сейчас. Дензел обнял его, приникая губами к узкому плечу, осторожно коснулся ягодиц, провёл пальцем и почувствовал начавшую выделяться смазку. Не такую густую и терпко пахнущую, как во время течки. Уже? Так много? Осмелев, чуть раздвинул и прикоснулся к колечку мышц, которое на удивление легко поддалось, пропуская в себя фалангу среднего пальца. Салли обхватил его шею, приник, с шумом вдыхая и выдыхая воздух, и не пытался отстраниться. Только чуть раздвинул ноги и прогнулся, чтобы его альфе было удобнее.
— Салли, всё хорошо?
— Да... продолжай...
Вдруг маленькая ладонь коснулась стоящего колом члена альфы и чуть сжала, поглаживая. Дензел вздрогнул от неожиданности и резко накатившего острого чувства, стоило только омеге задеть набухающий узел.
— Что... ты делаешь?
Салли чуть отстранился, чтобы посмотреть ему в глаза.
— Пытаюсь сделать тебе хорошо. Ведь тебе это нравится? Я не очень хорошо знаю, как надо — у омег всё по-другому, но, кажется, я понял...
— Не стоит, мне и так хорошо. — Невыразимая нежность захлестнула парня, и он снова начал целовать своего омежку.
— Но мне хочется. Я хочу узнать тебя всего.
— Ничего, в другой раз. У нас ещё будет много времени.
— Да-а-а... — Салли блаженно зажмурился, чувствуя, как палец альфы вполне уверенно начинает разминать отчаянно зудящее влажное отверстие.
За окном уже набилась целая толпа. Вплотную подходить опасались, чтобы не спугнуть Дензела, но, похоже, тот и без того был настолько поглощён своим любовником, что ничего вокруг не замечал.
— Адам, что он делает?!! Одно слово — плюшевый...
— Да вы только посмотрите на этого шлюшонка! Какой сладкий пирожок! Хочу его и прямо сейчас...
— Без разрешения нельзя — он уже на договоре. Если яйца горят — сядь и подрочи...
— Ни ... себе!.. — Скиперич потрясённо прикрыл себе рот. — Вы видели? Вы это видели???
— Что? — повернулось к нему несколько альф.
— Разве не заметили? Этот Салли на него вешается, как сам Аполло! Ему, по ходу, реально нравится с нашим плюшевым!
Народ пригляделся и тоже оторопел.
— Действительно...
— Но как? Денз же ни одной точки не использует!
— Вот именно! Как же он этого добился? Неужели только за счёт этих омежьих нежностей?
— А, может, этот Салли на панели подрабатывал и сейчас притворяется? Шлюхи много приёмов для завлечения клиентов знают...
— Не понимаю... Что происходит?..
А за окном творилось и вовсе непонятное. Дензел начал готовить своего любовника к проникновению, и все видели, что смазка уже вовсю блестит, стекая по внутренней стороне бедра омеги. И Салли не жался, не трясся, не пытался отвернуться, как постоянно делали другие. Он всё ближе льнул к Дензелу, ероша и перебирая его светлые волосы, отвечал на поцелуи, чуть прогибался, когда палец проникал глубже и выходил. Вот Салли отлепился и резво улегся на живот, обхватив руками подушку. На его лице читалось живейшее нетерпение, как будто во время течки. Но течки не было!!! Штурмовики просто ничего не понимали.
Дензел осторожно опустился сверху, зацеловывая плечи и спину...
— Пометит или нет? — донеслось откуда-то сзади.
— Так ведь течки нет. С чего ему сейчас кусаться?
Нет, Дензел не скалился. Он просто продолжал ласкать своего омежку, спускаясь всё ниже по спине. Вот он уже добрался до ягодиц... и все, замерев, отчётливо услышали жалобный стон, приглушённый оконным стеклом. Это стонал Салли! Вот он приподнялся, подставляясь под пальцы. Сколько уже? Два? Три?.. Вот Дензел, похоже, решил, что достаточно, и, не прекращая поглаживать спину и бока Салли, начал проникать в него. Неторопливо, осторожно. И Салли снова всех удивил. Он начал подаваться навстречу, нетерпеливо елозя задницей! Сам!!!
