Омегаверс Путь в никуда

ОМЕГАВЕРС

ПУТЬ В НИКУДА

Легко ли быть уникальным в маленьком провинциальном городке? Особенно, если ты омега, приёмный ребёнок и до тошноты привлекательно пахнешь? Конечно же, нет! А уж если ты к тому же ещё и на редкость стоек, упрям и независим, то проблем от этого только прибавляется. Такому человеку больше всего хочется, чтобы его просто оставили в покое и дали жить нормально... А что, если вдруг в твоей жизни появится стимул свернуть горы, продолжая терпеть домогательства и откровенно рисковать? И при этом надо как-то жить в обществе, в официальной доктрине которого уже накопилось слишком много вранья, лицемерия и откровенного цинизма.

ПРОЛОГ

16.10.1985г. от нач. ВХ

Темнело.

Он бежал со всех ног, забыв про холод и дождь, от которых не спасали ни старая потёртая кожаная куртка ни вязаная зелёная длинная кофта. Всё, что сейчас было для него на первом месте — ребёнок, который вот-вот должен был родиться. Околоплодные воды уже отошли, и и без того промокшие штаны с дырами на коленях неприятно холодили низ живота и бёдра. Схватки то и дело вынуждали сгибаться пополам, а до заветной двери ещё идти и идти...

Бежать мешал и выпирающий живот — перевешивал — но омега продолжал бежать, прижимаясь к углам и хоронясь за машинами. Он уже задыхался, выбивался из сил и всё чаще делал остановки, чтобы перевести дух. Боялся повредить малышу. Как только дыхание восстанавливалось — бежал дальше.

Длинный дом из красного кирпича с многочисленными крылечками отдельных квартир. В окнах горит тёплый свет, доносятся голоса... Горожане Кайела в этот тихий дождливый вечер нежатся в своих домах, не подозревая, что сейчас творится за порогом. Вот и нужная дверь под жестяным козырьком навеса. Измученный тощий омега из последних сил взобрался на крыльцо — ровно четыре ступеньки — вцепился в фигурную ручку и застучал молотком по металлической пластине. Вскоре защёлкал замок, и на пороге возникла высокая тень, от которой пахнуло чем-то, внушающим доверие. Омега кое-как поднял голову и прошептал:

— Рейган... Помогите... Мой ребёнок...

Тень тут же тревожно огляделась по сторонам, нагнулась, подхватила его под руки и втянула внутрь сияющего тёплым светом прямоугольника.

Очнулся омега на удобной постели в небольшой уютной тёплой комнате. Судя по всему, это что-то вроде детской... только ребёнком и не пахнет. Скосив глаз, омега увидел потолок, оклеенный большой картиной с изображением летнего голубого неба с очертаниями лёгких облаков. Вспомнился потолок подвальной комнатки, в которой когда-то родился он сам. Оми ведь хотел сделать для него такую же уютную детскую... Не успел.

Очень быстро омега понял, что он раздет и уложен набок. За окном уже ощутимо стемнело. Рядом сидят двое и тихо спорят. Омега втянул ноздрями воздух комнаты и удивился — оба пахли вполне прилично. Не ошибся... хвала Деймосу, не ошибся. Этот бета действительно свой. И ведь его запах отлично сочетается с ароматом мужа!.. Но тут до него долетели слова, омега тут же прикрыл глаза и прислушался.

— ...Этот омега может стать для нас источником новых неприятностей! — горячо шептал хозяин дома, втащивший его в дом. — Ты слышал — он назвал Рейгана!

— Так или иначе, мы не можем его бросить на произвол судьбы — ребёнок вот-вот родится! — не сдавался его супруг.

— С тебя спрос маленький — ты и сам омега! А что мне делать прикажешь?!

— Не нравится — не участвуй. — Омега оставался непреклонен. — А я помогу, чем смогу. Раз для тебя так важен нейтралитет — сохраняй его. Можешь даже отлучиться — бетам позволено нарушать комендантский час наравне с альфами. А я сам всё сделаю. Я не в первый раз роды принимаю.

— А если что-то пойдёт не так?..

— Иво Милосердный... Майкар, может, я уже не работаю в роддоме, но знания и навыки ещё не потерял.

— Ты точно справишься? — В голосе беты ясно сквозило беспокойство.

— Точно. Иди уже.

— Надеюсь, что мы поступаем правильно, — вздохнул устало Майкар. — Мне хватило проблем и на прежнем месте.

Он поднялся с края кровати и вышел из комнаты. Беременный снова осторожно приоткрыл один глаз, наблюдая. Спустя несколько минут хлопнула входная дверь. Омега уверенно придвинулся ближе и коснулся обнажённого плеча сородича. Он опытным глазом бывалого санитара всматривался в гостя и уже наверняка заметил старые шрамы от пуль и ножей, когда раздевал.

— Меня зовут Лексус. А тебя?

— Риан, — чуть слышно ответил беременный. Имя назвать вполне можно — самое обычное для омеги, достаточно распространённое. В штабе было несколько омег с таким же именем, как у него, и потому его часто называли по вымышленной для фальшивого паспорта фамилии, чтобы выделить из числа тёзок.

— Риан, это твой первый ребёнок?

— Да... Ой! — Омега сжался и схватился за живот.

— Схватка, — понимающе кивнул Лексус, беря его за руку. — Давно начались?

— Днём ещё... — процедил Риан сквозь зубы.

— Хорошо. — Лексус поднялся. — Скоро уже всё закончится, потерпи. Я сейчас приготовлю всё необходимое.

— А твой?.. — Риан настороженно взглянул на него.

— Мой муж? За него не беспокойся. Майкар только кажется перестраховщиком. Мы совсем недавно жили в столице, но моего мужа выслали сюда, поскольку его статьи не всем нравились. Он едва не был репрессирован... — Лексус поёжился, и на миг его лицо странно дёрнулось. — Майкар сколько угодно может ворчать, но на самом деле ни за что не выдаст. Он уже давно сочувствует нашему типу и всё понимает. Беты всё-таки люди неоднозначные... в отличие от альф или нас. И с этим ничего не поделаешь.

Последние схватки становились всё более частыми и болезненными. Риан с трудом сдерживал стоны. В сравнении с болью от боевых ранений эта была особенно невыносимой. Да, он знал, что рожать — это больно, готовился к этому моменту, но реальность, как всегда, доказала, как она далека от наших представлений. Лексус сидел рядом, утешал, приглаживая подсыхающие длинные тёмные волосы, осторожно ощупывал живот...

— Всё, пора. Давай подложу тебе что-нибудь...

— А разе не положено просто лежать? — Гость привстал, давая подложить себе пару подушек, чтобы приподнять плечи и торс.

— Положено, но так сила тяжести сама будет способствовать нормальному течению родов. И акушеры, кстати, слишком часто рожающих подгоняют, что только усугубляет процесс. Всё-таки роды — это не заводская операция, а нечто сосем другое... Теперь примем нужную позу — эту ногу вверх, вторую подогни... теперь согни первую... хорошо. Это даст необходимый упор. Правильно дышать умеешь? — Риан кивнул. — Отлично. Тебе дать что-нибудь в зубы?

— Не надо... я потерплю.

— Разработкой ануса занимался?

— Да.

— Тогда всё должно быть в порядке. Кстати, кто отец ребёнка? Альфа или бета?

— Альфа... но ребёнок будет омегой.

— Я так и понял. Главное, чтобы малыш не был слишком крупным — у тебя таз узковат, чтобы можно было спокойно рожать крупничков. Доносил полный срок?

— Да... ааааа...

— Терпи. Это ребёнок ищет выход. — Лексус сжал руку гостя. — Не вздумай выпрямить ноги.

— Я знаю... видел, как рожаю... ууууут...

— Терпи, Риан, терпи... это недолго...

Лексус почти не ошибся в сроке, но только благодаря своим навыкам. Вскоре рядом с тяжело дышащим, медленно бледнеющим родителем уже попискивал завёрнутый в пелёнки ребёнок-омежка, а Лексус обтирал самого Риана после довольно трудных родов, косясь на малыша. Во время первых родов омеги часто ударяются в панику из-за специфической репродуктивной системы, от нервов нередко случаются непроизвольные мышечные спазмы, что затрудняет процесс, и, чтобы его облегчить, пришлось прибегнуть к старому способу — массажу и стимуляции особых точек на теле рожающего омеги. Это помогло, хвала предкам, а то Лексус с трудом себе представлял, как бы он делал чревосечение подручными средствами. Всё-таки он был простым санитаром, а не хирургом, пусть и приходилось не раз принимать роды самостоятельно... Крови гость потерял немного — он довольно внимательно готовился к рождению сына, задний проход совсем не пострадал и медленно сужался. После этого Лексус ловко перетянул пуповину, обрезал, обмыл малыша, попутно его рассматривая. Действительно, родился "совёнок", и малыш был на удивление мил — новорожденные омеги, по общему мнению, рождались довольно страшненькими и несуразными. Маленький в сравнении с "волчатами" и бетами, глазастый, да и пахло от него необычно хорошо, хоть и едва слышно. Лексус принял в свои руки немало малышей — и альф, и бет и омег — но таких ароматных ещё не встречал! Риан довольно быстро пришёл в себя и, не шевелясь, напряжённо наблюдал за его действиями. С каким-то особенным беспокойством, не так, как прежние подопечные Лексуса. При этом он по-альфьи скалил зубы. Омеги, рожающие в первый раз, всегда нервничают, им не терпится взять ребёнка в руки, чтобы убедиться, что с ним всё в порядке, но Риан следил за Лексусом так, словно сородич держит в своих руках величайшее сокровище мира, за которым охотятся все и пытаются отобрать. Как будто Лексус не понимает! Чего он так боится? Ведь омега омегу всегда поймёт. Закончив с малышом, Лексус осторожно вытянул околоплодную оболочку и сбросил её в заранее приготовленную ёмкость, чтобы потом втихую избавиться от улики.

Закончив с обтираниями, Лексус помог мечущемуся и уже начавшему сыпать самыми грязными ругательствами Риану улечься повыше, не прекращая утешать и успокаивать. Вот он обтёр припухшую грудь гостя и, чуть поколебавшись, поднёс ребёнка к крупному соску со словами "Вот он, твой "совёнок!". Новорожденный тут же присосался. Усталый, но довольный папа, придерживая малыша, моментально притих. Он смотрел на сына долгим пристальным неподвижным восхищённым взглядом истинного омеги. Его гибкий палец плавно скользил, очерчивая личико малютки лёгкими касаниями, на тонковатых губах застыла нежная улыбка. Риан чуть слышно шептал одно-единственное слово:

— Салли...

И было в его голосе столько любви и священного обожания, что Лексус, прибирая после родов, едва не ударился в слёзы. Когда-то и он любовался своим новорожденным ребёнком. Сэмми. Он тоже был омегой, но... Лексус торопливо отвернулся, чтобы не растравливать старую рану ещё больше, однако взгляд помимо воли то и дело обращался к новорожденному на руках у нежданного гостя. Отчаянное желание, промелькнувшее в тот миг, когда Майкар втащил измученного парня в дом, всё сильнее билось в груди, и Лексус решился. Он направился на кухню, чтобы найти Риану что-нибудь поесть и хорошенько всё обдумать.

— Куда ты теперь? — Лексус протянул гостю стакан с тёплым наваристым бульоном вскоре после первого кормления. Было ясно, что худоба Риана никак не связана с предродовой полуголодовкой. Надо бы подкормить, а то молоко может пропасть. Сейчас-то его хватает, причём с избытком. Не начался бы мастит — для одного малыша этого многовато.

— Надолго тебя и твоего мужа мы не стесним, — отвёл свои бесцветные глаза Риан, осторожно отпивая, чтобы ни единой капли не попало на ребёнка. — Утром дождь кончится, и мы уйдём.

— Ты ведь имеешь какое-то отношение к подполью, верно?

Риан внимательно посмотрел на своего благодетеля, его ноздри дрогнули, и переносицу рассекли глубокие складки. Как большинство омег, Лексус был небольшого роста и довольно хилого сложения. Широкоскулый, кареглазый, с пухлыми губами, тёмные длинные волосы уложены в простую домашнюю причёску, сколотую большой заколкой. Он был его ровесником — слегка за двадцать, и кое-что в запахе сородича было болезненно знакомым.

— Это неважно, — резко бросил Риан.

— Важно. Потому что идейная борьба плохо сочетается с пелёнками.

— Предлагаешь всё бросить? Чтобы этот кошмар когда-нибудь погубил нас всех? Раз твой муж журналист, то ты не можешь ничего не знать о нашей борьбе. И сейчас тем более нельзя останавливаться.

— Так ведь Рейган казнён, изрядная часть его соратников схвачена, остальные разбежались...

— Как разбежались, так и сбегутся, — небрежно ухмыльнулся Риан. — Нам велели затаиться на время, чтобы шум улёгся, а уж потом мы возобновим свою работу. Да и не все наши предводители арестованы. Почти половина комиссариата на свободе.

— Да, я слышал, что Сантана до сих пор в розыске, вот только его сейчас активно ищут. Награду за его голову снова подняли... Ты к нему идти собираешься?

— Ага. Уж он-то сможет всё восстановить — Рейган сам передал ему свой пост незадолго до казни.

— И всё же сейчас не стоит сразу кидаться в этот омут. Пережди подольше. К тому же ещё несколько дней тебе предстоит восстанавливаться после родов. Это очень опасный период, чреватый самыми тяжёлыми последствиями. Ты должен это понимать. И как ты собираешься растить сына? И где? На что? Что будет, если тебя арестуют или убьют?

— Но я не могу бросить Салли! — Голос Риана сорвался, бледное заострившееся лицо почти по-детски скривилось, а по щеке скатилась слеза. Он крепче прижал к себе сына. — У меня больше никого нет.

— А его отец? Он вроде альфа...

— Он арестован... за пособничество подполью. — В голосе беглого прорезалась горечь. — Возможно, даже уже расстрелян.

— А твои родители?

— Я сирота. — В бесцветных глазах сверкнула боль пополам с гневом.

— Тогда... можешь оставить малыша у нас, — предложил Лексус, глядя на ребёнка с отчаянной надеждой, которую Риан тут же заметил и напрягся. Снова принюхался.

— А разве твой муж...

— Майкар не будет возражать, я уверен. Он давно мечтает, чтобы у нас был ребёнок, но у меня неизлечимая форма бесплодия, и мы уже подумываем о том, чтобы усыновить какого-нибудь малыша... — И Лексус протянул руку, чтобы коснуться головки ребёнка. Его бескровные губы дрогнули.

— И ты всерьёз думаешь, что я вот так просто оставлю свою кровиночку у чужих людей, стоит им только предложить? — хищно усмехнулся Риан, в один миг преобразившись в дикого зверя, защищающего своё потомство. Лексус даже отодвинулся, чувствуя, как начинает дрожать. — Чтобы мой ребёнок так и не узнал, кто его родители?

Омеги всегда очень болезненно переживают даже краткую разлуку со своими новорожденными малышами, но тут было что-то странное — обычно это начиналось спустя несколько часов после родов. Да ещё и эта странная сила... Риан несоненно был омегой, так откуда в нём сила духа, больше подходящая альфе или бете?! Лексус, поняв, что тут особый случай, собрал всю свою решительность в кулак. Да, понять Риана можно, он понимал. Как и то, в какой опасности может оказаться Салли, если Риан всё же заберёт его с собой. А Лексус с каждым взглядом всё сильнее прикипал к малышу.

— Оставь письмо, а я передам, когда малыш... — Лексус запнулся и поправился, отчаянно надеясь, что всё же удастся переубедить этого упрямца. — когда Салли вырастет. Я не буду в него заглядывать, даю слово. Пиши, что хочешь — Майкар даже в руки его не возьмёт. Я понимаю, ты хочешь растить сына сам, но сейчас... Далеко ты с ним всё равно не уйдёшь. Грудничкам особый уход нужен, и в бегах его не обеспечишь. Судя по твоей одежде и худобе, ты почти всю беременность мотался где попало. Где ты только так отощать умудрился? Я боялся, что ты можешь не пережить роды.

— С четвёртой луны мы жили в трущобах Викторана. — Зверь спрятал зубы. Риан сжался и отвернулся, и Лексус мысленно выдохнул с облегчением. По обнажённому телу сородича тоже пробежала дрожь.

— Где? — Лексус с ужасом взглянул на него. — Небось и питался чем попало! — Риан молча кивнул. Лексус побледнел ещё сильнее. — Иво Милосердный, да это чудо, что Салли вообще родился! Ты о чём думал?! Другого убежища не было?!

— Другого выхода не было. Я, как и многие наши товарищи, объявлен в розыск, а друзей, не связанных с нашим штабом напрямую, беспокоить было опасно. Мне было куда пойти, но у многих моих друзей дети. Нельзя, чтобы они загремели в приюты. Пришлось крутиться. Да, с едой периодически возникали перебои. Я доставал необходимые лекарства, чтобы хоть как-то скомпенсировать нехватку нужных веществ. И мы выжили. — Риан упрямо стиснул зубы. — Нам только нужна была помощь, чтобы Салли родился. Мы справимся.

— Тебя схватят, если ориентировки разосланы по всем городам, а Салли попадёт в Дом Малютки, а потом в приют. Ты этого хочешь? — Риан, уже не скрывая слёз, отрицательно замотал головой и ссутулился. Лексус видел борьбу на его лице, но подпольщик продолжал упрямиться. — Оставь его нам. — Лексус доверительно опустил руки на затрясшиеся плечи Риана и поправил сползшие на его лицо волосы. — Мы усыновим его и будем заботиться. Салли будет жить в безопасности, пока не вырастет. Всё-таки у нас не большой город. Потом мы дадим ему прочитать твоё письмо... и, может, когда-нибудь он разыщет тебя сам. Оставь его, Риан. Поверь, так будет лучше.

Хищная ухмылка беглого омеги, снова заигравшая на лице, увяла. Риан с болью взглянул на своего сына, потом на притихшего Лексуса.

Домой Майкар вернулся на рассвете, когда дождь измельчал. Сперва он долго сидел в кабачке на вокзале, потом просто бродил по перрону. Дежурному по станции он сказал, что у мужа случился нервический припадок, который пришлось пережидать вне дома. Врать бета привык уже давно — профессия обязывала, как и опасение влипнуть, как он уже влип однажды. Снимая промокшую куртку в передней, он прислушался и принюхался. Тишина. В передней пахло их ночным гостем, и, похоже, того буквально переполняли эмоции — аромат чего-то вкусно-терпкого с сочной медовой примесью ощущался слишком хорошо. И к этому запаху примешивался нежный аромат его мужа. Встревожившись не на шутку, Майкар ринулся в гостиную, замер на пороге и увидел своего Лексуса, сидящего на диване со спящим ребёнком на руках. Лексус не сводил влюблённых глаз с малыша и выглядел невероятно счастливым. Рядом на стеклянном столике лежало запечатанное письмо, а на полу грудой валялась грязная одежда нежданного визитёра. Бета сразу всё понял, медленно приблизился и сел рядом с мужем, приобнимая его.

— Ты уверен, милый?

— Да. — Лексус поднял на него глаза, в которых не было ни капли сомнений или раскаяния. — Риан ушёл и доверил своего сына нам. В этом письме — его слова для мальчика, когда он вырастет. Не вздумай трогать — я слово дал.

— А как зовут малыша? — Майкар с улыбкой посмотрел на ребёнка, тихонько сопящего во сне.

— Салли. — Лексус осторожно поцеловал малыша в лобик. — Наш "совёнок".

— Хорошее имя для славного "совёнка". — Майкар тоже коснулся ребёнка. Он уже не сердился на мужа за то, что тот ухватился за такую возможность с решимостью отчаявшегося. В конце концов, он обещал своему омеге, что у них будет ребёнок. И что Лексус выберет себе малыша сам. Да и малыш был просто очарователен. Пахло от него чем-то лёгким и удивительно сладким. Пока запах был едва уловимым, как у всех новорожденных омежек, но когда мальчик вырастет... Лексус нахмурился, заметив, как подрагивают крылья носа мужа, и попытался отодвинуться, прикрывая омежку собой, но Майкар приобнял его плотнее, поглаживая плечи и успокаивая. — Тише-тише, родной, успокойся, всё хорошо. Я его не обижу. Я же тебе обещал.

— Не обидишь? — В голосе омеги прорезалась угроза. — Я могу тебе доверять?

— Ты же знаешь, как я люблю тебя. Разве я посмею тебя огорчить? — Майкар ласково поцеловал мужа в висок. — Тем более я никогда бы не обидел нашего сына. Успокойся, милый, а то Салли разбудишь. — Лексус опустил глаза на малыша и смягчился. — А что скажем в муниципалитете?

— Что нам его подбросили под дверь ночью. Сейчас это не такая уж и редкость.

ШЕСТНАДЦАТЬ ЛЕТ СПУСТЯ

— Салли, вставай!

— Не хочу. К шелудивым псам эту школу. — Мальчишка вяло натянул одеяло на голову.

Лексус тяжело вздохнул — у его единственного сына порой был трудный нрав. Уже и ругательств успел набраться! Понятное дело — подросток, а Салли и так пай-мальчиком не был. Уж сколько всего успел с ним натерпеться! И по всему Кайелу искали не раз, и на разбитые локти и коленки сколько пластырей и мази изводил, и в школу то и дело вызывают после очередной драки или прогула... И всё-таки злиться на сына омега просто не мог. Время сейчас такое, и дерзким омегам тяжко живётся, но учиться всё-таки надо. Лексус решительно сдёрнул с сына одеяло и замер.

На Салли были только старенькие застиранные трусы с большим характерным пятном на промежности. Уже подсохшим. А поверх простыни лежала подложка из разорванных по шву и скреплённых клейкой лентой полиэтиленовых пакетов. Форточка открыта, и сладкий аромат юного омеги почти улетучился. Лексус вздрогнул, чувствуя, как внутри всё холодеет. Значит...

— Так, и давно это у тебя? — ровным тоном без эмоций спросил Лексус.

— Не скажу. — Салли отвернулся от папы и сжался в комочек — в комнате стало холодновато по осеннему времени. Тёмные блестящие волосы, которые Лексус не так давно сам подстригал, чтобы они красиво ложились на узкие плечи мальчика, свесились на лицо.

— Это не катастрофа, а вполне нормальное явление у омег. — Лексус кое-как взял себя в руки. — Это означает, что ты растёшь и взрослеешь. Давай-давай, вставай. Вот получишь аттестат — и делай, что хочешь, а сейчас не время для капризов.

— На...! Не пойду.

— Понимаю. Нам, омегам, всегда было непросто. Ещё со времён Великого Холода. Но учиться надо. Поднимайся и иди в душ. Тебе подложить что-нибудь дать? — Лексус потянулся к сыну, чтобы всё-таки заставить его подняться.

— Я же сказал, ..., что никуда не пойду! — огрызнулся омежка и резко сел. Лексус невольно отшатнулся. Ему показалось, что от Салли пахнуло самой настоящей силой духа, как от "волчонка". Это напомнило вечер его появления на свет, и, похоже, что мальчишка в полной мере унаследовал дерзость и отчаянную храбрость Риана. К тому же всё больше становился его копией внешне. Разве что бёдра пошире и глаза голубые. Наверно, отцовские. Из невзрачного тощего "совёнка" вырос очень милый юноша, и слышать из его уст непотребную брань было не слишком приятно. — Мне настое...ло, что каждый альфа из старших классов так и норовит полапать, поизгаляться, а то и отволочь за угол! Да и беты не лучше — постоянно подлянки устраивают! И всё только для того, чтобы...

— Так как давно у тебя течки? — окончательно растерялся Лексус. Салли уже почти шестнадцать, и омегу беспокоило полное отсутствие у того нормальных течек при характерной густоте запаха четыре раза в год. Сам запах Салли был необычно высоко стабильным, начиная с двенадцатилетнего возраста, что было очень странно — обычно нарастание густоты испускаемых феромонов происходит постепенно, с возрастом. Сам Салли ни о чём таком никогда не упоминал, из школы не отзванивались, да и на его белье при стирке посторонних пятен не обнаруживалось. А он, оказывается, это всё скрывает. Но как? Городок-то маленький, а при таком запахе, как у его сына, скрыть такое просто невозможно!

— Уже почти четыре года, — притих подросток и обхватил острые колени руками. Стало понятно, почему он такой вялый четвёртое утро. А ведь и раньше такое наблюдалось... Почему не сопоставил? Каждая вспышка сопровождается не только солидным выбросом гормонов, вызывающих сексуальное желание, но и адреналина, что очень сильно выматывает. Нередко бывают и перебои с аппетитом, но это сугубо индивидуально, как и график вспышек. Салли отсутствие аппетита пока не демонстрировал ни разу. Должно быть поэтому... и потому, что в эти дни его особенно долго не бывает дома.

— А почему мне не сказал? — Лексус бросил одеяло и с тревогой обнял сына, садясь рядом. — Ведь это очень важно!

— Ага, для всяких озабоченных извращенцев. Лишний повод полапать, а то и вые...ать втихаря. И ведь им ни капельки не стыдно. — Салли уткнулся в колени. Он едва сдерживался, чтобы не заплакать.

— Тебя же ещё не... — испугался омега. То, что Салли нецензурно ругается, его волновало меньше, чем обнаружившаяся истинная причина его поведения. Да, Салли очень хорошо пахнет, но ведь он же ещё ребёнок!!!

— Ещё чего, — буркнул Салли, и в его голосе прорезалась злоба. — У меня ножик есть. Пусть только попробуют. Я хочу сам решать, где, когда и с кем.

— Ты поосторожнее, — предупредил Лексус. — После того, как накрыли подпольщиков, к омегам стали чаще придираться. Да и сейчас слухи ходят, что не всех, оказывается, выловили. Я не хочу, чтобы тебя арестовали, если опять введут статью за неблагонадёжность.

— Знаю, пап. — Салли развернулся и прислонился к родительскому плечу, пощипывая пуговицу на его блузе. — Прости... но я правда не хочу идти в школу. После обеда меня накрывать начинает, и многие это уже знают. Я не хочу, чтобы они меня подловили и всё-таки...

— И как часто тебя... накрывает? — Лексус крепко обнял сына, чувствуя, как тот начинает дрожать. Значит, уже так устал от всего этого, что решил объявить забастовку. А раз Салли ни разу себя не выдал, то он хорошо знает свой цикл и готовится заранее. Но как всё-таки вышло, что до него, Лексуса, даже слухов об этом не дошло?

— В середине дня и вечером.

— Так вот почему ты запираешься. Но ведь наш папа тебя никогда не обидит, ты же знаешь, как он тебя любит. И всё-таки, почему ты мне не сказал? Когда случилась первая вспышка?

— После дня рождения прямо на уроке. Я было пошёл в медпункт... а потом оттуда пришлось бежать — док лапать начал.

— А почему в городе никто не знает?..

— Да все знают, кому надо. От меня же пахнет! Просто с пятнами и во время переломов не заставали... и с папой Майкаром никто связываться не хочет. Он же журналист да ещё и со связями в Камартанге.

— Так на тебя и взрослые облизываются?! — вскипел Лексус. Стало понятно, почему с ним в последнее время стали особенно вежливыми, пусть и не у всех это получалось натурально. Но почему сородичи молчат до сих пор??? Надо будет тряхнуть кое-кого...

— Ага. Я теперь по улицам спокойно ходить не всегда могу. То и дело кто-нибудь пытается заговорить, сделать комплимент, предлагают что-нибудь интересное... а сами слюни пускают. И зыркалы масляными становятся. Воняют почти все!.. Даже тошнит иногда. — Салли потёрся носом о родительское плечо, вдыхая его лёгкий аромат. Салли всегда обожал папин запах. — Пап, прости за ту испорченную простынь. Я её на подкладки пустил, а потом стираю сам, когда ты не видишь...

— Ладно-ладно, выдумщик, — смягчился Лексус. Для него тоже многие соседи других типов по Кайелу, кроме совсем маленьких детей, пахли не самым лучшим образом. — Понятно теперь, почему ты прогуливаешь. А как ты во время вспышек справляешься?

— Пальцами. Или просто терплю. Я слышал, что настоящие проблемы во время течек бывают только при регулярном сексе, когда подстёгивается гормональный фон... — Салли всхлипнул. — Я не хочу в школу!

— Надо, мой хороший, — мягко повторил Лексус, сочувственно гладя сына по голове. — Со мной было то же самое, пока я нашего папу не встретил, но я же как-то это пережил. Потерпи немного. Тебе ещё два года учиться. Странно, что мне на счёт твоих течек из школы до сих пор не отзвонились.

— Кто? Наш школьный врач? — Салли с отвращением сморщил нос. — Да он сам до сих пор на меня облизывается, даром что бета! Я даже на плановые осмотры не хожу из-за этого!

— А как же?.. Ведь они обязательны для всех!

— Дядя Лир помогает. Он хоть и на пенсии, а право подписи не потерял. Он меня осматривает, а потом договаривается, чтобы всё это вписали в карту. Там же почти всё стандартно — только кое-что поправить.

— И это сам придумал? — На лице Лексуса заиграла улыбка. Малыш точно пошёл в папу! Риан может гордиться.

— Ага. Дядя Лир, когда мне рассказывал про течки, говорил, как заполняют школьные медкарты, и я запомнил.

— А как же всё-таки случилось, что тебя ни разу не... использовали? Наш Кайел — город маленький, да и молодёжь любит хвастаться...

— А я быстро бегаю и успеваю спрятаться, вот меня никто и не подловил до сих пор. — В тихом голосе Салли прорезалась гордость. — Особенно во время течки. Зря я что ли по физическому развитию отличник?! Дядя Лир говорил, что феромоны привлекают потенциального партнёра, а активное выделение смазки означает, что репродуктивная система готовится к возможному зачатию. В первые пару лет смазки очень мало — мы дозреваем, но потом, когда выброс гормонов в кровь во время течки увеличивается до среднего уровня, незащищённый секс уже грозит незапланированной беременностью. А я не хочу рано рожать. Я хочу учиться, получить хорошее образование, как папа Майкар, и если бы за мной все не бегали...

— Умница мой! — Лексус с гордостью чмокнул сына в щеку, поправляя сползшие пряди волос. — Ладно, с этим закончили. Ты уже решил, куда потом пойдёшь учиться?

— Нет. Мне уже всё равно куда, лишь бы там меня не трогали. И чтобы не пытались заделать мне ребёнка без моего согласия.

— Это надо или в полицию или в армию, — задумался Лексус, — а туда омег берут крайне неохотно. К нам там предъявляют повышенные требования.

— И в армию берут? — удивился Салли, отлипая от родительского плеча.

— Да, но очень редко. Там же полно альф. И, чтобы туда попасть, надо быть лучшим не только по образовательной части, но и в достойной физической форме. Чтобы спокойно служить в полиции или армии, надо доказывать свою исключительность, дисциплинированность и ценность, а у тебя прогулов уже накопилось на не один триместр. И нас в школу то и дело вызывают. Ты бы поменьше дрался и дерзил, сынок.

— Но ведь они такие тупые! — проворчал Салли. — Почему нам не позволяют высказывать своё мнение, если мы видим откровенную глупость? Что учителя, что наш школьный клерик... Особенно если ты омега. "Скромность и смирение — лучшее украшение омеги..." — передразнил Салли клерика-бету, заведовавшего воспитательной частью. О, Адам, и он на Салли облизывается?

— Такова учебная программа, — пожал плечами Лексус. — Она утверждена министерством образования. А клерик всем омегам это говорит. Особенно, если кто-то косметикой начинает пользоваться. Мне тоже повторяет каждый раз, как встречаемся и он требует на тебя повлиять. Придётся учиться так, как положено, чтобы получить хороший аттестат, но это не значит, что ты не можешь дополнительно учиться чему-то сам, читать другие книги и делать свои выводы. Наш папа так и решил стать журналистом.

— Ладно, подтяну, — вздохнул подросток. — У нас в классе бета есть — он нормально ко мне относится. И учится хорошо. Попрошу его, и он поможет.

— А он на тебя не заглядывается? — нахмурился Лексус.

— Ему мой запах вообще не нравится. И отец у него в городской библиотеке работает. Вроде, он ничего... по сравнению с другими. Наверно, поэтому Дон не такая вонючка, как остальные.

— Тогда хорошо. Иди в душ. Завтрак скоро будет готов. Надеюсь, что с аппетитом у тебя проблем нет?

— Нет, пока только перед самой течкой, а во время — только снижается немного.

— Вот и хорошо. Приводи себя в порядок, одевайся и спускайся.

— У Салли течки уже четвёртый год, — сказал Лексус мужу, накрывая стол к завтраку.

Майкар с обеспокоенным видом посмотрел на него поверх газеты.

— Так давно? Почему же он нам ничего не говорил? А я-то уже начал думать, что у меня проблемы с нюхом...

— К нему в школе пристают, из-за чего он дерётся и прогуливает постоянно. И не только в школе. — Майкар вздрогнул и приглушённо выругался. — Да, именно. Пока не трогают только потому, что боятся твоих связей. Сам ведь знаешь, как наш мальчик пахнет. А Салли гордый... как и его родители. — Лексус вздохнул. — Кстати, ты что-нибудь о Риане выяснил?

— Ничего. Оставил Салли у нас и как в воду канул, — покачал головой бета, резко складывая газету, снимая очки, бросая их на стол и запуская пальцы в свою каштановую шевелюру, уже начавшую хвастаться первой сединой. Сама мысль об опасности, так долго подстерегающей сына, приводила в бешенство. "Ну всё, кобели озабоченные, берегитесь!" — Имя не такое уж и редкое, фамилию и точный возраст мы не знаем, даже за больничную карту не зацепишься — боги знают, какой у него там цикл. Может, два раза в год, может, три, может, четыре... Лорен написал в последний раз, что после того, как Рейган и большая часть его сторонников были схвачены внутренней разведкой, почти половину бунтовщиков к стенке поставили, выживших до сих пор держат в исправительных лагерях, а информация по ним засекречена. Но раз Риан так долго и успешно смог скрываться до рождения Салли, то наверняка жив и где-то прячется. Может, всё-таки разыскал Сантану и сейчас сражается с ним плечом к плечу... Всё ещё беспокоишься за него?

— Конечно. Ты же видел, какой он был худющий! Трущобы Викторана — то ещё местечко! Ты же писал статью об этом. И он едва не вернулся за Салли, когда уходил. — Лексус тяжело оперся на стол, болезненно сведя брови. Майкар часто видел его таким — когда Салли болел или надолго уходил из дома, никого не предупредив. Лексус души не чаял в приёмном сыне и безумно боялся, что с тем может что-то случиться, не только из-за данного Риану обещания. А сын у них пай-мальчиком никогда не был. Уж сколько раз его наказывали в школе за дерзость и драки! Тем не менее, Лексус прощал сыну всё и выгораживал, как мог. Бета слишком хорошо знал, откуда это взялось, и никогда не осуждал мужа за излишнюю бдительность и мнительность. — Буквально заставил себя отдать его мне... и постоянно оглядывался... Ты бы видел его лицо при этом! Если бы не вся эта свистопляска с восстанием, Риан ни за что бы не расстался с сыном. Он очень ждал его рождения.

— А про отца он тебе ещё что-нибудь говорил до своего ухода? — Майкар задумчиво пригладил густые усы, которые отпустил несколько лет назад.

— Про отца, уверен, написано в письме, которое Риан оставил, но я пообещал не вскрывать его до тех пор, пока не прочитает Салли. — Лексус выпрямился, подуспокоившись, заправил выбившуюся прядь волос за ухо и продолжил расставлять тарелки. — А мальчик ещё не готов к таким вещам. Пусть сначала закончит школу.

— А, по-моему, ты боишься, что Салли, узнав, что он нам неродной, просто уйдёт. Он омежка с характером, и я же вижу, как ты его любишь. — Майкар достал из кармана кисет с табаком, спички и начал набивать трубку.

— Ты тоже его полюбил. Он всё-таки наш сын, пусть и не мы его родили. Я не хочу его потерять.

— Рано или поздно он сам догадается. С каждым годом он всё меньше похож на нас...

— ...и всё больше на Риана.

Майкар набил трубку, чиркнул спичкой, поднял глаза и замер.

— Салли?

Лексус резко обернулся, случайно смахнул тарелку, и та, упав на пол, со звоном разбилась. За его спиной стоял Салли и потрясённо смотрел на родителей, распахнув свои голубые глаза. Особенно на Майкара — с оттенком страха. Салли умудрился подойти так тихо, что родители совершенно не заметили!

— Что... что всё это значит?

— Салли, дорогой... мы всё объясним... — Лексус попытался дотронуться до сына, но тот в ужасе отшатнулся и выбежал из дома, хлопнув дверью. С грохотом в передней рухнула вешалка. Лексус метнулся туда, потом к кухонному окну, распахнул его и изо всех сил крикнул: — Салли! Салли, вернись!!!

Подросток мчался по осенней улице в одних носках, на ходу набрасывая куртку и вытирая слёзы. Лексус отчаянно звал его, пока мальчишка не скрылся за углом, и, вздрагивая от подступающих рыданий, оперся о подоконник.

Майкар бросился к мужу, крепко обнял его и прижал к себе, чувствуя и видя, как его омега снова, спустя столько лет, начинает терять связь с реальностью — его взгляд терял осмысленность, а пальцы впивались в свитер беты.

— Ничего... ничего... он вернётся. Как и всегда. Всё будет хорошо, милый. Всё будет хорошо. Он же всё-таки наш сын.

Домой Салли вернулся около шести часов вечера.

Осенний холодный ливень накрыл город. Почти стемнело. Лексус себе места не находил, слоняясь по дому, как неприкаянный, и то и дело теряя мягкие домашние тапочки. Ведь сегодня у Салли день рождения — в половине восьмого ему исполнится ровно шестнадцать лет. Они хотели отметить это событие в кругу семьи. Лексус уже неделю планировал, какой именно пирог будет печь, ещё вчера всё купил, упаковал подарок в коробочку с красивым бантиком, и вдруг... После того, как Майкар ушёл на работу в редакцию, несчастный омега полдня бегал по улицам в поисках сына, расспрашивал всех, кто мог его видеть. Салли как сквозь землю провалился. В школе его тоже не было, и штатный клерик сурово потребовал наконец взяться за воспитание сына как следует, пригрозив большими неприятностями. Лексус в очередной раз пообещал, старательно не приближаясь ближе, чем позволяли приличия — пахло от этого беты не слишком хорошо. Не то, что от Майкара! Вернувшийся с работы Майкар молча сидел с газетой в гостиной, курил, но было видно, что он тоже волнуется. Вот хлопнула входная дверь, и спустя полминуты встрепенувшиеся супруги увидели бледного, промокшего насквозь и трясущегося от холода сына. Салли стоял в дверях гостиной и испуганно смотрел на них. Особенно косясь на отца.

— Салли... ты где был? — Лексус тут же подхватил с дивана плед и бросился к нему. — Мы тут с ума сходим! Предки, ты же весь вымок... — Набросил плед на его плечи, убрал с лица налипшие мокрые волосы. Салли тут же крупно вздрогнул и сжался, стиснув зубы. Лексус понял, что подросток едва сдерживается — во время течки кожа становится особенно чувствительной. От него всё гуще пахло чем-то упоительно сладким. Начинается, а совсем скоро Салли потечёт. Да и Майкар как-то подозрительно губы поджимать начал... Его ноздри ощутимо раздулись, вбирая этот аромат. Глаза за стёклами очков жадно заблестели. Запах Салли окутывал всю комнату. — Так, живо под горячий душ и переодеваться! У тебя же сейчас течка! Заболеешь ещё... Горячего чаю хочешь? Может, ты голодный?

— Папа... — чуть слышно прошептал мальчишка и прижался к нему, опасливо косясь на отца. — Прости... прости...

— Ничего, малыш, всё в порядке, — ласково прошептал Лексус, целуя сына. Стоило Салли вернуться домой, как он тут же успокоился, не учуяв на нём посторонних запахов. — В школе я был, сказал, что ты неважно себя чувствуешь. Давай, иди в душ скорее. Обо всём поговорим завтра утром.

Салли молча кивнул и побрёл к себе. Вскоре в ванной зашелестела вода. Лексус с жёстким укором посмотрел на мужа, который усилием воли взял себя в руки.

— Не надо так на меня смотреть. — Майкар отвёл взгляд, вынимая изгрызенный мундштук трубки изо рта. — Я бы не тронул нашего сына, ты знаешь.

— Но его запах тебя всё-таки возбуждает. И не смей этого отрицать! — Лексус грохнул кулаком по спинке дивана.

— Я и не отрицаю. — Майкар закинул ногу на ногу и положил сверху свою газету, пряча наливающийся в домашних брюках стояк. — Но я всё-таки не альфа, чтобы бездумно поддаваться инстинктам. И у меня есть ты, я тебя люблю и не хочу огорчать.

— И хвала Рослину, а то бы я давно ушёл от тебя вместе с Салли. — Лексус смягчился и опустился рядом с мужем на диван. — Помочь тебе?

— Если ты не против. Думаю, что запаха вполне будет достаточно.

Майкар сорвал с себя очки, отложил тлеющую трубку на журнальный столик вместе с газетой и привлёк мужа к себе, нащупывая пуговицы на его штанах. Отпечаток феромонов Салли, оставшийся на Лексусе, был очень отчётливым. Главное — быть поосторожнее...

Когда Салли выходил из ванной, торопливо вытираясь, то услышал доносящиеся из гостиной тяжёлое дыхание и приглушённые стоны родителей. Носа коснулся до омерзения знакомый по школе запах случки. Салли вздрогнул и поспешил в свою комнату наверх.

За ужином омежка старался не смотреть на отца, который тоже вяло жевал и старался держаться от него подальше. Лексус суетился за двоих, не отходя от сына ни на шаг. Кое-как поев, Салли вскочил, буркнул что-то вроде "спасибо" и тут же ринулся вверх по лестнице, оступаясь и спотыкаясь. Щёлкнул, запираясь, замок. От этого звука Лексус вздрогнул, как от удара.

До самой поздней ночи из комнаты подростка доносились приглушённые стоны и скрип кровати. Лексус нервно покусывал рукав пижамы. Ему до смерти хотелось бежать к сыну и быть с ним рядом, но он не смел беспокоить охваченного течкой мальчишку. Если бы Салли не мог справляться с этим сам, то давно позвал бы на помощь, и Лексус это знал. Даже мог обидеться — Салли всегда был очень самостоятельным для своего возраста мальчиком. Странно, что раньше он так не шумел. Не иначе из-за пережитого утром потрясения гормоны повлияли на него сильнее обычного — во время течки многие омеги становятся мнительными и нервными, особенно в подростковом возрасте. Неужели кто-то уже намекал ему, что он своим родителям неродной?.. Майкар тоже не спал, виновато обнимая мужа за плечи — снимая напряжение, оставил ему несколько синяков на бёдрах и излишне крепко вцепился в волосы под конец, но Лексусу это было неважно. Главное — Салли был в безопасности. Наконец всё стихло, и супруги забылись тревожным сном.

За завтраком Салли снова был тихий и бледный. Видно, что все эти дни не высыпается. Утром он достал из туалетного шкафчика одну из гигиенических прокладок, которые давно лежали нетронутыми. Начиналась очистка. Лексус ухаживал за сыном, поминутно приглаживая его растрёпанные волосы, разговаривал...

— Может, никуда сегодня не пойдёшь, дорогой?

— Пойду, пап. Это был последний день. К обеду я буду в порядке. И прости, что все планы тебе испортил.

— Ничего, отметим твой день рождения завтра. Ну? опоздали немного... Главное, что он всё-таки будет.

Салли вздохнул и поднял глаза на родителей, нервно покручивая в пальцах вилку.

— Пап... вы обещали рассказать...

После завтрака сели в гостиной. Салли, волнуясь, устроился на диванчике, приёмные родители — по обе стороны от него. На журнальном столике уже лежало то самое письмо и ждало, пока его вскроют. Но Салли не спешил.

— Хочешь прочитать его один? — понимающе погладил сына по плечу Майкар. Запах Салли ощутимо ослабел, и бета выдохнул с облегчением. Если бы не забота и бдительность Лексуса, то кто знает, что могло бы произойти. Феромоны Салли были такими притягательными! Неудивительно, что у него серьёзные проблемы не только в школе! А ведь Майкар действительно любил сына и не хотел ломать ему жизнь, как и терять горячо любимого мужа, которого этот невозможный мальчишка в прямом смысле слова спас. — Мы выйдем?

— Да... пожалуйста... И... я не хотел вас огорчать. Я не слишком шумел ночью?

— Мы всё понимаем, сынок. И не сердимся. Ведь мы тебя любим.

— Значит, мой папа был подпольщиком?

— Да. И если бы он мог, то забрал бы тебя с собой, — подтвердил Лексус, не отпуская сына из своих объятий. — А твоим отцом он назвал альфу и сказал, что его арестовали. Мы письмо не трогали. Прочитать его первым можешь только ты.

Супруги вышли из гостиной и молча сидели на кухне до тех пор, пока к ним не пришёл Салли. Уже вполне бодрый и решительный.

— Я решил, что после школы буду учиться на полицейского или военного, — сказал подросток, вертя в руках конверт с письмом. — Или буду у них на службе в качестве гражданского специалиста. Пап, поможешь кое-что выяснить? — просительно взглянул омежка на Майкара.

— Но там повышенные требования... — несмело заговорил Лексус.

— Я знаю. И я добьюсь. И я... благодарен вам за всё, что вы для меня сделали. Вы всегда будете моими папами, но я должен разыскать своих кровных родителей.

— В письме было что-то важное? — насторожился Майкар. Журналист в нём тут же сделал стойку.

— Да. Это очень важно, — кивнул Салли, скомкал письмо, положил на блюдце, достал спички и поджёг. Бумага занялась быстро. Майкар смотрел на это с плохо скрываемой досадой. — Я не буду вам ничего говорить — так для вас будет безопаснее. И я... очень вас люблю.

НОВИЧОК

31.08.2008г. от нач. ВХ

Автобус мчался через город к базе, везя пополнение.

В боевое подразделение внутренней разведки "Дикие псы" всегда отбирали только самых лучших, поэтому новички с удивлением косились на худенького молодого омегу, сидящего в самом хвосте автобуса. Темноволосый, коротко стриженный, голубоглазый, довольно смазливый и на редкость ароматный, он был одет в такую же строгую чёрную форму, что и все, поэтому версию, что это новый уборщик или мойщик, можно было смело выбрасывать на помойку.

Как он здесь оказался? Кто-то из бет тихонько предположил, что это, вероятно, сынок какой-нибудь шишки из Викторана или Камартанга, зачисленный по блату — альфы и беты из высшего света всегда трепетно относились к своим детям-омегам как к возможности заключить взаимовыгодный брачный союз. Если это так, то почему этому щенку выбрали военную карьеру, да ещё в таком месте? Спросить напрямую так и не решились, да и сам омега не стремился завязывать разговор. Он спокойно сидел на своём месте и задумчиво смотрел в окно, поглаживая подбородок. Ладно, на месте будет ясно, что это за птица — на перекличке обязательно прозвучит фамилия, а все самые громкие фамилии давно у всех на слуху.

Вот автобус остановился перед тяжёлыми воротами с символом подразделения — скрещёнными мечами, поверх которых скалилась морда взъерошенного пса — на обеих створках. Из будки КПП выскочил дежурный-бета, изучил предъявленные сопровождающим майором — тоже бетой — документы и пропуск, кивнул и дал команду открывать. Майор забрал документы, сел обратно в автобус, и тот медленно начал заезжать на территорию базы.

Омега с живым любопытством оглядывался по сторонам. Строгие коробки служебных корпусов, неказистые ряды двухэтажных общежитий, одноэтажный корпус персонала, просторные тренировочные ангары и сторожевые вышки, полковая часовня — он не пропускал ничего. Особенно внимательно разглядывал дежурных на вышках. После разгрома повстанцев Рейгана прошло двадцать два года, однако выловили ещё не всех бунтовщиков, и уцелевшие, как регулярно сообщалось по центральным телеканалам и на страницах газет, до сих пор предпринимали попытки диверсий на военных базах и полицейских объектах особого назначения.

Встречали пополнение двое — смуглый седеющий горбоносый альфа с полковничьими погонами и довольно крепенький стройный капитан-омега с планшеткой в руках. Судя по всему, тоже в годах, но с цепким внимательным взглядом. Узрев это чудо, новые штурмовики снова повернулись к омеге, ехавшему с ними. Неужели и впрямь блатной?!

— На выход, — скомандовал майор и первый подал пример.

Альфы и беты начали вытаскивать с багажных полок свои вещи. Омега тоже достал свою сумку — еле-еле дотянулся до полки. Даже пришлось подпрыгнуть, вызвав ехидные усмешки новоиспечённых коллег — из-за лёгкого колыхания зада. Он первым двинулся было к выходу, но был тут же схвачен за плечо ближайшим альфой.

— Э, куда попёрся?! — У этого альфы были глубоко посаженные карие глаза и короткий светлый "ёжик". Приподнявшаяся верхняя губа обнажила длинные, пожелтевшие от табака клыки до самых дёсен.

— Была команда "на выход", — спокойно и вполне миролюбиво ответил омега, чуть сморщившись.

— Сначала выходим мы, а уж потом ты. Усёк, мокряк? — уязвлёно рыкнул альфа. Что, и этой подстилке не нравится его запах? С какого переляха?! И что они все за моду взяли — как сговорившись, носы воротят!!!

— Усёк, — невозмутимо кивнул омега и пошёл было обратно, но в его пояс вцепился другой и обнюхал, прижавшись носом к шее.

— А он отпадно пахнет, — заявил альфа и развязно шлёпнул парня по заднице, чуть сжав ягодицу. Зад у новичка был вполне себе ничего, если судить по тому, как его обтягивают форменные брюки. — Эй, мелкий, как на счёт случки?

— Сожалею, но мне не случек. — Омега вывернулся и отскочил. На его лице отразилось напряжение. — Позже об этом подумаю, когда освоюсь.

— А если сразу сегодня вечером? — глумливо хихикнул третий альфа, загоняя его обратно в хвост автобуса, сально проводя по груди и боку и делая характерные движения тазом. Трое бет, тоже прибывшие на базу в качестве бойцов, расплылись в широких ухмылках. — Посидим, выпьем пива, расслабимся, и ты даже не почувствуешь, сколько народу тебя поимело...

Все загоготали, но омега и бровью не повёл. Только холодно сверкнули его голубые глаза, когда он сунул руку в карман форменных брюк.

— Чего застряли?! — повысил голос майор. — На выход и поживее. Свои постельные дела будете выяснять после построения.

Штурмовики недовольно скуксились, но от омеги отстали. И вовремя, поскольку тот уже собирался что-то достать из кармана. И никто не узнал, что это был небольшой выкидной ножик.

Вышел омега самым последним и тут же был замечен встречающим капитаном, который смотрел на него с интересом. Омега коротко и вежливо кивнул в знак приветствия. Капитан что-то тихо сказал полковнику, тот молча кивнул, бросив короткий взгляд на прибывшего юношу и дёрнув ноздрями. Капитан подошёл к юному сородичу, чтобы побеседовать, и это тут же не понравилось остальным новичкам. Они изо всех сил напрягали слух, чтобы понять, о чём пойдёт разговор, но омеги не повышали голоса, заглушаемые приветственным маршем, летящим из репродуктора.

— Неужто нашего полку прибыло? — Капитан с одобрением разглядывал новичка. Он был довольно моложав, стройный, на пол-головы выше, заметно шире в плечах, чем обычный омега, светло-русый, коротко стриженый с седеющими висками, глазами цвета крепко заваренного чая и со звучным тенорком. Приятное, слегка вытянутое, немного скуластое лицо типично омежье — мягкие черты, пухлые губы, никаких признаков отрастающей щетины, но отпечаток долгих лет службы это всё сглаживал. Очевидно, что в молодости он был весьма привлекателен — от этого немало чего осталось, включая приятный чистый, заметно ослабевший с возрастом запах. — Неожиданность, однако не скрою, что приятная. За последние пять лет ты первый омега, зачисленный в оперативный состав. В какой отдел?

— В технический, сэр, — привычно вытянулся юноша.

— А, так ты тот самый новый программист-оператор из Камартанга?

— Так точно, сэр. А на базе есть и другие омеги-оперативники? — почтительно поинтересовался новичок.

— Я и ещё трое. Ты, получается, пятый. Все остальные омеги в обслуживающем персонале.

— И вас не притесняют? — осторожно и даже с сочувствием спросил новичок.

— Скорее зажимают, — улыбнулся капитан, разведя руками. — Как и везде. Приходится постоянно доказывать, что ты занимаешь своё место по праву.

— Но ведь вы уже капитан, сэр...

— И выше не поднимусь. Если твой муж полковник, то это только вредит карьере, да и весь мой авторитет держится только на нём и долгом сроке службы здесь.

— Это... ваш муж, сэр? — Новичок осторожно посмотрел на полковника, разговаривающего с сопровождающим майором, а затем опустил глаза на тонкое золотое кольцо на безымянном пальце правой руки капитана.

— Да, мой муж. Мы именно здесь и познакомились... Ладно, иди, сынок. — Капитан улыбнулся и покровительственно похлопал юного сородича по плечу. — Построение через полчаса. Если вдруг возникнут проблемы или вопросы — обращайся. Меня зовут Мак Фрост.

— Спасибо, сэр. — Омега снова почтительно склонил голову, чётко развернулся и направился в сторону плаца. Капитан одобрительно смотрел ему в след.

Альфы и беты из пополнения наблюдали за этим разговором с растущим беспокойством. Да что тут вообще творится? Откуда здесь капитан-омега? И с какого перепугу он так по-свойски треплет по плечу какого-то новичка? Кто этот щенок такой?!!

На построении новичок стоял в самом конце шеренги, но совершенно этим не смущался. Стоял в строю прямо, уверенно, развернув плечи и вытянув руки по швам, согласно уставу. На него нервно косились ровно до тех пор, пока капитан Фрост, проводивший перекличку, не выкрикнул его имя:

— Ворон Салли!

— Здесь. — Омега чётко вышел из шеренги на два шага и замер по стойке "смирно".

Присутствующий на построении полковник тоже не сводил с него глаз. При этом на его смуглом лице с трудом, но читалось какое-то странное выражение, которое отчего-то беспокоило здешнего каноника-альфу, тоже пришедшего принимать пополнение.

Капитан одобрительно кивнул и поставил галочку в планшетке.

— Встать в строй.

— Есть, сэр, — козырнул новичок и так же чётко вернулся.

Альфы и беты криво заухмылялись. "Салли"... Какое сладенькое имечко! Прямо из старого омежьего романа! Сладкое, как и его запах. "Ворон"? Среди аристократической, политической, финансовой и даже научной элиты такой фамилии не было. Фамилия скорее для простолюдина. Может, из нуворишей? Да нет, на "золотую" молодёжь тоже не похож — те обычно наглые. Что альфы, что беты, что омеги... А неплохо у этого Салли со строевой. И, похоже, что он парень не из податливых, раз рискнул приехать сюда сам.

После переклички новичков распределили по общежитиям.

Салли обследовал свою комнату и остался доволен. Не слишком большая, зато уютная, а ему много и не надо. Рассчитана на одного жильца, скромно обставлена — шкаф, письменный стол, стул, массивная кровать-полуторка... Первым делом проверил дверь с замком и окно — достаточно ли крепкие. На военных и полицейских базах омег-оперативников всегда было очень мало — к ним предъявлялись повышенные требования при приёме на обучение и распределении. Чтобы не марать репутацию боевых подразделений досадными инцидентами и сексуальными скандалами, их селили в отдельных комнатах с достаточно надёжными дверями и запахоизоляцией — во время течек резко возрастал риск изнасилований — поэтому руководство старалось оставить для омег возможность хотя бы успеть запереться. Отписываться потом после заявлений правозащитных организаций, куда мог пожаловаться любой омега, а то и разбираться с последствиями таких инцидентов в виде незапланированных беременностей, если омега попадётся достаточно упорный, никто не хотел. Собственно, это и была главная причина, почему омег так неохотно принимали на военную службу.

До очередной течки Салли оставалось около шести недель — вполне достаточно, чтобы успеть освоиться и подготовиться к отражению натиска потенциальных кавалеров. Связываться с ними сейчас и разрушать свои планы он не хотел. Не для того угробил два года, навёрстывая школьную программу, четыре с лишним года на учёбу в самом престижном столичном университете с подработкой и на подготовительный КМБ, чтобы по глупости и собственной беспечности всё прос... прошляпить, поправил себя омега. Привыкай, а то можно и нарваться — омеги, не брезгующие грязными словечками, легко зарабатывают репутацию проституток. Со всеми вытекающими из этого последствиями. Салли начал было разбирать сумку и раскладывать свои вещи по полкам в шкафу, но тут его отвлёк стук в дверь. Салли вздрогнул, но взял себя в руки и пошёл открывать. Не полезут же в самый первый день! Однако за дверью обнаружился тот, кого он меньше всего ожидал здесь увидеть.

— Можно? — раздался весёлый разбитной голос.

Салли резко распахнул глаза от удивления.

— Дон? Это ты?

— Салли?.. Ты-то как сюда попал?!

Салли признал в весельчаке-бете своего одноклассника, который помогал ему подтягивать учёбу в старших классах. Дон Берил мог бы даже считаться его хорошим другом, а не просто приятелем, если бы не объяснял всем свои занятия с омежкой тем, что за помощь в подготовке к экзаменам Салли расплачивается с ним натурой. Один раз даже пришлось "доказывать", поскольку было немало сомневающихся — Салли не отличался покладистостью. Пришлось наступить себе на горло и всё же согласиться на секс — первый в его жизни — иначе неприятности могли грозить обоим. Хорошо ещё, что запах приятеля отличался от запаха остальных "ухажёров" в лучшую сторону! Только поэтому Салли не только позволил Дону уложить себя в постель и лишить девственности, но и довольно успешно делал вид, что не замечает, как в шкафу кто-то шебуршится. Терпел не зря. Дон постарался устроить своему приятелю всё с максимальным комфортом и излишней грубости себе не позволил, за что омежка был ему особенно благодарен. Всё, как они договаривались. Слухи разнеслись быстро, и от ребят отстали. Салли вздохнул с облегчением до самого выпускного, после чего юноши расстались на пять с лишним лет.

— Меня выбрали, — пожал узкими плечами Салли, мысленно выдохнув. Дон для него был вполне безопасен. И пах по-прежнему хорошо. — Заходи — гостем будешь.

В коридоре он заметил несколько голов, выглядывающих из соседних комнат. Курильщики на лестничной клетке тоже вытянули шеи. Ага, скоро разговоры пойдут...

— А за что? — Дон с удовольствием вошёл и тут же плюхнулся на не застеленную ещё постель. — Чтобы омега сюда попал, он должен обладать особыми навыками.

— Я компьютерщик. — Салли закрыл дверь и заперся. — Специалист по защите, взлому и поиску. Ну, и сопутствующая техника...

— Ого! — потрясённо охнул бета, привстав. — Нехило... А диплом потом покажешь?

— Конечно, покажу. Твоей заслуги в том, что я его заработал, не меньше, чем моей собственной.

Дон польщёно улыбнулся. Персональные компьютеры и похожие на них девайсы, особенно последнего поколения, пока оставались роскошью — стоили слишком дорого, чтобы стать привычной деталью интерьера квартиры среднего достатка — но в армии, частных организациях, архивах, на крупных предприятиях и в полиции их использовали уже не один десяток лет. Особенно мощный рывок был совершён в развитии цифровой техники после появления спутниковой информационной сети лет девять назад. Само собой, что не последним стоял вопрос о безопасности, и такие специалисты, как Салли, были на вес золота.

— Класс!.. А учился где?

— В университете технических инноваций в Камартанге.

— И какое место среди выпускников своего года ты занимаешь? — заинтриговано поинтересовался приятель. Названный омегой университет считался элитарным и попасть туда даже на платное отделение было непросто, не говоря уже о бюджетном. Про то, чем там занимаются студенты, ходили самые разные слухи.

— Третье в верхней пятёрке.

— Круто! А я всё голову ломал — куда ты поступать собрался, что начал учиться, как зверь?.. Кстати, мои заслуги не так уж и велики. Ты дебилом никогда не был и мог бы поступить и без моей помощи. Я до сих пор не могу понять — какого пса ты раньше халтурил и прогуливал?

— Сам знаешь почему. А потом стимул появился.

Салли вернулся к разбору вещей. Наконец из сумки появилась фотография в красивой рамочке и заняла самое почётное место на письменном столе.

— Твои родители? — сразу узнал пару, запечатлённую на снимке, Дон.

— Да. Уже три года их не видел. — Салли погладил глянцевый снимок кончиками пальцев и тепло улыбнулся.

— Скучаешь?

— Конечно. Вот будет отпуск — обязательно съезжу... Представляешь, когда перед отъездом сюда позвонил отцу в редакцию и сказал, куда меня распределили, он не поверил и потребовал прислать фотографию в форме, чтоб все нашивки были видны!

— Тогда уважим твоего почтенного батюшку, — ухмыльнулся Дон. — Пусть гордится своим сыночком.

— Не знаешь, где тут можно сфотографироваться?

— Да хоть в отделе кадров. Дашь делопроизводителю раком — и он тебя щёлкнет в самом лучшем виде... — Салли нахмурился. — Шучу, у меня фотоаппарат для моментальной съёмки есть. На днях сниму...

Салли показал приятелю неприличный жест, на что тот только фыркнул.

— Да, ты совсем не изменился. Как был хулиганом, так и остался.

— И кого я за это благодарить должен?

Вдруг Дон перестал улыбаться, поднялся с кровати и подошёл к бывшему однокласснику, опустив руку ему на плечо с самым серьёзным видом. С точно таким же серьёзным видом он когда-то говорил о том, что им надо на самом деле переспать, чтобы убедить всех, что они любовники... В груди омеги зашевелилось дурное предчувствие.

— Слушай, Сал, тут такое дело... Не хочу тебя пугать заранее, но, похоже, придётся нам с тобой вспомнить опыт нашей школьной конспирации.

— С хрена ли? — тут же напрягся Салли. Ещё в школе Дон выказывал разные знаки внимания, которые должны были убедить всех, что они действительно встречаются — то по заднице шлёпнет, то смачно поцелует на глазах у всех и под свист альф, то в коридоре развязно приобнимет, забираясь руками под одежду, чтобы погладить живот и выдать пару дежурных шуток про возможных детишек... Салли это всё не нравилось до дрожи, но ничего другого не оставалось как терпеть. В конце концов, во время течек и не только на него облизывались многие, включая половину преподавателей, директора с завучем, школьного клерика и медика, и этот спектакль был призван оградить паренька от домогательств. А всё из-за феромонов, на которые слетались чуть ли не все зрелые альфы и беты в округе. Про школу и говорить было нечего — старшеклассники объявили на неприступного омежку самую настоящую охоту сразу после первой течки. В университете опыт терпения тоже пригодился — декан факультета программирования, на котором учился юный омега, раз пять принуждал его к случке, грозя незаслуженно занизить оценки в табеле успеваемости, а то и отчислить. Салли не хотел этого до обморока, но цель была на первом месте, и омега, скрипя зубами, поддавался, терпя грубость, боль, вонь и липкие руки. И откуда только в декане-бете взялось столько мерзости?!

— Понимаешь, Салли, омеги здесь в основном только в обслуге и все поделены. Сейчас вся база на военном положении, поскольку активизировались остатки подполья, увольнительные в город дают редко, режим ужесточён. Сам понимаешь, чем это грозит, если не давать бетам и особенно альфам спускать пар. Одной дрочкой не обойдёшься. А омег на всех не хватает, поэтому здесь уже давно действует система договоров, чтобы избежать скандальных инцидентов. Про омег в оперативном составе и говорить нечего — их давно разобрало начальство. И тут ты приезжаешь. Весь такой молоденький, свеженький и сладенький. Да к тебе уже завтра с утра начнут подкатывать с предложениями! И если ты не хочешь нажить неприятностей на свою аппетитную задницу, то тебе придётся кого-то выбрать, чтобы защититься от домогательств, а взамен придётся регулярно с ним трахаться.

— А капитан Фрост? — Салли побледнел. Опять??? И здесь тоже???

— Капитан — муж полковника Бейли. Он и сам мужик ушлый, а ещё крепкий профи и верный семьянин — троих пацанов родил и вырастил. Такого с наскоку не возьмёшь, да и сам полковник, по слухам, за него любому башку свернёт, стоит только посмотреть не так! К тому же он уже в возрасте и не так сильно пахнет. Есть ещё трое. Адъютант генерала Чавеса Стив Орбисон ещё и его любовник — тоже лучше не трогать. Лейтенант медицинской службы Оливье Медейрос находится под "защитой" замначальника по снабжению. Младшего инструктора по боевой подготовке Рэя Стивенсона пялят сразу двое — оба старшие инструктора: один по стрельбе, другой по тактике. Всё во избежание скандалов. Все такие договора заверяются расписками, которые хранятся в сейфе у генерала в особой папке и являются гарантией, что все будут следовать установленным правилам. Так что, приятель, хочешь ты этого или нет, но тебе придётся принять правила игры.

Салли содрогнулся. Боги, да что вообще творится-то в этом безумном мире?!! Сначала школа, потом университет... Теперь и здесь?!!

— И ты... предлагаешь себя? — процедил омега, сдерживая рвущуюся наружу ярость.

— В память о нашей школьной дружбе. Понятно, что время от времени нам придётся реально трахаться, как бы случайно попадаясь всем на глаза, но тогда тебя не тронут. Максимум попросят одолжить или сдать в аренду...

— Что??? — Салли резко сбросил руку приятеля со своих плеч и отпрянул.

— Говорю же — омег на всех не хватает, — вздохнул бета. — Вот и выкручиваются, как могут. Обещают поблажки, достать что-нибудь или организовать, или проигрался кто-то... Пользование личным омегой — это что-то вроде платы. И я обещаю, что не буду тебя одалживать кому попало. Я уже всех здесь знаю.

— Да это же, ..., натуральное рабство!!! — возмутился Салли, забыв, что теперь стоит следить за языком.

— Вынужденная необходимость, — поправил Дон, понимающе кивая. — Мы на военном положении, поэтому поддержание дисциплины сейчас на первом месте. Начальство на такие фокусы сразу глаза закрывать начало, и пока всех всё устраивает.

— А как же омеги? Это же нарушение наших конституционных прав! Сейчас не времена Великого Холода, чтобы так с нами обращаться!

— Всё не так просто. У нас тут есть один уборщик — считай, старожил. Он на этой базе уже одиннадцать лет работает. Поспрашивай его как-нибудь. Он всю эту кухню лучше меня знает. Зовут Алекс. Пухленький такой... В общем, скоро познакомишься. Он, кстати, на договоре с одним из охранников вашего технического отдела и уже всех перебрать успел, причём не по одному разу.

— Что за дичь? Да за это сажать надо! — скривился Салли.

— Согласен, но ничего другого не остаётся. И ты подумай над моим предложением. Когда у тебя следующая течка?

— Недель через шесть... — Салли засопел.

— Вот и не затягивай. И учти один немаловажный момент — если ты начнёшь показывать свой характер и отказывать всем подряд, то едва ты потечёшь, как тебе моментально всё припомнят. Отдерут, как шлюху, подмарафетятся, зафиксируют побои, а потом отрапортуют, что ты, например, надрался и сам задницу подставил. И ты вместе с ребёночком получишь срок за провокаторство. Потом ничего не докажешь — здесь все одной верёвочкой повязаны.

— И ты рассчитываешь, что я выберу именно тебя? — Салли смерил бывшего одноклассника пристальным взглядом.

— Я для тебя самый оптимальный вариант. Во-первых, мы уже давно знакомы, а, во-вторых, ещё в школе два раза перепихнуться успели, так что я тебе вроде как уже не чужой человек. А альф и бет, которые относятся к омегам действительно по-нормальному, здесь раз-два и обчёлся. Плюс с тобой приехали — практически с гражданки и избалованные. Представляешь, что тут начнётся?

— А как же мой запах? — Салли нахмурился, подозрительно вглядываясь в приятеля. — Он же тебе никогда не нравился.

— Не нравился. И сейчас не нравится. — Дон хмыкнул. — Ты же у нас парень с характером, а пахнешь как сладкий мальчик.

— Только поэтому? — удивился Салли, остывая.

— Ага. А вообще, ты мне всегда нравился. И твой запах тоже. — Дон лукаво заулыбался и снова прижал приятеля к себе. На этот раз обхватив за талию. Салли инстинктивно напрягся. — Если бы не наши школьные насмешники, то я бы всерьёз тебе тогда предложил встречаться. Репутацию-то надо было блюсти... Короче, подумай и прими правильное решение. Если надумаешь, то приходи ко мне для скрепления договора. Я живу в этом же корпусе в двадцать пятой. Буду ждать.

— Хорошо, я подумаю. — Салли сбросил с себя его руки снова и отошёл.

— Поверь, дружище, мне самому это не особо нравится, — сокрушённо покачал головой бета, — но здесь всё гораздо круче, чем было у нас в школе.

Дон оказался прав. Перед инструктажем Салли зажали в уголке трое альф из бывалых и прямым текстом повторили всё то же самое, после чего предложили тут же сделать свой выбор. При этом демонстративно пытались на него давить. Салли, который после такого заявления от бывшего одноклассника полночи заснуть не мог, как можно спокойнее ответил, что не может принять решение, пока не ознакомится со всеми кандидатами. При этом изо всех сил старался не выдать своего отвращения — пахли кандидаты на редкость преотвратно. Если бы Салли, закалившийся ещё в школе, не был настолько выносливым, то наверняка бы прогнулся и согласился без разговоров. Дон подробно просветил приятеля по поводу принятых правил выбора, и в нагрудном кармане омеги захрустели первые бумажки с именами, номерами корпусов общежития и комнат.

На инструктаже все новички косились на него с жадностью и любопытством. Судя по тем взглядам, которыми они обменивались, и скабрезным жестам, которые они демонстрировали Салли украдкой, их уже просветили по поводу здешних порядков. Салли едва досидел до конца и выскочил в коридор первым.

После инструктажа Салли попытался взять в оборот начальник складской службы — неожиданно упитанный бета — который перехватил новенького омегу во время оформления на него снаряжения и табельного оружия на случай, если ему придётся отправляться в рейд вместе с бойцами. Кладовщик Винсент, сравнительно высокий тощий омега в сером рабочем комбинезоне, яростно замотал головой, намекая, что соглашаться не стоит. Похоже, начсклада уже был в числе его "клиентов", да и пахло от него какой-то кислятиной, от которой начало подташнивать. Салли максимально невозмутимо подтвердил, что он пока свободен, но... и повторил свой пассаж, выданный троице альф. Заодно назвал их имена. Начсклада тоже быстренько написал ему свои координаты и, запихивая бумажку в нагрудный карман, ласково посоветовал выбирать себе покровителя с умом.

Когда Салли проходил мимо часовни, то его остановил здешний каноник. К служителям Церкви Салли относился без какого-либо пиетета, хотя и считал себя верующим. После того, что ему устраивал школьный клерик, пытаясь "перевоспитать" строптивого омежку, Салли проникся убеждением, что холостых священнослужителей надо стерилизовать в целях профилактики, а ещё лучше кастрировать, чтобы их самомнение и напыщенность не передавались по наследству. Этот непривычно пузатый альфа в чёрной рясе и с серебряной цепью каноника третьего ранга на груди потаращился на новичка, плотоядно подёргивая ноздрями, и предложил своё "покровительство", мотивируя тем, что "сень Церкви очистит его греховную плоть и убережёт бессмертную душу от преисподней Деймоса". Салли брал его бумажку, сразу решив, что этому кобелю точно рассчитывать не на что — Майкар ещё со времён жизни и работы в столице наслышан был о распущенных нравах отдельных священнослужителей. В том числе и верховных иерархов, включая первосвященников и Патриарха.

Вечером Дон заглянул к приятелю и застал его растерянно перебирающим на кровати целый ворох бумажек с номерами и именами. На стуле лежала забытая пока форма с прикреплёнными булавками нашивками, на столе — катушка ниток и коробочка с иголками. Похоже, пока омега бегал по инстанциям, отмечаясь и расписываясь, каждый "холостяк" счёл своим священным долгом его притормозить.

Дон подошёл к приятелю и пригляделся к вороху.

— Ни хрена себе! Уже столько? Надо же, как всех припекло, раз ты уже в первый же день насобирал! Или всё дело в твоём неотразимом аромате?

— И как я должен выбирать?!! — Салли был просто в отчаянии. — Мне ни один из них даже не нравится! Сплошные вонь, грубость и дерьмовая куча самомнения! Если бы не необходимость не нарываться сразу, то я бы со своим ножом их всех познакомил!

— Так ты до сих пор его с собой таскаешь? — удивился Дон.

— Конечно. Резать всех подряд не собираюсь, но без него я теперь чувствую себя голым. Так что мне делать? Один начсклада чего стоит! — Салли нашёл нужную бумажку и потряс ею. — Мне даже кладовщик ясно дал понять, что с этим хмырём лучше не связываться!

— Это где ты снарягу получал? И правильно советует. Этот гад — редкостная скотина, особенно когда выпьет лишнего. Сам Винсент на договоре с начальником охраны, и тот парня одалживает по-приятельски.

Салли сокрушённо потряс головой, пересел на стул и начал пришивать нашивки отдела к своей новенькой форме.

— Это же уму непостижимо! У... у меня в голове такое не укладывается! Почему здешние омеги всё это терпят?

— У них выхода другого нет, — повторил Дон. — Так, кто тут тебе уже успел предложение сделать? — Он уселся на кровать, скрестив ноги, и начал перебирать бумажки. — Так. Горо из второго корпуса... А, это бритый такой шкаф со сломанным правым клыком? — Салли кивнул, нервно, но ловко орудуя иголкой. Этот альфа пах просто ужасно — истекающей на жаре мусорной свалкой. Примерно так же пах сынок мэра его родного городка. — Знаю его. Он омег вообще за людей не считает. Как только ему приспичит, то плюёт на всё, даром что альфа. Абсолютно отмороженный. Алекс постоянно жалуется, что он ещё и болван — из-за него нашим омегам постоянно приходится носить в карманах презервативы, если их к кому-нибудь посылают во время течки, и самим надевать, а потом, как только расцепятся, одеваться и бежать со всех ног. Держат этого кобеля только потому, что он на выездах особо ценен — двери выносит с первого раза, без колебаний лезет вперёд под пули и никогда не жалуется на неудобства во время рейда. Самое настоящее животное. Раза два хозяева омег его поколотили за перебор, да только впрок не пошло. Теперь небось рассчитывает отыграться, когда к нему за тобой приходить будут. — Салли поёжился. — Сэллем из сороковой... И его знаю. Извращуга ещё тот. Обожает связывать свою жертву до затёкших рук и ног собственным ремнём, упиваясь властью. Примерно за луну до тебя он одолжил омегу у начальника транспортного отдела... Ветра, кажется.. так его хозяин потом жаловался, что парень едва не слёг — Оливье его кое-как выходил. Дензел из восемнадцатой... Саммерс? — Дон на миг замолк, глядя на измятую бумажку и удивлённо вскинув брови, а Салли вздрогнул. — А вот этот парень вполне нормальный. Правда, с чудинкой. Мы с ним в училище вместе учились и были соседями по комнате. Примерно на пару лет старше нас с тобой. После учаги где-то на границе по контракту служил, повышал квалификацию, сюда приехал год назад по рекомендации какой-то шишки, и ещё ни один омега на него не жаловался. Наоборот, хорошо отзываются. Особенно Алекс. Если бы все к тому времени не были на договорах, то попросились бы к нему сами.

Салли моментально вспомнил светловолосого, подобно льну, со светлыми до прозрачности глазами альфу, который поймал его рядом с комендантской, долго мялся, нервно поводя широкими плечами, всё никак не мог собрать в кучку слова, постоянно краснел и в конце концов просто всучил ему свою измятую бумажку. От этого альфы, к вящему удивлению опешившего от такого явления омеги, очень хорошо пахло! И не просто хорошо — просто божественно!!! Этот запах мерещился каждый раз, как приближались другие, от чего их запахи становились ещё противнее. Если бы не то, что рассказал Дон про "одолжить", то Салли, не раздумывая, согласился бы на этого странного блондина с нашивками штурмовика. У него даже клыки выглядели не так жутко, как у остальных — крупные, ровные, ощутимо заметные и острые, но не слишком длинные. Причём нижние выделялись только заострёнными кончиками. От этого альфы даже табаком не пахло!

— Его советуешь?

— Пока возьми на заметку. — Дон отложил бумажку Дензела в сторонку, бережно расправляя. — Если согласишься стать моим, то можно и с ним сразу столковаться. Уж я своего омежку кому попало одалживать не буду, а Денз тебя точно не обидит. Не та порода.

— Не нравится мне, как это звучит. "Хозяева", "одолжить"... — проворчал Салли и чудом не проткнул себе палец иголкой насквозь. Выругался.

— Это единственный способ хоть как-то поддерживать здесь порядок, — развёл руками Дон. — Уж не знаю, почему Светлейший создал нас такими, но раз уж так вышло, то надо как-то выкручиваться.

— Согласен. — Салли сунул палец в рот, слизывая выступившую капельку крови. — Только мне эти выборы всё равно не нравятся.

— Салли... — после непродолжительного молчания позвал приятеля Дон.

— Что? — Салли вдел в ушко новую нитку и продолжил свою работу.

— А в университете у тебя кто-нибудь был?

— Несколько раз пришлось лечь под декана нашего факультета, иначе не видать мне было честного табеля. Такая вонючка и сволочь... и деваться было некуда. Грозился вообще отчислить.

— А из студентов?

— Никого. Мне не до того было. Я учился и подрабатывал. И кого бы я выбрал, если для меня почти все они воняли, как падлы? Только несколько бет были получше, да и то я быстро дал им понять, что меня лучше не трогать.

— А я воняю? — заинтересовался Дон.

— Ты нет. Только поэтому я и терпел твои приставания в школе.

— А с чего ты так в учёбу-то ударился? Да ещё на такую престижную профессию... Что за цель у тебя появилась?

Салли вздохнул и отложил своё шитьё. Подумал и решил сказать. Дон, конечно, всегда любил потрепаться, но тайны хранить умеет.

— Хочу разыскать своих кровных родителей, — тихо сказал он.

— Так Вороны действительно тебе приёмные? Я так и знал!

— Да. Вместе со мной им письмо оставили... Я его прочитал и решил попробовать разыскать своих настоящих родителей.

— А кем они были? Если не секрет, конечно...

— Мой старший отец был альфой. Его арестовали вскоре после того, как я был зачат, после чего все следы потерялись.

— Так вот почему ты был такой борзый... А папа?

— Скорее всего, он был связан с подпольем, поскольку по письму было видно, что только очень веская причина могла заставить его отдать меня чужим людям. А тогда было очень неспокойно... — Салли снова вздохнул, и в его голубых глазах промелькнула горечь. — Папа написал, что он до самого моего рождения был в бегах. Буквально выживал. Когда он пришёл за помощью к моим приёмным родителям, то был ужасно тощий и грязный... а тогда ещё и осень была, дожди лили... Свалился буквально у них на пороге. Папа Лексус потом удивлялся, как я смог родиться здоровым. Может, и отца моего арестовали, потому что он сочувствовал подпольщикам... или просто за то, что подпольщиком был его омега?.. В любом случае, я хочу узнать, что с ними стало и кем они были. Официальным путём узнать ничего не получилось, и я решил действовать через спецслужбы. А для этого надо там работать.

— Если твой папа был подпольщиком, то он или уже расстрелян, или в исправительном лагере или по-прежнему скрывается. — Дон задумчиво подпёр подбородок кулаком. — Трудно будет что-то разузнать.

— И всё-таки я не сдамся. Я слишком много сил положил, чтобы попасть сюда.

— Допустим, ты всё узнал. А что потом будешь делать?

— Там будет видно. — Салли снова посмотрел на ворох записок и скривился. — Кого всё-таки посоветуешь?

— Только себя, а остальным надёжным одалживать... хоть и не хочется мне этого делать.

— Очень не хочется? — хмыкнул Салли, возвращаясь к нашивкам.

— До смерти не хочется. — И Дон тоскливо вздохнул.

Технический отдел, где должен был работать Салли, вмещал в себя внушительный пульт, с десяток столов с персональными компьютерами, соединёнными в одну сеть, шесть или семь других программистов-операторов и трёх охранников, сменявшихся раз в сутки. Подавляющее число сотрудников были беты, все охранники — альфы. Альфой был и глава отдела в чине майора, который так и вперился в новичка, едва его увидев.

— Салли Ворон для прохождения службы прибыл, — отрапортовал омега, чувствуя себя деликатесом на изысканном банкете. Откровенно не пялились на него только лохматый черноволосый уборщик, возящий шваброй по полу, дежурный охранник и один из программистов.

— Прибыл — и ладно, — кивнул майор, не сводя внимательного взгляда с новичка. Рослый и мощный, как многие альфы, седоватый, коротко стриженый, зубастый и с трёхдневной небритостью на физиономии. — Я Оуэн Роллс, глава отдела. Это мой заместитель Тимоти Дали. — Салли перевёл взгляд на коренастого бету, стоящего по правую руку от майора. — С остальными познакомишься позже. С фронтом работ ознакомлен?

— Так точно, сэр.

— Вот и отлично. Идём, покажу тебе твоё рабочее место. — Майор, подойдя вплотную, ухмыльнулся и многозначительно шлёпнул омегу по заду.

Салли, стоически вынеся "знак внимания", едва сдержался, чтобы не поморщиться. Запах, исходящий от майора, напомнил декана из университета, а от того даже не пахло, а воняло чем-то неудобоваримым. И с ним никаких договоров не будет, как и с каноником! Дон пахнет гораздо лучше!.. и тот стеснительный альфа тоже... От одного воспоминания о том чудесном запахе становилось спокойнее. Показалось, что он даже промелькнул в воздухе.

— Может, это лучше сделает кто-то из техников, сэр? — как можно вежливее попросил Салли. — Заодно расскажет мне всё поподробнее... — И Салли потеребил клапан своего нагрудного кармана.

— Хорошо, — заметно скис майор. Его зам чуть дёрнул уголком рта. — Чуть позже посмотрю, как ты... устроился.

— Хорошо, сэр. — Салли вежливо кивнул, и майор с замом отошли, о чём-то чуть слышно перешёптываясь.

И тут Салли заметил, что уборщик смотрит прямо на него. Внимательно и проницательно. Невысокий, как почти все омеги, немного пухленький, около тридцати, а вообще — ничего особенного. Даже совсем ничего — откровенно невзрачный. Вот только взгляд тёмных глаз совсем не соответствует простецкой внешности. Салли вопросительно выгнул бровь, и уборщик осторожно показал глазами на кофеварку, в сторону которой и заработал шваброй.

— Ну ты и влип, — тихо сказал уборщик, когда они сошлись рядом с аппаратом. — Ты зачем сюда приехал?

— Работать. — Салли заметил, как на уборщика косится охранник-альфа. — А вон тот бритый — твой хозяин?

— Заметил? Да, я с ним на договоре.

— Не мучает?

— Сэллинджер ещё ничего. Лучше, чем майор. — Уборщика передёрнуло. — Майор периодически злоупотребляет алкоголем по вечерам и на этой почве начинает руки распускать, а мой — малопьющий, делает дело быстро и про предохранение никогда не забывает. Если бы в карты поменьше играл...

— Вижу, тебе есть с кем сравнивать.

— Я здесь уже всех перебрал, — невесело усмехнулся омега. — И не по разу.

— Погоди-ка... Ты Алекс?

— Откуда знаешь? — удивился уборщик.

— Мне о тебе Дон рассказал.

— Какой Дон? Который Берил?

— Да. Мы с ним в одном классе учились.

— А... Да, знаю его. Один из самых нормальных альф и бет на базе, хоть и себе на уме. К нему можно идти спокойно... Салли?

— Да. И давай на "ты".

— Идёт.

Омеги пожали друг другу руки. От Алекса пахло чем-то очень приятным, но неопределимым. Салли так и не смог описать для себя этот запах. Да и вообще, он показался стоящим парнем.

— Расскажешь мне про здешних претендентов? А то меня уже заваливать начали...

— Позже, сейчас у меня много работы, потом два "клиента"... Вечером зайду проверить накопившийся мусор, тогда и поговорим.

— Договорились.

Когда Салли увидел, на чём ему предстоит работать, то едва не запрыгал и завизжал от радости. "Платт-25" был самой мощной и современной машиной на сегодняшний день. На последнем курсе университета Салли позволили два часа посидеть за похожим, и он поднимался из кресла крайне неохотно. Если бы было можно, то он бы согласился есть и спать в кресле!

— Вот это да! — всё-таки не сдержался он. — Это же чудо, а не машина! — Салли благоговейно потрогал пульт, окинул влюблённым взглядом многочисленные экраны, лампочки индикаторов, богатую клавиатуру... Это чудо и было тем самым пультом, который Салли заметил первым, но не сразу узнал, поскольку его отвлекло начальство. — У него есть выход в "Паутину"? — обернулся он к новым коллегам.

— Есть. Беспроводное соединение через спутник, — кивнул программист-бета из-за ближайшего стола, поправляя круглые очки. Только он один не заинтересовался новым омегой, хотя и принюхивался с любопытством. Тёмный, примерно ровесник Алекса, довольно спортивного сложения. Пах не то чтобы совсем хорошо, но не так отвратно, как те, кто уже успел сделать предложение. На бейдже значилось имя "Деннис Корса". — Соединяется с общей базой данных, госадминистрацией, всеми военными базами и управлениями по всей стране. Вижу, приходилось на таком работать?

— Разрешили посидеть пару часов на последнем курсе. Правда, это был не "Платт", а "Смерч"... — Салли с блаженным видом плюхнулся в кресло, крутанулся вокруг своей оси, придвинулся ближе и тут же начал знакомиться с системой и проверять все показатели. Трое бет дружно переглянулись, быстро нацарапали на листочках свои координаты и поочерёдно положили перед новичком, который довольно небрежно запихнул их в нагрудный карман — был весь поглощён мощной машиной.

До вечера Салли радовался, как ребёнок. Он быстро привык к пульту "Платта" и уже через полчаса нашёл ошибку в настройке параметров, которую тут же исправил, а заодно подкрутил настройки соединения со спутником, выровняв их до оптимального уровня. Он сразу понял, что это была проверка персонально для него, и он её прошёл. А спустя пятнадцать минут в нагрудный карман перекочевали новые бумажки.

Алекс появился вечером и застал занятную картину. Программисты столпились вокруг новичка и слушали его, разинув рты, а Салли вдохновенно вещал о самых фантастических возможностях своего рабочего компьютера.

— ...Понятно, что это ещё не предел, — говорил омега с фанатичным блеском в голубых глазах, — но на сегодняшний день это вершина цифровой техники.

— Вижу, что тебя не зря сюда распределили, — кивнул зам начальника отдела, который тоже стоял рядом и внимательно слушал. — Ты действительно знаешь своё дело. А что скажешь о нашей защите?

— Я ещё только начал её изучать, — уже спокойнее ответил Салли. — Сразу видно, что над ней работал хороший специалист, но у меня уже есть пара идей, как её усовершенствовать. Вот только досмотрю всё остальное, подумаю и предложу.

— Самовольничать будешь?

— Ни в коем случае, — обиделся Салли. — Я прекрасно понимаю, куда попал. Принимать мои нововведения или нет — это будет решать начальство.

— Хорошо сказано... — Зам чуть отстранился, пропуская сменщика-охранника, который положил рядом с Салли свою бумажку. — Посмотрим, что ты там наваяешь. А когда решишь на счёт?.. — И Дали выразительно постучал по его карману.

— Сначала узнаю, сколько будет всего претендентов, а уже потом буду решать, — уже тихо ответил Салли, собирая новые бумажки. Только теперь он полностью разобрал мешанину запахов, исходящую от окруживших его людей, и постарался не выдать подкатывающей дурноты. — Чтобы всё было честно.

— Хороший мальчик, — усмехнулся зам, потрепав омегу по макушке. Салли задержал дыхание, боясь лишний раз вдохнуть его амбре. — Смышлёный... Ладно, чего столпились? — повернулся бета к подчинённым. — Разойдись по местам. Смена кончается. Салли, будешь уходить последним — не забудь выключить верхний свет. — И Дали игриво пощекотал затылок нового сотрудника, который невольно сжался.

— Хорошо, сэр.

Вскоре зал опустел, и Салли сполз в кресле. Нет, работа была ему в радость, но новые бумажки повергли в уныние. Претендентов на звание его "хозяина" получалось как-то слишком много. И почему Светлейший позволил ему родиться таким ароматным?! Как будто он мало натерпелся в школе и в университете! Когда Салли во время учёбы в университете подрабатывал в кафе, то из-за его запаха даже пришлось сильно урезать время на отдых — владельцы здания пригрозили хозяину-омеге поднять арендную плату, если Салли не будет переведён с кухни в зал на постоянную работу. Кое-как удалось придти к компромиссу, но во время каникул омега буквально надрывался, разрываясь между залом и помощью новичкам в мясном отделе. Некоторые кандидаты, как его новые коллеги-беты, казались более-менее приличными — их запахи на общем фоне были мало-мальски терпимыми, как, например, у соседа Дона по имени Скиперич Бэллз — но что-то останавливало, а своему чутью Салли привык доверять. Всё чаще омега вспоминал Дона и его предложение. Может, сразу согласиться на него, а для всех остальных потянуть время? Всё-таки с Доном они давно знакомы, дважды уже переспали, пусть последний раз и был на выпускном пять лет назад. Уже, действительно, не совсем чужой человек, здешние порядки знает... А, может, согласиться на предложение того робкого альфы? Дензел, кажется. Почему этот альфа так хорошо пахнет? Боги, от одного только воспоминания в груди сладко ёкать начинает. И он даже не пытался давить, как будто забыл про свою силу альфы. Надо будет расспросить про него Алекса. Дон сказал, что Дензел вполне нормальный, что с ним реально договориться... если только образ стеснительного мямли — это не способ усыпить его бдительность. В университете многие студенты, чтобы добиться благосклонности необычного омеги, перепробовали всё — от попыток взять силой до настойчивых ухаживаний и комплиментов. Особенно на первом курсе. Салли не поддавался даже на самую искушающую лесть и старательно подчёркиваемое сочувствие, прекрасно зная, чем это чревато. А этот... Даже странно, что альфа так себя ведёт. За всю свою пока не слишком долгую жизнь Салли ни разу не видел стеснительного альфу! Все, кого он встречал, были самоуверенными и считали, что омеги по умолчанию должны выполнять их требования. Но подозревать этого парня в откровенном лицемерии почему-то не хотелось. Интуиция подсказывала омеге, что так притворяться просто невозможно. Да и одно только воспоминание о запахе Дензела отпихивало все подозрения с глаз долой. Почему же он так хорошо пахнет? Даже лучше, чем Дон! Гораздо лучше.

— Страшно? — спросил Алекс.

Салли обернулся и наткнулся на сочувствующий взгляд уборщика. И тут на омегу разом навалилась усталость от долгого напряжения последних двух дней.

— Алекс... Неужели нельзя этого избежать?

— Система договоров заработала девять лет назад, когда снова зашевелились остатки подполья, — объяснил Алекс, подойдя поближе, — и за это время стала практически неотъемлемой частью жизни базы.

— Но почему вы это терпите? Это же просто беспредел!

— У нас нет другого выхода. Все омеги обслуги, работающие на базе — отцы-одиночки. Для нас это хороший способ обеспечить себя и ребёнка — здесь прилично платят. Большинство заключает договор до тех пор, пока ребёнок не подрастёт до школьного возраста, после чего увольняется. Ещё мы здесь получаем жильё, пусть даже не самое лучшее и временное. Есть работа, малыши под присмотром коменданта, и не надо дёргаться по поводу медобслуживания для детей — наш нынешний врач Оливье хороший парень и свой в доску. Всё лучше, чем ничего. И есть возможность поднакопить денег. — Алекс покосился на своего хозяина и шепнул, наклонившись поближе: — Уезжай отсюда, Салли. Даже если ты выберешь себе хорошего хозяина, то его заставят одалживать тебя всем подряд. Омег на базе слишком мало, чтобы хватило на всех, а женатых вроде полковника Бейли беспокоить опасно — они берегут свои половины — да и скандалы никому не нужны.

— А почему ты до сих пор здесь? — Салли стряхнул с себя усталость и сел прямо.

Алекс тяжело оперся на швабру. Его несколько грубоватое лицо болезненно скривилось.

— Мой Ронни болен. У него тяжёлый порок сердца. На операцию денег нет, а лекарства очень дорогие. Без специального образования на хорошую работу не устроишься... Мне и так повезло, что позволили остаться здесь. После того, как было подавлено восстание Рейгана, омег, прежде чем взять на работу в подобные места, по сто раз проверяют на благонадёжность, хотя среди повстанцев были и альфы и беты.

— Так что мне делать? Кого выбрать, чтобы поменьше попадать к сволочам?

— Шефа своего даже не рассматривай, — посоветовал Алекс. — Он мягко стелет, да жёстко спать. Никогда не ждёт, пока выделится достаточно смазки, а это довольно болезненно, даже если тебя трахают почти каждый день. И никаких возражений не слушает. Не извращенец, но если ему что-то не нравится, то не гнушается ничем.

— А что скажешь про Дона? Если он такой хороший, то почему у него нет своего омеги?

— Дон здесь всего полтора года. К тому времени, как он приехал, всех уже разобрали. Сирил с кухни пытался расторгнуть договор, чтобы перейти к нему, но ему пригрозили урезать оклад, а у парня двойня... Говоришь, давно с ним знаком?

— Он стал моим первым. Так уж вышло.

— Тогда соглашайся на него. Дон — парень сообразительный, как все беты, придумает что-нибудь, чтобы не сдавать тебя кому попало. Каждый раз, как он меня одалживает, мы после случки подолгу разговариваем... Он даже иногда подкидывает мне деньжат, чтобы побаловать Ронни.

— А про Дензела-альфу что скажешь?

— Саммерс? — Салли кивнул. — Приехал позже Дона. Ничего парень, симпатяга, и если бы не его плюшевость, то любой омега был бы счастлив заключить с ним договор.

— Плюшевость? — невольно улыбнулся Салли, вспомнив, как часто этот Дензел краснел, когда пытался заговорить с ним, но так толком ничего и не сказал. Едва вспомнил, как в нос ударил запах Дензела, будто он был где-то рядом. Салли едва не обернулся... — Так эта его стеснительность — не притворство?

— Ни в одном глазу, — заверил Алекс, тоже улыбаясь. — Такое ощущение, что омегу-девственника по ошибке запихнули в тело альфы. Я как-то спросил его, почему он такой — он же из Викторана родом, а тамошние парни слова такого не знают "стеснение" — и Дензел сказал, что уродился в своего родителя-омегу — тот тоже был тихий. А ведь на тренировках он вполне типичный альфа — твёрдый, решительный... Сам видел. Всегда набирает хорошие баллы. Но стоит только вернуться на бытовой уровень, как его словно подменяют вплоть до того, что у него всё из рук валится. Я люблю, когда он меня одалживает — он очень бережный, осторожный, забавный, мне нравится за ним наблюдать. Помню, был один случай полгода назад... В тот раз мы занимались сексом на нашей общей кухне, когда я уложил Ронни спать... Едва закончили, как Ронни проснулся и пришёл к нам. Так Дензел помогал мне его снова укладывать — сказки на ночь рассказывал, представляешь?! — Салли представил и тихонько рассмеялся. — Ронни с тех пор часто меня спрашивает, когда придёт дядя Дензел, и он иногда заходит просто так. Был бы он бетой, то стал бы идеальным мужем для любого омеги.

— Но если он и сейчас такой...

— Альфа есть альфа. Над ним постоянно смеются из-за его чудачеств, а насмешки для альфы хуже ножа. Дензел всё-таки тоже альфа, тоже гордый. А все наши омеги ждут не дождутся, когда он их попросит, чтоб хотя бы отдохнуть от остальных "клиентов".

— Так добр в постели? — удивился Салли, невольно вспомнив декана и свой первый раз с ним. Пощёчины тогда стали только началом...

— В отличие от других — да. Он никогда не начинает лапать сразу. Договаривается о встрече только на то время, когда омега свободен, чтобы не мешать нам работать и заниматься с детьми. Всегда сначала предлагает просто посидеть, поговорить, попить чаю — ему надо настроиться, да и омега тоже расслабляется. Дензел вообще располагает к себе, а уж как пахнет... — Салли невольно прикрыл глаза, снова учуяв в воздухе этот аромат. — Вот-вот! Всегда начинает неуверенно и осторожно, как будто мы стеклянные. Всегда просит разрешения дотронуться, поцеловать, даже если этот омега ему уже знаком. Вроде как привыкает каждый раз заново. Потом, когда привыкнет, начинает раздевать и укладывает на кровать. Часто спрашивает, как тебе будет удобно, не причинил ли он боль ненароком... Почему-то его это очень беспокоит. Входит тоже осторожно, убедившись, что смазки выделилось достаточно. Один раз он одолжил Сирила, когда у того была течка. Встретились буквально перед началом вспышки и сразу пошли в изолятор. Сирил потом рассказывал, как боялся, что наш недотёпа на него сразу набросится, как все остальные, но всё было совсем не так. Дензел, когда учуял, что вот-вот начнётся, сначала долго просил прощения за несдержанность, потом сразу схватился за презервативы, которые у него в кармане были — зачем, дескать, тебе лишние проблемы. Потом было — только держись за воздух... При этом всего-то пару синяков посадил и чуть помял, но в целом Сирил остался гораздо более целым, чем после других во время простой случки. Даже не укусил! Едва вспышка закончилась — на короткую попали — Дензел, едва увидел, что с Сирилом стало, аж затрясся весь и снова долго просил прощения, а Сирил не знал, как его поблагодарить за то, что так легко отделался. Дензел даже слушать не стал — предложил потом помочь чем-нибудь в качестве извинения, а после закрытия столовой пришёл, чтобы помочь с уборкой, чтобы Сирил побыстрее к себе пошёл. — Салли недоверчиво глаза вытаращил. — Да-да. Сам мыл посуду, чистил плиту, котлы, причём до кошачьего блеска. И прямо до корпуса Сирила проводил, чтобы никто не тронул. — Салли только головой покачал. Неужели такие альфы бывают? — После секса его постоянно пробивает на разговоры, и он спрашивает, не сделал ли слишком больно, извиняется чуть ли не за каждый синяк, даже если он в нём и не виноват... Хороший парень, но потому-то никто с ним договор и не хочет заключать. Слишком хороший и добрый. Если на него хорошенько надавить... Восемь лун назад на базу приехал новый мойщик и хотел заключить с ним договор — мы и посоветовали — но один из охранников, что на него глаз положил, пригрозил Дензелу, что если он не отступится, то омеге будет плохо по-настоящему. И Дензел отступился.

— Бедняга... — вздохнул Салли. После такого рассказа он проникся к этому странному альфе искренней симпатией. Видимо, неспроста от Дензела так хорошо пахнет. — А ведь я подумывал его выбрать... А про других что скажешь? Да ты не стой. Бери кресло и придвигайся ближе. Всё равно кроме меня и твоего хозяина нет никого.

Алекс придвинул кресло, сел и начал рассказывать.

Когда Дон заглянул к Салли перед тем, как ложиться спать, то застал приятеля за странным занятием. Салли разложил все свои бумажки на столе и делал на них какие-то пометки. Несколько лежали в стороне.

— Что ты делаешь?

— Выбираю потенциальных "клиентов". Раз уж мне не отвертеться от "хозяина", то выбирать, кому меня одолжат, я буду сам. И возражения не принимаются.

— Даже не думал. Так ты уже решил, с кем заключишь договор?

— Да, с тобой. Для всех потяну время, а пока разберусь, что делать с остальными.

— Вижу, ты уже поговорил с Алексом, — одобрительно покивал Дон, разглядывая бумажки. Потянулся к отложенным. — Ага, Денз всё-таки у тебя на заметке. Хороший выбор. Думаю, стоит ему одалживать тебя почаще — не обидит.

— Согласен, — кивнул Салли, не отрываясь от своего занятия. — Алекс мне рассказывал, как Дензел помогал ему ребёнка спать укладывать, и про Сирила с кухней тоже...

— Мне он тоже рассказал, — фыркнул Дон. — Я потом сам спросил, какого пса подставляется, а Денз только набычился и спросил: "А что такого?" Плюшевый альфа — это нонсенс! Как он только получился таким?.. И когда будем скреплять договор?

— Выждем для приличия ещё с недельку. Не хочу тянуть до течки, чтоб другие с ума не посходили. И так прохода не дают! Уже не знаю, по какой дуге соседей обходить!

— Договорились. — Дон положил руки на плечи приятеля и неожиданно прильнул губами к его шее. Салли вздрогнул, почувствовав, как по спине поползли мурашки.

— Ты... что делаешь?

— Небольшой аванс, — мурлыкнул бета, медленно водя кончиком носа по шее омеги.

— Так трудно подождать? — проворчал Салли, отодвигаясь. Дон не был ему противен, но такое откровенное проявление интереса напрягало. — Или уже припёрло?

— Не припёрло ещё, но я пять лет этого ждал! — Дон зафурчал над ухом, как большой кот, и Салли с удивлением понял, что ему это начинает нравиться.

— Что значит "пять лет ждал"?

— Ты мне всегда нравился, Салли. Я уже говорил, что готов был предложить тебе реально встречаться ещё в школе? — Дон обнял его со спины и уткнулся в макушку, от чего табун мурашек вырос. Аромат беты начал действовать на омегу как-то расслабляюще.

— Ну... говорил... — Салли попытался высвободиться, но не тут-то было. Руки приятеля вроде бы ненавязчиво обвивали его, но выбраться было не так-то просто. Дон словно игрался с ним.

— Я и сейчас готов тебе это предложить. Если хочешь, то можем даже вспомнить нашу школьную легенду и пожениться для вида. Штамп в паспорте отпугивает похлеще любого взыскания. — Бета положил руку ему на живот и погладил.

— Не под таким соусом. — Салли поёжился. Нынешний Дон отличался от того, что был его "прикрытием" в школе, но от этой резкой перемены становилось как-то не по себе. Ещё никто из прежних "ухажёров" никогда с ним так не обращался... ведь это уже начинает реально нравиться.

— То есть если бы обстановка и условия были другими, то ты бы согласился? — уточнил Дон, не прекращая его ласкать и осторожно целовать в шею. Салли собрался с духом и решительно разорвал объятия.

— Не знаю. Мне сейчас не до личной жизни. Я на договор-то согласился только по старой памяти.

— Я тебе не нравлюсь?

— Нравишься, но не настолько, чтобы ещё и жениться.

— Жаль. — Казалось, что Дон нисколько не обиделся. — А то я был бы рад заполучить тебя в мужья. Я об этом впервые подумал ещё в школе, когда приглашал тебя пойти со мной на выпускной.

— Серьёзно? — Внутри ёкнуло.

— Совершенно серьёзно. — Дон невозмутимо кивнул, опираясь на спинку стула. — Может, тогда это и казалось юношеской блажью, но сейчас-то мы уже вполне взрослые. И разве тебе тогда было плохо со мной? Мне казалось, что мы неплохо провели время, когда сбежали от всех и занялись сексом у школьного бассейна.

— Я выпил слишком много, — смущённо краснея, пробормотал Салли. Он прекрасно помнил, как Дон подливал ему в стакан пунша спиртного, уверяя, что так будет веселее. Салли в тот день впервые вообще попробовал алкоголь и быстро поплыл. Под это дело Дон всё и сделал. — И мы не убегали — ты меня туда чуть ли не на себе отволок.

— Так тебе всё же не понравилось? — огорчённо сморщил нос бета.

— Я был под хмельком и мало что соображал. — У омеги уже горели уши. — До сих пор не всё могу вспомнить! Дон, хватит, я не хочу об этом вспоминать. Дело прошлое.

— Так ведь нам снова придётся друг с другом спать. Я должен знать, как сделать так, чтобы тебе было хорошо и ты не пожалел.

— Разберёмся, когда будем скреплять договор. Кстати, кто должен писать расписку для генеральского сейфа?

— Я уже написал. Тебе только надо будет поставить свою подпись после случки.

— Понятно. — Салли перевёл дух и снова взялся за бумажки с пометками. — И я тебя очень прошу — ограничь круг "арендаторов". Я не хочу становиться самой обычной шлюхой, которой уже всё по барабану.

— Не станешь ты шлюхой, — улыбнулся Дон, снова обнимая его. — Даже если все вокруг будут тебя так называть. Ты слишком горд, чтобы скатиться до такого. Я бы даже сказал "гордый, как альфа".

— Моим кровным старшим отцом был альфа, — пожал плечами Салли, смиряясь заранее. — Чему тут удивляться?

— Всё сидишь? Все уже давно разошлись. — Алекс вошёл в зал и опустил ведро с водой на пол. — Тебе разве не надо отдыхать?

— Руководство одобрило мои идеи для усовершенствования системы. Чтобы проработать все детали, надо изучить старую до мелочей — там немало полезного есть... — Салли повернулся к другу и в ужасе ахнул: — Что с тобой случилось???

Омега-уборщик был кем-то жестоко избит. Под правым глазом наливался солидный бланш, нижняя губа разбита, а сам он заметно припадал на левую ногу. И это не считая мелких ссадин и царапин. В том числе и на руках — рукава рабочего комбинезона были засучены.

— Сэллинджер опять проигрался. Горо и Сэллем согласились простить долг, а за это потребовали меня.

Салли выругался, вскочил и полез в шкаф за аптечкой.

— Сядь, я сейчас...

Обрабатывая раны Алекса, Салли продолжал ругать извращенцев на все корки. Ну как так можно?!! Куда смотрит командование??? Неужели на это можно молча закрывать глаза?!! Ведь человек страдает!

— Алекс, так же нельзя... Надо сообщить...

— Не надо, — мотнул головой Алекс. — Тогда я точно без работы останусь. Да и привык. А ты уже выбрал кого-нибудь?

— Как ты можешь так спокойно об этом говорить?! Это же натуральное рабство! Это просто... чудовищно! А если они тебя так убьют или покалечат? Кто будет заботиться о твоём сыне?!

Позавчера Салли был приглашён на маленький праздник в корпус омег — у одного из детей был день рождения. Салли познакомился со всем персоналом и их малышами, испытав непривычное для себя чувство умиления, когда Алекс познакомил его со своим сыном. Ронни был там самым старшим — ему недавно исполнилось девять лет. Его отцом был сильный альфа — Ронни был довольно высок для своих лет, крепенький, с белоснежными острыми клычками... Ни за что не подумаешь, что у мальчика тяжёлый порок сердца и он на лекарствах. Как и от всех детей, от него очень слабо, буквально на грани восприятия, пахло чем-то тёплым и особенно вкусным. Это поразило Салли не меньше, чем неожиданно приятный запах Дензела.

Салли там приняли как своего — сработала рекомендация Алекса. Очень быстро завязался непринуждённый разговор... Все омеги были отцами-одиночками — либо без специального образования либо с начатым профессиональным. Как потом рассказал Алекс, большинство детей были незапланированными — кто-то был попросту изнасилован, кто-то оказался слишком доверчивым, двое потеряли мужей до рождения ребёнка. На рабское существование на базе никто не роптал, терпеливо дожидаясь дня, когда удастся скопить достаточно денег, чтобы потом уехать отсюда и начать всё сначала. Своих детей они любили без памяти, какова бы не была причина их появления на свет. Салли и раньше слышал про сильные родительские инстинкты омег — достаточно было вспомнить Лексуса, который, не имея возможности родить своего собственного ребёнка, всю нерастраченную любовь и нежность обрушил на приёмного. Тем удивительнее было узнать, что кровный папа-омега оставил его на попечение совершенно чужих людей. Салли и раньше намекали, что он своим родителям неродной, но омежка отказывался верить. Как это могло быть правдой, если папа Лексус так его любит?.. Читая оставленное письмо, Салли буквально слышал слёзный голос Риана, который просил у него прощения за это, но иначе поступить было нельзя. Лексус тоже подтвердил, что убедить Риана оставить малыша было непросто — он не спускал сына с рук до последней секунды, да и потом, уходя, оглядывался, будто намереваясь вернуться и всё-таки забрать, после чего рывком, не давая себе опомниться, выбежал на улицу. Неужели когда-нибудь и он сам будет так же трястись над своими детьми? Как-то с трудом верится...

После того, как маленький праздник закончился, Ронни решительно потащил "дядю Салли" к себе в гости, усадил на диванчик в маленькой комнатушке, в которой Алекс ютился с сыном, достал лист бумаги, карандаш и сказал, что сейчас будет рисовать. Салли, которому Ронни сразу понравился бойким характером и жизнелюбием, с удовольствием согласился попозировать. Каково же было его удивление, когда, получив свой портрет, он увидел не обычные детские каракули, которые прекрасно помнил из собственного детства, а вполне себе неплохой рисунок, в котором узнал самого себя. Рисунок был грубоватым, набросочным, изобиловал мелкими лишними штришками, которые маленький художник не потрудился стереть, отдельные части лица были слегка искажены, однако портретное сходство было налицо. Ронни безошибочно ловил маленькие нюансы мимики, передающие настроение, и характерные детали внешности. Портрет можно было бы с некоторой натяжкой даже назвать дружеским шаржем, если бы не то, с какой симпатией он был нарисован. У Ронни был удивительный талант к рисованию! Потом Ронни показал Салли другие свои рисунки, и Салли узнал на двух Дона и того самого стеснительного альфу, которого Ронни назвал дядей Дензелом и очень сокрушался, что он давно к ним не заходит. На рисунке у альфы были непропорционально большие глаза, почти как у омег в детстве, и какая-то слегка растерянная улыбка. То, с какой теплотой ребёнок рассказывал про плюшевого парня, только убеждало, что обратить на этого странного штурмовика внимание действительно стоит — дети безошибочно чувствуют взрослых. Странно, что с возрастом это у большинства притупляется... Мальчик ещё нарисовал всех обитателей омежьей общаги, включая старика-коменданта, которого все дети очень любили. Ещё среди рисунков попались портреты полковника Бейли и капитана Фроста, которые его встречали по приезду. Капитан на портрете был не таким строгим и собранным и больше походил на оставшегося в далёком Кайеле Лексуса.

Именно о Ронни Салли вспомнил первым делом, отчитывая Алекса за пренебрежение к себе.

— Ничего они мне не сделают, — грустно усмехнулся Алекс. — Они прекрасно понимают, что мой труп всё испортит и начальству и им самим. Когда создавалась система договоров, сразу было чётко оговорено — ни в коем случае не допускать нанесения тяжёлых увечий, которые нельзя будет объяснить простыми бытовыми причинами, чтобы вставить в отчёт и больничную карту. Так что не волнуйся за меня так, это уже не первый случай. Отлежусь. Сегодня мне не так уж и сильно досталось. Бывало и хуже.

— А остальные? Они тоже через это проходили? — Салли снова вспомнил декана.

— В той или иной степени. На самом деле настоящих извращенцев на базе не так уж и много. В основном просто бьют за нерасторопность или сморщенный нос.

— Но как они сюда попадают? Разве на стадии психиатрического освидетельствования это не выявляют? Меня тестами чуть в могилу не загнали!

— Не всё можно выявить сразу, а большинство извергов летят с катушек уже здесь, почувствовав вкус вседозволенности. Сама обстановка способствует этому. После того, как вновь зашевелились остатки подполья, все базы, подобные нашей, были переведены в усиленный режим, количество увольнительных резко сократилось, поэтому сюда и едет в основном молодёжь, у которой гормоны вовсю играют — семейные стараются надолго не задерживаться. Помню, был один грязный случай... Был у нас тут лейтенант-бета, приехал с мужем. Симпатичный такой парнишка, почти такой же, как ты... девятнадцать лет всего... И на него положил глаз один из охранников. Он уже давно пар не спускал, а тут этот парень. Ну, он его и прижал в уголке во время течки — стащил у коменданта запасной ключ и проник в офицерский корпус. Спустя несколько лун все заметили, что парень уже с животом ходит, рожать готовится. Ну, родился ребёнок, но не бета, а альфа. В нашем лазарете. Тут-то парень со слезами и признался в изнасиловании. Когда узнал, что забеременел, пришёл в ужас, поскольку в ту течку его муж как раз собирался куда-то ехать, провёл с ним первую ночку, а на следующий день его это самое, да ещё и подловил, гад, в самый удобный момент. Что, если ребёнок не от мужа? Так и вышло. Молчал, поскольку надеялся до последнего. А тут такой сюрприз. Скандал разразился. Лейтенант бесновался, требовал казнить мерзавца... Ну, нашли этого гада, отдали под суд. А с ребёнком-то что делать? Решили в приют отдать. Папа молодой вроде всё понимает, мужа ни в чём не укоряет, а с сыном расстаться не может — своя кровиночка всё-таки, первенец. Постоянно мне жаловался. Кончилось всё просто ужасно. — Алекс болезненно скривился. — Прихожу я к ним — по хозяйству помочь и просто поддержать — а парень уже холодный на постели лежит, сына к себе прижимает. Сперва малыша задушил, а потом сам какой-то отравы наглотался. Наше начальство потом год отписывалось.

— Кошмар... — Салли едва не выронил аптечку, представив себе эту жуткую картину. Чтобы омега убил собственного ребёнка? Да быть того не может! В прессе как-то писали о подобном случае, прогремевшем на весь Ингерн буквально пару лет назад, но того омегу признали душевнобольным и поместили в психиатрическую клинику... Пресса тогда вовсю распиналась, строя догадки по поводу мотивов убийцы.

— Да уж. После этого случая и вышло негласное распоряжение, что за личных омег полную ответственность несут их хозяева. Если кто-то серьёзно пострадает, то выговором не отделаешься. А наши-то вполне вменяемые в основном, не дураки. Стараются между собой разбираться. Помнишь, хозяин Сирила на днях едва не пробил голову своему приятелю? А отписались, что пива перепили и повздорили.

— А Сэллинджер? Почему он за тебя не вступается?

— Зачем, если я не жалуюсь? Да и другие знают, что у меня ребёнок больной, и мне работа до зарезу нужна.

— А как Ронни на базу-то попал? — Салли убрал аптечку в шкаф и вернулся к другу. — Ты здесь уже одиннадцать лет, а Ронни девять... Здесь что ли родился?

— Да. Я с его отцом здесь познакомился. Прекрасный был человек, хоть и альфа... — Алекс неожиданно просветлел — словно солнечным светом изнутри озарило. Даже голос изменился — приобрёл какие-то особые нотки. Неказистый уборщик в одно мгновение преобразился во вполне симпатичного парня, даже запах слегка усилился, став ещё мягче и нежнее. Уборщик коснулся старого шрама на своей шее, отогнув воротник рабочего комбинезона, и Салли понял, что это метка альфы. — Рон Тайлер. Открытый, благородный... ласковый... Наше знакомство плохим получилось, но тогда-то он на меня внимание обратил. Когда я понял, что его интерес ко мне — это не просто так, то сперва не поверил. Ты же видишь, какой я с виду. Но Рон сказал, что его покорил мой запах. Что из-за него он не решился меня тронуть, а потом присмотрелся и понял, что мы должны быть вместе. А когда мы впервые поцеловались... — Алекс даже глаза прикрыл, вспоминая. — Мы встречались тайком, любились в укромных местах. Во время ближайшей течки он постоянно навещал меня в изоляторе, а потом я сказал ему, что у нас малыш скоро будет. Я боялся, что Рон меня бросит, а он обрадовался. Потом мы быстро поженились... — Алекс вытащил из-под воротника цепочку, на которой висели два тонких обручальных кольца, и показал Салли, с болью и теплом поглаживая самое большое. — Мой Рон был пилотом, и после свадьбы ночью привёл меня на стартовую площадку. Мы полночи катались на вертолёте... Начальству объяснил, что хочет передо мной похвастаться своим мастерством, а заодно на лапу дал, чтобы оформили, как ночной тренировочный вылет. Всё мечтал о том, как мы уедем отсюда, он устроится в частную компанию-перевозчик, мы будем жить в приличной квартире, растить нашего ребёнка, а то и не одного. Мы были так счастливы... И тут авария. — Алекса будто придавило, запах притих, и в нём прорезались горькие нотки. Салли придвинулся ближе и приобнял его за пухлые плечи. — Был простой тренировочный полёт, Рон отрабатывал стандартную программу из фигур пилотажа, заходил на очередной вираж, и вдруг что-то отказало. Когда мне сообщили, мне стало плохо. Я слышал шум со стороны взлётно-посадочной площадки, чувствовал, что что-то случилось, но отказывался думать о плохом до последнего... а тут... Это спровоцировало преждевременные роды. А когда Ронни родился, ко мне пришли из комендантской и предложили заключить договор. Тогда во главе службы не Тостер стоял, а Грут... редкий циник. Поскольку мой Рон погиб, мне, конечно, положена кой-какая компенсация, сказал он тогда, но поскольку я теперь кормящий и не смогу работать, меня придётся уволить. А это значит "освободить жилплощадь". Мы же в офицерском корпусе жили — Рон был лейтенантом. А куда мне с ребёнком? Кто меня на работу возьмёт? У меня же никакого образования, кроме общего школьного, а на приличную работу точно не возьмут — сына оставить не с кем. Вот Грут мне и выдал полный расклад. Показал документы, в которых было чётко расписано, сколько положено в качестве пособия по уходу за ребёнком — я потом сам проверял — сколько стоит снять хотя бы маленькую комнату в городе, сколько денег уходит собственно на ребёнка... Никакого пособия с компенсацией за Рона не хватит, даже если я найду надомную работу — за то, что я могу делать, сущие гроши платят. Можно, конечно, сдать ребёнка в Дом Малютки, а самому его навещать, да только забрать его оттуда будет практически невозможно. А оттуда одна дорога — в детдом, и не факт, что тебе позволят собственного ребёнка забрать, даже если нормально устроишься.

— Откуда знаешь? — Салли слушал, холодея.

— Я сам детдомовский. Мой папа Талли не один год пороги обивал, пока смог меня домой забрать... А мне тогда уже двенадцать лет было. Обычно мы, "совята", выправляемся к началу созревания, а я как был серой мышью, так и остался. Но сколько папа мотался по инстанциям, пока ему уступили! Видимо, эти болтания его и подкосили — он же ещё и работал... — Голос уборщика снова сел. — Я едва-едва успел аттестат получить, как у него сердце не выдержало. Работодатель отказался оплатить похороны, и я, прибавив себе в заявлении недостающий год, взял небольшой кредит в банке, чтобы справить папе достойные похороны. Понятно, что ни о какой учёбе и речи не было — надо долг отдавать. Я пахал на трёх работах, как проклятый... Потом надорвался, заболел, остался без работы, набежали проценты. Кое-как выбил отсрочку... А потом сюда попал. Долг сумел погасить как раз перед тем, как своего Рона встретил. Думал, что всё, кончились мои мытарства, да не тут-то было.

— Тебя повязали этим договором.

— По рукам и ногам, — кивнул Алекс. — Дали отсрочку, пока Ронни не подрастёт, а потом я заключил свой договор. До этого мы жили на полном обеспечении. Скромненько, но нам хватало на двоих. И остальные помогали. А потом выяснилось, что Ронни тяжело болен. Уж не знаю, как наши медики это проглядели... А остальное ты знаешь.

Салли только ошарашенно головой потряс.

— Как же так? Ведь государство... оно же обязано помогать... Мы за что налоги платим?!!

— Это Система, Салли. Её выстраивали долго. Слишком много народу с неё кормится, она им нужна. А основная задача этой системы — строить ловушку для нас, омег. Знаю, звучит как глупая теория заговора. Какие ещё ловушки в наше прогрессивное время?! Но если внимательно приглядеться к тому, что есть, ничего другого в голову не приходит.

— Но ведь в Конституции прописано равноправие всех типов... и закон...

— Конституция? Закон? — презрительно фыркнул Алекс. — Всего лишь слова. Тут всё гораздо хуже. Как приберусь, пошли ко мне, я тебе всё объясню. Всё равно по домам пора, поздно уже... — Алекс смягчился и улыбнулся. — Да и Ронни будет тебе рад. Когда вчера Дензел заглянул — просто проходил мимо — малыш так обрадовался!

— Давай помогу. — Салли поднялся с кресла. — Тебе сейчас лучше не перенапрягаться.

Ронни действительно был рад приходу "дяди". Разговоры пришлось отложить, поскольку малыш твёрдо был намерен рассказать все последние новости, показать свои новые рисунки, много и с удовольствием рассказывал о вчерашнем визите Дензела, отчего у Салли начало гореть лицо и ёкнуло в груди. Сразу вспомнилась их первая встреча, и почему-то захотелось увидеть парня снова. Салли с удовольствием посидел с малышом, пока Алекс принимал душ и готовил ужин.

Ронни был прекрасным ребёнком. Судя по сохранившейся у Алекса фотографии, мальчик и в самом деле получился в покойного отца — русый, курносый... Очень симпатичный. Его отец в сравнении с мужем-омегой казался настоящим красавцем. И ведь они действительно любили друг друга — невозможно так притворяться, как запечатлел на свадебном снимке фотограф. В очередной раз Салли задумался, какими будут его собственные дети и от кого — ведь рано или поздно это произойдёт обязательно. Не хотелось повторить судьбу Алекса и других омег из обслуги. В их школе учились ребята, которых тоже воспитывали отцы-одиночки, но Салли не знал, каково им было — своих проблем хватало. Теперь, узнав кое-какие подробности, омега задумался. Если уж омегам, находящимся на законном положении, приходится нелегко, то как же решали вопрос с детьми подпольщики? Может, поэтому его кровный папа и решился оставить его у Воронов? И Лексус был решительно настроен оставить Салли себе — первый взял на руки, когда тот родился...

Отлучившись за стаканом воды для мальчика, Салли, случайно услышал, как сквозь шум воды из душевой доносятся тихие всхлипы. Встревожившись, он едва не ворвался внутрь, чтобы убедиться что с Алексом всё в порядке. Может, парень и утверждает, что привык, но ведь он не железный и не бесчувственный. Невозможно всё это терпеть так долго!.. Тем не менее из душа Алекс вышел спокойным.

Наконец Ронни уложили спать. Салли наблюдал, как Алекс возится с сыном, и радовался за него. Хоть что-то хорошее в здешнем чистилище есть... Алекс был очень заботливым и любящим отцом. Как только мальчик заснул, омеги перебрались на кухню.

— Так что там за ловушка? — спросил Салли, получив чашку с чаем.

— Ты никогда не обращал внимание на то, что наша раса не слишком вписывается в окружающий мир?

— В каком смысле? — не понял Салли.

— В школе на уроках биологии нам рассказывают про то, что большинство живых существ в нашем мире разделены на два типа, имеющих серьёзные анатомические различия либо сочетающих в себе признаки обоих типов. А наша раса разделена на три схожих типа, и омеги стоят особняком.

— То есть?

— Ну вот, смотри. Есть альфы и беты. Они — носители семени, от которого рождаются дети. Различаются только набором внешних признаков и специфической чувствительностью — альфы почти все здоровые, с ярко выраженными клыками и обладают обострёнными зрением, слухом и нюхом — и степенью одержимости при спаривании с омегами во время течек. По сути же они одинаковые, разве что беты не так агрессивны и более сдержанны и расчётливы. И есть мы — омеги. Наша основная задача — вынашивать и рожать детей. Для этого наш организм и приспособлен... вроде бы. Однако у некоторых из нас то и дело проявляются признаки альф и бет, у всех без исключения омег тоже вырабатывается семя, но в столь малой концентрации и при такой низкой потенции, что для зачатия детей этого недостаточно. И наше семя совершенно нежизнеспособно. Чтобы не допустить токсикоза, мы тоже вынуждены стимулировать себя время от времени, чтобы "прочиститься", как это называют. Во время течки прочистка получается сама собой — сексуальное возбуждение, вызванное бешеной выработкой гормонов, выбрасываемых в кровь, отлично решает эту проблему. Оргазм перед сцепкой — и всё. Омеги, способные для полноценного зачатия детей от сородичей, рождаются очень редко и не считаются нормой. Тогда зачем Флоренс даёт нам это при рождении?

— Так ведь учёные говорят, что это отмирающие признаки — рудименты. Что когда-то давно омеги могли и рожать и зачинать детей своим, но функция первичного зачатия потом начала отмирать, атрофироваться.

— А почему? Атрофия, согласно научным теориям, происходит из-за ненужности тех или иных органов, либо при серьёзных генетических отклонениях либо по причине каких-то болезней. Что такого могло произойти, что мы начали утрачивать эту функцию? Потому-то её и взяли на себя полностью альфы и беты.

— Пока неизвестно.

— Ладно, оставим это на совести несовершенства современной науки. Тем не менее, есть железный факт: мы, омеги, — единственное средство для продолжения рода нашей расы. Без нас альфы и беты рождаться не могут. И если бы все омеги могли зачинать детей друг от друга, то альфы и беты стали бы просто не нужны и вскоре вымерли — омеги предпочли бы рожать детей друг от друга. Не так нервотрёписто.

— Никогда об этом не думал... — удивился Салли.

— То-то и оно. Поехали дальше. Вы проходили внутреннее строение животных-млекопитающих?

— Конечно.

— А ты обращал внимание на то, как устроена их репродуктивная система?

— Ну... в нашей школе этот раздел был уж очень коротеньким. Так, пара абзацев и поясняющих картинок — ровно настолько, чтобы понять, что она отличается от нашей. И отличается серьёзно.

— Верно, их репродуктивная система устроена гораздо практичнее, чем у омег — органы для вынашивания и рождения детей никак не связаны с пищеварительным трактом. Подожди-ка... — Алекс встал из-за стола, отошёл в комнату, где уже крепко спал Ронни, и вернулся с довольно старой книгой. — Вот, смотри. Я эту книгу в своё время еле-еле достал. По каким-то причинам её изъяли из публичных библиотек, единичные экземпляры сохранились только в научных отделах университетов. Эту мне подарил один знакомый — осталась от отца-коллекционера.

Салли взглянул на обложку и прочёл название "Сравнительная анатомия". Алекс полистал книгу, нашёл рисунок, на котором сравнивалась репродуктивная система животного второго типа с репродуктивной системой омеги, и положил перед гостем.

— Вот, здесь всё показано гораздо подробнее, чем в школьных учебниках.

Салли начал рассматривать рисунок и быстро понял, что имел в виду уборщик. Репродуктивная система млекопитающих второго типа была не просто гораздо удобнее и практичнее — она была почти совершенна. Матка, в которой развивается плод, не соединена с прямой кишкой, как у омег, яичники расположены иначе и имеют другое строение, а рождается потомство через отдельную мускульную трубку в организме, выведенную наружу. У омег же матка соединялась с кишечником ниже уровне клапана, который в процессе спаривания и родов закрывается очень плотно до самого конца, отрезая прямую кишку от остальных отделов, из-за чего весь организм переходил на полуголодное существование, чтобы не загружать прямую кишку отходами, и сильно слабел к концу течки. Если бы маточное отверстие не было закрыто практически постоянно, раскрываясь только при спаривании и родах, то омеги регулярно страдали бы от воспалительных процессов. Парные яичники и яйцеводы упакованы довольно плотно, из-за чего при травмах брюшной полости возникал риск серьёзных повреждений и проблем с зачатием детей. Протоки желез, выделяющих смазку, располагаются на внутренней стороне анального сфинктера и при стимуляции работают довольно активно, из-за чего с омегами особо не цацкались, не дожидаясь, когда они настроятся и хоть немного расслабятся. А если омега и вовсе сопротивляется, то приёмы на этот случай давно известны и не раз отработаны. Да уж, не слишком-то удачная анатомия у омег, и на эту тему ходило немало анекдотов разной степени пошлости.

— "Всё-то у вас, омег, через задницу," — вспомнил Салли любимую присказку однокашников, которой они любили лишний раз задеть и унизить омег.

— Ещё один повод нас презирать — альфы и беты такой особенности не имеют, — кивнул уборщик. — При том, что кое-какие зачатки схожих органов у них всё же присутствуют, но не развиваются, как у нас остаётся в недоразвитом состоянии так называемая первичная репродуктивная функция. Это показано вот здесь. — Алекс показал очередную схему, и Салли растерянно на неё уставился. На рисунках были видны те самые зачатки, изображённые в том числе и в укрупнённом виде. Неужели это правда??? — Сам факт, что дети появляются на свет через то самое отверстие, через которое выводятся твёрдые отходы жизнедеятельности, вызывает у них отвращение. И это притом, что всё это неплохо скомпенсировано физиологией, микрофлорой и всем прочим, а во время отхождения околоплодных вод происходит естественное промывание прямой кишки, так что ничего такого там не остаётся. А теперь обрати внимание на это. — Алекс перелистнул ещё несколько страниц. — Это сравнение первичной репродуктивной системы альф, бет и омег. В школе нам это практически не дают. Видишь различия и сходство?

Это Салли разглядел сразу. Действительно, сходство поразительное — не только строение и форма пенисов была практически идентична, но и расположение желез и органов — семенники, простата... Только нет ярко выраженного узла — от него оставалось только нечто невнятное, от которого не было никакого толка и практической пользы, только позволял "прочиститься" — как и от яичек, гениталии гораздо меньше по размерам и таз заметно шире — приспособлен для более удобного вынашивания и рождения детей. Вот и вся разница.

— Ничего себе... Почти один в один! Почему из этого делают такую тайну?

— Думаю, для того, чтобы излишне умные из нас не начали задумываться. Ты вспомни, как беты и особенно альфы гордятся наличием узла. Во время случки и спаривания узел разбухает и в процессе сцепки в течку обеспечивает надёжное оплодотворение. Сцепка при спаривании длится от получаса до полутора, вытекание спермы предотвращается, и, если нет контрацепции, ребёночек обеспечен. Вместе со всеми сопутствующими проблемами. Узел стал для некоторых своего рода фетишем, средством контроля над омегами, которым запугивают излишне мнительных наших сородичей — берегись течки, иначе "залетишь" и покатишься по наклонной!.. Кроме того, у нас вырабатывается меньше тестостерона и сопутствующих ему гормонов, чем у альф и бет, что серьёзно влияет на наш общий гормональный фон, — добавил Алекс. — Из-за повышенной выработки отдельных видов гормонов мы и получаемся такими эмоциональными и чувствительными, что так же резко отличает нас от альф и бет. А когда после рождения детей омеги начинают, с их точки зрения, не вполне адекватно вести себя, то это даёт лишний повод считать нас ненормальными. Они даже не пытаются рассмотреть это со всех сторон.

— Зато нам регулярно бриться не надо, — невесело хмыкнул Салли. — У нас на теле вообще волос очень мало.

— Отсюда возникает куча вопросов. Если омеги теоретически способны обходиться без альф и бет, то почему этого не происходит? Почему не два специфических типа, как у животных, а три практически схожих? Зачем нам, омегам, такая двойственность? И что запустило механизм атрофии семенных органов и серьёзное ослабление так называемой первичной детородной функции у омег и практически полное редуцирование вторичной у альф и бет? — Салли только руками развёл. — Современная наука до сих пор не даёт на все эти вопросы ответа не только из-за несовершенства науки, но и потому, что они на редкость неудобны. В том числе и для господствующей религии. И дело не в загадке происхождения нашей расы, а в роли каждого типа в эволюции нашей расы. Здравый смысл уже давно активно подменяют удобными теориями, которые обслуживают интересы заинтересованных в нынешней Системе людей — от правящей верхушки до церковных иерархов. Нас объявили деградантами, которые теперь годятся только для того, чтобы рожать детей, но им позволяют как-то реализовывать себя в современном обществе, для чего и насочиняли всевозможных нормативных актов. И тычут нам в нос, уверяя, что нас ценят и уважают за то, что мы жертвуем здоровьем, вынашивая, рожая и растя детей. Например за убийство беременного омеги дают куда больший срок, чем за небеременного. Но и тут не всё ладно. Если беременность очевидна, то этот закон работает, но если срок достаточно невелик, то сам факт беременности замалчивается, и преступник проходит по более лёгкой статье, как за убийство альфы или беты. Нас же больше, и найти себе нового мужа труда не составляет. Отчасти именно поэтому пособия по рождению детей и декрету такие мизерные — раз вы хотите равноправия, то получите. Мы даём вам возможность учиться, так чего же вы гуляете направо и налево вместо того, чтобы овладевать знаниями? Родили ребёнка вне брака — обеспечивайте его, как хотите, сами... Что, вас изнасиловали во время течки? Ах, какая неприятность... Ну, ничего не поделаешь, природа такая — гормоны, феромоны, инстинкты и всё такое... Мы ничего не можем с этим сделать. Да, мы поможем вам на первых порах — есть Дом Малютки, где вы можете оставить своих малышей, пока не устроитесь... Ой, да зачем вам этот ребёнок?! Вы же уже нормально устроились? Да ребёнок вас даже не узнаёт. Зачем вам страдать? Вы ещё не так стары, всегда сможете родить себе ещё. Только не забудьте себе сперва мужа найти. — Алекс откровенно кривлялся, изображая абстрактного чиновника. — И всё в таком духе. Знаешь, сколько этой циничной чуши мой папа Талли наслушался, пока воевал с этими скотами, чтобы забрать меня домой? Один раз он едва не украл меня из детдома — до того его довели все эти чинуши. Всякий раз, как он приходил ко мне, я видел, как он устал от всего этого, но продолжал бороться. Да, я был слишком мал и не сразу понял, кто этот дядя, который постоянно ко мне приходит, но я был рад, что он приходит. А когда осознал, что это мой папа, то обрадовался — хоть кому-то я ещё нужен. И день, когда я, наконец, вернулся домой, стал одним из самых счастливых в моей жизни.

Салли слушал горячие эмоциональные речи друга и всё больше ужасался.

— Вот так всё и обстоит, Салли. Система продолжает выкручивать нам руки, а старые установки и предрассудки добивают окончательно. Понятно, что это всё не с потолка взялось. Из истории мы все знаем, что почти две тысячи лет назад случился малый ледниковый период, названный Великим Холодом. Наша цивилизация, согласно официальной истории, тогда только-только начала вставать на ноги и продвигаться по пути технического прогресса. Потом резко похолодало, еды стало не хватать, за оставшиеся скудные ресурсы разыгралась дикая грызня. Отголоски этой глобальной войны слышны до сих пор в современных межгосударственных конфликтах. Великий Холод длился много веков и заложил основы нынешнего общества. В те времена омеги были совершенно бесправны и жили на положении рабов и ходячих инкубаторов для рождения детей, поскольку не могли защитить и прокормить себя сами. Ведущую роль заняли альфы, поскольку они прирождённые бойцы и охотники. С древних времён у них сохранились клыки, и, судя по черепам в анатомических музеях, в древности клыки были крупнее и острее, чем сейчас. Беты тоже способны сражаться наравне с альфами, но они были куда полезнее в тылу, поскольку очень гибки и коммуникабельны, не так зависимы от инстинктов. Они внесли ощутимый вклад в развитие науки и техники, благодаря чему наша раса и выжила во времена Великого Холода. Соответственным образом формировались и религиозные культы. Когда климат смягчился, всё это настолько въелось в наше общество, что покушения на старые устои начали считаться чем-то кощунственным. Даже попытка Реформации, затеянная Баалами в эпоху Регентства ещё во времена Великого Холода, не помогла — преобразования быстро свернули. Вот только омеги не стали терпеть это всё дальше. Лет двести-триста назад началось крупное событие, которое вошло в наши учебники истории как Революция Омег. Она длилась почти две сотни лет и закончилась уравниванием всех трёх типов на Конституционном уровне в тысяча девятьсот двадцать седьмом году от начала Великого Холода, когда была свергнута монархия и установлена республика. Началось бурное развитие науки, которая должна была помочь выстроить новое справедливое общество, и за это время был совершён гигантский скачок, поскольку те крохи и по-настоящему значительные изобретения, которые долгое время считались бесполезными, получили "зелёный свет". Всего за три поколения мы достигли немалых вершин — начали с масштабной электрификации, а уже сейчас запускаем спутники в околоземное пространство. Единственное неудобство от такого быстрого прогресса — новые модели быстро устаревают, и не все могут получить доступ к последним новинкам — они стоят слишком дорого. Да и обычная жизнь за ним просто не поспевает. Вроде бы живи и радуйся — подул ветер перемен... Но больше ничего не изменилось. Церковники продолжают проповедовать те же прописные истины, что и во времена Великого Холода, а наука, проводя исследования, служит укреплению этой идеологии. Результаты всей этой чехарды ты можешь видеть сам. Альфы по-прежнему объявлены высшим типом, поскольку у них нет ничего лишнего, всё функционирует отлично. Дескать их сила и боевые инстинкты спасали всю нашу расу на протяжении веков и тысячелетий, и это не считая их первородства, заявленного в Первом Завете. А что одержимостью страдают — так это то-то, то-то, то-то... Так, побочный эффект, оставшийся с тех времён, чтобы детей было много и мы не вымерли. Ничего, со временем пройдёт. Беты названы близкими к ним, плюс окрещены нашей интеллектуальной ценностью. А нас объявили деградантами, которые обладают странной изменчивостью и теперь утрачивают самую главную природную функцию, мельчают, слабеют, и то, какими рождаются "совята", вроде как доказывает это. Я читал в одном из научных журналов о теории, что когда-то в древности жили племена, которые разделялись на два типа, как животные. Даже нашли какие-то доказательства этой версии, и их сейчас проверяют антропологи. Некоторые учёные предположили, что омеги являются результатом некой мутации, приобрели способность рожать детей, все наши предки спаривались с представителями второго типа этих народов, с которыми, возможно, воевали за территорию, и дети рождались уже такими несуразными. Что потом случилось с этими народами, науке неизвестно. Может, вымерли, а, может, полностью ассимилировались с нами, дав начало бетам. А потом у альф и бет выработалась та самая инстинктивная реакция на омег, у которых начали вырабатываться в большом количестве феромоны, притягивая партнёров для спаривания. Теория интересная, не спорю, но она ничем нам не помогает в установлении подлинного равенства. Наши достижения просто не замечают, да и не дают нам реализовать себя полностью до сих пор. Даже свержение монархии и установление республики ничего не изменило. Таких, как капитан Фрост, Оливье, Стив, Рэй и ты, очень мало. И всегда было мало. Для того, чтобы чего-то серьёзного добиться в жизни, омега должен обладать не только незаурядными способностями, но и железным характером и твёрдой волей, чтобы выдержать всё, не "залететь" слишком рано и не сломаться. Получить хорошее образование, пробиться хотя бы на средний уровень. Но даже тогда на них поглядывают свысока. Ты не замечал, как на капитана смотрят бойцы-альфы? — Салли помрачнел — видел на построении. — Вот именно. Деграданты, истерики... И этому нас учат уже не одно поколение. Вот потому-то этот раздел в школах и дают отдельно от основного курса биологии, заменив на лекции по межтиповым отношениям и репродукции, причём лекции читают не для всех скопом, а для каждого типа отдельно. Только альф объединяют с бетами. — Салли вспомнил свою школу и согласился. — Тебя это всё не напрягает?

— Значит ловушка для омег и правда существует?

— Она заключена в самой природе нашей расы, которая стала обоснованием для выстраивания нынешней Системы. Как бы не возникла наша раса — священные книги могут сколько угодно рассказывать сказки о Мировом Доме — но омегам с самых Смутных веков отведена самая тяжёлая роль. Поскольку мы заточены в основном под вынашивание и рождение детей, всё время Великого Холода омеги были глубоко зависимы от альф и бет, практически не имели прав на получение образования, их не брали на административные должности, отказывали в приёме на военную и полицейскую службу даже при наличии способностей и полезных качеств. Наше место всегда было дома — рожать и воспитывать детей, обслуживать альф и бет и ни во что не вмешиваться.

— Но ведь история знает имена выдающихся омег! О них даже в учебниках пишут...

— Да, но сколько таких имён ты знаешь? Их единицы. Я могу с ходу назвать только воеводу Аврория, который, якобы, занял место павшего супруга и одержал несколько громких побед во времена Семилетней войны с княжеством Семи Хребтов, да и то потому, что о нём фильм сняли, чтобы показать, насколько это был исключительный случай. А когда фильм вышел в кинотеатрах? — Салли задумался. — Когда вышел декрет, позволяющий омегам служить в полиции и армии после эксперимента на одной из боевых баз. Кстати, это была наша база, и инициатором этого эксперимента был наш полковник Бейли. — У Салли челюсть едва не выпала. — Да-да. Ты разве не слышал об этом? Полковник был ещё курсантом военного училища, когда выдвинул предположение, что при осуществлении некоторых операций омеги могли бы быть полезны благодаря своим размерам и обонянию, которое несильно уступает альфьему. В качестве эксперимента была введена квота для омег в нескольких начальных военных училищах. Отсев, конечно, был чудовищным, но кое-кому повезло получить военное образование и неплохо устроиться. Первым из таких счастливчиков стал капитан Фрост, которого полковник выписал сюда специально, увидев его фамилию в списках перспективных курсантов. Когда рота полковника была отправлена на захват боевой группы подпольщиков под командованием Гейла Робинсона, то выжили только полковник и капитан. Вскоре после этого они и поженились, дети пошли... Кстати, прекрасная пара получилась. Как только стало ясно, что полковник прав, то инициативу начали развивать, отбирая самых способных, а для того, чтобы простимулировать омежью молодёжь на поступление в начальные военные училища, и сняли этот фильм.

— Так может, воевода Аврорий — вымышленный персонаж?

— Нет, он вполне реален, только о том, что он был омегой, долгое время не принято было говорить. Его называли сыном-альфой погибшего полководца до тех пор, пока историк-бета Тобиас Мариус не установил доподлинно, что это был омега — внимательно изучил его биографию, а потом вскрыл захоронение. — Мозг Салли зацепился за фамилию, а спустя пару секунд омега вспомнил, что видел это имя на одном из школьных учебников по истории. — А сколько их вообще было таких? Никто не скажет, а будут называть всё те же пол-десятка имён и твердить об их жертвенности и верности своим мужьям. Сейчас говорят только об актёрах, в том числе и снимающихся в официальном порно — например, "ненормал" Аполло Скай — и певцах, на телевидении примелькались лица пары дикторов и ведущих публицистических передач...

Салли только головой качал. Эпическую киносагу о воеводе-омеге он впервые увидел, когда ему было восемь лет. Именно тогда он и решил, что обязательно станет таким же смелым и сильным, как Аврорий, и долго недоумевал, почему его стремления осуждались учителями и школьным клериком, пока приёмный отец не объяснил, что такие, как Аврорий — скорее исключение, чем правило. Готовясь к выпускным экзаменам, Салли подолгу сидел в библиотеке, читал самые разные книги, которые ему рекомендовали Дон и его отец Декстер. Всё, что Салли читал, подтверждало слова Майкара, однако омежка не сдавался.

Алекс, видя, что друг начал понимать, продолжил:

— В интеллектуальном плане мы ничем не хуже альф и бет, в физическом тоже — только и беда, что ростом маловаты и не так сильны, а порой и превосходим — мы достаточно выносливы, поскольку организму необходимы дополнительные резервы для беременности и родов. Я уже не говорю о течке. Мы составляем большую часть населения и в процентном соотношении вполне соответствуем численности альф и бет. Нас даже заметно больше. При том, что на границах по-прежнему сохраняется опасность вторжения — старший брат нашего полковника, Дигори Бейли, погиб в одной из таких стычек — продвижение омег в самых разных сферах позволило бы значительно укрепить нашу обороноспособность за счёт увеличения боевого контингента. Однако этого до сих пор не делают — только развивают военно-промышленное производство и вспомогательное оборудование, которые дают преимущество и не нуждаются в больших размерах боевых подразделений. И это уже не говоря о том беспределе, что творится на гражданке. Опыт по обустройству омег в войсках вполне мог бы быть полезным в самых разных сферах, обеспечив нам более комфортное житьё, но этого никто не делает. Уберечься во время течки — тот ещё геморрой, условий мало, а материалы, помогающие надёжно изолировать комнаты от запахов, стоят недёшево. И это не считая цен на приличное жильё для семей.

— У меня была своя комната, — сказал Салли, вспомнив добрым словом приёмного отца. — Когда я начал созревать, то папа Майкар, когда учуял, что я стал сильнее пахнуть, специально выписал такой материал, чтобы ненароком меня не тронуть. И надёжный замок сам врезал. Даже запасного ключа себе не сделал.

— Вот, тебе повезло! Но так везёт далеко не всем. Повторяю — если бы мы были способны зачинать детей друг другу, то надобность в альфах и бетах отпала бы полностью, и это привело бы к полной перестройке нашего общества, но "ненормалов" всегда было очень мало. Во времена Великого Холода, когда омеги начали гибнуть и страдать от налётов работорговцев из-за границы, "ненормалы" стали конкурентами альф, поскольку стали наиболее привлекательными партнёрами. Их начали истреблять. После Революции Омег "ненормалов" начали калечить, лишая возможности вообще как-нибудь иметь детей. В последние двадцать лет с лишним их просто ставят на учёт, и статистика снова и снова говорит, что их очень мало, что и служит подтверждением научного утверждения о нашем вырождении. В этом и заключается наша проблема. Потому-то нам до сих пор и мешают поднять голову до конца, а тех немногих омег, которым Флоренс дал возможность вырабатывать полноценное семя для зачатия детей, называют ошибкой природы. Само их существование противоречит официальной теории. Ни во власти, ни на высших постах до сих пор нет ни одного омеги, а тех, кому удаётся хоть чего-то добиться, так мало, что о каждом таком назначении до сих пор говорят как о чём-то исключительном. — Салли вспомнил одного из университетских профессоров, который был омегой и стоял у самых истоков создания цифровой техники. Этот омега, когда получил звание профессора, долго привлекал к себе внимание прессы, его то и дело таскали по пресс-конференциям... Профессор Иварус был настоящим профессионалом своего дела, и Салли многому у него научился. — Всё это является прямым следствием всей этой политики, зародившейся во времена Великого Холода.

— Но ведь сейчас мы имеем те же права... и правозащитные организации существуют... общественные движения... — попытался возразить Салли, но сам уже понимал, что это не аргумент.

— Всему этому позволяют быть, чтобы поддерживать видимость равноправия, — покачал головой Алекс. — К тому же они связаны по рукам и ногам, поскольку всё надо доказывать и обосновывать, а средств по запугиванию нашего брата хватало всегда. Одна сила альфы, которая вынуждает нас просто склонять головы и подчиняться, чего стоит. Беты тоже имеют такую особенность, но она слабее альфьей, и далеко не каждый омега способен это выдерживать и не поддаваться. Да, мы имеем право учиться, продвигаться по карьерной лестнице, заниматься наукой, делать бизнес, даже работать в полиции и служить в армии. В некоторых сферах наша компактность очень удобна. Но тут постоянно вмешивается одна наша физиологическая составляющая.

— Феромоны? — обречённо поник Салли, вспомнив, как отбивался от преследователей в школе.

— Феромоны, — кивнул Алекс. — Проще говоря, запах. Во время течек запах омег усиливается, концентрация феромонов увеличивается, и это провоцирует альф и бет на активные действия по нашему осеменению. И если почти все беты вполне способны контролировать свои инстинкты — за редким исключением — то альфы почти поголовно с ума сходят, особенно если феромоны омеги бьют по мозгам до практически полной потери рассудка. Странно, что в "высшие" не начали именно бет пропихивать!

— Изнасилования... — пробормотал Салли, вспомнив прочную дверь и хитрый замок в своей комнате.

— Именно, — кивнул Алекс. — При том, что нас тиранят постоянно, особенно страшны изнасилования во время течки. Ты когда-нибудь спаривался с кем-нибудь?

— Нет, Адам пока уберег. — Салли с облегчением перекрестился.

— Счастливчик, — с откровенной завистью протянул уборщик. — Считается, что во время спаривания мы, подобно альфам, ничего не осознаём из-за инстинктов и бешеного выброса в кровь гормонов, но это не так. Официальная наука об этом упорно молчит, потому-то и существует в межтиповом кодексе статья за провокаторство. Срок при этом дают минимальный — мол, инстинкты, бла-бла-бла, альфам и бетам и вовсе всё сходит с рук, а вот нам достаётся по полной программе, да ещё и виноватыми остаёмся. Дай боги, чтобы тебе не пришлось пережить подобное. Поверь — дрянь редкостная, из-за чего самые слабые духом даже кончают с собой. Именно поэтому омег практически поголовно считают природными шлюхами — стоит начаться созреванию и течке, и мы, якобы, на всё готовы, чтобы нас кто-то отодрал. Но ведь это не так. Да, выброс гормонов в кровь во время течки призван стимулировать нас на поиск партнёра, но ведь мы не каждого готовы к себе подпустить. И спаривание с нежеланным партнёром становится для нас тяжёлым стрессом. — Взгляд уборщика затуманился. — Именно так я и познакомился с Роном. Меня схватили его приятели — подловили перед короткой вспышкой, когда я спешил попасть в изолятор. Один из них был бетой, второй альфой. Хорошо, что хоть бета про презервативы успел подумать и второй меня не пометил! Я всерьёз опасался, что сейчас драка начнётся не на жизнь, а насмерть — инстинкт соперничества нередко застилает альфам мозги в такие моменты капитально, и меня будут судить как провокатора. Дескать, не шляйся во время течки где попало... Не иначе, как сам Светлейший вмешался, и обошлось — бета сумел их угомонить. Рон выглядел особенно взвинченным. В общем, затащили меня в подсобку и начали трахать по очереди, чтобы не передраться. Перед этим бросили жребий. Рон должен был быть последним. Двое сделали своё чёрное дело — было очень больно, они не стали ждать, пока я буду готов впустить в себя первого — и предложили Рону стать следующим, но он вдруг отказался, когда посмотрел на меня. Вспышка к тому времени пошла на спад, но до конца ещё было время. Меня это тогда очень поразило — чтобы альфа отказался спариться с течным омегой... Да и мне ещё перед началом этого кошмара показалось, что он очень хорошо пахнет. Настолько хорошо, что я едва не повис на нём сам. Да, он хотел меня, я это видел, но он и пальцем меня не тронул. Как Рон мне потом признался, он уже давно меня приметил — учуял мой запах, долго не знал, что делать, а тут такое... Не набросился на этих кобелей только потому, что боялся меня случайно задеть, а потом увидел, в каком я состоянии после его приятелей — весь в крови и синяках. Он видел, что я тоже его хочу, но не был уверен, что я в своём уме, и не стал пользоваться моим состоянием. Это помогло ему придавить инстинкты и уйти. Во многом он оказался таким же добрым, как Дензел, но скрывал это от других сослуживцев. — Алекс зябко повёл плечами. — Я потом не сразу позволил ему до меня дотронуться — какое-то время изнасилование крепко аукалось. Мне постоянно мерещилась вонь тех кобелей, казалось, что я пропах ими насквозь, был ужасно грязным, мне было стыдно, но Рон сумел меня вылечить. Своей любовью и заботой он сумел мне помочь забыть, и течка, во время которой был зачат Ронни, стала особенной. Я и не думал прежде, что она способна приносить столько удовольствия не только телу, но и душе... — Алекс снова коснулся своей метки. — Но и это не самое страшное, а то, что во время течек наши тела становятся особенно чувствительными к прикосновениям, увеличивается выработка гормонов, и мы сами начинаем испытывать сильнейшее сексуальное влечение, стоит только альфе или бете приступить к активным действиям. — Салли вспомнил, как его перепугала шквалом новых ощущений первая течка. — Есть особые точки, воздействуя на которые можно простимулировать омегу, чтобы он расслабился и перестал сопротивляться. Либо просто его обездвижить, если течки нет. — Салли стиснул зубы, вспомнив, как впервые испытал это на себе — сволочной декан лишил его возможности двигаться за считанные секунды, после чего вертел, как хотел. — Это целая грамота, сохранившаяся с древности и бывшая когда-то одним из направлений в восточной медицине. Первоначально их использовали для помощи при обработке особенно тяжёлых ран, во время приступов эпилепсии и для облегчения сложных родов, но со временем эта практика ушла в прошлое, когда изобрели наркоз, лекарства для введения внутривенно и научились делать чревосечение без тяжких последствий для омег. Лишь в крупных родильных домах этот способ ещё используют. Так вот, альфы и беты все эти точки знают — это преподают им на лекциях по репродукции. Поскольку у каждого свой индивидуальный запах, свой набор феромонов, мы, омеги, испытываем нормальное влечение не ко всем, а к тем, чей запах нам кажется наиболее привлекательным. Возможно, это часть механизма подбора наиболее идеального партнёра для зачатия и рождения здоровых детей, оставшаяся с глубокой древности, своего рода атавизм. С альфами этот механизм не срабатывает — они кидаются практически на всех омег без разбору, стоит только им запахнуть как следует. Беты тоже реагируют на наши феромоны достаточно беспорядочно, но, как все знают, они не теряют при этом голову, а действуют более расчётливо, чтобы получить своё. Это-то и создаёт проблемы в социальном плане. Поскольку сама течка предназначена для зачатия детей, то практически каждый незащищённый секс во время неё приводит к зачатию.

Салли вспомнил вечер, когда Дон воплотил свой план по "доказательству" их связи, порадовался лишний раз, что тогда у него не было течки, и сообразил, что Дон действительно пытался его расслабить и простимулировать, но действовал не слишком уверенно, из-за чего всё-таки кое-какая боль была. Да и сам Салли был слишком сосредоточен на том, чтобы правильно исполнить свою роль перед наблюдателем, чем замечать, что и как приятель делает. На выпускном у бассейна бета вроде бы этого не делал, но за эту часть своих воспоминаний о том вечере Салли не мог поручиться до сих пор. Запомнил только, что было совсем не больно, и странные ощущения, которые совершенно не пугали. Возможно, даже была сцепка, а, может, и не была. В университете было ещё хуже. Хорошо ещё, что сволочной декан никогда не нагибал его во время течек...

— Таким образом мы, омеги, стали заложниками этого всего. Стоит омеге забеременеть — особенно если у него нет мужа — как на него наваливается куча проблем. Если тебе повезло с фигурой и здоровьем, то ты ещё можешь работать до последнего. А если нет? В большинстве случаев, едва живот вырастает настолько, что никакой свободной одеждой не скроешь, нас тут же увольняют — мы не сможем полноценно работать, то и дело отвлекаясь на будущего ребёнка и срываясь в истерики по любому поводу. Если бы государство организовывало специальные центры для безопасного пережидания течек и выделяло больше средств на социальную политику, разработав систему поддержки отцов-одиночек вместо Домов Малютки, то всё было бы не так печально. Однако этого не происходит. И это при том, что сами эти идеи буквально витают в воздухе. Не раз и не два общественные деятели из омег выступали с соответствующими предложениями, но все эти инициативы хоронились в чиновничьих кабинетах. Вместо того, чтобы рассмотреть проблему здраво и со всех сторон, напирают на пропаганду контрацепции, а о какой контрацепции может идти речь, если таблетки имеют нехилый такой побочный эффект как полное угнетение яичников при регулярном приёме, что нередко приводит к бесплодию. Одним больше — одним меньше... Какая разница, нас же много, и остальные всегда смогут родить ещё! Мы же способны вынашивать и рожать детей уже с четырнадцати лет, хотя так рано всё же не советуют. А бесплодный омега никому не нужен. Да и стоят эти таблетки дороговато — на нас ещё и деньги пытаются зарабатывать. Мало кто, осознавая все последствия, решает отказаться от возможности рожать детей в обмен на относительно благополучную жизнь и карьеру — репутация и одиночество всё равно потом добивают. Отсюда депрессии, алкоголизм и прочее. А если течный омега и потенциальный партнёр сталкиваются совершенно случайно? А если это альфа?

— Бесполезно. Верх берут голые инстинкты, и тут не до контрацепции.

— Вот именно. Почему о контрацепции должны думать только мы? Презервативы стоят дешевле, но почему именно мы должны таскать их при себе на всякий пожарный случай? Почему этим не озаботить самих потаскунов? Нет же, только некоторые беты и редкие альфы думают о последствиях заранее. Я слышал, что некоторые исследователи-фармацевты предлагали разработать серию медикаментов-блокаторов хотя бы для омег, чтобы подавлять выработку соответствующих гормонов во время течки и избежать нежеланных детей, но каждый раз эти проекты заворачивают. Как это ещё назвать если не ловушкой?

— Но ведь наша природа... мы созданы такими... Разве можно с этим что-то сделать?

— Если и можно, то для начала хотя бы попытаться сгладить углы. Перестать лицемерить, провозглашая равенство и одновременно лишая нас возможности спокойно жить и растить детей. Вводить совместные уроки по репродукции, чтобы все были в равных условиях. Дать "зелёный свет" разработчикам, чтобы всё-таки создали эти проклятые блокаторы. Изменить саму систему обучения и воспитания. Не поощрять негласно натуральное рабство, как у нас на базе. Ты думаешь, система договоров есть только у нас? Она работает везде. Это же натуральная халява прямо на рабочем месте! И позволяет поддерживать хоть какое-то подобие порядка и дисциплины. Особенно в военных частях, где и без того условия достаточно жёсткие. В одной из таких частей я был зачат. — Салли тихонько ахнул. — Мой папа Талли был кухонным рабочим, а отец-альфа — сержантом. Как только стало известно, что мой папа забеременел, его тут же уволили. Он скрывал своё положение до шести лун, поскольку деваться было некуда, потом пришлось лечь на сохранение, а там его убедили отдать меня на попечение государства, пока он не устроится. Папа не хотел меня отдавать, но он тогда был очень молод, излишне доверчив... Его уговорили, а потом он годами добивался того, чтобы меня ему вернули.

— А когда именно система договоров заработала здесь?

— Сразу, как только база была переведена на боевой режим. Правда, я слышал, что раньше здесь было гораздо хуже — омег не нанимали, а покупали и продавали, оформляя это как приём на работу, а наша общага была бесплатным борделем.

Салли побелел, как полотно.

— П-продавали? Работорговля всё ещё существует? А разве её не искоренили после установления республики?

— Существует, но имеет полускрытый статус. Сирил и Кайл были куплены мужьями, а после их смерти получили статус свободных, ведь оба брака были зарегистрированы официально. Поскольку с нами особо не церемонятся, в этой сфере крутятся огромные деньги. Работорговля прячется под самыми разными вывесками, что мешает правозащитным организациям окончательно решить этот вопрос. Я слышал, что отдельные партии живого товара до сих пор тайно вывозят за границу, чтобы скорректировать не самую благополучную демографическую ситуацию и хоть как-то сдержать возможное наступление со стороны соседей, которым наши богатства покоя не дают. Если верить газетам, то у нас не так плохо, как за кордоном. Если всё это станет широко известно, то разразится скандал государственного масштаба. Пока всё удаётся скрывать только потому, что наши и остальные омеги поставлены в патовые условия — или так или так. Вот нам и приходится выбирать меньшее из зол, а больше всего мы боимся потерять наших детей, да и репутация банальных проституток никому из нас на гражданке не нужна. Нас и без того презирают за слабость и доступность. Эти сволочи попросту играют на наших родительских инстинктах и страхах. Так что будь осторожен, Салли, и выбирай себе хозяина с умом. Ты хороший парень, и я не хочу, чтобы тебе сломали жизнь, как многим из нас.

— Так вот почему Рейган и его сторонники подняли восстание... — Салли схватился за голову, которая грозила вот-вот лопнуть от обилия шокирующей информации.

— Да. Они боролись за настоящее равенство и равноправие. Когда-то омеги восстали против рабского существования. Они требовали право на самореализацию, право голоса на выборах и право самим решать свою судьбу. Они победили только потому, что властям очень быстро стало понятно, что всех бунтовщиков не перестреляешь, а из-за оставшихся начнётся грызня похлеще, как это потом было у соседей и продолжается до сих пор. На уроках истории об этом мало говорят, ограничиваясь общими формулировками, но для наших предков-омег это было самым настоящим подвигом — пойти против своей природы, против своих инстинктов. Они не щадили никого — ни себя, ни своих детей, ни своих мучителей. Некоторые особо громкие случаи до сих пор списывают на нашу истеричность, рождённую инстинктами, что добавляет аргумент в копилочку официальной идеологии. Наши предки боролись за то, чтобы все были равными. Чтобы когда-нибудь дети жили в справедливом обществе. И власти были вынуждены пойти на компромисс, но взамен начали выстраивать ныне существующую систему, оправдывая её нашей природой и тем, что перестроить старое мышление непросто. Что перестройку нужно вести постепенно, чтобы снова не возникли проблемы. За сто лет решить этот вопрос было вполне реально, однако эта резина тянется до сих пор.

— Что-то ты сегодня поздно... Салли, что с тобой?!! Салли!!!

Дон метнулся к другу и едва успел его подхватить. Омега был мертвецки бледен и еле держался на ногах. Отпирать дверь комнаты пришлось бете, после чего он втащил приятеля внутрь и тут же запер под любопытными и заинтригованными взглядами из-за соседних дверей. Легко представить, что они себе вообразили!

После стакана воды Салли заметно успокоился. Дон не спешил с расспросами, понимая, что из-за ерунды Салли так переживать не будет. Он неплохо умел держать себя в руках и самообладание терял достаточно редко — нужна была последняя капля. И, похоже, сегодня эта самая последняя капля упала.

Наконец Салли заговорил. Тихо, бесцветно.

— Дон, почему ты хочешь стать моим "хозяином"?

— Потому, что мы друзья. Потому, что мы давно знакомы. И потому, что ты мне нравишься. По-настоящему нравишься. Я не хочу, чтобы кто-то из наших сослуживцев испортил тебе жизнь.

— И ты бы действительно женился на мне?

— Если бы ты согласился, то да. Даже если бы наш брак был фикцией. Тогда бы тебя точно никто не тронул...

— ...а потом мне всё же пришлось бы родить тебе ребёнка, чтобы доказать, что всё на самом деле? — горько усмехнулся Салли. — Как в школе, когда ты уговорил меня расстаться с девственностью?

— Тогда действительно выхода другого не было. Нам было по шестнадцать лет. Если бы я не убедил всех, что мы любовники, то кто-нибудь из старших заделал бы тебе ребёнка на самом деле. Как бы ты не отбивался, но рано или поздно тебя бы изнасиловали — чем старше подросток-омега, тем сильнее и насыщеннее его запах во время течки... обычно. И как бы ты тогда жил?

— Ты не врёшь? — Салли поднял на него тяжёлый взгляд человека, дающего последний шанс оправдаться.

— Не вру, — серьёзно кивнул Дон. — Понятно, что родители бы тебя не бросили, если бы ты на самом деле "залетел" — один твой папа Лексус чего стоит, а дядя Майкар со своими связями может доставить немало неприятностей — но лучше было бы обойтись без таких эксцессов.

— Тогда ладно, — смягчился Салли, отставляя опустевший стакан.

— Так что случилось? Я никогда тебя таким потрясённым не видел. — Дон пересел к другу и осторожно приобнял за плечи. И впервые Салли не стал отстраняться. Ему был нужен кто-то рядом, чтобы чувствовать поддержку.

— Я был у Алекса... мы поговорили... и разговор получился очень тяжёлым.

— И о чём таком вы говорили? — мягко спросил бета, поглаживая его плечи.

— Про положение омег в обществе. Он рассказал пару историй... например историю о муже лейтенанта-беты, которого изнасиловали, и он убил себя и своего ребёнка...

— Да, я слышал эту историю, — кивнул Дон. — Она случилась четыре года назад. Мне её тоже Алекс рассказал, а капитан Фрост подтвердил.

— Ещё он рассказал, как застрял на базе... про своего мужа... про своего отца... про факты, которые стараются не афишировать... про изъяны социальной системы и особенности современной политики... — Салли прислонился к его плечу и прикрыл глаза. — Я и не предполагал, что всё настолько плохо. Даже когда пахал на аттестат и диплом. А тут ещё эти... выборы...

— Тогда всё понятно. А я едва не предположил, что кто-то тебя всё же изнасиловал.

— Что, так плохо выгляжу? — слабо хмыкнул омега.

— Краше в гроб кладут.

— Ничего, к утру отойду.

— Очень надеюсь, а то может шум подняться.

В дверь комнаты Дона осторожно постучались. Сосед беты Скиперич усмехнулся, оторвавшись от сломанного приёмника, в котором ковырялся.

— Ого, нашему плюшевому альфе что-то понадобилось. Заходи, открыто!

В комнату неуверенно протиснулся светловолосый альфа. Он нервно топтался на месте, смущённо краснел и потирал предплечья, глядя в пол.

— Я... могу поговорить с Доном... с глазу на глаз? — чуть слышно попросил он.

— О чём? — Дон отложил книгу.

— О... твоём друге... о Салли...

Скиперич удивлённо вскинул бровь.

— Ты всё ещё на что-то рассчитываешь? — фыркнул он. — Да какому омеге нужен такой хозяин-мямля?!

— Я... только поговорить, — уже чуть громче и упрямо повторил Дензел.

— Ладно, пошли на кухню. — Дон поднялся с кровати.

— Лучше... на улицу. Я бы не хотел... чтобы нас подслушали.

— Это так важно? — Дензел молча кивнул. — Ладно, пошли на улицу.

Лето уже кончилось, темнело всё позже, и по вечерам становилось всё холоднее, но альфа как будто не замечал прохлады. Он даже свитер не надел, оставшись в простой рубашке. Дон, которому было немного холодновато, невольно позавидовал выносливости альф, пряча ладони в карманах наброшенной форменной куртки. В училище бета уделял немало времени закалке, но до приятеля ему было всё же далековато — температура тела у альф автоматически адаптировалась под условия внешней среды. Едва они спустились с крыльца и завернули за угол, Дензел тут же вскинул голову, и Дон понял, что парень смотрит на окно Салли, в котором горел свет. Обеспокоенно смотрит.

— Так о чём ты хотел поговорить?

— Я... видел Салли из окна. Он очень плохо выглядел... С ним всё в порядке?

С Доном Дензел разговаривал гораздо увереннее и свободнее, чем с другими. Большими друзьями они никогда не были, скорее, приятельствовали. Сам бета относился к парню с оттенком покровительства, но достаточно дружелюбно.

— Он был у Алекса, и там состоялся очень нелёгкий разговор, который его потряс. — Дон тяжело вздохнул, вспомнив, как Салли буквально час назад пересказывал ему всё то, что успел узнать. — Ничего страшного, к утру будет в полном порядке. Салли сильный.

— Да? Хорошо... — Дензел выдохнул с таким облегчением, что было яснее ясного — он тоже предположил худшее.

— Ты хотел только это узнать?

— Нет... Я хотел... — Дензел собрался с духом и спросил: — А Салли уже выбрал, кто будет его... хозяином?

— А тебе зачем? — Дон с интересом взглянул на приятеля.

— Я... мне кажется, что он выберет именно тебя. Вы же уже давно знакомы... и он тебя к себе впускает...

— И ты хочешь заранее договориться?

— Н-нет, не совсем. Я... хочу предложить... — Дензел густо покраснел и выпалил: — Хочу предложить... двойной договор.

Дон сперва оторопел. Такого он совсем не ожидал.

— Что-что? — переспросил он.

— Двойной... договор. — Альфа окончательно смешался и замолк, ссутулившись.

— Почему?

— Я не хочу... чтобы Салли было плохо, — едва слышно ответил Дензел, его побледневшее лицо болезненно дёрнулось, а в глазах промелькнуло что-то новое. — Я слышу, о чём говорят все. Они уже планы строят. Я не хочу... чтобы Салли было плохо. Я... хочу защитить его. Я... я обещаю — я его не обижу.

— Но... почему?

Можно себе представить, чего стоило этому недотёпе решиться предложить такое! У Дензела с самого приезда была репутация слабохарактерного чудака из-за его стеснительности и неуверенности, которые моментально испарялись, стоило во время тренировок и рейдов раздаться команде "Поехали!". Над ним подшучивали, над ним посмеивались, особенно когда он начал одалживать омег. Про особенности его сексуальной жизни даже анекдоты начали сочинять! Чего греха таить, Дон и сам сочинил парочку, правда, не в насмешку. С Дензелом он учился в одном училище, был соседом по комнате и неплохо его знал — парень был нетипично мягкосердечен для альфы, откуда бралось и всё остальное. Совершенно неконфликтный. Странно, что он выбрал себе именно такую профессию, а не предпочёл устроиться на гражданке. Тем не менее, его кто-то настойчиво порекомендовал, Дензел неплохо себя показал во время первого же боевого выезда, и с его чудачествами смирились.

Когда среди "приглашений" Салли Дон заметил помятую бумажку с координатами Дензела, то сперва бету потянуло посмеяться, однако, вспомнив, как о парне отзывались другие омеги — особенно Алекс — передумал. Этого недотёпу стоило хотя бы взять на заметку, что он Салли сразу и сказал. Планируя дальнейшие финты, чтобы оградить своего омежку от негодяев, Дон действительно подумывал всерьёз договариваться с Дензелом, а тут Дензел подошёл к нему сам.

— Значит, ты уже не надеешься стать единственным хозяином? — Альфа отрицательно замотал головой... а потом поправился и кивнул. — Но ведь это очень выгодно...

— Мне не нужна выгода. Я хочу помочь Салли.

— Что, понравился? — догадался Дон, видя, как Дензел снова и снова краснеет, упоминая имя омеги, и как начинают блестеть при этом его светлые глаза. За прошедшие с приезда Салли дни бета не раз замечал, как приятель поглядывает на омегу за обедом в общей столовой или почти сталкиваясь с ним у общаги. Порой создавалось впечатление, что альфа следит за парнем.

Рука Дензела тут же потянулась к голове, и пальцы начали ерошить светлые, как лён, волосы на затылке. Обычно, с самых древних времён, альфы стриглись очень коротко, сейчас особо любящие франтануть отпускали небольшую чёлочку или выбривали виски, но настолько длинные волосы мало кто отращивал. Эта особенность была больше распространена на гражданке, да и то не поощрялась, а то и в открытую осуждалась. К Дензелу нередко придирались, требуя укоротить причёску на три-четыре пальца, однако альфа с непонятным всем упорством отказывался, из-за чего волосы иногда выбивались из-под шлема. Это была ещё одна причина для насмешек — длинные волосы считались привилегией омег, а в старину даже указывали на принадлежность к разбойникам или бродягам, которых откровенно опасались. Дензел до самой короткой современной омежьей стрижки не дотягивал буквально пару пальцев, но парню было всё равно. И ему, как ни странно, это шло. Стриг его каждый раз Алекс, и Дон один раз даже видел это собственными глазами. Дон сразу вспомнил, какие длинные волосы были у Салли в школе — доставали до плеч, а то и чуть ниже. Когда омега приехал на базу, то остриженные по допустимому максимуму волосы резанули глаз — не как у альфы или беты, но хотелось бы, чтобы были подлиннее. Хотя бы как у Дензела.

— Угу. И он понравился Ронни. Ронни его нарисовал и мне вчера показывал. Ронни рисует только тех, кто ему нравится. А сегодня я его увидел... и подумал... — Дензел глубоко вдохнул и умоляюще взглянул на приятеля. — Пожалуйста, поговори с Салли. Предложи ему. Ведь если мы заключим такой договор, его больше никто не тронет, а я его не обижу.

— Хорошо, я поговорю с ним. Думаю, что Салли согласится. Он о тебе уже много хорошего услышал.

— Спасибо, — робко улыбнулся Дензел. — Может, я и плюшевый, но я постараюсь, чтобы никто Салли не трогал.

Рано утром Салли побеспокоил осторожный стук в дверь. Омега проснулся буквально пятнадцать минут назад и уже собирался идти умываться и чистить зубы — Салли быстро выяснил, когда встают самые ранние пташки, и вставал ещё раньше, чтобы привести себя в порядок без нервов. К недосыпам ему было не привыкать — во время учёбы в университете каждый его день был чуть ли не по минутам расписан. Если бы не отменное здоровье, то Салли бы точно надорвался и сдался.

— Салли, это я.

Салли торопливо впустил Дона. Бета был в трусах, наспех накинутой рубашке, босой и совсем не выглядел заспанным.

— Ты чего вскочил в такую рань? — удивился омега, закрывая дверь.

— У меня потрясающая новость! — буквально с порога выпалил Дон.

— Какая? Систему договоров отменили?

— Да нет, она осталась. Есть вариант, который тебе подойдёт идеально!

— Какой?

— Двойной договор.

— Какой договор? — не понял Салли.

— Двойной. У тебя будет сразу два хозяина, но зато остальным тебя даже пальцем тронуть будет нельзя. Ни под каким соусом. Помнишь, я рассказывал тебе про Рэя Стивенсона — младшего инструктора? Он как раз на таком договоре.

— Погоди-погоди... — Салли потряс головой, пытаясь сообразить, о чём речь идёт. — Ты хочешь сказать, что если я выберу двоих, то...

— Да! Этим правом почти никто не пользуется, поскольку владеть омегой единолично очень выгодно — сам понимаешь. Однако в правилах этот пункт очень чётко прописан. И вчера мне кое-кто предложил этот вариант.

— Кто?

— Ты не поверишь. Дензел!

— Кто??? — Салли вспомнил стеснительного альфу и всё то, что уже успел о нём узнать. В груди тут же начало теплеть, а нос снова начал чуять присутствие этого парня. — Да как он решился-то?

— Тебя вчера вечером увидел — такого несчастного — подумал, что случилось худшее, а когда узнал, что обошлось, предложил двойной договор, чтобы защитить тебя от остальных. Ну, что скажешь? Парень настроен вполне серьёзно и ждёт твоего решения.

— Моего? — удивился омега.

— Конечно. Если ты откажешься, то он не будет настаивать...

— Я согласен.

Салли не раздумывал ни секунды лишней. Если это единственный способ уберечься от остального "коллектива", то уж пусть лучше его "хозяевами" будут те, кто гарантированно вреда не причинит. А Дензел, судя по всему, как раз такой. Смущали только неизвестные пока генитальные габариты альфы и не вполне предсказуемая реакция на скорую течку... ну да ладно, разберёмся. Тем более, что Ронни его очень любит — это было особенно видно по нарисованному портрету. Да и запах этого недотёпы по-прежнему не давал Салли покоя — каждый раз, проходя мимо, Салли его улавливал и невольно замедлял шаг, наслаждаясь этим ароматом. На общем фоне это было как глоток свежего воздуха! Порой казалось, что этот запах преследует его, и Салли оглядывался, думая, что Дензел где-то рядом, но не видел его. Если Дензел следит за ним, то почему не показывается на глаза? Стесняется? Неужели так трудно просто подойти и поговорить?

— Отлично. Тогда я сегодня же с ним договорюсь об очерёдности скрепления договора, проинструктирую, что написать в расписке для генерала и что с ней потом делать, а вечером зайду к тебе и всё расскажу. Может, тебе и придётся реально спать с нами обоими, но я гарантирую — ты не пожалеешь, что согласился.

Салли только вздохнул. На что только не пойдёшь ради своей великой цели... Почти сто лет назад восставшие омеги сумели совершить невозможное, и в сравнении с их подвигом перспектива спать сразу с двумя — с альфой и бетой — казалась сущей мелочью. Согласиться было нелегко, но он должен остаться на базе, чтобы продолжать свои поиски. После того, что рассказал Алекс, заставив задуматься, разыскать кровных родителей захотелось с удвоенной силой. Особенно захотелось разузнать про отца-альфу. Был ли он похож на Рона, погибшего мужа Алекса? И если был, то что с ним стало после ареста?

При первой же возможности Салли поделился своим решением с Алексом, который тут же его полностью одобрил.

— Молодец, — похвалил омега Дензела. — Я же говорил, что он хороший парень! Мягковат, конечно, но, может, сумеет себя переломить, раз решился на такое.

— Сколько раз ты с ним спал?

— Пять. Два раза — у себя. Обычно он не так часто просит одолжить кого-нибудь из нас — терпит до последнего. Главная его проблема — габариты, хозяйство-то у него вполне приличного для альфы размера, так что, возможно, по первости придётся чуть-чуть потерпеть — у тебя же долго никого не было, и всё стянулось, — охотно поделился опытом уборщик. — Впрочем, на нашей базе есть и побольше, так что Дензел в этом плане более чем нормальный. Он ведь будет твоим первым альфой? — Салли кивнул. — Ничего, Дензел будет очень осторожен, так что расслабься и ничего не бойся. Я же тебе говорил, как трепетно он к нам относится, когда другие не видят. А вот Дон совсем другой — любит поэкспериментировать, пофантазировать... Не знаю, где он этого нахватался, но спать с ним было интересно.

— Странно... Когда он мне, извиняюсь за выражение, целку ломал, то ничего такого особенного не было. Он всё будто по учебнику делал.

— Так это когда было? Когда вам было по шестнадцать? — усмехнулся Алекс. — Семь лет прошло.

— А выпускной? Только и разницы, что он меня подпоить умудрился и никуда пальцами не тыкал.

Алекс хихикнул.

— Серьёзно? И как ему удалось тебя накачать до такого состояния?

— Сказал, что так будет веселее. Впрочем, я не так много и запомнил. Я вообще тогда в первый раз выпил.

— И что это было?

— Вообще-то, фруктовый пунш, безалкогольный, но он водки протащил и подлил. Вроде бы немного, но мне хватило и трёх таких порций.

— И как? Было весело?

— Было, пока я не понял, к чему дело идёт, но пришлось поддаться — за нами кто-то из-за угла подглядывал.

Алекс рассмеялся и похлопал компьютерщика по плечу.

— Да, Салли, повезло тебе. Уверен, ты точно не пожалеешь. Тебе достались отличные хозяева! Уж можешь мне поверить.

Салли с уважением посмотрел на пухленького омегу. Можно себе представить, чего он успел натерпеться, когда погиб его муж! Пожалуй, если бы сам Салли был альфой или бетой, то рискнул бы жениться на нём, наплевав на ощутимую разницу в возрасте и чужого ребёнка. Обычно альфы и беты брали в мужья омег младше себя, и каждый лишний год уменьшал шанс омеги на законный брак. И откуда только взялась эта глупая традиция?!

Общаться с Алексом было легко и интересно. Уборщик знал всю базу, как свои пять пальцев, всё про всех её обитателей вплоть до цвета белья, часто рассказывал как грустные, так и забавные истории, над которыми они потом смеялись под неодобрительные косые взгляды других сотрудников отдела и особенно Сэллинджера. Уже на третий день знакомства Салли начал воспринимать уборщика как давно и хорошо знакомого. Примерно семилетняя разница в возрасте тоже не была помехой — они общались на равных. Совершенно бесценный кадр, попади он в подполье, как-то подумал Салли, слушая очередной анекдот про командиров. Ничего удивительного, что майор Роллс как-то подошёл к ним, бесцеремонно согнал Алекса с кресла Салли, в котором тот попросился посидеть хотя бы пять минут, и, хмуро глядя на подчинённого сказал:

— Держись от него подальше, парень, если не хочешь нажить неприятностей. От этого омеги одни проблемы. Если бы не столь долгий срок работы здесь, то давно бы уволили.

— Не обращай внимания, — отмахнулся тогда Алекс, стоило Салли об этом рассказать. — Это он мне мстит. Сэллинджеру как-то взбрело в голову отъездить меня в его кабинете во время течки — его смена была — и я ненароком смахнул какую-то хреновину со стола. А эта хреновина возьми и разбейся. Оказалась какой-то памятной вещью.

В лице уборщика Салли обрёл настоящего друга и советчика. Алекс, хоть и имел за плечами только общешкольное образование, был эрудирован, начитан, умён. Когда отец сумел забрать его из детдома, и его здоровье начало сдавать, Алекс мечтал выучиться на врача и вылечить своего родителя... Не сложилось. Алекс интересовался работой Салли, в свободную минутку под любым предлогом забегал посмотреть, поспрашивать. Салли охотно объяснял ему принцип работы компьютера и различных программ, расписывал отдельные нюансы. Им было интересно вместе. По вечерам Салли часто засиживался допоздна, чтобы дождаться Алекса, помочь с последней уборкой и проводить до корпуса обслуги. Время в его компании летело совершенно незаметно.

— Ладно, пойду я. — Алекс с сожалением поднялся с придвинутого к "Платту" кресла, и Салли спохватился. Было уже заметно поздно. — Завтра пообщаться не получится, уж извини.

— А что такое?

— Начинается санитарная неделя, надо всё драить до зеркального блеска и стерильной чистоты. А вечером у меня опять "клиент", причём на редкость проблемный.

— Кто на этот раз? — с сочувствием поинтересовался Салли.

— Зам генерала Чавеса. С этим надо терпением запастись. Мало того, что ему уже за полтинник, так у него ещё и с этим делом проблемы начались. — Алекс выразительным жестом показал, какие именно, и Салли хихикнул. — Лечиться не хочет, саму проблему отрицает напрочь, так что это будет надолго. Пока не кончит — не отпустит.

— Мне посидеть с Ронни? — предложил свою помощь Салли.

— Я уже договорился с Ветра, но всё равно спасибо. Ты настоящий друг.

Алекс попрощался и ушёл. Салли погрузил свою машину в спящий режим, предварительно проверив сигнальные настройки, убедился, что всё в порядке, и вышел из зала.

У выхода его ждал Дон. Салли удивился — приятель никогда ещё его не встречал после работы.

— Наговорились наконец? — шутливо проворчал бета, отлипая от стенки, которую подпирал, заснув руки в карманы.

— А чего ты припёрся?

— Я переговорил с Дензелом. — Салли встрепенулся. — Он обрадовался и спрашивает, когда будем скреплять договор. Обе расписки мы уже написали, тебе их только подписать осталось.

— И?

— Когда будем скреплять и в каком порядке? Мы решили, что это должен решать ты.

— Тогда не будем тянуть. Сейчас уже поздновато... Давай с тобой завтра, а с Дензелом послезавтра. Во сколько мне придти?

— Подползай к семи. Я к тому времени Скиперича уже выпровожу, чтоб не мешал. Сразу все поймут, что у нас договор будет, ну да пёс с ними. Ты конкретных сроков не называл.

— Договорились. В семь буду у тебя.

Весь следующий день Салли сидел, как на иголках, пытаясь настроиться на вечернюю встречу с Доном. Это заметили все и ощутимо скисли. Наверняка гадают, кому повезло, подумал Салли, проверяя рабочие показатели соединения со спутником. Ночью сработала сигнальная система, и капитан Фрост его буквально из постели вытащил работать, едва дав одеться. Когда Салли примчался и впрыгнул в своё кресло, то сразу понял, что это была не ложная тревога для очередной проверки, которую запросто мог организовать Корса, а настоящая попытка взлома. Если бы они не доработали старую систему защиты, поставив парочку временных фильтров, пока не допишут новую программу полностью... Вскоре выяснилось, что сигнал взлома пришёл через тот же спутник, который соединял "Платт" со всеми контрольными точками по стране. Каким-то образом неизвестный умелец вычислил нужную частоту, чтобы добраться именно до их базы. Всё это Салли, как мог проще, объяснял мрачному генералу Чавесу и отчаянно заспанному полковнику Бейли, тоже поднятым с постелей по тревоге.

— Но добраться до рабочих файлов он не успел? — уточнил полковник, подавляя чудовищный зевок.

— Нет, сэр, — успокоил его Салли. — Сработали мои фильтры. А когда мы с Корсой закончим новую программу защиты, то на какое-то время можно будет вздохнуть спокойно. Я обязательно посмотрю записи ещё раз и попробую понять, как именно взломщик сумел подключиться к спутнику.

— Записи? Какие записи? — подозрительно нахмурился генерал. Судя по кое-каким признакам, его сняли с любовника. Бедный Стив...

Как-то за обедом сородичи-оперативники подсели к Салли, чтобы познакомиться, и компьютерщику ребята понравились. Сильные, выдержанные, целеустремлённые, они из последних сил терпели всё, что здесь творилось. Женатиков среди командного состава было всего пятеро, включая полковника Бейли, и Стив с Оливье то и дело ходили по рукам. Как будто шлюх, которых иногда привозили из города, было мало! Похоже, что система договоров была ещё и системой подстраховки, чтобы омеги-специалисты не вздумали бунтовать.

— Я кроме временных фильтров поставил ещё одну программку, которая записывала саму попытку взлома — отслеживала, как она происходила и по какому принципу. Всё, понятное дело, она записать не сможет, но для начала работы информации должно быть достаточно.

— Молодец, парень, — скупо похвалил Салли полковник, потрепав по растрёпанным волосам. — Мак говорил, что ты будешь хорошим работником, и я рад, что чутьё его не подвело.

Салли польщёно покраснел. Алекс рассказывал, что полковник очень хороший человек — безумно любит мужа, несмотря на солидный стаж в браке, и умеет беречь нужных людей. От такого приятно слышать похвалу. И пах полковник вполне себе прилично.

Долго себе спать Салли не позволил, хоть и встал позже обычного. В душевой он почти столкнулся с двумя альфами из сорок пятой комнаты и едва успел выскользнуть незамеченным. Выходя из общежития, омега заметил Дензела, о чём-то разговаривающего с Доном, и помахал им обоим в знак приветствия. Дон кивнул в ответ, а альфа вдруг резко смутился и отвёл глаза. Салли дождался, пока тот снова не поднимет взор, и ободряюще подмигнул. Дензел попытался улыбнуться в ответ, но улыбка получилась кривая. Салли в очередной раз вдохнул его чудесный аромат и до самого отдела был в отличном настроении.

Алекс ожидаемо не появился, и под занавес рабочего дня Салли начал по нему скучать — он успел привыкнуть к их коротким посиделкам в обед. Справляться удавалось только напоминая себе, насколько важным будет вечер.

Наконец смена закончилась. Салли проверил все параметры, понаблюдал за работой откорректированной программы защиты, встал с кресла, в очередной раз отметил недовольные лица коллег, попрощался до завтра и, стараясь не оборачиваться, вышел.

До встречи с Доном оставалось меньше часа. Салли неторопливо принял душ, надел свежее бельё, на всякий случай почистил зубы, долго и придирчиво выбирал рубашку из нескольких имеющихся, остановив свой выбор на лёгкой белой блузе с красно-синей каймой по воротнику и краям манжет. Эту вещь ему на окончание университета прислал Лексус с запиской "Для особых случаев". Покрой блузы был достаточно простым, но смотрелась она вполне нарядно и романтично. Как говорится, простенько и со вкусом. Сразу видно — Лексус шил её сам. Может, заключение подобных договоров и не самое громкое событие, но отметить своё освобождение от угрозы со стороны других сослуживцев всё же стоило. Отряхнув с брюк последние пылинки, Салли оглядел себя со всех сторон в зеркале на дверце шкафа и остался доволен — сразу видно, что он идёт на свидание. Причесавшись напоследок, омега глубоко вдохнул, собираясь с духом, дал себе установку на хорошее настроение и вышел из комнаты.

В коридоре и на лестнице на него пялились все. Подавляющее большинство — разочарованно и с досадой. Салли слышал катящийся за его спиной шепоток. Давайте-давайте, посмотрим, что вы завтра скажете, когда я войду в восемнадцатую, мысленно усмехнулся Салли, а потом узнаете про двойной договор. На дерьмо ведь изойдёте все! Вот он остановился перед дверью комнаты Дона и постучался.

— Залетай, — донёсся изнутри голос беты.

Салли повернул ручку и вошёл.

Комната приятеля была рассчитана на двух жильцов. Типичное холостяцкое жилище двух бет, в студенческом общежитии при университете Салли не раз подобное видел. Большого порядка нет, зато всё лежит на своих местах. Койки заметно массивнее, шире и длиннее его полуторки, общий стол завален книгами и журналами, из-под которых выглядывал край шахматной доски. Дон валялся на своей кровати в одних трусах и делал вид, что что-то лениво читает, а его сосед Скиперич мрачно собирался на выход. Заметив приодетого омегу, бета что-то буркнул в знак приветствия. Салли с предельно извиняющимся видом поздоровался. Скиперич, кстати, был в числе тех, кого Салли решил было взять на заметку в качестве потенциальных "клиентов" вместе с Дензелом — он не показался совсем отвратным, да и Дон подтвердил, что его сородич хоть и с дурью, характерной для большинства оперативников, но, в принципе, не так плох. И его запах тоже не отличался мерзостью, какой несло от большинства остальных — всего лишь несвежее содержимое овощебазы вместо откровенного гнилья.

Скиперич вышел из комнаты и закрыл за собой дверь.

Пути назад больше не было.

— Какой ты сегодня нарядный, — хмыкнул Дон, откладывая книгу. — Семафоришь остальным?

— Ага.

— Тебе идёт, — одобрительно кивнул приятель, вставая и запирая дверь на замок. — Сам рубашку покупал?

— Нет, папа прислал на окончание университета. Наверно, сам шил, как и к выпускному.

— У твоего папы отличный вкус и глаз алмаз.

Салли тут же вспомнил, как в их последние вечера Дон продолжал раздавать авансы. Аромат приятеля ударил в нос, и сердце омеги забилось чуть быстрее. Чувствуя, как внутри всё больше натягивается нервная струна, потянулся к воротнику, чтобы расстегнуть верхнюю пуговицу, но Дон его остановил, поймав за руку.

— Нет, не надо. Я собираюсь сделать это сам, но не сейчас. Сперва просто поговорим. Присаживайся.

Салли, всё больше дрожа от ожидания и волнения, осторожно опустился на край кровати, Дон же забрался с ногами, что постоянно делал ещё в их школьные дни и за что постоянно получал по шапке — за неснятую обувь. Салли разглядывал приятеля, сравнивая свои воспоминания с тем, что было теперь. Когда они общались в школе, бета был жилистым угловатым подростком, но за прошедшие годы развился, окреп, тренировки подкачали мускулатуру. Выше Салли почти на голову с лишним, худощавый, с не слишком короткими, почти как у самого омеги, рыжевато-русыми волосами и золотисто-карими глазами. Очень даже симпатичный. И пахнет неплохо. Весьма неплохо, а за последние несколько дней запах, казалось, стал ещё лучше. Пожалуй, в последствии с ним будет приятно ложиться в постель... если за эти годы он не приобрёл дурных привычек. Беты любили разнообразие в постели и часто по ночам зависали в комнате отдыха,самым внимательным образом просматривая ночные передачи, чтобы выловить что-нибудь новенькое. Что там Алекс говорил про интерес?

— Ну, как я тебе? — Дон, откровенно рисуясь, откинулся назад, опираясь на локти. Заметил, как Салли его разглядывает. — Съедобен?

— Вполне, — невольно улыбнулся Салли. — Ты развился, а я так и остался доходягой.

— Не похож, — решительно мотнул головой Дон. — Скорее остался хрупким, как и положено омеге, но точно смогу сказать только тогда, когда раздену тебя полностью. Кстати, к этой рубашке пошли бы длинные волосы. Хотя бы до плеч или как у Денза.

— Мне начать отращивать? — Салли шутливо взъерошил свою шевелюру. — И это блуза, а не рубашка.

— Можно, — покровительственно кивнул Дон и посерьёзнел, садясь прямо. — О чём я хотел поговорить? Ах, да... Денз будет ждать тебя завтра в это же время.

— Хорошо, буду без опоздания. — Салли учуял вползающее снаружи напряжение и заметил за окном какое-то мелькание. — Кажется, начинают подтягиваться зрители.

Дон обернулся, бросил взгляд за окно и хмыкнул.

— Ну и пёс с ними. Пусть знают, как надо правильно общаться с омегой, чтобы получить настоящее удовольствие!

— Что ты задумал? Хочешь повторить трюк, который провернул, когда завалил меня в первый раз?

— Типа того. А заодно исправить кое-какие свои старые промахи, чтобы ты не жалел о нашем договоре.

— Какие промахи? — От удивления Салли даже перестал дёргаться от волнения.

Дон тяжело вздохнул, придвинулся ближе и положил свою руку на плечи Салли, и от этого прикосновения стало приятно. Похоже, что окончательно привык.

— Салли, мы не виделись с тобой пять лет. Поверь, это немаленький срок. За это время я успел сменить трёх постоянных любовников и сравнить обслуживание двух борделей, побывал на самом дне, когда искал острых ощущений, но не проходило и дня, чтобы я не вспоминал о тебе и том, как мы занимались сексом. С каждой новой случкой я всё больше понимал, что то, чему мы на ходу учились в школе, ориентируясь на лекции по репродукции и межтиповому общению, — это самая настоящая хрень. Просто подростковая мифология, круто замешанная на старых предрассудках. Я всё больше понимал, что мне не интересно получать удовольствие единолично, а когда ехал сюда, то в поезде познакомился с омегой, который показал мне, чем обоюдное удовольствие лучше эгоистичного, навязанного. Он научил меня многому, пока мы ехали. И я хочу показать тебе, что секс — это не просто омерзительный процесс, замешанный на инстинктах и механике движений. Вряд ли твой университетский опыт прибавил интереса к этому процессу... — Салли отвёл взгляд, напрягшись. И Дон это заметил. — Вижу, что не прибавил. Так вот, я хотел бы, чтобы тебе это стало интересно.

— И как ты собираешься это сделать? — глухо спросил омега. Дон правильно всё понял.

— Начать сначала. И начать хотел бы вот с чего. — Дон развернул Салли к себе лицом и бережно взял за плечи. — Я помню, что тебе никогда не нравилось со мной целоваться. Ты только делал вид для всех остальных, что тебе это нравится, но я-то чувствовал, как ты терпишь. И мне это не нравилось — убивало всё удовольствие. Тогда я не знал, как надо приучать новичков к поцелуям. Именно приучать, поскольку не все понимают, в чём заключается их подлинная ценность в сексе. И, как я понял, большинство людей целоваться вообще не умеет — долгое время поцелуи в губы были вообще под церковным запретом. И я не умел. Когда я сюда приехал и впервые одолжил Алекса у Сэллинджера, то предложил ему оценить, как я научился целоваться. Алекс сказал, что выбранная мной техника ему не слишком нравится, но получается неплохо. Я попробовал другой способ... А когда Алекс рассказывал мне о том, как он целовался со своим покойным мужем, то я окончательно понял, чего мне не хватало, когда я целовался с тобой в школе.

— Чего же? — Салли насторожился. Дон всё больше отличался от того, что омега помнил со времён школы. Он прикасался, явно намекая, что не станет навязываться, если Салли захочет уйти. Стоило омеге напрячься, как руки становились легче. Это настораживало и расслабляло одновременно. Салли терялся, чувствуя, как внутри начало теплеть. Дон как будто знал, как сильно он боится. И его запах становился всё более привлекательным.

— Чувств и искренности. Я тогда слишком много думал о себе и том, как я крут, что смог соблазнить самого неприступного девственника в нашей школе. Мне ведь наш первая случка здорово прибавила популярности! И я надеялся, что обязательно покажу тебе, как я готовился к нашей встрече.

— Ты... готовился? — От волнения голос омеги сел.

— Да, я готовился. Именно для тебя. Чтобы извиниться за свою тогдашнюю неумелость и помочь тебе распробовать настоящее удовольствие, которого не смог дать тогда. Ты готов?

— Я... не знаю... Что я должен делать?

— Ты — ничего. Просто попытайся расслабиться, закрой глаза и сосредоточься на том, что чувствуешь. Доверься мне.

Салли, всё ещё ничего не понимая, закрыл глаза и постарался выкинуть из головы всё лишнее. Что Дон задумал?

Вот его горящих от волнения щёк коснулись горячие, чуть дрожащие пальцы, легко провели по ним самыми кончиками, спустились чуть ниже, прошлись вдоль кромки челюсти. Одна ладонь осталась на щеке, большой палец второй легонько мазнул по губам. Салли, чувствуя, как вдруг сердце забилось в груди ещё быстрее, затаил дыхание, теряясь в догадках. Вот трепетные пальцы обхватили подбородок, приподняли, и горящего лица коснулось тёплое дыхание с примесью мяты. Дон тоже зубы чистил... В нос Салли снова ударил заметно усилившийся запах Дона, который мало изменился за прошедшие годы — чуть терпкий, солоноватый, с примесью жжёного сахара. Необычный запах, но Салли он нравился. Юный омега всегда вдыхал его с удовольствием, когда сидел рядом с приятелем и слушал пояснения по поводу очередной темы занятий. Дон не приставал к нему, и этот запах стал для Салли синонимом безопасности. Теперь он приобрёл мягкие нотки свежести. Вот и сейчас волнение и дрожь улеглись, перестав будоражить. Дон как будто этого и ждал. Его суховатые губы коснулись губ Салли — просто мазнули и отстранились. Салли удивился — и это всё? Но ошибся. Новое касание было плотнее, и Дон легонько прихватил губы Салли своими. Нервная сухость во рту ушла, выступила влага, и Салли невольно облизнулся. Третий поцелуй заставил разомкнуть губы, а от четвёртого вдруг начало вести голову. При этом пальцы беты словно игрались с волосами на висках, возле шеи, на затылке, погружались в них, перебирали. Это было так приятно... С каждым разом поцелуи становились крепче и глубже, и Салли начал поддаваться им, машинально повторяя некоторые манёвры.

— Вот, ты мне уже отвечаешь. — По голосу было слышно, что Дон довольно улыбается. — Не противно?

— Нет, — выдохнул Салли, открывая глаза. — Ты... никогда раньше так не делал...

— Не делал потому, что не знал ничего. Мне тогда и в голову не могло придти, что поцелуи — штука тонкая. Целовать можно по-разному. — И новый поцелуй превзошёл все предыдущие. Он был глубоким, крепким, бескомпромиссным. Дон обнял Салли одной рукой за плечи, вторая обвилась вокруг талии, прошлась вдоль позвоночника, вызвав новую волну дрожи по всему телу. Веки начали тяжелеть, и Салли снова закрыл глаза. Вот омега уже плотно прижат к любовнику, который неторопливо укладывает его на спину. Язык беты проник в рот и начал его исследовать — касался зубов, игрался с языком Салли, словно пробуя на вкус. Дыхание вновь сбилось, в голове зазвенело, воздуха стало не хватать. Почувствовав это, Дон отстранился, давая отдышаться. Салли, тяжело дыша, распахнул глаза и ошеломлённо уставился на нависшего над ним бету. Дон улыбался — тепло и ласково. Его губы заметно покраснели и даже чуть припухли. — Ну, как тебе?

Салли ещё раз облизнулся и прислушался к себе, пытаясь понять, что происходит. Он был полностью растерян. И становилось жарко.

— Не знаю... но, кажется... я хочу ещё...

— Чего именно? Чтобы я тебя приласкал или поцеловал?

— Не знаю... просто хочу ещё.

Салли было стыдно признаваться, что у него ещё и в заду слабо засвербело. Это было похоже на ощущения во время течки, только гораздо слабее.

— Ещё — так ещё. — Дон склонился над ним, пригладил волосы и снова поцеловал. На этот раз мягче и легче, будто успокаивая. Дыхание выравнивалось медленно. — Как себя чувствуешь?

— Хорошо.

— Значит, всё в порядке. Сейчас отдышишься, и мы продолжим.

— Продолжим?

— Ну, конечно. А ты думал, это всё? Нет, мой милый омежка, я тебя не отпущу, пока ты не получишь то, что давно заслужил. За мной долг.

Бета откровенно любовался своим зановоиспечённым любовником. Раскрасневшийся и растерянный от шквала новых ощущений, Салли выглядел так привлекательно! Уже начинает дрожать от возбуждения, и загустевший запах это подтверждал. Значит, не зря боги тогда посадили его и Адриана в одно купе! Нет, сегодня он своего омежку брать и трахать не будет. Это можно будет сделать в следующий раз, как только Салли придёт в себя после скрепления обоих договоров. А сейчас очень важно пробудить в нём интерес к сексу как к процессу. Так будет намного интереснее!

Дон улёгся рядом с Салли, поглаживая и перебирая пряди его тёмных волос, прислушиваясь к его растревоженному дыханию, и говорил-говорил — совершенно открыто и искренне:

— Когда нам было по шестнадцать лет, я отчаянно хотел переспать с тобой. Я помню, как впервые учуял твою течку. Тебе было двенадцать лет, я сидел за твоей спиной. И я помню, как ты тогда свалился со стула. Из-за предтечки ты с самого утра ничего не ел... Помнишь, как мне велели отвести тебя в медпункт, но ты отказался? — Салли кивнул. — Альфы созревают примерно с четырнадцати, а беты раньше альф, и твой запах меня взволновал, пусть я ничего тогда и не понял. Я тогда только-только начал понимать, чем запахи зрелых омег отличаются от незрелых, пусть и не реагировал на них. Ты в тот день так и не вернулся на уроки. Я и до того замечал, как к тебе начали присматриваться и принюхиваться старшие на переменах — с каким-то особенным интересом. И мне это не понравилось жутко. А после твоего обморока и вовсе о чём-то шушукаться начали. С каждым днём меня это всё больше злило, а когда я стал случайным свидетелем спаривания старшеклассника с омегой из его класса, я снова ничего не понял. Подумал тогда, что тому омеге, наверно, больно. Я же понятия не имел, как у вас что устроено, и искренне не понимал, как можно пихать кое-что кое-куда. Ну... ты понял, о чём я. — Салли невольно улыбнулся, и Дон поцеловал его в лоб, осторожно и неторопливо поглаживая его грудь. — И я начал бояться, что тебе тоже будет больно, если тебя поймают старшие. Какое-то время меня сбивало с толку, что ты сразу начал пахнуть как полностью созревший омега, хотя тебе было всего ничего, а потом просто принял это как должное. Ведь это ты, а ты всегда отличался от остальных "совят". Спустя ещё полгода, когда у нас начались занятия по межтиповым отношениям и я узнал про течки, я понял, что тогда видел. Ты уже достал где-то выкидной ножик и постоянно с собой его таскал, чтобы защищаться от старших. Когда я увидел на одной из перемен, как тебя загнали в угол, то захотел броситься к тебе на помощь, но так и не решился — их было слишком много. Потом я долго не мог объяснить себе, почему я так захотел. А ты тогда сумел отбиться сам.

Я с первого класса наблюдал за тобой, Салли, с той самой минуты, как впервые увидел на школьном дворе, но понял, что ты мне по-настоящему нравишься, ближе к старшим классам. Понял, что мне нравится, какой ты симпатяга, какой у тебя твёрдый характер, какой ты решительный, отважный и почти никого не боишься. Как ты споришь с наставниками и дерзишь нашему клерику, плюя на все выговоры и наказания. Как будто ты не омега. Будто сам Адам благословил твоё рождение. Ты был смелый, как альфа, а что касается ума, то тебя же растил и воспитывал дядя Майкар, а мой отец всегда очень лестно о нём отзывался. А тогда меня это поразило. Другие наши омежки были не такими. Я не подходил к тебе только потому, что не хотел вместе с тобой попасть под раздачу — ты же то и дело влипал в неприятности. Спустя год после той истории с ножиком ребята постарше позвали меня развлекаться, и тогда я впервые попробовал настоящий секс. Сейчас вспоминаю, как это было, и дико хочется извиниться перед Сореном. Помнишь Сорена?

— Помню, — погрустнел Салли. — Когда я в последний раз был дома, то папа Лексус мне сказал, что он умер при родах. Малыша тоже не спасли.

— Распробовав секс как следует, я первым делом вспомнил тебя, но потом вспомнил, как за тобой бегают старшие, и побоялся, что ты и меня начнёшь бояться. А я этого не хотел. От меня и так все омежки шарахаться начали, когда меня пригласили в стаю Михая.

Спустя какое-то время мне начало казаться, что в лекциях по репродукции как будто чего-то не хватает. Чего именно не хватает, я узнал только по пути сюда. А тогда у меня уже был кой-какой опыт, и я всё оценивал с его колокольни. Ты всё ещё оставался девственником, и я, когда предложил тебе переспать, окончательно понял, что не хочу спать с тобой так же, как с другими омегами раньше. О них я думал только как о способе получить удовольствие, а о тебе так же думать не получалось, ведь ты был другим. И когда ты попросил помочь с уроками, я понял, что это мой шанс. Я не сразу начал выстраивать линию сближения — сначала хотел убедиться, что ты меня не боишься, а потом у нас случился первый секс, и я попытался сделать как-то иначе, чем с другими омегами. Но тебе не понравилось, я это видел и чуял всё время, когда мы общались. Особенно, когда я пытался тебя целовать.

— Но ты старался сделать так, чтобы для меня всё прошло как можно менее болезненно, — возразил Салли. — И ты не был грубым сверх того, как мы договаривались. Я и сейчас тебе благодарен за это.

— Серьёзно? — Дон был приятно удивлён.

— Да.

— Надо же... Значит, что-то я всё-таки сделал правильно. А я всего лишь пытался понять, что тебе может понравиться и от чего тебе будет хорошо. Одно дело — спровоцировать специфическую реакцию при помощи стимуляции, а вот добиться того же без подобных ухищрений — это высший пилотаж, учил Адриан, мой знакомец из поезда. И он был прав. Я сейчас всего лишь тебя целую и обнимаю, а ты уже начинаешь возбуждаться. — Салли, краснея, только рот приоткрыть успел. — Да-да, и не вздумай сказать, что это не так! Я же чувствую, как твой член начинает крепнуть. — Дон положил ладонь ниже живота Салли, неторопливо погладил в паху, и омега покраснел ещё хлеще, вызвав у приятеля очередную довольную улыбку. Зуд в заднем проходе усилился, и Салли почувствовал, что там ещё и стало влажно. — И пахнуть ты стал сильнее. Может, ваши члены и не способны вставать полностью, как у нас, и зачинать детей, но при сексуальном возбуждении наливаются кровью точно так же. Может, они и удовольствие могут испытывать такое же, как и наши?

— Удовольствие?.. — Салли понял, что снова начинает дрожать, но уже как-то по-другому. В паху становилось слишком горячо, а Дон как будто нарочно добивался усиления этой реакции, чуть сжимая и гладя. — Но ведь при омежьей мастурбации этого не происходит...

— А ты вспомни, что вам про мастурбацию для омег говорили в школе. Поскольку ваши семенные железы остаются в недоразвитом состоянии и вырабатывают до крайности мало семени, то вам необходимо стимулировать себя гораздо реже, чем альфам или бетам, чтобы высвободить семя и не допустить токсикоза, который, как я слышал, доставляет немало беспокойств. — Салли вспомнил, как мастурбировал, согласно школьным лекциям. Какие-то ощущения были, конечно, и довольно приятные, но очень слабые, на настоящее удовольствие это не тянуло и занимало немало времени. В результате это больше походило на нудное и бессмысленное занятие, которое проще отложить до течки, чтобы не возиться — тогда это получалось само собой при попытках унять мучительный зуд в анусе. На занятиях это объясняли тем, что в членах омег меньше нервных окончаний и рецепторов, чем у альф и бет — атрофировались с течением времени — а специфическая реакция осталась. — Ага, помнишь. А вот у Адриана была полноценная эрекция и богатое семя. Когда я не поверил ему на слово и он, обидевшись, расстегнул штаны и начал дрочить у меня на глазах, то я просто прихренел! Он делал это точно так же, как мы, чувствовался солидный опыт, и я видел, как ближе к концу у него начал набухать узел. Настоящий! Он оказался самым настоящим "ненормалом", представляешь?! И у них члены и в самом деле больше, чем у вас, пусть и не такие, как у нас.

— Ты спал с омегой-"ненормалом"? — Салли невольно привстал.

— Ага. Адриан оказался классным парнем, мы довольно быстро разговорились... Он чем-то был похож на тебя в школе — никого и ничего не боялся, грубил направо и налево. Мы даже на перроне едва не поцапались, когда я спешил забраться в вагон и случайно сшиб сумкой двух детей. Он на меня как гаркнет! В общем, потом оказалось, что мы ещё и соседи по купе. Потом он ко мне пригляделся, угостил из своих запасов, а там слово за слово... Я его коньячком угостил, он поделился своими запасами хавчика... Потом он передо мной раскрылся, я заинтересовался, он рассказал о себе... Он всё-таки омега и знает, каково вам приходится. Даже сказал, что у него дома есть муж-омега, старший сын-альфа и скоро родится ещё один ребёнок. Поделился своими соображениями, научил кое-чему. Я всю дорогу думал о тебе. Мне захотелось поделиться этим знанием с тобой. А поскольку у вас какая-никакая, а эрекция бывает, мне стало любопытно, насколько это может быть сильно у тебя. И я собираюсь попробовать.

— Как? — Салли словно начал таять. Жар во всём теле нарастал, расплываясь до самых кончиков пальцев как на руках, так и на ногах. Это тоже отдалённо напоминало ощущения во время течки, но страха, как тогда, не было.

— Скоро узнаешь, а пока... Ты отдохнул? Отлично, поехали дальше.

Дон бросил короткий взгляд в окно, многозначительно усмехнулся, и Салли понял, что за ними действительно подглядывают и очень внимательно. Дон ласково погладил его по шее самыми кончиками пальцев, словно изучая, спустился чуть ниже и начал расстёгивать верхние пуговицы блузы. Салли не знал, чего ещё ожидать. Сердце колотилось всё сильнее. Наконец Дон вытянул подол из-под края его брюк и распахнул её, любуясь стройным телом любовника. В глазах вспыхнул восторг.

— Боги, Салли... Каким же ты стал красивым! — И бета благоговейно скользнул по гладкой груди своего омеги, по животу, который моментально напрягся.

— Что?.. — растерялся тот.

— Какой же ты доходяга? Ты просто стройный омежка, а не доходяга. И у тебя просто шикарное тело! — Дон жадно прильнул губами к груди любовника, обдав жарким дыханием, и Салли весь сжался, не сдержав слабого стона. Ощущение было удивительно приятное! — Да ты и без течки очень чувствителен! Если твой папа-омега был таким же, то нет ничего удивительного, что альфа заделал ему ребёнка. Я бы и сам не отказался посмотреть, как ты будешь смотреться с пузиком.

— Не вздумай... — простонал Салли от нового поцелуя — на этот раз в межключичную ямку. От запаха приятеля начала кружиться голова, а непонятное чувство, напоминающее тянущее напряжение во время течки, усилилось.

— Само собой. И всё же советую подумать. Если вдруг захочешь ребёнка, но не от кого попало, то я к твоим услугам.

Салли просто поплыл, когда Дон начал зацеловывать его тело, попутно поглаживая и безошибочно находя участки, от прикосновений к которым по телу расплывалась истома, тоже знакомая омеге по течкам, но не мучительная, а сладкая. Которую хотелось. Прихватил напрягшиеся сосочки, облизал их, осторожно покусывая, отчего они быстро затвердели, спустился чередой лёгких поцелуев ниже... Дон не трогал его задницу, не спешил снимать штаны и не прибегал к дополнительной стимуляции — просто продолжал неторопливо поглаживать в паху, но Салли вдруг захотелось избавиться от одежды — становилось слишком жарко. Голову вело как от спиртного на выпускном.

— Видят предки, Салли, я видел самых разных омег голышом, но ещё никого мне не хотелось просто целовать и не отпускать, как тебя. Я безумно хочу тебя трахнуть как следует, но оторваться от тебя сейчас — это же невозможно! И ведь тебе это нравится, верно? — Салли торопливо закивал, не в силах произнести ни слова — просто промычал что-то, поскольку все слова попросту застряли на полпути. — Именно поэтому я не буду трахать тебя сегодня, а просто подготовлю на завтра. Наш плюшевый альфа очень стеснителен, он уже дико волнуется, и в какой-то момент тебе придётся взять инициативу в свои руки, чтобы подбодрить его. Ты только его не бойся, он хороший парень.

— Я и... не... боюсь... Алекс его тоже... хорошим... называл...

Стоило бете упомянуть альфу, как Салли снова померещился его удивительный аромат.

— Да. А Алекс в этом толк знает.

Вот Дон начал расстёгивать брючный ремень омеги, и Салли снова весь сжался. Что теперь?

— Да не толкайся ты! Мне не видно!

— Пшёл вон, вообще. Я первый это место занял...

— А этот мокряк ничего! Симпотный. Как думаешь, Дон поделится? Я бы от такого сладкого не отказался.

— Да, пахнет он сладко... Ничего, столкуемся.

— Чего он резину тянет? Ведь знает, что мы смотрим! Когда он его на свой кол насадит уже?

— А, может, Салли девственник, и Дон не хочет его пугать раньше времени? Наши шлюхи его не боятся уже.

— Ага, как же, девственник! Дон его отъездил ещё в школе. Они любовниками были. Он мне сам говорил. Да и в университете его декан несколько раз пользовал...

— Что он делает? С каких пор он мокряков балует?! Ещё один плюшевый что ли в наших рядах?..

— Да тихо вы! Не видите, что ли, что Дон его завёл уже? Не знаю, как, но я хочу нормально досмотреть всё до конца и послушать, кончит этот Салли или нет, и если кончит, то будет ли он при этом кричать.

— Дон... что ты делаешь?.. — Салли выгнуло дугой, и омега вцепился в простыню.

— Доставляю тебе удовольствие. А что?

— Но ведь ты мне...

— И что? Тебе не нравится?

— Но ведь мы... не можем... этого чувствовать...

— Получается, что в школе вам и нам втюхивали дезу. Ты очень даже чувствуешь.

Салли глухо застонал, выгибаясь снова. Когда Дон отодвинул тонкую кожицу на его откровенно возбуждённом члене и облизал головку, его будто током пронзило. Ни разу Салли такого не чувствовал! Даже в самые сильные моменты вспышек, когда пальцами и стимуляцией основания пениса всё же доводил себя до оргазма! Особенно это остро чувствовалось из-за того, как Дон поглаживал его напряжённые бёдра и сжавшиеся ягодицы, между которыми уже вовсю сочилась смазка, время от времени касался и поглаживал у самого основания согнутых ног, игрался с поджимающимися яичками, дразнил ноющий анус. Это было безумно приятно! Из головы вылетело всё, осталось только бесконечное удовольствие. Напряжение в самом низу живота нарастало, пульсация в паху усиливалась, становясь невыносимой, а потом на члене у самого основания начало потихоньку ломить.

Дон наслаждался тем, как Салли тихо стонет. Сравнительно небольшой омежий член, знакомый по их сексу у школьного бассейна — Дон тогда ещё удивился, что тот несколько больше, чем положено — обрамлённый тонким тёмным пушком, всё больше креп и поднимался, безволосые аккуратные яички поджимались. Это было совсем не похоже на то, что он прежде видел у других омег, кроме... И в мозгу беты зашевелилось смутное подозрение. Всё больше было очевидно, что Салли приближается к пику. Так быстро? И вдруг бета почувствовал, как под тонкой нежной кожей начал набухать узел. Едва ощутимый, но он был!!! Что происходит?

— Дон... я так не могу... больше не могу... — стонал омега, мечась по постели и выгибаясь. Пальцы вцеплялись в простыню, сминая её, пятки тёрлись о постель, пальцы на ногах поджимались. Бета с трудом удерживал ноги своего любовника в удобном для себя положении — чтобы зрители не увидели, что именно он делает. — Сделай что-нибудь... пожалуйста...

Дон недоумённо хмыкнул, продолжая облизывать и ласкать губами его член, ускорил движения. Собственное возбуждение становилось болезненным — от того, как стонет Салли, безумно хотелось довести дело до конца и всё-таки взять его, но бета всё же сдержался. Чувствуя, как начинает ныть и набухать его собственный узел, он обхватил свой член рукой сквозь бельё, и спустя минуту Салли взорвался одновременно с ним. Комнату наполнил его сдавленный хриплый вскрик. Багровая головка начала извергать... самую настоящую сперму, а не почти прозрачную омежью жидкость, которую обычно называли "мёртвой" за неспособность оплодотворить. Тело омеги снова выгнулось, подаваясь навстречу...

Постепенно всё улеглось, и дыхание начало выравниваться. Салли чувствовал, какой он потный, как его тело расслабленно вытягивается на постели. Его охватывала лёгкая, удивительно приятная пустота, похожая на расслабленную истому после вспышки. Наконец Салли рискнул открыть глаза и увидел, как Дон задумчиво облизывается, сидя рядом с ним. На его трусах, в которых опадал член, расплывалось влажное пятно, но бета даже не обращал на это внимания. Он о чём-то сосредоточенно думал.

— Ты... всё проглотил? — потрясённо ахнул Салли.

— Ага. А ты вкусный, Салли. Очень вкусный. Попробуем как-нибудь ещё?

— То есть я... кончил? — Салли не поверил услышанному. — Так быстро?

— Ага. Причём точно так же, как мы — с полным стояком, и узел чувствовался под кожей. Еле-еле, но чувствовался. И, знаешь... — Дон взглянул на друга с каким-то новым любопытством. — Когда ты "прочищался" в последний раз?

— Во время последней течки. А что?

— У тебя много скопилось. Так странно... И на обычное омежье семя это не очень-то похоже. Я пробовал семя Адриана, и своё тоже... Или я чего-то не знаю или нас безбожно обманывают в школе, а вам что-то подсыпают.

— Ничего нам не подсыпают! И раньше у меня такого не было.

— Не было? Точно? — нахмурился Дон.

— Точно! Всё как у всех!

— Ну, тогда... тогда я не знаю, что думать. — Дон тряхнул головой, решив разобраться со всеми странностями позже, когда суматоха вокруг выборов уляжется. — И, знаешь, ты больше не будешь дрочить сам. Я буду тебе помогать. Договорились? Раз тебе это так понравилось, то я просто обязан делать тебе хорошо в обмен на своё удовольствие.

Дон лёг рядом с Салли и ласково обнял, зарываясь носом в его растрёпанные волосы. Это тоже было приятно. Особенно то, как бета прижимал его к себе.

— Дон, ты кончил в трусы... — чуть виновато подал голос Салли, снова смежив веки.

— Да, я знаю. Это произошло, когда кончил ты. Я специально так подогнал, чтобы мы кончили вместе, когда заметил, что с тобой что-то не то творится. А когда мы будем заниматься нормальным сексом и доставлять удовольствие друг другу, то будет ещё лучше, вот увидишь. Симпатия, выражаемая таким образом, доставляет гораздо больше удовольствия, чем тупой перепихон.

— За нами подсматривали...

— Ага, я видел, как Ролло чуть ли не в окно лез. Он дико любопытный. И Скип мелькал пару раз.

— А тебя не беспокоит, что они потом скажут? Ты же так и не трахнул меня, да и... Надо как-то объяснить, что это было.

— Отбоярюсь. Я в школе так насобачился это делать, что никто не усомнится. Тебе ведь понравилось?

— Пока не понял. Это было... неожиданно. — Салли отвёл взгляд, чувствуя, как начинают гореть уши.

— Значит, понравилось. И это значит, что наполовину свой долг перед тобой я погасил. — Бета игриво щёлкнул любовника по носу.

— Наполовину? — Салли недоумённо взглянул на приятеля.

— Выпускной, — напомнил Дон. — Мне же, чтобы тебя соблазнить, пришлось спиртного подлить.

— Дон, а кто тогда за нами подглядывал? Ты узнал?

Дон тихо рассмеялся и снова взъерошил его волосы.

— А ты так и не понял до сих пор? Я же всё специально подстроил.

— Что? — Салли привстал и растерянно уставился на него. — Подстроил? А кто тогда?..

— Я заранее притащил из класса биологии демонстрационный манекен, одел в одолженные у одного из наших парней шмотки и поставил так, чтобы проще было принять за настоящего. Даром что был вечер, уже стемнело слегка, да и ты захмелел... Ай, Салли... Ты что?.. Это же была шутка...

Рассерженный омега набросился на любовника с кулаками. Но даже в праведном гневе он был так мил, что Дон не выдержал и рассмеялся. Вот теперь он ясно видел, что за пять лет его омежка не так уж и сильно изменился — как был обидчивым и непримиримым, таким и остался. Бета перехватил занесённые кулаки, опрокинул парня на спину и крепко поцеловал. Салли ещё какое-то время недовольно трепыхался, но быстро сдался и обнял бету за шею, старательно отвечая на поцелуи. Без вынужденного терпения и смирения, как в школе, а с полной на то охотой. Пока ещё неумело и не вполне уверенно, но это пройдёт. Дон ликовал. Боги, стоило ждать пять лет, чтобы наконец получить то, что так давно хотелось! Как же Салли льнёт к нему! Может, всё-таки...

Вдруг где-то на территории базы взвизгнула сирена. Любовники подскочили, и Салли заметил, что зрители тоже обратили на это внимание.

— Что это?

— Кажется, "скорая". — Дон встал и подошёл к окну, за которым толпился народ. Вот мимо, мигая проблесковыми маячками, промчалась белая машина с красным крестом. — Да, "скорая". Кажется, кому-то плохо стало настолько, что одного Оливье недостаточно.

Салли похолодел от дурного предчувствия. Совершенно не смущаясь своей наготы, он подбежал к окну, влез на подоконник, распахнул окно и выглянул наружу. В комнату ворвалась вечерняя прохлада, запахло дикой смесью самых разных феромонов, но омеге было не до них — карета "скорой помощи" остановилась рядом с корпусом обслуги.

Кто-то повернулся к окну и восхищённо свистнул.

— Салли, не дури! Ты же вывалишься, простудишься... и тебя все видят... — Дон попытался стащить приятеля с подоконника и тут только заметил, какой его омежка бледный. — Ты что?

— Ронни! — в ужасе прошептал Салли и тут же, соскочив на пол, начал торопливо одеваться.

— Салли, а расписка?..

— Потом... всё потом... Иво, Алекс же с ума сойдёт!..

— Да подожди ты! Может, это и не к нему...

— Ладно, давай свою бумаженцию, только быстро!

Салли черкнул свою закорючку в указанном месте, торопливо набросил заметно помятю блузу, натянул ботинки и стремглав вылетел из комнаты, даже не застегнувшись и не зашнуровавшись толком. Брюки он застёгивал уже на бегу. Ремень так и остался в комнате беты. Омега нёсся в общагу сородичей, совершенно не чувствуя холода.

Предчувствие его не обмануло. Когда Салли, расталкивая сперва перепуганных сородичей в коридоре, а потом отпихивая застывшего в дверях комнаты Ветра, влетел в комнатёнку Алекса, то в глаза сразу бросился мальчик. Он лежал на диване и будто спал. Над ним склонился бьющийся в истерике Алекс. Рядом стоял печальный лейтенант медицинской службы, а врач-бета со "скорой" в белом халате будничным тоном диктовал протокол осмотра своему помощнику-омеге, у которого заметно тряслись руки.

— ...Причина смерти — острая сердечная недостаточность, вызванная врождённым пороком сердца...

Горло Салли моментально свело спазмом, глаза начали жечь слёзы. Как же так? Почему?? Почему???

— Алекс...

Уборщик поднял голову и посмотрел на друга. Выглядел он просто ужасно.

— Салли... Почему?..

Салли подошёл к другу и крепко обнял его, даже не обращая внимания, как свернул шею бета со "скорой", принюхиваясь. Ему самому хотелось биться в рыданиях и выть от горя, но он не мог себе этого позволить — Алексу сейчас очень нужна поддержка, ведь он потерял своего ребёнка. Оливье тоже подошёл ближе, опустился рядом на корточки и положил руку на плечо осиротевшего отца.

На столе россыпью лежали рисунки Ронни, в том числе и несколько незаконченных.

Салли просидел с другом всю ночь. Смерть несчастного мальчика, ставшего новой жертвой Системы, глубоко потрясла его и выявила всю глубину родительских инстинктов омег. Когда тело Ронни увозили в городской морг, Алекс будто обезумел. Он отчаянно цеплялся за мёртвого сына, бесновался, кричал, что Ронни не умер, он просто крепко спит, что никому его не отдаст... Сирил и Гилл помогали Салли удерживать Алекса, остальные оберегали своих и чужих сонных или громко плачущих детей. По ним было видно, как эта потеря напугала и их самих — омеги так судорожно прижимали к себе малышей, как будто доктора могли забрать и их. С большим трудом Оливье смог сделать бедняге укол успокоительного, да и тот подействовал не сразу.

В эту ночь Салли понял, почему несчастный изнасилованный омега убил своего ребёнка и покончил с собой — смерть была предпочтительнее разлуки. Тем отчётливее становилось ясно, чего стоило Риану отдать сына на попечение чужих людей. И почему Лексус так упорно уговаривал беглого решиться на это. Это было так страшно, что Салли едва не поклялся себе никогда не заводить детей, но вовремя опомнился. В жизни может случиться всякое.

Алекс, спотыкаясь почти на каждом шагу, толкал свою тележку. Он так толком и не пришёл в себя после смерти сына. Он так погрузился в своё горе, что даже не услышал, как кто-то его зовёт. Только когда плеча осторожно коснулась чья-то рука, убитый горем омега поднял голову и увидел Дензела. Альфа стоял рядом и с откровенным сочувствием смотрел на него. Вид у штурмовика был таким, как будто он сейчас сам расплачется.

— Дензел... — Обоняния коснулся чудесный запах парня, но легче не стало.

— Я... узнал про Ронни... — Тот едва говорил, тщательно подбирая слова. — Мне так жаль, Алекс...

Уборщик вцепился в его форменную куртку и уткнулся носом, снова завыв. Дензел сперва растерялся, а потом обнял беднягу и попытался утешить, хотя что тут можно было сделать?

— Почему... почему мой мальчик умер?..

— Он... был тяжело болен. Он был таким хорошим... добрым... хорошо рисовал... Мне так его не хватает. Наверно, стоило почаще к вам заходить...

— Эй, ты, плюшевый! Отвалил от моего омеги! Мы на сегодня не договаривались.

Дензел, чувствуя, как внутри всё начинает закипать от возмущения, вскинул голову и увидел Сэллинджера, глядящего на них. Охранник хищно оскалился, демонстрируя свои клыки, но впервые такая откровенная демонстрация не произвела на парня никакого эффекта.

— Да я... я не за этим! Я посочувствовать... поддержать... Алекс ребёнка потерял!

— И что? Тебе-то это на кой? Он не так стар — ещё нарожает, если надо будет.

— Что значит "на кой"?! Ребёнок же умер! — внезапно разозлился Дензел. Такое равнодушие поражало. — Ты что, совсем бесчувственный?

— А почему я должен скорбеть? Это не мой ребёнок.

Дензел зарычал и едва не бросился на сородича с кулаками, но Алекс опомнился и, внутренне сжимаясь от давления альфьей силы, вцепился в него ещё крепче.

— Нет... не надо... пожалуйста... У тебя же сегодня договор... Не нарывайся...

— Не будет сегодня договора. Я сейчас же пойду к Салли и попрошу перенести нашу встречу на завтра. Я уверен, он всё поймёт.

Алекс удивился. Впервые он видел стеснительного альфу таким решительным вне тренировочной площадки! Эта вспышка ярости... Неужели?..

— Но ведь...

— Ты потерял сына. Я не хочу портить день скорби низменными удовольствиями. Я хочу проводить Ронни хотя бы так, раз не могу придти на похороны. Кстати... — Дензел, успокоившись, полез в нагрудный карман и достал пару помятых купюр среднего номинала. — Я знаю, у тебя с деньгами туго... Вот, возьми. Тут немного, я знаю. Купи цветов на могилу для Ронни. От меня... и от Салли.

Алекс вновь прослезился, беря деньги. Он знал, как добр этот альфа, но что он окажется настолько отзывчивым... Салли действительно крупно повезло — ему достался чистый во всех смыслах альфа.

— Спасибо... спасибо...

— Мне правда очень жаль.

Алекс молча кивнул, утираясь рукавом, и толкнул тележку, возвращаясь к работе. Когда он проходил мимо Сэллинджера, охранник ухмыльнулся и смачно шлёпнул его по заду. Дензел едва сдержался, чтобы всё-таки не избить этого мерзавца — подобное равнодушие потрясало его до глубины души. И всё же кровь и насилие в день скорби — оскорбление для усопшего.

Дензел решительно развернулся и направился к зданию технического отдела. До конца перерыва оставалось мало времени, а нужно было ещё поговорить с Салли.

Вахтёр Гилл сидел на своём месте и читал какую-то книгу. Дензел неплохо знал его — одолжил первым, когда прибыл сюда и узнал про здешние правила. Омега тоже узнал его и улыбнулся, хотя самому было не до улыбок. Всем здешним омегам Дензел понравился сразу не только за необычную для альфы доброту — от него удивительно хорошо пахло в противовес остальным. Вторым в "запаховом" рейтинге персонала теперь шёл полковник Бейли, который прежде был первым и которого искренне любили и уважали все до единого омеги базы.

— Дензел... Что случилось?

— Я могу поговорить с Салли? Это важно.

— Конечно. — Гилл перестал улыбаться и опустил глаза на стойку, машинально поправляя за ухо выбившуюся из хвостика тёмную прядь. Серые глаза потухли. — Ты только помягче с ним, ладно? Он всю ночь с Алексом сидел...

— И ты туда же?! Да мне сейчас не до секса! — рассердился альфа.

— А зачем он тебе тогда? — растерялся вахтёр. — Он же уже на договоре. Вся база знает.

— Я именно по этому поводу. — Дензел оперся о стойку, нервно сжимая и разжимая кулаки. — Ты... только не говори пока никому... но мы... мы договорились... на двойной договор. Я, Дон и Салли. Сегодня мы с Салли должны были встретиться вечером... а тут такое горе... Я хочу попросить его перенести нашу встречу на завтра.

Брови Гилла поползли вверх, а рот приоткрылся.

— Д-двойной договор?

— Да. Чтобы защитить Салли от других. Ты же знаешь...

Гилл вскочил, откладывая свою книгу в сторону, и вцепился в рукав альфы. На его лице уже сияла неприкрытая улыбка.

— Молодчина! Да ты... ты... Милостивые предки, как же Салли повезло!

— Ты считаешь... что я поступил правильно?

— Ну, конечно! Салли такой хороший парень! А если учесть, как он пахнет... Да его бы просто замучили и очень быстро!.. Сейчас вызвоню его. Стой здесь. — Гилл потянулся к телефону и торопливо набрал нужный номер. — Салли? Ты можешь спуститься? К тебе тут пришли... Дензел Саммерс. Ему поговорить с тобой надо... Хорошо, ждём. Сейчас спустится. — Гилл положил трубку.

Салли появился через пару минут. Он выглядел ужасно бледным и измотанным, и Дензел только укрепился в решении перенести скрепление договора — пусть отдохнёт. При появлении Салли вся нахлынувшая уверенность начала пятиться и отползать куда-то в уголок — от одного только запаха омеги сердце начало биться так, будто только что пробежал три максимальные дистанции, а лицо загорелось. Альфа невольно поджал губы, чтобы ненароком не показать свои клыки, а то Салли ещё чего не то подумает. Пугать его не хотелось. "О, Иво, Адам и Рослин, какой же он... как же к нему тянет... и духу просто заговорить едва хватает..."

— Привет...

— Привет, — кивнул Салли, подходя. — Что-то случилось?

— Я... я... только что... видел Алекса... и узнал про Ронни...

— Да, это ужасно. — Салли прислонился к стойке. Он чуть пошатывался. — А ведь если бы можно было сделать операцию... Почему нельзя было сделать её бесплатно? Не обеднели бы.

— Салли, я... дал Алексу немного денег... чтобы он купил цветов... от меня... и от тебя... Ты... не возражаешь? — На миг кровь отхлынула от лица парня.

Салли поднял на него глаза и слабо улыбнулся. От этой улыбки сердце забилось ещё чаще, а сам штурмовик еда не вспотел.

— Конечно, не возражаю. Ты молодец.

Гилл растроганно смахнул слезу, а Дензел покраснел снова. Салли похвалил его!

— Так чего ты хотел?

— Я хотел... попросить тебя... — Дензел собрался с духом и коснулся ладони Салли. — Давай... перенесём наш договор... на завтра? Проводим Ронни... и ты отдохнёшь...

Салли сжал пальцы альфы в ответ, чувствуя, как они трясутся. Сердце Дензела пропустило такт...

— Я понимаю тебя, но не могу этого сделать. Да, смерть Ронни — это трагедия, но жизнь не стоит на месте. Если я не заставлю себя жить дальше и делать то, что запланировал, то этот ужас останется со мной надолго. Понимаешь?

Дензел удивился. Усталый и потрясённый несчастьем Салли оказался таким... сильным.

— Я как-то... не подумал об этом... Извини... Я просто хотел...

— Я знаю. — Салли снова пожал его пальцы. — И понимаю. Я приду к тебе в семь, как мы и договаривались.

— Х-хорошо... — Альфа снова покраснел, чувствуя, как внутри вспыхнуло. Вечером... уже сегодня... В животе как будто бабочки запорхали, и парень прижался к стойке, чтобы скрыть от омег начавший крепнуть в штанах стояк. Этот запах... Нет, нельзя! Это же Салли! Нельзя, чтобы он подумал...

— Наклонись, пожалуйста, — попросил Салли. Дензел растерянно вскинулся, на миг замер, потом выполнил просьбу, и его будто током пронзило от лёгкого поцелуя в щеку. Сладкий запах Салли обволакивал, опутывая мозг и лишая возможности внятно думать. Боги, да что же это? — Ты очень хороший человек, Дензел. Сейчас я лишний раз в этом убедился. Мы заключим договор. Я уверен, что не пожалею об этом.

"Хороший? Салли сказал, что я... хороший... И он заключит со мной договор... сегодня вечером..."

Салли ободряюще погладил его по плечу и ушёл, а огорошенный альфа ещё долго стоял возле вахты, коснувшись своего лица. Из всех омег, кроме покойного папы, с которыми он имел дело, так делал только Алекс, да и то всего два раза — в благодарность за внимание к Ронни.

Была ещё только половина седьмого, а альфа уже нервничал. Он то лежал на своей койке, то начинал слоняться по комнате под ворчание соседа Дерка Дроу, стоило что-то смахнуть ненароком. Дензел кидался поднимать, но тут же ронял что-то ещё. Наконец сосед не выдержал.

— Ты чего мечешься, будто тебе свидание назначили?

— Извини, Дерк. Вообще-то, да... назначено... — виновато пробормотал Дензел, снова садясь на свою кровать. — Я... договорился...

— А, так ты омегу одолжил, — ухмыльнулся Дроу, переворачивая страницу журнала "Сладкая жизнь" с обнажёнными омегами в самых провокационных позах. — То-то ты особенно чистенький. У кого на этот раз? Или снова Алекс придёт?

— Нет... не Алекс. — Дензел густо покраснел и начал теребить край новой, ни разу не надёванной синей клетчатой рубашки. — Должен придти... Салли.

— Кто??? — Сосед аж подпрыгнул, роняя свой журнал на пол. На его физиономии быстро сменились недоверие, растерянность и злость. Верхняя губа инстинктивно дёрнулась, обнажая острый клык до самой десны, и Дензел чуть сжался. — Так вот о чём ты с Доном договаривался?! И когда он придёт?

— Договорились на... семь.

— Успел-таки вперёд всех, — с досадой проворчал Дерк, покосившись на будильник и поднимаясь с койки. — За что такое снисхождение к убогим?.. Перестраховывается что ли, чтобы его мокряка сразу не помяли? Так не того выбрал. Сам и переломаешь.

Дензел побагровел, но промолчал. О том, что у них с Салли договор, все должны были узнать только завтра утром, как только новая расписка ляжет в генеральский сейф. А пока бумажка, уже подписанная Доном, лежала в одной из его личных книг и ждала последней подписи.

— Ладно, сейчас уйду. Только ты учти — следующим буду я.

Дензел скрипнул зубами, но снова промолчал. Он и без того был на взводе.

Вот в коридоре зашумели, кто-то присвистнул, кто-то выругался. Альфа ясно чувствовал нарастающую злость сослуживцев. Вот в комнату начал неторопливо вползать до боли знакомый влекущий аромат, и в дверь осторожно постучались. Дензел кинулся открывать, внутренне обмирая. Руки мелко тряслись.

За дверью стоял Салли. Аккуратно причёсанный, заметно посвежевший, в красивой белой блузе с красно-синей каймой по воротнику и манжетам. От него пахло недавно выпитым кофе, но всё равно он выглядел устало.

— Привет. Я пришёл, как мы и договаривались. Я чуть пораньше... Можно?

Дензел буквально растаял от его улыбки и отступил, пропуская внутрь и блаженно вдыхая дивный сладкий аромат гостя. На какой-то момент напряжение схлынуло — Салли всё-таки пришёл.

— Да... конечно... заходи...

Народ, набившийся в коридор, завистливо пялился. После того, как Салли вчера высунулся голым из окна на визг сирены "скорой помощи", желающих попробовать его стройного тела стало очень много. И тут такая новость: сразу после хозяина его будет трахать не нормальный мужик, а какой-то плюшевый чудик.

Сосед Дензела тихо ругнулся, но всё же вышел из комнаты. Омега выглядел на редкость привлекательно и пах так, что хотелось просто взять и завалить самому, предварительно вышвырнув Саммерса за дверь! Но омега уже был на договоре, и без разрешения хозяина его и пальцем трогать нельзя — правила есть правила. Дензел, чувствуя, как напряжён и раздражён сосед, меняясь в лице, дождался, пока тот уйдёт, и торопливо запер дверь. После чего выдохнул с облегчением.

— Прости... Надо было сразу попросить... чтобы ушёл...

— Ничего страшного, — снова улыбнулся Салли, и на сердце альфы потеплело. — Дензел...

— Да? — встрепенулся тот. Когда Салли называл его по имени, от этого становилось как-то особенно легко.

— Ты можешь сделать мне чайку покрепче? Кофе выпил, но всё равно боюсь заснуть в самый ответственный момент.

— Наверно... стоило всё-таки... перенести на завтра... — Дензел взялся за чайник, в котором жалко плескались остатки, и едва его не выронил, пытаясь попутно запихнуть проклятый журнал под койку Дроу. Салли даже уголком рта не дёрнул. — Ты же так устал...

— Всё в порядке, — заверил его омега. — Отосплюсь после того, как мы скрепим договор. За меня не волнуйся. Мне не привыкать к недосыпам.

— Как же не волноваться?..

— Чай, — деликатно напомнил Салли.

— А... да... я сейчас... Запрись, когда я выйду...

— Хорошо.

Дензел поспешил на общую кухню, с готовностью ухватившись за возможность перевести дух и немного успокоиться.

"Салли... договор... не испортить бы всё... Флоренс, как же мне быть? Как же его хочется!.. и обижать нельзя — это же Салли! Проклятые инстинкты!!! Почему именно сейчас вылезли?.. Нет, всё будет хорошо. Надо успокоиться, взять себя в руки, угостить Салли чаем, поговорить, а потом как-нибудь... Только бы не причинить ему боль, не навредить... не испугать...

Вот и кухня. Спокойно, сосредоточься на чайнике — включить воду, налить воды, закрыть кран и отнести чайник в комнату, ничего не сломав и не расплескав. Это поможет. Всегда помогало. Сосредоточься на простых действиях, как во время тренировок... Вот дьявол!.."

Дензела тут же окружили все, практически вдавив в мойку. Кухня в один миг стала ужасно тесной.

— Так, колись, чего ты Дону пообещал за первую очередь?!!

— Это что за благотворительность, а???

— С каких пор убогие поперёд всех прут???

— Дайте хоть... воды набрать... — еда слышно прошептал Дензел, попытавшись вырваться. Он инстинктивно сжался под испытующими давящими взглядами коллег — их было слишком много.

— Подождёт твой Салли, не переломится. — Крейг навис над бедным альфой, яростно скаля кривые, жёлтые от табака зубы. — Колись, кому сказано!!!

— По дружбе... — "Ну и силища! И почему я не так же силён? Почему я такой слабый? И как только на тренировках и в рейдах их всех выдерживаю?" — Мы с Доном в одном училище учились... соседями в общаге были... вот он и предложил мне первому... — Дензел отчаянно покраснел. Ему было ужасно стыдно за такую нескладную ложь, однако ему поверили. Дензел краснел так часто, что за этим уже давно никто не наблюдал, пытаясь что-то вычислить.

— А... тогда ладно...

Его отпустили, и парень повернулся к водопроводному крану, унимая нахлынувший страх.

"Тихо, спокойно... Подумаешь, облаяли. В первый раз что ли?.. Ой, вода! Салли же ждёт чая!"

Кое-как справившись с эмоциями и набрав воды в чайник, Дензел вернулся к себе. Салли тут же открыл, услышав его голос. Дензел осторожно поставил чайник на электрическую плитку, включил, повернулся к Салли и тут же сшиб стоящий рядом стул. Едва успел подхватить и снова покраснел.

— Прости... я такой неловкий... Я... просто очень сильно волнуюсь...

— Понимаю, — кивнул Салли и дотронулся до его мускулистой руки. Дензел вздрогнул и опустил лихорадочно сверкающие глаза на его ладонь. — Успокойся, пожалуйста. Всё будет хорошо. Давай пока просто посидим.

Салли собирался на встречу с альфой тщательнее, чем со старым приятелем — эта встреча отчего-то волновала его куда сильнее, чем вчерашнее свидание. Омега вспоминал всё, что успел узнать о Дензеле за это время, подумал и признал, что Дон прав — в какой-то момент инициативу придётся брать на себя. Для него это тоже было впервой. До этого все его сексуальные контакты ограничивались пассивной ролью без малейших намёков на инициативу. Во-первых, подобное встречалось только в среде проституток и в порнофильмах, а, во-вторых, излишне инициативных омег всегда третировали, стремясь поставить на место. И вчера он так толком ничего не сделал сам, если не считать поцелуев. Салли попытался представить себе, как всё будет, так ничего не придумал и решил импровизировать на ходу. Тем более, что после сегодняшней встречи Дензел стал нравиться ему ещё больше. Рядом с ним даже горе как будто чуть-чуть пригасло. Отзывчивый, заботливый. Действительно, сильно волнуется — это говорили не только глаза, но и то самое чутьё. Хотелось подбодрить его, помочь, поддержать как-то, показать, что он не так плох, как все считают. Пожалуй, с ним будет даже в чём-то проще, чем с Доном. Старый приятель всё же слегка настораживал, показав себя с неожиданной стороны, а с Дензелом они толком не знакомы. Им ещё только предстоит узнать друг друга получше, и сегодняшний вечер во многом определит их отношения на луны вперёд. Хотелось, чтобы всё получилось, и оно должно получиться.

Сегодня, когда Дензел пришёл на вахту и, с трудом подбирая слова, предложил перенести скрепление договора в память о Ронни, этот его поступок только укрепил решимость Салли и уверенность в правильности выбора. Рядом с этим альфой отчего-то становилось удивительно спокойно. Этот его аромат... да и симпатичным его тоже можно назвать... Нет, пожалуй, Дензел даже красив. Непривычной красотой для альфы. Идеал альфы веками оставался неизменным — суровый крупный силач с непоколебимым взором и жёстким лицом воина. Дензел же не выглядел устрашающим из-за не слишком массивной фигуры и не таких грубых очертаний. Да и длинноватые для альфы волосы ему очень шли. Салли как-то видел его вечером во дворе, где альфа тренировался на турнике без рубашки, и невольно засмотрелся. Достаточно высокий — на пол-головы выше Дона, широкоплечий, суховатый, поджарый и гибкий — ближе к эталонному бете, чем к типичному альфе, с узкими бёдрами, не такой раздутой мускулатурой, как у многих других, и открытым приятным лицом, на котором особенно выделялись светлые глаза, чем-то похожие на омежьи. Почти как на рисунке Ронни. Салли впервые видел такого альфу, и стало понятно, за что ещё парня презирают — он не казался зверем. И как же хорошо от него пахнет! Когда Салли целовал парня на вахте, то, вдохнув этот запах полной грудью, с щемящим ощущением в груди узнал его — Дензел пах свежей зелёной травой, тихим прудиком и мимолётным порывом ветра, принесшим лёгкий цветочный аромат с ближайшего луга. Совершенно нетипичный запах для альфы. Те, с которыми Салли сталкивался раньше, пахли более грубо и менее изыскано. Нет, не может альфа с таким удивительным запахом быть плохим! Ведь полковник Бейли хорошо пахнет, и он очень хороший человек.

На встречу с Дензелом Салли тоже одевался как на свидание, причём мылся и причёсывался куда старательнее. Перед тем, как пойти к себе, он забрал свою блузу у Гилла — выстиранную и поглаженную. Пусть первый вечер запомнится обоим как можно лучше! Точно так же Салли сопровождал шёпот за спиной, но на этот раз омега почти не обращал на завистников внимания, не принюхивался к почти ядовитой феромоновой взвеси в коридоре и на лестнице. Его больше волновала встреча с Дензелом, отчего и пришёл пораньше. Как же он, бедный, наверно, сейчас нервничает... Но когда омега остановился напротив двери с числом "18", и соседи разразились проклятиями, Салли всё же мысленно рассмеялся и осторожно постучался. Когда дверь открылась — Салли буквально слышал, как у парня трясутся руки, а запах альфы густеет — последнее волнение отступило окончательно. Особенно когда их глаза встретились.

— Привет. Я пришёл, как мы и договаривались. Я чуть пораньше... Можно?

Боги, какой же радостью вспыхнули эти светлые глаза!

Комнату, в которой жили Дензел и его сосед, Салли разглядывал даже внимательнее, чем комнату Дона. На первый взгляд — типичная холостяцкая конура, где все вещи валяются где попало. Исключением являлись только койка Дензела, тщательно заправленная, и два комплекта формы на вешалках — за неуставной внешний вид серьёзно штрафовали. На общем столе тоже царил бардак из самых разных предметов — от грязных носков и порнографических журналов до каких-то огрызков. Альфа-молодёжь часто отличалась запредельной неряшливостью. Ещё бы, зачем самому напрягаться с уборкой, если дома папа всё убирает, а с возрастом можно завести своего омегу?.. Когда сосед Дензела ушёл, а сам Дензел сорвался за водой к чаю, Салли присел на его койку и приготовился ждать. Было понятно, что на кухне к парню прицепятся с расспросами. Не накрутили бы его ещё больше... Впрочем, Дензел вернулся довольно быстро.

Как Алекс и говорил, наблюдать за ним было очень интересно. Альфа отчаянно волновался и из-за этого двигался излишне суматошно и порывисто. То, что он едва не выронил чайник и сшиб стул, было вполне естественно и довольно забавно, но Салли не чувствовал ехидства или презрения к этому недотёпе. Наоборот, симпатия только усилилась. В этой неловкости было своё очарование, как и в том, как Дензел краснеет или бледнеет, отводит взгляд, запинается, делает довольно большие паузы в разговоре, пытаясь подобрать слова. В сочетании с восхитительным запахом это складывало привлекательную картину. Он действительно будет хорошим "хозяином". Надо быть с ним поласковее — заслужил. Салли не раз видел, как милуются его приёмные родители, и часто пытался себе представлять, как точно так же будет сидеть или лежать рядом со своим будущим мужем, когда найдёт подходящего кандидата.

Предложив просто посидеть, Салли надеялся, что, пока вскипает чайник, Дензел немного привыкнет к его присутствию и успокоится. Альфа, сильно смущаясь, сел было рядом, как вдруг спохватился и начал сгребать со стола весь хлам.

— О, Иво... ну и бардак... — бормотал он, растерянно оглядываясь по сторонам, не зная, куда всё деть. — Да что же я... У меня гость... а тут...

— Ну да, — улыбнулся Салли и встал, чтобы ему помочь, — только ужей и ежей не хватает.

— Что?.. — Дензел растерянно повернулся и врезался в злосчастный стул ступнёй, ушибив мизинец. Выругался и выронил всё, что держал в руках. — Ой... прости...

— Давай помогу, пока ты всю комнату не разнёс. И не дёргайся так, пожалуйста, а то я тоже начну волноваться.

Вдвоём они быстро навели порядок, журналы были сложены на столе аккуратной стопкой — Дензел всё пытался оправдываться, что порнография не его — а весь остальной хлам затолкали в шкаф в самый низ. И получилось это на удивление слаженно! Стало очевидно, что главный свин в восемнадцатой не Дензел, а его сосед. Ещё один плюсик его альфе! Салли сам протёр стол, и они сели на стулья друг напротив друга. Дензел после такого конфуза совсем растерялся и замолк.

— Прости... — чуть слышно произнёс он, собравшись с духом снова и вцепившись в подол своей синей клетчатой рубашки, которая ему была очень к лицу. Чистая, и носки тоже новые. Даже побрился как следует, разве что с одеколоном чутка переборщил. Вообще-то альфы редко пользовались парфюмом, считая это баловством, но в последнее время некрепкие воды стали пользоваться спросом, поскольку не каждому альфе или бете нравилось, как от них воротят носы омеги. Можно, конечно, забить на это и просто взять своё силой, но самолюбие меньше страдало, если на лицах омег не было такого откровенного отвращения. Помогало не очень, но даже этого было достаточно. Наверно, Дензел надеялся произвести как можно лучшее впечатление... Надо будет ему сказать, чтобы забыл про парфюм — ему это совершенно не нужно. Да даже если бы он предстал перед Салли в старой, зашитой вкривь и вкось майке и дырявых трениках, то это бы его совсем не испортило! — Я... такой растяпа...

— Только вне работы. На тренировках и службе ты вполне справляешься, а то, что с тобой творится в свободное время, никого не должно касаться.

— Ты... правда... так думаешь? — Дензел поднял глаза на гостя. Сквозь волнение прорезалось удивление.

— Конечно.

— И... тебя не напрягает... что у тебя... будет... такой... хозяин?

— Уж лучше такой, чем как у всех остальных, — тихо ответил Салли, перестав улыбаться. — Я на договор с тобой согласился именно потому, что ты не такой, как все. С тобой будет легче и проще.

— Но я... Все говорят... что... никакому омеге...

— А мне плевать, что говорят все. — Салли решительно сжал его большую ладонь, которая тут же перестала трястись. — Алекс о тебе очень хорошего мнения, как и другие омеги базы. Ронни тебя очень любил. Мне этого более чем достаточно...

При упоминании умершего мальчика обоих охватила печаль, и они замолчали. Дензел даже шмыгнул носом, осторожно сжав тонкие пальцы Салли. Их словно соединило тонкой, но прочной нитью.

Наконец чайник вскипел, и Дензел снова засуетился. Едва не опрокинул чайник на себя, почти рассыпал заварку и сахар, доставая их с полки... Салли снова пришлось вмешаться. Заодно и взбодрился. С грехом пополам чай был заварен, и они снова уселись.

Дензел понимал, что надо что-то сказать, как-то завязать разговор, но все слова, которые он готовил со вчерашнего дня, в один миг вылетели из головы. Отчего-то рядом с Салли он робел ещё больше, чем при других омегах. Глядя, как его гость аккуратно размешивает сахар, обхватывает кружку пальцами — Дензел отдал ему свою, чисто вымытую, а сам одолжил у соседа — альфа всё никак не мог понять, что с ним происходит. Почему слабый сейчас запах Салли так его волнует и возбуждает? Такой приятный, лёгкий, притягательный. Вдыхая его, Дензел почему-то вспоминал папину свежую сдобную выпечку. Отчего внутри всё так трясётся и замирает? Почему от его улыбки сердце начинает биться сильнее? И почему так хочется придвинуться ближе, просто взять его за руку? Какие у него маленькие узкие ладони... Какой он весь хрупкий, маленький... красивый... Эти тонкие запястья, стройная шея, чистое лицо с правильными, чуть заострёнными чертами, ясные голубые, как небо, глаза... Даже тонковатые для омеги губы его совершенно не портят. Так и хочется защитить от тех, кто посмеет обидеть это чудо!.. Но что может сделать плюшевый альфа, не способный толком и слова-то сказать поперёк?!

— Салли... — наконец набрался он смелости.

— Да? — Салли поднял на него свои голубые глаза, и под этим взглядом альфа снова начал таять.

— Ты... ты сказал... что... я... я... я не такой... как все... А чем ещё... я мог... тебе... понравиться? Ведь мы... теперь... будем... это самое...

Салли мягко улыбнулся. То, как Дензел не знает, куда деть руки, и то и дело поглядывает на гостя... Это было очаровательно.

— Мне понравился твой запах.

— Мой... запах? — Дензел покосился на полочку с книгами, на которой стоял стеклянный флакон.

— Да. Ты пахнешь нетипично для альфы. Подавляющее большинство альф, которых я раньше встречал, пахли так, что мне хотелось держаться от них подальше... — Салли поймал ответный взгляд и смущённо потёр шею. — А ты пахнешь так приятно, что рядом с тобой становится спокойно. Даже хочется придвинуться ещё ближе, только я боюсь, что ты опять переволнуешься. — Салли проследил, куда парень смотрит, и улыбнулся ещё шире. — Так что про одеколон можешь смело забыть — он тебе совершенно не нужен.

— И... чем... я... для... тебя... пахну? — Штурмовик снова растерялся.

Салли аккуратно подул, остужая чай, и Дензел невольно засмотрелся, как вытягиваются его губы при этом...

— Ты ведь слышал, что на самом деле наш запах не имеет ничего общего с тем, как пахнут другие вещи? Например, еда? — Дензел кивнул. — Есть теория, что выделяемые нами феромоны вызывают в подсознании определённые ассоциации, и это воспринимается нами как индивидуальный запах. И каждый чует и воспринимает его по-своему. Правда, омеговеды говорят, что у нас, омег, восприятие отчего-то нарушено, но я так не думаю.

— Да... я слышал... Это из последних исследований. — Дензел приободрился. Ему тоже было всегда интересно, почему альфы не способны чувствовать друг друга и бет точно так же, как омег. И он с удовольствием читал научно-популярные журналы. Особенно вместе с папой.

— Так вот, твой запах вызывает у меня очень приятные ассоциации. И я думаю, что это хороший знак. Что всё у нас получится.

— И какие ассоциации я... у тебя... вызываю?

Салли снова мягко улыбнулся, вспоминая что-то особенное.

— Мне было четырнадцать, каникулы на носу, и у меня был последний день течки. А из-за неё у меня постоянно были проблемы в школе, из-за чего я часто прогуливал, особенно когда меня накрывало.

— Вспышки?

— Да, так называемые вспышки. Весна в тот год настала особенно рано, и в середине третьей луны уже весь лёд сошёл, даже первоцветы пошли. До того, как у меня цикл установился, весенняя течка всегда приходилась на предэкзаменационные недели, а потом сдвинулась назад... — Улыбка Салли померкла. — Я в очередной раз понял, что сейчас начнётся, что надо драпать. Обычно нас посылали в медпункт, чтобы пересидеть — там был изолятор, но наш врач на меня тоже постоянно облизывался, и я вообще сбежал с уроков. Только вышел за ворота, как увидел ребят из школы, которые меня караулят. Они к тому времени уже сообразили, когда меня лучше ловить. И я припустил что есть духу подальше от школы. Они — за мной. — Дензел нахмурился, чувствуя, как внутри снова поднимается негодование, как при встрече с Сэллинджером. — Городок у нас сравнительно небольшой, рядом река, несколько озёр... И я рванул туда. Там роща есть, старый полуразвалившийся дом, и я там часто отсиживался. Петлять начал, следы запутывать, как заяц. В общем, кое-как оторвался, а ноги уже не держат... и смазка пошла... — Дензел невольно напрягся, задавливая поднимающееся изнутри желание. Нет, не сейчас! Дослушать надо, узнать, почему Салли кажется, что он хорошо пахнет. Ведь это важно! Алекс тоже не раз говорил, что он хорошо пахнет... и Сирил, и Гилл, и Винсент... — И тут я добегаю до дома, вылетаю к старому пруду за задним двором, падаю рядом с ним... и меня накрыло. — Салли перестал улыбаться, устало уткнувшись лбом в кулак, и альфа сочувственно заломил брови. — Кое-как отполз в ближайшие кусты... Это было просто ужасно.

— А что чувствуют омеги во время вспышек?

— Это очень трудно описать, но ощущения на редкость паршивые, поверь. — Салли тяжело вздохнул. — Течка же самим Флоренсом предназначена для активного секса, а если его нет, то нереализованные гормоны причиняют кучу неудобств. Вроде поначалу и не так страшно, но с каждой минутой, когда это всё нарастает, впору не только на потолок — на небо лезть. А в тот раз отчего-то было особенно плохо. Меня корёжит, выкручивает, в заднице свербит и ноет, сердце колотится, как бешеное, то и дело воздуха не хватает, того и гляди закричу, а кричать нельзя... Ничего не вижу, не слышу, не чую... — Брови альфы страдальчески сошлись у переносицы — он честно попытался представить, каково тогда было Салли. Жаль, что он не знает, что это такое — быть омегой! Он бы смог понять Салли ещё лучше. — В общем, переломало меня, очухиваюсь... И тут... — Ноздри Салли дрогнули, вдыхая, и он даже глаза прикрыл от удовольствия. Дензел замер, стремясь не пропустить ни одного слова. — Первое, что я почувствовал, был запах свежей травы. И прудика. И тихо было так, как будто всё вокруг замерло и даже само время остановилось. Вдруг откуда-то прилетел порыв ветра и принёс слабый цветочный запах. Я не знаю, откуда это взялось... но мне вдруг стало так хорошо и спокойно. Просто нечеловеческое облегчение! Я лежу в кустах, вдыхаю эту смесь, и мне хорошо. Именно этот момент я почему-то вспоминаю, когда вдыхаю твой запах. И мне становится хорошо и спокойно, как тогда.

Дензел слушал рассказ Салли, и перед его глазами буквально встало всё то, что описывал омега. Это было удивительно красиво. То ли от того, что Салли умел рассказывать, то ли чего ещё, но Дензел сразу представил себе описанный аромат и удивился. Неужели он именно так пахнет для Салли?

— А ты... ты пахнешь... папиной выпечкой... свежей. Мне... очень нравится... твой запах, — смущённо признался альфа, опуская глаза в пол.

— Любишь выпечку? — снова тепло улыбнулся Салли.

— В детстве... очень сильно любил... да и сейчас тоже.

— Наверно, с ней у тебя связаны какие-то особенно приятные воспоминания, даже если ты уже и не помнишь. В любом случае, мы друг другу нравимся, а, значит, всё будет хорошо. Не переживай.

За дверью собралась небольшая толпа и подслушивала. Ролло приник к замочной скважине глазом.

— Ну, что? — то и дело спрашивали его.

— Чай пьют, разговаривают о какой-то фигне.

— Типично наш чудила, — проворчал прибежавший на огонёк Скиперич. — Это теперь надолго, пока он не наберётся смелости. Что, будете всё-таки ждать? А я пошёл. Позовёте, когда наш плюшевый до раздевания дозреет.

Скиперич ушёл, а к двери приникло ещё несколько любопытных ушей.

Разговор потихоньку начал клеиться, и Дензел рискнуть спросить что-то ещё.

— Салли...

— Да?

— А это правда... что Дон... был твоим любовником... в школе? — спросил парень и почувствовал, как внутри болезненно сжалось. Дон утром сказал, что ничего особенного у них вчера не было, но всё равно было неприятно, что не он стал первым. Но так решил Салли, и бета поддержал, настояв на своём и приведя какие-то аргументы, которые сейчас штурмовик припомнить не смог.

— Не совсем. Мы переспали только два раза.

— Как это? — удивился Дензел.

— А вот так. — Салли отхлебнул из кружки. — Он стал моим первым, а потом у нас была случка на выпускном. И всё.

— А... как это... было?

Салли усмехнулся.

— А так. Обычно запах омеги усиливается по мере созревания, достигая максимальной густоты только во время течки, а я почему-то уже после самой первой пах так, как будто полностью созрел. И это стало причиной моей постоянной головной боли — на меня облизывались все, кому не лень. А поскольку за мной постоянно кто-то бегал, я часто прогуливал. С грехом пополам переползал из класса в класс... А тут надо было браться за учёбу и подтягивать, причём срочно. Навёрстывать всё до выпускных экзаменов. И я решил попросить Дона. Он один за мной не бегал, учился хорошо... И он согласился. Начал мне помогать, мы часто у него дома сидели, занимались. И я начал замечать, что от меня потихоньку отстают. Очень этому удивился и Дону сказал. И он признался, что всем говорит, что я за репетиторство натурой с ним расплачиваюсь.

— Как так? — вырвалось у альфы. От такого поклёпа дыхание перехватило от возмущения.

— А так. Я не знаю, как в других школах, но в нашей было одно неписаное правило: если омега находит себе постоянного любовника, то остальным его трогать нельзя. Понятно, что во время течек все плевать хотели на правила, но такое было и его старались придерживаться. Теперь я начинаю думать, то это что-то вроде того, что на этой базе происходит. Я, понятное дело, обиделся сперва, но мне стало легче жить. А потом Дон и вовсе предложил перед школьными парочку разыгрывать. Он оказывал мне различные знаки внимания — то приобнимет, то поцелует при всех, то ещё чего... — Альфа представил себе это всё и ревниво засопел. — Отвратительно было, верно, — он ведь должен был перед всеми марку держать, чтобы не подумали, что он со мной всерьёз нежничает, но я терпел. Мне учиться было нужно. — Дензел только головой покачал. — И вот кто-то усомнился, что мы действительно любовники. Я же до шестнадцати лет девственником оставался, хотя к этому возрасту девственников-омег уже не было — только в младших классах. И от Дона потребовали доказательств. — Альфа невольно стиснул кружку обеими руками. — Он мне это сказал, предложил выход, я испугался... Я же до смерти боялся секса, что мне ребёнка заделают. По этому поводу такие страшилки рассказывают! Что иногда можно забеременеть и без течки. Я знаю, чушь это всё, пущенная неизвестно кем, но когда подобного ещё до созревания наслушаешься, уже мало гадаешь, правда это или нет, когда на тебя уже косятся. Да и эта долбаная охота, где я был зверем, которого загоняют с флажками... — Салли скрипнул зубами, и на его лице прорезалась злость. Дензел представил себе, каково было тогда омежке, и поёжился. И как он всё это сумел пережить?.. — Но Дон сказал, что нам теперь деваться некуда, иначе хана придёт обоим. Пообещал, что это только на один раз. Что за нами будут смотреть, и надо только всё как следует разыграть. Разъяснил, что и как надо делать. Пообещал, что мне почти не будет больно. Что для укрепления его авторитета ему придётся быть со мной по-жёстче, но он не будет реально мне больно делать... В общем, забились на определённый день, я к нему с книжками пришёл. Всё, как обычно, но я-то слышу, как в шкафу кто-то шебуршится тихонько. И даже узнал по запаху, кто это.

— И кто там был?

— Бета из следующего класса. Зараза ещё та. Пытался меня соблазнить, лапшу на уши вешал пачками, да только на моих она не держалась — я же чуял, зачем он это делает. Он должен был проверить. В общем, сидим, занимаемся. Я весь на стрёме... — Салли поправил сползшую на лоб прядь волос. — Родители Дона ушли куда-то, чтобы нам не мешать... И вот я чувствую, как он мою задницу лапать начинает. Прекрасно помню, как чуть не удрал через окно, предварительно врезав ему по башке, но усидел на месте. — Салли качнул крепко сжатым кулаком, и Дензел невольно улыбнулся, представив себе, как бы это было. — Всё-таки Дон мне так помогал с уроками... Не хотелось, чтобы у него проблемы были. И я, согласно плану, начинаю делать вид, что мне не до этого — мол, давай сперва задачку решим. Дон мне типа объясняет, а сам раздевать начал. Пуговицы расстёгивает, рубашку с плеч стягивает... — Дензел сглотнул, в очередной раз подавив волну желания. Рано! — Потом разыграли этюд "я же провалю экзамены"... В общем, я настолько сосредоточился на своей роли, что так толком секс-то и не распробовал. Дон пытался меня простимулировать. Ты ведь знаешь, что на наших телах особые точки есть? — Дензел кивнул. Ему становилось всё интереснее. — Он попытался их использовать, и мне не было так больно, как я ожидал, за что я до сих пор ему благодарен.

— А он что?

— А Дон получил, наконец, то, что давно хотел. Он мне в этом вчера признался. Ему и притворяться-то особо не пришлось.

— Но вам поверили?

— Поверили и отстали. До самого выпускного мы жили и общались спокойно, но спектакль продолжать пришлось до конца. Знал бы ты, как мне было противно... особенно когда на нас все пялились, комментировали, советы Дону давали... Когда пришло время получать аттестаты, я хотел было забрать свой по-тихому и смыться, но Дон объяснил, что это будет выглядеть слишком подозрительно. Что для подтверждения моего статуса я должен быть с ним весь выпускной, иначе до отъезда в университет меня точно попытаются достать. И я пошёл туда в качестве его пары, хотя не хотелось дико.

— И там... у вас снова было? — Дензел начал успокаиваться и настраиваться на более деловой лад. Заметно расслабился. Он не сводил сочувствующего взгляда с Салли.

Омега хмыкнул, вспоминая тот злополучный вечер.

— Он, как вчера признался, всё подстроил. Да, сначала мы всю церемонию вручения рядом сидели. Помню, как он предложил сесть в первом ряду, я заартачился, и мы сели в третьем рядом с проходом. Из зала ушли первые, махнулись, чтобы посмотреть, кто как закончил, потом он снова меня к стенке прижал, поскольку из зала начали остальные выходить. Потом пошли в буфет, потом пришлось с ним танцевать... А потом он мне во фруктовый пунш начал спиртное подливать. Сказал, что мы уже взрослые, и это надо достойно отметить. Что так будет веселее. Обычно на выпускной спиртное не допускают, но кто-то всё равно каждый раз протаскивал... Беты у нас там были те ещё ловкачи. Потом опять танцевать потащил... А я до того даже пива не пробовал, и меня развезло уже с третьего стакана.

— И? — Альфа заметно подобрался.

— Короче, я опьянел, и он меня куда-то потащил. Вот мы уже рядом со школьным бассейном... Помню, как меня что-то развеселило, я смеюсь, как он мне что-то на ухо шепчет... Вдруг он меня раздевать начал, потом целовать. А когда он меня на пол укладывать начал, до меня окончательно дошло, что творится какая-то лажа. Попытался его остановить, но тут он мне рот зажал и сказал, что за нами следят. Что надо продолжать. Я посмотрел и увидел, что за углом действительно кто-то стоит, но не разглядел, кто именно — уже темновато было. Пришлось поддаться. Если бы я не был так пьян, то запомнил бы больше. Плохо всё помню. Но больно не было, это я помню точно. Дон меня потом на себе домой притащил и родителям с рук на руки сдал. Кстати, себе он не наливал. Надо было ещё тогда сообразить, а я не сообразил — меня больше волновало, как бы не сблевануть от той толпы, что нас окружала. Вот так всё и было.

— А кто за вами подглядывал? Кто-то из школы?

Салли фыркнул.

— Говорю же — он всё подстроил. Оказалось, что он заранее притащил туда демонстрационный манекен из кабинета по биологии, поставил так, чтобы только силуэт был виден, одел для верности, потом меня подпоил... В общем, смухлевал по полной программе.

— Вот паршивец! — Дензел даже не знал, как реагировать на это — то ли ругаться, то ли восхищаться изобретательностью приятеля-беты. — И ты на него не сердишься?

— Ну... — Салли отхлебнул ещё чаю. — Когда он мне признался, то я страшно разозлился. Даже с кулаками на него накинулся! Нет, не сержусь. Дон, конечно, жук ещё тот, но он же со мной в первый раз по-хорошему договаривался. И он своим враньём меня от других защищал. Рисковал очень. Других омег в нашей школе особо не спрашивали... Он ведь и здесь собирался тот же фокус провернуть, но вон как оно получилось.

— Его бы заставили отдавать тебя всем подряд. — Дензел опустил глаза в свою кружку. Он уже говорил спокойнее и увереннее. — Мне Алекс рассказывал, как Ветра договор подписывал. Ему тоже обещали, что не будут кому попало отдавать... а потом...

— Так что вы с Доном для меня — самый идеальный вариант. Если бы была возможность не связываться с этим дерьмом, то я бы ею воспользовался. А раз мне всё-таки придётся с кем-то здесь спать, то пусть это хотя бы будут те, кто мне хоть немного симпатичен... — Салли посмотрел парню в глаза, и альфе показалось, что в глазах Салли блеснуло восхищение. — А ты мне нравишься.

— С-серьёзно?.. — Дензел от такого комплимента снова растерялся и начал краснеть.

— Серьёзно. Я не знаю, как мы начнём, но просто поговорить — тоже хорошая идея. Мне бы хотелось узнать тебя получше.

— И... о чём ты хочешь поговорить?

— Ну... расскажи о себе.

— Что? — засмущался альфа.

— Например, про свою школу. Ты в какой учился — в специализированной или смешанной?

— В закрытой. Только для альф. Отец устроил по знакомству — была возможность...

— И как там было?..

Разговор потёк сам собой, и Дензел снова расслабился. Салли нравился ему всё больше и больше. Живой, интересный, раскованный. Даже завидно, как легко он держится рядом с малознакомым альфой. И рядом с ним становилось спокойно. Дензел рассказывал про то, как учился, как решил поступать в военное училище, чтобы доказать отцу, что его старший сын не такой уж и безнадёжный... Салли слушал очень внимательно, и было заметно, что ему это действительно интересно. Потом разговор перескочил на родителей. Салли с гордостью похвастался, какие у него хорошие родители, хоть и приёмные.

— ...А твой отец-бета на тебя не заглядывался? Я слышал, что так бывает, если приёмный ребёнок — омега, — спросил Дензел, подливая ещё чая и Салли и себе.

— Принюхивался, конечно, и было видно, что его это напрягает, но ничего такого не делал. Говорю же, он был мне хорошим отцом. Когда от меня запахло сильнее, то он раздобыл самую надёжную изоляцию и сам мою комнату отделал, а потом сдерживался каждый раз. И папа Лексус бы не позволил, а папа Майкар его очень любит и не стал бы так огорчать. А каким был твой папа-омега? Алекс сказал, что ты вроде бы в него уродился...

— Да, я сам ему это сказал. Я даже похож на него — он тоже был светлый. Он давно умер... — И Дензел помрачнел. Салли сочувственно взял его за руку. Дензел чуть вздрогнул и опустил глаза на тонкие пальцы, которые снова так смело к нему прикасаются.

— Скучаешь по нему?

— До сих пор. Он был... очень хороший.

— Так ты поэтому так трепетно к нам относишься? — Брови Салли изогнулись. — В память о нём?

— Не только. — Дензел опустил голову, его широкие плечи затряслись, в запахе прорезалась горечь, и Салли понял, что разговор свернул не туда.

— Эй, тихо, тихо... не надо... услышат ещё... смеяться будут...

— Я... просто вспомнил... как начал... — чуть слышно ответил альфа.

— Если не хочешь об этом вспоминать, то не рассказывай. — Салли придвинулся к парню вплотную и осторожно приобнял. Это было немного неудобно из-за разницы в габаритах, но Салли хотелось как-то помочь бедняге. А то ещё никакого договора так и не будет, а самого Дензела совсем заклюют насмешками.

— Но ты должен знать. Я... хочу тебе рассказать.

— Но ведь тебе тяжело, я вижу... чую...

— Мне надо выговориться. Я даже Алексу этого не говорил.

— А почему хочешь мне рассказать?

— Не знаю... просто хочется поделиться... именно с тобой... Понимаешь, Салли... Альфы начинают созревать где-то с четырнадцати лет — позже, чем вы или беты. А я начал созревать как-то очень рано... и у меня начались проблемы с... этой... как её... ну... по утрам которая... — Салли понимающе кивнул. — И старшие мне объяснили, что надо делать и как. И, когда мне было тринадцать... меня за этим делом отец застал.

— В тринадцать ты уже дрочил? — удивился Салли. — Да, рановато... Ой, прости... — спохватился он, заметив, что Дензел снова краснеет, причём так, что казалось, что дальше уже просто некуда.

— Это... очень грубое слово...

— Извини, — покаялся Салли. — В нашей школе и в универе с этим было проще. Все сыпали подобными словечками направо и налево, как бы не пилил клерик.

— Ничего. В общем... я думал, что отец рассердится... ругаться будет... а он вдруг обрадовался. И сказал, что раз я уже такой большой, то пора заняться вещами посерьёзнее. В общем... он решил найти мне омегу. Папа был против. Он пытался сказать, что мне ещё рано, но отец всё равно по-своему поступил. Это был первый раз на моей памяти, когда папа ему возразил.

— И... что было? — Салли понял, что ничем хорошим эта затея не кончилась.

— В общем... где-то через неделю... он привёл к нам домой мальчишку... омегу. Я не знаю, где он его нашёл. Мальчику было, наверно, лет двенадцать... и у него как раз началась течка. — Большие ладони Дензела начали потирать колени, прихватывая ткань брюк. — Наверно, самая первая... До вспышки оставалось совсем немного... Я... когда учуял его запах... у меня сразу... это самое... Отец меня снова похвалил... и сказал, что сам будет мне объяснять, как и что делается. Я сначала пошёл на попятную... сказал, что ничего не хочу... Мне этого мальчика жалко стало... и он выглядел таким испуганным... В общем... сначала отец мне всё объяснил на словах... а потом... показал... на пальцах. — Парень резко зажмурился, вцепившись в свои льняные волосы, и Салли прислонился, чувствуя, как он дрожит. — И хотя он использовал стимуляцию точек... мальчику было очень больно... и страшно... он плакал... И мне стало страшно. Я не понимал, как это может кому-то нравиться — делать так больно. Я чуть не убежал из дома... но почему-то остался и смотрел до конца. Потом отец велел мне сделать то же самое... только по-настоящему... — Салли увидел, как по побелевшим щекам его альфы покатились слёзы. Дензел уткнулся лицом в дрожащие ладони и сгорбился. — Я не хотел... хоть и хотел... Этот мальчик... он так сильно пах... вспышка началась... и я ничего не смог с собой сделать. Отец тогда рядом стоял, чтобы убедиться, что я делом занят. Не знаю, как он мог спокойно на это смотреть. Иво, что я тогда наделал!.. Потом, когда мы расцепились... я опомнился, увидел, что этот мальчик весь в крови... кровью пахло, наверно, на всю нашу квартиру... и он с таким страхом на меня смотрел... Мне стало ужасно стыдно, я убежал к себе в комнату... и заперся... даже от папы. Мне было так плохо... я ведь даже прощения у него не попросил!..

Салли вдруг понял, что надо что-то делать, пока бедняга не завыл в полный голос. Да, для Дензела всё это тогда стало чудовищным потрясением, но... Вот так номер! Неужели такое бывает? В последний раз плачущего альфу Салли видел в старшей группе детского сада. В школе их быстро отучали лить слёзы у всех на глазах — просто поднимали на смех. А тут... Взрослый альфа, двадцать пять лет, а плачет, как ребёнок.

— Дензел... ну, что ты, не надо — услышат же. Ну, не плачь ты... Ты не виноват...

Альфа стиснул его обеими руками и уткнулся в плечо, из последних сил сдерживаясь.

— Салли, я так тогда испугался... Я и сейчас боюсь себя. И я не хочу, чтобы тебе было плохо. Я... я знаю... я паршивый альфа... я слабак... но я сделаю всё... всё... чтобы тебе не было плохо. Обещаю.

— Я знаю. — Салли прильнул к нему плотнее и погладил по груди. — И я тебе верю. Иначе бы не стал заключать договор. Не плачь...

Не сразу, но Дензел успокоился и, хлюпая носом, утёрся рукавом.

— Ты... такой хороший, Салли... Неужели я такой тебе не противен?

— Нисколько, — мотнул головой Салли, достал из кармана носовой платок и дал ему. — И ты не паршивый альфа. Ты просто очень добрый, что среди вас встречается редко. Я считаю, что это признак хорошего альфы.

— Отец бы меня проклял, если бы увидел сейчас... — Альфа громко высморкался.

— Да нас...ать мне на твоего отца! — возмутился Салли. Нашёл ещё авторитет! — Я на "хороших" ещё в своей школе насмотрелся до тошнотиков! До сих пор мороз по коже!

— Правда? — утираясь, изумлённо выдохнул Дензел.

— Правда.

— Честно?

Вместо ответа Салли обхватил его мокрое от слёз лицо и поцеловал прямо в солёные губы. Пора было что-то делать, а то они так до самого утра просидят. Придётся действительно на какое-то время взять инициативу на себя, пока Дензел не вспомнит, зачем они встретились. Ведь не только за тем, чтобы чаи гонять.

От этого поцелуя Дензел замер, выронив платок, а потом робко и неуверенно ответил, бережно обхватив Салли руками и привлекая к себе. В сравнении с Доном целоваться он не умел совершенно, но это не имело никакого значения — у самого Салли опыта тоже было хрен да ещё чуть-чуть. От простых безыскусных поцелуев в груди теплело и сжималось, а дивный аромат Дензела только распалял сильнее. Салли буквально захлестнула нежность к Дензелу — добродушному и оказавшемуся таким впечатлительным. Ну и пусть мямля и плакса. И краснеет так же легко, как дышит. Неловкий и стеснительный. Зато он сочувствующий и добрый. Такой не будет дразнить мокряком, отпускать скабрезные шуточки, лапать за задницу, проходя мимо. Такой не будет измываться, связывать по рукам и ногам, бить, особенно под большой стакан и просто на потеху. А если чего-то не умеет, то обязательно научится. Они вместе научатся.

Салли обвил крепкую шею своего альфы и снова перехватил инициативу, целуя его со всей теплотой, на какую был способен.

Из-за неожиданно обернувшегося разговора всё пошло совсем не так, как ожидал Салли. Алекс, делясь собственным опытом, тоже явно не предполагал подобного. Когда Дензел крепко обнял его, привлёк к себе, а потом просто усадил на колени, Салли слегка растерялся. Прижимал Дензел его к себе осторожно, будто боясь сломать, и торопливо осыпал поцелуями. Губы, щеки, скулы, лоб, подбородок... Вот жарко выдохнул в шею, и от этого мурашки поползли по коже. Вспомнилось вчерашнее свидание с Доном, и Салли расслабился, вдыхая удивительный запах своего альфы. Уже своего альфы. Он тихонько застонал, едва жаркое дыхание Дензела коснулось ямки меж ключиц, и прижался плотнее, запуская пальцы в его волосы на затылке.

— Салли... Салли... Салли... — в паузах между поцелуями бормотал растроганный альфа. — Маленький мой... Я никогда... никогда тебя не обижу... и никому не позволю...

— Да, я знаю. — Салли пригладил светлые волосы своего альфы, и тот поднял на него горящие искренним восхищением глаза.

— Дон сказал, что ты пока не хочешь быть помеченным... и пусть. Пусть мне придётся делить тебя с ним... но зато ты будешь со мной.

Салли понимающе кивнул. Предки, каково же было все эти годы этому неправильному альфе, что он так счастлив встретить того, кто готов принять его таким, какой он есть?

Наконец Дензелу надоело просто целоваться. Он торопливо подхватил Салли на руки, перенёс на кровать, бережно уложил и прямо через голову, не расстёгиваясь, резко стянул с себя рубашку. Две пуговицы тут же оторвались, и одна едва не угодила омеге в глаз — едва успел уклониться. Дензел испуганно отшвырнул рубашку в сторону и бросился к Салли.

— Не попало? Тебе не больно? Прости... я не хотел...

Салли подобрал злосчастную пуговицу, взвесил на ладони с задумчивым видом, поднял глаза на своего альфу... и рассмеялся. Виновато поникший альфа выглядел таким трогательным! Дензел сперва растерялся, но Салли смеялся так заразительно, что он сперва робко улыбнулся, затем — чуть шире, а потом захохотал тоже, опускаясь рядом с ним на кровать. И вместе со смехом начали уходить страх и неуверенность.

Смех из восемнадцатой комнаты заставил всех встрепенуться. Пока Салли и Дензел разговаривали под чаёк, их сослуживцы успели соскучиться и отлипли от двери. Слезливый эпизод они тоже пропустили. Скиперич тут же приник глазом к замочной скважине и увидел смеющуюся парочку, лежащую на кровати. Дензел уже был без рубашки, а Салли, откинувшись на подушку, расстёгивал свою.

— Ну, что??? — яростным шёпотом воскликнули остальные.

— Ничего. Смеются. Салли уже раздеваться начал. Тихо!!!

— Я такой неловкий... — Дензел смущённо погладил Салли по щеке. — Прости.

— Бывает, — как ни в чём не бывало ответил тот. — Только стоило всё-таки просто расстегнуться. У тебя иголка с ниткой найдутся? Дашь потом — я всё пришью на место.

— Салли... — От переизбытка нахлынувших эмоций Дензел привлёк его к себе. — Какой же ты всё-таки... Как же мне с тобой повезло!

— Нет, это нам с тобой повезло. — Салли аккуратно высвободился. — Погоди-ка... — Снял блузу, встал и повесил её на спинку ближайшего стула. — Повезло, что мы оба сюда попали и смогли встретиться. Повезло, что есть Дон, который хорошо знает нас обоих. НАМ повезло.

— Да, нам... — Дензел, неотрывно следя за каждым движением, дождался, пока Салли расправит блузу, чтобы не помялась, и сядет, осторожно поймал его за руку и бережно потянул на себя, чувствуя всё сильнее нарастающее возбуждение. — Нам...

— Что, поехали дальше? — лукаво улыбнулся Салли, прижимаясь к его груди и вдыхая запах альфы. Просто волшебный аромат!

— А... как ты хочешь? — встревожился тот.

— Вообще-то это ты мой хозяин. Это я должен спрашивать, что и как ты хочешь. — Салли ловко опрокинул его на спину и сел верхом. На него нахлынуло желание немного похулиганить, чтобы окончательно растормошить парня. — Исполнять все твои приказы и капризы.

— Но я не хочу приказывать... — Дензел опять растерялся. Ни один омега себе не позволял валить его на спину... кроме папы, когда он был маленьким "волчонком".

— Тогда просто попроси. И если я смогу, то с удовольствием выполню твою просьбу.

Дензел просиял, привстал, притянул его к себе и снова поцеловал — жадно и нетерпеливо. Салли с удовольствием ответил, вспоминая, как вчера его целовал Дон, и пытаясь воспроизвести это. И странное дело — клыки совершенно не мешались! Салли почему-то всегда казалось, что целоваться с альфой опасно и неприятно именно из-за клыков, а тут... Он невольно коснулся кончиком языка левого клыка Дензела и в очередной раз подивился его, на взгляд омеги, идеальной и красивой форме. У этого альфы вообще были очень красивые зубы.

— Я не знаю, о чём просить.

— Тогда просто будем действовать по наитию, а там посмотрим.

— Может, разуешься? А то в ботинках на кровать...

Салли посмотрел на свои ноги и охнул. Он, действительно, не разулся! Хорошо, что вымыл перед тем, как придти... А ещё на Дона покрикивал! Сам ничуть не лучше!

— Ой, я растяпа... Сейчас...

— Не надо, я сам.

Дензел с явным удовольствием разул своего омежку, стянул носки, запихнул в ботинки, поставил возле кровати, снова лёг рядом и робко коснулся его гладкой груди, заметив, как напряглись крупные в сравнении с альфьими вишенки сосков. Осторожно задел один. Салли покраснел, глубоко дыша, но глаза не отвёл.

— Что? — Дензел улыбнулся, любуясь им. — О чём-то думаешь?

— Радуюсь тому, какой у меня хороший и заботливый альфа. — Салли протянул руку и коснулся его лица. — Мой первый альфа... и я надеюсь, что последний. Не хочу других.

Дензел тоже зарделся, чувствуя, как всё сильнее хочет своего омежку. Хочет, но не знает, как быть дальше. Салли не был похож на других омег, с ним хотелось обращаться совсем не так, как с другими. Дон что-то говорил, когда они обсуждали детали, какие-то советы давал, но сейчас ничего из того, что говорил бета, в голове не осталось... Ну и пёс с ними, с советами. И без них разберёмся. Когда они начали целоваться, Салли это явно понравилось.

— Целуются, — прокомментировал Скиперич. — Ого, а наш плюшевый неплохо разогнался! Гладит его, тискает... Похоже, что он с Салли и штаны вот-вот снимет.

— Так, я на улицу, — вскочил Ролло, уже весь изведшийся от нервного любопытства. — Через окно будет лучше видно.

— Эй, нас подожди!..

— Только бы Денз не заметил, а то у него всё упадёт на...

— Ничего, снова встанет. На такого шлюшонка само встаёт — достаточно только посмотреть и понюхать.

Салли таял в сильных бережных руках своего альфы не хуже, чем от ласк Дона. Разве что быстрее. По всему телу снова начала расплываться истома, вызывающая на этот раз сильнейшее желание продолжить, сделать что-то в ответ. Хотелось прильнуть к этому замечательному ласковому парню плотнее, целовать снова и снова, полной грудью вдыхать его удивительно притягательный запах, от которого становилось спокойно и легко. Неужели это и есть "хотеть кого-то"? И совсем не страшно, не больно... Хотелось большего. И не просто довести дело до конца. Омегу охватывала дрожь нетерпения.

— Салли, как ты? Я всё делаю правильно? Тебе не больно? — Дензел почувствовал это и встревожился.

— Нет, мне не больно. Мне очень хорошо. Продолжай, мой добрый альфа. Делай так, как хочешь.

— Я очень хочу, чтоб тебе было хорошо. Я не хочу так, как все...

— Ты уже делаешь не так, как все, и мне это нравится.

— Салли...

Салли выгнулся и застонал от жаркого дыхания рядом со своим ухом. Он протянул руки, кое-как обхватил широкие плечи своего любовника. Огладил их, скользнул по ключицам, крепкой груди, бокам, прижимаясь всё сильнее. Он наслаждался, чувствуя, как работают крепкие рельефные мускулы под светлой кожей и стучит в груди большое доброе сердце. Наслаждался всё больше густеющим ароматом, позволяя ему обволакивать себя. Этот запах... Он гасил последние крохи неуверенности. Вот рука Салли дотянулась до позвоночника, провела вдоль него, и Дензел застонал, стискивая его чуть сильнее. То, насколько он возбуждён, уже ощущалось со всей ясностью.

Дензел тоже всё больше терял голову от близости полуобнажённого гибкого тела, от этого сладкого запаха, но при этом не терял контроля над собой, как это бывало во время его свиданий с течными омегами. Это было... невероятно. Он чувствовал, как Салли начинает дрожать сильнее, но это не была дрожь страха. Это была дрожь нетерпения и ожидания, знакомая ему по собственным ощущениям. Салли был с ним, и он не боялся его, не терпел, выполняя приказ или подчиняясь обстоятельствам. Он был с ним по собственной воле, и ему хорошо с ним. Ему нравится, как он пахнет, и альфа видел это сам — Салли то и дело прижимался носом к его коже и вдыхал полной грудью, улыбаясь при этом. От одной только этой мысли на сердце становилось легко и радостно. Хотелось сделать ещё что-то, чтобы ему стало ещё лучше.

— ...и ничего не бойся. Салли уже не девственник, просто у него давно никого не было, — объяснил Дон, как только Салли отошёл подальше. — Да и в университете ему доставалось.

— А... как будешь... ты?

— Знаешь, Денз... — Дон взъерошил свою шевелюру с весьма задумчивым видом. — У меня был секс с разными омегами, но почему-то с Салли мне никогда не хотелось использовать эти долбаные точки. На самом деле подобного эффекта можно добиться и без них, но об этом можно узнать только на собственном опыте.

— А... как?

— Ты же знаешь, что считается, будто омеги начинают испытывать удовольствие сразу, как только у них начинает выделяться смазка при массаже задней дырки. Якобы это первый признак. Их нужно только расслабить, для чего и используют эти самые точки вместе с пальцами. На самом деле это не так. Это происходит только во время течек, когда они испытывают сильнейшее желание трахаться из-за инстинктов и уймы гормонов, выбрасываемых в кровь. В обычные дни омеги этого не чувствуют, так что брехня это всё. Обычная старая мифология, которую нам прививают со школы. На самом деле им наши прикосновения во время случки приятны не больше, чем грязь из лужи, в которую случайно упал. С омегами в постели вообще не принято нежничать. Дескать, они своё и так получат.

— И... что же делать?

— Прежде всего надо помнить, что омеги — такие же люди, как и мы. И не потому, что так записано в Конституции, а просто по факту. Вот скажи, тебе нравится, как к тебе относятся наши сослуживцы?

— Нет. Они насмехаются надо мной, я знаю.

— Вот именно. А ведь тебе наверняка хочется, чтобы тебя воспринимали как равного, по-дружески, с искренней симпатией.

— Алекс. Он относится ко мне с симпатией. И Ронни... и ты...

— Тебе это приятно?

— Да...

— Во-от. Когда начнёшь с Салли, то просто будь с ним поласковее. Он ведь тебе нравится?

— Очень... — Сердце тут же пустилось вскачь.

— Вот и постарайся выразить это через поцелуи и прикосновения. Покажи ему, как он тебе нравится. Поверь, это действует не хуже стимуляции, а порой и лучше.

— Откуда ты всё это знаешь?

— Встретил как-то омегу, который мне всё это и объяснил. Ничего был парень и очень горячая штучка. Мы в поезде познакомились и не один час трахались в купе. Поверь, когда омега перестаёт тебя бояться и начинает доверять, а то и симпатизировать, то он быстро расслабляется и начинает испытывать удовольствие и без стимуляции. И я собираюсь попробовать так с Салли.

А ведь я сейчас так и делаю, вдруг понял Дензел. Без подсказок и напоминаний. Пытаюсь показать Салли, как он мне нравится, и он уже расслабился. Ему нравится то, что я делаю! Он уже испытывает удовольствие! Вон как тихо постанывает, глаза прикрыты, а не зажмурены... и он отвечает!.. Дон был прав!!! На все сто процентов прав!!!

Дензел вдруг вспомнил своё детство, когда он прибегал домой в слезах и прихрамывая от боли в разбитых коленках и локтях. Вспомнил, как горячо любимый папа-омега обнимал его, утешая, целовал в лоб и начинал обрабатывать ранки, ласково что-то приговаривая. Как папа сидел рядом с ним после очередной драки, закончившейся позорным поражением и горькой обидой на ругань отца. Папа был всегда очень добр к нему, сидеть рядом с ним, прижимаясь и обнимая, было так хорошо! Маленький Дензел чувствовал себя в полной безопасности рядом с папой. Это было замечательно, и это ушло, когда папа умер.

Сейчас только Дензел понял, что ему так же хорошо рядом с Салли. Чувствовать его доверие и симпатию. Салли не насмехался над ним. Он принял его таким, какой есть, выбрал именно его. Хотелось как-то отблагодарить его за всё это. И сейчас он именно так и делал.

— Салли... Салли... — Произносить его имя хотелось снова и снова. Оно мягко перекатывалось на языке, было удивительно вкусным, как и его кожа, от аромата которой срывало последние тормоза. Альфа уже увереннее приник к губам любовника, чувствуя их ответное движение. — какой же ты... Я... я так тебя хочу...

— Тогда не тяни, — выдохнул куда-то в шею омега, не менее страстно отвечая. — И я... кажется... я тоже тебя хочу.

От этого тяжёлого дыхания и тихого голоса будто жарким паром обдало.

— Можно... я раздену тебя до конца... сам? — попросил Дензел, едва Салли потянулся к верхней пуговице на своих штанах. Альфа успел перехватить тонкую руку и осторожно сжал её.

Салли улыбнулся и кивнул. В его голубых глазах горело самое настоящее желание, которое Дензел видел только в течных омегах в самый разгар секса. И он этого добился самой обычной лаской.

— Салли...

Дензел расстегнул его брюки и осторожно стянул вместе с трусами. Кстати, бельё оказалось обычным — немарким, самого простого универсального покроя, а не изысканным и ярким, как рекламе, будто созданным нарочно для завлекания. Салли приподнялся, чтобы ему было удобнее. Омега уже весь раскраснелся, и его плоть крепла буквально на глазах! Тем временем у него самого стояк был такой, что шелковистая багровая головка почти упиралась в живот. Это было довольно необычно, как и сам размер гениталий Салли, но совершенно не смущало. Дензел и раньше знал, что омеги мало чем отличаются от альф внешне — разве что невелики ростом, более хрупкие и с более широким тазом — но, столкнувшись с этой странностью, только удивился. Ну и что? Это же Салли! Ни одного омегу ещё так не хотелось разглядывать и исследовать, стремясь изучить до последней выпуклости и складочки. Салли был стройным, гибким, подтянутым, с тонкими запястьями и щиколотками. Чистая нежная кожа сводила с ума своим сладким ароматом, к ней хотелось прикасаться снова и снова, видя, как Салли подаётся навстречу, плавно очерченные бёдра притягивали взор, аккуратные колени манили, гладкие упругие ягодицы соблазняли... Едва брюки омеги полетели на пол, как Салли резко сел и потянулся к ремню своего любовника.

— Позволь, я сам.

— Хорошо...

И вот они уже оба в чём папа родил. Салли стоял на постели на коленях. Он, возбуждённо дыша, провёл дрожащей рукой по крепкому животу своего альфы с узкой дорожкой светлых волос, сбегающей к паху, разглядывая его с откровенным восхищением.

— Дензел, ты... так красив... Я и не думал, что мне может так нравиться смотреть на раздетого альфу!

— Ты тоже, Салли... — Альфа не переставал оглаживать тело омеги, будучи не в силах остановиться. — Ты... очень красивый.

От вида стройного обнажённого тела омежки раз за разом бросало в жар. Его хотелось взять прямо сейчас. Дензел обнял его, приникая губами к узкому плечу, осторожно коснулся ягодиц, провёл пальцем и почувствовал начавшую выделяться смазку. Не такую густую и терпко пахнущую, как во время течки. Уже? Так много? Осмелев, чуть раздвинул и прикоснулся к колечку мышц, которое на удивление легко поддалось, пропуская в себя фалангу среднего пальца. Салли обхватил его шею, приник, с шумом вдыхая и выдыхая воздух, и не пытался отстраниться. Только чуть раздвинул ноги и прогнулся, чтобы его альфе было удобнее.

— Салли, всё хорошо?

— Да... продолжай...

Вдруг маленькая ладонь коснулась стоящего колом члена альфы и чуть сжала, поглаживая. Дензел вздрогнул от неожиданности и резко накатившего острого чувства, стоило только омеге задеть набухающий узел.

— Что... ты делаешь?

Салли чуть отстранился, чтобы посмотреть ему в глаза.

— Пытаюсь сделать тебе хорошо. Ведь тебе это нравится? Я не очень хорошо знаю, как надо — у омег всё по-другому, но, кажется, я понял...

— Не стоит, мне и так хорошо. — Невыразимая нежность захлестнула парня, и он снова начал целовать своего омежку.

— Но мне хочется. Я хочу узнать тебя всего.

— Ничего, в другой раз. У нас ещё будет много времени.

— Да-а-а... — Салли блаженно зажмурился, чувствуя, как палец альфы вполне уверенно начинает разминать отчаянно зудящее влажное отверстие.

За окном уже набилась целая толпа. Вплотную подходить опасались, чтобы не спугнуть Дензела, но, похоже, тот и без того был настолько поглощён своим любовником, что ничего вокруг не замечал.

— Адам, что он делает?!! Одно слово — плюшевый...

— Да вы только посмотрите на этого шлюшонка! Какой сладкий пирожок! Хочу его и прямо сейчас...

— Без разрешения нельзя — он уже на договоре. Если яйца горят — сядь и подрочи...

— Ни ... себе!.. — Скиперич потрясённо прикрыл себе рот. — Вы видели? Вы это видели???

— Что? — повернулось к нему несколько альф.

— Разве не заметили? Этот Салли на него вешается, как сам Аполло! Ему, по ходу, реально нравится с нашим плюшевым!

Народ пригляделся и тоже оторопел.

— Действительно...

— Но как? Денз же ни одной точки не использует!

— Вот именно! Как же он этого добился? Неужели только за счёт этих омежьих нежностей?

— А, может, этот Салли на панели подрабатывал и сейчас притворяется? Шлюхи много приёмов для завлечения клиентов знают...

— Не понимаю... Что происходит?..

А за окном творилось и вовсе непонятное. Дензел начал готовить своего любовника к проникновению, и все видели, что смазка уже вовсю блестит, стекая по внутренней стороне бедра омеги. И Салли не жался, не трясся, не пытался отвернуться, как постоянно делали другие. Он всё ближе льнул к Дензелу, ероша и перебирая его светлые волосы, отвечал на поцелуи, чуть прогибался, когда палец проникал глубже и выходил. Вот Салли отлепился и резво улегся на живот, обхватив руками подушку. На его лице читалось живейшее нетерпение, как будто во время течки. Но течки не было!!! Штурмовики просто ничего не понимали.

Дензел осторожно опустился сверху, зацеловывая плечи и спину...

— Пометит или нет? — донеслось откуда-то сзади.

— Так ведь течки нет. С чего ему сейчас кусаться?

Нет, Дензел не скалился. Он просто продолжал ласкать своего омежку, спускаясь всё ниже по спине. Вот он уже добрался до ягодиц... и все, замерев, отчётливо услышали жалобный стон, приглушённый оконным стеклом. Это стонал Салли! Вот он приподнялся, подставляясь под пальцы. Сколько уже? Два? Три?.. Вот Дензел, похоже, решил, что достаточно, и, не прекращая поглаживать спину и бока Салли, начал проникать в него. Неторопливо, осторожно. И Салли снова всех удивил. Он начал подаваться навстречу, нетерпеливо елозя задницей! Сам!!!

Все застыли, не веря собственным глазам. Просто смотрели. Как Салли откидывается, насаживаясь до конца, с характерной гримассой на лице. Как Дензел начинает осторожно толкаться в нём, поглаживая его вздымающуюся грудь и целуя плечи и шею. Как альфа опустил руку ниже, обхватил напрягшуюся плоть омеги, полностью скрывшуюся в его ладони, и начал поглаживать, как себе. Слушая, как стоны удовольствия звучат всё громче и громче. Через раму уже вовсю сочился сладкий аромат омеги, свидетельствующий, что Салли действительно возбуждён близостью альфы. Вот Салли прогибается, обхватывая шею альфы, и сам начинает двигаться. Вот он упал вперёд, еле успев выставить руки, а Дензел, навалившись сверху и не выпуская его члена, начинает двигаться активнее. Вот Дензел вошёл до упора... вот Салли, чуть вздрогнув от проникновения разбухшего узла альфы, требует ещё и ещё... Вот альфа начал толкаться в теле любовника всё сильнее и яростнее... комната наполнилась хриплыми стонами омеги и тихим рыком альфы... И оба они громко вскрикнули на самом пике. Дензел стиснул Салли обеими руками, пару раз дёрнулся, кончая, омега выгнулся, и они мягко рухнули на разворошенное одеяло, сцепившись на ближайшие пять минут.

Скиперич заворожённо следил за всем этим, а потом о чём-то глубоко задумался.

Они лежали, глядя друг другу в глаза и переводя дыхание после бурного оргазма.

Дензел всё никак не мог поверить в то, что случилось. Он провёл вечер с Салли, и это не было сном, который в последнее время повторялся снова и снова. Он разговаривал с Салли, пил с ним чай, держал за руку. Салли было с ним интересно, и они ЗАНИМАЛИСЬ СЕКСОМ! И это было просто потрясающе! Никогда и ни с кем прежде так не было. Даже в период течки. Это было гораздо лучше! Да, всё прошло довольно суматошно, ведь они оба очень волновались из-за этого договора — Дензел опасался навредить, а Салли наконец переборол неприязнь к сексу — это был их первый раз вместе, но ведь будет ещё и ещё! Они привыкнут друг к другу, научатся. Обязательно научатся! И даже странная реакция омеги — Дензел ясно ощущал, как под его пальцами начал совсем по-альфьи быстро твердеть член Салли, а у основания еле-еле прощупывался узелок — не испортила ничего.

— Салли... как ты? — осторожно выйдя из него, спросил альфа. За последние минут пять он едва не ослеп и оглох от оглушающих вспышек кратких оргазмов из-за каждого неловкого движения во время сцепки, ещё не отойдя от первого взрыва.

— Замечательно. А ты? — Салли выглядел таким разморенным и расслабленным, будто и не подёргивался от каждой новой волны.

— Мне никогда ещё ни с одним омегой не было так хорошо. Даже во время течки. — Альфа привстал и ласково погладил румяную щеку омеги, любуясь им. — Тебе правда понравилось?

— Ага. А как ты догадался... ну... мне...

— Не знаю. Это было наитие... Тебе понравилось?

— Ты не представляешь как! Дон вчера тоже так сделал, только не руками, а ртом... Оказывается, я могу получать от этого такое же удовольствие, как и вы.

Салли с блаженным и расслабленным видом развернулся, придвинулся вплотную, опустил голову на плечо своего альфы и начал неторопливо поглаживать его мускулистую грудь с редким светлым волосом. Дензел задумчиво уставился на свою ладонь, на которой осталось несколько вязких белесых капелек.

— Но у тебя так мало — буквально чуть-чуть...

— Всё ушло вчера. Зато у тебя получилось очень много. Я буквально почувствовал, как меня заполняет... и мне это почему-то понравилось. — Салли вяло прильнул к его взмокшему от пота телу. Даже вспотевший, Дензел пах так, что ему нравилось. — Мне было так хорошо с тобой, Дензел! И теперь я знаю, что такое "по-настоящему хотеть кого-то". Это здорово, если этот кто-то тебе нравится. И совсем не страшно.

— Мне тоже было очень хорошо с тобой, Салли. И так будет всегда?

— Надеюсь.

— Тебе не было больно? — Альфа с опаской приподнял подбородок Салли, заглядывая в его голубые глаза, снова ища подтверждения. — У тебя же давно никого не было... а я альфа...

— Да нет... если только совсем чуть-чуть, но я почти не заметил. — Салли сжал его пальцы. — Ты так хорошо меня расслабил...

Дензел довольно улыбнулся, зарываясь носом в тёмные волосы Салли и обнимая его за узкие плечи.

— А мои клыки? Они тебя не испугали?

— Нисколько. По-моему, у тебя самые красивые клыки, какие я только видел.

— Но ведь у других они больше...

— А по мне — в самый раз. И всё остальное тоже...

Дензел покраснел, догадавшись, что имел в виду Салли. Раньше парень заметно комплексовал по поводу своих размеров, увидев, что у альф из видео для взрослых, да и у многих сослуживцев тоже, члены гораздо больше, но после случки с Гиллом слегка успокоился, поняв, что так даже лучше — омегам не страшно. А после слов Салли штурмовик успокоился окончательно, забыв про комплексы. Он снова залюбовался своим омегой. Салли выглядел так мило, лёжа в его разворошенной постели, а перед этим...

— Ты это... серьёзно?

— Вполне. Когда я учился в университете, то наши часто меня зазывали на посиделки, где и порнушку тоже крутили. Надеялись, что я потеряю бдительность, и можно будет соблазнить втихушку. Наивные — думали этот киношный трюк сработает! Я тогда видел мельком пару фильмов, когда задерживался на работе или засиживался перед экзаменами, и скабрезников и хамов тоже насмотрелся, которые любили своё хозяйство демонстрировать просто так... У тебя не такое. У тебя, я бы сказал, аккуратнее и... привлекательнее. Не обвислое, ровное... Мне даже приятно было знать, что именно это сейчас во мне.

— А ведь я не использовал ни одной точки. Оказывается, можно и без них.

— Ага. Дон мне вчера говорил то же самое.

— Я теперь никогда не буду их использовать. Это неинтересно... и противно.

— Ну и правильно. Так, как у нас только что было, намного лучше.

— Салли... — помолчав, рискнул спросить Дензел. Эта мысль пришла из ниоткуда и завладела им.

— Да?

— А когда ты планируешь детей?

— А тебе зачем? — Салли приподнял голову.

— Ну... я подумал... — Альфа смущённо покраснел. — Если ты вдруг захочешь ребёнка... и не будешь знать, кого выбрать... то... можешь обращаться. Я и потом помогать буду.

— Буду иметь в виду. — Салли вдруг хихикнул. Дензел удивлённо взглянул на него. — Дон вчера предложил то же самое, — объяснил омега, снова опуская голову на его плечо. — Мол, если не хочешь ребёнка от кого попало, то я, дескать, к твоим услугам... — Улыбка тут же увяла. — Но сейчас мне не до детей. У меня есть цель, и пока я её не достигну, то никаких детей не будет.

— А какая цель? Если не хочешь, то не говори...

— Я хочу разыскать своих кровных родителей. Я уже примерно знаю, где искать.

— Ну да... ты же приёмный...

— Ага... — Салли зевнул, и его глаза начали закрываться. Дензел вдруг вспомнил, что его омежка всю ночь не спал и потом весь день работал, а тут ещё и такой бурный секс. — Дензел... можно... я у тебя на ночь останусь? Я спать хочу — сил просто нет, даже на душ. Я много места не займу, а утром уйду.

— Конечно-конечно, оставайся. А расписку подпишешь утром, когда будешь уходить.

— Спасибо, мой ласковый альфа, — улыбнулся Салли сквозь дрёму. — Ты хороший. Вот таким и оставайся... и не слушай... никого.

Салли заснул очень быстро. Он так славно прикорнул в его объятиях, что отпускать совершенно не хотелось. Но встать было надо. Хотя бы для того, чтобы надеть трусы и повесить брюки Салли на стул. Дензел быстро управился, отпер дверь, выключил верхний свет и снова лёг рядом с Салли, который моментально приник к нему снова. Дензел укрыл его одеялом и осторожно поцеловал растрёпанную макушку.

И это тоже было замечательно.

То, что омега не ушёл, когда всё закончилось, окончательно добило наблюдателей. Как только в комнате погас свет, все начали расходиться по своим комнатам. МОЛЧА.

Сосед Дензела осторожно приоткрыл дверь и заглянул внутрь. Салли всё так же лежал на кровати под одеялом, тихо и не шевелясь. Отсвет дежурного освещения вполне доставал до койки Саммерса, и альфа был несколько огорошен увиденным: Дензел лежал рядом с омегой, обнимая и неотрывно глядя на него, как омега на только что рождённого ребёнка. Один раз Дерк Дроу видел это собственными глазами — когда был десятилетним пацаном и, прогуляв последнюю пару занятий, случайно оказался в магазине, где у одного покупателя-омеги начались преждевременные роды прямо в торговом зале. Маленький альфа следил за процессом из-под руки администратора-беты, после чего долго не мог придти в себя... Дроу тихонько вошёл и приблизился, чтобы посмотреть, что же всё-таки произошло, и резко отшатнулся от короткого и довольно мощного толчка альфьей силы. Дензел привстал, заслоняя Салли собой, оскалился, издав тихий предостерегающий рык, и ошеломленный Дерк вдруг понял, что Салли просто спит.

— А чего это?..

— Спит, — прошипел Дензел. — Он всю ночь не спал, а потом работал.

В полумраке комнаты Дроу разглядел выражение его лица — крайняя решимость. Таким парня видели исключительно на тренировках, только теперь он готовился не по мишеням палить или биться с противником, а защищать своего любовника.

— Чего это он не спал?..

— Тихо!!! — зверски скривился Дензел, и новый всплеск вынудил попятиться. — Разбудишь — убью!!!

— Чё ты как родивший омега?! — невольно снизил громкость сосед. Новый всплеск силы Саммерса был сильнее предыдущего. — Это всего лишь мокряк...

— Не смей так его называть! — В голосе Дензела прорезалось клокотание, а в глазах вспыхнула злость. Впервые Дроу осознал, что сосед всё-таки настоящий альфа, и даже его клыки, вызывавшие прежде желание посмеяться, уже не казались слишком маленькими. — Салли не мокряк. Он омега. Мой омега. Мой, понял? И посмей только тронуть его.

— Твой? — фыркнул сосед. — С какого перепоя? Его хозяин Дон.

— А теперь и я тоже. Мы заключили двойной договор.

Дроу сперва насмешливо хмыкнул, но Дензел выглядел так свирепо, что ухмылка начала увядать.

— Что?.. Правда что ль? — Дензел жёстко кивнул. Сосед оторопело взглянул на спящего омегу, затем снова на Дензела. — Ты... ты... Ну, ты и деби-ил.

— Я не дебил. Просто не такой, как вы. Поэтому Салли и согласился...

Салли вдруг завозился и что-то забормотал во сне. Его лицо исказилось. Дензел встревоженно погладил его по голове, и омега затих, прижимаясь к нему ещё плотнее. Даже руку выпростал из-под одеяла и перекинул поперёк бока! Дроу пялился на них, вытаращив глаза.

— Как... как ты этого добился? Да наши шлюхи никогда не остаются, если их не заставить.

— Странно, — дёрнул уголком рта Дензел. — С чего бы это? Вы же такие — сама учтивость и вежливость...

Он был совершенно не похож на себя, как будто случка с новеньким омегой щёлкнула каким-то переключателем.

— Слушай, Денз... всё-таки... как ты заставил его остаться? — уже с откровенной завистью спросил альфа.

— Я не заставлял. Он сам попросился. Салли всю ночь сидел с Алексом, а потом работал. Он устал. И так ради нашего договора держался до последнего.

До последнего? Дерк снова ушам своим не поверил. Да все омеги на базе использовали любой предлог, чтобы побыстрее выполнить приказ хозяина и сбежать к себе в общагу! Они сторонились оперативников, никогда не смотрели в глаза, откровенно боялись и воротили носы как от чего-то смердящего, из-за чего нередко приходилось брать их силой и даже использовать подручные средства вместо смазки, когда стимуляция анальных желез не давала нужного результата. Впервые бойцы увидели не в кино, чтобы омега ложился в постель к альфе сам. Даже не все проститутки делали это так охотно — запах, висящий в комнате по-прежнему, выдавал Салли с головой! И это уже не говоря о тех фокусах, которые никто не мог понять, наблюдая за страстным соитием этой странной парочки. Подобное можно было видеть только в порно, но ведь это не кино с постановочными сценами!

— Так это правда, что ребёнок Алекса умер?

— Да. Я хотел перенести нашу встречу на завтра, но Салли отказался, чтобы побыстрее справиться с горем. Он так переживал... Он необыкновенный. Особенный. — Дензел ласково взглянул на спящего омегу и осторожно, чтобы не разбудить, коснулся губами обнажённого плеча, с которого сползло одеяло.

— Ты... влюбился что ли?

Дензел замер.

— Что ты сказал?

— Ты так себя ведёшь, как будто... влюбился. Как в тех слезливых романах, которыми многие мокряки зачитываются.

Дензел вспомнил, что испытывал во время разговора с Салли... когда омега поцеловал его первый... как ему было хорошо рядом с ним и хотелось, чтобы это не заканчивалось, стоило только Салли заснуть... и опустил голову. Это предположение Дерка прозвучало как приговор, ниже которого падать уже некуда, однако парню было безразлично, что о нём теперь будут говорить.

— Не знаю. Я ещё никогда не влюблялся. Но даже если и так, то пусть. Салли заслуживает того, чтобы его любили. Чтобы относились с уважением. Чтобы ценили. И другие омеги тоже. Они ничем не хуже нас. Они такие же, как мы.

— Это всего лишь...

Дензел поднял на соседа тяжёлый взгляд, и тому впервые стало не по себе.

— Это не "всего лишь омеги", Дерк. Это люди. Живые люди. Такие же, как мы... а в чём-то даже лучше.

— Ты ещё женись на нём, — проворчал Дроу, почувствовав что-то вроде стыда и неловкости. После того, что все сегодня видели, относиться к плюшевому альфе по-прежнему было уже не совсем честно. Кто бы мог подумать, что он способен так завести омегу?! Все остальные тоже на него сами вешались? Снова внутри шевельнулась зависть: то, что все получали чуть ли не из-под палки, их чудик получил легко и просто. Салли пришёл к нему сам да ещё и с улыбкой!

— Если будет нужно — женюсь... и если Салли захочет.

Дроу сел на свою койку, упорно размышляя и пытаясь уложить всё в голове.

— А как ты его стимулировал? Ты же ни одной точки не использовал. Даже за задницу не сразу лапать начал, а смазка уже пошла... и он стонал, как течный...

— Это можно сделать и без стимуляции. — Дензел понял, что за ними подглядывали, но не почувствовал ни смущения ни стыдливости, как бывало раньше, когда его заставали. — Я теперь никогда её использовать не буду.

— Так как ты это делал? Я знаю, что ты их не бьёшь никогда, но ведь...

Дензел усмехнулся.

— А ты попробуй отнестись к омеге по-хорошему, а не как к шлюхе или выродку. Как к себе. Как к равному. Когда они тебя не боятся, то можно добиться желаемого и без применения силы. Они так же, как и мы, хотят, чтобы их уважали... хотя ты всё равно не поймёшь.

— Чего это не пойму? — обиделся Дроу. — Очень даже пойму! Я аттестат с отличием получил в школе!

— Сначала попробуй просто посидеть рядом с омегой спокойно и поговорить по душам. Попробуй увидеть в нём равного. Забудь про всю ту чушь, которую нам втюхивали школьные учителя и клерики. Если между вами возникнет хотя бы симпатия, то это намного всё облегчит. Уж можешь мне поверить. Я не только с Салли старался быть бережным — со всеми моими прежними омегами. И здесь в том числе. И Салли мне нравится. Очень нравится. С самой нашей первой встречи. И я сумел ему понравиться. И поэтому у нас всё получилось. Поэтому он согласился на договор. И нам было очень хорошо вместе...

— Омежьи нежности! — презрительно скривился Дроу. — Как в романах.

— Это не просто омежьи нежности. Разве эти самые омежьи нежности тебе были противны, когда ты был маленьким? Разве тебе не было хорошо, когда твой папа-омега заботился о тебе? Читал сказки на ночь, подтыкал одеяло, чтобы не было холодно, ухаживал за тобой, когда ты болел?..

— Я уже не ребёнок! — огрызнулся Дроу. — И я не грязный мо...

— А это неважно, — мотнул головой Дензел. — Если бы мой папа был жив и приехал ко мне, мне было бы всё равно, сколько мне лет. Пусть бы ухаживал и заботился. Мне всегда было хорошо рядом с ним. Больше, чем с отцом, который постоянно ко мне придирался. Папе было безразлично, сколько фингалов и кому я наставил, насколько я силён, насколько успешно сдаю экзамены в школе. Он просто любил меня. Таким, какой я был. Тепло и забота хороши в любом возрасте и для всех, Дерк. Вопрос только в том, как именно их выражать. Для этого необязательно быть омегой. Ведь беты часто обращаются с омегами не так, как мы, и ради этого их мужья особенно стараются исполнять свои обязанности. Мне наши омеги и Алекс рассказывали, что если их не бьют и не унижают, то им проще выполнять приказ хозяина. Я решил позаботиться о Салли, защитив его от вас. И он отблагодарил меня, подарив не только своё тело, но и своё доверие и симпатию, из-за чего мне сейчас так хорошо. Он подарил мне то, что я редко видел от других. То, чего мне всегда не хватало с тех пор, как умер папа. И дал мне это Салли. Омега.

Альфа слушал тихий решительный голос своего соседа и не узнавал его. Неужели это тот самый Дензел Саммерс, который вечно всё роняет, путается в словах, краснеет? И всё от того, что он переспал с каким-то новеньким омегой?

— Так ты теперь... его хозяин?

— Согласно нашему договору. Теперь я его друг и любовник. Всё, чтобы защитить его от вас.

— И ты будешь делить его с Доном?

— Да, придётся. — Дензел отвёл глаза, снова инстинктивно прикрывая спящего омегу собой. — Хоть мне этого и не очень хочется. Но если это единственный способ спасти Салли, то пусть. Я не хочу, чтобы вы сломали ему жизнь.

Дроу подумал и насмешливо фыркнул.

— Говоришь "доверие"? Ну-ну... Посмотрим, как он будет тебе доверять после первой же течки. Ведь как только он потечёт, ты набросишься на него без всех этих нежностей, потом твой Салли "залетит" и уедет. И конец вашей "дружбе". Ты альфа, он омега, и этого не изменить. Это наша природа, от которой никуда не денешься.

Дензел вздрогнул и решительно мотнул головой.

— Мы с Доном что-нибудь придумаем.

— И ты сможешь наплевать на собственные инстинкты? Не получится.

— Посмотрим.

Дроу, хихикая, ушёл, а Дензел встревоженно задумался. А ведь сосед прав... Что же делать? На примере Алекса и отчима Дензел знал, как тяжела участь отца-одиночки. Да, если Салли вдруг забеременеет, то можно предложить ему узаконить это всё, жить с ним, помогать растить ребёнка, как он сказал совсем недавно. Дензел был бы только рад... А как же поиски? Ведь Салли так решительно настроен разыскать своих кровных родителей. С ребёнком на загривке особо не побегаешь, да и не хочет он пока детей. К тому же альфы-хозяева не особенно охотно одалживали своих омег чужим, считая их чуть ли не своей безраздельной собственностью — наследие тяжёлого прошлого. Порой за право одолжить омегу разгорались нешуточные торги даже между близкими приятелями. Предлагая двойной договор, альфа совершенно упустил эти нюансы из вида. Слабенькая коварная ревность к Дону уже куснуть успела, но ссориться с одним из немногих своих друзей Дензел не хотел. Остаётся только надеяться на их друга-бету, который наверняка сумеет придумать выход из этой щекотливой ситуации.

Салли глубоко вздохнул во сне, снова что-то сказал, и Дензел поклялся себе, что не станет делать ничего против его воли. Если на время течки придётся держаться от парня подальше, то так тому и быть. Пусть им Дон занимается, а он потерпит и будет стоять на страже. Дон — бета, он дров не наломает. Ведь он точно так же не желает Салли зла.

Салли проснулся на рассвете и первым делом почуял знакомый приятный умиротворяющий запах. Запах своего первого альфы. Дензел крепко спал, вытянувшись рядом с ним и обнимая во сне. Уютный, тёплый... Протерев глаза и бросив короткий взгляд в окно, за которым медленно светлело, омега осторожно потянулся, стараясь не разбудить своего любовника.

Спалось ему просто замечательно — давно такого не было. Снилось что-то хорошее, но быстро забылось, оставив после себя приятное чувство спокойствия и расслабленности. Хорошо, что не пошёл спать к себе. Салли взглянул на спящего Дензела и снова невольно залюбовался им.

Во сне Дензел выглядел очень трогательно. Открытое лицо притягивало взгляд. Светлая кожа с остатками летнего загара, широкие брови, почти по-омежьи густые ресницы, прямой нос, красиво очерченные губы и скулы. Никогда ещё Салли не встречал такого красивого альфу!.. вернее, ни один альфа прежде не казался ему по-настоящему красивым. И дело было не только в приятной внешности, а в той порой неуловимой составляющей, которую можно прочесть во взгляде, мимике, движениях, интонациях... То же самое Салли видел в своём приёмном отце-бете, замечал в полковнике Бейли, это же он все эти дни видел в Доне, и то же самое ясно виднелось на свадебном снимке, запечатлевшем Алекса и его покойного супруга. То, что трудно облечь в слова, но оно было и придавало иную окраску личности, самому человеку. И сейчас это притягивало к себе, как магнитом.

Салли не удержался и осторожно поправил сползшие на спящее лицо льняные пряди. Альфа. Его альфа. Сейчас он совсем не был похож на грозного бойца и казался особенно близким. Салли с замиранием сердца вспомнил, как удивительно хорошо было с ним вчера.

Весь прежний опыт омеги говорил о том, что секс — это отвратительно. Мучительные течки, случайно замеченные случки в школе, добровольно-принудительный трах с деканом, истории, рассказанные друзьями и просто хорошими знакомыми... Салли долго искренне недоумевал, почему Лексус с таким удовольствием отдаётся Майкару, пока не набрался смелости и не спросил. Ответ его только запутал ещё больше: "Наш папа очень ласковый." Да, беты очень расчётливые, поскольку не так зависят от инстинктов, как альфы, но альфы... Когда Алекс рассказывал о своём покойном муже, Салли только головой качал. Неужели альфы действительно способны на это? Во время скрепления договора со старым приятелем Салли наконец понял, что имели в виду приёмный родитель и Алекс. Это было не похоже ни на что ранее испытываемое! Но если от беты такое вполне можно было ожидать — Дон никогда не причинял ему вреда — то подобное со стороны альфы стало настоящим открытием. Как и то, что ему самому это понравилось настолько, что он... Это было так непохоже на то, что было с деканом! Салли со смущением и затаённым удовольствием вспоминал торопливые и несколько суматошные ласки Дензела, которых хотелось больше и больше. Даже когда альфа коснулся его зада и начал готовить к проникновению, это не вызвало страха и отвращения. Аромат альфы гасил это всё и пробуждал желание поддаться, подчиниться, позволить ему делать всё, что захочется. Салли забыл обо всём — о том, что за ними подглядывают, о своей цели, о Ронни. Он забыл обо всём и был полностью сосредоточен только на человеке, что находится так близко к нему! Когда счёт пальцев дошёл до трёх, Салли уже начал изнывать от нетерпения принять в себя его член, причём вместе с узлом. Само проникновение было, на его взгляд, излишне неторопливым, и омега сам насадился — легко и безболезненно! — а потом начал двигаться. Слабый поначалу, а потом ставший почти мучительным зуд в анусе не казался проклятием, как во время течки, когда в нём двигался внушительный, но не чудовищно крупный, как в порнухе, член, даря невероятное удовольствие, и Салли отдался этому удовольствию без остатка. Так странно... и волнительно... А когда он почувствовал, что узел альфы разбух так, что стало чуть-чуть больно, Салли просто махнул на это рукой — такая ничтожная боль не стоила того, чтобы останавливаться. Он даже не обратил внимания на эту боль, когда разбухший узел протолкнулся внутрь! Любое шевеление и вспыхивающая где-то в самом низу живота искра срывали всё, требуя больше и сильнее. А уж когда альфа обхватил его член своей бережной ладонью и начал, чуть сжимая, поглаживать, то дичайшее нетерпение перекрыло всё. Оргазм был невероятно сильным. Даже то, чего Салли добивался во время течки, стимулируя себя пальцами, не могло сравниться с ЭТИМ! Лёжа на разворошенной постели во время краткой сцепки, Салли вдыхал аромат своего любовника и блаженствовал, вздрагивая от каждой волны новых оргазмов, стоило неловко шевельнуться — он инстинктивно сжимал его в себе, и узел надавливал на что-то, даря неописуемое удовольствие. Так вот почему папа Лексус так любит своего мужа! Да, раз тот способен дарить такое удовольствие, значит, он действительно достоин омежьей любви. И среди альф порой такие тоже встречаются. Интересно, капитан Фрост так же счастлив в браке с полковником, как его приёмные родители?

Салли разглядывал спящего Дензела, представляя, как хорошо с ним будет, когда его альфа окончательно освоится. Какой же он... Омега всё же не удержался — осторожно поцеловал спящего парня в лоб, потом дотронулся до спинки носа, едва касаясь, провёл пальцем вдоль скулы... Дензел был по-настоящему красив. Вглядываясь в него, Салли всё больше это осознавал.

Налюбовавшись, Салли вспомнил о насущных потребностях и начал осторожно выбираться из-под одеяла, чуть ёжась от утренней прохлады. Надо было срочно топать в душ. Может, сегодня шестой день недели, сокращённый рабочий день, и выходить можно попозже, но лучше всё же не опаздывать. Вчера было не до мытья: чувствуя, как из него вытекает сперма, смешанная со смазкой, Салли слишком устал, чтобы вставать и куда-то тащиться, а попросить отнести постеснялся — не хватало ещё, чтобы на них в этот момент пялились соседи! Теперь, когда он выспался и отдохнул, можно было и помыться...

Внезапно крепкая рука прижала его к постели. Салли едва не вскрикнул, но успел сообразить, что они в комнате не одни — на соседней койке нестройно похрапывал сосед Дензела, Дерк Дроу. Пахло от него не так отвратно, как от майора или его зама, но на фоне Дензела его запах казался, мягко говоря, непривлекательным. Даже хуже, чем у Скиперича — запах горелого пластика, смешанный с чем-то травянисто-пряным. Впрочем, приятная примесь преобладала. Не хватало ещё его разбудить! Салли замер, а резко, но не до конца проснувшийся Дензел навис над ним, растерянно моргая.

— Салли?.. — хрипло выдохнул он.

— Ты чего?

— Ты... уже уходишь? — Мутные глаза Дензела прояснились, и он широко зевнул. В неверном свете с улицы блеснули его клыки — самые красивые, какие только видел Салли.

— Да. Мне в душ надо... и нам на работу скоро. Разбудил? Прости.

— Нет, это ты меня прости. — Дензел убрал руку и сел, продирая глаза. — Мне приснилось, что кто-то пытается тебя украсть... а это ты встаёшь...

Альфа смотрел на него с некоторой настороженностью, и Салли, улыбаясь, обнял его.

— Всё в порядке, мой добрый альфа.

Дензел выдохнул с облегчением, обнимая в ответ.

— Хвала Иво! Салли...

— Что? — спросил Салли, наслаждаясь его ароматом.

— Можно... я тебя... поцелую? — Дензел почувствовал, как снова краснеет.

— Конечно, можно. Мы же вроде как на договоре, значит, это твоё право.

— Вроде как? — растерялся Дензел.

— Ну да. Для всех ты — мой хозяин, а на самом деле мы просто друзья, которые будут спать друг с другом, чтобы другие ничего мне не сделали другие.

— Так ты... только из-за этого? — Дензел вдруг почувствовал укол разочарования. После вчерашнего разговора с Дерком ему приснилось, будто он и Салли действительно поженились и завели ребёнка. Сон был таким тёплым и радостным, и просыпаться, чтобы услышать про банальный договор, было не слишком приятно. Он уже начал верить, что со временем будет для Салли не просто любовником, что вчерашние тепло, страсть и сердечность не с потолка взялись. Что для Салли он стал таким же особенным, как и Салли для него самого.

— А разве мы не для этого договаривались? — Салли встревожился, заметив, что альфа мрачнеет, а в его аромате проскочило что-то тревожное. — Вы с Доном меня защищаете от других, а я за это сплю с вами. А поскольку вы оба мне нравитесь, то всё к лучшему — нам будет интересно и приятно.

— А... вот оно что... — Дензелу стало полегче. Померещилось спросонья. — А я подумал...

— Ну что ты! — Салли привстал на коленях и ласково поцеловал его сам, видя, что тот успокоился. И запах стал прежним. — Я же вчера был искренен. Ты мне действительно нравишься. И мне было очень хорошо с тобой. Я рад, что мы заключили договор. Я буду спать с вами обоими с большим удовольствием. Вы отличные ребята. И если мы сможем помогать друг другу, пусть даже так, то это только хорошо... Кстати, где я должен подписать?

— Ой, да... — Дензел так резво слез с кровати, что едва не споткнулся и не загремел на пол. Еле успел поймать ускользающее равновесие, да и то с помощью Салли, придержавшего его за руку.

— Тихо, куда так быстро?! Соседа своего разбудишь.

— Прости... — Альфа покраснел, опираясь о свою постель. Дерк заворочался, но всё же не проснулся, а просто перевернулся на другой бок. Хвала небу.

— Спешить некуда, — погладил его по плечу Салли. — Ни к чему так суетиться.

Дензел быстро нашёл нужную книгу, достал расписку, ручку и протянул своему омеге. Салли быстро расписался и пригляделся к книге.

— Твоя?

— Да. Я её с собой привёз. — Дензел сел рядом с ним, с лёгким смущением разглядывая своего любовника. Салли сидел, прикрытый одеялом только ниже пояса, и казался таким соблазнительным. В том числе и от запаха вчерашней случки. Дензел понял, что снова хочет его. Что то, что сейчас начинает вставать в его трусах, — не просто утренняя эрекция.

— "Достучаться и забыть"... А, помню, как мы проходили её в девятом классе. — кивнул Салли. — Очень хорошая книжка. Прочитаешь и захочешь, чтобы рядом был такой же надёжный товарищ и друг... — Поднял голову и заметил, как Дензел на него смотрит. — Ты чего?

— Я... я снова... тебя хочу, — поникнув, признался альфа. — Но ведь...

Салли только улыбнулся и покачал распиской.

— Так ты же теперь официально мой "хозяин". Значит, можно. Ведь для этого эти самые договора и заключаются.

— А... ты? Я бы не хотел тебя заставлять. Чтобы ты просто терпел.

— Ну... можно попробовать. — На довольной мордашке омеги заиграла улыбка, и маленькая ладонь опустилась на бугорок в паху, от чего альфа вздрогнул. — Пошли в душевую на моём этаже. Помоемся вместе и попробуем снова. Говорят же, что аппетит приходит во время еды. Вдруг получится? Вчера же получилось. И я обещал, что пришью твои пуговицы на место. Посидишь у меня, чайку попьём... Может, Дон заглянет, и мы втроём посидим, обсудим, как у нас будет дальше. Что скажешь?

— К... тебе? — Дензел совсем растерялся. — Сейчас?

— Ну да. Дон сказал, что хозяева имеют права заходить к своим омегам в любое время дня и ночи. И я тебя приглашаю.

Салли выбрался из-под одеяла и начал одеваться, стараясь шуметь поменьше, чтобы не разбудить второго альфу. Набрасывая блузу, запихивая носовой платок в карман и беря свои ботинки в руки, он вопросительно взглянул на Дензела, который продолжал смотреть на него — от вспыхнувшего в светлых глазах искреннего восхищения было очень приятно — и тот, в очередной раз смутившись, кивнул, убирая расписку в карман своей формы.

Опасения альфы оказались совершенно напрасными — всё получилось практически на ходу. Предварительно заперевшись в душевой, они долго не валандались — сразу начали целоваться, а там... Великие боги!.. Дензел и не подозревал, что способен завестись так быстро без мозговыносящей концентрации феромонов в воздухе! Переводя дух после бурного оргазма, штурмовик подумал, что зря так боялся. Похоже, что Салли распробовал секс как следует, и теперь самое главное — не потерять его доверие, ведь с кем попало он в постель не ляжет — очень осторожный.

— Ну, как? — улыбаясь, спросил Салли, опустив голову на его плечо. — Ты всё ещё сомневаешься?

— Ни капли, — уверенно ответил Дензел, не спеша отпускать его. — Теперь я точно знаю, что бояться нечего.

— Тогда давай мыться, пока кто-нибудь не ввалился. А потом чайку... да я, наконец, пришью твои пуговицы на место.

Чай плавно перетёк в простенький завтрак, на который и заглянул их бета. Увидев сидящего на кровати довольного альфу, Дон расплылся в широкой ухмылке.

— Значит, тебя можно поздравить с вхождением в Лигу Большого Секса?

— Ага, и меня тоже, — кивнул Салли, нарезая хлеб. — Ты есть будешь? Я на троих приготовил.

— С удовольствием. Ну, как всё прошло?

— Отлично, — пожал плечами Салли, снимая с полки солонку. — А ты думал, что будет плохо?

— Да просто вся общага уже гудит, как растревоженный улей. А вы не слышите что ли? Скоро новость полетит по всей базе. — Дон плюхнулся на стул и начал сооружать себе бутерброд. Салли выдвинул сковородку с омлетом на середину стола. — А наш альфа тебя не объест?

— Не объест — яйца из его собственных запасов. В крайнем случае я тебя за продуктами погоню — лавочка уже должна была открыться.

— Э, этого нет в договоре! — запротестовал Дон.

— А мне начхать. Если собираетесь ещё и харчеваться у меня, то вносите посильную лепту.

Дензел только улыбнулся. Ради Салли он готов был полностью обеспечивать его едой, тратя свои последние деньги.

Не успели они доесть, как в дверь постучались.

— Ты кого-то ждёшь? — удивился Дон.

— Нет. — Салли и сам был удивлён. — Кто бы это мог быть?..

За дверью обнаружился Алекс. Уборщик был не в сером рабочем комбинезоне, а в чёрной рубашке. Всё ещё бледный и ссутуленный, кажущийся откровенно некрасивым, но Салли было это безразлично. Он любил друга таким, как он есть.

— А, вы все здесь... Это хорошо, — слабо улыбнулся омега. — Не придётся бегать по всему общежитию.

— Что-то случилось? — встревожился Салли. — Проходи. Чай пить будешь?

— Я только попрощаться.

— Как это?

— Я сегодня уезжаю. Только получу расчёт...

Дон и Дензел молча обменялись непонимающими взглядами.

— А как же... твой договор? — спросил альфа.

— Он закончился, и теперь я свободен. Полковник Бейли лично мне это вчера сказал.

— Не понял... — замотал головой огорошенный Дон. — Как это?

— Очень просто. — Алекс присел на край кровати, сложив руки на коленях. — Мой договор стал одним из первых и был заключён на десять лет. Поскольку он был заключён из-за Ронни — а к тому времени все уже знали, что он тяжело болен — полковник Бейли настоял, чтобы в мой договор был включён пункт, что если мой малыш умрёт до истечения срока договора, то это автоматически разрывает его. Я просто переходил от одного хозяина к другому. А теперь, когда мой мальчик покинул нас, мой договор закончился.

— И куда ты теперь? — Салли сел рядом с ним. Дензел тоже придвинулся ближе.

— Не знаю. — Алекс пожал пухлыми плечами. — За эти годы я, оказывается, настолько привык к базе, что уезжать оказалось сложнее, чем я ожидал. Наверно, сначала навещу папину могилу... а там будет видно.

— Тебя будет не хватать, — невесело улыбнулся Дон. — Ты был кем-то вроде домового.

— Сомневаюсь, что кто-то, кроме наших, будет по мне скучать, — грустно хмыкнул Алекс.

— А мы? — обиделся Дензел. — Нас ты не посчитал? Я думал, что мы друзья.

— Прости, как-то не подумал, — повинился Алекс, пожав ему руку. — Не подумал, что я кому-то ещё небезразличен настолько, чтобы скучать. Я ведь потому к вам и зашёл, поскольку вы были для меня не чужими.

Салли приобнял его за плечи.

— Мы будем по тебе скучать.

— Хорошие вы, ребята. — Алекс растроганно смахнул слезинку. — И, знаете... Вот смотрю я на вас сейчас, и мне кажется, что ещё есть надежда на светлое будущее. Альфа, бета и омега... Я вижу трёх друзей. Настоящих друзей. Договор — это только способ скрепить вашу дружбу ещё больше. А при том, что сейчас у нас творится, это очень символично. Даже если это только начало. Три типа нашей расы. Каждый со своими особенностями. А то что вам двоим придётся спать с Салли... Так такова наша природа, дарованная Флоренсом, и только настоящие друзья готовы согласиться на подобное ради друг друга. Это хорошо. Это особенно важно. — Алекс вздохнул. — Жаль, что теперь у вас будут неприятности.

Дон напрягся.

— Ты про...

— Да. Гилл мне вчера рассказал про ваш двойной договор. Не сердись на него, Дензел. Он был так рад за Салли, что не мог не поделиться этой замечательной новостью с остальными нашими. Все очень рады и благодарны вам... Вот только теперь, когда про ваш договор узнали все, а вторая расписка вот-вот ляжет в сейф генерала, ваши беды не закончатся, а только начнутся.

— Началось? — Лицо Дона застыло.

— Боюсь, что да, — кивнул бывший уже уборщик.

— Вы о чём? — не на шутку встревожился Дензел.

— Салли грозит серьёзная опасность.

— Какая ещё опасность? — Альфа невольно повысил голос, в котором прорезался тихий рык. — Мы же заключили договор и...

— В этом всё дело. — Алекс поёжился, косо глядя на сородича. — Ваш договор будет признан, но вам его не простят. И отнюдь не рядовые оперативники, из-под носа которых вы увели Салли, а командование, у которого на нашего компьютерщика были большие планы.

— Что? Я... не понимаю...

— Конечно, ты же не следишь за новостями, — мрачно ответил Дон, переворачивая стул спинкой вперёд и садясь на него верхом. — В стране назревают волнения с тех самых пор, как снова зашевелилось подполье, и сейчас в верхах разгораются нешуточные интриги. Независимо от того, чем это всё закончится, все будут пытаться подмять ситуацию под себя, а с развитием технологий такие спецы, как наш Салли, могут стать сильным козырем в этой грызне.

— Так меня не просто так выбрали? — Салли схватился за голову. — А я думал, что мне свезло! Попасть в одно из мест, куда стекается вся информация...

— Я думаю, что тебя нарочно выбрали. Помнишь, ты мне рассказывал о системе распределения лучших выпускников вашего университета? Вы пишете заявки на предпочтительное место работы, и эти заявки рассматриваются на местах. Правильно?

— Да...

— И ты был единственным омегой в пятёрке лучших выпускников своего года. А поскольку руководство "Диких псов" не сможет остаться в стороне, то им нужен был свой козырь во всех этих разборках. Сюда действительно стекается вся информация по Ингерну, а так же львиная доля разведданных по противодействию подполью. Чтобы принимать правильные решения, руководству необходимо точно знать, где и что происходит, быть в курсе последних событий, манёвров и замыслов вероятного противника. А твоя специализация — защита, взлом и поиск информации. При той системе договоров, что процветает на базе, ты идеально подходишь для их замыслов. Вероятно, они рассчитывали, что ты, чтобы избежать худшего, попытаешься прилепиться к кому-нибудь из руководства, а после того, как будет подписан договор, пришлось бы делать всё, что они тебе скажут. В противном случае... Дальше можешь додумать сам.

Салли в ужасе зажал себе рот, бледнея на глазах, и Дензел, увидев и учуяв потрясение, крепко его обнял, привлекая к себе и сажая на колено.

— Нет... нет... только не наш Салли... — бормотал он в отчаянии. — Почему?..

— Боюсь, что всё именно так, — безжалостно кивнул Дон. — Алекс и раньше слышал обрывки разговоров руководства. Слышал и о том, что новый программист, на которого начальство надеется, вот-вот приедет. Но мне и в голову не могло придти, что тот самый новичок — это мой школьный друг! Если бы я знал заранее, то не пошёл бы знакомиться сразу!..

Салли поднял голову с плеча альфы и потрясённо взглянул на него.

— Знакомиться?

— Я не знал, как тебе это сказать, Салли... Я здесь уже полтора года, участвовал в нескольких крупных рейдах, и мне очень не нравится то, что всё чаще пишет пресса и говорят дикторы с экрана. Я не хочу попасть под раздачу только потому, что оказался не в том месте и не в то время, поэтому договорился с Алексом, что он постарается слушать повнимательнее. Он узнал про твой приезд, сумел подслушать распределение по комнатам, тут же мне сказал. И "Ворон" — не такая уж и редкая фамилия. Я уже давно решил, что буду налаживать контакт с новичком любыми способами, чтобы он тоже снабжал меня сведениями по возможности. А когда увидел тебя, то понял, что все мои планы летят псу под хвост. Ты не тот, кем я смогу и захочу манипулировать, ведь рано или поздно пришлось бы этим самым новичком пожертвовать.

Дензел смотрел на бету с ужасом, не веря собственным ушам.

— Неужели ты...

— Говорю же — все мои планы рухнули, как только я увидел Салли. Он мне нравился ещё со школы! Как только в моей голове сложилась вся картинка, я понял, что его спасать надо. И я сразу рассказал ему про систему договоров. И одновременно ломал голову, как окончательно его обезопасить. Я тебе не говорил, но не только ты сообразил, что Салли примет именно моё предложение. Ещё до тебя ко мне подходили от руководства, чтобы я как-нибудь повлиял на Салли. Чтобы он принял нужное им решение. Я отмазывался, как только мог — тянул время. Я слишком хорошо представлял, что стоит за их обещаниями. Они мне чуть ли не золотые горы сулили! Звучало слишком заманчиво, чтобы соглашаться и сдавать им своего лучшего друга на расправу. Может, у бет и репутация циников и охотников за выгодой ещё со времён Великого Холода, но ничто человеческое нам не чуждо. И тут ты ко мне подходишь. Я давно тебя знаю, знаю, какой ты хороший парень, и предложил бы тебе двойной договор сразу, если бы был уверен, что ты не прогнёшься под чужим давлением. Но ты пришёл ко мне сам, и я всё-таки уцепился за твоё предложение. Я был на сто процентов уверен, что Салли согласится. К тому моменту он уже узнал о тебе достаточно.

Дензел подуспокоился, но выпускать Салли из своих объятий не спешил.

— Но в то же время стало понятно, что Салли всё равно попытаются взять под контроль, — сказал Алекс. — После того, как была предпринята попытка через спутник взломать "Платта", я услышал в штабе, что Салли вполне оправдал ожидания командования. Не исключено, что это была попытка противоборствующего клана или ведомства. И Салли им своими фильтрами всё испортил — сработал сигнал тревоги. Так что сейчас командование предпримет всё возможное, чтобы добиться своего. И я уверен, что даже двойной договор их не остановит.

— А как же правила? — скрипнул зубами Дензел. — Если они в откровенку их нарушат, то на дыбы встанут все, и на базе начнётся беспредел! Не для того все эти долбаные правила выполняли, чтобы им в морду так откровенно плюнули! Большая часть оперативников и среднего командного звена — альфы...

— Они это тоже понимают, а лишние скандалы сейчас никому не нужны, — кивнул Дон. — Именно поэтому они попытаются действовать либо втихаря, либо попытаются договориться по-хорошему, во что я не верю, либо будут искать иные меры воздействия.

Салли резко повернулся к столу и уставился на фотографию родителей. Проследив за его взглядом, Алекс тоже замер. Он встал, подошёл к столу и взял в руки рамку с фотографией, разглядывая её со странным выражением лица.

— Салли... — каким-то особенно напряжённым голосом спросил он, — это... твои родители?

— Приёмные. Папа Майкар и папа Лексус.

— Так твой приёмный отец — Майкар Ворон. Всё ещё хуже, чем я думал.

— Почему? — нахмурился Дон.

— Потому, что как только это выяснится, всплывут старые статьи, за которые его попытаются прижать снова...

— Стоп! — Дон вскинул руки, мотая головой. — Стоп. Какие статьи?

— В поддержку повстанцев. — Алекс поставил фотографию на место. — Незадолго до разгрома старого подполья и после казни Рейгана Майкар Ворон написал несколько очерков и статей в "Столичный вестник" и в колонки других камартангских изданий — он был многообещающим и востребованным журналистом. За это его едва не репрессировали, но дело кончилось ссылкой в провинцию. Салли, ты знал об этом?

— Нет. Папа Лексус как-то рассказывал, что они раньше жили в столице, но он не говорил, почему им пришлось оттуда уехать. — Салли высвободился из рук Дензела и начал сновать по комнате с крайне озабоченным видом, отчаянно ероша собственные волосы. — Что же это получается? Он не к случайным людям пришёл?

— Кто?

— Мой папа, родной папа. Риан.

— КТО??? — хором выпалили Алекс и Дон, вытаращив глаза на него.

Дензел окончательно перестал что-то понимать. Он и так был перепуган до полусмерти грозящей Салли опасностью со стороны руководства, а тут всплывает что-то жуткое. И не в курсе только он один!

— Да что тут вообще творится?! — не выдержал альфа. — Какой такой Риан?

— Мой родной папа-омега, — тихо ответил Салли, останавливаясь и бессильно опуская руки.

— И кто он такой?

— Один из самых известных комиссаров подполья, — объяснил Алекс. — Один из тех, кто всё ещё числится в розыске. Ходят слухи, что ещё задолго до ареста Рейгана Риан Сантана стал его ближайшим помощником и наиболее вероятным преемником. За его голову до сих пор назначена солидная награда. И не исключено, что после казни Рейгана именно он рулит новым подпольем.

Салли был в шоке. Даже сильнее, чем его друг-бета. Это было видно невооружённым глазом.

— Нет... ты, наверно, ошибся... Это другой Риан...

— Боюсь, нет, — понимающе покачал головой Алекс. — Сколько тебе лет, Салли?

— Скоро будет двадцать три... При чём тут мой возраст?

— О Сантане вообще мало что известно. Ни кто его родители, ни откуда он родом. Слухи ходили самые разные. Вплоть до того, что его отцом был сам Рейган, оттого и держал поближе к себе. Но одно известно точно — у него был муж-альфа Гиллиан, известный также как Гилл Моэна. Не менее известный боец и командир, пусть и сражался в рядах подпольщиков на момент ареста только пару лет. И они ждали ребёнка, который ориентировочно был зачат зимой. По срокам всё совпадает.

— Как это? — Салли обомлел, услышав имя альфы.

— В последний раз Риана видели в начале весны восемьдесят пятого года. Ты ведь в этом году родился, верно? — Салли молча кивнул. — Осенью восемьдесят четвёртого на площади Справедливости был казнён Рейган, после чего Риана и его мужа начали особенно активно искать. Зимой нашли, но взять удалось только Гиллиана, а сам Риан ушёл. Когда его выследили, то он уже находился на второй или третьей луне беременности. Его загнали в ловушку в каком-то старом доме в городке Фонди. Дом был взят в плотное кольцо. Облаву курировал генерал Чавес, а непосредственное командование осуществлял полковник Бейли, который уже тогда был у него в подчинении. Риан отстреливался очень упорно. А потом выяснилось, что Риан беременный — он перед блокадой взломал аптеку и попятил немало специфических лекарств и наборов витаминов, которые его и выдали. Потом наблюдатели видели в бинокль, как Риан сидит в доме и что-то говорит, при этом глядя на свой живот и поглаживая его. Типичное поведение для омеги во время беременности — сам так делал. — Салли оцепенел, вспомнив письмо родителя. — Командование уже готово было праздновать победу, но каким-то чудом Риан сумел прорваться сквозь окружение и скрыться. С тех пор его следы потерялись. Получается, что до самого твоего рождения он болтался неизвестно где, но родительский инстинкт всё-таки вынудил его искать помощи. И он пришёл к тому, на чью помощь надеялся — к Майкару Ворону, который сам едва не пострадал от властей из-за своей писанины.

Салли растерянно сел на кровать. Дензел придвинулся ближе и снова обнял. Салли била крупная дрожь.

— Он... ничего такого им не говорил. И в письме, что он мне оставил, не было ничего о его подлинном положении в подполье... и об облаве... Я думал, что он был связным или рядовым бойцом.

— Риан был комиссаром и одним из самых уважаемых командиров. О нём вообще стараются говорить поменьше, поскольку он и его подчинённые немало крови выпили из наших властей и попортили нервов внутренней разведке. Он уже тогда стал легендой, хотя и был очень молод. Я впервые услышал о нём ещё в детдоме — наши ребята подвиги Сантаны буквально сказки рассказывали. Чего только стоила байка, как он сбежал из-под носа нашей доблестной внутренней разведки, перейдя с одного дома на другой по электрическому кабелю. — У Дензела отвисла нижняя челюсть. — Говорят, что ему тогда всего тринадцать или четырнадцать лет было. Метку Сантаны и сейчас изображают — на газетных карикатурах, а в своё время один её вид наводил ужас на проворовавшихся чиновников. Потом, когда я после смерти отца работал в городском архиве, я случайно нашёл старую газету, в которой была статья. Понятно, что ничего хорошего о Риане там не было — одна карикатура чего стоила! — но я уже тогда кое-что знал о восстании и начал разбираться. А потом попал сюда и как-то случайно подслушал разговор полковника и генерала. Тогда-то я и узнал, что Риан ждал ребёнка, когда его ловили в последний раз. Когда ты приехал, то Дон упомянул, что твои кровные родители были связаны с подпольем и что ты собираешься их искать, но имён ты не называл. А теперь... — Алекс с восхищением посмотрел на бедного сородича. — Кто бы мог подумать... Мой лучший друг — сын живой легенды!

Салли буквально вцепился в Дензела, ища у него поддержки. Альфа прижал его к себе плотнее.

— Подумаешь... — проворчал он. — И что с того, что его папа был для властей большой занозой в заднице? Салли-то здесь причём?

— Притом, что если выяснится, что он сын Риана Сантаны, то всё будет ещё хуже. — Алекс присел напротив Салли на корточки и осторожно взял за руку. — Салли, расскажи, как всё было? Ведь приёмные родители тебе рассказывали?

— Была осень. — Салли сглотнул. — Уже похолодало, дожди лили, почти не переставая. Папа Риан постучался в дверь моих приёмных родителей. У него уже воды отошли и начались схватки. Папа Лексус говорил, что он был ужасно худой и слабый, упал прямо в руки папе Майкару. Папа Майкар опасался, что за ним гонятся и могут придти в их дом, но папа Лексус сказал, что всё равно поможет — я должен был вот-вот родиться. И если папа Майкар так боится, то может уйти. Если что, то его не тронут — омега есть омега, да ещё и бывший санитар из роддома. Потом родился я, и папа Лексус начал убеждать папу Риана оставить меня у них. Что со мной он далеко не уйдёт, что я буду его связывать, ведь папа Риан собирался продолжить борьбу. Он сказал, что не все комиссары схвачены. Что им всем приказали на время затаиться, пока шум не уляжется, чтобы потом можно было снова собраться вместе и начать всё восстанавливать. Папа Лексус опасался, что для меня это всё может оказаться слишком опасным, и пообещал, что они обо мне позаботятся. Папа Риан не хотел меня отдавать. Он был твёрдо намерен растить меня сам. Чтобы я знал своих родителей и был рядом. Тогда папа Лексус посоветовал оставить для меня письмо. В общем, кое-как уговорил, но папа до последней секунды меня с рук не спускал и потом оглядывался, когда уходил. Он ушёл на рассвете. Папа Лексус дал ему нормальную одежду, еды с собой, немного денег... Больше он не появлялся. Папа Майкар пытался что-то разузнать через своих столичных друзей, но папа Риан как сквозь землю провалился. Когда я всё узнал... это вышло случайно... я прочитал письмо и решил его найти. Но для этого надо было подтягивать учёбу...

— И ты обратился ко мне, — тяжко вздохнул Дон.

— А к кому ещё я мог обратиться? Я ведь не сразу решился к тебе подойти... и кроме тебя я не мог рассчитывать больше ни на кого.

— Ты письмо сохранил? — спросил Алекс, крепче сжав ладонь Салли.

— Нет, я его сжёг.

— А твои родители его не читали? Майкар всё-таки был журналистом и мог поддаться искушению.

— Письмо берёг папа Лексус. Он бы не позволил.

— Да, не позволил бы — он же и сам омега... А почему он так хотел тебя оставить?

— У него неизлечимая форма бесплодия, а он очень хотел ребёнка. И он роды принимал.

— Ясно...

— И что с того? — снова не выдержал Дензел.

— Если станет известно, что Салли — сын того самого Риана, то его могут использовать как приманку для него. Риан уже давно в бегах и продолжал дело Рейгана даже после его ареста и казни. Ходит легенда, что он сумел пробраться в тюрьму внутренней разведки и поговорить с Рейганом, предлагал ему бежать, но Рейган якобы отказался. Сейчас власти жёстко контролируют всю прессу и стараются не допустить лишней информации о подполье и его деятельности...

— ...но ситуация медленно, но верно выходит из-под контроля, — добавил Дон, моментально сообразив, что к чему. — По слухам, все последние массовые беспорядки и митинги вспыхивают не просто так — подполье снова набирает обороты, приобретает новых сторонников и пополняет свои ряды. Неспроста же все базы переведены на боевой режим, из-за чего резко сократили количество увольнительных и так тщательно фильтруют всех омег, что поступают на работу в качестве обслуги. А тут ещё и возня в верхах. Слишком у многих зады начинают пригорать, чтобы не ухватиться за такую возможность обезглавить новое руководство повстанцев.

— А ещё я слышал, что муж Риана не был расстрелян. — Алекс смотрел на Салли, не отрываясь. — Он всё же был осуждён и отправлен в один из северных лагерей, но Риан сумел его разыскать и даже вытащить. Об этом тоже упоминали генерал и полковник в том разговоре. В письме было упомянуто имя твоего отца? — Салли молча кивнул. — Его звали...

— ...Гиллиан, — эхом закончил Салли, сникая. — Его звали Гиллиан.

— Что-то ещё в письме было?

— Папа просил прощения за то, что оставил меня. Писал про арест отца и то, как ему пришлось скрываться. Пообещал как-нибудь вернуться и забрать меня с собой, но так и не появился. Писал, что очень любит меня и всегда будет надеяться, что мы когда-нибудь увидимся.

Алекс встал и решительно выпрямился.

— Теперь я знаю, что буду делать. Я попробую выйти на подполье и встретиться с Рианом. Он должен узнать о тебе и о грозящей вам обоим опасности.

— А как же ты сам? — вскинул голову Дон. В золотисто-карих глазах забилась тревога. — Ведь это очень опасно! Если тебя вдруг арестуют и допросят с пристрастием...

— Меня не на чем ловить, — горько усмехнулся бывший уборщик. — Мой папа давно умер, отцу на меня было плевать — он даже не знает о моём рождении. Мой муж погиб, сын тоже умер. Я один, а умереть сам я не боюсь. Я готов рискнуть. В конце концов, я одиннадцать лет проторчал на этой сучьей базе, и мои знания могут пригодиться повстанцам.

— Тогда... удачи. — Салли взглянул на него, беря себя в руки. — Алекс, если ты встретишься с ним... передай ему... мою благодарность, что он оставил меня именно у Воронов. Что они были для меня хорошими родителями. И что я обязательно попытаюсь его разыскать.

— Я передам. И вы будьте осторожны, ребята — не исключены провокации. Берегите Салли.

— Побережём, — скрипнул зубами Дензел.

— Обещаем, — кивнул Дон.

На прощание Алекс пожал им обоим руки — Дензел едва не прослезился — сердечно обнял Салли и ушёл. Троица осталась в комнате, в которой повисло тяжёлое молчание, которое первым нарушил Салли.

— Парни, почему вы решили остаться? Я бы понял, если бы вы...

— Ни за что! — встал на дыбы альфа. — Я тебя на произвол этих гадов не брошу! Мы же друзья! И мне плевать, кто твои родители! Ты по-прежнему мой... наш Салли!

— Согласен, — кивнул Дон, чуть вздрогнув от оговорки альфы. — Я слишком много узнал, чтобы просто уйти в сторону. И ты мне не чужой, Салли. Мы останемся с тобой до конца, каким бы он не был.

— Спасибо, ребята. Я... вы не представляете, как много это для меня значит.

— Нам уйти? Оставить тебя одного?

— Нет, останьтесь. — Салли вцепился в рукава друзей. — Скоро нам на работу, и мне надо придти в себя. Я не хочу до этого времени сидеть один.

Дон тоже плюхнулся на кровать, и альфа и бета обняли несчастного и подавленного новостями омегу с обеих сторон. Салли обхватил их обоих руками, прижимаясь плотнее.

— Ребята... вы у меня самые лучшие.

Весь день троица была объектом внимания всей базы. И альфа и бета то и дело подвергались нападкам со стороны сослуживцев, однако дело было сделано. После того, как адъютант генерала Чавеса подтвердил, что расписка, подписанная Дензелом и Салли, легла в генеральский сейф, штурмовикам ничего не оставалось, как ругаться.

Сам Салли работал на автомате, не переставая думать о кровных и приёмных родителях. Узнав о них столько нового, он осознал, что его задача по поиску усложнилась до предела. Дон и Алекс нисколько не преувеличили размеры грозящей ему опасности. В течение всей смены в отдел то и дело заходило высшее руководство, что-то проверяло, спрашивало. Обычная, казалось бы, рутина, но то, как они на него смотрели... Салли отчётливо чувствовал злость и разочарование. Сколько у них есть времени, чтобы подготовиться к возможным атакам? Дон и Дензел не смогут быть с ним двадцать четыре часа в сутки! Пока его защищает нежелание командования раздувать новый скандал в виде бунта, но есть и другие способы добиться своего.

Они встретились во время краткого перерыва и пошли в сторону вертолётной площадки, чтобы перекусить чем боги послали. Сидеть в столовой под прицелом злых взглядов остальных оперативников и среднего командного звена не хотелось. Наблюдая за работой техников и рассеянно жуя, Салли вспоминал рассказ Алекса, как его покойный муж устроил ночной аттракцион после свадьбы. Получается, что полноценные хорошие отношения между альфами и омегами действительно возможны. Но от чего это зависит? Традиционно альфы женились на омегах, чтобы обзавестись домашней обслугой, иметь регулярный секс и завести от них детей, но привязываться и любезничать с ними считалось ниже их достоинства. Максимум оберегать от посягательств со стороны остальных, да и то из чувства собственничества, чтоб потом не слышать в свой адрес позорное "рогоносец" и "слабак". Их отношение к омегам было сугубо потребительским. Старые традиции. Те самые, сломом которых власти до сих пор оправдывают свои действия. Бетам в этом плане было проще. Они не так зависели от голых инстинктов и выбирали себе спутников жизни более расчётливо, считались более удобными мужьями, чем альфы, потому такие семьи нередко получались по-настоящему крепкими и бесконфликтными. Взаимная любовь и просто уважение, как у его приёмных родителей, в подобных браках не были чем-то из ряда вон, хотя и встречались не так часто, как хотелось бы — беты сами по себе были неоднозначным типом и им многое сходило с рук, да и пример родителей Дона был вполне наглядным. Об этом же в своё время рассказывал длинными зимними вечерами Майкар, попыхивая трубочкой и отвечая на вопросы приёмного сына. Познакомившись с Дензелом и узнав про Рона Тайлера и полковника Бейли, Салли начал думать, что, возможно, Алекс прав, и одна из основных проблем была в воспитании и системе обучения, существующей в школах, и стимулирующем факторе в виде инстинктов и гормонов.

Дензел с самого начала поразил его своей непохожестью на других альф. И дело было не только в запахе. Если бы он был таким же, как все, то не стал бы возиться с Ронни, сочувствовать Алексу и соглашаться на двойной договор — ни один альфа не станет заботиться о чужом ребёнке или делить своего постоянного омегу с другим альфой или бетой исключительно из эгоизма. Оба хозяина Рэя Стивенсона были бетами... Традиционно альфа воспринимался как воин, призвание которого — сражаться, продолжать и защищать свой род. Воину не пристало излишнее мягкосердечие, податливость и склонность к нежностям. То, что можно ребёнку, недопустимо для взрослого. То же внушали подрастающему поколению и школьные клерики. На этих установках воспитывалось не одно поколение, которое передавало их своим детям. Беты всегда были хорошими управленцами, для которых особенно важны были гибкость, способность находить компромиссы и договариваться, потому-то им и прощали маленькие "слабости" и "недостатки" в виде снисходительности к омегам. Поэтому Дону и удавалось всех убеждать в школе, что Салли его любовник — выгодный договор, обычное дело для беты. Но ведь они не просто так заключили с ним договор. Они действительно искренне симпатизируют. Особенно это было видно по Дензелу. Выходит, что всё можно изменить, изменив саму концепцию воспитания. Как и говорил Алекс. И это же доказывали дети из омежьей общаги — они были очень дружными ребятишками.

Омеги действительно оказались загнаны в ловушку. Поскольку они рожали детей и обладали сильно выраженными инстинктами по защите своего потомства, то это и стало их одной большой проблемой. Как не стерегись, не береги себя от посягательств, рано или поздно настанет момент, когда тебе заделают ребёнка. И как бы это не случилось, как только ребёнок родится, инстинкт будет заставлять несчастного из последних сил заботиться о своём малыше, смиряясь даже с самыми тяжёлыми условиями. На этом и играли испокон веков, лишая омег прав на собственное мнение и выбор. На уроках истории это часто подчёркивалось, чтобы объяснить, что нынешнее положение — это всего лишь временные трудности. Что раньше было ещё хуже. Салли не знал, чем обычно руководствуются альфы, выбирая себе мужей, но факт оставался фактом — женились они так же, как и беты. Правда в последние сто лет, когда была свержена монархия, установлена республика и написана Конституция, в которой громогласно объявили о равноправии типов, омегам было разрешено разводиться с мужьями, которые чем-то им не нравились. Однако чаще всего на развод подавали именно альфы и реже беты, бросая надоевших или чем-то не угодивших им омег на произвол судьбы. Дети в таких случаях часто оставались с отцами. Если омега был ещё достаточно молод, то слышал в свой адрес циничное "ещё родишь". Разрыв с детьми был для таких омег тяжёлым потрясением и нередко приводил к трагедиям. А поскольку омеги составляли большую часть населения, то проблем с поиском нового спутника жизни и новым потомством для альф и бет никогда не возникало. Но не для омег. Чем старше был омега, особенно если он был помечен, тем выше была вероятность, что он не сможет найти себе мужа, а уж если ему переваливало за сорок — конец репродуктивного периода — то и вовсе грозило тяжкое одиночество. Кому нужен откровенно немолодой омега, неспособный родить ребёнка?

Чем дольше Салли обдумывал нынешнее положение, тем больше понимал, что повстанцы правы. Так больше продолжаться не может. Рано или поздно подобная социальная политика приведёт к краху всей их цивилизации. С развитием науки и технологий арсенал средств контроля над омегами рос и увеличивался. Ранние беременности и довольно высокие расценки абортариев обычно лишали их возможности получать хорошее образование, и бедолаги работали на таких работах, где не требовалось специальной подготовки, перебивались случайными заработками, а то и опускались на самое дно, вынужденно вливаясь в криминал. Понятное дело, что их дети, вырастая в подобных условиях, нередко повторяли судьбу отцов, пополняя ряды неприкаянных. Только особо упорные и крепкие духом могли вырваться из порочного круга и обустроить себе относительно нормальную жизнь. Вероятно, отец Дензела именно там, в трущобах, и нашёл первого омежку для своего сына...

— Салли, ты о чём задумался? — Дон пихнул друга локтем, заметив, что тот сидит, пялясь в одну точку. Дензел тоже был обеспокоен. — Думаешь, что делать дальше?

— Думаю вообще о том, что творится. Наши будущие неприятности — это только часть общего бардака, в котором мы живём. И я думаю, что так больше продолжаться не может.

— Собираешься влиться в ряды повстанцев? — тихонько спросил альфа, придвигаясь ближе.

— Да, — кивнул омега. — Но сначала надо понять, насколько всё серьёзно в плане разборок в верхах. Так что придётся здесь задержаться, чтобы было потом с чем идти в подполье.

— Опасное это дело, — покачал головой Дон. — Ты это понимаешь?

— Понимаю, но иначе поступить не могу. Я должен быть со своими родителями, чтобы они могли продолжить борьбу. И ты же видишь, как тяжело приходится омегам на базе. А сколько их таких на гражданке? Вот ты говорил, что искал острых ощущений на дне. Разве то, что ты видел, не потрясло тебя? — Дон поёжился. — Ведь эта зараза поражает и средние слои и верхушку. Если не сделать с этим что-то в ближайшее время, то мы просто вымрем либо нас добьют соседи, наплевав на все наши достижения. Я уверен, можно найти такое решение, чтобы оно устраивало всех. Мы же смогли между собой договориться. Мои родители, твои, Дон... Я же помню, что они хорошо живут.

— Отец по расчёту женился, но с папой всегда нормально обращался, — подтвердил бета.

— Муж Алекса, полковник Бейли, наш Дензел... мой родной отец... Значит, не все альфы такие бесчувственные вырастают, чтобы просто жить в своё удовольствие. И беты, как правило, вполне довольны в браке, и их мужья. Я слишком хорошо знаю, как любят друг друга мои приёмные родители. Значит, не всё так безнадёжно. Ведь мы всё-таки люди, не так уж сильно друг от друга отличаемся, и ничто человеческое нам не чуждо. Независимо от того, к какому типу мы принадлежим. Такими нас выращивает выстроенная Система, которую поддерживают те, кому она выгодна. Повстанцы хотят сломать её, но им приходится действовать то исподтишка, то силовыми методами, поскольку у них, скорее всего, нет прямого доступа к ресурсам. Из-за этого им и приходится иметь дело с криминалом, чтобы добыть то, что им нужно. Я тут просматривал статистику... Это буквально лежит на поверхности.

— И когда ты собираешься покинуть базу?

— Как только разузнаю побольше. А для этого надо обезопасить себя.

— Кхм... — смущённо кашлянул Дензел, и Салли с Доном повернулись к нему. — В плане безопасности... Боюсь, что у нас может возникнуть проблема.

— Ты про течку? — догадался Дон.

— Да. Я же альфа, и мои инстинкты никто не отменял, а Салли сейчас не до семьи и детей. Я... я боюсь наделать непоправимого. Нет, если Салли вдруг забеременеет, то я его не брошу, буду помогать по мере сил, заботиться дальше... Даже женюсь, если будет нужно. — Салли резко покраснел. — Но ведь Салли поставил перед собой такую важную цель! Ребёнок может всё испортить... то есть помешать.

— Я об этом уже подумал, — кивнул Дон, — и, кажется, знаю, что делать.

— Что предлагаешь? — подобрался Салли.

— Как только у тебя начнётся течка, то мы будем заниматься тобой вместе, а я постараюсь присмотреть, чтобы вы, опьянённые гормонами, не наломали дров. Если что — вмешаюсь.

— То есть... нам придётся быть втроём... в одной комнате? — На этот раз Дензел густо покраснел. — А мы не подерёмся?

— Если действительно не хочешь для Салли проблем, то будешь сдерживаться, как миленький, — отрезал бета. — Да и здесь на него уже вовсю облизываются — сам знаешь, как он пахнет. Когда он потечёт, то будет риск, что кто-то попытается вломиться в комнату, несмотря на изоляцию, и нужен альфа, чтобы противостоять им. Дверь там, конечно, довольно крепкая, но я не хочу рисковать. Вдруг ещё и в окно полезут? Там всего два этажа! А поскольку тебе может снести крышу от феромонов тоже, я присмотрю, чтобы Салли не получил метку и ребёнка. К тому же течка — это очень тяжёлый период для омег, и Салли придётся нелегко. Считается, что омеги в этот момент настолько поддаются гормонам, что во время вспышек ничего не осознают, кроме безумного желания спариться с альфой или бетой. Так вот, это не так. Адриан говорил, что очень даже осознают и понимают, но сделать с этим ничего не могут, особенно если их ещё и простимулировать хорошенько. А что будет потом, когда гормональная волна схлынет и они полностью осознают, что было? — Дензел побледнел. Вспомнил своего первого омежку. — Вот именно. Потому-то и говорят об изнасилованиях, если омега спаривается против своей воли, только подробностей не раскрывают, заслоняясь искалеченными и убитыми. Помнишь беднягу, который убил себя и ребёнка четыре года назад, про которого я тебе рассказывал? Вот именно. А тех, кого насилуют между течками, в расчёт вообще не принимают — от этого не беременеют. И я очень хорошо помню, как мы сидели на лекциях по репродукции, и наши парни шушукались и хихикали, когда учитель объяснял назначение каждой точки и как она действует. И видел, как это всё работает, не один раз. Чего греха таить, я и сам это делал не один раз. И раз за разом убеждался, что это низко и подло. Особенно когда представлял на месте своих временных любовников нашего Салли. Ему я такого никогда не желал.

— Значит... будем решать эту проблему вместе?

— Да. Салли, сколько там до твоей течки осталось?

— Около четырёх недель... плюс-минус два дня. Обычно они вычисляются с точностью до суток, я одно время даже календарь вёл. Но теперь всё меняется, и регулярный секс должен подхлестнуть мои гормоны.

— Вот и хорошо. Да и мы почувствуем, когда твой запах начнёт усиливаться. А пока будем готовиться. Я закажу для нашего альфы специальные презервативы попрочнее — на всякий случай. Если ему так хорошо с тобой в обычные дни, то во время течки наверняка сорвётся по полной программе. Лучше перестраховаться.

Вечером Дон со вздохом отправился на ночное дежурство на пятую вышку.

— Денз, ты сильно нашего омежку сегодня не изматывай, — почти жалобно попросил он. — Я завтра собираюсь прямо с утречка. Хочется — аж яйца сводит!

— Ладно. — Альфа мысленно ликовал. После утренней случки он твёрдо решил доказать Салли, что он не хуже Дона — тот уже начал хвастаться, что приготовил для их общего любовника нечто особенное. С каждым разом омега становился для него всё ближе, дороже и желаннее.

Дон всё это моментально просёк, но ничуть не был оскорблён или обескуражен. Он уже понял, что их плюшевый альфа крепко неравнодушен к Салли с самой первой встречи. Интересно, он сам хоть понял, что влюбился? Понимал бета и то, что за омегу придётся побороться — конкурент попался серьёзный. Алекс как-то обмолвился, что все омеги на базе его просто обожают за доброту и бережность! К тому же Салли паренёк особенный, симпатичный... Ну, ничего. Рано или поздно Салли поймёт, что, как бы не был хорош Дензел, бета будет самым лучшим кандидатом в мужья. Сам альфа негативных эмоций у парня не вызывал — надёжный, добродушный, забавный. Для защиты Салли от покушений он подходит идеально. Настоящий и верный друг, с которым хоть в разведку хоть в пивнуху. Проверено.

Салли только улыбнулся. Дон ещё с обеда намекал, что с него долго не слезет. И пусть, не сломает. Заодно научит чему-нибудь полезному, а уж сам он будет учиться вместе с Дензелом. И то, что Дензел при первой же возможности будет с ним уединяться, он уже понял и совершенно не возражал. Истосковавшийся по омежьей ласке и доброму отношению альфа тянулся к нему, так не стоит его сажать на "голодный паёк" после первого же "пира".

Проводив друга на дежурство, парни сели пить чай, с удобством устроившись на кровати, и увлеклись разговором по поводу замеченной утром Салли книги. Под дверью время от времени что-то скреблось, топали ноги... Любовники только с тихими смешками переглядывались.

— Как думаешь, когда угомонятся? — Салли в очередной раз посмотрел на дверь.

— Надеюсь, что скоро. — Дензел стащил с тарелки ещё одно печенье — очень быстро выяснилось, что он и Салли одинаково сильно любят ореховое. — А то мне сегодня уже с утра высказали своё возмущение. Дескать, даже попробовать не дал...

— А ты стал увереннее в себе, — заметил Салли, приваливаясь к нему спиной. — Похоже, что наш договор пошёл тебе на пользу.

— Да, я и сам чувствую, — кивнул альфа, осторожно приобнимая его. Салли улыбнулся и опустил голову на его плечо. — Мне после нашего договора вдруг так хорошо стало, что мнение других уже совершенно не волнует. Не то, что раньше.

— Так вот почему ты такой дёрганный всё время был!

— Ага. Я же плюшевый с самого детства, а отец требовал выкинуть эту дурь из головы. И надо мной постоянно смеялись. Я пытался быть таким же как все, но при этом не быть скотиной... Это трудно примирить. И получилось то, что получилось. А сейчас... Для меня сейчас главное — это что обо мне думаешь ты. На мнение остальных мне теперь плевать.

— Ты знаешь, что я о тебе думаю. — Салли прикрыл глаза. Как же хорошо его альфа пахнет...

— И мне этого достаточно. Знаешь, Салли... Мы с Доном тут подумали и решили договориться с парнями из сорок девятой, чтобы поменяться комнатами и съехаться. Чтобы быть к тебе поближе. Раз уж нет комнат на троих, а лишняя койка в двухместной не полагается по правилам, то... Хотя я бы предпочёл, чтобы мы вместе были.

— Я бы тоже хотел, чтобы мы были втроём в одной комнате. Спокойнее было бы. — Салли заметно помрачнел.

Дензел понял, что Салли снова думает о грядущих проблемах, поставил свою кружку на стул и прижал его к себе.

— Пусть только попробуют тебе что-то сделать. Мы не допустим. Мы теперь с тобой.

— Я-то ладно... — Салли прильнул к своему "хозяину" и полной грудью блаженно вдохнул его аромат, от которого всегда становилось легче. — А как же мои приёмные родители? Я не могу не думать, что им будет грозить. Они же почти ничего не знают.

— Да, всё нехорошо... но твой отец тоже бета, как и Дон. И уже битый, как говорится. Уверен, он сумеет выкрутиться. К тому же официально значится, что тебя им на порог подбросили. Про то, что Риан рожал тебя в их доме, знают только они, ты и мы с Алексом. Если бы соседи заметили что-то подозрительное, то вряд ли ты был бы сейчас здесь.

Салли только вздохнул. Проводить Алекса у ворот не получилось — когда все трое освободились, омега уже уехал.

В дверь осторожно постучались. Дензел было напрягся, приготовившись защищать своего омежку от чужаков, но за дверью прозвучал вполне безобидный голос:

— Салли, это Гилл.

Салли тут же вскочил и бросился открывать. Вахтёр технического отдела проскользнул в комнату с несколько смущённым видом.

— Я... не помешал?

— Нет, не помешал. Мы просто чай пьём. Привет, Гилл. — Дензел тут же протянул ему руку для приветствия, и сильно удивлённый омега неуверенно её пожал. — Как Дикси?

— Всё ещё тихонько плачет — скучает без Ронни. — Гилл сглотнул. — Нам всем его не хватает... Кстати, я как раз по этому поводу. — Омега достал из кармана рабочего комбинезона сложенный лист бумаги и протянул Салли. — Ронни дорисовал это буквально накануне смерти. Он говорил, что хотел бы подарить это одному из вас троих — кто первый в гости придёт. Алекс попросил передать — вспомнил перед самым отъездом.

Салли заметно трясущимися руками развернул листок, и горло вновь свело судорогой. Маленький альфа нарисовал себя держащимся за руки с отцом и папой, а рядом их троих — Салли в центре и прислонился к Дензелу, который опустил свою руку ему на плечо. Дензел тихо охнул, заглянув Салли через плечо. В этом чёрно-белом рисунке как будто выявился весь талант умершего "волчонка".

— Спасибо, Гилл, — прошептал Салли и решительно приколол рисунок на стену над столом. — Тебе ничего не нужно? Помочь там...

— Пока не надо. Ты заходи к нам как-нибудь в гости, а то дети всё спрашивают, когда дядя Салли придёт.

— А можно и я приду? — попросился Дензел. — Мне так совестно, что не уделял Ронни достаточно внимания...

— Конечно, приходи, — улыбнулся Гилл. — И Дона с собой приводите. Вы всегда будете у нас желанными гостями.

Гилл ушёл, и Салли крепко обхватил себя руками, чтобы удержать внутри рвущиеся наружу слёзы. Он так и не смог полностью подавить в себе боль, пережитую той ночью. Дензел нежно обнял его, привлекая к себе. И так они стояли посреди комнаты до тех пор, пока омегу не перестали сотрясать приглушённые рыдания.

— Я тоже скучаю по нему. И по Алексу уже тоже. Такое ощущение, что без них здесь стало как-то пусто.

— Как думаешь, — шмыгнул носом Салли, — Алекс сумеет добраться до подпольщиков?

— Думаю, что да. Он умный. Очень умный. И упорный. Уверен, что мы найдём его там.

Салли поднял голову и решительно потянулся к нему.

— Хорошо, что ты сейчас со мной, — выдохнул он, как только их губы разомкнулись. — Ты сильный... и добрый... С тобой так спокойно и безопасно.

Дензел едва не задохнулся от этой неожиданной ласки.

— Салли...

— Я хочу тебя. Чтобы ты остался у меня до утра. Я не хочу сейчас надолго оставаться один.

— Хорошо.

Салли снова притянул его к себе и крепко поцеловал, позволяя чудесному запаху альфы окутать себя полностью.

Когда они опомнились, то за окном уже было темно, а в общежитии гремели последние полуночники. Салли, измотанный и расслабленный, прижимался к своему альфе, заботливо укутывавшему его одеялом. Омеге было безразлично, что опять засыпает с потёками спермы и смазки на заднице, что ощутимо пульсирует задний проход, не единожды запечатанный узлом. Что для альфы и омеги на полуторке места маловато. Душу Салли переполнял долгожданный желанный покой.

— Ты ведь не уйдёшь?

— Нет, Салли, я не уйду. Я всегда буду с тобой.

Омега успокоенно затих, а сам Дензел долго ещё смотрел на него, пытаясь понять, что только что было. Салли был каким-то... не таким. Особенно щедрым и ласковым, но в этом сквозило какое-то отчаяние. "Отчаяние". Это было единственное слово, которое альфа смог подобрать, чтобы назвать это чувство. Понятно, что Салли тяжело — столько всего навалилось в последнее время: новое место, выборы "хозяев", смерть бедного мальчика, потрясение от известия о грядущей опасности для себя и родителей, правда о кровном отце-омеге... Перед этим бедняга пахал, как проклятый, ради диплома и своей цели. Пережить это всё в одиночку крайне трудно. Салли был бы здесь совсем один, если бы не встретил Алекса и их с Доном. И Ронни. Он успел привязаться к уборщику и его сыну, и такая страшная и скорая разлука стала ударом. Да, Салли очень сильный. Он способен держать удары судьбы с редким для омеги мужеством, но ведь и у него есть свой предел. Похоже, что как раз сейчас он снова был достигнут, как после рокового разговора с Алексом, и, ложась с ним в постель, Салли пытался выплеснуть это всё. Почувствовать особую близость. Точно знать, что он не один. И Дензел откликнулся на его зов. Попутно альфа был несколько обескуражен ещё одним открытием. Оказывается, он не хочет делить своего Салли ни с кем отнюдь не из-за пресловутого собственничества альф!

Дензел знал, что его отец-альфа женился только для того, чтобы было кому готовить, прибирать за ним, ухаживать и обеспечить потомством. Хорошо ещё, что сразу родился сын-альфа, а то за омежку папа получил бы отставку. Отец никогда не церемонился с мужем, не стеснялся при сыне отчитывать его за не вовремя приготовленный ужин или бить по лицу за непришитую пуговицу, а стоило заподозрить бунт, как папа потом долго залечивал синяки и кровоподтёки. Дензел не понимал, почему отец придирается к папе Люциусу, ведь папа был таким хорошим. Позже он набрался смелости и спросил, но получил такой резкий и нецензурный ответ, что больше не приставал с расспросами. Да, его отец был крайне жёстким человеком, и это в чём-то обуславливалось характером его работы, однако несколько раз казалось, что вот-вот всё изменится, но так и не изменилось.

После папиной смерти Дензел надолго ушёл в себя, за что и ему начало доставаться как следует. Отец ругал его на все корки за безволие и никчёмность, не скупился на пощёчины и затрещины, что прежде делал не так бездумно, а несколько раз даже избил до крови. Пришлось брать себя в руки и жить дальше. Спустя пару лун после смерти Люциуса отец привёл в дом нового мужа, Армина, с которым расписался через полгода, а потом родился сводный брат — тоже альфа. Риччи получился весь в отца и сразу забрал себе всё его внимание, а старший сын был отодвинут на задний план. Но Дензел не обижался, а только, стиснув зубы, продолжал учиться и выбирать, куда пойти после школы, чтобы доказать отцу, что его старший не так безнадёжен, как тот постоянно говорит. В конце концов он поступил в начальное военное училище, где познакомился с Доном, затем подписал контракт и отбыл служить в небольшой захолустный гарнизон "Фарерра" у южной границы для повышения квалификации — там приходилось постоянно держать внушительный боевой контингент в качестве заслона от атак террористической организации "Союз Пяти", и людей то и дело не хватало — а потом получил личную рекомендацию от самого полковника Монтгомери на распределение на базу "Дикие псы" в качестве штурмовика. Перед тем, как отправиться к новому месту службы, Дензел заехал домой и был глубоко потрясён тем, что узнал. За время его отсутствия Армин родил второго ребёнка — омежку — и был выставлен за порог. Не без труда, но Дензел разыскал сводного брата и отчима и был поражён тем, в каких условиях они вынуждены жить — самые настоящие трущобы. Армин к тому времени еле-еле отбился от социальных служб, убеждавших его отдать сына в приют, договорился с соседом-инвалидом, что тот будет присматривать за малышом в его отсутствие, а сам крутился на двух работах, чтобы прокормить себя и сына. Пасынка он не ждал и добрых слов от него тоже... Дензел пообещал присылать деньги, чтобы помогать им, и весь этот год выполнял своё обещание, благо хороший оклад это позволял. Вместе с деньгами он посылал и письма, на которые пару раз пришёл ответ. Армин благодарил за помощь, писал, что малыш Гарри растёт здоровым, что всегда будет рад его видеть, и боль от потери родного папы потихоньку начала отпускать.

Дензел видел и другие семьи, которые мало отличались от его собственной. В рабочем квартале, где они жили, таких было много. И всё же Люциус почему-то никогда не злился на мужа, послушно соглашался со всеми упрёками, даже с незаслуженными, выгораживал его перед сыном, оправдывая всё, что тот делал. Какое-то время Дензел верил, а потом эта вера начала уходить. Дензел поклялся себе, что в его собственной семье такого никогда не будет. А однажды, когда был в училище, во время увольнительной он встретил супружескую пару бета-омега, которая гуляла в парке с детьми, и был потрясён тем, как они общались между собой. Альфа и представить себе не мог, что такое возможно! Между супругами было столько тепла! Понятно, что бетам многое прощали, считая, что им нежничать с мужьями просто выгоднее, однако тот муж-бета был искренен. Это было видно сразу. Детей было трое, двое из них были типичными "совятами", но заботы и внимания все трое получали одинаково. И это окончательно перевернуло все представления курсанта о семейной жизни.

Дензел, конечно, знал, что рано или поздно он должен будет жениться и завести детей, но так часто слышал в свой адрес издёвки на тему своей ущербности, что почти упал духом. Общаясь с омегами сперва на вечеринках, куда его иногда приглашали вместе с Доном, затем в Фарерре, а потом здесь на базе, штурмовик каждый раз опасался причинить им вред и показаться полной размазнёй. Он не раз замечал удивление омег и видел их улыбки в свой адрес, но не придалал этому особого значения — понимал, что это только контраст с другими. Когда Салли рассказал ему, что все здешние омеги хорошо о нём отзываются именно из-за этой самой "ущербности", был очень удивлён. А уж когда понял, что именно поэтому Салли и заключил с ним договор, рассказал о своих приёмных родителях... Дензел вспомнил свои робкие мечты о будущей семье. В них он пытался представить себе своего будущего мужа и то, какими будут их дети, но вместо радужной картинки всякий раз получалась какая-то абстракция, чем-то напоминающая его самого в детстве и образ покойного папы, но собственная роль вырисовывалась плохо. С появлением Салли абстрактный образ будущего мужа внезапно приобрёл более чёткие черты — тёмные, коротко подстриженные волосы, живые блестящие голубые глаза, будущий ребёнок стал напоминать Ронни, а сам он уже более чётко предсталял себе, как будет жить со своим омегой, и знал, что никогда и ни при каких обстоятельствах не будет обращаться с мужем так, как отец с папой. Дензел чувствовал, что что-то изменилось, но никак не мог понять, что именно. Брошенные Дерком Дроу слова указали направление, а весь следующий день только подтвердил их. И сейчас, лёжа рядом со своим омежкой, альфа понял, что именно изменилось.

Он действительно влюбился. Он страстно захотел жениться на Салли. Чтобы Салли принадлежал только и исключительно ему одному. Дарил своё тепло, свою ласку только ему и его детям. Жить только с ним и не делить ни с кем. Даже с надёжным другом. На месте абстракции поселился конкретный образ — живой, чувствующий. И если бы не цель, к которой так Салли упорно шёл, то альфа набрался бы духу и сделал ему официальное предложение. И был бы просто счастлив, услышав положительный ответ.

Вспомнился сон после скрепления договора. Он был таким радостным, а сейчас особенно захотелось, чтобы он стал реальностью. И опять же между ним и реальностью встала цель. Салли ясно дал знать, что, пока её не достигнет, о семье думать не будет. Глядя на него сейчас, Дензел проклял было этот паскудный бардак, лишающий его возможности быстро обрести нежданное счастье, но тут же понял, что если бы не восстание Рейгана, то, возможно, никакого Салли бы и не было.

К тому же было ещё кое-что. Сегодня за обедом Дензел случайно бросил взгляд на Дона и увидел, как их бета смотрит на Салли. В его глазах было то же тепло, что Дензел видел в глазах того мужа-беты из парка. Салли ему не просто нравился. Для беты это казалось нормальным. Может ли так же любить настолько зависимый от первобытных инстинктов альфа? Да, именно ЛЮБИТЬ. Как Алекса любил его покойный муж. Как полковник Бейли до сих пор любит своего мужа-капитана, несмотря на солидный стаж в браке. Как, скорее всего, любил Риана Гиллиан, отец Салли, раз беглый комиссар упомянул его в письме. Как любят друг друга приёмные родители Салли.

Странное чувство получило имя, и альфа внутренне сжался. Любовь была тем, что издавна считалось исключительно омежьим качеством, а альф делает слабыми и глупыми. Судя по омежьим романам, которые ходили по рукам в школах, военным драмам и комедийным фильмам, влюблённый альфа становился жалок и податлив, а его избранник... В общем, ничего хорошего из этого не получалось. В первых двух Заветах на уроках Закона Божия тоже недвусмысленно говорилось, что воспаление ума, называемое любовью к омеге, недостойно альфы и опасно для его боевого духа. Но ведь в семьях бет и редких альф этого не было! Дензел совершенно не видел обещанной податливости в тех знакомых парнях, которых случайно уличал в этой болезни. Наоборот, они были счастливы. Вон полковник Бейли до сих пор живёт со своим капитаном, налево не ходит и разводиться, чтобы завести себе кого помоложе, не собирается. Дензел на днях случайно застал их в туалете столовой целующимися... Супруги, заметив молодого штурмовика, торопливо отпрянули друг от друга, выдерживая служебную дистанцию, а капитан даже слегка покраснел, поправляя полурасстёгнутый воротник кителя. Дензел тогда с трудом выдавил из себя извинения. Как же понять, что правда, а что пропаганда, призванная укреплять выстроенную некогда Систему? Дензел всё больше запутывался, но, глядя на своего омежку, склонялся к мысли, что это можно понять только на собственном опыте. Он решил попытаться наладить отношения с Салли — пока в рамках дружбы и их договора, а там будет видно. В конце концов, они познакомились не так давно и пока не слишком хорошо друг друга знают. Если это странное желание обладать им единолично не пройдёт, то тогда он и признается Салли в своей любви и попытается предложить себя в качестве мужа.

Был ещё и Дон, который тоже любит Салли и наверняка попытается забрать его себе. У беты было солидное преимущество — почти полная безопасность для их омежки во время течки, и знакомы они были со школы. Дензел же, как альфа, был опасен и появился в жизни Салли совсем недавно. Может, Дон и поможет, но только для того, чтобы потом когда-нибудь заиметь своих детей от Салли. Он становился не только добрым другом, но и соперником.

Пусть решает Салли, наконец решил Дензел, осторожно, чтобы не разбудить, приобнимая своего любимого омежку. Заставлять его бессмысленно — только ещё больше будет упираться. Дон сегодня рассказывал, как Салли отбивался в школе от самых приставучих с выкидным ножом... С Салли можно только по-хорошему. Сейчас они оба нужны ему, он выбрал их обоих, и вряд ли ему понравится, если его защитники будут ругаться и драться из-за него у него же на глазах.

Пусть решает Салли. С этой мыслью Дензел и заснул. До самого утра ему снова снились маленькая уютная квартирка, залитая солнечным светом, и Салли, встречающий его со службы с тёплой улыбкой и сидящим у него на руках светловолосым малышом-альфой с ясными голубыми глазами. Их маленьким сыном.

— Всё, тренировка окончена! Все свободны до завтра. Разойдись!

Дензел резко стянул с головы шлем и расстегнул пуговицу на воротнике. К нему подскочил Дон, отряд которого сегодня был их напарниками.

— Ну ты и отжёг сегодня! — восхищённо воскликнул он, хлопая друга по плечу. — Видел свои результаты? Десятка!!!

— Тебе тоже десятку выставили. Чего же не радуешься? — буркнул штурмовик. Он почти всё утро был не в духе.

— Я радуюсь. Радуюсь, что мы вровень идём. Ну что, отметим это сегодня? Тем более, что у нашего Салли день рождения скоро... Чего мрачный такой?

— В том-то и дело, — глухо ответил альфа, снимая бронник. — Я тут подсчитал... Его день рождения придётся на течку. На третий или четвёртый день. А он уже пахнуть начинает. Ты видел, сколько народу всё чаще на нашем этаже крутится? Если бы не наш договор, то они бы внаглую стучаться начали.

— Видел, — перестал улыбаться бета. — Салли тоже это беспокоит. Ты же знаешь, почти все наши соседи — альфы. Как бы им башни не посрывало. Как принюхиваются-то!

— Именно.

— Так ты из-за этого такой хмурый? Не дрейфь, отобьёмся. И из-за течки не переживай — ещё неделя осталась. Я уже и заказ свой получил. Всё будет нормально. Раз уж я смог договориться про переезд, то и с этим разберёмся.

Дензел хмыкнул. Он так и не понял как, но Дон сумел договориться, чтобы комендант утвердил их переезд в сорок девятую комнату поближе к Салли. Дерк и Скиперич остались крепко недовольны, но смолчали. Молчала и большая часть остальных, скрипя зубами смирившись с тем, что сладкий омежка так и останется нераспробованным. Молчали и с мрачным удивлением наблюдали за теперь уже неразлучной троицей, которая и не думала скрывать своих странных отношений.

За эти три недели их новая жизнь вошла в свою колею. Особой очерёдности не было — всё портил график дежурств на сторожевых вышках и возле КПП. Свободные вечера они всегда проводили вместе — или сидели то в одной то в другой комнате и пили чай под бесконечные разговоры и чтение вслух, или торчали перед телевизором в общей комнате отдыха, комментируя выпуски новостей или проходные фильмы и сериалы, или альфа с бетой шутя на пальцах скидывались, кому сегодня спать с Салли, после чего, как правило, оставался тот, кто первый успевал подлизаться и урвать поцелуй. Раза три-четыре ходили в гости в общежитие омег, где их всегда встречали с распростёртыми объятиями. Во второй визит выяснилось, что сразу несколько омег оказались "заняты", и неразлучной троице пришлось срочно переквалифицироваться в нянек. Посидев с кучей детей от двух до пяти лет Дон заявил, что погодит с семьёй, Салли только пожал плечами и сказал, что всего лишь детей было слишком много за раз, а Дензел сказал, что ему всё равно, сколько детей у него родится — любить будет всех одинаково. Он и в самом деле любил возиться с малышнёй — это напоминало ему про сводного брата Гарри, с которым он сидел почти четыре часа, пока Армин бегал в какую-то контору за справкой и застрял в очереди. Несмотря на то, что с полуторагодовалым младенцем было много хлопот — он так и норовил что-то стащить, уронить, застрять или засунуть в рот — альфа не пожалел о потраченном времени. На днях пришло новое письмо, в котором отчим радостно сообщал, что нашёл наконец приличную работу, а Гарри пристроил в хороший детский сад. Дензел поделился новостью с друзьями и был счастлив, когда Салли искренне порадовался вместе с ним. Дон в своей обычной манере поворчал, что пора бы ему на свою семью начать копить, а не отсылать пол-зарплаты Деймос знает кому, однако Дензел видел, что и он был рад за друга.

В общем, жизнь налаживалась, ожидаемых провокаций пока не было, и, если бы не скорая течка Салли, Дензел был бы абсолютно счастлив. Мрачное пророчество Дерка вспоминалось всё чаще и мешало нормально спать.

— А если я всё-таки сорвусь? Я же альфа! Что тогда будет с Салли? Если он забеременеет, то его уволят, а потом перехватят где-нибудь по пути домой! — продолжал дёргаться Дензел. — Да и как я потом его родителям в глаза смотреть буду?!!

— Каким именно? — не преминул уточнить Дон.

— И тем и другим! А кое-кто меня, наверно, просто убьёт!.. и будет прав.

— Я же сказал — всё будет хорошо. — Дон уже не знал, как его успокоить. На них начали коситься. — Я буду с вами и прослежу, чтобы всё прошло нормально.

— А если мне вдруг взбредёт в голову его пометить? Салли же этого сейчас не хочет!

— Я тебя удержу. Я не раз видел, во что вы превращаетесь, учуяв течных омег, и...

— Да ни ... ты не знаешь!!! — не выдержал Дензел и, резко развернувшись, ушёл в раздевалку.

Другие штурмовики довольно заухмылялись. Они тоже ждали течки Салли, надеясь, что это рассорит странную троицу и даст шанс провести перевыборы либо столковаться с тем, кто останется хозяином. Даже пошли первые ставки на исход дела.

Дон удивился. Он редко видел, чтобы Дензел так злился — до волны всплеска альфьей силы и нецензурной брани — и обречённая злость на самого себя в голосе друга вызывала кучу вопросов. Да, их альфа очень трепетно относится к омегам, особенно после договора с Салли, и с другими общается по-дружески... Неужели это последствия его первого спаривания с омегой, про которое он рассказал Салли, а сам Салли под большим секретом уже Дону? Бета решительно поспешил за другом и застал его сидящим на скамейке с крайне убитым видом.

— Так, давай, колись. Не заставляй меня клещами из тебя вытаскивать! Если не скажешь сам, то я Салли натравлю...

— Нет, не надо. Если Салли узнает...

— Да что случилось-то? Тот случай с омежкой был не последним?

— Откуда ты про омежку знаешь? — резко вскинул голову Дензел.

— Ты только не злись. — Дон опустился рядом с ним. — Мне Салли рассказал. Обронил словцо ненароком, когда мы дух переводили, а я его раскрутил на по-подробнее.

— Ты можешь, — проворчал штурмовик.

— Так в чём дело?

— Я... это я убил моего папу-омегу.

— Что? — Дон подумал, что ослышался. Дензел, конечно, говорил, что его папа умер...

— Что слышал. Я виноват в его смерти.

— Как это? — Дон заметил, что в раздевалку начинают заходить другие бойцы, и шепнул: — Так, давай быстро переодеваться и пошли на улицу. Не хватало ещё лишних ушей.

Дензел молча кивнул и начал отстёгивать наколенники.

Выйдя на улицу, парни поёжились. Было уже довольно холодно, но в тренировочном ангаре это не чувствовалось из-за активной беготни. Почти стемнело, и включили фонари.

— Давай, быстро рассказывай, я что-нибудь скажу в утешение, и помчимся к Салли на чай, пока не околели совсем, — потребовал Дон, поддёргивая воротник куртки, пряча руки в карманах и поглядывая на небо, которое снова заволакивали тучи. Осень всё активнее рвалась к концу, и оставшиеся после ливней лужи начал на рассвете подёргивать первый хрупкий ледок. — Или опять щас мямлить начнёшь?

— Не начну. Я это уже перерос — спасибо Салли. — Дензел прислонился спиной к стене ангара. — В общем, тут такое... — Помедлил и не повышая голоса начал говорить: — Мой папа Люциус родил меня в семнадцать лет. Я не знаю, где отец его нашёл. Выбирал самого тихого и послушного, наверно. Короче, я созревать начал рано, ты уже знаешь. — Дон кивнул. — Всё началось с того самого вечера. После того, как я впервые спарился с течным омегой, я всё чаще начал замечать, как пахнет мой папа. Когда мне было четырнадцать, ему был всего тридцать один год. Молодой ещё совсем... Меня это возбуждало. Я буквально с ума сходил, стоило приблизиться его очередной течке. И я испугался этого. Я стал шарахаться от него. Папа огорчался, и каждый раз после течки старался проводить со мной больше времени, утешая и говоря, что совсем не сердится. Что я смогу научиться себя сдерживать. Даже что-то получалось. Но однажды я приехал домой на выходные... папа как раз дома был... один... и у него была течка. Я унюхал это ещё с порога, и у меня аж в глазах потемнело.

— Ты... изнасиловал собственного родителя? — Дон понял, что дело нешуточное.

— Нет, до этого не дошло, но получилось ещё хуже. Я не помню, как бросился на кухню, когда он меня позвал. Помню только, как схватил его, вжал в стену спиной... Я уже был выше него на голову... И увидел испуг в его глазах. До сих пор помню этот взгляд. — Дензел зажмурился от нахлынувшей боли. — Страх и... боль. Он понял, что со мной происходит, но не стал вырываться. Он сказал, что я уже совсем большой стал, и если мне так сильно надо... Он ещё что-то сказать хотел, но я испугался... как тогда... и оттолкнул его. Не рассчитал силы. Папа ударился затылком об угол стола и упал. И больше не шевелился. Только на полу начала расплываться кровь. Я смотрел на это... а потом ноги подкосились, и я шлёпнулся на пол. Я просидел рядом с ним мёртвым не один час, пока отец с работы не пришёл, а потом сам кровь с пола отмывал. Я понимал, что надо бежать к соседям, звать на помощь, но не мог пошевелиться. Как столбняком поразило. Мне за это ничего не было... оформили как несчастный случай — оступился, ударился... Но мне было очень плохо. Очень долго. Я так любил папу... и я же его убил.

По побелевшей щеке скатилась слеза, но альфа не собирался по-детски биться в рыданиях. Он уже был не тот, что раньше.

— Боги... Денз... Даже не знаю, что сказать. Это же кошмар какой-то! — Дон даже про холод забыл. — До меня доходили слухи, что в некоторых семьях подростки-альфы насилуют своих родителей-омег, если они ещё достаточно молоды, но это... Понятно теперь, почему ты вырос таким дёрганным. И почему ты боишься себя. При твоём мягкосердечии буйство гормонов с феромонами — это же ад кромешный!

— Почему я не могу себя контролировать так, как ты? — с тоской тихо воскликнул Дензел, запрокидывая голову. — Почему мы, альфы, такие бешеные? За что нам это? Неужели современная медицина не способна создать лекарство от этой одержимости? Мы же уже давно в небе летаем, недавно спутники запускать стали, под водой плаваем, компьютеры придумали. Неужели так трудно создать эти долбаные блокаторы, про которые Алекс Салли говорил? Насколько бы проще стало жить! Да я готов глотать эти таблетки пачками, если надо будет!

— Не надо глотать пачками, — покачал головой Дон. — И твой папа, как мне кажется, был прав. Я тут на днях поговорил с Сирилом, когда помогал ему коробки с консервами на кухню перетаскивать... Ты не так уж и зверел, когда одалживал его во время течки. Да, помял малость, посадил несколько синяков, но ведь потом извинился, когда всё схлынуло. А ведь другие вели себя ещё хуже! И Сирил на тебя совсем не сердится, а то бы не позволял возиться со своими близняшками. И папу ты всё-таки не тронул. Значит, можешь себя контролировать до определённого момента. Надо только понять, как именно и до какой степени.

— Как?

— Вот через недельку и выясним. Знаю, рискованно, но делать нечего. Положись на меня, а я не подведу.

— Ладно. — Дензел шмыгнул носом и утёрся рукавом. — Ты... только Салли про это не рассказывай.

— Не расскажу. Ты это сделаешь сам. Я уверен, что хуже от этого Салли к тебе относиться не будет. Даже можешь у него на всю ночь остаться — я не обижусь.

— Привет. — Едва Салли открыл дверь, Дон привлёк его к себе и крепко поцеловал, вдыхая заметно усилившийся запах, от которого мурашки поползли по телу. — Скучал по мне?

— Если скажу, что нет, ты сильно обидишься? — улыбнулся омега. Дон говорил это каждый раз, как заходил к нему.

— Только если причина была недостаточно уважительной.

Дензел всё ещё крепко спал на постели Салли, обхватив руками подушку. Дон посмотрел на него — совершенно голого, едва прикрытого одеялом — и спросил:

— Ну, как он? Рассказал?

— Рассказал, — вздохнул Салли, перестав улыбаться, и повернулся к электрической плитке — ставить чайник. — И я полностью согласен — это сущий кошмар.

— До меня и раньше подобные слухи доходили, но я с трудом верил, что это настолько распространено. А тут... Секс у вас был?

— Был, но только после того, как он битых полчаса передо мной винился. Я ему раз сто, наверно, сказал, что ни в чём его не виню, что это просто стечение обстоятельств... Бедный наш альфа. Как же он жил с этим всё это время?

— Так и жил. Сам ведь его видел... Кстати, какие-то планы у тебя есть? Сегодня же выходной. — Дон плюхнулся на стул.

— Никаких, но мне тут скинули пару заказов на программы — откорректировать надо, так что засяду после обеда.

Дон заметил на столе пачку каких-то бумаг.

— А с защитой для "Платта" ты уже закончил?

— Да, почти. Сперва надо обкатать основную программу, а потом уже устанавливать дополнительные пакеты. Мы с Корсой уже выстроили план тестирования.

— Вижу, что ты с коллегами дружить начал? — съехидничал бета.

— Не дружу, но работаем нормально. А Деннис среди них самый нормальный — капитан о нём очень тепло отзывается. Оказывается, он когда-то с его старшим братом Арнольдом в одном отряде служил под командованием полковника Бейли.

— А для себя лазейку оставить не догадался? Ведь если ты намерен идти к подпольщикам, то стоит подстраховаться...

— Неизвестно ещё, есть ли у них достаточно серьёзная техника, чтобы взламывать такие мощные машины, — покачал головой Салли. — Лазейку, конечно, оставил, но вот пригодится ли...

Дензел завозился во сне, что-то бормоча. Его лицо с отпечатком складки наволочки на щеке исказилось. Салли с состраданием посмотрел на него и поправил одеяло, укутав своего альфу как следует. Дон наблюдал за этим процессом очень внимательно.

— Всю ночь так?

— Ага, я несколько раз просыпался. А что?

Дон поджал губы, переводя взгляд с одного друга на другого.

— Салли... А с кем тебе лучше — со мной или с ним? — вдруг спросил он.

— С чего вдруг такой вопрос? — удивился омега.

— Мне кажется, что ты к нему как-то по-особенному относишься.

— А ты ревнуешь? — усмехнулся Салли.

— Ревную, — прямо ответил бета. — Разве не заметно?

— По тебе не всегда сразу скажешь, когда ты шутишь, а когда говоришь серьёзно.

— Как раз сейчас я говорю серьёзно.

— Зря, — пожал плечами Салли. — Вы для меня одинаковые. Просто вы разные люди. С Дензелом надо иначе, чем с тобой. Ты же видишь, каким он стал после нашего договора.

— Да, договор пошёл ему на пользу, я не спорю. Он уже не мямлит через слово, держится вполне уверено, почти ничего не сшибает, и это целиком твоя заслуга. Но мне всё труднее молчать, когда выпадает его черёд спать с тобой. Меня так и подмывает вломиться к вам через окно и испортить ему всю малину.

— Влюбился что ли?

— Может, и влюбился, — с максимально безразличным видом ответил Дон. — Но я тут вчера подумал... Когда твой поиск закончится, даже если вдруг повстанцы победят при этом, тебе придётся возвращаться к нормальной жизни. Ты, возможно, захочешь семью, детей... Ты бы согласился родить ребёнка от одного из нас?

— Я как-то ещё не думал об этом.

— А если подумать? Кого из нас ты бы выбрал себе в мужья?

Салли вздохнул, скрестив руки на груди и прислоняясь спиной к столу.

— Ты опять?

— Ага. Моё предложение всё ещё в силе.

— Посмотрим, что будет дальше, — ушёл от ответа Салли. — Дензел мне тоже предложил свою кандидатуру в качестве отца моих детей.

— Серьёзно? И когда?

— Когда мы скрепили договор.

Дон мысленно поморщился.

— А в постельном плане он тебе как?

— Говорю же — вы разные настолько, что сравнивать бесполезно. С тобой весело, ты умеешь зажечь, а Дензел предпочитает разгоняться не спеша. Ты сразу кидаешься в атаку, как только чувствуешь, что я начинаю заводиться, а он предпочитает помиловаться лишние пять-десять минут, и я расслабляюсь по максимуму. Вы разные. И мне одинаково хорошо с вами обоими. Если даже мне ультиматум выставят, то я не смогу выбрать.

— А если во время твоей течки он сделает что-то непоправимое, ты не станешь хуже к нему относиться?

— Конечно, нет. Я всё прекрасно понимаю. Дензел, конечно, постарается сдержаться, но инстинкты и гормоны на альф действуют не хуже кувалды. Тут трудно сдержаться, и я не собираюсь потом злиться, что бы не случилось.

— Даже если он ненароком тебя пометит или, не приведи Иво, ребёнка сделает?

— Даже тогда, — уверенно кивнул омега. — Он так сильно из-за этого переживает... Я просто не смогу на него сердиться.

Салли услышал возню на кровати, обернулся и увидел, что проснувшийся лохматый альфа смотрит на него с приоткрытым ртом.

— Это... правда?.. — прохрипел он, вставая.

— Правда. — Салли сел рядом с ним и пригладил встопорщенные светлые волосы. На днях парню выставили ультиматум — или он стрижётся или срежут оклад, и Дензел, скрипя зубами, пошёл в парикахерскую — сдаваться. Кое-как удалось отвоевать большую часть шевелюры, однако из-под шлема больше ни единого кончика не выбивалось. — Хотелось бы, конечно, чтобы ничего такого не было, но если что — я не буду злиться, обещаю. Кстати, с добрым утром. Что на завтрак готовить?

— Салли, а всё-таки, кого бы из нас ты выбрал? — Дон подцепил кусок жареной картошки со сковородки и сунул в рот.

— Смени пластинку. Надоело уже.

— Не сменю. Мне хочется об этом поговорить.

— В самом деле, — поддержал Салли Дензел. — Обязательно обсуждать это сейчас?

Они ели втроём с одной сковородки, закусывая хрустящими маринованными огурчиками из банки и бутербродами с колбасой. Дензел исправно вносил свой вклад в пищевой бюджет их троицы, оставляя себе на общие расходы куда меньше обычного, и бета в очередной раз понял, что его шансы снизились ещё на один пункт. Почти каждый день его влюблённый по уши приятель придумывал что-нибудь, чтобы порадовать общего омегу, и немало в этом преуспевал!

— А разве тебе не интересно?

— Мне без разницы, чьим мужем будет Салли. — Дон мысленно фыркнул — не поверил ни единому слову. Наверняка говорит это, чтобы не спалиться перед их омежкой раньше времени. — Если он выберет тебя или меня, то буду только рад. Салли мне очень нравится, и я бы хотел себе такого же замечательного мужа. В любом случае, решать должен он, а не мы. Ему же детей вынашивать и рожать, а не нам.

— Согласен, но всё же?

— Если честно, то мне страшновато заводить детей при нынешней Системе, — признался омега. — После Алекса и других омег с базы... и того, что Дензел про отчима рассказывал...

— Но ведь ты любишь детей. Неужели уже не хочешь маленького? Тебе же вот-вот двадцать три стукнет. С такими страхами рискуешь вообще остаться бездетным. Вон наши друзья-омеги уже нянчатся вовсю, и Система им не мешает любить своих детей. Хорошие незамороченые ребятишки растут.

— Да, я люблю сидеть с малышами из корпуса обслуги. Я их очень люблю. Но именно поэтому и не хочу спешить, чтобы найти себе надёжную пару — одного и на всю жизнь. И неважно — долгую или короткую. Как у моих приёмных родителей или родных.

Дон невольно улыбнулся. Всё, как говорил Адриан! Умный наставник ему тогда попался, даром что омега!

— А мы чем плохи? Зачем искать кого-то на стороне, если под рукой уже есть два проверенных кадра?

— Ничем не плохи. Вы мне, конечно, нравитесь, и даже очень. Вы — мои самые близкие друзья, и мне нравится спать с вами. Вы действительно идеальные кандидаты, но о семье мне сейчас думать некогда.

— А если рассуждать логически?

— Если рассуждать логически, то ты подходишь больше. — Дензел начал жевать медленнее. — Беты вообще, согласно статистике, являются наиболее подходящими партнёрами для омег. Вы более сдержанные, прагматичные и расчётливые по сравнению с альфами, но ведь и среди альф иногда встречаются достойные исключения. Например, мой отец Гиллиан. Папа Риан писал, что он очень хороший и благородный человек. — Дензел слегка успокоился и взял себе ещё один бутерброд. — Полковник Бейли, муж Алекса, наш Дензел, в конце концов. Им нынешняя Система и старые традиции мозги не проели до полного безразличия и цинизма. Жаль только, что они такая редкость.

— Почему ты так думаешь?

— Об этом говорят показатели статистики разводов, которые в последние годы только растут. По последним официальным данным, разводы в браках альфа-омега увеличились до сорока процентов. В отношении пар бета-омега показатели остаются стабильными — колебания составляют всего несколько процентов. Хотя, как писали в журнале "Цвет жизни" в прошлом году, некоторые представители волонтёрских омежьих организаций заявляют, что некоторые данные завышены искусственно.

— И чем они это мотивируют?

— Что очень часто пары вполне благополучно живут без регистрации в ЗАГСе и потому не подпадают под статистические данные по бракосочетаниям и разводам. Может, официальная статистика действительно врёт — она же не учитывает и записи в церковных книгах.

— Так ведь венчание в церкви всё больше носит чисто ритуальный характер.

— И всё же для нашего брата освящённый Церковью брак имеет даже большее значение, чем гражданская регистрация.

— А с чего ты вдруг взялся смотреть статистику по бракам?

— Потому что детей при таких разводах у омег часто отбирают. Либо они по какой-то причине впадают в немилость, и их просто вышвыривают на улицу. Ты вспомни, что Дензел про своего отчима рассказывал! Только потому, что Армин родил "совёнка", ему тут же показали на дверь. Вместе с ребёнком. Хорошо, что он нашёл в себе силы не отдать Гарри в приют и крутится, как может. А если ребёнка оставляют с отцом, то бывает ещё хуже. Основным оправданием служит то, что папы-омеги не способны обеспечить детей. А о том, что им, как правило, детей заделывают, не давая получить полноценное профессиональное образование и чиновники на пособие жлобятся, стыдливо умалчивают. А какой это удар для отцов-омег — не мне вам рассказывать. А сколько раз потом выяснялось, что такие горе-отцы пускали воспитание детей на самотёк?! Ты помнишь Кайла-альфу из параллельного?

— Это рыжий такой? — нахмурился Дон. — Ты ему ещё по яйцам заехал после последнего выпускного экзамена.

— Он самый. Его родители развелись, когда мы в пятом классе учились. Ты знаешь, что его папе-омеге вообще запретили видеться с сыном? А всё потому, что он якобы изменил мужу. Зачем, спрашивается, ребёнку такой папа?.. — передразнил Салли их школьного клерика. Дону всегда нравилось смотреть, как Салли это делает. — А я точно знаю, что дядя Морри ни в чём не виноват — его попросту изнасиловали.

— Видел, что ли?

— Ага. Я тогда сбежал с уроков после того, как с преподом поцапался...

— Это когда ты его дебилом назвал, когда он не ту дату велел записывать?

— Ага. — Дензел только головой покачал. — В общем, свинтил я тогда и случайно всё увидел. Когда я в последний раз ездил домой к родителям, то папа Лексус мне сказал, что Кайл после выпускного присел на наркоту, а потом и вовсе загнулся в какой-то пивнухе от суррогата. Папа Лексус мне сказал, что дядя Морри всё же смог с Кайлом поговорить, а потом он сам случайно подслушал, что это было подстроено, поскольку его отцу муж надоел, и тот заплатил какому-то мимоезжему, чтобы иметь веский довод в свою пользу в вопросе опеки над сыном — комиссии два попа сидели. В общем, живя с отцом Кайл и стал такой гадиной — раньше-то он не был ею настолько. А всё потому, что отец-альфа им практически не занимался, пустив воспитание сына на самотёк. А сколько их таких, да ещё в больших городах? А омежки? Как только они созревать начинают, то при первой же возможности сбегают из дома — найти надёжное место, чтобы переломаться в безопасности и не залететь от собственных отцов. Без родительской поддержки и они тоже попадают под чужое влияние, а там... Вот чем это нередко заканчивается. Дети отбиваются от рук из-за недостатка внимания, всё больше болтаются по улицам. Отсюда и довольно высокий уровень подростковой преступности, ранние беременности, алкоголизм и наркомания, падение культурного уровня молодёжи, перекосы в воспитании, которые только усугубляют положение... Несчастным родителям тоже тяжко приходится. Если они ещё достаточно молоды, то у них есть шанс найти новых мужей и попытаться жить сначала. А если им переваливает за тридцать пять, то они практически обречены прозябать в одиночестве. Отсюда и алкоголизм, и депрессии, и самоубийства и новые дети, которым трудно вырваться в нормальную жизнь. И с каждым поколением таких всё больше. Система начинает гнить.

— Салли... — побледнел Дензел.

— Я не хочу, чтобы мои дети росли и воспитывались в этой Системе. Даже если я буду прикладывать максимум усилий, чтобы они выросли достойными людьми, то они не смогут не видеть, что творится вокруг, и кто знает, чего себе напридумывают, поддавшись уличной "романтике". Контраст между домом и улицей приводит к совершенно непредсказуемому результату, а держать их на привязи — не самый лучший вариант. По себе знаю.

— И какой выход ты видишь?

— Надо менять саму систему обучения и воспитания, а её менять не собираются. Точно так же, как раз за разом заворачивают исследования фармацевтов по разработке подавителей для альф и блокаторов для омег, заворачивают и предложения по изменению педагогики в школах. Особенно не везёт в этом плане выпускникам детдомов, которые учатся отдельно — в школах при приютах. Если они от природы не отличаются любознательностью или не получают достаточного стимула в виде зачисления в обычную школу, то их образовательный уровень остаётся крайне низким. А жить хочется всем. Особенно хорошо жить. Вот вам и новые кадры для криминала.

— Ты как будто готовишь агитационные речи для подполья, — хмыкнул Дон.

— Это не агитация. Это факты, от которых всё труднее отмахиваться. Я уверен, что подполье тоже изучает всё это. Если они так твёрдо намерены сломать старую систему, то должны предложить что-то реальное и достаточно рациональное взамен, иначе начнётся беспредел. И тогда нам всем точно крантец.

— Значит, ты твёрдо намерен уйти к ним?

— Да. Но сперва надо подготовиться. И никакой семьи если не до полной победы, то хотя бы в ближайшем будущем.

— Странно, что твоим родителям это не помешало зачать тебя.

— И чем всё закончилось? — Салли поднял голову и посмотрел на друга-бету. В голубых глазах застыл лёд. — Да, я родился, но папа был вынужден расстаться со мной. И это было для него не просто тяжело — безумно тяжело. Это было видно по его письму и тому, что рассказывал папа Лексус. Я не хочу так же.

Запищал будильник. Салли открыл глаза и вяло потянулся к кнопке, после чего натянул на голову одеяло. Вставать совершенно не хотелось. Накануне он сидел на работе допоздна — отлаживал основную программу защиты для "Платта" после установки вместе с Деннисом, из-за чего друзьям пришлось долго ждать его на вахте, чтобы под конвоем проводить до комнаты. В последние несколько дней альфа и бета старались не спускать глаз со своего омеги, опасаясь, что его неуклонно усиливающийся запах всё же спровоцирует кого-нибудь. На компьютерщика всё активнее зарились, вынуждая нервничать и его самого, вздрагивая всякий раз, как к нему кто-то приближался. Беты из техотдела пока вели себя прилично, но вот майор Роллс и охранники уже вызывали беспокойство.

До течки оставалась пара дней, и Салли готовился к ней, как мог. Заранее запасся не требующими особого хранения продуктами, переложил поближе коробочку с таблетками-энергетиками, чтобы взбодриться после послеобеденных вспышек и вернуться к работе, которую оставалось доделать на бумаге, а так же как-то вставать по утрам после бешеных вечеров. В последние недели его жизнь претерпела серьёзные изменения, насытившись регулярным сексом, и это должно было подхлестнуть гормональную бурю во время течки, из-за чего та будет протекать сильнее и интенсивнее привычного. Об этом рассказывал ещё дядя Лир, объясняя перепуганному первой вспышкой "совёнку" все нюансы созревания. Таблетки-энергетики с солидным запасом Салли купил ещё перед приездом на базу, не зная, что его ждёт. Таблетки были новинкой, создавались на основе армейских стимуляторов, стоили пока недорого — производители изучали спрос — и омега закупился как следует.

После долгих обсуждений друзья выработали примерный план действий на все четыре дня. Дензел с каждым днём дёргался всё больше, и вчера вечером, придя с работы, Салли снова убедил его посидеть с ним подольше, чтобы привыкнуть к усилившемуся запаху и потренироваться перед настоящим испытанием. Это была идея Дона, и пока она работала. Правда, от случки это не уберегало — парень с каждым днём пах всё притягательнее, и омега тоже не мог устоять — они с альфой на сон грядущий неплохо покувыркались, после чего сонный Салли быстренько ополоснулся в душе и отвалился на боковую.

Салли повалялся ещё немного, посмотрел на будильник и решил, что вставать всё-таки надо, хотя тело переполняла вялость. Вчера что ли "перетрудился" со своим альфой? Дензел был особенно активным и нежным! Салли от одного только воспоминания начал возбуждаться. Если бы не необходимость идти на работу, то он бы прямо сейчас помчался к ребятам, чтобы повторить вчерашнее! Сделав над собой мощное усилие, омега всё-таки сел, потянулся, откинул одеяло в сторону, спустил босые ноги на пол и, прихватив всё необходимое, зевая, побрёл в душевую.

В душевой он наткнулся на Дензела, который тоже встал пораньше. Альфа уже ополоснулся и теперь брился возле умывальников.

— С добрым утром... — поприветствовал он Салли с нервной улыбкой и едва не порезался бритвой — рука дрогнула. По тому, как раздуваются его ноздри и подёргиваются лицевые мышцы, было ясно, что запах снова резко прибавил мощности и повысил содержание феромонов. Это началось позавчера и вызвало недоумение у всех. Дона такая скорость раскачки особенно беспокоила, но они решили, что это, скорее всего, из-за перемен в личной жизни омеги. Скоро это всё достигнет максимума. Пора идти в канцелярию и заполнять форму на отгул, и если руководство отдела, выполняя приказ сверху, отгула не даст, то придётся как-то выкручиваться. Хоть к капитану Фросту иди на поклон, чтоб вступился сам полковник!

— Бодрое, — всё так же вяло помахал ему Салли. — Денз, ты мне спину не потрёшь? А то что-то выворачиваться лень...

— Конечно...

Чувствовать ощутимое напряжение было неприятно обоим, однако парни крепились. Нужно только потерпеть, а там снова можно будет расслабиться почти на три луны.

Подставляя спину под размеренные движения мочала и наслаждаясь ароматом своего любовника, Салли начал плыть от приятной расслабленности, чувствуя, как в самом низу живота и в паху... Страшная догадка пронзила его резко и была подобна разверзшейся пропасти. Трясущейся ладонью омега провёл по своей груди, едва её касаясь, и выругался. Соски стали быстро твердеть, хотя Салли их не задевал, по всему телу пробежала знакомая дрожь, а член начал крепнуть, усугубляя утреннюю эрекцию, которая становилась всё более выраженной. Салли уже приноровился справляться с ней сам, но признаваться друзьям пока стеснялся. Семени тоже становилось больше с каждым разом, что изрядно настораживало. Да что с ним происходит? Не превращается же он в "ненормала"! Он же уже полностью созрел! Не потому ли он становится таким ненасытным? Ведь со дня заключения тройственного догоора и до самой течки...

— Салли? Что случилось? — встревожился Дензел, заметив, что с любимым творится неладное.

— Ты... ты только не волнуйся, — дрожащим голосом ответил Салли, — но, кажется... скоро начнётся.

— Что? — тупо спросил альфа, роняя мочало на мокрый пол.

— Течка. Пошли первые симптомы. Вечером будет первая вспышка.

Дензел резко побледнел и отшатнулся, в немом ужасе прикрывая рот. Тут в душевую, насвистывая, вошёл их бета и замер, увидев ошарашенных друзей.

— Ребята, вы чего?

— Первые симптомы пошли. Предтечка, — произнёс Салли, стыдливо сжимаясь и унимая нахлынувшее желание — запах Дона тоже вскружил голову. — Течка наступила на два дня раньше. Наверно, всё-таки из-за того, что мы регулярно трахаемся. У меня же раньше не было регулярного секса.

— И? — Бета остолбенел.

— Я уже чувствую отсутствие аппетита, завтракать придётся через силу. К обеду буду чувствовать себя как варёный, а вечером... где-то после шести... если я не ошибся с подсчётами... будет первая вспышка.

— О, Иво! Если узнают наверху, то...

— То что? — нервно зыркнул на него Дензел.

— То Салли влепят выговор за халатность. Ведь оформление отгулов на время течки привязано к циклу, указанному в больничной карте. Положено заполнять форму за два дня, Салли должен был идти сегодня, а тут... Согласно правилам, если есть вероятность сдвига цикла, то омега обязан сообщать об этом заранее. А мы с вами так заигрались, что даже я об этом забыл!!!

— Да чтоб вас всех!..

На несколько минут в душевой повисла мёртвая тишина. Первым опомнился Дон.

— Так, всем без паники. Денз, успокойся, у нас ещё много времени в запасе! Ничего страшного пока не происходит.

— Но ведь мы вчера вечером... без предохранения... — пролепетал альфа, бледнея ещё сильнее.

— Ничего страшного. Вот если бы тебе сейчас хорошенько приспичило, то тогда риск был бы реальный. Вот потому-то нам и не дают на лекциях по репродукции всех нюансов — чтоб мозги полностью отключались, когда захочется вдуть первому попавшемуся омеге. Когда идут первые симптомы — так называемая предтечка — то это означает, что организм омеги завершает приготовления к возможному зачатию, о чём и говорит повышение концентрации испускаемых феромонов. Гормональная перестройка ускоряет темпы, происходит накопление гормонов перед спариванием, завершается созревание яйцеклетки, которая должна быть оплодотворена, и созревание завершится к моменту начала вспышки. Недозрелая яйцеклетка неспособна к оплодотворению, пока процесс не завершится полностью, а жизнеспособность наших сперматозоидов составляет около суток, и с каждым часом после выброса их скорость и жизненный резерв уменьшаются. Потому-то оплодотворение и происходит непосредственно во время течки, когда естественная микрофлора прямой кишки омег становится менее агрессивна по отношению к сперматозоидам, а сцепка предотвращает вытекание семени и даёт сперматозоидам время проникнуть сквозь маточное отверстие. Бывает и такое, что сперма попадает непосредственно в саму матку, когда прямая кишка ею буквально переполнена, что увеличивает вероятность зачатия уже после первой вспышки. — Дензел перевёл растерянный взгляд на Салли, и тот кивком подтвердил сказанное. — Созревшая клетка достигнет матки не сразу — ей ещё нужно пройти по яйцеводу, а это процесс небыстрый и занимает от трёх до пяти часов, после чего клетка закрепляется на стенке. В течении всей течки клетка сохраняет способность к оплодотворению, и если оно не происходит, то стенки матки отторгают её, клетка умирает и вымывается вместе с верхним слоем слизистой во время очистки, так что после течки Салли лучше пару-тройку дней не трогать, пока организм не вернётся в норму.

— А если клетка будет оплодотворена до конца течки?

— Уменьшается выработка стимулирующих гормонов, вспышки укорачиваются и переносятся легче. Очистки, естественно, не будет. Этот нюанс, кстати, часто пугает изнасилованных, когда очистка приходит с опозданием. Можешь себе представить, что они в этот момент чувствуют?!

Бедный альфа, уже вообразивший себя отцом и представивший не только вожделенного малыша, но и возможные проблемы, прилагающиеся к внеплановой беременности, выдохнул с облегчением и привалился плечом к стене. Сын-то может и подождать, а вот недруги...

— Хвала первопредкам...

— Наконец-то. Ты лучше потом зайди к Оливье и попроси почитать что-нибудь по теме, чтобы не дёргаться каждый раз. Я так и сделал, когда начал присматривать за Салли во время дневных вспышек, ещё в школе. Так, давайте закругляйтесь и идём завтракать. Салли, знаю, ты есть не хочешь, но надо. В обед я к тебе зайду и прослежу, чтобы ты хоть что-нибудь съел — вечером силы тебе понадобятся, а то ты утром просто не встанешь. И надо будет предупредить кого-то из командования, что ты можешь не выйти на работу завтра. Как и мы.

— Лучше к капитану Фросту. — Салли кое-как справился с собой и встал под душ, повернувшись к своим любовникам спиной. Как бы понезаметнее сбросить напряжение, пока ребята не заметили? — Он сам омега, поймёт.

— Хорошо. Домывайся. Денз, проводишь его прямо до рабочего кресла. Скоро запах Салли ненадолго ослабнет, зато к началу вспышки снова начнёт усиливаться. Начинай настраиваться на то, что спать этой ночью придётся мало.

Дензел молча кивнул, собираясь с духом. То, чего он так опасался, приближалось. Сможет ли их бета справиться со своей задачей или всё же случится непоправимое? Так не хочется с ним драться, а потом жалеть о содеянном... Долбаные инстинкты!!!

За завтраком Салли действительно еле ел, буквально впихивая в себя по кусочку. Перебои с аппетитом перед течкой и во время неё были достаточно нормальным явлением у многих омег — у Люциуса, папы Дензела, это бывало постоянно, как и у папы Дона Андре — и всё же видеть это было больно.

Проводив Салли прямо до рабочего места — Гилл, уже отлежавшийся после течки и вышедший на работу полторы недели назад, понимающе кивнул, здороваясь — Дензел окинул долгим пристальным взглядом весь зал, чувствуя, как внутри начала нарастать злость. Программисты тут же отвернулись, сделав вид, что очень заняты работой, Сэллинджер уткнулся в свои кроссворды, раз за разом обводя одно и то же слово, в окне кабинета майора мелькнул силуэт... Всё ясно. Остаться хочется, но нельзя.

— Ну... ни пуха... — Дензел крепко, но бережно обнял своего омежку, чувствуя, как тот начинает дрожать — чувствительность кожных рецепторов тоже усиливалась — но не подбодрить его альфа не мог.

— Всё будет хорошо, — тихо сказал Салли, вцепившись в его рукав. От запаха альфы снова начала кружиться голова, его хотелось до зубовного скрежета, но сейчас были заботы поважнее. Вечером отведёт душу. Надо только подождать. — Дон будет с нами. Он бета, он голову не потеряет... а я сегодня уйду пораньше и буду вас ждать.

— Когда придёшь к себе — запрись как следует.

— Обязательно. Дензел...

— Что?

Салли с полубезумным отчаянием смотрел в его встревоженные глаза. Омега едва не плакал.

— Только не надо меня метить. Я не хочу... сейчас.

— Постараюсь, — пообещал альфа, уже зная, что метка для Салли является признаком согласия на замужество и детей. — Надеюсь, что Дон прав, и я смогу сдержаться.

Салли все меньше походил на того, кого Дензел впервые увидел возле комендантской — омегу начал бередить страх. Особенно это было видно по рукам — ладони мелко тряслись и заметно вспотели. В школе им рассказывали, что во время течки омеги становятся очень нервными, истеричными и превращаются в натуральных шлюх, которым хочется только одного — секса без конца и края. Салли не выглядел таким, как им описывали, как и покойный папа Люциус, что было ещё одним подтверждением, что в школе альфам и бетам попросту промывают мозги, от чего потом страдают омеги. Этим несчастным оставалось только посочувствовать и обрушить громогласные проклятия на богов, что создавали первых пращуров их расы, за поразительную жестокость.

Дон быстро нашёл капитана Фроста в его кабинете и коротко изложил суть проблемы. Капитан-омега помрачнел и поднялся из-за стола, заваленного какими-то документами.

— И что вы собираетесь делать? — деловито спросил он.

— Своё дело. Я только хотел поставить вас в известность на всякий случай и попросить предупредить руководство технического отдела и наших командиров, что Салли с завтрашнего дня может не выйти на работу... и мы тоже.

— Хорошо, — кивнул омега. — Насколько я помню контракт Салли, там этот пункт предусмотрен. Как там?.. А, "вероятный сдвиг цикла в связи с постоянным пребыванием в безомежьем коллективе". Ты уже решил, что будешь делать? Ваш Дензел Саммерс — альфа. Могут быть... трудности.

— Я уже видел альф во время спаривания. Уверен, что справлюсь. Всё-таки я тоже боец и достаточно тренированный.

— Не стоит недооценивать альф, — покачал головой капитан. — Когда они охвачены одержимостью, то любую помеху могут расценить как угрозу.

— Я верю в Дензела. Сирил, которого он одалживал как раз во время течки, говорил, что в сравнении с другими Дензел относительно безвреден. Максимум помнёт слегка и пару-тройку синяков посадит. Он и раньше-то не был жестоким по отношению к вашим сородичам.

— Будем надеяться, что ты прав. Но если ты увидишь, что он пытается пометить Салли, то будь осторожен вдвойне. Когда альфа стремится пометить омегу, то попытка помешать может закончиться очень плохо. Инстинкт защитить свою законную добычу их в этот момент буквально ослепляет. Они могут напасть даже на тех, кому доверяют. Я видел подобное прежде.

— Спасибо за предупреждение, сэр.

— Удачи. Сколько у Салли обычно течка длится?

— Четыре дня.

— Тогда... сил вам и побольше времени для сна.

— Спасибо, сэр. Разрешите идти?

— Иди.

Дон отдал честь, развернулся и отправился в свой отряд.

Капитан-омега долго смотрел ему вслед в окно своего кабинета. Вошедший полковник коснулся его плеча.

— Что случилось, Мак? Кто это к тебе заходил? Я чую бету...

— Это Дон Берил, Аарон. Похоже, что у Салли течка начинается раньше времени. Берил считает, что это из-за того, что они теперь регулярно спят с ним, что и подхлестнуло гормональный фон. Ведь до нашей базы Салли не имел постоянных любовников — все прежние контакты были разделены внушительными промежутками времени. Вечером ожидается первая вспышка, и парни вовсю готовятся.

Полковник сбледнул с лица, что было особенно заметно при его смуглой коже. Тёмные глаза сощурились и встревоженно сверкнули.

— Уже?

— Да. Усилить наблюдение мы не можем — это вызовет лишние подозрения у остальных. Они же всё ещё рассчитывают подмять мальчика под себя.

— И что ты предлагаешь? — Ладонь полковника вцепилась в плечо Фроста, но тот и бровью не повёл.

— Остаётся только довериться Берилу, милый. Он бета, на редкость сообразительный парень и уже строит какие-то планы. Получится или нет — выяснится только через четыре дня. — Помолчав, капитан повернулся к мужу. — Ты уверен, что мы поступаем правильно?

— Уверен, — кивнул альфа. — Если Риан узнает, что его единственный сын пострадал, то он не простит и будет страшно мстить. А сейчас командованию подполья особенно нужна холодная голова. Сомневаюсь, что Гиллиан сможет его удержать, если Риан захочет добраться до негодяев лично. Не смог же удержать, когда по всем каналам сообщили об аресте Рейгана.

Перед обедом Дон заглянул к своему омеге и застал парня в очень плохом состоянии — Салли из последних сил сидел в кресле, пытаясь сосредоточиться на работе. Рядом с соседними столами крутился зам майора и поглядывал на него. С любопытством принюхивался и как будто чего-то ждал.

— Как ты?

— Пока жив... но, кажется, все уже поняли, что со мной. — Салли вцепился в его плечо и попытался встать.

— Ты куда?

— В туалет. Помоги, пожалуйста, а то ноги почти не держат.

— Странно... Я что-то не припомню, чтобы у тебя так было раньше, — заметил бета, подхватывая друга и замечая, как их активно подслушивает зам. — Да, бывали перебои с аппетитом, вялость по утрам, но в сортир тебя таскать мне ещё не приходилось — ты всегда доходил сам.

— Сам не знаю. — Салли еле шёл, держась за него. — В университете такого тоже не было.

— Может, в медпункт? Оливье тебя быстренько осмотрит...

— Я просто не дойду.

— Ничего, я сам тебя отнесу. Не такой уж ты и тяжёлый.

В туалете Салли пробыл почти полчаса — его кишечник избавлялся от отходов очень активно, но явно неохотно. На туалетной бумаге остались следы первой течной смазки — пока жиденькой. Моя руки, омега бросил взгляд в зеркало и поморщился — бледный, как покойник.

— Так, давай-ка в медпункт, — решительно заявил Дон и, подхватив на руки, потащил его в указанном направлении. — Ты мне уже очень не нравишься.

Лейтенант медицинской службы, увидев бледного пациента на руках у встревоженного беты, моментально подскочил, откладывая чью-то больничную карту и поправляя очки. Дон мельком глянул и понял, что это карта Салли. Ага, уже сообразили, что течка началась раньше, и позвонили медику, чтобы уточнить.

— Что с ним?

— Предтечка, но что-то уж очень крутая, — объяснил Дон, укладывая Салли на смотровой стол и разувая. — С утра всё было как обычно, но сейчас...

— А ты знаешь, как у него она проходит? — удивился Оливье, повязывая косынку, чтобы волосы не мешали во время осмотра.

— Видел, когда мы в школе учились. Но это когда было... — Дон стянул с Салли куртку и китель.

— Так, сейчас посмотрим. — Оливье поправил халат, вдвоём они уложили Салли набок, и медик-омега начал осматривать сородича. Заглянул в резко суженные зрачки, прослушал прерывистое дыхание, подсчитал пульс, ощупал низ живота — Салли задрожал — замерил температуру... — Да, не совсем типичная картина. Подержи-ка его, я возьму пробу смазки. — Ловко стянул с Салли штаны с бельём, отогнул краешек подкладки, набрал немного слабо сочащейся смазки на предметное стекло и отошёл к микроскопу. Долго всматривался. — Микрофлора в пределах нормы. Похоже, что вчера вечером он спал с одним из вас. Как часто у вас бывают случки?

— Почти каждый день, но бывают и перерывы, если дежурства совпадают. До нас у Салли почти никого не было.

— Гигиену соблюдаете?

— Ну... стараемся. — Дон слегка смутился. — Но у нас ничего такого нет, — поспешил он заверить доктора.

— Знаю и вижу. Когда была его последняя случка до вашего договора?

— Как минимум полгода назад. Ещё в университете. Он ещё проходил курс боевой подготовки перед тем, как сюда приехать...

— Партнёр был здоров? — перебил его Оливье, обрывая ненужные сейчас подробности. — Некоторые инфекции способны подолгу дремать.

— Как бык, — буркнул Дон. — Салли говорил, что каждый раз после него проверялся — на всякий случай.

— Вы пользуете только традиционный секс? Никаких предметов не применяете?

— Не применяем. Я люблю разнообразить процесс, но я не извращенец, чтобы пользоваться первыми попавшимися подручными средствами.

— Как именно разнообразить? — нахмурился Оливье.

— А при чём тут это? — занервничал бета.

— Говори. — В голосе врача прорезался металл. Штурмовик поморщился — все врачи на одну колодку!

— Ну... мы часто его стимулируем при помощи мастурбации. Салли это нравится...

— С-стим-мулируе...те? В каком смысле? — слегка растерялся медик.

— Ну... по-нашему.

— И он реагирует? — У Оливье очки на лоб полезли.

— Вполне. — Дон понял, что действительно происходит что-то необычное. — Разве что семени маловато.

— В процессе... каждой случки?

— Ну... да. Я ещё думал, что нам в школе дезу втирали... А что? Нельзя что ли?

— Снимай с него штаны, согни ноги в коленях и разведи пошире, — решительно приказал омега.

Оливье долго осматривал гениталии пациента, после чего попросил простимулировать. Дон, виновато покосившись на Салли, начавшего уже краснеть от стыда, взялся за дело. Уже через полминуты омега начал постанывать и ёрзать, цепляясь трясущимися пальцами за края смотрового стола, после чего бурно кончил. Оливье наблюдал за процессом очень внимательно. Затем бережно набрал на предметное стекло образец семени сородича и снова отошёл к микроскопу, возле которого застыл надолго. Дон, вытирая руку бумажным полотенцем, успел Рослин знает чего себе напридумывать, когда озадаченный врач выпрямился и стянул с себя очки. Вид у парня был таким, как будто он там увидел дракона.

— О, Флоренс... Не может быть!

— Что не так? — не выдержал Дон.

— Это просто невероятно! Салли же уже созрел! Откуда?.. — Оливье тряхнул головой и встал с кресла. — Помоги ему штаны надеть и снять рубашку. Я сделаю пару уколов.

— Так что с ним? — уже не на шутку испугался бета, выполняя распоряжение.

— Похоже, что очень редкий случай. — Оливье достал два тонких одноразовых шприца и начал заправлять их какими-то препаратами. — Ты заметил, что его гениталии крупнее, чем у нормальных омег?

Дон пожал плечами.

— У Салли всегда так было.

— Странно, что в карте это не отмечено. Наверно, списали на индивидуальные особенности развития — такое случается, пусть и достаточно редко... Поскольку у омег семя почти не вырабатывается, да и то, что есть, нежизнеспособно, это и стало причиной его нынешнего состояния. Это только гипотеза, ведь "ненормалов" очень мало, и современная медицина до сих пор не может объяснить их феномен. Случай, как я уже сказал, достаточно редкий и потому малоизученный, чтобы вторичное созревание началось так поздно. — Оливье протёр плечо Салли ваткой, смоченной в спирте, и сделал первый укол. Салли дёрнулся. — Ничего, терпи. Это препарат такой. Так вот, за выработку живородящего семени отвечает в том числе и гормон тестостерон, которого по какой-то причине начало вырабатываться слишком много для омеги. Это вызвало гормональный дисбаланс, который, вероятно, и вызвал настолько обострённую реакцию на наступающую течку и сдвиг цикла. Когда будете спариваться, обойдитесь без мастурбации. Сейчас это совершенно ни к чему, а вообще я бы посоветовал обойтись совсем без неё и обратиться к омеговеду за консультацией. Моя квалификация далека от нужной.

— Почему это обойтись? — возмутился Дон. — Салли нравится!

— Организм омеги — это очень тонкий механизм, — начал объяснять Оливье, водя ваткой уже под лопаткой пациента. — Поскольку наши типы весьма схожи по строению и физиологии, различия особенно важны. Некоторые гормоны, которые преобладают у альф и вас, меньше вырабатываются у нас. Это обусловлено нашей генетикой. Первичная функция зачатия у омег по неизвестной пока причине почти полностью атрофировалась, с каждым новым поколением это закреплялось и передавалось от предков к потомкам. — От нового укола Салли поморщился. — Одевайся... В процессе созревания каждого омеги устанавливается свой очень сбалансированный гормональный фон, под который и адаптируется организм в течении всей первой половины жизни до угасания репродуктивной функции. Любые изменения в этом фоне сбивают все настройки, а реакция каждого конкретного омеги может быть самой разной. Вплоть до общих сбоев в работе тела и летального исхода. Так что, как бы вам при этом хорошо не было, придётся обойтись без дополнительной стимуляции во время секса. И обязательно сходите к омеговеду — я выпишу направление и пропуск в город.

Дон скрипнул зубами и поклялся себе разобраться с этим вопросом, когда они доберутся до подполья. Может, этот омега и получил профессиональное медицинское образование, но его слова звучали как-то неубедительно. Адриану было уже под сорок, и он не производил впечатление больного или умирающего, вполне успешно мотаясь по командировкам. Он даже похвастался, что у него было два мужа — от первого он благополучно родил ребёнка сам, причём альфу, а второго ему должен был скоро родить второй супруг, который ждал дома. Почему бы Салли не начал развиваться в "ненормала", это явно не соответствует официальным теориям, иначе Оливье не отправил бы их к специалисту. Получается, что и в медицине властвует Система.

— Салли, сразу не вставай, — посоветовал Оливье, наблюдая, как Дон помогает своему любовнику одеваться. — Посиди хотя бы минут десять, пока препараты подействуют.

— А что они должны... сделать? — спросил омега, всё ещё красный от стыда. Всё-таки спалился!

— Уменьшить выработку тестостерона до оптимального уровня, чтобы тебе не пришлось лишний раз мучиться во время течки. Может, ты и не планируешь пока рожать, но со здоровьем не шутят. Если снова почувствуешь, что тебе становится хуже — приходи за новым уколом.

— Не слишком убедительно, — ворчал Дон, поддерживая Салли. Бедняга едва-едва переставлял ноги, но на него уже не наваливался. — Адриан был вполне себе здоров, постоянно мотался по командировкам, а у него вторичное созревание началось в семнадцать. Он после этого благополучно родил вполне здорового первенца... Как думаешь, среди подпольщиков есть исследователи?

— Надеюсь, что есть. — Салли остановился, чтобы перевести дыхание. — Если они собираются перестраивать существующую систему, то для предотвращения беспорядков нужна хорошая теоретическая база. А без исследований и лабораторных опытов тут не обойтись. Может, они ведут исследования и в этом направлении? Не хотелось бы думать, что то, что со мной происходит, — это всего лишь ошибка Флоренса или происки Деймоса... Знаешь, Алекс мне показывал одну старую книгу по сравнительной анатомии и сказал, что если бы омеги могли зачинать детей друг от друга, то альфы и беты вымерли бы. Но ведь зачем-то вы существуете, для чего-то нужны! Иначе вас бы просто не было.

— Мы не учёные, — вздохнул Дон, — мы в этом не разбираемся.

— А жаль. Я бы послушал, что по этому поводу говорят непризнанные учёные.

— Ладно, потом поговорим об этом, когда твоя течка закончится. Ты сейчас обратно в отдел или к себе?

— В отдел. Мне уже получше, а план работы на сегодня не выполнен. Я и так собираюсь уйти пораньше, а то Сэллинджер и Роллс вовсю косятся и облизываются.

— А беты?

— Тоже поглядывают, но про договор не забывают. Им можно довериться — они ребята нормальные. Только зам у нас скотина — на днях прижал в уголке Роланда, причём без предварительной договорённости с его хозяином.

— Может, я с тобой посижу? Придумаю что-нибудь...

— Ничего, я справлюсь. Моя работа слишком важна, чтобы прерывать на середине. Если они на меня накинутся и отвлекут, то схлопочут выговор похлеще. Потом Корсе наработки отдам, и он доделает.

— Как знаешь. Но если что — уходи сразу же, под любым предлогом. Капитану я сказал про течку, он прикроет — есть лазейка...

Проводив Салли до кресла и убедившись, что его коллеги действительно заняты работой, Дон попытался накормить Салли хотя бы бутербродами, раз из-за похода в медпункт пропустили обед, но не вышло, и он ушёл искать Дензела. Альфа нашёлся в продуктовой лавочке со вскрытой банкой пива.

— А тебе за запах не влетит потом? — усмехнулся Дон.

— Я только одну — чисто для успокоения нервов. — Дензел отхлебнул ещё. — Как там Салли? На обед вы не пришли, а новый уборщик видел, как ты его в медпункт понёс. Я помчался к Оливье, но вы уже ушли... Что с ним?

— Оливье сказал, что гормональный дисбаланс. — Дон инстинктивно понизил голос, косясь на продавца Якоба. — Якобы из-за того, что мы ему дрочим периодически, гормональная перестройка перед течкой спровоцировала какое-то развитие... В общем, наболтал кучу всего. Похоже, что наш Салли действительно начал превращаться в "ненормала". — Альфа оторопел настолько, что едва не поперхнулся последним глотком пива. — Короче, Оливье сделал два каких-то укола, сказал больше Салли не дрочить и послал к омеговеду.

— Но ведь Салли нравится... — Дензел покраснел, услышав знакомое слово.

— Знаю, я сказал то же самое. Ладно, пока обойдёмся без этого — Салли и так будет готов без дополнительной помощи. У нас другие сложности. Так, держи и постоянно носи с собой. — Дон достал из нагрудного кармана несколько пакетиков с презервативами. — НЗ. Это особо прочные — специально для тебя.

— Но у меня есть...

— Я перестраховываюсь. Течка же — процесс очень специфичный, и секс во время него — на редкость заводное занятие. Особенно для альф и омег. В том числе и в перерывах между вспышками. Вы запросто потеряете голову, и я намерен проконтролировать весь процесс от начала до конца. Обычные презервативы нередко рвутся из-за активного движения, так что наша промышленность разработала эти. К тому же под конец вы сцепитесь надолго, спермы будет много. Обычных может быть недостаточно.

— Хорошо. — Дензел запихнул пакетики в карман. — А сколько у Салли сцепка длится, ты не знаешь? В обычные дни — минут пять...

— В шестнадцать было около получаса. Я видел только один раз и сам его не трогал... И постарайся всё-таки не увлекаться. Не переломай Салли все косточки, когда будешь кончать, пока будете лежать во время сцепки. Вы же будете в полубессознательном состоянии.

— Да, я знаю...

— Вот и хорошо. Салли сегодня уйдёт с работы пораньше. Я приду к шести-семи — ориентировочно вспышка должна быть в это время — и начну готовить его для тебя. Ты приходи часам к восьми — половине девятого. К тому времени ты настроишься, а мы уже должны будем расцепиться и отдохнуть. Под дверью будут торчать соседи, но в самом начале вспышки особо бояться вторжения не стоит. Изоляция там не самая совершенная, но достаточно надёжная, да и инстинкт соперничества поможет выиграть время — пока они разберутся между собой... Потом ты меня сменишь, а я буду следить, чтобы ты его не пометил или ещё чего. Надеюсь, я прав и мы не свернём друг другу головы. Долгие вспышки длятся далеко не пару часов, так что одним разом не обойдёмся. И помни главное — Салли впервые будет переживать течку с партнёром и полным контактом — я за ним только присматривал, да и то только во время коротких. Для него это в новинку. Очень ответственный момент. Пусть он и не сможет сопротивляться инстинктам, но всё будет понимать и осознавать. Наша задача — чтобы всё прошло для него как можно спокойнее.

— А как Салли справлялся раньше?

— Про университет я его пока не спрашивал — там тоже есть изоляторы, но в школе мы обычно прогуливали, когда его настигала полуденная вспышка. Вечером он переламывался дома, стимулируя себя пальцами. Вполне самостоятельно.

— И... тебе не хотелось его в тот момент подловить? — удивился альфа.

Дон возмущённо насупился.

— Ты за кого меня принимаешь?! Я бы никогда!..

— Извини. Просто... я очень волнуюсь... — Альфа виновато потупился.

— Я буду с вами, рядом. И присмотрю. Может, я и не альфа, но в случае необходимости по мозгам тебе врезать мне сил хватит. Только не убей потом.

Дензел печально смял пустую банку, которую нервно крутил в руках, и выбросил в корзину для мусора в углу.

— Спасибо, Дон. Не знаю, что бы мы без тебя делали.

Торопливо взбегая по лестнице на свой этаж, Дон тут же понял, что времени оказалось ещё меньше, чем он и Салли рассчитывали. Стоило, наверно, договориться с омежьей общагой — там свой изолятор есть... Теперь уж поздно переигрывать, да и там уже отдыхает кто-то. Лишних беспокойств ещё не хватало — кто знает, как Салли аукнется близость течного сородича на фоне той дичи, что с ним сейчас творится?!. Да ...!!!

Неподалёку от двери комнаты Салли делали вид, что просто курят, несколько альф-соседей. Ещё несколько с безразличным видом слонялись по коридору. Увидев бету, они криво заулыбались и отвернулись, но Дон успел заметить, как раздуваются их ноздри и пульсируют зрачки. У одного даже заметно топорщились штаны. На всём этаже ощущался слабый запах Салли. Предки, что же за дверью творится?

Дон торопливо забежал в их с Дензелом комнату, быстро переоделся, прихватил заранее приготовленную пачку презервативов, припрятанную на случай диверсии, и постучался к Салли. Внутри кто-то тихо вскрикнул.

— Салли, это я.

Тут же защёлкал замок, дверь приоткрылась, и Дон мысленно выругался, чувствуя, как его начинает охватывать сильнейшее желание. Началось!

— Скорее... пока они... не прорвались... — Салли быстро захлопнул дверь, едва Дон проскользнул внутрь, и привалился к ней, запираясь снова. Его уже трясло. — Несколько раз... стучались... Я еле-еле... в душ успел... и обратно...

С первого же взгляда Дон понял, что дело дрянь — их омега держится из последних сил. Глаза дико мечутся, пальцы впиваются в предплечья, оставляя следы от ногтей, на раскрасневшемся лице блестят бисеринки пота, кадык дёргается... Про запах и говорить нечего.

— Когда началось? — Дон глубоко вдохнул, укрощая нахлынувшее вожделение.

— С полтора часа назад. Сэллинджер начал смотреть особенно жадно... Я быстро свернулся и ушёл. Сказал, что неважно себя чувствую. — Голос омеги дрожал и срывался. — На вахте пришлось бежать... Гилла перепугал... Смазка пошла... а на лестнице кто-то топтаться начал...

— Да что же с тобой творится?! На два дня раньше и вообще с опережением... Ладно, раздевайся и ложись. Я быстро.

Салли торопливо начал стаскивать с себя бельё, не глядя, куда что бросает. Кожа уже начала покрываться "гусинкой", а омежий член вовсю стоял, истекая смазкой. Салли срочно был нужен любовник! Стянув носки и швырнув их подальше, бедняга нырнул под одеяло, тут же заворачиваясь в него. Дон проверил дверь, убедился, что заперта надёжно, потом осмотрел окно...

На кровати жалобно заскулил Салли.

— Дон, пожалуйста... помоги мне... Я уже не могу...

— Сейчас, сейчас, мой хороший. Потерпи ещё чуть-чуть...

Как любой бета, Дон не терял самоконтроля во время бешеного выброса омежьих феромонов, но сейчас отчего-то сдерживаться было особенно трудно. Даже когда им с Салли было по семнадцать лет и Дон становился свидетелем его вспышек, он не терял самообладания настолько сильно. Салли хотелось до потери рассудка. Дон чувствовал себя альфой! Его член уже тоже колом стоял и настоятельно требовал, чтобы хозяин как можно скорее погрузил его во влажные тесные недра, а у основания начал набухать узел.

— Дон! — От этого надрывного вскрика сердце едва не разорвалось.

— Да, я уже... сейчас...

Бета рывками разделся, схватил пакетик с первым презервативом, надорвал его, привычным движением "оделся" и, едва лёг, был буквально атакован изнемогающим омегой, тут же выбравшимся из-под одеяла. Салли навалился на него и жадно впился в губы, потираясь членом о член. Дон провёл пальцами меж его ягодиц и почувствовал обильную густую смазку.

Так странно осознавать, что Салли — их маленький Салли!!! — такой же омега, как и все остальные...

Салли, вдохнув запах беты, словно обезумел. Он прижимался всё плотнее, ёрзал, а потом просто перекинул ногу через него и попытался насадиться на эрегированный член любовника, но был решительно остановлен. Дон, который и сам сгорал от желания, тем не менее помнил, что брать течного омегу сразу нельзя — сфинктер во время вспышки неконтролируемо сжимается и расслабляется, готовясь к долгой сцепке. Если не поймать нужный момент, то можно попросту его разорвать. Бета решительно подмял омегу под себя и начал отвлекать, целуя его и лаская. Салли тут же откликнулся, и они сплелись.

Комнату наполнили прерывистое дыхание, приглушённые стоны и скрип кровати. Салли дрожал от нетерпения. Он весь был одной сплошной эрогенной зоной — вздрагивал и стонал от малейшего касания. Торчащий член омеги упирался бете в живот. Дон готов был поклясться, что под дверью столпилось немало народа, и Стефану, новому уборщику жилых корпусов, прибывшему вскоре после отъезда Алекса, оставалось только посочувствовать. Вот в дверь что-то врезалось. Послышалось глухое рычание. Раз, другой, третий, и Салли весь сжался, заскулив от страха и вцепившись в своего защитника.

— Не бойся, дверь вполне надёжная, — зашептал Дон, целуя его. — Я всё проверил — коробка и замок должны выдержать.

— Я боюсь. Я не хочу их... они воняют... и они просто звери...

— Никто из них тебя не тронет, обещаю.

Дон обернулся и уставился на дверь. Все его чувства резко обострились. Конечно, по части силы, остроты восприятия и боевых инстинктов беты серьёзно уступали альфам, но сейчас Дону было на это наплевать. За дверью раздалось нестройное глухое рычание, кто-то снова попытался вынести дверь... Нет, это соседи выясняют отношения, и кто-то кого-то толкнул. Хорошо, что кто-то сообразительный догадался изобрести хорошую изоляцию для запахов. В комнате Салли она не стопроцентная, конечно, но если бы не она, то снаружи уже разгорелось бы настоящее побоище! Сейчас альфы просто выясняют, кому первому достанется Салли, когда выпадет момент проникнуть-таки в комнату. И почему Салли не обеспечили комнату отдельно от этой озабоченной оравы?!! Поселили бы в той же омежьей общаге... Лишнего страху что ли решили нагнать???

Скоро дверь перестала сотрясаться, но снаружи тише не стало. Похоже, пришёл кто-то ещё и отогнал их всех. Надолго ли?

И тут бету обхватили за шею трясущиеся руки.

— Дон... пожалуйста... я так хочу тебя... — В голубых глазах Салли, горящих бешеной страстью, уже блестели слёзы.

— Знаю, — выдохнул тот, забыв про альф снаружи и осыпая его жаркими поцелуями. Нет, сейчас не до выкрутасов. Салли нужен просто секс безо всяких изысков. Чтобы его банально отодрали как следует. — Всё будет, мой милый. Я не хочу, чтобы тебе было слишком больно.

— Я больше не могу!

— Потерпи ещё чуть-чуть. Сейчас...

Дон подхватил Салли и перевернул на живот. Бедный омега тут же вцепился зубами и пальцами в подушку. Он молча плакал — от злости на самого себя и бессилия перед буйством гормонов. А ведь это только начало... Дон начал зацеловывать его плечи и спину, попутно оглаживая напрягшиеся ягодицы, между которыми уже давно было мокро и липко от смазки. Осторожно коснулся колечка мышц и начал легонько массировать, чтобы оно расслабилось и пропустило первый палец. Проще было воспользоваться парой точек для расслабления, но после бурных вечеров с Салли Дон проникся бесповоротным отвращением к этому методу.

Вот анальный сфинктер поддался, и Салли с облегчением выдохнул, как только палец проник внутрь:

— Да-а-а!.. Ещё... Я хочу ещё!!!

— Конечно-конечно... — Дон почувствовал, как палец очень плотно оказался обхвачен кольцом мышц, выждал чуть-чуть и начал вводить и выводить его, старательно разминая. Салли вздыхал от облегчения и не просил — он умолял взять его. Сейчас. Немедленно. Но было ещё рано.

Запах Салли достигал своего первого пика. Это Дон понял, почувствовав, как слабеет воля и болезненно ноет узел на его члене. Он жадно вдыхал запах своего омежки и понимал, что если в ближайшие пять минут не войдёт, то попросту сорвётся и причинит ему боль, и держался. Вот сфинктер начал расслабляться, пропустил второй палец... Салли уже стонал в полный голос, подаваясь навстречу. Вот уже три пальца разминают заветную влажную горячую норку.

Всё-таки течка — это настоящее проклятие омег, мелькнула мысль в распалённом от инстинктов мозгу. Да, во время вспышек при спаривании они получают остроконцентрированное удовольствие, полное сексуальное удовлетворение, но при этом всё осознают и понимают. Только поделать ничего с собой не могут — верх берут голые инстинкты. Оттого-то их всех поголовно и считают прирождёнными шлюхами. Адриан говорил, что этом безумном состоянии омеги способны сопротивляться нежеланному партнёру только в первые минуты вспышки, и, если не удастся от него избавиться, всё остальное теряет смысл. А когда время сцепки истекает, гормональная буря на время утихает и возвращается контроль, давая краткую передышку, то несчастным становится по-настоящему плохо. Вслед за этим приходит и всё остальное — горькое осознание от произошедшего, стыд за самого себя, а потом и незапланированный ребёнок, которого бросить уже нет ни сил ни желания. Те из омег, у кого имелась понимающая семья, оказывались в более выгодном положении — они получали помощь и поддержку. Но если ты выпускник детдома или живёшь без папы-омеги, то твоя судьба крайне незавидна. Альфы, отцы изнасилованных омег, как правило долго не церемонились. Если не удавалось вовремя загнать обесчещенное чадо на аборт, то новорожденного попросту отбирали у молодого папы и сдавали на попечение государства. Именно это произошло с Тони, вторым мужем Адриана, который был омегой, когда парню было шестнадцать. Родился альфа, и Адриан надеялся когда-нибудь отыскать мальчика и выяснить, что же с ним стало, чтобы утешить своего омегу. Если ребёнок рождался альфой или бетой, то у него ещё был шанс на усыновление. "Совята" же, как правило, оставались невостребованными. Их дальнейшая судьба потом часто становилась очередным примером, с помощью которого запугивали других в более благополучных семьях — притоны, панель и самый низ общественной лестницы, а то и настоящее рабство. Крайне редко кто-то из этих бедолаг выбирается со дна. Возможно, что именно такой омега и стал родителем их Дензела, и там же его отец нашёл себе второго мужа.

Дону не раз приходилось видеть этих несчастных воотчию. Учась в начальном военном училище, юный бета часто выбирался в самоволки и пробирался в самые глухие и опасные кварталы на поиски приключений. Он видел обитателей городского дна — наркоманы, шлюхи, уличные гопники, алкоголики, просто неприкаянные, стремящиеся выжить любой ценой. Они жили по закону звериной стаи. Каждый раз Дон ужасался, когда представлял себе Салли в этом обществе. Он к тому времени уже был уверен, что Салли — приёмный сын Воронов, а когда омега рассказал о своём кровном родителе, а Алекс назвал его подлинное имя, бете стало по-настоящему страшно от мысли, где мог скрываться от преследователей Риан. А прятаться он мог только в подобной клоаке. Что бы было, если бы отчаянный комиссар подполья не сумел выжить в этом аду? Его решение обратиться к Воронам было со всех точек зрения верным. Даже при том, что ему пришлось оставить сына на попечение чужих людей. Салли не пропал, не погиб. Он обрёл заботливую любящую семью, и даже приёмный отец-бета ни разу не тронул его.

Вот Салли уже был готов принять его. Он стонал, ёрзал и привставал на коленях, подставляясь под его пальцы. Дон, не прекращая ласкать его, перевернул своего омежку обратно на спину и подхватил под колени, разводя ноги в стороны.

— Салли...

— Да... — чуть слышно прошелестел родной до боли голос, и Дон, стиснув зубы, одним мощным рывком ворвался внутрь.

Салли вскрикнул от облегчения и вцепился в его руки. Дон выждал пару секунд и начал неторопливо двигаться, слыша, как хлюпает смазка и раздаются шлепки плоти о плоть. Остатки здравого смысла начали покидать бету, уступая место беспощадному инстинкту. Дон двигался всё быстрее и мощнее, буквально вдавливая любовника в матрас. Вбиваясь в такое желанное гибкое тело и чувствуя приближение первого оргазма, предваряющего сцепку, он словно наблюдал всё происходящее со стороны. Он уже не узнавал в стонущем и мечущемся под собой омеге с искажённым от натуральной похоти лицом спокойного и рассудительного Салли. Омега выгибался, подавался навстречу, вцеплялся в него, обхватывал руками и ногами, стремясь слиться в единое целое и оставляя на боках и спине довольно ощутимые борозды от ногтей. Салли вскрикивал всё громче и громче, его сфинктер сжимался и разжимался с ускоряющейся частотой, возвещая приближение финала. Наступал предел, и Дон, всаживая свой член на полную длину и запечатывая узлом, молился только об одном — чтобы выдержал и не порвался презерватив.

Взрыв был резким и внезапным. Не выдержав, Дон тоже закричал, навалившись сверху и плотно обхватывая своего омежку обеими руками. Сквозь бурный поток ощущений он почувствовал, как сфинктер Салли плотно обхватил его, запирая в себе, как болезненно разбух до максимума узел, из его члена рывками выплёскивается горячее семя. После этого они оба провалились в долгое забытие, заполненное вялостью, полным безразличием к происходящему вокруг и периодическими всплесками новых оргазмов — уже не таких мощных, как первый.

Это и была сцепка.

Очнулся бета, чувствуя, как тихо ноет каждая мышца. Рядом тяжело и прерывисто дышал Салли. Дон не знал, когда они успели расцепиться. Просто вдруг понял, что свободен. В воздухе густо пахло Салли, но парень просто был вымотан и никак не отреагировал на это. Значит, пока можно выдохнуть. С глухим стоном он повернулся на спину, переводя дыхание и унимая всё ещё бешено бьющееся сердце. Дон повернул голову и с трудом сфокусировал взгляд.

— Салли, как ты? — И не узнал собственный голос — хриплый, неровный.

— Боги... это какое-то безумие... — чуть слышно ответил Салли. Обнажённое тело омеги блестело от пота точно так же, как и у его партнёра, а на животе и груди подсыхали потёки собственной спермы, извергнутой во время сцепки. Надо же, как её много... для омеги. Глаза были закрыты. — И в этом безумии... зачинаются дети?

— Ага. У тебя... что-нибудь болит?

— Не знаю. Я вообще... своё тело не чувствую.

— Хочешь... чего-нибудь?

— Пить...

Дон почувствовал сухость в собственной глотке и, из последних сил привстав, поискал глазами чайник. Нашёл. До чайника было всего полтора шага, которые сейчас казались непреодолимыми.

— Сейчас...

Дон почти свалился с кровати. Руки и ноги тряслись, сохранять равновесие было непросто, но он справился с задачей. В этот момент бета с благодарностью вспоминал инструктора в военном училище, который гонял первокурсников до тех пор, пока те не начнут падать. Держаться почти наравне с альфами Дону помогало исключительно упрямство и желание доказать, что он не слабак. Доковылял до стола, нащупал кружку, осторожно, чтобы не пролить ни капли, наполнил. Журчание воды приободрило Салли, и бедняга нашёл в себе силы приподнять голову. Дон как можно бережнее поднёс наполненную кружку к постели, кое-как подпихнул непослушную руку под плечи любовника, помог ему привстать и начал поить. Салли глотал воду так же жадно, как недавно требовал взять себя. Тонкая струйка перелилась через уголок рта и упала на разгорячённую вздымающуюся грудь.

— Тихо-тихо, мой хороший... вот так... умница...

Напоив Салли, Дон налил в кружку ещё воды и так же жадно и торопливо выпил сам. После чего снова повалился на смятую разворошенную постель, отдыхая.

— А ты... как? — спросил его Салли, неловко поворачиваясь к нему. Уже не красный от возбуждения, а бледный от испарины.

— Такое ощущение, как будто в одиночку грузовой состав разгрузил. Что это было? Мне уже доводилось трахаться с течными, но такого я не припомню.

— И я не знаю. До этого я переживал вспышки один.

— И это ещё только первая... и так ещё три дня. С ума сойти можно!

— А... который час?

Дон приподнял взлохмаченную голову и взглянул на будильник.

— Почти восемь. Скоро Денз придёт... Мы договорились примерно на это время.

— Ты... можешь не успеть отдохнуть...

— Ничего, как-нибудь справлюсь. — Бета придвинулся к Салли ближе и успокаивающе обнял — омега с убитым видом уткнулся в его грудь. Парню было стыдно до слёз. — В любом случае, держать себя в руках, когда вы займётесь друг другом, мне будет легче. Главное — не дать ему тебя пометить и проследить, чтобы про "резинку" не забыл. А дальше Природа сама сделает своё дело.

— Дон... за что нам это безумие? Неужели нельзя было придумать другой способ надёжного зачатия детей? Не такой... мозго... выносящий...

— Денз мне на это тоже жаловался, когда про своего папу-омегу рассказывал. Честное слово, Сал... Если бы я знал, что так бывает, то пошёл бы учиться на фармацевта, чтобы изобрести эти долбаные блокаторы! Чтобы хотя бы облегчали всё это. Они бы всё изменили.

— Может... поэтому их и не создали до сих пор? — Салли хлюпнул носом.

— Может быть.

— Дон... — Салли погладил его по груди трясущимися пальцами. — у меня на столе есть таблетки-энергетики... Их надо запивать... и действуют быстро. Прими одну.

— Хорошо, приму. Отдыхай, мой хороший. — Дон ласково поцеловал его, и Салли затих.

Наконец боль в мышцах начала отпускать. Бета сел на постели, осторожно разминаясь. Комната вся пропахла Салли, и Дон приоткрыл форточку, чтобы хоть чуть-чуть проветрить. Внизу мелькнула тень и тут же исчезла. Следят. Вспомнив про презерватив, Дон его снял и не без гордости отметил, сколько спермы успело скопиться. Молитвы были услышаны — презерватив не сполз и остался цел.

К тому моменту, как в дверь осторожно поскрёбся их альфа, Дон успел принять парочку таблеток — перестраховался, благо инструкция это допускала — и они даже подействовали. В голове окончательно прояснилось, а тело стало более послушным. Проветрив слегка комнату, Дон снова накрепко запер окно и бережно стёр с живота и груди Салли подсыхающее семя, а с ягодиц смазку. Сейчас Салли лежал под одеялом тихо, как мышка, но по тому, как снова начало учащаться его дыхание, стало понятно, что вот-вот опять начнётся.

Услышав голос Дензела за дверью, Салли привстал, но Дон его остановил.

— Не вставай, я сам открою. Лежи и отдыхай. Сейчас будет второй раунд.

Салли, страдальчески скривившись, уткнулся в подушку.

За дверью уже никого не было, кроме Дензела. Дон успел заметить, что краска местами содрана, и всё же дверь выдержала. Но особенно парня поразило, как выглядел их альфа — с мокрой головой, бледный, чуть вздрагивающий, но вполне собранный. Это он что ли всех разогнал? Как только смог? Ведь народу, судя по звукам, приглушённым изоляцией, было немало.

— Ты что ли нас охранял?

— Да. Я пришёл, увидел, как они толкутся, и решил перестраховаться. Потом зашёл в душевую, чтобы подготовиться и успокоиться — меня буквально трясло...

Дон выдохнул с облегчением. Пока его ожидания оправдываются, что не может не обнадёживать. Хорошо... Но радовался бета недолго.

Едва Дензел протиснулся в комнату — Дон не хотел, чтобы следом за их альфой прорвались другие, тени которых по-прежнему маячили возле лестницы — как его ноздри раздулись, втягивая запах Салли, зрачки резко расширились, и штурмовик шумно задышал, увидев омегу на разворошенной постели.

— Тихо-тихо! — вцепился в его руку Дон, придерживая. В светлых глазах друга он увидел знакомый огонёк острого вожделения. — Салли никуда не денется. И торопиться некуда — вся ночь впереди.

Дензел поджал губы и недовольно покосился на него. Наверняка учуял, насколько лихо они с Салли успели потрахаться... Верхняя губа дрогнула, на миг обнажив крупные клыки. Бета почувствовал, как на него начинает действовать сила альфы — инстинктивно он отшагнул, дрожа от бессознательного страха. Даже тренировки с трудом смогли его подготовить к такому — держаться было непросто. Не то, что в отряде на полигоне! Дон понял, что, как и для него, для Дензела феромоны Салли отличаются от феромонов остальных омег — вызывают более острую реакцию. А ведь на страховочных вечерах он даже не скалился. Почему? Ведь не из-за начавшегося же внезапно вторичного созревания!

Дон снова проверил, насколько надёжно заперта дверь. При этом он зорко следил за другом, который замер посреди комнаты, не сводя горящих глаз с их омежки. Дыхание альфы учащалось, из груди вырвался тихий рык. Салли отвечал не менее голодным взглядом. Ну всё, начинается.

— Спокойно, ребята, только спокойно, — начал распоряжаться бета, говоря как можно мягче. С альфами, которых накрывает одержимость, только так и надо. — Спешить не стоит. Денз, начинай раздеваться и готовься. Дыши ровнее, спокойнее. Ты же не хочешь, чтобы нашему Салли было больно? — Дензел мотнул головой. Ага, значит, всё слышит и понимает. — Вот и хорошо. Ты только не волнуйся и не дёргайся.

Альфа крепко зажмурился и тряхнул головой. Давление ослабло. Его руки сжимались в кулаки и разжимались. Он пытался взять себя в руки, и, похоже, что что-то сделать удаётся. Дензел кое-как выровнял дыхание и, стараясь не рвать пуговицы, начал расстёгивать рубашку.

Тут на кровати завозился Салли. То ли, учуяв альфу, начал полностью терять рассудок от заволакивающих разум инстинктов, то ли что-то ещё, но он снова начал тихонько скулить. Дон кинулся к нему, но был тут же схвачен за руку повыше локтя. Дон едва не взвыл от боли — пальцы Дензела впивались немилосердно. Рывок, и бета врезался спиной в дверь.

— Уйди, — прорычал альфа, и Дон понял, что дело дрянь.

— Нет, я не уйду. Я обещал, что присмотрю за вами — и буду присматривать.

— Ты нам не нужен. Уходи. — Рык стал грубее, более хриплым, а в светлых глазах сверкнула почти звериная ярость.

— Да что с тобой? — Дон недоумённо пригляделся к другу. Такого он не ожидал.

— Ты здесь лишний.

Говоря, Дензел не сводил с него глаз, ясно давая понять, что шутки кончились. И Дон понял, что его задача резко усложнилась. Наверно, именно это и имел в виду капитан Фрост, когда предупреждал его о проблемах с альфой. Похоже, что случилось то, чего он опасался — Дензел не просто чисто эмоционально запал на Салли. Инстинкты тоже говорят ему, что он нашёл самого подходящего партнёра для производства сильного потомства. Значит, он обязательно попытается пометить Салли и качественно довести дело до конца. А когда это безумие закончится и Дензел поймёт, что натворил, то придёт в ужас. Понятно, что Салли на него сердиться не будет, как и говорил тогда, но обоим от этого легче не станет. Инстинкты так просто на обочину не выбросишь... если дело только в них. В голове беты промелькнула ещё одна мысль, от которой стало совсем уж не по себе.

Однажды Дон прочитал в случайно попавшем ему в руки медицинском журнале о таком природно-общественном явлении, которое современные учёные называли "импринтинг". Это когда животные образовывали стабильные пары на всю жизнь. Причину такого явления выяснить до сих пор не удалось, но оказалось, что их раса тоже подвержена подобной странности, которая проявляется у альф, когда они встречают омегу, после первой же случки с которым вообще переставали реагировать на всех остальных. При этом их как магнитом начинало тянуть к этому омеге с самой первой встречи и только к нему. Случалось это достаточно редко — едва ли не реже, чем рождались омеги-"ненормалы". Легенды об импринтинге, который в до основания разрушенном Альхейне — от него остался только Союз Пяти — называли Истинным Предназначением, упоминались в старых сказках и запрещённых книгах, которые иногда удавалось достать. Объясняли его по-разному, но одно было неизменно: во время течки такие альфы всеми силами будут стремиться остаться со своим избранником наедине. Плюя на всё и вся. И это была не просто одержимость, когда альфа разрывается между защитой своего омеги и жгучим желанием спариться с ним. Альфа, поражённый импринтингом, был способен придавить сексуальные инстинкты до тех пор, пока не обезопасит себя и своего избранника. И даже самые близкие люди могут восприниматься им как препятствие и угроза. Неужели он сейчас наблюдает именно этот момент?

— Вот ведь...

— Уходи, — повторил Дензел и предостерегающе шагнул вперёд, скаля зубы уже в открытую и давя на бету, который потихоньку, незаметно для себя самого, начал пригибаться.

— Нет. Если я уйду, то ты потом пожалеешь о том, что сделал. Ты же говорил, что не хочешь ничего делать против воли Салли...

Окаменевшее лицо Дензела дёрнулось и заметно расслабилось. Давление вновь ослабло, и Дон выпрямился, чувствуя, как его тело вновь покрывается потом.

— Салли... — Рокот в голосе притих.

— Да, Салли, — торопливо закивал Дон, сообразив, что не всё ещё потеряно. — Ты же помнишь, что он пока не хочет быть помеченным и заводить детей? — Дензел медленно, словно нехотя, кивнул. Что ж, не так безнадёжно... — Вот поэтому я и здесь. Я не буду трогать его, пока ты будешь с ним. Я здесь для того, чтобы вы потом ни о чём не жалели. Помнишь?

— Ты уже спал с ним? — В глазах Дензела снова вспыхнула ярость, и бета зажмурился, подавляя панику. Адам, откуда у их альфы такая сила?..

— Да, но я всё сделал правильно. Последствий не будет. — И Дон показал использованный презерватив, к которому Дензел настороженно принюхался и заметно расслабился. — И я же обещал, что подготовлю его для тебя. — Дон торопливо подбирал нужные слова, чтобы успокоить друга. Дензел не должен видеть в нём врага. — Денз, вспомни, сейчас у Салли течка, и вы оба не в себе от буйства гормонов. Поэтому я здесь. Ты... меня понимаешь? Никуда Салли не денется. Всё будет хорошо. Если он в обычном состоянии выберет тебя, то можешь спокойно метить. А сейчас не стоит.

Похоже, подействовало.

— Сейчас не стоит? — нахмурился их альфа.

— Да, сейчас не стоит. Ты же ему нравишься. Очень нравишься. Пожалуйста, не расстраивай его. Ведь если ты очухаешься и поймёшь, что натворил, то огорчишься... и он тоже — из-за того, что расстроился ты.

— Хорошо, я не буду его метить... сейчас. — Рык сменился вполне нормальным голосом.

— Вот и отлично. Давай, раздевайся до конца — Салли уже снова готов. И помни — сейчас его огорчать не надо.

Дензел быстро разделся и уже собрался лечь, жадно глядя на всё сильнее ёрзающего омегу, как Дон схватил его за плечо.

— Эй, ты ничего не забыл?

— Что я забыл? — Дензел снова вперил в него тяжёлый холодный взгляд.

Дон помахал пакетиком с презервативом — специальным, особо прочным.

— Салли сейчас не хочет детей, забыл? Так что не дури... Так, давай-ка я сам.

Убедившись, что презерватив не соскочит, Дон со вздохом отпустил друга, осторожно хлопнув по плечу, и сел на стул, глядя, как его друзья неторопливо, слабо улыбаясь и как-то по-особенному глядя друг другу в глаза, начинают сплетаться в плотных объятиях. Затем поцеловались... Вроде бы всё, как обычно — как рассказывал Салли, но это было только начало. Во-первых, в дверь откровенно забарабанили, а во-вторых, его внимание привлекли друзья, заставив забыть об угрозе снаружи.

Дону не раз приходилось наблюдать, во что превращается пара альфа-омега во время спаривания, и каждый раз его это поражало. Это была нечеловеческая страсть! Как будто всё наносное, прививаемое человеку современной цивилизацией, в один миг слетало, оставляя только животную сущность. Дикую и неукротимую. Тем удивительнее было видеть это же, но в исполнении друзей, которых он давно и хорошо знал. С каждым последующим поцелуем они переставали быть собой. Почувствовав рядом с собой альфу, Салли словно потерял остатки разума, забыв об угрозе снаружи. Он только стонал, мычал, вскрикивал и выгибался в сильных руках своего любовника. То льнул к нему так плотно, что, казалось, уже не разлепишь, то отстранялся и запрокидывал голову. Его ноги судорожно тёрлись о мускулистые бёдра Дензела, пока тот не вцепился в них — но не настолько, чтобы остались синяки. Даже с животным блеском в глазах, отдавшись на волю инстинктов, Дензел не переставал быть бережным и осторожным. Это от того, что он сдерживается, или всё-таки импринтинг? И спросить-то не у кого... Так, а вот это уже нехорошо!

Дон заметил, как искажается лицо Дензела. Салли как раз был перевёрнут на живот, и их альфа с глухим рычанием приникал к его спине и плечам, поднимаясь к шее. Вот альфа вздёрнул верхнюю губу, и на его клыках алчно заблестела слюна. ОН СОБИРАЛСЯ ПОСТАВИТЬ МЕТКУ!!! Проклятые инстинкты!!!

Дон сорвался со стула и успел вмешаться буквально в последнюю секунду. Зубы Дензела уже почти коснулись шеи Салли, когда Дон вцепился в его вихры на затылке и резким рывком запрокинул голову назад. После этого отвесил парню две хлёсткие пощёчины.

— Не смей!!! Я же сказал — НИКАКИХ МЕТОК!!!

— Отвали!!! — прорычал Дензел, резко дёргая головой, чтобы высвободиться. Он уже настолько обезумел, что в его глазах едва теплился разум. Бета едва его не выпустил, но всё же пересилил инстинктивный страх. Как только не набросился сразу?!. — Это не твоё дело!!!

— Как раз моё! — Дон снова его ударил. — Я же сказал, и ты знаешь — Салли не хочет сейчас быть помеченным! Забыл?

Дензел моргнул, и его брови виновато изломились, а могучие плечи поникли.

— Прости... — уже почти нормальным голосом прошептал альфа. Альфья сила немного схлынула.

— Ничего. Проехали, но не забыли. — Дон, кривясь, замахал отбитой рукой и отпустил его. — Можешь продолжать, но я слежу за тобой.

Салли, судя по всему, так и не понял, что произошло. Пожалуй, оно и к лучшему... И бешеный секс-марафон продолжился.

Когда Салли вскрикнул — альфа вошёл в него одним рывком практически без подготовки — Дон начал опасаться, что многострадальная полуторка попросту не выдержит. Каркас подозрительно скрипел, когда Дензел яростно и размашисто вбивался в податливое тело их омежки, который, казалось, окончательно забыл, кто он, где и не понимал, что вообще происходит. Неудивительно, что альф рождается больше, чем бет — при такой напористости, помноженной на голые инстинкты, зачатие ребёнка от альфы обеспечивается практически на сто процентов уже с первой попытки.

Дон не мог смотреть на это спокойно и взялся за свой член, который снова начал наливаться кровью. Запах Салли и головокружительное зрелище возбудили в нём дикое желание. Бета невольно зажмурился, когда комнату наполнил отчаянный выкрик страсти омеги и яростный рык альфы на самом пике. В ладонь плеснуло тёплым. Открыл глаза... В какой-то миг он испугался, что Дензел сломает Салли половину рёбер — так крепко притиснул его к себе — но, кажется, обошлось. Дрожащий и блестящий от пота Дензел опустился на кровать набок, бережно и крепко прижимая к себе тяжело дышащего, медленно бледнеющего Салли и подтягивая колени повыше, фиксируя оптимальную позу для более глубокого проникновения. Дон вытер со лба выступивший пот и только теперь почувствовал, как его всего колотит, а в паху мокро. Комнату стали наполнять приглушённые стоны, по лицам любовников было ясно, что они почти в отключке — глаза мутные, блуждающие. И только по взмыленным телам пробегают волны дрожи. Сцепка. Чтож, можно расслабиться и даже выйти — больше ничего Дензел сделать не сможет до тех пор, пока они не расцепятся, а случится это примерно через полчаса или чуть больше. Дон тяжело поднялся на подкашивающиеся ноги, кое-как натянул штаны и побрёл на общую кухню, прихватив с собой ключ Салли от комнаты. Запирая дверь — ещё больше исцарапанную и с парой вмятин — в коридоре он спугнул пару обозлённых и расхристанных соседей, по-прежнему отирающихся поблизости, но уже не рисковавших подходить, и чуть не поскользнулся на очень знакомой по виду кляксе на полу. Подобных клякс было в изобилии не только на полу, но и на стенах. Дон выругался, передумал и поковылял в душ. Там, пустив воду похолоднее, он проклинал всех и вся: Светлейшего и Флоренса — за то, что создали их расу словно на потеху, всех альф скопом — за озабоченность, омег — за безволие во время течек, и самого себя — за то, что согласился на двойной договор с альфой и добровольно подписался на этот сумасшедший дом.

За окном стояла глухая ночь. В общежитии тоже было очень тихо. Дензел заботливо поправил одеяло на свернувшемся клубочком Салли и мягко поцеловал его в лоб. Спящий Салли всегда вызывал в нём острые приступы нежности. Усталый, но довольный Дон сидел рядом на корточках и тоже любовался спящим омегой.

— Бедный наш Салли... — с болью прошептал альфа. — И так ещё три дня. Как же он вымотался!

— Побочка. Поскольку нижний отдел кишечника перекрывается клапаном до самого конца вспышки, пищеварительная система переходит на иной режим, из-за чего большинство омег почти ничего в это время не едят перед течкой, а некоторые и во время не едят ничего твёрдого. Силы брать толком неоткуда, именно поэтому после течки его и нельзя трогать во время очистки, — так же тихо ответил Дон. — Это не только из-за очищения неоплодотворённого организма, но и чтобы элементарно восстановить силы. Кроме кучи гормонов в кровь выбрасывается и уйма адреналина, а это сущий кошмар и бешеный расход сил. Омеги не всегда бывают рассчитаны на такие колоссальные нагрузки за такой промежуток времени. Наш Салли ещё ничего — просто вырубился и заснул. Я слышал, что в отдельных случаях чуть ли не откачивать приходилось — не выдерживало сердце.

Дензел виновато ссутулился и покосился на друга.

— Дон... я точно ничего такого не сделал? Почему я ничего не помню с того момента, как вошёл?

— Ничего такого. Всего лишь пытался пометить Салли, но я успел тебя остановить. Всё в порядке.

— Точно? — подозрительно уточнил парень.

— Точно. Успокойся. Презервативы выдержали, Салли цел и без единого синяка, что удивительно. Значит, пока справляемся.

— Хвала предкам. — Дензел уронил лицо в ладони и согнулся пополам.

Дон не стал говорить другу всю правду, но не потому, что опасался его огорчить. Каждый раз, пока Дензел и Салли лежали в сцепке, он сидел рядом с ними и думал, пытаясь свести воедино всё, что когда-либо слышал об импринтинге. Из-за редкости самого феномена точной информации нигде не было. Сам Дон прочитал об импринтинге случайно, возвращаясь домой на каникулы в автобусе и, заинтересовавшись коротеньким абзацем о присутствии подобного явления и среди людей, обратился за разъяснениями к отцу, который работал в Кайеле старшим архивариусом, заведовал городской библиотекой и имел репутацию выдающегося энциклопедиста. Но даже его отец не смог ничего внятного сообщить. Дон тогда искал информацию везде, где только мог, но общей картины составить так и не получилось — сведения были слишком обрывочны и противоречивы. Неизменными и неопровержимыми оставались только два факта — альфа, нашедший своего так называемого Истинного омегу, перестаёт реагировать на других омег, в том числе и во время течек, и после первого спаривания с ним страдает провалами в памяти. Дон с тревогой ждал, пока его друзья расцепятся, чтобы проверить свои догадки, но сделать это сразу не получилось. Едва Салли и Дензел расцепились, их альфа, выпив пару кружек воды, попросту рухнул и отключился, скорчившись на полу. Снимая с него презерватив и отмечая количество спермы, Дон понял, что гордился собой зря. Всё-таки по части потенции беты никогда не сравнятся с альфами.

Дензел провалялся в отключке до тех пор, пока Салли не выпустил Дона, долго осоловело пялился перед собой, сонно хлопая глазами, после чего вновь проснулись его инстинкты. Дон едва успел надеть на него новый презерватив, и всё с начала. Дензел снова попытался пометить их омежку, но увесистые пощёчины приводили его в чувство. К концу вспышки Дон измучился не хуже Салли, который просто-напросто уснул, едва во очередной раз расцепился с Дензелом. После последнего раза их альфа сознания не потерял, а просто застыл на кровати с закрытыми глазами. Отдышавшись и увидев крепко спящего Салли и ночь за окном, он резко соскочил с постели и испуганно вцепился в друга, требуя объяснений. Успокоить его также стоило немалых усилий.

— Дон, спасибо, что ты с нами. Не знаю, что бы мы без тебя делали, — покачал головой альфа, выпрямляясь.

— Мы же друзья. И наш долг — защищать Салли. А раз из нас двоих только я не теряю голову от омежьих феромонов с концами, то мой долг — за вами приглядывать.

— И... спасибо, что остановил. — Дензел чуть поморщился, потрогав щёки.

— Всегда пожалуйста, — покровительственно похлопал его по плечу Дон.

— Я не хочу метить Салли против его воли. Только если он сам согласится.

— А ты так хочешь сделать его только своим?

Оперативники молча переглянулись и поняли друг друга.

— Как давно? — для порядка спросил Дон, уже знавший ответ.

— Похоже, что с первого взгляда... только не сразу это понял, — вздохнул Дензел. — А ты? Со школы?

— Ага. Вот только понял это после выпускного, когда мы разъехались. И что теперь делать будем? Нас двое, а он один. Не пилить же пополам.

— Пусть решает Салли. — Дензел снова взглянул на спящего с невыразимой нежностью. — И я готов подождать. Салли сейчас не до любви — у него цель, и я буду рядом с ним до конца.

— А если он выберет меня? Я не намерен сдаваться.

— Я не буду мешать. Я люблю Салли и хочу, чтобы он был счастлив. И если он будет счастлив с тобой, то так тому и быть.

— К нам спать пойдёшь или здесь останешься?

— Останусь. Может, вспышка и закончилась, и мы пока успокоились до следующей, но вся комната пропахла так, что Салли нельзя оставлять одного. Вдруг кто-нибудь из наших соседей всё-таки сорвётся и выломает дверь или разобъёт окно?

— Согласен. Я тоже останусь. Кстати, ты есть хочешь? — Дон поднялся с присядок и потянулся к шкафу. — Салли запасся. Не бог весть что, но до утра силы поправить хватит. А потом спать. Завтра около полудня будет новая вспышка.

— Да, и чайку покрепче.

— Сейчас воды принесу, а то мы весь чайник уже выхлебали...

Друзья долго молча пили чай, периодически поглядывая на спящего, вяло жевали печенье и булки. Наконец обоих потянуло в сон. Укладываться пришлось на полу почти вплотную друг к другу.

— А ты не боишься оставаться в одной комнате с соперником? — хмыкнул Дон, пристраиваясь поудобнее. — Вдруг я тебе сонному горло перережу?

— Не перережешь, — уверенно ответил Дензел.

— Почему?

— Салли это не понравится.

— Правильно.

— Дон, — окликнул друга альфа спустя ещё несколько минут.

— Что?

— Как думаешь, Риан и Гиллиан ещё живы?

— Думаю, что да. Я читал, что Риан был одним из самых крутых комиссаров подполья. Раз уж он выжил во время скитаний до рождения Салли, то точно не пропадёт. А Гиллиан, скорее всего, достаточно силён, как и любой альфа, раз смог покорить его и заделать ребёнка. В северных лагерях, я слышал, долго не живут... Если Риан сумел вытащить его из лагеря и возродить подполье, то с ними точно всё в порядке. Небось сидят где-нибудь и командуют.

— Это хорошо. А Алекс сумеет их найти?

— Алекс сможет. Я неплохо его знаю.

— Поскорее бы встретиться с ними. Наверняка они очень смелые и решительные... Так хочется на них посмотреть!

— Посмотрим, когда доберёмся до подпольщиков. Только с пустыми руками к ним идти не стоит.

— Я понимаю. Дон...

— Что?

— Я отменил подписку на "Защитника" и подписался на "Хранителя истории". Сейчас снова вспоминают о восстании Рейгана и обещают серию статей про командиров подполья. Я понимаю, что ничего хорошего про них не напишут, но вдруг там будут фотографии или фотороботы?

— Хочешь посмотреть на Риана? Так про него же толком нет ничего. Алекс об этом говорил.

— А вдруг?

— Ладно, будем вместе разбираться. Не во всём же они врать будут. Есть факты, которые исказить невозможно... Давай спать. Завтра будет особенно тяжёлый день.

Салли проснулся совершенно разбитым. Увидев склонившихся над ним встревоженных друзей, вдохнул их ощутимо влекущие ароматы, собрался с силами и сел.

— Который час?.. — И отчаянно начал массировать лицо.

— Половина двенадцатого, — сообщил бета. Как и на альфе, на нём были только тренировочные штаны. — Мы уже два часа как встали и даже по таблетке принять успели. Как ты?

— Как сноп пшеницы после молотилки. Можно и мне таблетку?

— Сейчас... Денз, подсуетись. — Альфа кивнул и повернулся к чайнику. — А... симптомы?

— Пока нет. — Салли тряхнул головой, унимая слабо трепещущее внутри желание, и в животе тут же жалобно заурчало. Есть толком не хотелось, но надо. — Ребят, там поесть ничего не осталось? Мне бы пожевать...

— Осталось. — Дон протянул омеге красную таблетку, и тот торопливо её проглотил. Принял стакан из рук Дензела и так же быстро выпил воду. — Денз даже до лавочки добежать успел. В душ пойдёшь? Тебе бы надо...

— А?..

— Не волнуйся. Кроме нас и коменданта в общаге только дежурные остались, а они спят без задних ног.

— Тогда ладно.

Сходив в туалет, а потом моясь, Салли со стыдом вспоминал вчерашнюю вспышку. Он прекрасно всё помнил. Ни за что бы не подумал, что способен на такое! Стонал и извивался, как дешёвая шлюха из порнухи!!! Хорошо, что рядом были его ребята. Правда, вводили в сомнение периоды, когда с ним был Дензел. Отчего-то воспоминания о спаривании с альфой были слегка смазанными, но ощущения при этом были однозначно сильнее. Разогнался после Дона? Или, может, это побочный эффект от уколов, которые ему делал Оливье? Салли помнил не только то, как бился от обжигающей похоти под своим альфой, но и то, какими бережными и страстными были его руки, как губы и всё тело обжигали поцелуи, как горели жадным огнём светлые глаза и как сладко сжималось в эти мгновения собственное сердце. Это было совершенно непохоже на то, что было с Доном. От запаха Дензела просто сносило крышу! Салли буквально из последних сил цеплялся за остатки рассудка до самых сцепок.

Вяло жуя бутерброды и запивая сладким чаем, заботливо заваренным Дензелом, Салли вскоре почувствовал, как его снова начинает накрывать сладкая истома. Бросил взгляд на друзей и понял, что они тоже это чувствуют — концентрация феромонов в воздухе комнаты резко начала увеличиваться. Особенно голодным выглядел их альфа, которому стоило немалых сил оставаться на месте — он косился на Дона и инстинктивно скалил зубы, от чего становилось не по себе и омеге.

— Так, придётся действовать иначе, — торопливо взял на себя командование Дон. — Раз уж мы все здесь, то придётся изменить весь порядок. Денз, ты первый, я после тебя... Тихо-тихо, не так шустро! Спешить неку-д-да... — Дон с силой надавил на плечи альфы, едва тот попытался вскочить. — Держи себя в руках. Ты же это можешь, я знаю. Держись. Всего несколько минут. Я только объясню, что мы будем делать.

Дензел бросил на него недовольный взгляд, но остался сидеть. Слегка давит, но в сравнении с тем, что было вчера, это мелочи. Хорошо.

— Поскольку у Салли только одна задница, то брать его будешь ты, а я буду тебе помогать... Не надо смотреть на меня такими квадратными глазами! Ты никогда не видел, как занимаются сексом втроём? А я видел, и не только в кино. Ничего сверхсложного в этом нет. Когда всё это закончится, я покажу нормально. Если ты не начнёшь выпендриваться, то мешать друг другу не будем. Нужно расслабить Салли, чтобы ему не было больно, и в этом я и буду тебе помогать. Ты мне веришь? — Альфа медленно кивнул, всё чаще косясь на Салли, который уже начал дрожать и краснеть от смущения. — Отлично. Потом, когда вы расцепитесь, я сменю тебя. Дневные вспышки у Салли не бывают такими же долгими, как вечерние, так что нам и по паре раз хватит. К вечеру мы отдохнём, а Салли выспится. Поскольку сейчас второй день течки, то придётся приложить максимум усилий. Именно во время второй вспышки наиболее вероятно оплодотворение, как и во все последующие. — Кадык альфы нервно дёрнулся. — Так что про презервативы не забываем. Тебя это особенно касается.

Альфа оскорблённо засопел, но промолчал. Дон наблюдал за ним очень внимательно. Безумия в глазах Дензела вроде бы не было, только голодное вожделение... Жаль, что про импринтинг так мало известно. Нет, Дензел не узнает о нём до последнего, если это именно импринтинг.

— Так, Салли, ложись, а я уберу всё, что может помешать или повредить... Куда! Рано ещё! — Дон едва успел поймать вскочившего Дензела за руку. — Никуда он не денется — дверь заперта.

Торопливо убрав в шкаф всё, что могло серьёзно травмировать их троих — и лишний раз накрутить альфу — Дон ещё раз проверил окно... и снова вцепился в друга, который уже начал терять голову. Салли тоже надолго не залежался. Его дневные вспышки были не такими долгими, как вечерние, зато, по его же словам, отличались крайней интенсивностью. Бета-подросток был свидетелем таких вспышек не один раз. А однажды, когда Салли пришёл к нему заниматься перед очередной порцией экзаменов, Дону стоило немалых сил сдерживаться, чтобы не наброситься. Чтобы хоть как-то помочь другу, он притащил с кухни деревянную толкушку для приготовления картофельного пюре, рукоятку которой использовал для облегчения его страданий. Отмыть её потом от смазки, чтобы родители ни о чём не догадались, было непросто. Хорошо, что понадобилась только через неделю, когда все запахи выветрились полностью.

Салли, жадно вбирая носом запахи своих любовников и изнывая от дикого желания, буквально налетел на альфу, едва тот разделся, и вцепился в него, обхватив руками и ногами. Дензел не заставил себя долго упрашивать — впился в него жадным поцелуем. Дон едва успел надеть на него презерватив.

Дензел снова едва не пометил их омежку. Пощёчины оказалось мало, и бете пришлось слегка его оглушить, ударив подвернувшейся под руку книгой по макушке, что сделал не без удовольствия. Пока альфа тряс головой, приходя в себя, сам Дон как мог отвлекал Салли, который стремился во что бы то ни стало принять в себя хоть чей-нибудь член. К тому моменту, как Дензел очухался и с глухим рычанием набросился на соперника, Салли уже почти опустился на член беты, пропустив в себя головку. Мощный рывок, и по ушам резанул вскрик — Салли был оторван от беты и зажат под мышкой. И как только альфа умудрился не пережать ему диафрагму?!

— Тихо, Денз, я тоже в презервативе! Ничего не будет! Сейчас Салли слегка разработается, и я отдам его тебе, чтобы ему не было больно — как только что!

Дензел замер, и сквозь ярость проступил страх. Он ослабил хватку, и Салли, воспользовавшись этим, повис на нём. Омега как будто не заметил ничего. Он жался к альфе, ерзая и скуля от жгучего желания продолжить. Смазка текла вовсю, даже капала на пол. Дон бережно подхватил обезумевшего омегу, поставил его в коленно-локтевую позу на кровать и начал осторожно входить, ловя момент между сжатиями и расслаблениями сфинктера. Как только он весь оказался внутри, Салли застонал от дикого облегчения. Дензел, скрипя зубами и стискивая кулаки, следил за ними, злобно порыкивая, но не делал попыток напасть. Дон, убедившись, что всё в порядке, вынул свой член и мотнул головой — давай. Альфа практически мгновенно занял его место, и снова началась безумная пляска.

Убедившись, что угроза метки отступила, Дон отошёл от яростно совокупляющейся парочки и привалился к стене. Бета наблюдал за ними, с трудом сдерживаясь, чтобы не наброситься на соперника. До смерти хотелось вырубить его и самому ворваться в желанное разгорячённое тело, вот только против охваченного одержимостью альфы шансов не будет никаких. Они просто убьют друг друга, и Салли останется один. Практически беззащитный. Слушая дикие вопли омеги и глухое рычание альфы, Дон сполз на пол по стенке и начал яростно мастурбировать.

Стон оргазма и глухой рык раздались практически одновременно и резко ударили по ушам и мозгам. Переводя сбившееся дыхание, Дон смотрел, как Дензел, прижимая к себе обмякшего Салли, медленно опускается на кровать. Они сцепились. К аромату омежьих феромонов примешивался крепкий запах пота. Отдышавшись, Дон кое-как встал, снял с себя презерватив и потянулся за штанами. Воды в чайнике было совсем мало, даже на одну таблетку энергетика не хватит.

В коридоре он наткнул на Стефана, который с сочувствием и жалостью смотрел на бледного бету, едва передвигающего ноги.

— Ну... как вы там?

— Пока справляемся. — Дон прислонился к стене, всё больше приходя в себя.

— Салли цел?

— Да. Он и Дензел сейчас в сцепке. Что, так шумим?

— Вся общага чуть ли не ходуном ходит, — грустно улыбнулся новый уборщик. — Дежурные, вернувшиеся с постов, проснулись, ругаются...

— А что делать?.. — Дон окончательно отдышался и отлип от стены. — Ладно, я на кухню.

— Вам ничего не нужно? Ну, там, поесть?..

— У нас есть кое-какая снедь — Салли запасся заранее, да и мы с утра кое-чего прикупили. Что наше начальство говорит, не слышал?

— Ворчат, но капитан Фрост и полковник Бейли за вас вступились — напомнили про тонкости статей межтипового кодекса и про отдельные пункты контракта Салли. Никаких к вам претензий не будет.

— А остальные бойцы?

— Завидуют и делают ставки, забеременеет ли Салли, — развёл руками омега.

— Не дождутся, — проворчал Дон. — У меня всё под контролем. Передай своим, что всё будет хорошо.

— Как долго это ещё продлится? А то у Салли день рождения скоро. Мы хотели пригласить вас к себе — отпраздновать...

— Сегодня, завтра и послезавтра. К его дню рождения как раз всё уляжется, нужно будет только отдохнуть и набраться сил, так что праздничный пирог придётся как раз кстати. Кто будет печь? Сирил?

— Ага, мы уже скинулись. Так что приходите.

— Обязательно. И... — Дон смущённо втянул голову в плечи. — прости, что пришлось отмывать коридор...

— Ничего, я всё понимаю. — Стефан только улыбнулся. — Передай потом Салли и Дензелу, что мы очень за всех вас переживаем.

— Обязательно.

Вернувшись в комнату, Дон огляделся и покачал головой. Стало понятно, что второй вечер течки будет просто бешеным — вчерашняя вспышка покажется детским лепетом. Ставя на плитку чайник, бета в очередной раз мысленно обругал всё, что мог. Ну за что им всё это?!! Ладно те альфы и беты, которым плевать на чувства и благополучие омег — они быстренько своё дело сделали, отвалили и забыли. А что делать нормальным, которые не хотят портить беднягам жизнь? Таким, как он и Дензел, например. О чём только думают власти, препятствуя разработке подавителей??? Ведь станет гораздо проще! Во-первых, уменьшится нагрузка на социальную часть бюджета, отпадёт надобность в таком количестве приютов и интернатов — будет меньше незапланированных детей, сократится преступность, регулярно пополняемая новыми неприкаянными, до которых никому нет никакого дела. Во-вторых, станет меньше алкоголиков, наркоманов и самоубийц среди омег, а остальные смогут получить полноценное профессиональное образование и придут работать на предприятия в качестве квалифицированных работников. Соответственно увеличится благосостояние населения, что поднимет уровень потребления, что опять же принесёт выгоду производителю... Плюсов немеряно! Почему кому-то выгодно поддерживать этот бардак? Неужели во всём виноват страх, что новые учёные-омеги найдут способ развить вторую детородную функцию у всех желающих сородичей, и они станут не нужны?

Бета ломал голову над этим вопросом и не находил ответа. За прошедшие недели он пытался искать информацию по волнующему его вопросу, даже заглянул в библиотеку базы, но ничего не нашёл. Всё больше он укреплялся в мысли, что ответы можно будет найти только в подполье. Салли прав — чтобы добиться своего и не допустить полной анархии, Риан и его сторонники должны иметь свою программу развития общества с необходимыми теориями и наработками. Значит, какие-то исследования они должны проводить. Подпольные лаборатории по производству наркотиков могли бы стать базой для опытов по разработке блокаторов... Интересно, насколько глубоко подполье пустило корни в криминальный мир? Есть ли у них свои люди на общественном дне?

Дон вспоминал свои вылазки в трущобы и прикидывал, куда они направятся, когда придётся срочно драпать с базы. Надо будет обсудить это с ребятами. Жаль, что пока Салли не решит, что пора уходить, они с места не сдвинутся — их омежка парень упрямый. Он уже как-то умудряется рыться через своего "Платта" по "Паутине" и искать данные, прикрываясь заданиями руководства, а потом зачищает все следы. Остаётся надеяться, что он найдёт хоть что-то, что потом облегчит их задачу.

Тихонько засвистел чайник, вскипая. Дон выключил плитку, проглотил таблетку энергетика, потом заварил себе чайку послаще и посмотрел на друзей, тихо постанывающих на кровати. Рослин, ну почему ему так не везёт?!! Он так долго ждал возможности прибрать Салли к рукам, привязать его к себе, а тут появляется какое-то плюшевое недоразумение и нагло ломает все его надежды! Нет, Дензел, конечно, классный мужик, но какого лешего он запал именно на Салли?!! Других не было??? Что такого особенного он в нём увидел и учуял, что так маниакально стремится пометить? И, главное, почему его самого так тянет к омеге, что сдерживаться приходится из последних сил? Дай боги, чтобы ответы нашлись и как можно скорее!

Бета внимательно следил за часами, отмечая приближение конца сцепки. Он даже успел перекусить слегка. Только бы их альфа не помешал ему, а то ведь раздерутся! Адам, спаси и сохрани... Салли это точно не понравится — коротать вторую половину течки в обществе двух окровавленных трупов.

Наконец Салли с глубоким выдохом соскользнул с Дензела, выпуская его из себя, и прижался к альфе, тяжело и прерывисто дыша. Сам штурмовик приоткрыл глаза и с глухим стоном приобнял его одной рукой, вытягиваясь на постели.

— Салли...

— Я в порядке. А ты?

— Не знаю... Пошевелиться толком не могу.

Дон поднялся со стула и начал наливать в кружку воду из чайника. Первым он напоил, разумеется, их омежку, потом помог напиться Дензелу.

— А в целом как?

— Пока живы, — выдохнул альфа и, поморщившись, коснулся макушки. — Я... опять... пытался его пометить?

— Пытался. Пришлось тебе по башке дать, — кивнул Дон.

— Так вот почему она так болит... Простите.

— Ладно, пережили, но не забыли. Потом, когда всё закончится, будем разбираться, чтобы это не повторилось снова.

— Дон... оно опять... — простонал Салли, сжимаясь. — Опять... а ведь мы только расцепились...

— Ничего, я тебе помогу, тем более, что сейчас мой черёд. И если нашего альфу не переклинит, то через пару-тройку часов ты сможешь отдохнуть.

— Не переклинит, — простонал Дензел. — Я двинуться толком не могу.

— На полу места много. За Салли не бойся, я не причиню ему вреда.

— Зачем на полу? Лучше я... сползу...

Дензел кое-как слез с кровати и повалился на пол, отключаясь. Дон только головой покачал. С чего вдруг он каждый раз вырубается? Обычно, учуяв течного омегу, альфа не теряет сил до самого конца вспышки и только потом теряет сознание — в этот период организм работает буквально на пределе своих возможностей. Сколько поучительных историй из прошлого сохранилось, когда именно в такие моменты великих королей и полководцев и подстерегали наёмные убийцы... действующие нередко заодно с подложенными под них омегами.

— Дон... — жалобно захныкал Салли.

— Сейчас, подожди пару секунд. — Дон снял штаны, надел новый презерватив, подумав, набросил на Дензела покрывало, давно сброшенное на пол, и лёг, чувствуя, как дрожь нетерпения начинает охватывать их омежку. — Я с тобой, не бойся.

Очень скоро бета почти забыл про друга, который лежал на полу и очень внимательно наблюдал за ними. Дензел очнулся довольно скоро. Альфа мысленно ругался и проклинал всё на свете, видя своего возлюбленного с другим, но молчал, помня о договоре и обещании Дона не вредить. Как бы ему не хотелось вскочить и придушить соперника, он заставил себя терпеть. Дон свой. Он друг. Он не желает Салли зла. Если он сорвётся и убьёт Дона, то Салли не позволит пометить себя и будет для него навсегда потерян.

Дон приоткрыл окно, чтобы проветрить комнату — запах разномастного пота забивал даже омежьи феромоны, отчего дышать уже было невозможно. Салли крепко спал, и Дензел сидел рядом с ним, укутывая одеялом — за окном стояла поздняя осень, начались первые заморозки. Рановато в этом году...

— Постельное бельё бы сменить, — тихо сказал Дон, оборачиваясь.

— Сменим, когда Салли проснётся. Не хочу сейчас его лишний раз беспокоить — только заснул.

— А мы и не будем беспокоить. Я сгоняю к коменданту, как проветрится, а ты подержишь его у себя на коленях.

— Ладно. Потом по очереди в душ... и Салли хотя бы обтереть надо. Главное — не разбудить.

— Да его сейчас, думаю, и пушкой не разбудишь, — прислушавшись к размеренному дыханию, улыбнулся бета.

Дон остался доволен прошедшей вспышкой. Всё прошло лучше, чем он рассчитывал, наскоро корректируя планы. Да, были риски, но вера в друга оказалась не пустым звуком — Дензел оправдал его доверие. И как он умудряется сдерживаться? В какой-то момент Дон опасался, что альфа его просто убьёт.

Комендант-бета, ворча и брюзжа, выдал свежий комплект. Попутно он яростно принюхивался к Дону, от которого густо пахло течным омегой. Вернувшись в комнату, Дон увидел, как бережно Дензел оборачивает Салли покрывалом поплотнее и устраивает на своих коленях, стараясь не разбудить. Сам он сел на стул. Глядя на друга, Дон только мысленно вздохнул. Точно, импринтинг. И природная доброта их альфы тут совершенно ни при чём. Осталось только проверить его восприимчивость на феромоны других омег. Перестелив постель, Дон сходил в душевую, принёс оттуда таз с тёплой водой, смочил полотенце, вдвоём они обтёрли спящего Салли с головы до ног, высушили чистым полотенцем, а потом Дон еле-еле убедил Дензела уложить Салли обратно.

— Ты над ним трясёшься, как омега над своим ребёнком, — проворчал он, увязывая снятое бельё в узел.

— А разве Салли этого не стоит? — удивился Дензел, ласково гладя Салли по плечу, накрытому одеялом.

— Стоит, но ты сейчас меньше всего похож на альфу.

Дензел вздохнул, и этот вздох как камень на сердце придавил бету.

— Я только хочу заботиться о Салли. Я всё для него сделаю, что нужно и что будет в моих силах. Я так люблю его. Разве ты меня не понимаешь? — И альфа взглянул на друга с грустью.

— Понимаю... Просто это всё выглядит странно. Ладно, я мыться.

— Хорошо.

После душа оба почувствовали себя гораздо лучше.

— Есть будешь? — предложил бета, залезая в шкаф и отмечая, что почти ничего не осталось, кроме пакета с четырьмя булками. Ожидая своей очереди, он от нервяка сгрыз последнее оставшееся печенье.

— Давай, — устало кивнул Дензел.

Какое-то время парни молча дожёвывали остатки, устроившись на полу рядом с кроватью. Салли запасался для себя, не ожидая такого поворота событий, и даже то, что Дензел докупил утром, уже было практически целиком съедено — у обоих прорезался зверский аппетит.

— Дон... — заговорил Дензел спустя несколько минут.

— Что?

— А что будет, если Салли найдёт себе кого-нибудь другого? Я же не смогу жить без него!

Так... Вот и ещё одно подтверждение.

— Сомневаюсь, что кто-то понравится ему больше, чем мы с тобой. Он всегда был разборчивым, иначе не оставался бы девственником до шестнадцати лет, да и то так сложились обстоятельства. Он всегда хотел сам решать, с кем трахаться и когда. Ты думаешь, не было хитрецов, что пытались его просто убедить? Было и немало. Поэтому Салли и прогуливал так часто. Умников в нашей школе хватало. А когда он сюда приехал...

— Салли говорил, что в университете ему пришлось несколько раз отдаться декану, чтобы получить честный диплом. — Альфа неподвижно смотрел в свою кружку.

— Да, я знаю. Если выхода другого нет, то Салли смиряется, стискивает зубы и делает то, что должен. Ему очень не нравилось играть в любовников, я это видел, но снова стать жертвой охоты для него было ещё хуже. И он терпел. Мне это было неприятно, я хотел, чтобы ему это нравилось, а в перспективе надеялся на взаимность, но не дождался. Терпения не хватило.

— Потому-то и смухлевал на выпускном?

— Ага. Я этот план две недели готовил. Я так хотел снова с ним переспать! И мне показалось, что Салли всё-таки получил удовольствие от того, что у нас было — сцепка была довольно долгой. Тогда я считал это юношеской придурью, но потом, когда начал активно встречаться и спать с другими, понял, что это была не придурь. Ведь не проходило и дня, чтобы я о нём не вспоминал.

— Это была... любовь? — Дензел чуть-чуть приподнял голову.

— Да. Моя первая любовь. Отец мне рассказывал, как он впервые влюбился в школе, а потом встретил моего папу и женился на нём. Его первая любовь оказалась слишком взбалмошной для омеги, и отец понял, что, как бы не любил, жить с ним будет невыносимо. Тем не менее с моим папой он до сих пор живёт душа в душу. Хоть и женился по расчёту, но расчёт оказался верным.

— Почему же альфы так редко женятся по любви? Разве любить омегу — это плохо?

— Традиции, будь они трижды неладны. Альфы всегда, с самого начала Великого Холода минимум, считали себя самыми главными, устанавливали правила для всех по праву сильного. Бетам приходилось приспосабливаться под них, а омегам оставалось только подчиниться. За века Великого Холода эти установки настолько въелись в ваш тип, что отклонения в сторону доброты по типу омежьей начали на полном серьёзе считаться дурью. Понятие доброты начали активно подменять изрядно искажёнными понятиями о благородстве и достоинстве. Когда мы проходили классическую литературу и старинные баллады, то я это замечал, сравнивая свои впечатления и традиционные трактовки. И это не считая Заветов. Салли тоже это видел, часто пытался высказать своё мнение, но его постоянно затыкали, а потом наказывали. Мне кажется, что ваш тип вполне способен любить, но стереотипы, рождённые старыми традициями, давят это чуть ли не в зародыше. Вы же очень гордые плюс специфика воспитания, а потом созревание... Надо обладать особым складом характера, чтобы не поддаться всей этой пропаганде. Ты же не поддался. Я, наблюдая за Салли в школе, много чего понял.

— Потому-то Салли и выбрал нас?

— Именно. Во-первых, деваться особо было некуда, а во-вторых, мы ему действительно понравились. Ты же это чувствуешь, когда спишь с ним, верно? — хмыкнул Дон.

— Да, — ласково улыбнулся Дензел и снова взглянул на Салли. — Каждый раз, как мы вместе, я чувствую это. И я безумно хочу, чтобы Салли стал моим мужем. Я хочу от него детей. — Улыбка угасла, сменившись решительностью. — Но у Салли есть цель, и я буду помогать ему достичь этой цели. Потом можно будет подумать и о будущем.

— Это займёт немало времени.

— Да, я знаю. И я готов ждать. Столько, сколько понадобится.

Дон допил чай и задумался.

— Знаешь, Денз... Я тут вчера подумал о его родителе, о Риане... Он ведь после того, как вырвался из облавы, где-то скрывался. Я подумал и пришёл к выводу, что скрываться он мог только в трущобах среди отбросов общества. И я всё не могу понять, как он умудрился там выжить, ни разу не засветившись? Да, он был неимоверно крут, но всё же... Я бывал в подобных местах во время самоволок или каникул и каждый раз приходил в ужас от того, что видел. Жуткое местечко! К тому же он носил Салли под сердцем, а с беременными там тем более не церемонятся.

— Армин и Гарри до сих пор там живут, — пожал плечами Дензел, — только не в самой глуши, а поближе к центральным улицам. Там спокойнее. Надеюсь, что они скоро оттуда уедут. Когда я к ним заходил, Армин сказал, что с тамошними обитателями очень даже можно договориться.

— Ну, конечно. Если бы тамошняя публика не была способна на договоры, то давно бы всё зачистили армейскими батальонами и снесли эти вонючие коробки ко всем демонам Деймоса, чтобы вид не портили. Вот и я подумал. Что если там можно поискать если не выход на подполье, то хотя бы на людей, связанных с ним? Салли говорил, что у подпольщиков, скорее всего, нет доступа к официальным ресурсам, потому-то они и действуют через криминал, чтобы добыть то, что им надо. А самый рассадник этого всего находится именно в трущобах. Что если Риан, прячась там, сумел наладить какие-то контакты с мафией, за счёт чего подпольщики и имеют не только самую точную информацию, но и снабжение? Их же постоянно обвиняют в грабежах и разбоях, приписывают им всяческие зверства, хотя всё это скорее в духе бандитов, а не борцов за свободу.

— Но как мы узнаем, где именно Риан прятался?

— Придётся пошататься по злачным местам разных городов покрупнее, как только свинтим с базы. Видит Светлейший, не хочется мне тащить туда Салли — он же у нас такой милашка.

— Боишься, что его попытаются выкрасть сутенёры?

— Ага. В любом случае, туда сунуться придётся хотя бы один раз. И мне кажется, что именно там твой отец и первого мужа себе нашёл... и твоего первого омежку. — Дензел вздрогнул и поник. — Возможно, Армин тоже вырос в трущобах, почему и рискнул там поселиться. Ведь ты сам говорил, каким послушным и тихим был твой папа.

— Тогда сперва заглянем в мой родной город — он входит в первую тройку по величине в нашей стране, а ещё это старая столица. Заодно проведаю Армина с Гарри.

— Идёт. А что касается Салли... — Дон пощипал уголок пакета из-под булочек. — Я бы не хотел терять тебя как друга. Я ещё в училище понял, что ты отличный парень, но тебя постоянно задирали из-за твоей мягкости, и я не хотел попасть под раздачу за компанию. Потому-то и общался с тобой так... снисходительно.

— Да? А мне казалось, что это шанс найти хорошего друга, который будет принимать меня таким, какой я есть, пусть и не сразу. Ты тоже хороший парень. Ведь благодаря тебе меня принимали в компании, брали с собой в самоволки и в увольнительные... Я этой снисходительности почти не замечал.

Дон усмехнулся.

— Ну, и хорошо. Зато теперь можно не выворачиваться наизнанку...

В дверь тихонько постучались. Альфа и бета недоумённо переглянулись, и Дон пошёл открывать. За дверью обнаружился Сирил с картонной коробкой, которую тут же всучил в руки удивлённому парню.

— Вот, поешьте и Салли накормите. Я ещё кое-что сам приготовил...

— Спасибо, Сирил. — Дон принюхался к коробке и начал исходить слюной.

— Капитан Фрост ещё просил передать, чтобы вы ни о чём не беспокоились. Можете не выходить на работу до конца течки. График дежурств потом будете отрабатывать. Ладно, я пошёл...

И омега, опасливо оглядываясь по сторонам, убежал.

В коробке обнаружилась вполне приличная еда — жареное мясо, запечённый картофель, три банки с супом — ещё тёплым. И пакет с пирожками.

— Боюсь, что супа Салли не дождётся, — невольно сглотнул Дон, чувствуя, как его желудок настоятельно требует положить в себя что-то посущественнее сухпайка.

— Я своим поделюсь, — мужественно заявил Дензел, сглатывая.

— Вот что значит — хорошие отношения с омегами. — Дон с довольной физиономией начал выкладывать еду на стол. — Они же почти все очень заботливые и не только по отношению к детям. И когда это всё делается от души, то это вдвойне приятно.

— Ну, что там, Рэй?

Младший инструктор по борьбе лёгкой тенью спустился вниз по водосточной трубе и спрыгнул на асфальт, одёргивая куртку.

— Спят без задних ног, сэр, — доложил он полковнику Бейли. — На полу. Берил и Саммерс оба голые, а Ворон между ними — в одеяло завёрнутый. В комнате знатный разгром, — с ухмылкой добавил омега.

— Да, Стефан говорил, что ребята там ещё днём пошумели, — с улыбкой кивнул капитан. — Второй день течки, да ещё вечерняя вспышка... Помнишь, как это у нас было? — шутливо пихнул он локтем мужа.

— Да уж! — ощутимо смутился тот, что было заметно даже в темноте, с трудом разгоняемой светом фонарей. Даже шею потёр, как подросток, вызвав улыбку на лице обих омег. — Я до смерти боялся детей разбудить.

— Какие будут указания, сэр? — спросил Рэй, вспоминая, что перед ним всё-таки высокое начальство. Полковника любили все омеги базы, знали, как он не только добр, но и может быть совершенно не похожим на сурового командира.

— На сегодня всё. Уже очень поздно... Иди к себе и ложись спать. Ты и так устал за день.

— Благодарю за заботу, сэр, — просиял младший инструктор, козырнул и помчался к офицерскому корпусу.

Едва омега скрылся за углом, прячась от камер наблюдения, полковник озабоченно поправил фуражку.

— Как же это всё невовремя...

— Такова наша природа, — понимающе приобнял мужа капитан. — И ничего с этим сделать нельзя. Во всяком случае, пока парни рядом с Салли, за него можно не волноваться. Берил и Саммерс в обиду его не дадут.

— Рано или поздно придётся сказать Салли, что мы знаем, кто его кровные родители. — Полковник опустил руку ему на плечи. — Им понадобится помощь, когда соберутся бежать с базы, и помочь можем только мы.

— Думаешь, что он захочет разыскать Риана?

— Когда узнает, то наверняка. Алекс ведь разговаривал с ним об общем положении — Гилл всё слышал. А если учесть, что наше командование уже прикидывает варианты, как посадить мальчишку на поводок... Он обязательно решит бежать в подполье.

Супруги неспеша, самым обычным прогулочным шагом направились к своему корпусу.

— Аарон, — тихо спросил капитан, — почему всё-таки ты отпустил Риана? И когда арестовывал Гиллиана и потом, когда твои бойцы заперли его в Фонди...

Полковник тяжело вздохнул.

— Я бы и Гиллиана отпустил, если бы мог. Но он остался, чтобы дать уйти Риану. У Риана была на днях течка, и они зачали ребёнка.

— Так ты знал ещё тогда? — ахнул капитан. — И промолчал?

— Повстанцы правы, Мак, ты это знаешь. И тогда и сейчас. Так больше жить нельзя. Я с каждым годом в этом убеждаюсь. Через несколько поколений такой жизни мы начнём вырождаться, и ещё не поздно что-то изменить. Я это понял в те самые дни, когда арестовали сначала Гейла, а потом Рейгана. Ещё Гейл говорил, что поле созревает, что рано или поздно менять систему придётся, если мы хотим жить. И ты тогда правильно понял замысел Рейгана. Вопрос в том, как много крови будет пролито, пока сильные мира сего это осознают.

— Но почему ты отпустил Риана во второй раз? Ведь ты так рисковал!

— Потому что Риан был единственным преемником Рейгана. И потому, что вскоре должен был родиться наш младший сын. Риан уже был на третьей луне. Он начал разговаривать с сыном, как ты всегда разговаривал с нашими мальчиками. Я был обязан дать ему шанс выжить и благополучно родить ребёнка. Знаешь, Мак, я всё чаще жалею, что не родился омегой. Каждый раз, как прохожу мимо корпуса обслуги и вижу Тиммонса и ребятишек. Наверно, это очень интересно и поразительно — чувствовать в себе маленькую жизнь, как она растёт... шевелится...

— Рожать — это больно, — улыбнулся капитан. — Ты же видел, как рождались наши мальчишки.

— Ради малыша можно и потерпеть, — вернул ему улыбку муж. — Когда я присутствовал при рождении Льюиса и взял его в руки в первый раз... Я никогда не забуду это чувство. Чувство гордости за наше совместное творение. И я испытывал его каждый раз, когда рождались все наши дети — и Льюис, и Вернер и Линк. Ради этого я и отпустил Риана. Чтобы он успел подержать сына на руках. Успел вкусить этого счастья. А сейчас его сын вырос, и я чувствую себя так, как будто именно я первый брал его на руки после рождения.

— Да, славный мальчик вырос. Не знаю, как он попал к Воронам, но это было большой удачей.

Войдя в свою квартиру, супруги вскоре улеглись в постель, но сон всё не шёл.

— Аарон, как ты думаешь, слухи, что Риан — сын Рейгана, правдивы?

— Это не слухи, только достоверно об этом мало кто знает. Я понял это когда присутствовал на самом первом допросе Рейгана. — Полковник подложил руку под голову, а его муж пристроился на другом плече. — Когда мы его взяли, и я узнал, что Рейган омега, мне уже тогда показалось, что Риан и он слишком похожи. Никакое совпадение или просто дальнее родство не может объяснить это сходство. И это не только внешние черты, но и нечто другое. Гейл об этом тоже упоминал, когда мы разговаривали у него в камере. Но когда я ворвался в кабинет и взглянул на живого Рейгана, то понял, что тут речь идёт о самом близком родстве. А на допросах я в глаза ему смотрел. Этот пройдоха, конечно, умел держать лицо, но каждый раз, когда упоминали Риана, в его глазах я видел ярость и страх. Так омега реагирует только тогда, когда кто-то грозит его ребёнку. Я часто это видел в твоих глазах, когда что-то грозило нашим мальчишкам.

— Тогда почему он не ушёл с сыном, когда Риан пробрался к нему в тюрьму?

— Рейган был тяжело болен. Ему оставались какие-то луны. Он не хотел умирать на глазах сына. Казнь помогла ему умереть быстро и без лишних мучений. Я перед судом пришёл к нему, чтобы поговорить, и Рейган подтвердил, что Риан его сын. На казни я командовал расстрельной группой по его просьбе. Перед тем, как отдать приказ, Рейган просто кивнул мне, давая понять, что он готов. Он даже не вздрогнул, когда в него попали первые пули. Просто улыбнулся. И Риан это всё видел — сидел на одной из ближайших крыш.

— Значит, Салли его внук?

— Да, милый. Салли — внук Рейгана. Он достаточно силён духом, смел и решителен. Таким был Рейган. Таким всегда был Риан. Это у них в крови.

— Сможет ли Салли вынести этот груз? Он же домашний мальчик.

— Один — вряд ли... хотя не такой уж и домашний. Вполне самостоятельный и дерзкий. Просто прячет это. Судя по тому, что о нём выяснили до приезда сюда, в Кайеле о его выходках ещё долго не забудут. — Губы альфы тронула ухмылка.

— И он теперь не один. — Фрост погладил мужа по седеющим волосам на груди.

— Да, он не один. Быть может один из этих парней когда-нибудь станет его мужем и зачнёт ему ребёнка... — Голос полковника стал ещё теплее. — Я бы хотел увидеть детей Салли.

— Ты же не общаешься с мальчиком вне службы, — хмыкнул капитан, привставая и глядя на мужа. — Когда ты успел так к нему привязаться? Или ты всё же запал на его сладкий запах? — И провокационно шевельнул бёдрами, прижимаясь плотнее.

— Нет, конечно. Для меня есть только ты, Мак. И всегда был, с самой первой минуты нашей встречи. — Полковник с улыбкой провёл по его коротко остриженным светло-русым волосам, в которых тоже начала проклёвываться седина. — Просто Салли... он... необыкновенный. Есть в нём что-то такое...

— Тоже заметил? — Капитан наклонился и потёрся щекой о плечо мужа.

— Это трудно не заметить. Для этого надо быть циничным сухарём.

— Ну, таких у нас пол-базы как минимум.

Капитан так пристально смотрел на мужа, знакомо прикусывая нижнюю губу, что тот начал снова заливаться краской.

— Что, снова предлагаешь вспомнить молодость и зависнуть на полночи? Мак, нам уже не по двадцать лет, и у тебя уже не так много смазки...

— Но мы и не настолько стары, чтобы отказываться от маленьких удовольствий. — И капитан с видом фокусника достал из-под своей подушки маленькую круглую жестяную коробочку.

Салли с выдохом величайшего облегчения распахнул окно во всю ширь.

— Наконец-то это закончилось! Ребята, вы не представляете, какой это кайф!

Альфа и бета понимающе переглянулись. Им эти четыре дня тоже дались нелегко. То, что в дверь по вечерам снова начинали ломиться, было ерундой — достаточно было Дензелу рявкнуть как следует, и всё стихало. А вот между собой...

Дон проверил стул на прочность и остался доволен. Вечером второго дня всем троим пришлось так круто, что они едва не переломали половину мебели и пришлось перебраться на пол. Досталось даже столу, на который то Салли наваливался грудью, то его укладывали на этот самый стол на спину. Бета едва успевал подкладывать подушку, чтобы Салли ненароком не ударился головой. Проснувшись незадолго до полуденной вспышки, парни огляделись по сторонам и устыдились, увидев, что натворили. Особенно, узрев валяющиеся в самых неожиданных местах использованные презервативы. Прибираться было некогда — до вспышки оставалось всего ничего. Едва успели принять душ, сходить в туалет и хоть что-нибудь съесть, попутно приняв по таблетке энергетика. Салли выглядел ещё более измотанным, чем после первой вечерней вспышки. Если бы он не запасся энергетиком, то не смог бы даже сесть.

Третий день был таким же бешеным. В разгар дневной вспышки Дон в сердцах поклялся себе, что просто зашьёт рот этому кобелю, их альфе, к дьяволам собачьим — он опять попытался пометить Салли. И вечером тоже, отчего парни всё-таки едва не сцепились в драке после того, как Дон пару раз приложил альфу лицом о стол. Остановил их обезумевший омега, который вцепился в них обоих. Потом Салли долго плакал от бессилия и злости на самого себя, пока не заснул в объятиях своих "хозяев".

На четвёртый день стало полегче. Салли, чувствуя, что скоро всё закончится, нашёл в себе силы самостоятельно приготовить что-нибудь на ужин — проснулся он за три часа до дневной вспышки. Разумеется, под присмотром своих любовников. В обед и вечером Дензел снова получил по голове, а Дон — сдачи. А утром пятого дня, просыпаясь, омега понял, что его мучениям настал конец, и заплакал уже от облегчения. Даже сильнейшая усталость не могла омрачить его радости. Друзья никуда его не отпустили, хотя Салли буквально рвался на работу, а после завтрака к ним заглянул капитан Фрост, убедился, что всё в порядке, оглядел насупленного альфу с заживающей ссадиной на лице, бету с "фонарём" под глазом, потирающего отбитую руку, и поздравил с удачно прошедшей течкой. Ребята действительно легко отделались — обычно при групповом спаривании драки за очерёдность получались куда жёстче. Вплоть до переломов, пробитых голов и остывающих трупов.

Пятый день по умолчанию стал уборочным. Парни разжились инструментами и начали ремонтировать то, что не успели доломать, заново покрасили исцарапанную возбуждёнными соседями дверь. Заодно продемонстрировали своему омежке рукастость и хозяйственность.

— В следующий раз заранее возьмём отгул, — решил Дон.

— И договоримся с ребятами из корпуса обслуги, чтоб поесть приносили, — добавил Дензел, бережно ставя рамочку с фотографией родителей Салли на место.

— Сирил тогда нас просто закормит, — хмыкнул Дон. — Суп был — объедение, особенно на пустой желудок.

Дензел мысленно похвалил себя, с удовольствием вспоминая, как он в первый раз разогревал для Салли большую половину своей порции, сам наливал в тарелку и придерживал её, пока Салли торопливо ел. Изголодавшийся и заметно осунувшийся омега так и не смог заставить себя есть как следует — организм упорно отказывался от слишком твёрдой пищи — быстро умял свою долю и очень эмоционально расцеловал его в благодарность, из-за чего они опять едва не начали миловаться, почти поддавшись разгорающемуся влечению. Дон заметно скис, вспоминая как лопал свою порцию, но промолчал. Зато пирожки поделили ровно на троих. Когда Сирил принёс еду в следующий раз, половину всего супа оставили для Салли.

Ближе к обеду Салли начал морщиться от первых спазмов очистки, но отличного настроения это ему тоже не испортило. Он растянулся на постели, вдыхая запах своих ребят, которые пристроились рядом. После второго дня Дензел перестал смущаться и спокойно позволил Дону придвинуться вплотную, чтобы возможность потискать Салли досталась не только альфе.

— Парни, вы у меня самые лучшие, — в который раз повторил Салли, блаженствуя. — Лишний раз убеждаюсь, что сделал правильный выбор.

— Правда? — Дензел вспомнил, как перед самым началом вечерней вспышки второго дня они ласкали его в четыре руки, и заметно покраснел. Идея принадлежала Дону, и видеть, какое это доставляет удовольствие их омежке, было приятно.

— Честное слово. Я и представить себе раньше не мог, что буду с кем-то спать с таким удовольствием! Если бы не это мозговыносящая гормональная дурь... — Салли уткнулся в грудь альфы. — Боги, на кого я был похож!

— И не говори, — вздохнул Дон, рассматривая почти отбитую о Дензела руку. — И ты бы видел нашего альфу со стороны — самое настоящее животное! — Дензел виновато опустил голову. — Я едва не начал жалеть, что добровольно подписался на этот дурдом. Клянусь всем святым, был бы на вашем месте кто-то другой — я точно плюнул бы и ушёл.

— Дерк себе зубы до корней сотрёт! — вдруг засмеялся Дензел.

— С чего вдруг? — удивился Дон.

— А он мне сказал, что я обязательно напортачу во время течки. И ты ничего сделать не сможешь.

— Сделать-то сделал, но какой ценой? — проворчал бета, с преувеличенно страдальческим видом поджимая пострадавшую руку. — Как я стрелять-то буду?

— Зайди к Оливье, — посоветовал Салли, погладив его по этой самой руке.

— Зайду. А ты как себя чувствуешь?

— Нормально. Только отдохнуть надо, поесть как следует... — Салли вздохнул и вдруг улыбнулся, глядя в окно, за которым разошлись облака и выпустили солнце. — Ребята... а как на счёт провести нашу следующую ночь втроём? Мне понравилось, как было перед второй вечерней.

Дон с самодовольным видом поиграл бровями, бросив взгляд на алеющего альфу.

— А я что говорил? А ты ещё в первый вечер говорил "уйди". Чуть руку мне не оторвал!

— Что? Не мог я такого сказать! — возмутился Дензел, вскакивая.

— Сказал-сказал. Едва не прибил меня даже. Еле-еле тебе мозги вправил.

— Не мог я такого сказать! — продолжал упираться Дензел. — Врёшь!

— Тихо-тихо, не шуми, — примирительно поцеловал его Салли. — Ты же был тогда не в себе. Мало ли что мог ляпнуть.

— А меня? — обиженно протянул Дон и потянул его к себе. Салли не стал жадничать и утешил и его тоже.

— И всё-таки вы у меня лучше всех. Даже договор расторгать не хочется, когда можно будет на него плюнуть.

— Тогда, может, стоит оставить всё, как есть, пока ты себе пару не найдёшь? — Дон уставился в потолок с откровенно рассеянным видом. — В идеале, конечно, хотелось бы, чтобы ты выбрал одного из нас...

— Не раньше, чем я достигну своей цели. А до того никакой семьи и детей. Пожалуй, ты прав — так действительно будет лучше всего.

Видеть Салли прежним было истинной отрадой. Дензел обнял его за талию, притянул к себе и поцеловал в висок.

— С возвращением.

— Спасибо. — Салли прислонился к нему и снова прикрыл глаза.

Дон насупился, скрестив руки на груди.

— Я опять ревную.

— Зря. Я уже говорил, что вы оба для меня одинаковые.

— А чего тогда от него не отлипаешь?

— А ты придвинься ближе. Чего как неродной?

Дон ухмыльнулся и практически зажал его между собой и альфой — полуторка всё-таки была узковата для троих.

— Так?

— Сдавливать совсем необязательно, — проворчал Салли, устраиваясь поперёк и закидывая на него ноги. — Странно у нас как-то получается, вы не находите? — задумчиво сказал он. — Другие хозяева со своими омегами так не миндальничают.

— Дураки потому что, — покачал головой Дензел, осторожно пропихивая одну руку под плечо Дона, а второй обнимая Салли за талию. — Относятся к ним как к вещам.

— Не как к вещам, — поправил Дон, подпихивая свою правую руку под поясницу омеги. — Для них омеги — совершенно чужие люди. А Салли для нас совсем не чужой. Он наш друг. Самый близкий и лучший.

— А это ничего, что вы с этим самым другом трахаетесь напропалую? — Салли лукаво прищурился.

— Так ведь не просто так, — невозмутимо откликнулся бета. — Во-первых, мы таким образом защищаем тебя от других. Во-вторых, у каждого из нас свои потребности и проблемы, а секс помогает решать некоторые из них. А то, что мы друзья и нравимся друг другу, добавляет особую нотку удовольствия и избавляет от такой дряни как натуральная ревность, иначе мы с Дензом бы точно разодрались из-за тебя до крови.

— А кто только что говорил, что он ревнует? — напомнил Салли.

— Чуть-чуть можно. А вообще, мы очень даже хорошо устроились.

— Согласен, — кивнул Дензел.

Салли улыбнулся, пригреваясь рядом с ними. Омега чувствовал себя безмерно счастливым. Течка благополучно закончилась, с выбором "хозяев" он не ошибся, при этом получил не только сразу двух отличных, ласковых и заботливых любовников и надёжных защитников, но и верных друзей, с которыми хоть в бой хоть в койку. Он даже удивился тому, как успел к ним привязаться за такое короткое время. Расставаться с обоими совершенно не хотелось. Прежде так хорошо и спокойно ему было только с приёмными родителями. И даже трудная работа впереди не пугала. Из их троицы начала складываться неплохая команда. Больше того — маленькая, но сплочённая стая, и это внушало надежду на благополучный исход его поисков. Впереди маячили неприятности со стороны руководства, угроза его приёмной семье, долгий поиск выхода на подполье, волнительная встреча с родителями... и Алексом... Потребуется немало сил, как физических, так и душевных, чтобы всё выдержать. А пока можно просто порадоваться жизни, что Салли и делал.

И будь что будет.

— Похоже, что мы ошиблись, — вздохнул Скиперич, возвращаясь в комнату отдыха, где все изнывали от неизвестности. — Оливье только что закончил осмотр. — Все замерли. — Очистка идёт полным ходом, метки нет. И Салли не собирается давать своим отставку. Ни одному.

Оперативники досадливо выругались. Многие рассчитывали, что Дензел сорвётся, наломает дров или с бетой подерётся, и Салли разорвёт договор, если всё-таки не "залетит", а тут такой облом!

— Нет, ну почему?! — не выдержал Дроу. — Почему они не разодрались и не наградили его пузом??? Он же просто мокряк!!! Самый обычный мокряк — тыщи таких!!! Миллионы!!! Какое им до него дело???

— Может, это мы неправы? — нахмурился Скиперич. — Что тебе там Дензел говорил? Что стоит пересмотреть отношение к омегам, да?

— Да мне с...ть, что он там говорил! Так не бывает, чтобы альфа и бета так запросто е...ались с омегой и не начистили друг другу е...а на течке!!! Они же в одной комнате были!!!

— Может, это из-за того, что Денз чудик? — предположил Ролло. — Дал слабину, Дон его уболтал, и всё прошло тихо.

— Тихо? — фыркнул Скиперич. — Я по вечерам едва заснуть мог — перекрытия в общаге дерьмовые и без звукоизоляции, и чуть руки до мозолей не натёр — комната Салли в аккурат над моей. А как Денз рявкал на вас? Я и не думал, что он так может — чуть ёжика не родил в коридоре, когда пришёл подсмотреть! Не Дон же на вас страху нагонял! Беты так не могут.

Альфы злобно выругались снова. Тот рык до сих пор повергал всех в недоумение, как и внезапное появление Саммерса рядом с дверью Салли. И правда, чего они перепугались? Это же не полковник Бейли был или генерал Чавес, а просто Саммерс...

— Так что произошло? — отказывался смиряться Дроу. — Как они умудрились всё сделать чисто? Всё из-за омежьих нежностей? Мокряки настолько падки на них?

— Не знаю, как ты, а я собираюсь попробовать, — покачал головой Скиперич. — В этом что-то есть.

— Ты бета. Вам это просто выгодно.

— И всё-таки я попробую. Я тут договорился с Корсой, хозяином Гилла с вахты технического отдела. Если всё будет так, как говорит Дензел, то я готов пересмотреть свои взгляды. Ты знаешь, что Сирил им еду приносил все эти три дня? Сам, без приказа. На троих. Это уже говорит о многом. И я уже начинаю думать, что то, что у нас тут творится, — одна большая ошибка.

НЕРАЗЛУЧНАЯ ТРОИЦА

— Салли, вставай!

— Отвали... — сонно буркнул омега, натягивая на голову одеяло.

— А я сказал "вставай"!

— Не встану. Меня и так ноги не держат.

— Откуда знаешь? Ты же лежишь, — насмешливо поинтересовался Дон, заваливаясь сверху и тиская своего омежку сквозь одеяло.

— Чувствую.

— Вставай давай, а то всё веселье пропустишь! Наши отряды уже планы снежных крепостей составляют, чтобы их штурмом брать. Новый Год же!

— А я-то тут причём? — Салли всё же лягнул его и отполз ближе к стенке. — Дай поспать. Сегодня же выходной.

— Вот именно, — не отставал бета. — Первый предновогодний выходной. Снегу навалило — страсть! И в снежки поиграть и поваляться...

— Да отстань ты от него, — укоризненно сказал Дензел, сграбастав друга за шиворот и оттаскивая от разбуженного омеги. — Пусть спит сколько хочет. Ты же на новогоднюю ночь что-то планируешь?

— Конечно. — Дон вырвался и одёрнул свитер.

— Вот и дай ему сил набраться.

— А кто будет комнату украшать? До Нового Года три дня осталось!

— Успеется. И вообще, мы с Салли хотели встретить Новый Год в корпусе обслуги. Нас уже позвали.

Дон обижено надулся.

— А я?

— Или с нами пойдёшь или будешь здесь один сидеть.

— Ну-у, так неинтересно! Я-то планировал, что мы встретим Новый Год на новеньком матрасе, на полу, голышом и с бокалами шампанского в руках. Чтобы и в наступающем году быть всегда вместе. А потом хорошенько покувыркаться...

— Тебе вчера было мало?! — уже начал сердиться альфа. — Салли и так за своим "Платтом" сидит с утра до вечера, начальство зудит, как комарьё на болоте, остальные злятся, что наш договор до сих пор цел, а ты Салли ещё и сексом изводишь!

— Я не извожу, а расширяю его кругозор, — упёрся бета. — И разве тебе то, что я придумываю, не нравится?

— Нравится, но и про совесть забывать не надо!

— Совесть? — сдавленно хохотнул неисправимый бета. — И альфа будет говорить мне о совести?!

— А я неправильный альфа!

— Оно и видно...

Салли улыбнулся под одеялом, слушая, как его "хозяева" опять препираются. Он обожал слушать их в такие моменты — вроде и от души ругаются, но совершенно беззлобно. Вчера Дон опять затеял секс втроём, так увлечённо расписывая, что и как надо будет делать, что вогнал их альфу в краску. Поскольку для всех задумок полуторка Салли не годилась — узковата, надули заказанный бетой матрас — новая сверхпрочная модель! — и веселье началось... пока после второго круга омега не подумал, что кое-кого стоит и притормозить. Нет, сам он был не прочь покувыркаться с друзьями — хоть вместе, хоть по отдельности — но время уже перевалило за полночь, и компьютерщика, утомлённого предновогодними трудами, потянуло в сон. Заметив это, Дензел решительно пресёк все попытки свернуть на третий круг, сам отнёс его в душевую, а потом уложил спать, посоветовав возмущённому бете "передёрнуть затвор", раз так неймётся. Дон посмеялся над его аналогом слова "дрочить" и предложил составить целый словарик слов-заменителей... Чем закончились их препирательства, Салли так и не узнал — заснул без задних ног.

Их договор продолжал жить вопреки всем ожиданиям других оперативников. Бойцы откровенно недоумевали, что ещё могут делать альфа и бета так долго и часто в комнате омеги-программиста, пока однажды Ролло и Дерк не набрались наглости и не заглянули в нужное окно, рискуя сорвать водосточную трубу. Их взорам открылась мирная картинка вполне целомудренного содержания — Салли, Дон и Дензел просто играли в карты на раздевание. Полностью одетым был только бета, на Салли остались трусы и распахнутая рубашка, а альфа сверкал литыми мускулами крепкого торса, широкими плечами и сидел, скрестив босые ноги и мрачно перебирая выпавшие ему карты. Не меньшее недоумение вызывали и их частые визиты в корпус обслуги, где Дензел и Салли охотно и подолгу возились с малышнёй. С другими омегами Берил и Саммерс общались так же дружелюбно, как и со своим, только не спали с ними. И те тоже общались с ними на равных. И ведь не надоедало! Было видно и то, как Салли со своими любовниками весело, когда парни в перерыве вместе приходили обедать в столовку и садились за один стол, получив что-нибудь в нагрузку от хитро подмигивающего Сирила. Салли совершенно не стеснялся того, как Дон шлёпает его при всех или просто целует, обрывая на полуслове, не возмущался, по крайней мере всерьёз. Троица подолгу и с интересом обсуждала самые разные темы — от последних новостей до скучных исторических фактов. Как-то несколько особо любопытных весь вечер проторчали под дверью Салли, слушая разговоры про сравнение смешанных, специализированных и закрытых школ. Периодически болтовню разбавляли анекдоты и какая-то возня, перемежаемая заливистым смехом омеги и мелкими перебранками альфы и беты. Салли явно нравилось просто проводить с ними время, а не только спать. Это вызывало не только недоумение, но и... зависть.

Не меньшее недоумение вызывал и Саммерс. После скрепления договора плюшевый альфа менялся буквально на глазах, превращаясь из робкого запинающегося недотёпы в дерзкого и упрямого солдата — сильного и уверенного в себе. Любой, кто рисковал оскорбить его приятелей — особенно омегу — рисковал получить в морду без предупреждения. Он словно выпрямился, расправил плечи, стал больше похож на настоящего альфу, но при этом продолжал улыбаться своему омеге, как будто ничего не изменилось. Их часто заставали вдвоём в укромных уголках общаги или здания столовой, иногда видели сидящими в обнимку на подоконниках и о чём-то разговаривающих шёпотом. В такие моменты улыбок было меньше. После того, как Дерк пересказал свой разговор с бывшим соседом по комнате после скрепления второго договора, к Саммерсу начали приглядываться внимательнее. Подозрения, что альфа умудрился влюбиться, крепли, особенно, если его и Салли заставали целующимися в отсутствие Берила — штурмовик то и дело подхватывал любовника на руки, бережно придерживал, шептал что-то на ухо и щедро сдабривал это всё поцелуями разной степени нежности. Подобное поведение вызывало настороженные шепотки — байки о том, насколько глупыми становятся влюблённые альфы, ходили уже не первый век. Альфы шарахались от этого понятия как от чумы, считая его чуть ли не признаком сумасшествия. Однако Дензел не казался поглупевшим — на его тренировочных результатах это всё никак не отражалось.

К Берилу претензия была только одна — разом заграбастал себе новенького омегу, не дав даже попробовать! Ну и что с того, что он был твоим любовником в школе?! Жалко?.. Сам Дон на эти укоры и возмущения только посмеивался, делая загадочный вид и со смаком расписывая, какой Салли горячий и отзывчивый в постели. Зная, что язвительный бета любит приврать для пущей выразительности, слушатели всё равно не могли отделаться от ощущения, что парень не хвастается, а просто делится впечатлениями. Чтобы омега проявлял инициативу в сексе, не будучи проституткой? Нонсенс! При всех Дон откровенно не нежничал, но и в его глазах порой видели отсветы того же странного чувства, которые совершенно не скрывал Саммерс.

А однажды Скиперич, войдя в душевую на их этаже — на первом всё было занято после особо выматывающей тренировки — наткнулся на эту троицу. Судя по всему, парни только-только начали, поскольку Салли висел на альфе, обхватив его шею руками, талию ногами и страстно целуясь с ним, тот поддерживал его под бёдра, упираясь спиной в стену, а бета ласкал голую спину омеги и уже примеривался к ягодицам. Заметил Скиперича Дензел и выругался, краснея до корней льняных волос. После этого Дон долго ругал бывшего соседа за то, что "сорвал такой эксперимент". После такого всем было страшно представлять, что же творится в комнате Ворона, когда тот запирается с одним из своих любовников на всю ночь.

Разумеется, неразлучная троица знала все эти сплетни — Дон приносил свежие каждый вечер. Салли только фыркал, Дензел краснел, а сам Дон посмеивался. Все эти толки занимали их лишь постольку-поскольку. Были проблемы и поважнее.

— Салли...

— Что? — Омега оторвался от книги, которую они как раз сейчас читали.

— Тебе действительно нравится то, что Дон придумывает?

Салли задумался.

— Ну, как тебе сказать... Попробовать интересно, даже весело, это доставляет удовольствие, но выпендриваться так почти каждый день... По-моему, это перебор, только сказать пока не решаюсь. А почему ты спрашиваешь?

— Ну... — Дензел осторожно провёл ладонью по его боку. Они оба лежали на кровати на животе. — Дон постоянно рассказывает, как вам хорошо и весело вместе. А я... я не могу тебе этого дать. Я не умею. У меня не настолько буйная фантазия.

Салли только головой покачал.

— И не надо. Ты даёшь мне не меньше. Ты даёшь мне тепло и заботу, спокойствие и уверенность, которые сейчас особенно нужны. И не надо сравнивать себя с Доном. Ты не хуже него. Вы просто разные.

— А с кем тебе всё-таки лучше?

— И ты туда же? — нахмурился Салли, снова утыкаясь в книгу. — Я же уже сказал — вы для меня одинаковые. Почему тебя это так волнует? Эгоизм альфы покоя не даёт?

— Нет, не эгоизм, иначе бы я не согласился на двойной договор.

— А что? Зависть? Не надо ему завидовать.

— Нет, и не зависть тоже. Просто... — Дензел помялся, подбирая слова, и тоже сел. Салли слегка удивился — таким Дензел не был со дня скрепления их договора. — Я... боюсь надоесть тебе.

Салли вздохнул и сел прямо, разворачиваясь к нему лицом.

— Что за чушь тебе в голову пришла? Ты мне никогда не надоешь. Скорее, Дон надоест со своими вечными фокусами. Никогда не знаешь, чего от него ждать! Что-то случилось? Ведь с чего-то ты об этом задумался.

— Не знаю. Знаю только, что это и не ревность.

Дензелу уже давно хотелось как-то рассказать Салли о своих чувствах, которые видели, наверно, все, но говорить о них напрямую он так и не решался. Ведь Салли сейчас не до любви. Отвлекать его ещё...

— А на что это похоже? — Салли отложил книгу в сторонку, внимательно слушая. Он уже давно понял, что Дензелу трудно ещё откровенно говорить о каких-то вещах, и в такие моменты ничто не должно отвлекать слушателя, чтобы альфа не подумал, что его проблемы никому не интересны. А то расстроится, а омеге это видеть было ну очень больно.

— Не знаю. — Альфа не смотрел ему в глаза, постоянно отводил их в сторону, мял руки. Не ляпнуть бы лишнего! — Когда мы одни, то мне становится так хорошо, что уходить совсем не хочется. И неважно, что мы при этом делаем — занимаемся сексом, разговариваем, молчим, или ты что-то делаешь, а я просто смотрю, даже если ни пса в этом не понимаю. Мне просто нравится на тебя смотреть, быть рядом. Когда ты что-то готовишь, то мне хочется отобрать у тебя нож или ложку, чтобы приготовить всё самому, сделать тебе приятное. Но я не очень-то умею готовить.

— Да я тоже не большой мастер, — пожал плечами Салли. — Мой папа Лексус готовит гораздо вкуснее. Если получится съездить к нам домой, то ты это сразу поймёшь.

— И всё-таки всё, что ты готовишь, мне кажется очень вкусным, даже если слегка пересолено или чуть пригорело. Просто потому, что это приготовил ты. Может, это и есть... любовь? Наши постоянно меня спрашивают, не влюбился ли я, а я не знаю, что им ответить. Раньше я любил только папу Люциуса, но это было по-другому.

Салли снова нахмурился.

— Они тебе это в глаза говорят?

— Ага. Я долго не знал, как тебе это сказать... Вдруг они ошибаются, и то, что я к тебе чувствую, — это только разновидность дружеской привязанности? — Дензел набрался смелости и поднял глаза. — Ты же был первым за много лет, после Дона и Алекса, кто принял меня таким, какой я есть, причём сразу и безо всяких условий.

— Кто знает? — Салли прислонился к нему, и Дензел привычно обнял его, легонько прижимая к себе. Он особенно любил, когда они сидели или лежали так на кровати — можно тихонько вдыхать сладкий запах своего омеги, невесомо и осторожно украдкой целовать. — Я тоже не знаю, что такое "влюбиться". Что-то слышал, что-то читал... Я знаю, что такое "любить родителей". Я знаю, что значит "любить работу". Я знаю, что можно любить так, как до сих пор любят друг друга мои приёмные родители, но мне трудно представить, что при этом чувствуешь, хоть папа и рассказывал что-то. Можно любить детей. Мне нравится с ними возиться, и мне нравятся ребятишки из корпуса обслуги — они такие милые. И я вижу, как их любят отцы. Думаю, что тёплое чувство по отношению к друзьям тоже можно назвать любовью. Любовь — это Дар Иво, она бывает разной. А чего бы ты ещё хотел делать вместе со мной?

Ответил Дензел не сразу, пытаясь облечь свои чувства в простые и понятные слова.

— Просто быть нужным тебе. Быть рядом. Как защитник. Как друг. Как любовник. Тем, кто тебе в данный момент особенно нужен. А иногда я пытаюсь представить себе... наверно, из-за постоянной болтовни нашего беты по поводу будущего... как было бы, если бы я вдруг стал твоим мужем... и мне вдруг начинает хотеться, чтобы у меня были дети от тебя. Каждый раз, как малышня начинает на тебе виснуть, я вспоминаю об этом.

— Да, странно... Кстати, дети тебя тоже любят. — Салли слегка развернулся, чтобы плотнее прижаться. Дензел машинально повторил это движение, и они оказались лицом к лицу. — Венди обожает, когда ты его на плечах катаешь, Дикси хлебом не корми — дай на твоей ноге повисеть, а близнецам дай волю, так они есть и спать на твоих руках будут. Я уверен, что ты когда-нибудь найдёшь себе хорошего мужа и станешь прекрасным отцом. Заботливым и любящим, почти как омега.

— Но мне бы хотелось, чтобы ребёнка мне... родил ты. Нет, не сейчас, конечно, — торопливо добавил штурмовик, видя, что Салли заметно растерялся. — Когда-нибудь... если захочешь.

— А почему именно я? Только потому, что я хорошо пахну и нам хорошо в постели?

— Не знаю, — в очередной раз вздохнул Дензел. — Вот я и думаю — может, это потому... что я люблю тебя? Я слышал про любовь, которая делает альф глупыми и слабыми. В комедиях и некоторых омежьих романах её так расписывают... но рядом с тобой я не чувствую себя таким. Наоборот, я чувствую себя сильнее. Что могу сделать для тебя всё. Может, луну с неба и не достану, но пойти с тобой хоть на край света — пожалуйста. Хоть к повстанцам, хоть куда, только с тобой. И во время твоих вспышек я постоянно пытался тебя пометить, хотя и обещал этого не делать. Меня это всё очень беспокоит. Ведь не может быть, что это просто так! Ведь Сирила я не кусал, и своего первого... и других тоже. Что, если в следующий раз я всё-таки сорвусь?

— Официальные учёные говорят, что метка — это атавизм, сохранившийся с глубокой древности, как ваши клыки и активное выделение омежьих феромонов. Альфа ставит метку, заявляя своё право на омегу, в котором инстинктивно чует здорового партнёра для производства потомства. Общепринятая теория гласит, что до того, как начал появляться институт семьи и брака, метка была одним из средств естественного отбора и эволюции нашей расы для выживания её в целом, но потом, когда мы вышли из первобытного состояния, почему-то сохранилась, как и бурное выделение феромонов у омег во время течки. Якобы за это отвечает двадцать пятая пара наших хромосом, которая до сих пор не изжила себя. Правда, не все альфы метят своих омег даже во время течки, почему и говорят об атавизме, который когда-нибудь окончательно уйдёт.

— Как много ты знаешь! — восхитился альфа. — В нашей школе так глубоко не объясняли. Хорошо же ты учёбу навёрстывал. Дон?

— И он тоже. Я же активно прогуливать начал после первой течки. А когда взялся за учёбу, то Дон мне такой список дополнительной литературы накатал, что я подолгу сидел в библиотеке, особенно на каникулах, а там можно найти немало интересного. Да и папа Майкар всегда поощрял мою любознательность.

— С отличием аттестат получил?

— Почти, — улыбнулся Салли, с удовольствием вдыхая запах своего альфы, от которого снова начал потихоньку возбуждаться. — Я потому и торчал в библиотеке, поскольку мне нужен был максимально идеальный аттестат, чтобы получить преимущество при поступлении в университет. К тому времени папа Майкар узнал, куда стекается большая часть информации по подполью, а я подумал и выбрал, на кого буду учиться, чтобы попасть туда наверняка. В военное я бы просто не сдал нормативы — они довольно жёсткие — а вот как гражданский специалист был бы достаточно востребован, чтобы мной заинтересовались нужные службы.

— И в чём преимущество хорошего аттестата?

— Он — гарантия, что студент действительно будет учиться, а не пускать на ветер деньги, выделяемые казной. Особенно в престижных вузах и на бюджетном отделении. Там такой конкурс, что пробиться очень сложно. — Салли прильнул к груди своего "хозяина" и начал теребить пуговицу на его рубашке. Задница уже начала ощутимо свербеть, а в паху ломить. — Омеги редко поступают в университеты, поскольку многие из них уже обременены детьми... или не набирают достаточно баллов из-за того, что им мешают нормально учиться...

Дензел понял намёк, повёл носом и усмехнулся, перехватывая и сжимая нахальную руку, уже поднырнувшую под рубашку.

— Хочешь?

— Ага, — хитро улыбнулся омега, чуть краснея. — И я очень надеюсь, что в ближайшие полчаса точно не ввалится Дон с очередной идеей. Мне сейчас совершенно не хочется снова в узел закручиваться.

— Мне тоже, — шепнул альфа, опрокидывая его на спину и склоняясь к губам.

Все посторонние мысли были задвинуты в самый дальний угол, книга брошена на стол. Одежда предмет за предметом полетела на пол. Салли уже был полностью раздет и нетерпеливо стаскивал бельё с любовника, когда в замке заскрипел ключ.

— Что, опять? — с досадой рыкнул Дензел. — Неужели так трудно хотя бы постучаться для приличия?

— Горбатого могила исправит, — ухмыльнулся Салли, отшвыривая его скомканные трусы и наваливаясь сверху. — Придётся просто смириться.

— Всё равно, мне это уже надоело...

Как Дон умудрился выклянчить у коменданта дубликат ключа от комнаты Салли, так и осталось загадкой, но всякий раз, как он вваливался в самый разгар очередной случки, это сбивало весь настрой и портило настроение. Бета тут же рассыпался в извинениях, обещал исправиться и стучаться, но потом всё повторялось.

Увлечённые друг другом, Дензел и Салли совершенно не обратили внимания на то, что замок отпирает человек, который не привык к нему. Не удивились они и отсутствию ставшему привычным ворчанию "Опять слиплись!" — Дон был достаточно непредсказуемым. Но когда Салли, открыв глаза, увидел замахивающегося альфу, то сразу понял, что дело плохо.

— НЕТ!!!

Дензел едва успел остановить мощный удар по собственной хребтине. Незваного гостя он узнал сразу — Крейг из его отряда. Тот был особенно недоволен тем, что Салли стал неприкасаемым, и часто грозился, что обязательно исправит эту несправедливость, за что даже получил от взбешённого коллеги. Крейг был из числа самых жестоких и отвратительных "клиентов", поэтому все омеги на базе, отправляясь к нему, молча молились, чтобы мерзкая "работа" побыстрее закончилась. Его угрозы всерьёз никто не воспринимал, поскольку большая часть бойцов принимала правила игры, смирилась с поражением, а за нарушение правил нарушителю грозили не только трое суток карцера, но и знатная трёпка от своих же. Потому-то это вторжение и стало полной неожиданностью.

Завязалась отчаянная борьба. Альфы сцепились, яростно рыча и скаля зубы. Салли тут же поджал ноги и кубарем скатился с постели, забившись под стол — когда дерутся гиганты, муравьям стоит бежать подальше. Омега следил за схваткой, морщась от запаха гари и обмирая не только от нахлынувшего страха при виде внезапно обнажившейся звериной сути обоих драчунов и мощных всплесков альфьей силы. Его альфа был прекрасен в своей праведной ярости! Он атаковал врага снова и снова. Однако оба бойца были равны по силе и тренированности, и кто знает, чем бы это всё закончилось, если бы в почти разгромленную комнату не ворвался запыхавшийся Дон, отлучившийся в продуктовую лавочку за десертом к чаю, и не бросился на помощь другу. Подмога переломила ход боя, и он завершился в считанные минуты.

Когда Крейг был отправлен в долгий нокаут и надёжно скручен собственным ремнём, Дон сноровисто обшарил его карманы и с крайним удивлением извлёк ключ со знакомой бородкой. Дензел, всё ещё не отдышавшийся и с диким блеском в глазах, вытащил своего омегу из-под стола и судорожно прижал к себе.

— Не понял... — Дон таращился на найденный ключ в полном замешательстве. — Где Крейг его взял?

— Посеял?! — сердито рявкнул Дензел. — Я так и знал, что ничем хорошим это не кончится!

— Мой вот! — Дон рывком достал из кармана свой ключ и продемонстрировал ему. — Салли, твой где?

Салли не без труда высвободился из объятий Дензела — альфа вцепился в него мёртвой хваткой — потянулся к собственным штанам и достал из кармана свой ключ. Дон окончательно растерялся.

— Тогда где Крейг ключ взял? — оторопел Дензел, успокоившись немного. Его аромат становился чище, и Салли прильнул к нему снова, успокаиваясь.

— В комплекте три ключа. — Дон тяжело опустился на помятую постель и скорбно обозрел получившийся бардак. — Может, отобрал у коменданта?

— Как ты? — съязвил Дензел, потянувшись за бельём. Понятно, что после такого уже ничего не хочется.

— Это была честная сделка, — огрызнулся бета.

— Третий ключ у меня, — раздался с порога спокойный голос. — И мне очень интересно, откуда взялся четвёртый.

Друзья резко повернули головы на голос и увидели, что в проёме, прислонившись плечом к косяку, стоит капитан Фрост и задумчиво смотрит на скрученного Крейга, скрестив руки на груди.

— Капитан... — выдохнул Салли и смущённо прикрылся штанами. Капитана он слишком сильно уважал, чтобы сверкать перед ним голым задом и опадающим членом. — Что вы здесь делаете? Я думал, что вы вместе с мужем поехали навестить младшего сына...

— Аарон один поехал, а я остался, чтобы за вами присмотреть. Мне Стефан сказал, что Крейг направляется к вашему корпусу с очень решительным видом... Похоже, что беспокоились мы не зря.

За спиной капитана начала сбиваться толпа других бойцов. Увидев полуголого, медленно возвращающего себе нормальный цвет лица Дензела, Салли, прикрывающегося штанами, взмыленного Дона со злым лицом и скрученного Крейга на полу, они моментально всё поняли.

— Вот сука! — выругался кто-то.

— Кэп, отдайте его нам сразу, — решительно потребовал Скиперич, пробравшись вперёд. — А потом уже в карцер. Салли, ты в порядке?

— Да. — Омега спрятался за спину Дензела и торопливо начал натягивать бельё.

— Эта гнида только замахнуться и успела, — будто сплюнул альфа.

— Ладно, расходитесь, — начал распоряжаться капитан. — Потом ему бока намнёте. Бэллз, Дроу, берите... это... — Фрост презрительно пихнул Крейга носком сапога в бок. — и тащите в карцер. Пусть охолонёт и подумает, как дошёл до жизни такой. Ворон, Саммерс, одевайтесь и вместе с Берилом ко мне в кабинет.

— Есть, сэр, — откозыряла неразлучная троица.

Дон запер дверь сразу, как только Скиперич и Дерк выволокли Крейга в коридор. Его друзья торопливо застёгивались. Салли опять начала бить нервная дрожь. Отходняк. Дон мягко обнял его за плечи.

— Как ты?

— О, боги... — Салли уткнулся в его грудь. — Неужели началось?

— С наступающим Новым Годом, — горько усмехнулся бета. — Как вы его проморгать-то умудрились?

— Заняты были, — буркнул Дензел, натягивая свитер. — И думали, что это опять ты. Дверь-то ключом открывали, и запахоизоляция помешала мне его учуять ещё на подходе. Хорошо, что Салли увидел прежде, чем он меня по хребту огрел.

— Под тобой был? — не удержался от уточнения Дон.

— Угу.

— Ладно, обувайтесь, берите куртки и пошли к капитану. Чую, разговор будет не из лёгких.

Капитан Фрост внимательно оглядел стоящих перед ним парней, потом опустил взгляд на четыре ключа, лежащие на столе. Отобранный у Крейга лежал отдельно, и стало ясно, что он самодельный — без положенной бирки и грубым кольцом для удобства использования.

— Ничего не понимаю. — Дензел уже окончательно успокоился и начал гадать, как это могло произойти. — Ясно, что ключ самодельный, но кто мог его сделать, если весь комплект на руках? И когда?

— Слепок могли сделать и раньше, — буркнул Дон, который уже успел обдумать возможные варианты. — Даже если Крейг и скажет, где его взял, то нам от этого легче не станет. Свои трое суток в карцере он так и так получит, но ничего другого ждать не стоит.

— Но ведь вся общага знает, что он на Салли облизывается! И даже видели его...

— Они видели его связанным в комнате Салли, — поправил капитан взволнованного альфу, не отпускающего от себя компьютерщика ни на шаг, для верности придерживая за плечи. — Как он отпирал дверь ключом, никто не видел.

— Так ведь все сразу поняли, зачем он приходил!!! — возмутился альфа. — Он не раз грозился, что всё-таки попытается! Если бы Салли был один...

— Значит, это была первая попытка вас прощупать, — сказал капитан, обходя стол и садясь на его край. — Сегодня выходной. Понятно, что один из вас будет с Салли, если не оба сразу, вот они и запустили Крейга с ключом.

Троица напряжённо переглянулась.

— Они? Вы о чём, сэр? — как можно спокойнее поинтересовался Салли.

— Вот только не надо делать вид, будто вы ни о чём не знаете, — поморщился Фрост. — Уже после того, как вы заключили свой договор на троих, я и мой муж заметили, как твои "хозяева" тебя опекают. Особенно это было заметно во время течки — со второго дня и до самого конца практически не выходили из твоей комнаты, а если и выходили, то только по одному. Про то, как Саммерс своим рыком других альф от двери отгонял, я тоже знаю. И я тоже был хорошо знаком с Алексом, пусть и не мог назвать себя его другом, как вы. И я знаю, что вы в курсе планов нашего командования на счёт Салли.

— На чьей вы стороне? — помрачнел Дон, косо глядя на капитана.

— На вашей. И Аарон тоже. Нам это всё очень не нравится, но не подчиниться приказам мы не можем, так что остаётся только пытаться помогать вам всем, чем только получится.

— Полковник Бейли тоже... нам сочувствует? — уточнил Салли, вспомнив визиты оного в технический отдел. Полковник всегда старался встать поближе к его креслу, обращался с вопросами, разговаривал очень дружелюбно и часто хвалил.

— Да. Аарон регулярно участвует в заседаниях командования и в курсе их планов. За вами следят, парни. Следят очень внимательно и ищут способ взять Салли под свой контроль. Установленные ими самими правила не позволят им действовать открыто, иначе взбунтуется рядовой состав, вот они и действуют чужими руками. Крейг — это только пробный шар. Следующим, скорее всего, будет кто-то из технического отдела. Сэллинджер или, может, даже сам майор и его зам. Так что, Салли, смотри в оба.

Дензел выругался.

— Мы же не сможем сидеть там рядом с Салли от звонка до звонка! И в охрану никто переводить не будет.

— И от моего ножа толку не будет. — Салли опустил руку в карман, достал свой выкидной нож, на который с любопытством уставился капитан, и выщелкнул лезвие, разглядывая его. — Даже если я буду утверждать, что просто защищался, дело обязательно повернут против меня. Невыход на работу тоже лишний повод для претензий — я же на контракте.

— А всё-таки, — снова заговорил Дон, — почему вы нам помогаете? Если об этом узнает руководство, то у вас будут большие неприятности.

— Они будут, — согласился капитан. — Но если мы ничего не сделаем, то будет ещё хуже. И уже не нам, а гораздо большему числу людей. И не на нашей базе, а на гражданке.

— Почему?

— Вот поэтому. — Капитан слез со стола, отпер верхний ящик, достал оттуда лист бумаги и подтолкнул к ребятам. — Из-за него. Салли, тебе это будет интересно.

Омега убрал нож в карман, неуверенно взял листок в руки, взглянул на него и оторопел. С чёрно-белого снимка на него смотрело его собственное лицо. Только у юного — около шестнадцати лет — омеги, одетого в тюремную робу, волосы были гораздо длиннее, выражение лица презрительное, а взгляд, упёртый в объектив камеры, — решительный и насмешливый до безрассудства. В руках омега держал доску на которой мелом было начертано "РИАН САНТАНА" и длинный порядковый номер.

Салли не верил собственным глазам. Лексус и раньше говорил, что его приёмный сын похож на родного отца, но Салли и не подозревал, что настолько похож. Дензел заглянул ему через плечо и снова выругался. Дон, взглянув на снимок, только с шумом выдохнул.

— Это не доказательство, — почти спокойно сказал он.

— Согласен, но это повод начать разбираться. Эта фотография — единственное полноценное документальное изображение Риана Сантаны, имеющееся в нашем распоряжении. Она была сделана во время его первого и единственного ареста. Ему было около шестнадцати лет. Вскоре после этого Риан сбежал во время перевозки из следственного изолятора полиции в тюрьму внутренней разведки, застрелив охрану. Когда спустя два года разведка выяснила его истинный статус в подполье, на снимок, как и на всё досье, был наложен высший гриф секретности. Сейчас в лицо его знает крайне ограниченный круг людей, а лично сталкивалось и того меньше. На нашей базе таких всего трое — я, мой муж и генерал Чавес.

Неразлучная троица снова переглянулась. На лицах Дона и Салли отразился леденящий ужас. А капитан спокойно продолжил:

— Когда снова активизировалось подполье, стало известно, что во главе его стоят Риан и его муж, которого он вытащил из лагеря вместе с другими осуждёнными. Первоначально Гиллиана приговорили к расстрелу, однако было принято решение отправить его в лагерь, чтобы на живца попытаться поймать самого Риана. И его сильно недооценили. Риан хоть и омега, а по уровню боевой подготовки иному альфе не уступит. О его рискованных вылазках и операциях просто легенды ходят. Он был самым рисковым и отчаянным бойцом, а потом — невероятно удачливым комиссаром подполья, учеником Гейла Робинсона, за что его особенно ценил Рейган. Риан не только освободил своего мужа, в одиночку сняв половину часовых обычным ножом, но и увёл с собой своих бывших соратников, забрав из караулки всё оружие. До сих пор их найти не могут.

— И?.. — Салли пошатнулся, чувствуя, как у него подгибаются колени.

— Когда началось брожение в верхах, наше командование пришло к выводу, что надо вести свою игру, чтобы сохранить статус-кво. Нам был нужен не просто хороший программист-оператор, способный вести поиск информации и защищать наши собственные секреты, поэтому была брошена заявка в университет технических инноваций. Когда пришёл список студентов, в пятёрке лучших обнаружился омега, о котором многие преподаватели отзывались как о весьма перспективном юноше. Было решено выписать его к нам, и руководство потребовало выслать копию личного дела из отдела кадров университета. Но как только они увидели твою фотографию, то это стало для всех полной неожиданностью. Аарон потом домой пришёл в таком замешательстве... — Капитан покачал головой. — Стало ясно, что они не успокоятся, пока не выяснят причину твоего сходства с Рианом. И твоё досье начало быстро пополняться. Очень скоро выяснилось, что ты приёмыш, что только укрепило уверенность, что Риан — твой родитель. Расчёты, оставшиеся со времён разгрома старого подполья, тоже подтверждали вероятность вашего родства. Было только непонятно, как ты к Воронам попал. Официально значилось, что тебя к ним под дверь подкинули. С трудом верилось, что Риан мог так спокойно отдать своего ребёнка, хоть он и часто поражал всех нелогичностью некоторых своих поступков. А поскольку через два с половиной года после ареста Гиллиана он освободил своего мужа и прежних соратников, то была выдвинута версия, что тебя туда принёс кто-то из уцелевших подпольщиков, уговоривший Риана решиться на этот шаг. Личности твоих приёмных родителей тоже насторожили всех — Майкар Ворон как-то был в разработке внутренней службы и даже задерживался на неделю. И хоть все эти годы он, как и обещал, тихо сидел в провинции и не писал никаких провокационных статей, за ним и его мужем всё же установили наблюдение. Пока их трогать не собираются.

— А они не боятся, что если Майкар Ворон будет арестован, то с подачи подполья взбунтуется самая независимая пресса? — Дон насмешливо сунул руки в карманы. — Нынешним журналистам слишком активно сейчас рты затыкают. А что касается Салли, то для того, чтобы подтвердить его кровное родство с Рианом, нужны куда более веские доказательства, чем внешнее сходство и какие-то расчёты. Откуда такая уверенность, что у Сантаны вообще родился ребёнок? Да и если Салли был зачат до ареста Гиллиана, то срок беременности получается слишком долгим, какого не бывает, а сам Сантана вряд ли позволил бы изнасиловать себя чужаку. И это опрокидывает все расчёты. Доказательство весьма сомнительное. К тому же, насколько я понял, после ареста мужа и прорыва сквозь облаву Риан так нигде и не всплыл. И откуда у вас вообще такие точные сведения о его беременности?

— От моего мужа. А Аарону это сказал сам Гиллиан в ночь ареста. И Аарон сам это учуял. Почему бы беременность Риана не продлилась так долго, в том, что ребёнок был от Гиллиана, сомневаться не приходится — они исключительно преданы друг другу.

— И ваш муж никому об этом не сообщил? — тихо спросил Салли, бережно опуская снимок на стол.

— Нет. Внутренней разведке об этом стало известно только через три луны, когда Риана загнали в ловушку. Риан тогда взломал аптеку, чтобы запастись лекарствами, и в списке, составленном ревизией, присутствовали препараты, прописываемые для благополучного течения беременности.

— Почему полковник смолчал, раз знал обо мне уже тогда?

— Потому, что сочувствовал подполью достаточно давно, но не мог выступить открыто не только из-за меня и наших детей. И через три луны после твоего зачатия должен был родиться наш младший сын Линк. — Капитан коснулся своего живота, поднял глаза на Салли, и Салли увидел в них непривычное для этого омеги тепло. — Это мой Аарон отпустил Риана в ту ночь. Он бы и Гиллиана выпустил вместе с ним, но Гиллиан остался сам, чтобы дать уйти Риану и отвлечь на себя внимание внутренней разведки. За несколько дней до ареста мужа у Риана была течка, и они зачали ребёнка. Тебя.

— А... через три луны? Тоже ваш муж?

— Да. Он пошёл на нарушение приказа, чтобы дать тебе шанс появиться на свет. Он поступил не как офицер, нарушивший присягу, а как отец, любящий своё семейство. За второй "промах" ему всё-таки влепили выговор, но он ни о чём не жалеет до сих пор. И он пообещал твоему отцу позаботиться о тебе, если вы вдруг встретитесь.

Салли опустил голову, и по его щеке скатилась слеза. Так вот почему полковник так добр к нему...

— Сэр... Вы... вы...

Дензел крепко обнял своего омежку, подозрительно блестящими глазами глядя на капитана.

— Салли, теперь ты понимаешь, насколько всё серьёзно? — Капитан Фрост подошёл к молодому сородичу и ласково погладил по волосам. Салли вскинул голову, и Фрост смахнул его слёзы. — Как только мы узнали, что ты едешь к нам, стало понятно — ты в опасности. Наше руководство не остановится ни перед чем, чтобы сделать из тебя послушную собачку. Система договоров должна была посадить тебя на цепь. Они сперва рассчитывали, что ты прилепишься к кому-нибудь из них, но как только стало известно, что ты ещё со школы дружишь с Берилом и по-прежнему ему доверяешь, то парламентёров начали подсылать к нему. А вот Саммерс стал для всех полной неожиданностью. — Капитан поднял глаза на набычившегося альфу. — При твоей репутации вероятность, что Салли выберет тебя своим "хозяином", была исчезающе мала. Когда же генерал Чавес увидел очередную расписку, подписанную вами всеми, то это вынудило их срочно пересматривать свои планы. Его адъютант Стив видел эту расписку собственными глазами, да и вся ваша общага в курсе была ещё с вечера, как только Дерк Дроу услышал о двойном договоре от тебя. И теперь им придётся действовать как можно осторожнее, чтобы не спровоцировать беспорядки на базе. Если они попытаются нарушить общепринятые правила, то весь рядовой состав — а большую его часть составляют альфы — взбунтуется.

— А что вы подумали, когда узнали про наш договор? — Голос Дензела дрогнул.

— Нас такой вариант более чем устроил хотя бы тем, что дал отсрочку. Во-первых, после первой же течки Салли на базе стало ясно, что вы идеально друг друга дополняете как защитники Салли. Многие ожидали, что ты сорвёшься и натворишь дел, и Салли разорвёт договор. Но Дон приглядел... — Бета тяжко вздохнул и потёр руку. — Да и в целом договор пошёл тебе на пользу — это видят все, у кого есть глаза и хоть какие-то мозги. Следующие недели показали, что нахрапом вас не возьмёшь. Вы будете защищать Салли до последнего вздоха.

Салли опустил голову.

— Я не знаю, пытались ли уже вызвать Майкара на откровенный разговор, но остался один невыясненный вопрос. Поскольку тебя подкинули к ним под дверь почти сразу после того, как ты родился, то выходит, что Риан был в вашем городке. И пойти он мог только к кому-нибудь из своих. Сейчас этого самого "своего" пытаются вычислить, поднимая архивы. А уже этот самый человек и подкинул тебя Воронам. Идти к твоим приёмным родителям напрямую было бы сущим безумием, а Риан при всей своей отчаянности безумцем не был. Расчёт оказался верным — бесплодный муж Майкара вцепился в тебя сразу. Ты обрёл надёжную и любящую семью...

— Не было никакого расчёта, сэр, — чуть слышно ответил Салли. Услышанное потрясло его не меньше, чем слова Алекса перед расставанием. Особенно тот факт, что полковник Бейли — альфа!!! — дважды пошёл на должностное преступление. — Папа всё-таки пришёл прямо к ним. Папа Риан не знал, что папа Лексус не может иметь своих детей. Он вообще не собирался оставлять меня у них. Он собирался растить меня сам. Ему просто нужна была помощь, чтобы я родился. Уже потом папа Лексус уговорил его.

— Как?! — едва не вскричал в полный голос капитан, но вовремя сбавил тон. — Так ты знал?!!

— Да, сэр. Я только не знал, что папа занимал такую высокую должность в подполье. Вместе со мной папа Риан оставил письмо для меня. Я прочитал его, когда мне исполнилось шестнадцать лет. Папа Лексус берёг его все эти годы, чтобы первым прочитал я.

— И где сейчас это письмо? — побледнел ещё больше капитан.

— Я его сжёг сразу, как только прочитал. Чтобы уберечь своих приёмных родителей. Ничего сверхважного в письме не было, но оно могло им навредить.

Капитан с выдохом величайшего облегчения опустился в кресло для посетителей и оттянул воротник кителя, унимая сбитое дыхание.

— Хвала Рослину... Оно могло стать одним из "железных" доказательств связей Майкара с подпольем, раз он согласился принять тебя в семью — образцы почерка Риана Сантаны у нас давно есть.

— Папа Майкар даже не присутствовал при моём рождении. Его дома не было. Папа Лексус всё сделал сам, и он же уговорил папу Риана оставить меня у них. Папа ушёл на рассвете.

— Иво Милосердный... Представляю, чего Лексусу стоило уговорить его! — Капитан потёр лоб, убирая с него слипшиеся от выступившего пота пряди.

— Папа Лексус говорил, что папа Риан не спускал меня с рук до последней секунды.

— Больше он не появлялся?

— Нет, хотя и писал, что, когда будет удобная возможность, вернётся за мной.

— А о твоём отце он писал?

— Да. Что он альфа и что его зовут Гиллиан. Что его арестовали, и если он ещё жив, то папа обязательно освободит его.

— И всё?

— Да, сэр. А это важно?

— Важно, — кивнул Фрост, медленно возвращая своему лицу здоровый цвет. — Дело в том, что и с твоим отцом тоже не всё ясно.

— То есть? — нахмурился Дон.

— Как только Гиллиан был арестован, то сверху поступило распоряжение, чтобы его фамилия нигде не фигурировала. Пусть и вымышленная, скорее всего. Под ней он начал фигурировать в первых отчётах — поначалу он был известен как Гилл Моэна. Даже раскапывать его прошлое было запрещено. И это притом, что он просто взялся из ниоткуда. Кроме имени и примерного описания у внутренней разведки ничего не было до самого его ареста, но раз копать запретили, значит, что-то всё-таки есть. Аарона это сразу насторожило. Вот, взгляните. — Капитан встал, обогнул свой стол, достал из ящика ещё один снимок и протянул Салли.

Салли взглянул на снимок — этот был цветным — и судорожно вздохнул. Альфе, заснятому штатным фотографом, было около двадцати лет. Светло-русый, как капитан, голубоглазый, с аристократическим, довольно красивым лицом. Спокойный, невозмутимый, с гордо поднятой головой, он смотрел прямо в объектив, одной рукой держа доску, на которой было написано "ГИЛЛИАН" и значился длинный номер. И больше ничего. В оранжевой тюремной робе он смотрелся так, будто хозяина светского раута прямо во время приёма гостей попросили её просто примерить для забавного фото.

— А почему "Моэна"? Разве его фамилия не "Сантана"? — удивился Дон, глянув на фотографию. Сама фамилия легендарного комиссара всегда казалась ему смутно знакомой, но вспомнить почему Дон так и не смог.

— Нет, это фамилия Риана, взятая из липового паспорта, отобранного у него при аресте. Официально они не были женаты.

— Липового? Как и у... моего отца? — Салли не без труда оторвался от обеих фотографий. Он смотрел на своих родителей и поражался тому, какие они разные, но при этом прекрасно подходили друг другу.

— О родословной Риана ничего не известно до сих пор, пусть внутренняя разведка и перетрясла всё, что смогла, не по одному разу. И жил он исключительно по фальшивым документам — фактов собрано предостаточно. О нём вообще почти ничего не известно кроме имени и его деятельности в подполье. Нет никаких документальных свидетельств о его рождении, он не учился ни в одной школе, не числился в приютах, не обращался за медицинской помощью ни в одну больницу, где могли бы остаться записи... Вообще неизвестно откуда взялся. Известно, что Рейган очень высоко его ценил и, по некоторым свидетельствам арестованных, был к нему глубоко привязан. Многие подпольщики называли Риана воспитанником Рейгана. Даже до сих пор ходит слух, что он был кровным отцом Риана.

Дон только головой покачал. Алекс об этом тоже упоминал...

— Ни хрена себе... А это правда, что Риан пытался освободить Рейгана?

— Да, но Рейган отказался уходить. Он был тяжело болен, и казнь избавила его от долгой и мучительной смерти.

— А кем был Рейган до того, как затеял восстание? — вдруг спросил Салли. — Я нигде ничего не смог об этом найти, когда учился в университете. Даже в "Хранителе истории", на которого Дензел подписался, об этом не упоминали. Только было сказано, что Рейган был омегой, одержимым идеей развала нашего государства и общественных устоев и завербованным иностранной разведкой. Понятно, что всё это враньё. Тоже засекретили, как и досье папы Риана?

— Засекретили, — кивнул капитан. — Вскоре после начала восстания. Даже его типовая принадлежность долгое время не оглашалась официально. Многие были уверены, что он бета, а на переговоры намеренно присылает вместо себя одного из своих любовников. Тогда казалось слишком невероятным, чтобы обыкновенный омега мог поднять такую бучу. Аарон присутствовал на его допросах и понял, что Рейган получил высшее образование. Он рассказывал о большом уме и начитанности вождя подполья, о кучах книг, конфискованных внутренней разведкой во время обысков и арестов. После расстрела и очередного побега Риана он попытался выяснить, где мог учиться Рейган, и с трудом неофициальным путём смог узнать, что Рейган был сперва студентом, а потом аспирантом на кафедре биологии и генетики в Высшем Государственном Университете Естественных Наук.

— Аспирантом? — ахнул Дон. — Так он занимался... наукой?

— Да. Единственный омега учёный-естественник, официально числившийся на кафедре. Чем именно он занимался в свободное от основной работы время, никто не знает, но когда подал на рассмотрение свою кандидатскую диссертацию, его раскритиковали на учёном совете, а спустя три луны он уволился. После этого Рейган покинул Камартанг, и через несколько лет начало разгораться восстание.

В кабинете стало очень тихо. Наконец капитан заговорил снова.

— Я так понимаю, что ты не просто так приехал сюда, Салли?

— Да, сэр. Эта база была в списке мест, куда стекается основная часть сведений о повстанцах. Я хотел разыскать своих родителей.

— Значит, ты собираешься пробираться в подполье?

— Да, сэр. Как только я окончательно определюсь с направлением поисков, то покину базу.

— Уходи сейчас. Тебе не дадут здесь покоя. За тобой следят с самого приезда. Даже если вам, парни, удастся отбиться от провокаций командования и защитить Салли, то его попросту похитят в разгар рабочей смены и вывезут. Вы не сможете быть рядом с ним круглые сутки.

— И всё-таки я пока останусь, сэр, — решительно вздохнул Салли. — Я уже кое-что нашёл, и у Дона появились идеи. Я пока останусь.

— А как ты собираешься покинуть базу? Мы на военном положении, забыл? Выход только по пропускам, а тебе его теперь никто не выпишет.

Бета нахмурился. Оливье после течки всё же выписал направление к омеговеду и пропуск в город, но всё это было ими проигнорировано. Разве он не должен был отметить это в журнале или проинформировать руководство?

— Придумаем что-нибудь, — упрямо сказал Салли.

— Конечно придумаем, — криво усмехнулся Дон. — Только прикидывать придётся на троих. Мы тебя одного не отпустим.

— Ладно, с этим пока закончим. — Капитан вздохнул, убирая снимки в стол. — Сейчас стоит разобраться с сегодняшним инцидентом. Как вы думаете, кто мог сделать четвёртый ключ? — вернулся он к прежней теме.

Салли взял злополучный ключ со стола, повертел его в руках.

— Мне почему-то кажется, что его выточили здесь. Места пайки неплохо зачищены, но всё же видны. Значит, нужны инструменты.

— В транспортном их до хрена. — Дон задумался. — Там ведь Ветра работает, верно?.. Салли, ты чего?

Омега замер, стиснув ключ в ладони.

— Нет... не может этого быть...

— О чём ты? — встревожился альфа.

— Ветра... До того, как попасть на базу, он работал в ремонтной мастерской, где и ключи на заказ делали. Он сам делал дубликаты ключей для всех омег из корпуса обслуги.

— Или обманули или пригрозили, — скрипнул зубами Дон. — Ветра не стал бы тебе вредить сознательно.

— Идём к нему, — решительно сказал капитан Фрост. — Сейчас же.

В просторном гараже транспортного отдела никого не было, но откуда-то доносился звон и лязг инструментов. Как оказалось, это Ветра ковырялся в моторе личной машины генерала. Обернувшись на зов, омега сперва улыбнулся и начал торопливо вытирать тряпкой изгвазданные машинным маслом руки, чтобы поздороваться с друзьями, но его улыбка тут же угасла, едва капитан показал ему ключ Крейга.

— Ты паял?

Ветра резко побледнел и отшатнулся. По его побелевшему лицу было ясно, что он всё понял. И от него пахнуло страхом.

— Так это был... от комнаты Салли? — свистящим шёпотом еле выговорил он.

— Ты что-то знаешь? — сурово вопросил капитан.

Омега затрясся и медленно опустился на корточки, уткнувшись лицом в ладони. Небрежный хвост, в который были стянуты его тёмные волосы, свесился на плечо.

— Предки... Так вот что они задумали? А я-то думал...

— Ветра, тебя заставили? — Салли опустился рядом с ним и погладил по плечу. — Кто? Твой хозяин?

— Да, — мелко кивнул омега. — Мне принесли слепки... велели сделать ключ... Очень хитрый ключ... Я не был уверен, что смогу его сделать. Хозяин сказал, что если я не справлюсь... меня... сдадут Горо и Сэллему... и ещё троим... на всю ночь... У меня течка была на носу... и одна из вспышек приходится как раз на ночь... Ещё раз... я не хотел переживать это ещё раз...

— Когда это было? — спросил Дон, чувствуя нарастающую злость Дензела.

— На следующий день после того... как вы заключили второй договор... когда уехал Алекс...

Дензел обложил негодяя такими словами, что несчастный омега удивлённо вскинулся, размазывая слёзы по запачканному лицу.

— Рэндел, — поджал губы Фрост. — Вот гнида... Ладно, Ветра, прости, что напугали, — уже мягче заговорил капитан. — Этот ключ был изъят у Крейга полчаса назад, когда он попытался напасть на Салли. Хорошо, Саммерс был с ним... Ты не виноват ни в чём. Больше никаких слепков тебе не приносили?

— Нет, сэр. — Ветра, шатаясь, встал, держась за плечо Салли. Дензел тоже подхватил его под локоть.

— Хорошо.

— Простите, сэр... — хлюпнул носом несчастный мастер.

— Всё в порядке. — Капитан похлопал его по плечу. — Возвращайся к работе.

— Салли... — Омега отчаянно вцепился в компьютерщика. — Я не хотел... Я подозревал... но я не хотел...

— Я не сержусь, — обнял его Салли. — Всё хорошо. Зайти к вам вечером?

— Если хочешь...

— Вот и договорились. Я обязательно приду. Заодно со всеми повидаюсь.

— Рэндел на короткой ноге с комендантами всех общежитий, — сказал капитан уже на улице, поднимая воротник зимней форменной куртки. — Он запросто мог договориться с вашим, чтобы тот сделал слепки с ключей. На всякий случай будьте начеку, парни.

— Придётся нам обоим перебраться в комнату к Салли. — Дон поёжился. — Так будет надёжнее. Но как быть с техотделом? Как только кончатся новогодние выходные...

— Три дня до собственно Нового Года и день после празднования... — прикинул капитан. — Время ещё есть. Если куда-то соберётесь идти, то не порознь.

— Это понятно... Стоп. А это не Скиперич ли? — Дон кивнул в сторону соседнего ангара, возле которого маячила знакомая фигура. И не одна.

— Гилл? — узнал вторую фигуру с набитым пакетом Салли. — Какие у него могут быть с ним дела?

— Что-то часто Скип его одалживать начал, — пробормотал Дон. — С чего вдруг он так им заинтересовался?

— Надо будет спросить вечером, — задумчиво сказал Салли, который не так давно заметил, что Скиперич во время перерывов начал слишком часто мелькать рядом с техотделом. А пару раз Салли заставал его на вахте.

Вернувшись к себе, Салли первым делом обыскал комнату. Обшарил все углы, перетряхнул подушку и матрас, заглянул под стол, обследовал стены и потолок, для чего попросил Дензела подставить плечи, даже оконную раму и дверь не обошёл вниманием.

— Чисто, — сказал он, спускаясь. — Камер и микрофонов нет.

— Каких камер? — насторожился Дензел, придерживая его.

— Слежения. Я время от времени всё обыскиваю с тех пор, как Алекс уехал. Раз за нами следят, то логично было бы предположить, что и в мою комнату чего-нибудь могут воткнуть. В университете, где я учился, на кафедре прикладной техники разработали новые образцы миниатюрных "жучков", которые довольно легко спрятать. Испытания прошли удачно, так почему бы внутренней разведке не заказать себе партию сразу? Тем более, что официально эту разработку пока не представляли широкой публике.

— А, ну-ка... — Дон подхватил омегу под руку и потащил к себе с Дензелом. — Посмотрим-ка и у нас. Мы, конечно, у себя языками не сильно мелем, но...

Обыск комнаты штурмовиков тоже ничего не дал. Немного успокоившись на этот счёт, друзья занялись уборкой. Салли принялся заправлять постель, Дензел осматривал стол и стул, которым изрядно досталось во время драки, Дон, предварительно оглядевшись, запер дверь.

— Интересные дела получаются, — сказал бета. — Оказывается, наш полкан — мировой дядька! Считай, жизнь тебе спас. Прям хоть в отцы записывай...

— Не надо ёрничать, — поморщился Салли. — Он хороший человек. И, кстати, неплохо пахнет.

— А кто спорит? Ведь почему-то кэп за него замуж вышел и троих детей родил, а он и сам не лыком шит. Честно говоря, хорошо, что он так сделал. Я как-то слышал историю про повстанца-омегу, который был арестован и брошен в тюрьму. Через неделю он загремел в лазарет, и там у него выкидыш случился. Оказалось, что его там изнасиловали целой толпой, при этом по животу несколько раз врезали, что и спровоцировало... Нет, я не хочу сказать, что твоего папу-комиссара смогли бы нагнуть, но если бы он всё-таки попался, то шансы быть застреленным при побеге были бы очень велики.

— Риана бы не смогли застрелить при побеге, — уверенно мотнул головой Дензел. — Его столько раз могли убить, но он же выжил!

— Даже самое сумасшедшее везение рано или поздно заканчивается. Да, Риан крут, я не спорю. Даже журналист "Хранителя" не без восторженных эпитетов о нём статью писал, хотя и должен был грязью вымазывать. И всё-таки полковник правильно сделал. Дал им обоим шанс, где бы Риан потом не болтался. С его опытом...

— А я всё о Гиллиане думаю. — Дензел помог Салли с постелью и сел рядом. — Вы видели его? По-моему, таким и должен быть настоящий альфа.

— Всё, нашёл себе кумира, — фыркнул Дон. — Ты ещё подражать ему начни.

— Интересно, почему даже его липовую фамилию запретили упоминать? — задумался Салли, забираясь на постель с ногами. — Он что, был чьим-то сыном? Если да, то почему папа ничего об этом не написал?

— А что он написал? — полюбопытствовал бета.

— Он писал, что мой отец — самый чистый и благородный человек, какого он только встречал. Что они любят друг друга с самой первой встречи, но не сразу решились родить меня, а потом всё таки решились на ребёнка. Но вскоре после моего зачатия отец был арестован. Что он всегда был рядом, и что они были очень счастливы вместе.

— Жаль, что кэп тебе фотографии не отдал, — поджал губы Дон. — Это было бы честно, пусть даже это копии снимков из полицейского досье. А Риан... По роже видно, что жук ещё тот. Теперь, посмотрев на него, я охотно верю тем байкам, что про него рассказывают. Такой решился бы на любое безумие. Шутка ли — в одиночку переть против охраны целого лагеря! С ножом! И вывести оттуда мужа и других, да ещё вместе с оружием!

— Нормальная у него рожа... то есть лицо, — обиделся Дензел. — Он же был комиссаром, а, значит, был обязать уметь крутиться и искать самые нестандартные пути решения задач, налаживать какие-то связи, планировать и проворачивать рискованные операции. Чтобы делать это и не попадаться, надо быть очень изворотливым и преданным делу. Мне он понравился, и я был бы рад познакомиться с ним лично... как и с Гиллианом.

— Меня больше беспокоит тот факт, что Риан как будто с неба свалился. — Дон встал и начал возиться с чайником. — Нигде ничего нет. Как это вообще возможно? Даже если ребёнок рождается без регистрации — в тех же трущобах это периодически случается — то до шестнадцати лет он просто обязан обзавестись хоть каким-то официальным документом, чтобы не привлекать лишнего внимания полиции и соцслужб, когда будет шляться по улицам. Всё-таки учёт населения ведётся достаточно строго, пусть и не так, как за кордоном, где каждый на счету. Стоит это не слишком дорого, можно и просто отработать на общественных работах... Жил же Риан с фальшивым паспортом и липовой фамилией. Так почему не сваял себе подходящую биографию чисто для того, чтобы "контора" потом помучилась, пока её проверяла? Как раз в его духе. А эта теория, что он сын Рейгана?

— Вот попадём в подполье, тогда и спрошу. — Салли вздохнул снова. — Но то, что сам Рейган был учёным... да ещё в то время... Разве такое возможно? Мой главный наставник, конечно, был омегой, но на естественнонаучных кафедрах до сих пор ни одного нашего нет.

— В "Хранителе" ничего об этом нет, — нахмурился Дензел. — Я регулярно это всё перечитываю. Там только сказано, что Рейган организовал первый штаб повстанцев в какой-то деревне, которую потом он и его сторонники спалили, предварительно перебив всё население, когда спасались от правительственных войск. Не удивлюсь, если потом выяснится, что это правительственные войска деревню спалили, а не повстанцы. Им-то это зачем? Они даже карательные акции зря не устраивали. В статье говорилось, что после казни Рейгана вскрылась их причастность к куче массовых терактов и громких убийств, но мне кажется, что это им намеренно приписывают.

Вскоре вскипел чайник, и друзья начали пить чай. Вдруг в дверь постучались. Все трое, как по команде, повернулись к двери. Дензел тут же придвинулся ближе к Салли. Дон заметил в его глазах подозрительный огонёк. И верхняя губа как-то знакомо подёргивается.

— Кто? — спросил Дон.

— Гилл, — донеслось с той стороны. Дензел, узнав знакомый голос, успокоился.

— Сейчас откроем.

В комнату проскользнул вахтёр, расстёгивая куртку.

— Ребята, как вы? Наши уже всё знают...

— Ты о чём со Скиперичем говорил? — не откладывая в долгий ящик, припёр омегу к стенке бета. — И не вздумай отпираться — мы вас видели.

— Да я сам не знаю, чего ему от меня надо, — растерялся Гилл. — Он меня одалживает чуть ли не через день... В третий раз даже заплатил изрядно, а не трогает. Постоянно какие-то странные вопросы задаёт, что-то сам говорит...

— В каком духе? — удивился Дон, выпустив воротник омеги.

— Ну... например, почему я именно сюда работать пришёл... кто отец Дикси... как нам тут живётся... Я уже не знаю, что думать.

— Он что, знакомиться вздумал? С чего вдруг?

— Да пёс его разберёт, — пожал плечами омега. — Я напротив него сижу, он мне чай предлагает, спрашивает, чего я такой напряжённый, а я не знаю, как сказать, что мне не по себе. А сегодня он спросил, можно ли ему придти к нам на празднование Нового Года. Даже пакет поднести предложил и тащил до самого корпуса.

Дон и Дензел переглянулись.

— Похоже, что Скип решил попробовать по-хорошему, — озадаченно произнёс Дон. — Другого объяснения я не нахожу.

— По... хорошему? — ещё больше удивился Гилл. — Это как у вас что ли?

— Типа того.

— И... что мне делать? — Вахтёр чуть на пол не сел от потрясения, но на ногах устоял. Омега даже чуть побледнел.

— Думай сам, — развёл руками бета. — В принципе Скиперич парень неплохой, только дури ещё много. Пусть приходит, а мы за ним сами приглядим. Ты Ветра видел?

— Видел, — погрустнел вахтёр техотдела, прислоняясь к дверному косяку. — Он даже машину доделывать не стал — к себе пошёл. Сейчас с сыном сидит, пытается заниматься, а слёзы так и льются... С Салли точно всё в порядке?

— В полном, — кивнул омега-компьютерщик. — Я не один был. Только этот гад нам с Дензелом всё удовольствие испортил своим вторжением.

Гилл смущённо улыбнулся.

— Повезло тебе. Мне бы такого хозяина, да только мой меня ни за что не отпустит. Да и к кому идти?

— А разве Деннис так плох? — удивился Салли. — Он же бета, с образованием... По-моему, он ничего... в сравнении, конечно.

— Вот именно — в сравнении. — Гилл всё же опустился на корточки, сцепив руки на коленях в "замок". — Когда я подписал расписку, то тоже сначала думал, что он ничего, пока он не начал меня одалживать всем подряд. Сам-то, понятное дело, не лютует — не дурак. Но когда вы свой договор заключили и начали к нам заглядывать, что-то изменилось. В последний раз, когда он меня к себе вызывал, то долго меня разглядывал, о чём-то думал, потом обнюхал, поморщился и велел идти обратно на вахту. А вечером ввалился в нашу комнату под хмельком и отодрал меня прямо при Дикси... А твои о тебе по-настоящему заботятся.

— Тогда попробуй нормально со Скиперичем пообщаться, — предложил Салли. — Когда я с бумажками разбирался, чтобы решить, кому можно будет "одалживаться", то Алекс сказал, что Скиперич в принципе не так плох. Его только задуматься надо заставить, чтобы он изменил своё мнение, убедить. И, по-моему, он лучше пахнуть начал, чем раньше. Если он тебе покажется лучше Денниса, то попробуй договориться о переходе.

— Ладно, попробую. Мне он тоже начинает казаться... ничего так... когда не лезет с лапами сразу. — Гилл вдруг покраснел и начал запинаться. — И он... не такой уж и противный... как мне сперва показалось.

Дон хитро на него посмотрел.

— Что, начинает нравиться?

— Ну... пока не знаю... — ещё сильнее заалел вахтёр, начал вставать, и его рука сама потянулась к затылку. Даже уши покраснели. — Вот на Новый Год придёт, тогда и посмотрим. Ладно, я пойду... Я только про Салли узнать...

Едва за ним закрылась дверь, бета какое-то время удивлённо таращился на неё, а потом самодовольно улыбнулся.

— Что ж, Салли... Можно считать, что Гилл с сыном пристроены.

— Почему ты так решил? — моргнул Дензел.

— Да потому что Скиперич, похоже, серьёзно влип со своими экспериментами, раз всё ещё Гилла к себе вызывает, а не переключился на кого-то другого. И что-то мне подсказывает, что мы ещё увидим, чем это всё закончится.

Салли очень любил просыпаться в первое утро Нового Года. Во-первых, после ночных гуляний рядом с кроватью всегда находились коробочки с подарками от родителей, во-вторых, никуда не надо было срываться и бежать срочно. Он мог подолгу валяться в постели и наслаждаться бездельем.

Нынешний Новый Год встречали в корпусе обслуги. Даже Дон перестал ворчать по поводу "загубленного" праздника и с удовольствием повеселился вместе со всеми. В то время, как оперативники штурмовали снежные крепости, устраивали состязания и дружно заливались спиртным под тосты, омеги с детьми устроили свой маленький праздник. Ближе к полуночи почти всех разобрали хозяева, чтобы увенчать празднование свальной оргией, из-за чего пришлось задержаться, чтобы присмотреть за детьми — старый комендант омежьей общаги Тиммонс умудрился приболеть. Однако Гилла Корса с лёгкостью уступил на всю ночь Скиперичу, и бета вместе с ним и неразлучной троицей просидел в общаге до возвращения родителей.

Весь праздник Дон не сводил глаз с сородича, чему-то улыбаясь. Когда Салли, заметив это, спросил, в чём дело, то его шкодливый любовник сказал, что "эта парочка неплохо вместе смотрится." Салли, сразу догадавшись, о ком речь, тоже пригляделся и не смог не согласиться. Скиперич и Гилл были чем-то неуловимо похожи не только внешне — оба темноволосые, сероглазые, одинаково худощавые — но что-то роднило их больше этих деталей. Детей Скиперич откровенно боялся, особенно самых маленьких, однако это не помешало тем окружить нового дядю и засыпать его по-детски непосредственными вопросами. Двух-трёхлетних крох рано уложили спать, тех, что постарше, Дензел успешно отвлёк на себя, начав пересказывать какую-то старинную легенду, а потом Скиперич и вовсе убежал на общую кухню, чтобы пообщаться с Гиллом, который пошёл мыть посуду. Салли из любопытства немного постоял рядом с дверью и, послушав, понял, что в чём-то их бета прав. Чем бы не руководствовался, но Скиперич, и правда, чем-то серьёзно заинтересовался, поскольку тоже засучил рукава и взялся за тряпку. Гилла он не трогал. Неужели что-то понял?

Где-то в четвёртом-пятом часу начали возвращаться родители — изрядно потрёпанные и помятые, некоторые со свежими синяками. Салли смотрел на это с зубной болью в сердце. Убедившись, что с детьми всё в порядке, омеги от души благодарили друзей и один за другим скрывались в душевой. Потом посидели ещё немного, поговорив о том о сём, и начали расходиться окончательно. Скиперич ушёл самым последним, крепко призадумавшись во время последнего чаепития. На Гилла и остальных он уже смотрел иначе, чем в самом начале праздника. Это внушало надежду, что его "эксперимент" увенчается успехом, и Дон не ошибся с прогнозом.

Салли лежал в постели с закрытыми глазами и прислушивался к тяжёлому сопению на полу. Его "хозяева" ещё в день нападения Крейга перетащили к нему в комнату кое-какие пожитки, а по приходу из гостей быстро надули матрас и завалились спать. Дензелу последние посиделки дались тяжелее, чем обоим бетам, и он старался поухаживать за каждым омегой, чтобы те лишний раз не кривились от накатывающей боли. Дон почему-то и за ним очень внимательно наблюдал. Придя в комнату к Салли, альфа так крепко и от души проклял всех извергов, что пришлось даже рот ему затыкать, после чего тот поклялся прибить насмерть каждого, кто посмеет хоть пальцем тронуть их омежку.

Повалявшись ещё чуть-чуть, Салли решительно встал, оделся и пошёл на общую кухню за водой. В общежитии было тихо — все отсыпались. Салли поставил чайник в мойку, открыл кран. Полилась, наполняя чайник, вода...

Тихие крадущиеся шаги за своей спиной Салли услышал почти сразу и, притворившись, что собирается почесать живот, осторожно достал из-под подола рубашки свой нож, приготовившись в любую секунду выщелкнуть лезвие. Шаги приближались. Омега напрягся, вцепившись в рукоять...

Рука, вцепившаяся в его плечо, резко развернула его на сто восемьдесят градусов. Салли выхватил ножик и взмахнул им, выщёлкивая лезвие, которое пронеслось буквально перед самым носом... Дона. Салли учуял запах друга и успел-таки отвести руку.

— Неплохая реакция, — криво улыбаясь, выдавил их бета, обливаясь потом.

— Я курс молодого бойца проходил. — Салли выдохнул с облегчением и убрал нож в карман.

— А, по-моему, это ещё и гены. — Дон смахнул пот со лба. Он ещё был слегка бледноват. — Папа-комиссар тебе много чего передал. А, может, это Адам на тебя дыхнул в миг твоего рождения?.. Ты чего один попёрся?! Может, все и спят, но осторожность не повредит.

— Я только воды набрать. — Салли увидел, что из чайника скоро польётся, и выключил воду. — Дензел спит?

— Без задних ног. Испереживался весь.

— И было с чего, — буркнул Салли, сглатывая. — Ты видел, в каком состоянии все вчера вернулись? Дюже больно было на них смотреть.

— Согласен, — вздохнул бета. — Смотрел на них и вспоминал свои вылазки в трущобы. Сколько ещё это будет продолжаться?!.

Вышли в коридор. Салли бережно придерживал полный чайник, чтобы не расплескать.

— Значит, надо начинать поиски оттуда, из трущоб. Я читал, что в некоторые районы даже полиция старается лишний раз не соваться.

— Ну ещё бы, — хмыкнул Дон. — Может, они сильны и вооружены до зубов, но когда против тебя одного выходит целая стая с ножами, арматурой и всем, что можно подобрать где угодно, то никакая выучка не спасёт. Даже если ты альфа. Вот потому-то туда ходят только те, кому удаётся договориться с местными. Полиция закрывает глаза на какие-то грешки, а те их не трогают и не мешают втирать очки начальству и сохранять мало-мальски приличную статистику.

Их альфа уже сидел на матрасе и продирал глаза.

— Тебе что такое снилось, что ты меня всего испинал? — тут же набросился на него с упрёками Дон. — Ловил что ли кого?

— Ага... — Дензел потянулся. — Извини.

— Небось, когда всю ночь с Салли спишь, его не пинаешь, — продолжал ворчать бета.

— С Салли мне только хорошие сны снятся.

— Ну, смотри. Если ты во сне ещё и целоваться ко мне полезешь, вообразив, что я Салли, я тебя точно прибью.

Готовить что-то на завтрак было лень, поэтому обошлись бутербродами, печеньем и остатками праздничного пирога, которые им с собой завернули омеги. Вдруг в дверь постучались. Салли снова потянулся к ножу, Дензел напряг мышцы и придвинулся к нему ближе, но в коридоре обнаружился только отчаянно невыспавшийся Скиперич.

— Парни, можно к вам? — жалобно попросился он.

— Ты чего какой?.. — Дон неопределённо покрутил ладонью, пропуская его внутрь.

— Да я так и не спал толком, — тихо ответил его бывший сосед, присаживаясь на край кровати. — Всё думал.

— О чём?

— Да про омег наших. Когда Сирил начал рассказывать, как его трое трахали по очереди, а Ветра то и дело рёбра ощупывал... мне вдруг так стыдно стало. Хорошо, что ни у кого течки не было, хотя Роланд уже серьёзно попахивать начал. А их дети... Как же мы до этого докатились?! А Винсента-кладовщика видели? Да на нём же живого места не было!

— Собственные грешки вспомнил? — сочувственно подколол приятеля Дон, наливая ему чай в свою кружку, бросая туда сахар и протягивая.

— Вспомнил, — мрачно кивнул Скиперич, отхлёбывая. — Особенно школьные. Скольких я тогда омег оттрахал на переменах, когда гормон заиграл... не меньше тебя. Как ты с этим живёшь?

— У меня Салли был перед глазами, а ему я зла не желал. Это как-то и сглаживало всё. А в учаге и вовсе дурить перестал. Противно стало.

— Завидую я вам, парни. И спать есть с кем, и совесть не мучает... А я уже не знаю, как с этим жить.

— А чего ты в Гилла так вцепился? Приглянулся что ли? — лукаво подмигнул друзьям Дон.

— Да не то, что бы приглянулся... Просто он мне первым подвернулся под руку. Я попробовал просто поговорить с ним, как вы всегда разговариваете, а он напряжённый весь сидит — явно боится и хочет уйти поскорее. И меня это задело. Ведь Салли тогда от Денза не ушёл.

— Я в тот день устал сильно, вот и не ушёл, — поправил Салли.

— А мне кажется, что ты и без этого остался бы надолго. Мы ведь подглядывали за вами обоими... — Скиперич снова вздохнул. — Меня поразило то, что Салли вас ни капли не боится. Даже наоборот — вы ему нравитесь. И мне захотелось, чтобы Гилл перестал меня бояться. При ближайшем рассмотрении он оказался неплохим парнем. Не думал, что мне так захочется просто поговорить с омегой. — Скиперич вдруг улыбнулся. — Знаете, в детском саду у нас был один омежка — шустрый такой и на игры большой выдумщик. Вокруг него всегда все табунились. А когда мой отец узнал об этом, то запретил мне с ним разговаривать. И до самой школы учил, что омеги нам не ровня. Что они другие. А ты... Я смотрел, как ты со своими разговариваешь обо всём подряд, и решил попытаться поговорить с Гиллом на какую-нибудь отвлечённую тему. Первый разговор особо не клеился, а когда я к нему на вахту в первый раз зашёл и увидел, что он читает, то очень удивился. Вы знаете, что он хотел на резчика учиться? — Салли кивнул. — Так у него на столе альбом лежал с такими классными фотографиями и рядом какая-то чурочка начатая — он своему сыну что-то вырезал. И мне это понравилось. Я до сих пор помню, как мы с классом на экскурсии ездили, и как-то нас отвезли в отреставрированную деревню, где были сплошь деревянные дома, украшенные резьбой. Когда экскурсовод сказал, что в старину всё это строили целые бригады омег, то я спросил, кто украшения резал. Экскурсовод помялся, а потом сказал, что они и резали. Меня это потрясло так, что я подумывал идти на мастера по деревообработке учиться, даже коллекцию книжек и картинок собирать начал, но отец уболтал на военку, даром что я по физическому развитию от альф серьёзно не отставал — в армии больше платят. А тут ваш вахтёр без профессионального образования сам учится! Я потом его всё-таки разговорил, и Гилл сказал, что после того, как здесь отработает, попробует устроиться в мебельную мастерскую подмастерьем. Он всем ребятишкам игрушки точит из того, что удаётся достать. Вот мне и стало интересно. Ну, там слово за слово — я ему про свою коллекцию рассказывать начал, он рассказал про базовые приёмы и маленькие хитрости резьбы по дереву, дал свои книжки посмотреть, я даже нашёл две такие же, что у меня дома остались... Что-то начало получаться, Гилл даже улыбаться начал... А вчера, когда мы чай пили... — Бета скорбно заломил густые брови. — Я смотрю на остальных и понимаю, что и они чего-то хотели добиться в жизни, чем-то интересным заниматься, а тут... Дети — это, конечно, хорошо, но так рано!.. Гиллу всего двадцать лет с хвостиком. Винсенту двадцать. Роланд вообще в шестнадцать лет родил — даже школу толком не закончил, а сейчас наше бельё стирает в прачечной. У него все руки стиральным порошком изъедены — застирывать то и дело приходится прямо руками! Прямо хоть бросай всё и беги отсюда! — Скиперич поник совсем. — А главное то, что на меня уже косятся. И ведь ничего им не объяснишь! Для них омеги — низший сорт, который только и нужен, чтобы потрахаться всласть и почувствовать себя хозяином жизни.

— А ты пытался? — полюбопытствовал Дензел.

— Пытался... соседу своему новому. Да только всё бесполезно — он же альфа. Я пытаюсь что-то объяснить, а он ржёт, как конь. Всю нашу комнату захламил. — Скиперич повернулся к омеге. — Салли, а ты меня не боишься?

— Нет. Теперь точно не боюсь. Ты неплохой человек.

— А согласился бы со мной переспать?

— Если бы ты с самого начала был таким, как сейчас, то возможно, а сейчас я занят.

— Да я вижу, что ты своих теперь не бросишь. Повезло вам. Как думаешь, если я попрошу Денниса отдать мне Гилла, он согласится?

— Не знаю, попробуй. Гилл, думаю, был бы не против. Он тут к нам заходил и сказал между делом, что ты, оказывается, не такой противный, как он сперва думал.

— Правда? — искренне обрадовался бета.

— Ага, — подтвердил Дон. — Только сразу его в койку не тяни, — тут же начал он советы давать. — Сам понимаешь, что после наших кобелей у него рефлексы выработались. Не спеши, помягче. Пусть сперва к тебе привыкнет, к твоим прикосновениям, твоему присутствию, запаху. Когда разговариваете о чём-то нелёгком — по плечу его погладь, приобними осторожненько. Тактильный контакт в такие моменты особенно важен. Одним словом, работай на контрасте с остальными. Поверь, это всё потом окупится сторицей. Когда ты омеге нравишься, то во время случки это сразу чувствуется и доставляет особенное удовольствие.

— Так ты не хвастался, когда про свои скачки с Салли рассказывал?

— Если и преувеличил, то самую малость, — ничуть не смутился Дон. Салли покраснел и смущённо поскрёб кончик носа. — Он мне ещё со школы нравился, только я тогда балбесом был непроходимым. Чтобы поумнеть, мне пять лет понадобилось.

— А ты, Денз, что скажешь? Как тебе спится с Салли?

— Лучше не бывает, — тоже смутился альфа, и машинально взятый с блюдца кубик сахара в его пальцах начал крошиться. — Мне нравится, когда он рядом со мной... и хочется, чтобы и ему было так же хорошо.

— Смотри, не влюбись на самом деле, — посоветовал Скиперич, вставая и ставя пустую кружку на стол, — а то наши тебя со свету сживут насмешками.

— А мне плевать, что они там говорят, — решительно вскинул голову штурмовик. — Моя личная жизнь их совершенно не касается. — "Да и поздно уже такие советы давать", мысленно добавил он.

— Ладно, спасибо за чай да пойду я. На дворе, пока все дрыхли, опять снегу навалило, и всех омег с лопатами его убирать погнали. Хоть помогу им, а то Винсенту сейчас лучше не перенапрягаться.

— И я с тобой. — Дензел решительно встал, стряхивая крупинки сахара с ладоней. — Так будет быстрее.

— Тогда уж вместе пойдём. — Дон со вздохом встал со стула. — Раз всех пробило на благотворительность, то и я в стороне не останусь.

При поддержке двух бет и альфы работа по расчистке территории продвигалась вполне успешно. Скиперич с большим энтузиазмом работал наравне со всеми, стараясь держаться поближе к Гиллу, который весьма охотно поддерживал мимоходный разговор. Всё было нормально... вот только на Винсента все поглядывали со всё возрастающим беспокойством. Кладовщик, который выглядел ужасно до сих пор, изо всех сил старался не показывать, насколько ему плохо, идти в медпункт отказывался и всё чаще останавливался, чтобы отдышаться и переждать новый приступ боли. Он не жаловался. В конце концов омега пошатнулся, выронил лопату и рухнул в снег.

— Винсент!!! — вскричало сразу несколько голосов. Салли, Дензел и Гилл бросились к бедняге.

Винсент был без сознания. Гилл осторожно потряс друга за плечо, похлопал по лицу...

— Говорил же я ему! — в отчаянии бормотал он. — Говорил — идём к Оливье! Вдруг там что-то серьёзное? А он упёрся — отлежусь...

— Скип, беги к Оливье, — велел Дон, поняв с первого взгляда, что всё очень плохо, — а мы отнесём его в лазарет. Стеф, у тебя ключ с собой?

Дензел бережно поднял бесчувственного кладовщика на руки и понёс к лазарету, чему-то хмурясь. Ноздри альфы подёргивались, принюхиваясь к Винсенту, и это почему-то его беспокоило не меньше, чем состояние кладовщика.

Когда в смотровую, на ходу набрасывая халат, ворвался лейтенант медицинской службы, с Винсента уже сняли куртку, обувь и с грехом пополам сумели привести в чувство. Бедный омега глухо стонал сквозь стиснутые зубы и кривился от боли. Он еле слышно что-то бормотал о сыне, прижимая обе ладони к животу. Бегло осмотрев пациента, попутно принюхиваясь, Оливье помрачнел, поправляя очки.

— Похоже, что ему досталось гораздо серьёзнее, чем вы считали, — сказал он, выпрямляясь.

— Насколько серьёзно? — испугался Салли.

— Признаки внутреннего кровотечения налицо. Дон, звони в "скорую". Салли, раздень-ка его осторожно да я кровь на анализ возьму, — деловито начал распоряжаться медик. — Кто-нибудь из вас умеет уколы ставить?

— Я умею, — выдвинулся вперёд Сирил.

— Сейчас заправлю шприц — вколешь ему обезболивающее. Потом перенесём в палату. Пусть кто-нибудь сообщит полковнику Бейли. Остальные — марш в коридор. Не путайтесь под ногами.

В коридоре Гилл тяжело опустился на жёсткий низкий диванчик.

— Ну почему я не потащил его к Оливье силком?! — продолжал корить себя вахтёр техотдела. — Ну и что, что у начальства своя гулянка! Они же не полные идиоты!

— А если Винс умрёт? — в ужасе пролепетал Роланд. — Что будет с Сандро? Его же в приют заберут...

Слова Роланда заставили вздрогнуть всех омег. Скиперич, который так и мялся рядом с Гиллом, не зная, что делать, собрался с духом, осторожно сел рядом с ним и неуверенно погладил по плечу.

— А, может, обойдётся? Может, вылечим?

— Не обойдётся, — замотал головой Гилл, глотая слёзы. — Он мне говорил... Это Крейг его так — уже был пьяный, как свинья! И кто только его из карцера выпустил?!

Скиперич побледнел, но взял себя в руки и осторожно приобнял парня за вздрагивающие от едва сдерживаемых рыданий плечи. Гилл всхлипнул и уткнулся в его грудь, вцепившись в куртку. Скиперич посмотрел на Дона, вопросительно вскинув брови, и тот кивнул.

Едва Оливье вышел в коридор, как по его лицу все поняли, что дела совсем плохи.

— Винсент на третьей луне беременности, — тихо сказал лейтенант, и все ахнули.

— Так я и знал! — скрипнул зубами Дензел. — Чуял, что Винсент как-то знакомо попахивать начал, но всё никак не мог вспомнить, где я это чуял. Только теперь вспомнил, что та же примесь появилась у моего отчима-омеги, когда он беременный был. Что с ребёнком?

— Признаков выкидыша нет, но... — Оливье судорожно сглотнул, пряча руки в карманах халата. — Судя по тому, что Винсенту всё хуже и хуже, до приезда "скорой" может и не дожить — на дорогах до сих пор не все заносы разгребли.

— Неужели совсем ничего нельзя сделать? — Дон тиснул кулаки до белизны в костяшках.

— Здесь нет. У нас самая минимальная комплектация, нет нужного оборудования даже для того, чтобы сделать более точную диагностику.

— Винсент... он же беременный... — Лицо альфы перекосилось от гремучей смеси гнева и отчаяния. — Он сказал от кого?

— Насколько я знаю, во время последней течки его использовали двое — его хозяин и Крейг. Впрочем... это уже неважно.

В лазарет, принеся с собой мороз с улицы, ворвался запыхавшийся полковник Бейли. Его смуглое лицо было перекошено злостью и страхом. Все омеги сжались, почувствовав его силу, буквально рвущуюся на волю. Вслед за ним вошёл трясущийся бледный посудомойщик Ларри, который и помчался в офицерский корпус за полковником, который вернулся на базу буквально перед новогодней гулянкой.

— Что с Винсентом? Он жив? — с порога рыкнул Бейли.

— Пока да, сэр, но состояние крайне тяжёлое, — тихо отчитался Оливье, машинально вытягиваясь по стойке "смирно". — Боюсь, что до приезда "скорой" не доживёт. И он... на третьей луне беременности, сэр. Вы знали?

Полковник яростно выругался, упершись руками в стену. Было видно, что ему до смерти хочется врезать по ней кулаком.

— Знал, но... КТО??? — В голосе альфы прорезалось самое настоящее звериное рычание, и персонал втянул головы в плечи, а штурмовики поёжились — полковник был очень силён.

— Или его хозяин или Крейг Ломм, сэр... Хотите с ним поговорить?

— Да, — кивнул полковник, кое-как беря себя в руки. — Можно?

— Только не очень долго, сэр, ему очень плохо. Сейчас с ним сидят Салли и Сирил...

Полковник кивнул, сбросил куртку, накинул на свои могучие плечи поданный Оливье белый больничный халат и скрылся за дверью. Вскоре в коридор вышли Салли и Сирил. Оба бледные и со следами слёз на лицах. Салли тут же прижался к Дензелу, который крепко его обнял. Сирила приобнял Роланд.

О чём полковник говорил с Винсентом, так и осталось тайной. Когда полковник вернулся, он тяжело опустился на скрипнувший под тройным весом диванчик и тихо спросил:

— Что решим по поводу Сандро? Как только врач "скорой" констатирует смерть, он будет обязан сообщить в социальную службу, и мальчика тут же заберут в приют.

— Не заберут, — решительно выпалил Гилл, отрываясь от Скиперича. — Сандро останется со мной и Дикси. Я позабочусь о нём.

— Ты уверен, что справишься с двумя детьми? — совсем не удивился полковник.

— Справлюсь, сэр. — Гилл вытер слёзы. Его серые глаза горели крайней решительностью. — Сандро и мой мальчик примерно ровесники... Он не должен попасть в приют.

— Тогда решено. Я и Мак будем ходатайствовать перед комиссией по усыновлению и опеке, и до самого конца оформления документов Сандро не покинет базу.

Скиперич смотрел на вахтёра техотдела с изумлением. Такого он явно не ожидал.

— Спасибо, сэр, — чуть слышно, но отчётливо поблагодарил Гилл.

До самого конца с умирающим омегой сидел Салли. "Скорая" опаздывала. Надежда угасала с каждой минутой. Пришли попрощаться Стив и Рэй. Когда на территории наконец взвизгнула знакомая сирена, Винсент открыл глаза, которые смотрели в никуда.

— Где я?

— В лазарете. — Салли осторожно сжал его холодеющую ладонь.

— Салли... это ты...

— Да, Винс, это я.

— Я... умираю?

— Да, — с усилием выдавил из себя Салли, из последних сил запрещая себе сейчас плакать.

— Сандро...

— За него не бойся. Гилл сказал, что заберёт его к себе, а полковник пообещал ходатайствовать перед комиссией. Сандро не попадёт в приют.

— Это... хорошо... Жаль... что Мирро... так и не... родится...

— Почему ты никому не сказал, что у тебя ребёнок будет? И как наши не учуяли?

— Крейг бы убил его... Я не мог... этого допустить... Я слышал... как можно прибить запах... да и каждый чует по-своему...

— А зачем ребёнка оставил? У Оливье же есть препарат для медикаментозного...

— Убить своего ребёнка? Нет... я не могу. Наверно, судьба... так пусть будет так. — Винсент повернул голову, и его начавший тускнеть взгляд упёрся в Салли. Слабая улыбка озарила бледное лицо. — Повезло тебе... с хозяевами — они так... любят тебя.

Глаза бедного омеги закрылись и больше не открывались. Его пальцы слабо пожали ладонь Салли и застыли. Только тогда Салли снова дал волю слезам.

За работой кое-как добравшейся до базы бригады "скорой" и разговором врачей с полковником он следил как-то отстранённо. Рядом стояли Дон и Дензел, и Салли чувствовал их близость и поддержку. Когда тело Винсента, накрытое белой простынёй, выносили наружу, он шагал рядом до самой машины, пока двери не захлопнулись перед самым его носом. Потом с ним осторожно пытался заговорить Оливье по поводу проигнорированного направления к омеговеду — срок действия пропуска заканчивался — но Салли его даже слушать не стал.

В корпус обслуги он пошёл вместе с Гиллом и Скиперичем — маленькому Сандро надо было как-то объяснить, что папа больше не придёт. Скиперич ни на шаг не отставал от Гилла, который почти бежал. Стоя в дверях комнаты и наблюдая, как Гилл бережно сажает к себе на колени трёхлетнего "совёнка" и что-то тихо говорит, Скиперич скрипнул зубами. Его лицо отражало крайнюю степень потрясения.

— Это и есть родительский инстинкт омег?

— Да, — кивнул Дон, догнавший их уже рядом с корпусом. — Родительский инстинкт. Дар Иво. Самая сильная их сторона и в то же время самое уязвимое место.

— Как Гилл собирается растить сразу двоих? У него же нет мужа, и он работает...

— Как-нибудь, — пожал плечами Дон. — Надо будет — наизнанку вывернется, но ребёнка не бросит. Вырастит как своего. И остальные тоже помогут.

— Но неужели у Винсента нет других родственников, чтобы забрать малыша?

— Есть, но ребёнка они не примут. Во-первых, Сандро — омега, а во-вторых, Винса из дома выгнали, едва узнали, что он забеременел. До самого рождения Сандро он по друзьям из школы мотался, а потом работать пошёл.

— Как это "выгнали"? — ошарашенно взглянул на бывшего соседа Скиперич.

— А вот так. Его отец-альфа — начальник охраны в какой-то частной конторе. Винсента изнасиловал один из его подчинённых, после чего сказал, что парень сам задницу подставил. Отец назвал Винса грязной шлюхой, вышвырнул за дверь и велел на глаза не показываться, чтобы не позорить его.

Тем временем Гилл начал собирать вещи Сандро и увязывать в узелок. Увидев, что вахтёр при этом не спускает ребёнка с рук, Скиперич бросился помогать.

— Куда это нести? — спросил он, берясь за узел и сгребая то, что не поместилось.

— В двенадцатую. — Гилл благодарно кивнул. — Спасибо... э-э...

— Скип. Просто Скип.

— Спасибо, Скип.

— Если что-то вдруг понадобится... — Бета чуть покраснел. — Ты обращайся... Ну там... посидеть с ребятишками... деньжат подкинуть... помочь чем...

— Спасибо. — Гилл улыбнулся и пожал ему руку, от чего Скиперич покраснел ещё больше. — Мы никогда этого не забудем.

Вернувшись к себе, Салли молча забрался на кровать, сел, обхватив колени руками и отвернулся от всего мира. Омеге было плохо. Сначала Ронни, теперь Винсент. Кто будет следующим? А сколько их таких за пределами базы?

Живя в провинциальном городке, а потом поступив в университет, Салли и не подозревал, насколько на самом деле тяжела жизнь омеги. Он был слишком сосредоточен на себе, своих проблемах и своей цели. Столкнувшись с глобальной несправедливостью по отношению к своему типу, он осознал, насколько был прежде эгоистичен и наивен. Работая по заданию руководства, Салли параллельно изучал статистику, искал статьи, и ему становилось всё страшнее. Он не мог не замечать тех закономерностей, о которых когда-то говорил Алекс. Следя вместе с друзьями за новостями, омега всё чаще отмечал излишний оптимизм дикторов и пафосность формулировок, из чего следовал только один вывод — ситуация начинает выходить из-под контроля властей. На прошлой неделе промелькнул краткий сюжет о массовых беспорядках в приграничном районе, в организации которых обвинили общественное движение "Дети подземелья", в которых Салли заподозрил соратников подполья. Поднять людей на митинг против очередной несправедливости со стороны властей было вполне логичным шагом, но в том, что повстанцы будут так откровенно громить улицы и вооружать людей, Салли сомневался. Те, кого показали в репортаже, слишком профессионально обращались с бутылками с зажигательной смесью, травматическими пистолетами и арматурой. И среди них не было ни одного омеги. Они совсем не были похожи на случайных прохожих, вышедших на улицу, чтобы поучаствовать в митинге — были как на подбор молоды, почти подростки, хорошо тренированы и организованы. Дон отметил ещё несколько деталей, которые выдавали наличие среди их наставников либо бывших либо действующих военных. Зато вид горящих машин, разбитых витрин и обливающихся кровью людей очень удачно создавали нужную властям картинку, благо представлено это всё было в виде рваного видеоряда с быстрой сменой кадров. Это было больше похоже на показательную бойню. "Дети подземелья" однозначно были невиновны — Салли ещё в университете читал одну из их листовок, и там было ясно сказано, что эти люди не приемлют путь насилия. Вывод напрашивался сам собой — спецслужбы хватаются за любой повод, чтобы очернить подпольщиков и их союзников.

За последние луны его "хозяева" дважды вылетали на рейды — к счастью, не одновременно — и возвращались мрачные подобно грозовым тучам. Дон после возвращения долго, смачно и красочно крыл самыми разными ругательстами власти и командование, снарядивших его отряд на этот выезд. Бойцам было заявлено, что будут штурмовать явочную квартиру подполья, вычисленную внутренней разведкой. Но когда бойцы ворвались внутрь, беря на прицел всех подряд и укладывая носом в пол, Дон едва сдержал рвущиеся с языка матюки. "Явочная квартира" оказалась банальным притоном наркоманов. Позже в новостях громогласно объявили об очередной удачной операции против уцелевших подпольщиков, показали отрывки оперативной съёмки... Дон сидел перед телевизором и откровенно плевался. Разговорить Дензела удалось только на следующий день — альфа вернулся вообще никакой. От него так несло перегаром, что стало ясно — после рейда забрёл в ближайший "бормотушник" и попытался залить увиденное, но не помогло. Выяснилось, что "подпольщики", захватившие супермаркет, оказались обычными жителями трущоб. Где-то раздобыли пару пистолетов и гранату, списанную с военного склада. Когда отряд Дензела ворвался внутрь, открыв огонь — попутно его сослуживцами были ранены несколько заложников — а сам он загнал одного из этих бедолаг в угол между стеллажами, то растерянно опустил винтовку, увидев покорно поднятые руки, в одной из которых была зажата злополучная граната, и услышал обречённое "Давай, стреляй. Лучше сдохнуть сразу, чем умирать долго.". Это был немолодой оборванный омега со следами частых запоев на лице. Дензел так и не выстрелил, а вот его напарник расстрелял беднягу в упор. Рассказывая об этом, альфа весь трясся от негодования.

— Я потом смотрел, как из магазина трупы вытаскивают. Один ещё был жив и истекал кровью... Я подошёл к нему... он заглянул мне в глаза... и улыбнулся. — Дензел согнулся пополам, и Салли прислонился к его плечу, обхватив крепкую руку. Он буквально чувствовал, как его альфе больно. — На пороге смерти он... улыбался. Они были просто отчаявшимися людьми, которым не хватило духу убить себя самим... и они решили уйти громко.

Дон слушал его рассказ молча, без какого-либо выражения на лице, потом поднялся с кровати, на которой они сидели втроём, чуть сжал плечо Салли и вышел. Сейчас он был явно лишним.

— Получается, что власти вовсю занимаются показухой, — сказал тогда Салли, когда они остались наедине, и альфа переводил дух после нежно-отчаянной случки. — Они используют любой повод, чтобы убедить граждан, что борьба с подпольем переходит в завершающую стадию, а сами подпольщики — это просто кучка озлобленных оборванцев, которые в отместку за поражение хотят посеять хаос и разруху.

— Но тогда получается, что среди арестованных нет ни одного повстанца. — Дензел прижал к себе своего омегу. Он всё ещё дрожал.

— Есть, но не обо всех потом информация поступает в выпуски новостей. — Салли ласково поцеловал его снова, и альфа притих. — Только если попадётся командир или шпион... К тому же настоящих подпольщиков свои всегда вытаскивают. Только так и можно отличить их от липовых. Я нашёл несколько случаев, и всех их потом освободили...

Вспоминая тот их разговор, Салли только укрепился в своей решимости идти к подпольщикам. Здесь, за воротами базы, все эти ужасы казались далёкими и ненастоящими, и только его друзья-омеги и их дети были живым напоминанием, что это самая что ни на есть реальность. И она совсем рядом. Об этом говорил и прощальный рисунок Ронни, висящий на стене. Теперь умер Винсент, и его смерть стала очередной глубокой раной на сердце. Салли знал его недолго, но чувство было таким, как будто он проводил на ту сторону давнего и близкого друга. Вспомнилась их первая встреча, когда Винсент отчаянно мотал головой, давая понять, что не стоит заключать договор с начальником складской службы...

Дон и Дензел не отходили от своего омеги ни на шаг. Они ничего не говорили, понимая бесполезность слов. Просто были рядом.

К вечеру Салли взял себя в руки, собрал волю в кулак и решил жить дальше. Пора было готовить ужин, но друзья к плите его не пустили — приготовили всё сами.

— Когда уходим? — угадал его мысли бета, наблюдая, как Салли вяло жуёт, глядя перед собой.

— Крайний срок — после моей течки, как только оклемаюсь. Так что начинаем думать, как будем выбираться с базы. Не хотелось бы лишний раз беспокоить полковника и капитана — они и так очень нам помогают.

— Да, — кивнул Дензел, осторожно подпихивая к нему хлеб. — Тем более, что у них трое детей, пусть и взрослые уже. Если родители попадут под репрессии, это и на них отразится.

— Старший, Льюис, служил где-то на восточной границе, а сейчас переводится в столичный округ. Средний, Вернер, работает в полицейском главке. Младший, Линк, заканчивает офицерское училище. — Салли допил чай. — Тем более, что младший — омега.

— Твой спаситель... — блекло улыбнулся Дон. На лице Салли не дрогнул ни один мускул. — И куда отправимся?

— Дензел вроде хотел навестить Армина и Гарри. Туда и поедем. Тем более, что оттуда всё чаще приходят сообщения с пометкой "срочно". Я спрашивал у капитана... Есть подозрение, что где-то там повстанцы наладили связи, обеспечивающие их снабжением.

— Почему аналитики так решили? — замер альфа.

— Твой родной город — одна из развилок самого активного пути контрабанды и просто нелегального бизнеса, по которому переправляют продукты, оружие и всякое такое, включая живой товар. Папа Майкар как-то об этом целую статью накатал, но в печать её так и не приняли. Знаю, соваться в тамошние трущобы опасно, но выхода другого нет. Попробуем выйти если не на самих связных, то хотя бы на осведомителей, а там посмотрим.

— А если сунуться сперва в штаб-квартиру какого-нибудь общественного движения? — предложил альфа. — Например, к тем же "Детям подземелья" или "Народному фронту"... Они наверняка имеют какие-то контакты с подпольем, раз власти так упорно их прижимают и чернят.

— Не сразу, — покачал головой Дон. — Сейчас они все на подозрении у внутренней разведки, и если мы к ним сунемся сразу после побега, то подведём ребят под монастырь. Сперва схорониться надо, а потом уже шерстить по штабам. Тем более, что волонтёры этих организаций часто работают в трущобах — помогают тамошним бедолагам.

— Ну... тогда ладно.

— Начинаем готовиться. — Дон отложил вилку. — Первым делом откладываем деньги, так что извини, Денз, — твои останутся без очередного перевода. Без наличности в трущобах делать нечего — если ты только не за ней пришёл. Тем более сейчас зима. Много с собой брать нельзя — привлечём ненужное внимание.

— Согласен. Пойдём налегке. Оружие брать будем?

— Конечно. Всё равно дезертирство припаяют, так что смысла бросать оружие здесь нет. Стрелять только в самом крайнем случае — первая же гильза выдаст, если попадётся в руки полиции. Если что — загоним его и добудем что-нибудь понезаметнее. — Дон посмотрел на всё ещё бледного Салли и вздохнул. — И за омежкой нашим надо приглядывать как следует. Если с Салли что-то случится, то Риан нас голыми руками порвёт, как ветошь.

На работу Салли провожал Дензел. Сам омега постоянно держал руку в кармане куртки, где лежал его верный выкидной ножик — после нападения Крейга Салли с ним не расставался даже во сне. То, что этот негодяй всё же попал под следствие за "нанесение особо тяжких повреждений, приведших к смерти потерпевшего", было слабым утешением. Гибель нерождённого ребёнка активно замалчивали. Из соцслужбы пока не приезжали — видимо, полковник сумел с ними договориться.

Гилл сидел на вахте и тихо ковырялся с деревянной чурочкой, вырезая очередную игрушку. Было видно, что омега полночи глаз не сомкнул, но держался.

— Привет...

— Привет, ребята, — слабо улыбнулся вахтёр, разворачивая перед Салли журнал регистрации и протягивая ручку.

— Как Сандро? — Салли быстро расписался.

— Плачет, папу зовёт. Дикси тоже плачет... Еле-еле их успокоил. Хорошо, что Скип с нами допоздна сидел. Ну, ничего. Главное, что малыш в приют не попадёт.

— Скип у вас остался? — удивился альфа.

— Да, помогал мне ужин готовить. Вот уж не думал, что он такой отзывчивый. Знаешь, Салли... — Гилл отложил резак. — Пожалуй я всё-таки попрошу его стать моим хозяином. Видно, что для него это всё самому в новинку, непривычно до жути... и всё-таки он остался с нами. И я решил — если всё получится, то буду с ним поласковее. Знаю, на что-то большее рассчитывать не стоит, пусть он и бета, но "немного" всё-таки лучше, чем "ничего". И Скип неплохой человек. И... — Гилл слегка порозовел. — мне начинает нравиться его запах. Раньше мне казалось, что он пахнет только помидорами, а я их с детства терпеть не могу... а сейчас мне кажется, что он всё больше пахнет клубникой со свежими сливками. — Вахтёр невольно облизнулся. — Помню, как мы с папой, дядей Стэнли и старшим братом как-то ели — у меня был день рождения...

— Всё будет хорошо, — пожал руку другу Салли.

— Знаю, будет. Трудновато, но хорошо. Кстати, сегодня Скип снова зайти хотел — просто так. И я попробую попросить его стать моим хозяином.

— Всё у них будет хорошо, — уверенно сказал Дензел, когда они поднимались вверх по лестнице. — Думаю, что раз уж Скиперич понял, как это "по-хорошему", то уже не свернёт назад.

— Я тоже так подумал, — согласился Салли. — И, по-моему, Гилл действительно начал ему нравиться. То-то наш бета так к нему приглядывался...

В зале технического отдела было спокойно... вроде бы. Салли зорко оглядел всех и сразу зацепился за дверь кабинета шефа. Сквозь слегка затонированное стекло были видны два силуэта, склонившиеся над столом. Сэллинджер сидел в своём углу над очередным кроссвордом, делая вид, что думает, однако Салли стало не по себе, и омега принюхался внимательнее. Что-то было не так.

— Я пошёл... — Дензел проводил его до самого кресла и обнял. — Будь осторожен.

— Буду, — пообещал Салли.

— И... скоро у тебя новая течка...

— Я помню. Дон уже думает, как будем её переживать. — Салли прижался к нему. — Если что, то я сам тебя найду.

— Конечно. — Альфа коснулся губами его щеки. — Будь осторожен, Салли.

Дензел ушёл, а Салли сел в кресло и начал проверять новые сводки. Рядом с пультом уже лежал список заданий на сегодня.

— Салли, зайди в мой кабинет.

— Сейчас, сэр? — Омега вздрогнул, услышав голос майора и учуяв его запах за своей спиной.

— Да, сейчас. Это очень важно. Твоя работа вполне может подождать.

— Хорошо, сэр. Сейчас подойду.

Салли поднялся с кресла и заметил, как на него мельком глянул Сэллинджер. Так, начинается. Неужели рассчитывают на то, что он ещё недостаточно оправился после смерти Винсента?

Майор оглядел вошедшего подчинённого, и крылья его носа едва заметно дрогнули. Сам Салли едва сдерживался, чтобы не поморщиться.

— Может, присядешь? — И майор кивнул на стоящее напротив стола удобное кресло.

— Спасибо, я постою. — Салли осторожно ощупал карман форменных брюк, в который переложил свой нож. — О чём вы хотели поговорить, сэр?

— О тебе. Скажи-ка, тебе твои хозяева нравятся?

— Я... не совсем вас понял, сэр. Что именно вы имеете в виду?

— Ну... — Майор взял со стола ручку и начал крутить её в пальцах. — Все видят, что вы общаетесь... так сказать... очень тесно. За всю историю существования системы договоров на нашей базе такого ещё не было. Мне очень это интересно. Как вы общаетесь? Они ведь не только трахают тебя?

— Да, сэр. Нам очень интересно вместе, всегда есть о чём поговорить. Это добавляет плюсов к нашему договору.

— Неплохо устроились... Особенно Саммерс. С тех пор, как вы заключили договор, он очень изменился. Как тебе это удалось? До твоего приезда он был ходячим посмешищем, а сейчас стал больше похож на достойного альфу.

— Я всего лишь принял его таким, какой он есть, сэр. Дензел хороший человек. Ему не хватало чувства, что кто-то в него верит. И мне удалось ему это дать.

— Ты необычный омега, Салли. — Роллс оглядел его с головы до ног, и Салли внутренне сжался, почувствовав, какой липкий этот взгляд. — Приёмный ребёнок, подкинутый на порог, часто прогуливал в школе, потом за пару лет наверстал упущенное, сумел поступить в университет, получить отличный диплом и хорошие отзывы преподавателей. Ты был в пятёрке лучших на третьем месте. Редкий омега способен добиться таких впечатляющих результатов.

— Я очень целеустремлённый, сэр. И я люблю учиться... если ничего не мешает.

— Ты не думал о том, чтобы сделать карьеру? Думаю, что место обычного оператора для тебя не предел. Ты прекрасно себя показал ещё в истории со взломом, подтвердил свою квалификацию, блестяще справляешься со своими обязанностями...

— Я не настолько честолюбив, сэр. Меня вполне устраивает мой нынешний статус.

— И всё-таки ты мог бы добиться большего.

— Мне это неинтересно, сэр. Мне интересна моя нынешняя работа.

— Уверен? Ты мог бы добиться гораздо большего. — Майор особо подчеркнул слово "гораздо", что омеге очень не понравилось.

— Сэр, может, скажете прямо, чего вы от меня хотите? Я не знаю, что думать о ваших намёках.

Салли услышал шорох шагов за дверью — кто-то занял пост, чтобы никто не вошёл и не вышел. Принюхался... Сэллинджер.

— Мы сейчас в очень тяжёлом положении, Салли. — Роллс положил ручку на стол. — Ты ведь уже понял, что в ситуации вокруг остатков подполья не всё ладно? Я заметил, как ты и твои хозяева смотрите новостные выпуски.

— Что именно я должен был понять? — напрягся Салли.

— Власти откровенно показушничают, поскольку выйти на настоящих подпольщиков удаётся крайне редко, а тех, кого удаётся схватить, очень быстро освобождают сообщники. Мы долго думали, что нынешнее подполье — это жалкие остатки прежнего. Лишённые единого руководства и сильного лидера, озлобленные, загнанные в угол... Но те, кто сейчас стоят во главе подпольщиков, повели себя гораздо умнее Рейгана. Они так ловко ведут свои дела и налаживают пропаганду, что напряжение в обществе нарастает с каждым годом. На фоне всего этого начались интриги на самом верху, и нам надо как-то выживать в этом бурлящем котле. И нам нужна твоя помощь.

— Но что я могу сделать, сэр?

— Нужна информация, которая помогла бы нам сохранить наш нынешний статус. А добыть её для нас можешь только ты. Ты же высококлассный специалист по взлому.

— Я не самый лучший, сэр...

— Но ты один из лучших. И мы могли бы помочь друг другу. Мы обеспечиваем тебе карьеру, безопасность и достойную жизнь, а ты помогаешь нам.

— А что будет, если я откажусь, сэр?

Майор сложил руки на столе и наклонился вперёд, многозначительно усмехнувшись. Из-под его губы показался острый, чуть кривоватый клык. Салли едва сдержался, чтобы не вздрогнуть — начальник начал на него давить. Салли обладал достаточно сильной волей, чтобы выдерживать давление не настолько сильных альф, как полковник Бейли, но чувствовать это всё же было неприятно.

— А разве Крейг был недостаточно убедительной демонстрацией? Если ты думаешь, что изнасилование — это большее, что тебе грозит, то ты ошибаешься. Есть вещи и похуже. Даже групповое изнасилование — это мелочи в сравнении с тем, что можно придумать. И внеплановая беременность тоже. Ты омега, Салли, и ты не в том положении, чтобы торговаться.

— Я бы не хотел стать разменной монетой в ваших играх, сэр. — Салли с трудом сохранял спокойный тон. Ощущение липкости только усилилось и будто обволокло его целиком вместе с вонью начальника. — Если я соглашусь, то какие у меня будут гарантии, что вы сможете выполнить все обещания? Вы верно заметили, сэр, я — омега. Нам и так нелегко в жизни приходится. И я должен быть уверен, что не беру кота в мешке.

Майор снова внимательно посмотрел на него.

— Да, ты полностью оправдываешь свою университетскую репутацию... Ты читал свою характеристику?

— Конечно же нет, сэр. Какое это имеет значение?

— Самое прямое. — Майор снова откинулся на спинку кресла, не спеша отпускать свою жертву. — Твой декан написал, что ты с трудом идёшь на нелёгкие компромиссы — для этого нужна серьёзная мотивация. В твоём случае — честный диплом. Сколько раз он принуждал тебя к случке, грозя занизить итоговый балл или вообще отчислить? Раз пять? И ты поддавался, чтобы закончить учёбу. На договор с Берилом и Саммерсом ты согласился, чтобы не пойти по рукам, хотя вполне мог бы и отказаться, а потом просто разорвать контракт и уехать. Тем не менее, ты остался — зачем-то тебе это нужно. И ты выбрал хозяевами тех, с кем тебе будет комфортнее, не подумав о собственной выгоде. И, как все видят, не жалеешь о сделанном выборе. Или ты каким-то невероятным образом смог выдрессировать их под себя? Я ни разу ещё такого не видел. В результате, судя по инциденту с Крейгом, твои хозяева за тебя чуть ли не убить готовы. Ты обзавёлся надёжными защитниками... вот только их сейчас здесь нет. — Салли замер, поняв, что сейчас будет сказано самое главное. — И что ты будешь делать, если я предложу тебе заняться сексом прямо сейчас, здесь, на столе? Откажешься? Будешь сопротивляться? Или всё-таки согласишься на наше предложение? Ты всего лишь омега, Салли. Не забывай об этом.

— Я могу подумать, сэр? — Салли, как мог, сохранял спокойное выражение лица, хотя всё внутри сжималось и скручивалось от леденящего страха. Он всё с большим трудом сдерживался, чтобы не сморщиться — от майора воняло так, что даже тошнота накатила. Неужели они поняли, зачем он прибыл сюда?..

— Подумай... только недолго. Даю тебе неделю. Если ровно через неделю я не услышу положительного ответа, то тебя будут ждать большие неприятности.

— Я услышал вас, сэр. Могу идти?

— Иди.

На плохо гнущихся ногах Салли вышел из кабинета майора, бросил быстрый взгляд на осклабившегося Сэллинджера и решительно направился к выходу.

В туалете, заперев дверь, Салли скорчился в углу, крепко обхватив себя руками. Его била мелкая дрожь. Начинается, причём всерьёз. И это не заигрывания. Роллс был предельно честен, давая расклад. Неделя... Значит, за эту неделю они должны покинуть базу, иначе угроза будет воплощена в жизнь. Значит, начальство что-то всё-таки заподозрило. А ведь до течки осталось около двух с хвостиком... плюс-минус... И как они будут бороться с гормональным кошмаром, будучи в бегах? Не будет надёжного замка и прочной двери.

Ближайшее будущее вырисовывалось совершенно безрадостным.

До обеденного перерыва Салли еле досидел. По лестнице спускался бегом и буквально налетел на Дензела, который ждал его возле вахты.

— Салли, что случилось? — испугался альфа, увидев, в каком состоянии находится его омега.

— Роллс выложил карты. — Салли уткнулся в его грудь, вцепляясь в куртку. — Он предложил мне работать на них и дал неделю на раздумье... в противном случае...

— Адам, спаси и сохрани... — Дензел тут же привлёк его к себе под встревоженным взглядом Гилла и почувствовал, как парня всего трясёт. — Так скоро...

— Мне страшно, Денз! Он едва не принудил меня!..

— Сволочь! — едва не выругался в полный голос штурмовик. — Кобелина паршивая! Пусть только посмеет тебя тронуть! И плевать, кто он там! Да я его... голыми руками...

— Идём. — Салли облегчённо вдохнул аромат своего альфы, ярость в котором только придала уверенности в своём защитнике, и решительно потянул его к выходу.

— Куда? — не сразу понял Дензел.

— Куда-нибудь. Мне нужно... Ты мне нужен. Я... не могу здесь...

— Куда пойдём? — сразу всё понял альфа, учуяв, что от Салли знакомо запахло.

— Неважно, куда-нибудь. Ты нужен мне сейчас.

— Хорошо, идём. Я знаю одно тихое место.

На складе с тренировочным инвентарём никого не было. Его никогда не запирали, чем Дензел и воспользовался. Холодновато, конечно, но это не беда — скоро согреются. Салли едва дождался, пока он закроет дверь, и тут же начал расстёгивать куртку. После разговора с майором ему было необходимо почувствовать рядом с собой кого-нибудь из своих парней, чтобы избавиться от ощущения липкости, что до сих пор его преследовало. И Дензел оказался рядом весьма кстати.

Торопливо целуясь, они укрылись между стеллажами с экипировкой. Омега весь дрожал, чувствуя, как сильные руки обвивают его и поглаживают спину и затылок. Чувство липкости уходило, как будто вся эта дрянь таяла под этими ласковыми руками и губами, растворялась от этого дивного аромата. Вот страх сменился страстью и желанием...

Альфа прислонил его к стене, приподнимая и начав расстёгивать ремень и штаны, когда за их спинами затопали ноги. На затылке зашевелились волосы, и Дензел учуял пять сородичей.

— Ага! Я же говорил...

— Вы только посмотрите на них! Средь бела дня, в холоднющем помещении, рискуя всё себе отморозить...

— Ты же так шлюшонка своего простудишь!

Дензел резко обернулся, прикрывая собой Салли, и узнал их. Эти тоже активно были недовольны их договором, но быстро отступились. Что им пообещали за акцию устрашения? В том, что это была именно она, Дензел не сомневался. Небось, пообещали отдать им Салли в первую очередь.

— Чего надо? — В голосе альфы прорезалось рычание.

— Ого, а наш плюшевый борзеть начал!

— Ну и ну, надо же! А я уж начал было думать, что у него и клыков-то нет... А ты чё, не понял ещё? Делиться надо с боевыми товарищами.

— И не стыдно тебе? Сам дерёшь его при каждом удобном случае, а нам даже лизнуть не дашь?

— Убирайтесь. — Дензел выпрямился, вставая поустойчивее и приготовившись к бою. Ну и пусть их пятеро, а он один. Ничего, справится. Чтобы спасти Салли, он готов выдержать бой и с десятком. Изнутри снова начала подниматься ослепляющая ярость, которая захлестнула его во время драки с Крейгом. — Салли на двойном договоре. Вы не имеете права.

— Какой ещё договор? Не знаю ни про какой договор. — Тот, что был ближе, достал из кармана выкидной нож — почти такой же, как у Салли, только побольше. — Вали-ка ты отсюда. И так задолжал нам.

— Я ничего вам не должен. — В голосе Дензела прорезалось рычание.

— Должен-должен. Просто ещё не знаешь об этом. Ну, ничего. Вот отдерём твоего Салли как следует, и можешь считать, что долг погашен... пока.

Их брали в плотные "клещи". Салли, быстро подтянув штаны и застегнувшись, достал свой нож и выщелкнул лезвие. Ситуация до боли напоминала школу, но тогда он был один. Сейчас рядом стоял его альфа. Готовый защищать его, и один он драться с этой сворой не будет.

— Ого, а шлюха-то с норовом... Ты с зубочисткой своей вообще обращаться умеешь? — насмешливо поинтересовался ещё кто-то.

— Умею, — процедил Салли, вставая рядом с Дензелом. — Я со школы с ней хожу.

— А, даже так... Ну, покажи, что ты можешь. И желательно во всех позах и ракурсах.

— А, может, это ты покажешь позы и ракурсы? Да ещё на шесте? Я бы с удовольствием посмотрел.

Пятёрка резко обернулась и увидела Берила, вооружённого двумя табельными пистолетами — своим и Дензела. Оба дула были направлены чётко вперёд.

— Ты откуда взялся?..

— Я не обязан отчитываться перед каким-то дерьмом. — Дон был невозмутим. — Живо свинтили отсюда, а то никакой лепило не заштопает. И мне нас...ть на то, что потом напишут в ваших некрологах.

Секунды тянулись как часы... и главарь ухмыльнулся.

— Отбой, парни. Фокус не удался... Ничего, никуда эта шлюха не денется, — перебил он недовольное ворчание подельников. — Пошли.

Дон проводил их пристальным взглядом до самых дверей и только тогда опустил оружие.

— Салли, что это было?

— Акция устрашения, — вместо омеги ответил альфа, подбирая свою куртку. Он всё ещё был в бешенстве. Да как они посмели так разговаривать с его Салли?!! — Салли наконец выставили ультиматум и дали неделю на размышление. И, похоже, они что-то подозревают.

Дон выругался. Тут на склад ворвался капитан Фрост, сопровождаемый Гиллом.

— Ничего не успели? — тут же уточнил он, увидев, что ребята здесь одни.

— Нет, — мотнул головой Салли, убирая нож. — Только пригрозить и нож достать.

— Сколько времени тебе дали?

— Неделю.

— Значит, времени ещё меньше, чем мы думали. — Капитан повернулся к Гиллу. — Предупреди всех и как можно скорее. "Побег из клетки" начинается. Точную дату сообщим позже.

— Да, сэр, — кивнул, побледнев вахтёр.

— Возвращайся на пост.

Гилл выбежал на улицу.

— Вы... — начал было Салли.

— Да, сынок. Мы уже строим план по вашему побегу отсюда. Аарон давно налаживает хорошие отношения со всеми омегами на базе. Среди них много смелых парней. Пора использовать этот шанс для вас. Винсент успел заготовить сумки, Сирил стащил с продуктового склада несколько пайков, Ветра повозился с моторами, чтобы пресечь преследование, а Стефан и мой муж придумывали путь для отхода. Стив — наши глаза и уши рядом с генералом, Рэй прикроет отход. Оливье сейчас вычисляет дозы снотворного для дежурных, стоящих в нужных местах, чтобы и ослабили бдительность и не замёрзли. Мы поможем вам выбраться с базы. Начинайте собираться, ребята.

— Вы рискуете...

— Мы знаем, на что идём, Салли. И мы готовы ответить в случае провала. Но если с тобой что-то случится, то Риан не простит и будет страшно мстить. Ты — его единственный ребёнок, с которым он был вынужден расстаться. И он всё-таки омега. Вряд ли Гиллиан сумеет его удержать. А сейчас руководству подполья особенно нужна холодная голова. Пока Риан был уверен, что ты в надёжных руках, он просто делал своё дело. Но если он узнает... — Карие глаза капитана болезненно сверкнули. — тогда всё, чего повстанцы добились за последние двадцать лет, пойдёт прахом.

Остаток дня и вечер прошли в диком напряжении. Неразлучная троица до глубокой ночи сидела без сна, пока Салли всё же не начал клевать носом. Только тогда его уложили спать, а альфа и бета поочерёдно дежурили, сидя на подоконнике и приняв по две таблетки энергетика.

— Эй, Скип, ты чего сегодня такой рассеянный? — Дон осторожно потряс приятеля за плечо, воспользовавшись кратким перерывом. — Ты хорошо себя чувствуешь?

Его бывший сосед по комнате с самого утра вёл себя как-то странно. Во-первых, опоздал, чего за ним прежде не водилось. Во-вторых, был заметно небрит, вихры торчат, форма в некотором беспорядке, словно одевался в авральном режиме. И что-то его вчера вечером в общаге не видели... Сородич был настолько погружён в какие-то думы, что безбожно тупил в простейших заданиях, за что постоянно получал замечания от инструктора. При этом его лицо периодически озаряла странная улыбка, прежде ему несвойственная — гремучая смесь потрясения и блаженства.

Скиперич не сразу отреагировал на потряхивания. Он поднял глаза на Дона и вдруг широко улыбнулся.

— Иво благословенный... Дон, ты был прав! Это... это просто невероятно! Странно, страшновато — вдруг другие узнают... но это так... так...

Дон тут же всё понял и решительно потянул приятеля подальше от всех, пока к его сородичу не начали присматриваться остальные.

— Так ты всё-таки переспал с Гиллом?!

— Да. Это получилось как-то само собой. — Скиперич сел на пол и прикрыл глаза, откидывась спиной к стене. — Сначала мы уложили детей спать. Они такие милые, когда спят! Гилл им колыбельную пел. Он хорошо поёт. Потом мы пошли на общую кухню чай пить. Гилл был какой-то грустный... Я придвинулся ближе... И вдруг он повернулся ко мне и сказал, что хочет, чтобы я стал его хозяином. Я так удивился. И тут он... поцеловал меня. Сам, представляешь?! А потом... прямо там, на кухне... И он не боялся меня! А я... я чувствовал себя полным девственником, который где-то что-то слышал, что-то знает, но понятия не имеет, что сейчас делать надо! — Скиперич покраснел, беспомощно разводя руками. — И я забыл всё, что когда-то умел, забыл про эти долбаные точки, про всё забыл. Просто забыл, представляешь?! Сначала мы просто обнимались и целовались... и мне было так хорошо... И ему это тоже нравилось! Я чувствовал это! Я не могу это объяснить, но... Как будто это было в запахе. Гилл так пах!.. Лучше прежнего! А потом он встал и сам разделся. Сказал, что хочет до конца, хочет меня. И... у нас случилось. Гилл так легко меня впустил — без подготовки! Просто сразу! Даже сцепка была! Да такая... какой у меня ни разу не было. Он так плотно меня держал... и долго...

Дон опустился рядом с ним.

— Так тебе понравилось по-хорошему?

— Очень! Дон, я... я хочу это повторить и ещё и ещё раз! Пока не знаю, как, но я уговорю Корсу отдать Гилла мне. И я никому его давать не буду. Я хочу, чтобы Гилл был только моим. Пусть злятся. Гилл не заслуживает того, чтобы быть бесплатной шлюхой для других... как и остальные. Он заслуживает лучшего. И его дети тоже.

— Он тебе теперь нравится? — понимающе улыбнулся Дон, видя, как сбывается его предсказание.

— Не просто нравится. Дон... кажется... я влюбился.

Бета похлопал приятеля по плечу.

— Да, я вижу. Но ты учти, Скип, что любовь — это не так-то просто. Иногда это очень тяжело, больно, но жить без неё уже просто невозможно. Ничего не останется, как жить с ней и нести свой крест.

— Ты ведь тоже любишь. — Скиперич снова улыбнулся и повернулся к другу. — Ты любишь своего Салли. Я прав?

— Да, люблю. Ещё со школы. И на то, чтобы понять это, мне понадобилось пять лет. Сейчас я для него просто друг и любовник, и мне придётся потратить немало сил и времени, чтобы добиться такой же взаимности. А ты свою получил, как мне кажется, вчера вечером. Так что береги своего Гилла, и счастья вам обоим. — Скиперич просиял. — А теперь бери-ка ты себя в руки, пока тебя клевать не начали. Пёс с ним, со штрафом, но если наши сообразят, что с тобой творится...

— Дон, — окликнул его Скиперич, глядя, как бывший сосед поднимается с пола.

— Что?

— Если я смогу забрать Гилла себе, то я... я потом увезу его и наших детей отсюда. Надоело это всё. Буду заботиться о них. Может, даже женюсь... если Гилл согласится. — Улыбка угасла, сменившись крайней решительностью. — Алекс мечтал уехать отсюда с мужем и Ронни, но не смог. А мы сможем. Я клянусь, что заберу их отсюда. И пусть мой отец потом разоряется.

Это "мы" и "наших детей" Дону понравились. Приятно было осознавать, что хоть кто-то что-то понял. Покидать базу будет легче, зная, что хотя бы один омега сумел найти и обрести здесь пусть маленький, но кусочек счастья.

Вечером после ужина неразлучная троица снова обыскала обе комнаты — "жучков" не было — и начала сборы. Когда Дон и Дензел заглянули к Салли, то увидели, как их омега укладывает в свою сумку рамку с фотографией приёмных родителей и прощальный рисунок Ронни.

— Зачем ты их с собой берёшь? — удивился Дон.

— Не могу оставить, — тихо ответил Салли.

— Понятно. Что у тебя с наличностью?

Провели ревизию. Богаче всех оказался Салли. Он ещё с университета научился грамотно тратить деньги и успел скопить кое-что на дорогу, зная, что искать выход на подполье будет долгим делом. Дензел ещё не успел отправить очередной перевод Армину и Гарри, но это был только аванс, полученный перед Новым Годом. А вот бета поиздержался, заказывая чудо-матрас, который придётся бросить здесь. Впрочем, их затейник не унывал, рассчитывая подработать за карточным столом по дороге. Все запасы наличности были разделены на три части и надёжно припрятаны. После осмотра, профилактической чистки и смазки табельное оружие было уложено в те же сумки. Что касается прочих вещей, то пришлось обойтись тремя сменами белья, запасными рубашками и носками. Салли положил ещё и иголки с нитками, чтобы в случае чего зашить то, что порвётся, или пришить то, что оторвётся.

Ночь снова прошла беспокойно, на таблетках, только на этот раз и омега не сомкнул глаз. Утром, услышав в коридоре тихие шаги, Салли вздрогнул, но это оказался всего лишь Стефан. Новый уборщик принёс припасённые Винсентом сумки — две. В них были походные пайки, аптечка, тёплые спальники, спички и прочая необременительная, но полезная мелочь.

— Ваш "хвост" что-то заподозрил, — шепнул Стефан. — Пришлось зайти с чёрного хода, да и то получилось не сразу.

— Кэп что-нибудь передавал? — так же тихо спросил Дон.

— Нет, но полковник Бейли просил сказать, что генерал Чавес на днях уезжает на заседание генерального штаба. Стив вот-вот должен узнать точную дату и поедет ли он сам. За главного останется зам генерала. Попытаемся его нейтрализовать потише.

— Почему вы так рискуете? — недоумевал Дензел. — У вас же дети!

— Ради них и рискуем. Капитан сказал, что вы собираетесь двигать к повстанцам. Он не сказал, почему, но Салли может оказаться для них очень полезен. Быть может, когда наши дети вырастут, жизнь изменится. Ради того, чтобы они жили лучше нас, мы и рискуем.

— Спасибо. — Салли пожал уборщику руку.

— Всегда пожалуйста. Я не был знаком с вашим Алексом, но постараюсь достойно его заменить. — Стефан хитро подмигнул и собрался уже уходить, как Салли буквально вцепился в него.

— Там, где горит огонь...

— ...всегда тепло, — ответил Стефан, и Салли его отпустил.

— Что это было? — нахмурился Дон, как только за уборщиком закрылась дверь.

— Одна из кодовых фраз повстанцев, — ответил Салли. — Папа Риан написал её в своём письме.

— Что же это получается? — оторопел альфа. — Стефан засланный?

— Выходит, что так... — Дон задумался. — Учитывая, что началась возня наверху, заиметь своего человека здесь было бы логично. Вероятно, на это ушло немало времени, ведь всех омег, поступающих сюда на работу, тщательно проверяют. А как ты догадался? — повернулся бета к Салли.

— Это была последняя строчка в письме. И она была написана печатными буквами. Большими. Я вспомнил и угадал.

В остаток времени до завтрака переложили вещи, распределив весь вес на троих. Дензел, как альфа, взял на себя самый большой груз. Все три сумки запихнули к Салли под кровать.

День выдался хмурым, шёл снег. Салли сидел за "Платтом" и молча работал. Он то и дело ловил на себе взгляды коллег — по большей части любопытные. Скоп, сменщик Сэллинджера, делал вид, что дремлет в углу, но омега видел, как поблескивают его глаза. Майор безвылазно сидел в кабинете со своим замом и что-то тихо обсуждал.

Вдруг к Салли подошёл Деннис Корса.

— Салли, можно тебя спросить?

— О чём?

— Ты, случайно, не знаешь, почему Скиперич захотел забрать Гилла себе?

— Нет, — пожал плечами Салли, чувствуя, как внутри всё обмерло. Ещё вчера Дон рассказал о своём разговоре со Скиперичем, да и Гилл утром выглядел заметно веселее — вчера бета снова сидел у своего избранника весь вечер, помогал заниматься с детьми — малыш Сандро почти не слезал с его коленей — у них снова было, и Скиперич снова там заночевал. К счастью, сегодня пришёл на развод вовремя и в уставном виде — в прошлый раз безбожно проспал, а Гилл разбудить не решился. И это за спиной официального хозяина! — А что?

— Да он так просил... Честно говоря, Гилл мне надоел уже, а как я его отдам? Народ смеяться будет.

— Забей, — посоветовал Салли. — Если так упорно просит — отдавай.

Корса внимательно посмотрел на омегу.

— Переживаешь за Гилла?

— Конечно, мы же друзья. И у него теперь двое детей. Приличный хозяин будет как раз кстати.

— А я, значит, неприличный? — нахмурился программист.

— Приличный, поэтому и отдашь.

— Ну, ладно, отдам. — Программист досадливо крякнул. — Теперь опять с другими торговаться...

Едва бета отошёл, Салли выдохнул с облегчением. Если Корса не передумает, то за Гилла можно будет не волноваться. И он и Дикси с Сандро будут в надёжных руках.

Перед обедом к омеге подкатил Скоп.

— Слушай, Салли, как на счёт пообедать вместе? — При этом охранник весьма вальяжно положил руку ему на колено. — Тебе твои ещё не обрыдли?

— Не обрыдли. — Салли сбросил руку. — И не распускайся, а то я Дензелу пожалуюсь.

— Плюшевому своему? Да что он может?! Думаешь, что раз он сумел пообломать зубы Крейгу, так уже героем стал? — И альфа нахально начал залезать под китель омеги. Салли резко вцепился в ворот охранника и щёлкнул ножом перед его носом.

— Так понятно? — И так же быстро убрал нож.

— Понятно. Что ж тут непонятного, — ничуть не смутился Скоп, убрал руки и отошёл. Опять "щупают"...

В перерыве Салли встретился со своими на вахте. Дон с хитрой физиономией пытался вытащить из румяного, как наливное яблочко, Гилла подробности вчерашнего свидания.

— ...Да ладно тебе! А он тебе за ушком целует? А как спинку поглаживает?

— Дон, хватит! — совсем смутился вахтёр. — Это не твоё дело!

— Как это не моё?! Мой приятель влюбился, а я не имею права подсказать, как ему лучше?.. Ой, прости, сболтнул! — Гилл огорошенно вытаращил глаза. — Я же не должен был... Скип должен был сам тебе в любви признаться. Вот язык у меня, как помело! Прости, дружище. Давай, когда он будет тебе о своей любви петь, ты сделаешь вид, что ничего не знаешь? Знаешь, как Скип петь умеет?

— В... в... в любви... признаваться? — чуть слышно пролепетал Гилл, заливаясь краской по самые уши.

— Ну, да... Ты только меня не выдавай, ладно? — с уморительной миной взмолился бета. — Он ещё сказал, что даже подумывает жениться, чтобы совсем тебя с детьми уберечь...

— Так, чего это ты там бормочешь? — К вахте подошёл сам Скиперич. Гилл совсем побагровел и опустил глаза на стойку. — Нечего от работы отвлекать. Вы вроде обедать собрались идти? Вот и шуруйте — Салли уже здесь.

— Ты что творишь? — накинулся Салли на своего бету с укорами уже на улице. — Обязательно так нагло в их личную жизнь лезть?!

— Так я же для их пользы, — ничуть не раскаялся хитрец. — А то долго будут ходить вокруг да около. Пусть Гилл привыкает к мысли, что у него скоро муж будет, а у детей отец появится. А там, может, и до общего ребёнка дозреют...

— Сводник.

— И ничуть этого не стыжусь.

На раздаче подкараулил ещё один нежданчик. Стоя в очереди, Салли заметил, что к Оливье, занявшему привычный угол, со своим подносом подсел Дерк Дроу, и они о чём-то заговорили. Судя по жестам и напряжённой позе, у Дерка прихватило поясницу, и штурмовик подошёл за консультацией к медику. Оливье спокойно что-то объяснял. Проходя мимо них, омега уловил обрывок их беседы.

— ...завтра дам, а то сегодня очередная инвентаризация.

— А поможет? Неохота больничный брать...

— В крайнем случае можно массаж ещё сделать. Комплексное лечение ускоряет выздоровление.

— Ма-массаж? — Альфа внезапно залился краской.

— Ну да. При болях в спине он очень полезен. Я проходил соответствующие курсы и знаю несколько видов массажа.

— А... это больно?

Оливье усмехнулся и покачал головой.

— Могучий альфа боится боли?

— А чё, я не человек что ли? — обиделся Дерк. — Так больно или нет?

— Поначалу будет больно, но только пока не начнёт помогать. Я ещё твою спину не видел, так что судить трудно. Чего сразу не пришёл?..

Разговор проходил вполне спокойно, и Салли поразился тому, что Дерк общается с Оливье без обычного для себя презрительного тона. Неужто так прихватило?

После обеда Салли, вернувшись в здание техотдела, с удивлением увидел, что стойка вахтёра пуста. Оглядевшись по сторонам, он вдруг услышал какую-то возню совсем рядом. Пойдя на шум, омега свернул в тупичок, ведущий к служебному туалету, и замер, чувствуя, как у него начинают пылать щёки при виде жарко целующейся парочки и из-за смеси запахов, причём запах Скиперича и впрямь изменился — стал свежее и мягче. Смешиваясь с карамельным запахом Гилла, он не вызывал отвращения, и это было удивительно. Скиперич уже нащупывал язычок застёжки рабочего комбинезона Гилла, намереваясь расстегнуть. Омега-вахтёр заметил друга, но Салли приложил палец к губам. Гилл улыбнулся в ответ, и Салли приложил правую руку к сердцу, давая понять, что рад за него. Гилл кивнул и снова прильнул к своему бете, который уже стягивал комбез с его плеч.

Дон оказался прав, однако лезть туда, куда не просят, всё-таки невежливо.

Вечером Салли спустился вниз. Вторая половина смены прошла спокойно, однако дурное предчувствие не покидало.

Гилл, крайне довольный, мечтательно пощипывал странички регистрационного журнала.

— Салли... — окликнул он друга.

— Что? — не сдержал улыбки компьютерщик. — Счастливый?

— Ты не представляешь, какой! — Гилл практически улёгся на стойку. В его глазах горело самое настоящее пламя. — Скип, он... Я и не знал, что так бывает. Что он... такой. Я будто никогда его раньше не знал — просто увидел в первый раз, и... Вроде бы всё, как обычно... но и в то же время не так. Я и мечтать о таком не смел!.. Теперь боюсь, что разонравлюсь ему. — Вахтёр погрустнел и сел прямо.

— Не разонравишься, — успокоил его Салли. — Вы только сильно не гоните, познакомьтесь получше. Это только укрепит ваши отношения. Кстати, а в честь чего он вдруг здесь решил?

— Да он Денниса на разговор вызвал, и Деннис согласился меня отдать. Это было вроде как скрепление нашего договора. — Гилл снова зарумянился. — А расписку отнесёт завтра утром, когда Деннис подпишется, что согласен на передачу прав. Скип пообещал, что никому меня отдавать не будет.

— И не отдаст. И если он тебя так сильно любит, то что-нибудь придумает. Он же бета.

— Он мне сказал... — Гилл снова расплылся в улыбке.

— А ты что?

— И я тоже... сказал. И я... будто всегда это знал. Я был абсолютно уверен, что он искренен. — Гилл выскочил из-за стойки обнял друга. — Салли, я так счастлив! Надеюсь, что и ты когда-нибудь найдёшь себе такого же хорошего альфу или бету... если уже не нашёл.

— Мне... пока не до любви, — покраснел Салли. — А ребята... мы просто друзья... и на договоре...

— Всё равно, — мотнул головой Гилл. — Когда уйдёте, то дайте знать, как только будет возможность, что вы в порядке. И, Салли... если у нас со Скипом будет когда-нибудь общий ребёнок... я назову его в твою честь.

Попрощавшись с другом, Салли поправил воротник куртки и вышел на улицу. Он был искренне рад за Гилла и настолько задумался, представляя себе возможное будущее влюблённых, что не сразу заметил, как за ним крадётся тень. Выхватить нож он успел буквально в последнюю секунду.

Снег окропили алые капли, и Скоп, зажимая порез на руке, отскочил. Нож Салли пропорол правый рукав.

— Что, всё ещё хочешь пригласить меня на обед? Или уже отужинать? — Омега приготовился к новому броску.

— А ты против? — оскалился альфа, алчно облизываясь. От Скопа особенно густо несло перемороженной мясной тушей... полежавшей на солнцепёке с неделю.

— Очень против. И повторяю ещё раз — не лезь, а то своему альфе пожалуюсь, а он тебя — в бараний рог.

— Кому ты пожалуешься? Где он тут, твой альфа? Что же он тебя не встречает?

— Вообще-то встречает, — прорычал голос рядом. — Прости, Салли, меня задержали.

Дензел долго со Скопом не возился — быстро отправил в нокаут — подхватил своего омегу на руки и во весь дух припустил к общежитию. Рядом с входом спустил на землю, и в свете фонаря Салли разглядел, что его альфа изрядно потрёпан. На скуле алела довольно большая ссадина, рукав лопнул по шву, да и весь он был в снегу вывалян и толком отряхнуться, видимо, не успел.

— Сколько их было?

— Трое. Из тех, что нам на складе помешали.

— Ты... их...

— Живы... пока. — Дензел прислонился к стене. Из его аромата исчезали последние крупицы гари. — Я им накидать успел... да только всё равно пришлось ноги делать. Я боялся, что не успею тебя встретить.

— А Дон где?

— Не знаю. Надеюсь, что...

— Да тут я, — донёсся знакомый голос, и к ним подошёл, слегка прихрамывая, их бета. Тоже побитый, но довольный. — Ничего страшного, — не дал он омеге и рта раскрыть, — просто ногу подвернул. А за нас взялись всерьёз! Значит, считают серьёзными противниками. Даже льстит немного. Ладно, пошли. Хочу чаю — аж кончаю...

Пока парни возились с чайником и ужином, Салли занялся их одеждой. Дон тоже отделался лопнувшими швами, однако повозиться всё же пришлось. В том числе и отпарывая нашивки.

— Возле комендантской поймали, — рассказал Дон, чуть кривясь от боли в помятых рёбрах. — Меня просто убивает самомнение некоторых альф, которые всерьёз считают, что их размеры — достаточный аргумент для победы в споре! Дебилы попались редкостные. Их и надо было только разозлить как следует, пока осторожность не потеряют. Уж сколько раз твердили миру...

— И чем они объяснили свои претензии? — отвлёкся от шитья Салли.

— Дескать, я слишком жадный. Ты прикинь — они мне денег предлагали за тебя!

— Много? — полюбопытствовал Дензел, осторожно ощупывая обработанную ссадину на скуле.

— Неплохо, да только за нашего омежку сколько не предложи — всё равно мало будет. Ну, я их на смех и поднял... Зря это сделал. В общем, пришлось повозиться. Хорошо, что без ножей были... По-моему, это были из последнего набора, что вместе с Салли приехали — морды малознакомые. А тебя, Денз, где перехватили?

— У выхода из седьмого ангара. Тоже предложили отвалить от Салли. Дескать, опасное это знакомство. Ну, я их сразу узнал...

— Те, что вам помешали?

— Ага. Ножи достали... пришлось им руки посворачивать.

В дверь постучали. Дензел тут же заслонил омегу собой, Дон потянулся за кухонным ножом...

— Это Стефан.

Дон тут же открыл дверь, и новый уборщик проскользнул в комнату.

— Плохие новости, парни, — выдохнул он. — Стив сказал, что, оказывается, обе ваши расписки сгорели в генеральской пепельнице в канун Нового Года. Так что никакого вашего договора уже нет.

Дон выругался.

— Так и знал! Неделя? Ха!.. Кто ещё знает?

— Пока только в штабе и среди высшего командования, но скоро слушок поползёт по всей базе. Так что готовьтесь — как только все угомонятся, вы свалите отсюда.

— Где встречаемся? — Салли торопливо заработал иголкой, дошивая куртку Дензела.

— Возле лазарета. Те, кто не участвует, остались присматривать за детьми, а остальные подтянутся чуть позже. Капитан просил сказать, что Оливье с Сирилом уже накапали в глинтвейн всем дежурным по хорошей дозе. Если повезёт, то успеем вас вывести без лишнего шума. Как только окажетесь за территорией — бегите во весь дух.

— Стеф, ты ведь связан с подпольем? — спросил Дензел.

— Да. Меня полгода пропихивали в резерв кадров, а как только ваш прежний уборщик уехал, тут же упала заявка. Мою карточку, уже одобренную, выслали сюда... Только я не знаю, как в штаб попасть, вы уж извините. У меня связь только с куратором, а его искать бесполезно. Пока сам не захочет — не найдёте. Говорят, что Риан их чуть ли не лично отбирает и инструктирует.

— Ладно, сами справимся, — вздохнул Дон.

— А что ты вообще знаешь про штаб? — спросил Салли, закрепляя шов.

— Знаю только, что он очень серьёзно укреплён и надёжно укрыт. Вожди и их ближайшие соратники там сидят, периодически выбираясь в рейды и координируя действия с организациями типа "Детей подземелья". За двадцать лет наши многого добились. Вот только теперь между нами и властями получился баланс, который пока не удаётся переломить. Может, к весне хоть что-то прояснится. Хотелось бы закончить всё поскорее, чтобы наши дети жили лучше нас.

— Постараемся, — пообещал Салли. — Лично я собираюсь сделать всё, что в моих силах.

— Всё, я побежал. Скоро увидимся.

Стефан выскользнул из комнаты так же тихо, как и пришёл. Салли торопливо вдел в ушко иголки новую нитку и взялся за куртку Дона. Бета снова пощупал рёбра и покосился на него.

— Салли... — позвал он слабым голосом.

— Что? — откликнулся омега, не поднимая головы.

— У нас тут немного времени нарисовалось... Ты меня не полечишь, когда закончишь?

— А как я тебя полечить могу? — удивился Салли. — Я же не Оливье.

— Конечно, не Оливье, — недовольно скривился Дон. — Как будто я буду с ним целоваться при живом хозяине!

— Ах, ты об этом. Что, так беспокоит? — Салли сочувствующе посмотрел на него.

— Переживу, но мои душевные страдания неописуемы. — Бета состроил жалобную физиономию. — И только ласковый поцелуй славного омежки может их облегчить... а в идеале несколько. И чем больше, тем лучше.

Салли невольно улыбнулся. Его бета как всегда в своём репертуаре!

— Хорошо, только не увлекайся. Нам ещё с базы выбираться.

— А на что-то большее я сейчас и не сгожусь. — Дон перебрался на кровать и осторожно улёгся. — Однако до твоей течки всё пройдёт обязательно.

Сидеть в комнате пришлось до половины двенадцатого, пока в общаге не стихло всё. Только тогда обнаглевший и разомлевший бета стряхнул с себя личину пресыщенного сибарита, чуть морщась, оделся, обулся и взвалил на себя свою сумку. Салли в последний раз огляделся, убеждаясь, что ничего важного не забыл, и положил ключ на стол. Больше не понадобится. Дензел нервно топтался рядом с дверью.

— Идём.

Крадучись и прижимаясь к стенам, спустились вниз по лестнице. Вздрагивали от каждого шороха, стереглись каждой тени. Через какой выход лучше идти — главный или чёрный? Заглянув за угол, увидели, что комендант-бета спит, уронив голову на стол. Рядом стояла кружка с подостывшим кофе.

— Похоже, что Оливье и ему что-то накапал, — шепнул Дон. — Как только удалось?..

— Может, Стефан? — предположил Салли.

— Может... Пошли.

Ночью ударили морозы. Снег предательски хрустел под сапогами. Неразлучная троица огляделась по сторонам, бросила последний взгляд на тёмные окна и, прижимаясь к стенам и прячась от камер наблюдения, припустила во весь дух к лазарету, возле которого уже топтался Гилл, дыша на замёрзшие руки.

— Хвала Адаму! — выдохнул вахтёр. — Дон, ты как?

— Ничего, терпимо. Кого ещё ждём?

— Скоро должны подойти капитан и Стефан. Мы проводим вас, а остальные будут прикрывать.

Ждать пришлось довольно долго. Все четверо успели изрядно замёрзнуть, когда со стороны угла раздался тихий тройной свист.

— Готовы? Ничего не забыли? — Капитан Фрост оглядел беглецов. Как и Гилл, он был в штатском. Обычная безликая синяя куртка — тысячи омег ходят в таких.

— Ничего, сэр, — кивнул Салли.

— Отлично, идём.

— А куда, сэр? Не к воротам же.

— Конечно, не к воротам. С базы есть один аварийный выход — для срочной эвакуации командования. Он начинается у здания штаба и проходит под всей базой. Ключ Аарон достать не сумел, так что придётся ломать. Гилл, твой сейчас где? На дежурстве?

— Да... сэр. — Даже в неверном свете фонарей было видно, как вахтёр смутился. — Откуда вы...

— На какой он вышке?

— На десятой... А снотворное точно неопасно?

— Совершенно неопасно, не переживай. Я надеюсь, что на свадьбу ты нас пригласишь? — Капитан лукаво подмигнул.

— Об этом рано говорить, сэр, — буркнул омега, отворачиваясь. — Мы ещё только на договоре.

— Всё-то наш кэп знает! — фыркнул Дон.

— А то, — ухмыльнулся Стефан.

Здание штаба было самым внушительным на территории. Салли был там всего один раз — когда регистрировался по прибытии. Омега помнил, что вокруг корпуса идёт стена с колючей проволокой поверху, а у ворот стоит дежурный. Интересно, как капитан собирается провести их мимо часового?.. Впрочем, все вопросы отпали сразу, как только у ворот они встретили младшего инструктора по рукопашному бою, который сидел на бесчувственном охраннике в слепой зоне камеры и внимательно оглядывался по сторонам.

— Как прошло? — коротко спросил капитан.

— Тихо всё, — кивнул Рэй. — Этот бедолага даже дёрнуться не успел.

— Оттащи его потом в тёплое местечко, чтоб не замёрз.

— Есть, сэр, — козырнул омега.

— А мы точно проскочим? — засомневался Дензел, косясь на мигающий индикатором красный глазок.

— Сейчас дежурный должен делать обход. — Капитан бегло глянул на часы.

Салли с сомнением покосился на здоровенного альфу, лежащего на снегу. Он знал, что кого попало сюда не принимают, но как-то с трудом верилось, что мелкий инструктор смог с ходу завалить этого бугая.

Рэй протянул капитану ключи. Ворота были отперты, группа проскользнула на территорию...

И тут взревела сирена. Капитан выругался и, подавая пример, начал натягивать на лицо шарф повыше.

— Что случилось? — Дон закрутил головой.

— Не знаю. Сюда. Рэй...

Инструктор кивнул и рванул за угол.

Тут же на всей территории базы вспыхнули прожекторы на крышах. Капитан завёл своих спутников в фойе штаба и захлопнул дверь, запирая за собой.

— Салли, знаешь, как управлять системой слежения?

— Да, сэр, нам объясняли это на втором курсе.

— Пятнадцатая комната, там дежурный. Берил, постарайся его не покалечить, как только Саммерс вынесет дверь. Посмотрим, что происходит снаружи.

— Неужели кто-то всё-таки стукнул? — процедил бета.

— Некому стучать, если только мы что-то не пропустили. Вперёд. Гилл, Стефан, оставайтесь здесь и следите за дверью. Я наверх — прихвачу кое-что.

Капитан метнулся к лестнице, торопливо нащупывая что-то в кармане. Салли быстро разыскал нужную дверь, альфа одним ударом сорвал её с петель, а потом уже Дон закончил работу. Дежурный-бета даже понять ничего не успел, когда с грохотом вывалилась дверная коробка, а его шею взяли в плотный захват.

— Тихо! — зашипел Дон. Дежурный замер, и сородич отправил его в нокаут. Салли тут же занял место оператора и защёлкал кнопками пульта, переводя взгляд с одного экрана на другой, на которых уже вовсю метались фигурки поднятых по тревоге людей.

— Ну, что там? — Дон тоже уставился на мониторы. Дензел торопливо связывал бесчувственного бету.

— Похоже, что дело дрянь. Это охранники, бегут проверять все здания и посты. Как только выяснится, что некоторые дежурные на вышках в полусонном состоянии, то попытаются перекрыть все выходы и выезды с базы. Наверняка кого-нибудь пошлют проверить, на месте ли мы. И как только станет ясно, что нас нигде нет...

Дензел выругался.

— И что теперь?

— Всё равно будем прорываться. Теперь, когда всё предельно ясно, пощады ждать бессмысленно. Вас, скорее всего, просто убьют или, как минимум, запрут в карцере, пока не решат, что делать дальше.

— И где мы проскочим? В здание штаба скоро заявится начальство, а тут мы...

Салли торопливо изучал перемещения людей по территории, машинально перещёлкивая один из мониторов с вышки на вышку.

— Стоп, а почему Скип не под препаратом?

Скиперич действительно не выглядел сонным. Он с винтовкой в руках напряжённо наблюдал за поднимающейся суматохой. Его напарник вяло что-то говорил в рацию. Вот бета решительно повесил оружие на плечо и начал спускаться вниз.

— Только его не хватало! — охнул Дон. — Если он сообразит, что происходит, и узнает, что Гилл в этом замешан... За самовольное оставление поста ему, конечно, влепят, но в сравнении с...

В пультовую вбежал капитан и всучил Дону несколько папок.

— Вот, передайте Риану и его соратникам. Уверен, что вам это пригодится.

— А что это? — Дон растерянно уставился на них.

— Шифры верховного командования, полная информация по исправительным лагерям, старым заключённым, которые всё ещё находятся там, и точные координаты всех засекреченных военных объектов по стране, включая схемы, планы и штатную комплектацию.

— Но ведь...

— Это уже не имеет значения. Забирайте. — Дон начал запихивать папки к себе в сумку, в которой едва нашлось место. — Ну, что там, Салли?

— Буза поднимается. — Омега переключился на камеры рядом с пунктами сбора, где уже начали собираться поднятые с постелей бойцы, торопливо застёгиваясь и на бегу проверяя табельное оружие. — Скоро будут перекрыты все выходы. Что делать?

— Вырубай всё к псам шелудивым. Попробуем прорваться к эвакуационному выходу — там тоже камеры торчат.

Салли пошарил по панели, нашёл защёлки, снял крышку, покопался в начинке и вырвал несколько проводов. Мониторы и пульт тут же погасли. Подумав пару секунд, Салли снова начал копаться, отсоединил несколько плат и ещё несколько небольших блоков вместе с соединительными кабелями, которые торопливо запихнул в свою сумку, утрамбовывая содержимое.

— Готово, сэр.

— А это тебе зачем? — удивился Фрост.

— С паршивой овцы хоть шерсти клок, — усмехнулся омега. — За всю ту вонь, что я здесь нанюхался, с руководства крепко причитается.

Капитан понимающе улыбнулся.

— Ты и видеоблок вытащил?

— Ага. Без него отснятое не посмотришь, пока запаску не поставишь. Да и накопители доставать придётся... А кто ставить будет? И вдруг на центральной базе повстанцев есть своя система наблюдения? Запчасти лишними не будут, а эти особо ценные и редкие.

Но тут удача развернулась к ним задом полностью. Когда капитан увидел дверь эвакуационного хода, то от души проклял своё начальство, а Салли глухо застонал.

— Когда они успели это всё поставить?!

— Ты о чём? — насторожился Дон, разглядывая железную дверь и коробку с кнопками вместо привычного замка по типу сейфового. — Что это?

— Последнее достижение охранной техники — кодовый замок с сигнализацией. — Салли выругался ещё крепче. — Ещё одна разработка нашего университета, пока не представленная официально. Я ещё на втором курсе был зачислен в группу старшекурсников, которой поручили найти способ его взломать, "свежей головой". Мы промудохались тогда две недели, но так ничего и не смогли сделать — очень хитрая программа и куча ловушек, от срабатывания которых включается сигнализация. Я почти разобрался с парой заковырок, но нас уже распускали — остались довольны испытаниями.

— А если просто сломать? — предложил Дензел, прикидывая возможную прочность двери.

— Сработает сигнализация, а сама дверь будет намертво заблокирована. Это было первое, что мы проверили, а нам потом стипендию урезали.

— Возвращаемся, — решил капитан. — Будем думать дальше.

Гилл дрожал, прислонившись к стене рядом с запретой изнутри дверью. Стефан сохранял спокойствие, напряжённо о чём-то думая.

— Ребята, идём, — махнул им рукой капитан.

— Я останусь, — мотнул головой уборщик со странным блеском в глазах. — Отвлеку всех на себя, пока вы выберетесь.

— А как же твой сын? Что будет с Ричардом, если тебя убьют?

— Он альфа, сэр. Позаботьтесь о нём, прошу. — Уборщик вытащил из-под куртки пистолет и проверил обойму.

— Откуда у тебя оружие? — растерялся капитан.

— Неважно. В любом случае, своё дело я сделаю. Главное — чтобы Салли ушёл целым и невредимым. Это приказ моего командования.

— Так ты...

— Да, сэр, я подпольщик. — Стефан повернулся к капитану, и друзья вздрогнули. На лице омеги проступила отчаянная решимость. — И для меня было большой честью быть знакомым с вами и вашим мужем. Побольше бы таких хороших людей, как полковник, на самом верху — и мы бы не торчали сейчас в таком дерьме. Гилл, уходи с ними. Прощай.

Стефан пожал огорошенному другу руку, отпер дверь и вышел во двор, демонстративно вскидывая пистолет.

— Стефан... СТЕФАН!!!

Салли рванулся было за ним, но в него тут же вцепились "хозяева".

— Салли, не надо. Он сделал свой выбор. — Дон привлёк его к себе.

— Но ведь...

— Идём!

Заворачивая за угол, Салли услышал усиленный мегафоном голос, требующий сдаться, насмешливый ответ уборщика, пистолетный выстрел... ответные очереди... и зажал себе рот перчаткой, чтобы не закричать.

Они бежали между ангарами, держа курс на транспортный проезд. По пути к ним присоединился Стив.

— Оливье и Рэй уже там. Значит, задействуем план "Б"?

— Да, — коротко бросил Фрост.

То и дело приходилось хорониться за углами, пережидая, когда пройдут поисковые группы, после чего со всех ног перебегать на другую сторону. Салли инстинктивно прятался за своего альфу, который изо всех сил старался сохранять спокойствие и не выдавать себя случайным всплеском. Капитан и Гилл тоже держались к нему поближе. Дон, следуя их примеру, нервно сжимал свой пистолет, гадая, когда их всё же засекут. Сейчас весь альфа-состав поднят по тревоге, охотничьи инстинкты задействованы по полной программе — все чувства штурмовиков обострены. Почему же им пока везёт? Да, они стараются вести себя потише, но всё-таки...

Вот и транспортный выезд.

— Нет, не проскочим, — выдохнул Дон, мельком глянув туда. Грузовик, заранее пригнанный сюда с вечера, пока надёжно скрывал их от чужих глаз. — Все уже в ружье. И, по-моему, охрана уже что-то заподозрила. Не самая лучшая идея была с грузовиком. Как объяснять будете? На Стефа всё не списать.

— Неважно. Сейчас важнее вывести вас с территории. — Капитан быстро снял куртку, вывернул, и все увидели, что подкладка у неё под стандартную форменную. Омега подмигнул своим сообщникам, застегнулся, одёрнул куртку, поправил шарф и выпрямился. — Я сейчас. Гилл, смотри внимательно. Как только подам знак — начинайте двигаться в сторону будки дежурного.

Капитан чётким уверенным шагом поспешил к посту. Его узнали не сразу, но всё же неохотно вытянулись по струнке. Кроме охранника здесь уже были два штурмовика.

— Что у вас тут? — сурово обратился к ним капитан.

— Пока всё тихо, сэр. Посторонних не было...

Пока капитан отвлекал охрану, наверху мелькнула тень. Салли поднял голову и узнал Рэя. Младший инструктор сидел над головами охранников, на каркасе дежурного освещения в аккурат над воротами, и как будто чего-то ждал. Вдруг откуда-то выскочил Оливье — весь вывалянный в снегу, без шапки и с очень испуганным видом.

— Капитан Фрост... сэр... — старательно задыхаясь, выпалил он. — Там... там...

— Что "там"? — резко повернулся к нему капитан.

Охрана тоже отвлеклась на медика, и именно этого момента Рэй и ждал. Он свалился на ближайшего, одним тычком в шею выключил его, а потом занялся остальными. Капитан Фрост решительно бросился ему помогать, связывая бесчувственные тела, и Салли восхитился тем, как он чётко и умело действует. Даже позавидовал такой сноровке. Вся схватка заняла не больше минуты. Рэй быстро обшарил поверженные тела, нашёл ключи и начал отпирать калитку в воротах. Беглецы поспешили к капитану.

— Ого! — вырвалось у Дензела. — Я знал, что вы профессионал, сэр, и Рэй тоже, но такое...

— Это особая техника рукопашного боя, — объяснил Фрост. — На теле каждого человека есть болевые точки и центры, поразив которые можно не только парализовать и причинить боль, но и даже убить. Рэй владеет этой техникой в совершенстве, а заодно и мне показал пару приёмов. Всё, уходите.

— А как же вы, сэр? — схватил его за плечо Салли.

— Рэй вырубит меня, а потом вместе с Гиллом уйдёт. Оливье уже знает, что говорить, если спросят.

— Не хочу вас бить, сэр, — вздохнул инструктор.

— Придётся...

— Что здесь происходит?!!

Гилл резко обернулся и задрожал. Неподалёку стоял очень удивлённый Скиперич, держа винтовку наперевес и не зная, стрелять ему или нет.

— Скип...

— Что всё это значит? Почему ты здесь?

— Я...

— Бэллз, лучше уйди, — посоветовал капитан. — Я позже тебе всё объясню.

— Сейчас, иначе я буду стрелять. — Бета решительно вскинул винтовку на плечо. — По всей базе объявлена тревога, один из диверсантов уже убит...

— Это не диверсант. Это Стефан. Он отвлёк всех на себя, чтобы дать нам уйти, — тихо объяснил Дон.

— Стефан? По... почему? — заметно растерялся Скиперич, с опаской косясь на обездвиженную охрану и оглядываясь по сторонам.

— Он был агентом подполья и помогал нам. Мы уходим.

— Кто это "мы"?

— Я, Салли и Дензел. Скип, не заставляй нас делать тебе плохо. Гиллу и так страшно.

Скиперич перевёл напряжённый взгляд на своего поникшего омегу, по лицу которого уже катились слёзы.

— Ты... тоже?..

— Нет, Гилл не подпольщик, — заслонил друга Салли. — Он просто наш друг, который помогает. Нам нельзя оставаться здесь, Скип. На Дона и Дензела сегодня напали, на меня тоже попытались, но я отделался лёгким испугом. Поверь, так надо. Капитан тебе после всё объяснит. Это важно...

— Сейчас!

— Нет времени! — рассердился Фрост. — Неужели ты так и не понял, что здесь творится?! Салли грозит серьёзная опасность, и он должен покинуть базу немедленно, пока наше командование не набросило на него поводок и не припрягло к своим афёрам! Обе расписки по их договору уже уничтожены, Салли был выставлен ультиматум, на него дважды покушались. Или ты уже забыл про Крейга?! Парни должны уйти отсюда немедленно, пока ещё не поздно!

— Куда?

— К повстанцам. И это очень важно.

Скиперич переводил взгляд с одного на другого, потом на третьего... Наконец он упёрся в Гилла, из последних сил цепляющегося за Салли. Дензел поддерживал его под локоть, чтобы не упал.

— Не отталкивай его, — попросил альфа. — Не надо. Гилл очень любит тебя. Он не переживёт разрыва.

Скиперич поджал губы и опустил винтовку.

— Значит, подполье? — уже спокойным голосом спросил он.

— Да, — кивнул Салли.

— Зачем?

— Чтобы сражаться в их рядах. Так больше жить нельзя, Скип. И там... там мои кровные родители. Я приехал сюда, чтобы найти информацию, которая помогла бы мне их разыскать.

Скиперич подумал, повесил винтовку на плечо, подошёл и решительно привлёк к себе молча рыдающего вахтёра. Гилл вцепился в его куртку.

— Прости... но так надо было... Не бросай меня, Скип! Я... я люблю тебя...

— Не брошу, милый, не бойся. И я тебе обещаю, что скоро и мы уедем отсюда вместе с детьми. — Бета поднял голову. — Кэп, что будет с сыном Стефана?

— Я заберу его к себе, а потом переправлю к надёжным людям. Ричард не попадёт в приют. Стефан просил меня позаботиться о нём, и я это сделаю.

Салли поправил ремень своей сумки на плече.

— Скип...

— Всё в порядке, — кивнул тот. — Я просто не ожидал. Ещё увидимся?

— Надеюсь. Берегите друг друга и детей.

— Всё, идите, — приказал капитан, и неразлучная троица выскользнула через калитку за ворота.

— Кэп, что теперь? — спросил Скиперич.

— Забирай своего Гилла и Оливье. Проводи их, а потом возвращайся на пост. За меня не волнуйся.

— А если будут спрашивать?

— Заметил подозрительное движение, начал преследование, но диверсантам удалось уйти. Идите. Рэй, давай вырубай меня и на своё место.

— Как же не хочется это делать... — посетовал омега-инструктор и начал разминать пальцы.

Переполох, разразившийся на базе, привлёк и внимание полиции. Беглецы наблюдали, как к воротам подъехало несколько патрульных экипажей, из-за оставленного на обочине грейдера.

— Идём, — шепнул Дон, и друзья осторожно покинули укрытие, обходя полицейских с подветренной стороны. До городской окраины Кретины добирались пешком и в стороне от основной дороги.

Город просыпался. Салли нервно приглядывался к патрулям, но на них никто не обращал внимания. А ведь их побег уже должен был быть обнаружен. Генерал небось рвёт и мечет, Роллс чихвостит дежурную охрану, а всех омег будут трясти не по одному разу. Рослин Мудрейший, только бы капитан сумел привести достаточно убедительные доводы...

Вскоре они осели в каком-то тихом баре, взяв для вида по кружке пива и заняв угловой столик, но даже альфа не отпил ни глоточка. Все трое думали о Стефане, без колебаний шагнувшем навстречу верной смерти.

— Как думаете, он знал, кто я такой? — тихо спросил Салли.

— Вряд ли, — глухо ответил бета. — Но, возможно, он успел связаться со своим куратором, тот — со штабом, а уже оттуда пришло распоряжение. Если наш побег готовился заранее, то полковник и капитан ввели Стефа в курс дела сразу, как убедились, что на него можно положиться. И если он был засланным, то командование подполья и твои родители точно что-то знали и приказали помочь в случае надобности.

— Значит, Алекс сумел добраться до подпольщиков? — чуть ожил Дензел.

— Очень надеюсь. — Дон потёр лицо, снимая с него ночную усталость и попорченные нервы. — Ладно, что теперь делать будем? Уже скоро на нас будут разосланы ориентировки, а добираться долго.

— Двигаться будем. — Салли посмотрел на свою кружку и храбро отхлебнул, после чего поморщился. — Ну и гадость всё-таки! Как вы это пьёте?

— Так и пьём, — усмехнулся Дон. — Сразу видно, что ты из убеждённых трезвенников.

— Я ещё не забыл, как ты меня подпоил на выпускном, — буркнул омега. — Знаешь, как хреново на следующее утро было?! А ведь я выпил всего ничего... Так, сейчас отправляемся на вокзал, берём билеты до ближайшей промежуточной точки согласно проложенному маршруту, а там будет видно.

"ВНИМАНИЕ ВСЕМ!!!

Выход на подполье ищут три объекта — альфа, бета и омега. Препятствий не чинить, оказывать всяческое содействие, но и открыто информацию не давать согласно предписанию по обеспечению безопасности. Особые приметы: постоянно держатся вместе, общаются на равных, связаны тесными дружескими отношениями, альфа очень дружелюбен по отношению к омегам и хорошо пахнет. Довести данную информацию до всех наших друзей и соратников в кратчайшие сроки. Дополнительные сведения будут переданы позже. Данные объекты представляют особый интерес для командования. Благодарю за понимание и помощь.

Риан Сантана."

Вечерело. Салли отчаянно клевал носом, но крепился.

— Приехали, — буркнул мрачный дальнобойщик-бета. — Выметайтесь и поскорее — у меня график.

— Спасибо, — поблагодарил его Дон, выпрыгивая из кабины первым. Дензел скинул ему все три сумки, потом выбрался сам, держа Салли на руках.

До Викторана добирались на попутках. В дороге провели около четырёх суток. На перевалочных пунктах — на заправках, в придорожных забегаловках — беглецы очень внимательно смотрели все выпуски новостей. Пока о них не было ни слова, что не могло не удивлять. Впрочем, ориентировки могли разослать по полицейским участкам и раздать непосредственно патрульным. Зато про проникновение диверсантов на базу спецподразделения и об уничтожении одного было рассказано с особым смаком уже в полуденном выпуске после побега. Даже фотографию и окровавленный труп, лежащий на снегу, показали. Генерал Чавес с весьма довольным видом давал интервью, а стоящий за его правым плечом Стив едва заметно кривился и поджимал губы. Вид у него был бледный. Журналисты снимали и омег с базы, но все они отворачивались и отказывались говорить на камеру. В конце концов в кадр попал рассерженный Скиперич, вступившийся за Гилла, в которого вцепился репортёр. Про малыша Ричарда не было сказано ни слова, однако Салли был уверен, что капитан Фрост обязательно выполнит своё обещание. Когда же в кадре появился мрачный полковник и прямым текстом послал журналистов подальше, Дон не смог сдержать ухмылку.

Ночевали где придётся, с теплом, болью и благодарностью вспоминая Винсента, который припас для них самые лучшие спальники. Сбившись в кучу, парни подолгу не могли заснуть, но и на разговоры не тянуло. Салли после пережитого спал плохо, просыпался за ночь по нескольку раз, естественно, не высыпался. Когда они начали ловить попутные машины, то договорились, что будут его представлять сводным младшим братом Дона. Пока срабатывало, тем более что Салли большую часть пути помалкивал, а Дон заливался соловьём, отвлекая всё внимание на себя.

На четвёртые сутки альфа и бета почувствовали, что запах их омеги заметно усилился. Приближалась течка и пора было уже что-то придумывать, чтобы как-то пережить её. Была идея снять номер в какой-нибудь гостинице, закосив под загулявших раздолбаев, но не было твёрдой уверенности, что хватит денег — никому не захочется потом связываться с полицией и подписывать протокол. Оставили эту придумку на крайний случай, если не подвернётся ничего другого.

— Салли, ты как? — Дензел спустил своего омегу с рук на землю, бережно придерживая под руки.

— Спать хочу. Ничего, у нас ещё таблетки есть...

— Скоро отдохнёшь, — пообещал альфа, оглядевшись по сторонам и уверенно зашагав по улице. — Если Армин дома, то разрешит тебе поспать у него. Тем более, что сегодня и завтра у всех нормальных работяг выходной.

— А далеко идти?

— На трамвае доедем. Идём.

Викторан был родным городом Дензела. Город достаточно крупный, хоть и не так быстро растущий, как столица, оживлённый, с большой промзоной и роскошным бизнес-кварталом. Когда-то давно, ещё во времена Великого Холода, это была столица зарождающегося Ингерна, но после того, как закончилась Мировая Война, пока первая, столицу перенесли в другой город, который был поименован сперва Варангой, а потом переименован в Камартанг. Викторан и сейчас имел статус резервной столицы, в том числе и религиозной. Правда, был у города и неофициальный титул — это была криминальная столица Ингерна. К мало-мало приличным рабочим районам лепились многоэтажные коробки трущоб, образующие самый настоящий глухой лабиринт, и именно там был главный рассадник городской отравы.

Салли слегка оживился, глядя в окно трамвая — это был третий большой город, который он видел. Выросший в маленьком провинциальном городке, он так и не привык толком к шуму больших городов и сверкающим высоткам. Учась в университете, омега гулял по улицам редко, проводя почти всё время на лекциях, семинарах, в библиотеке, на работе и в своей комнате. Прибыв на базу, он так ни разу её и не покидал, видев Кретину только мельком. Всё-таки все эти большие города похожи друг на друга — слишком много шума, людей, суеты, все куда-то торопятся, чем-то вечно озабочены... Салли с грустью вспоминал своих приёмных родителей и их маленький городок Кайел. Как они там? Не нагрянули ли к ним ещё посланцы с базы? Как жаль, что нельзя даже весточку послать.

Наконец друзья сошли в рабочем районе рядом с промзоной, и Дензел уверенно повёл их вглубь запутанных улочек, проходных дворов и переулков. Это были ещё не настоящие трущобы, но уже и далеко не оживлённые красивые и ухоженные центральные улицы. Кирпичные пятиэтажки с отдельными квартирами чередовались с девятиэтажными панельными общагами, которые довольно плотно лепились друг к другу. Половина фонарей была разбита, под ногами валялся мусор, припорошенный снегом, то и дело шныряли бродячие кошки, а то и крысы. Дорожки здесь расчищали кое-как, отчего приходилось передвигаться цепочкой. Дон смотрел по сторонам и брезгливо морщился.

— Охренеть... И здесь живёт твой отчим?

— Да, здесь снять комнату стоит гораздо дешевле. Почти пришли.

Дом, в котором жили Армин и Гарри, был банальной общагой уже на излёте эксплуатации, и местная жилконтора, как могла, втирала городским властям, что дом ещё долго простоит без капитального ремонта. Коридоры и лестничные пролёты не так давно покрасили свежей краской, однако от уныло-жёлтого цвета моментально портилось настроение, как и от характерного аммиачного запаха в некоторых углах. Ступени тоже подлатали, замазав щербины свежим цементом. С освещением, правда, туговато — половина лампочек была кем-то заботливо украдена. Тем не менее Дензел быстро нашёл нужную дверь в правом крыле четвёртого этажа и нажал на кнопку дверного звонка. Уже через секунду в квартире взвизгнул ребёнок, и на усталом лице альфы заиграла улыбка.

— Гарри ещё не спит.

Вскоре в квартире мягко затопали ноги, и дверь открылась. На пороге стоял светловолосый омега с родинкой над губой и в кухонном переднике. Увидев поздних гостей, он ахнул:

— О, Иво... Дензел! Неужели это ты?!

Омеге было около тридцати лет, однако он казался старше из-за тонких морщинок в уголках глаз.

— Здравствуй, Армин. — Дензел сердечно обнял отчима. — Можно к тебе?

— Ну, конечно. А кто это с тобой? — Армин с некоторой настороженностью уставился на бету и омегу за спиной пасынка.

— Это мои друзья. Это Дон, а это Салли.

Дон и Салли нестройно поздоровались. Бета осторожно принюхался и чуть нахмурился. Тут в длинный узкий коридор выбежал трёхлетний "совёнок", которого Дензел тут же подхватил на руки, не позволив выскочить за порог.

— А кто у нас тут такой быстрый, а? Далеко собрался?

Малыш посмотрел на чужого дядю, чуть склонив лохматую головёнку набок. Он был очень похож на папу — светловолосый, с такой же родинкой и чуть вздёрнутым носиком.

— Дядя? — глубокомысленно спросил он.

— Нет, не дядя. Я твой старший брат. Не помнишь меня?

— Бг'ат?

— Да, брат. Меня зовут Дензел. Неужели забыл?

— Так ты же у нас только один раз был и так давно, — улыбнулся Армин, пропуская гостей в комнату. — Проходите, разувайтесь. Чай будете?

— Да, спасибо.

Комната, которую снимал Армин, была небольшой и представляла из себя одно помещение, разделённое перегородками на тесную кухоньку из старенькой мойки с подтекающим краном, низенького холодильника, двухконфорочной электрической плитки на высокой обшарпанной тумбе, спальню и гостиную. Бедно, но чисто — Армин постарался придать требующей хотя бы приличного косметического ремонта комнатухе какой-никакой уют. Устроив гостей на диване, Армин захлопотал на кухне.

— Мы не ждали тебя так скоро, — донеслось из-за перегородки. — Я слышал, что у вас там редко увольнительные дают.

— Я рассчитался, — ответил Дензел, не спеша спускать брата на пол, и, похоже, маленькому "совёнку" на его руках было вполне комфортно — Гарри обхватил шею альфы ручонками и широко улыбался. — Надоело бегать с оружием, вот и решил поискать работу поспокойнее. А как вы тут?

— Нормально, хвала Иво. Работа хоть и трудная, но зато платят хорошо и вовремя. А друзья твои чем занимаются?

— Салли программист, а Дон...

— Свободный художник, — сам ответил бета. — Не люблю долго сидеть на одном месте, да и неинтересно это.

— Вот как...

Пока Армин готовил ужин, а Дензел возился с братиком, Дон сбегал до ближайшего магазинчика и прикупил кое-что, чтобы не объедать хозяина. Салли, старательно подавляя зевоту, помогал омеге, который тихонько расспрашивал его о работе, о семье... Армин оказался очень добрым и отзывчивым парнем, успевшим закалиться в горниле трудностей. Понятно, почему Дензел так заботился о нём и сводном брате в ущерб себе.

— Дензел мне рассказывал о вас. Наверно, непросто было в первый год?

— Очень непросто, — вздохнул омега, снимая с плитки закипевший чайник. Судя по густоте запаха, он был в преддверии течки. — Едва Риган узнал, что у нас "совёнок" родился, то даже на сына не взглянул — велел сразу, как вернусь домой, собирать вещи и выметаться. Я попытался хотя бы попросить разрешения навещать Риччи, но он сказал, что нечего мальчишку портить.

— Не даёт свиданий?

— Риччи и сам не хочет меня видеть. — Армин ссутулился и поник. — Риган успел ему голову заморочить. Я пытался как-то всё смягчить, но ничего не вышло. Если честно, то я всегда симпатизировал Дензелу — такой хороший мальчик был... Тихий, спокойный, вежливый. А как хорошо он пахнет, верно? Заметно, что за последнее время Дензел изменился, но я по-прежнему вижу всё того же славного парня, каким он всегда был. — Салли кивнул и чуть-чуть свернул шею, что от глаз хозяина квартиры не укрылось. — Правда, тогда держался отстранённо... что неудивительно, учитывая, что его папа погиб у него на глазах. А Риган постоянно к нему придирался, несколько раз даже побил. Жаль, что Риччи получился другим.

— И всё-таки вы по нему скучаете?

— Конечно, ведь он мой ребёнок, первенец. — Армин смахнул выступившие слёзы. — Ведь Риган сгубит его. С таким воспитанием кто из моего мальчика вырасти может? Только очередной негодяй.

Салли приобнял бедного омегу за плечи.

— Но ведь вы не один. У вас есть Гарри, и Дензел очень хорошо к вам относится.

— Да, конечно. Я не знаю, как бы мы протянули, если бы он нам не помогал. Знаешь, Салли... — Армин оперся о тумбу, перестав нарезать хлеб. — Когда он впервые появился у нас на пороге и спросил, как такое могло случиться, я был потрясён. Я был уверен, что он просто терпел меня, злясь, что я занял место его папы, а оказалось... Совершенно не считаясь с трудностями, сумел нас найти... Я тогда почти час у него на плече проплакал. Потом надо было отлучиться, и он вызвался посидеть с Гарри. Когда я вернулся и увидел, как он играет с моим малышом, мне стало чуть-чуть легче. Всё-таки и среди альф встречаются хорошие. Дензел не слишком-то похож на отца.

— Он в папу уродился. Сам говорил.

— Тогда понятно. Значит, боги не так жестоки, как иногда кажется. Всё-таки видят наши страдания и посылают ангелов-хранителей в человеческом обличии.

За ужином разговор продолжился. Гарри вертелся на своём стульчике, постоянно отвлекался, но заботливый брат зорко за ним следил. Армин наблюдал за ними с ласковой улыбкой. Дон похвастался тем, как их альфа нянчился с детьми омег с базы... Потом Армин мыл посуду, а Салли и Дензел пытались уложить ребёнка спать, вот только ребёнок укладываться не желал, а желал играть с новыми дядями. Дон стоял в уголке и с грустной улыбкой наблюдал за ними, думая о своём.

За недели, прошедшие с течки Салли, он постоянно приглядывался к друзьям и всё больше понимал, что шансов у него не так уж и много. Салли и Дензел удивительно быстро нашли общий язык, у них было немало общих точек соприкосновения, да и в постели им было вместе очень хорошо. А сейчас, глядя, как они возятся с ребёнком, становилось отчётливо ясно, что из них может получиться крепкая супружеская пара. Иногда казалось, что они понимают друг друга без слов. От этого осознания на душе становилось тяжело и горько, но бета не лгал, когда говорил Дензелу о нежелании терять его дружбу. Злая ирония судьбы, пошлейший любовный треугольник, который любят описывать в омежьих романах некоторые писатели. Попытаться, конечно, стоило, и он попытается... и всё же шансов не так много. Импринтинг, поразивший их альфу, обеспечивал Салли надёжной защитой, заботой и стремлением быть для омеги всем, что ему будет нужно. Такому трудно противостоять, чтобы не поддаться. А то, что это действительно импринтинг, подтверждало ещё одно обстоятельство, которое бета отметил, когда они пришли сюда.

Наконец Гарри удалось угомонить. Дензел сам читал ему на сон грядущий, сам поправлял подушку и одеяло...

— Из тебя когда-нибудь получится отличный отец, — снова сказал Салли, когда в крохотной спаленке погас свет. — Умеешь ты находить общий язык с детьми.

— Я просто каждый раз вспоминаю, как со мной папа возился, как мне с ним хорошо было, вот и стараюсь дать малышам то же самое, как умею. — Дензел польщённо порозовел. — А что касается собственных... Сначала надо найти того, кто мне ребёнка родит, — сказал альфа, присаживаясь на старый потёртый диванчик. — Ты же пока не хочешь, а никого другого у меня на примете нет.

— А ты хочешь ребёнка от Салли? — удивился Армин, выходя с кухни. — Вы встречаетесь?

— Не совсем, — покачал головой омега, садясь рядом с Дензелом и немного удивляясь услышанному. — Тут всё гораздо сложнее.

— В каком смысле?

— Очень не хочется огорчать вас рассказом... — Салли отвёл глаза.

— Так вы не уволились? — Голос Армина дрогнул.

— Да, — помедлив, кивнул Салли. Может, и опасно доверяться малознакомому человеку, но Армин показался ему более чем надёжным. Это была интуиция, которая не раз выручала Салли в школе и университете. — Мне пришлось... скажем так... дезертировать. А Дензел и Дон ушли со мной, чтобы защищать меня.

— И куда ты направляешься? — Армин сел напротив него на стул.

— Я хочу попасть в подполье. Там мои родители.

Армин нахмурился. Дон, поняв, что разговор будет непростым, перебрался к друзьям.

— Так, давайте-ка всё сначала, — потребовал Армин. — И без утайки.

Салли вздохнул и начал рассказывать, начав со своего рождения. Потом рассказ подхватил Дон, потом кое-что добавил альфа. Армин слушал, бледнея с каждым фактом, с каждой деталью. На счёт того, кто его кровные родители, Салли всё же умолчал. От греха подальше. А когда они рассказали про свой побег и жертву Стефана, в глазах хозяина квартиры заблестели слёзы.

— ...И теперь мы в бегах, — закончил Салли. — Мы надолго вас не стесним, обещаю. Мы только навестить приехали, убедиться, что у вас всё хорошо.

— Да оставайтесь столько, сколько надо. Я же вижу, как вы устали. Тесновато, конечно, будет, но зато не на чердаке спать будете.

— И всё-таки уже завтра мы уйдём, — твёрдо сказал Дензел. — Не хочу вас подставлять. У меня мало кто остался. Только мои друзья и вы.

— А отца ты не считаешь? — горько усмехнулся Армин.

— Давно уже. С того самого дня, как узнал, как он обошёлся с тобой и Гарри. Может, ты мне и неродной, Армин, но ты родитель моего брата. И ты мне ближе, чем собственный отец...

Вдруг в дверь резко постучали. В спальне захныкал Гарри, и Салли метнулся его успокаивать. Армин вздрогнул и сжался, что тут же заметил Дон.

— Вы кого-то ждёте?

— Нет.

— Тогда почему вы дрожите?

— Армин? — Дензел понял, что отчим не просто так трясётся. Запах омеги приобрёл странный оттенок, который был хорошо памятен по тому времени, когда Дензел ещё учился в школе, а отец лютовал. И он ясно чуял поблизости сильного альфу. — Кто это?

— Твой... твой отец. — Омега обхватил себя за плечи, и только теперь Дензел заметил на его запястьях и под воротником просторной вязаной кофты почти полностью выцветшие синяки.

— Он приходит сюда? Как часто? — скрипнул зубами Дензел.

— Когда захочет.

Звонок повторился, причём с особой настойчивостью. Дон выругался и пошёл открывать. Через несколько секунд в коридоре раздалась нецензурная брань с чёткими пьяными нотками. В воздухе ощутимо потяжелело и потянуло спиртным. Армин вцепился в пасынка, и Дензел понял, что всё гораздо хуже, чем можно подумать.

— Что ему нужно от тебя?

— То же, что и всегда — секс и возможность чувствовать себя хозяином.

— Мерзавец.

Крепко нетрезвый пожилой альфа ввалился в комнату, увидел старшего сына и застыл, не веря собственным глазам.

— Дензел?.. Ты что здесь делаешь? Ты же должен быть... на службе.

— Приехал навестить брата.

— А... чего домой не зашёл?

— А кто меня там ждёт? Ты что ли?

Дензел смотрел на отца с отвращением. После смерти первого мужа Риган, лишь изредка злоупотреблявший пивом, начал регулярно после смены прикладываться к бутылке с чем-нибудь покрепче и, будучи в подпитии, особенно часто распускал руки. Армину тоже регулярно доставалось, как и ему.

Риган оглядел сына и довольно ухмыльнулся.

— О-о, совсем другое дело! Сразу видно, что мой отпрыск. Не зря притащил к себе домой этого бездельника Люциуса... Ну что, сынок, всё-таки взялся за ум?! А это что за хлюст? — И он ткнул пальцем в Дона, который не стал торчать в коридоре, а поспешил к друзьям.

— Мой друг.

В спальне снова захныкал Гарри, и перед Риганом предстал Салли с перепуганным внезапным всплеском альфьей силы мальчиком на руках.

— Вы можете потише? — сердито поинтересовался он. — Ребёнка разбудили!

— О-о-о! А это ещё кто? — Риган с шумом принюхался, и его покрасневшее от мороза и выпитого лицо расплылось в ехидной ухмылке. — Это кто у нас тут такой сладкий? Ты чей?

— Свой собственный. Сбавьте тон, а то Гарри так и не заснёт. Вы его пугаете.

Салли видел, что Армин прав — Дензел был совершенно непохож на отца. И дело не в масти или комплекции. Конечно, Дензел суше, стройнее, гибче, Риган — тяжелее, массивнее, неповоротливее. Дензел — светловолосый и светлоглазый, Риган — тёмный и кареглазый. Дензел пах просто восхитительно, а вот его отец... Салли осторожно принюхался и сразу поверил в их родство, только... Запах Ригана был резче, тяжелее, пронизан чем-то едким и горьким настолько, что даже в горле запершило. Странный запах, от которого омега пришёл в полное замешательство. Не отвратительный, но желания быть рядом с Саммерсом-старшим не вызывал. Он навевал мысли о безмерной внутренней боли, какую Салли видел в Алексе, потерявшем сына. Привлекательная примесь, отдалённо напоминающая запах Дензела, почти забивалась этой горечью, но всё же ощущалась, рождая ту самую уверенность. Но главная разница была в том, как они держали себя — Риган был развязнее, наглее, а алкоголь ещё и усугубил это всё. Совершенно непонятно, как сын получился другим. Похоже, что, унаследовав от отца рост, силу и крепкую мускулатуру, Дензел перенял гораздо больше, причём самое лучшее, от отца-омеги — открытую душу и доброе сердце. А теперь ещё и обзавёлся твёрдостью. Вон как сразу напрягся.

Бывший штурмовик решительно заслонил от отца и Салли и Армина, который тоже бросился к сыну. Омеги опасливо косились на обоих альф, чувствуя, как растёт напряжение. Дону это всё быстро надоело, и он встал между ними.

— Так, если хочется подраться, то мотайте на улицу! Здесь ребёнок...

— Что??? — Риган уставился на него, и его глаза начали наливаться кровью. Давление усилилось, и Гарри снова начал хныкать. — А ты ещё кто такой?! Всякий сопляк ещё будет меня учить!!! Я имею право здесь находиться!!!

— С чего вдруг? — процедил Дензел, сжимая кулаки. Дон понял, что его друг начал заводиться всерьёз. Если вспыхнет драка...

— Он мой муж вообще-то, — придвинулся к сыну Риган, отпихивая бету в сторону. — Мы по-прежнему расписаны.

— Он больше не твой муж. Ты сам его выгнал. Вместе с ребёнком. Так что оставь его в покое и убирайся.

— Что?.. Что ты сказал? — оскалился Риган. Клыки у него были довольно длинные и острые и придавали откровенно звериный вид.

— Что слышал. — В голосе Дензела тоже появились рычащие нотки. — Если не уйдёшь сам — я тебя вышвырну.

Дон и омеги опасливо попятились, чуя, как в комнате становится страшно и душно от всплесков альфьей силы. Гарри тут же ударился в рёв, отворачиваясь от отца и брата, и Армин подхватил его на руки, пытаясь успокоить. Риган, тяжело сопя, вгляделся в старшего сына и нахмурился.

— Вот как... А я-то подумал, что ты за ум взялся. Проклятый Люциус... Ты опять за старое?!

— Не за старое. Я делаю то, что должен. Уходи.

— Он тебе чужой!

— Меньше, чем ты.

— Что?.. — Лицо Ригана странно перекосилось.

— Пусть ты мне и кровный отец, но Армин теперь моя семья, а не ты. Армин и Гарри.

Риган молча смерил сына тяжёлым взглядом и набросился.

Омеги едва успели отскочить вместе с ребёнком, а Дензел с Доном — остановить падение тяжёлого тела. Дензел оказался быстрее — сработали упорные тренировки и более здоровый образ жизни. И стремление защитить. Риган не без труда высвободился, да его особо и не держали. Шатаясь, он привалился к стене, вытирая разбитый нос.

— Ты... на отца... ублюдок мягкотелый... Какое-то омежье отребье ценнее отцовской заботы считаешь? Кто тебя кормил столько лет, дал возможность учиться, в люди выбиться?!

— Да, ты меня обеспечивал, пристроил в хорошую школу... а ещё бил и унижал. И не только меня, но и моего папу. И Армина. Я ничего не забыл. А после того, как ты обошёлся с Армином и собственным ребёнком, я тем более не хочу иметь с тобой ничего общего. Повторяю в последний раз — убирайся. И возвращаться не смей. — Дензел стиснул кулаки ещё крепче. Захрустели побелевшие костяшки. — Если узнаю, что ты опять Армину жизнь ломаешь... — Дензел вцепился в отвороты куртки отца и, приблизив своё перекошенное гневом лицо к его багровой физиономии, прошипел: — Клянусь Адамом, я тебя сам прикончу. Понял?

Салли смотрел на своего альфу и вспомнил его бой с Крейгом. И подосланных на складе снаряжения. Звериная ярость, которая сейчас вспыхивала в светлых глазах, была такой же, как и нарастающая сила альфы. И примесь едкой гари, которая становилась всё более выраженной.

Риган внезапно сник, и Салли уколола острая жалость — за одну секунду тот как-то вдруг... резко постарел. Обретя свободу и спотыкаясь на каждом шагу, Риган еле-еле добрался до двери и вывалился в коридор. Дензел захлопнул дверь за его спиной и вернулся в комнату, дрожа от остаточного возбуждения и бледнея на глазах. Салли понял, что его альфе не по себе, и бросился к их защитнику. Дон покачал головой, приоткрыл форточку, чтобы выветрились альфьи феромоны, и потянулся за чашкой и чайником — отпоить друга после такого потрясения. Скоро дышать стало легче.

— Я... я реально хотел его убить... и я готов был его убить... А ведь он всё-таки мой отец... — кое-как выговорил альфа, придя в себя. Его колотило. — Что... это было?

— Твои боевые инстинкты просыпаются. Ты же всё-таки альфа, брат, — хмыкнул Дон, хлопнув его по спине. — И сейчас это было особенно видно.

— Как ты? — Салли сидел напротив него на корточках и заглядывал в неподвижно застывшие глаза.

— Не знаю... пока не понял...

Армин опустился рядом с пасынком на краешек диванчика и зарыдал, прижимая к себе хныкающего малыша. Дензел, очнувшись окончательно, обнял его.

— Будет лучше, если ты сменишь квартиру. Иначе этот гад от тебя не отстанет.

— Ты... Спасибо...

— Не стоит. Так и надо. Хватит ему над тобой издеваться.

Утром Дензел исчез из квартиры отчима и появился только после полудня. К тому времени все уже извелись от беспокойства.

— Всё в порядке, я домой зашёл — забрать кое-что, — успокоил встревоженного Салли альфа. — Заодно попытался поговорить с Риччи. В общем, с ним уже ничего не сделаешь. Прости, Армин, но пока он сам не поймёт, что отец неправ, толку не будет. Остаётся только молить Иво о чуде.

— А что ты забрал? — полюбопытствовал Дон.

Дензел улыбнулся и достал из-за пазухи какой-то пакет.

— Вот это. Всё, что у меня осталось от папы. Когда я на базу уезжал, у меня духу не хватило прихватить это с собой. А теперь...

В пакете были фотографии, взглянув на которые Салли сразу узнал своего альфу в стройном омеге с большими добрыми глазами. На каждом снимке рядом с ним был мальчик — улыбающийся широко и радостно. То в зоопарке, то у фонтана, то на детской площадке... Вот Дензелу шесть лет, и он стоит в школьной форме, а папа гордо обнимает его за плечи. На последнем снимке Люциус выглядел грустным, а его сын-подросток, долговязый и нескладный, заметно напряжённым и ощутимо виноватым.

— Мой последний день рождения, который мы отмечали с папой, — объяснил Дензел. — Он погиб через полгода после этого.

— Так вот в кого ты пошёл такой. — Армин ласково погладил пасынка по волосам. — Думаю, твой папа может тобой гордиться.

— Начинай искать другую квартиру. — Дензел сложил все фотографии и убрал в свою сумку. — Тебе деньги нужны? А то я могу поделиться. Я ведь не присылал тебе...

Салли тоже решительно полез в свою заначку. Дон чуть скривился, но присоединился. Растроганный омега даже всплакнул.

На прощание Армин достал из шкафчика одну из последних фотографий, на которой были запечатлены он и малыш Гарри, и подарил пасынку.

— Ты... не пропадай, пожалуйста, — тихо попросил он. — Береги себя... и... мы всегда будем тебе рады... и твоим друзьям.

— Хорошо, я постараюсь. Будет возможность — напишу.

Уже на лестнице Дон спросил:

— Неужели тебя не беспокоило то, что у Армина тоже скоро течка? От него уже так пахнет! Ещё день-другой, и он потечёт.

— Так скоро? — удивился альфа. — А я не заметил... Да, от него пахло, но я ничего такого не чувствовал.

— Странно.

Капитан Фрост стоял на автобусной остановке, держа за руку заплаканного "волчонка" пяти лет. Рядом с ними печально топтался бета в синей куртке.

— Вот как... И к кому вы собирались переправить Ричарда?

— К своим родственникам в деревню — мой младший брат и его муж заведуют частным детским садом. Там малыш был бы под присмотром.

— А у себя оставить не хотелось? — сочувственно улыбнулся бета.

— Хотелось, — вздохнул немолодой уже омега, передавая чемоданчик с вещами мальчика, — но мне и Аарону сейчас надо как-то выкручиваться и отписываться. Если бы вы не вышли на связь, то я не знаю, как бы всё получилось организовать. И как вы только сумели подмять под себя службу опеки?

— Мы не подминали. Просто отец Стефана, узнав о гибели сына, тут же обратился в комиссию с требованием передать ему внука. Он наш человек ещё со времён Рейгана. Осталось только правильно изобразить его доверенное лицо. А как вы объяснили своё желание проводить мальчика лично?

— Я же омега, — усмехнулся Фрост, — и у меня трое детей. Тут и объяснять ничего не пришлось. А быстро вы всё организовали!

— У нас свои секреты, — улыбнулся куратор. — За малыша не беспокойтесь, капитан. Мы не бросаем детей наших соратников на произвол судьбы. Они — наше будущее и наша надежда. Так говорил ещё Рейган.

Капитан наклонился к мальчику и аккуратно вытер платком зарёванную мордашку.

— Ричард, послушай. Сейчас ты пойдёшь с этим добрым дядей. Он тебя не обидит. Хорошо? — Мальчик кивнул. — Умница.

— Я хочу к папе, дядя Мак.

— Знаю, мой хороший. Но папа больше не придёт. Когда-нибудь ты всё узнаешь и поймёшь. Главное помни — твой папа очень тебя любил и был настоящим героем. Смелым и решительным, как в сказках. И ты тоже когда-нибудь таким станешь.

Обняв малыша на прощание, капитан передал его куратору подполья и долго смотрел, как они уходят. Ричард то и дело оглядывался, и Фрост помахал ему на прощание. Он действительно хотел бы забрать мальчика к себе насовсем, но прекрасно знал, что никто ему этого не позволит. Даже влияния мужа-альфы не хватит, чтобы выбить разрешение на усыновление. Полковник и так сильно рисковал, добиваясь права опеки над Сандро для Гилла.

— Зря мы Армину столько денег оставили, — проворчал Дон уже на улице, пересчитывая оставшуюся наличность. — Нам даже на еду может не хватить, а у Салли течка уже через неделю и её где-то пережидать надо, чтобы наш омежка не простыл.

— Причём тут еда? — возмутился Дензел.

— Притом, что ты жрёшь едва ли не больше, чем мы с Салли вместе взятые!

— Не преувеличивай, — поморщился Салли, поправляя шарф и натягивая перчатки. — Для альфы внушительный аппетит — это нормально.

— Надо будет — поголодаю, — буркнул альфа, поднимая воротник куртки.

— И какой из тебя голодного боец будет?!

— Раз такой умный, то ты и думай, где денег добыть, — огрызнулся Дензел. — Но иначе я поступить не мог.

— И тебя никто не заставлял вкладывать свою долю, — поддержал друга Салли.

— Я просто к тому, что денег может не хватить, — пошёл на попятную Дон.

— И что ты предлагаешь, спец по трущобам? Ограбить кого-нибудь? Салли в качестве приманки пустим, а сами за углом спрячемся — и привет горячий? — язвительно поинтересовался Дензел. — И как будем дальше действовать? Кирпичом по кумполу или сразу удавку на шею?

— Я и не предлагаю грабить. Здесь можно раздобыть наличность и без банального гоп-стопа.

— Например? — нахмурился Салли. — Меня продавать?

— И не мечтай! В карты выиграть. Я, кстати, хорошо играю, вы знаете.

— Ты не играешь. Ты мухлюешь. Я пару раз видел, как ты карты прятал.

— И смолчал?!

— А мне интересно стало, на сколько у тебя этой наглости хватит — до трусов или до полного голяка? И я сильно сомневаюсь, что здешним картёжникам это понравится.

— Можно подумать, они сами кристально честны! — презрительно фыркнул бета. — Когда за одним столом сходятся два шулера, то побеждает не тот, кому чаще карта идёт, а тот, кто не попадается. Я попался всего один раз.

— Это когда ты из самоволки побитый пришёл? — уточнил Дензел, который, слушая этот разговор, только головой качал.

— Ага. Зато урок был усвоен, и я всегда был при деньгах и в полном шоколаде.

— Я плохой игрок, — напомнил Салли, — и напарник из меня никакой.

— Я тоже, — вздохнул Дензел. — Даже не знаю, чем краплёные карты отличаются от обычных.

— Можно ещё выступить на боях без правил. В каждом достаточно крупном городе есть хотя бы одна такая арена с тотализатором. Тут главное — затянуть бой подольше, чтобы подогретый народ побольше ставил, и тогда победителю идёт процент. Или в лавочке какой подработать по мелочи. Короче, не пропадём. Я в таких местах как рыба в воде.

Салли и Дензел, переглянувшись, только вздохнули. Дона они уже знали как облупленного, однако деваться было некуда. Оставалось только надеяться, что деятельная и предприимчивая натура беты не подведёт их под крупные неприятности.

— В крайнем случае я... — тихо начал Салли.

— Даже не думай! — встал на дыбы Дензел, хватая его за шиворот. — Ты не какая-то там шлюха, чтобы торговать собой! Я не позволю!

— И правильно, — согласился Дон. — Во-первых, ты только наш, а во-вторых, тебя побьют конкуренты или свистнут местные "быки", чтобы выгодно продать в бордель. Проституция, конечно, самый простой способ заработать, но в трущобах с этим особенно строго. Чтобы спокойно торговать здесь своим телом, надо иметь достаточно хорошие знакомства и регулярно отстёгивать процент за охрану и в местный общак. Чужаков здесь не терпят. Тем более, что ты у нас очень миленький и крышесносно пахнешь.

Салли поморщился. Дон делал ему подобные комплименты, и не только в постели, так часто, что это временами даже раздражало.

Неразлучная троица всё больше углублялась в лабиринт трущоб. Салли видел подобное только в кино, но и не предполагал, насколько порой перевирают декораторы и сценаристы. В кино трущобы показывали полуразваленными, с торчащими балками, или слепленными из чего попало, с провалами окон и дверей. Мусор, вонь, шныряющие то там то сям крысы... Может, где-то трущобы и выглядят так, но не здесь. Здесь дома были довольно старыми — их возводили перед эпидемией по пробному проекту — выглядели более-менее пристойно, но узость проулков, пересекающиеся высоко над головами мостики, по которым перебирались из одного дома в другой, чтобы не бегать лишний раз по лестницам, окна, превращённые в двери, обросшие сосульками и инеем бельевые верёвки создавали зловещий полумрак. Большая часть фонарей либо была разбита либо попросту кем-то срезана. Пахло, и правда, отвратительно. Про санитарное состояние Салли старался не думать. После эпидемии шестидесятого года, когда власти начали активно сносить старые дома и спешно строить новые, чтобы благоустроить растущий город, требовавший скорой модернизации, иные дома заселялись раньше, чем успевали полностью завершить сборку и подключение коммуникаций. Доделывали уже при жильцах и на скорую руку. По слухам, некоторые застройщики беспардонно приворовывали, и потому здешние дома всё чаще ветшали раньше расчётных сроков. Страшно было видеть на иных стенах трещины, кое-как замазанные, деревянные или фанерные надстройки, больше похожие на голубятни, из маленьких окошек которых точали дымящие трубы печек. Люди, попадающиеся на пути, косо поглядывали на чужаков и старались обойти стороной. Все местные, даже дети и подростки, передвигались быстрым шагом, прижимаясь к стенам и нервно оглядываясь по сторонам. Грязный снег хлюпал под ногами вперемешку с чёрной жижей. Озираясь по сторонам, Салли внутренне содрогался. Неужели именно в таких местах скрывался его папа Риан до самых родов? Как он смог выжить? От этих мест буквально несло безнадёгой и опасностью. На маленькую группу косились с подозрением, и Дон сразу это заметил.

— Так, давайте-ка сюда, — кивнул он в сторону тупичка с мусорными баками, давно забитыми до самого верха. Рядом тоже успели навалить.

— Зачем? — нахмурился Дензел, который не отходил от Салли ни на шаг — на омегу пялились чаще, чем на них двоих.

— Так дело не пойдёт. На нас уже пялиться начинают, а это означает, что мы приближаемся к самым опасным местам, а там и до Задницы Деймоса будет рукой подать. Надо выработать такую линию поведения, чтобы к нам как можно меньше приставали с просьбами продать или одолжить омегу.

— И что надо делать? — набычился альфа. — Вести себя с Салли так, как будто мы действительно его хозяева?

— Нет, просто распределим роли. Мы, конечно, одеты не от кутюр, но выглядим слишком цивильно для местных, а потому сразу в глаза бросаемся. Поэтому надо дать понять здешним заправилам, что мы не случайные лохи, которых сюда занесло любопытство. Чем дольше они будут гадать, кто мы такие, тем дольше нас не будут трогать рыбы крупнее гопоты, а с гопотой мы и сами справимся.

— И что предлагаешь?

— Во-первых, тебе до самого выхода из трущоб придётся забыть про бритьё. Будешь изображать охранника. Веди себя так, как будто ты меня охраняешь — зыркай по сторонам, многозначительно поглядывай и поменьше рот раскрывай. Просто тупая сила, которой я плачу. Жаль, что ты не куришь, ну да ладно. Купим тебе какую-нибудь жвачку, её и жуй с самым презрительным видом. Дескать, тебе нет никакого дела до всех, кроме охраняемого объекта. На случайные пятна плюй, сапоги чистить тоже не надо. В чумазого бомжа, конечно, превращаться не стоит, но чистоплюя всерьёз здесь принимать не будут. Охранник должен быть тестостероновым сгустком агрессии и источать презрение ко всякой мелюзге.

— Одним словом — типичный альфа, — проворчал Дензел.

— Можно, конечно, переработать сценарий под более профессиональный образ, но я слишком молод, чтобы нанимать профессионалов с "корочками". Для этого надо быть или старше или напоказ трясти крупными пачками наличности, а у нас денег мало. Так что будешь просто нанятым качком.

— А ты кто будешь?

— Мелкий делец, который только-только начинает разворачиваться и ищет клиентуру и товар. Для того, чтобы слепить нужный образ, придётся походить по лавкам и магазинчикам, посмотреть, поспрашивать, так что наберитесь терпения — это надолго. Народ здесь глазастый, слухи разносятся со скоростью чумы. Заодно узнаю, где здесь можно посмотреть хорошую драчку и перекинуться в картишки. Ближе к вечеру сунемся в одно такое место. Я сяду за стол, а вам типа увольнительную дам. Если там будет арена, то "разрешу тебе подхалтурить и размяться". Будем надеяться, что твоя техничная школа боя не привлечёт лишнего внимания. Если что — скажу, что ты одно время где-то работал, но потом тебя вышибли за что-нибудь эдакое.

— Например? — насупился Дензел.

— Ну, за домогательства к детям охраняемых объектов или к самим объектам по пьяной лавочке...

— Я не такой! — возмутился альфа.

— Ладно, за драку с инвалидным исходом для потерпевшего. Так пойдёт?

— Пойдёт, — проворчал Дензел.

— А я кто буду? — спросил Салли.

— Ты будешь "игрушкой" моего охранника, которую он время от времени мне одалживает за дополнительные льготы.

— "Игрушка"? Это как? Типа персональной шлюхи?

— Именно, — кивнул Дон. — В самых криминализированных городах это весьма распространённое явление. Поскольку с официальной женитьбой и тем более с разводом очень много заморочек, а трахаться хочется регулярно, некоторые альфы и беты, не стремящиеся пока заводить официальную семью, обзаводятся "игрушками". Находят омегу, которому нужны деньги, или просто деваться некуда, и заключают с ним договор: омега становится его любовником, исполняет мелкие поручения, ведёт хозяйство и отдаёт своё тело хозяину по первому требованию или тому, на кого укажет хозяин. Платят по обстоятельствам, если платят вообще, если "игрушка" не куплена, но зато такой омега кроме всего прочего получает и покровительство своего альфы-беты. Конечно, есть риск, что омега может надоесть хозяину, и тот его просто продаст, но бывает и такое, что альфы-холостяки привыкают к своим "игрушкам" и годами их таскают за собой. Некоторые даже женятся.

— И что я должен делать, чтобы быть похожим на "игрушку"? — деловито поинтересовался Салли.

— В идеале тебя стоило бы переодеть... — с сомнением оглядел его бета. — "Игрушки" должны выглядеть как "игрушки". Пока мы шарохаемся по улицам, ещё ничего — зима как никак, но ты выглядишь не совсем типично — куртка такая же, как у нас. А у тебя она должна быть другого цвета или иметь пятна и полосы. Ты должен привлекать внимание своим внешним видом — для "игрушки" выглядеть привлекательно это норма. И волосы у тебя коротковаты. Если бы ещё на базе отрастил, то было бы проще. Хотя бы хвостик...

— А каким-нибудь причиндалом не обойтись? Можно купить что-нибудь недорогое.

— Скорее всего так и поступим. Ты свою рубашку для особых случаев прихватил?

— Это блуза,а не рубашка.

— Но прихватил? — Салли кивнул. — Папе похвастаться, какой у тебя второй папа заботливый и рукастый? — Салли покраснел. — Ладно. Потом её и наденешь. Носить надо навыпуск, чтобы хозяину было проще под одежду руки запускать, и верх не застёгивать. Про своё свободолюбие и независимость забудь — ты "игрушка" и ничего лишнего хотеть в принципе не должен. Ты работаешь на хозяина, выполняешь все его прихоти, за это тебе деньги платят. Небольшие, но всё-таки деньги. Выбирать тебе особо не из чего. Двигайся помягче, голову опусти, при посторонних зря рот не раскрывай и вообще веди себя так, как будто ты всего боишься. Когда будем находиться в злачных местах — жмись к Дензу поближе, чтобы все сразу поняли, чей ты. Давай, попробуй вести себя как "игрушка". — Салли со вздохом попытался принять самый жалкий и испуганный вид, какой смог. — Сойдёт, только не переигрывай. Хорошо бы тебе ещё ошейник достать с цепью...

— Как собаке?! — возмутился Дензел. — Это ещё зачем?

— В притонах и кабаках "игрушки" должны быть постоянно на поводке, чтобы не провоцировать разборок. Если "игрушка" не находится постоянно рядом с хозяином, то его может трахнуть чужак, а "игрушка" потом огребёт за беспечность — вдруг заразу подцепит. Ошейник и цепочка — это не только отличительный знак "игрушки" от банальной шлюхи, но и средство контроля.

— И где мы его достанем? Наверно, он денег стоит, — с сомнением потёр шею Салли.

— Стоит, даже самый простой строгач. Ничего, достанем. А сейчас пусть Денз тебя на шарфе держит.

— А если за шиворот? — подал голос альфа, которому эта затея нравилась всё меньше.

— Это слишком, — поморщился Дон. — Это же "игрушка", а не шкодливый младший братик. Нежничать? Ха! Если ты не будешь вести себя соответственно, то никто тебя всерьёз воспринимать не будет. Так что без нежностей. Если Салли начнёт оглядываться по сторонам — дёргай безо всякой жалости. Надо будет — отвесишь затрещину или пощёчину. "Игрушка" должна знать своё место.

— Но ведь... — попытался возразить Дензел.

— Надо, — сжал его ладонь Салли. — И это ненадолго. Потерпи.

— Ладно. — Дон сокрушённо покачал головой, глядя на них. Да уж, этим двоим самое место в трущобах — оба домашние до безобразия! Неудивительно, что снюхались. — Салли, снимай шарф, будем приводить тебя в надлежащий вид.

Салли вытащил из-под куртки свой шарф. Дон долго его разглядывал, и омега забеспокоился.

— Что-то не так?

— Всё спросить забываю... Откуда он у тебя? Купил где?

— Нет, папа Лексус связал на мой последний Новый Год дома.

— Так он у тебя ещё и вяжет?

— Немного. Шарфы, носки шерстяные... Хотел как-то мне свитер связать, но руки так и не дошли.

— Тогда понятно.

Салли всегда любил вязаные подарки своего приёмного папы. Шарф получился ярким и весёлым — из разноцветных полос с узором в виде снежинок, кружков и стрелочек, направленных в разные стороны. Шерсти Лексус не пожалел, и длиной шарфа Дон остался доволен.

— Люрекса для блеска не хватает, ну да ладно. — Сложил шарф потоньше, обмотал шею Салли, завязал сзади, а концы вручил альфе. — Держи крепче.

— Это ненадолго, — повторил насупленному Дензелу Салли, и парень со вздохом взялся за шарф.

— Кстати, давайте сюда все наши деньги. Здесь карманников прорва, а вы с ними ни разу не сталкивались. — Альфа и омега полезли по карманам. Бета лишний раз всё пересчитал и запихнул под куртку, наглухо застегнувшись. — Всё, пошли, — сказал Дон, выходя из тупика. — Начинаем представление. И смотрите в оба — это всё-таки трущобы. Может, не Задница Деймоса, однако тут везде надо быть настороже.

Первая же лавочка, в которую заглянул Дон, не просто настораживала — весь её облик буквально кричал о незаконном бизнесе. Скорее всего здесь сидел скупщик краденого. На полках и витринах самого неказистого вида лежала всякая всячина — от старинных монет до простой бытовой аппаратуры. Пока Дон с видом бывалого переговаривался с продавцом — стариком-бетой в чиненных очках — Дензел старательно изображал из себя охранника. Салли жался к нему, пряча лицо, как и советовал Дон, и скоро понял, что их альфу выдают укоренившиеся рефлексы — вместо того, чтобы одёрнуть свою "игрушку" и держать её на должной дистанции, Дензел автоматически приобнял своего омегу, выпустив концы шарфа из руки. Пришлось изобразить боязливое любопытство и отойти на несколько шагов. Только тогда Дензел опомнился, поймал концы шарфа и неловко дёрнул. Салли пошатнулся, Дензел попытался его подхватить, но омега успел отрицательно мотнуть головой, и Дензел позволил ему растянуться на полу, стискивая зубы. Дон, повернувшись на грохот, поморщился.

— Ну, ты, полегче! Перепил что ли вчера? Не хватало ещё, чтобы твой шлюшонок здесь что-нибудь разбил! Я за что тебе плачу?!

Дензел, пробурчав что-то в ответ, схватил Салли под локоть и рывком поставил на ноги.

— Ну... ты... куда нос суёшь? — постарался он напустить на себя самый суровый вид и по лицу друга понял, что не получается.

— Совсем расслабился, — пожаловался Дон, пытаясь хоть как-то спасти ситуацию. — Балует свою шлюху, хотя давно пора ей показательную порку устроить. Видите ли "товарный вид может потерять".

— Продаётся? — деловито поинтересовался старик — он жадно принюхивался с самого их прихода.

— Пока нет — не надоел ещё. Уж больно хорошо омлет готовит и красивые бутерброды строгает.

— Плохо, да? — виновато втянул голову в плечи альфа, едва они вышли на улицу и отошли подальше.

— Отвратительно, — не стал его щадить Дон. — Слушай, Денз, я прекрасно тебя понимаю, но нам здесь ещё долго болтаться. Или ты придавишь свои рефлексы или я сделаю Салли своей "игрушкой", и он будет получать как следует. Выбирай. Вечером нам надо будет сунуться в игорный дом, а там откровенную фальшь расколют на раз, и тогда хана всей затее. Если мы хотим добраться до повстанцев и примкнуть к ним, то надо выложиться как следует. Ты пойми — если станет известно, что ты своего омегу бережёшь и вообще неровно к нему дышишь, то этим могут воспользоваться, чтобы прижать как следует, а там сам не обрадуешься. Потому-то нежности тут и не приветствуются. Я, конечно, слышал про такие пары, но долго скрывать близкие отношения получается не у всех. Особенно в таком гадючнике.

— И что мне делать?

— Представь, что вместо Салли с тобой совершенно чужой омега. Так проще не нежничать? Проще. Так что соберись и чтоб в следующей лавке всё отработал как положено. Погрубее, понахрапистее, облапай его что ли, по шее дай пару раз, чтоб пошевеливался. Салли терпеть умеет, сам знаешь — опыта предостаточно.

— Я... постараюсь.

— Не постарайся. Сделай.

Следующая лавка торговала чисто электроникой самого разного пошиба и сохранности. Здесь Дензел, наступив себе на горло, буквально впихнул свою "игрушку" в дверь толчком в спину и рывком за шарф подкорректировал траекторию. Салли едва не задушился шарфом, но мягкая шерсть частично это скомпенсировала. Дон одобрительно подмигнул и приступил к приглядке. Пока он разглядывал образцы товара и выяснял спрос, Дензел, внутренне обмирая и холодея, дёргал за концы шарфа каждый раз, стоило Салли отойти хотя бы на два шага. Продавец, молодой длинноволосый альфа с массивной серьгой в левом ухе, мельком оглядел их, присмотрелся к омеге, принюхался...

— Пацан продаётся?

— Он не мой, — вздохнул Дон, напуская на себя самый сокрушённый вид. — Моего охранника, а он одалживает.

— Продашь? — обратился продавец уже к Дензелу. — За такого милягу неплохо деньжат поднять можно.

— Не, ещё не надоел, — нехотя протянул Дензел, подтягивая Салли к себе. Присутствие сородича и его алчный интерес заставляли напрячься и слегка оскалиться. — Да и привык уже. Готовит прилично, послушный, прибавки не просит. Только любопытный не в меру.

— А задница как? — Альфа начал оглядывать Салли со всех сторон, и омега спрятался за спиной своего "хозяина".

— Полный порядок, только мыть вовремя надо. — Дензел сам удивился тому, что сказал, и чудом не покраснел. Дон украдкой показал оттопыренный большой палец. Салли же густо покраснел и отвернулся.

— Отлично, — одобрил позже Дон, — и сказано было вполне натурально.

— Рослин Мудрейший, что я ляпнул... — Альфа прикрыл пылающее лицо ладонью. — Да как только язык повернулся?!

— Ничего, это же для дела, — попытался подбодрить его Салли. — Я в свой адрес и не такое слышал. Всё нормально.

— Салли, я никогда тебе такого говорить не буду. Вот выберемся, и я извинюсь за каждое слово.

Вечерело, подморозило сильнее. Дон уже выяснил всё, что ему было нужно, и осталось только один вопрос решить. На чём всё-таки Салли будет ходить по клубу — на том же шарфе или купить что-нибудь эдакое? Выход нашёлся совершенно неожиданно.

В очередном переулке на них налетел мчащийся сломя голову юный омега в красной куртке с косыми синими полосами, обтягивающих ярких штанах и в ошейнике. Салли едва успел его притормозить, иначе парень подскользнулся бы на льдистой проплешине и сшиб их троих с ног, как кегли.

— Пусти! Пусти! — заверещал омежка, и Дон был вынужден зажать ему рот и оттащить в сторонку, чтобы своими воплями не привлекал мимолётного внимания.

— Тихо ты, — зашипел он ему на ухо, — и мы ничего плохого тебе не сделаем.

Омежка затих и тут же понял, что держащий его бета не врёт — альфа, от которого пахло как-то слишком чисто, смотрел сочувствующе, а сородич в пёстром шарфе — с болью на лице. Это было так странно, что паренёк тут же перестал трепыхаться. Дон его отпустил и задумчиво оглядел с головы до ног. Салли же разглядывал сородича с удивлением — омега выглядел не вполне обычно. Длинные, до плеч, светлые волосы, в которых выделялись разноцветные пряди, сдерживал витой ободок с блестящими камушками, они были посыпаны блёстками, глаза подведены чем-то тёмным, полные губы излишне яркие и не совсем натурального оттенка, румянец меньше всего походил на морозный... Салли узнал признаки косметики и непонимающе нахмурился.

— Ты от хозяина сбежал? — догадался Дон, подцепляя конец цепи, свисающей почти до земли.

— Да, хватит с меня! — всхлипнул беглец. — Я больше не хочу!

— Искать будут.

— Знаю, но я успею выбраться. — Омега вытер слёзы, и от его глаз потянулась полоса, как от грязи.

— Не в этом шмотье. Ты слишком уж в глаза бросаешься.

— И что ты предлагаешь, гений? — огрызнулся мальчишка, заметил грязь на своей руке и подобрал горсть снега почище, чтобы умыться.

— Отдай свои вещи, а мы тебе отдадим одежду нашего омеги, — сказал Дон. — Размер у вас одинаковый, и ошейник с тебя снимем.

— А вам зачем? — насторожился омежка, косясь на Салли.

— Надо. Сразу скажу — этот омега наш друг, но придётся выдать за "игрушку", чтобы сделать своё дело.

Омежка посмотрел на Салли с удивлённым любопытством.

— И ты согласен на эту дрянь? А если одному из твоих приятелей придётся тебя трахнуть?

— Мы уже любовники, — и глазом не моргнул Салли. — Они мне помогают спокойно и без последствий переживать течки.

— С альфой? — недоверчиво изогнул бровь омега. В тусклом свете фонаря было видно, как он блекнет, а снег окрашивается в чёрный и розовый. — Это невозможно!

— Возможно. Наш бета очень умный и всё держит под контролем. Да и альфа у нас нетипичный.

— Заметно, — с оттенком зависти буркнул омежка, зачёрпывая новую порцию снега. Салли уже с откровенным любопытством его разглядывал и внимательно принюхивался. Без краски сородич выглядел вполне нормальным парнем и пах хорошо. — В первый раз встречаю альфу, который так отпадно пахнет.

— А зачем ты красишься?

— А что не так?

— Ты и так симпатичный. И это просто неприлично.

— Неприлично? — хохотнул сородич. — Кто тебе это сказал? Если это неприлично, то за каким хреном косметику вообще изобрели?!

— Я не спорю — в чём-то косметика может быть полезной, но зачем так себя уродовать?! Ты же не похож на нормального!

— Так надо же как-то выделяться среди других! Шлюхи, например, постоянно на работе ходят размалёванные, причём иной раз такое выдумывают, что уму непостижимо. — Параллельно омега отряхивал свои волосы от блёсток, сорвав с головы ободок и отшвырнув его подальше. — А телевидение? Там же без косметики никуда... Ты откуда такой взялся высоконравственный?

— Салли родился и вырос в провинции, — объяснил Дон. — Там это не принято.

— А, тогда всё понятно. — Омежка уже оправился от страха и успокоился на счёт этих непонятных чужаков. Он продолжал деловито умываться снегом.

— Как тебя зовут?

— Винсент.

Салли вздрогнул, и парень заметил, как болезненно дёрнулось его лицо.

— Ты чего?

— У нас был хороший друг, который недавно умер. Его тоже звали Винсентом, и он был омегой, — тихо ответил Дензел, приобнимая Салли за плечи.

— Так как, махнёмся? Если действительно хотите получить мои шмотки, то давайте пошустрее — у меня мало времени. — Винсент стал деловитее. На вид ему было лет семнадцать-восемнадцать, но из-за прорезавшихся повадок он казался старше. — А если доплатите, то я и пару наводок дам.

— Что? Ты ещё торговаться вздумал? — возмутился Дон. — Парень, ты не в том положении!..

— Это вы не в том положении, — ухмыльнулся омежка. — Если ты думаешь провести здешних заправил дешёвым маскарадом, то тебя ждёт провал. Даже я могу с ходу назвать сразу десять ошибок, которые вы совершаете. И главная — вы зря сюда сунулись. Это трущобы, а не парк аттракционов.

— Нам надо, — тихо, но упрямо сказал Салли. — Очень надо. И мы собираемся выложиться как следует.

— А какого пса лысого вы здесь забыли? — поинтересовался Винсент.

— Пытаемся найти выход на подполье или хотя бы на связного.

— Здесь? — фыркнул Винсент. — Да здесь проще заразу подцепить, чем найти подпольщиков!

— И всё-таки прошла информация, что где-то здесь повстанцы наладили связи по снабжению, — вскинулся Салли. — Я лично анализировал сводки и...

— Так ты у нас с образованием? — удивлённо протянул Винсент.

— С высшим образованием, — обиделся за своего любимого Дензел. — Салли третий в пятёрке лучших выпускников своего университета!

— Ого! — Винсент потрясённо присвистнул. — И это омега-провинциал? Тогда, пожалуй, может и получиться, раз он у вас такой пробивной. А со своим альфой поработайте как следует, — посоветовал он. — По глазам видно, что размазня.

— Ничего, справится, — буркнул Дон. — Так ты будешь меняться или нет?!

— Пошли, — мотнул головой Винсент в сторону ближайшего подъезда. — Не хочу себе всё хозяйство отморозить.

Пока омеги переодевались на обшарпанной лестничной клетке четвёртого этажа, ёжась от холода, Винсент с одобрением разглядывал дипломированного сородича. Он тоже был неплохо сложён и даже не помечен.

— А ваш Салли ничего. Фигурка — отпад! И каков он в койке? Очень горячий?

— Нам нравится. — Дон прислонился к стене, засунув руки в карманы. — А главное — всё совершенно добровольно и при взаимной симпатии.

— Да уж, не каждому омеге так везёт, — завистливо вздохнул Винсент, застёгивая брюки Салли, действительно пришедшиеся ему впору. Он украдкой косился на Дензела, принюхиваясь. — Меня каждый раз продавали, даже не показав заранее нового хозяина. Тут никакой симпатией никогда не пахло и не пахнет до сих пор. Последний был тот ещё козёл.

— А когда у тебя появился первый хозяин? — спросил Салли, с сомнением разглядывая короткую полупрозрачную обтягивающую маечку с тонкими лямками, которую надо было надевать под рубашку. Такую ткань он видел впервые — блестящая, переливающаяся металлическим блеском.

— Когда мне было четырнадцать. Я жил в приюте, когда меня и ещё нескольких омежек вывели ночью за ворота и предъявили каким-то типам. Они нас осмотрели с головы до ног, велели раздеться догола, даже в зубы заглянули. Потом облапали... Меня и ещё двоих купили и привезли сюда. Я за эти годы сменил трёх хозяев.

— И как?

— Никак. Приходилось постоянно притворяться, как я восхищаюсь своим хозяином, как мне нравится ему подчиняться, как мне нравится, когда он меня дерёт... С самого детдома ненавижу носки стирать, а второй, как назло, их затаскивал до состояния ботинок! Последний вообще хотел меня на операционный стол положить, чтобы мне задницу подкачали — чтоб попухлее была. Когда я об этом узнал, то решил, что с меня хватит. Достаточно и того, что я регулярно раскрашиваюсь, как шлюха, и по дому голышом хожу, чтобы любой гость мог свой хер всунуть, когда захочется! А ещё у меня на пудру-металлик аллергия. Приходилось тратиться на специальный крем, а от него постоянно хотелось помыться как следует уже через минуту. А эти их развлечения, когда они меня сладким кремом обмазывали, а потом вылизывали... — Винсент скривился.

— И куда ты пойдёшь? — Салли натянул его штаны и с непривычки показалось, что они тесноваты. Да и его заметно увеличившиеся в последнее время гениталии, казалось, были отчётливо видны.

— Куда угодно, лишь бы подальше отсюда. Может, в стаю местную какую примут. Уж лучше потом в тюрягу загреметь, чем жить в сытости, но при полном букете унижений. Там хотя бы в глаз дать можно, толковых парней почти не зажимают, а если что — убьют, и всё закончится раз и навсегда. А хозяин деньги заплатил. — Винсент натянул свитер и начал надевать куртку. — Так что, Сал, смотри в оба. Как только тебя заценят по полной программе, то наверняка попытаются схитить. Ты — редкий пирожок и пахнешь здорово — даже мне нравится. Кстати... — Винсент принюхался. — У тебя ведь течка скоро, верно?

— Да, через неделю с лишним.

— Тем более держи ухо востро, если не хочешь нарваться на ребёночка. Здешним отморозкам с...ать на всё. Скольких я таких перевидал — не счесть. — Винсент оглядел себя со всех сторон и остался доволен. Салли тоже успел одеться и разминался, чувствуя себя крайне неуютно в облегающих штанах. — Классно выглядишь! Тебе идёт, — одобрительно кивнул Винсент. — Подкрасить малёха — и хоть на выставку... Так, секунду. — Омежка достал из кармана своей бывшей уже куртки круглую баночку, легко прячущуюся в ладони, открыл, набрал на палец знакомой розовой субстанции и мазнул Салли по губам. Тот невольно отстранился. — Не шарахайся, это помада. Чтобы губы красить. У неё жировая основа, так что ещё и не обветрятся на холоде. Замри... Вот так. Теперь сделай так... — Винсент подал пример. — Отлично. Теперь всё в полном ажуре.

С ошейником пришлось повозиться, и всё это время Дон матерился сквозь зубы. Создавалось ощущение, что прежний хозяин заклепал его намертво. Понятно, почему беглец не снял его сразу, когда смазывал пятки... Когда Винсент избавился от ошейника, то выдохнул с таким облегчением, что у него даже слёзы на глазах выступили.

— Полегчало? — сочувственно погладил его по плечу Дензел, который следил за преображением Салли со странным выражением лица.

— Не представляешь как! Без малого четыре года с этой дрянью на шее!!! Никогда больше не позволю себя на цепь посадить! Ладно, прощевайте, удачи вам... и спасибо.

Винсент убежал, а Салли со вздохом позволил надеть на себя ошейник. Шея у него была тоньше, чем у Винсента, и ошейник не сидел слишком плотно, но от прикосновения холодной жёсткой кожи было неприятно. Дон разрешил прикрыть ошейник шарфом, а цепочку взял Дензел и намотал конец себе на руку. Салли пошарил по карманам и нашёл ещё несколько вещиц непонятного назначения.

— Это тушь для бровей и ресниц, — объяснил Дон. — Это пудра. Это тени для век. А это лак для ногтей. А этими блёстками волосы обсыпают.

— И это может сделать красивее?

— Косметика нужна, чтобы выделиться. С её помощью можно что-то подчеркнуть или наоборот сгладить, создать яркий привлекательный образ. Артистам вообще положено... Давай-ка наведём последние штрихи и пойдём в клуб.

— А ты знаешь, как это делать?

— Видел, как шлюхи марафет наводят после каждого клиента. Им приходится краситься не только для того, чтобы клиентов приманивать, но и чтобы замаскировать следы побоев и излишнюю болезненность. Сильно тебя красить мы не будем — ты и без того хорошенький, но пару акцентов расставить стоит. — Дон достаточно привычно подкрасил другу ресницы, мазнул по бровям, накрасил по два ногтя на каждой руке — мизинцы и большие пальцы. — Помаши, чтобы побыстрее высохло. Да, похорошел.

— Это не Салли. — Дензел с убитым видом отвёл глаза. — Это кто-то чужой.

Омега, пожалев его, стёр помаду с губ и поцеловал своего альфу как можно ласковее.

— Это я. Всё ещё я. И это ненадолго. Надо потерпеть.

— Но я не могу смотреть на тебя такого. Ты стал каким-то... не таким. Ненастоящим.

— Надо, — повторил Салли, гладя его по щеке и сочувственно заглядывая в глаза. — Мне это всё тоже не очень-то нравится, но деваться некуда. Мы должны найти выход на подполье. Если хочешь, — заметно покраснел он, — то я прямо сейчас могу тебе доказать, что я — это по-прежнему я.

— С-сейчас? — Дензел снова начал краснеть. Он ясно уловил, что от Салли запахло заметно гуще.

— Мне отойти? — поинтересовался Дон. — Заодно подумаю, как мы будем действовать в клубе.

Альфа бросил короткий взгляд на друга, потом на Салли, переминаясь с ноги на ногу...

— Ну... я...

— Ладно, даю пятнадцать минут. Думаю, что характерная походка только что пользованной "игрушки" будет нелишней. И смотри — не заморозь его. Не хватало ещё, чтобы Салли сопливиться начал.

Салли улыбнулся, прильнул к своему альфе, красноречиво глядя на него, и Дензел растаял окончательно. За прошедшие с Нового Года дни у ребят не было ни одной случки, и могучий организм уже начал требовать своего. Да и чего греха таить... Чувствовать упругую задницу своего омежки под обтягивающими штанами было очень приятно.

Бета ещё только свернул к лестничному пролёту вниз, а они уже слились в страстном поцелуе. Нервное напряжение последних дней потихоньку начало отпускать, и заметно усилившийся сладкий запах Салли легко помог на время забыть обо всём. Их вторая течка маячила на горизонте, предстоящая работа будет требовать особых сосредоточения и собранности, но разве можно обо всём этом думать в тот момент, когда твою шею обвивают любимые руки? Когда этот милый добрый славный омежка, ставший, без преувеличений, смыслом твоей жизни, прижимается к тебе всем своим гибким телом и возбуждённо дышит, обдавая твоё лицо и шею живым теплом? Как жаль, что нельзя ещё назвать его своим в полном смысле этого слова, и всё же Дензел упрямо надеялся когда-нибудь поставить на эту стройную шею, скованную теперь ошейником и обмотанную пёстрым шарфом, свою метку.

На миг оторвавшись от сладких губ с остатками помады с каким-то странным привкусом, Дензел взглянул на Салли, вновь отмечая, как его преобразили новая одежда и макияж. И хотя Дон всего лишь подкрасил ему брови и ресницы, это выглядело слишком странно, пусть и интригующе. Совсем непохоже на Салли, которого он привык видеть каждый день. Да ещё и ошейник, который его пальцы нащупали под шарфом. Ошейник, превративший их отважного и свободолюбивого омежку в практически бесправную униженную "игрушку".

— Салли... — Меж бровей альфы залегла виноватая складка, и он прижался лбом ко лбу омеги. — Я бы не хотел, чтобы ты переживал это.

— Я тоже не хочу, Денз, но это необходимо. И я хочу сейчас прочувствовать как следует, что я только ваш. Твой и Дона. Может, это поможет мне терпеть особо неприятные моменты? И я... — Салли порозовел. — просто соскучился. Я хочу тебя. Сейчас.

— Салли...

Альфа крепко обнял своё сокровище, торопливо расстёгивая на нём куртку и непривычно обтягивающие ягодицы штаны в разводах краски режущих глаз цветов. Желание захлестнуло с головой, да и сам Салли начал очень знакомо ёрзать. В бедро Дензела недвусмысленно упёрлось что-то твёрдое.

— Салли... я постараюсь побыстрее. Я не хочу, чтобы ты замёрз. Здесь не слишком тепло...

— Зато у тебя руки очень горячие. — Омега развернулся к нему спиной и оперся о холодный подоконник. — И весь ты...

Салли задрожал, когда торопливые руки альфы стянули наконец с него новые штаны, — от прохлады и возбуждения одновременно. Всё-таки достаточно регулярный секс до побега с базы сильно повлиял на него! Сделанный исключительно из соображений самосохранения выбор оказался на редкость удачным. До течки ещё неделя с лишним, а от близости и аромата его светловолосого альфы уже начинают зудеть задний проход, учащённо биться сердце и кружиться, как во хмелю, голова. Салли чувствовал, как у него начала выделяться смазка, и прогнулся, подставляясь под ласкающие тёплые пальцы.

— Да... ещё...

Сейчас даже смешно было вспоминать, как он отбивался от настойчивых претендентов на его тело с выкидным ножом ещё в школе и боялся самого секса, наслушавшись страшилок, гуляющих от одного омеги до другого. После университета и домогательств декана Салли проникся к сексу настоящим отвращением и едва не поклялся себе больше никогда ни с кем не ложиться в постель, не склоняться, подставляя задницу, но встреча со школьным приятелем и его хорошим знакомым по военному училищу изменила всё. Соглашаясь на ненавистный и унизительный для себя договор, омега выбирал "хозяев" по принципу меньшего зла и не прогадал. Хитрый шкодливый бета и ненормально мягкосердечный альфа, над чудачествами которого откровенно смеялись, открыли ему другую сторону сексуальных отношений — основанную на теплоте и искренней симпатии. Такие разные, они ни разу не заставили его пожалеть о сделанном выборе. Спать с ними было по-настоящему приятно, будь то мимолётный перепих в душе, укромном уголке коридора, на ближайшем столе или неторопливая обстоятельная случка в мягкой уютной постели. Сейчас удовольствие оттеснило на задний план даже зимний холод, просачивающийся сквозь щели в оконной раме.

Вот в него начал проникать внушительный член его альфы, и Салли застонал, подставляясь под ласки горячих рук, забиравшихся под свитер с блёстками, блузу и странную маечку на тонких лямках. Дензел, даже торопясь, старался быть таким же ласковым и заботливым, как и всегда. От прикосновения его губ к затылку мурашки ползли во всему телу. После энергичного и изобретательного Дона заниматься с ним самым обычным сексом без изысков было особенно приятно. Пожалуй, в чём-то с ним было даже лучше, хоть они оба и были для Салли одинаковыми. Разница была слишком незначительной, чтобы серьёзно влиять на сложившиеся в их тройке отношения, но сейчас почему-то она ощущалась острее.

Дензел начал двигаться в нём, осторожно обхватив наливающийся член омеги ладонью, согревая. Салли навалился грудью на подоконник, полностью сдаваясь власти желания, охватившего его, и чувствуя, как начинает ныть его собственный медленно набухающий узелок.

— Да... да-а-а... ещё!.. сильнее!.. глубже!.. — стонал омега, царапая облупившуюся на подоконнике краску и портя свои ногти. — Ещё... Боги, как же я хочу тебя... Ещё!..

В какой-то момент, когда оргазм надвигался с неумолимостью судьбы, мелькнула мысль, что чего-то не хватает. Точнее кого-то. В следующий миг Салли ощутил укол совести. Они с Дензелом тут отрываются в своё удовольствие, а Дон там, внизу, совсем один. Он ведь наверняка всё слышит и хотел бы присоединиться к ним. Будто прочитав его мысли, Дензел замер и повернулся к лестнице, переводя дыхание:

— Дон, иди к нам!

Салли едва не развернулся, чтобы благодарно расцеловать своего альфу. Как он догадался?.. Впрочем, это уже было неважно.

Стоя этажом ниже и слыша стоны удовольствия, бета начал жалеть, что не курит. Сейчас бы высадить пару сигарет... Нет, это невозможно! Ему и самому до жути хотелось сейчас к ним присоединиться, но надо было продумывать дальнейшую стратегию. Да и по сценарию, составленному им самим, Дензел — единственный хозяин Салли. Ладно, потерпим до течки, а там оторвёмся по полной. Пожалуй, эта течка будет полегче предыдущей...

Дон выругался и начал расстёгивать штаны. Да что они там творят?! Вот уж, действительно, нашли друг друга! Слышать, как Салли стонет и требует ещё, сильнее и глубже, было просто невыносимо. Интересно, он сейчас лицом к нему или спиной?

— Дон, иди к нам!

Паршивец... знает, что и ему тоже хочется...

— Ладно, иду.

Салли уже был недалёк от пика. Он наваливался грудью на облупившийся подоконник и жмурился от удовольствия. Заметив своего бету, он облизнулся, и Дон с гордостью отметил, что не зря приучал его к сексу втроём — работать языком Салли научился весьма недурно. До профессиональных шлюх ему, конечно, ещё далеко, но зато он делал это, вкладывая всё своё искреннее отношение к обоим любовникам, что было куда приятнее, чем отработанный до автоматизма навык.

— А говорил, что не хочешь становиться шлюхой, — Дон наклонился к Салли и нежно поцеловал.

— Если только... для вас... — выдохнул начавший млеть омега, как только их губы разомкнулись.

Подумав, Дон шлёпнул альфу по руке, обхватил уже стоящую колом плоть омеги и начал поглаживать, исторгая из парня новые стоны. Узелок на члене Салли прощупывался всё чётче. А, плевать, что там говорит Оливье! Раз Салли нравится, то будем делать так, как хочется. В конце концов, то, что наговорил медик, — это всего лишь гипотеза. Бета слишком хорошо помнил Адриана, поэтому они и проигнорировали направление к омеговеду. Да и лишнее внимание к Салли им было ни к чему.

— Ну что, готовы?

Сытый, как дорвавшийся наконец до наполненной миски бродячий кот, альфа и ещё слегка осоловелый от последнего оргазма омега, торопливо поправляющий одежду, кивнули. Одним кругом всё-таки не обошлись, с жаром и нетерпением молодости скомпенсировав дни вынужденного воздержания, и запасливый Салли достал из бокового кармана своей сумки пачку бумажных салфеток — обтереться.

— Как только совсем отдышимся — сразу пойдём. Денз, соберись, от тебя многое зависит. Салли, не забудь подкрасить губы и сыпануть блёсток на волосы, когда придём. — Дон лишний раз подтянул штаны, не без удовольствия вспоминая мягкие губы и язык, дарящие незабываемые ощущения, а затем жаркую тесноту, уносящую за облака. — И... спасибо, ребята. Это было то, что нужно.

— Если бы мы тебя не позвали, то это было бы нечестно, — смущённо поскрёб затылок Дензел.

Салли согласно боднул бету лбом в плечо, и Дон подумал, что сегодня Салли превзошёл самого себя. Эх, если бы только это была не продуваемая лестничная клетка, а тёплая уютная комнатка с широкой добротной кроватью...

До намеченного бетой ночного клуба "Соблазн" было не слишком далеко — тот район почти примыкал к трущобам, и от них его отделяли только сравнительно новые многоэтажные жилые дома рабочего квартала. Судя по тому, что успел узнать Дон, это было самое крупное игорно-развлекательное заведение в городе, имеющее аж два подземных этажа, на которых, собственно, и проворачивались настоящие дела. Там было и казино, и арена для незаконных боёв, и стрип-шоу для избранных и широкий выбор проституток на любой вкус. По пути Дон максимально подробно просвещал друзей по поводу того, что им предстоит увидеть, чтобы они не выдали себя чересчур ошарашенными лицами. И всё же Салли и Дензел были потрясены представшим перед ними зрелищем.

"Соблазн" начинался с крытого прохода, обдуваемого тёплым воздухом, что позволяло продемонстрировать главный товар лицом. Вдоль стен, расписанных яркими красками, выстроилось около двух десятков омег, имеющих такой причудливый вид, что сбежавший от хозяина Винсент на их фоне казался приличным юношей, улизнувшим на минуточку со школьного торжественного мероприятия. Стройные и пухлые, тощие и жилистые... Только теперь, глядя на них, Салли понял всю разницу между проституткой и "игрушкой". "Игрушка" обязана выглядеть только на вкус своего хозяина, шлюхи — привлекательно для всех подряд. Чтобы обслужить как можно больше клиентов и заработать побольше, эти омеги изощрялись, как могли, чтобы привлечь внимание. Их макияж поражал яркостью и неестественностью красок, дикостью сочетаний и фантастичностью длинных ресниц. Густо подведённые глаза, помада самых разных оттенков — от белого до трупного — нарисованные на лицах и почти обнажённых телах затейливые узоры, разнообразные блёстки самых разных форм. Длинные волосы, также выкрашенные в самые невероятные цвета, уложены в причудливые причёски, украшенные заколками, лентами и перьями. А увидев поближе, во что они одеты, Салли невольно поёжился от холода, поскольку это недоразумение называлось одеждой только потому, что хоть что-то прикрывало. Тела были оголены по максимуму, а иные омеги были просто закутаны в лоскуты полупрозрачных тканей, прихваченные ремнями самой разной ширины. Особенно выделялись в этом "цветнике" близнецы с начисто обритыми головами и облачённые в нечто из чёрной блестящей кожи, состоящее из перекрещивающихся ремней с заклёпками и застёжками на самых провокационных местах. Более-менее нормальной деталью их костюмов были гульфики на тонких цепочках жёлтого металла. Довершало облик практически каждого омеги множество блестящих побрякушек — цепочки, кольца, серьги, браслеты... Они призывно смотрели на всех гостей, многообещающе подмигивали и облизывались. Парни мало напоминали нормальных людей, и при виде этих бедолаг в душе Салли вспыхнула острая откровенная жалость. Всмотревшись в них повнимательнее, омега разглядел, что то тут то там из-под слоя краски выглядывают синяки разной степени выцветания, нездоровая бледность, а то и шрамы — от старых до вполне себе свежих. В памяти тут же всплыл их Винсент, умерший от последствий побоев Крейга. Светлейший, что же приходится терпеть этим омегам?

Проход заливал яркий свет, меняющий окраску от белого до нежно-розового с переходами в синий и красный, из-за чего обе шеренги выглядели ещё неестественнее. Всё впечатление усугубляла и дикая мешанина запахов — феромоны, испускаемые омегами, табак — некоторые курили длинные тонкие сигареты, спиртного и чего-то ещё, незнакомого. Салли невольно отвернулся, прикрывая рот и нос. Он всерьёз опасался, что его сейчас стошнит. Что это за место? Один из филиалов преисподней Деймоса?

Дензел был шокирован не меньше своего омеги. Удерживать на лице бесстрастное выражение ему стоило немалых сил. Омеги бросали на него особенно жадные взгляды, раздували ноздри, принюхиваясь, как бы невзначай принимали самые соблазнительные позы, но в их глазах альфа ясно видел затравленную обречённость. Они просто смирились со своей участью. Особенно его поразили трое омег, у которых ясно были видны признаки беременности — припухшие груди с крупными сосками и отчётливо округлившиеся, пока небольшие животы. Понятно, что они старались быть поосторожнее, чтобы не повредить будущим детям, но какое будущее будет ждать этих малышей, если они вообще появятся на свет? И как Дону удаётся, глядя на это, сохранять спокойствие и даже выражать какую-то заинтересованность?

Сам бета зорко смотрел по сторонам, выцеливая всё, что могло потом пригодиться. Два сутенёра присматривают за своими подопечными, кто-то уже договаривается с проституткой, охрана на входе притормаживает отдельных личностей. Ага, за вход надо заплатить. Ладно, заплатим... Только бы удалось потом подработать, иначе завтра всем троим придётся голодать до очередной халтуры.

Дензел покрепче взялся за цепь, свисающую с ошейника Салли, наматывая на ладонь ещё пару-тройку витков. Заметив это, проститутки с откровенной завистью уставились на Салли, который старался не поднимать головы и держаться поближе к "хозяину".

— Ваш сопровождающий? — вежливо притормозил троицу один из охранников, безошибочно распознав главного в бете.

— Охрана, — небрежно уронил Дон, доставая из внутреннего кармана на ощупь нужную сумму. — А что, со своей охраной нельзя?

— Можно, — кивнул альфа, принимая плату. Заметив омегу за спиной сородича, охранники принюхались и обменялись заинтригованными взглядами. — Вы в курсе, что если ваш охранник что-нибудь натворит, то отвечать будете вы?

— Разумеется, — отмахнулся Дон. — Правила везде одинаковые. Но я надеюсь, что у вас тут не принято обижать гостей?

— Ни в коем случае, — и бровью не повёл альфа, косясь на Салли. — Мы очень ценим и уважаем наших... гостей.

— Весьма отрадно, — дёрнул уголком рта Дон. — Идём, Денз, и следи как следует за своим шлюшонком. Влипнет — расхлёбывать будешь сам.

Альфа буркнул в ответ что-то трудно опознаваемое, и их пропустили внутрь. Салли стоически выдержал смачный шлепок по заду от второго охранника и шагнул в распахнутые двери, из которых летели звуки музыки и гул множества голосов.

Сразу за входом обнаружился гардероб, где гости оставили свои куртки, шапки и шарфы. Дон заранее проинструктировал друзей — ничего такого, что могло их выдать, в карманах не оставлять. Салли переложил свой нехитрый косметический набор в карманы штанов и, избавившись ещё и от свитера, начал как можно спокойнее и, старательно скрывая полную неопытность, "приводить себя в порядок". Вытянул подол блузы, сделав её навыпуск, расстегнул верхние пуговицы до половины, небрежно поправил волосы, сыпанул на ладонь немного блёсток и провёл по ним. При этом старался не смотреть никуда, кроме как в большое зеркало, висящее здесь же. Затем достал коробочку с помадой, подкрасился... Похоже, что впечатление произвести удалось, поскольку сразу несколько посетителей остановились, наблюдая, как он самым кончиком среднего пальца старательно размазывает помаду по губам, оттопыривая при этом мизинец с выкрашенным лаком ногтем. Дон одобрительно подмигнул ему, но Салли даже не улыбнулся, а повернулся к "хозяину" и робко спросил "Ну... как?", услышал в ответ "Годишься." и покорно встал рядом. Приглядывавший за входом дежурный администратор тоже обратил внимание на новую "игрушку", тут же подкатил к Дензелу с деловым предложением и разочарованно вздохнул, услышав в ответ, что посетитель пока не настолько нуждается в деньгах. Услышав это, Салли мысленно обратился к высшим силам с двумя просьбами — чтобы они благополучно ушли отсюда и чтобы их припрятанные в одном из переулков сумки никто не слямзил. Только тогда он и его друзья попали в большой общий зал.

Подобные места Салли тоже раньше видел только в кино, но никакая кинофантазия не способна полностью передать атмосферу. Скромного паренька из провинции, который кроме дома, университета, простых магазинов и работы не видел больше ничего, буквально подавляла показная роскошь официальной части клуба — россыпь огней и блеска на просторном танцполе, пышные искусственные растения, придававшие залу сходство с дикими лесами далёкого жаркого юга, длинные стойки баров с полками, заставленными разнокалиберными бутылками с разноцветными жидкостями, широкий экран, составленный из отдельных мониторов, на котором под рваные ритмы музыки играла и переливалась какая-то абстракция, сама музыка резала слух, как и дикая мешанина феромонов нос, и била по мозгам не хуже отбойного молотка. Люди в ярких нарядах, пусть и не таких фантастических и откровенных, как у шлюх при входе, двигались в этом ритме, время от времени отбегая к стойкам — опрокинуть бокал напитка, смешанного барменом. Альфы, беты и омеги... В основном молодёжь от семнадцати до двадцати пяти — двадцати шести лет. Салли пригляделся к ним, насколько позволял неверный свет мигающих и мечущихся лучей прожекторов и ламп, и понял, что видит что-то нехорошее. В толпе и около стоек шныряли омеги, которые украдкой что-то подливали в бокалы или передавали танцующим. Наркотики. Салли быстро понял, что все танцующие уже слегка не в себе.

— Салли, ты что? — тряхнул его за плечо Дензел, пытаясь перекрыть грохот музыки.

— Наркотики... Они все под наркотиками...

— Не все, — покачал головой Дон. — Только слабые и самые наивные. Их подсаживают на эту дурь, а потом начинают выкачивать деньги, толкая их на преступления. Некоторые потом приходят на смену убитым в разборках и севшим за решётку, а так же выбывшим, что называется, по возрасту.

— А что же им подливают?

— А это чтобы они ещё больше пить хотели и больше денег тратили.

Вдруг один из танцоров, альфа, пошатнулся и рухнул на пол, что заметили только дежурные, приглядывающие за залом. Двое крепких парней — по виду альфа и бета — подхватили беднягу под руки и поволокли к выходу.

— Помогут одеться, вывернут карманы и оставят где-нибудь в проулке, — прокомментировал Дон, — а там — как карта ляжет. Если быстро оклемается — не замёрзнет.

Салли только плечом дёрнул.

Клуб не зря назывался "Соблазн"! Уже в верхних залах хватало развлечений на любой вкус простого люда — от игровых автоматов до тира. По углам копошились парочки, и Салли с горечью смотрел на опьяневших омежек, которых на ходу соблазняли альфы и беты. Судя по раздувающимся ноздрям альф, у нескольких омег вот-вот начнётся течка, но в пылу развлечений они об этом забыли. Значит, спустя восемь-девять лун родятся новые обитатели детского приюта.

— Почему это место до сих пор не прикрыли? Это же только усугубляет ситуацию в стране!

— Наркомафия и индустрия развлечений, — ответил Дон. — Самые крупные картели давно вхожи в чиновничьи кабинеты и пользуются их покровительством. Разве ты ничего об этом не слышал?

— Слышал... но вижу подобное в первый раз.

Дон целенаправленно двигался в сторону "портала", ведущего на первый подземный этаж. Салли, спотыкаясь, держался за руку Дензела, которому тоже было не по себе от увиденного.

Видимо, боги, которых Салли просил о помощи, сомневались, стоит ли поддаваться на наглость омеги и выполнять сразу две просьбы, а, может, просто устроили себе выходной, поскольку Салли под шумок и в толчее попытались украсть. Спасли его только бдительность и прочность цепи, на которой он был.

Салли, почувствовав на своей руке чужие пальцы, попытался высвободиться, и это заметил его альфа, который моментально вырвал своего парня из чужого захвата и вцепился в "поводок" намертво. Пока Дон разворачивался, пытаясь понять, почему друзья отстали, была предпринята новая попытка похищения. Салли почувствовал сильный рывок за шею, яростно рыкнул Дензел, и толпа расступилась, давая какому-то человеку упасть. Пока дежурные наводили порядок, Дензел подхватил своего омегу и во весь дух припустил за Доном.

— Что??? — выдохнул бета, как только они спрятались за шатром "портала", по краю которого бегала змейка из разноцветных огоньков.

— Салли пытались украсть.

Дон выругался и обернулся на дежурных, которые неторопливо возвращались на свои места.

— Так, за мной, — приказал он.

В тупичке туалета Дон внимательно их выслушал, осмотрел Салли, потом прощупал всю цепь, и на одном из звеньев почти вплотную к шее обнаружилась довольно глубокая царапина. Кто-то пытался перекусить цепь.

— Это называется "повезло", — покачал головой Дон. — Цепь качественная, раз перекусить не удалось. Судя по глубине царапины, кусачки тоже были нехреновые.

— С какого перепоя? — зарычал альфа.

— Или просто проверяют на вшивость или кто-то на нашего мальчика глаз положил, — сделал вывод Дон. — Ты видел, как на него возле гардероба пялились?

— Они что, не видят, что у него хозяин есть?!!

— Да всё они видели. Только это неважно, если появился желающий из серьёзных клиентов или достаточно уважительная причина вроде запаха.

— И что теперь?

— Спускаемся на первый подземный. Там публика более солидная и нет такой толпы. На откровенное воровство не пойдут, а будут действовать тоньше.

— А как ты собираешься туда проникнуть?

— Молча. Я уже всё продумал, не боись. Доверьтесь мне.

— Доверимся, — буркнул альфа. — Но если Салли всё-таки украдут...

— Не украдут, обещаю. Мне вовсе не хочется потом предъявлять Риану то, что от него останется — проще самому удавиться... Салли, ты чего?

Омега вдруг начал медленно оседать на пол. Дензел бросился к нему. Похоже, начался отходняк от шока.

— Ничего... — пробормотал Салли, цепляясь за его руки, — просто ноги не держат. Сейчас всё пройдёт.

Салли приходил в себя медленно, а время уходило. Пришлось доставать пудру и маскировать излишнюю бледность.

На пандус, ведущий вниз, они попали свободно, а вот у занавеси, состоящей из свисающих нитей с разноцветными стеклянными бусинами, их вежливо притормозили.

— Вам что-то нужно? — При этом альфа в строгой чёрной рубашке многозначительно опустил руку на кобуру с пистолетом, висящую на боку.

— А разве нельзя? — удивился бета, вновь напуская на себя расслабленный вид. — А мне сказали, что здесь можно неплохо отдохнуть и сыграть с серьёзными людьми на интерес.

— Игрок? — насторожился альфа, косясь на насупленного Дензела.

— Да так, развлекаюсь. Хотелось бы испытать свою удачу... А, вас беспокоит моя охрана! Не извольте беспокоиться, он нам не помешает. Если хотите, то можете нас обыскать.

И Дон с обезоруживающим радушием поднял руки вверх. Охранники переглянулись, и один из них свистнул. На свист вышел старик-омега и начал сноровисто обыскивать гостей. Пальцы у него были по-паучьи тонкие и гибкие. Ощупав Дона особенно тщательно, он отступил.

— Чисто.

— Хорошо, проходите, — разрешил охранник.

Салли, который всё ещё испуганно держался за своего "хозяина", бросил взгляд на старика и вдруг заметил, что тот как-то странно на него смотрит. Как будто... узнал. Неужели?.. Но именно в эту секунду Дон раздвинул занавесь и шагнул на ту сторону. Дензел угрюмо последовал за ним, дёрнув за цепь.

Музыка, как и обстановка, на первом подземном отличалась от общего зала на первом официальном — была более мелодичной и спокойной, а сама обстановка — вполне классической. Салли понял, что это что-то вроде ресторана — опрятные столики и стулья кругом выстроились вокруг небольшой сцены. За столами уже сидели посетители, смаковали выпивку, кто-то что-то ел, рядом с ними хихикали, ластились и щебетали омеги. Судя по облику — из тех двух шеренг. На сцене вокруг вертикального блестящего шеста кружился ещё один, изображая какой-то странный танец. Он прижимался к шесту, извивался, покачивая бёдрами, вскидывал ноги и раздевался. К тому моменту, как друзья вошли, на нём оставалась только полупрозрачная тоненькая набедренная повязка, а остальная одежда валялась вокруг в художественном беспорядке. Омега двигался в такт музыке, и на его лице можно было прочесть страстное желание, но Салли сразу почувствовал фальшь. Уж слишком обречённым был взгляд этого парня.

— Это и есть стрип-шоу? — тихонько спросил Дензел, предвосхищая вопрос своего омеги. Бросив взгляд на сцену, он поёжился и заметно смутился — в тех кабаках и клубах, в которые бета таскал его вместе со своими приятелями, такого не было.

— Одна из его разновидностей — для особых гостей, — так же тихо ответил Дон. — Те шлюхи, которых мы видели у входа, — они для особых клиентов и являются своеобразным фильтром для всех, кто приходит в клуб. Обычные проститутки тусуются в основном зале, раскручивая клиентуру попроще, а этих снимают не на час, а на весь вечер или ночь. Зато с ними можно делать всё, что хочется. Желание клиента — закон. Само собой, что особые услуги и стоят соответственно.

Салли вспомнил синяки, шрамы, беременных омег и вздрогнул.

— И что входит в их обязанности?

— Развлекать клиента, как ему захочется. Сопровождать его по всему клубу, включая сортир. Подставлять зад по первому же требованию. Для таких проституток умение танцевать является обязательным навыком. А этот парень ничего, умеет красиво и эротично двигаться! Ноги, правда, чуток подкачали.

— А чем тебя его ноги не устраивают? — обиделся за сородича Салли. На его взгляд омега был неплохо сложен — стройный, гибкий, с хорошо развитыми для омеги плечами, в отличной форме...

— Щиколотки слишком толстые. У хороших стриптизёров они должны быть тонкие и изящные. Как у тебя.

Салли поморщился. Он вспомнил, как Дон постоянно восхищался его телом, называя просто шикарным. Особенно он любил ласкать и целовать его запястья и щиколотки. Салли искренне пытался понять, что в нём так возбуждает бету, как-то проторчал перед зеркалом почти час, разглядывая себя, но так и не понял. Салли считал, что ему с фигурой не слишком-то повезло — плечи слишком узкие, шея тонкая, ключицы торчат, очертания бёдер мягкие, округлые, что приманивало охотников до его тела ещё в школе, когда он начал созревать, запястья и щиколотки слишком тонкие и нелепо смотрятся. Однако Дон так не считал. Да и Винсент-беглец тоже его похвалил. Что же такого привлекательного в нём есть?

Тем временем танец закончился. Стриптизёр одним ловким рывком снял с себя последний лоскут и мягко соскользнул с шеста, вытянувшись на полу сцены, принимая самую призывную позу — спина прогибается, пухлые ягодицы приподняты, между ними уже начинает блестеть смазка...

— У него течка? — удивился Салли.

— Нет, — втянув воздух ноздрями, покачал головой Дон. — Это одна из хитростей, чтобы привлечь клиента. Омеги, которые легко возбуждаются от прикосновений и эмоций без течки, большая редкость. И ты, к сожалению, у нас как раз из таких. Если здешние боссы это поймут, то точно попытаются присвоить.

— Пусть только попробуют, — негромко рыкнул Дензел, подтягивая Салли поближе к себе и демонстративно обвивая рукой за талию — по-хозяйски, как и учил Дон.

Тем временем один из клиентов — бета, расслабленно смакующий свой бокал — вскочил с места, быстро выбежал на сцену, на ходу расстёгивая брюки, поставил омегу в коленно-локтевую и одним рывком всадил в него свой член. Омега застонал и прижался плотнее, ёрзая и умоляя продолжить.

— Притворяется, — скрипнул зубами Салли.

— Да, — кивнул Дон. — Большинство таких проституток ненавидят своих клиентов, но вынуждены подчиняться безоговорочно и активно им подыгрывать. Это единственный шанс продержаться на этой работе подольше и скопить хоть немного денег к тому моменту, когда они станут не нужны. Например, этот парень уже на излёте. Судя по всему, ему за тридцать. Максимум три-четыре года — и его выкинут на улицу или продадут куда-нибудь на добивание. В таком бизнесе котируется только свежее молодое тело.

Клиент активно толкался в теле омеги, а тот прогибался всё сильнее, подаваясь навстречу. Когда клиент кончил, а омега сладострастно выкрикнул, Салли отвернулся. Он не хотел видеть, как по внутренней стороне бёдер несчастного будет стекать сперма. Сам он любил чувствовать, как его заполняет семя любовников. К тому же это было семя не чужих ему людей, а своих, близких по-настоящему, ведь они думали в процессе случки не только о себе. А тут...

К ним с безукоризненно вежливой улыбкой подошёл администратор — разумеется, бета — в безупречно накрахмаленной белой рубашке и с галстуком-бабочкой. Стрелки на чёрных строгих брюках тщательно отглажены.

— Чем могу быть полезен нашему дорогому гостю? — Он пристально посмотрел Дону в глаза.

— Скажите, любезный, — подхватил его тон бета, — во сколько у вас садятся за карточные столы? А то уже не терпится размять пальцы!

— Примерно через час. Желаете развлечься пока иным способом?

— Не откажусь. — Дон окинул зал скучающим взглядом знатока. — Что бы вы могли мне предложить?

— У нас прекрасное меню и богатый выбор напитков. Желаете ознакомиться?

— Почту за честь...

За этой непринуждённой околосветской болтовнёй чувствовалось напряжение. Администратор явно пытался понять, кого к ним в клуб занесло. Дон рассказывал, что иные состоятельные клиенты намеренно одевались попроще, чтобы развлечься. Они даже шлюх не сразу снимали. Бывали в подобных местах и профессиональные игроки, косящие под элиту весьма виртуозно, после чего срывали банк и стремительно уносили ноги. Приходилось смотреть в оба, чтобы клуб и хозяева не понесли убытков. Сам бета не собирался сразу обогащаться, а повышать уровень их благосостояния постепенно, чтобы не привлекать лишнего внимания и выиграть побольше времени на поиск нужных людей и сведений.

— Вас не сильно смутит, если мой охранник тоже сядет за стол? — полюбопытствовал Дон, плюхаясь на стул. — Он на работе не пьёт и не ест...

— Разумеется, не смутит, — кивнул администратор, озадаченно семафоря бровями одному из посетителей. — Главное — чтобы он не мешал другим нашим гостям отдыхать.

— Не помешает, если и нам никто не доставит беспокойств.

— Прошу. — Администратор протянул неопознанному клиенту папочку меню.

Дон рассеянно её пролистал, мимоходом вчитываясь в названия и ценники.

— Пожалуй, я начну с порции хорошего коньяка на ваш вкус, а там посмотрим.

Дензел осторожно сел на соседний с другом стул. Салли попытался занять свой, но был тут же согнан на пол меткой затрещиной.

— У вашего охранника невоспитанная "игрушка", — нахмурился администратор. — Где он его выкопал?

— Понятия не имею, — пожал плечами Дон. — Я Денза нанял всего неделю назад, а он эту шлюшку за собой уже два года таскает.

Салли сообразил, что "игрушкам" не положено сидеть на стульях, и, сжавшись, приткнулся у ног "хозяина", виновато втянув голову в плечи.

— Целых два года? — удивился администратор. — Или у вашего охранника ангельское терпение или этот омега умеет что-то особенное...

— Да ни пса он не умеет, — презрительно фыркнул Дон. По пути они подкорректировали сценарий. — Только и хорошего, что отпадная фигурка и красиво бутерброды строгает. Говорил я Дензу, чтобы продал или хотя бы воспитывал как следует, а то от него одни проблемы — и любопытный не в меру и оставить при выходе негде...

— Мой омега не бесполезный, — буркнул Дензел, напуская на себя обиженный вид старательного, но упрямого простака. — Он хорошо пришивает пуговицы и прибавки не просит.

— Ага, за еду пашет. Хорошо же ты устроился, приятель.

— Он хорошо готовит и стирает, — снова вступился за свою "игрушку" альфа.

— Ну да, на уровне солдатской казармы, — саркастически кивнул Дон. — Скажи уж честно — привык за два года, а то давно бы продал.

— Привык. И что? Меня пока всё устраивает.

— Лучше научи его чему-нибудь полезному, продай и купи себе нормального, а то с этим когда-нибудь нарвёшься. Мне эти ваши бутерброды и яичница уже поперёк горла скоро встанут!

— Однако это не мешает тебе его драть, когда я не вижу! — побагровел Дензел, стискивая кулак и попутно прихватывая скатерть.

— Так я тебе за это приплачиваю, — невозмутимо парировал Дон. — Грех не воспользоваться, если рядом крутится такая аппетитная задница...

Салли съёжился ещё больше, чувствуя, как напрягается ладонь Дензела на его загривке. Изображать из себя циничного, но неприхотливого хозяина парню было очень тяжело. Да и самому омеге слышать это всё было неприятно, пусть это и был спектакль на публику. Салли уткнулся лицом в колени, чувствуя, как у него пылают лицо и уши.

— О, "Хрустальные колокольчики"! — воскликнул Дон, когда в зале заиграла новая мелодия, а на сцену поднялся другой омега. — Прекрасная музыка! Не знал, что у вас так ценится классика.

— У нас солидное заведение и солидные гости, — натянуто улыбнулся администратор, поторапливая официанта-омегу с подносом, разумеется, одетого в стиле клуба, то есть в белоснежную манишку с маленькой чёрной бабочкой, манжеты от рубашки, узкие чёрные трусы, подчёркивающие спелые ляжки и аппетитный зад, белоснежные носки и лёгкие модные лакированные туфли. На серебристом гравированном подносе стоял широкий крутобокий бокал с благородным янтарным напитком. — Мы стараемся держать марку.

Дензел с непроницаемым лицом наблюдал, как друг достаёт их общие деньги и небрежно бросает на поднос купюры. Сглотнул. На ту сумму, что Дон выложил за порцию коньяка, они втроём могли более-менее нормально питаться дня три... Сколько же здесь стоят другие удовольствия?!

— Могу я надеяться, что, несмотря на мой скромный по случаю зимы внешний вид, я смогу достойно вписаться в столь солидную компанию?

Дензел украдкой переглянулся с поднявшим голову Салли. Что бы не задумал их друг, своих собственных друзей он уже запутал окончательно. Оставалось только ему подыгрывать.

Коньяк за стоимость трёхдневного рациона на троих стал поводом привлечь за их стол новых собеседников, а для Салли — началом мучений и унижений. Когда к ним за стол подсело несколько людей в солидных костюмах, Дензел освободил стул, на котором сидел, подтягивая своего омегу поближе. Салли прижимался к его колену, сидя в ногах и не смея глядеть на других гостей, с которыми Дон общался вежливо, но достаточно легко. От такого количества альф и бет становилось дурно — пахли они отвратительно. Хорошо ещё, что пол был с подогревом... Омеги дополняли посиделки, с любопытством поглядывая на него, и понятно, что сам Салли не остался незамеченным. На него пялились с любопытством, обнюхивали, щупали, не обращая внимания на слабые протесты "хозяина". Запах Салли произвёл фурор, а отсутствие метки заинтриговало, и Дензелу начали наперебой предлагать продать "игрушку". Альфа, багровея, отговаривался, как мог, говоря, что ещё не настолько нуждается в деньгах, Дон попутно рассказывал о "недостатках" Салли, мимоходом вворачивая такие комплименты, что бедный омега очень скоро по цвету сравнялся со спелым помидором. В конце концов Салли приказали раздеться догола — гости возжелали оценить его во всей красе. Дон чуть прищурился, и Салли, скрепя сердце, начал раздеваться — нарочито неторопливо, оттягивая полное разоблачение по максимуму, отчаянно вылавливая в мешанине вони запах своего альфы, чтобы не дёргаться лишний раз. Спокойно и не без удовольствия раздеваться он привык только перед своими любовниками, с лёгким стеснением — перед врачами, а обнажаться перед толпой вальяжных и дурно пахнущих для него альф и бет не хотелось до обморока. Особенно под ехидные просьбы повилять попкой, покружиться, прогнуть спинку... Дензел следил за этим, скрипя зубами, но молчал. Когда на Салли остались только трусы и ошейник, один из гостей удивлённо присвистнул, и Салли снова сжался, чувствуя, как под пристальными липкими взглядами начинает... возбуждаться.

— Ого, а он редкий зверёк! Видали? Его ещё даже не трогают, а он уже заводится!.. Не, Денз, продай, а?

— Фигурка — отпад! — Альфа с толстой золотой цепью вокруг мощной шеи алчно облизнулся. — Даю за него пять тысяч.

— За это недоразумение? — поморщился Дон, неторопливо смакуя коньяк. — Я бы за него и "штуки" не дал. Одно разорение и расстройство!

— Так, чего замер? Труселя снимай! — прикрикнули на Салли, и омега, поджав губы, подчинился. Зрители разразились потрясёнными возгласами, а Салли готов был провалиться сквозь пол, раз не дано сгореть со стыда. — Так он ещё и из "ненормалов"?!

— Семь тысяч!

— Восемь с половиной!

— Десять!!!

— Пятнадцать!!!

Салли вздрогнул и опустился на корточки, обхватив руками колени и скрывая свой предательски поднимающийся член. Ну, почему именно сейчас? С чего?

— Я же сказал — он не продаётся! — Дензел не вытерпел и заслонил его собой. — Не продам ни за какие деньги! — Подобрал валяющуюся на полу рубашку и набросил Салли на плечи.

— Жадина, — обиделся альфа с золотой цепью. — Мог бы кучу бабла поднять... Стоп, может, ты просто цену набиваешь? Тогда двадцать штук и разбегаемся...

— И миллиона мало! Он мой! Может, я жениться на нём собираюсь?!

Салли вздрогнул снова. Дензел сказал это... при всех... Зачем?..

— Так, пошли отсюда, — решительно начал собирать разбросанную одежду своего омеги Дензел. — Раз уж тебе вдруг приспичило, дам разрядиться.

— Да... да, помоги мне... — чуть слышно попросил Салли, хватаясь за его шею и прижимаясь, блаженно вдыхая его волшебный аромат. — Я не могу больше...

Дензел решительно подхватил его на руки и понёс в сторону одной из дверей. Дон с острым сожалением посмотрел им в след и покачал головой.

— Размяк с этой шлюхой. Жалеет. Хорошо, что хоть на работе это не отражается.

— А ведь ваш мокряк скоро потечёт. Странно, что за два года твой охранник его до сих пор не куснул и не обрюхатил, — заметил один из гостей. — Видно, что не рожал ни разу. Сколько ему лет?

— Двадцать, — скинул другу три года Дон.

— И до сих пор порожний ходит?!

— Денз осторожничает, а то придётся ещё и лишние рты кормить, а противозачаточное тоже денег стоит, — пожал плечами Дон, допивая коньяк. — На время течки обычно снимает комнату и запирает его там.

— А... Так ты сыграть хочешь?

— А есть с кем? Я неплохо играю.

За выбранной дверью обнаружился коридор с ответвлениями. В ближайшем же тупичке Дензел спустил Салли с рук, и омега дал волю слезам. Дензел виновато опустился рядом с ним.

— Прости... прости за это всё. Зря мы сюда пришли.

— Нет... не тебе просить прощения... и не нашему бете, — захлёбываясь, кое-как выговорил Салли, утыкаясь в майку. — Это... это же мерзко! Неужели они этого не понимают?

— Не понимают. — Дензел обнял его и привлёк к себе. — Они считают себя хозяевами жизни. Что им всё можно. Что они могут понимать?

— И ведь таких много. Что могут сделать повстанцы, чтобы изменить это всё?!

— Узнаем, когда придём к ним, а мы их отыщем, вот увидишь.

Салли вскинул на своего альфу залитое слезами лицо с разводами косметики.

— Ты ведь никогда меня не бросишь? Никому не отдашь? Ты всегда будешь рядом?

— Всегда, не сомневайся. — Дензел начал успокаивающе целовать его. — И если будет надо — действительно женюсь на тебе. Только скажи — и я это сделаю.

— Денз... — От переизбытка эмоций, захлёстывающих с головой, Салли впился в его губы жадным поцелуем. — Я знаю... мы уже... но... помоги мне... я не хочу... я...

— Да, конечно. Всё, что захочешь.

Салли с жаром набросился на него, обхватывая руками и ногами и не слыша, как в коридоре зашуршали чьи-то шаги. Старик-омега осторожно заглянул к ним, напряжённо всматриваясь и не пропуская ничего. Он о чём-то думал. Наконец решение было принято, и старик отошёл, шурша по полу растоптанными туфлями.

Дензел не переставал удивляться. Он уже чувствовал отчаянное желание своего омеги, требующее выхода — на базе "Дикие псы", после отъезда Алекса и передачи рисунка от Ронни — но сейчас... Сквозь страсть и слёзы он видел страх. Обжигающий страх. Салли редко выдавал настолько яркие эмоции — только во время течки или в моменты сильнейших потрясений. Откуда это взялось сейчас, когда надо держать себя в руках особенно крепко? Неужели из-за приближающейся течки снова начали шалить гормоны? Там, на лестничной клетке, Дон снова начал ласкать Салли, хотя Оливье очень не рекомендовал, пугая негативными последствиями от нестабильного гормонального фона. Только бы в штабе повстанцев нашёлся хороший врач, который сумел бы толком объяснить, что творится с Салли... А пока альфа мог только отвечать на страсть своего любимого, которая практически мгновенно распалила и его самого. В пустом тупичке они были одни, и Салли совершенно не стеснялся выражать свои чувства. После бурного оргазма и короткой сцепки омега не спешил отпускать своего альфу, удерживая его в себе как можно дольше.

— Салли, что с тобой? — Дензел ласково пригладил его растрёпанные волосы и заглянул в блестящие глаза. — Ты... как будто у тебя вспышка.

— Я... я не знаю... прости... — Салли уткнулся в его плечо. — На меня так пялились... Я попытался отвлечься, думал о вас с Доном... и тут это... А потом... мне велели раздеться...

— Просто гиперэмоциональность и повышенная возбудимость, — донёсся скрипучий голос. — Ничего особенного, юноша, это часто бывает у таких, как ты, когда новый гормональный фон ещё не установился. Скоро пройдёт — через течку-другую. В крайнем случае — через год. Зависит от того, когда именно у тебя это началось.

Салли резко повернулся на голос, а Дензел потянулся за своей рубашкой, чтобы прикрыть Салли от глаз постороннего, которым оказался тот самый старик-омега, который их обыскивал.

— Что вам надо? — тихо рыкнул альфа.

— Я хотел поговорить с вами. Можно? Вы ведь уже закончили?

— Нам не о чем говорить. — Салли, краснея, слез с Дензела и начал торопливо обтираться майкой, которой теперь было место в мусорном ведре — вся в разводах косметики, а теперь и в пятнах спермы обоих любовников.

— Есть. Ты ведь не понимаешь, что с тобой происходит, верно?

— А вы знаете? Вы врач?

— Нет, я не врач, но я слышал вполне пристойную теорию по поводу происхождения и предназначения таких, как ты, и почему подобные омеги так редко рождаются.

— И зачем вам нас просвещать?

— Чтобы не было потом лишних проблем. А за своего друга не волнуйтесь — он сумеет продержаться до вашего подхода. Обещаю, я не отниму у вас много времени. Одевайтесь и идём в мою конуру. Вам стоит привести себя в порядок и немного передохнуть, чтобы потом вернуться обратно.

Торопливо одевшись, любовники последовали за стариком, теряясь в догадках. Салли совершенно не чувствовал угрозы, и это было особенно подозрительно. Едва уловимый запах этого омеги казался... своим.

Старик привёл их в небольшую комнатушку с рядом экранов и небольшим пультом. Ещё там была простая койка, стол с электрической плиткой, на которой стоял чайник, и шкафчик без створок.

— Присаживайтесь, — пригласил старик. — Чаю хотите?

— Нет, спасибо, — отказался Дензел, хотя стакан воды сейчас был бы нелишним. Мало ли чего можно ожидать от омеги, состоящего на службе у таких людей!

— Как хотите, — не стал настаивать старик.

— Так о чём вы хотите поговорить? — Салли осторожно опустился на койку. Дензел встал рядом с ним с видом неприступного стража.

— Когда у тебя появилась устойчивая эрекция? — сел рядом старик.

— Перед последней течкой — осенью.

— А до того не было?

— Нет. Когда мне... в общем... Когда наш друг-бета мне доставил удовольствие, то мы оба очень удивились, что у меня появилась такая же реакция, как у альф и бет.

— А как именно он доставил тебе удовольствие?

— Ртом.

— А, понятно. Это называется оральные ласки или минет, но дело не в этом. После этого тебя часто стимулировали?

— Практически на каждой случке. Мне это нравится. А потом, когда у меня началась течка, то предтечное состояние получилось особенно тяжёлым — не так, как раньше.

— Ты к врачу обращался?

— Да. Оливье сказал, что это, возможно, атипичная реакция, возникшая во время гормональной перестройки перед началом течки. Что частая мастурбация по способу альф вызвала чрезмерную выработку тестостерона, и посоветовал больше так не делать, пока мне это не повредило.

— Можешь не волноваться зря — никакого вреда от этого тебе не будет. — Старик с улыбкой похлопал молодого сородича по плечу. — Ведь ты занимаешься со своими друзьями и традиционным сексом, верно?

— Да. Но причём здесь?..

— Всё очень просто. Омеги, имеющие склонность к выработке повышенного количества тестостерона, — не такая уж и редкость, но этот факт активно замалчивается официальной медициной. Это одна из причин, почему члены омег всё ещё проявляют специфическую реакцию на сексуальное возбуждение. Но не у каждого тестостерон достигает такого уровня, чтобы началось активное развитие семенных желез, узла и появление устойчивой эрекции, которая даёт таким омегам возможность зачинать детей. У тебя, похоже, такое развитие действительно началось и активно продолжается. Перед течкой гормональный фон организма снова изменяется, готовясь к оплодотворению яйцеклетки, поэтому и эмоции начинают выходить из-под контроля во время сильного стресса. Такая перестройка повредила бы тебе только в том случае, если бы у тебя были проблемы со здоровьем.

— Я вполне здоров.

— Вот именно. А традиционный секс с друзьями ещё и поддерживает у тебя выработку прочих других гормонов, обеспечивая таким образом должный баланс. Это естественная реакция, возникающая во время случки при вдыхании соответствующих феромонов, которые и стимулируют определённые реакции организма. Нужно только время, чтобы новый баланс устоялся. Тебя регулярно имеют, так же регулярно стимулируют, и это вырабатывает необходимый баланс обеих детородных функций. Так что со временем ты сможешь не только благополучно рожать детей сам, но и при необходимости стать "старшим" отцом для своих детей.

— Но как такое возможно? Ведь официальная наука говорит, что...

— Официальная наука слишком сильно контролируется властью, которой выгодно поддерживать те теории, что ей удобны. Само собой, что происхождение нашей расы ещё ждёт своей разгадки, однако учёные, несогласные с официальной точкой зрения, всё же есть. Они просто молчат, не решаясь отстаивать свои теории, чтобы их не постигла участь Рейгана Мариуса, который первый заинтересовался этой проблемой и был лишён права официально заниматься своими исследованиями.

— Рейган?.. Тот самый Рейган? — не поверил своим ушам Салли. Фамилия, названная стариком, тоже мазнула по памяти, но сейчас омега был слишком заинтригован услышанным, чтобы вспоминать и сопоставлять такие мелочи.

— Да, юноша. Рейган Мариус и сам был таким же, как ты — "ненормалом", отчего и интересовался этой проблемой. Правда, сам он это слово, пущенное в обиход до его поступления в университет, ненавидел и называл таких особенных омег Двуликими. Он даже разработал свою собственную теорию о роли омег в эволюции нашей расы, но эта теория, изложенная в его кандидатской диссертации, вызвала переполох среди официальных учёных и в верхах, поскольку переворачивала всё с ног на голову. Поскольку считается, что омеги утратили первичную детородную функцию по причине деградации, это стало причиной того, что их до сих пор низводят в самый низ социальной лестницы, на самом верху которой стоят альфы. Рейган считал, что ослабление этой функции имеет совсем другую причину. Это не деградация, а своего рода "спящий режим", который действует, пока в данной функции нет большой необходимости. Расе пока не грозит полное вымирание или вырождение, численность населения вполне стабильна, процентное соотношение типов находится на оптимальном уровне, поэтому большого количества "ненормалов" пока не требуется. Если по каким-то причинам начнётся вырождение, что будет грозить демографической угрозой, тогда-то эта функция будет разбужена. Флоренс не терпит беспорядка.

— А зачем нужны "ненормалы"? — нахмурился Дензел.

— Рейган считал, что при спаривании омег закрепляется оптимальная генетическая наследственность, которую хранят в себе омеги, передавая её своим детям, рождённым от альф и бет. Ведь "ненормалы" обладают весьма привлекательным для обычных сородичей запахом, не страдают одержимостью, как альфы и беты, потому добровольное спаривание и производство здорового потомства таких пар обеспечено. В полном соответствии с природными механизмами. Таких омег называют чистокровными даже официальные учёные, пусть и вкладывают в этот термин совсем другой смысл. Согласно теории Рейгана Мариуса, генетика омег является своего рода аккумулятором лучшего, что есть в генофонде нашей расы. Ведь неспроста ВСЕ омеги для альф и бет пахнут привлекательно, чем сами они похвастаться давно не могут. Разница только в степени. Рейган серьёзно занимался исследованиями по передаче наследственности, в том числе опираясь и на находки других непризнанных учёных, в том числе и на священные тексты других религий, которые где-то доставал, и его предположения и выводы прекрасно объясняли все нестыковки и отклонения, которые замалчиваются официальной медициной. Ни для кого не секрет, что периодически рождаются представители разных типов, которые выбиваются за рамки обозначенной нормы то по росту, то по комплекции, то по каким-то ещё параметрам. А ведь это вполне объяснимо. Если омега родит омегу от альфы, а тот впоследствии родит ребёнка от беты, то часть наследственного аппарата альфы передастся и потомку беты. И наоборот — часть генов омеги передаётся ребёнку-альфе, который в свою очередь передаст его своим детям. Я не настолько образован, чтобы знать все эти законы и предугадывать, чья наследственность в итоге окажется сильнее, но этот аспект в теории Рейгана тоже учитывался, что и перечёркивало все обоснования для отказа от полного уравнивания омег с другими типами. Официальная теория утверждает, что главными носителями оптимальной генетики являются именно альфы и беты, а омеги — только ходячие инкубаторы для производства потомства, поскольку основная часть населения не выбивается за пределы нормы и вполне соответствует заявленным характеристикам. На подтверждение этой теории работают статистика и идеология, сформированная за долгие века. Омеги-"ненормалы" являются сильным ударом по официальной теории, поэтому информацию о них стараются не выпускать дальше лабораторий, но они всё же живут среди нас и оставляют после себя потомство. Слухи расходятся, рождаются байки... Это естественно. Когда-то Двуликих уничтожали как исчадий Деймоса, считая, что через них передаётся их особенность, так называемая "чёрная кровь", и им пришлось прятаться. Сейчас каждый новый омега, обнаруживший признаки вторичного созревания, попадает под прицел учёных и должен пройти полное медицинское освидетельствование, после чего его регистрируют и ставят на учёт, как и его детей — и рождённых им самим и зачатых другим омегам.

— Значит, Дон был прав, когда отговорил меня идти к омеговеду по направлению... — Салли только головой качнул.

— Но откуда у Рейгана взялась эта теория? — удивился Дензел, переглянувшись с Салли. — Как он вообще до этого додумался? Тоже труды других учёных?

— Не только. Он изучал другие биологические виды нашего мира и заметил, что при неблагоприятных условиях некоторые виды проявляют подобный механизм, который должен способствовать сохранению популяции в целом — например, стерильные вроде бы особи становятся способными к размножению, меняют типовую принадлежность... Это очень интересное явление.

— Откуда вы всё это знаете? Вы тоже занимались наукой?

— Нет, — улыбнулся старик. — Я просто был соседом Рейгана, когда он был студентом университета, а потом аспирантом. Я был разнорабочим на территории Университетского городка и жил в отдельном флигельке с другим персоналом, куда и подселили Рейгана — для него не нашлось подходящей комнаты в кампусе. Омеги тогда в высших учебных заведениях были ещё большей редкостью, чем сейчас. Рейган уже тогда активно занимался проблемой омег, набрасывал основные тезисы своей теории, искал доказательства, а я просто слушал, как он рассуждает вслух и иногда комментировал. Тогда я ничегошеньки не понимал в том, что он себе бормотал, поскольку и школу-то толком не закончил — рано пошёл работать. Поначалу его даже терпеть не мог — весь такой чистенький, ухоженный, папенькин сынок, увлечённый, упорный... а я сирота, воспитанник приюта, которого имели все, кому не лень, да ещё и неряха, злоупотребляющий спиртным. Рейган с первых дней нашего знакомства пытался вправить мне мозги, предупредил о надвигающейся эпидемии. Однажды у меня случился нервный срыв, я напился до отвала памяти и только спустя время узнал, что Рейган тогда долго сидел рядом со мной и утешал. Когда грянула чума, я попал в госпиталь — уже тяжело больной. Очень скоро меня перевели в палату для безнадёжных. Если бы не Рейган, то я бы просто не дожил до нового лекарства. Он меня вытащил, удержал, дал шанс на будущее. После этого познакомил со своими близкими друзьями, и моя жизнь кардинальным образом изменилась. Я потихоньку начал учиться, внимательнее слушал своего соседа, и сама концепция мне понравилась настолько, что со временем я начал читать более сложные умные книги и постепенно разобрался сам. Особенно после того, как вышел замуж. С мужем мне повезло — он был славным парнем. Знал Рейгана по школе в Белфасте и много о нём рассказывал. У нас было двое детей... а потом всё закончилось.

— Вы были знакомы с самим Рейганом?! А каким он был? — загорелся Салли.

— Увлечённым. Фанатичным поклонником науки. Он даже на личной жизни поставил жирный крест, чтобы служить истине. — Старик опустил голову, и в его голосе Салли ясно расслышал горечь, как и в его сильно ослабевшем запахе. Похоже, что тот период был достаточно счастливым в его жизни. — Он часто рассуждал на тему возможного вырождения нашей расы, поскольку его беспокоил тот факт, что альфы и беты начали отвратительно пахнуть ещё во времена Революции Омег, а то и раньше. Он где-то раскопал древние апокрифы, которые утверждали, что вонь — это признак грязной крови, которая медленно, но верно, убивает нас из века в век. После того, как континент накрыл Великий Холод, всё кардинальным образом поменялось, и все прежние запреты были сняты ради увеличения рождаемости. Рейган утверждал, что, запретив омегам самим выбирать себе мужей и заделывая детей своим ближайшим родственникам, новые власти положили начало нашему вырождению, которое до сих пор не случилось, поскольку всё же существуют предохранители, помогающие сохранять кое-какой стабильный генофонд, сохраняющий нас. Один из таких предохранителей несут в себе обычные омеги, второй — Двуликие и чистокровные омеги. Есть и третий... — Старик покосился на Салли и обнимающего его за плечи альфу. Его ноздри дёрнулись. — но это особенно спорный и сложный разговор. Явление редкое, малоизученное, но именно оно даёт миру детей с предельно чистой кровью, которые передают её своим потомкам, как заявлял Рейган. После того, как он представил свою теорию на рассмотрение учёного совета в шестьдесят четвёртом году, он ушёл с кафедры спустя какое-то время. Я до сих пор помню, как Рейган собирал вещи и ругался. Я так понял, что ему угрожали расправой, если он будет отстаивать свою теорию. Рейган покинул университет, а потом спустя несколько лет начало разгораться восстание. Я все эти годы следил за событиями и понял, что, потерпев поражение на кафедре, Рейган взялся за дело с другой стороны. Как говорится, не хотите по-хорошему — будет по-плохому. Рейган решил всё изменить, сломав сначала сопротивление властей и провозгласить свою теорию как базу для настоящего уравнивания омег в правах, а затем начать строить новое общество, но властьпридержащим это не нужно. Они почувствовали в этой теории угрозу для себя и начали громить повстанцев. В восемьдесят четвёртом году им удалось схватить сначала Гейла Робинсона с его бойцами, а потом самого Рейгана и его сподвижников, но они рано обрадовались. Многие подпольщики и их товарищи из простого народа уцелели и долго восстанавливались, чтобы с новыми силами вернуться к борьбе. Особенно большой ошибкой стало то, что власти упустили Риана, который был ближайшим помощником Рейгана, а кое-кто всерьёз считает, что Риан был его сыном. — Старик продолжал вглядываться в молодого сородича с каким-то особенным интересом.

Салли снова переглянулся с Дензелом.

— И зачем вы нам это рассказываете?

— Я знал Риана лично. Он почти четыре луны жил здесь, пока снова не исчез. И когда он уходил, то у него уже был весьма заметный живот. Ты ведь его сын, парень, я прав? Вы с ним на одно лицо.

— Это угроза? — Дензел заслонил Салли собой.

— Нет, я лишь хочу помочь. Я в долгу перед этим паршивцем. Он тоже спас мне жизнь, как и Рейган. Только благодаря ему я до сих пор жив и могу работать. Наверно, это моя судьба — быть вечным должником этой семьи.

— И что он сделал?

— Он дал мне свою кровь, когда я умирал на столе подпольного хирурга. Рискнул, хотя сам носил ребёнка — увидел меня раненого на улице и на себе оттащил к ближайшему лекарю. Отчаянная и благородная душа.

— И... чем вы можете нам помочь? — Альфа похолодел. Риан, будучи беременным, дал кому-то свою кровь? Как он вообще решился на такое?!

— Вы ищете выход на подполье, я слышал ваш разговор. Я не знаю, где можно отыскать связных, но вам стоит покрутиться у нас ещё немного. Где-то здесь точно есть осведомители, которые периодически отчитываются кураторам, а уже кураторы передают информацию в штаб.

— И как нам разыскать этих осведомителей?

— Ищите тех, кто мало вписывается в нашу клоаку. Которые выживают и остаются людьми вопреки всему. Ищите тех, кто находит в себе силы бороться. Только такие способны ещё что-то сделать, чтобы изменить нашу дерьмовую жизнь.

Старик провёл ребят в служебный туалет, где они смогли привести себя в порядок, после чего Салли навёл марафет, и старик вывел их обратно в ресторан. К своему величайшему облегчению Салли и Дензел увидели, что Дон в полном порядке. Их бета продолжал болтать с "солидными" клиентами клуба, которые уже не косились на него настороженно, а поглядывали с любопытством.

— Ну и где вас демоны Деймоса носили?! — Было заметно, что Дон выпил ещё. — Почему я должен тут сидеть без охраны??? Я за что деньги плачу?!!

— Пришлось задержаться, — буркнул Дензел. — Мы едва не заблудились.

— Тоже мне... Опять не смог оторваться от своей шлюхи? Что-то ты стал слишком ненасытным. Запасаешься впечатлениями перед течкой?

— Не твоё дело.

— Ладно, скоро игра начнётся, и ты можешь сходить погулять и даже снова потрахаться со своим недоразумением.

— Лучше подхалтурить дай. Я был бы не прочь размяться.

— После потрахушек? А ты сможешь? — скептически фыркнул Дон.

— Ещё как смогу! Спорим?

— На что?

— На плату за целую луну.

— Идёт. Эй, кто-нибудь, разбейте...

— А ты не слишком фамильярничаешь со своим охранником? — удивился альфа с золотой цепью на шее.

— Так я же его "игрушку" трахаю и на его готовке сейчас живу. Да и мы практически ровесники. Ничего страшного, Денз прекрасно помнит, кто ему платит, иначе бы я его не нанял.

Альфа и бета сцепились в крепком рукопожатии, а ещё один гость с готовностью разбил спор.

— С удовольствием посмотрю, как твой парень драться будет, — сказал он Дону. — Игорные столы совсем рядом с ареной.

— О, отлично!.. Так, а шлюху свою ты куда девать собираешься?! Не боишься, что слямзит кто-нибудь?

— Пусть только попробуют — убью.

— Ничего, мы присмотрим. — Омега с какими-то фантастическими голубыми перьями в светлых волосах, поднялся с колен своего клиента и приобнял Салли за плечи с многозначительным взглядом. В этом омеге Салли опознал того самого стриптизёра, которого клиент пользовал у него на глазах. — Ты ведь не против, малыш? — И омега погладил его по щеке длинным накрашенным ногтем. Манера его речи была излишне сладкой и льстивой. Салли ненароком вдохнул его запах и нахмурился. Этот омега пах спелой клубникой... с горечью. — Думаю, нам будет о чём поговорить.

— Ты сюда спиртягу хлебать пришёл??? — сердито зашипел Дензел, едва Дон, чуть пошатываясь, поднялся из-за стола, чтобы идти на второй подземный этаж, и альфа подхватил его под локоть. — На полчаса тебя оставить нельзя!

— Спокойно, я почти трезвый, — так же тихо ответил бета. — Я только притворяюсь пьянее, чем есть, а пил, в основном, для запаха. Я вообще медленно пьянею.

— Ну да, конечно! И сколько денег ты спустил на выпивку?! Хоть что-нибудь осталось?

— Ты мне не доверяешь? — обиделся Дон. — Я быстро компенсирую эти затраты. Ты только на арене не подкачай, а я своё дело сделаю на отличненько. Кстати, а где вы всё-таки были? Судя по запаху, вы всё-таки снова покувыркались.

— Потом расскажем, когда мы уйдём отсюда, а ты проветришься. Тебе это будет интересно.

— Вы что-то нашли? — уже вполне трезвым взглядом посмотрел на друга бета.

— Да... кажется. Но здесь об этом говорить не стоит.

— И про что вы узнали?

— Про то, что творится с Салли, и кое-что о Рейгане. Звучит фантастично, но вполне убедительно.

— Ага, я же говорил, что болтовне Оливье не стоит чётко доверять...

Салли, окружённый проститутками, с тревогой следил за шушукающимися друзьями. Бешеный наплыв эмоций схлынул, он вполне успокоился — всё-таки секс отличное средство от многих проблем! — и теперь думать о происходящем вокруг стало гораздо легче. Салли ясно видел, как на него всё ещё заинтересованно смотрят. Придётся быть осторожнее, а то снова попытаются украсть... И когда Дон успел так нализаться?!

На следующем этаже у омеги перехватило дыхание, когда он увидел огромный двухуровневый зал, в центре которого находилась огороженная стеной-сеткой яма, на которой работник в сером комбинезоне поправлял граблями арену, посыпанную то ли песком то ли опилками. Вокруг арены на нижнем уровне уже начала собираться толпа. "Гостей" привели на верхний уровень, где за зелёными столами властвовали люди в униформе — белые рубашки, зелёные жилеты и чёрные брюки. В руках они тасовали карты, командовали возле столов с рулеткой, там же были бильярд и столы для игры в кости... Казино, но его внешний вид мало напоминал то, что Салли видел в кино — было строже и изысканнее. Всё это ярко освещали ряды ламп, расположенные под потолком и закреплённые по периметру зала, воздух был ощутимо ароматизированным. Среди клиентов вились похожие на экзотических птиц проститутки из прохода возле парадных дверей, сновали официанты с подносами, заставленными наполненными бокалами, вился дым сигарет. От смеси запахов Салли снова едва не стало плохо, и он невольно вцепился в своих сопровождающих.

— Не бойся, — шепнул Салли омега с голубыми перьями, который представился как Ронда, — это совсем не страшно.

— Я и не боюсь. Пахнет отвратительно.

— А чего тогда тебе пришлось срочно просить хозяина о помощи? — хитро прищурился Ронда. — Разве ты не на наших клиентов возбудился?

— Это другое. У меня был стресс. Я впервые в таком месте.

— О... Да, я слышал, что у недозрелых "ненормалов" такое случается, особенно перед течкой. Кстати, ты ещё не пробовал трахать омег?

— Нет. — Салли покраснел и отвернулся.

— А не хочешь попробовать? — Ронда нежно обнял сородича и потёрся щекой о его плечо. — Думаю, что тебе это будет интересно попробовать...

— Не хочу.

— Да ладно, мы вполне можем отлучиться минут на двадцать, — не отставал Ронда, прижимаясь плотнее. От него пахло всё сильнее. Неужели течка скоро будет и у него? Или просто мерещится?

— Нет, не хочу. Я уже переспал с хозяином и сейчас ничего не хочу.

— Жаль. "Перчик" у тебя пока не самый крупный, но миленький. Я бы не отказался попробовать. — Ронда облизнулся.

Салли уже не знал, что делать. Этот омега смущал его всё больше, опустив ладонь на его пах и легонько поглаживая. Салли понял, что, несмотря на остаточную усталость после бурного секса, снова начинает возбуждаться. Да сам Ронда отчего-то внушал доверие всё больше.

— Да не дёргай ты его! — возмутился Санди, омега в красном одеянии, похожем на киношные наряды танцовщиков из Альхейна. — Мальчик и так шокирован тем, что видит вокруг, а его хозяин вот-вот на арену выйдет! Ты хоть понимаешь, что малыш может остаться бесхозным?!

— Что?.. — Салли побледнел и схватился за свой ошейник, вокруг которого Дензел лично обернул цепь, чтобы не мешала и не цеплялась. Возбуждение тут же схлынуло.

— А ты не сообразил? За тебя предлагали двадцать тысяч! Думаешь, что раз твой альфа отказался, наши клиенты так просто отступятся? Нет, конечно. Они просто по-тихому избавятся от твоего хозяина, а потом заплатят вашему нанимателю, чтобы не претендовал на тебя, и всё. Поверь, ты не первая "игрушка", которую отбирают таким образом. Кстати, как тебя зовут?

— Салли...

— Мне очень жаль, Салли, но на тебя глаз положили, — сочувственно покачал головой Санди, поправляя причёску, из которой выбилась прядь. — Так что молись, чтобы твой хозяин вышел с арены живым и невредимым, а то тебя разыграют на аукционе.

Омегу продрал мороз по коже. Дензел...

Дона быстро увлекли к карточным столам подальше от арены, но их бета оказался не лыком шит. Притворяясь изрядно захмелевшим, он цапнул с ближайшего подноса бокал шампанского и заявил, что намерен посмотреть бой своего охранника с начала и до конца. Что карты никуда не денутся. Залпом осушив бокал и опустив его на ближайший стол, бета о чём-то переговорил с администратором, всучил ему сколько-то денег, пробился к Салли и навалился на него, обхватывая за плечи.

— Не боись, малявка, твой хозяин не подкачает, — произнёс он довольно громко.

Музыка здесь была почти не слышна за гулом голосов, и Салли с тревогой взглянул на Дона. От друга вовсю несло спиртным, однако его взор, обращённый на арену, был вполне ясным и внимательным.

— Дон, что делать? — подёргал друга за рукав омега. — Дензела собираются убить, чтобы я...

— Знаю. Не бойся, Денза так просто не возьмёшь, — совершенно трезвым шёпотом отозвался бета. — Я уже сделал ставку, и если нам повезёт, то он не только вернётся, но и закинет в нашу копилочку солидную сумму.

— Дон, это безумие! Здешние хозяева...

— Знаю, я уже видел такое. Всё будет нормально. Ты только скажи — твои гормональные проблемы тебе ничем не грозят?

— Только если у меня обнаружатся проблемы со здоровьем, которых раньше не заметили. Остальное пройдёт через течку-другую, а, может, и через год.

— Отлично.

— У Рейгана была теория на счёт таких, как я, которая очень не понравилась официальной науке, почему он и ушёл.

— Ясно. Всё, давай смотреть.

— А ты уверен, что Дензел победит?

— Абсолютно. В нашего альфу верить надо, и если он это увидит, то победит обязательно.

Салли судорожно вздохнул и стиснул свою цепь, устремив взгляд на арену.

Дензел ощутимо нервничал. Он и раньше слышал про такие бои, но ему и в голову не могло придти, что он будет в них участвовать. Когда они обсуждали план действий, Дон предполагал, что ему придётся драться, но что это случится так скоро... Ладно, надо собраться. Это всего лишь ещё один рейд. Только бы с Салли ничего не случилось! Проститутки обещали присмотреть, но можно ли им доверять?

Распорядитель боёв — мрачный альфа с кучей шрамов по всему торсу и глубоким следом от укуса на правом плече — выдавал инструкции, наблюдая, как новичок снимает рубашку и майку. Судя по его реакции на практически нетронутое боевыми следами поджарое и не самое крупное тело новичка, у него сложилось о новичке не слишком хорошее впечатление.

— Значит, так. Этот бой идёт до нокаута. По яйцам не бить — твой противник обидится, по почкам не садить, по печени тоже. Всё остальное можно. Это понятно?

— Понятно. А что на счёт платы?

— Как выступишь. Но если тебя с арены вытащат за ноги — не обижайся. Ничего личного.

Дензел раздевался в вонючей комнатушке рядом с выходом на арену и своего противника ещё не видел. Скорее всего, им будет тоже альфа, уже закалённый в здешних боях. Придётся полностью сосредоточиться, абстрагироваться, как на тренировке. Только бы Салли не пропал, пока он здесь! Дензел, стаскивая с ног сапоги и носки, уже молча проклинал их выдумщика, затащившего их сюда. О чём только Дон думал, когда разрабатывал свой план?!!

Наконец за ним пришли. Альфа глубоко вдохнул, беря себя в руки, и вышел в коридор, где уже разминался парень. Его противник. Действительно, альфа. На вид лет тридцать, может, даже чуть больше. Массивный, почти как его отец, смуглый, как полковник Бейли, с мощной нижней челюстью, похожей на бульдожью. Тоже исполосованный шрамами и с таким же глубоким следом от укуса, что и у распорядителя. Опасный противник. Альфа мельком оглядел новичка и презрительно хмыкнул:

— Хиляк. Я его за две минуты сделаю.

— Не гони — не запряг ещё, — буркнул Дензел, поняв, что его почти нетронутая кожа говорит о том, что он новичок в таких схватках. А ещё он очень странно себя чувствовал — дрожал внутри от предвкушения боя. Даже на тренировках он такого не испытывал! Первые драки за друзей — охрана комнаты в первый вечер течки, бой с Крейгом, махалово с провокаторами на базе и стычка с отцом — что-то изменили в нём, и это было до жути непривычно. В старших классах и особенно в училище драки до крови были обычным делом, и суть обучения сводилась к тому, чтобы научить молодых альф держать свои боевые инстинкты под жёстким контролем и действовать чётко и рационально. В школе парень намеренно избегал настоящих драк, а в училище старательно изучал самые эффективные приёмы против атак, чреватых серьёзным травматизмом — боль была неописуемой и могла спрооцировать на опасную ответную реакцию. Тогда он просто делал своё дело, абстрагируясь от всех и вся, а тут... Да, он тогда защищал Салли, потом вступился за Армина, возмущённый произволом отца, хотел защитить свою семью, и он готов был причинить вред отцу. Человеку, который гнобил его и оскорблял большую часть жизни. Которого Дензел подсознательно опасался и даже боялся. Теперь страх перед боем, преследовавший его с самого детства, ушёл.

Яркий свет на миг ослепил его, стоило только шагнуть на арену. Ступни погрузились в мягкий песок. Проморгавшись, Дензел услышал свист и крики, лязг металла. Это зрители столпились вокруг сетчатого ограждения на нижнем уровне, вцепились в сетку и трясли её, приветствуя бойцов. Здесь были все — альфы, беты, омеги. Все охвачены жаждой крови, которая вот-вот прольётся на песок арены. Многие передавали деньги. Самым жутким было то, что в толпе мелькали лица подростков, искажённые яростью так же, как и у взрослых. Неужели они не боятся того, что будет твориться, когда начнётся схватка?

Наверху было потише. Дензел вскинул голову и увидел своих друзей. Дон стоял рядом с Салли, обнимая его за плечи, и что-то говорил. Сам омега стоял, не шевелясь, и смотрел прямо на него. Бледный, что было особенно видно в свете прожектора над ареной. По обе стороны от ребят стояли знакомые проститутки — один в голубом, другой в красном. Те самые, что обещали приглядеть за Салли. Туда же подходили и другие клиенты высшего класса со своим эскортом.

Ударили в гонг. Дензел увидел, как Салли приложил к своим губам два пальца и обратил к нему. Поцелуй. Дон вскинул сжатый кулак. Друзья рядом. Они верят в него. Дензел кивнул в ответ и улыбнулся своему омеге. Салли вернул ему улыбку, и на его щеке блеснула, скатившись слеза...

Противник атаковал резко, без предупреждения. Грудь обожгло болью — ногти у парня оказались довольно длинные и острые. Дензел от неожиданности пропустил два удара. Раздался презрительный свист, и это заставило альфу собраться. Вспомнился бой с Крейгом, и Дензел с тихим рыком атаковал сам.

Толпа взревела.

Салли смотрел на бой своего альфы, не отрываясь. Он едва понимал, что здесь творится. Как и тогда, в его комнате на базе, оба бойца как будто с цепи сорвались! Они были больше похожи на диких зверей, чем на людей. Рёв, рык, лязгание оскаленных зубов, с которых капает слюна. Удары чередовались с рывками и захватами, альфы били и молотили друг друга везде, куда могли достать. Кусались, царапались. Это напоминало животную страсть секса во время прошлой течки. Неужели в такие моменты инстинкты застилают всё, и альфы уподобляются животным в полной мере? А как же?..

На арену брызнула кровь. Дензел отшатнулся, сплюнул, вытирая рот. Животный огонёк в его светлых глазах пригас, и их альфа подобрался. Его лицо окаменело, и первый же удар вызвал новую вспышку торжества толпы. Похоже, что он сумел взять себя в руки и вспомнил всё, чему его учили когда-то. Его удары, выпады, блоки и захваты уже не были беспорядочными. Дензел теснил своего противника к проволочному ограждению. И он был... прекрасен.

— Вот, я же говорил! — восторженно выдохнул Дон. — В этом и состоит суть таких боёв! Обычно устроители делают ставку на зрелищность, но когда сходятся такие бойцы, то выручка получается почти астрономическая!

— Почему?

— Инстинкты альф — это не только стремление осеменить как можно больше омег. Они ведь ещё и прирождённые бойцы. Бой у них в крови, потому-то в армии и полиции их так много. Когда сходятся два бойца, то в них просыпается чувство соперничества, а запах противника пробуждает древние инстинкты. Потерять голову в такой обстановке проще простого. Я и раньше такое видел. Тут уже встаёт вопрос выживания. А при таком раскладе часто побеждает тот, кто сумеет прикрутить слепую ярость и взять мастерством. Наш Денз сумел, а значит, он обязательно победит.

— Но его противник такой крупный...

— Да, он силён, но с каждым пропущенным ударом всё больше звереет. В кровь выбрасывается адреналин, а это бешеный расход сил и колоссальная нагрузка на сердце. Да, он становится сильнее, но как долго он продержится в таком темпе? А наш Денз уже успокоился. Видишь, как он сражается? Он выбрал оптимальную тактику и ведёт свою линию, рационально расходуя силы, как нас и учили в училище. Классный у нас альфа! Самый лучший, верно?

Салли ничего не ответил. Он просто смотрел.

Ронда и Санди, ёжась от буйства альфьей силы, как и другие омеги, переглянулись.

Тем временем на табло, где отмечались ставки, стремительно менялись цифры. Ставки на обоих бойцов уже шли почти пятьдесят на пятьдесят. Дон посмотрел на обозначенные суммы и хмыкнул. Если Дензел победит, то начальный капитал для карточной игры уже у них в кармане. Дальше придёт его черёд. На выпивку и чаевые для официанта пришлось отдать почти всю наличность, чтобы выставить себя настоящим дельцом, имеющим кое-какой стартовый капитал. Дензел не зря подозревал его в расточительности и был прав. Придётся объясняться, когда они выберутся из этого вертепа.

Салли вцепился в сетку до боли в пальцах. Дензел снова пропустил пару ударов и сейчас пытался отдышаться. Он уже весь блестел от пота, как и его противник. Даже с такого расстояния омега видел, насколько он успел вываляться в песке, а ещё чувствовал его запах, который заметно изменился, но всё-таки оставался тем же. Только к привычному аромату примешивался привкус гари. Только бы он не сгорел — тот тихий прудик за старым домом, берега которого поросли свежей травой, и слабый цветочный аромат всё так же летел с порывом ветра...

Бой ощутимо затягивался, но толпа ревела всё громче. Суммы ставок росли на глазах. Дон обернулся к своим карточным партнёрам и заметил на их холёных лицах недовольство. Так, дело принимает скверный оборот. После игры придётся срочно делать ноги, пока их не допросили с пристрастием. Редкий омега, альфа, способный не терять голову в разгар яростного боя, и неопознанный бета, которого до сих пор не удаётся раскусить. Слишком подозрительное сочетание. Похоже, что их визит в "Соблазн" станет не только первым, но и последним.

И вот в бою наступил переломный момент — противник Дензела начал выдыхаться. Он всё чаще разрывал дистанцию, начал пошатываться. Дензел тоже ощутимо устал, но всё ещё твёрдо держался на ногах. Выбрав удобный момент, он перехватил руку противника, резко вывернул, ногой подсёк ему колени, опрокидывая на песок, и одним мощным ударом отправил в нокаут. Отскочил. На арену выскочил распорядитель и начал обратный отсчёт:

— Десять, девять, восемь, семь...

Дензел смахнул пот, заливающий глаза, и поднял голову, ища своих. Салли и Дон всё так же стояли на своём месте. Омега улыбался, его губы шевелились, считая вместе со всеми. Дензел махнул ему рукой.

— ...ТРИ, ДВА, ОДИН!!! БОЙ ОКОНЧЕН!!!

Взрыв оваций затопил зал. Дензел устало выдохнул, отвесил поклон и направился к выходу с арены, чувствуя, как подгибаются колени и трясётся каждая мышца. Так он не выкладывался ни на одной тренировке, и вкус победы был на редкость противным.

Когда слепая ярость начала застилать глаза и разум, Дензел испугался, что его здесь попросту забьют насмерть — не один раз видел подобное в учебных фильмах, что им крутили в училище. Что же будет с Салли? Ведь Дон не сможет защитить его один!.. Пропущенный удар по зубам заставил его опомниться и вспомнить, что он всё-таки не дикий зверь. Дензел сумел собраться, как на тренировках, и прикинуть наиболее оптимальную тактику.

Присмотревшись к своему противнику, бывший штурмовик быстро понял, что главное его преимущество — это сила и вес. Этот альфа знал мало техничных приёмов, набираясь опыта в уличных драках, где приходится полагаться исключительно на инстинкт самосохранения и выживания. А его собственные навыки, оттачиваемые на тренировках в училище и на базе, дают солидное преимущество в бою. Надо только успокоиться.

Когда распорядитель объявил, что бой окончен, Дензел почувствовал неимоверную усталость и опустошённость, но расслабляться было рано. Ему должны ещё заплатить, и эти деньги надо унести и передать Дону "на развод". Наверняка этот паршивец спустил всю их наличность на то, чтобы пустить пыль в глаза своим новым знакомым! Только что заработанные деньги будут отнюдь не лишними.

В раздевалке альфа опустился на скамейку, отдыхиваясь. До смерти хотелось в душ, но кто ему позволит?

Вошёл распорядитель и с мрачным любопытством оглядел победителя.

— Где учился? — без обидняков и прямо спросил он.

— В военном училище.

Откуда-то выскочил омега с аптечкой и начал обрабатывать полученные Дензелом в бою раны.

— Да, я так и подумал... Не хочешь у нас поработать?

— Не, я уже на договоре. Наниматель позволил подхалтурить и размяться.

— А если подумать?

Ран оказалось не так много, как все ожидали. Когда парнишка закончил, Дензел протянул руку за влажным полотенцем и начал стирать пот, чувствуя все заработанные раны, ушибы и синяки.

— Нет. Потом... может быть... а сейчас надо закончить работу.

— Как знаешь. Держи, ты их честно заработал. Здесь и выигрыш твоего хозяина тоже.

На скамью шлёпнулся пакет, в который были завёрнуты деньги. Кровавые деньги. Дензел развернул их и начал пересчитывать, внимательно разглядывая — не фальшивые ли. Вроде всё нормально... Ого, не поскупились — почти десять тысяч!

— Спасибо.

— Будем ждать ещё.

— Посмотрим.

Отдышавшись и одевшись, Дензел начал искать дорогу на верхний уровень. Пришлось немного поплутать, но нужную лестницу он всё-таки нашёл, вошёл в игровой зал и едва не был сбит с ног налетевшим на него Салли. Омега обхватил его шею, дрожа и тихо заливаясь слезами. Он был в полном порядке, и альфа крепко обнял его, прижимая к себе. Хвала Адаму!

— Ну-ну, я в порядке. Всё хорошо. Я же обещал, что не брошу тебя.

Стало очень тихо, только звучала музыка. Дензел настороженно огляделся по сторонам, поняв, что это был провал. Он и Салли выдали себя. И теперь надо держать ухо востро.

Дон мрачно покачал головой, но ничего не сказал.

— Очень интересно... — пробормотал один из крупье, машинально тасуя колоду карт.

— И как это понимать? — повернулся к Дону альфа с золотой цепью на шее.

— Сам в а...е, — кое-как выдавил из себя бета. — Кто бы мог подумать?.. А казались вполне нормальными.

Ронда напряжённо следил за Салли и о чём-то думал. Санди с опаской косился на приятеля. И тут их окликнули клиенты. Пришлось подчиниться.

— И он до сих пор не пометил свою шлюху? Почему?

— А я знаю? Я с ними только неделю тусуюсь. Так, а ну, идите сюда оба! Объяснитесь сейчас же!

Дензел привлёк к себе Салли, попутно взявшись за цепь его ошейника, и парни приблизились к своему "нанимателю".

— И что это всё значит? — Дон сурово оглядел обоих. — Что это за комедия была?

— Это не комедия, — процедил Дензел. — И это тебя не касается.

— Ещё как касается! Я тебя нанял, чтобы ты меня охранял, а не свою шлюху...

Тут альфа не выдержал и отвесил ему оплеуху. Дон не остался в долгу, и парни сцепились, отвешивая друг другу удар за ударом. Ронда тут же вернулся и оттащил Салли в сторону.

— Ну и ну... — пробормотал он сородичу на ухо. — Никогда бы не подумал, что бывают такие заботливые хозяева.

— Мне повезло, — пробормотал Салли, заметив, как пачка денег перекочевала из-под свитера Дензела в карман Дона, и решил вмешаться. — Всё, хватит! — закричал он. — Дензел, не надо! Я ведь действительно...

— Ты не какая-то там шлюха! — рыкнул альфа, отшвыривая Дона в сторону. — Ты мой!

— Тряпка, — прошипел Дон, вытирая кровь с разбитой губы. — Раз так сохнешь по своему шлюшонку, так пометил бы сразу, чтоб другим головы не морочить!

— Рано ещё. Вот денег подзаработаем, поженимся, тогда и помечу.

— Значит, всё-таки жениться собрался?! Охренеть... Что же разрешаешь мне его трахать?

— Мы заранее договорились.

— А меня предупредить хотя бы, чтоб перед людьми не позорился?.. Ладно, отработаешь этот вечер и поговорим серьёзно. А сейчас уймись.

Публика вроде бы немного расслабилась, но Салли понял, что этот спектакль лишь оттянет время. На них уже косятся с подозрением. Он и Дензел спалились. Если ещё и Дон попадётся, то из клуба их вынесут по кускам. Точнее, вынесут его любовников, а его самого выставят на аукцион.

— Ронда, чего возишься с этой шлюшкой? А ну, на место! — негромко рыкнул альфа с золотой цепью. Похоже, что это был один из владельцев "Соблазна".

Ронда ободряюще сжал плечо Салли и покорно вернулся к клиенту, который тут же отвесил ему пощёчину. Омега заметил, что Ронда скрипнул зубами, но промолчал.

— Так ты не знал, что твой охранник с блажью?

— Понятия не имел. — Дон пощупал разбитую альфой губу. Да уж, не пожалел. — Работает хорошо, ничего подозрительного не замечал... Знал бы — сто раз подумал. Ладно, проехали, но за это с него крепко причитается.

Все скоро вернулись на свои места. Дензел, оправляясь, снова притянул к себе свою "игрушку" и встал за спинкой кресла, которое занял Дон.

— Так ты поэтому своего мокряка продавать не хочешь? — насмешливо поинтересовался ещё один гость.

— Именно, — процедил альфа. — Я его из грязи вытащил, выходил. Он мой.

— Надо же... И как тебе с ним живётся?

— Отлично живётся. И другого мне не надо.

— А ты, мелочь, что про своего хозяина скажешь? Хороший?

— Самый лучший, — тихо ответил Салли, отворачиваясь. — Он добрый. Он спас меня.

Из-за соседнего стола донеслись смешки.

— Надо же, как интересно! Альфа влюбился в омегу, омега любит альфу, и при этом они договорились, что наниматели будут трахать омегу за дополнительную плату. Просто анекдот!

— Я не влюбился. Просто не хочу другого.

— А шкет? Судя по тому, как он к тебе кинулся, к тебе он точно неравнодушен.

— Благодарность. Я его не бью, как другие до меня, и во время течек не трогаю. Омеги, они такие — кто знает, что у них там в головах варится. Но мне с ним удобно, и я хочу, чтоб так и оставалось.

Вокруг снова засмеялись. В угоду клиентам хихикали и омеги. Не смеялся только Ронда.

Крупье начал раздавать карты, игроки доставали пухлые бумажники. Дон внимательно следил за всеми. Ага, здесь играют и с настоящими деньгами. Да, вид настоящих денег подхлёстывает азарт лучше, чем вид фишек. Дон достал из кармана переданные Дензелом деньги, незаметно сорвал под столом обёртку, торопливо запихнул пакет в карман и демонстративно начал отсчитывать первую ставку.

— Во что сначала? — спросил он.

— В "девятку". Для разгона. Пройдём полный круг и перейдём к чему-нибудь поинтереснее.

Дон бросил в центр первую пару купюр, и игра началась.

Первый круг предназначался для того, чтобы игроки освоились с колодой. Дон уже знал эту тактику — с её помощью обычно проверяли, кто сидит за карточным столом. Если игрок начинал помечать карты, то его быстро вышвыривали из клуба, предварительно обобрав в качестве компенсации — у всех крупье был намётанный глаз. Для такой проверки использовалась относительно честная игра. В процессе собственно карточной баталии колоду могли заменить в любой момент, чтобы избежать каверз со стороны гостей. Не исключено было и то, что за столом могли сидеть штатные шулера, призванные увеличить компанию и обчищать доверчивых простаков с толстыми кошельками. Тогда они отлично знали, какая колода будет пущена в игру и когда.

Дон во время первого круга не гнался за выигрышем намеренно. С друзьями он играл чисто для развлечения — на раздевание или щелбаны — но по-настоящему "работал" только в игорных домах во время самоволок. В карты играть научился ещё в школе — у них был свой маленький кружок, в котором верховодил бета-старшеклассник, чьими родителями были отошедшие от дел шустрики. Он, приметив способного однокашника, начал обучать его наиболее частым приёмам шулерства. В свою первую вылазку Дон и нарвался — попался на "кармане", когда пытался спрятать туза в рукав. Тогда его изрядно поколотили, обобрали до последней медяшки, и пришлось клянчить деньги у Дензела, чтобы не остаться голодным. Повезло с соседом, нечего сказать — даже про возврат слышать не стал. Больше в крупные катраны Дон не совался до тех пор, пока не отработал свои приёмы по кабакам. В последний раз это было до прибытия на базу "Дикие псы" — без малого три года назад. Бета торопливо вспоминал свои походы и прикидывал, как именно будет играть. Сперва надо было приглядеться к соседям, понять, кто с кем играет, кто просто гость, а кто пришёл с той же целью, что и они.

Через половину круга Дон понял, что альфа с золотой цепью работает в паре с бетой в полосатой рубашке, заказавшим Ронду, бета с вонючей сигарой — гость, альфа в синем пиджаке пришёл просто развлечься и проигрыши не считает, наслаждаясь атмосферой, а остальные двое — профессиональные игроки. Конкуренты. И, похоже, они начали догадываться, что из себя представляет неопознанный бета с ненормальным охранником. Только бы никто не догадался, что Дон играет на те самые деньги, что заплатили Дензелу за схватку на арене...

А наш альфа молодец, подумал Дон, разглядывая выпавшие ему карты. Сообразил, как передать деньги! Пришлось сменить сценарий на запасной, раз уж они себя выдали. Ох, уж эти гормоны и инстинкты... А интересно, что такого про проблему Салли они узнали? Будем надеяться, это что-то стоящее.

Первый выигрыш был смешным, но Дон позволил себе выдохнуть с облегчением. Пока он свои метки на карты не ставил и первую проверку прошёл. Крупье начал тасовать колоду и сдавать карты на "Могилу" — первый уровень настоящей игры. Эта игра называлась так неспроста — она затягивала довольно быстро и провоцировала постоянно повышать ставки, из-за чего самые нетерпеливые быстро продувались в пух и прах. Нужна была солидная выдержка, чтобы не поддаться на провокацию. Дон именно на "Могиле" тогда и попался — сдали нервы, и он взялся за туза, чтобы побыстрее сорвать банк.

— ...Десять.

— Двенадцать...

Дон сбросил карту и оглядел соседей. Игроки спокойны, как покойники, но альфа с золотой цепью едва заметно сигналит крупье бровью. Ага, на чём-то попались, голубчики. Значит, после первого круга их выведут под белы рученьки до выяснения.

— Бой.

Дон без сожаления отдал свой проигрыш, слыша, как тяжело сопит Дензел. Ничего, всё только начинается. После второго круга можно будет использовать пару собственных заготовок.

— Делайте ваши ставки.

Дон следил за другими игроками, изучал карты и быстро понял, какой именно крап используется в этом клубе. Про этот способ ему тоже рассказывал приятель-наставник. Надо же, везёт, как покойнику! Придётся быть вдвойне осторожным. Если хозяева поймут, что он раскусил их хитрость, то отсюда они просто не выйдут. Сам бета готов был ответить за свой промах, но отдать этим кобелям на забаву Салли? Ни за что!

С арены снова донёсся рёв оваций. Так вот зачем игорные столы поставили именно сюда... Шум схватки отвлекает, что позволяет крупье манипулировать картами на раздаче, пользуясь тем, что клиент отвлекается. Ясно, учтём... Так, а это уже нехорошо — тутошний администратор подходит к альфе с цепью и что-то шепчет на ухо, после чего первый мельком посмотрел на самого подозрительного гостя. В чём дело?

"Могилу" Дон проскочил тоже, оставив в копилке клуба треть денег, добытых Дензелом. "Ничего, братуха, не боись, я быстро их верну. Если я прав, то сейчас пойдёт самая настоящая головоломка, и вот теперь я развернусь как следует. Вот только конкурентов наших выкинут, чтоб не нервировали хозяев..."

Игроков под протестующие вопли выволокли из зала. Дон с хорошо разыгранным удивлением повернулся к хозяевам клуба.

— За что их?

— Шельмуют, — с удовольствием объяснил альфа. — Мы этого страсть как не любим.

— Ну ещё бы. Разве это в удовольствие? Вот настоящая игра, когда никогда не знаешь, какая карта тебе придёт — это да! Сейчас ты на дне, а потом — хоп! — и ты на коне.

— Это точно.

Крупье сменил колоду — вскрыл новую, перетасовал, раздал... Дон сразу заметил знакомый крап. Ладно, поиграем... И сделал ставку.

Теперь всё внимание хозяев было сосредоточено на нём — альфу в синем пиджаке в расчёт никто не брал. Скорее всего дадут выиграть для затравки... Ага, так и есть.

— Поздравляю! Тебе повезло.

— Похоже, сегодня мой день. Ну, поехали дальше?

Жаль нельзя видеть лица друзей. Салли наверняка следит за игрой и пытается понять, что происходит, Дензел считает деньги...

Снова выигрыш. Дон подобрался. Если дадут выиграть в третий раз, то потом начнут ловить на азарте. И тогда начнётся по-настоящему. Надо собраться.

Третий выигрыш.

Дон окинул взглядом весь зал, делая вид, что потягивается и разминается. Так, а вот это уже плохо. Охраны прибавилось, все входы и выходы перекрываются... Что же случилось? Игроки "слили" конкурента?

— А чем ты ещё развлекаешься? — как бы невзначай поинтересовался альфа с золотой цепью. — Неужели только картами?

— Ну, почему? Одно время играл на бильярде, но быстро надоело. В кости мне постоянно не везло, и я это дело забросил... Да и есть в картах своя магическая сила.

— Где учился?

— Был у нас в школе один шельмец. Несколько раз обдирал, как липку, пока я не сообразил, что он мухлюет, и начал учиться, чтобы отплатить ему той же монетой. И втянулся... только мухлевать быстро надоело. Нервно, рискованно, а пожить ещё хочется.

— Где ещё играл?

— Да в разных местах. Как-то заглянул в "Лотос" в Тартусе... — Дон сбросил пару карт. — Тогда мне крепко повезло. Так повезло, что во мне заподозрили шулера и попытались деньги отобрать. Пришлось снова садиться играть. Половиной выигрыша откупился, пока отпустили.

— "Лотос"? Знаю это место. Когда это было?

— Года два-три назад... Добавляю ещё две.

Альфа напрягся, но Дон и бровью не повёл. В упомянутом клубе он действительно был, когда ехал домой на каникулы, в Тартусе была пересадка, и он заглянул в этот клуб. И про выигрыш было чистой правдой. Чтобы правильно соврать, хотя бы часть того, что ты говоришь, должна быть правдой.

Снова сменили колоду. Крап был тем же. Дон пересчитал выигрыш и решительно поставил половину.

— Играю.

"Путаницу" сменили на "Жнеца". Наступал самый ответственный момент. Или сейчас или никогда.

Салли следил не только за тем, как играют, но и украдкой поглядывал по сторонам. Он тоже заметил, что охраны в зале прибавилось. Дензел прижал его к себе плотнее. Его запах помогал отвлекаться от той мешанины, что повисала в воздухе всё гуще. То ли система вентиляции плохо справлялась, то ли во встроенные распылители что-то добавили, но омега начал чувствовать, как у него всё больше подкашиваются ноги и тяжелеют веки. И это не считая запахов других альф и бет, от которых уже становилось просто плохо. Протерев глаза в очередной раз, Салли бросил взгляд на омег-проституток и заметил, как напряжённо на него смотрит Ронда. Сочувственно и со страхом. Омега, сделав вид, будто поправляет перья в причёске, провёл краем самого длинного пера по своей шее, и Салли похолодел. Дёрнул ноздрями, осторожно вскинул брови, и Ронда утвердительно моргнул, покосившись на бокалы. Неужели некоторым гостям подливают что-то, что позволяет не реагировать на добавку в воздухе? И что такого распыляют, что его того и гляди придётся тащить на руках к выходу? Салли поднял глаза на Дензела и понял, что его альфа тоже крепится из последних сил. Он же так выкладывался на арене! Хлебнуть бы "противоядия", да только кто им позволит?

Дон выиграл, и альфа с золотой цепью помрачнел.

— Снова повезло.

— Похоже, — пожал плечами Дон, сгребая деньги и пересчитывая. Снова поставил половину. — Ничего, ещё не вечер. Игра, она такая — сейчас ты на коне, а уже через пять минут летишь в пропасть.

Дон снова выиграл, и тут забеспокоился крупье. Снова сменили колоду. Как только карты были сданы, Дон заметно нахмурился.

Новая колода была чистой. Никакого крапа, как в "девятке". Ясно, он уже на подозрении, только доказать ничего пока не могут. Теперь придётся рассчитывать исключительно на везение, пока хозяева не успокоятся. Ставить понемногу, проверяя чутьё. Добыть бы тысяч тридцать... Этого хватит, чтобы найти тихое место, заплатить за собственное спокойствие, пережить очередную течку в укромном месте и двинуться дальше. До новой остановки хватит вполне.

— А что так мало?

— Отдохнуть хочу, да и так подольше посидеть получится. Мне здесь нравится.

— Шлюшку не хочешь? Наши иногда удачу приносят.

— Не, я лучше у Денза попрошу. Салли, ты везучий?

— Не знаю, — прошептал омега. — Мы не играем.

— Жаль. Давай, садись ко мне на колени. Не бойся, я вам доплачу!

Дензел вцепился в цепь.

— Нет.

— Да ладно тебе! Я же не собираюсь попутно драть его — пусть просто посидит. Жалко? Или всё-таки обиделся?

Салли посмотрел на "хозяина", и тот нехотя кивнул. Дон тут же отложил свои карты — рубашками вверх, обхватил омегу за талию и усадил к себе на колени.

— Посмотрим, у кого рука легче. Давай, бери карты и скидывай те, которые я назову. Туза от джокера отличишь? — Салли настороженно кивнул, чувствуя, как Дон нахально запускает ладонь ему под рубашку и начинает поглаживать живот, подбираясь к краю брюк. — Давай-ка начнём с...

Игра продолжилась, и они выиграли.

— А у него рука лёгкая, — удивился альфа с цепью.

— Похоже, он ещё и счастливчик. — Дон прильнул губами к шее Салли, и омега вздрогнул, краснея от того, как ладонь Дона пробирается под ремень и накрывает пах. — С хозяином повезло, карты тоже его полюбили... Может, всё-таки попробовать уговорить Денза тебя продать?.. Тихо-тихо, я пошутил! — рассмеялся Дон, стоило только Салли дёрнуться. — Не мне это решать.

— А сыграем-ка на вашего Салли, — вдруг предложил клиент Ронды. — Если выиграете, я накину ещё сверху.

— Нет!!! — рявкнул Дензел, и в него тут же вцепились трое.

— Сыграем, — ядовито улыбнулся альфа с цепью. — Иначе мы подумаем, что вы в сговоре.

— С чего вдруг? — возмутился Дон, спихивая Салли с колен, но не отпуская от себя.

— Деньги. — Альфа помахал одной из купюр. — Эта денежка — твоя, ты её проиграл, и она помечена нашим клубом. Метки исчезают только через несколько часов, а эта свежая. Откуда ты их взял?

Дон похолодел. Это точно был провал. С каких пор клубы метят свою наличность? Понятно, что их альфа этого тоже не знал.

— Деньги были помечены перед началом выплат, — продолжил альфа, нежно оглядывая всю троицу. — И из этого можно сделать очень интересные выводы. И у меня сразу к вам вопрос... Как давно вы знакомы?

Салли вцепился в Дона, Дензел вырвался из захвата охранников и встал рядом с друзьями.

— Ай-я-яй, как нехорошо обманывать, — погрозил им пальцем альфа. — Так как давно вы знакомы?

— Почти четыре луны, — сквозь зубы выдавил из себя Дон.

— Вот, это уже лучше, — похвалил альфа. — Кто такие?

— Дезертиры. Прячемся от полиции.

— А мокряк откуда взялся?

— Он наш друг.

— Друг? Не свисти, — скривился клиент Ронды, который уже поглядывал на ребят с каким-то странным блеском в глазах. — С каких пор мокряки дружат с альфами и бетами?

— Салли наш друг. А ещё — наш общий любовник. Мы сбежали, поскольку ему грозила опасность.

— И куда вы направляетесь?

— Как можно дальше. Но нам были нужны деньги.

— На новые документы?

— Не только. У Салли скоро течка, и её надо где-то пережить без последствий.

Дон старался не говорить лишнего, чтобы не нарываться ещё больше. Скормим самый минимум, раз уж их раскусили.

— А чего тогда врали?

— А как бы я ещё сюда попал? Из нашей компашки только у меня опыт игры, а мои друзья в таких местах ни разу не были. И Салли одного не оставишь.

— Мухлевать собирался? Только честно.

— Только если не удастся выиграть честно. У нас мало денег. Денз добыл нужную сумму на развод, а я должен был выиграть побольше.

— И откуда вы сбежали?

— Это неважно.

— А если подумать?

Дензел негромко рыкнул.

— Тише, парень, не рычи. Или тебе наши ароматизаторы совсем мозги забили? Кстати, как ваш шлюшонок себя чувствует?

— Чего вы распылили? — Дон начал вставать, но его моментально усадили на место.

— Ничего особенного, несильный транквилизатор. Антидод в шампанское подливают только постоянным клиентам. Ты тоже его принял, а вот твоим друзьям его не досталось. И не достанется, пока мы не сыграем на вашу шлюху. Выиграешь — мы позволим вам уйти и даже оставим то, что вы уже выиграли. Проиграешь — ваш Салли останется здесь.

— А если мы откажемся?

— Тогда придётся отобрать вашу шлюху силой. В качестве компенсации за обман.

Дон сжал кулаки.

— Мы можем это всё обсудить втроём?

— Да, конечно. — Альфа дал знак охране.

Парням позволили отойти в угол, откуда было прекрасно всё видно и слышно.

— Прости, — виновато поник Салли. — Я не должен был...

— И меня прости, — вздохнул Дензел. — Я перепсиховал на арене... и за Салли волновался...

— Не извиняйтесь, — пожалел их Дон, видя, как оба огорчены. — Что с вас возьмёшь? Не место вам здесь... да и я лопухнулся. Надо было идти в место потише. Так что делать будем?

— Придётся тебе играть. — Салли вцепился в свой ошейник.

— А если я проиграю? Что скажут твои родители — и те и те? Как я им в глаза смотреть буду?

— Ты выиграешь, — неуверенно кивнул Дензел, расстёгивая на Салли ошейник и сматывая ненужную уже цепь. — Я уверен.

— Они тоже намерены выиграть. И их цель — Салли. Ты это понимаешь? Он — редкий зверёк, тебе за него двадцать штук предлагали. И раз не получилось угробить тебя на арене, взялись за дело с другого конца. С помеченными деньгами я тоже прокололся. Ни разу с таким не сталкивался!

— Так мне их нарочно подсунули?

— Возможно. — Дон задумался. — Значит, играем?

— Играем.

— Играем.

— Я сделаю всё, что смогу, но если что... — Бета судорожно вздохнул, бледнея. — Хватай Салли и рви к выходу. Я постараюсь их задержать...

— Лучше я, — перебил его Дензел. — У Салли скоро течка. Я один не справлюсь и точно напортачу. А ты всё сделаешь, как надо. Я всё-таки альфа...

— Салли не переживёт, если мы тебя потеряем. Забыл, каким он был после смерти Винсента? И если он так переживал за просто друга, то что с ним будет, если погибнет один из нас? Салли доверил нам себя, он успел к нам привязаться, и мы не имеем права его бросать. Ему нужен надёжный защитник, и ты подходишь больше. Я же вас сюда притащил...

— Этот план одобрили мы все, — мотнул головой Салли. — Любой из нас мог отказаться.

— Согласен, — кивнул Дензел. — Мы все виноваты и отвечать должны вместе.

— Тогда поехали. — Дон помассировал лицо и пригладил волосы. — Будем надеяться, что богам мы ещё нужны.

— Погоди... — Салли притянул его к себе и крепко поцеловал, на что со всех сторон донесся удивлённый свист. — Удачи.

— Спасибо, Салли. — Дон крепко стиснул его в своих объятиях.

— И помни — мы с тобой, — сжал плечо друга Дензел.

— Спасибо, брат. Побереги Салли, пока игра не закончится.

— Обязательно.

— Эй, обсудили? Что решили? — окликнул его альфа с цепью.

— Мы играем. — Дон развернулся и сел обратно на своё место. — Как именно будет проходить игра и по каким правилам?

С Салли сорвали рубашку, приказали разуться и снять носки. Ошейник вопреки требованиям Дензела на него снова нацепили да ещё и прицепили наручниками к одному из охранников. Теперь все посетители могли видеть стройную фигурку омеги во всей красе. Кое-кто учуял начавший усиливаться запах Салли даже сквозь ту взвесь, что содержалась в воздухе и всё больше прибывала. Многие, особенно альфы, откровенно облизывались. Дензела держали уже четверо, и парню пришлось терпеть, выжидая удобного момента, чтобы вырваться и уберечь Салли. Ну зачем он так сразу раскрылся на арене?!!

— Господа, минутку внимания! — тоном заправского конферансье провозгласил альфа-хозяин, отогнав увесистой затрещиной от столов почему-то крутящегося вокруг крупье Ронду. — Будьте свидетелями! Этот молодой бета играет против нашего клуба. Ставка — аппетитный омега по имени Салли. Если наш молодой нахал проигрывает — омега становится собственностью нашего клуба. Если выигрывает — их отпускают, и пусть усвоят накрепко, что серьёзных людей обманывать нехорошо. Скромнее надо быть, — укоризненно отвесил Дону затрещину альфа. Бета промолчал, собираясь. — Итак, условия игры. Играем три партии. Побеждает тот, кто выиграет две из трёх. Очерёдность не имеет значения. Перед каждой партией колода будет меняться, и кто-нибудь из наших гостей может убедиться, что игра будет вестись честно. Я намеренно не буду усложнять, — обратился альфа к Дону. — Чистое везение и просто мастерство. Мухлюя, любой выиграет, а вот поймать удачу за хвост... Согласен?

— Согласен, — процедил бета.

— Отлично. Так же при выигрыше эта славная компания оставляет себе все выигранные деньги, раз уж они за ними сюда пришли. Игру будет выбирать омега из предложенных вариантов. Итак, мы начинаем!

Несколько гостей самым тщательным образом обследовали несколько вытащенных наугад из первой колоды карт. Дону тоже дали проверить парочку, и бета снова похолодел. Он ясно понимал, что та колода была краплёная, но проверяющим подсунули совсем другую. Крупье был мастером своего дела. Объявить об этом во всеуслышание Дон не мог — охранник, к которому прицепили Салли, был альфой. И, судя по тому, как его толстые пальцы скользят по плечам и шее омеги, он в любой момент мог свернуть парню шею. Тупая и откровенная демонстрация.

— "Жнец" или "девятка"? — обратился хозяин к Салли.

Омега посмотрел на друга, и Дон незаметно оттопырил два пальца, положив себе на бедро.

— "Девятка".

— Играем в "девятку"!

Карты были сданы. Перебирая то, что ему выпало, Дон никак не мог понять, какой крап на них стоит... Стоп, вот оно! Едва ощущаемая перфорация на самом краю. Пригляделся к игроку, представляющему клуб — клиенту Ронды — к картам в его руках и разглядел едва заметную тень на рубашках в клетку из перекрещивающихся разноцветных линий. Противник делает то же самое. Понял, что Дон догадался. Надо же, игра действительно честная! Тут выиграет самый наблюдательный. Разыграли первый ход.

— Начали!

Первый должен был сделать свой ход Дон, и бета скинул первую карту. Очень скоро он понял, что против него выставили не просто хорошего игрока, но и первоклассного шулера. Это было видно по тому, как он поглаживал свои карты.

Дон весь взмок, пока не понял, что выиграл. Но радоваться было рано. Ему могли позволить выиграть, чтобы внушить напрасную надежду. Бета бросил взгляд на Дензела, который напряжённо следил не только за игрой, но и за гостями, среди которых было много альф. Если всё-таки придётся пробиваться с боем, то это будет непростой задачей.

— Один-ноль в пользу нашего нахала, — объявил хозяин. — Ну, Салли, что выберешь — "топор" или "мафию"?

Дон по лицу Салли догадался, что про эти игры он слышит в первый раз. Эти разновидности карточных игр были достаточно специфичны, чтобы получить широкое распространение, но в Кайеле о них почти никто не слышал. Дон эти игры знал, но предпочитал с ними лишний раз не связываться — одна лишняя карта — и всё кончено. Наверняка проиграет. И Дон показал один палец — про то, как играть в "топор", он знал лучше.

— "Топор".

— Играем в "топор"!

Крупье раздал по четыре карты. Получив на руки свои, Дон понял, что точно проиграл — номинал был слишком крупным. Туз пик, король треф, бубновая десятка и червовая восьмёрка. Если бы не было туза, то шанс отбиться ещё оставался бы. Теперь надо обменяться двумя картами, не открывая их... Дон подумал и решил первым сбросить короля. Взяв предложенную ему карту, мысленно чертыхнулся. Ещё один туз — бубновый! Ну всё, проиграл точно. Вторым ему подсунули пикового наложника, и общий счёт карт достиг сорока восьми.

— Каков счёт?

— Сорок восемь, — бесцветно ответил Дон и открыл свои карты.

— Тридцать девять, — довольно объявил его противник, выкладывая злополучного короля, десятку и две восьмёрки.

Дензел скрипнул зубами.

— Счёт один-один. Третья партия. Салли? "Турель" или "башня"?

Дон оцепенел, почувствовав, как у него внутри всё сжимается. Эти игры имели свою особенность, отчего в них играли по особым правилам.

— Салли не знает эти игры, и играть в них здесь нельзя — здесь слишком людно...

— "Турель" или "башня"? — В голосе хозяина клуба прорезался металл.

Дон взглянул на Салли и вздохнул. Омега подумал и произнёс едва слышно:

— "Башня".

— Господа, играем в "башню". Просим всех отойти на безопасное расстояние.

— Что это за игры? — взвился Дензел, заметив, как все отходят подальше, а его наоборот подтолкнули к столу поближе.

— Это особая игра. — Хозяин дал знак своему крупье, и тот достал из-под одного из столов небольшой мягкий футляр. Развернул, и Дензел в ужасе уставился на набор узких метательных ножей в количестве четырёх штук. — Она играется в несколько конов — по одному на нож. Каждый проигрыш отмечается тем, что одна рука проигравшего игрока пришпиливается к столу за рукав. В расправленном положении. Тот, чьи руки будут особенно хорошо зафиксированы, проиграл. Фиксирует победитель.

Дензел понял, что их бете с каждым проигрышем постараются посильнее изрезать руки. Даже неглубокие порезы способны доставить кучу беспокойств... особенно, если лезвие отравлено быстродействующим ядом. В одном из фильмов, который они смотрели на базе, ножи были отравлены. Поэтому и просят не участвующих отойти подальше — слишком велик соблазн попытаться сбежать, используя эти самые ножи для защиты и нападения.

Сама "башня" была игрой пустяковой — несколько карт складываются в стопку крест-накрест со смещением, и из неё нужно с одного раза вытащить самую крупную. Как только игроки вытаскивают по карте, открываются все оставшиеся, а потом игроки одновременно открывают те, что вытащили. Если карты краплёные...

Дон уставился на руки крупье, тасующие в очередной раз проверенную колоду. Ну всё, последний шанс... Видя, как всё сильнее бледнеет их альфа, как начинает дрожать Салли, Дон мысленно перекрестился.

Вот сложена первая стопка. Дон с отчаянно колотящимся сердцем и потеющими ладонями потянул первый. Погладил карту и понял, что ему выпала трефовая десятка. Противник вытянул свою. Свет падал на карту отвесно и разглядеть, какая именно ему досталась, Дон сразу не смог.

— Открываем "башню".

Туз бубён, шестёрка пик, червовые валет и наложник.

— Открываем свои карты на счёт "три". Раз... два... три!

Дон резко перевернул свою и уставился на карту противника. Девятка пик!

— Один-ноль в пользу нахала. Выбирай...

Дон не без труда поднялся, вытянул из футляра первый нож, обнюхал лезвие и учуял слабый запах. Всё-таки отрава. Вряд ли настоящий смертельный яд, но в качестве чего-нибудь парализующего... Дон размахнулся и трясущейся рукой вогнал лезвие, стараясь не задеть руку противника. Если порежет его, то проблем прибавится.

— Второй раунд.

Вот и вторая карта. Семь пик. У противника... туз червей!

Нож пришпилил его рукав к столу, и Дон спустя секунду почувствовал, как начинает щипать. Задело. Хорошо, что рука левая. Только бы друзья ничего не заметили... особенно Салли...

— Один-один. Третий раунд.

Третья пара. Дон вытащил трефового валета... У его противника... О, боги... ТОЖЕ ВАЛЕТ, ТОЛЬКО ПИКОВЫЙ!!!

Альфа-хозяин с недоумением уставился на второго валета, и Дон понял, что для самого хозяина это тоже оказалось неожиданностью.

— Ничья! — ахнул кто-то.

— Не может того быть...

— И что теперь?

Дон перевёл дух и тут только заметил, как на него смотрит Ронда. Омега едва заметно улыбался. Что это значит? Он что ли?.. Но как? И зачем?

— Пропускаем, — скрипя зубами решил хозяин. — Последний раунд.

Крупье заметно дрожащими руками тщательно перетасовал колоду. А обе карты, ушедшие в отбой уже ощупывал сам хозяин. Вот он замер. Что с картами не так? И ведь до конца игры заменить колоду нельзя...

— Тяните.

Салли замер. Казалось, что омега не дышит. Дензел тоже оцепенел и весь напрягся.

Их последний шанс.

Дон вытянул карту. Судя по перфорации — шестёрка треф. Неужели конец?

Открыли "башню". Трефовый туз, бубновый король, червонная семёрка и пиковая тройка.

— Открываем карты. Раз...

По шее Дона покатилась холодная капля.

— Два...

Дензел сглотнул, приготовившись рывком высвободиться.

— ТРИ!!!

Дон резко перевернул карту и зажмурился...

И в зале повисла гробовая тишина. Только откуда-то тихо доносится музыка.

Дон несмело открыл глаза и уставился на свою карту, не веря собственным глазам.

ДЖОКЕР!!! ОН ВЫИГРАЛ!!! Но как? Ведь судя по перфорации...

Вспомнилась улыбка Ронды.

— Не может этого быть!!! — взвился противник.

— Проверьте всю колоду! — рявкнул хозяин. — Всем оставаться на местах!!!

Дон перевёл дух, поняв, что произошло. Кто-то подсунул крупье неправильно окраплёную колоду, увеличив шансы Дона на выигрыш. Но кто? Ронда? Почему?

Салли попытался вырваться из лап охранника, воспользовавшись поднявшейся суматохой, но забыл, что он ещё и наручниками пристёгнут. Одним рывком его сбили с ног и ничком прижали к полу. Раненым зверем взревел Дензел, разметал тех, кто его держал, и, перемахнув на бегу через игорный стол, набросился на охранника. Салли вжался в пол, на него наступили... Спустя несколько секунд Дензел выхватил из кармана оглушённого охранника ключ и быстро расстегнул "браслет" на запястье Салли, после чего привлёк его к себе, развернулся и увидел направленные на них стволы. Дон метнулся к ним, тоже заслоняя омегу собой.

— Какого ...??? — возмутился он. — Мы же выиграли!!!

— Не так шустро, — прорычал хозяин казино. — Как ты подменил колоду?

— Что?.. — Дон едва не задохнулся. — Я? Да я даже не знаю, где вы их держите!!! Спрашивайте своего крупье! А если у вас карты краплёные, то это не мои проблемы! Раз установили правила, то сами их и выполняйте!

В рядах зрителей началось брожение. По залу прокатился шепоток.

— Правила? Хорошо, что напомнил. Я передумал. Вы никуда не уйдёте.

— Но мы же договаривались!..

— Правила меняет их создатель, и я изменяю наш договор.

— Это нечестно!!!

— А кто говорит о честности? Это казино. Здесь о честной игре можно только мечтать...

И тут прогремел выстрел. Крупье упал на стол, прижимая руку к груди. На его зелёном жилете начало расплываться пятно крови.

— Десять лет мечтал это сделать, — усмехнулся Ронда без всякой слащавости, вскидывая пистолет дулом вверх. Стоящий рядом с ним охранник испуганно схватился за пустую кобуру и тут же получил вторую пулю. — Боги, как же мне хорошо...

— Ронда!!! — зарычал хозяин. — Ты что творишь???

— То, что давно надо было сделать. Колоду подменил я.

И омега открыл беспорядочную пальбу, целясь во всё подряд, пока не расстрелял всю обойму. Опешившая охрана не сразу поняла, что произошло, кто-то из гостей ломанулся к выходу... Когда магазин опустел, Ронда подскочил к столу и одним рывком швырнул его в хозяина.

— Бежим!!!

Дон стремительно засунул в карман деньги, которые успел сгрести со стола буквально в последнюю секунду, и рванул за друзьями к лестнице, пробиваясь сквозь толпу. Несколько гостей упали, поражённые выстрелами охраны. Где-то зарычали альфы. Выскочив на лестницу, Ронда повёл неразлучную троицу в один из коридоров, налетел на стену, врезал по ней кулаком, открылась потайная дверь. Ронда пропустил ребят первыми, вбежал сам, захлопнул дверь и запер на крепкие запоры в количестве четырёх штук по всей высоте.

— Это их задержит... За мной.

— Куда ты нас ведёшь? — Дон торопливо сорвал с Салли ошейник и отшвырнул подальше.

— К запасному выходу. Старик Реймонд уже забрал ваши вещи из гардероба, Санди забрал обувь и рубашку Салли и под видом, что ему в сортир надо, ушёл. Они ждут нас.

— Почему ты нам помог?

— Приказ командования. — Ронда распахнул ещё одну дверь. — На днях пришло сообщение, что выход на подполье ищут альфа, бета и омега. Мой куратор лично его мне передал. Приказано всячески содействовать вам, и я выполняю приказ.

— Так ты...

— Да, я связан с подпольем. Этот растраханный клуб уже давно нашим кровь портит, но прикрыть его всё не получается — его крышуют серьёзные люди. — Ещё одна дверь. Лестница вниз. — Меня завербовали десять лет назад, и я давно ждал подходящего случая насолить этим кобелям.

Вот они выбежали в пустой коридор, освещённый тусклыми лампочками. Ронда запер дверь и прислонился к стене, пытаясь отдышаться. Он полинял из-за катящегося градом пота, задыхался, и Салли понял, что ему очень плохо.

— Ронда, что с тобой? — бросился он к сородичу.

— Ничего особенного. Просто ломка начинается.

— Ломка? — растерялся Дон.

— Да, ребята... Я ещё и наркоман. Меня подсадили на иглу не так давно... когда я взбунтовался... и теперь мне без дозы никак. Если в ближайшие полчаса... я не получу дозу... сердце не выдержит. Ну ничего... скоро всё закончится... и я... отдохну. Идём.

Омега уже еле передвигал ноги, и Дон подхватил его под руки. Кивнув в знак благодарности, Ронда начал выдёргивать из волос перья. После чего повёл их дальше.

Коридор закончился массивной дверью, в которую Ронда забарабанил из последних сил. В замке заскрипел ключ, и их втащили внутрь. В небольшой комнатушке обнаружились старик-омега и Санди.

— Одевайтесь. — Санди передал беглецам охапку их вещей и склонился над сползающим на пол Рондой. — Ронда...

— А как вы наши вещи забрали? — удивился бета.

— Так номерки были у тебя, — пояснил Санди. — Я их вытащил, пока мы смотрели схватку.

Дон тут же бросился проверять карманы и обнаружил пропажу.

— ...-колотить! — выругался он. — И где ты научился так шустро по карманам шмонать?

— В приюте, где меня купили.

— Где мои вещи? — кое-как выговорил Ронда. — Я... их провожу.

— Вот... Ты уверен? — Санди схватил другой комплект вещей, лежащий в углу, и начал помогать другу одеваться.

— Да... Эти ребята очень важны... — Ронда не без труда натянул бельё, штаны, свитер и куртку. Сапоги на него пришлось надевать Санди. — Умыться бы...

— Но ведь тебе этого не простят!

— И ладно... Я всё равно покойник. Хоть что-то достойное... сделаю... напоследок. Санди... пригляди тут... за всеми. Рим, Кари и Томас... должны нормально родить. И покупай теперь... косметику... у Рябого. Меня... заменишь.

Ронда долго тёр лицо влажными салфетками, смывая краску, и стало понятно, что он действительно не совсем здоров. Вокруг глаз темнели круги, кожа приобрела желтоватый оттенок, скулы заострились, сам он был ненормально бледен. Глаза уже начали лихорадочно блестеть, руки — трястись, а плечи — дрожать.

— Ронда... — Санди всхлипнул. — Тебе же доза нужна...

— Нет... больше не нужна. Уж лучше сдохнуть быстро...

Дензел вспомнил омегу из супермаркета...

— Оделись? — Старик оглядел их. — Отлично. Ронда, идти можешь?

— Пока да. — Омега поднялся на ноги, держась за стену. Дон бросился ему помогать. — Ничего... До выхода... я доковыляю. Старик... поможешь... Санди?

— Конечно, малыш. — Старый омега ласково обнял парня, поглаживая по голове. — Не беспокойся. Второй поворот направо...

— Я помню.

Салли торопливо застегнул куртку и на ходу намотал шарф. Он всё ещё был в замешательстве и действовал на автомате. Шагая за Рондой, он пытался уложить в голове всё произошедшее.

— Кто твой куратор? — спросил он, когда они вышли в очередной коридор, в котором не было ни души.

— Его зовут Артур. Он бета... Обычно... мы встречались... в магазинчике Рябого. Это через два квартала... там косметикой... торгуют. Но пока он сам... не подойдёт... его хрен... отыщешь. Он и передал приказ... Риана. В сообщении было сказано... что альфа... очень дружелюбен... к омегам... и хорошо пахнет... что эта троица... держится вместе... что они представляют... особый интерес. И я... сразу понял... что это вы. Учуял.

— И что ты теперь будешь делать?

— Клуб и... ближайшие проулки... уже наверняка... перекрывают охранники. — Голос Ронды становился всё тише, а его дыхание — хриплым. — Я... отвлеку их на себя. Там есть схрон... Отсидитесь... пока всё не стихнет. Потом... когда все уйдут... выбирайтесь. Только сидите... как можно... тише.

Вот и выход. Ронда не без труда нащупал запор, кое-как провернул ручку и вывалился на морозный воздух, разрезаемый поднявшимся ветром. Дон огляделся и услышал возбуждённые голоса.

— Перекрыть всё! Никого не выпускать! Всех, кроме шлюх, в расход!..

— Давайте сюда... — Ронда показал в сторону трансформатора. — Там есть проход... Быстрее...

Дензел сорвал замок, который только с виду оказался прочным, и рванул дверь на себя. Внутри было пусто. На дальней стенке выделялся прикрепленный одним шурупом лист жести, прикрывающий дыру, которая вела в достаточно глубокую стенную нишу, в которую друзья и протиснулись кое-как. Салли схватил Ронду за руку.

— Я не забуду... и расскажу родителям о тебе.

— Родителям?

— Мои родители — Риан Сантана и Гилл Моэна. Я их ищу.

Ронда печально улыбнулся.

— Так вот в чём дело... Да... теперь... всё ясно. Всё правильно. Удачи... Салли.

Ронда закрыл дверь будки, повесил замок на место и привалился к стенке, сползая. Омеге было совсем худо. В груди болело просто адски, и впервые он так радовался боли.

Все пятнадцать лет, что Ронда провёл в клубе "Соблазн", были сущим адом. Сначала он ждал своего звёздного часа, надеясь найти хозяина, который бы выкупил его и забрал из клуба. Потом можно было бы сбежать от него, куда глаза глядят... Ради этого он терпел мучения и унижения, притворялся. Потом его нашли подпольщики, и следующие десять лет стали своего рода отдушиной. Теперь Ронда не был банальной проституткой высшего ранга. Он собирал сведения обо всех клиентах, что приходили в клуб, подслушивал разговоры и передавал всё это куратору. Подполье собирало компромат на высокопоставленных клиентов, которые часто здесь бывали. Попутно Ронда заботился о новеньких, помогал товарищам по несчастью, как ему всегда помогал старик Реймонд, рассказывая странные, но так греющие душу истории. Омега уже не думал о побеге, видя, что нужен здесь не только как агент. Он был среди нынешних проституток самым старшим. Когда охранники позабавились с тремя его самыми близкими друзьями, и те забеременели, Ронда не ыдержал и взбунтовался, за что был уколот сильнодействующей отравой, и с этого момента начался его обратный отсчёт. Ронда медленно умирал. Сегодня, увидев в клубе Салли и его друзей, омега понял, что пришло его время. Как бы напыщенно это не звучало. Он сразу понял, что в сообщении штаба речь шла именно об этой троице, когда увидел их во время стрип-танца, а когда заметил, как Салли и бета следят за боем своего альфы, только укрепился в догадке. Старик Реймонд это тоже подтвердил. И в голове Ронды созрел отчаянный план. Зная, что скоро должен идти и униженно выпрашивать новую дозу поддерживающей наркоты, омега принял решение. Санди вполне сможет его заменить — Артур уже слышал о нём. И раз уж скоро подыхать, то надо успеть сделать хоть что-то громкое, чтобы открыто плюнуть в рожи своим хозяевам. Как отбирают омег-"игрушек" у упрямых хозяев, он знал — не раз видел. Игра была последним средством. Неправильно окраплёная колода была его гордостью — Ронда однажды украл её у крупье практически из-под носа. Эту колоду планировали использовать для того, чтобы водить за нос особо наглых сторонних шулеров. Пропажа обнаружилась нескоро, и Ронда знал, что их крупье ещё не успели отработать все приёмы с ней. Всё это время колода лежала в щёлке рядом с решёткой, отделяющей провал арены от зала казино, и во время схватки этого великолепного во всех отношениях блондина с их главным бойцом-отморозком Ронда забрал свой "клад" и подменил заранее заготовленную колоду, улучив момент. Когда все в диком напряжении следили за игрой, он вытащил пистолет из кобуры ближайшего охранника и, когда обнаружился подлог, начал стрелять.

Ронда уже начал слепнуть, когда рядом затопали тяжёлые ботинки, твёрдость носов которых омега слишком хорошо знал. В плечо вцепилась мощная пятерня и встряхнула.

— Где они??? Отвечай, грязная шлюха!!!

Ронда уставился в расплывчатое пятно на месте лица и презрительно бросил:

— Ищите.

"Нет, не найдут. Ни за что... запахи уже унесло. Салли... Так вот почему всем велели помогать... Сын самого Риана Сантаны... Светлейший, молю, пусть они доберутся до штаба... Если Риан узнает... Пусть доберутся... Пусть выживут..."

В глазах начало темнеть, а звуки — отдаляться. Постепенно и боль в груди стала утихать. Ронда тихо рассмеялся и провалился в темноту.

Дон прислонился к друзьям, чувствуя, как всё тело сводит судорогами. Его начало мотать из стороны в сторону, но на смертельный яд это не было похоже. Наверно, всё-таки что-то парализующее, чтобы можно было потом без помех допрашивать — клиент никуда не денется. Подождать бы, пока действие яда закончится, но на дворе уже стояла ночь, мороз усиливался, ветер крепчал, нужно искать укрытие, а их припрятанные сумки ещё найти надо. Бета примерно знал, в какую сторону надо идти — приходилось раньше бегать по лабиринтам трущоб, и ориентировался он неплохо. Судя по тому, сколько коридоров и лестниц они пробежали, "Соблазн" был связан этими проходами с ближайшими кварталами. Что ни говори, но Викторан очень древний город, который начал строиться ещё до Великого Холода. Немало строений было погребено под вековыми наслоениями или новыми постройками, которые теперь стали потайными ходами... Сворачивать приходилось нечасто, и Дон приблизительно представлял, где они находятся. Надо дождаться, когда охранники клуба уйдут, выбраться через лаз и уже тогда идти за сумками.

Дензел крепко прижимал к себе Салли, которого снова начала бить дрожь. Очередной всплеск нестабильного гормонального фона. Пришлось зажать ему рот, чтобы не выдал их местонахождение нечаянным вскриком, и чуть усилившийся запах начал пригасать, пока не стал едва ощутимым. Поступок Ронды потряс и самого альфу, который совершенно не ожидал, что они получат помощь именно здесь. Отчаянного омегу было жаль до слёз, но этот парень сам выбрал свою судьбу.

Наконец всё стихло. Альфа, выждав немного, осторожно встал, отпустил Салли и выглянул из будки, выбив дверь. Никого, только на снегу валяется тело Ронды. Неподвижное, как будто переломанное, ветер треплет длинные волосы, и беднягой практически не пахнет. Уже умер? Дав знак друзьям выходить, Дензел приблизился к Ронде и осторожно потряс за плечо. Омега никак не отреагировал. Его голова с испорченной причёской безвольно моталась из стороны в сторону. На лице застыла улыбка — умиротворённая и расслабленная. Мёртв. Охрана клуба даже не забрала его отсюда.

— Спасибо, Ронда, — прошептал Дензел, бережно поднимая тело умершего омеги и усаживая у стены. Поправил растрёпанные волосы. — Мы никогда тебя не забудем.

Дон, шатаясь, взглянул на Ронду лишь мельком — сил смотреть на этого беднягу просто не было. И вовсе не из-за того, что до него не было никакого дела. Просто на душе было паршиво. В своё время Дон был частым гостем в трущобах, пользовался самыми разными услугами, видел немало таких, как Ронда, но никогда он не сочувствовал им так сильно. Большая часть виденных им проституток самого разного пошиба думала только о том, чтобы выжить самим и дать нормально пожить своим детям, если таковые были. Видел и тех, кого подсадили на наркоту. На чём сидел Ронда, бета понял сразу — "поводок", безотказное средство. Сперва вкалывают какую-нибудь отраву, которая напрочь убивает сердце, а потом изводят и унижают, заставляя выпрашивать поддерживающий наркотик. Эта дрянь помогала стабилизировать работу отравленного сердца, но вызывала привыкание уже после третьей дозы и медленно травила всё остальное. Ронде действительно оставалось не так много. Судя по тому, что он говорил на прощание Санди и старику, Ронда ещё и пытался заботиться об остальных. Удивительный парень! А ведь казалось, что он полностью смирился... Оказывается, не смирился.

Постояв рядом с умершим, беглецы медленно двинулись к выходу из проулка. Альфа обнимал обоих друзей, не давая им упасть. Салли беззвучно плакал, Дон был ужасно бледен, и его состояние начало вызывать беспокойство.

— Куда теперь? — спросил Дензел, ни к кому конкретно не обращаясь.

— За сумками. — Дон вцепился в его плечо, удерживая равновесие. — Здесь не так далеко... Потом будем искать ночлежку или пустой дом.

— Ты как?

— Ничего, жить буду. Это не смертельная отрава, её только в кино показывают. Слишком непрактично.

— Жаль, деньги там остались...

— Вообще-то я их прихватил, — с довольным видом ухмыльнулся бета. — Когда Ронда стрелять начал. На первое время хватит — там почти двадцать штук было.

— Ну ты даёшь! — поразился альфа.

— А то! Учись, пока я жив. Раз уж подпольщики активно используют для снабжения криминальные структуры, то я предложу им свои услуги. Я намерен приносить пользу и дальше. И... прости, что затащил вас туда. Я крепко лажанулся.

— Мы все лажанулись. Теперь в большие клубы соваться не будем.

— Это точно. Геморрой ещё тот! Уж лучше по обычным кабакам ходить. Как говорится, тише едешь — дальше будешь.

Память бету не подвела и боги молитвы омеги всё же услышали — сумки лежали там, где их и оставили. Целые. Дензел взвалил всё на себя, и они начали искать прибежище на ночь. Устроились в одном из незапертых подвалов. Есть хотелось зверски, но терпели. Сейчас их наверняка ищут по всем ближайшим кварталам... К утру всё более-менее уляжется, и можно будет выбраться на поиски еды.

— Так что вы там узнали? — спросил Дон, прислонившись к толстой тёплой трубе. Дрянь, попавшая в его кровь, похоже, начала слабеть — одного ножа было недостаточно. Принцип игры с ножами в том и заключался, чтобы в кровь попало как можно больше яда.

— Старик... Реймонд был знаком с Рейганом, когда работал в Университетском городке, и рассказал, почему тот ушёл с кафедры, — тихо заговорил Салли, доставая аптечку и обрабатывая разбитую Дензелом губу беты. — Оказывается, Рейган разработал свою теорию, согласно которой мы, омеги, не деграданты. Наоборот, именно мы являемся одним из стабилизаторов генофонда нашей расы наравне с чистокровками, рождёнными от "ненормалов". И что утрата так называемой первичной детородной функции — это не атрофия, а своего рода "спящий режим", запасной вариант на случай вырождения всей нашей расы. Ещё он вывел некие законы передачи наследственности, которые по идее должны способствовать дальнейшей нашей эволюции, и одну из ключевых ролей играют именно омеги. А ещё Рейган утверждал, что лишение нас права выбирать себе мужей по законам природы медленно, но верно губит наш народ с самого Великого Холода, почему альфы и беты так для нас воняют.

— А что на счёт тебя?

— У меня действительно началось вторичное созревание. Но поскольку мы занимаемся ещё и традиционным сексом, то и другие гормоны тоже вырабатываются. Гормональный баланс между тем и этим ещё не установился, а тут ещё и течка на носу, но это должно пройти со временем, как только всё устоится. Поскольку во всём остальном я вполне здоров, то скоро смогу не только рожать детей сам, но и зачинать их другим омегам. Поскольку "ненормалы" не страдают одержимостью, процесс зачатия детей проходит согласно оптимальным природным механизмам... Поднимай рукав. Рейган считал, что геном омег, особенно чистокровных, это своего рода аккумулятор оптимальной генетики нашей расы, которую они передают своим детям, а те — своим.

— Ну, конечно, ведь альфы и беты между собой спариваться не могут... Логично. Теперь понятно, почему на дело Рейгана был наложен гриф секретности. — Дон помотал головой, разгоняя дурноту. — Если его теория получит широкое распространение, то это приведёт к неизбежному краху всей нынешней Системы. Придётся слишком многое менять, а тем, кто стоит у власти и кормится за её счёт, это не нужно. И, кажется, я понял, почему в школе и университете за тобой бегали все, кому не лень. Ты так здорово пах для всех потому, что у тебя отличная генетика, которая обеспечит здоровое потомство на много поколений вперёд. Потому-то и нам настолько башни сносило во время той твоей течки. Клянусь, Салли, в какой-то момент я подумал, что акушеры ошиблись, и я на самом деле альфа, который почему-то остался без клыков! Хотя и знал, что мой папа налево никогда не ходил. Мне стоило немалых сил быть осторожнее и не наломать дров.

Салли слабо улыбнулся, обрабатывая порез на его руке.

— Вот так совпадение... Значит, мне действительно достались оптимальные кандидаты в качестве отцов моих детей. Мне очень нравится ваш запах, а большинство остальных альф и бет вызывают только отвращение.

— Так что, Салли, — похлопал омегу по колену Дон, — начинай думать, от кого будешь детей рожать. Не сейчас, понятное дело, а потом, когда будет подходящее время.

— А, может, скооперируемся? Раз уж вы оба мне подходите...

— Э, нет, давай выбирай! — замотал головой Дон с самым решительным видом. — Я хочу нормальную семью, домовитого мужа и никаких походов налево.

— Аналогично, — поднял руку как на голосовании Дензел.

— Ладно, я подумаю, — рассмеялся Салли, — но при одном условии.

— Каком? — заинтересовался Дон.

— Вы не будете друг другу подлянки устраивать и выпендриваться, доказывая мне, кто из вас лучше. Пусть всё будет честно.

— Идёт.

Остаток ночи прошёл относительно спокойно, хотя и не выспались. Проснувшись, Дон осторожно потянулся в своём спальнике и понял, что действие яда полностью прошло, оставив после себя лёгкую тошноту, но тут, скорее всего, ещё и голод наложился. Посмотрел на спящих друзей. Салли, упаковавшись в свой спальный мешок, прижался к Дензелу, который высвободил одну руку и обнял его, защищая даже во сне. Мда, солидное преимущество... Ну, ничего, Салли признал, что они оба ему подходят, значит, ещё не всё потеряно. Инстинкты инстинктами, но ведь их раса не только инстинктами живёт, но и разумом тоже, иначе так и существовала бы на первобытном или средневековом уровне.

Голод всё отчётливее давал о себе знать. Дон наконец начал разбираться с добытыми с таким риском деньгами. Бережно расправляя каждую купюру, с удовлетворением отметил, что неплохо поработал — им досталось почти двадцать пять тысяч. Пожалуй, стоит ребят побаловать чем-нибудь вкусненьким и достать для Салли нормальную одежду, а то в шмотках Винсента он будет слишком бросаться в глаза. И косметику надо выбросить ко всем псам. Дензел прав — в этой "боевой раскраске" Салли совершенно не похож на самого себя.

Снаружи стоял полдень. Мороз пощипывал нос и щёки, даже шарф не спасал. Дон зашагал по улице, внимательно глядя по сторонам. В рассеянном свете пасмурного дня трущобы казались вымершими. Отыскав ближайшую барахолку, Дон вошёл в ближайшую лавку и начал изучать ассортимент. Вещи, продававшиеся здесь, явно были крадеными, большей частью уже ношеными, но оно и к лучшему. Дон, не долго думая, продал свою куртку, которую продавец-бета с одобрением разглядывал, ощупывал, чуть ли не на зуб пробовал, поторговался на счёт покупок, выспросил, где тут можно поинтересоваться на счёт оружия, запомнил адрес... Найти продуктовую лавку было чуть труднее — Дон отмахал не один квартал, пока не нашёл приличную булочную с бакалеей по соседству. Таща свою добычу друзьям, Дон предвкушал волну благодарности со стороны Салли.

Его друзья к тому времени уже успели проснуться и даже поволноваться.

— Ты где был? — сердитой пчелой налетел на нагруженного парня Салли. От волнения он соскрёб со своих ногтей весь лак. — Трудно было хоть пару слов на стене нацарапать?

— Извини, не сообразил, — покаялся Дон, передавая ему пакет с едой. — В следующий раз так и сделаю. Так, давай, примеряй, что я тут достал, а то вдруг с размером ошибся... Может, и не новьё, зато прочное и тёплое.

— А куртка твоя где? — Салли с недоумением разглядывал, что бета купил себе. Дон выбрал грубую рабочую куртку цвета хаки с защитными заплатами на локтях.

— Продал. Пусть альфа наш круто выглядит. Чем более пёстрой будет наша компания, тем меньше внимания мы будем привлекать здесь.

— Где ты так насобачился выживать в трущобах? — Салли успокоился и начал перебирать обновки. — Мы же оба в провинции росли.

— Бегал по самоволкам, а там хочешь не хочешь, а мозгами шевелить научишься. Да и я всегда мечтал о приключениях на свою задницу, ты знаешь. Помнишь наш разговор после вручения аттестатов?

— Смотри, поосторожнее, — попросил Салли. — Не хочу, чтобы с тобой что-то случилось.

— Постараюсь, а уж там как карта ляжет... Так, где тут потеплее?

Одежда оказалась чуть великовата, особенно штаны, но омега всё равно остался доволен. После обтягивающего недоразумения, снятого с Винсента, мешковатые штаны на лямках невнятного болотного цвета показались ему невероятно удобными. Успевшая частично выцвести куртка в пятнистый синий камуфляж на двойной подкладке имела несколько карманов, в которые запасливый омега тут же переложил спички, нитки и коробочку с иголками, чтобы потом не рыться в сумке. Переодетый Салли сразу стал казаться меньше и беспомощнее, но Дон остался доволен. Глядя, как Салли убирает в карман и свой верный ножик, бета хмыкнул и сказал, что не завидует тому, кто попытается покуситься на их сокровище — культурный шок такому наглецу будет обеспечен.

После переодевания устроили костерок из притащенных бетой старых досок и кипы газет, найденной рядом с ближайшими мусорными баками — кто-то заботливо завернул её в плёнку и перевязал бечёвкой, чтоб можно было без проблем отправить на переработку — поджарили на огне сосиски, разогрели на манер шашлыка куриные ножки и начали обедать. Дон заодно прикупил несколько пёрышек зелёного лука, пару крупных крепких яблок и бутылку апельсинового сока.

— Значит, надо искать Артура-бету, — заговорил Дон, когда они поели и начали собираться. — Жаль, что Ронда не успел сказать, как он выглядит... И раз этот парень здесь крутится, то у него должны быть и другие осведомители.

— Старик Реймонд сказал, что надо искать тех, кто, как и Ронда, не смирился с такой жизнью, — вспомнил Дензел, сворачивая свой спальник. — Но где мы их искать будем? У нас всего неделя, потом четыре дня на течку, два-три на очистку, а потом... Да и нас наверняка до сих пор ищут.

— Да, я лоханулся, — в очередной раз обругал себя Дон. — Сам всё нам испоганил. Но кто же знал, что в клубах начали метить деньги?

— А зачем? — удивился Салли. — Я понимаю, если проворачивают провокацию или кого-то или что-то ищут, ожидая, где эти деньги всплывут, но просто метить на территории своего заведения...

— Или нарвались на таких же охотников за заработком, как мы, или что-то у них не в порядке, — пожал плечами Дон. — В любом случае, я такого раньше не видел и не слышал.

— У все бывают промахи, — вздохнул альфа. — Я же тоже прокололся.

— Ладно, хватит себя костерить, делом лучше займёмся. — Дон встряхнулся. — Я тут узнал, где можно загнать наше оружие и добыть что-то по-незаметнее, так что туда и пойдём.

— Все вместе? — уточнил Дензел, с сомнением глядя на Салли.

— Конечно. Раз уж здесь есть люди подполья и они получили конкретные указания, то есть смысл покрутиться в самых разных местах. В ориентировке, как я понял, было сказано, что нас трое — альфа, бета и омега, альфа для омег самый лучший друг, и мы вместе держимся. Вот вместе и будем держаться, чтобы нужные люди нас сразу срисовали. А раз Салли теперь больше похож на типичного забитого омегу из трущоб, то наличие рядом крутого и грозного альфы, который его защищает, и беты, который вас водит по здешним "достопримечательностям", будет самым лучшим доказательством, что мы — те самые.

— С каких это пор он забитый? — возмутился Дензел.

— А ты посмотри на него. Я специально выбирал такие шмотки, чтобы он был похож на местных. Шиковать здесь особо нечем, а омежья молодёжь либо наглая, как Винсент, и вертится на посылках у рыбы покрупнее, либо как раз такая — сравнительно тихая и одетая с чужого плеча, ищущая чьего-то покровительства. Только приглядывать всё-таки надо, и вот этим-то ты и займёшься.

Пока шли к оружейной лавке, Дензел понял, что и тут их бета прав. Несмотря на поднятый вчера вечером шухер, на них уже почти не косились. Смотрели в основном на него, но за прошедшие дни у альфы уже пробилась заметная щетина, которая сделала его чуть меньше похожим на "цивила", а успевшая потрепаться и запачкаться местами куртка совсем не казалась новой. К тому же, ожидая неприятностей, они постоянно оглядывались по сторонам, как и другие местные обитатели. Салли, прячась за друзей и прикрываясь воротником своей куртки, и вовсе никого не интересовал. Ну, омега и омега — таких здесь полно. Он действительно был похож на шныряющую здесь молодёжь, которая была одета очень похоже. Многие, особенно совсем юные омеги, таскались за кем-нибудь, делая вид, что они с ними — в позиции ведомого их запах был едва слышен. Выживание диктует свои правила. Иногда попадались и омеги с совсем маленькими детьми, но с рук их никогда не спускали. Максимум — крепко держали за руку. Видимо, были случаи похищения. В разделе криминальной хроники порой мелькали сообщения о единичных случаях торговли детьми, да и беглый Винсент рассказывал, что некоторые детдома активно приторговывают живым товаром. Основной интерес представляли именно омеги как бесплатные игрушки для секса, безропотные работники и просто расходный материал. От всего этого альфу мороз продирал по коже, когда он понимал, что они находятся в одном из центров этого беспредела. Возможно, это была ещё одна причина, по которой на их омегу мало обращали внимания — взвинченный альфа ясно давал понять, что с ним лучше не связываться, и это было отличным прикрытием. Салли прав — Система гниёт, а воспитанные в её ключе альфы и беты только усугубляют положение. Через несколько поколений такой жизни их цивилизация сожрёт сама себя.

Альфа вглядывался в прохожих, особенно в омег, и видел в них страх. Сам он рос в достаточно приличном рабочем квартале — отец работал в небольшой строительной компании и командовал бригадой. Там такие лица было увидеть трудно. А здесь... Да как здесь вообще можно жить?!! Например, вон тот парень-омега уже пьян настолько, что валяется на снегу и даже не думает о том, что на дворе зима и трескучие морозы — из одежды на нём только штаны, ботинки и майка-"борцовка". Из ближайшего подъезда выползли ещё двое, не без труда подняли его с земли, взвалили на себя и потащили внутрь. Один явно нетрезв, а второй то ли обкуренный то ли просто не в себе — бледный, тощий, с кругами вокруг глаз и налитыми кровью белками. Тоже шатается. Или вон тот, в облезлой белой шубе из овчины — стоит и торгуется с каким-то альфой. Вот альфа ударил его по лицу, толкнул, омега влетел в стену, ударился затылком, и Дензел едва сдержался, чтобы не броситься к нему на помощь — из уголка рта бедняги стекала струйка крови... Этот район трущоб был более оживлённым, чем тот, через который они шли вчера, но уж лучше бы и он был таким же. Видеть всё это было просто невыносимо.

В оружейной лавочке Дон практически сразу выложил на прилавок их табельные пистолеты и запасные обоймы к ним. Продавец-омега, паренёк лет восемнадцати, присвистнул, поправляя узкие, уже не раз чиненные очки.

— Ого, серьёзные штуки! — Взял один в руки, осмотрел, прочёл заводской номер под дулом, взвесил на руке. — СК-37, особая модель для специальных подразделений полиции... Где раздобыли?

— Где добыли, там теперь нет. — Дон упёрся локтями в стойку. — Нам нужно что-то по-незаметнее и боеприпасы к ним. На троих. Меняем.

— На троих? Может двумя обойдётесь? Для кого третий ствол брать будете?

— Для нашего омеги. Подбери ему что-нибудь по руке. Стреляет он неплохо, но не хотелось бы, чтобы из-за лишней тяжести мазать начал.

Продавец с сомнением посмотрел на Салли, стоящего рядом с Дензелом.

— Вы уверены?

— Нож у него уже есть, но и пистолет будет нелишним. Мы, понятное дело, будем его защищать, но лучше перестраховаться.

— Защищать? — удивился продавец. — А разве он не...

— Не, — жёстко кивнул бета. — Он наш друг. Самый близкий и дорогой друг. — И многозначительно приподнял брови, но продавец и ухом не повёл.

— Понятно. Что бы вы хотели конкретно?

— А что ты можешь нам предложить?

Продавец снова покосился на альфу с омегой под боком и мотнул головой:

— Идите за мной.

За дверью служебного выхода перед глазами друзей предстала самая настоящая коллекция огнестрельного оружия — от самострелов до снайперской винтовки последнего поколения.

— А ракет и торпед у вас нет? — пошутил Дон, оглядываясь.

— За калибром покрупнее надо обращаться к хозяину и ехать на склад. — Омега даже не улыбнулся. — Выбирайте.

— Денз, что брать будешь?..

Бывшие штурмовики начали выбирать, вполголоса обсуждая достоинства и недостатки различных моделей, а Салли, который мало понимал в огнестрельном, терпеливо стоял перед витриной с образцами холодного оружия, разглядывая клинки самой причудливой формы. Омега-продавец долго и внимательно смотрел на него, после чего всё-таки подошёл.

— Так вы правда друзья?

— Да. Эти альфа и бета — мои самые лучшие и близкие друзья.

— А что с твоими течками?

— Они помогают мне их переживать без проблем и последствий.

Омега принюхался.

— Кстати, я чую, что ты скоро уже... Снова будешь с ними?

— Да. Я доверяю только им.

Продавец поджал губы.

— Я, конечно, знаю, что среди нашего брата разные есть... Про Сантану и вовсе сказки рассказывают, но ты... ты ведь не любишь огнестрельное оружие. Я вижу, как ты на него смотришь. Зачем тебе пистолет?

— На всякий случай. Мои ребята, конечно, профессионалы, но всякое может быть. Правда, пулю нельзя так остановить, как нож.

— Твои ребята... — задумчиво проговорил продавец. — Слушай, а где ты их таких нашёл? Они так здорово пахнут... особенно альфа.

— На голову свалились, как снег, — проворчал Салли, чувствуя, как внутри ворочается ревность. — Не много ли спрашиваешь для продавца нелегальной лавочки?

— Просто интересно, — пожал плечами омега, продолжая с восторгом смотреть на покупателей. — Я редко вижу, чтобы альфа и бета настолько искренне защищали омегу. Твои не ругаются?

— До серьёзной драки дошло всего один раз, да и то быстро опомнились — у меня вспышка была.

— Серьёзно? — Продавец потрясённо ахнул и снова уставился на о чём-то заспоривших клиентов. Салли самодовольно кивнул, испытывая неописуемое чувство гордости за своих любовников. — Странно, что они не поубивали друг друга... Я слышал про такие случаи. Когда альфа и бета, и особенно два альфы, находятся в одной комнате с течным омегой во время вспышки, то инстинкт вынуждает их с агрессией избавляться от конкурента. Даже до убийств доходит.

— С моими в этом плане всё хорошо. Максимум по морде друг другу дадут, а потом мирятся. Мы друзья.

— Ну, дай боги, чтобы всё так и было. Если не врёшь, то тебе несказанно повезло. — Омега отвёл глаза. — Мой хозяин совсем другой.

— Часто бьёт? — сочувственно спросил Салли.

Продавец с болью на лице потёр грудь и плечо.

— До переломов доходило, а потом с руганью оплачивал врача. Сколько раз я хотел уйти, да идти некуда. После очередного избиения хозяин отвёл меня в один из борделей — продать хотел, да меня не взяли — выгляжу недостаточно соблазнительно и держать себя так, как надо, не умею. Снова избил и забыл. Если бы я был более хозяйственным, то он бы меня ещё два года назад на Ярмарку сдал.

— Ярмарка? А что это за место?

— Там альфы и беты, которые по десять-пятнадцать часов на заводах вкалывают, себе мужей покупают — чтоб было кому готовить, убирать и задницу подставлять. И будущих шлюх и "игрушек" там тоже выставляют. Попадаются и ребята с хорошим образованием — они особенно ценятся. Кого попало на торги не выставят, а я плохо готовлю — способностей нет. Да и за плечами только пять классов.

Салли похолодел, вспомнив Армина и родителя Дензела. И злосчастный разговор с Алексом. Неужели Дон был прав?

— Как... как такое возможно? В наше время? Сейчас же не Великий Холод!

Омега с удивлением взглянул на сородича.

— Ты что, с луны свалился? Да в каждом большом городе Ярмарка есть! Омег много, выбирай — не хочу. Есть такие группировки, которые специально выкупают нас по детдомам, ищут по здешним помойкам, отбирая ребят потише и посимпатичнее, дрессируют, а потом продают. Это очень прибыльное дело. С нами же не принято цацкаться, а иметь дармовую обслугу хочется любому нормальному альфе — они же все неряхи и лентяи в бытовом плане. Мой хозяин вообще не знает, где у него хотя бы чистое бельё лежит.

— Мой альфа, может, и не чистоплюй, но и не лентяй, — обиделся за Дензела Салли. — Он вполне аккуратен и даже кое-что поесть приготовить может.

— Даже так... — Омега снова бросил короткий взгляд на альфу, и Салли едва сдержался, чтобы не наехать на сородича. — Ну, тогда тебе крупно повезло. Если позовёт замуж — соглашайся без разговоров. Не пропадёшь.

— Я пока меткой и штампом в паспорте обзаводиться не хочу. — Салли чуть покраснел.

— Что, предлагали уже? — заулыбался сородич.

— Ага.

— А как они тебе вообще?

Салли не сдержал улыбки, расцветшей от одного только воспоминания.

— Нам хорошо вместе. И втроём тоже. Мне нравится, как они пахнут — никогда таких раньше не встречал... кроме приёмного отца и одного из бывших начальников. Но мои пахнут всё-таки лучше. И я, скорее всего, выберу одного из них. Они первые мне понравились настолько, чтобы без страха лечь с ними в постель.

Продавец снова грустно улыбнулся.

— Везунчик...

Тем временем Дон и Дензел выбрали себе по пистолету, а сам бета протянул Салли небольшой самострел, больше похожий на перьевую ручку с маленьким магазином на пару патронов.

— Думаю, это тебе подойдёт больше. В кармане легко прятать, руку не оттянет... Только потренироваться надо. — Повернулся к продавцу. — У вас тир есть?

— Конечно, — кивнул тот. — Только за отстрел заплатить надо.

— Сколько?

Продавец сказал. Дон тут же кинулся торговаться. Пока они спорили, Дензел тихо объяснял Салли, как надо обращаться с самострелом.

— Так просто? — удивился омега.

— Их для того и придумали, чтобы были по-незаметнее и простыми в использовании, — кивнул альфа. — У самострелов только один недостаток — малозарядность, так что без нужды старайся не палить.

— Да это понятно... А сколько они стоят?

— Наши пушки гораздо дороже, особенно в комплекте с патронами, а самострел можно практически на коленке сваять — были бы материалы и инструменты.

Наконец продавец и Дон сторговались, и омега повёл их в тир. Салли довольно быстро освоился с самострелом. Пока его друзья испытывали своё приобретение, продавец разъяснил все нюансы по уходу за оружием. Наконец разобрались со всеми мелочами, продавец завернул в пакет несколько упаковок с патронами, в том числе и для самострела, Дон заплатил, и они покинули лавку.

— А о чём вы разговаривали, пока мы выбирали? — поинтересовался бета.

— Обо всём понемногу. — Салли набрал воздуха в грудь и спросил: — Дон, ты когда-нибудь бывал... на Ярмарке?

Парень нахмурился.

— Ты про Ярмарку от продавца узнал?

— Да. Хозяин его едва не сдал туда.

— Слышал, но мне там делать нечего было, а сейчас и вовсе соваться не хочу. Не хочу мужа покупать. Лучше в штабе себе кого-нибудь присмотрю, если ты не меня выберешь.

— Вы про что? — не понял Дензел. — Что за Ярмарка?

— Там альфы и беты в больших городах себе мужей покупают, чтоб не мучиться со знакомствами и ухаживаниями. Это мы с Салли пылинки сдуваем, а им не до нежностей — пашут, как проклятые, и нормальных, вроде нас с тобой, среди них не так много.

Альфа остановился. Его лицо перекосила страдальческая гримасса.

— Так вот что ты имел в виду... когда говорил...

— Скорее всего так и было. Потому-то ни Армин ни твой папа не возникали и молча обслуживали твоего отца.

— Тогда получается, что и мой папа... тоже отсюда?

— Или его в детдоме купили. Он у тебя очень хозяйственный был?

— Да... вкусно готовил... очень вкусные булочки пёк... и дома всегда был порядок... — Дензел поник. — Значит...

— Да, брат. Потому-то твой скотина-отец с ним и не церемонился. Это же не просто муж, а собственность, за которую деньги заплачены.

— Но почему тогда он Армина выгнал? — Дензел яростно стиснул ремень своей сумки.

— Кто знает? — пожал плечами Дон. — Если честно, то мне до смерти не хочется копаться во всём этом дерьме. Просто противно.

— И это при громогласных рассуждениях о равноправии! — скрипнул зубами Дензел. — И власти это спускают?!

— Власть коррумпирована сверху донизу, а омегам выбирать особо не из чего. Либо мерзкий муж и хоть какая-то, но всё-таки семья, дающие мало-мальские права и гарантии, либо бордель, в котором неизвестно сколько протянешь. Многие мечтают, чтобы их купили именно в мужья — надеются, что со временем те смогут их оценить по достоинству и будут лучше обращаться. А правозащитные организации сильно ограничены в манёврах — всё надо доказывать, а какой омега будет открыто говорить, что его просто продали как вещь?

— И это лицемерие тянется уже сто лет!

— Помню, Алекс говорил, что с "наследием тяжёлого прошлого" пытались бороться первые общественные организации омег, но целые кланы промышляли этим делом, — пожал плечами Салли. — Кого-то в итоге посадили, власти отчитались, что очередной пережиток искоренён, казалось, что всё... А оказывается, это всё продолжает цвести и пахнуть. Алекс мне рассказывал, что когда он устроился на работу после смерти родителя, то один хозяин подумывал его туда сдать и заработать, но Алекс оказался слишком неприглядным с виду...

— Он не неприглядный, — вступился за их общего друга Дензел. — Может, и не красавец, как наш Салли, но он хороший. Мне он всегда нравился. Если бы был помоложе — хотя бы ровесником — то я бы, возможно, сделал ему предложение, чтобы больше никто его не мучил. Ведь Алекс, в конце концов, был замужем, и муж его очень любил. И ведь есть за что!

Салли смущённо покраснел. Дензел редко делал ему комплименты по поводу внешности. Точнее, не делал с самого заключения договора — в противовес Дону, который постоянно подчёркивал, какой хорошенький омежка им достался. Если альфа и считал Салли привлекательным внешне, то предпочитал это демонстрировать с помощью ласки и взглядов, а не слов.

— Да какой там красавец? — пробормотал Салли, пряча лицо в воротник. — Самый обыкновенный...

— Нет, Салли, ты у нас очень даже милый. Неужели сам не видишь? — усмехнулся Дон.

— Ничего такого особенного никогда не замечал... Неужели такие, как я, считаются красивыми?

— Конечно. Омега испокон веков ценится не только за хозяйственность и плодовитость. Он ещё и должен оттенять своего мужа, подчёркивая его силу и величие. Так что такие, как ты, часто и в самые разные эпохи становились своеобразным эталоном. Особенно в среде аристократов. Достаточно посмотреть на портреты и гравюры императорской эпохи, чтобы это понять. Стройные, худощавые, словом миниатюрные. Главное, чтобы не были слишком мелкие и тощие, а то детей нормально вынашивать и рожать не смогут. А что касается смазливой мордашки, то это дело вкуса. Лично я считаю, что ты очень красив — у тебя правильные черты лица не без изюма, ясные глаза... И держишь ты себя так, что сразу видно — ты редкий зверёк, а такие всегда привлекали внимание. Может, кто-то и считает, что ты просто смазливый, но я так не думаю.

— И я не думаю, — поддержал друга альфа. — Я, когда увидел тебя возле комендантской, сразу понял, что ты не такой, как другие. Было в тебе что-то такое...

Салли окончательно смешался.

— Ну, не надо так... — забормотал он, пряча руки в карманах. — Я же самый обычный... просто парень из провинции... Я и жизни-то настоящей долго не знал!

— А это неважно. Важно то, что ты необычен сам по себе. И не только потому, что ты из "ненормалов" и на редкость вкусно пахнешь. Ты омега с чувством собственного достоинства и самоуважения, а при нынешней системе, призванной загнать омег на самое дно, это довольно большая редкость. Обычно таких, как ты, или ломают или изничтожают, чтобы не мешали упиваться собственной исключительностью. Я видел подобное. Это даже не воспитание или сила характера, вырабатываемая с возрастом. Это врождённое. Я ещё не забыл, как тебя травили в школе, а ты огрызался. Нарывался на наказания, но не сдавался. Как на тебя наезжали наши кобели, а ты ни перед кем даже головы не склонил ни разу. И мне кажется, что ты унаследовал это от Гиллиана. Кем бы он там не был, но достаточно взглянуть на его фотографию, чтобы это понять.

Прогулка по трущобам продолжалась. Неразлучная троица заглянула на крытый рынок, в несколько магазинчиков, в том числе и в тот самый, о котором упоминал Ронда. Дон внимательно разглядывал посетителей-бет, но ни один из них не вызывал подозрений в связях с подпольем, да и покупателями были в основном омеги. Мельком видели Санди — омега был побит и старательно прятал здоровенный синячище на пол-лица, пробуя самый разный тональный крем, как его назвал Дон. Салли очень хотелось подойти к знакомцу и спросить, что стало с телом Ронды — когда они заглянули в тот проулок, то не нашли ничего, кроме вытоптанного снега — но опытный друг удержал.

Стемнело, и друзья сняли на ночь небольшую комнатушку. Дон быстренько сгонял за едой, и Салли взялся готовить. Бета экономил вовсю, поэтому пришлось ограничиться макаронами и сосисками, но Салли придумал, как сделать ужин поинтереснее. Лексус нечасто пускал его к плите, и Салли учился готовить, наблюдая за работой поваров в школьной столовой во время ссылок на кухню, помогая папе, а потом на подработке во время учёбы в университете. Окончательно он начал себе готовить, когда повышенная стипендия позволила не ходить в столовку. И всё же кое-какие свои маленькие хитрости Лексус приёмному сыну раскрывал. В шкафу от прежних постояльцев сохранилась початая пачка муки, кое-какие приправы, и омега приготовил подливу, добавив немного томатной пасты.

— Лексусова школа, сразу видно, — похвалил Дон. — Хороший тебе папа достался! Риан знал, у кого тебя оставлять.

— Он так хорошо готовит? — поинтересовался Дензел, доедая свою порцию.

— Особенно печёт, — кивнул Дон. — Помню, как Салли пригласил меня к себе домой на Новый Год...

— Я тебя не приглашал — ты сам напросился, — поправил Салли.

— Ну, напросился, какая разница. Так вот, когда я пришёл домой и мой папа меня спросил, как дядя Лексус готовит, я не знал как ответить, чтобы папа не обиделся. Мой, конечно, тоже хорошо готовит, но с готовкой дяди Лексуса не сравнить.

— Папа не так уж и часто меня к плите пускал. Сказал, что ещё успею научиться, что ничего сложного в этом нет. Я в основном помогал.

— А где научился так здорово картошку жарить?

— Уже в университете. Когда меня перевели на повышенную стипендию, я перестал ходить в столовку и начал готовить себе сам. Купил себе в комнату электрическую плитку... В общем, хорошо устроился.

— В столовке плохо готовили? — ухмыльнулся бета, накладывая себе добавки и выливая в тарелку остатки подливы.

— Не так плохо, как можно подумать — всё-таки это был элитарный университет — но поскольку комендант откровенно приворовывал, пару раз то, что пришлось готовить поварам, в рот взять было невозможно. Особенно когда в кладовых в избытке оставались только перловка и капуста, а привоз задерживали.

Дон и Дензел дружно скривились.

— Ненавижу капусту, — с чувством высказался альфа. — Помню, как в училище нас ею две недели кормили. Тушили, варили, тушёнку добавляли... чего только не делали. Спасибо Дону — прикупал нормальной еды, а то бы мы на тренировках едва ноги таскали.

— Так ты меня от голодной смерти спас, когда я с картами попался и вернулся в общагу с пустыми карманами, — возразил Дон. — Мог бы и послать, а ты поделился. И делился до самой стипендии.

— А квашеную с маринадом уписывал за милую душу, — напомнил Салли.

— Так под картошку самое то, — пожал плечами Дензел. — Только так душа и принимает.

— Ладно, научусь её делать, — пообещал омега.

— Охотно верю, — фыркнул Дон и отхватил сразу пол-сосиски.

После ужина начали устраиваться спать. Единственную койку уступили Салли, сами раскатали на полу спальники — пока Салли готовил, парни окончательно договорились не соперничать у него на глазах. Перед сном поболтали о том о сём, после чего угомонились окончательно.

Спали беспокойно. Казалось, что снаружи кто-то постоянно ходит и хлопает дверями. Дензел подскакивал при каждом подозрительном шорохе, помня, где они находятся, и оборачивался к кровати, чтобы убедиться, что их омега на месте. Салли спал сном праведника. Дон, ворча, переворачивался на другой бок и снова засыпал. Казалось, что ничего не может случиться при такой-то бдительности со стороны альфы.

Однако когда парни проснулись, то обнаружили только пустую постель. Салли и его обувь с одеждой исчезли.

— Ты уверен, что это он?

— Абсолютно. Я хорошо его запомнил. Ты понюхай, как пахнет!

— Да я чую! И течка у него уже совсем скоро. Ты как умудрился его увести из-под носа защитников?

— У меня свои методы, — хмыкнул похититель. — Так что, за сколько берёшь?

— А он точно "ненормал"?

— Точно. Когда ему велели раздеться, у него вставать начало. Похоже, что ещё недозрелый. Сам знаешь, про них мало что известно до сих пор, ведь они такая редкость. Каждый на счету.

— Десять штук.

— Десять? Всего десять?! Да за него двадцать предлагали!!!

— Во-первых, я не могу дать больше, а, во-вторых, ещё неизвестно, каков он в других отношениях. У меня коммерческое предприятие, а не богадельня.

— Ну... ужин он готовил. Я слышал, как бета говорил, что его приёмный отец-омега отменно готовил и парня чему-то научить успел. И был разговор, что этот омега очень даже обучаемый — сумел поступить в университет, был на повышенной стипендии и даже получил диплом.

— По какой специальности? — заинтересовался покупатель.

— Не знаю, об этом они не упоминали. Ну, так сколько?

— Двенадцать с половиной. Больше дать не могу, да и то из-за диплома. Омеги с высшим образованием — особый товар.

— Ладно, давай... По-моему, он уже очухался.

Салли приоткрыл глаза и попытался сесть. В голове шумело. Как его похищали, он помнил плохо. Помнил, как что-то разбудило, потом скрипнуло, потом тихо зашипело, потом снова в сон потянуло со страшной силой. Хорошо, что одетый — значит, несли через улицу и не заинтересованы, чтобы он замёрз насмерть. Торговцы омегами? Ярмарка? Скорее всего. Светлейший, ну и вонь!

Торговались альфа и бета. Альфе было крепко под пятьдесят, уже весь седой, тяжёлый, как отец Дензела. Жёсткое лицо, водянистые маленькие глазки, во рту поблескивает золотой зуб. Бета сравнительно невысокий, коренастый.

Альфа резко приблизился к Салли, вцепился в его подбородок жёсткими пальцами и задрал голову вверх, заглянув в глаза. Повертел из стороны в сторону, изучая.

— Рот открой, — велел он. По-альфьи. Но Салли даже не вздрогнул.

— Да пошёл ты, — прошипел он и плюнул ему в глаза. За что тут же получил хлёсткую пощёчину.

— Я сказал — пасть открой! — И альфа, пытаясь надавить сильнее, начал разжимать стиснутые челюсти и раздвигать плотно сомкнутые губы.

— Да в полном он порядке, — сказал бета, пересчитывая деньги. — Ты на волосы его посмотри — по ним и так всё ясно. Рос в семье, где о нём заботились и хорошо кормили. Он приёмный, так что кроме опекунов и тех лохов искать никто не будет.

— Он правду сказал? — Альфа встряхнул Салли, как грушу.

— Отъе...ись.

Новая пощёчина едва не снесла омеге голову.

— Борзый? Обломаем. — И альфа начал рывками раздевать купленного пленника. Салли тут же начал сопротивляться, но похититель пришёл на помощь, и скоро Салли стоял перед новым хозяином абсолютно голый и дрожал — в комнате было довольно холодно. Бета крепко держал его за заломленные за спину руки, пока альфа оглядывал и ощупывал свою покупку. Когда альфа начал поглаживать его член, Салли прикусил губу и начал краснеть, чувствуя, как начинает возбуждаться. Сдержать стон удалось не без труда. — Да, действительно, редкий зверёк. И мордашка миленькая... Ладно, если удастся выручить за него больше двадцати, получишь добавку. Ты по какой специальности диплом получил? Чего молчишь? Отвечай! — И альфа снова ударил.

— Эй-эй, ты же его попортишь, — обеспокоился бета. — Он должен быть в приличном товарном виде.

— Ничего, следов не будет — я бить умею. — Альфа собрал разбросанную одежду и швырнул в Салли. — Одевайся. И не вздумай сбежать по дороге — пожалеешь.

Салли торопливо начал одеваться, попутно ощупывая свои карманы. Нитки и иголки на месте, спички тоже. Нож и самострел, спрятанные за плотной подкладкой, тоже на месте — Дон сам подсказывал, как их половчее спрятать. В самостреле два заряда, а запасные патроны остались у Дона в сумке... Значит, надо расходовать очень бережно.

"Иво, да мои парни с ума сойдут! Особенно Дензел. Что же делать? Если папа Риан узнает... Да он же их четвертует!!!"

Альфа вывел Салли на улицу под снегопад и повёл за собой, крепко придерживая за капюшон куртки. Омега старался запоминать дорогу, но его новый хозяин как будто нарочно запутывал пленника, то и дело сворачивая. В конце концов он привёл Салли в какой-то дом, похожий на особо задрипанную общагу, втащил вверх по лестнице на третий этаж, подтащил к обшарпанной двери, отпер и втолкнул пленника внутрь со словами:

— Держите новенького и объясните ему, как здесь положено себя вести.

Салли влетел в комнату, получив ускорение пинком, и растянулся на полу. Захлопнулась дверь, лязгнул, запираясь, замок. Омега, ругаясь сквозь зубы, начал вставать и вдруг услышал знакомый голос:

— Салли! Ты как здесь оказался? А твои-то где?

Салли поднял глаза на подскочившего к нему омегу и слабо улыбнулся:

— Привет, Винс. Тебя тоже заловили? Недалеко же ты ушёл...

— Не повезло, — хмыкнул омега, помогая ему подняться. — А куда ты мои шмотки дел?

— Дон куда-то выбросил. И косметику твою тоже.

— Ну и пёс с ней.

Салли сел и огляделся. По пути в голове прояснилось, и думать стало проще.

Комната была холодной и облезлой, как и сама общага, совершенно без мебели. На единственном окне решётка. Спали пленники прямо на полу на кучках какой-то ветоши. Было их не меньше десятка.

— Так это тот самый омега, про которого ты говорил? — удивлённо уставился на новенького омега в странной одежде. На нём было нечто чёрное, состоящее из спинки до поясницы, рукавов и перекрещивающихся на груди и животе тканевых полос. Штаны из плотного материала тоже поражали непривычным фасоном, напоминая наряды проституток из прохода "Соблазна" — с глубокими V-образными вырезами по бокам, без застёжек и держались на таких же полосах, что и странная чёрная вещь. Из-под полос выглядывали узкие трусы. На ногах тяжёлые на вид ботинки с заклёпками. Сам омега был примерно ровесником Винсента, поджарым, с длинными винного цвета волосами, стянутыми в хвост.

— А тебе не холодно?

Омега оглядел себя.

— Нет... пока. Ничё, я закалённый. Ну, будем знакомиться что ль? Меня зовут Дональд.

— Салли. — Салли охотно пожал ему руку — Дональд с первого же взгляда почему-то внушал доверие.

— Так как тебя заловили-то? — продолжил расспросы Винсент. — Мне показалось, что твои с тебя глаз не собирались спускать.

— Понятия не имею. То ли сонный газ в щёлку запустили, то ли ещё что...

— Газ? Ну, тогда понятно, — кивнул Дональд. — Так часто делают, если омега не один. Жаль твоих парней — не найдут тебя теперь.

— Это мы ещё посмотрим. Не найдут они — я сам сбегу.

— Как? — робко спросил другой омега. Щуплый, коротко остриженный брюнет с чёрными глазами и длинными ресницами. Скорее всего, ему столько же лет, сколько и Дональду с Винсентом, однако по глазам можно было дать все шестнадцать. — Мы все уже бежать пробовали — тут охраны понатыкано...

— Выберусь. Я не собираюсь до конца своих дней ублажать какого-нибудь вонючего альфу.

— Так тебя могут и не в мужья продать. — Винсент сел рядом с ним. — Ты же с дипломом, а такие омеги особо ценятся. Ты на кого учился?

— Программист-оператор.

— Так ты в компьютерах шаришь?!! Круто! И работал на них? — Винсент уставился на сородича с таким восхищением, что Салли даже стало неловко. — И как оно? А это правда, что с помощью компьютера даже рисовать можно?

— Да, есть немало графических программ. Мы их осваивали на втором курсе — и как с ними работать и как писать...

Салли тут же забросали кучей вопросов. На дипломированного сородича смотрели почти как на бога! А ведь всем им высшее образование только сниться может, с грустью подумал Салли.

— Да, не повезло, — вздохнул брюнет, которого звали Роджер. — И семья хорошая досталась, и в университет поступил, и альфа добрый нашёлся... а сюда загремел. Да если бы мне попался такой альфа, как у тебя, я бы сразу попросил его на мне жениться, чтобы в случае чего...

— Я пока замуж не собираюсь, — покачал головой Салли. — Тем более, что наш бета меня тоже замуж зовёт. Если я никого другого не встречу, пока кровных родителей ищу, выберу одного из них.

— Плохо, что у тебя течка через неделю, — поджал губы Дональд, продолжая внимательно присматриваться к сородичу. — Если тебя выставят на торги между вспышками, то заработают бешеные бабки — ты слишком хорошо пахнешь.

— Не выставят, — упрямо скрипнул зубами Салли. — В крайнем случае, мои парни меня с торгов заберут.

— А как они поймут-то, что тебя продавать будут?

— За меня уже предлагали двадцать тысяч. Зачем ещё омегу красть?

— Где предлагали?

— В "Соблазне".

— В "Соблазне"??? — ахнул Дональд. — Это где шлюха?..

— Не смей так называть Ронду!!! — набросился на парня с кулаками Салли. От одного только упоминания о Ронде его захлестнула злость. — Он не шлюха! Да ты...

— Ронда? Так ты знаешь, как его звали? — Винсент кое-как оторвал знакомца от ошарашенного таким взрывом эмоций соседа.

— Если бы не Ронда, то мы бы оттуда не выбрались! — Салли всхлипнул и утёрся рукавом. После злости нахлынули слёзы. — Он был смелым... не смирился... заботился там об остальных...

— Эй, ты чего? — встревожился Винсент, видя, как Салли начинает бить дрожь. — Тебе вколоть что ли что-то успели?

— Нет... это гормоны... фон пока нестабильный... а тут ещё и течка... — Салли задыхался от слёз, злясь на себя и проклиная всё на свете. Опять, и как всегда невовремя! Что эти ребята теперь о нём подумают?!!

— Ты из "ненормалов"?! Я что-то такое слышал, — догадался Роджер. Салли кивнул, хлюпая носом. — Ни фига себе...

Все тоже посмотрели на Салли с любопытством. Особенно Дональд.

— Мда, Сал, не позавидуешь тебе, — покачал тот головой. — На твоей продаже бешеные деньги заколотят — ты слишком ценный.

— Не успеют... я сбегу... — Успокоиться стоило немалых сил. — Найду своих... и мы уйдём отсюда.

— Я бы на твоём месте не надеялся, — покачал головой Роджер. — Наши хозяева тоже не пальцем деланные. Здесь уже всяких перебывало.

— Да как это могло случиться? Я же теперь чутко сплю!

Дензел был просто в отчаянии. Обнаружив поутру пустую постель, он едва не рванул на поиски, но Дон вцепился в него мёртвой хваткой, понимая, что в таком взвинченном состоянии их альфа знатных дров наломает — чуть всю комнату не разнёс. Дон едва выдерживал силу его гнева! Он тоже был огорошен и потрясён похищением, но не позволил себе разоряться и биться головой об стену. Не время. Вот если станет точно известно, что Салли как минимум мёртв, то тогда будет можно. Но не сейчас. Надо сперва изрядно побегать, поискать, а это лучше делать на ясную и холодную голову.

— Наверно, газу напустили через щёлку. Я слышал, что так часто делают, чтобы объекты лишнего шума не поднимали. Успокойся, Денз, у нас ещё есть время...

— На что? — рявкнул альфа, бешено сверкая глазами. — На то, чтобы повеситься? Или застрелиться?

— Чтобы разыскать Салли и забрать.

— И где ты собираешься его искать? Это же самый настоящий лабиринт!

— На Ярмарке. Салли может быть только там. — Дензел слегка остыл и побледнел. — Надо только выяснить, где проходят торги, придти туда и забрать Салли прежде, чем его продадут. И не дёргайся ты так. Рано. Не забывай, что наш омежка — редкий зверёк, да ещё и с образованием. А такие особенно ценятся. Насколько я знаю про эти торги, с такими стараются обращаться очень бережно, чтобы не попортить товар. Так что до самой течки волноваться не следует, а до неё осталось примерно шесть дней. За эти шесть дней мы разыщем место торгов, заберём Салли и смоемся. — Дон схватил друга за плечи и встряхнул. — Мы вернём его, брат, обещаю!

Альфа кое-как успокоился. Неизвестность пугала, и положиться кроме Дона не на кого. Да, с клубом он дал маху, но ведь там вмешался неучтённый фактор...

— Что предлагаешь? — глухо спросил Дензел, готовый уже на любое безумие.

— Сейчас идём в ближайший бар и пытаемся узнать, где проходят торги. Чаще всего представители Ярмарки тусуются там, вычисляя холостяков. Но сначала замаскируемся и продумаем роли. И на этот раз постарайся как следует. Промашки быть не должно, иначе и Салли не спасём и сами сгинем.

— Что я должен делать? — Дензел поднял голову, и Дон увидел в его светлых глазах безумную решимость. Импринтинг... В тех скупых данных, что в своё время нашёл Дон, было сказано, что ради своего избранника такой альфа готов на всё. Значит, Дензел в блин расшибётся, а сделает всё, как надо.

— Поскольку нас наверняка ещё ищут, то придётся быть осторожнее. Наверняка там будут и представители ночных клубов — новых проституток приглядывать. Чтобы представители "Соблазна" нас не узнали, я себе очки куплю — придётся косить под обычного работягу — а ты будешь изображать приезжего. Надо будет твою куртку почистить и хоть фальшивые усы тебе налепить. Я тут видел одну такую лавочку. Как только придём на торги, даже если сразу увидишь Салли — подходить не смей, как бы не хотелось. Ходи вдоль рядов, приглядывайся к товару, задавай вопросы, как нормальный покупатель. И не смей скрипеть зубом или на омег с жалостью коситься — выдашь себя с потрохами. Дождёмся аукциона — именно на нём выставляют самый ценный и редкий товар. Что бы во время торгов за Салли не происходило — не дёргайся, не матерись, постепенно завышай цену. Как только подвернётся удобный момент — заберём его и будем прорываться к выходу. Надо будет — начнём стрелять. Главное — поднять как можно больше шума. Так будет больше шансов выбраться.

Дензел кивнул.

— Где эта твоя лавочка? Может, там ещё и краска есть? Если я сменю масть... — И он провёл по своим волосам.

Дон расплылся в улыбке.

— Уверен? Перекраска — процедура не из приятных, если она временная — смесь для окрашивания часто воняет.

— Плевать. В кого меня перекрашивать будем — в брюнета или в рыжего?

— Лучше в брюнета — контраст с кожей будет отличным маскирующим фактором, а для рыжего придётся ещё и косметикой запасаться, чтобы соорудить нужный оттенок и натыкать хоть каких-нибудь веснушек. Смажется ещё... — Дон полез в карман куртки за деньгами и пересчитал. — Ладно, пошли затариваться, я тебя перекрашу, а потом начнём шастать по кабакам.

Вместо обеда Салли вместе с товарищами по несчастью вывели под конвоем в довольно тёплую общую кухню и заперли.

— Готовить себе будем сами, — объяснил Роджер. — Заодно хозяева смотрят, кто на что годен. А поскольку мы сами будем есть то, что приготовили...

— А чего тогда они надзирателя не поставили?

— А зачем им надзиратели, если по углам камеры стоят? Вон там, под коробками они. — Роджер показал на кубы в углах кухни под самым потолком. — Снимают всё и потом просматривают. Если омега пытается притвориться, что не умеет готовить, то хозяева это сразу заметят. Когда меня только-только притащили сюда, был один такой... Так его потом избили за враньё и по рукам пустили.

Салли нахмурился.

— Значит, не отвертимся? А из чего готовить будем?

— Всё в холодильниках. Ты хорошо готовишь? А то меня до сих пор не продали только потому, что я учусь.

— На шеф-повара не потяну, — Салли снял с крючка на стене рабочий фартук. — но мои ребята всегда хвалили. — Заглянул в ближайший холодильник и задумался. — А что вы хотели бы съесть? Не слишком разнообразное меню получится.

— Это нарочно так. Многие новички начинают с простого, но потом приедается, и они начинают выдумывать, а хозяевам того и надо. Чем лучше омега готовит, тем больше денег за него можно выручить на торгах.

— Ладно. Каждый будет готовить для себя или скооперируемся?

— Конечно, все вместе, — сказал Винсент. — Так быстрее получится, да и научиться чему-нибудь можно будет — хотя бы для себя. У нас мало кто готовить умеет.

— А ты как готовишь? Ты же от хозяина сбежал...

— Последний хозяин меня редко к плите ставил — у него свой повар был. Я только салаты и закуски готовить умею. — Винсент заглянул в холодильник. — Только из этого изысканный бутербродный стол не получится — нужных штук нет.

— Ладно. — Салли полез по шкафам, нашёл пачку муки, набор приправ, несколько форм для запекания... — Так, парни, пусть кто-нибудь начинает чистить картошку, морковь и лук. Тут, кажется, курица есть... Ага. Будем жарить. Заодно суп сварганим. Высокую кухню не обещаю, но с голодухи ноги точно не протянем.

Половина омег выдохнула с облегчением. Салли распределил обязанности и занялся разделкой куриных тушек. Работа была вполне привычной, не слишком мудрёной. На первых своих каникулах в университете Салли устроился на подработку в маленькое кафе, которое держал хозяин-омега и охотно брал на работу сородичей. На подработку Салли решился только потому, что его зимние ботинки грозили еле-еле дожить до весны, а стипендии тогда едва хватало на письменные принадлежности и еду — всё остальное выманивали студенты-беты. Хозяин был хорошим — добрым, понимающим, работников никогда не ругал, направляя собственным примером. Богатой клиентурой кафе не могло похвастаться, но из ближайших офисов и контор всегда обедать приходили, и зарплату никогда не задерживали, а после Нового Года посетителей стало больше — Салли отработал несколько смен в зале. Правда, потом ему эти смены вышли боком — его запах стал настолько важным фактором для получения прибыли, что владельцы здания выставили хозяину ультиматум — или Салли переводится с кухни в зал на полную смену или аренда будет поднята без согласия арендатора. Еле-еле нашли компромисс, а Салли был вынужден урезать время на сон, чтобы не вылететь с факультета из-за неуспеваемости. На работе Салли научился не только разделывать курятину. Он вообще многому тогда научился.

Готовка продвигалась с заметным скрипом. Периодически приходилось отвлекаться на помощь товарищам — было очевидно, что вышеозначенная половина за нож раньше бралась только для того, чтобы настрогать бутербродов или разрезать яблоко. Двое чистить картошку не умели вообще, и Салли пришлось показать им мастер-класс. Небыстро, но дело продвигалось вполне успешно. Когда на кухонном столе, с которого прибрали сразу, как только подготовительный процесс закончился, уже исходили паром наполненные супом тарелки, в кухню вошёл уже знакомый Салли альфа. Он быстрым шагом приблизился к столу, отобрал у Винсента ложку, зачерпнул и снял пробу. Почмокал губами и довольно кивнул.

— Можете есть, — разрешил он, попробовав и всё остальное, включая два салата. — Потом вымоете посуду.

— Хорошо готовишь, — заметил Дональд, когда омеги принялись за второе. — Где учился?

— Сначала просто картошку и лук на школьной кухне чистил, когда наказывали, потом папе на кухне помогал, потом в университете, когда подрабатывал в кафе... А когда меня на повышенную стипендию перевели, и вовсе в столовку ходить перестал.

— А для своих тебе готовить нравилось?

— Конечно. Они у меня отличные ребята — что поговорить, что в постели покувыркаться... — Салли с болью подумал, что парни сейчас, наверно, мечутся по улицам, пытаясь отыскать хоть какие-то следы. В том, что они его отыщут, омега не сомневался, но вот успеют ли вырвать из лап работорговцев? А то вдруг его куда-нибудь увезут?.. Или придётся всё делать самому? До течки оставалось шесть дней — плюс-минус два дня... — Мне приятно было готовить для них. А несколько раз они для меня готовили.

— И для кого было приятнее готовить — для альфы или беты?.. Как их там? — полюбопытствовал Винсент, обсасывая куриное крылышко.

— Дон, наш бета, мне постоянно комплименты делает — что за едой, что во время готовки, а Дензел благодарит сразу, как поест. А вообще они для меня одинаковые.

— Уж слишком разные, — с сомнением потянул Винсент. — Дон твой больно ушлый малый, а альфа ваш...

— Он не размазня, — обиделся за любовника Салли. — Может, раньше и был им, но это давно в прошлом. Он просто очень добрый.

— Добрый альфа? — фыркнул Дональд. — А такие бывают?

— Ещё как бывают. На моём прежнем месте работы был один альфа — Аарон Бейли. Так он со всеми омегами хорошие отношения поддерживал, заботился, как мог, и все наши его очень уважали. Когда Винсент, наш кладовщик... умер... — Салли запнулся. — У него сын остался — Сандро. Он мог попасть в приют, но наш командир пообещал ходатайствовать перед комиссией по усыновлению, чтобы Гилл, вахтёр, мог усыновить Сандро. И у моего друга Алекса был муж-альфа. Погиб в аварии на вертолёте. Так он тоже был очень хорошим — Алекс, когда мне о нём рассказывал, чуть не плакал. Так что такие, как мой Дензел, есть. Только их не всегда бывает видно сразу. И мой отец тоже был таким.

— Отец? — вскинул бровь Дональд.

— Кровный отец. Он альфа. Когда папа оставлял меня у чужих людей — выхода другого не было — он мне письмо написал, в котором и об отце сказал немало хороших слов.

— Тогда почему другие альфы такие сволочи? — пригорюнился Серас, который дольше всех ковырялся с картошкой и то и дело дёргал Салли, прося совета.

— Потому что их такими воспитывают поколение за поколением. Если бы их воспитывали иначе, то всё было бы по-другому.

— Сразу видно, что ты с высшим образованием, — кивнул своим мыслям Дональд. — Ты умный. Может, скажешь хозяину? Тебя отселят, обеспечат нормальные условия...

— Обрыбятся, — огрызнулся Салли. — Слишком много чести. Да и вас я тоже постараюсь вытащить. Хоть кому-то помогу.

— Тоже мне подпольщик!

— Между прочим, мы именно туда и направляемся.

— Зачем? — удивился Дональд.

— Мои родители там... наверно, оба. Я хочу их увидеть.

— Наверно?

— Отца арестовали через несколько дней после того, как я был зачат. Есть сведения, что папа его отыскал и освободил, но это было довольно давно. Не хочется думать, что кто-то из них уже погиб.

— Ты... такой целеустремлённый? — дрогнувшим голосом спросил Роджер.

— Я только ради этого и учился. Чтобы их разыскать. Иначе было нельзя.

Заканчивали обедать в гробовой тишине.

— Значит, Салли... И что будем с ним делать?

Альфа, притащивший омегу в общагу, хмыкнул.

— А разве не понятно? Сразу его продавать нельзя. Сами видите, товар попался редкий. Довольно хозяйственный, пахнет просто одуряюще, потрясающая фигурка, "ненормал", да ещё и с дипломом. Как только выясним, по какой специализации он диплом получил...

— Кто такой Аарон Бейли? — нахмурился другой альфа, глядя на монитор камеры номер три, которая показывала новенького практически в анфас. — Что-то имя знакомое...

— Вспомнил! — прищёлкнул пальцами "охотник", развалившийся на диванчике. — Не так давно по телевизору передавали сообщение о проникновении диверсантов на базу "Дикие псы" в Кретине, и там мелькал полковник-альфа с этим именем! Я его по большому горбатому носу запомнил — был один знакомый...

— База внутренней разведки? Ты уверен?

— Абсолютно. Так что этот парень либо мастер боевых искуcств, либо мозгляк либо по технике. Первое можно сбросить со счетов — только и делов, что борзый, а вот второе...

— По технике? По какой?

— Ну... не знаю. Может, по компьютерам или системам слежения? На таких базах ведь стоит оборудование последнего поколения, операторы нужны, а кого попало в такие места не берут.

— Компьютеры... — Первый альфа задумался. — Если ты прав, то за него можно слупить раз в десять больше, чем мы планируем. Выясните, в каких университетах готовят компьютерщиков и где вообще этот шлюшонок мог учиться. Постарайтесь выяснить это в течении недели, пока он не потёк. Надо быть уверенными на сто процентов. А пока пусть сидит вместе со всеми... и продолжайте наблюдение. Если не успеем всё выяснить до течки, то чтоб никто его не трогал. Запрём до конца, а потом займёмся.

— Кого-то он мне напоминает, — хрипло пробормотал ещё один бета — с глубоким шрамом поперёк шеи. — Очень похож, но никак не могу вспомнить.

— Ты его видел раньше?

— Нет, не его. Говорю же, что просто очень похож... — Бета машинально коснулся шрама на шее и замер. — Вспомнил... Он похож на ту шлюху, что мне чуть горло не перерезал!

— Что? Ну-ка, рассказывай! — встрепенулся "охотник".

— Это было летом восемьдесят пятого. — Бета скрипнул зубами. — Я тогда только-только влился в наш бизнес... Возвращался с торгов и увидел какого-то омегу. Он сам вышел мне навстречу и спросил, не хотел бы я развлечься. Тот омега уже был на пятой или шестой луне беременности. Я сперва опешил, но он так облизывался и многозначительно меня гладить начал... Я ещё подумал, что он больной на голову, но пах очень соблазнительно и вообще был очень хорошенький. В общем, привёл его к себе, отпустил в душ, потом он вышел... Точно беременный был, но при этом с такой потрясающей фигуркой, что если б не был с животом, то я бы сразу его к нам поволок. Жалко было бы такого скальпелем полосовать — резко в цене потеряет. Ладно, думаю, далеко не уйдёшь. Вот родишь, найду и тогда уже... Я начал было его раком ставить, и тут он мне бацанул в челюсть ногой! Просто опёрся руками о стол, подпрыгнул и... Я отлетел к стене, даже башкой треснулся. А этот паршивец вытащил из кармана своей рубахи выкидной нож и полоснул меня по горлу. — Бета, поморщившись, снова дотронулся до своего шрама. — Хорошо, что не убил сразу. Потом врезал ещё пару раз, и я отключился. Когда очнулся, то понял, что связан по всем правилам, и шея у меня чем-то замотана. А этот гадёныш стоит и мою долю за торги пересчитывает — все карманы обшарил. Увидел, что я очнулся, оскалился, как альфа, и сказал, что благодарен мне за глупость и щедрое пожертвование на благое дело, но с работорговлей лучше завязывать. Что для меня это последний шанс. Что если я останусь при делах, то долго не проживу. Оделся и ушёл. Потом в мою квартиру прибежали соседи, отвезли меня в больницу... Он им сказал, что мне плохо стало — проявил заботу. — Бета презрительно скривился. — Вернулся из больницы домой, а все мои тайники выпотрошены. Думаю, что это он всё забрал.

— Так это, выходит, его сын, раз похож. И по возрасту подходит.

— Я слышал о других подобных случаях, — кивнул альфа, притащивший Салли в общую комнату. — Дядька мой перед тем, как отдать концы тем же летом, тоже про беременного говорил — тот его чуть на ремни не распустил. Дядька потом кровью истёк. С этим гадом тогда целый чемодан с деньгами пропал — выручка за неделю. Так и не нашли. Потом оружейный магазин был обчищен, кто-то грузовик с запасами топлива угнал... Свидетели тоже про беременного говорили, но морду разглядеть не смогли. Я тогда посмеялся — ну какой беременный мокряк на такие дела пойдёт? Они же во время беременности стерегутся вовсю, чтобы их щенки не пострадали! Для того, чтобы носить ребёнка и одновременно такие фокусы проворачивать, надо быть либо сумасшедшим либо гением.

— Про Сантану и не такое рассказывали, — проговорил "охотник", поглаживая подбородок. — Он же был комиссаром подполья, и его до сих пор не нашли. Говорят, он уже пацаном такие номера выделывал, что в полиции и внутренней разведке за головы хватались, пытаясь понять, как он это сделал. А ведь подполье сейчас активно шевелится...

— Сантана? Тот самый? — Альфа напрягся.

— Думаешь, что это его сын? — Бета со шрамом злобно сверкнул глазами.

— Так, пацана не трогать до выяснения! — Главный хлопнул ладонью по пульту, и по экранам пошла рябь. — Глаз не спускать, не бить, не трахать, даже если приспичит! Если мы правы, то можем столько получить, что нам и не снилось. Сантану сейчас активно ищут, и на такую приманку, как собственный ребёнок, он моментально выползет из своей норы... если ещё жив. Власти снова подняли вознаграждение за его голову, и если мы этого мокряка сдадим куда следует, то хорошо нагреемся. Главное — всё сделать грамотно. Разузнайте о нём, всё, что можно, а я буду думать.

Бета скрипнул зубами и снова потёр шрам на шее. В его глазах загорелись недобрые огоньки.

— А оно точно смоется? — обеспокоенно спросил Дензел, терпеливо ожидая, пока процесс покраски закончится. Смесь пахла не так уж и гадостно, но чувствовать, как Дон размазывает это всё по его голове, было не слишком приятно. И как только омеги высшего света не боятся перекрашиваться по любому поводу?

— В крайнем случае острижём тебя наголо, — пообещал бета. — Потом снова обрастёшь... Да шучу я! — похлопал он друга по плечу, увидев, как исказилось его лицо. — Нервы ни к чёрту. Ты только шампунь не потеряй.

— Когда ты всему этому научиться успел? — удивился альфа.

— На каникулах. Я не всегда домой уезжал. Оседал где-нибудь в городе и шастал где придётся. Я же всегда о приключениях мечтал, а в глуши и вокруг притонов и катранов чему только не научишься. Каких только знакомых у меня не было... И шлюхи, и шулера, и даже один карманник. Я просил его научить меня чему попроще, но он мне сказал, что я только для карт и гожусь.

— А замки вскрывать умеешь?

— Не, с этим не повезло. Только принцип знаю, но тут ещё и практика нужна... Так, давай ещё брови подкрашу. Потом обернём пакетом, шапку наденешь и посидишь, пока прокрасится. Надо будет и тушь для ресниц прикупить, а то в глаза бросаться будет... Потом просто прополощешь и всё. Ты не голодный?

— Не, вообще есть не хочется. — Дензел тяжко вздохнул. — Я всё думаю, как там Салли. Шесть дней до течки... Успеем ли? Вдруг его увезут куда-нибудь?

— Должны успеть. И сразу не увезут — правила есть правила. Всё через Ярмарки, которые, скорее всего, кто-то контролирует, чтобы лишние разборки не мешали вести дела и не палили саму контору. А тебе всё-таки надо поесть. Какой из тебя голодного боец будет? Давай-давай, не упрямься! Мне и Салли за глаза хватает.

После первых кусков альфа понял, что действительно жутко голоден, и под одобрительным взглядом беты начал есть.

— Слушай, Дон... А ты как давно Салли знаешь?

— Со школы. Городок у нас не шибко большой, школа только одна.

— А детский сад?

— Детских садов у нас два, и мы были в разных. Даже странно — городок маленький, все друг друга знают, тут...

— А каким Салли был в школе? Он мне рассказывал, как там было, но хотелось бы послушать и других очевидцев.

Дон невольно улыбнулся, вспоминая.

— Он уже тогда был особенным, выделялся из общей кучи. И почему я его раньше не встречал?! Только слышал, как про сына Воронов соседи судачат. Такой мальчишка нигде не затеряется. Как сейчас помню... Стою я с родителями на школьном дворе, папа мне воротник поправляет, отец последние напутствия даёт, и тут на территорию входит красивый омега с мальчишкой-"совёнком" за руку. Крепко так держит.

— Лексус?

— Он самый. Салли был чем-то крепко недоволен, ворчал постоянно. Что-то по поводу того, что он и сам мог до школы дойти. Я смотрю на этого мальчишку и не понимаю, что с ним не так. Вроде бы ничего особенного — омега и омега, почти пол-двора таких. Худенький, глазастый... И всё-таки было в нём что-то особенное. Всю "линейку" он вертелся на своём месте, притоптывал. А потом мы в класс пошли. Он тут же сел в самом углу, достал какую-то книжку и начал читать.

— Уже к первому классу читать научился? — поразился Дензел. — Я к тому времени еле-еле буквы различал. Папа, конечно, пытался меня учить, но он сам читал с трудом, да и отец то и дело ему мешал со мной заниматься. Говорил, что для этого школа есть.

— Ага. Я потом посмотрел, что он читает.

— И что это было?

— Сборник мифов и легенд с картинками. Спросил его, интересно ли. А он так на меня посмотрел и спросил, какая мне разница.

— Вас уже тогда разводить начали? — понимающе кивнул альфа.

— Да. То, что омеги не такие, как мы, нам внушать начали ещё в старшей группе детского сада. Объясняли, чем они от нас отличаются. А в школе мы могли наблюдать, как с омегами общаются старшеклассники. И покатилось. А Салли всегда был задиристым, не стеснялся давать сдачи, если его обижали. Одно время из драк не вылезал. — Дензел только головой покачал. Да, Салли парень смелый, но в детстве... То, что он сам не раз видел, противоречило словам друга. Неужели маленький омежка способен быть таким стойким? — Проигрывал, конечно, — куда ему против альфы? — но всё равно гордился, что он не тихоня. С ним из-за этого мало кто дружить осмеливался, но других омежек он тоже защищал. Само собой, что его за это постоянно наказывали, да только ничего не помогало. Ни ругань директора, ни проповеди школьного клерика, ни стояние посреди школьного двора с табличкой "Позор школы", ни сидение в изоляторе, ни штрафное бдение в школьной молельне, ни наряды на кухню, где его заставляли посуду мыть и картошку чистить... И после уроков оставляли полы и лестницы мыть, и нотации читали... Бесполезно. Дядю Лексуса с дядей Майкаром тоже не раз в школу вызывали — требовали, чтобы приструнили сына. Они обещали, но Салли продолжал куролесить. Он постоянно спорил с учителями на уроках, из-за чего его быстро из угла в середину класса пересадили, а я оказался у него за спиной. Так и вышло, что он почти всё время был один, хотя многие омежки рады были бы с ним дружить.

— Ну ещё бы — такой хороший друг бы был! — восхитился Дензел. — Защищает...

— А когда у Салли течки начались, ему совсем плохо стало. Даже в самом начале, когда "совята" только-только начинают активно пахнуть, он испускал такие феромоны, что на него облизывались почти все и постоянно. Обычно это всё нарастает постепенно, и степень густоты запаха показывает степень готовности омеги к оплодотворению, но Салли это как будто не касалось. Первый год-полтора омеги зачать не могут — вызревание яйцеклеток начинается значительно позже, а более-менее окончательное созревание завершается к пятнадцати-шестнадцати годам. Чем старше созревающий омега, тем тем легче он способен выносить и родить, поэтому минимальный возраст, рекомендованный для зачатия — около семнадцати лет.

— Тогда Салли и начал прогуливать?

— Не сразу. Когда у него случилась первая вспышка, он упал в обморок прямо в классе на последнем уроке. Мне тогда поручили отвести его в медпункт, чтобы отлежался. Я попытался до него дотронуться, и он от меня отшатнулся. Дрожал весь... Сказал, что сам дойдёт. А потом просто исчез. Как он мне потом рассказал, когда мы дружить начали, его в медпункте школьный медик обнюхивать и щупать начал. Салли испугался и сбежал. Потом свои вещи у сторожа забирал. На второй день он пришёл в школу весь дёрганый и, когда от него запахло, а учитель начал принюхиваться, быстро собрался и выскочил из класса.

— А как так вышло, что Лексус ничего не узнал?

— Говорю же — Салли первая течка напугала до полусмерти. И без того-то ощущения непривычные, когда ломает, а тут ещё и видишь, что вокруг творится... Салли мне как-то сказал, что ему кажется, что у него это происходит как-то ненормально сильно. Он не домой тогда пошёл, а к соседу. Дядя Лир был фельдшером в городской больнице, к тому времени уже вышел на пенсию... К нему Салли и пошёл, как только его переломало в первый раз. Он мне потом говорил, что когда узнал, что с ним происходит, испугался ещё больше. Омег уже в школе начинали запугивать, что если они не будут послушными, то попадут на панель и плохо кончат, а параллельно ещё и домогались, стоит им достаточно вырасти. Дядя Лир объяснил ему, что такое течки и как они проходят. Салли тогда чуть не разревелся и попросил никому ничего не говорить. Дядя Лир дал ему несколько советов, что делать, и Салли домой пошёл. А когда пришло время ежегодного медосмотра, Салли на него просто не явился — испугался, что врач его опять лапать будет. Его дядя Лир каждый раз осматривал, а потом договаривался, чтобы всё в карту вписали. Там же всё довольно стандартно.

— А разве из школы не должны были сообщить, что Салли прогуливает осмотры?

— Должны, но поскольку на него облизывалось пол-состава преподавателей, директор, клерик и врач до кучи, они боялись, что Салли отцу пожалуется. А дядя Майкар ведь журналист, да ещё из столицы... Вдруг какие-то связи сохранились? Скандала никому не хотелось — городок ведь маленький. Где это видано, чтобы взрослые преследовали ребёнка, да ещё незрелого?! Берегли видимость хорошей репутации, а сами... Салли тоже помалкивал, и до поры до времени родители ничего не знали, гадая, почему у него течек нет, а запах есть. Потом, когда Салли совсем извёлся и отказался вообще идти в школу, дядя Лексус всё и узнал.

— Бедный наш Салли... — Дензел покачал головой. — И за что ему всё это?.. А потом началась охота?

— Да. Всё на моих глазах разворачивалось. Помню, во время большой перемены к Салли подкатили два старшеклассника и попытались выволочь на улицу. Течки у Салли не было, но пах он хоть и достаточно слабо, но так притягательно! Салли, естественно, вырываться начал, пинаться, кусаться... Выволокли всё-таки, оттащили за угол, где отдельные перцы себе курилку устроили, начали раздевать... И тут-то выяснилось, что Салли где-то себе нож раздобыл. Выкидной. Чуть не порезал их там обоих! Вернулся за сумкой и сбежал. На следующий день его в школе не было, а на третий появился только к обеду.

— А ты что?

— А что я? Думаешь, мне так хотелось попасть под раздачу? Знал бы ты, какие у нас там альфы были! Мне отец всегда говорил, чтоб сидел тихо и не нарывался. Я тогда только и мог, что наблюдать за Салли и удивляться, почему он перед альфами не гнётся.

— А он не гнулся. — Дензел вспомнил, как Дон о чём-то таком упоминал, да и во время покушений Салли начинало колотить уже тогда, когда всё было позади.

— Никогда. Другие омежки боялись альф до полуобморока — перед любым склонялись, как только они свою силу осознавали. Но только не Салли. Его это всё как будто не брало. Если и ёжился, то только перед толпой и взрослыми, да и то только до старших классов. И я почти уверен, что это родительская наследственность. Раз уж у него папа был такой боевой и отец-альфа, то по-другому и быть не могло.

— Разве тебе не было его жалко?

— Конечно, было, да только своя рубашка ближе к телу... была, пока я сам не начал омежек трахать по углам. Именно тогда я и понял со всей ясностью, что Салли для меня особенный. Я с первого класса его из вида не выпускал. И когда он подошёл ко мне и попросил помочь с уроками, то очень обрадовался. Салли и так-то был симпатягой, а когда когда созревать начал, так похорошел! — Бета заулыбался, и Дензел мысленно вздохнул. Любит... — Что могу сказать... дурак я был. Если бы я сразу начал за него вступаться, то всё могло быть по-другому и не пришлось бы его подпаивать на выпускном. Может, мы бы вместе учиться пошли, а, может, он уже был бы моей парой... А сейчас...

— А что учителя говорили про охоту? — свернул с неудобной темы Дензел.

— Подозреваю, что полностью её одобряли. Отчислить Салли из школы было нельзя — с таким-то отцом — а он им регулярно статистику и отчётность портил своими выходками и прогулами. Если бы его всё-таки изнасиловали и сломали, многим было бы выгодно. Но Салли не сломался, — с гордостью сказал Дон. — Он всё вытерпел. Риан может гордиться сыном.

— Только бы успеть... — Дензел стиснул ложку в пальцах с такой силой, что та согнулась. — Не хотелось бы потом стоять перед его родителями и оправдываться. Проще сразу застрелиться.

— Успеем, будь уверен. Да и сам Салли не будет сидеть сложа руки. Я уверен, что он что-нибудь придумает. В конце концов, его украли вместе с курткой, а там и нож и самострел под подкладкой. Заряженный.

— А если найдут?

— Только если будут хорошо искать. Успокойся, брат, всё будет хорошо. Главное — успеть до течки, а там гори всё синим пламенем.

После ужина всех пленников загнали обратно в комнату. Салли нашёл в углу новую кучу тряпья, брезгливо поворошил и решил спать прямо на голом полу. Не слишком удобно, холодно, но одежда, которую ему добыл Дон, была достаточно тёплой. К тому же Салли был уверен, что Риан не раз ночевал в подобных условиях, так что попробовать поспать так хоть раз было бы полезно, чтобы лучше понимать родителя, когда они встретятся.

Его товарищи по несчастью пытались пообщаться ещё, но Салли был не в настроении. То ли снова гормоны шалить начали, то ли просто вожжа под хвост попала, но омега в конце концов сорвался на Дональде, и от него отстали. Салли завернулся в куртку поплотнее и попытался заснуть, но сон не шёл. Он не мог не думать о своих друзьях, которые где-то там ищут его.

Первым вспомнился Дензел. Его добрый заботливый альфа. Салли вспомнил, с какой яростью он защищал его от Крейга, как подхватил в свои объятия, когда Салли бросился к нему после боя на арене... каким ласковым он всегда был, когда они занимались сексом... Потом вспомнился Дон, и случился укол совести. Салли всегда чувствовал себя слегка виноватым, когда получалось, что с альфой он проводил больше времени в постели, чем с бетой. Дон, который открыл ему мир чувственного удовольствия, подарив настоящий интерес к сексу, то и дело отодвигался на второй план, и от этого омеге становилось плохо. О какой дружбе может идти речь, если один становится предпочтительнее другого? К тому же его обещание подумать и выбрать возможного мужа из двух проверенных кандидатов никто не отменял. Всё должно быть честно, взвешенно, а не только по причине каких-то эмоций, спровоцированных нестабильным гормональным фоном. Если старик Реймонд не обманул, то это обязательно пройдёт, и тогда можно будет уже думать спокойно, без оглядки на причуды разболтанного организма.

О любви Салли даже не думал. Озабоченный более важными проблемами, он мало задумывался о мотивах некоторых своих поступков и мыслей, но незаметно для него самого Дензел всё же начал утверждаться в его сердце. После скрепления договора, прошедшего по совершенно неожиданному сценарию, Салли понял, что его появление в судьбе неправильного альфы сдвинуло развитие парня с мёртвой точки. Родившийся уже не таким, как все, Дензел с самого детства подавлялся как альфа — Риган, раздосадованный тем, что породил на свет не пойми что, всячески вымещал свою злость на муже и сыне. После раннего созревания и крайне неудачного первого сексуального опыта Риган только усугубил ситуацию, причинив Дензелу новую душевную травму. А потом погиб Люциус. Да, это был несчастный случай, банальное стечение обстоятельств, но в нём была изрядная доля вины самого Ригана и той Системы, в которой он был воспитан сам. Мягкий неконфликтный характер вступил в острое противоречие с природными склонностями альф, из-за чего Дензелу стало ещё хуже. Потеряв любимого родителя — единственного человека во всём мире, который любил и принимал его таким, какой он есть — Дензел фактически остался совсем один. И впал в депрессию, из которой его вывели побои отца. О каких боевых успехах может идти речь, когда психика страдает от такого дикого раздвоения между разумом-чувствами и инстинктами, а драться совершенно не хочется? Когда появился Армин — такой же тихий омега, как и Люциус — Дензел сторонился его не потому, что злился, а потому, что осознанно или подсознательно опасался повторения истории с папой. Когда родился его первый сводный брат, типичный альфа, и забрал себе всё внимание их общего отца, Дензел поставил перед собой цель доказать отцу, что он не такой пропащий, как тот думает, и поступил в военное училище. Там он учился сражаться, задавливая свои страхи перед возможными неудачами, каковых в его детстве было полно. Абстрагируясь от обстановки. Вот оружие, вот цель, цель должна быть поражена так-то и с помощью того-то и того-то... В то время, как остальные курсанты-альфы учились сдерживать свои боевые инстинкты и действовать предельно чётко и слаженно, в том числе и с бетами, состоящими в отрядах, Дензел учился с позициии ума, терпения и настойчивости. Мотив был один — научиться быть таким, как все... или хотя бы казаться таким, как все. С возрастом, когда гормоны продолжали наращивать своё влияние на парня, опасения, что может повториться история с Люциусом, и нормальное для альф влечение вновь схлестнулись. И Дензел, который на тренировочных площадках показывал хорошие результаты, начинал теряться за их пределами. Он стал нервным, дёрганным, неловким, что окружающие воспринимали соответственно. Потом была служба по контракту на южной границе, где то и дело случались перебои с личным составом. Там парень добился впечатляющих результатов в боевой и физической подготовке настолько, что ему выписали рекомендацию в боевое подразделение внутренней разведки. Перед новым местом службы Дензел заехал домой и узнал, что Армина выгнали из дома только за то, что его вторым ребёнком стал омега. Присущее этому альфе обострённое чувство справедливости возмутилось таким жестоким поступком со стороны отца, и Дензел сумел разыскать отчима и сводного брата.

На базе боевого подразделения внутренней разведки "Дикие псы", куда плюшевый альфа был распределён после службы по контракту, легче не стало. Среди нахальных брутальных качков Дензел казался жалким и ненормальным, а система договоров, связывающая работающих на базе омег, стала новым фактором, нанесшим удар по психике этого неправильного альфы. Бороться с природой было невозможно, и Дензел включился в систему, но старался быть осторожнее и бережнее с каждым одолженным омегой, за что и заслужил их искреннюю благодарность и симпатию — ведь он был не таким, как все. Но всё оставалось по-прежнему, и даже открытое дружелюбие со стороны Алекса не смогло выправить положение. Всё изменилось, когда на базу приехал Салли и чем-то привлёк внимание Дензела настолько, что он не только решился предложить двойной договор, но и начал развиваться, компенсируя всё то, чего ему не хватало с самого детства. Появилось сильное желание уберечь, защитить. И его подавляемые в быту боевые инстинкты начали подниматься с самого дна, куда загонялись практически всю сознательную жизнь. Когда Салли смотрел, как его альфа сражается на арене "Соблазна", он очень боялся, что тот срыв на голые инстинкты, что был в самом начале схватки, убьёт всё то, что он так любил и ценил в своём друге. Тот привкус гари, что он чувствовал во время боя. Именно поэтому, увидев усталого, напряжённого, но всё того же Дензела, Салли и выдал себя, метнувшись к нему. Это было дичайшее облегчение — вдыхать его запах, который очищался от налёта горелого!.. Его альфа не сорвался окончательно. Он остался прежним, но сумел сохранить то, что, наконец, приобрёл. И стычка с отцом стала решающей.

Сейчас Дензел стал вполне состоявшимся альфой, но без равнодушия и цинизма, присущего большинству его сородичей. Как полковник Бейли, покойный муж Алекса и, судя по письму Риана, его родной отец. Дензел готов был защищать своего омегу от любой опасности в любое время дня и ночи, что и делал. В то же время он оставался таким же добрым и заботливым, как и всегда. Каким Салли его узнал после скрепления договора. Он мало изменился. Лишь стал воином. Отважным, бесстрашным, решительным. Не механически, а с полной охотой и стремлением. С осознанием, ради чего он борется. И сейчас, когда Салли похищен, Дензел сделает всё, чтобы вернуть своего омегу. И Дон ему в этом поможет своим знанием здешних порядков, изобретательностью и изворотливостью. Они обязательно его разыщут. Его друзья. Его соратники. Его любовники. Его семья. Как и приёмные родители.

Салли скорчился на полу и тихо застонал, чувствуя себя совсем потерянным и одиноким. Он уже настолько свыкся с тем, что его ребята рядом, что не чувствовать их рядом с собой стало невыносимо тяжело. Он не кривил душой, говоря, что альфа и бета для него одинаковые. Он всего лишь не чувствовал разницы, нюансов этой привязанности. Салли осознавал, что они разные, и относился к каждому соответственно — к Дону с иронией и азартом, к Дензелу с теплом и пониманием. И сам не замечал, как тепло и понимание начинают перерастать в нечто большее.

— Салли, ты не спишь?

Чья-то рука потрясла за плечо. Салли нехотя обернулся и увидел Дональда. Сородич сидел рядом на корточках и сочувственно смотрел на него.

— Не сплю. Чего тебе?

— Опять гормоны расшалились? Ты стонешь...

— Нет. За ребят своих переживаю. Как они там без меня? Денз, наверно, с ума сходит... и Дон тоже мечется, придумывая, как меня выручить...

— Ты так в них веришь? — Даже в полумраке скепсис на лице парня читался достаточно хорошо. — Они же не такие, как мы.

— Они мои друзья. Самые близкие друзья.

— Ты так их любишь?

— Да, — помедлив, кивнул Салли и сел, запахивая полы куртки плотнее. В комнате ощутимо похолодало. — Я люблю их.

В комнате было довольно темно, и только качающийся из стороны в сторону уличный фонарь как-то пробивался сквозь мглу поднявшейся метели. Все остальные уже видели десятый сон. И чего Дональду не спится?!

— А ты чего не спишь?

— Да я всё думаю о том, что ты сказал. Про то, что альф и бет нарочно такими растят, чтобы они нас, омег, гнобили. — Дональд сел поудобнее, и Салли в очередной раз подивился тому, как ему не холодно без куртки, которая валялась на его постели. — Зачем кому-то это делать? И почему не все вырастают мерзавцами?

— Мой альфа уродился в своего отца-омегу и из-за этого долго подавлялся, как альфа, поскольку был не таким, как все. Он только в последние луны стал навёрстывать... когда нашёл того, кого хотелось бы защищать, пусть даже с риском для жизни.

— Тебя?

— Я стал первым за много лет, кто сразу и безоговорочно принял его таким, какой он есть. До того, как мы в первый раз переспали, мы лицом к лицу встречались только два раза, а всё остальное я узнал от других, и его это поразило.

— И ты не жалеешь?

— Ни капли.

— А как же запах?

— Дензел для меня пахнет просто замечательно — хочется нюхать и нюхать, а от большинства остальных чуть ли не блевать тянуло. Мне очень спокойно рядом с ним.

— А бета? Тоже?

— Да, мы ещё в школе вместе учились. Дон помогал мне с уроками, когда мне надо было учёбу наверстывать. И он один ко мне не приставал.

— Неужели такое бывает? — потрясённо качнул головой Дональд. — Чтоб сразу двое?

— Мы же есть, значит, бывает. И мне всё больше кажется, что таких на самом деле больше, но они вынуждены это скрывать. Тем более после репрессий во времена Рейгана. И инстинкты своё дело делают. Если бетам многое сходит с рук — с их-то репутацией охотников за выгодой — то альфам в этом плане гораздо тяжелее. Они же ходячие тестостероновые сгустки с кучей инстинктов, с которыми трудно сладить. Дензел всю жизнь мучился из-за этого — не хотел причинять нам вреда и при этом не быть посмешищем для других альф. А примирить это очень трудно, особенно когда ты живёшь среди отборных качков, которым дела нет ни до кого, кроме себя.

— Познакомиться бы с твоими ребятами... — завистливо вздохнул Дональд, подперев голову кулаком.

— Если хочешь, то познакомлю. Бежим со мной. Тебе есть куда пойти?

— Есть одно место, — кивнул сородич.

— А как тебя сцапали-то? Ты мне показался не такой-то лёгкой добычей.

— По кумполу огрели, когда отливал в тупике. — Дональд коснулся затылка и чуть поморщился. — Я так понял, что меня уже давно срисовали... А как ты бежать собираешься? У тебя что, "ствол" есть?

— Нож и самострел. Вот, пощупай. — Салли распахнул куртку и сам направил руку омеги куда надо. — Чувствуешь?

— Ого! Ни за что бы не подумал, что можно их так лихо спрятать. Твой бета придумал?

— А кто же ещё? — с гордостью ухмыльнулся Салли, в очередной раз ощутив укол совести. Дон. Надёжный, изобретательный... — Осталось только выбрать подходящий момент, чтобы использовать их.

— Сколько пуль в самостреле? — деловито спросил Дональд.

— Две, а запасные у Дона остались. Что себе возьмёшь?

— Самострел. Я уже имел с ними дело. Кого ещё с собой возьмём?

— Хотелось бы всех. Винса обязательно. Он нам так помог...

— Да, он рассказывал. И как будем действовать?

— Как только нас поведут на торги, будь начеку. Я достану самострел и тебе передам. Сумеешь его пронести? — Салли с сомнением оглядел скудную одежду сообщника.

— Ничего, у меня куртяха с секретом, — подмигнул Дональд. — Передашь перед самым входом, лады? А то тех, кого уводят, обыскивают, заставляя раздеваться догола.

— Хорошо. Когда придём на Ярмарку, я постараюсь высмотреть своих ребят и хоть знак им подать, чтобы мы друг другу не помешали.

— Думаешь, они найдут место торгов?

— Уверен. Дон, когда в училище учился, часто ходил в самоволки, в том числе и по трущобам. Он неплохо в этом дерьме ориентируется. Нам, правда, везёт каким-то диким образом... Будем надеяться, что повезёт и в этот раз.

— Давай, по-шустрее!

Бета со шрамом пихнул Салли в спину, и омега чуть не упал. Странно... Похоже, что его всё-таки решили продать как можно скорее. И как раз подходящий день выбрали, сволочи — до начала течки осталось около двух-трёх суток. Если там ещё и раздевают, то отобьют солидные даже по государственным масштабам деньги, пошутил про себя Салли, вспомнив, как за него торговались в "Соблазне".

Кроме него из комнаты вывели Винсента, Дональда, Роджера, Сераса и Колина. Остальные остались и провожали товарищей с болью в глазах. За прошедшие дни Салли успел неплохо узнать каждого... Жаль будет, если их продадут. Посвящённый в план Винсент пообещал потом вернуться за ребятами, если найдёт достаточно надёжное убежище и хороших людей. Салли верил — Винсент для своего возраста был очень независимым и самостоятельным. Главное — выбраться из трущоб. На всякий случай Салли рассказал ему, где живёт Армин, чтобы беглецу было где перекантоваться хотя бы пару дней. Винсент выслушал очень внимательно, поблагодарил и пообещал передать привет.

До Ярмарки их вели пешком тот самый бета со шрамом, которого Салли Шрамом для себя и окрестил, и молодой альфа по имени Рэчел, который исполнял роль контролёра. Как быстро выяснил Салли, реакция у Рэчела была отменная. И внимание отточенное. И очень тяжёлая рука.

Глаза никому не завязывали — какой смысл, если здесь сплошной лабиринт, в котором только местные и могут ориентироваться — все пленники, кроме Дональда, были из других мест. Роджера вообще купили в одном из столичных детдомов ещё десятилеткой, после чего он какое-то время был просто "подай-принеси", а потом, заметив, что "совёнок" ощутимо хорошеет, его начали дрессировать. В общаге он просидел дольше всех — почти три года, и его не продали в бордель по одной причине — отменное послушание. Тихий, боязливый, парень боялся любого, даже самого слабого насилия. Достаточно было пригрозить.

Салли шагал за Шрамом и наблюдал за конвоиром. Интересно, Рэчел будет присутствовать на торгах? Если да, то в каком качестве? И как далеко разнесут его с Дональдом и Винсентом? Салли, засунув руки в карманы, нащупал под подкладкой свой самострел и начал осторожно ковырять пальцем шов, лишний раз с благодарностью вспомнив предусмотрительность своего беты. Дон купил ему куртку на не единожды зашитой подкладке, и пара лишних грубых швов в глаза даже не бросалась. По совету Дона Салли проколупал дыру в кармане, чтобы можно было без помех достать припрятанное, и объяснил, какое натяжение нити должно быть в швах, чтобы можно было без проблем её разорвать и достать спрятанное. Если удастся передать самострел Дональду, то половина дела, считай, сделана.

Вот Рэчел велел всем омегам сбиться в кучу, и Салли понял, что они приближаются к самой Ярмарке. Интересно, за пару-тройку прошедших дней его ребята уже выяснили, куда надо идти? Только бы они пришли...

Сам вход на Ярмарку скрывался за обычной пивнухой самого низкого пошиба. Пивная располагалась в полуподвале, а у входа уже слонялось немало народа и переговаривалась между собой. В основном это были альфы и беты в рабочих куртках — потенциальные покупатели. Дон рассказывал, что товар на Ярмарках можно было приобрести и в рассрочку, так что работяги вполне могли себе позволить такую покупку. Им обычно продавали не самых обученных омег — были бы достаточно молоды, симпатичны и умели готовить хоть что-то. Была здесь публика и менее приглядная — местная пьянь из омег, перебивающаяся случайными заработками или попросту стреляющая мелочь у всех подряд. Смотреть на них было больно, особенно вспоминая, каким вернулся Дензел из последнего рейда. Крутились здесь и местные проститутки, готовые оказать любую услугу за небольшую плату, а то и вовсе за кружку пива и сигарету. Эти уже давно не пытались что-то менять в жизни. Сразу видно — живут тут с самого рождения. У них хотя бы паспорта есть?..

— Чего уставился? Шевелись!

Через затоптанную и окутанную густым табачным дымом пивную их вели, не спуская глаз. Салли, уже расковырявший шов над самострелом, осторожно его доставал, стараясь не привлекать внимание Рэчела. Мимоходом оглядываясь по сторонам, Салли споткнулся и едва не налетел на официанта с двумя кружками, доверху залитыми тёмным пивом. За одним из столов сидел бета, подозрительно похожий на Дона, только небритый и в тяжёлых с виду очках. За кружкой пива резались в карты. Возле стойки цедил свою порцию приметный альфа в знакомой куртке, только черноволосый и с короткой щёточкой усов. Разглядеть его толком Салли не успел. Заметил только, что у этого альфы не совсем подходящие к чёрным волосам светлые глаза... и удивительно знакомый притягательный запах, который Салли уловил мимоходом, отчего рядом с парнем околачивались трое омег и настойчиво предлагали уединиться и расслабиться за просто так. Альфа только головой мотал, отказываясь.

Нашли. Пришли. Успели.

Сразу стало легче. Салли вытащил самострел из-за подкладки, пропихнул в рукав и придвинулся ближе к Дональду, который тут же повторил его манёвр, как будто огибая крепко подвыпившего омегу, от которого разило, как от пивной бочки. Передача получилась быстрая и слаженная, Салли даже удивился. Дональд как будто не раз проворачивал нечто подобное. На какой-то миг Салли засомневался — а того ли омегу он выбрал в сообщники? Вдруг среди пленников был провокатор или просто глаза и уши хозяев? Ведь если были попытки сбежать, то хозяева просто обязаны были предпринять все возможные меры безопасности. Дональд на роль такого подсадного подходил слишком хорошо, почему Салли и выбрал его — дерзкий, решительный, языкастый... Если в тебе есть хоть капля осторожности и мозгов, то с таким связываться себе дороже. Однако Салли терять было уже нечего. Плюс снова сработала интуиция. Или он вырвется из лап работорговцев или останется только вскрыть себе вены — жить безропотной "игрушкой" он не собирался. И дело даже не в том, что противно. Представлять, что станется с Рианом, если он узнает, какая судьба постигла его единственного сына, даже не хотелось — хватило истерики Алекса над телом умершего Ронни.

Вот и лестница, ведущая вниз, которая упёрлась в тяжёлую с виду железную дверь, похожую на вход в подсобку. Рэчел трижды грохнул кулаком, назвал пароль, и дверь открылась. Неприятного вида бета — запах был ему под стать, от Рэчела и то не так сильно несло — оглядел приведённых омег и остановился на Салли, жадно принюхиваясь.

— Этот скоро потечёт, — заметил он.

— Ещё пара-тройка дней, — отмахнулся Шрам, впихивая в протянутую ладонь смятую купюру. — Да и товар довольно редкий. Не смотри, что одет, как бомж — Микс его лично осматривал при покупке.

— А, может, стоит выждать, пока течка не кончится, подкормить, а потом уже...

— Делай своё дело молча и не мешай нам делать своё.

— Да я просто высказал своё мнение...

Салли вошёл в дверь, и по ушам тут же резанул гул голосов, а в нос ударила мешанина из сотен разновидностей запахов. В огромном подземном зале был самый настоящий базар, по которому неспешно слонялись покупатели. Видимо, пока было только начало торгового дня — всего-то семь вечера — и основная масса торчала снаружи. В самой дальней стороне был помост. Вероятно, там выставлялся особый товар для открытых аукционов. Может, здесь собирались продавать его и владельцы "Соблазна"?

Разглядывая выставленных на продажу сородичей, Салли понял, что имели в виду Дон и Алекс, говоря, что это давно налаженный бизнес. Все омеги были как на подбор — стоят смирно, послушно выполняют любой приказ, даже раздеваются по первому требованию так, как будто не на торгах стоят, а в собственной ванной. Большинство имели вполне приятную внешность — отбирали тщательно — но попались и трое, больше похожие на Алекса — совершенно невзрачные и блеклые, однако одного уже почти купили — бета торговался с хозяином, требуя скинуть сколько-то. То ли для грязной работы покупали то ли для чего-то ещё, но только не для сексуальных утех в любое время. Главным достоинством всех омег, бросающимся в глаза, было неплохое здоровье — это было видно по волосам и коже лиц. Салли даже пожалел, что у него нет аллергической сыпи или густой россыпи веснушек — так бы он ощутимо потерял в цене.

Среди покупателей, одетых просто и непритязательно, неспешно расхаживали типы в дорогих пальто. Наверно, особые клиенты, ждущие аукциона, а для того, чтобы убить время, просто разглядывают предложенный товар, чтобы, может, даже прикупить в довесок. Среди них Салли тут же узнал одного из карточных партнёров Дона из "Соблазна" — бету, рядом с которым крутился Ронда — и натянул повыше воротник, опустив голову как можно ниже. Только его тут не хватало!

Дональд тоже оглядывался по сторонам. Салли понял, что новый знакомый делает это как-то... профессионально что ли? Что происходит? Отчего-то снова вспомнился Ронда. Только не говорите, что и Дональд имеет какое-то отношение к подполью! Если да, то какого демона он позволил себя схватить?

— Слышь, Салли, нюхом чую, здесь что-то готовится, — шепнул Дональд, едва их снова снесло поближе друг к другу. — Не твои ли что-то задумали?

— Не знаю, но они уже здесь — сидят в пивнухе, — так же тихо ответил Салли. — Я их видел. Вряд ли они могли что-то серьёзное сообразить — времени прошло не так много, а ведь им ещё Ярмарку найти надо было... А что конкретно тебе не нравится?

Гул голосов и топот шагов неплохо маскировал их переговоры, и Салли впервые искренне порадовался, что вокруг так много народу. Большие толпы он никогда не любил — когда в школе на него нападали кучей, отбиваться было особенно сложно.

— Пока не понял, просто чутьё сработало. Когда так долго живёшь в трущобах, то это приходит само собой. Смотри в оба, Сал, а то не дай боги...

Вот их привели к месту под номером "5" — ближайшему к помосту для аукционов. Рэчел прицепил каждого наручниками за правое запястье к длинному поручню.

— Значит, так. Говорю один раз. Стоите тихо, делаете всё, что вам прикажут. Не рыпаться, не хамить, не драться и не кусаться. Всё понятно?

Омеги вразнобой закивали. Салли кивнул тоже, включая своё знаменитое терпение. Только бы гормоны опять не расшалились! Сейчас для этого совершенно неподходящий момент... Интересно, почему Рэчел пахнет не так отвратно, как остальные? Ведь он тоже в этих делах крутится.

Вот народу стало больше. Покупатели стали подходить и к ним. Понятно, что первым делом они обращали внимание именно на Салли — концентрация испускаемых им феромонов выросла весьма ощутимо. Омега держался из последних сил, пока его обнюхивали, но, к его радости, продавать его сразу Шрам не спешил, сколько бы ему не предлагали сверху.

— Я понимаю, но этот омега будет выставлен на аукцион, — объяснял он всем и каждому. — Сами чуете, и я подтверждаю, что товар очень редкий...

— Так тогда его богатенькие отхватят! — возмутился один молодой альфа, особенно недовольный таким заявлением. Пока он обнюхивал Салли, омега вдохнул его запах и подумал, что этот тоже пахнет не так уж и плохо — всего лишь прелой листвой, костром и перепаханной землёй с металлическим привкусом. А ещё пивом и табаком. Да и то, как он разглядывал омег, не было похоже на циничный выбор капризного покупателя. Одет просто и непритязательно, на ногах изрядно разношенные сапоги... Обычный работяга.

— Ничего не могу поделать, — сокрушённо развёл руками Шрам. — Это бизнес, и мой босс будет очень недоволен, если этого мокряка я продам за смешные деньги. Не хотите посмотреть остальных? Они не так ароматны, но ничуть не хуже...

— Купите Роджера, — вдруг сказал Салли неожиданно для самого себя. — Он не так хорошо пока готовит, но он способный. И он очень послушный. Вы только не бейте его по каждому поводу и не пожалеете, что купили.

Альфа огорошенно уставился на него, а Роджер сжался. Дональд растерянно дёрнул бровью — ты что несёшь?

— Это какой такой Роджер? — нахмурился альфа. Салли показал на парня, съёжившегося ещё больше. Омега смотрел на Салли с ужасом и непониманием. Альфа пригляделся к предложенному омеге, осторожно понюхал, вцепился в подбородок, задрал вверх, заглянул в глаза... и задумался. Роджер растерянно оглядел потенциального хозяина, осторожно принюхался и снова покосился на Салли.

— Да, пахнет ничего... так... — пробормотал альфа, отпуская Роджера и потирая небритый подбородок. В его тёмных глазах что-то блеснуло. — Могу я посмотреть на него?

— Конечно, — невозмутимо кивнул Шрам, хотя тот факт, что пленник раскрыл рот, поразил его не меньше, чем остальных. — Рэчел, отстёгивай... Раздевайся, — велел он Роджеру, и омега начал послушно снимать куртку.

Альфа долго вертел полураздетого Роджера из стороны в сторону, ощупывал его зад — на парне остались только штаны и ботинки — но Салли заметил, что он при этом не вцепляется в плечи, а берётся довольно осторожно. Да и сам осмотр казался чистой воды формальностью. С каждой минутой, пока альфа присматривался, его запах менялся — смягчался, становился более свежим, как воздух после грозы. Да, он по-прежнему был для Салли неприятен — грубые манеры и довольно густое пивное амбре — но из-за изменившегося индивидуального запаха это стало казаться слегка наигранным. Почти как у Дона в школе. Неужели попался вполне приличный? Тогда надо добиться, чтобы он купил именно Роджера! И ведь их запахи очень даже неплохо сочетаются.

— Могу я с ним потолковать? — вдруг спросил покупатель.

— Зачем? — нахмурился Шрам.

— Я готов его купить, но я должен убедиться, что он не полный идиот. В конце концов, нам в одной квартире жить. Не хочу его прибить под горячую руку.

Шрам поморщился, но разрешил. Рэчел кивнул и куда-то увёл Роджера с покупателем. Шрам тут же сгрёб Салли за шиворот и встряхнул.

— Кто тебе разрешил пасть раскрывать???

— Я всего лишь хочу, чтобы Роджеру достался приличный хозяин.

— Этот приличный? С чего ты взял?!

— От него не так воняет, как от тебя. Рэчел и то не такой вонючка.

Лицо Шрама вытянулось.

— Ты что, нас всех по запаху фильтруешь?

— Мои пахнут так, что их нюхать хочется и хочется, а от тебя блевать тянет, — огрызнулся Салли.

— Твои?

— Да, мои. Альфа и бета. И ты и твои хозяева им в подмётки не годитесь.

— Так у тебя уже были любовники?

— Они у меня есть.

Шрам нахмурился ещё сильнее, а омеги переглянулись. Вскоре вернулись Рэчел, покупатель и Роджер, который выглядел чуть приободрившимся. Похоже, не ошибся, и альфа не так плох.

— Покупаю. Сколько вы за него хотите?

— Три тысячи. Сразу будете платить или оформим рассрочку?

— Я могу заплатить половину сразу. — Альфа стоял рядом с Роджером, который торопливо натягивал рубашку и свитер. — Вторую половину — как договоримся.

Пока Роджер одевался, а Шрам договаривался с покупателем, Салли выдохнул с облегчением и молился, чтобы потом не выяснилось, что он всё-таки ошибся. Роджер, застегнувшись, обнял всех на прощание.

— Его зовут Марк, — тихо сказал он Салли. — И он, похоже, не такой плохой. И пахнет ничего. Сначала спросил, не из детдома ли я, потом сказал, что работает на металлургическом комбинате, хозяйством заниматься некогда — работает почти без выходных, чтобы на жизнь хватало — и ему всего лишь домохозяин нужен — убираться и готовить, а остальное — как получится. Сказал, что неприхотлив в еде.

— Он назвал тебе своё имя и сказал, где работает? — поразился Винсент. — Мне имён новых хозяев никогда не называли — хозяин и всё.

— Значит, я не ошибся. — Салли мотнул головой, разгоняя нахлынувшую тяжесть. — Роджер, ты только будь старательнее, и, может быть, всё сложится хорошо. Не все альфы и беты циники и сволочи, поверь.

— Я теперь это знаю, — слабо улыбнулся Роджер. — Спасибо, Салли, а то меня бы продали кому-нибудь другому.

— Удачи.

Когда Марк и Роджер уходили, протискиваясь сквозь толпу, Салли заметил, как бережно альфа придерживает свою покупку, и окончательно убедился, что не прогадал, предложив ему Роджера. Этот альфа его не обидит.

Дональд только головой покачал, но промолчал.

Торги продолжались. Салли вглядывался в толпу и следил за тем, как торгуются за каждого омегу, как кого-то заставляют раздеваться полностью, ощупывают... Не самое приятное зрелище, тем более, что многие покупатели, как и хозяева, с товаром не церемонились, щедро отвешивая затрещины. Одному омеге из соседнего ряда повезло меньше всего — потенциальный покупатель не только обнюхал и ощупал его, но и с самым озабоченным видом начал совать пальцы в зад несчастного, чтобы проверить, сколько выделяется смазки. Омега молча лил слёзы, но подчинялся каждому приказу. Его купили, но Салли видел, что новый хозяин вызывает у него крайнее отвращение. Бедняге оставалось только посочувствовать.

В толпе Салли не раз замечал своих друзей. Это действительно были они — Дензела выдавали светлые глаза и дивный аромат, а Дона — характерные повадки. Салли чуял их в этой мешанине только потому, что давно и хорошо знал обоих. Парни ходили вдоль рядов, делая вид, что присматриваются к товару, что-то спрашивали. Не один омега с восторгом и обмиранием смотрел на его альфу, и в их глазах вспыхивала надежда, что, может, именно этот альфа его купит... Салли даже уколола ревность. И чего они так таращатся на Дензела? Да, он красивый, превосходно пахнет, но чего так пялиться-то?

— Твой? — шепнул Дональд, когда Дензел со скучающим видом прошёл мимо них, бросив мимолётный взгляд и чуть дёрнув ноздрями.

— Мой, — так же тихо ответил Салли. Вдохнув аромат своего альфы, он успокоился окончательно.

— Надо же, действительно пришли. А он ничего так, красавчик... а пахнет-то как!.. — Дональд даже губами причмокнул. — Салли, ты чего, ревнуешь что ли? — фыркнул он, заметив, как помрачнел сообщник.

— Ты сильно-то не облизывайся, — проворчал Салли, отворачиваясь. — Это мой альфа.

— Ладно, не злись, я же просто высказался. — Дональд шутливо толкнул его плечом. — Ну, удачи вам...

— Она нам понадобится — у меня течка на носу.

— А не боишься, что твой альфа дров наломает?

— С нами Дон будет, он присмотрит. Предыдущую мы пережили довольно спокойно.

Дональд хмыкнул.

Вот мельтешение и толкотня начали утихать. Салли понял, что пришло время аукциона, и снова напрягся. Наступал самый ответственный момент. Вокруг помоста начали собираться наиболее заинтересованные. Салли отстегнули от поручня, и Шрам поволок его к небольшой кучке омег, рядом с которыми тоже стояли продавцы. Их было четверо, один даже в очках. Салли сразу опознал в нём выпускника профтехучилища — характерный взгляд человека с образованием. Один такой работал с ним в кафе — резал овощи на салаты.

— Стой здесь и не смей рыпаться, — зашипел Шрам.

— Ничего не обещаю.

Очкарик с интересом смотрел на Салли. Улучив момент, он придвинулся чуть ближе.

— Инженер-конструктор, профучилище номер три в Каранаре.

— Программист-оператор А-класса, университет технических инноваций в столице.

Очкарик вскинул брови.

— Место в десятке выпуска?

— Третий в верхней пятёрке.

Очкарик побледнел.

— А сюда-то как попал?

— Украли. Ничего, скоро выберусь.

— Антон Вернер. — Омега протянул руку для знакомства.

— Салли Ворон. — Салли с удовольствием эту руку пожал.

Тут объявили о начале торгов, и Антон торопливо шмыгнул на своё место. Салли посмотрел на толпу покупателей и сразу нашёл своих. Дензел стоял в третьем ряду, Дон отирался где-то сбоку. И оба неотрывно смотрели на помост.

Поехали.

Открывал торги здешний заправила, на которого Салли даже не смотрел. Всё, что тот говорил, омега тоже пропустил мимо ушей — всей этой пафосной показухи ему хватило в школе и университете. А вот когда начали объявлять номера лотов, он подобрался. Сейчас?.. Нет, первым на помост подняли Антона.

— Первый лот наших торгов — омега Антон Вернер. Двадцать четыре года, хорошее здоровье, хозяйственный, нерожавший, немеченый, имеет высшее профессиональное техническое образование по специальности инженер-конструктор. Стартовая цена — пять тысяч.

— Шесть тысяч, — взлетела где-то сзади рука.

— Шесть триста.

— Шесть пятьсот...

Цена росла медленно, но стабильно, что подтверждало, что омеги с образованием действительно довольно востребованы. Причина была вполне понятна — омеги из трущоб часто едва умели читать и писать, если не ходили в школу, а в легальных и не очень конторах требовались достаточно компетентные и сообразительные работники, из-за которых не придётся искать ошибку в бухгалтерских книгах по полгода.

— ...Восемь.

— Девять с половиной...

Раздеваться Антону не пришлось, и его купили за девять с половиной тысяч.

Второму повезло уже меньше. Судя по описанию, выданному хозяином, парень едва успел закончить школу, побывал на операционном столе в абортарии, был сиротой. Пока его не раздели, торги шли достаточно вяло, но, рассмотрев парня со всех сторон, покупатели стали торговаться активнее. Этот омега по имени Витас вполне подходил под эталонные пропорции, с которыми самого Салли уже сравнивал Дон, разве что не мог похвастаться такими же тонкими запястьями и щиколотками, но того, кто его купил за пятнадцать тысяч, это не волновало. Похоже, что Витаса купили, чтобы он был "игрушкой", поскольку новый хозяин сразу нацепил на него ошейник с цепью.

Третьего купили практически сразу за двадцать пять тысяч. Двадцатичетырёхлетний парень, который был ниже среднего роста для обычного омеги, оказался не только механиком шестого разряда, успевшим поработать в крупном автосервисе, хозяин которого за что-то его и сдал на Ярмарку, но и хорошим водителем и даже разбирался в авиационной технике — это было его увлечением со школьных времён. Салли понял, что эксплуатировать парня как проститутку никто не будет — такие ценные кадры, особенно в нелегальном бизнесе, беречь надо как зеницу ока. Скорее насилие будет инструментом контроля, чтобы новоприобретённый работник был тих, как мышь под веником, и никуда не дёргался.

Четвёртого продали за десять тысяч то ли в элитный бордель то ли для съёмок в подпольном порно. Красивый, стройный... По тому, как он двигается, Салли понял, что парень либо профессионально занимался танцами либо уже обладает навыками стриптиза. Выслушав описание, Салли узнал, что этот омега по имени Закари — бывший ученик балетной школы. За что его отчислили, было непонятно, но, едва ему велели раздеться, стало ясно, что пахал он у балетного станка на совесть — ни капли лишнего жира, подтянутый и крепко сбитый. Продавец велел продемонстрировать что-нибудь, и бедняга показал великолепное фуэте, приняв напоследок весьма грациозную позу. Омега почти ни на кого не смотрел, и в его больших зелёных глазах была только пустота. Думать, что с ним могло случиться, не хотелось.

Салли подумал, что, пожалуй, стоит признаться в своём университетском дипломе, чтобы затянуть торги... Но не успел он принять окончательное решение, как Шрам вцепился в его воротник и потащил на помост. Салли едва успел бросить взгляд в толпу, чтобы посмотреть на своих. Дон по-прежнему мелькал то тут то там, Дензел неторопливо цедил пиво из бутылки. Он что, с ума сошёл? Что он сможет после пары пива?! Понятно, что для нормального здорового альфы это не доза, но схватить расслабон можно запросто. На что они рассчитывают?

— И последний лот на сегодня. Омега по имени Салли. Точный возраст неизвестен, но вряд ли больше двадцати трёх. Более чем здоров, нерожавший, немеченый... — Распорядитель вчитался в подсунутую Шрамом бумажку. — Не... Не до конца созревший "ненормал"? — Распорядитель обернулся к Шраму, который кивнул, подтверждая написанное. — Да, это правда. — В зале загомонили. — Достаточно хозяйственный, сожительствовал с альфой и бетой, обучался в университете...

— ...технических инноваций в Камартанге, — громко произнёс Салли. — Факультет программирования. Специализируюсь на взломе, защите и поиске информации, имею хорошую квалификацию по системам слежения, а так же прекрасно знаком с технической стороной дела. Имею соответствующий диплом, но продемонстрировать, увы, не могу — меня слишком быстро спёрли. В пятёрке лучших выпускников последнего года занимаю третье место. Профессиональная классификация — программист-оператор А-класса.

По залу прокатилась новая волна. Похоже, что дерзость лота пока никого не волнует!

— Десять тысяч! — тут же выкрикнул кто-то.

— Двенадцать!

— Двенадцать с половиной, — поднял руку с пивной бутылкой Дензел.

— Тринадцать, — придвинулся ближе Дон.

— Пятнадцать тысяч!

— Двадцать!..

Салли заметил, как вытянулось лицо беты из "Соблазна", и ухмыльнулся. Точно узнал. Похоже, что известие о таком высоком образовательном уровне упущенного омеги стало для него сюрпризом.

— Двадцать шесть тысяч! — выкрикнул он.

— Двадцать семь, — лениво бросил Дензел, залпом допил остатки пива и просто засунул бутылку в карман. Салли невольно поразился его выдержке. Уж не для того ли он пива выпил?

— Тридцать!..

— Господа... господа, я ещё не закончил! — запротестовал распорядитель. — Этот омега обладает ещё и особо привлекательным запахом. Кроме того, до его новой течки осталось около трёх суток...

— Подтверждаю, — поднял руку один из покупателей. — Я подходил и нюхал. Пахнет просто сногсшибательно! Даю за него тридцать две тысячи!

— Тридцать три, — бросил Дензел.

Шрам выглядел довольным. Похоже, что за строптивого омегу можно выручить гораздо больше, чем он ожидал. Только бы хозяин нескоро узнал, что особо ценного омегу уже пустили с молотка.

— А чего это он одет в какую-то мешковину? — вдруг спросил кто-то. — Он что, кривоногий или со сколиозом?

Салли презрительно фыркнул.

— От дауна слышу.

Шрам резко приблизился и встряхнул его.

— Ты что творишь???

— Поднимаю цену, — невинно похлопал глазами Салли, заметив, как при этом начали наливаться кровью глаза Шрама. Похоже, что его это начинает бесить. — Разве тебе не это нужно?

Шрам скрипнул зубами.

— Раздевайся.

Салли тяжело вздохнул, тщательно скрывая досаду, и начал расстёгивать куртку.

Едва он остался в штанах, ботинках и майке, по залу пронёсся нестройный восторженный свист. У многих загорелись глаза, а первые ряды начали яростно принюхиваться. Салли невольно поморщился.

— Штаны тоже снимай, — велел Шрам.

— Не раньше, чем повысят цену, — огрызнулся Салли, чтобы услышали все. — Не хочу потом считать себя дешёвкой.

— Сорок, — вскинул руку Дензел, кое-как сохраняя бесстрастное выражение на лице.

Салли подмигнул ему украдкой и, глядя в глаза, потянул за шнурки ботинок, представив, что стоит не на помосте аукциона, а в их комнате на базе "Дикие псы". Разувался, наклонившись так, чтобы все присутствующие смогли оценить его гибкость, которую так хвалил Дон во время их постельных забав. Лениво отбросил оба ботинка чуть в сторону. Уголок рта альфы едва заметно дрогнул, а в светлых глазах сверкнул огонёк. Салли усмехнулся, облизал губы и, вспомнив Ронду и стараясь двигаться по-сексуальнее, сбросил лямки с плеч и взялся за верхнюю пуговицу.

"Это не для всей этой своры, а для вас, парни."

Штаны Салли снимал нарочито медленно, прекрасно видя, как усиливается волнение в зале, и попутно прикидывая, как бы побыстрее потом одеться. Невольно поёжился — в торговом зале было холодновато. Не заболеть бы перед течкой... Один раз такое уже было — на летних каникулах между вторым и третьим курсом. Как Салли тогда умудрился простудиться, он так и не понял, но ощущения, пока переламывался в изоляторе, были не из приятных.

Когда омега остался в одних трусах, довольно грациозно повернулся вокруг своей оси, выпрямился, приняв самую вызывающую позу, подражая проституткам из "Соблазна", и раскинул руки в стороны, давая разглядеть себя как следует, в зале стало очень тихо. Дон изобразил кашель, пытаясь скрыть своё потрясение откровенной наглостью любовника. Салли как будто и впрямь набивал цену нарочно! Выглядел их омега чрезвычайно эротично. Да даже если бы Салли ничего не сказал про диплом, он бы всё равно собрал приличную сумму — заиметь такого красавца пожелали бы все. И это не считая его запаха! Тип, купивший Витаса, помрачнел и тоже включился в торги. Наверно, решил потом свою покупку кому-нибудь перепродать.

Салли ехидным взором оглядел собравшуюся толпу — ну, сколько вы за меня дадите?

— Пятьдесят пять тысяч, — объявил бета из "Соблазна".

— Интересно, за сколько ты купил Ронду? — обратился к нему Салли. — И успел ли отбить эти деньги?

Бета побелел. Соседи на него тут же уставились с недоумением.

— Ты что несёшь? — вцепился в загривок омеги Шрам. — Какой такой Ронда???

— Парень-проститутка из "Соблазна", которого эти гады подсадили на наркоту, из-за чего он умер несколько дней назад, — не моргнув глазом ответил Салли. — Так что не вздумай меня продать этой сволочи — я ещё пожить хочу.

Бета попятился и растворился в толпе. Салли бросил взгляд на пятое место и вдруг понял, что ни Дональда, ни Винсента ни остальных непроданных там уже нет. Место опустело. Куда они подевались? Рэчела тоже нигде не было... Неужели Дональд был прав, и не только его парни здесь что-то затеяли?

— Ну, сколько? — снова обратился Салли к залу, едва Шрам его отпустил. Салли только головой тряхнул, разминая шею, которую бета немилосердно сжимал. — Остановимся на этой сумме или кто-то даст больше?..

— Сто тысяч.

Вперёд по расчищенному почтительной охраной коридору выдвинулся весьма представительный альфа в дорогущем строгом чёрном пальто с белым длинным шарфом. Сразу было видно, что пальто не куплено, а пошито на заказ — сидело как влитое. Альфе было где-то в районе семидесяти лет, седой, в морщинах, с небольшим выпирающим брюшком, но годы не успели ещё его согнуть. Взглянув в его лицо, Салли вдруг похолодел от странного ощущения. Нечто подобное он пережил, когда капитан Фрост показывал ему копию фотографии Риана из уголовного дела. Только это была не копия, а просто человек, имеющий явно близкое родство с... его отцом. С Гиллианом.

Отец?.. То есть... его дед по альфьей линии?

Салли не мог оторвать глаз от этого альфы. Так, значит, его отец действительно из, как минимум, богатой семьи? Тогда понятно, почему при его аресте было спущено указание оставить арестанта бесфамильным и не выяснять биографию вопреки порядку. Если в такой среде стало бы известно, что сын одного из уважаемых людей связан с подпольем, то это был бы первосортный скандал. И этот альфа преспокойно отдал сына в руки правосудия, избавившись от него. Интересно, как исчезновение Гиллиана было преподнесено в светской хронике? И насколько широко разошлось лицо опального наследника в СМИ?

Альфа тоже очень внимательно смотрел на Салли, и этот взгляд омеге не понравился. Альфа как будто пытался понять, обознался он или нет. Знает, ради кого Гиллиан ушёл в подполье? Надо будет потом расспросить родителей, как это всё вообще произошло.

В зале стало очень тихо. Распорядитель торгов смущённо откашлялся.

— Сто тысяч — раз.

Дензел достал пустую бутылку. Дон тоже зачем-то полез в карман.

— Сто тысяч — два...

Салли отскочил от Шрама, застывшего от такого щедрого предложения, и потянулся за своей одеждой.

— Сто тысяч — три. Продан за сто тысяч. Как будете расплачиваться?

Салли торопливо одевался, добрым словом поминая КМБ. Пальцы путались в шнурках — он буквально чувствовал на себе пристальный взгляд старого альфы. Сто тысяч! Интересно, что его дедуля здесь делает? Какого хромого пса он лично явился на Ярмарку вместо того, чтобы просто прислать кого-то вместо себя?

— Аванс в тридцать тысяч — наличными. Остальное — чеком на предъявителя.

Салли натянул свитер и потянулся за курткой, как был снова схвачен Шрамом.

— Тебе кто-то разрешил одеваться?

— Лапы убери, — прошипел Салли, подтягивая к себе куртку. — Ты мне больше не хозяин.

— Хозяин, пока не получу деньги.

Салли сгрёб куртку в охапку...

— Бертран, ты что натворил??? — раздалось от самого входа. — Кто тебе разрешил его продавать??? Я же сказал — этого не трогать до выяснения!!! — К помосту двигался тот самый альфа, что его покупал у "охотника". Кажется, Микс. Злой, как сам Деймос.

Шрам оскалился.

— За него дают сто тысяч!

— Снова твои закидоны?!! Ну всё, ты мне уже надоел!!!

В зале снова поднялся гомон. До всех быстро дошло, что Салли выставили на торги, не согласовав с главным владельцем. Выходит, этот торг можно считать недействительным?

И тут произошло сразу два события. Во-первых, Дензел перехватил бутылку за горлышко, одним прыжком взлетел на помост и мощным ударом по голове отправил Шрама в короткий нокаут. Бутылка с треском разлетелась осколками — Салли едва успел прикрыться курткой. А во-вторых, где-то под потолком раздался оглушительный взрыв.

Весь зал сотрясла конвульсия. Раздались крики. С потолка посыпался щебень вперемешку со штукатуркой. Замигали и частично погасли лампы. Салли, воспользовавшись моментом, вытащил свой нож и набросил куртку. Дензел заслонил его от выскочивших на помост охранников. Альфа, не долго думая, зарычал и ринулся в бой. А в это время Дон стащил Салли вниз, прижимая к себе и заслоняя собой, как только что делал Дензел.

— Что это было? — тут же спросил Салли.

— Это я. Едва успел всё сделать.

— Ты? А взрывчатку где взял?

— Можно подумать, что тот магазинчик, где мы "стволы" меняли, был единственным. — Дон достал свой пистолет и несколько раз выстрелил вверх. — Денз, закругляйся! Мы уходим!

Дензел, который уже уложил двоих, с выражением крайнего сожаления спрыгнул с помоста, на ходу доставая свой пистолет и снимая его с предохранителя. Друзей он догнал быстро, но их всё же сумели окружить и взять в кольцо. Мешала толпа, разом ринувшаяся к выходу, но те, кому положено, дисциплинированно остались на местах, как и прикованные к поручням омеги, скорчившиеся на полу.

— Далеко собрались?

Шрам кое-как пробился к парням, и альфа с бетой тут же приготовились стрелять снова. Шраму изрядно досталось, причём не только от Дензела.

— Значит, вы и есть те самые?

— Да, это мои ребята, — огрызнулся Салли.

— Неплохо придумали, — одобрил старик-альфа, выходя вперёд. Его шикарное пальто было помято и испачкано, но даже это не заставило деда утратить спокойствие. Он был невероятно силён! — Этот заряд мы найти не смогли. Подпольщики уже не раз пытались помешать нам проводить торги, поэтому мы каждый раз проверяем зал прежде, чем открывать его для посетителей. Вы, как я понял, не имеете к ним никакого отношения?

— Пока. — В голосе Дензела отчётливо было слышно рычание и клокотание. Парень был весь на взводе и с трудом сдерживался, чтобы не ввязаться в новую драку раньше времени. Старый сородич ощутимо его беспокоил, но отступать бывший штурмовик не собирался. — Сегодня мы приходили за Салли.

— Он настолько дорог вам? — слегка удивлённо вскинул бровь старик.

— Да. Мы оба очень любим его, — спокойно ответил Дон, снимая очки и убирая их в карман. Ему было непросто выдерживать поднявшееся напряжение, но бета крепился. — По-вашему это не повод устроить взрыв?

— Ради какой-то шлюхи? — презрительно изогнул губы старик.

— Ради нашей шлюхи. — Дензел вздёрнул верхнюю губу, показав зубы.

— Ты же альфа, парень, — сокрушённо покачал головой старик, глядя на него. — Зачем тебе это? Ты превосходный боец. Мог бы хорошо устроиться.

— Почему-то Гиллиану это ваше "хорошо устроиться" на ... не было нужно, — сказал Салли и тут же понял, что и тут оказался прав. Лицо старого альфы дёрнулось, а в выцветших, некогда голубых глазах что-то промелькнуло, и альфа снова уставился на Салли взглядом, в котором проскочил... страх. Он смотрел омеге прямо в глаза. — Уж не потому ли он ушёл?

В горле старика заклокотало. Его резкий, до тошноты приторный запах, который, как и в случае с Риганом Саммерсом, почему-то откровенного отторжения не вызвал, усилился, пропитываясь гарью. Да, это был отец Гиллиана. Его дед-альфа. Значит, он имеет к торговле омегами самое прямое отношение. Уж не на этой ли грязной работорговле поднялась вся семья? Интересно, сам Гиллиан об этом знал?

— Кто это? Впервые слышу это имя.

— Да? А мне так не показалось.

Салли смотрел в глаза деду без страха. Он видел, что это производит на старика самое сильное впечатление. Может, этот старик и Риана знал? Хотя бы мельком видел. Вон как щурится, как бегают его глаза...

— Салли, ты что? — зашипел Дон. — Что ты несёшь?

— Объясню, когда выберемся.

— Боюсь, что вы никуда отсюда не выйдете. Если только под конвоем. — Старик снова покачал седой головой, кое-как взяв себя в руки, и достал из-за пазухи аккуратно сложенную шляпу. — На сегодня закрываемся. Уведите товар обратно на точки и наведите здесь порядок, — приказал он. — И проверьте весь зал. Может, здесь есть что-то ещё. Этих двоих запереть, а с этой шлюхой я разберусь лично.

— А деньги??? — встрепенулся Шрам.

— Потом получишь. Ровно пятьдесят тысяч.

— Вы же сказали "сто"!!!

— Аккуратней надо быть. — Старик расправил шляпу и надел. — Надо заранее выяснять, у кого омег крадёшь, и на что те способны. Считай эти пятьдесят тысяч штрафом за беспечность. Бери и не жалуйся.

— Ты хоть понимаешь, с кем споришь?!! — набросился на Шрама непосредственный начальник.

— Я лишь хочу получить свои деньги!..

— ...ёв ты сперва получишь!!! Я кому сказал — не трогать??? Твои разборки с тем беременным — это твои личные проблемы, но на бизнесе они не должны отражаться!!! Ты всех нас сегодня подставил!!!

— Какой ещё беременный? — заинтересовался старик, замерев. Салли снова учуял в его запахе нотку страха. Альфа метнул на омегу короткий взгляд, в котором уже ясно читался ужас.

— Да был один — похожий на этого мелкого, — неохотно признался альфа. — Двадцать три года с лишним назад подрезал его, прикинувшись проституткой, и обокрал до последней монеты. Потом слух прошёл, что какой-то беременный мокряк обчистил оружейную лавку... И целый чемодан с наличностью с ним ушёл...

Салли похолодел. "Риан... папа..." И от глаз старика это не укрылось. Морщинистое лицо застыло.

— Сколько тебе лет? — потребовал дед.

— Двадцать три. Исполнилось осенью.

Лицо старика снова дёрнулось, и Салли ехидно ухмыльнулся. Значит, его родителя этот тип в лицо точно знает.

— Что, дед, что-то напомнило?

От слова "дед" альфа совсем сбледнул с лица, и Дон начал что-то понимать.

— Шлюху — ко мне в машину, — глухо приказал старик, буравя Салли острым взглядом. — И поживее.

Дензел снова зарычал, заслоняя Салли...

И тут почти опустевший зал снова сотряс взрыв. На этот раз эпицентр был где-то под полом. За ним последовал ещё один, и ещё... Неподалёку прогремел выстрел, и босс Шрама начал оседать. По его лбу стекала струйка крови из аккуратной дырки, возникшей прямо на переносице. Салли, поняв, что в бой вступил кто-то ещё, выщелкнул лезвие и полоснул ненавистную рожу Шрама. Бета отшатнулся с громким воем. Дензел, глухо рыча, сцепился с охраной, яростно круша носы, выворачивая руки, ломая ноги... Дон открыл огонь по оставшимся. Старик-альфа, выругавшись, мгновенно отступил и скрылся в суматохе.

— Парни, сюда! — Откуда-то вынырнул Дональд. — Быстрее, пока они не опомнились!

— Денз, хватит! Идём! — Салли вцепился в своего альфу, и тот нехотя выпустил почти задушенную жертву.

Откуда-то снова начали стрелять, а потом зал опять перетряхнуло. Дензел просто подхватил Салли на руки и понёс к выходу. Дон летел за ним, периодически отстреливаясь и стараясь не попасть по омегам, всё ещё находящимся в зале. В дверях Салли пришлось ссадить — там образовалась пробка из охраны и нескольких задержавшихся покупателей. Драка была в самом разгаре, и Дензел ринулся в самую гущу, пробивая проход. Оглушённые тела отлетали одно за другим.

Вот и лестница. Дональд уверенно вёл их наверх.

— Что происходит? — спросил приятеля Салли.

— Операция, которую мы уже давно планировали, — ответил Дональд. — Вы вовремя встряли, ребята! Лучшего отвлекающего манёвра и мы бы не придумали.

— Так ты тоже связан с подпольем?!! — ахнул Салли.

— Да. Мы уже давно думали, как прикрыть эту точку — пришлось устроить несколько мелких подрывов, чтобы выяснить, насколько здесь серьёзная служба безопасности. Рэчел почти полгода крутился непосредственно в этом дерьме, пока не сообразил, что стоит впихнуть в товар кого-то из наших. И я попросился сам. Мой опекун долго не соглашался, но Артур одобрил мою кандидатуру.

Вот и пивная, в которой почти никого не осталось. Только где-то в углу храпел окончательно упившийся омега. Дональд вывел друзей наружу и повёл в проулок. На дворе уже стояла ночь.

— Так Рэчел тоже из наших?

— Да. Он и раньше крутился среди работорговцев — был обычной шавкой. Детдомовский. Но потом встретил омегу, который стал для него... особенным. — Дональд посмурнел. — Этого омегу вскоре продали, Рэчел попытался его разыскать и забрать, но опоздал. Парня убили — переборщили малёха... Задушили, короче говоря. С тех пор Рэчел с нами. Артур его лично вербовал... Сюда.

— А где остальные?

— Мы успели их вывести ещё до аукциона. Винс пообещал отвести их в "Милосердие", как только всё чуть притихнет, а пока перекантуются у вашего Армина. Не волнуйтесь, парня не побеспокоят.

— И что с ними будет? — встревожился Дензел.

— Там помогут. На Ярмарку уже давно компромат копят, чтобы раздуть скандал покрепче. И чтоб больше никто не посмел возникать, что такого уже давно нет. Как только ребята дадут показания и опознают тех, кого видели, это добавит нам козырей. Этот зал теперь долго будут ремонтировать, и мы воспользуемся случаем, чтобы прикрыть его совсем. А пока эти козлы будут искать новую точку и восстанавливать клиентуру, мы накроем всех остальных.

Салли почувствовал, что начинает замерзать, и торопливо запахнул куртку, которую так и не застегнул.

— Ладно, теперь расходимся. — Дональд протянул Салли самострел. — Спасибо, Сал, он мне пригодился. Хорошая штука! Если повезёт — увидимся ещё.

— Стой! — окликнул его Дон. — Как нам найти Артура?

— Надо будет — он сам вас найдёт. Прости, Дон, но такова система безопасности — кого попало кураторы не привечают.

— А как он хоть выглядит?

— Подойдёт — сами поймёте. Пока.

Дональд шмыгнул в подворотню, и бета выругался.

— Я, конечно, всё понимаю, но к чему такая секретность? Раз вышел приказ нам помогать, пусть в это дело мы и впутались случайно, то почему бы сразу не дать знать, что нас проверяют?

— Всё правильно. — Салли привалился плечом к стене. — Подполье сейчас слишком уязвимо. Помните, Стефан говорил, что между ним и властями возник баланс сил? Сейчас повстанцам стоит быть особенно осторожными и не принимать в свои ряды кого попало. Малейшая ошибка может пустить всё псу под хвост. Так что всё правильно.

— Ладно, возвращаемся за сумками и линяем отсюда. Думаю, в той комнатухе оставаться не стоит. Найдём место поспокойнее, чтобы пережить течку, потом вернёмся, как только Салли отдохнёт и восстановит силы. — Дон помотал головой и уверенно повёл друзей дальше. — Раз уж Артур крутится здесь, и здесь есть целая ячейка, то стоит покрутиться ещё. Пусть проверяют и дальше.

За коробками трущоб ветер выл и трепал немилосердно. Здесь зима ощущалась как никогда сильно. Салли цеплялся за руку Дензела, опасаясь, что его попросту сдует. Куда их Дон вёл, ни альфа ни омега не знали. Вокруг расстилалась сплошная заснеженная равнина, кое-где на которой торчали жалкие лачуги, остатки временных бараков, остовы покорёженных машин... Здесь даже электричества не было, и дорогу пришлось подсвечивать фонарями. Салли понял, что это самая окраина, по тому, как периодически начинали выть бродячие собаки.

— Знаю, не самое приветливое местечко, зато здесь можно пересидеть, — сказал Дон, подходя к какому-то домишке с плотно закрытыми ставнями окнами. Осмотрел дверь и решительно потянул её на себя. Не сразу, но та поддалась. — В Заднице Деймоса, что на другом конце города, ещё хуже... Заходите.

Внутри было темно, но Дон сноровисто огляделся и быстро нашёл допотопную керосиновую лампу и почти полную бутыль с керосином. Зажёг свет, и фонари были потушены. Комната была только одна, зато довольно просторная, с самодельным очагом, над которым была установлена решётка с потёками жира, колченогим столом, чуть перекошенным топчаном с остатками какого-то тряпья... Пахло не розами, но вполне терпимо. Закрыв дверь поплотнее, чтобы не задувало снаружи, Дон бросил свою сумку на топчан и начал оглядываться дальше.

— Ясно, дров нет. Ладно, сейчас что-нибудь найду. Оставайтесь здесь.

— Куда мы денемся...

Дона не было не слишком долго. Из своих поисков бета приволок надёрганных где-то заборных досок, обломков каких-то деревяшек и тощий мешок.

— В нём торф — нашёл в другом доме, — пояснил Дон, выкладывая свою добычу. — Сначала просто очаг растопим — Салли надо согреться. Ты как себя чувствуешь?

— Да вроде пока ничего, — пожал плечами омега. — Замёрз только... и перенервничал.

— Гормоны пока не шалят?

— Да вроде нет... Даже странно.

— А... симптомов пока нет?

— Нет. Ещё пара дней осталась.

— Прошлая течка началась на два дня раньше, чем мы рассчитывали, — напомнил Дон, начиная разламывать доски ногой. Дензел тут же взялся помогать. — Лучше перестраховаться. Если вдруг начнётся — говори сразу. Для того, чтобы её нормально пережить, нужна приличная тёплая комната с нормальной кроватью и душем. Морозить тебя по баракам я не собираюсь.

Наконец в очаге заплясал огонь, и Салли тут же сел рядом, впитывая тепло. Его друзья тоже устроились поближе, дав себе перевести дух.

— Так, Салли, давай колись. Что такого ты увидел в том старике в шляпе?

— Ты же тоже догадался.

— Хочу убедиться, что мы подумали об одном и том же.

— Мне кажется, что это... мой дед. Отец моего отца, Гиллиана.

Дон кивнул своим мыслям.

— Мне он тоже показался смутно знакомым. Не точная копия, конечно, но всё же родство видно.

— Так мне не померещилось? — нахмурился Дензел.

— Боюсь, что нет. Получается, что их семья связана с работорговлей. Уж не потому ли Гиллиан свалил в подполье?

— Но как это возможно? Ведь если запрет на расследование по поводу его личности был спущен с самого верха, как и говорил капитан Фрост, то его семья должна быть достаточно богата и влиятельна, — возразил альфа. — И вхожа в чиновничьи кабинеты.

— Одно другому не мешает, — покачал головой Салли, глядя на огонь. — Торговля живым товаром вполне могла дать им стартовый капитал для легализации каких-то других сторон деятельности, а сейчас они только контролируют это всё. Ведь старик собирался купить меня, как любого другого омегу. И, по-моему, он догадался, кто мои родители. Он так на меня смотрел... как будто узнал.

— Думаешь, он и Риана знал?

— Как минимум — где-то видел. Как придём в подполье, надо расспросить моих родителей по-подробнее. Мне почему-то кажется, что это важно.

— Обязательно расспроси, — кивнул Дон. — Если семья Гиллиана связана с сетью Ярмарок, то обнародование этой информации станет таким скандалом, что замять его никак не получится. Неудивительно, что подполье активно их пытается изничтожить, а фонды и центры помощи типа "Милосердия" собирают информацию.

— Меня больше убивает другое, — покачал головой Дензел. — Сколько уже омег было продано за всё время существования Ярмарок, и никто ни разу не пытался вывести их на чистую воду? А торговля детьми в приютах? Помните, Винсент говорил, как его продавали?

— Роджера тоже купили в приюте, — сказал Салли. — Значит, всё это — одна шайка-лейка. Ведь большую часть воспитанников детдомов составляют именно омеги — их мало кто берёт на усыновление.

— Роджер? — переспросил Дон.

— Он сидел со мной в одной комнате в общаге. Его купили незадолго до аукциона. И, мне кажется, ему достался неплохой хозяин.

— Почему ты так решил?

— Я сам ему Роджера посоветовал, когда он возмутился на слова Шрама, что меня собираются продавать на аукционе.

— Ты... что? — не поверил Дензел. — Да как... ты мог?..

— Мне показалось, что этот альфа не так плох. От него не так уж и плохо пахло — вполне терпимо, а потом мне показалось, что его запах начал меняться в лучшую сторону. Даже когда он разглядывал Роджера со всех сторон, он обращался с ним довольно осторожно. А потом он попросил разрешения поговорить с Роджером, что очень удивило Шрама. И когда они вернулись, Роджер сказал, что этого альфу зовут Марк и что он работает на каком-то металлургическом комбинате. Винс на это сказал, что ни один прежний хозяин с ним так не откровенничал. И когда они уходили, этот Марк оберегал его от толчков и толпы вообще. Думаю, что для Роджера приличный хозяин будет кстати, а то он такой боязливый.

— Значит, по Ярмаркам и нормальные тоже ходят, — сделал вывод Дон. — Как же им, бедным, приходится маскироваться, чтобы не казаться тряпками... Наверно, ты поступил правильно. Ну, и как тебе знакомство с дедушкой? — невольно ухмыльнулся бета.

— Кажется, я начал понимать, почему отец сбежал из дома. — Салли широко зевнул. — Если он был нормальный, как наш Дензел, то жить среди циников ему было отнюдь не сладко. Интересно, он с папой уже в подполье познакомился? И как его там приняли?

— Ладно, давайте спать укладываться. Последние деньки выдались те ещё... Тебя это особенно касается. Завтра утром я выберусь в город — достану нам что-нибудь поесть.

— А сколько денег у нас осталось?

— На то, чтобы снять комнату на время течки, должно хватить. И на еду тоже. А там посмотрим.

— А как вы всё-таки взрыв устроили? — Салли поднялся на ноги и начал вытаскивать свой спальник, борясь с накатившей вялостью. Заметив, что омега еле-еле шевелится, Дензел сам вытащил для него спальник из сумки и начал раскатывать на полу рядом с очагом.

— Сначала мы Денза перекрасили и сделали ему фальшивые усы. Потом потолкались по кабакам и быстро нашли представителя Ярмарки. Он сам к нам подошёл. — Дон тоже начал устраиваться. — Надо же, какими беспечными становятся люди, когда гонятся за лишней монеткой! Им же за каждого клиента приплачивают. Мне достаточно было прикинуться простым работягой-холостяком и очки нацепить. Тем же вечером я сунулся туда в первый раз — типа посмотреть. Всё-таки не зря я именно в военное учиться пошёл — нас там не только на тренировках гоняли. Я быстро нашёл подходящее место, чтобы взрывчатку установить. Самым сложным было сделать это по-незаметнее. Помог случай. Перед торгами зал осматривают, проверяют, и так вышло, что один из тех, кому это было положено делать, накануне так хорошо погулял, что получил нож в брюхо, и срочно нужна была замена. Я вызвался помочь за чисто символические деньги. Само собой, что в святая святых меня не пустили, но вот полазить по верхотуре без страховки, проверить состояние вентиляционных труб и проводки — пожалуйста. Сразу после проверки я помчался искать взрывчатку. Ясно, что подрывать надо на расстоянии... Нашёл, во время второй "подработки" установил, а уже вечером надо было идти тебя вынимать. Остальное ты знаешь. Буквально на соплях всё висело, но богам мы, похоже, ещё нужны.

Салли кивнул и забрался в свой спальник, чувствуя, как заботливый альфа ему помогает, приобнимая. Тоже издёргался, бедняга. Салли не выдержал и прильнул к нему.

— Боги, как же я по вам соскучился, ребята... Думал, сдохну.

— Всего три дня прошло. — Дон шутливо взъерошил его волосы.

— А по ощущениям — как три года. — Салли поймал его руку и легонько сжал.

— Так тот стриптиз для нас был? — ещё шире улыбнулся Дон.

— Только для вас. Я просто представил себе, что я не в торговом зале, а в нашей комнатухе на базе, и мне стало спокойнее.

— По-моему, у тебя опять гормоны шалить начинают. Вон как глаза блестят, — покачал головой Дон. — Давай-ка, ложись спать.

Ветер снаружи выл так, что казалось — там собралась самая настоящая волчья стая. Свернувшись в своём спальнике между друзьями, чувствуя их рядом с собой, Салли наконец позволил себе расслабиться. Теперь всё хорошо. Теперь всё, как надо. Его ребята здесь. И они никогда его не бросят.

И омега впервые за прошедшие три дня крепко заснул.

К утру метель не стихла — продолжала бушевать и бесноваться. Голод становился всё ощутимее, и Дон рискнул выбраться наружу за едой. Салли и Дензел, успевший отклеить фальшивые усы, остались в доме одни. Хатёнка всё-таки не была стопроцентной защитой от холода — откуда-то поддувало, и они сидели возле очага, придвинувшись вплотную к огню. Альфа, заметив, что Салли дрожит от холода и плотно кутается, пряча руки в рукавах, снял с себя куртку и набросил сверху.

— Ты же замёрзнешь и заболеешь... — попытался возразить омега.

— Не так сразу, — усмехнулся Дензел, продолжая его укутывать. — Я всё-таки альфа, а мы здоровые и выносливые, болеем не так часто, как вы. Такое ощущение, что мы самой природой приспособлены для выживания в самых суровых условиях.

— Может, в этом и заключается ваше главное предназначение в нашей расе — сражаться и защищать?

— Так гласит и Церковь, — кивнул Дензел, обнимая своего омежку и привлекая к себе. — Мы, альфы, самые главные именно потому, что на нас держится безопасность и выживание. Только благодаря нам и живы все остальные. Беты должны нам помогать обеспечивать порядок, а омеги — рожать детей и дарить домашний уют... Ты видел, сколько исторических фильмов на эту тему наснимали?

— Ещё бы, — буркнул Салли, пристраиваясь в его объятиях поудобнее. От куртки Дензела так пахло им самим, что холод становился не таким докучливым. — Может, во времена Великого Холода, когда не было современных технологий и даже паровой двигатель не изобрели, в этом и был железный смысл, но сейчас-то это всё поддерживать зачем? Потому-то я никогда и не любил эти фильмы.

— А я, когда в детстве всё это смотрел, отчаянно завидовал главным героям и хотел быть таким же, как они. Но у меня не получалось. Я слишком хорошо знал и помнил, что такое боль и как бывает обидно, когда над тобой насмехаются. Я просто не мог поступать так же, за что и ходил постоянно битый. Отец злился... — Дензел горько усмехнулся. — И только папа меня понимал и поддерживал. Смазывал мазью синяки и ссадины, зашивал порванные рубашки и штаны... Я чувствовал, что даже такой никчёмный я хоть кому-то нужен, и мне становилось легче. А потом папа умер... и мне стало совсем плохо. Потом Армин появился...

— А каким твой папа был? Ты как-то рассказывал... Мне кажется, что ты унаследовал от него всё самое лучшее. Ты такой добрый и заботливый.

— Да, неправильный я альфа, — невольно улыбнулся Дензел. — Жил бы во времена Великого Холода — помер бы ещё в отрочестве.

— Ну и что, что неправильный. Ты мой альфа, и другого мне не надо.

Тёплые пальцы коснулись щеки Салли и осторожно провели по ней.

— Скажи это ещё раз, — попросил Дензел. — Мне так понравилось, как ты это сказал...

— Какую именно часть? — Салли с улыбкой поднял на него глаза.

— Про то... что "мой"... — Дензел покраснел. Когда это было в последний раз?..

— Мой альфа.

— Ещё раз.

— Мой альфа.

— Ещё... — шепнул Дензел, склоняясь к его губам.

— Мой альфа... — так же тихо ответил омега и потянулся навстречу, закрывая глаза и предвкушая поцелуй.

Если бы не было так холодно, то Салли сбросил бы с себя обе куртки и потянул его к покосившемуся топчану. Надо же, как изголодался! Уже от первого поцелуя повело голову, и омега вцепился в свитер своего альфы, прижимаясь всё плотнее и плотнее. Как же хорошо... Вот ладонь Дензела скользнула ниже и опустилась на омежий пах...

— Так, это что такое? — нахмурился он. — Ты опять?

— Что "опять"? — Салли недовольно застонал.

— До течки два дня, а ты уже в полной боевой готовности?

— А что я могу сделать? — обиделся Салли. — Ты так хорошо научился целоваться, что...

— Да брось, до нашего беты мне как до луны пешком, — отмахнулся Дензел, продолжая поглаживать, от чего по телу Салли начала расплываться сладкая истома. — Это снова твои гормоны шалят. И что мне теперь с тобой делать? Холодно. И течка скоро. Не хочу рисковать.

— Ничего, я сам разберусь — я уже знаю, как надо...

— Нет, я тебе помогу. Никогда раньше этого не делал, но Дон мне рассказывал, да и я сам видел... — Альфа решительно подхватил его на руки.

— Э... эй, ты что... Это не к лицу альфе... — отчаянно покраснел Салли, поняв, что друг собирается делать.

— Но что-то же делать надо, пока тебе это всё по мозгам не шибануло, — резонно заявил Дензел, укладывая его на спальник и решительно расстёгивая на омеге штаны. — Думаю, что много времени это не займёт. Заодно расслабишься.

— Денз... не надо...

— Надо. Тебе срочно нужна разрядка. Я слишком хорошо знаю, что бывает, если вовремя этого не сделать. Раз уж ты у нас такой особенный, то привыкай. Теперь тебе надо "прочищаться" гораздо чаще.

Когда головку обдало жаркое дыхание и обвёл язык, Салли вцепился в свой спальник, выгибаясь от острого удовольствия и невольно подаваясь навстречу. Дензел как будто дразнил его. Он точно знал все самые чувствительные места. Ещё бы... Одновременно с этим альфа поглаживал его тыл, метя в заветную ложбинку между ягодицами под плотной тканью штанов и поддёвки. Разрядка пришла резко и внезапно, Салли даже на несколько секунд потерял сознание. Придя в себя, он понял, что ему действительно полегчало. Дензел уже застегнул на нём штаны и бережно придерживал за плечи, как заботливый омега своего ребёнка.

— Как ты? — ласково спросил он, поглаживая своего омегу по волосам.

— Лучше. — Салли не спешил бледнеть. От осознания того, кто ему сделал и что, лицо горело от смущения. — Ты... это...

— Всё в порядке. Дон тебе это часто делает. А я чем хуже? Да и ты хорошо это делаешь. Нечестно как-то получается.

— Но ты же альфа...

— И что? Я не могу доставить тебе удовольствие таким образом? Или хотя бы помочь? Брось, мне не трудно.

— И всё-таки... это как-то неправильно...

— Всё в порядке. И это не так уж и противно. У тебя очень гладкая и нежная кожа. И ты вкусный. Дон не соврал.

Салли совсем смешался и спрятал горящее лицо на его груди.

— Иво, до чего я докатился! Альфа делает мне... этот... как он там называется?..

— Плевать, как он там называется. Главное, что тебе полегчало. И я с удовольствием тебе помогу, если надо.

— Ой-ё... — Салли сжался ещё сильнее, вцепившись в его свитер. — Клянусь, Денз! Вспоминаю, каким я раньше был, сравниваю с тем, что есть сейчас, и не узнаю сам себя! Разве мог я себе представить, когда получал аттестат, что буду с огромным удовольствием заниматься сексом сразу с двумя — с альфой и бетой — да ещё и одновременно?!! А тут ещё и это...

— Так уж сложилось, и тебе просто повезло найти тех, с кем тебе хорошо. Я тоже не думал, что кто-то, кроме папы и Алекса, примет меня таким, какой я есть, причём безо всяких условий и лишних подколок. А теперь у меня есть вы. И я уже не мямлящий через слово неуклюжий недотёпа, каким ты меня увидел в первый раз. Я изменился, хоть и не верил в то, что это возможно. Всё бывает, Салли. Всё. И ведь тебе понравилось то, что я тебе сделал, верно?

— И всё равно... это неправильно...

— Всё в порядке. Я же сам так решил. И у тебя всё прошло, верно?..

— Всё, закрыли тему, а то я просто сгорю от стыда!

— Тут нечего стыдиться. Мы же любовники. И что такого стыдного между нами может быть? По-моему, уже всё было...

— Хватит!

— Хватит так хватит, — примирительно согласился альфа. — О чём ещё поговорим, пока Дона нет?

— Мы начали говорить про твоего папу, — всё ещё немного расстроенно буркнул омега. — Расскажи про него что-нибудь.

— Расскажу, только достану кое-что.

Пришлось отлепиться. Дензел залез в свою сумку и, перебрав фотографии, выбрал одну.

— Вот, это моя самая любимая, — сказал он, вернувшись к Салли, и омега снова прильнул к другу — уже спиной. — До сих пор помню этот день. У меня был день рождения, и мы с папой на весь день ушли в парк развлечений. Они как раз начинали открываться потихоньку... Жаль, что сейчас зима. Тебе бы там понравилось. Там мы и сфотографировались. Тогда только-только изобрели моментальное фото.

Салли выдохнул, не без труда отбрасывая смущение, и переключился на снимок. На снимке была весна и солнечный день. Снег лежал на обочинах дорожек и за скамейкой, на которой сидели омега и его сын пяти или шести лет. Наверно, всё-таки шесть — рядом лежал яркий рюкзачок, похожий на тот, с которым сам Салли ходил в школу. Глядя на фотографию, Салли в очередной раз подивился тому, как его альфа похож на своего родителя. Люциус был беспорно красив, но без той мужественности, которая Дензелу досталась от отца — черты лица омеги были тоньше и мягче. Без изменений остались только большие светлые выразительные глаза. Интересно, сколько Риган заплатил за него на Ярмарке? И почему выбрал именно его? На фотографии Люциус и маленький Дензел ели мороженое в вафельных рожках. Люциус выглядел безмерно счастливым и явно гордился своим мальчиком.

— Даже сейчас помню, что мороженое было клубничное. Папа купил мне его после того, как мы были в комнате смеха. Я так хохотал...

— Кривые зеркала... — Салли вспомнил собственное детство и улыбнулся. — Помню, в наш городок приезжали циркачи и оборудовали подобную комнатку, и это было похоже на сказочный лабиринт под открытым небом. Это было летом.

— А ещё там были конкурсы. Я тогда впервые выиграл приз — мы соревновались в том, кто больше раз попадёт мячиком в мишень с нарисованным медведем. И я выиграл школьный рюкзак. Вот он, рядом с нами, видишь? Я все первые классы с ним проходил! Это был символ моей первой настоящей победы. Когда мы рассказали об этом отцу, он так удивился, что даже не стал ругаться, что мы потратили больше, че он разрешил. — Дензел помолчал и продолжил: — А ещё там был конкурс для родителей, на котором я узнал, что мой папа поёт лучше всех. Я тогда случайно подслушал, как ведущий подошёл к папе и спросил, где он учился петь, на что папа сказал, что нигде не учился. Ведущий не поверил и предложил похлопотать, чтобы папа мог записываться на профессиональной студии. Представляешь? Мой папа мог бы стать известным исполнителем! Но папа отказался. Он сказал, что его муж этого не одобрит. И что он не может оставить нас без внимания и заботы. Я потом часто слушал выступления певцов по радио и телевизору и понимал, что мой папа гораздо лучше них всех. Ты слышал, как поёт Билли Кинг?

— Ещё бы! Он же живая легенда!

— Так вот, мой папа мог не хуже.

— Он так хорошо пел? — порадовался за друга Салли, окончательно забыв про "инцидент".

— Невероятно. Он постоянно что-то напевал, когда занимался уборкой, мыл посуду или готовил. Он знал очень много самых разных песен. Именно он спел мне старинную балладу о великом походе на север. А под его колыбельные мне снились только хорошие сны. Я очень хотел научиться петь так же, как он, но то ли был слишком мал, то ли просто голоса Флоренс не дал, но у меня не получалось. А папа мог петь даже на самых долгих нотах и с переливами. Не каждый нынешний профессиональный певец, как мне кажется, смог бы так же.

— Так вот откуда ты знаешь так много песен, которые у тебя на Новый Год дети просили!

— Да, я выучил их с папой.

— А в нашем городке тоже есть свой самородок — дядя Лир, который мне с медосмотрами помогал. Без него ни один праздник, семейный или городской, не обходился. Каким-то особо выдающимся голосом он не отличался — хрипел немного — но зато так выразительно пел, что герои песен будто оживали! У него даже иногда получалось изображать разные голоса.

— А у вас в школе уроки пения были?

— Были, но мне постоянно говорили, что у меня ни слуха нет ни голоса. Четвёрка в итоговый аттестат попала, как мне кажется, из жалости, поскольку наш учитель был омегой, но со мной особо не общался, чтобы не нарываться. А у вас?

— Были, но мои способности оценили как посредственные. А ведь я так хотел подпевать папе, когда он что-то делал... Я ведь одно время помогал ему, пока отец не начал ругаться ещё и из-за этого.

— Вот почему ты такой аккуратный для альфы. А папа что говорил о твоих попытках?

— Что у меня неплохо получается, слух есть, может, и не идеальный. Зато память на песни у меня всегда была хорошая.

— А спой что-нибудь? — попросил Салли. — Я помню, как мы пели на празднике вместе с детьми. У тебя хорошо получалось.

— У тебя тоже, так что я думаю, что в школе тебя просто дразнили. Может, до моего папы ты не достанешь, но поёшь ты хорошо, мне нравится. Может, вместе?

— Нет, лучше ты. Я не так много песен знаю — не до них всё время было.

Дензел смущённо задумался. Салли невольно залюбовался им — в такие моменты на парня хотелось смотреть и смотреть...

— Знаешь, была одна песня... — Вдруг он погрустнел, и Салли забеспокоился. — Папа обычно пел её тогда, когда думал, что никто его не слышит. Я её слышал несколько раз и сразу запомнил. Она коротенькая, простая, но когда папа её пел, я видел слёзы в его глазах. Там пелось как-то так...

Дензел закрыл глаза, глубоко вдохнул и...

Ветер словно зверь кусает,

Снег клубится, вьюга зла.

Только птица распевает —

Ей так хочется тепла.

До весны ещё далёко,

Солнце слишком холодно.

Я в мороз такой суровый

Распахну своё окно.

Залетай, пичуга, смело,

Здесь горит огонь в печи.

Я хочу, чтоб здесь ты пела,

А не сгинула в ночи.

Слишком рано ты запела —

Не звенит ещё капель.

Залетай, пичуга, смело!

Доживём до тёплых дней.

Салли поджал губы, сдерживая невесть откуда нахлынувшие эмоции. Ему показалось, что в этих строчках скрыт какой-то смысл.

— Ты говорил, что он никогда не спорил с твоим отцом. Почему?

— Я не знаю. Я часто его спрашивал, почему он никогда не плачет, даже тогда, когда отец его избивал до крови, но папа постоянно говорил одно и то же.

— Что именно?

— Что он — мой отец. И ему этого достаточно. Оправдывал всё, что отец делал, и поначалу я даже верил. Говорил, что когда я вырасту, то обязательно всё пойму. Папа говорил это до самого конца.

Салли снова взглянул на фотографию. Люциус с гордостью обнимал сына. Он явно был счастлив, и почему-то показалось, что не только потому, что рядом был его "волчонок". У Люциуса были очень... понимающие глаза. Да, именно понимающие. Другого слова Салли подобрать не смог. И почему-то подумалось, что Люциус прожил все пятнадцать лет с Риганом не только потому, что тот его купил.

— Ну и холод собачий! — Дон втиснулся в комнатку, придерживая набитые пакеты, и принюхался. — Так, колитесь, что тут без меня натворить успели?

— Ничего такого, — пожал плечами Дензел, вставая и забирая его ношу. — Поговорили о том о сём, Салли два раза помог разрядиться...

Омега густо покраснел и отвернулся. Дон расплылся в многозначительной ухмылке.

— Целых два раза? И как?

— Точно так же, как это делал ты. И как Салли делает нам. Объясни ты ему...

— Альфа не должен так делать, — упрямо проворчал Салли, кутаясь в свою куртку.

— Альфа сам всегда решает, что и как он будет делать, — менторским тоном школьного клерика провозгласил Дон. — Он — сила и дух нашей расы, первый и высший...

— Ой, прекрати! — Салли демонстративно зажал уши. — Я этой чуши ещё в школе наслушался! Даже странно, что эти уроки не проводили в разных корпусах.

— Стравливали нас с вами, чтобы омеги знали своё место, а особо борзые, как ты, сидели тихо, как мыши.

— Что-то несильно им это помогло в моей дрессировке, — ядовито заметил Салли.

— Зато все остальные были то, что надо. Давай, подбрось дровишек — будем разогревать. И чайник поищи, где-то я его тут видел...

— Ну, что в мире делается? — спросил Салли, когда на решётке начали подрумяниваться купленные в ближайшей лавочке готовые бифштексы и поджариваться сосиски.

— По всем трущобам до сих пор волна катится. Похоже, что, пока мы тут прятались, наши друзья из подполья предприняли новую попытку взрыва, поскольку пивнуха закрыта на бессрочный ремонт.

— Ого! — вырвалось у Дензела. — И как они успели это провернуть?

— Понятия не имею, но теперь этим сучьим работорговцам придётся искать новое место, оборудовать его коммуникациями и системой наблюдения, а это время и деньги... Думаю, твоему дедуле, Салли, и его компаньонам это пришлось крепко не по ноздре. Ещё я услышал, что у "Соблазна" тоже начались проблемы, пошёл посмотреть, что там делается. Клуб тоже закрыт, причём бессрочно. То ли из-за того, что мы с Рондой там натворили, то ли из-за твоего высказывания на торгах... В общем, у всех тех, кто попытался на нас наехать, теперь крупные неприятности.

— Так им и надо. — Салли достал свой ножик, распилил один бифштекс на несколько частей и насадил на лезвие кусочек. — Пусть настраиваются, что лавочку и вовсе прикроют в ближайшем будущем. Придётся им искать другие способы заработка.

— Всего лишь изменят систему торгов, — пожал плечами бета. — Эта система существует уже не один десяток лет, и хозяева там стреляные, раз до сих пор успешно отбиваются от правозащитных организаций омег и спускают на тормозах все угрозы. Тут без большого скандала не обойтись, а для этого нужны железные доказательства. Мне вот что интересно... — Дон взял свой биф и плюхнул на разломанную пополам булку. — Насколько в подполье налажена работа по ликвидации Ярмарок? Да, если прикрыть несколько точек, то это нанесёт этим козлам ощутимые убытки и доставит проблем, но ведь кадровый состав останется прежний. И непроданные омеги всё ещё по точкам сидят запертые. И торговлю с детдомами это не прекратит. И я думаю, что ты прав. Это всё взаимосвязано. Потому-то омег, рожающих без мужей, и уговаривают отдать детей на попечение государства — это новые деньги для работорговцев. "Товар" же не только по нашей стране продают, но и вывозят за границу, где с населением самый настоящий швах. Помните, Алекс рассказывал, как его папа двенадцать лет ходил по инстанциям, чтобы ему сына вернули?

— Не совсем двенадцать, — поправил Салли, откусывая поочерёдно от бифштекса и булки. — Алексу было двенадцать, когда он домой вернулся.

— Неважно. Наверно, его отдали потому, что он им показался совершенно неперспективным, бросовым.

— А что бывает с альфами и бетами, которых в детдома забирают, если родственников нет, или их не усыновляют? — вдруг спросил Дензел. — Тоже продают?

— Может, куют из них новые кадры для мафии? — предположил Салли. — Отбирают самых перспективных, обучают, промывают мозги — и вперёд! А остальные пашут на заводах и фабриках наравне с омегами. Я ещё на базе видел статистику... Процент выпускников детдомов среди альф и бет ожидаемо меньше, чем омег, но они так же редко получают высшее образование. Идут в армию или на производство. Может, Марк, который купил Роджера, тоже из таких?

— Так или иначе, нам нужен Артур, — подвёл итог Дон, снял с решётки закипевший чайник и разлил кипяток по щербатым кружкам, откопанных в одном из покосившихся шкафов. Бросил в каждую по пакетику с чаем и три куска сахара. — Раз уж он рулит местной ячейкой, то должен быть на связи со штабом и в курсе всех дел.

— Осталось только его найти или добиться, чтобы он сам к нам вышел. — Дензел осторожно отхлебнул чаю. — Только бы эта проверка не затянулась надолго. Иначе придётся бежать из города, а другие выходы на подполье будем искать до следующей зимы. Здесь мы уже хоть что-то выяснили.

— И получили подтверждение, что общественные организации омег — союзники подполья. — Дон взял новую булку и начал сооружать ещё бутерброд. — Кажется, я начинаю понимать, как Риан организовал работу на местах. Очень даже разумно. Если то, в чём всё чаще обвиняют подполье, — это подставы со стороны спецслужб, то наши должны действовать тоньше и деликатнее. Проворачивают операции, чтобы всунуть в колёса Системы пару палок, и собирают информацию, чтобы в нужный момент её обнародовать как можно громче. Информация — это главный козырь в любой войне, так что, Салли, если в штабе есть приличная техника, то твой диплом придётся как раз кстати. Твои родители могут тобой гордиться.

Салли смущённо помотал головой.

— Тебя за мой диплом им тоже стоит поблагодарить. Если бы ты не помогал мне навёрстывать в школе...

— Ага, конечно. Скорее, твой папа мне башку свернёт за проспиртованный пунш на выпускном.

— Не свернёт — выгорожу, — с улыбкой пообещал Салли. — И если Алекс уже в штабе, то он наверняка сказал о тебе немало хороших слов.

— Посмотрим. — Дон внимательно оглядел друга, с аппетитом доедавшего бифштекс. — Судя по всему, пока мои опасения не сбываются — с аппетитом у тебя всё в порядке... Ладно, завтра снимаемся с места и начинаем искать, где будем переживать течку. Это должно быть достаточно тихое место, с отоплением и водопроводом. Сегодня ближе к вечеру я вас опять брошу — осмотрюсь. Так что ведите себя прилично. Денз, тебя это особенно касается!

— Здесь слишком холодно, чтобы я дурить начал, — возразил альфа. — Пока держусь. Не хочу, чтобы Салли заболел.

— Вот и умница. Можешь же, когда захочешь!

— И всё-таки пригляди там за мной. Вдруг опять попытаюсь пометить?

— Пригляжу, не боись.

Доедали в молчании. Салли подошёл к окну, за которым продолжала яриться вьюга, и заглянул в щёлочку.

— Ну и разгулялось...

— Зима. Остаётся надеяться, что штаб повстанцев расположен не в дикой глуши. Сдаётся мне, что Артур нас туда не поведёт, и придётся добираться самим.

— Что у нас с финансами?

— Нормально, продержимся. Если придётся всё же сунуться в гостиницу, то дежурному надо на лапу дать, чтобы не беспокоили. Главное — течку пережить спокойно, а там всё наладится.

Салли поплотнее запахнул куртку и вернулся к очагу.

— И как будем всё объяснять?

— Беру это на себя. Ты только молча кивай, если будут спрашивать, так ли это.

— Хорошо.

Портье-омега читал газету, время от времени поглядывая на часы. В крохотной гостинице, на входе которой он сидел, с постояльцами всегда было туговато, но поднявшаяся метель, из-за которой посдвигали часть автобусных и железнодорожных рейсов, привлекла несколько клиентов. Пожалуй, хозяин будет доволен. Если метель не уляжется в ближайшие дни, то выручка составит неплохую сумму. Может, даже ему самому что-то перепадёт, кроме чисто символических чаевых.

На часах было около шести часов вечера, когда над дверью звякнул колокольчик. Омега тут же отложил газету и в полном замешательстве уставился на вошедших. Альфа в чёрной зимней куртке, на которого были навьючены три сумки, бережно держал на руках трясущегося отчего-то омегу и успокаивал его, как мог. При этом было заметно, как напряжён он сам. Бета в старой рабочей куртке лихорадочно рылся по карманам. Через несколько секунд портье понял, в чём дело — у омеги началась вспышка. Сладкий запах бешеного выброса феромонов начал окутывать фойе.

Бета подскочил к стойке и навалился на неё.

— Нам нужна тёплая комната с хорошим замком, душевой и срочно.

— Но... — растерянно протянул портье.

— Нет времени, — торопливо заговорил бета, хлопая перед ним несколько довольно крупных купюр. — Наш альфа держится из последних сил. Если будет нужно — я доплачу сверху столько, сколько запросите. Только найдите нам комнату, пока они не сорвались. Можно даже с минимумом мебели — тем лучше. Главное, чтобы было тепло и никаких соседей.

Портье понял, что это не шутки, и тут же зарылся в книгу регистрации.

— Есть такая, даже с душевой. Номер двадцать на третьем этаже.

— Ключи давай. Сколько?

Портье назвал сумму, и бета без возражений заплатил. В том числе и взятку за регистрацию без предъявления документов. Портье подозревал, что названные имена ненастоящие, но бета был так щедр, что лишних вопросов не задал бы никто. Особенно его поразило то, как эти альфа и бета обращались со своим омегой — тепло, заботливо, бережно. Да и сам омега, тихо скуля, обращался к ним как самым близким людям.

В двадцатой комнате только недавно закончили ремонт после того, как там лихо погуляла внушительная компания. Из мебели стояла только широкая кровать с матрасом, одеялом и подушкой, отделку закончили буквально на днях, но бету всё устроило. Проверив работу сантехники в душевой, окно и дверь, он кивнул, забрал постельное бельё с подушками и одеялом и, попросив не беспокоить, захлопнул дверь перед носом портье. Щёлкнул замок.

Портье подумал, спустился на свой пост и решительно взялся за телефон.

— Артур? Кажется, твои объекты прибыли в мою обитель. Заняли комнату номер двадцать. И у омеги течка. Вспышка уже началась, торопятся... Конечно, присмотрю. Другие распоряжения будут? Хорошо. Как только закончат, всё узнаю и отзвонюсь.

Утром Салли понял, что на этот раз расчётное время наступления течки сдвинулось всего на сутки. Проснувшись и почувствовав вялость и полное отсутствие аппетита, он тут же разбудил Дона. Бета, почуяв, что дело приобретает дурной запашок, моментально начал сборы. Растолкали Дензела, ошарашили новостью, что пора готовиться и настраиваться. На этот раз альфа паниковать не стал — молча делал всё, что нужно.

Снежная буря продолжала бушевать. Вчерашняя разведка ничего не дала, и убежище пришлось искать до самого вечера, старательно обходя районы, где они с таким шумом наследили. За весь день Салли почти ничего не съел, как бы его не уговаривали, а после полудня и вовсе началась тошнота, которая улеглась спустя три часа. К шести часам омега ослабел настолько, что Дензелу пришлось взять его на руки и нести дальше вместе с сумками. К тому же пошли первые симптомы вспышки. Альфа, чуя резкий выброс омежьих феромонов, крепился, как мог, раз за разом повторяя себе, что делать своё дело на морозе чревато тяжёлыми последствиями. Да и риск со стороны случайных прохожих вынуждал быть настороже. Удавалось держаться, но с большим трудом, что не могло не вызывать у парня гордость за себя. Если так пойдёт и дальше, то, возможно, его самоконтроль будет немногим хуже, чем у друга.

Мерцающую тусклую вывеску "Последнего приюта" они заметили не сразу, и, измученные до предела, ринулись туда, наплевав на всё. Портье попался понятливый, быстро подобрал им комнату, Дон молча заплатил, сколько потребовали, расписался за всех троих, после чего занялся главной проблемой.

— Так, действуем быстро и чётко, — скомандовал он, заканчиая застилать постель. — В душ идти некогда, так что обойдёмся тем, что есть. — Пощупал батареи. — Порядок, работают... Салли, ты как?

— Хреново... — простонал омега, с которого Дензел уже стаскивал куртку. — Но пока держусь...

— Так, сейчас глотаешь таблетку энергетика, раз за весь день ничего не съел. Должно хватить до конца вспышки, а там сообразим что-то посущественнее. Денз, не вздумай сорваться, пока презерватив не наденешь!

— Не дурак, помню! — рявкнул тот, отшвыривая куртку в сторону и начиная раздеваться сам. Злость всё больше нарастала, но альфа крепился. Ещё совсем чуть-чуть... Долбаные инстинкты!!! Ну, за что им всё это???

— Раз такое дело, то ты первый. Я — после тебя. Салли... а ну, стой! Подожди же ты...

Омега уже начал терять голову. Это было видно по тому, как тяжело и учащённо он дышит, жадно вбирая запах своих любовников, как безумно сверкают его глаза, как краснеет лицо, скрежещут зубы. Салли был на пределе. Раздевали его в четыре руки. Когда омега остался голышом, Дон тут же накрыл его одеялом.

— Лежи и жди. Ещё чуть-чуть.

После чего тут же достал свой запас презервативов и вскрыл первый. Дензел уже избавлялся от штанов, яростно принюхиваясь и порыкивая, но не бросался ни на него ни на Салли.

Деймос в очередной раз подставил им подножку, когда её совсем не ждали.

Дон бросил "резинку" другу и, пока тот "снаряжался", торопливо вскрыл бутылку с водой, бросил внутрь пару таблеток энергетика, разболтал до полного растворения и напоил уже почти ничего не соображающего омегу.

— Давай, пей, надо... Вот, молодец. Хорошо... Давай, — кивнул он другу, убедившись, что тот готов.

Салли вцепился в своего альфу с жадностью и нетерпением. Дон перевёл дух и опустился на пол. Успели. В последний момент, но всё-таки успели. Похоже, удача начинает кончаться. Если портье не подведёт, то течку переживут достаточно спокойно.

На постели уже неистовствовали его друзья, отдавшись страсти полностью. Дон следил за ними цепко, помня, как всё было в прошлый раз. В тот раз Дензел постоянно пытался пометить Салли. Пока он не тянулся к шее их омежки, зубы не скалил, но в любой момент может сорваться. На этот случай у беты был припасён увесистый телефонный справочник, стянутый возле телефона-автомата. Получив карт-бланш на любые действия, Дон пообещал, что пощады не будет. Но и предупреждение капитана Фроста он не забывал, как и то, как он и Дензел едва не подрались до первой настоящей крови в прошлый раз.

Долбаные инстинкты!

Держаться и не терять голову от бешеного выброса омежьих феромонов Дону помогали усталость и нервное напряжение. Потому, заметив, что у их альфы вновь начинает дёргаться верхняя губа, он резво вскочил, вытащил из своей сумки свой справочник, но не успел замахнуться — альфа почуял его приближение раньше. Вот ведь как вылезли его пробудившиеся боевые инстинкты! Получите обратную сторону. Дон опомниться не успел, а уже был прижат к полу с заломленной за спину рукой, на спину давило колено, грозя сломать позвоночник, а в загривок вцепилась мощная пятерня. Альфа уже почти не контролировал себя и если бы действительно хотел убить, то сделал бы это сразу.

— Денз... опомнись... это же я... — прохрипел бета, не дёргаясь, иначе его шея точно была бы сломана, как и спина. — Ты же сам просил меня, помнишь? Салли...

Альфа глухо зарычал. В прошлый раз одно только имя их омежки его успокаивало. Сейчас всё наоборот.

— Знаю, ты хочешь его пометить, но мы же договорились. Забыл? Мы с тобой договорились, брат, что ты не будешь его метить, пока Салли не выберет тебя. Он же пообещал. Вспомни! Ты же человек, а не дикий зверь!

Хватка ослабла, и Дон осторожно высвободился. Дензел, сидя напротив в позе подобравшегося хищника, зыркал на него исподлобья, не прекращая глухо рычать. Инстинкты, будь они трижды прокляты... Стоило Дону привстать, как альфа метнулся, заслоняя собой мечущегося и громко стонущего на кровати омегу, защищая свою добычу от посягательств.

— Я не собираюсь отбирать его у тебя, брат, — мягко заговорил Дон, вставая на ноги и поднимая руки вверх, демонстрируя, что они пустые. Сила Дензела ощутимо выросла, и сохранять спокойствие и выдержку удавалось не без труда. — Я хочу помочь, чтобы ты не жалел, когда опомнишься. Салли не хочет, чтобы его метили сейчас. Да, после того, как его похитили, ты стремишься его защитить, но я тебе не враг. И не враг Салли. Я ваш друг и всего лишь хочу помочь. Не надо метить его сейчас. Мы сумеем его защитить и без твоей метки. Успокойся, брат. Всё хорошо. Я хочу помочь. Я не враг тебе.

Заволокшая взор альфы ярость пошла на спад, Дензел начал успокаиваться. Рычание притихло.

— Вот так, правильно. Ты просто перенервничал и потерял над собой контроль. Мы еле-еле успели найти это место, но мы успели, и у нас вся ночь впереди. Подумай о Салли и успокойся. Ведь ты не просто хочешь его. Ты любишь его. Салли не хочет сейчас быть помеченным, но когда-нибудь... Ты же сам говорил, что будешь помогать ему искать родителей. Что Салли сейчас не до личной жизни. Сейчас ты нужен ему, но не такой — дикий и потерявший голову. Успокойся, брат.

С постели донёсся очередной отчаянный стон, и альфа вздрогнул. Дон подошёл к нему — осторожно, мягко — коснулся плеча и погладил.

— Всё хорошо. Иди к нему. Только не надо метить. Иди.

Дензел с шумом выдохнул, и в его светлых глазах прорезалось осознание того, что он едва не натворил. Лицо перекосила гримасса боли.

— Прости... — чуть слышно прошептал он, отворачиваясь.

— Я понимаю, брат. — Дон рискнул приблизиться вплотную и обнять дрожащего друга. — Поговорим об этом, когда вспышка кончится. А сейчас ты нужен Салли. Очень нужен.

Сегодня мне ничего не светит, понял бета, но это ничего. Наверстаю завтра, когда наш альфа успокоится и будет лучше себя контролировать. Кажется, теперь становится понятно, как он раньше держался.

На постели снова застонал, мечась, Салли, и Дензел вернулся к нему. Убедившись, что новой попытки пометить не будет, Дон опустился у стены и расслабился.

Светлейший, и что со всем этим собираются делать повстанцы?

Салли и Дензел крепко спали, измотанные долгой вспышкой. Дон, уже вполне пришедший в себя и дважды успевший спустить пар вручную, повесил разбросанную одежду на вешалку, укутал спящих друзей одеялом, навёл порядок и раскатал для себя спальник. Ему тоже до смерти хотелось спать, но рой мыслей не давал даже глаз толком сомкнуть.

Дензел становится настоящим альфой — бой в "Соблазне" и на Ярмарке продемонстрировал это со всей ясностью. Но в то же время это оборачивается потерей самоконтроля во время спаривания. От того, чтобы погибнуть от руки друга, Дона отделяла тончайшая грань! И всё же Дензел не убил его, поскольку подсознательно помнил, что они друзья и одна команда. Что Дон — их единственная надежда справляться с гормональным безумием без серьёзных последствий. Что он не враг, а верный друг и союзник. Получается, что инстинкты не способны полностью застить разум альф и омег, иначе их цивилизация до сих пор пребывала бы на крайне низком уровне развития либо всю власть в своих руках держали беты. Но почему сегодняшняя Система не решает давно наболевшие проблемы? Ведь некоторые ответы буквально лежат на поверхности.

Дон не в первый раз задавал себе эти вопросы и знал, что задаст ещё не раз и не два. Часть ответов можно будет найти в подполье. Если Рейган действительно был учёным и разработал собственную теорию эволюции их расы, то, возможно, у Риана или одного из его соратников могла сохраниться копия кандидатской диссертации омеги-учёного, чтобы было на что опираться во время собственных исследований и разработки программы развития общества в обозримом будущем. Интересно, Рейган догадывался о том, что психологическое состояние способно сильно влиять на способность контролировать инстинкты? Скорее всего, ведь в военном училище были вполне реальные методики, позволяющие альфам использовать свои боевые инстинкты и не разносить всё вокруг, теряя голову от ярости. И в школах и на предприятиях дисциплину всё же кое-как наводят. Значит, за разработкой этих методик стоят реальные исследования. Уж не из оригинального ли текста диссертации Рейгана были украдены теоретические рассуждения, на основе которых и разрабатывались все эти методики? Если да, то оригинальный текст до сих пор хранится под грифом "совершенно секретно", а отдельные находки самого Рейгана, изрядно откорректированные, служат старой Системе, связывая дальнейшее развитие общества по рукам и ногам. Для того, чтобы сломить старые установки, подполью придётся пустить в ход мощную пропагандистскую машину, чтобы убедить население в своей правоте. Странно, что эксперты до сих пор не состыковали все эти странности, противоречащие официальной доктрине. Рты им что ли затыкают, как и неугодной прессе? В СМИ и школах говорят одно и в то же время используют некие наработки, которые прямо указывают на то, что официальная машина пропаганды, мягко говоря, лукавит.

Постепенно усталость начала брать своё. Дон устроился в своём спальнике поудобнее, прислушался к умиротворённому дыханию крепко спящих друзей, в очередной раз мысленно ругнулся, прокляв богов, придумавших импринтинг, повернулся на бок и заснул.

Просыпаясь, первым делом Дензел почувствовал рядом с собой сладкий аромат Салли и тёплое стройное обнажённое тело под своей рукой. Омега тихонько посапывал рядом с ним, пригревшись в его объятиях и уткнувшись в плечо. За окном слабо серел рассвет и подвывала метель.

Мышцы ощутимо побаливали от внушительной нагрузки, и альфа вспомнил, что вчера один занимался Салли, а Дон периодически...

О, боги!.. Светлейший, спаси и сохрани!!!

Дензел панически огляделся и выдохнул с облегчением. Дон спокойно сидел на своём спальнике и пересчитывал их деньги. Похоже, куда-то собирается выходить... А, нет, только пришёл — в углу лежат какие-то пакеты. Вроде цел.

— С добрым утром, — поприветствовал друга бета. — Выспался? После последней сцепки ты моментально вырубился.

— Прости... я не хотел... — виновато забормотал Дензел, осторожно укладывая Салли поудобнее, вставая и укутывая спящего омегу одеялом. — Я... ничего тебе не сломал?

— Ничего особенного. Просто прижал меня к полу и обрычал. — Бета убрал деньги в карман и поднялся. — Если бы ты действительно хотел меня убить, то сделал бы это сразу, не затягивая.

— Как это могло случиться? Мы же друзья... — Дензел в отчаянии вцепился в свои перекрашенные лохмы.

— Ты просто перенервничал в последние несколько дней, а вчера ещё и держался до последнего. Всё-таки когда Салли украли... Получается, что нервы и психология тоже влияют на степень контроля инстинктов. Ты же на нашей бывшей базе вовсю осторожничал, боясь причинить вред нашим друзьям-омегам, а история с твоим первым омежкой и папой позволила сдержаться с Сирилом и почти не причинить ему вреда. Уверен, что Рейган в своей теории и это предвидел, иначе бы ваше племя не обучалось контролю в военных училищах.

— Но ведь мои боевые инстинкты... — Дензел начал одеваться, чуть морщась от боли в мышцах.

— Вот именно. В училище ты учился сражаться не с инстинктов, а с головы. Пробуждение твоих боевых инстинктов случилось поздновато, ты оказался, мягко говоря, не совсем готов к такому, а когда они ещё и наложились на сексуальные, то тебе попросту снесло крышу. Инстинкт альфы сработал по максимуму плюс стремление защитить Салли после похищения и нервы за весь вчерашний день. Всё это сошлось в одной точке, и ты напал на меня, но подсознательно понимал, что я свой, потому и не убил. Расслабься, Денз, я не сержусь. Ты есть будешь? Я уже и в лавочку сгонять успел... — Дон полез по пакетам.

— Я опять едва не пометил Салли? — Из-за чувства вины перед другом альфа ел через силу.

— Да, но после того, как я сумел тебя успокоить, достаточно было просто напомнить. Ты всего лишь рыкнул на меня пару раз, но уже не кидался.

— А ты вчера так и не... — Дензел снова поник.

— Ничего, сегодня наверстаю. Ты как раз успокоишься, и мы снова будем заниматься Салли вместе. Теперь, когда мы поняли, что помогает тебе держаться, должно пойти чуть полегче. Ты только не забывай себе напоминать, что я свой и что мы договорились.

— Надеюсь, что на базе повстанцев такого не будет, — тихо сказал альфа. — Я не хочу убивать тебя. И не только потому, что Салли расстроится.

— Знаю. Ничего, прорвёмся... — Бета бросил взгляд на кровать, на которой зашевелилось одеяло. — О, кажется, Салли просыпается! Проводи его в душ, а я спущусь вниз и разогрею для него бульон. Пусть хоть чего-нибудь съест, а то на одних таблетках наш омежка долго не продержится.

— Хорошо.

Комната успела изрядно пропахнуть омежьими феромонами, но Дензел достаточно спокойно вдыхал эту взвесь. После вчерашнего ему стало заметно проще. В прошлый раз напряжение всё же было... Похоже, что их бета прав.

— Салли, ты как? Идти можешь?

— Денз... — Салли не без труда сел, да и то держась за крепкую руку своего альфы. — У меня голова кружится.

— Это потому, что ты вчера ничего не ел. Ничего, сейчас мы тебя чем-нибудь накормим.

— Не хочу... — простонал Салли, пошатываясь.

— Надо. — Поняв, что сам Салли идти не может, Дензел подхватил его на руки и понёс в душевую. — Это всё твой нестабильный гормональный фон. Ничего, пройдёт. А поесть всё-таки надо, иначе ты ослабеешь совсем и твоё сердце не выдержит. И как мы твоим родителям в глаза смотреть будем?

Салли покорно позволил вымыть себя, завернуть в полотенце и снова уложить в постель. Тем временем Дон вернулся с тарелкой тёплого куриного бульона, в котором плавали кусочки мяса.

— Давай, ешь, пока горячее. — Зачерпнул ложкой и поднёс ко рту омеги. Салли понюхал, поморщился и отвернулся. — Надо. Через "не могу". Не капризничай. Открывай рот... Вот так, умница. Скоро очередная вспышка будет, и силы тебе понадобятся. Я не хочу привлекать к нам лишнее внимание и вызывать врача. Ещё... Давай-давай!..

Несмотря на уговоры друзей, Салли осилил только треть тарелки бульона и пару кусочков курятины. В прошлый раз он ел лучше. Дон только вздохнул и не стал мучить его дальше, доставая таблетки энергетика.

— После течки будем тебя откармливать, — пригрозил бета, — чтоб Риан нам потом головы не поотрывал за твой нездоровый вид.

— Что ты из него чудовище какое-то делаешь? — проворчал Салли, ложась. — Он же омега, а не альфа.

— Ты что, забыл, какие про него легенды ходят? Если хотя бы половина из них правда, то надо быть отнюдь не мягкотелым хлюпиком, чтобы такие дела проворачивать. Уверен, твой папа способен быть тем ещё тираном, если надо. А уж сейчас, когда он возглавляет возрождённое подполье, ему и вовсе быть тихоней нельзя. Помнишь, как он, будучи беременным, расправлялся со Шрамом, чтобы добыть денег? А как он рискнул дать старику Реймонду свою кровь? Уверен, это далеко не полный список его безумств в этих краях. Твой папа Лексус говорил вроде, что Риан пришёл к ним ужасно тощим. Значит, он не просто прятался и выживал, но и работал, чтобы к тому моменту, как вытащит твоего отца из лагеря и соберёт новую армию, иметь хоть какой-то задел. А когда приблизилось время твоего рождения, пришёл к Воронам, опасаясь, что с тобой будет что-то не то, если он рискнёт рожать в одиночку. Всё-таки он далеко не дурак и прекрасно знал, что делает. Если он меня за оспиртованный пунш на выпускном не прибьёт, то я в блин расшибусь, а буду работать на совесть.

— Не прибьёт — я тебя выгорожу. И Алекс наверняка о тебе хорошо отзовётся.

В дверь деликатно постучали, и Дон пошёл открывать. За дверью обнаружился портье с очень смущённым видом.

— Я прошу прощения, что побеспокоил... Вам ничего не нужно?

— Не терпится урвать лишнюю монетку? — проворчал Дон, видя, как омега внимательно разглядывает Дензела, сидящего рядом с Салли. — Пока нам ничего не нужно. Никто не жаловался на шум?

— Нет, всё в порядке...

— Тогда свободен. Через несколько часов будет новая вспышка, и нам не хотелось бы, чтобы кто-то беспокоил.

— А вы будете... вместе? — настороженно уточнил портье. — Мне бы не хотелось потом объясняться с полицией.

— Не придётся, у меня всё под контролем.

— Но ведь альфа... — уже не скрывая тревоги начал портье. — А ваш омега...

— Слушай, приятель, — начал терять терпение бета, — если мы до сих пор живы, то ничего ужасного не будет. Наш альфа — вполне вменяемый парень и дров не наломает. Максимум — наставим друг другу "фонарей" или потянем чего, но крови не будет. Мы это уже проходили и вполне друг другу доверяем. Для нас обоих очень важно, чтобы наш омега благополучно пережил течку и не получил ребёнка в нагрузку — он пока рожать не собирается. План действий уже отработан, так что можешь не беспокоиться. Это наша вторая совместная течка, и первая прошла относительно благополучно. Ты лучше вот что... — Дон залез в карман и отсчитал немного денег. — Дойди до ближайшей аптеки и купи пачку прокладок для нашего омеги на период очистки, а то у него с прошлой течки только одна осталась. Через три дня они понадобятся.

— Вы необычно заботливы по отношению к своему омеге, — заметил портье, убирая деньги в карман. — В первый раз такое вижу.

— Если ты ни разу такого не видел, то это не значит, что такого не бывает. Этот омега — наш близкий друг, и мы несём за него ответственность. За его жизнь и благополучие, поскольку нас двое. Это понятно? — Портье кивнул. — А теперь вали в аптеку. Прокладки занесёшь ближе к вечеру. Сдачу можешь оставить себе.

И бета закрыл дверь. Дензел, так и сидевший рядом с Салли, взволнованно посмотрел на друга.

— Дон, когда начнётся... я решил, что первым будешь ты, а я буду тебе помогать. Ты вчера так и не сделал толком ничего...

— А ты уверен, что не сорвёшься?

— Я... постараюсь. Мы равны, и я хорошо это знаю.

— Ладно, но если что — я уступлю.

Стоя под дверью, омега слушал их разговор и думал. Услышав последние слова, портье переступил с ноги на ногу и улыбнулся.

— Ответственность? Равенство? Значит, это действительно те самые. Три дня... Значит, течка длится четыре дня. Этот омега — действительно Салли Ворон. Всё совпадает. Артур будет очень доволен.

К концу течки Салли так ослабел, что всё же пришлось искать доктора. Портье быстро привёл какого-то омегу затрапезного вида и начал уверять, что он хороший специалист, пусть и оставшийся без лицензии. Лекарь осмотрел бледного Салли и покачал головой.

— Что-то странное... Никогда не видел, чтобы течка протекала так тяжело.

— Наш омега — "ненормал", — помявшись, признался Дон. — И его созревание, как нам сказали, ещё не завершилось, от чего у него крайне нестабильный гормональный фон, особенно перед течкой. В прошлый раз было не так тяжело.

— "Ненормал"? Тогда всё понятно, — кивнул омега. — Я что-то такое слышал. Течка уже закончилась?

— Да. Мы очень старались не перегружать его, но... — Бета покраснел. — сами понимаете. Он так здорово пахнет...

— Понимаю. Что ж... — Лекарь полез по карманам и извлёк на свет божий стопку чистых проштампованных бланков для рецептов. — на период очистки никуда не уходите, кормите как следует. Пусть набирается сил. Я выпишу кое-какие лекарства, их можно купить в аптеке "Зелёный лист" — это не очень далеко. Раз уж у вас такой редкий омега, то я припишу, и вам дадут скидку.

— С чего вдруг такая благотворительность да ещё в трущобах? — фыркнул Дон. Серьёзные ребята... Бланки, конечно же фальшивые. Вероятно, они перед кем-то отчитываются или же просто подстраховываются перед возможными проверками. А, может, аптекарь просто любит порядок.

— Владелец аптеки — омега, — и глазом не моргнул лекарь. — Он всегда готов сделать скидку для особенных случаев.

Салли скрипнул зубами и, скрючиваясь, начал медленно переворачиваться на бок.

— Что, спазм? — Дензел подхватил его под плечи, помогая лечь удобнее. Портье и лекарь наблюдали за ним особенно внимательно, не без удовольствия принюхиваясь. — Начинается? — Салли закивал и зажмурился от боли. — У тебя обезболивающее есть?

— Есть... в сумке... во внутреннем кармане...

— Очень больно? В прошлый раз...

— Да... больно...

— Старайтесь не давать слишком много, — посоветовал безлицензник. — О "ненормалах" слишком мало известно, и кто знает, как на них могут повлиять ударные дозы лекарств. Если будет плохо помогать, то лучше перетерпеть.

— Хорошо.

Портье и лекарь ушли, и Дон засобирался в аптеку.

— Так, присматривай тут за ним, я быстро. Не забудь про прокладку.

— А как их надо правильно?.. Я же не знаю...

— Спросишь у Салли. Всё, я пошёл. И смотри в оба.

— Не волнуйся, я всё сделаю, как надо.

Шагая по заснеженной улице, бета переводил в голове все три дня, прошедшие с вселения в "Последний приют". Течку пережили вполне благополучно. Дензел, как и обещал, первую очередь на дневную вспышку уступил другу и мужественно сидел в углу, скрежеща зубами и тяжело сопя, но не делал попыток напасть. Когда пришла его очередь, он, двигаясь рывками, встал и осторожно занял своё место рядом с Салли. Видно, что сдерживается из последних сил. С их омежкой он был особенно бережен, и Дон невольно им загордился. Действительно, удивительная команда у них подобралась! Пожалуй, если Салли в итоге выберет альфу, то за него можно будет не беспокоиться. Бета даже почти не ревновал.

Вечером пришлось совсем туго — Салли, проснувшись, снова почти не ел, каждую ложку в него приходилось вливать чуть ли не силком. К началу вечерней вспышки он уже едва мог поднять голову, и Дон, отдавая указания, раз пять повторил Дензелу, чтобы сдерживался — бешеного напора омежка мог и не выдержать. Альфа кое-как справился с задачей, хотя в перерыве, пока Дон был с Салли, а потом лежал в сцепке, расцарапал и искусал себе руки. Обрабатывая их на следующий день, Дон только диву давался.

— Ну и ну! Интересно, что скажут на базе повстанцев, когда узнают?

— Может, это поможет доказать Риану, что мы действительно свои?

— Надеюсь... — вздохнул Дон и снова вспомнил про оспиртованный пунш.

На третий день они едва было не решили вообще не трогать Салли, но парень так душераздирающе стонал, что они не выдержали. Дензел от переживаний снова едва не потерял над собой контроль и попытался пометить омегу, но Дон всё же оглушил его справочником, и альфа притих. На четвёртый день Салли даже пошевелиться толком не мог, но по-прежнему просил о помощи, и Дон, отдавая последние напутствия другу, уже прикидывал, как пойдёт к портье. Утром, проснувшись, бета только бросил взгляд на омегу и, едва успев одеться и застёгиваясь на ходу, ринулся к стойке — Салли был ужасно бледен и выглядел немногим лучше умирающего.

В целом, результат обнадёживал, но состояние Салли беспокоило не на шутку. Сколько дней он будет набираться сил? А ведь их до сих пор ищут. Каждый раз, выбираясь за едой, Дон слушал всё, что говорят в магазинах и на улицах, пару раз заглянул в пивную на углу... Опасность ещё не миновала.

Вот и аптека. Обшарпанная, как и всё вокруг. Увидев рецепт, выписанный трясущейся рукой лекаря, аптекарь — пожилой омега — поднял ясные глаза на покупателя.

— Вот, значит, как... Хорошо, сейчас всё принесу. Вы умеете делать уколы?

— Нужно будет делать уколы?

— Да, дважды в день. Ничего страшного, это укрепляющее. Сколько лет вашему омеге?

— Двадцать три года.

— Дети есть?

— Нет, и в ближайшем будущем точно не будут. При чём тут это?

— В рецепте есть пометка, что ваш омега — "ненормал". Если он не родит своего первого ребёнка до тридцати пяти лет, то впоследствии могут быть проблемы.

— Откуда вы знаете? — Дон с подозрением оглядел аптекаря.

— У меня есть один знакомый "ненормал"... точнее был. — Взор аптекаря затуманился. — Когда у Конора развилась вторая детородная функция, то он решил, что не будет рожать сам. У нас родилось трое детей, но после сорока у моего Двуликого начались проблемы со здоровьем, и он не дожил до пятого дня рождения нашего младшего. Возможно, это индивидуальная особенность организма, но я бы на вашем месте посоветовал сказать вашему омеге, чтобы он хотя бы одного своего ребёнка родил сам.

— Мы... это обязательно обсудим, — пообещал Дон, сглатывая.

— Вот и замечательно. Подождите минутку.

Возвращаясь в гостиницу, Дон крепко задумался. Хотя бы одного ребёнка Салли должен родить сам... А это означает пробуждение родительских инстинктов в полную силу. Со всеми их побочными эффектами. Учитывая историю Риана, Салли опасается рожать сейчас, чтобы не пришлось страдать так же, как страдал Алекс, потеряв Ронни... Ладно, всё равно, пока они не доберутся до базы повстанцев, про детей Салли думать не будет. Интересно, чей будет его первый ребёнок?

И надо будет всё-таки выпросить у Риана копию диссертации Рейгана. Если слухи верны, и покойный вождь сам был "ненормалом", то наверняка разбирался и с этим вопросом. Надо ознакомиться со всеми материалами как следует, чтобы потом знать, к чему готовиться. И причём здесь Двуликие? Какое-то особенное название для "ненормалов"? А красиво звучит!

Салли всё так же лежал в постели и тихо о чём-то говорил с Дензелом. Увидев, как ласково альфа перебирает его растрёпанные волосы и смотрит в глаза, получая в ответ не менее ласковый взгляд, бета только вздохнул.

— О чём разговариваете?

— Да так... Рассказал Салли, как однажды сильно заболел и точно так же лежал, будучи не в силах встать. Мне тогда шесть лет было. С тех пор я так серьёзно не болел ни разу.

— И что тогда было?

— Отец в очередной раз разозлился, выгнал на мороз в домашнем и запретил папе идти за мной. В конце концов папа пришёл за мной, забрал домой, отец его опять избил... Переохлаждение я тогда получил сильное, долго болел, но выздоровел благодаря папиной заботе. Салли очень сожалеет, что так подвёл нас, а я говорю, что это нестрашно. Пусть побыстрее сил набирается.

— Ну и правильно. В конце концов, никто не мог знать, что так всё получится. — Дон опустил свои пакеты на кровать и сел. — Как себя чувствуешь?

— Ничего... только слабый очень, — чуть слышно ответил омега. — Прости, Дон...

— Отдыхай лучше. У тебя ничего не болит? Спазмы ещё были?

— Да, два, но я таблетки принял. Вроде отпустило.

— Денз, с прокладкой разобрался?

— Да, Салли объяснил, как с ней обращаться. К вечеру сменим.

— Голова не кружится? — продолжал расспрашивать омегу Дон.

— Нет. А почему ты спрашиваешь?

— Ну... на третий день мы старались быть осторожнее...

— Ничего такого. Жаль, что я не смог вам отвечать... последние два дня просто лежал, как бревно... Я исправлю это, когда поправлюсь.

— Обязательно. Ты есть хочешь?

— Да, съел бы чего-нибудь.

— Тогда сразу после обеда примешь лекарства. И надо будет сделать укол для общего укрепления. И вечером тоже.

— А в аптеке тебе ничего не говорили? Что там док в рецепте написал?

— Аптекарь сказал... — Дон помялся и всё-таки решился. — Короче, у него был муж-омега. "Ненормал", как и ты. Он отказался рожать детей сам и после сорока у него начались серьёзные проблемы со здоровьем, из-за чего он довольно рано умер. Может, это индивидуальное что-то, но аптекарь настоятельно советовал, чтобы ты хотя бы одного ребёнка сам родил.

— Ну... об этом ещё рано думать. — Салли попытался сесть, и Дензел подхватил его под плечи, попутно взбивая и подкладывая под спину подушку. — До конца моего репродуктивного периода ещё примерно семнадцать лет осталось, успею. Сначала я отыщу родителей, потом помогу им по мере сил и способностей, а там определюсь окончательно. В конце концов, у меня два отличных кандидата в мужья.

Альфа и бета довольно переглянулись.

— А если захочешь ребёнка от какого-нибудь омеги? — хмыкнул Дон.

— Может, попросить Алекса? — в тон ему ответил Салли. — Он наш друг, ещё не так стар...

— Отличная мысль, — одобрил Дон. — Если начнёт кочевряжиться — зови меня. Вдвоём мы его быстро уломаем.

Салли тихо рассмеялся, но в его смехе была грусть.

— Думаете, он уже там, на базе?

— Уверен, что да, — кивнул бета. — Скучаешь?

— Да. Он стал для меня хорошим другом. И Ронни... Мне его очень не хватает... наших разговоров обо всём подряд...

— Ты полегче, а то мы ревновать начнём, — почти серьёзно нахмурился Дон.

— К Алексу? Зря. Он мне, конечно, дорог, но не так, как вы. Вы для меня особенные.

— Ладно, пойду разогревать наш обед.

— Уже четвёртый "ненормал", о котором мы слышим, — задумчиво проговорил Дензел. — Рейган, Салли, твой знакомый Адриан, муж аптекаря...

— Ты не забывай про Аполло, который в официальной порнухе снимается, — напомнил Дон. — Он, пожалуй, самый известный "ненормал", причём не только в нашей стране. А ещё Орион из Альхейна, из-за которого у нас едва не случился дворцовый переворот в эпоху колониализма.

— Ах, да... Чуть не забыл про него. А как часто вообще рождаются эти "ненормалы"?

— Официальная медицинская статистика фиксирует примерно одного "ненормала" на семьдесят тысяч обычных омег, — ответил Салли, — но не исключено, что их может быть и больше. Нет твёрдой уверенности, что такие омеги не скрывают своё отличие от остальных, поскольку являются хорошим плевком в лицо официальной теории развития нашей расы. Если старик Реймонд прав, и в своей теории Рейган предугадал, что омеги-"ненормалы" являются своего рода спасателями для нашего генофонда за счёт чистокровных, то властям невыгодно, чтобы о них много знали. Ведь Оливье, когда осматривал меня перед предыдущей течкой, говорил о гипотезах и теориях, а не о твёрдых медицинских фактах, а ведь он закончил институт и получил диплом.

— Надо будет спросить в подполье об их статистике, — подвёл итог Дон. — Я тут подумал, и мне пришло в голову, что некоторые положения теории Рейгана, только неправильно истолкованные, используются властями, чтобы продолжать морочить головы населению, а отдельные его находки активно используются, выдаваемые за открытия других учёных.

— Почему ты так решил? — удивился альфа.

— Наши тренировки в училище. С тобой было иначе — ты начинал учиться с головы, а не с инстинктов, но ведь остальных учили укрощать свои боевые инстинкты. Да и воспитательные меры в школе, призванные поддерживать дисциплину хоть как-то... Есть методики, и часть их вполне укладывается в наше недавнее открытие.

— Какое открытие? — нахмурился Салли.

— Психологические установки личности и общее нервное состояние влияют на самоконтроль при активном срабатывании инстинктов. Мы тебе не говорили, но когда у тебя началась вспышка, и Денз снова попытался тебя пометить, его проснувшиеся инстинкты обернулись другой стороной, и он чуть не убил меня, когда я попытался ему помешать. — Глаза Салли потрясённо расширились. — Да, Салли, я был буквально на волосок от гибели. Но если бы наш альфа действительно хотел меня убить, то сделал бы это без лишних проволочек, а он всего лишь заломил мне руку за спину и прижал к полу. Мне удалось его успокоить, и всё обошлось. Подсознательно Дензел не воспринимает меня как врага, поэтому и не стал убивать ни тогда ни теперь. Он не хотел этого делать. Он просто защищал тебя от меня, поскольку тебя не так давно похищали. Плюс он перенервничал и сдерживался до последнего, пока мы эту комнату искали. В результате Денз занимался тобой всю вспышку и, когда я его останавливал, не давая пометить тебя и что бы сменить презерватив, только рычал, но больше не нападал. А когда мы на следующий день тобой занимались по очереди, он себе все руки расцарапал и искусал, пока ждал своей очереди, но позволил мне быть первым. — Дензел смущённо засучил рукава, и Салли вздрогнул, увидев припухшие заживающие рубцы. — Так что есть мнение, что кто-то в курсе полного текста диссертации Рейгана, потихоньку оттуда подворовывает и при этом скрывает всю правду. Теория Рейгана — это реальный способ изменить наше общество, но поскольку кое-кому это невыгодно, они будут препятствовать обнародованию этой информации до последнего. А повстанцы наоборот — руководствуются этой теорией, чтобы изменить всё. Потому-то их и пытаются так безжалостно давить. Власти воспользовались какой-то ошибкой, разгромили старое подполье, но Риан сумел уйти и всё возродить. Сейчас, по словам Стефана, между подпольем и властями установилось равновесие, которое способно опрокинуть что угодно.

— В "Хранителе истории" говорилось, что боевое крыло старого подполья возглавлял омега Гейл Робинсон, который выполнял самую грязную работу, — вспомнил Дензел. — В конце концов он и его бойцы были схвачены отрядом полковника Бейли в восемьдесят четвёртом году, через них внутренняя разведка вышла на всех остальных, а потом был арестован и сам Рейган.

— Да, теперь и я вспомнил, — кивнул Дон. — Неважно, за счёт чего потерпело поражение старое подполье, но твоих родителей власти схватить не смогли. Они и Гиллиана-то смогли взять только потому, что он сдался сам, чтобы смог уйти Риан — наш полковник его отпустил аж дважды. Пока ты рос у папы в животе, Риан работал над подготовкой к дальнейшей работе, раз так активно добывал деньги и оружие. Потом родился ты, Риан нашёл в себе силы оставить тебя в приёмной семье, потом вытащил из лагеря Гиллиана и нескольких своих соратников и начал всё сначала. Сейчас власти вовсю показушничают, чтобы показать всем, что до полного разгрома подполья осталось всего ничего. А в это же время награда за голову Риана только растёт. Это тоже подтверждает, что власти не справляются со своей задачей, и устранение Риана для них сейчас — задача первостепенной важности. Он не просто новый вождь повстанцев, но и их лицо, голос и знамя.

— А поскольку папа при всех своих боевых качествах всё-таки простой омега, то меня собирались использовать в качестве наживки для него. — Салли устало закрыл глаза. — И дед на Ярмарке смотрел на меня так, будто как минимум где-то видел папу...

— Так, я пошёл. — Дон решительно поднялся с кровати. — Тебе надо поесть, Салли, потом примешь лекарства, а потом поспишь. Денз, присматривай за ним и смотри в оба. До базы Салли должен добраться во что бы то ни стало, а уж там он будет в полной безопасности. Риан всё сделает, чтобы уберечь единственного сына, и сможет довести своё дело до конца. А мы ему поможем всем, чем сможем.

— Ну, что там?

— Разговаривают. И этот омега действительно сын нашего вождя.

— А что по поводу их разговоров?

— Они уже сделали немало самостоятельных выводов, полностью согласующихся с нашей идеологией. И горят желанием вступить в наши ряды. Они точно свои. А если учесть, как эти двое опекают Ворона, они не подведут и на базе.

— Понятно. Я передам в штаб, что парни уже на подходе.

— Мне вот что интересно... Эти двое — любовники Ворона. Судя по всему, он выбрал их сам. А, может, даже родит ребёнка от одного из них когда-нибудь. Как ты думаешь, как на это отреагирует Риан?

— Как любой нормальный родитель, ребёнок которого омега, — с опасением. Так что по первости этим двоим придётся быть при нём тише воды ниже травы. Учитывая, как давно Риан не видел сына...

— Практически с самого рождения...

— Именно. Будем надеяться, что Салли сможет его успокоить, иначе наш любимый комиссар просто не сможет работать. А ведь наша победа как никогда близка.

Салли неторопливо шагал по улице, крепко держась за руку Дензела.

После течки он отлёживался почти неделю. Остаточная слабость и сейчас иногда давала о себе знать, но в целом он вполне оправился. Все эти дни альфа и бета заботливо ухаживали за ним — обмывали во время всех трёх дней очистки, кормили с ложки, таскали в туалет и обратно... Салли снова и снова убеждался, что не прогадал, выбрав их своими "хозяевами". Надо будет потом, как только наберётся сил, приласкать обоих как следует. Заслужили.

То, что рассказал Дон, вернувшись из аптеки, потрясло омегу не меньше, чем рассказ о том, как Дензел едва не убил самого бету. Выходит, что "ненормалам" всё же необходимо рожать детей самим... Услышав это, Салли внутренне сжался. Рождение ребёнка автоматически пробуждает родительские инстинкты на полную мощь... Салли отгонял от себя мысли о возможных последствиях, думая о Лексусе, который наверняка сейчас с ума сходит от беспокойства за него, об Алексе, потерявшем своего единственного ребёнка, о Гилле, решительно забравшем к себе осиротевшего Сандро, не колеблясь ни секунды, о Люциусе, который терпел побои Ригана ради сына, и о том, как все эти годы страдал в разлуке его родитель. Участь омеги тяжела и часто болезненна, как только у него рождается первый ребёнок. Салли боялся этой боли, как когда-то боялся, что его всё-таки изнасилуют в школе. От страха перед сексом его вылечили его любовники, а вот что делать со вторым, если ему всё-таки захочется иметь детей? Не время сейчас об этом думать. Впрочем, его родителям тяжесть положения не помешала зачать сына... и Риан был вынужден оставить его у Воронов.

— Ребята... — Салли остановился. — Я... хочу отправить домой письмо, чтобы папа Лексус сильно не беспокоился.

— Может, не стоит? — засомневался Дон. — Вдруг внутренняя разведка проверяет всю почту? Что, если на адрес твоих родителей всё же пришла ориентировка, и письмо перехватят?

— Я попрошу Артура передать письмо, как только мы его найдём. Папа, наверно, с ума сходит от беспокойства...

— А позвонить? — предложил Дензел. — Хотя бы твоему отцу-бете в редакцию. Ты номер знаешь?

— Знаю, конечно. Но он, пусть и волнуется, всё-таки не омега. Для папы Лексуса особенно важно знать, что со мной всё в порядке.

Альфа и бета переглянулись. Они всё поняли.

— Да, для дяди Лексуса это особенно важно. — Дон вздохнул. — Зря что ли кто-то слух пустил, что он то ли на учёте у психиатра был то ли в дурке лежал?.. Я до сих пор помню, как он смотрел, когда я тебя притащил домой с выпускного. И как он на меня смотрел на следующий день, когда я пришёл тебя навестить. Хорошо, все вместе ему письмо напишем. Каждый понемножку, чтобы он знал, что Салли под надёжной защитой.

Вдруг Дон замер, осенённый внезапной мыслью. Лексус фанатично заботился о Салли вплоть до его отъезда в университет, а ведь Салли был его единственным ребёнком, да ещё и приёмным. Откуда могли взяться столь сильные родительские чувства? Неужели у Лексуса уже были дети, но по каким-то причинам он их потерял? Что же с ним случилось? Дон неплохо знал Воронов и был абсолютно уверен, что Майкар никогда бы не стал бить мужа — он обожал своего омегу настолько, что ни разу не тронул приёмного сына. Почему же бесплодный Лексус стал таким ласковым и любящим родителем?

— Салли, а как познакомились твои приёмные родители? Папа тебе не рассказывал?

— Папа тогда работал санитаром в роддоме. Папа Майкар случайно увидел его, когда приехал вместе с другом — забирать его мужа с ребёнком. Заметил папу Лексуса, потом пришёл ещё раз, чтобы познакомиться, они начали встречаться... А потом поженились. Но папа оказался бесплодным. Он очень хотел детей и потому сумел уговорить папу Риана оставить меня у них.

— А откуда взялось бесплодие? Судя по тому, как дядя Лексус любит тебя, хотя бы один ребёнок у него должен был родиться.

— Я не знаю. Почему-то эта тема в нашем доме была под запретом. — Салли помрачнел. — Помню, как я однажды подошёл к папе и попросил братика, но папа Лексус как-то смешался и сказал, что это невозможно, и отказался говорить об этом. Тогда я спросил папу Майкара, и он сказал, чтобы я больше никогда не заговаривал с папой на эту тему. И не стал ничего объяснять. Тогда я ещё не знал, что я приёмный, а потом мне начали на это намекать, но я не верил. Потом, тем же вечером, я случайно увидел, как папа Лексус плачет, а папа Майкар его утешает и раз за разом повторяет, что папа ни в чём не виноват. Похоже, что там была какая-то жуткая история, которая до сих пор не даёт папе покоя.

— Может, у Лексуса уже был ребёнок, но его отобрали? — предположил Дензел. — По молодости там или просто украли, при этом навредив ему настолько, что... Побили там, например... У омег же всё там очень уязвимо.

— Я не знаю. Я так ничего и не смог узнать, а во время учёбы было некогда. Так или иначе, я хочу послать папе письмо, чтобы он знал, что я в полном порядке.

— Напишем, — пообещал Дензел. — А если будет возможность, то один из нас как-нибудь навестит его и сам всё расскажет. Нельзя, чтобы он страдал.

После всех нервов в трущобах друзья выбрались в центр, чтобы отдохнуть и набраться сил перед новым рывком. Денег оставалось уже не так много — изрядную часть пришлось выложить в "Последнем приюте", однако Дон всё же заманил их в приличное кафе пообедать.

— О, Светлейший, как же я по всему этому соскучился! — с облегчением плюхнулся на удобный стул бета. — Нормальная жизнь, нормальная еда, нормальные лица!

— Зато на нас смотрят как на отщепенцев, — буркнул Салли, пристраиваясь рядом с Дензелом. Официант-омега, принявший заказ, действительно смотрел на посетителей с оттенком недовольства. Они сели возле окна ближе к углу, но альфа всё же заслонил омегу собой, чтобы его не было видно с улицы.

— Ничего, потерпят. Мы такие же клиенты, как и все остальные, и деньги наши ничем от денег "цивилов" не отличаются.

— Если не считать того, как мы их раздобыли, — проворчал Дензел, стаскивая с головы шапку и приглаживая волосы. Краску он давно смыл.

— Хочешь жить — умей вертеться, — поучительно воздел палец Дон.

— Ага, девиз все бет поголовно.

— И что в этом плохого?

С заказом пришлось подождать, после чего его принёс не тот официант, который принимал, а какой-то мальчишка, больше похожий на поварёнка, спешно облачённого в форму с чужого плеча. Омежка немного неловко расставил тарелки и чашки с горячим чаем. В награду Дон отсыпал ему щедрые чаевые.

— Вот, держи и ни с кем не делись, — добавил он. — Это только тебе.

— Спасибо... — робко улыбнулся паренёк. — Куплю братишкам чего-нибудь вкусного.

— А у тебя их много?

— Очень много. Приятного аппетита...

— Тогда держи ещё. — Дон присовокупил ещё одну купюру. — И себя не забудь.

— Спасибо. — Омежка торопливо спрятал деньги и вернулся на кухню.

— Помнится, кому-то подобная благотворительность была не по душе, — хмыкнул Дензел, принимаясь за суп.

— Это аванс судьбе за то, чтобы наша цель приблизилась. А то, как мне кажется, лимит на удачу мы уже почти исчерпали.

— Да уж... с течкой еле-еле успели.

Пока его друзья сетовали на судьбу и обсуждали план дальнейших действий, Салли неспешно ковырялся в своих тарелках и думал о своём.

База повстанцев уже практически маячит на горизонте... Салли не сомневался, что к весне они точно её достигнут, а там — Риан и Гиллиан. Чем ближе омега был к своим кровным родителям, тем больше волновался. Какими они будут? Как его встретят? Сумеет ли он с ними найти общий язык, принять как своих родителей? И примут ли они его — уже взрослого? Двадцать три года — срок большой. Слушать рассказы о ком-то — это одно, а вот встретиться с этим человеком лицом к лицу — совсем другое.

Судя по фотографиям, что показывал им капитан Фрост, Риан в юности был тот ещё баламут и сумасброд. Салли тоже не всегда был пай-мальчиком, но у него даже приводов в местное отделение полиции не было. В школе наказывали часто, это да, но в полиции Салли был всего один раз — когда сдавал отпечатки пальцев и писал заявление на паспорт. Когда Салли грыз гранит науки, спешно навёрстывая школьную программу, Риан в его возрасте уже выполнял задания подполья, был арестован и бежал, а в восемнадцать лет стал комиссаром. Гиллиан выглядел более спокойным, и оставалось только удивляться, как он, так не похожий на Риана, сумел полюбить его настолько, чтобы добровольно сдаться в руки внутренней разведки, чтобы его муж — авантюрист и проныра — смог благополучно уйти. Возможно, что после рождения сына Риан немного остепенился и успокоился, но сведения о том, как он, будучи беременным, добывал деньги, воровал оружие и давал свою кровь умирающему, говорили об обратном. Рисковый, отчаянный, Риан настораживал и интриговал. То, что он всё же нашёл в себе силы оставить сына у Воронов, говорило только о том, что предстоящая работа была настолько опасна, что омега-комиссар не рискнул подвергать новорожденного такой опасности. Вероятно, он разглядел что-то в Лексусе и понял, что более надёжного человека ему не найти. Салли очень хотелось встретиться с родителем, взглянуть в его глаза и спросить. Много чего спросить. Об этом он мечтал с шестнадцати лет. Быть может Артур сможет рассказать что-нибудь, когда они его найдут?

К отцу-альфе у Салли был только один неотложный вопрос — как он оказался в подполье? Если он был из богатой и влиятельной семьи, то среди повстанцев ему в принципе делать было нечего. Он наверняка получил дорогое и хорошее образование, жил в роскоши, имел всё, что душе угодно... Почему же он всё это бросил? Узнал, с чего началось богатство их семьи? Или всё-таки дело в Риане? Они такие разные и не только потому, что один альфа, а второй омега. Что произошло? Вспоминая фотографию отца, Салли не раз думал о том, что могло связать его родителей. Гиллиан даже в тюремной робе выглядел спокойным и исполненным достоинства, как будто его просто попросили переодеться и подержать доску с порядковым номером для шутки. Риану роба была как раз к лицу — по глазам было видно, что он из себя представляет. Таким людям трудно держать себя в рамках допустимого, из-за чего они потом и попадают на тюремные нары. Но Риан делал своё дело ради благой цели, выполняя приказы командования подполья, применяя свои многочисленные таланты, чтобы свалить гниющую Систему и воздвигнуть на её месте новую. Другого преемника у Рейгана просто не могло быть. Так что какие-то светлые стороны у Риана тоже должны быть. Лексус, рассказывая о вечере рождения Салли, так описал момент, когда Риан наконец взял его на руки, и Салли начал сосать родительское молоко, что у омежки даже сомнения не возникло — письмо стало настоящей мольбой его родителя. Если бы не вся эта катавасия, Риан ни за что не оставил сына.

Мысли Салли снова и снова бегали по кругу, раз за разом перебирая известные факты и встраивая в общую картину новые кусочки. Прочитав письмо Риана и заочно приняв за истину, что его родители были хорошими людьми и любили друг друга, Салли всего себя отдал поиску. Со временем идеализм пообтёрся, и в его разуме начали складываться примерные портреты родителей, какими они могли быть на самом деле. Безбашенность и рисковость Риана потрясали, самопожертвование Гиллиана тоже. Быть может, они смогли быть вместе потому, что прекрасно дополняли друг друга?..

— Салли, ты о чём задумался? — Дензел осторожно потряс своего любимого за плечо.

— А... что? — встрепенулся омега.

— О чём задумался? Ты как будто "завис"...

— Нет, ничего. Просто пытаюсь себе представить, какими будут мои родители. Я же их совсем не знаю, и они меня не знают. Найдём ли мы общий язык?

— Боишься разочароваться? — понимающе кивнул Дон.

— В отце точно не разочаруюсь, а вот папа... Я и хочу его увидеть и боюсь этого.

— Ну ещё бы, — хмыкнул Дон. — Иметь такого папу как Риан — это что-то с чем-то. В одном я уверен на все сто — как только ты появишься, Риан с тебя пылинки сдувать будет.

— Не надо с меня пылинки сдувать! — возмутился Салли. — Я уже взрослый, у меня университетский диплом и два любовника!

— Ты это ему сам говорить будешь, — хохотнул бета. — Сколько бы не было их детям лет, омеги всегда будут относиться к ним так, будто они всё ещё маленькие. Мой папа всегда на меня смотрел как на ребёнка, норовил поправить воротник, пригладить волосы, подтянуть ремень, в непогоду лоб щупал — не простудился ли я — и на каждый чих стойку делал. Я его сколько раз просил, напоминая, сколько мне уже лет... Бесполезно.

— Мой обо мне тоже так заботился, но так не суетился, — вздохнул Дензел. — Он видел, что я расту, зря не навязывался, но если мне было плохо, то всегда был рядом. А твой папа Лексус?

— Он постоянно нервничал, стоило мне задержаться или уйти куда-нибудь без предупреждения. Даже если дело было ещё и в том, что он старался выполнить обещание, данное папе Риану...

— Ага, всё-таки Риана ты папой называешь, — многозначительно кивнул Дон. — Причём постоянно. Это уже много говорит. Значит, заочно ты его всё-таки успел полюбить и теперь боишься разочароваться. Не дёргайся ты так, Салли, всё будет нормально. Я тебя уверяю — если у твоего папы и есть серьёзные недостатки, до до поры до времени он будет их от тебя скрывать, чтобы показать себя с самой лучшей стороны. Он же так давно ждёт вашей встречи, тоже волнуется, знает, что его ненаглядный сыночек уже вырос. Вы будете в равных условиях. И то, как в итоге сложатся ваши отношения, будет зависеть исключительно от вас самих. И мне кажется, что его будет больше беспокоить не то, сколько ты успел накуролесить в школе, а то, как ты воспримешь его боевые и не очень "подвиги". Ему ведь и убивать приходилось. В том числе и с особой жестокостью, раз подконтрольные СМИ до сих пор его иногда называют Мясником.

— Ладно, поспрашиваю Артура, когда найдём его. Может, он чего добавит.

Посидев в кафе, друзья направились обратно в трущобы. Салли, немного успокоившись на счёт родителей, сосредоточился на обстановке и быстро заметил, что за ними кто-то идёт. И это был не альфа или бета. Резко остановился и обернулся. Кто-то юркнул за угол.

— Салли, ты чего? — насторожился Дон, тоже остановившись.

— Кажется, за нами кто-то шёл. Он убежал за тот угол.

— А ну-ка...

Бета решительно пошёл в указанном направлении и заглянул в проулок.

— Здесь никого.

— А ты наверх посмотри, — посоветовал ему Дензел, задрав голову. И ведь не сказал ничего, поганец! Вероятно, не счёл угрозу серьёзной. Дон последовал его примеру и увидел того самого поварёнка, что приносил им заказ. Паренёк сидел на самом верху пожарной лестницы и испуганно смотрел на них.

— А ты чего тут? Почему не на работе?

— Я... меня Дональд попросил за вами присмотреть. Откуда я знал, что ваш омега меня засечёт?

— Я тебя ещё раньше срисовал, — улыбнулся альфа, — и всё думал — чего ты вдруг работу забросил?

— Дональд? Так он в порядке? — обрадовался Салли.

— В полном. Я слышал, как он и Артур обсуждали последние дела.

— Ладно, слезай, не обидим. — Дон протянул руку, чтобы помочь. — А про братишек было враньё?

— Нет, нас действительно много. Правда, они мне неродные, как и Дональд, но это неважно.

Омежка спрыгнул на притоптанный снег. На вид ему было лет шестнадцать, одет бедно, но чисто.

— Как тебя зовут? — дружелюбно обратился к нему Дензел.

— Серфин. — Омежка смущённо порозовел. — Я второй в нашей семье.

— А кто ваш опекун?

— Альфа. Зовут Расмус. Он нас по всем трущобам собирал, чтобы мы в детдом не попали — он сам оттуда. Дональд стал у него первым, потом он меня нашёл... — Серфин спрятал руки в карманы, спасая их от холода. Салли решительно снял свои перчатки и протянул ему. — Спасибо, я потом верну...

— И сколько вас у него сейчас?

— Одиннадцать.

Дон присвистнул.

— Трудно ему, наверно, вас всех кормить!

— Ничего, мы помогаем, как можем. Занимаемся хозяйством, подрабатываем, если удаётся найти где...

— А он тебя не трогает? Ты ведь уже почти созрел.

— Кроме меня и Дональда в нашей семье ещё трое омег, но он нас не трогает. Правда, Дональд уже давно к нему клинья подбивает, но Расмус всё отказывается. Говорит, что с малолетками принципиально дел не имеет. Ему уже под сорок.

— Так ведь Дональд уже совершеннолетний.

— Расмус всё равно его посылает. И, по-моему, дело тут не в возрасте.

— А альфы и беты есть?

— Да, но мы нормально живём. Они хорошие. Почти зрелых среди них только двое — Рихард и Леонард, но они, когда у кого-то течка начинается, уходят на время вспышек.

— Ну, тогда веди нас к себе домой, раз уж мы тебя заловили. Артур часто у вас бывает?

— Довольно часто.

— Вот и отлично. Хватит уже ему от нас прятаться.

— Но мне и Дональду попадёт! — испугался Серфин. — Артур запретил вступать в контакт!

— Тогда давай придумаем тебе хорошее оправдание, а Дональд прикроет.

Договорились говорить, что на Серфина напала компания хулиганов, а неразлучная троица его спасла и предложила проводить до дома. Насколько опекун омежки поверит, было непонятно, но как предлог выловить Артура у них в гостях может сработать.

По пути Серфин рассказывал о своей большой семье. По его словам, Расмус был одиноким холостяком, работал на каком-то складе, иногда выполняет поручения в качестве наёмного "быка"... Словом, крутится, как может, чтобы выжить самому и помочь своим подопечным выбиться со временем в люди. Младшие ходят в воскресную школу при благотворительном фонде "Милосердие", старшие занимаются хозяйством и подрабатывают. Семья дружная, Расмус сильно не ругается, хотя иногда и напускает на себя излишне грозный вид, но все дети его всё равно любят. И не только из чувства благодарности.

— А с чего он вдруг такой добрый? — удивился Дон. — Мне казалось, что альфы, особенно прошедшие детдом, такими в принципе не бывают. Были у меня несколько таких знакомых...

— Расмус хороший, — обиделся за опекуна Серфин. — Если бы он был таким, как другие, то он бы не стал нас так защищать. Один раз Робина украли, пока он в булочную бегал, так Расмус его быстро нашёл и чуть не прибил того, кто украл. Робин рассказывал, что Расмус очень разозлился.

— И много у вас таких? Я про соседей?

— Расмус один такой. Большинство остальных предпочитают за своими смотреть в оба глаза.

Жил Расмус со своими подопечными почти за чертой трущобных коробок. Домишко — чудовищно старый двухэтажный деревянный коттедж, вокруг которого росли чахлые кусты — держался, наверно, на честном слове. Половина окон забита листами фанеры, из форточки на первом этаже торчала металлическая труба, из которой валил дым. Во дворе махали лопатами трое мальчишек-альф — двум "волчатам" было восемь-девять лет, третьему уже не меньше двенадцати. Из-за дома доносился стук топора. Увидев Серфина, ребята тут же бросили работу и подбежали к названному брату.

— Ты куда ушёл? Ты же обещал бельё погладить и кое-что зашить! — набросился на омежку двенадцатилетний — в шапке-ушанке и кургузом пальто.

— Да... я... забыл... — замялся Серфин.

— Хоть бы предупредил, что уйдёшь, — поддержал брата второй. — Леонард уже обед готовит, ему помощь была нужна. Скоро Расмус должен придти, а у тебя пёс не валялся! Хочешь, чтобы он рассердился?

Серфин ойкнул и метнулся в дом. Маленькие альфы с подозрением уставились на гостей.

— А вы кто такие? — спросил старший.

— Знакомые Серфина, — ответил Дон. — Просто проводили его до дома...

В доме что-то загрохотало, и донёсся сердитый голос:

— Серфин, это ты?

— Прости, Лео, я опять о вешалку споткнулся, — жалобно проскулил омежка.

— Тебя где носило?! Почему Донован, Сэм и Рон должны чистить картошку вместо того, чтобы снег разгребать?! Давай, живо доставай утюг! Чтоб к приходу Расмуса всё было поглажено и убрано в шкаф! Так уж и быть, носки я сам заштопаю... — Приоткрыв окно кухни, во двор выглянул довольно рослый паренёк — кажется, бета. — Серфин, ты кого привёл?! Артур же сказал, чтобы их здесь не было!

— Они мне помогли... хулиганы...

— Ага, конечно, ври больше. Дональд опять самодеятельность устроил? Ох, и влетит ему... Он ещё позавчера предложил привести их к нам и получил отказ, я сам слышал.

— Давай я Серфину помогу, — предложил Салли, подходя ближе. — Я умею носки штопать.

Леонард с сомнением оглядел его, потом перевёл взгляд на Дона и Дензела.

— Ладно, заходите. В любом случае, виноват Дональд — он и ответит. Есть хотите?

— Нет, мы обедали.

— У вас ещё лопата найдётся? — спросил Дензел, передавая свою сумку Дону. — Я помогу.

— Найдётся, — закивали "волчата". — Пошли к Рихарду.

Хозяйство Расмуса богатством не отличалось, поэтому на всём был заметен след жёсткой экономии. Разбирая кучу носков для штопки, Салли понял, что некоторые штопают уже не по первому разу. Пока Серфин торопливо гладил рубашки и постельное бельё, сам омега ловко орудовал иглой. Дело было более чем привычным — все первые полгода обучения в университете он берёг свои три пары носков, привезённые из дома, до последнего, продлевая им потом жизнь самыми немыслимыми способами, когда от штопки уже не было никакого толку.

— Вы, наверно, ещё и одежду друг за другом донашиваете.

— Ага, у нас никогда ничего не пропадает. Дональд даже сам шьёт из того, что уже никуда не годится. При этом у него такие классные шмотки получаются, что иные местные модники завидуют и пытаются скопировать. Он и носить это всё умеет... — Серфин сложил поглаженную наволочку и отложил на стоящий рядом табурет.

— А вы все по дому работаете одинаково?

— Да, как правило. Есть, конечно, и распределение обязанностей, но Расмус считает, что в жизни много чего надо уметь, поэтому периодически меняет нас местами. Не умеешь — делай так, как умеешь, а там научишься. Вдруг кто-то заболеет? Лео так готовить научился, когда сам Расмус заболел и отдавал ему распоряжения. Стирка и глажка — это и вовсе ерунда. Главное — ничего не порвать ненароком и утюгом не спалить. — Серфин расправил на широкой деревянной доске, накрытой байковым одеялом, вторую наволочку и взялся за утюг. Электричество в доме вырабатывал небольшой дизельный генератор, работающий на солярке, и топливо расходовали крайне бережно. Отопление было паровое и работало на том же топливе, но была и резервная топка — под дрова. — С ремонтом сложнее. Дом уже старый, того и гляди крыша и полы проваливаться начнут, но Расмус всё отказывается съезжать. Артур предлагал подыскать жильё получше, но Расмус его обругал — чем-то ему этот дом дорог. Он сам и латает и красит. Если вдруг отопление ломается, то добывает дрова для печек и законопачивает все щели, пока не починит. Он заботится о нас всех. Может, поэтому Дональд к нему в мужья и набивается?..

— Привет, Салли!

Салли вскинулся, узнав эти голос и запах, и просиял.

— Дональд!

Омега стоял в дверях большой комнаты, где Серфин устроился с бельём и утюгом. Всё в тех же штанах, странной короткой кофте без переда и тяжёлых ботинках.

— Значит, всё-таки засекли моего братишку... Ну и ладно. Артур, наверно, разорётся, но за то, что вы нам с Ярмаркой помогли, можно было и не мариновать вас до конца течки. — Дональд подошёл к брату и начал помогать, достав из шкафа второй утюг и доску с одеялом. — Как себя чувствуешь?

— Вроде ничего пока, отлежался... А ты откуда знаешь?

— У Артура везде свои глаза и уши в нашем гадюшнике, в том числе и в "Последнем приюте". Мы за вами постоянно приглядывали, как нашли.

— Значит, ты — полноправный подпольщик?

— Теперь да. Когда Рэчел притащил меня к новому хозяину, я быстро срисовал всех, кого видел, запомнил, а после подрыва опознал по снимкам, которые мне Артур предъявил. Теперь осталось проследить их связи, выяснить, где расположены другие точки содержания товара и спасти ребят. А поскольку на Ярмарке тусовались не только они, то есть хорошие шансы выйти и на других.

— А Винс и остальные?

— Уже в "Милосердии". С ними всё будет хорошо.

— А вы знаете, кто контролирует все Ярмарки? Мне показалось, что у них всех один хозяин.

— Да, ты угадал, но мы никак не можем понять, кто их крышует. Это явно кто-то из богатеньких с большими связями. Возможно, они создали этот промысел после свержения монархии, когда была принята Конституция, и начали подгонять под себя всю Систему. Сейчас мы собираем сведения о связях работорговцев с детдомами и чиновниками из соцслужб, которые пропихивают поправки в законы. Пора с этим завязывать, а то сколько ещё жизней будет переломано ко всем псам... — Дональд беззвучно выругался. — Как только выясним, кто это всё контролирует, то поднимем такую бучу, что никакая коррупция не задавит!

— Дональд, а ты в штабе был?

— Нет, конечно, хотя хотелось бы там побывать. Артур про наших вождей такие истории рассказывает! Ты знаешь, что Риан в нашей помойке несколько лун прожил? — Салли кивнул. — Он создавал задел, чтобы было с чего поднимать новое подполье. А ведь он в это время носил ребёнка. Ей-богу, я бы, наверно, так не смог. Интересно, что с малышом стало? На базе его точно нет, и те бойцы, что приезжают и к нам заходят, говорят, что Риан о нём молчит, как немой. Даже есть версия, что малыш всё-таки умер.

— А ты слышал, где штаб вообще находится? — Салли едва сдержался, чтобы не проболтаться, что это он и есть.

— Далеко отсюда. Кажется, где-то в горах, но в каких именно — не знаю. Думаешь, что и твои родители там?

— Уверен. — Салли вернулся к штопке.

— Тогда удачи. Надеюсь, что твои родители всё ещё живы.

— Они живы, — слабо улыбнулся Салли. — Я в этом уверен.

Когда за длинным столом собрались все домочадцы кроме хозяина — ровно одиннадцать человек — Салли с удивлением наблюдал, как названые братья между собой общаются. В школе дети и подростки уже начинали кучковаться по типам и возрастам. Здесь было совсем не так, как привык видеть Салли с детства. Дональд, Леонард и Серфин были самыми старшими. Всего было: омег — пятеро, альф — четверо, бет — двое. Пятнадцатилетний альфа Рихард, который уже перерос Леонарда, заботился о братьях-омегах так же, как об альфах и бетах. Он ещё оставался длинным и нескладным, как все "волчата", резко пошедшие в рост, но уже был достаточно крепок, силён и даже мог похвастаться лёгкой небритостью. Мальчишки-беты, шестнадцатилетний Леонард и восьмилетний Оскар, совершенно не задирали носы от осознания своего статуса общепринятых умников и не задирались с альфами, а Донован, Сэм и Рон — с ними. Остальные омеги — тринадцатилетний Робин и десятилетние Вилли и Ларри — близнецы — были тихими и послушными. Всё, что приготовил Леонард, было аккуратно поделено на всех, причём Рихарду и опекуну Леонард на всякий случай приберёг добавку. Расмус, хозяин и опекун ребят, почему-то задерживался. Гостей тоже пригласили — просто посидеть и поговорить. Расмус был не слишком общителен, посторонних в дом приводил редко и вообще, по словам Дональда, не был болтуном и любителем гульнуть. Вскоре завязалась непринуждённая беседа.

Кухня-столовая была довольно просторной. Кроме газовой плиты там была ещё и самая настоящая печка — в ней готовили, когда газ в баллоне заканчивался, а добыть запас не удавалось. Сегодня Леонард как раз готовил в печи — на решётке, установленной над очагом. Расмус уже давно обещал достать новый баллон с газом, но пока не получалось. Рядом с печью возвышалась аккуратно сложенная поленница с дровами, которую наколол и принёс Рихард.

— Приходится далеко ходить, — кратко пояснил юный альфа, уписывая щи и отхватывая куски от своей горбушки ржаного хлеба. — До ближайшего леса почти двадцать километров, а машины у нас нет. По нескольку ходок приходится делать и при этом смотреть в оба, иначе заловят — рубить там деревья запрещено и штрафы лихо стригут, а у нас и так с деньгами туго. А сушняка не натаскаешься.

— Ты поосторожнее, — покачал головой Дензел. — Если попадёшься, то тебя, скорее всего, в приют отправят.

— Ловили уже, — отмахнулся Рихард, приподнял тарелку, вылил остатки бульона и гущи себе в рот и принялся за кашу. У парня был отменный аппетит. — Сбегу. Не могу же я братьев бросить! И Расмусу скоро помощник будет нужен...

Дензел только головой покачал, глядя на этого парнишку. Он в его возрасте уже год жил без папы, учился в школе, терпел унижения и побои отца и даже представить не мог, что можно в прямом смысле слова бороться за выживание. Перед Рихардом и его братьями даже было неловко за своё почти безмятежное детство.

Вдруг хлопнула входная дверь, и в передней затопали чьи-то тяжёлые ноги. В воздухе заметно потяжелело — вернулся хозяин. Дональд просиял и, выскочив из-за стола, ринулся встречать. Дон чуть-чуть вытянул шею, прислушиваясь.

— С возвращением... Ого, достал всё-таки! Класс! Теперь Леонарду не придётся лишний раз дрова изводить.

— Зови Рихарда, пусть на кухню оттащит, — ответил низкий хриплый голос Расмуса. — И сумки сразу разбирай. Это на мороз...

— Да помню я.

— И перестань на мне виснуть! Сколько раз повторять надо?

— Говори — не говори, а не перестану. — Судя по голосу Дональда, он искренне симпатизировал опекуну, если только не испытывал по-настоящему сильные чувства. — Кстати, у нас гости. Ты только сильно не ругайся.

— Какие ещё гости? — В голосе хозяина прорезался рык, и детвора, сидящая за столом, невольно пригнулась.

— Свои. Те самые объекты, про которых Артур говорил.

— Так. — На пол что-то с грохотом упало. Рихард, торопливо вычистив тарелку и запихнув в рот последний кусок хлеба, метнулся туда. — Всё-таки привёл!

— А сколько можно уже им головы морочить?! — возмутился Дональд. — Ведь видно же сразу, что свои! Луис из "Последнего приюта" и Гаррет из аптеки в один голос это утверждают, течку пережили без драки, очистка состоялась... Если Артур начнёт злиться, то я так ему и скажу. И если эти объекты так важны, то чем скорее они попадут на центральную базу, тем лучше!..

На кухню вернулся Рихард, неся на плечах солидный газовый баллон. Леонард тоже встал из-за стола, и ребята начали пристраивать баллон рядом с плитой. Действовали они очень слаженно и со сноровкой.

— ...И с Салли я в одной комнате три дня просидел. Он абсолютно уверен в своих и решительно настроен. Тем более, что где-то там его кровные родители обретаются, которых он ищет.

— Ладно, показывай свои объекты, — проворчал Расмус. — Эй, прекращай лизаться!..

Дональд вернулся на кухню очень довольный. Он тащил сумки и авоськи с продуктами. Младшие тут же бросились помогать. А спустя минуту в кухню вошёл сам Расмус. Огромный, даже заметно выше Дензела, уже почти седой, массивный, с грубоватым лицом, на котором резко выделялись два косых шрама, и мощной мускулатурой. Дональд украдкой бросал на него восхищённые взгляды.

Салли встал, чтобы поздороваться.

— Здравствуйте...

— Так ты и есть Салли? — Расмус вперился в омегу тяжёлым пронзительным взглядом. Смотрел долго. — Ясно. Ладно, пёс с вами, можете пока остаться, пока Артур не нарисуется. — И, вымыв руки — Дональд терпеливо стоял рядом с полотенцем — сел за стол.

Салли осторожно принюхался. Пахло от хозяина горечью и пеплом, но сквозь это всё же просачивался аромат чего-то лёгкого и мягкого, отчего даже угар становился не таким противным. Расмус не казался опасным — он внушал доверие.

Леонард захлопотал, ставя перед опекуном наполненную до краёв тарелку и внушительный ломоть хлеба. Расмус принялся за еду, а дети, закончив разбирать продукты, сгрудились вокруг него.

— Что нового?

— А Артур сегодня придёт?

— А где ты сегодня работал?..

Расмус отвечал коротко, но ребятню не отгонял. Он будто расслабился. Дону и Дензелу просто кивнул в знак приветствия, коротко спросил, кормили ли их, и, услышав в ответ, что они уже обедали, промолчал. Дональд пристроился напротив альфы и продолжил смотреть на него влюблёнными глазами. Разумеется, хозяин это заметил.

— Дональд, прекращай. Я тебе уже всё сказал.

— Не прекращу, пока своего не добьюсь.

— Ну на хрена тебе такой старый пень, как я? Ты молодой, успеешь ещё найти себе.

— Мне никто больше не нужен.

— Это в тебе благодарность говорит, а ты её с любовью путаешь. Я ещё не забыл, в каком дерьме тебя нашёл.

— Благодарность была раньше...

— Хватит, а то получишь. Мне твои поползновения уже поперёк горла стоят.

— Ну почему ты так со мной??? — не выдержал Дональд. Его лицо перекосила боль, и омега, сдерживая слёзы, выбежал из кухни.

— Резко вы с ним... — осторожно произнёс Дензел. Он ясно видел, что Дональд искренне любит своего опекуна.

— Нормально, — буркнул тот. — Со временем эта дурь из его башки выветрится.

— А если это не дурь? Если всё серьёзно?

Расмус тяжело засопел.

— Дурь. Обычная омежья юношеская дурь. Переживёт.

Остальные дети промолчали. Только переглянулись, и Рихард пошёл утешать старшего брата — откуда-то сверху донеслись приглушённые рыдания.

До самого ужина Дональд не показывался, а потом спустился в кухню мрачный. Он вяло поел, встал, бросил краткий взгляд на Расмуса, возившегося с починкой ребячьей обуви, и ушёл наверх.

На ночь гостей устроили в единственной свободной комнате почти под самой крышей. Салли, которому уступили кровать, долго не мог заснуть, вспоминая размолвку Расмуса с Дональдом. Его не покидала странная уверенность, что альфа отталкивает своего подопечного из-за того, что в его жизни уже было что-то, что почти выжгло его изнутри. Этот запах горечи и пепла...

Его альфа и бета уже крепко спали на полу. Поворочавшись ещё, Салли всё же встал и спустился вниз. На кухне он расслышал тихие голоса и понял, что Дональд предпринял ещё одну попытку достучаться.

На кухне тускло горела керосиновая лампа, стоящая на столе. Расмус сидел за столом и что-то вертел в своих больших руках. Дональд сидел рядом на полу, опустив голову на его колени.

— Почему? Почему ты меня отталкиваешь? Ведь я люблю тебя. Объясни хотя бы!

— Не хочу.

— Скажи, пожалуйста! Чем я плох? Тебе не нравится, как я пахну? Или как одеваюсь? Ты только скажи, и я всё буду делать, как ты захочешь!

— Дональд... — Расмус вздохнул и ласково погладил парня по голове. Омега блаженно зажмурился. — Ты ничем не плох. Просто я... не могу. Вообще ни с кем.

— Ты болен? — встревоженно подскочил Дональд.

— Нет, это не болезнь. Просто в моей жизни уже был один омега... и стал в ней единственным. Это невозможно объяснить, и это причинило мне такую боль, что я просто не могу... с другими.

По тихому голосу альфы Салли понял, что Дональд уже настолько достал его своими ухаживаниями, что Расмус решился всё-таки рассказать.

— Единственный? — Голос Дональда понимающе дрогнул. — То есть...

— Да. Его звали Майкл. Когда-то наши семьи жили в этом доме — мы были соседями. И мы с Майклом дружили. Он был... очень бойким... шустрым... — От искреннего тепла в голосе альфы Дональд поник. По его лицу покатились слёзы. — А потом к нам в дом пришли бандиты. Они убили наших родителей, а мы с Майклом сбежали. Успели всё-таки. Нам тогда было по одиннадцать лет. А потом нас поймали работники соцслужбы и отправили в приют. Нам повезло — мы попали в один и всегда держались вместе. Когда Майкл начал созревать, я всегда сидел рядом с ним, успокаивал, и от моего присутствия ему становилось легче. Потом начал созревать я и понял, что Майкл стал для меня особенным настолько, что когда у других омег приближалась течка, я на их запах вообще не реагировал, а к Майклу меня тянуло со страшной силой даже без течки. Это было так странно... Я к тому времени уже немало успел узнать про течки и детей и начал таскать презервативы из медпункта. Сначала мне казалось странным, что они там лежат, а потом узнал, что другие омежки регулярно становятся жертвами кого-то из руководства или их подкладывают под особых гостей. Хвала Светлейшему, мой Майкл оказался избавлен от этого кошмара... но ненадолго.

Нам было по пятнадцать лет, когда мы поняли, что любим друг друга, а не просто тянет для случки. Мы очень боялись, что нас могут разлучить. Нам было так хорошо вместе... А потом после очередной течки Майкл сказал, что он забеременел. Я тогда не успел стащить презервативы из медпункта, думал, что успею вовремя выйти из него, но случилась сцепка... Это было в предпоследний день. Примерно в то же время в приют зачастили работорговцы, и Майкл им приглянулся. К пятнадцати годам он ощутимо похорошел, и мои страхи стали реальностью — воспитатели-беты начали поглядывать на него с особенным интересом. Я понял, что если они узнают, что Майкл носит моего ребёнка, то убьют нашего малыша. И мы сбежали. Сюда, домой. Дом всё ещё пустовал — никто не хотел здесь жить после того, что здесь случилось. Мы прятались здесь всю беременность. Я подрабатывал и приводил дом в порядок, Майкл занимался хозяйством... А потом он умер во время родов — что-то пошло не так. Наш сын так и не появился на свет — я так боялся, что нас найдут и заберут Майкла, что даже не обратился к соседям за помощью. — Седой альфа отложил то, что вертел в руках, и сгорбился, спрятав лицо в ладонях. Его могучие плечи затряслись. — Я просидел рядом с ними почти всю ночь... потом разрезал Майклу живот, достал нашего малыша... "волчонок"... и похоронил обоих рядом с домом, где растёт сирень. Майкл очень любил сирень.

— Расмус... — Дональд тоже тихо плакал. Он пристроился рядом с опекуном, обняв его, насколько хватило рук.

— С тех пор я жил здесь один. Мне было так больно, что даже всерьёз подумывал о самоубийстве. Я часами сидел рядом с их могилой. А потом у меня появился щенок. Случайно забрёл. Он сумел как-то расшевелить меня, я взял себя в руки... Потом Флафф пропал... а потом я нашёл тебя — такого маленького, беспомощного. Я забрал тебя с собой. Потом появился Серфин, и я решил, что теперь буду заботиться о детях, что никому не нужны, чтобы они не попали в приют. Чтоб пожили как люди... в семье. — Альфа глубоко вдохнул и выпрямился, стирая катящиеся слёзы. — Прости, Дональд, но я не смогу тебе дать то, что ты хочешь. Мне и сейчас не нужен никто, кроме Майкла. Я до сих пор не могу его забыть, хотя прошло уже столько лет.

Салли стоял за дверью и зажимал себе рот, чтобы не выдать своего присутствия. От услышанного ему стало страшно, но в то же время он понял, что не всё в этой жизни так безнадёжно. Вспомнив про Алекса и его мужа Рона, о полковнике Бейли и том, как тепло Риан писал о его отце-альфе, Салли понял, что есть что-то, способное сподвигнуть самого сурового альфу на настоящую сильную и искреннюю любовь. Что бы это ни было, но эта странная вещь существует и лишний раз доказывает, что всё ещё может измениться в лучшую сторону.

Проснувшись морозным ясным утром и спускаясь на кухню, Салли застал там тихого Дональда, помогающего Леонарду готовить завтрак. Вспомнив ночной разговор, Салли искренне посочувствовал парню.

— Расмус уже ушёл? — спросил он.

— Да, с Рихардом. Вернутся к обеду.

— Я могу чем-нибудь помочь?

Когда проснулись Дон и Дензел, завтрак уже был готов. Дети стояли рядом с Леонардом, ожидая, когда им наполнят тарелки. Салли сидел за столом с Дональдом и тихо о чём-то разговаривал.

— Бодрое... — поприветствовал всех Дон, отчаянно зевая.

— Очень бодрое, — кивнул хозяйственный бета, с усмешкой глядя на сородича. — Есть будете?

— Обязательно.

Дензел первым делом поприветствовал Салли в ставшей привычной ещё на базе манере, когда по выходным просыпался в его комнате — приобнял за плечи и осторожно поцеловал в макушку. Если бы они были одни, то поцелуй бы пришёлся прямо в губы.

— С добрым утром.

— Доброе. — Салли улыбнулся и чуть сжал его ладонь на своём плече. — Выспался?

— Вроде да... Кажется, я начинаю привыкать к кочевой жизни. — Альфа сел за стол. — Надеюсь, что в подполье мне это пригодится.

— Очень полезный навык, — подтвердил Дональд. — Артур рассказывал, что хотя бы один раз, но в рейды по дальним точкам ездили все, а на обратном пути или во время операции постоянно приходится спать где попало.

— А о чём вы тут разговаривали?

— Салли рассказывал, как получал профессию. Не про грязь, когда его декан нагибал, а про собственно учёбу. Я тут подумал... — Дональд улыбнулся. — Когда мы победим, я обязательно пойду учиться на кого-нибудь. Может, в университет попасть не смогу, но в какое-нибудь профессиональное, где не нужны сложные дисциплины, обязательно попробую.

— А недостаток образования не помешает? — фыркнул Дон. — Ты не думай, я не насмехаюсь... Ты парень сообразительный, способный, справишься, но без элементарных знаний всё равно не обойтись.

— Волонтёры из "Милосердия" часто занимаются с ребятишками по будням, иногда Расмус книжки и журналы приносит — мы их все вместе читаем. Учусь потихоньку. Читать и писать я умею, знаю четыре арифметических действия, понимаю в дробях, кое-что понимаю из физики и химии... Расмус учил бы нас сам, но он сам толком в школе не учился. Кстати, скоро один такой придёт — он с нашими малышами персонально занимается. Я тоже с ними посижу.

— Я тоже мог бы позаниматься с вами, пока мы здесь, — предложил Дон. Дети уже рассаживались по своим местам, и Леонард начал подавать полные тарелки гостям. — Когда Салли надо было спешно навёрстывать школьную программу, я ему помогал с уроками и объяснял то, что он пропустил из-за прогулов.

— Правда? — обрадовался Леонард. — А ты с отличием школу закончил?

— Пару троек всё-таки схватил, но по неважным предметам. В военном училище, куда я потом поступал, эти отметки роли не играли.

Учитель пришёл ближе к полудню. Дензел как раз давал мальчишкам-альфам первые уроки самообороны, а младшие омеги восторженно за ними наблюдали. Дон и Леонард ковырялись с краном, который ни с того ни с сего начал порыкивать, а Салли вместе с Серфином снова занялся носками — вчера всё заштопать не успели. Когда во дворе засмеялись близнецы, Салли выглянул в окно и увидел очкастого омегу в сером пальто, несущего в руках стопку книжек. Наверно, это и был учитель.

— Рикардо, — улыбнулся Леонард, выглянув в окно кухни. — Давай закругляться, да наши на кухне устроятся.

Рикардо, увидев незнакомого альфу, возящегося с малышнёй, напрягся, прижимая к себе книжки.

— Вы кто?

— Я гость Расмуса и ребят. А вы их учитель? — Дензел дружелюбно улыбнулся, вызвав оторопь у омеги.

— Д-да...

— Рик! — Малыши обрадованно кинулись к учителю. — А какие книжки ты сегодня принёс?

— Сегодня начнём читать повесть о последнем походе, но сначала математика. Я тут для вас пару задачек с подвохом припас...

Дети обрадованно запрыгали и потащили гостя в дом.

Сначала сели пить чай. Учитель сперва недоверчиво косился на других гостей, после чего с удивлением уставился на омегу так, как будто увидел привидение.

— Простите... — заметно волнуясь, спросил он, — а вас, случайно... не Риан зовут?

— Нет, Салли. — В груди Салли ёкнуло. — Салли Ворон. А в чём дело?

— Н-ничего... — замотал головой Рикардо и отвёл взгляд. — Просто обознался. Вы очень похожи на кое-кого. Я только теперь понял, что вы — не он. Риан постарше.

Дональд и Леонард огорошенно переглянулись, и Дональд вцепился в плечо приятеля.

— Салли... а ты, случайно, не...

— Ты о чём? — напрягся тот, поняв, что стоит на грани разоблачения. И что подумают о нём хозяева дома?

— Ты... — Дональд жадно смотрел на него, впитывая каждую чёрточку. — Ты... сын Риана Сантаны?

Салли всё-таки побледнел и чуть отодвинулся. Дети, разинув рты, потрясённо ахнули. Дон глухо застонал, уткнувшись лбом себе в кулак, Дензел тихо выругался. Рикардо на миг замер, а потом кинулся пожимать руку вконец расстроенному сородичу.

— Такая честь... Великие боги... такая честь... Так, значит, ты не погиб?!!

— А кто-то говорил, что да?

— Так Риан, когда жил здесь, творил такое, что кое-кто посчитал, что ты умер во время родов, почему он и работал так яростно все эти годы. А ты жив... Что? Что случилось? Почему Риан оставил тебя? Расскажи!

Леонард выскочил из-за стола и кинулся доставать из шкафа свою заначку — кулёк с шоколадными конфетами.

— Это... это надо отметить... — зачастил юный бета. — Такое событие...

Салли, запинаясь, начал рассказывать, умолчав только о том, у кого Риан его оставил. Рассказал о письме и своём решении разыскать родителей. Серфин тихо вытирал наворачивающиеся слёзы, слушая рассказ.

— Надо же... — качнул головой Рикардо. — Правду говорят, что у нашего вождя глаз — алмаз. Он знал, у кого ты будешь в безопасности. Представляю, чего ему стоило решиться на такой шаг!

— Ты только сильно не болтай, ладно? — попросил его Дон. — Мы же наверняка в розыске. Салли уже попытались взять под колпак, чтобы использовать как наживку для Риана, из-за чего нам и пришлось делать ноги с базы раньше времени.

— Я никому не скажу! — поклялся омега. — Даже своим!

— А как ты меня узнал? — полюбопытствовал Салли.

— Так у нас в офисе есть копия снимка Риана из полицейского досье. И Гиллиана тоже. Я не знаю, как их достали. Понятное дело, мы это сокровище тщательно прячем, чтобы не засветиться перед полицией и проверяющими, чтобы нас не закрыли. Наши вожди до сих пор в розыске, особенно Риан, и мы не можем их подвести.

— А ты знал, кто твой родитель-омега? — снова начал приставать к Салли Дональд.

— Нет. Я до самых "Диких псов" думал, что он был рядовым бойцом или связным. Но у нас там был омега-уборщик, который много чего знал о восстании, он и сказал, что мой папа был комиссаром. Состыковал внимание командования и даты. Много о моём папе рассказал. И о том, как он дважды уходил из кольца штурмовиков... Я был потрясён — папа ни о чём таком в письме не писал. Тогда-то стало известно, что на базе есть те, кто знает папу Риана в лицо. Что они поняли, кто я. Что они нарочно выписали меня к себе, чтобы потом использовать не только в своих подковёрных играх. И мы сбежали. Среди омег обслуги оказался шпион подполья, Стефан... Он пожертвовал собой, чтобы дать нам шанс. — Салли судорожно вздохнул, и Дензел приобнял его, успокаивая. — И теперь мы идём к центральной базе повстанцев.

— Раз вы успешно сумели навести шороху здесь, то и до базы обязательно доберётесь, — уверенно кивнул Дональд. — Что-то мне подсказывает, что вас там уже давно ждут. Надо будет тряхнуть Артура, а то, пока вы в "Последнем приюте" течку пережидали, наших на наблюдение посменно кидали.

— Проверка? — поморщился Дон.

— Теперь я так мыслю, что не только. Артур наверняка в курсе. Как только появится — спросим. Я ещё в общаге понял, что вы с Дензом вполне надёжные — когда Салли о вас рассказывал, по глазам было видно, как вы ему дороги. А раз омега сумел выжить в школе и получить университетский диплом с отличием, то он достаточно осторожен...

— УНИВЕРСИТЕТСКИЙ ДИПЛОМ??? — Рикардо так вытаращил глаза, что те чуть не вылезли из орбит.

Салли с довольной улыбкой сходил в выделенную им комнату и вернулся со своим дипломом, на который все зачарованно уставились.

— Всё ради того, чтобы увидеться с родителями, — скромно сказал омега.

На папочку в красном бархатном переплёте с золотым тиснением смотрели как на известную древнюю реликвию. Салли бережно положил его на стол и раскрыл, показывая вкладыш со своими отметками, сертификатом профессиональной квалификации, отпечатанном на гербовой бумаге с водяными знаками, и достал из кармана удостоверение. Всё это пошло по рукам, причём все боялись лишний раз помять и просто дыхнуть. А ведь и они могут только мечтать о высшем образовании, с грустью подумал Салли. Даже Рикардо, хоть и учится в ремесленном на столяра, никогда не сможет подняться выше, если повстанцы потерпят поражение. Таких, как он, Салли, капитан Фрост, Стив, Рэй и Оливье, слишком мало. Наверно и Антон — омега с Ярмарки — был таким же упорным, получая специальность, но попался в лапы работорговцев, как и механик, имя которого Салли, к своему стыду, не запомнил. Интересно, сколько сил вбухал сам Рейган, чтобы поступить в университет естественных наук и доучиться до аспиранта? Ведь даже если он был "ненормалом", всё равно он был омегой и подвергался такой же опасности, как и все остальные.

— Какой же ты счастливчик! — с завистью протянул Серфин. — В университете учился.

— Спасибо папе Риану. Он оставил меня у хороших людей, благодаря поддержке которых я смог поступить туда. И не надо так вздыхать, Серфин. Я тебе обещаю, что буду работать изо всех сил, чтобы мы победили поскорее, и тогда ты сможешь пойти учиться туда, куда захочешь. Тебе всего шестнадцать лет, а на обучение в вузы принимают до тридцати. Ты только здесь учись хорошо, читай побольше, если будет возможность... Экзамены — штука суровая и придирчивая, да и сама учёба — тоже дело непростое.

— Я буду хорошо учиться, — пообещал Робин. — Я тоже хочу поступить в университет.

— Тогда удачи, — с улыбкой потрепал его по голове Дон. — Когда мы победим, понадобится много самых разных высококлассных специалистов, чтобы поскорее наладить жизнь. А если удастся ещё и изобрести биоблокаторы для альф и омег, то самая главная проблема будет решена, и вы сможете жить более-менее спокойно и во время течки.

— Поскорее бы... — шмыгнул носом Рикардо.

— Мы постараемся. За этим и идём в подполье.

Пока Рикардо и Дон занимались с ребятами, Салли быстро закончил со штопкой и поднялся в их комнату. Его разоблачили, он сумел поднять всем дух, дать хоть какую-то надежду — вон как усердно учатся. Только бы добраться до центральной базы повстанцев!..

Салли упал на койку и устало смежил веки, устраиваясь поудобнее. Послетечная слабость и сейчас иногда давала о себе знать. Когда его плеча коснулась знакомая рука, омега слабо улыбнулся, узнав родной запах.

— Денз...

— Ты в порядке? — Альфа с лёгким беспокойством смотрел на него.

— Просто устал немного. Последние дни были такими непростыми...

— Да уж, после течки ты выглядел не самым лучшим образом. Точно всё в порядке?

— Да, не волнуйся.

Рядом со своим альфой Салли всегда словно оживал. Порой непонятно откуда брались силы, в том числе и на то, чтобы прильнуть и попросить ласки. Как же хорошо Дензел пахнет! Сразу становится легче от одного его присутствия.

— Ты чего-то хочешь? — догадался Дензел.

— Обними меня.

Дензел осторожно лёг рядом и выполнил просьбу своего омеги. Салли прильнул к нему, уткнувшись в плечо.

— Как думаешь, мы сможем победить к тому времени, как эти ребята подрастут? Робин так хочет поступить в университет...

— Будем стараться. Сейчас между властями и подпольем выстроился баланс сил, и если там есть хорошая техника, то с твоей помощью мы точно победим в самое ближайшее время. По-моему, с дипломированными специалистами в подполье тяжко, ведь если таким омегам удаётся выбиться в люди, то вряд ли они будут рисковать всем, чтобы не попасть под раздачу — надо как-то сохранять статус-кво.

— Мне тоже так кажется. И всё-таки Рейган поставил на карту своё будущее как учёного. Поднял восстание... был арестован и казнён... Уверен, он знал, на что идёт. Знал, как это опасно, и всё равно сделал свой выбор.

— Как и мы.

Салли привстал, взглянул на своего альфу и потянулся к его губам. Это был порыв, которому сопротивляться не хотелось. После течки и очистки Салли хотел нормальной ласки — без мозговыносящих гормонов в крови.

— Салли... ты уверен?

— Да. И именно сейчас. Только не надо сильно шуметь — дети занимаются.

— Может... Дона позовём?

— Я потом его приласкаю, когда они закончат. А сейчас я хочу именно тебя.

— А в комнате не слишком холодно? — продолжал колебаться Дензел. — Ещё не топили...

— А одеяло на что? — резонно заявил Салли, решительно задирая его свитер. — Да и ты меня быстро согреешь.

— Ну, смотри! — блеснул глазами альфа, вставая и начиная раздеваться и аккуратно складывать свои вещи на ближайший стул. — Потом не жалуйся. И в кого ты такой?..

— Наверно, в папу. Судя по фотографии, в юности он был тот ещё баламут и сорвиголова... — Салли торопливо разделся и нырнул под одеяло. — Иди ко мне.

— И почему от отца тебе так мало досталось? — с притворным укором покачал головой Дензел, ловко снимая штаны вместе с поддёвкой и трусами. — Вспоминаю его фотографию... Сразу видно, что он был другим. И почему он так полюбил Риана, что захотел от него сына?

— Вот сам и спросишь, когда придём на базу.

Раздевшись, альфа лёг, и скоро по комнате поплыли тихие стоны и поскрипывание койки.

Рикардо ушёл через несколько часов после того, как вернулись Расмус и Рихард. Альфы принесли ещё дров и еды.

Вечером любовники то и дело пихались ногами под столом, хитро поглядывая друг на друга. Заметив это, Дональд только вздохнул.

— Расмус, а ты знаешь, что Салли — сын Риана? — спросил своего опекуна Ларри, подавая инструменты — Расмус возился с каким-то небольшим механизмом.

— Знаю. Я сам охранял "Последний приют" по ночам, пока парни там были. Артур так просил быть внимательнее, что трудно было не догадаться.

— А почему ты нам не сказал?

— Артур запретил. Слишком многим это знать нельзя. Кстати, — альфа повернулся к Салли, — он скоро сам к нам придёт.

Омега вскинул голову, перестав улыбаться.

— Сегодня?

— Да. Мы с Рихардом встретили его утром. Он всё знает.

— Сильно ругался? — втянул голову в плечи Серфин.

— Не особо. Но это не значит, что Дональду это сойдёт с рук!

Дональд только плечами пожал.

— Ну и ладно.

Неразлучная троица переглянулась. Наступал ответственный момент.

Когда в дверь уверенно постучался поздний гость, малышню уже отправили спать. На кухне остались только хозяин, Дональд, Рихард, Серфин, Леонард и гости. Салли вцепился в руки своих друзей, нервничая с каждой секундой всё больше. Артур, куратор подполья. Ниточка, ведущая к его родителям.

И вот в кухню вошёл бета средних лет в знакомой чёрной куртке, в которой Дон безошибочно опознал свою — по швам, которые зашивал Салли ещё на базе "Дикие псы". Почти такой же высокий, как Дензел, но не так широк в плечах. Пепельно-русые волосы, живые серые глаза... Абсолютно неприметный. Теперь понятно, почему его так трудно найти — запомнить бы, а уж целенаправленно выискивать среди здешней публики и вовсе бесполезно.

Салли, чувствуя, как от волнения подкашиваются колени, встал, опираясь о стол.

— Здравствуйте... Артур.

— Здравствуй, Салли, — тепло улыбнулся бета, внимательно глядя на него. — Вот мы и встретились. Да, ты очень на них похож — cразу видно, кто твои родители. Как себя чувствуешь?

— Спасибо... хорошо...

Артур с удовольствием пожал руки всем троим и сел напротив Салли. Леонард тут же кинулся наливать гостю чай.

— Да, парни, заставили вы нас побегать... — отпив из протянутой кружки, покачал головой Артур. — Как только стало известно, что Салли на базе "Дикие псы", по цепочке прилетело распоряжение следить за новостями, а потом Стефану передали приказ поспособствовать вашему побегу, если нужно.

— Стефана убили. — Дензел опустил глаза на столешницу, которую ковырял ногтем.

— Да, мы знаем. Мы уже забрали тело из морга, а Мак Фрост передал нам Ричарда. Скоро малыш будет в полной безопасности.

— Он не попадёт в приют? — обрадовался Салли.

— Мы не бросаем на произвол судьбы детей наших соратников, — кивнул Артур. — Дети — наше будущее, наша надежда. Наш долг — позаботиться о них.

— А Ронда? — Салли вспомнил беднягу из "Соблазна".

— Его мы уже похоронили. Вместо него остался Санди, да и почтенный Реймонд Ланистер ему помогает. Хороший мальчишка, способный, ответственный... Сейчас в клубе большой шум, отчего его и прикрыли пока, и Санди следит за ситуацией.

— Почему?

— Дантес, который пришёл на торги, доложил хозяину, кого они упустили, а тут ещё и покровители нагрянули — во время стрельбы в казино были тяжело ранены несколько особых гостей. Придётся расплачиваться и восстанавливать репутацию. Нижние этажи "Соблазна" — это не только казино и подпольная арена, но и одна из точек, откуда контролируются все контрабандные потоки в этом регионе. Кое-кто хотел бы перехватить контроль в свои руки, и мы активно договариваемся с ним, чтобы использовать эти пути в своих целях.

— Так подполье действительно договаривается с мафией? — помрачнел Дон.

— Сейчас без этого не обойтись, — вздохнул куратор подполья. — Мы согласны передать контроль этому человеку, но с условием, что будем прикрывать его до самой победы или до тех пор, пока он вообще жив, а он будет помогать нам со снабжением. Нам самим это не по душе, но всё слишком тесно связано и перекручено, чтобы рубить одним махом. Нужно время, пока эта беда не сойдёт на нет сама собой, а тут очень многое зависит от того, победим мы или нет. Уголовщина и мафия будут существовать всегда. Это обратная сторона любого общества. Нынешнее общество глубоко больно, на полное выздоровление потребуется время, и без жертв не обойтись. Всё, что мы сейчас можем сделать, — свести количество этих жертв к минимуму.

— А что с Ярмаркой? — Салли не смог не согласиться с бетой — показатели статистики, которые он изучал ещё на базе "Дикие псы", говорили о том же.

— Точку торговли мы прикрыли, сейчас ищем места содержания товара. А ещё нам стало известно, что в день, когда тебя продавали, на торги прибыл один из главных покровителей всего этого беспредела, но выяснить, кто это, мы не смогли.

Салли переглянулся с друзьями и решился.

— Кажется... мы знаем, кто этот человек. Это альфа, ему около семидесяти, и он... он отец Гиллиана, моего отца.

Артур замер.

— Как ты это понял?

— Он почти купил меня за сто тысяч. И я видел, как он на меня смотрит. И он заметно похож на моего отца — капитан Фрост показывал нам фотографию. Кажется, он тоже понял, кто я, поскольку собирался забрать с собой, но тут вы вступили в бой, и он скрылся.

Артур приглушённо выругался.

— Ни ... себе! Да это же просто бомба!!! Мы думали, что он просто в деле, но чтобы ещё и был одним из главных...

— Этот человек так высоко стоит? — напрягся Дон.

— Это глава старого дворянского клана, который вращается в верхах ещё со времён монархии. Сам он человек не слишком публичный, особенно последние лет двадцать... — Бета снова оглядел всех троих, сложив руки на столе и чуть наклонившись. — Что вы знаете о баронах Барри?

— Барри??? — Дон побледнел и покосился на своего омегу. — Да это же одна из самых крупных торгово-промышленных корпораций!!! Династия, берущая своё начало ещё со времён Революции Омег, если не раньше! Так Гиллиан?..

— Единственный сын главы клана и истинный наследник, — кивнул Артур. — Официально он уже много лет считается погибшим — якобы подполье убило его руками Риана в день церемонии, во время которой он должен был быть представлен как будущий глава семьи — и это место занял его двоюродный брат Грэм. На самом деле Гиллиан сбежал из дома, когда ему было семнадцать лет, и семья инсценировала его смерть, чтобы сразу отсечь себя от бракованного отпрыска. Ради этого они убили сына генерального прокурора, которого и выдали за твоего отца. Труп изуродовали до неузнаваемости, а подкупленный патологоанатом подписал фальшивый акт. После чего был быстро убит под видом ограбления.

— А почему Гиллиан сбежал? — удивился Дензел. — Что-то узнал о грязной деятельности семьи и отказался участвовать?

— А вот об этом пусть он и Риан вам сами расскажут. — По губам беты скользнула улыбка. — Поверьте, история заслуживает того, чтобы её услышать из первых рук. Когда я сам её услышал, то не сразу поверил — уж очень похоже на то, что пишут в омежьих романах и рассказывают в древних легендах.

— А почему ты нам не рассказал? — обиделся Серфин.

— Потому что пообещал нашему любимому вождю и комиссару, что не буду плескать об этом направо и налево. Риан до сих пор не любит вспоминать отдельные моменты. Возможно, когда-нибудь об этом даже фильм снимут. Удивительная история любви... и такой грустный финал. — Артур взглянул на Салли. — Все эти годы Риан ни на секунду о тебе не забывал. Несколько раз он едва не сорвался, чтобы бросить всё и хотя бы одним глазком взглянуть на тебя. Даже была мысль приставить кого-нибудь к тебе, чтобы держать его в курсе того, как ты живёшь, растёшь, учишься, но Гиллиан, хотя и сам переживал не меньше, зарезал эту идею с ходу, опасаясь, что Риан всё-таки сорвётся, если что-то вдруг случится. Работы предстояло сделать много, на твоём родителе слишком много всего держится. Омега есть омега. — Артур поджал губы. — И ещё кое-что. Салли, ты, когда попадёшь на базу, только не волнуйся...

— О чём?

— Пока ты был в Кайеле, у тебя появился... брат.

— Брат? Риан родил ещё одного? — ахнул Дональд.

— Нет, не родил. Усыновил. Когда строили и обустраивали базу, один из мастеров-омег родил ребёнка, но умер после родов. Роды принимал сам Риан и не смог бросить малыша. Оставил у себя и все эти годы растил как собственного. Я слышал, что Гиллиан сперва был не слишком доволен — Риан его просто поставил перед фактом — но потом и сам привязался к малышу.

— И... кто он? — Салли затаил дыхание. Брат? У него есть брат?

— Омега-альбинос. Зовут Джеймс. Я как-то был на базе — занесло с оказией — и видел его мельком. Очень славный добрый мальчуган. Правда, он немой, но проблем это никаких не добавляет. Его все понимают. Базу он практически не покидает — только иногда гуляет по окрестностям с Рианом и Гиллианом. Сейчас ему где-то лет семнадцать.

Салли с трудом восстановил дыхание — в груди билось так, что дышать стало трудно. Риан, не выдержав долгой разлуки, нашёл на кого выплеснуть нереализованный родительский инстинкт. Значит, и правда, тоскует и ждёт... В глазах защипало.

— Папа...

— Он очень ждёт тебя, Салли. Когда вы сбежали с базы, было передано срочное сообщение по всем ячейкам. Мы не знали, куда вы направитесь... Первая наколка пошла из "Соблазна", когда Санди, встретившись со мной, рассказал, что случилось на самом деле. Он описал вас достаточно подробно, и мы поняли, что вы в Викторане. Все наши информаторы были поставлены на уши, бросили радиограмму на базу, и оттуда пришёл вполне однозначный приказ — разыскать вас и охранять по мере возможности. После Ярмарки Дональд отчитался, и я не знал, как докладывать наверх — ведь тебя похитили и чуть не продали. Если Риан узнает, что мы едва тебя не проворонили, то ужасно разозлится, и полетят головы! Кое-как я собрался с духом и всё же отбил радиограмму с кратким отчётом. Ответ пришёл быстро — не спускать глаз, как только мы снова вас разыщем. Дональд сообщил, что у Салли скоро будет течка, а это значит, что вам понадобится убежище. Я передал наводку всем нашим людям в ночлежках и маленьких гостиницах, чтобы смотрели в оба. Луис отзвонился сразу, как вы примчались в "Последний приют", и я позволил себе расслабиться. Все эти дни мы охраняли вас, а Остин, врач без лицензии, сообщил, что у Салли идёт активное вторичное созревание, отчего течка проходила очень тяжело. Пакет с результатами осмотра уже отослан в штаб с курьером.

— А там есть врач? — спросил Дон.

— Есть. Правда, он недоучился и навёрстывает с помощью книг. У нас со специалистами вообще туговато — на голом энтузиазме порой работаем, — сокрушённо качнул головой Артур. — Нам бы хоть одного медика с нормальным дипломом на постоянной основе, а то одни недоучки...

— Оливье бы к вам, — вздохнул Дон. — Он хороший парень, омега и с дипломом, да только как его с базы вынуть?

— А... что теперь со мной будет? — Салли устало ссутулился.

— Сам решай. В любом случае, без поддержки ты не останешься — на базе есть такой же, как ты, Двуликий. Уже вполне зрелый. Его зовут Дрейк, он тебе поможет освоиться и привыкнуть к новому положению. А уж твоим родителям и вовсе наплевать — лишь бы ты был жив, здоров и с ними рядом.

— А... опытов ставить не будут? — встревожился Дензел.

— Над Салли? Нет, конечно. Только регулярные медосмотры до полного созревания. А там пусть сам думает. У нас никого никогда ни к чему не принуждают. Если это, конечно, не враг и не полный идиот.

Разговор продолжался до глубокой ночи. Артур очень подробно расспрашивал Дона и Дензела об их прошлом, родителях, причинах, по которым они пошли за Салли. Особенно он интересовался тем, как они втроём переживали обе течки.

— Да, психика, психология и индивидуальные особенности действительно влияют на контроль инстинктов, — подтвердил куратор. — Ещё Рейган выдвинул это предположение, когда генетика как наука существовала в зачаточном состоянии. Основывался он не только на собственных наблюдениях, но и на замалчиваемых результатах исследований беты Гая Дмировски, родоначальника современной психологии и психиатрии. Более поздние исследования подтверждают многие их гипотезы и предположения, как и некоторые ныне существующие методики и техники лечения некоторых отклонений, в том числе и с помощью препаратов, но то, как это всё преподносится официальной наукой, нас настораживает. То, что ваш альфа так здорово себя контролирует, можно легко объяснить не только особенностями его характера и воспитания. По всей видимости, по одной из родительских линий ему передалась оптимальная комбинация генов по выработке соответствующих гормонов, которая и позволяет ему сдерживаться до некоторых пределов. Большинство альф сейчас на такой самоконтроль неспособны из-за скверной наследственности, а есть и такие, которые даже при циничном воспитании вполне способны действовать достаточно рационально при активном срабатывании инстинктов.

— Сэллинджер... — вспомнил Салли, поглаживая свою кружку из-под чая. — Алекс говорил, что он даже во время его течки никогда не забывал про контрацепцию. А ведь он тот ещё циник... Правда, Скоп ещё хуже.

— Альфа с вашей бывшей базы? — уточнил Артур.

— Да, он охранник технического отдела.

— Вот, ещё одно подтверждение правоты Рейгана. Он был настоящим гением, и если бы не сопротивление официальных властей, то сегодня всё было бы иначе.

— Значит, то, что альфы так лихо теряют головы от омежьих феромонов — это следствие плохой наследственности? — подвёл итог Дон.

— Одна из причин. Поскольку перемешивание генов и сейчас часто идёт с игнорированием мнения омег, то при зачатии потомства образуются и передаются комбинации, которые и формируют этот эффект, а воспитание его только усугубляет. По идее, если бы всё происходило при полном согласии, то уже к нынешним временам наша раса не зависела бы так от инстинктов, как сейчас. С древности сохранилось немало преданий о том, какие дети рождались в далёком прошлом, и нынешние поколения доказывают, что наши предки были гораздо мудрее и знали то, до чего докопался Рейган, проводя свои исследования, чтобы доказать и обосновать старые истины. На базе вы всё это узнаете подробнее, так что сейчас я рассказывать не буду. Тем более, что там есть хорошая библиотека и есть кому всё растолковывать, в том числе и на пальцах.

— А Гейл Робинсон? — спросил Дензел. — Я читал, что он не только возглавлял боевое крыло старого подполья, но и делал самую грязную работу.

— Да, я эту статью тоже читал, — кивнул бета, — но статья, как ты уже наверняка понял, была заказной. Риан лично знал Гейла не один год. Гейл был одним из самых популярных командиров, одним из его наставников и требовал крайне жёстких мер, но за три года до своего ареста откололся от основного штаба и ушёл, уведя с собой самых отчаянных. Он и его соратники были по сути смертниками. Их целью было перетряхнуть самую верхушку, показав всю их уязвимость. Но Гейл не рассчитал всех последствий. Его действия вынудили внутреннюю разведку сосредоточить все силы на его поимке, и Гейл был схвачен вместе со своими людьми в восемьдесят четвёртом году. Каким-то образом из него всё же вытряхнули несколько имён, адресов и названий, после чего он умер в камере. Риан, узнав об аресте Гейла, выяснил, в какой крематорий привозят тела умерших повстанцев, подкараулил, когда туда привезут тело Гейла, и выкрал его, чтобы достойно похоронить. Они не один рейд сражались плечом к плечу, и твой отец просто не мог отдать тело боевого товарища, наставника и друга на поругание и полное забвение.

— Артур, — Салли чуть сжался. — а какой он? Мой папа?

Бета понимающе улыбнулся.

— Волнуешься перед встречей? — Салли кивнул. — Это нормально. Риан, он... Когда я с ним познакомился, то сначала долго недоумевал, как этот несомненно красивый и хрупкий с виду омега мог проворачивать такие большие дела и сражаться практически наравне с альфами. Он, даже родив тебя, остался таким же, как в юности — хрупкий, лёгкий. Как ты сейчас. Только увидев его в деле, я поверил всему, что о нём рассказывают. Рисковый, отчаянный, порой жестокий и безжалостный, но при этом впечатлительный и эмоциональный. Ему ничего не стоит разрыдаться над телом умершего товарища, произнести прочувствованную речь, а уже через час спокойно и цинично обсуждать очередной ход. Те, кто знал его в юности, говорят, что он и тогда был таким же — фактически вырос при штабе Рейгана. Можно себе представить, каким было его детство... Всю свою жизнь он воевал с Системой, посвятил всего себя этой борьбе, и во многом благодаря ему, его опыту, знаниям и уверенности в результате мы и добились всего того, что есть сейчас. Когда Риан жил здесь, он налаживал связи, добывал не только деньги и оружие на первое время, но и собирал информацию о мафиозных структурах нашей страны, просчитывая свои ходы на годы вперёд. Он собственными руками оборудовал несколько тайников, куда и спрятал добычу... И всё это с тобой под сердцем. — Салли молча отвернулся. — Да-да, ты уже тогда участвовал во всём этом. Я спросил Риана потом, как он вообще решился работать, будучи на позднем сроке беременности, и Риан сказал, что не мог позволить себе потерять драгоценное время зря. Что Рейган возложил на его плечи ответственность за будущее, завещал продолжить борьбу. Только когда первая работа была закончена, он решил сделать перерыв и позаботиться о тебе как следует. До твоего рождения оставались считанные дни, когда Риан отправился в Кайел. — Дензел испуганно прикрыл рот ладонью. — Он добирался на товарных составах, в кузовах порожних грузовиков, последний отрезок пути шёл пешком... Он очень боялся не успеть. Боялся, что с тобой что-то случится, если он рискнёт рожать один и совершит ошибку. Да, он знал, что надо делать, но с собой у него почти ничего не было, а обращаться к кому попало было опасно. И всё-таки он успел. Ты родился не в подворотне, а в тёплом доме. Риан понимал, как трудно будет одновременно работать и растить тебя, и морально готовился к этому, но тут он встретил Лексуса и принял тяжёлое решение оставить тебя там. Поверь, он не один день боролся с собой, чтобы не вернуться за тобой и не забрать. Впереди было много работы и опасностей, и он не мог позволить себе лишний раз отвлекаться, думая об оставленном на попечении случайных людей сыне. Не зная, вернётся он к тебе или нет.

— Силён... — благоговейно выдохнул Дон.

— Да, Риан очень сильная личность. И я боюсь даже пытаться представлять, чего ему стоило пережить разлуку с Салли. Потому-то он и забрал к себе Джеймса — не смог бросить его одного. Салли был в надёжных руках — сыт, согрет, окружён заботой — а у этого малыша не было никого. К тому времени база, которую они строили, была более-менее приспособлена к полноценной жизни людей, и он вполне мог себе позволить попутно ухаживать за ребёнком.

— А... Гиллиан? — Голос Дензела дрогнул.

— Гиллиан... Альфа — всё, что можно сказать. Самый сильный, каких я только в жизни видел. Его отправили в самый жуткий лагерь на севере — "Боргерштайн". — Дон сдавленно выругался. — Там каменоломни, карьеры, Ледовитый океан совсем рядом... Мало кто выдерживал больше двух-трёх лет. Тамошнее руководство использует любой повод для наказания, нередки провокации. Гиллиан дважды отсидел в ледяном карцере по неделе — а зимы в те годы были особенно суровыми. Его и били, и голодом морили... И всё же он не только выжил, но и помог не сломаться тем своим соратникам, которые тоже попали в тот лагерь. Они даже там остались единым целым, как до разгрома старого подполья, когда шли в бой вместе. Гиллиан возглавил их, был их душой, их сердцем, их движущей силой. Вождём. Вожаком. Ждали Риана, и он пришёл через пару лет. Забрал своего мужа и с десяток других выживших соратников. Я в штабе и Гиллиана видел — лагерь не смог его сломать, хотя и состарил раньше времени. Сильный, исполненный истинного достоинства, выдержанный. Такой же прирождённый лидер, как и Риан. Они отлично дополняют друг друга — Риан достаточно импульсивный, и Гиллиан его притормаживает, позволяя найти оптимальное решение. Удивительно благородный и светлой души человек. Бойцы его собственного отряда за ним готовы идти даже на смерть! Вдвоём они поднимали новое подполье. Даже странно, что такой человек мог родиться и вырасти в семье Барри! Именно поэтому, встретив Риана, Гиллиан и бросил свою прежнюю жизнь без сомнений и колебаний. Он до сих пор ни о чём не жалеет.

— А Риан злопамятный? — Дон поёжился.

— О, ещё какой злопамятный! — хмыкнул Артур. — Никогда ничего не забывает и может отомстить или просто напакостить даже спустя несколько лет.

— Ну всё, мне хана! — тихонько проскулил Дон, хватаясь за голову.

— Рыльце в пушку? — хихикнул Серфин.

— Угу.

— Выгорожу, — пообещал Салли, беря друга за руку. — Ты столько всего для меня успел сделать за эти луны, что какой-то проспиртованный пунш давно скомпенсирован.

— Сомневаюсь, что для твоего папы это будет оправданием.

— А, может, отец вступится и поддержит?

— Ты о чём? — нахмурился Артур.

— Да... — Дон густо покраснел. — Сглупил по юному делу. До сих пор стыдно.

— Колись, — велел Дональд.

— Был выпускной, я позвал Салли, а сам планировал... кое-что. — Дон виновато потёр шею. — Короче... после вручения аттестатов я ему в пунш водки плеснул, а потом под это дело... ну... вы понимаете. Потом отвёл домой и навестил на следующий день.

— Да, ты смухлевал, — не переставал утешать бету Салли, — но я на тебя не сержусь. Не злился тогда и быстро простил, когда узнал про подставу. Ты же меня все последние полтора класса прикрывал от других и помог закончить школу с приличным аттестатом. Какой-то подростковый перепих не стоит того, чтобы закрывать глаза на все твои заслуги и достоинства!

— Может, ты так и считаешь, а как это объяснить твоему папе?

— Оставь это мне. Я с ним поговорю.

— Ты не забывай, ко мне тоже есть претензии, — буркнул Дензел. — Может, сам Салли и считает, что мне предъявить нечего, то Риан... Он же родитель... и омега.

— Мой отец — альфа... — начал было Салли.

— Но он твой отец. Проверенный в деле и доказавший свою надёжность и преданность. А я — всего лишь чужак, которого он не знает. И я сильно сомневаюсь, что твои доводы покажутся Риану убедительными.

— Парень прав, — кивнул Артур. — Доверие Риана заслужить непросто само по себе — он достаточно придирчивый, а уж как родитель... Я знаю немало омег-родителей, которые очень настороженно относятся к ухажёрам и даже избранникам своих детей, даже если они вполне надёжны. При том, как омегам вообще живётся с самого Великого Холода, вполне логично, что они не захотят отдавать своих малышей-омег кому попало. Я вижу, что вы хорошие ребята, и Салли вам доверяет, иначе бы не доверил себя в такой сложный период как течка. Но Риан будет придираться и считать вас опасными до тех пор, пока не убедится в вашей надёжности лично...

— Стоп-стоп! — замахал руками Дон. — Ты о чём? Омеги-родители настороженно относятся... к кому? Где? В этой помойке?!

— А почему тебя это удивляет? Или ты искренне считаешь, что это в принципе невозможно? Поверь, Дон, я знаю, о чём говорю. Я уже почти одиннадцать лет здесь кручусь, знаю здешнюю публику. Да, половина здешних жителей — это просто звериная стая, цель которой — выживание, но вторая половина — вполне нормальные люди. Они в силу самых разных причин живут здесь, тоже борются за выживание, но при этом живут иначе. И рассуждают иначе.

— Как? — нахмурился Салли.

— Так. Да, это клоака. — Артур развёл руками. — Здесь наркоманов и алкоголиков на квадрат намного больше, чем в центре. Здесь воруют и убивают на ходу, и человеческая жизнь ничего не стоит, но вся государственная пропаганда теряет смысл, если ты хочешь жить. В дело всё чаще вступают не предрассудки, а здравый смысл. Я знаю смешанную шайку подростков, которые промышляют квартирными кражами не только в нашем лабиринте, но и в рабочих кварталах и в центре. Знаешь, кто у них главный? Не поверишь — омега! Проныра и та ещё оторва, отменный карманник и наш человек до самых потрохов. Держит всех в кулаке как самый умный и расчётливый. Его никто не смеет трогать, иначе остальные напортачат и попадутся, а угодить в приют, за решётку или оказаться в канаве с дырой в боку не хочет никто. Ещё есть владельцы ночлежки, у которых трое детей-омег. Недавно их старший сын вышел замуж за одного из наёмных "быков" — я был свидетелем на их регистрации. Альфа, детдомовский, которого купили ещё десятилетним "щенком". Познакомились случайно — Рекса ранили во время разборки, и Олив отвёл его к себе, где выхаживал почти луну. Рекс год добивался одобрения родителей Олива на свадьбу. Отец-бета благословил быстро, а вот папа-омега упирался до последнего — такой же "бык" убил всю его семью, а его самого сдал на Ярмарку, где муж его и купил. Ещё есть семья торговцев оружием — их я тоже знаю. Они родили трёх детей, а потом забрали к себе четверых беспризорников. Трёх альф и бету. И они воспитывают всех своих детей одинаково — без предрассудков и перегибов. Живут просто замечательно, братьев-омег никто не трогает. И таких здесь хватает. Я уже не говорю о родителях-одиночках. Они стараются воспитывать своих детей — альф и бет — нормальными, а не такими, как все остальные. И кое-кому это удаётся вопреки необходимости выживать, отчего дети обычно не получают достаточно внимания. И это не просто так, Салли. И не только здесь. По всей стране.

— Я понял! — Лицо Салли начало светлеть. — Сколько бы ты не жил в грязи...

— ...рано или поздно это надоедает и начинает хотеться другого, — закончил Артур. — И это относится не только к обитателям трущоб. Случается по-разному — кто-то начинает менять свою жизнь, кто-то срывается в депресняк и увязает в грязи ещё больше, глуша пустоту спиртным, наркотой и прочей дрянью. Всё зависит от того, встретишь ли ты того, кто даст тебе этот выбор. Все мы — живые люди и похожи друг на друга, как бы официальная идеология не разводила нас по разным углам.

— Скиперич... — прошептал Салли. — Он изменился.

— Да он и так свиньёй не был, — пожал плечами Дон. — Дури только много. Хотя...

— Он ведь начал менять свои взгляды после того, как на базу приехал Салли и заключил с нами договор. — Дензел тоже начал понимать, что имел в виду куратор подполья. — Он видел нас с Салли, после того, как мы пережили первую совместную течку, решил попробовать по-другому, ему подвернулся Гилл, чем-то его зацепил, Скип им увлёкся, а после того, как умер Винсент... Помните, каким он был, когда мы уходили?

— А ещё я видел, как Дерк к Оливье подходил по поводу своей спины, — вспомнил Салли. — Мне тогда ещё показалось странным, как Дерк с ним разговаривал — без обычного для себя презрительного тона. И в какой-то момент он даже бросил фразу типа "я что, не человек"...

— Путей много, как и возможностей. Кто-то готов меняться, кто-то нет, — продолжил объяснять Артур. — Нынешняя система строится на разобщении и эгоизме так называемых высших типов, которым всё можно. Научная база активно подгоняется, обосновывая всё это и замалчивая неудобные факты. Но жизнь всё равно расставляет всё по местам. После Революции Омег те, кто издавна стоял у руля власти, начали выстраивать нынешнюю систему, которая едва не привела к катастрофе, когда Рейган поднял восстание. В то время была принята поправка в уголовный кодекс в раздел политических преступлений — обвинение в так называемой неблагонадёжности предъявлялось направо и налево, и в группе риска были именно те семьи, которые могли быть потенциальными подпольщиками. Их отличали от обычных по тому, как в таких семьях обращались с мужьями и сыновьями-омегами — Рейган проповедовал подлинное равенство, видя в семейной тирании один из корней бед современного общества. Он просчитал наше будущее на поколения вперёд и понял, что если так и оставить, то со временем наша цивилизация может сорваться в пропасть. Наплевательская социальная политика, работорговля, прикрываемая сверху, и, как результат всего этого, огромная армия людей, выброшенная на обочину жизни и вынужденная выживать, как смогут. Криминал, жестокость... Старые проблемы, помноженные на научно-технический прогресс, только усугублялись. Но Рейган видел, что надежда всё равно есть. Есть те, кто живёт если не по совести, то хотя бы опираясь на здравый смысл, где нет места предрассудкам и официальной пропаганде. И это особенно хорошо видно на примере трущоб. Но и среди рабочего и среднего класса это тоже есть. Не все из арестованных по обвинению в неблагонадёжности были подпольщиками, но их аресты и предупреждающие листовки заставили затаиться других. Которые тоже завязаны на выживании и заботятся о собственном благополучии и благополучии своих семей. После разгрома старого подполья и казни Рейгана на какое-то время всё притихло, власти кое-как справились с ситуацией, но и теперь над населением стоит жёсткий контроль. Однако и он не всесилен. Законы развития общества так просто не перечеркнёшь, и за двадцать три года многое изменилось. В том числе и благодаря нашим усилиям. Поле созревает, и скоро придёт пора снимать урожай. Нужно только показать тем, кто прячется и старается жить спокойно, что бояться нечего. Что пора что-то менять. Поднимать голос против гниющей Системы. Но для этого необходимо выбить почву из под ног сильных мира сего, которые держат в своих руках рычаги власти и управления экономикой. Они — наши главная угроза, но если их просто убрать, то на их место придут другие. Нужно убирать не просто людей — надо менять всю систему. Говорить в полный голос, но нужны доказательства, обоснования, от которых не отмахнуться. И нужны люди, которые не побоятся это сделать.

— И вы готовы это сделать, но и власти не сдаются, — кивнул Салли. — Внутренняя разведка и сейчас охотится за вами.

— Да. У властей солидное преимущество — ресурсы, контроль над экономикой и СМИ, возможности научной базы, а у нас этого почти нет. Мы используем то, что можем, чтобы создать основу для полной перестройки — проводим исследования, используем подпольные лаборатории для разработки биоблокаторов, возможность создания которых тоже предвидел Рейган, но в то время медицина не располагала необходимыми знаниями и возможностями. Теперь они есть, но их не используют, а отдельные достижения и открытия попросту скрывают. Система школьного обучения тоже ориентирована на выращивание такого поколения, чтобы сохранить всё, как есть. Если станет известно о теневой стороне властьпридержащих, то это вызовет раскол и брожение в массах. И в это самое время мы должны выдвинуться на передний план, чтобы предложить альтернативу. Мы и теперь стараемся говорить людям правду, давать информацию для сравнения, но нас преследуют, чернят, правозащитным организациям постоянно мешают, а с недавних пор начали проводить откровенные подставы, спихивая всё на нас. И всё-таки время пришло. Пора действовать, и мы начали это делать. Ярмарки — это только начало. Сейчас особенно важно остановить работорговлю, но пока существует спрос — будет и предложение. И если семья Барри действительно контролирует это всё, то свалить их будет первостепенной задачей, а на это нужно время. Без доказательств ничего не выйдет, ведь они очень сильны и могущественны. И на их предприятиях работают люди, у которых есть свои потребности, цели, семьи, в конце концов, а это — отличный повод спихнуть на нас очередную грязь. При нынешнем уровне жизни и системе ценностей, пропагандируемых властями, разрубить этот запутанный узел будет непросто. Знаю, — вздохнул Артур, — я тут столько всего наболтал, что легко запутаться, но всё действительно очень сложно. Когда вы прибудете на базу, то там вам всё объяснят постепенно и куда лучше.

— И когда нам отправляться? — Салли решительно выпрямился.

— Придётся вам ещё немного побыть здесь. Раз Влад Барри знает о твоём существовании, то пустит в ход всё своё влияние, чтобы замять эту историю. Ты не просто его внук, а ещё и наследник, как сын Гиллиана, и имеешь право требовать своего по праву крови. А то, что ты ещё и сын Риана... Допустить обнародования этой информации Влад не может. Он уже наверняка дал команду на поиски вас троих, и мы должны найти способ вывести вас из Викторана как можно тише. Светить своих людей зря мы не имеем права.

Следующие несколько дней неразлучная троица прожила в доме Расмуса и его подопечных. Помогали по хозяйству, занимались с детьми, растолковывая им отдельные нюансы школьной программы. Салли со смехом рассказывал о том, как спорил с преподавателями-бетами. Дон соглашался почти со всем, но напирал на то, что за пререканиями обычно следовала ссылка на кухню, где дерзкого омегу ждали очередной мешок с картошкой, гора немытой посуды, ведро со шваброй и нудные нотации школьного клерика. Дензел тоже смеялся и сетовал, что его даже за случайные провинности не ссылали на кухню, а было бы интересно пообщаться с поварами.

Артур приходил ещё раза два, рассказывал новости. "Соблазн" по-прежнему был закрыт, но Санди сообщил, что вот-вот должен прибыть особый гость, который и решит, что делать с клубом дальше. Подпольщики вычислили ещё три точки содержания товара, и пленники были освобождены. Услышав несколько знакомых имён, Салли обрадовался — это были ребята, с которыми он сидел почти три дня. Все спасённые омеги были переправлены в "Милосердие", где ими занимались волонтёры, помогая восстановить документы и душевное спокойствие. Привлечь к суду самих работорговцев пока было невозможно, но подпольщики не сдавались. Плохо было то, что осудить их можно было лишь за насильственное лишение свободы — статья за работорговлю была отменена давным-давно под предлогом полного искоренения "очередного пережитка тёмного прошлого". Вернуть статью пытались лет десять назад, когда был обличён некий бета, но власти заявили, что это единичный случай и статья не нужна, раз само явление отсутствует. И это при том, что Ярмаркам уже не один десяток лет. Салли откровенно недоумевал, как удаётся скрывать такое откровенное лицемерие, и это при том, что все всё знают. Артур охотно объяснил. Та точка, которую они прикрыли, была самая большая здесь, но есть и более мелкие по стране, которые скрываются под вывеской брачных контор. Соответствующим образом оформлялись и документы. По сути подобные браки были подмарафеченными договорами купли-продажи, а чтоб правозащитники не смогли доказать факт работорговли, всех омег принуждали подписывать документы, составляемые пронырливыми юристами этих лавочек. Не придерёшься. А уж когда у этих несчастных рождались дети, то им и вовсе приходилось помалкивать, в противном случае грозили развод и разлука с детьми. Мало кому удавалось обрести приличных мужей.

Разумеется, браки заключались и по взаимной приязни и без всей этой уголовщины. Знакомились, как правило, на работе или в часто посещаемых местах. Пример Майкара и Лексуса Воронов был достаточно красноречивым. Декстер Берил встретил Андре в автобусе, когда возвращался домой из санатория — сам Андре переезжал из города в город, ища работу. Декстер предложил парню ставку домработника, а потом женился на нём, поняв, что этот молодой и одинокий омега ему вполне подходит. Сам Артур был из семьи инженера, который купил мужа на частной квартире, но понял, какое сокровище ему досталось, только тогда, когда родился сын. Да, терпеть тараканы только что родившего омеги было тяжело, но бета, поняв, что стал отцом и теперь на нём лежит ответственность, терпеливо ждал, пока его Майлз не успокоится. Наблюдая, как трогательно и бережно муж заботится об их малыше, Альберт Мэллори оттаял окончательно. К несчастью, он был арестован по обвинению в неблагонадёжности, едва Артуру исполнилось десять — донёс сосед, положивший глаз на Майлза. Сам Майлз был вынужден сбежать из уютной квартиры в более бедный район, а спустя три года пришло извещение, что Альберт скончался в исправительном лагере от пневмонии.

Салли слушал самые разные истории и поражался снова и снова. Жизнь во всём своём многообразии и восхищала и пугала одновременно. Да, Артур был прав — поле созревало, но возможностей спалить его было много. И подполье делало всё возможное, чтобы оттянуть этот момент и свести ущерб к минимуму. Все общественные организации были связаны между собой через сеть центров "Милосердие", в которых и накапливались факты, собиралась статистика, фиксировались самые одиозные случаи... Работа была долгой, опасной, офисы постоянно подвергались внезапным проверкам, и общественникам приходилось прилагать немыслимые усилия, чтобы скрывать свою подпольную деятельность. Рикардо, придя в очередной раз, рассказал про новую инспекцию, когда их перетряхнули от чердака до подвала, предъявив донос от местного жителя, которым оказался муж омеги, прятавшегося у них от постоянных побоев. Альфа накатал такую "телегу", что инспекторы работникам центра даже рты раскрыть не давали. Разумеется, ничего подозрительного не нашли, документация была в полном порядке, но омеги и двое юных бет, дежурившие в тот день, натерпелись такого страха, что потом долго сидели в конференц-комнате со спешно прибежавшими при первой же возможности старшими и пили чай с валерьянкой.

— Ничего, это уже не первая проверка, — отмахнулся Рикардо от возмущённых высказываний Дензела, который уже собирался разыскать этого гада и набить ему морду. — Мы привыкли. Кстати, на днях в центр обратился альфа-подросток и привёл младшего брата, который начал созревать. Он боялся, что их общий отец-пьяница может обидеть мальчика. Ты представляешь, Салли? Созревающий альфа беспокоится за брата-омегу! Разве это не прекрасно?

— Это его папа постарался? — догадался Салли.

— Да. Отец прибил его по пьяни, когда Рэнну было около года, и быстро нашёл себе второго, чтобы самому с сыном не возиться, а там и второй ребёнок подоспел. Авари умер четыре года назад — тоже невовремя под руку подвернулся. Рэнн это увидел, был потрясён до глубины души и взял брата под крыло — он успел искренне полюбить отчима как родного. Так что во время первой течки мальчик будет жить у одного из наших, а потом вернётся домой. Не стоит недооценивать омежью любовь. Нередко так называемые "старшие" отцы мало уделяют внимания свои детям, чем и пользуются наши сородичи, пытаясь привить своим малышам хоть что-то чистое и светлое. И порой это удаётся, хоть таким и приходится потом скрывать это. И таких становится больше. Медленно, но верно.

— А как подполье надеется потом вывести это всё на легальное положение да ещё в противовес официальной установке?

— Как только будет накоплено достаточно информации, которую трудно будет опровергнуть, все общественные организации объединятся в общую политическую партию, которая и продолжит борьбу уже на государственном уровне. Сейчас идёт работа над программой, которую будет продвигать наша партия, придумывают название и формулируют основные тезисы. Базой нашей политической платформы будет полное уравнивание всех трёх типов, которое и должно быть основой нового общества...

— ...как столпы Мирового Дома, — закончил Салли, вспомнив легенду о создании людей из Первого Завета.

— Отличная идея! — просиял Рикардо.

— Какая идея? Я ничего не предлагал.

— Ты только что дал идею! "Три столпа"! Это и должно стать нашим именем! Сегодня же предложу нашим!

Салли только плечами пожал. Ладно, пусть будет "Три столпа". Лишь бы только у них всё получилось.

Наконец пришло время отправляться. Артур подробно объяснил, как добраться до центральной базы, которая действительно пряталась в горах Гальяра на северо-востоке в окружении заповедников и старых садоводческих хозяйств.

— На подходе будьте особенно осторожны — места там глухие и патрули регулярно совершают обходы, — напутствовал куратор подполья. — Если вас возьмут на мушку — ни в коем случае не оказывайте сопротивления и не поднимайте шума. Будут теребить или бить — сдачи не давать. Разберутся — сами прощения попросят.

— Строго у вас там... — поёжился Дон.

— Это наш штаб, где хранится самое ценное, отсюда и такая жёсткая охрана. Кого попало туда не пускают. На месте всё поймёте. Я уже отправил сообщение, так что вас там ждут.

— Артур, вы можете переслать моим приёмным родителям это письмо? — Салли достал из-за пазухи конверт. — Папа Лексус, наверно, дико волнуется.

— Передадим, — понимающе кивнул бета, пряча письмо под курткой. — Лексус сделал очень важное дело, мы многим ему обязаны. Будет несправедливо держать его в неведении.

— Спасибо большое...

Тут омега отвлёкся на спор. Дензел на прощание попытался всучить Рихарду свою чёрную куртку — подпольщики раздобыли ему одежду по-незаметнее.

— Бери, говорю! Она хорошая, тёплая. Если станет тебе маловата, то Дональд перешьёт на братьев.

— Это слишком щедро... — пытался отговориться парень, смущённый таким подарком — куртки для военных шились из самых дорогих и качественных материалов.

— Нормально. Тебе будет в самый раз, раз так часто приходится в лес за дровами ездить. Бери и не возникай!

— Хороший тебе альфа достался, — заметил Артур, наблюдая за Дензелом. — Да и бета, хоть и себе на уме, тоже.

— Да, они у меня замечательные, — кивнул Салли. — И пахнут так, что лучше и желать нельзя.

— А я как пахну? — заинтересовался Артур.

Салли осторожно принюхался.

— Неплохо, но мои всё-таки лучше. Я не люблю острые соуса.

— А Рихард чем пахнет?

— Жареным беконом и молотым перцем, но как-то тяжеловато.

— А Леонард?

— Лучше Рихарда — заметно мягче, похоже на не очень крепкий сладкий кофе с корицей, но с моими всё равно не сравнить.

— А Расмус?

Салли погрустнел, вспомнив случайно подслушанный ночной разговор.

— Такое ощущение, что его будто выжгло изнутри и залило какой-то горечью, но сквозь всё это пробивается что-то приятное. Да, это страшный запах, но у меня отторжения почему-то не вызывает. А почему вы спрашиваете?

— Риан способен по запаху определить человека — что он из себя представляет и чего от него стоит ждать. Его очень трудно запутать и обмануть — если только он в очередной раз не поддастся эмоциям, которые мешают ему видеть реальную картину. Ты, как мне кажется, унаследовал его способность к обострённому восприятию запахов. Не каждый омега способен чуять тончайшие нюансы.

— Почему вы так решили?

— Мы разыскали того альфу, которому ты посоветовал продать Роджера. Марк Лейтнер действительно работает на металлургическом комбинате сталеваром. Мы проследили за ним и его комнатой в общежитии, видели Роджера, который ходил в ближайший магазин за продуктами. Роджер выглядит довольным и совсем не запуганным. Сам Лейтнер выпускник детского дома, "отказник", по кабакам не ходит. Ты нашёл Роджеру хорошего хозяина, и мы не стали их беспокоить. Есть вероятность, что со временем из них может получиться хорошая крепкая семья. Я знаю немало таких.

Салли выдохнул с облегчением.

— Хвала Светлейшему... я не ошибся.

— Да, ты не ошибся. Уверен, что твой нюх ещё сослужит нам хорошую службу.

Согласно плану, их должны были провести задворками, посадить на порожний грузовик и довезти до областного городка Калвина, откуда парни уже должны были добираться самостоятельно. Очень тепло попрощавшись с хозяевами дома, неразлучная троица покинула гостеприимный дом.

Лексус, смахивая слёзы, стоял в очереди, пытаясь вспомнить, не забыл ли он чего — список покупок остался дома. Но вспоминалось плохо.

От Салли не было никаких вестей уже четыре луны — после письма с фотографией в форме не было ни одного звонка или телеграммы. После Нового Года по новостному каналу прошло сообщение о вторжении диверсантов на базу "Дикие псы". А на прошлой неделе в их квартиру зашёл начальник кайельского полицейского управления и поинтересовался, не приезжал ли Салли домой. Лексус сразу понял, что что-то случилось — уж очень пристально альфа сверлил их с Майкаром своими чёрными глазами. Майкар, едва полицейский ушёл, тяжело опустился на диван в гостиной и рассказал о звонке от Лорена, который сильно усомнился в правдивости того, что было объявлено по телевидению, и спросил его мнения. Лексус, поняв, что муж что-то подозревал раньше и ничего ему не сказал, страшно рассердился, а потом заплакал. Неужели с Салли всё-таки что-то случилось? Омега начал плохо спать по ночам, почти потерял аппетит и постоянно смотрел все выпуски новостей и читал газеты, чтобы хоть что-то попытаться узнать о сыне. Майкар, как мог, утешал мужа, напоминал, что Салли достаточно самостоятельный и сильный, не пропадёт, однако это плохо помогало. Лексус медленно, но верно впадал в панику. От очередного срыва его отделяла уже невероятно тонкая грань.

Кое-как выстояв очередь и так и не вспомнив полный список, Лексус махнул на всё рукой и, купив всё, что смог вспомнить, расплатился и побрёл домой, кутаясь в шарф. Ковыляя по заснеженной улице и глотая слёзы, он не заметил ледяную проплешину и едва не растянулся на дороге, как его подхватили под руки.

— Осторожнее!

— П-простите... — пролепетал Лексус, цепляясь за куртку своего спасителя и невольно втягивая носом его запах. На удивление неплохой запах, хотя Майкар пах гораздо лучше.

— Будьте внимательнее, а то сейчас особенно опасно ходить по улицам.

Незнакомец помог обойти опасное место, подобрать пакеты с продуктами и оставил омегу одного. Лексус, вытирая глаза концом шарфа, снова зашагал домой. На кухне, разбирая покупки, он вдруг обнаружил под упаковкой чудом уцелевших яиц плотный серый конверт, надписанный до боли знакомым почерком.

"Лексусу и Майкару Воронам". И их домашний адрес.

Лексус вздрогнул, пялясь на конверт, а потом торопливо начал его вскрывать. Руки омеги тряслись, по лицу снова покатились слёзы.

Салли... это его почерк... Неужели?..

На листке самой дешёвой бумаги было написано долгожданное послание. Тремя разными почерками. Первым шёл кусок, написанный рукой Салли. Лексус сел на табурет, чтобы не упасть, и впился заплаканными глазами в не слишком ровные строчки.

"Папочка, милый, прости, что так долго молчал, но я только теперь смог послать тебе это письмо. Ты уже, наверно, знаешь, что на базу, где я работал, было совершено нападение. Так вот, никакого нападения не было. Мне пришлось в срочном порядке бежать оттуда, и получилось очень много шума. Омега, которого застрелили, был засланным подпольщиком, который и помог мне и моим друзьям выбраться с базы — отвлёк на себя внимание. Он был очень отважным парнем. Сейчас я и мои друзья в бегах, но очень скоро мы попадём на центральную базу повстанцев — нам удалось разыскать одного из кураторов подполья, который и объяснит, как туда добраться.

Мне очень жаль, но сейчас я не могу рассказать всё. Я, как ты уже понял, не один. На базе я встретил двух отличных ребят — Дона Берила и Дензела Саммерса. Дона ты должен помнить — он наш, кайельский, и помогал мне закончить школу. Дензел — альфа и, ты не поверишь, удивительно добрый и заботливый парень. И пахнет просто великолепно! Я даже не знаю, какими словами его описать, но он за очень короткое время стал моим близким другом, как и Дон. Я полностью доверяю им обоим, и они пошли вместе со мной. Мы уже много чего пережили вместе, я в них абсолютно уверен. Когда я решил послать тебе это письмо, чтобы ты не так переживал, они попросили разрешения написать что-нибудь тоже. Если я смогу прислать тебе ещё одно письмо, то расскажу о них подробнее.

По пути мы узнали очень много интересного, в том числе и о восстании и самом Рейгане. И выяснилось, что мой папа Риан — не просто боец старого подполья. Он был комиссаром и особо доверенным человеком самого Рейгана. Сейчас он и мой отец Гиллиан стоят во главе нового подполья. Ты представляешь? Мои кровные родители — вожди подполья! Я, когда узнал, был просто потрясён! Артур, куратор, много чего о них рассказал, и я очень волнуюсь перед нашей встречей. Ведь мои родители — великие люди! Сильные, бесстрашные, умные. И Артур сказал, что их история — это что-то удивительное. Просто не терпится поскорее узнать, как они встретились и смогли быть вместе, ведь они такие разные!

И ещё кое-что. Папочка, ты только не волнуйся, пожалуйста, но у меня началось вторичное созревание. Скоро я стану так называемым "ненормалом", и из-за этого самого вторичного созревания две последние течки проходили довольно тяжело. Но я уже в полном порядке — Дензел и Дон ухаживали за мной. Они отличные ребята! Так что за меня можешь сильно не волноваться — они не дадут мне пропасть, а на самой базе повстанцев я буду в полной безопасности.

Папочка, я очень по вам скучаю. Я знаю, что вы беспокоитесь, поэтому и написал, чтобы вы знали, что я жив и почти здоров. Передай папе Майкару большой и горячий привет от меня. Если смогу, то пришлю с оказией ещё одно письмо. Будьте осторожны — за вами могут следить, чтобы попытаться найти и схватить меня и моих друзей. Я очень люблю вас обоих. Ваш сын Салли."

Дальше шёл смутно знакомый почерк, и Лексус понял, что писал Дон.

"Здравствуйте, дядя Лексус. Салли разрешил мне и нашему альфе приписать пару строк от себя, и я хотел бы сразу вас заверить, что мы не позволим Салли пострадать. Наш альфа — порядочный парень и очень добрый. И он очень сильный и хорошо обученный боец. Он уже не раз доказал свою преданность и чистоту намерений. И он мой давний друг — мы вместе учились в военном училище и одно время делили одну комнату в общежитии. Вам будет трудно в это поверить, но Дензел очень хороший парень — совсем не такой, как большинство альф. Если бы вы могли встретиться с ним лично, то сразу бы в это поверили, а пока вам придётся поверить мне и Салли наслово. Я вам клянусь, что я и Дензел сделаем всё, чтобы защитить Салли от любой опасности. Мы уже стали хорошей сработанной командой, полностью друг другу доверяем и справимся с любыми трудностями. Очень надеюсь, что мы скоро встретимся, чтобы вы могли сами убедиться во всём, что мы написали. Ни о чём не беспокойтесь и будьте бдительны — возможно, к вам будут подсылать чужаков, чтобы вызнать, не оставил ли Салли возможности связаться с ним. Спрячьте это письмо получше и берегите себя — Салли очень любит вас и дядю Майкара и не переживёт, если с вами что-то случится. С уважением ваш друг Дон Берил."

Лексус сразу вспомнил Дона, и от перепаханного последними днями волнений и страхов сердца чуть-чуть отлегло. Молодой бета, сын достойных родителей, и раньше успешно доказывал своё расположение к Салли, искреннее желание помочь ему и защитить от других, так что присутствие этого парня рядом с единственным сыном измученного переживаниями омеги оказалось весьма кстати. Лексус молча благодарил Светлейшего и Адама за такую щедрость... но очередное уверение в порядочности сопровождающего их альфы вынудило насторожиться. Как там его?.. Ага, Дензел Саммерс. Дон пишет, что хорошо его знает — был соседом по комнате в общежитии. Однако альфа есть альфа! Инстинкты так просто не одолеть! Лексус знал это по собственному опыту. Порой альфы не способны сдержаться даже перед собственными детьми — собственными кровиночками. Что уж говорить об омегах со стороны? И вообще — разве бывают добрые и заботливые альфы? Лексус такого видел только один раз. Таким не был даже его собственный отец.

Часть письма, написанная рукой того самого альфы, была прочитана не сразу. Лексус долго всматривался в завитушки незнакомого почерка, не улавливая смысла отдельных слов. Почерк был не слишком разборчивый — буквы стоят неровно, между отдельными слогами видны промежутки, одни буквы написаны аккуратно, другие едва угадывались, одни угловатые, другие округлые... Странный почерк. Собравшись с духом, Лексус начал читать, и прочитанное удивляло его с каждой новой фразой.

"Уважаемый Лексус! Заранее прошу меня простить за неважный почерк, но я, когда сильно волнуюсь, всегда так пишу. Я долго думал, что и как Вам написать, подбирал слова. Вы, наверно, не поверите, но я очень..." Дальше шло несколько слов, тщательно замаранных настолько, что понять, что это были за слова, было невозможно. "Простите, пожалуйста, я не хотел этого писать, чтобы не тревожить Вас ещё больше. Тем более, что такие слова надо говорить в глаза, а не в письме писать. Я очень надеюсь, что мы обязательно встретимся, чтобы я мог сказать это лично. И, быть может, Вы мне поверите.

Я знаю, что Вы беспокоитесь за Салли. Он Ваш единственный сын, и это вполне нормально. Поверьте, я Вас прекрасно понимаю. Салли — самый удивительный и замечательный омега, какого я только встречал с тех пор, как погиб мой папа. Он очень понимающий, умный..." Ещё два замаранных слова. "...и я не хочу, чтобы с ним случилось что-то плохое. Когда я впервые увидел его на базе, то..."

Дальше снова было несколько скрытых слов, которые вызвали ассоциации с омежьим романом, прочитанным несколько лет назад, в котором влюблённый альфа тоже то и дело вымарывал слова из письма, которое он писал своему избраннику. Что же пытается скрыть этот Дензел Саммерс? Лексус посмотрел письмо на просвет, но слова были зачёрканы надёжно — ни одного намёка на смысл скрытых слов. Странный альфа. И он пишет обращение к омеге с большой буквы, как будто письмо адресовано Патриарху, не меньше.

"Простите. В общем, Салли стал для меня особенным, по-настоящему близким другом, и я ему очень многим обязан. Я очень боялся причинить ему вред, когда приближалась его течка, но с нами был Дон, и всё обошлось. Клянусь Вам, я никогда не причиню Салли вреда, ведь он так много для меня значит! В моей жизни очень мало людей, которые мне по-настоящему дороги, и Салли стал как раз таким человеком. Поэтому я пошёл за ним. Чтобы защищать его, быть рядом в нужный момент, заботиться о нём. Поверьте мне, Лексус! Обещаю, клянусь памятью моего папы Люциуса, что я не подведу и не обману Вашего доверия! Если будет нужно, то я отдам за Салли свою жизнь без колебаний! Я много слышал о Вас от Салли и знаю, как он любит Вас и Вашего мужа. Все эти годы вы растили его, защищали, заботились, и я хочу так же заботиться о Салли, как вы. Я буду молить Светлейшего о том, чтобы мы когда-нибудь встретились, и тогда Вы сами убедитесь, что я говорю правду.

До базы повстанцев осталось уже не так много, как в самом начале нашего пути. Я знаю, что Риан встретит нас с Доном настороженно и с недоверием. Он столько лет жил вдали от Салли, страдал и мучился в разлуке. Я уже заранее настраиваюсь на то, что заслужить его доверие будет непросто. Но, быть может, Вы примете мою искренность? Я знаю, поверить в то, что альфа способен на большое тёплое чувство по отношению к омеге, трудно, но я как раз такой. Меня таким воспитал папа Люциус, которого я очень любил и потерял, когда мне было четырнадцать лет. Если бы было можно, то мы бы сфотографировались втроём и прислали эту фотографию вам. То, что Дон снял на базе, пришлось бросить там, о чём я очень сожалею. Увидев эти снимки, Вы бы мне сразу поверили.

Берегите себя и передайте поклон от меня Вашему мужу. Я уже знаю, почему вы были вынуждены переехать в Кайел, и я восхищаюсь отвагой вашего мужа. Он достойный человек. Искренне надеюсь, что с вами ничего плохого не случится. Салли так тепло и много о Вас рассказывал, что я успел полюбить Вас, и я буду очень переживать, если с вами что-то случится. Я очень хочу познакомиться с Вами и попробовать Ваши пироги, которые так хвалят Салли и Дон. Мой папа тоже пёк очень вкусные пироги." В этом месте чернила слегка расплылись, как будто на них капнула вода. "В общем, я хотел сказать, что Вам не о чем беспокоиться — мы не дадим Салли в обиду.

Будьте здоровы, Лексус, и ждите. Как только будет можно, мы сразу к вам приедем. Наверно, это произойдёт нескоро, но мы обязательно встретимся. Я очень хочу стать частью вашей семьи — добрым и надёжным другом. И я буду надеяться, что Вы сумеете меня принять, как когда-то приняли Салли. С глубоким уважением и почтением искренне Ваш Дензел Саммерс." В самом низу была приписка тем же неровным почерком: "Спасибо вам за Салли."

Дочитав послание альфы, Лексус застыл надолго. Поверить и впрямь было непросто, но когда-то Лексус знал одного альфу, который искренне любил своего мужа. Этим альфой был его опекун Тиль Штерн. Поначалу Тиль просто прилично относился к своему Одину, а потом, после первой встречи с будущим подопечным, в их семье всё изменилось в лучшую сторону. Тиль стал первым и последним альфой, рядом с которым Лексусу было достаточно комфортно, которому он мог довериться. Довольно суровый, но добрый и отзывчивый. Когда пришло известие, что Тиль умер в лагере, Лексус долго плакал, а маленький Салли недоумённо теребил папу, пытаясь узнать, почему тот плачет. Тиль был своим и хорошо знакомым, а тут... Судя по слегка сбивчивому письму, этот странный альфа был влюблён в Салли. Отчаянно и почти безнадёжно. И вымаранные слова были, скорее всего, свидетельством этой любви. Омега ещё раз перечитал всё послание Саммерса и уверился в своей догадке ещё больше. Странный альфа...

Письмо не могли отправить обычной почтой и потому передали с надёжным человеком — именно этот человек подхватил его, не дав упасть, и незаметно пропихнул конверт в пакет с продуктами. Если за их семьёй уже следят, то это был естественный ход. Кто же был этот добрый вестник, привёзший письмо в Кайел? Лексус не успел его разглядеть.

Занимаясь ужином, Лексус снова и снова бросал всё, чтобы перечитать письмо. Он по-прежнему беспокоился за сына, но письмо внушило надежду когда-нибудь увидеть его и обнять. Главное, что Салли жив, на свободе и в безопасности. Дон — мальчик умный и хитрый, а этот альфа, Дензел Саммерс, наверняка сильный и тренированный. Они защитят Салли, а уж на базе за ним присмотрит Риан. Уж он-то точно не станет подвергать Салли риску и опасности! Ведь он его отец!

Когда домой вернулся Майкар, то застал мужа в гостиной с просветлённым лицом и заплаканными от счастья глазами. К груди омега прижимал серый конверт. Бета сразу всё понял.

— Салли?..

— Да, дорогой. Он жив. Наш мальчик жив.

Майкар торопливо прочитал письмо, протянутое дрожащей рукой Лексуса, перечитал и тяжело опустился на диван. Его взгляд застыл, лицо тоже.

— Так вот кто был наш поздний гость... Предки, кто бы мог подумать...

— Риан? — нахмурился Лексус. — Ты что-то понял?

— Да. — Майкар потрясённо поднял глаза на мужа. — Милый, все эти годы мы растили сына самого Риана Сантаны! Легендарного комиссара старого подполья!

Лексус только теперь понял, что об этом писал и Салли, а он не придал этому значения — имя-то самое обычное.

— Риан... Сантана?

— Да! Сам Риан Сантана родил своего сына в нашем доме! Какая... честь...

Лексус зажал себе рот, боясь вскрикнуть. САМ РИАН САНТАНА!!! Лексус ещё тогда, в столице, читая сообщения о похождениях отчаянного комиссара и следя за новостями, и помыслить не мог, что эта живая легенда когда-нибудь окажется рядом с ним. А он, оказывается, у самого Сантаны роды принимал! Растил и воспитывал его ребёнка! Так вот почему Риан с такой болью оставлял Салли в их доме!..

Перед глазами омеги тут же встал тот самый миг. Вот Риан, уже переодетый в чистую одежду и с небольшой сумкой на плече, всё ещё слабый, но вполне уверенно стоящий на ногах, медленно и явно через силу бережно опускает крепко спящего Салли в его руки. Долго не решается убрать свои руки. Его брови хмурятся, бескровные губы подрагивают и кривятся, в бесцветных глазах стоят слёзы. Вот он делает первый шаг ко входной двери — тяжело, как будто к каждой ноге привязан неподъёмный груз. Постоянно оглядывается, и выражение неописуемой боли застывает на его бледном лице. Вот он шепчет "Береги его, Лексус...", резко поворачивает дверную ручку и стремглав, не давая себе обернуться, вылетает на крыльцо и растворяется в сером полумраке рассвета. За окном стрелой промелькнула тень, и Лексус готов был поклясться, что он слышал приглушённые рыдания беглого омеги. Всё это потускнело, когда Лексус вернулся в гостиную и сел на диван, любуясь своим "совёнком", но часто возвращалось в снах все эти годы. Лексус слишком хорошо понимал Риана — никому бы он не пожелал пережить такую же боль. И теперь, спустя двадцать три года, последние кусочки встали на своё место. Риан не просто решился оставить Салли на его попечение — отчаянный комиссар доверил ему самое ценное, что у него было. Своего единственного сына. Своего первенца.

Майкар с некоторой настороженностью следил, как Лексус поднимается с дивана, отходит в сторону чулана и спустя несколько секунд возвращается, прижимая к груди какой-то объёмистый свёрток.

— Что это, милый?

— Это вещи Риана. В них он пришёл в наш дом. Я так и не смог их сжечь, как ты мне советовал. Просто не смог.

Майкар отложил письмо с конвертом и трясущимися руками начал разворачивать свёрток. Он моментально узнал эту потёртую кожаную куртку, растянутую зелёную вязаную кофту, шерстяную серую рубашку и плотные чёрные штаны с прорехами на коленях. Да, это была одежда беглого комиссара.

— Их надо надёжно спрятать, — сказал бета. — Как и письмо Салли. Возможно, наш дом попытаются обыскать в наше отсутствие.

— Где мы это всё спрячем?

— Я знаю, где. Никто не найдёт. Мы обязаны сохранить это всё для потомков. Чем бы всё не закончилось.

Салли резко проснулся, едва его плеча коснулась уверенная рука.

— Уже приехали?

— Да. Скоро надо ловить поезд. — Дон помог омеге встать и выйти из автобуса. Дензел топтался рядом. — Ты есть хочешь?

— Ага... — Салли широко зевнул и поднял ворот куртки. Снова поднялся колючий ветер.

Серым полуднем их встретил небольшой шахтёрский городок с незамысловатым названием Камелот. Глядя на узкие улицы и сравнительно невысокие дома, Салли приободрился. После громады больших городов и грязного лабиринта трущоб Викторана он почувствовал себя здесь почти как дома. Даже легче как-то стало, и омега распрямил плечи и спину.

На горизонте уже можно было кое-как различить очертания горной гряды Гальяр, до которой оставалось проехать на поезде совсем немного — каких-то семь-восемь остановок. Эти места были не слишком людными — разбросанные там и сям деревни, шахтёрские поселения, поля, лесные хозяйства. В той же стороне располагался исправительный лагерь строгого режима, заповедник, а оттуда до места назначения и вовсе рукой подать. Неласковое место, достаточно опасное, но в то же время надёжное, как уверял Артур. Неудивительно, что новая база была построена именно там.

В полупустом трактире при станции они заняли угловой стол и заказали самый простой обед. Уже после первых ложек супа Салли понял, как проголодался, и заработал челюстями активнее. Среди других посетителей они совершенно не выделялись, и это не могло не радовать. В этот час клиентов было немного, и все были заняты своими делами.

— Думаю, что здесь мы надолго не задержимся, — сказал Дон. — Поезд в нужную сторону прибудет примерно через сутки.

— А денег на билеты нам хватит? — встревожился альфа. — Ехать долго.

— На дорогу-то хватит, а вот пояса придётся подтянуть.

— Ничего, у нас ещё пайки, припасённые Сирилом и Винсентом остались, — напомнил Салли.

— Нет, это НЗ, — покачал головой бета. — Артур сказал, что до базы надо добираться через леса заповедников, а там продмагов точно нет и охотиться запрещено — егери беспощадны к браконьерам. Плюс надо будет подниматься в горы, чтобы встретиться с патрулём. Сами мы вход на базу не найдём, значит, придётся поплутать.

— Значит, надо добыть денег и купить еды в дорогу, — вздохнул Дензел. — Как думаешь, где здесь можно подработать?

— Как поедим — прогуляемся и посмотрим. В крайнем случае, найдём здешний кабак, и я сяду за карты.

— А местные не побьют, если поймут, что ты мухлюешь? Я слышал, что шахтёры — народ суровый.

— Это кто тебе сказал?

— Дядя Дерка работает в шахте в подобном городке.

— Так я и не собираюсь шельмовать по полной программе. Нам надо только на еду заработать.

Салли украдкой оглядел обеденный зал и заметил на стуле возле соседнего стола забытую кем-то газету. Осторожно встал, забрал, вернулся к друзьям, и в глаза тут же бросился крупный заголовок на передовице: "ПОДПОЛЬЕ ВНОВЬ НАНОСИТ УДАР: МАССОВЫЙ ПОБЕГ ИЗ ИСПРАВИТЕЛЬНОГО ЛАГЕРЯ"

— А, ну... — Дон тут же отобрал газету и моментально нашёл нужную страницу. — Слушайте! "Немыслимый по своей дерзости массовый побег заключённых из исправительного лагеря "Скормлайн" потряс спокойствие сил правопорядка и жителей близлежащих городов и деревень. По последним данным, сбежало тридцать человек. Каким образом бунтовщикам удалось завладеть оружием и расстрелять половину охраны, доподлинно неизвестно — ведётся разбирательство. Все беглецы были отловлены в кратчайшие сроки и водворены на место. Большинство осуждённых имело политические статьи, но под их прикрытием на волю вырвалось и несколько человек, осуждённых за особо тяжкие преступления, предусмотренные обычным уголовным кодексом. В настоящее время эти беглецы не обнаружены, однако следствие заявляет, что к побегу политических причастны остатки бунтовщиков Рейгана. Силы полиции приведены в состояние повышенной готовности, усилены патрули, в местах наиболее вероятного появления беглецов проводится проверка документов. Редакция нашей газеты убедительно просит жителей перечисленных ниже мест быть бдительными и своевременно оповещать силы правопорядка обо всех подозрительных личностях..." Камелот тоже в зоне поисков, так что надо держать ухо востро.

— Как думаешь, те документы, что нам сделали, выдержат проверку? — нахмурился альфа, вспоминая, что именно записано в его липовом паспорте.

— Надеюсь, иначе до базы мы просто не доберёмся.

Свои старые документы друзья со вздохом спалили в печи дома Расмуса, а вместо них подпольщики сделали им фальшивые. Согласно им, Дон был сводным старшим братом Салли, а Дензел — его мужем. Свидетельство о браке тоже было фальшивым. Для пущей убедительности Салли и Дензелу даже подобрали кольца из "самоварного" золота, а на шею омеги налепили нашлёпку, имитирующую метку альфы. Нашлёпку приклеили на совесть, но Салли всё же периодически её ощупывал, опасаясь, что та отклеится в самый неудобный момент. Пока клей не подвёл. Свою легенду все трое вызубрили как следует, и опасаться следовало именно внезапных проверок.

— А ведь тот лагерь находится не слишком далеко от нужной нам станции, — заметил Салли, изучая прилагающуюся к статье карту. — Не нарваться бы на беглых уголовников.

— Я одного не могу понять — за каких хреном бандюки сорвались в побег? — Дон с сомнением поскрёб небритый подбородок. — Ведь зима, скоро ударят самые трескучие морозы! Если подпольщики действительно причастны к побегу и готовились встретить своих, то наверняка позаботились об отходе заранее, а этим куда бежать? Без еды и лекарств... Это же верная смерть! А сидельцы, особенно бывалые, далеко не дураки. Да и фотографий нет. Это подозрительно.

— Думаешь, что никаких бандитов нет? — понял Салли.

— Не исключено, что их приплели для того, чтобы напрячь население. Те, кто осуждены по особо тяжким статьям, лишний раз разговаривать не станут. Особенно если это альфы. Сдаётся мне, что если массовый побег действительно был, то кое-кто мог и уйти.

— Надо будет на каждой станции слушать повнимательнее, — сделал вывод Дензел. — Сообщения и предупреждения часто объявляются при прибытии каждого состава — таковы правила.

Пообедав, друзья отправились осматриваться. Очень быстро стало понятно, что работы здесь нет — все вакансии были заняты. Придётся дождаться вечера и осесть в единственной на весь Камелот большой пивной "Отвал". Пока неразлучная троица шаталась по улицам, их дважды останавливал патруль. Умело подделанные паспорта сомнений у блюстителей порядка не вызвали, а вот ароматный окольцованный омега — очень даже. Пришлось Дензелу поиграть мускулами и рыкнуть на нахального бету, а Дону — отогнуть ворот "братишки" и показать фальшивую метку. Только после этого патруль от них отстал.

Потом пережидали на вокзале. Дон от скуки едва не заснул, а вот Салли, успев выспаться в автобусе, не переставал думать о родителях — и кровных и приёмных.

— Денз... — осторожно подёргал он своего альфу за рукав.

— Что?

— Как думаешь, письмо папе Лексусу уже передали?

— Не знаю. Надеюсь, что да. Ты и так долго о себе знать не давал. Твоему папе незачем так волноваться.

— А как ты думаешь, папа Риан долго будет на вас с недоверием смотреть?

— Долго, — поёжился альфа. — Если Алекс уже на базе, то Риан знает про наш договор на троих, подсчитал, когда у тебя были течки... Только бы эта фальшивая метка отклеилась, а то он ещё подумает, что я ненадёжен. А я не хочу тебя метить без твоего разрешения. Гиллиан, может, и поверит, но не твой папа.

— А как ты думаешь, Джеймс меня примет как брата?

— Уверен, что примет. Артур сказал, что он очень добрый и хороший мальчишка. Вам только надо будет познакомиться поближе.

— Поскорее бы его увидеть! Ты представляешь — у меня есть брат! Я всю жизнь мечтал! Наверно, он владеет языком жестов... Я обязательно научусь его понимать. И вы тоже его не обижайте, ладно?

— Я точно не буду, а вот за нашего шутника ручаться не рискну.

— Пусть только посмеет его обидеть!

— И в мыслях не было. — Бета лениво потянулся, прогибаясь. — Если только пошучу чуть-чуть...

— Аккуратнее, — проворчал Салли, — а то мы с папой тебе устроим.

— Твой папа мне и так устроит весёлую жизнь, так что ты уж сильно-то не пугай. Эх, позвонить бы на базу... хотя бы на вахту к Гиллу... чтоб там тоже сильно не переживали.

— Можно позвонить со станции, но межгород дороговато стоит.

— Тогда будем терпеть.

Как только достаточно стемнело, троица направилась к "Отвалу", где уже начали толпиться работяги после тяжёлой смены. Возле стойки бармена яблоку негде было упасть, из рук в руки передавали внушительные кружки... Окинув зал опытным глазом, Дон шепнул:

— Значит, так. Я иду работать, а вы пристройтесь где-нибудь в уголке неподалёку, чтоб я вас видел. Не забывайте нашу легенду. Как только я добуду денег, посидим ещё чуть-чуть и уходим. Денз, не забывай — никаких нежностей.

— Помню. А если надо будет, то и...

— Тогда по-жёстче и побыстрее. Всё-таки зима на дворе, а двери хлопают постоянно.

Салли стиснул зубы и вцепился в руку своего альфы. Да, если будет нужно, то он потерпит. На этот вечер, а возможно и до утра, придётся забыть, что они симпатизирующие друг другу любовники. Сейчас Дензел — его муж. Его хозяин. Он в полной власти своего хозяина и обязан беспрекословно подчиняться.

Народу всё прибывало. Гул голосов бил по ушам, в воздухе сгущалась смесь самых разных запахов, и Салли терпел из последних сил. Аромат, исходящий от куртки Дензела, помогал как-то справляться с то и дело накатывающей дурнотой, но от того, как на него пялились шахтёры, было не по себе. Здесь были не только альфы и беты, но и омеги — такие же чумазые и измотанные тяжёлой работой, как и остальные. Были и омеги почище — тоже зарабатывали, предлагая свои услуги на несколько минут. Как правило, особо не скрывались, но некоторые всё же уводили своих временных партнёров в отдельный коридор или в туалет. Смотреть на это было довольно противно.

— Это что за явление? — В полу куртки Салли вцепился какой-то старик со спутанной пегой бородой. Он принюхался и расплылся в щербатой ухмылке. Салли внутренне содрогнулся, увидев его единственный и довольно крупный желтоватый клык — куда крупнее, чем у Дензела. — А твой мокряк вкусно пахнет, паря! Одолжи на пятнадцать минут — заплачу.

— Обломишься, старая шавка, — огрызнулся Дензел и шлёпнул его по костлявой руке. — Я за него три штуки выложил и делиться не собираюсь.

— Э, да он уже меченый! — Второй посетитель вцепился в ворот Салли и оттянул его, разглядывая тонкую шею. Дензел резко вцепился в его руку и отшвырнул нахала подальше. Альфа врезался в официанта-омегу и едва не сшиб его с ног. Пиво плеснулось через край кружек, и пена угодила на третьего.

— Э, ты, шлюха, смотри, куда прёшь!!! — гаркнул облитый, вскакивая и отвешивая парню хорошую затрещину. Омега, виновато что-то бормоча, попятился и скрылся в толпе. Дензел мысленно извинился перед ним и, кое-как отыскав подходящее место, впихнул Салли за стол, сел рядом с ним и по-хозяйски притянул к себе. Дон, взяв кружку с пивом, подсел за стол, где уже зашелестели карты.

Когда в "Отвал" заглянули давешние патрульные, Салли инстинктивно прильнул к "мужу", пряча лицо и попутно набираясь сил, чтобы дотянуть до конца представления. От толпы уже мутило не по-детски, а от густого табачного дыма и витающей в воздухе альфьей силы усталых работяг дышать становилось всё труднее.

— Патруль? — тихо уточнил его альфа. Салли молча кивнул. — Ничего, нас уже видели. Да и народу здесь столько, что тебя никто и не заметит.

— А если учуют? Они ещё тогда так жадно смотрели...

— Да, ты слишком хорошо пахнешь... Помни — я с тобой.

Салли прижался плотнее и понял, что от Дензела запахло сильнее, к аромату всё больше примешивается гарь. Ага, напряжён, нервничает. Вокруг столько потенциальных врагов, что боевые инстинкты поднимают голову. Только бы не завязалась драка! Жаль, что блокаторы ещё не изобретены — сейчас бы пилюлю для омеги, чтоб прибить запах как следует... Так, как там надо? С позиции ведомого?..

Дон быстро вписался в компанию картёжников. Что-то говорит, игроки хохочут... Наверно, байки травит. На стол то и дело кидают смятые купюры...

— Эй, паря, пацаном не поделишься? — В Дензела вцепился ещё один альфа. Уже изрядно нетрезвый.

— Не поделюсь, — процедил Дензел, отрывая его руку от себя. — Нужна шлюха — ищи среди этих, — кивнул на омег поблизости, — а этот мой.

— Эти уже вдоль и поперёк перепаханы, а твой — свеженький.

— А в табло? — Дензел оскалился.

— А перо под ребро?

— Это несерьёзно, — встрял бета с повязкой на правом глазу. Он повернулся к Дензелу. — Слушай, паря, ты здесь новенький, так что распахни уши пошире и внимай. У нас правило — если ты с собой притащил новую шлюху, то подтверди своё право на неё.

— Этого мало? — Дензел с презрительной миной продемонстрировал своё кольцо.

— Да хоть штамп в паспорте — нам нас...ь. Все эти бумажки для нас не имеют никакого значения.

— И как я должен доказать своё право?

— Все желающие отодрать твоего мокряка бросят тебе вызов. Одолеешь их — отдерёшь его сам при всех и больше никаких претензий к тебе не будет. Такие у нас правила.

— А ты не гонишь?

Одноглазый повернулся к патрульным, уже отхватившим по кружке пива.

— Маглор, Диспер, у нас тут маленько не понимают!

— Кто это не понимает? — лениво обернулся бета.

— Да этот. Свежей шлюхой делиться не хочет.

Патрульные тут же узнали приезжего и подошли ближе.

— Нехорошо, парень. Ты хоть понимаешь, где ты находишься? Так что или играй или твоего мокряка при тебе же пустят по кругу.

— Во что сыграем? — процедил Дензел, запихивая Салли к себе за спину.

— Сразимся на руках. Умеешь?

— Умею, — кивнул Дензел, умолчав, что ни разу при этом не побеждал.

— Тогда сымай куртяху и закатывай рукав. Покажи свою силу.

Дон с лёгкой тревогой бросил взгляд в их сторону. Дензел скрипнул зубами.

— Хорошо. Вот только вы проиграете.

Одноглазый оскалился и тоже начал расстёгиваться. Вокруг них тут же начала собираться толпа. Салли на миг задержал дыхание, чувствуя, как начинает подкатывать тошнота.

— Я первый.

Они сбросили куртки, закатали правые рукава. Салли видел такие состязания — они назывались армрестлинг. Невольно сравнил своего альфу с местными... Мда, иные выглядят покрепче и по-мощнее.

— Играем до проигрыша. Тот, кто тебя одолеет, будет первым. Затем победитель сразится с очередным претендентом и так до конца, пока удачу не испытают все желающие.

А желающих здесь море, мысленно добавил Дензел, видя, с какой жадностью на Салли все пялятся. Если бы он мог, то бросился бы в драку тут же, но всё осложняло присутствие патрульных. Коротать ночь в местном "обезьяннике" совершенно не хотелось. Значит, надо победить. Как на арене "Соблазна".

Салли прижался к Дензелу, чувствуя, как его запах становится чище, и невольно улыбнулся. Взял себя в руки, успокоился и сосредоточился. Лёгкий привкус гари ещё сохранялся, но не настолько, чтобы начать внушать опасения. Даже страх отступил и пояилась уверенность в успехе. Только бы Дензел выдержал всех соперников и не повредил руку — впереди долгий путь и немало опасностей.

Вот оба соперника встали друг напротив друга и сцепили руки. Одноглазый, скабрезно щерясь и сально косясь на Салли, ждал сигнала патрульного-беты. Тот, убедившись, что оба готовы, махнул рукой:

— Поехали!

Мышцы на руках альфы и беты моментально напряглись, но рука Дензела почти не дрогнула. Одноглазый уважительно присвистнул, добавил напора и чуть-чуть отклонил руку Дензела в сторону, но бывший штурмовик был спокоен и собран. С минуту весы качались то в одну то в другую сторону, потом, казалось, Дензел начал сдавать. Глаз беты сверкнул торжеством и предвкушением... и его рука внезапно оказалась прижата к столешнице. Со всех сторон полетели изумлённые возгласы.

— Ого, а этот парень не так прост! — воскликнул кто-то.

Салли украдкой перевёл дух.

— Мой черёд! — Вперёд, снимая рабочую куртку и закатывая рукав, выдвинулся довольно мощный альфа с рябым лицом. — Я его быстро сделаю! Я пятнадцати лет в шахте — на откатке начинал!

На лице Дензела не дрогнул ни один мускул. Вот руки сцепились, оба соперника заняли позицию... Под выкрики и насмешки состязание началось. Салли, закусив губу, наблюдал, как его альфа почти сдался — его рука всё сильнее клонилась в сторону столешницы. Рябой самодовольно хмыкнул и бросил:

— Готовь свой зад, миляга.

В светлых глазах Дензела сверкнул лёд, и один мощный рывок вернул всё в начальную позицию. Рябой растерялся, а уже в следующую секунду его рука была прижата к столу.

— Не говори "гоп", пока не перепрыгнул, — процедил сквозь зубы Дензел и отпустил его ладонь.

Тут уж все разволновались не на шутку. Место рябого занял ещё один альфа — с плохо гнущимся коленом на правой ноге, и соревнование продолжилось.

Карты были брошены. За борьбой за вкусного омегу уже наблюдали все до единого. Похоже, что рябой входил в десятку здешних чемпионов...

Один претендент сменял другого, воздух всё больше тяжелел и пропитывался гарью, но ни один не смог одолеть странного чужака. Не раз казалось, что тот проиграет — его рука была от столешницы буквально в пальце-двух. Дензел оставался спокоен и невозмутим. Очень быстро он перестал вообще оценивать соперников — просто смотрел им прямо в глаза. Лишь по лицу пробегало напряжение. Дензел не ликовал по поводу каждой победы, бросал в ответ скупые фразы, всё чаще разминал руку, массировал плечо и грудь и побеждал одного за другим, как бы не матерились затем побеждённые, которых в несколько пар рук оттаскивали от стола.

Дон, внутренне обмирая, очень скоро заметил странную закономерность. Чем больше было проигравших, тем чаще на лицах новых претендентов мелькал... страх. Рык, ругань, взгляды — всё было пронизано им. Даже у беты при взгляде на невозмутимого друга, обмирало всё внутри от бессознательного страха сильнее обычного. Дензел был абсолютно уверен в своей победе, и это читалось в его глазах, спокойствии, позе. Он словно подавлял соперников, среди которых были и весьма сильные альфы. Откуда это взялось? Неужели только потому, что их альфа поставил себе цель — уберечь Салли от грязных лап здешней публики?

Претендентов становилось всё меньше, проигравшие отходили в сторону и молча наблюдали за очередной схваткой. На Дензела смотрели уже по-другому.

— Эй, а ты попробовать не хочешь? — повернулся к Дону один из картёжников.

— А я своё и так получу, — с максимально расслабленным видом отмахнулся бета.

— То есть?

— Этот мокряк — мой сводный младший брат. Мой папаша его на стороне нагулял, а потом в дом приволок. Я первый начал его драть, когда он созревать начал, а потом его этот парень в мужья взял.

— И он позволяет? — недоверчиво нахмурился один из зрителей.

— А чё нет-то? Брательника моего схитили и на торги выставили. Кэл его за три штуки выкупил и домой привёл. Последние деньги отдал. Теперь с нами живёт, а за мои мозги позволяет малого пялить в любое время. Метка — это чтоб чужие не зарились. Он только наш.

Со всех сторон озадаченно засвистели.

Дензел начал уставать. Он всё чаще разминал руку и смахивал со лба и шеи пот, но оставался спокойным и невозмутимым. Только бы мышцу не порвал и связки не потянул, мысленно взмолился богам Салли...

Последним стал патрульный-альфа. Эта схватка была самой тяжёлой, но Дензел всё же одолел и его.

— Вожак, — с уважением покачал головой патрульный, видя, как на лице пришельца проступает боль. — Ты откуда, парень?

— Викторан, рабочий квартал, — прошипел Дензел, потирая руку и массируя плечо и правую сторону груди. — Мой батька бригадиром на стройке пашет.

— Руку покажи.

Дензел недоверчиво покосился на него, но руку всё же протянул. Альфа долго ощупывал её по всей длине, особенно плечевой сустав, попутно рассматривая покрытые корочкой следы от зубов, после чего повернулся к стойке.

— Данте, тащи аптечку!

— Повредил? Я вроде старался...

— Повредил, но не так серьёзно. Говорю же, парень, ты вожак. Я хорошо всех здешних парней знаю — так просто их не заломать. Ты их попросту задавил.

— Да? — ощутимо растерялся бывший штурмовик.

— А ты что, простейших вещей не знаешь? — ухмыльнулся патрульный, вскрывая принесённую аптечку. Напряжение в воздухе несколько ослабло, да и сам патрульный заметно подобрел. — Раздевайся. — Салли бросился к своему альфе и начал осторожно стаскивать с него свитер и рубашку. — Вожак чем хорош? Он не только силой берёт. — Патрульный набрал в одноразовый шприц жидкости и вколол. — Спокойно, это обезболивающее. Похоже, что с подобным ты реально столкнулся впервые. А ведь это в нашей природе. Тебе сколько лет?

— Скоро будет двадцать шесть.

— А, молодняк ещё... Тогда понятно. Из Викторана, говоришь? Там всё шиворот-навыворот, так что неудивительно. Настоящее понимание таких вещей обычно происходит или позже или в экстремальных ситуациях. Значит, растёшь. Не хочешь у нас остаться? Поработаешь на шахте, а потом бригадиром поставим, как освоишься. В тебе чувствуются хорошие задатки.

— Ну уж нет. Вы только парня моего не трогайте.

— Не тронем, не боись. Мы уважаем право сильного. Сейчас будешь его драть или чуть погодишь?

— Погожу. Отойду только малость...

Салли понял, что опасность миновала. Внутри начало отпускать. Пока рукой Дензела занимались патрульный и помощник бармена, сам омега сидел рядом, пытаясь перетрясти случившееся в голове.

Дензел — вожак? Что это значит? В фильмах-боевиках, которые Салли видел раньше, говорилось о вождях, главарях и предводителях, которые были альфами. Ко многим применялся этот термин, но их Дензел... Он абсолютно не был похож на киношные образы! На роль классического вожака больше тянули тот рябой альфа или тот, что едва не одолел Дензела, почти прижав его руку к столу. Чем Дензел оказался сильнее, что так легко отделался?

Салли в очередной раз понял, насколько серьёзную пропасть между типами закладывает система воспитания и обучения. Лекции по репродукции и межтиповому общению не просто так читают раздельно, и похоже, что на них закладывается не только чувство превосходства и вседозволенности. Сам курс занимал три года, разъяснить все тонкости по теории секса можно и на занятиях по биологии, однако этого не делали, вынеся этот раздел в отдельный курс. Надо будет потом подробнее расспросить друзей о том, чему их ещё учили на этих занятиях. Вспомнилась и разная система наказаний для разных типов. Драки в детсадах и школах не были чем-то из ряда вон, но альфам почти всё сходило с рук. Это даже поощрялось и наказывались только те драки, которые заканчивались более серьёзными травмами, чем прокушенные руки, разбитые локти, коленки и расквашенные носы. Всё списывалось на неистребимые инстинкты. В школах, когда юные альфы и беты вступали в период созревания, это переходило на иной уровень. Выдвигались неформальные лидеры, ученики начинали разбиваться на отдельные группировки, которые нередко воевали между собой. Омег же постоянно приучали к мысли о покорности, наказания за дерзость и попытки защититься для них были куда суровее. К выпускному большинство омег уже было задавлено Системой, и они стремились только к одному — прожить свою жизнь как можно спокойнее и безболезненнее. Салли стал плевком в лицо этой самой Системе, и нет ничего удивительного в том, что их Дензел, с рождения отличавшийся мирным и неконфликтным нравом, оказался выброшен на обочину альфьей иерархии. Теперь же его поднявшие голову боевые инстинкты активно развивались, навёрстывая упущенное. Знал бы Риган, каких дров наломал, "воспитывая" старшего сына...

Жизнь в "Отвале" вернулась в прежнее русло, но теперь к ним стали относиться совсем по-другому. Салли хитро подмигивали не только сородичи, одобрительно показывая оттопыренные большие пальцы, несколько проигравших пожелали угостить победителя пивом за свой счёт. Воздух как будто очистился — омегу даже тошнота отпустила. А ещё патрульные оплатили Дензелу хороший ужин! Спустя какое-то время к друзьям подсел Дон.

— Ну ты, брат, и врезал этим работягам! — восхищённо хлопнул он Дензела по спине. — Не ожидал от тебя!

— Честно говоря, я и сам от себя не ожидал, — признался тот. — Будешь? А то патрульные расщедрились, а мне толком кусок в горло не лезет.

— Давай.

Внушительный кусок чуть жестковатого мяса был честно-благородно поделен на троих, и никто парня не упрекнул, что он делится честно заработанным с другими. Наоборот, кивали с одобрением.

— Как рука? — поинтересовался Дон.

— Болит, но уже меньше. Надеюсь, там действительно ничего серьёзного, а то нам ещё идти и идти.

— Ничего, через луну-полторы будешь как новенький.

— Странные тут понятия, — заметил Салли.

— Ничего странного, — мотнул головой Дон. — Это же шахтёры, а работа в шахте — дело опасное. Тут не до дури и предрассудков. И во главе бригад кого попало не поставят.

— А при чём здесь вожак?

— Это часть инстинктов альф, — объяснил бета. — Известно, что в звериных стаях существует похожая иерархия — вожаком становится самый сильный, здоровый и агрессивный, который держит в подчинении всех остальных. У альф примерно так же, но с поправкой на человеческую сущность. И это не просто пресловутая сила альфы. Инстинкт соперничества, присущий альфам, выражается в драках за лучшие места, еду, омег и просто как доказательство своего статуса. Помнишь, как Кайл постоянно цапался с сынком мэра? Они друг друга на дух не переносили. — Салли кивнул, припомнив довольно масштабное побоище, которому стал свидетелем незадолго до того, как прочёл письмо Риана. Тогда на пустыре за школой сошлись в драке две группировки — одной командовал Кайл, другой — сынок мэра. Кончилось это тем, что один из бет струсил, сбежал, был пойман полицейским, всё рассказал, и драчунов забрали в участок. — Вожак — это не просто самый сильный и агрессивный. Он должен ещё уметь держать в подчинении не только страхом перед собой, но и быть способным сплотить вокруг себя людей, объединить их единой целью, повести за собой. Таких, строго говоря, и называют вожаками, но это понятие сильно исказили со временем с помощью кино и книг, поскольку это звание весьма почётно. Работа в шахте очень опасна, и только настоящий вожак способен в критической ситуации подавить панику в зародыше и спасти своих людей. Боевой отряд — это та же стая, и при назначении командиров и офицеров ценят не только боевые, но лидерские качества вожака. Полковника Бейли не забыл? — Салли только фыркнул — такого разве забудешь... — Он был одним из тех, кто создавал саму базу "Дикие псы", организовывал её в самый разгар борьбы со старым подпольем, обучал новичков. Я слышал, что, когда он только-только приехал, ему всучили самых необученных, и он всего за год склепал из них профессиональный сплочённый отряд. Вот он — настоящий вожак. И я голову даю на отсечение — Гиллиан тоже такой же. И ты унаследовал что-то из этого качества от него, отчего и бросался всегда в глаза, не сломался под давлением воспитательной системы, сумел закончить университет и выдержать самое трудное. Хотя ты и омега. И я сильно сомневаюсь, что Риан бы поддался другому альфе, позволив ему завалить себя в койку. Он и сам прирождённый лидер, сильная личность и кому попало без боя бы не сдался.

Салли буквально распирало от гордости за родителей. Быть сыном таких родителей — огромная честь... и большая ответственность.

— Я... я их не подведу. Я буду очень стараться.

— И я тоже, — Дензел выпрямился. — Вожак я или нет — это неважно. Я сделаю всё, чтобы попасть под начало к твоему отцу. Я докажу ему и Риану, что я достоин... — альфа запнулся, но подобрал слова, — их доверия.

Дон мысленно вздохнул, прекрасно поняв, что не рискнул высказать их альфа. Импринтинг — штука поистине загадочная... Ладно, посмотрим, что из этого всего выйдет.

Салли поджал губы и решительно придвинулся к Дензелу вплотную, чувствуя, как изнутри поднимается знакомая волна.

— Думаю, что за такое чудо ты достоин награды.

— С-сейчас? — слегка покраснел альфа и покосился на окружающих. Да, он сказал, но...

— А ты представь себе, что их здесь нет. В конце концов, по здешним правилам ты должен отодрать меня у всех на глазах. — Омега сверкнул глазами. Его запах начал усиливаться. — Так за чем же дело стало?

— Ну... я...

— Помочь? — деловито предложил Дон. — Я вашу одежду подержу и отгоню народ, чтоб не мешали.

Салли провокационно опустил ладонь на колено своего альфы и двинулся выше. В его голубых глазах заплясали озорные огоньки. Дензел учащённо задышал и сглотнул. Салли прижался вплотную.

— Я мечтаю, чтобы ты отымел меня на столе у всех на глазах, — тихо промурлыкал омега. — Пусть видят, какой у меня классный альфа, раз сумел без привычных ухищрений завести омегу.

— Салли...

— Сделай это, прошу.

Салли встал со стула и начал неторопливо раздеваться, бросая на своего альфу всё более призывные взгляды. Со всех сторон снова засвистели. Устоять было в принципе невозможно, и Дензел сдался. Дон буквально в последний момент успел напомнить "По-жёстче!"... Дензел вскочил и начал сам торопливо срывать одежду со своего омеги. Делать это одной рукой было не слишком удобно, но Салли, всё больше жаждавший почувствовать его в себе, активно помогал. Вот он уже стоит посреди кабака в чём папа родил, и на него с вожделением пялятся все. Даже омеги как-то странно косятся... Дензел под многочисленными взглядами, полными откровенной зависти, привлёк к себе Салли и впился в его губы, затем подхватил и легко усадил на стол, смахивая в сторону всё, что могло помешать. Он буквально шалел от сладкого аромата Салли — почти как во время течки, но разум не отключался. Салли вцепился в его здоровое плечо, обхватил шею рукой, талию ногами и притянул к себе.

— Не бойся меня сломать, я крепкий.

Дон, подбирая вещи Салли и куртку со свитером и рубашкой Дензела, только головой качал. Да уж, конкурент ему и впрямь попался достойный! Нет, смерти другу он желать не будет, но шансы на честную победу становятся всё меньше.

Вскоре кабак наполнили сладострастные стоны неистовой парочки. Это было совсем не то, что было раньше, но Салли это безумно понравилось — чувствовать обжигающую страсть и силу. То, что часто дарил ему Дон, но в исполнении альфы. Это было просто невероятно! Омега уже совершенно не стеснялся, блаженно вдыхая запах своего альфы, который почти обжигал ноздри. Торопливо расстегнул на своём любовнике штаны, приподнял собственный, истекающий обильной смазкой зад, нащупывая заветным местом вожделенный орган и ёрзая, пристраиваясь. Вот стоящий колом член альфы ворвался в него и начал двигаться, исторгая из груди стоны и вскрики. Дензел не забыл и о нём самом, обхватив вставший член Салли ладонью.

— Да... да, ещё... не сдерживайся...

Салли уже чувствовал, как набухает узел, поднимая планку удовольствия ещё выше. Хотя куда ещё выше-то? Выше только мозговыносящая гормональная буря течки. Огонь страсти уже стал невыносимым, мозг всё сильнее захлёстывало мутной пеленой. Ещё немного... ещё чуть-чуть...

Кончил омега первым, и его вскрик был слышен, наверно, на улице. Парой мгновений позже его настиг Дензел, наваливаясь сверху и врываясь до самого корня. Распухший узел вызвал новую волну оргазма, и Салли снова забился в конвульсиях. Сцепка, бешеное сердцебиение, остывающий пот на измотанных страстью телах, и скрестившиеся взгляды, в которых медленно утихал огонь. Последний поцелуй был мягким, медленным, объятия бережными. И расцепляться не хотелось. Но пришлось, иначе оба могли серьёзно простудиться.

— Ну и альфа! — шепнул Дону рябой. — Никогда ещё не видел, чтобы омеги сами так на нас вешались. Даже шлюхи. В чём его секрет?

— Он не сволочь. И мой братишка искренне к нему привязан.

Снаружи шёл снег, и в свете горящих фонарей Салли это показалось удивительно красивым. Даже мороз не казался противным. Омега неторопливо шагал по узкой улочке и любовался снегопадом.

На душе было удивительно легко и радостно. Салли никак не мог понять, что с ним происходит, но ему было хорошо. После того, что было у них с Дензелом в "Отвале", он будто увидел мир заново. Звуки стали чище, краски ярче, запахи разнообразнее. Забыв обо всём, омега задрал лицо к тёмному небу, тихо рассмеялся, раскинул руки в стороны и закружился, как когда-то в детстве, когда гулял с родителями по новогодним улицам Кайела. Хотелось петь, и Салли запел, совершенно не смущаясь тем, как на него смотрят поздние прохожие:

А снег идёт, а снег идёт,

И всё вокруг чего-то ждёт.

Скажи мне, снег, скажи, зима,

Скажите мне дома,

Что ждёт меня за тем углом?

Родной меня ли примет дом?

В конце пути через года

Вернусь ли я туда?..

— Что это с ним? — удивился Дензел. Он и Дон слегка отстали.

— Понятия не имею, — развёл руками бета. — Сам впервые его таким вижу. И, по-моему, он песню переделал. На новогодних танцах её часто пел дядя Лир, но этих слов я не помню.

Салли продолжал петь, не задумываясь о том, что поёт. Он просто пел — то в рифму, то нет. Он хотел петь, и он пел. От всей души и самой душой, в которой цвела весна.

На заснеженном полустанке было холодно и пустынно. Салли с отчаянно бьющимся сердцем смотрел на чернеющий на горизонте горный хребет. Последний рывок — и он осуществит свою давнишнюю мечту. Встретится с отцом-омегой. Они уже так близко друг к другу! И там его ждёт не только Риан, но и его отец-альфа и младший брат-альбинос. Немой, но славный добрый парень. Его семья. И Алекс наверняка тоже там.

— Да, уже совсем скоро, — кивнул Дензел, чувствуя волнение своего любимого омеги. — Только пересечь заповедник и подняться по склону, а там будет патруль, который и проводит нас на базу.

Дон порылся в своей сумке и достал компас и карту, выданную Артуром. Все трое склонились над ней.

— Финальная точка здесь, — бета ткнул пальцем в пик Гордона — самую высокую гору всего массива, — значит, нам надо идти туда... — Обернулся и сразу нашёл самую приметную вершину. — Вон та гора, похожая на сломанный клык. Интересно, как сюда снабженцы добираются?

— Ни за что бы не подумал, что здесь живут люди, — проговорил альфа. — Места совершенно глухие.

— И это отличное естественное укрытие. В горах полно пещер, большинство из которых толком не исследованы. Заблудиться — раз плюнуть! К тому же кругом заповедники и садовые хозяйства, которые регулярно проверяют вышестоящие инстанции.

У подножия горы раскинулись леса, на склонах тоже виднелись пятна и полосы деревьев. Салли снова почувствовал себя неуютно — так же ему было не по себе, когда он приехал поступать в университет и впервые оказался в большом городе. Да ещё в Камартанге.

— А снегу-то навалило... — пробормотал он, подтягивая шарф, связанный Лексусом. Расстаться с подарком приёмного родителя он так и не смог, хотя дети в доме Расмуса на него откровенно облизывались. Даже Дональд. — Мы не утонем?

— Не должны. В лесничестве должна быть дорога для инспекций начальства. Найдём её и какое-то время будем держаться, а потом пойдём напрямик. Денз, как рука?

— Ничего, нормально. Если будет нужно, то я понесу Салли на себе. Я же всё-таки альфа.

Фельдшер в Камелоте тоже осмотрел руку и плечо Дензела, подтвердил, что самого страшного не случилось, выдал подробные инструкции по уходу и отпустил их с миром. Уже в поезде друзья объяснили Салли, как Дензелу удалось избежать серьёзных травм. В начальных военных училищах достаточно много внимания уделяли анатомии, оказанию первой помощи и учили, как свести травмоопасность к минимуму, распределяя и рассчитывая нагрузки. Может, альфы и скроены Природой как ходячие машины для войны и выживания, но и у них есть предел прочности. Обучение отбирало самых лучших, и, чтобы не нести больших потерь, этих самых лучших и учили, как не только выполнить приказ командования, но и уцелеть при этом по максимуму. По теоретическим занятиям Дензел шёл в двадцатке лучших на всё училище, включая выпускников и первокурсников, и балл ему снижали исключительно из-за того, что во время устных ответов он постоянно запинался и путался в словах. Письменные ответы оценивали очень высоко, а успехи в практике и физподготовке обеспечили парню приличный диплом начального военного образования.

По пути Дон внимательно слушал радиосообщения на станциях. Согласно им, беглых уголовников пока так и не поймали, но зато были объявлены их приметы и имена, что тут же не понравилось бете. Значит, уголовники были всё-таки настоящими. Не напороться бы на них в заповеднике... Бандюкам плевать на закон, и они вполне могут ломануться к домику егеря, чтобы пересидеть там, а заодно и поохотиться. Причины для побега по-прежнему вводили Дона в сомнения, но сейчас были проблемы не менее важные, чем беглые.

Тропинку для начальства нашли быстро. Это была довольно широкая грунтовая дорога, которой попользовались не так давно — на снегу виднелись следы мощных снегоходов. Сориентировавшись по карте, Дон уверенно повёл друзей вперёд.

Зимой, как всем известно, темнеет рано, особенно в пасмурную погоду. Вскоре достали фонари. Салли жался к своим ребятам, тревожно оглядываясь по сторонам. Он, конечно, был не робкого десятка, часто гулял в леске за чертой Кайела и зимой тоже, но это были обжитые места без хищников. И до самого городка было рукой подать. А здесь рассчитывать особо не на кого. Даже если они наткнутся на егеря, то не факт, что здешний хозяин примет их благосклонно.

Дензел первый остановился и вскинул руку, яростно принюхиваясь. Дон насторожился.

— Что случилось?

— Я чую троих. Двое альфы, один бета. Они очень возбуждены, и я слышу чьи-то голоса ещё. Кажется, омежьи. Два. Для того, чтобы учуять их запахи, далековато и безветренно. — Дензел склонил голову набок, вслушиваясь. Все его чувства обострились до предела. — Да, это омеги. И они в беде.

— Надо помочь! — заволновался Салли. — Они, наверно, работники лесничества.

— Слишком опасно, — нахмурился Дон. — Если это те уголовники, что сбежали из лагеря...

— Не хочешь — оставайся. — Дензел решительно швырнул другу свою сумку. — А пойду туда.

— И я пойду. — Салли сбросил Дону свою и достал из кармана нож. — Мы не можем просто пройти мимо.

— Ты-то куда? — рассердился бета. — Много ли ты там навоюешь? Омега против двух альф и беты! Курам на смех!

— Буду их отвлекать на себя — хоть какая-то польза от моих феромонов. Если это те самые уголовники, то они не упустят шанса позабавиться, а в это время Денз их нейтрализует. Да и я не с пустыми руками пойду.

— Только будь осторожен, — попросил альфа, проверяя свой пистолет и засовывая в карман запасную обойму. — Я пообещал в письме, что буду тебя беречь.

— Всё получится. Мы же команда.

Дон приглушённо застонал и полез за своим пистолетом.

— К шелудивым псам твои гены, Салли! — выругался он. — Весь в папеньку! Небось тоже во все щели нос совал, как со стариком Реймондом!

— И между прочим до сих пор жив! — парировал омега.

— Дуракам всегда везёт, — проворчал бета и пошёл за друзьями.

Дензел уверенно свернул в заснеженный лес. Вскоре свет фонарей выхватил следы в снегу, а до слуха беты и омеги долетели слабые звуки голосов. И ведь Дензел уловил их на куда более внушительном расстоянии! Альфа, что тут скажешь. Это только большой город со своей мешаниной ещё способен их запутать, но не почти необитаемые леса.

— Да, омеги. И, кажется, один из них — подросток, — сказал Дензел. — Скорее всего, они из семьи егеря — я слышал, как один сказал "папа".

— Тогда, пожалуй, стоит рискнуть, — вздохнул Дон, сбрасывая сумки на снег и оглядываясь, куда бы их пристроить, чтоб не потерять. — Если это семья егеря, то, может, он поможет нам пройти через лесничество и выйти к склону?

— А ещё идти не хотел, — напомнил Дензел, увидев подходящий сук на приличной высоте. — Туда.

Пристроив свою ношу, друзья осторожно двинулись дальше. Очень скоро они уже довольно отчётливо различали голоса. Дензел был прав — двое омег попались в лапы каких-то мерзавцев. И если это те самые уголовники, то их можно не жалеть.

— ...милашка, а, Косой?

— Ага! Чур, я первый.

— Нет, не надо! — взмолился омега. — Не трогайте Олли! Если вы нас не тронете, то я проведу вас через лес самой безопасной тропой.

— Ты-то? Что, мы уже стали знаменитостями?

— Не трогайте Олли, умоляю! И мой муж — альфа! Если он узнает...

Среди деревьев мелькал свет мощного фонаря, выхватив несколько силуэтов — скорчившихся на снегу омег и возвышающихся над ними двух альф и бету в полосатых телогрейках. Точно, уголовники. В ориентировке, услышанной на станции, было сказано, что у одного альфы была кличка Косой, данная из-за весьма приметного правого глаза.

— Альфа? Здешний егерь что ли?

— Да. И он когда-то был военным. Прошу, не связывайтесь с ним, он очень сильный. Будет лучше, если он о вас не узнает.

Салли осторожно принюхался. Из-за расстояния запахи бандитов он чуял плохо, но одно было несомненно — они воняют. Вдохнув поглубже, он повернулся к своим друзьям.

— Я пошёл, а вы приготовьтесь стрелять, как только эти кобели отвлекутся на меня.

— Не дай им себя покоцать, — попросил Дон, — иначе твой папа...

— Знаю.

Салли начал красться к группе впереди, крепко вцепившись в свой нож и приготовившись в любой момент выщелкнуть лезвие. Курс молодого бойца, который он проходил, слегка подкорректировал его навыки, полученные в школе, но одно Салли усвоил давно — не каждый омега способен одолеть альфу в рукопашном бою. Не он сам точно. Тактика на случай схватки была одна — улучить момент, ударить, ткнуть или пнуть какое-нибудь уязвимое место, а потом резко разорвать дистанцию. При первой же возможности — бежать без оглядки и искать укрытие. Если подвернулось дерево — лезть повыше, а оттуда обороняться будет проще — он легче, чем любой нормальный альфа. И самострел в запасе имеется. Готовый к стрельбе. По снегу, правда, особо не побегаешь, но и им тоже будет не так-то просто. Только бы омеги не пострадали...

Салли уже мог разглядеть этих несчастных. Действительно, папа и сын — сходство было несомненным, хотя юноша смуглый, а папа светлый. И смуглый цвет кожи паренька вызвал в памяти Салли образ полковника Бейли. Интересно, он и капитан Фрост смогли отмазаться сами и выгородить других?.. Ага, его учуяли.

— Эй, это кем пахнет? Ещё одна дырка для ровного счёта? — Один из альф жадно принюхивался. — Да какая вкусная! Откуда в такой глуши такое чудо?

Омеги испуганно заозирались, а старший крикнул:

— Нет, не подходи! Это опасно!

— Всё хорошо, не бойтесь. — Салли вышел под свет фонаря, покрепче сжав свой нож. — Я знаю, что делаю.

Второй альфа насторожился. В его суженных глазах блеснуло что-то.

— Похоже, что эта шлюха — только приманка. Я чую поблизости альфу и бету. И они со стволами.

— Да, они вооружены, — подтвердил Салли. — Советую вам свалить, иначе всех троих нашпигуют свинцом.

Бета пригляделся к Салли и усмехнулся.

— А он борзый. Ты откуда взялся, птенец?

— Мимо проходил. Ну вы и воняете! — Салли демонстративно поморщился, с удовольствием наблюдая, как вытягиваются физиономии бандитов.

— Ну да, давно нормально не мылись. И что? — обиженно буркнул бета и поскрёб грудь.

— Я не про мытьё. Вы вообще воняете.

— Вообще-то он прав... — подал голос юноша, но тут папа шикнул на него и крепче прижал к себе.

— Воняем? — Первый альфа разозлился. — С чего ты это взял, шлюшонок?

— Чую. — Салли щёлкнул себя по носу. — Повторяю — уходите, пока целы. Мне бы не хотелось потом видеть ваши морды в ночных кошмарах.

— В каком плане? — глумливо захихикал второй альфа и облизнулся.

— В плане крови и выпущенных кишок. Я этого ещё на подработке насмотрелся, когда потрошил птицу и кроликов. — Салли выщелкнул лезвие. Бета нахмурился.

— На подработке? — фыркнул второй альфа. — Значит, ты ещё и готовить умеешь! Братва, заберём его с собой? Шлюшка и кухарь в одном флаконе...

— Ага, — кивнул бета. — То, что надо. И мордашка смазливая... Интересно будет увидеть его голышом.

Салли встал поудобнее, попутно высматривая пути отступления. Намело изрядно... Омега с сыном не кажутся бойцами, да и сам омега больше озабочен спасением сына.

— Как вас зовут?

— Линда и Оливер, — тихо ответил омега, со страхом и недоумением глядя на него. — Что ты хочешь делать?

— Увидите. Просто старайтесь держаться от нас подальше. Я не хочу, чтобы вы пострадали.

Линда попятился, потянув сына за собой, а бандиты окружили дерзкого омегу. Салли наблюдал за тем, насколько глубоко они проваливаются в снег, и продолжал размышлять. Можно сколько угодно делать вид, что готов выпустить кишки — в школе это часто работало, что позволяло держать всех на расстоянии, как и в университете — но отнять чужую жизнь не так-то просто. Особенно если ты омега и твоё предназначение — давать эту самую жизнь. Школьный клерик и другие воспитатели постоянно вбивали юным омегам в головы эту аксиому, внушая им, что сама мысль об убийстве для омеги — кощунство. Если омегу ловили на убийстве, то психиатры начинали говорить о душевном нездоровье, и не раз случалось, что этих ребят просто запирали в психушку. Читая с Дензелом выпуски "Хранителя истории", посвящённые самым известным командирам подполья, Салли бессильно ругался, читая рассуждения авторов заказных статей о причинах, вынудивших омег-повстанцев взяться за оружие. Больше всего грязи было вылито на головы Гейла Робинсона и Риана, которым просто-напросто пытались поставить диагноз. Да, они замарали себя кровью, но никому не пришло в голову провести параллели с почти аналогичными убийствами, совершёнными альфами или бетами. Двойные стандарты. Самого Салли как-то тоже показывали психиатру, но это было всего один раз, да и то выбрали для разговора с приглашённым специалистом не самое удачное время — Майкара снова вызвали в школу на разговор, и бета-журналист случайно вошёл в кабинет, перепутав дверь. Поняв, что тут происходит, Майкар закатил самый настоящий скандал и пригрозил написать заявление, если психиатр не будет проводить освидетельствование в его присутствии — приёмного отца даже не поставили в известность о предстоящей беседе, что вообще-то было незаконно. Майкар камня на камне не оставил от попыток психиатра выставить пятнадцатилетнего омегу психически нездоровым, и школьное начальство временно затихло. Прочитав письмо, оставленное родным отцом, Салли понял, что надо затаиться, чтобы не получить пометку "психически неуравновешен" в характеристику, и это тоже кое-как помогало терпеть спектакль, разыгрываемый им и Доном напоказ всем. Но нож по-прежнему лежал в кармане, готовый к действию. Перед тем, как отправиться в столицу, чтобы подать документы на вступительные экзамены, Салли сумел вскрыть, а потом снова заклеить конверт с характеристикой, который должны были вскрыть уже на месте, и убедился, что ничего такого там не написали. Наверно, подумали, что, раз он взялся за учёбу и выбрал себе любовника, то присмирел... Салли накрепко усвоил этот урок и никогда не забывал об очередной опасности. Он не собирался убивать направо и налево — это была лишь защитная оболочка, но никогда ещё он не стоял так близко к грани, отделяющей человека чистого от замаравшего руки кровью. Одно дело — полоснуть по руке и лицу — от этого почти не умирают — а вот бить сразу на поражение... И эти кобели могут его раскусить — все они убили не одного человека и способны понять, кто перед ними стоит. Поэтому Салли и решил стать приманкой, положившись на друзей, имеющих не только боевое образование, но и кое-какой опыт. Может, сам Салли и способен убить человека, но сейчас не время выяснять это — рядом двое испуганных сородичей, с которыми ещё предстояло разговаривать.

Альфы и бета всё теснее сжимали кольцо. Салли всё отчётливее ощущал их вонь и видел, как они возбуждены и пускают слюни. Страшно подумать, что они собирались сделать с Линдой и его сыном! Мальчик, скорее всего, ещё девственник, если живёт здесь с родителями. Уголовники — не самые лучшие партнёры для первого опыта. Только бы егерь оказался нормальным...

Первым вплотную приблизился бета. За сорок, плотный, заросший чёрной щетиной. Он небрежно поигрывал заточкой, щеря редкие зубы, среди которых особенно выделялись передние резцы. Салли улучил момент и взмахнул своим ножом. Бета легко уклонился. Салли мысленно выругался и попытался ударить снизу, как учили на КМБ. Этот выпад был удачнее, и бета отскочил. В этот самый момент в стороне грянул выстрел, и уголовник согнулся, схватившись за правое бедро, в которое угодила пуля. Салли понял, что его ребята вступили в бой, и приготовился к новому выпаду, следя за альфами, которые глухо зарычали, доставая свои ножи. Второй выстрел поразил одного из них в плечо, заставив встать на дыбы другого. Альфа попытался схватить Салли, чтобы прикрыться им, как щитом, но омега вцепился в его руку и пронзил ножом, после чего легко вывернулся и отскочил, заслоняя собой Линду и Оливера. Альфа взревел и пошёл в лобовую, но не дошёл каких-то полтора шага, как на него налетел Дензел. Фонарь упал на снег, его свет стал приглушённее, а тени длиннее. Завязалась рукопашная. Второй альфа зарычал, но приближаться не рискнул. Он был послабее сообщника, что и вынуждало быть осторожнее. Новый выстрел оказался в десятку, и альфа осел на снег с дырой во лбу. Бета попятился, держась за простреленное бедро. Он понял, что всё кончено, и хотел только одного — спастись. Взять заложника уже не получится — противник попался серьёзный, до омеги с сыном далековато, а омега с ножом довольно опытен, пусть и не похоже, что ему приходилось уже убивать — не ударил в живот сразу, как стоило бы, да и вовремя остановился.

Тем временем Дензел одолел своего противника, и тот осел на снег со свёрнутой головой. Бывший штурмовик с глухим рычанием обернулся к бете, который, почуяв, как чужак силён, тут же заверещал:

— Не убивайте! Я сдаюсь!

Салли принюхался и пригляделся. Да, бета напуган, но вряд ли он так просто сдастся.

— Заточку на снег! — приказал он.

Из леса вышел Дон, держа сородича под прицелом своего пистолета. Бета затравленно огляделся и послушно выбросил своё оружие.

— Два шага назад, — негромко велел Дон. — И замереть. Руки вверх, чтобы мы видели.

Беглый бандит послушно выполнил приказ, пристально разглядывая пришельцев в сгустившемся полумраке. Альфа встал рядом с омегой, продолжая глухо рычать. Бета твёрдо держит свой пистолет, готовый стрелять в любую секунду.

— Слышь, может, договоримся? Я вообще не с ними, я мимо пробегал...

— Ага, а я танцую балет, — кивнул Дон. — Карманы выворачивай.

— Да у меня больше ничего нет...

— Врёшь, — уверенно припечатал его Дон. — У таких, как ты, всегда что-нибудь в карманах есть, чтобы было чем отбиваться на зоне. Выворачивай, иначе я сам проверю!

Убедившись, что бета пока нейтрализован, Салли убрал нож и отошёл к омегам, которые испуганно смотрели на него и его друзей.

— Как вы?

— Вы кто? — Линда крепче прижал к себе сына.

— Мимо проходили. Не бойтесь, мы вас не обидим. Меня зовут Салли, а мои ребята вполне нормальные. Принюхайтесь, и вы сами это поймёте.

Линда недоверчиво оглядел пришельцев и чуть расслабился.

— А вы точно не беглые преступники?

— Нет, мы просто дезертиры. А вот эти точно уголовники. До вашего дома очень далеко? А то надо бы этого кобеля потом сдать, куда следует.

— Проще пристрелить, — сказал Дон. — Он нас видел. Если дойдёт до нашего бывшего командования...

— Согласен. — Дензел покосился на омег и успокоился. — Там, куда мы идём, живут люди, которым ещё рано умирать.

— Нет, не убивайте! — взмолился бета. — Я никому ничего не скажу...

— Скажешь. — Дон, не опуская пистолет, подошёл к нему вплотную. — Видал я таких, как ты, в трущобах. Вы любого продать готовы — была бы цена хорошей. И если ты тот самый Грызун, о котором говорилось в сводке, то пристрелить тебя я обязан. Может, ты и кажешься трусом, но свои двадцать лет не за красивые глаза получил.

— А за что? — напрягся Салли.

— Он вырезал всю семью — бету, омегу и троих их детей, хотя надобности в этом не было никакой. Просто так, для забавы. Силы не хватает, вот и самоутверждается за счёт тех, кто послабее. Детям было от двух до семи лет. Все трое — омеги.

Бета снова попятился, увязая в снегу всё больше.

— Это гнусный поклёп! Я никого не убивал! Их на меня просто повесили! Да, я собирался ограбить эту квартиру, но я никого не убивал...

— Убил ты. — Голос Дона был холоден, и бета взвёл курок. — Линда, Оливер, отвернитесь. Знаю, это жестоко, но выхода нет.

Салли взглянул на друга и поразился тому, как тот смотрит на свою жертву. Как на блоху, которую надо раздавить. Ни капли жалости или сомнений. Перед омегой как будто стоял совершенно незнакомый человек.

Грянул выстрел, и уголовник рухнул на снег. Дон сноровисто обыскал трупы, извлёк из их карманов пару пистолетов, ещё один нож.

— А говорил, что больше ничего нет. Ладно, идём отсюда. Линда, надо будет рассказать вашему мужу, чтобы он сообщил о них на большую землю. Пусть заберут трупы. — Дон бросил рядом с убитыми свой пистолет, забрал трофейные, измазал лезвие заточки кровью пораненного Салли альфы. — Пусть думают, что они повздорили.

Линда всхлипнул и заплакал, обнимая сына. Дензел подобрал выроненный фонарь и подошёл к ним.

— Вы далеко живёте?

— Не очень... по меркам леса, конечно, — ответил Оливер, настороженно приглядываясь к нему. Осторожно принюхался. — А вы хорошо пахнете. Почти, как мой отец.

— Спасибо, — улыбнулся Дензел. — Сейчас я заберу наши сумки и вернусь.

По дороге к домику егеря омеги окончательно убедились, что этим чужакам можно доверять. Оливер даже начал осторожно расспрашивать Дензела, который охотно поддерживал разговор. Дон настороженно покосился на молчаливого Салли.

— Салли, что не так?

— Ты... так легко убил этого Грызуна...

— Он бы нас заложил, едва попал в руки ментов. И егерю с семьёй тоже бы не поздоровилось.

— Да я понимаю... но ты так легко его убил...

— А разве ты бы не смог? В нашей школе ты так лихо своим ножом размахивал!

— Я лишь пытался их отогнать, чтобы можно было свинтить подальше. Я не собирался убивать. А ты сделал это так запросто, как будто комара прихлопнул. Тебе уже приходилось убивать, верно?

— Да, — помолчав, кивнул Дон. — Ещё до базы. Я тогда на каникулы домой не поехал — осел в городе. И в одной малине завязалась потасовка. И там я убил одного. Я точно знаю, что он был гопником — видел его в деле пару раз. Отмороженный был на всю башку. Я потом сутки пил, не просыхая — всё видел его перед собой. Даже спать не мог. Потом отпустило.

— А во время рейдов убивать приходилось?

— Да. И нашему альфе тоже — до "Диких псов". Работа у нас такая — всякое бывает. Я не знаю, как справлялся с этим твой папа, но, судя по тому, сколько жмуриков на нём висит и каких именно... В общем, боюсь я его.

— А... Денз? — Салли поёжился и бросил короткий взгляд на их альфу. — Когда он убил в первый раз? На границе?

— Я не знаю, а он сам не рассказывал. Тот случай с его папой я не считаю — тогда всё вышло случайно.

— Верно... и он переживал очень долго. И всё-таки пошёл в военное.

— Салли, — Дон остановился и опустил руку на его плечо. — послушай меня. Знаю, убийство — это грех. И не только потому, что так говорят церковники. Но смерть смерти рознь. Можно видеть в жертве человека и пощадить. Но я после того случая не могу считать за людей отморозков, которым плевать на других. Что бы не привело их за эту грань, я не могу видеть в них людей. Но я видел и других. Они убивали без сомнений, но оставались людьми — не глумились над трупами, не хвастались этим. Они просто делали своё дело. Именно так я и поступил. Сделал то, что должен был. И совесть меня не мучит. Я искренне надеюсь, что тебе удастся сохранить руки чистыми, но если всё-таки такой случай подойдёт — убивай. Это закон выживания: хочешь жить — будь готов убить. Особенно сейчас.

— Я не хочу убивать.

— Понимаю. Но в жизни бывает всякое. — Бета тяжело вздохнул и приобнял омегу. — Поговорим об этом позже, ладно?

Салли молча кивнул, и они пошли дальше

И вот впереди показалась поляна, посреди которой стоял крепкий бревенчатый сруб. Над входной дверью светил фонарь, в окошках тоже горел свет. Из трубы поднимался дымок. Едва Линда и Оливер подошли ближе, как им навстречу выскочил огромный лохматый пёс и отрывисто залаял. Внутри дома затопали ноги, и на крыльцо выскочил немолодой альфа с ружьём, нацеленным на чужаков.

— Стой, стрелять буду! — рявкнул он.

— Дэнвер, милый, это мы! — Линда замахал руками.

— Папа, эти люди нас спасли! — подхватил Оливер. — На нас три бандита напали, но тут..

— Три бандита? — не спешил опускать ружьё хозяин.

— Да, те про которых в ориентировке говорили, — закивал Линда, наглаживая пса, который уже не лаял, а только предостерегающе порыкивал на чужаков. — Они убиты. Поверь, эти ребята — хорошие люди. Там говорилось про двух альф и бету, а это альфа, бета и омега. И они гораздо моложе.

Егерь принюхался и опустил ружьё.

— Ладно, сейчас посмотрим, что это за гуси. Отойдите от них.

На крыше сруба вспыхнул прожектор, и друзья невольно зажмурились. Егерь долго разглядывал незваных гостей, задержался на Салли...

— Эй, омега, как тебя зовут?

— Салли Ворон.

— Салли... — Голос хозяина чуть потеплел. — Понятно. Заходите в дом.

Луч прожектора погас — хозяин берёг топливо для генератора. Друзья выдохнули с облегчением

При ближайшем рассмотрении егерь оказался смуглым, сухощавым и неоткровенно мускулистым, как Дензел, но достаточно крепким, с длинными тёмными, иссечёнными сединой волосами, стянутыми в хвост на затылке. Альфы крайне редко отращивали настолько длинные волосы, как и беты — это была привилегия омег испокон веков, а уж видеть длинные волосы у предпенсионного возраста альфы было и вовсе странно. Правда, в последние годы среди молодёжи начало появляться больше подобных оригиналов — Салли лично видел троих, когда работал в кафе. Убедившись, что муж и сын не пострадали, Дэнвер повесил ружьё на стену и начал разглядывать гостей ещё внимательнее. Салли, рассмотрев егеря как следует и принюхавшись, замер, не веря глазам. Даже ущипнул себя.

— Простите, сэр... вы, случайно, не родственник Аарона Бейли с базы "Дикие псы"?

Дэнвер нахмурился.

— Он один из моих старших братьев. А что? Разве ты с ним знаком?

— Мы все с ним знакомы, — заговорил Дензел. — Мы раньше служили там и знакомы не только с вашим братом, но и с его мужем, капитаном Фростом.

— И что? Думаете, что это знакомство меня к чему-то обязывает?

— Ни в коем случае, сэр. Просто вы похожи.

Дэнвер мотнул мужу головой в сторону входной двери, и Линда поспешил туда. Егерь поддёрнул рукава старого алого свитера и приказал следовать за ним. Пёс, которого Оливер назвал Вартаном, настороженно косясь на чужаков, потрусил за хозяевами.

Линда и Оливер, подвязав свои каштановые волосы косынками, чтобы не мешали, вовсю хлопотали у большой добротной печи, пока хозяин сурово допрашивал сидящих перед собой гостей — Вартан улёгся в его ногах и так же сурово поглядывал на чужаков. Салли украдкой оглядывался. Ему здесь нравилось. Широкий стол, скамьи, шкаф с книгами, кресло-качалка, похожее на то, в котором длинными зимними вечерами вязал Лексус. С лежанки свисал угол лоскутного одеяла. На полу раскатаны пёстрые дорожки. Просто и уютно. На стене висит большая цветная фотография, на которой были запечатлены хозяева, а рядом с хозяином-альфой стоял ещё один, очень похожий на него, только заметно моложе.

— Сэр, а кто это рядом с вами на фотографии?

— Это наш старший сын Дуглас, — пояснил Линда, шуруя в топке кочергой. — Он сейчас учится в городе на механика. Так вы знакомы с Аароном? Он как-то приезжал к нам с Маком и мальчишками в отпуск. Как они там поживают? А то что-то писем давно не было.

— Здоровы. Правда, сейчас на базе неспокойно.

— Оно и понятно, — буркнул Дэнвер, потирая колючий подбородок. — Из-за вас шум поднялся?

— Да, сэр, — кивнул Дон. — Нам пришлось срочно выбираться.

— И почему вы решили свалить?

— Салли угрожала опасность. Он специалист в программировании, имеет очень высокую квалификацию, и его попытались использовать в подковёрных разборках, пригрозив неприятностями в случае отказа. На него даже дважды нападали, как и на нас. Оставалось только бежать.

— А вам до него какое дело?

— Салли наш близкий друг и любовник. Мы не могли оставить его одного. Он, конечно, парень смелый, но он всё-таки омега.

— Любовник? — удивился Линда. — Один на двоих?

— Это длинная история, — вздохнул бета.

— Вот за чаем и расскажете. В нашей семье историй тоже хватает... Вы есть хотите?

После ужина на стол был выставлен самый настоящий самовар. Разливая чай по красивым фарфоровым чашкам, Линда похвастался, что этот сервиз им привёз Аарон.

— ...Он просто замечательный человек! Когда Дэнвер только-только поселился у моего дяди, то очень любил рассказывать о брате. Я долго мечтал с ним познакомиться... И когда пришла телеграмма, что Аарон с семьёй едет к нам, я очень обрадовался. Они гостили у нас почти неделю.

— Да, дядя Аарон очень добрый, — подхватил Оливер, выставляя на стол домашнее печенье и плюшки. — А дядя Мак иногда бывает очень придирчивым. Когда я и ребята затеяли играть в войнушку, он раскритиковал нас в пух и прах! А потом начал лекции читать по тактике ведения боя. Льюис тогда первый не выдержал и сбежал, а Линк слушал, разинув рот.

— Однако это не помешало Льюису потом идти в военное, — ухмыльнулся Дэнвер. — Он ведь сейчас на границе?

— Капитан Фрост сказал, что Льюис собирается переводиться поближе к родным. — Салли отхлебнул чаю.

— Вижу, что ты часто с Маком общался. А остальные?

— Линк заканчивает офицерское училище, а Вернер...

После, как показалось Дону, чисто ритуального разговора о полковнике и его семье, егерь потребовал рассказать подробнее все обстоятельства их побега. Друзья переглянулись и начали рассказывать, не упоминая подполье. Однако Дэнвер, едва они закончили, отодвинул свою чашку и вперился в них тяжёлым долгим взглядом.

— Вот значит как. Думаете, Риан вам поверит? — И, заметив вытянувшиеся лица, рассмеялся. — Видели бы вы себя... Да, мы его хорошо знаем. Он приходил к нам, когда искал надёжное убежище для своей будущей армии. Обо мне ему Аарон рассказал. Торин парню тогда сразу оглобли отворотил — ему лишний геморрой был ни к чему. И тут Линда вспомнил про пещеры в пике Гордона. Риан поблагодарил и ушёл. А потом из года в год через наши леса начали люди шастать. Торину это не нравилось дико, но Риан пообещал, что нас не побеспокоят. А когда родился Дуглас и Торин ушёл на покой, я лично начал это всё контролировать.

— Так вы...

— Да, я один из них. Простите за этот маленький спектакль, ребятки, но осторожность прежде всего. Салли, может, и надёжен со всех сторон, но про вас мы пока слишком мало знаем.

— И вы не боитесь неприятностей? — удивился Дензел.

— Повстанцы правы. — Хозяин опустил голову, нервно теребя манжеты алого старого свитера. Его запах начал тяжелеть и пропитываться горечью. — И я готов им помогать, чем смогу. Я даже позволил им выкопать в наших лесах несколько землянок, чтобы курьеры и бойцы могли перекантоваться. Условие только одно выставил — не охотиться. И без особой нужды к нам в дом не соваться.

— Но зачем вам это? — нахмурился Дон. — Что такого вам сделала Система, что вы готовы так рисковать?

— Едва не свела меня с ума. — Линда встревоженно приобнял мужа, и друзья заметили, как помертвел взгляд Дэнвера. Большая ладонь альфы сжалась в кулак. — Если бы не Аарон, то я бы, наверно, сдох ещё тогда... Брат и Френсис, его тогдашний денщик и помощник, помогли мне разобраться в себе после срыва. Отец и дед меня просто заперли, не желая разбираться с тем, что со мной творится — сбросили со счетов — а Аарон не отвернулся. Именно тогда я и понял, что такое настоящая семья. Захотел, чтобы у меня когда-нибудь появилась такая же. И это помогло мне выкарабкаться. Ведь Аарон с самого детства общался с нашим папой, не опаскудился, как Дигори, наш самый старший брат. Аарон рассказывал, что Глен тоже за ум взялся, когда увидел его семью, и Сид, его мальчишка, тоже вырос нормальным парнем. Мы стали первыми Бейли за последние лет двести, кто разорвал порочный круг, в котором вырастали циники, заточенные только под военную и государственную службу. До нас это смогли сделать только потомки побочной ветви нашей семьи, Монтгомери.

— В... каком смысле? — побледнел Салли.

— Эта давняя традиция. Бейли искали себе омег — достаточно здоровых — заделывали им детей, а потом, стоило только малышам подрасти и встать на ноги, просто отбирали, а самих омег, в лучшем случае, выгоняли на все четыре стороны. Аарон сумел разыскать нашего деда Акселя. Он тогда тоже приехал... Дед умер почти шестнадцать лет назад в доме Глена от старости — о нём успели позаботиться и отблагодарить за его нелёгкий труд. С нашим папой обошлись ещё хуже. Его купили в приюте четырнадцатилетним мальчишкой, дали немного дозреть, а потом он начал рожать нас четверых одного за другим. Я и Аарон пробыли с ним до трёх лет, помнили больше, чем Дигори и Глен... и это нас не покидало всю жизнь. Аарон оказался умнее и настойчивее меня — он уговорил Бэзила, нашего няньку, показать способ видеться с папой. Постоянно навещал его, а мне смелости не хватило. Когда меня отобрали у папы и вселили в незнакомую комнату одного, то мне было очень страшно, а папу не пускали. Потом меня подселили к братьям, за нас взялись отец и дед, да и ненадёжным я тогда был — не умел хранить тайны. Аарон пытался как-то на меня повлиять, поддержать, но отец и дед были слишком сильны. И я начал отворачиваться от единственного своего брата, для которого не был просто очередным подопечным отца и деда. Когда я начал созревать, отец и дед устроили представление, чтобы проверить, как работает их система воспитания — собрали нас вместе и на наших глазах выгнали папу из дома. Аарон один бросился папу защищать, они его избили... а мы трое просто стояли и смотрели. Я только потом понял, что это было, и мне стало плохо. В нашем имении тогда жили Глеб и Полли Андерсоны, и у них сын был — тоже Аарон. "Совёнок", как мой Олли. — Оливер придвинулся ближе к отцу, и Дэнвер ласково погладил его по голове. — Я видел их вместе очень часто, а после того, как выгнали папу, увидел, как Полли прижимает к себе сына и всё твердит, что их никто не разлучит. А ведь папа просился остаться с нами. Он ухаживал за нами, когда мы болели... Я буквально разрывался, но боялся отца и деда. Я не слушался, дерзил, хулиганил, в том числе и в школе. Меня наказывали, а мне было всё равно. Когда я ещё и созревать начал, то совсем вразнос пошёл. А когда Аарона силком увезли обратно в кадетский корпус, то я напился в хлам и убил этого бедного мальчика. — Голос егеря сорвался, и по смуглой щеке покатилась слеза. Линда крепче обнял мужа. — Ему было только два года... Меня отмазали, Глеб и Полли уехали, и я остался совсем один. С каждым годом мне становилось всё хуже, начали загребать в полицию за дебоши. Странно, что я тогда на наркоту присесть не успел. Со службы вышибли. Я как раз тогда волосы и начал отращивать — в знак протеста. Потом сорвался окончательно и загулял так круто, что какой-то извращенец, воспользовавшись тем, что я пьян, попросту отодрал меня как омегу. — Дон и Дензел ошарашенно переглянулись. — И мне даже в голову не пришло, что надо защищаться, вырываться. Что это ненормально. Я просто принял это как кару за совершённое когда-то убийство. — Салли в ужасе зажал себе рот. — Нас обоих забрали, а из участка меня увезли уже в родовое имение, где и заперли.

— Боги милостивые... — только и смог произнести Салли. — Это... это...

Оливер крепче прижался к отцу. На его лице и лице Линды не было ни капли презрения — только сочувствие и понимание.

— После того, что было, я уже не мог оставаться в семье и ушёл. Добрался сюда, попросился пожить. Потом помогать начал. А тут Линда. — Дэнвер ласково взглянул на мужа, который прильнул к нему, поглаживая, и горечь в запахе Дэнвера начала уходить. Салли невольно представил себе, каким Дэнвер был в юности, и подумал, что он, наверно, был очень красивым парнем — об этом говорили черты его лица. Не такие откровенно грубые, как у традиционных альф, и с некоторой омежьей утончённостью. У этого альфы были неожиданно голубые глаза, которые унаследовал Оливер. — Я боялся, что он, узнав всё это, оттолкнёт меня, но этого не случилось. Пусть и без импринтинга, но мы счастливы. У нас двое прекрасных детей, я занимаюсь любимым делом и помогаю бороться с Системой. Пусть моя помощь и незначительна, но зато она существенна и просто есть. Я не хочу, чтобы кто-то ещё переживал то же, что и я. Никому такого не пожелаю.

— Импринтинг? — переспросил Салли. — Это когда альфа хочет только одного омегу?

— Да. Аарон и Мак связаны импринтингом. Риан и его муж тоже. Но любить можно и просто так. И дело даже не в том, что мы тут одни живём. Олли уже пятнадцать лет, он активно созревает, а мне даже в голову не приходит, что можно воспользоваться поводом, а потом всё списать на инстинкты. Я люблю своего сына и никогда не причиню ему вред. — Оливер со счастливым видом потёрся щекой о широкое плечо отца. Дэнвер приобнял его. — Здесь можно гулять сколько угодно, и я всегда ухожу, когда надо и на сколько надо. Это не так трудно, если ты не скотина. Так что всё правильно.

Устраиваясь в гостевой комнате, Салли долго думал над тем, что рассказал хозяин дома. Ещё одна жертва Системы, которая всё же смогла выжить и найти своё место и счастье.

— Рехнуться можно! — высказался Дензел, тяжело опускаясь на край широкой кровати. — Не знал, что и так тоже бывает. Я читал о семье Бейли, их достижениях в военной службе, даже служил под командованием полковника Ричарда Монтгомери в южном гарнизоне "Фаррера", но мне и в голову не приходило, какой ценой это достигалось!

— И не говори. — Дон повалился на спину. — Сколько же жизней Бейли так искалечили за двести лет?

— Много. А что творится в верхах? Ведь из-за чего-то Гиллиан всё бросил.

— Да ходят слухи... — Бета лениво потянулся и широко зевнул. — Омеги тамошние из кожи вон лезут, чтобы заполучить себе партию повыгоднее, и ради этого перед каждым готовы ноги раздвигать. Альфы просто в отрыв идут, пока отцы им мозги не вправят и к делу не пристроят. Беты шустрят, как могут. И все сорят деньгами направо и налево, показывая, что им можно всё. Аристократы от нуворишей нос воротят, даже если те гораздо богаче них, и кичатся своей чистокровностью... В общем, везде одна и та же помойка. Различается это всё только количеством нулей на счетах. Если Гиллиан как-то умудрился вырасти нормальным, то свинтить оттуда, получив достаточный стимул, было нетрудно. Осталось только узнать, что это был за стимул.

— Может, импринтинг? — предположил Салли. — Случайно встретил папу Риана, зацепило, и он отправился его искать.

— Логично, но не совсем. — Дон сел прямо. — Насколько я знаю, Барри активно роднятся с аристократами, политическими кланами и финансовыми тузами. Безродный омега с улицы тут никаким боком не вписывается, ведь "чистая" кровь в таком кругу ценится очень высоко. Скорее, парня бы просто объявили больным каким-нибудь, а не сбагрили с рук, едва узнав, что тот связался с подпольщиками. Ему ведь даже липовые похороны организовали, списав всё на Риана. Импринтинг мог стать причиной, по которой твоего отца к Риану потянуло, а вот решение всё бросить он принял уже сам. Мне так это видится.

— Артур сказал, что их история заслуживает того, чтобы по ней кино сняли. — Дензел покосился на Салли. — Дескать, всё как в омежьем романе.

— В каком, интересно? — фыркнул Дон. — "Любовь сквозь прицел арбалета"? Или "Достать солнце"?

— А ты их читал? — удивился Салли.

— По диагонали. Любовь-морковь, богач и нищий... или убийца и отпрыск заклятого врага... Миленько, но неправдоподобно. Когда между двумя людьми лежит такая социальная пропасть, то жить долго и счастливо просто не получится — кардинальная разница в условиях воспитания и системе ценностей, прививаемых с детства, не позволит. Совместная жизнь изобилует таким количеством подводных камней, что любой глава семьи может дойти до ручки и прибить свою половину. Зуб даю, что Гиллиан как сыр в масле катался, учился в частной школе и всё такое прочее, а в таких условиях не так-то просто остаться человеком. Я не знаю, как он смог не опаскудиться, но хотел бы узнать.

— Ладно, давайте спать ложиться. Завтра нам топать и топать.

Омегу без всяких возражений запихнули в серёдку, и Салли блаженно вытянулся под одеялом. Спать в поезде было не очень-то удобно — билеты достались только в плац-карт, и он буквально наслаждался комфортом. И никаких посторонних запахов рядом, только его ребята... которые, похоже, успели соскучиться.

— Что, уж невтерпёж? — захихикал Салли, чувствуя, как шалые ручонки беты начинают ненавязчиво его поглаживать.

— А что, нельзя?

— Можно. Вот только что хозяева скажут?

— А мы тихонько. — Дон жарко выдохнул над ухом, и Салли сдался.

— И кто будет первым?

— Я, — безапелляционно заявил Дон. — Наш альфа и в прошлый раз неплохо оторвался у всех на виду.

Салли вспомнил, и в паху начало сладко ныть. Одновременно с этим засвербело и в заднице. Аромат Дензела тоже начал густеть, усиливая вспыхнувшее желание.

— Но это не значит, что я в стороне останусь, — шепнул альфа, прижимаясь плотнее.

— Даже не думай! — пригрозил омега и потянулся к нему, поддаваясь ловким, раздевающим его полностью рукам второго любовника.

Очень быстро Салли начал тихо постанывать — Дон спускался чередой лёгких поцелуев всё ниже и ниже, дразня и поглаживая его поднимающийся член. В это время Дензел активно зацеловывал его губы, шею, плечи и поглаживал спину. Омега буквально таял от шквала ласк и охотно отвечал. Резко выгнулся — бета вобрал в рот его плоть, одновременно поглаживая ягодицы, между которыми уже начала проступать обильная смазка. Поняв, что терпеть уже нет сил, Салли быстро перевернулся на живот и привстал, занявшись альфой, пока бета готовил его к проникновению, а потом ахнул, чувствуя, как член беты начинает проникать внутрь, и подался навстречу. Салли как мог оттягивал момент оргазма намеренно, чтобы потом сцепиться с альфой на те самые пять минут. После жаркой случки в "Отвале" это желание совершенно не смущало и не настораживало.

Дон откатился в сторону, переводя дыхание и расслабленно наблюдая, как сплетаются в жарких объятиях его друзья. Он и раньше это видел, и каждый раз это зрелище наводило на невесёлые размышления. Импринтинг, пёс его дери!!! После того, что рассказал Дэнвер Бейли, бета обеспокоился не на шутку. Неужели импринтинг предполагает взаимность? И что теперь делать? И ведь толком не поспоришь! Достаточно просто посмотреть, как этим двоим хорошо вместе! Бету всегда поражало, как в последнее время Дензел умудряется сочетать нежность и ласку с яростным напором. При этом они не произносили ни слова, общаясь одними только глазами, понимая друг друга без слов. Животный секс во время течки был лишь квинтесенцией этой непонятной связи, возникшей между ними. Бете было тяжко и больно от мысли, что Салли, скорее всего, так и не подарит ему малыша. Утешало одно — Салли обещал подумать и выбрать, а, значит, небольшой шанс ещё есть. В конце концов, в ближайшие луны ему точно будет не до проблем любовного треугольника.

Вот Салли опрокинул своего альфу на спину, тихонько урча от удовольствия, оседлал, потёрся истекающей смазкой попкой о багровую головку и сам направил её в себя. Неторопливо и плавно приняв альфу в себя, он блаженно выдохнул и начал покачиваться, подмахивая бёдрами и запрокинув голову назад, прикрыв при этом глаза.

Дэнвер сидел перед жарко натопленной печью и смотрел на огонь. Пёс лежал рядом, с тревогой поглядывая на мрачного хозяина. Линда, перестав позвякивать спицами, поднялся с кресла-качалки и подошёл к мужу.

— Снова накатило? Не стоило тебе всё это вспоминать.

— Они должны знать. Салли особенно.

— Да, он очень похож на своего оми... вот только Риану не понравится, что он себе сразу двоих где-то отхватил.

Дэнвер только хмыкнул.

— "Не понравится" — это слабо сказано. Он сына только одну ночку на руках подержать смог, а эти двое уже вовсю его... А кто из этих двоих тебе больше нравится?

— Альфа. Этот мальчик лучше пахнет и просто очень милый. И мне почему-то кажется, что он для Салли подходит лучше.

Оливер, сонно зевая, свесился с лежанки.

— Кто кому подходит?

— Спи уж, — беззлобно прикрикнул на него отец. — Рано тебе ещё.

— А, понятно... — Оливер снова зевнул и забрался обратно, кутаясь в одеяло.

— Интересно, кого к нам Олли приведёт знакомиться? — Линда с лёгкой тревогой поднял голову.

— Рано ещё, — повторил Дэнвер. — Вот решит, куда пойдёт учиться, сдаст оценочные экзамены, получит профессию, а там пусть думает дальше. И не раньше.

— Но как он будет там совсем один?..

— Ничего, пусть привыкает. До полной победы подполья ещё далеко, так что придётся закусить удила. Главное — чтобы не нарвался, а для этого я его учу, чему могу.

— Против тех уголовников твоя наука не слишком помогла.

— Оно и понятно, но в городах такие кобели не стаями по улицам ходят. Если Олли не будет соваться в сомнительные районы и будет смотреть в оба, то всё получится.

Оливер слушал, о чём говорят родители, и мысленно вздыхал. Учёба — это, конечно, хорошо, но сейчас омежке хотелось другого — сделать что-то по-настоящему полезное. Он уже как-то просил отпустить его на работу в садовое хозяйство, откуда вела прямая дорога на центральную базу повстанцев, но отец упёрся. И не отпустит никогда, даже если ему пообещать, что Оливер с базы не высунется, а будет работать в отделе пережидания или на кухне или в том же садовом хозяйстве. Отца он прекрасно понимал, оми тоже был против, и пока просто духу убежать не хватало. Гости напомнили о заветном желании, и Оливер снова задумался. Может, напроситься с ними? Родители, конечно, рассердятся, но потом наверняка смирятся.

Попрощавшись с хозяевами, неразлучная троица снова тронулась в путь.

— Жалко Олли — он так просился с нами... — вздохнул Дензел.

— Его родителей тоже понять можно, — качнул головой Салли. — Надо будет папе сказать — может, он что-нибудь придумает.

— Кстати, Дон, а что это за зверь такой — импринтинг? — спросил альфа у друга. — Я слышал, что это болезнь.

— Никто толком не знает до сих пор, — развёл руками бета. — В рамках официальной теории это ненормально, ведь считается, что для альфы менять омег — нормально. Полигамия и всякое такое. Есть теория, что импринтинг вызывается вирусом или бактерией, носителями которых являются некоторые омеги, но заболевают не все альфы, а те, у которых есть какие-либо нарушения иммунитета, что и делает их уязвимыми перед этой "напастью". Якобы эта зараза поражает мозг, нарушает какие-то его функции и вызывает что-то вроде наркотической зависимости, из-за чего заболевший альфа перестаёт реагировать на феромоны других омег. Но мне эта версия кажется полным бредом. В апокрифических легендах, которым я всё больше склонен верить, говорится, что это явление когда-то называли Истинным Предназначением, а альфу и омегу, связанных этим явлением — Истинными. Почему именно так — там не разъясняется, но ничем плохим это, судя по этим легендам, не грозит. Ну, кроме обычных житейских проблем, но их всегда и везде хватает. И если полковника и кэпа действительно связал импринтинг, то это объясняет то, что они до сих пор благополучно женаты. И ведь они счастливы вместе, вырастили троих детей.

— А что если Алекса и Рона тоже связал импринтинг? — предположил Салли.

— Возможно. Судя по тому, что мне о своём покойном муже рассказывал Алекс, Рон был примерным, с точки зрения омеги, семьянином, женился, наплевав на то, что говорили вокруг, Алекса к себе забрал сразу, как узнал про беременность, да и сам Алекс его безумно любил и до сих пор тоскует. Извини, Денз, но Алекс при своей невзрачной внешности мало кого привлёк бы в качестве будущего мужа. Альфы всё-таки стараются выбирать себе мужей по-смазливее, чтобы потом хвастаться перед приятелями. Думаю, что импринтинг вынудил Рона приглядеться к Алексу, и это позволило разглядеть самые лучшие качества нашего друга, коих у него хватает. А если он уже тогда сволочью не был и просто прятал это, то вполне логично, что он смог полюбить Алекса.

— Алекс мне рассказывал, что не сразу поверил, что Рон искренен, — сказал Салли. — Он считал себя слишком невзрачным, чтобы вызвать у кого-то подобные чувства. И про ребёнка Рону сказал не сразу, боясь, что тот его бросит. А Рон женился при первой же возможности. Значит, импринтинг это точно не болезнь. Да и Ронни, хоть и родился с больным сердечком, получился удивительным мальчиком. Такой талант! И если бы не скотская социальная политика нашего "великого" государства, то он мог бы со временем стать великим художником-портретистом.

— Да и ты у нас нерядовой, — заметил Дон. — Может, и смутьяном был изрядным, но не каждый за без малого два года наверстает школьную программу до почти идеального аттестата и выдержит такую охоту. Да и твой потрясающий запах... Я не верю, что это случайность.

— А что если импринтинг — это знак того, что альфа и омега идеально друг другу подходят для производства потомства? И Природа для того и лишает таких альф влечения к другим омегам, чтобы наплодить побольше детишек от конкретного и разнести оптимальную генетику как можно шире? — резко остановился Дензел.

— Железная логика. — Дон напрягся. Похоже, что пора поговорить с другом откровенно. Ведь на базе обязательно выяснится, что у парня импринтинг. — И если Рейган предположил то же самое в своей диссертации, то тогда понятно, почему официальная наука продолжает искать источник заражения. Это просто финиш какой-то! Элементарные выводы напрашиваются сами собой, но только из-за того, что кто-то не хочет ничего менять ради собственного комфорта, это внаглую игнорируется и замалчивается! Ведь слишком долго игнорировать не получится — беспорядочное производство потомства, простимулированное воспитанием и наплевательским отношением к тем, кто детей вынашивает и рожает, просто-напросто приведёт к нашему полному вырождению! Понятно теперь, почему для омег большая часть альф и бет пахнет отвратительно — пошли первые признаки, как и говорил старику Реймонду Рейган.

— За столько поколений это неудивительно, — поддержал Салли. — И я действительно везунчик, что смог вас найти. Может, всё-таки скооперируемся? Я даже согласен надолго зависнуть дома, чтобы родить побольше детей от вас обоих, когда время придёт...

— Выбирай, — хором оборвали его друзья.

— А если хочешь побольше детишек для стабилизации генофонда, то стань постоянным донором. Я слышал, что собираются создавать банк спермы... — начал бета.

— Сейчас это бессмысленно — детей и так больше, чем достаточно. Не убивать же самых негодящих!

— Тогда, как дозреешь, выбери нескольких омежек на базе и заделай детишек им. Думаю, что они возражать не будут. Их дети и станут разносчиками твоего генофонда.

Салли густо покраснел.

— Ты... ты хочешь сказать...

— А что такого? У тебя же появилась такая редкая возможность, так грех её не использовать, пока ты замуж не собрался. Лично я возражать не буду. Главное, чтобы на твою попку чужие не покушались. Адриан рассказывал, что спать с сородичами в чём-то даже удобнее — не мешает разница в росте и комплекции.

Салли совсем смешался. Поняв, что с ним происходит и какие это открывает перспективы, омега ощутимо растерялся. Воспитанный на традиционных ценностях, он и мысли не допускал о сексе с представителями своего же типа. Да и спать со своими ребятами ему очень нравилось. Когда Ронда предложил уединиться, то Салли стало не по себе, едва он попытался представить себе сам процесс — слишком дико это выглядело.

— Я... тоже возражать не буду, — с запинкой сказал альфа. — Лишь бы те дети, которых ты выносишь сам, были нашими. Всё-таки вынашивание детей — процесс куда более ответственный, чем просто зачать и ждать результата. Это позволяет полностью прочувствовать, насколько ценна и важна каждая жизнь.

— Даже не знаю... я всерьёз об этом не задумывался... уж очень резко это началось.

— А разве ты до сих пор не свыкся с мыслью, что ты теперь особенный?

— Я почти привык к тому, что надо делать, но к самой мысли... Наверно, поздновато созревать во второй раз начал. Если бы это началось примерно в одно время, то было бы проще.

Когда троица достигла уклона в гору, погода резко испортилась. Впереди теперь шёл альфа, чьи возможности восприятия были шире, чем у друзей. С приближением ночи стало понятно, что дальше идти нельзя — попросту заметёт. Надо было где-то переждать. Редкие скопления деревьев не выглядели надёжным убежищем, ни одной пещеры поблизости не было, и Дон с Дензелом приняли решение закапываться в снег. Салли вручили все три сумки, и друзья принялись за работу. К тому времени, как поднялась самая настоящая снежная буря, они соорудили неплохую берлогу, в которой вполне могли разместиться три человека.

Пришло время распаковать НЗ. После ужина Салли начал клевать носом, Дензел вытащил для него спальник и помог забраться внутрь.

Дон дождался, пока Салли заснёт, и подсел поближе к другу.

— Денз, ты помнишь про наш уговор?

— Конечно, — удивился альфа. — А почему ты спрашиваешь?

— Я должен тебе кое в чём сознаться. Я не хотел тебе говорить, чтобы ты не посчитал это своим преимуществом... Всё-таки мне тоже хочется, чтобы Салли стал только моим.

— Ты о чём? — нахмурился Дензел, не понимая, куда клонит бета.

— Об импринтинге.

Брови альфы сошлись на переносице, а потом потрясённо поползли вверх.

— Ты... хочешь сказать?..

— Да. Я заподозрил это ещё во время нашей первой течки, но не торопился с выводами. А пока мы сюда добирались, я увидел уйму доказательств. И твои боевые инстинкты полезли неспроста — это инстинктивное желание защитить своего Истинного омегу от посягательств сработало. Ведь после того, как мы скрепили договор на троих, ты стал меняться.

Дензел побледнел и взглянул на спящего Салли. А потом застыл.

— Армин... Ты вроде говорил, что он тоже был в преддверии течки...

— ...как и некоторые наши друзья-омеги с той базы, когда мы к ним в гости ходили и общались. Ты на них просто не реагировал, как и бывает при импринтинге. Потому-то ты и пытаешься раз за разом пометить Салли. Потому-то ты и напал на меня тогда. Но ты действовал не только из-за инстинктов. Ты ещё и просто любишь Салли, как и я, желаешь ему только добра и решил дождаться, пока он сам не решит, что пора думать о семье. Это-то и помогает мне удержать тебя от метки. Разум и инстинкты практически сошлись. Когда я это понял, то сначала было разозлился, но ведь ты мой друг. И я решил молчать до тех пор, пока скрывать это от тебя уже будет бесполезно. Сегодня ты сам понял, для чего может служить импринтинг, и я решился признаться. Сейчас не до того, но уже на базе, если хочешь, можешь набить мне за это морду — я даже защищаться не буду.

Дензел снова взглянул на Салли. Лицо альфы подёргивалось, выдавая сильнейшую внутреннюю борьбу.

— Нет, — наконец сказал Дензел, — это не может считаться преимуществом. Инстинкты инстинктами, но наша раса не только ими живёт. Если Салли будет тянуться ко мне за счёт инстинктов, но при этом любить тебя, я просто исчезну из вашей жизни, чтобы не мешать. В конце концов, вы знакомы с самого детства, ты был в его жизни первым, помог выжить в школе, пусть и в последних классах, позволил увидеть другую сторону секса, показав, что это может быть приятно... и благодаря тебе мы смогли зайти так далеко. И ты мой лучший друг. Я бы даже сказал, что ты мне стал настоящим братом. Предлагаю добавить к нашему уговору один пункт.

— Какой?

— Мы вливаемся в ряды повстанцев. Не исключено, что будем выполнять опасные задания. Если один из нас вдруг погибнет, то второй заберёт Салли к себе при любом раскладе. Думаю, так будет справедливо.

— Даже если у него к тому времени будет ребёнок?

— Особенно, если у него будет ребёнок. Если так сложится и Салли останется со мной, то я обещаю, что воспитаю твоего ребёнка как своего. В память о нашей дружбе.

— Я... я тоже... обещаю, — тихо сказал Дон, сжав протянутую ладонь.

Такого бета совсем не ожидал. И как он не подумал о таком варианте сам?! А Дензел всего за несколько секунд всё обдумал и принял решение!

— Салли скажем?

— Нет, не сейчас. Сейчас не стоит лишний раз его путать. Впереди встреча с Рианом, потом работа... Не уверен, что мы сможем и дальше проводить вместе столько времени, как на той базе. Как только всё утрясётся, то поймаем подходящий момент и скажем. И я тоже не буду вам мешать, если Салли всё-таки выберет тебя.

Пока они пережидали бурю, запас пайков растаял наполовину, а мелкие, но вполне себе деликатные неудобства были решены. Когда альфа услышал, что снаружи становится тише, то подал знак друзьям. Дождавшись, когда совсем стихнет, Дензел проломил ледяную корочку, слегка затянувшую вентиляционное отверстие, раскопал проход и выбрался на поверхность.

Солнце клонилось к закату, в берлогу хлынул свежий морозный воздух. Салли торопливо начал скатывать спальники — большую часть времени они спали, набираясь сил впрок. Дон помог вынести сумки наружу и подал руку, чтобы вытащить. Сразу стало ясно, что изрядно приморозило, и Салли натянул на нос шарф. Сориентировавшись, неразлучная троица зашагала дальше, по колено, а то и глубже, проваливаясь в снег. Очень быстро вперёд снова выдвинулся альфа, торя дорогу друзьям.

Небо почти очистилось от облаков, но становилось морознее и ветреннее. На горизонте уже была заметна полоса леса, над которой возвышался пик Гордона в окружении вершин пониже.

— Ну и глушь... — пробормотал Дензел. — А где садоводческие хозяйства? — повернулся он к Дону, который регулярно сверялся с картой и компасом.

— Левее и ниже, и там рядом большая дорога, которая всем известна. Если бы мы сразу нацелились именно туда, то дорога бы заняла гораздо больше времени. Постов там тоже хватает — "Скормлайн" практически в шаговой доступности, и контроль на достаточно высоком уровне. НЗ могло не хватить, да и морозы крепчают... Мы и так сошли с поезда в точке, от которой до места предельно меньше тащиться. Так что проблем по пути осталось не так много.

— Скоро будут. Мы в любой момент можем наткнуться на патруль.

— Главное — не оказывать сопротивления, демонстрировать дружелюбие и желание сотрудничать.

— Я помню.

К темноте они достигли кромки леса, и альфа насторожился.

— Люди? — вздрогнул Дон.

— Нет, звери. Волки. И похоже, что жутко голодные. Салли, встань поближе ко мне.

Дон поёжился и полез за пистолетом, который ему отдал Дензел. Трофейные остались у егеря, поскольку патроны, добытые в оружейной лавке Викторана, к ним всё равно не подходили, и Дэнвер пообещал потом переслать их на базу с попутным курьером — пригодятся. Альфа сам по себе был прекрасным бойцом — в бою с уголовниками восстанавливающаяся рука совсем не помешала. И пусть бете и омеге против волчьей стаи придётся нелегко, звериные инстинкты друга вполне могли их защитить и так. Салли, подумав, всё-таки достал свой самострел, проверил, не примёрзло ли чего, и остался доволен. Если что — будет чем поддержать Дензела в схватке с волками.

Чем больше они углублялись в лес, тем отчётливее бета и омега чувствовали напряжение своего альфы. Время от времени Дензел порыкивал, и ответом ему было глухое ворчание из полумрака. Дон достал фонарь и посветил по сторонам. В темноту тут же отступило несколько приземистых теней, звериный запах неприятно бил в нос.

— А ты стал силён, брат, — сказал Дон, заметив, что волчья стая выдерживает приличную дистанцию. — Похоже, что их не меньше десятка.

— Меня больше беспокоит патруль, чем звери. Если волки нападут, то вопрос "убивать или нет" стоять не будет. А вот когда мы наткнёмся на людей... — Вдруг Дензел снова встал и вскинул руку. Волки тоже что-то почуяли и торопливо умчались. Дон понял, что началось. — Да, я чую людей. И они идут в нашу сторону.

На небе из-за редеющих облаков показалась луна, и её мертвенный свет расчертил лес чёрными тенями. Путники продолжали идти выбранным курсом, прислушиваясь, принюхиваясь и оглядываясь по сторонам. Пистолет Дон давно убрал, как и Салли свой самострел. Это наверняка патруль — другим людям здесь делать нечего.

— Альфа, бета и четверо омег, — сказал Дензел, разобравшись в запахах и ощущениях. — Альфа очень напряжён. Ещё я чую запах зимней оружейной смазки. Похоже, что они уже выследили нас и идут параллельно нашему курсу. Что-то звякнуло. Шорох... Под ногой у одного сучок треснул... — Долгая пауза. — Они здесь.

И тут Салли удивил своих друзей. Он вышел вперёд, поднял руки вверх, демонстрируя, что невооружён, и начал нараспев читать какие-то стихи. Негромко, но в воцарившейся тишине было различимо каждое слово, каждый звук. Стихи ни альфе ни бете были неизвестны, но Салли читал их так, как будто знал всю жизнь.

Пусть гром гремит над головой

И смерть крадётся за спиной,

Сверкают дула и мечи,

Просвета нет в глухой ночи —

Сквозь грязь и холод ты иди,

Оставь сомненья позади...

Логично идущих дальше двух строчек не последовало, и снова стало очень тихо. Салли глубоко и взволнованно дышал, вокруг его рта рывками клубился парок. И тут из полумрака навстречу ему вышла невысокая фигура, крепко сжимающая в руках винтовку. Дуло было опущено к земле. Незнакомец выглядел как самый настоящий оборванец, но держался вполне уверенно. Омега. Уловив его запах, Дон нахмурился — тот показался смутно знакомым. Лицо омеги скрывалось в тени, отбрасываемой большим капюшоном с облезлой бурой опушкой.

...Иди без страха до конца,

И ты отыщешь там отца.

При первых же звуках голоса этого омеги сердце Салли сорвалось в пляс, а его друзья потрясённо ахнули. Конечно, они надеялись встретить его на базе, но что именно этот парень будет их встречать на подходе...

— Алекс???

Омега сбросил с головы капюшон, и неразлучная троица воотчию убедилась, что перед ними стоит их друг. Бывший уборщик ощутимо похудел и осунулся, из-под вязаной шапки выбивались сильно отросшие волосы, на подбородке был заметен сравнительно свежий рубец, но это был всё тот же старина Алекс. И он тепло им улыбался.

— Рад вас снова увидеть, ребята. Наконец-то вы до нас добрались! Мы, если честно, уже начали беспокоиться — Дэнвер отбил сообщение сразу, как вы ушли. Всё в порядке, это свои! — Алекс повернулся к стене деревьев, где затаились другие патрульные, и махнул рукой. — Опустите оружие. — Алекс снова повернулся к друзьям. — Добро пожаловать в подполье.