Омегаверс Истоки

— Неужели победить их было нельзя? — тихо спросил рыжий "волчонок". — Ведь Верные были умнее, и дело их было правое!

— Отступники были полны ярости, которой их напитали ложь, голод и "волчья отрава". Это волна была слишком мощной, и Ранарон, который был снова взят Верными после разрушения Аврория, погиб. Новые жители деревень, привезённые из других владений Данелиев, легко признали над собой власть Артура, который стал их единым Повелителем, и отважно сражались, когда пришли бывшие хозяева. Сам Артур, Корин и два их сына, альфа Пилат и омега Рави, спаслись благодаря жертве Юргена, который был очень похож на брата. Это сходство особенно усилилось с возрастом, и воевода отступников Деций Калагул, сын Максимилиана, решил, что глава дома Амелиусов погиб. Что Артур, который стал последним символом старого мира, больше не сможет собрать вокруг себя уцелевших Верных по всей нашей стране, а его детям и внукам не хватит доказательств, чтобы подтвердить своё родство с ним. И наступили тёмные времена.

Отец и сын долго бродили по развалинам. Восьмилетний альфа пытался представить себе, как когда-то здесь жили люди. По рассказам отца, это была трудная, но хорошая жизнь.

— Папа, а что стало с другими?

— О ком именно ты хочешь послушать?

— Расскажи о Катиэле. Он ведь погиб в Аврории?

— Да, когда перед Исходом орда Саккарема осадили город. Именно тогда случилось чудо, на которое уже и не надеялись — Катиэль, исполнившись силы и отваги Адама, снова взялся за оружие. Он всё же не забыл, чему его когда-то учили, и Галлей помог ему подготовиться к битве. Катиэль проводил своего приёмного сына Корина с Артуром, после чего вышел на бой в омежьей одежде и украшениях. Поверх он надел кольчугу, заплёл свои любимые косы и в таком виде сражался на передовой. Враг был потрясён его обликом и никак не мог понять, кто перед ним — омега-переросток или всё-таки альфа. Галлей стоял рядом со своим мужем и прикрывал его спину. Оба они доблестно исполнили свой долг и пали смертью храбрых.

— Поэтому ты назвал меня в его честь? — "Волчонок" смахнул выступившую слезу.

— Да. Катиэль совершил великий подвиг смирения, прожил достойную жизнь и умер как настоящий герой. Как достойный потомок Адама. Его историю Артур записал собственной рукой и поместил в тайник, чтобы потомки узнали об удивительном альфе, познавшем на собственном опыте почти все достоинства жизни омеги.

Юный Катиэль снова огляделся и вдруг заметил неподалёку на земле среди пожухлой травы какую-то металлическую вещь. Подобрал и начал рассматривать. Это оказался ключ. Ключ успел проржаветь, но был ещё довольно прочен, а его фигурное кольцо и затейливая бородка всё ещё восхищали тонкостью работы неизвестного мастера.

— Папа, смотри! Это ключ от замка?

Альфа подошёл, взглянул и замер.

— Да... такими ключами запирали погреба.

— Папа, что такое? — Катиэль заметил, как странно застыло лицо отца.

— Это... знак. — Альфа забрал ключ из рук сына и начал пристально его изучать. Потрясение медленно сменялось тихой радостью. — Перед тем, как ты родился, я видел тебя во сне с этим самым ключом в руках.

— Значит, мы всё делаем правильно? — обрадовался мальчик.

— Да, мы всё делаем правильно. И если ты и твои дети сделаете правильный выбор, то когда-нибудь наш народ будет спасён.

— Надо поскорее рассказать об этом оми! И показать ключ!

— Да, идём. — Альфа тряхнул головой, разгоняя нелёгкие мысли, и взял сына за руку. — Мы и так с тобой загулялись. Оми будет беспокоиться.

В чистом поле над невысоким шатром на сборных шестах уже курился дымок. Рядом пасся вороной конь. Пахло весьма аппетитно, и успевшие проголодаться альфы ускорили шаг. Вот из-под полога выглянул молодой омега с золотисто-рыжими волосами, заплетёнными в затейливую косу, перевитую разноцветными шнурками. На его плечи был наброшен яркий алый шерстяной платок с печатным узором из красивых цветов и листьев.

— Наконец-то! — укоризненно всплеснул он тонкими руками. — Где вы ходите? Обед уже почти готов.

— Мы ходили смотреть на замок, — пояснил Катиэль, подбегая к оми. — И смотри, что мы нашли! — Мальчик протянул омеге найденный ключ. — Папа сказал, что я ему снился именно с этим ключом!

Омега взглянул на ключ и медленно поднял взгляд на мужа.

— Это... правда?

— Да, любовь моя. — Альфа обнял его и поцеловал. — Всё идёт так, как надо. Мы справляемся.

— Ладно... — Омега всхлипнул и утёрся краем своего платка. — Идите к ручью, умойтесь.

Обед был весьма скромным, но альфы не жаловались, с аппетитом уплетая свои порции. Глава маленькой семьи украдкой любовался своим супругом. Своим Истинным, которого он совсем ещё мальчишкой, только-только начавшим созревать, дерзко выкрал у работорговцев. Дождаться, пока Аслан вырастет достаточно, чтобы выносить и родить ребёнка, было непросто, но зато их первая ночь стала настоящей наградой за терпение. Потом родился Катиэль, и семья состоялась. Аслан не сразу, но принял родовую миссию Баалов — он мечтал о собственном доме в тихом месте, крепком хозяйстве, и его испугало известие о бесчисленных испытаниях и страданиях потомков. И всё же он преданно следовал за своим мужем, учась и помогая ему. Сейчас, когда боль и страх владели землями, раздираемыми вечными усобицами новых аристократических кланов, их тихое счастье казалось особенно ценным. Терять его не хотелось.

Над равниной опустилась ночь. Семья сбилась поплотнее под толстым меховым одеялом — ночи были достаточно холодные, и даже верный конь был укрыт под пологом. Как говорится — в тесноте да не в обиде. Катиэлю всё не спалось, и он услышал, как тихо переговариваются его родители.

— Значит, от Ранарона почти ничего не осталось...

— Да, солнышко. Его штурмовали со всей яростью, какая только в них была. Со временем разрушится и то, что осталось.

— Конан, ты уверен, что сейчас стоит идти в Викторан? Там же сейчас так опасно!

— Последняя копия, снятая с карты Галлея, находится именно там. Её необходимо изъять и уничтожить, чтобы отступники потеряли доступ к Путям Лазаря. Потом мы отправимся за подлинной картой. Я точно знаю, что её бережно хранят. Пути Лазаря должны служить только добру, и нашим потомкам они сослужат хорошую службу.

— Я боюсь. Боюсь, что мы не справимся.

— Всё будет хорошо. Может, мы и погибнем, но Катиэль обязательно выживет и продолжит наше дело. Он дитя Истинных, и мы обучаем его, чтобы он стал самостоятельным.

— Но ему же сейчас всего восемь лет!

— Он обязательно вырастет сильным и отважным, как его предки. Нужно только подготовить его. А пока спи, сокровище моё. Сейчас мы вместе, и это хорошо.

Катиэль осторожно нащупал под своей рубашкой найденный ключ, который теперь висел на его шее. Ради этого оми отдал один из своих шнурков. Ключ от замковых погребов. В погребах хранились самые разные запасы. Значит, это знак ему самому, чтобы он продолжал беречь и хранить то, что было спрятано Советом Архонтов до падения и разрушения Аврория.

Чтобы он продолжил миссию рода. Ведь не зря же именно он нашёл ключ, а не его отец.

Молодой альфа стоял над одинокой могилой с преклонённой головой. На надгробном камне, на котором медленно таял снег под лучами весеннего солнца, он когда-то собственной рукой выбил имена родителей. Рыжие волосы альфы были перетянуты одним из шнурков оми. Шнурок, как и шерстяной платок, обвязанный вокруг крепкой шеи, успели выцвести, узор на них был едва различим, но Катиэль так и не нашёл в себе сил расстаться с ними. Из-под платка выглядывала бородка старого ключа. За спиной Катиэля рядом с навьюченной дорожным скарбом лошадью тихо стоял его муж, беспокойно поглаживая свой живот, в котором неторопливо росло зачатое дитя. Рядом мялся, чуть поскуливая, лохматый серый пёс.

Катиэль преклонил колено перед могилой родителей и зашептал:

— Я сделал то, что вы завещали мне. Я справился. И я нашёл свою любовь, которая скоро даст нового потомка. Он будет чист, как и было завещано Артуру последним Советом Архонтов. Я клянусь достойно исполнить свой долг.

К груди Катиэль прижимал свёрток с сокровищем, за которым он охотился почти пять лет — полная карта Путей Лазаря, составленная Галлеем. Последняя из существующих в мире. Скоро она будет сокрыта в одном из тайников, а сам он вернётся в Викторан, чтобы начать новый бой — попытаться остановить усобицы и начать объединение земель бывшей империи, чтобы мир подготовил почву для возрождения старого порядка. Труд этот будет тяжким, но необходимым. И он будет вознаграждён рано или поздно — был явлен ещё один знак. И знаком этим было родимое пятнышко на груди его омеги, когда они провели вместе свою первую ночь. Весьма приметное пятнышко — похожее на древесный листик.

Постояв у могилы родителей, Катиэль поднялся и вернулся к мужу, на красивом усталом лице которого нарисовалось облегчение.

— Как ты?

— Хорошо. Готов идти дальше?

— Да. Мы сначала отнесём карту в тайник?

— Да, а потом отправимся в столицу. Я уже прикинул, что мы будем делать... Готов потерпеть?

— Всегда готов, — улыбнулся омега. — Ты же сам учил меня быть смелым и сильным.

— Вот и замечательно.

— Ты не видел новых знаков?

— Пока нет, но, быть может, их отыщет наш малыш. — Катиэль дотронулся до уже заметного живота своего мужа. — Кстати, когда ты мне, наконец, скажешь, кого мы ждём?

— Пусть это будет для тебя сюрпризом, — хитро улыбнулся омега.

— Дарин!

— Не скажу, а то...

— А то что?

— А то будешь бояться больше, чем следует.

— Значит, омежка?

Дарин обиженно отвернулся.

— Вот всегда ты так...

— Так я угадал? — Катиэль примирительно обнял его и потёрся щекой о макушку.

— Почти. Наш малыш будет... Двуликим. Он держал в руке дубовую веточку.

Катиэль замер, боясь поверить в такое счастье.

— Двуликий?

— Да. И не вздумай учить его бою раньше времени!

— Само собой. Пусть сперва подрастёт. Я не забыл, чему учили меня и моих предков.

Дарин наконец улыбнулся и повернулся к мужу лицом.

— Конечно, не забыл. Ты же Баал.

— А теперь и ты тоже. — И Катиэль пылко поцеловал своего омегу прямо в губы. — А братья у него будут?

— Пока не знаю.

— Ну и ладно. Всему своё время. Идём.

Катиэль взял лошадь под уздцы, свистом окликнул пса, и Баалы неторопливо начали спускаться по склону холма, на котором из-под тающего снега уже показалась молодая трава.

Поздняя весна набирала силу, медленно пробуждая сонную землю.