Омегаверс Наследие(ч.1)

Наутро Кая вызвали к хозяину, там был господин Роберт, и Кай ушам своим не поверил — господин Роберт только что выкупил его!

Это было уже слишком! Клео едва не отшвырнул книгу — настолько это напомнило ему собственную историю! Только господин Бенджамин отказался пока объяснять, зачем его выкупил. Как же так?! Что за книга??. Исключительно уважение к книгам, которое омежке успел привить преподобный Герберт, уважаемый наставник и очень хороший человек, помешали Клео сделать то, что ему хотелось. Отдышавшись, Клео снова открыл книгу и вернулся к чтению.

Господин Роберт отвёз Кая в уединённое поместье, где жил один с немногими слугами. По дороге омега узнал, что его новый хозяин не родной сын своего отца, а приёмный — осиротел и был усыновлён в возрасте пяти лет. И что он, и впрямь, большой чудак. Во-первых, он работал в поместье наравне со своими слугами — ухаживал за лошадьми, ловко управлялся с топором, привозил воду из реки в большой бочке, работал в поле. Во-вторых, очень тепло общался с жителями окрестных деревень, которые глубоко его уважали, и часто играл с детьми, которые его просто обожали. Именно в одной из этих деревень он родился, жил с папой-омегой, а потом остался один. Хозяин окрестных земель, который не так давно потерял мужа и маленького сына, приметил здорового бойкого сироту и забрал к себе... Кай следовал за новым хозяином, как тень, и всё больше восхищался им. Его жизнь коренным образом изменилась. Хозяин даже начал учить омегу грамоте! И почти каждую ночь Кай был со своим альфой, а иногда и среди белого дня — в стогу, ближайшей роще, на траве жаркого луга или берегу реки. Это всё больше походило на волшебство!

Но очень скоро всё снова изменилось. В поместье приехал приёмный отец господина Роберта и объявил о скорой свадьбе. Оказалось, что альфа уже давно был помолвлен, но постоянно уклонялся от долга перед семьёй. И господин Роберт в открытую заявил приёмному отцу, что не женится по его указке. Что уже выбрал себе мужа. И указал на Кая.

Клео снова едва не швырнул книгу в стену. Да как же это... Кто это всё придумал??? Не бывает такого!!. Однако книгу надо было дочитать.

Господин Роберт был отлучён от семьи, однако его это нисколько не огорчило. Альфа только рассмеялся, сказав, что прежняя жизнь ему теперь ещё больше по душе. Что, может, богатство и сытость — это хорошо, только вяжет по рукам и ногам. Он уверенно собрал кое-какие пожитки и ушёл вместе с Каем в свою деревню, где их охотно приняли и даже выделили до сих пор пустующий дом, в котором когда-то родился Роберт. Его знаний и умений вполне хватило, чтобы кормить семью, в которой вскоре родился первенец...

И тут стало ясно, что Каю всё это всего лишь приснилось — заснул под тем самым кустом. Олли разбудил его и позвал работать. Кай не сразу понял, что ничего не было, и это было тяжело. Скрепя сердце омега вернулся к своим обязанностям.

В доме готовились к приёму гостей. Когда Кая послали выплеснуть помои в канаву, омега растерялся. Повторялся его странный сон! И когда он, как и во сне, падал в грязь, роняя ведро, его кто-то подхватил. Кай учуял тот самый знакомый по странному сну запах, взглянул на благодетеля и глазам своим не поверил. Это был Роберт Мор. Альфа тоже узнал его, широко улыбнулся, назвал по имени и поцеловал. Кай, не веря своим глазам, сначала оцепенел, а потом всё же обвил его шею руками и потянулся навстречу.

На этом книга и кончилась.

Клео долго сидел, растерянно пялясь на последнюю страницу. Вот это да! Значит, сон его сородича оказался вещим? И он сбудется? Почему-то дальше ничего не было, оставив омегу теряться в догадках. И что теперь?

Клео вновь охватили сомнения. С одной стороны, всё, что он прежде слышал, опровергало подобное волшебство. Ну не может того быть, чтобы аристократ, пусть даже приёмный сын, осмелился пойти против своих и женился на безродном омеге с чёрной кухни! Но с другой стороны... То, как он сам сейчас жил, показывает, что и среди богачей могут встречаться хорошие люди. Он сыт, одет, почти свободен, и в этом доме ему ничего не грозит. Чему же верить? Ведь не выкупил же его господин Бенджамин, чтобы потом жениться?! Да он давно уже мог себе кого-нибудь найти — любой омега согласился бы с радостью!

Что же делать?

За ужином Клео был таким тихим, что Бенджамин встревожился не на шутку.

— Клео, всё хорошо?

— Да, — бесцветным голосом ответил омежка. — Всё хорошо.

— Уверен?

— Да. — Клео собрался с духом. — Господин, можно мне завтра сходить в Мышовку?

— Зачем? — Бенджамин напрягся. В храм? Так скоро?

— Мне... надо.

— Утром пойдёшь?

— Да. Я ненадолго.

— Ладно, иди. Только оденься потеплее, будь осторожен по дороге и постарайся вернуться к завтраку.

— Хорошо.

Стоило Клео покинуть трапезную, Бенджамин повернулся к таким же настороженным привратникам.

— Вы поняли, куда он собрался?

— Мне остаться? — тут же уточнил Криденс.

— Нет, иди к Сильвану, как собирался. Джим, Кларенс, присмотрите за Клео. Если что — вмешивайтесь без разговоров. И быстро домой. Можете взять Багоя — он самый быстрый.

Клео поднялся очень рано и начал собираться. За окном было ещё мрачно, моросил унылый дождь, и омега оделся потеплее, как хозяин и велел. Идти было неблизко, но он неплохо запомнил дорогу, когда они возвращались со службы. Криденс сразу выпустил его через главные ворота и тоже посоветовал быть осторожнее. Славный Криденс, подумал Клео. Только бы Сильван поскорее понял, какое это сокровище, а не человек! Тогда он мог бы выйти за Криденса замуж, перебраться жить в Птичье гнездо, а не жить в той развалюхе. И Эрни так было бы только хорошо.

Пока Клео шёл в Мышовку, он думал, как будет разговаривать с преподобным. Как бы так спросить о том, что его беспокоит, чтобы преподобный Уэйланд не решил, что Клео впал в ересь? Ведь в работе господина Бенджамина нет ничего плохого! Он добра всем желает! И только бы в этот раз от преподобного пахло не так противно, как на службе!

Вот и Мышовка. Селяне уже встали и работают. Кое-кто узнал Клео, поздоровался с ним, но настораживало то, как здешние омеги смотрят на новенького. С тенью какого-то... страха? Почему? Он же всего лишь идёт в храм! Уже рядом со ступенями Клео услышал, как двое сородичей испуганно шепчутся за его спиной: "Куда он — совсем один???" Чего они все боятся?

В храме было пусто и холодно, но не так тяжко, как во время службы. Клео заметно повеселел — боги и предки милостивы. Они рады, что Клео пришёл сегодня. Омега поклонился образам, запалил принесённую с собой свечу, помолился за своих родителей, брата и преподобного Герберта. Потом перекрестился и заметил Иласа. Служка подметал пол, но тут увидел Клео и замер. Клео поразился тому, что Илас снова босиком, причём уже заметно покашливает.

— Почему ты не обулся? Ты же так совсем заболеешь...

— Зачем ты пришёл? — вдруг набросился на него сородич. — Да ещё один? Уходи немедленно!

— Но мне нужно поговорить с преподобным — спросить у него совета...

— Уходи сейчас же, говорю! Тебе нельзя здесь быть одному!

— Но ты же тоже здесь...

— Уходи! Скорее, пока... — Илас бросил метлу и начал толкать сородича к дверям.

— Илас, что за шум?! — раздался раздражённый голос. В зале появился каноник, облачённый в простую сутану. — Это дом божий, и здесь недопустимы... А, у нас гость! — Голос каноника тут же изменился — стал заметно мягче. Клео учуял знакомую вонь и чудом удержался от того, чтобы прикрыть нос. — Клео! Вот хорошо, что ты нас навестил! Проходи. Тебе что-то нужно?

— Да... я хотел бы попросить у вас совета. — Клео поёжился, поправляя воротник. Отнюдь не от холода и сырости, принесённых снаружи.

— С удовольствием. Илас, приготовь нам чай — наш гость, похоже, шёл пешком, промок и наверняка замёрз.

Илас подобрал свою метлу и с укором покосился на сородича.

— Да, преподобный.

— И побыстрее. Не стоит заставлять нашего гостя ждать.

Клео собрался с духом и последовал за каноником в его жилище.

Жил преподобный Уэйланд здесь же, при храме, в небольшой келье. Там же была ещё одна комната, дверь в которую приоткрыта. Наверно, там живёт Илас. Зайдя в келью каноника, Клео невольно отметил, что жилище преподобного выглядит довольно странно для священнослужителя. Церковный протокол, как рассказывал преподобный Герберт, предписывает служителям Церкви быть скромными и не вносить в своё обиталище предметов роскоши. Преподобный Густав жил в приюте вместе с воспитанниками, и в его комнате, в которой он сурово отчитывал сирот, всё было просто. Единственными по-настоящему красивыми вещами во владении преподобного были золотой перстень с бирюзой, пожалованный кем-то, и большая красивая икона Троицы, нарисованная с использованием золотой краски. Келья же преподобного Уэйланда имела немало таких предметов, которые совсем не соответствовали церковному протоколу. Например, кровать. Она была довольно широкая, удобная и застелена удивительным ярким бархатным покрывалом с золотой вышивкой и густой бахромой. Над кроватью даже висел полог! Почему всё это здесь? Иконы, которые висели на стене, имели золотые оклады, а серебряный крест украшен жемчугом и драгоценными камнями. Совсем как в самом храме. Странно. Церковь украшает храмы, но в быту всё должно быть просто и скромно. Зачем преподобный Уэйланд держит всё это у себя?

Мебель тоже была слишком богатой для скромного священника. Может, она не была так же затейливо украшена, как в доме господина Кондэ, однако была куда богаче, чем в доме господина Бенджамина, и обита ярким бархатом. Стол, покрытый зелёным сукном, затейливые канделябры... Не слишком-то похоже на обиталище священника. Комнатка Иласа выглядела куда беднее и больше соответствовала протоколу — Клео успел разглядеть узкую койку с овчиной вместо одеяла и простой деревянный крест над изголовьем.

— Заходи, присаживайся. Я рад, что ты к нам заглянул. Твой хозяин так редко бывает в храме, и его слуги тоже! Ну, хоть кто-то из них будет поступать, как положено.

Клео присел на предложенный стул, чинно сложив руки на коленях. Омега чувствовал себя очень странно — он боялся. Чем дольше он находился в обществе молодого каноника, тем сильнее ему хотелось оставить свою затею и вернуться в Птичье гнездо. Казалось, священник был приветлив, только откуда тогда это до отвращения знакомое ощущение, что сейчас будет то же самое, что каждый день происходило в доме господина Кондэ? Запах преподобного всё больше тяжелел, пропитываясь тем, что всегда наводило мысли о почти звериной похоти. И это предчувствие всегда оправдывалось.

— Так о чём ты хотел меня спросить? — Преподобный занял стул напротив Клео, потирая руки, и омега весь сжался, узнавая знакомый жест — так же точно часто потирали руки многие гости господина Кондэ прежде, чем начинали раздевать его. Ноздри молодого каноника алчно подёргивались, вбирая запах омеги, ступни тоже чуть шевельнулись. Дёрнулись колени под подолом сутаны, и Клео обратил внимание на бугор, который проступил там, где был пах альфы. Неужели омежий демон проснулся и теперь искушает священника? Почему же тогда самому Клео противно быть так близко к преподобному? И чем дольше, тем было хуже.

— Я... я по поводу господина Спенсера... и его редких... визитов к вам, — начал Клео, ясно слыша, как начинает дрожать его голос.

— И... что же ты хотел рассказать мне? — Голос преподобного тоже ощутимо напрягся, в нём проскочили знакомые нотки, он чуть сдвинул стул, и Клео вдруг понял, что тем самым каноник отрезает ему путь назад — из-за широкой кровати и прочей внушительной мебели места оставалось не так много.

Клео всё больше холодел и дрожал. Неужели его демон так силён, что его силе поддался даже каноник? Неужели Деймос витает где-то рядом и раззадоривает его ещё больше? Тогда надо уйти, чтобы не искушать служителя святой Церкви, облегчить его муки.

— Я... я потом приду... — Клео вскочил и попытался обойти Уэйланда, но тот схватил его за руку и одним рывком швырнул на постель.

— Куда это ты собрался? — В один миг преподобный преобразился — стал хищным и алчным. Его губы дёргались, обнажая крупные клыки, и Клео понял, что не зря его все предупреждали. Вот ведь влип! И как теперь быть?!!

— Вы... вы подвергаетесь искушению... Я хочу вам помочь...

— Ты можешь помочь только одним способом. — Каноник облизнулся и начал срывать с Клео одежду. — И как же приятен этот способ!

Клео начал отчаянно сопротивляться, шалея от вони преподобного, но куда ему, омеге, тягаться против одурманенного альфы?!

— Нет... нет, не надо... Вы же служитель Церкви...

— Вот именно, — прорычал каноник, нащупывая пояс омеги и рывками ослабляя его, чтобы стянуть с Клео штаны. — И я укрощу твоего демона, как предписывает Писание.

Укрощение? Как во время тех самых обрядов, на которые Клео периодически вывозили прежде? Снова пережить подобное? НЕТ!!!

Что потом произошло, Клео так и не понял. Откуда взялась сила преодолеть давление альфы?! Омега изловчился, как-то сумел освободить одну руку и ударить Уэйланда изо всех сил кулаком чуть пониже груди, когда тот попытался поцеловать его своими покрытыми мерзкой слюной губами. Клео слишком хорошо помнил, каково это! Каноник захрипел, ему почему-то стало не хватать воздуха, альфа отпустил свою жертву, отшатнулся, начал оседать на пол, и Клео воспользовался этим. Он соскочил с постели и стремглав выбежал в коридор, ведущий в храм, оправляясь на бегу. Каноник был настолько ошеломлён этим рывком, что даже не успел цапнуть беглеца за подол! В храме Клео увидел Иласа, который с первого взгляда всё понял и моментально распахнул храмовые двери, выпуская сородича на волю.

— Беги! Быстрее!

Уже на ступенях, снова попав под мелкий дождь, Клео едва не налетел на другого альфу, который подхватил его. Клео тут же начал дёргаться, пытаясь вырваться, но тут альфа заговорил, и Клео узнал Джима.

— Клео, это я! Тихо-тихо!

Клео вцепился в привратника, как утопающий хватается за соломинку. После вони преподобного запах Джима показался самым чудесным на свете! Привратник поспешил удалиться от храма, неся Клео так бережно, будто в его руках было что-то очень ценное. И от него совершенно не пахнет похотью! Как же хорошо...

Неподалёку рядом с трактиром стояла повозка, на козлах которой сидел Кларенс. В оглоблях стоял, притоптывая на месте, любимый конь хозяина Багой, гнедой рослый красавец с густой угольной гривой и пышным хвостом. Джим ловко забрался в повозку, усадил Клео рядом с собой и скомандовал:

— Поехали! И побыстрее!

Клео пришёл в себя и сразу почувствовал, как его бережно укутывает в свою сермягу Джим.

— Джим...

— Он успел?

— Нет... — Клео всё же заплакал и уткнулся в грудь друга. — Я... не позволил... я не дался...

— Как?

— Я ударил его в грудь.

— Что? — удивлённо переспросил Джим.

— Я ударил его кулаком в грудь, и он начал задыхаться.

Джим переглянулся с Кларенсом, и приятели засмеялись.

— Ай, да Клео! Вот молодец! — искренне восхитился повар. — Не растерялся!