Нф-100: Звездная карусель

— Это — с нашего корабля, — заявил Ложечкин после секундной задержки.

— Чудесно, чудесно, — проскрипел черный.

— Отдайте, — попросил Боря.

Не похоже было, однако, что инопланетянин намеревается пойти ему навстречу. Оружия у мальчика не было, но можно попытаться пнуть эту тварь, выхватить переносной компьютер... Только зачем? Это ведь не винтовка... Так хотелось посоветоваться! Хотя бы со Стерлом!

А черный поигрывал коробочкой, поворачивая ее из стороны в сторону. Когда экран оказался повернутым прямо к Борису, мальчик вдруг услышал знакомый голос Стрела — тоже металлический и немного скрипучий, но совсем не такой, как у черного:

— Не вздумай на него нападать! Убеждай, и он отдаст, никуда не денется!

Насколько помнил Боря, Стрел всегда был сторонником радикальных мер. Поэтому, если уж он предлагает проявить терпение, так и нужно было сделать!

— Отдавай мой коммуникатор! — еще решительнее заявил Ложечкин. — Что ты его схватил?

Боря почувствовал поддержку, и жить сразу стало легче.

— А вот и не отдам, — занудил черный.

— Как не отдашь, когда это мое? Я на тебя мэру пожалуюсь...

— Мэру... — задумался странный инопланетянин. — Что мне твой мэр... Сейчас праздник, а я — Смотрящий. Может, в твоей коробке оружие какое ужасное? Бомба?

Что-то о "смотрящих" Боря прежде слышал. Кажется, слово было из уголовного быта. И к диким джунглям с туземцами в набедренных повязках оно никак не подходило. Так что, наверное, под "смотрящими" здесь понималось что-то другое...

— Короче, мне с тобой спорить некогда, — заявил Борис, слегка расставив пальцы, как это порой делал в важных разговорах с "крутыми" ребятами отец. — Давай коммуникатор, и весь разговор! Никакая это не бомба — обычный телефон, только большой. Слышал же, я по нему разговаривал?

— Слышал, — сказал черный и протянул мальчику коробочку.

— Ух, хорошо, без драки обошлось, — почти в один голос заявили Боря и Стрел.

Черный же, вместо того, чтобы приставать к Боре, вдруг равнодушно обернулся и принялся высматривать кого-то в толпе пирующих. Те хохотали, бродили между словами, бессвязно кричали...

— Что случилось, Стрел? Что с моими друзьями? — обратился к компьютеру Боря. — Почему Андрей выбросил в кусты модуль?

— А, вот и старый Стрел кому-то понадобился, — начал нравоучительно вещать компьютер. — Кто-то наконец понял, что он не самый умный в мире, а искусственный интеллект ничем не хуже его собственного...

— Понял, понял, — примирительно заявил Ложечкин. — Ты на вопросы мои отвечай, а не в рассуждения пускайся!

— На вопросы твои ответить несложно — друзья твои, как и большинство населения этой планеты, находятся в эйфории. Я сокращенный справочник изучал, а потом и к полному подключился, и выяснил, что в определенные часы на планете Кэс расцветает Дерево Счастья.

— И что же? — не понял Боря. — Их напоили чем-то? Отравили?

— Нет, зачем же. Еда без ядов и без алкоголя, я тщательно проверял. А в воздухе — наркотическая пыльца. Страшное дело, скажу я тебе, Борис! Хорошо, что хоть ты в шлеме! А вдохнул бы пыльцу — и остались бы вы на этой планете на веки вечные... И домой бы никогда не вернулись! Впрочем, на веки — это я, конечно, загнул... Здесь больше двадцати лет не живет никто... Но приток населения большой. Каждую неделю корабли прилетают...

Боря задохнулся от негодования.

— Да что же ты раньше всего этого нам не сказал?

— Не помнил, — честно отозвался Стрел. — Объяснил ведь уже! У меня ведь не вся память в оперативку загружена! Вы не спрашивали, я к основным жестким блокам памяти не подключался. А когда Ершов мой модуль в кусты швырнул, я неладное заподозрил. Большую энциклопедию открыл — там все написано.

— Ну, так рассказывай быстрее! — взмолился Боря. — Что можно сделать? Как им помочь?

— А что рассказывать? Куда спешить? — вяло спросил компьютер. — Здесь так хорошо...

Если бы такое было возможно, Ложечкин мог бы подумать, что и на него подействовала пыльца Дерева Счастья.

— Шучу, — тут же бодро отрапортовал Стрел, заметив на лице Бори сильный испуг. — Только спешить и правда некуда. Время цветения дерева — четыре часа в сутки. Еще три часа осталось. Пока они не закончатся, ни с кем из друзей ты не сладишь. Да и черные не дадут — они следят, чтобы драк между остальными не было. На каждый период цветения Дерева Счастья новых Смотрящих выбирают — чтобы никому не обидно было. А они раздражительные. Все удовольствие получают, а им — за порядком следить. Так что с ними лучше не ругаться — злые они.

Боря облегченно вздохнул, припомнив, как легко они расстались с черным.

— Как же на них пыльца не действует? — спросил он.

— Одежда не пропускает, — ответил Стрел. — Видел же — капюшоны, пылеулавливатели... Но многие дырочки в капюшонах делают — чтобы хоть немного пыльцы попадало...

— И они пьяные? — спросил Боря.

— Ясное дело. Не пьяные, а одурманенные. Хотя это, в общем-то, все равно. И те, которым пыльцы меньше достается — опаснее всего. Впрочем, здесь все опасно. Жить среди сумасшедших, думаешь, легко?

— Нелегко, — кивнул Боря, прислушиваясь к крикам, раздающимся с поляны.

Крики были радостные, но глупые и отвратительные до крайности.

— Пойдем, я тебе пока покажу кое-что, — предложил Стрел. — Может быть, кстати, разживемся чем полезным...

Следуя указаниям бортового компьютера, мальчик пошел через джунгли. Заросли здесь были не очень густыми, то и дело встречались утоптанные тропинки.

Джунгли, как джунгли. За время странствий по космосу Боря навидался такого, что джунгли уже не могли его удивить. Несмотря на то, что цветы на некоторых деревьях были размером с тазик, что вокруг ходили животные величиной со слона, внешним видом больше всего напоминающие мышь. Компьютер объявил, что они неопасные, и Боря просто повернулся к огромным мышам спиной. Ну а такие мелочи, как гигантская морковка в три обхвата, торчащая из земли на полметра, листья которой были едва ли не выше деревьев, Ложечкина вообще не заинтересовали. Хотя в другое время Боря обязательно подошел бы к чудо-корнеплоду и попытался бы отгрызть кусочек. На вид морковка была мягкой и сочной.

Тропинка плутала среди деревьев. Кое-где неподалеку от дорожки были видны хижины и шалаши. Сразу было ясно, что ни от холода, ни от жара эти постройки не укроют. Но тень они давали.

Рядом с некоторыми хижинами, а то и просто под деревьями стояли, сидели или даже валялись кэсы. До Бори им не было совершенно никакого дела. Будто бы космонавты в шлемах ходили здесь каждый день.

Боря уже начал уставать. В шлеме долго не походишь — солнечные лучи проникали внутрь, нагревали голову и не торопились выйти обратно. Внутри шлема создавался так называемый "парниковый эффект". Волосы Бориса взмокли, он тяжело дышал. Но снять шлем и проветрить голову было нельзя — мальчик сразу оказался бы во власти коварной пыльцы.

А компьютер подсказывал, какую тропинку выбрать, куда повернуть, будто бы вырос в этих местах. Как объяснил он Ложечкину, еще с высоты, во время посадки он увидел заинтересовавшую его поляну, и теперь их путь лежал туда.

Когда мальчик уже собирался сесть в холодке большого папоротникового куста и объявить, что ему нужен отдых, Стрел объявил, что они пришли.

Оглядевшись, Ложечкин понял, что перед ним вовсе не хижины, не брошенный город. Он стоял на краю космодрома. Большая поляна, наполовину заросшая молодыми деревьями, была густо уставлена летательными аппаратами. Два из них, огромные черные корабли, Борис сначала принял за скалы. Те, что поменьше — за хижины. А некоторые обнаружил в густой траве только сейчас.

Корабли были самыми разными. Огромные цилиндрические ракеты с мощными стабилизаторами, наполовину вросшими в почву. Диски наподобие пыговских рейдеров. Некоторые из них почти полностью скрылись под высокой травой. Хрустальные шары — наверное, не сами корабли, а спускаемые аппараты. Странные кубы со стальными наростами в некоторых местах. Сложные спиральные сетки, окружавшие овальные кабины.

Кораблей было очень много. Наверняка больше ста. Команды покинули их и не возвращались на место посадки. Когда они прилетели сюда? Зачем? Что сталось с экипажами?

На невысказанные вопросы Бори ответил Стрел:

— Видишь, команды звездолетов разбрелись нюхать Дерево Счастья. И забыли обо всем. Ваша "Стрела" тоже может стать здесь навеки.

— Остаться? — испуганно спросил Боря. — Ну нет! Я свою жизнь на короткое наркоманское счастье не променяю. И у нас на планете таких видел. Не хочу!

— Что ж, решение разумное, — без обычного для него ерничества заметил Стрел. И продолжил деловито:

— Но мы сюда не в воспитательных целях шли. Для воспитания полезнее было бы за здешними жителями понаблюдать. Мы пришли по делу.

— По какому? — спросил Боря.

— Бур потеряли? Потеряли... А тут кораблей пыговских стоит достаточно. Сейчас снимем бур — и на "Стрелу" его...

Боре мысль грабить чужие, покинутые корабли не слишком понравилась. Но что оставалось делать?

Следуя указаниям дистанционного модуля, мальчик добрался до относительно недавно севшего пыголета. Он еще не очень сильно врос в землю и проржавел не полностью. Этот корабль мало чем отличался от "Стрелы".

Когда Ложечкин оказался рядом, по корпусу чужого звездолета прошли легкие сполохи.

— Чего это он, чего? — испугался Боря.

— Предупреждает, что защитные системы активированы, — охотно пояснил Стрел. — Ясное дело... Ты модуль приложи к его корпусу — я с ним потолкую.

Боря приложил дистанционный модуль к обшивке пыголета. Раздалось пищание, пощелкивание. Модуль начал вибрировать, нагреваться. Чужой звездолет продолжал мигать призрачными огнями.

Минуты через две Стрел объявил:

— Уф, договорились! Трудно его было убедить... Все красноречие в ход пустил. Но бур он нам отдаст. Команда все равно сгинула давно.

Боря взгрустнул о пропавших ни за что пыгах. Точнее, о пыгах, променявших полноценную жизнь на бредовые видения этой планеты.

— Принимай бур! — объявил Стрел.

Панель чужого звездолета отодвинулась, и на землю выпал куб. Выпал так, словно его кто-то пнул.

— Да как же я его потащу? — спросил Боря.

— На самоходной тележке, — ответил Стрел. — У меня тележки не было... А тут, видишь, разжились...

От звездолета отошла другая панель, и на землю выкатилась металлическая тачка — стальной лист размерами примерно метр на пятьдесят сантиметров, на четырех подшипниках. Подшипники сами собой завертелись, и тележка подъехала к Ложечкину.

— Грузи на нее бур, — предложил Стрел. — И иди друзей выручать. Бур я сам к себе привезу.

Кряхтя, Ложечкин взгромоздил не очень тяжелый, но неудобный для переноски одним человеком куб бура на маленькую площадку самоходной тележки.

— Модуль тоже на тележку поставить? — спросил Боря. — Чтобы он дорогу показывал?

— Зачем? — удивился бортовой компьютер. — Тележка свои функции управления имеет, я уже к ее логическим цепям подключился. Модуль не оставляй. А то заблудишься...

Ложечкин судорожно вцепился в коробку с экраном и побрел назад — выручать одурманенных друзей.

— Наверное, ждать, пока дерево цвести закончит, и не стоит, — заметил Стрел. — Местные трезвеют быстро, начнут тебе мешать... Лучше сразу все делай!

Боря скрипнул зубами.

— Что же ты время тратил, на космодром меня гонял?

— Бур нужен был, — вздохнул Стрел. — Да ты не переживай. Успеешь!

Пир на поляне начал постепенно сходить на нет. Кэсы и их гости объелись, наговорились, напелись, а многие даже натанцевались. Сейчас ребятам хотелось только отдохнуть — но как отдохнешь, когда вокруг столько народу? Приходилось продолжать веселиться.

Костя разглагольствовал перед туземцами, рассказывая об их опасном космическом перелете. Некоторые местные — в прошлом тоже бывалые звездоплаватели — пытались рассказать что-то из истории своих путешествий, что Матвеева страшно раздражало. Сейчас он хотел, чтобы слушали только его.

Паша Бойко поддакивал капитану, время от времени предлагая показать присутствующим, кто здесь хозяин и настоящий пират. Прямо за спиной Паши стояли два кэса в черном, недвусмысленно держа наготове дубинки. Мальчик их, как ни странно, не замечал.

Андрей глубокомысленно объяснял кэсам о том, как устроена общественная жизнь на Земле. Почему его потянуло в такие дебри, было непонятно. Обычно Ершов проявлял больше интереса к точным наукам: физике, химии, математике. Но сейчас он, наверное, представлял себя видным политическим деятелем.

А Лена Ковалева плясала на поляне вместе с толпой местных. Музыку им заменяли звуки, которые производил большой волосатый парень, лупивший палкой по двум металлическим полусферам — скорее всего, деталям космического корабля. Другой туземец — малыш ростом с пятилетнего ребенка, подыгрывал верзиле на губной гармошке.

Обессилевший от прогулок, работы и постоянного потения в шлеме Боря с тоской поглядел на разоренные столы. Он так устал, что есть уже не хотелось. А вот жажда мучила мальчика невыносимо. Но, чтобы налить себе воды из графина, требовалось снять шлем. Что будет, когда он вдохнет пыльцу? Не захочет ли он остаться здесь навсегда?

Боря стиснул зубы и начал думать, с кого начать операцию по вызволению.

— Ты сможешь привести ребят в чувство, когда мы вернемся на корабль? — спросил Ложечкин у Стрела.

— Через десять часов они придут в себя сами, — отрапортовал компьютер. — А до тех пор любое вмешательство нежелательно. Рецепта противоядия от местных наркотиков у меня нет. Но, когда они окажутся на корабле, я погружу их в сон. Так что веди.

— Они теперь будут долго болеть? — осторожно спросил Боря. Он понимал, что любой прием наркотических веществ или ядов может принести к необратимым последствиям.

— Может быть, повезет, и они придут в себя быстро, — проворчал Стрел. — Но лечить их, конечно, придется. Восстанавливающая терапия, режим, реабилитационные мероприятия. А что же ты хотел?

— Ты во всем виноват! — воскликнул Ложечкин.

— Проще всего обвинить в собственной легкомысленности кого-то другого, — обиделся компьютер. — Я, хотя и не помнил об опасности, предложил вам надеть защитные шлемы.

— У нас — демократия! — гордо объяснял Ершов веселым кэсам. — Как решит большинство, так и будет. И мы у себя на корабле тоже не слишком слушаем капитана... Потому что главное в звездном путешествии — наука! Хотя какое это путешествие? Просто карусель какая-то... От звезды к звезде, от черной дыре — к глобуле в бескрайнем космосе. Но вы, братцы кэсы, хорошо это понимаете! Вы сами отважные звездопроходцы, много где бывали, много что видали. Вас опасностями не испугаешь!

Андрей, не останавливаясь, рассказывал что-то, не совсем лишенное смысла, но все же очень пустое. Он повторял известные всем истины с глубокомысленным видом, размахивал руками и говорил, говорил, говорил... Вклиниться в его монолог не представлялось никакой возможности. Нельзя сказать, чтобы кэсы слушали Ершова с открытым ртом. Каждый из них, в принципе, был занят своим делом. Но Андрей этого не замечал. Он просто рассказывал, и его мало заботило — слушают его или нет.