Попавшие 3

Отдышаться парням так и не дали, жестами и взмахами оружия погнали дальше, в сторону леса. Понять их было несложно — их могли заметить с вышек и поднять тревогу. Впрочем, конвоиры знали дело, шли не по открытой местности, а скрываясь от наблюдения за остатками кустарниковых зарослей, временами заставляя парней пригибать головы. Так, незамеченными, они добрались до леса, в котором и растворились для тех, кто мог заметить их с вышек. Где-то продолжали тарахтеть вертушки, но на территорию Зоны Отчуждения они не залетали.

Снова шли в темпе марш-броска. Макс время от времени задирал голову, чтобы убедиться в том, что небо над макушками сосен не начало краснеть. Не нравилась ему эта краснота. Как, впрочем, и простиравшаяся под ней синева. Но нет — и небо было нормальным, и сам лес. Пахло сыростью и грибами, под ногами хрустела хвоя и сухие веточки редких берез. Однажды Клинцову показалось, что он даже заметил шмыгнувшую в кучу прелых листьев полевую мышь.

Саня помалкивал, во избежание. Пообщаться с приятелем ему все равно не дали бы, а получать по хребту прикладом ради пары слов не хотелось. Поэтому он при малейшей возможности ловил взгляд Клинцова, и его глаза были красноречивее слов.

"Куда нас гонят?"

Макс пожал плечами. Он, на самом деле, не знал, а догадки к делу не пришьешь.

"Может, рванем?"

Саня косился на заросли, временами окружавшие группу со всех сторон. Шанс небольшой, но при определенном везении можно было рассчитывать на то, что сосны примут на себя пули очередей, которые последуют вне всяких сомнений.

Макс покачал головой. Он помнил, как пуля, выпущенная из необычного оружия снайпера, с легкостью пробила и бронированную дверь, и две каски. Что ему дерево? Он и сам стрелял из подобного оружия, и знал, на что оно способно. А если у него еще и оптика соответствующая, то от стрелка невозможно было бы спрятаться даже за каменной стеной. К тому же сопровождающие все время были рядом, начеку. Был и третий аргумент: шар. Но это уже и вовсе из области фантастики.

Неладное первым почувствовал черноглазый. Он остановился, подал знак следовавшим за ним, а те уже притормозили шедших на автомате парней. Слов не было, одни взгляды, но их хватило для того, чтобы конвоиры завертелись на месте, заводили стволами, как жалами. Они явно ощущали какую-то опасность, но понятия не имели, с какой стороны она пожалует. Впрочем, они быстро определились, и снайпер принялся вглядываться в выбранном направлении через оптику, подтверждая предположение Клинцова, что, да, это ТА САМАЯ оптика. А потом уже и он сам почувствовал, услышал, а потом и увидел...

Это был необычный противник. Сначала Максу показалось, будто что-то мелькнуло за деревьями. Что-то мимолетное, размытое, смутно знакомое. Но длилось видение всего один миг, поэтому уверенности не было. Может, показалось? Потом был звук — хруст сосновых игл,— а следом за этим дернулась ветка куста. Но кто именно ее задел, Макс так и не разглядел.

Зато увидел снайпер и выстрелил.

Теперь Клинцов не сомневался — это было то самое оружие, хотя и серьезно модифицированное. Выстрелу предшествовало накопление заряда, потом раздался чавкающий звук, и из необычного ствола, оставляя за собой след сминаемого воздуха, вылетела пуля.

В кого бы ни стрелял снайпер, он промахнулся. Пуля летела со сверхзвуковой скоростью, но тот, в кого она метила, оказался еще быстрее. Макс снова увидел смазанное движение в сторону, после чего раздались уже ничем не скрываемые звуки частых шагов, уходивших в сторону. Клинцов так и не увидел беглеца, лишь пару раз в просветах он замечал, как разлетались из-под невидимых тяжелых ног коричневые сосновые иголки.

Стремительное нечто приближалось по закручивающейся спирали.

Стрелки сопровождали его стволами, синхронно поворачиваясь вокруг своей оси, время от времени автоматчик делал пару выстрелов в тщетной надежде попасть в цель. Выпущенные им пули срывали кору со стволов сосен, скашивали ветки кустарника, жужжа улетали вглубь леса.

И вдруг снова наступила тишина. Невидимый нападавший пропал, замерли и стрелки. Черноглазый прижимал к груди контейнер и рыскал взглядом по сторонам. Остальные тоже вертели головами, пытаясь понять, куда подевался и откуда снова появится опасный противник. Но все произошло слишком быстро. Хрустнула ветка, совсем рядом, метрах в тридцати. А потом зазвучали ускоряющиеся шаги, взметавшие в воздух тысячи гниющих сосновых иголок и комки прелой листвы. Противник рвался вперед, напролом. Конвоир стрелял в него из автомата короткими очередями, практически в упор, а тот метался из стороны в сторону так, что ни одна пуля не достигла цели. Снайпер медлил, выжидал до последнего, и, когда понял — пора,— выстрелил. Но в самый последний момент противник метнулся в сторону и вверх, оттолкнулся от ствола дерева, сорвав при этом когтями целый пласт шершавой коры, и обрушился на снайпера, нанеся всего один удар передней лапой. Когти разорвали горло, снайпер выронил винтовку, схватился за рану. Между его пальцев, пульсируя, выплескивалась кровь, он жутко хрипел и оседал на колени. А противник мягко коснулся земли, прыгнул в сторону и растворился в зарослях кустарника. Стрелок выпустил ему вдогонку все оставшиеся в магазине патроны, но, судя по кислой физиономии, вряд ли попал.

Теперь Макс знал, с кем им довелось иметь дело. Это, как он и подозревал, был Упырь. Монстр сбросил маскировку всего на миг, когда наносил удар, но Клинцов успел его разглядеть. Определенно Упырь, хотя... Было в нем что-то особенное, чего не было раньше. Например, огромные когти, которыми он вскрыл горло снайпера. Щупальца на морде были короче, зато клыки длиннее. И цвет кожи землистый. А еще его тело покрывали наросты, похожие на щитки.

Так что Упыри существовали и в этой реальности, только были гораздо опаснее.

Снайпер стоял на коленях и, зажимая обеими руками горло, продолжал хрипеть и булькать кровью. Умирать он явно не хотел, но с такой раной не живут. Черноглазый это точно знал. С превеликой неохотой поставив на землю контейнер, который перед этим прижимал к груди, он сделал шаг к товарищу и опустил ладонь ему на голову. Хрип начал стихать, агония сменилась умиротворением, снайпер уронил руки и завалился набок.

Он был мертв.

В это самое время парни оказались предоставлены сами себе, но у них даже мысли не возникло о том, чтобы попытаться сбежать. Куда?! По лесу бегал жуткий монстр, и теперь вся надежда была на черноглазого и его товарища. И плевать на то, что они задумали и куда вели пленников. Участь снайпера выглядела ужаснее того, что могло их ожидать где-то там и когда-то потом. Пример перед глазами был нагляднее неопределенности.

Макс посматривал на валяющуюся совсем рядом винтовку, но не решался пошевелиться. А в голове Саньки билась одна мысль: "Все это уже было!" Не точно так же, но очень похоже. Просто сейчас все было гораздо хуже. Такое впечатление, будто события сделали полный оборот и зашли на следующий виток, но на более высоком уровне.

Черноглазый был непрост. Почему он бездействовал до сих пор, можно было списать на его уверенность в том, что подчиненные сами справятся с проблемой. Ну и забота о контейнере, конечно. Похоже, для него это была первостепенная цель. Однако подчиненные облажались, и теперь приходилось брать дело в свои руки. Именно их он и пустил в ход — расставил в стороны и начал медленно поворачиваться вокруг собственной оси, при этом всматриваясь в лес, прислушиваясь и даже принюхиваясь. Максу он напоминал радар, пытающийся засечь цель. Скорее всего, так оно и было. И даже больше. В какой-то момент он остановился, замер, прищурил глаза, и от него во все стороны прошла белесая волна, четко очерчивавшая попадавшиеся на ее пути предметы: стволы деревьев, кустарники...

...и Упыря, притаившегося неподалеку.

Белесая дымка не только четко очертила контуры его приникшего к дереву тела, но и лишила его невидимости. И тут же застрочил автомат, в котором стрелок успел сменить магазин. Атака оказалась неожиданностью для Упыря, и на этот раз он не успел увернуться. Первая же пуля ударила ему в плечо, вторая попала в пластину на груди и срикошетила в сторону, третья разворотила ствол дерева, за которое он шустро юркнул, пытаясь найти укрытие. Но дерево оказалось слишком молодым и тонким, чтобы за ним спрятаться. Поэтому пуля, пронзив ствол, отметилась где-то в районе предплечья, заставив монстра спасаться бегством. Стрелок бил прицельно, метко, не тратя даром боезапас. Черноглазый сопровождал беглеца пристальным взглядом, не давая ему возможности уйти в инвиз. Но чем дальше убегал Упырь, тем меньше шансов было в него попасть. Пули снова стучали по деревьям, среди который мельтешил монстр.

Стрелок не сдавался, бил по нему одиночными. Он был так увлечен своим занятием, что не увидел, как за спиной появилась его смерть. Впрочем, он бы ее и не увидел. Она подкралась незаметно и беззвучно. И проявилась лишь в тот момент, когда наносила удар лапой. Удар был поистине сокрушительный, сверху, по голове. Стоявший неподалеку Макс отчетливо слышал, как затрещали сминаемые шейные позвонки, после чего стрелок мешком рухнул на землю.

Черноглазый догадался обо всем, даже не оборачиваясь. В какой-то момент его руки обмякли, он огорченно взохнул. И все же обернулся, чтобы лицом к лицу встретить свою смерть. Уже не скрывавшийся Упырь — не тот, который убежал вглубь леса, а другой, но очень на него похожий — молнией рванул к нему, схватил лапой за нижнюю челюсть и неуловимым движением развернул голову в противоположную сторону. Когда черноглазый упал на спину, его взор был обращен в землю.

А Упырь захрипел и медленно обернулся к замершим в оцепенении парням.

Женщина в косой в образе смерти была просто милашкой по сравнению с этим жутким уродом. Да и умирать от женской руки было бы приятнее, нежели от лапы такого чудовища. Оно приближалось медленно, что-то клекотало, шевеля щупальцами на морде. Его близко посаженные кроваво-красные глаза смотрели то на Макса, то на Саню. А лапа уже тянулась вперед...

— Остановись, Шаи! Охота закончена.

И монстр, на самом деле, остановился.

Глушаков оборачивался на подогнувшихся ногах. Как он не обделался пару секунд назад, останется даже для него загадкой. Потом. Сейчас же наступило такое облегчение, будто вырубили ток, бежавший по проводам, присоединенным оголенными частями к самым чувствительным участкам его тела. И облегчение это было не безосновательно. Дело в том, что он узнал этот голос — его ни с каким другим не перепутаешь.

И Макс его тоже узнал, хотя и не поверил глазам:

— Егорыч?

— Здравствуй, Максим. Здравствуй, Сашенька.

— Погоди,— затряс головой Клинцов.— Так ты нас знаешь?

— Конечно. Встречались мы уже, и не раз. Али запамятовал?

— Нет, но... Я думал...

— А ты не думай, не тот случай. Ты вон дружку своему лучше подсоби, не ровен час, в обморок упадет.

Саньке, на самом деле, стало как-то мутновато: в ушах зазвенело, перед глазами поплыло, ноги стали ватными.

Макс собрался его поддержать, но Саня гордо отказался. При этом Клинцов не сводил глаз с егеря.

— Нет, Егорыч, я понять хочу — где мы?

— В лесу, не видишь разве?

— А лес этот где? И когда?

— Странные ты вопросы задаешь, парень,— покачал головой Егорыч.— Но это с устатку, поди. Натерпелись, ребята. Снова. И отчего это вас все время в самые поганые неприятности заносит?

— Сам удивляюсь,— буркнул Санек.— И ведь, что характерно, не я эти неприятности искал, они сами меня нашли.

— Ой ли?— прищурился егерь.

— Зуб даю,— щелкнул ногтем по зубу Глушаков.

— Не нужны мне твои зубы, своих пока хватает... Ну, чего стоим? Идемте, чаем вас угощу по старой памяти.

Хрустнула ветка, и из воздуха нарисовался еще один Упырь, тот самый беглец. Его плечо было разворочено пулей, но он будто не замечал раны. Сделал шаг и остановился неподалеку от своей точной копии.

— А у тебя и дом здесь есть?— удивился Макс, косясь на Упырей.

— Вот чудак-человек, а где же ему быть? Он завсегда в этом лесу.

Макс припомнил, да, говорил Егорыч что-то такое. Будто все леса тут его. А если есть лес, значит, стоит в нем и дом егеря.

— А ты, значит, не только во всех окрестных лесах, но и в разных реальностях обретаешься?— догадался Клинцов.

— Ты меня непонятными словами не морочь!— строго произнес егерь.— Я академиев не заканчивал, едва церковно-приходскую школу осилил, одноклассную. Читаю по буквам, а пишу и того хуже.

Парни переглянулись. Они о подобной школе и не слышали никогда. Ясно только, чтобы было это давно.

— А винтарь у тебя современный, навороченный,— заметил Саня.

Из-за плеча Егорыча торчала винтовка с мощным снайперским прицелом.

— Так дело не хитрое,— пожал плечами старик.— Даже козу можно при желании на баяне играть научить.

— Кстати, могу я забрать их оружие?— Макс покосился на винтовку под ногами.

— Забирай, коли по надобности, чего добру пропадать? Да и мусор мне тут всякий ни к чему.

Макс покосился на Упырей, которые так и стояли на месте, как будто в землю вросли и окаменели.

— А у тебя, выходит, новые питомцы?

Упыри зарычали.

— Скорее товарищи... Да ты не бойся, они не кусаются... если их не злить.

Макс нагнулся, поднял оружие.

— Могу я...— он кивнул на развалившееся рядом тело снайпера, намекая на то, что не мешало бы обшмонать его на тему боеприпасов.

— Валяй, только по-быстрому, чай стынет.

— Тогда и я тоже,— осмелел Санек. Слабость прошла, дерзость вернулась. Он поднял автомат, умело освободил стрелка от подсумка, гранат, ножа. Все это он нацепил на себя, не побрезговал даже разгрузкой и фонариком, порылся в рюкзаке, потом решил забрать его целиком.

— Раньше ты с собачкой милой дружил, а теперь, получается, с... этими?— совсем осмелел Глушаков.

— Ты про Найду что ль? Так здесь она, неподалеку, за зайцем гоняется. Ей наши игры не интересны. А что касаемо этих... У нас с ними взаимопонимание. Они мне помогают лес охранять, да и я в долгу не остаюсь. И цели у нас общие.

— Это какие?— заинтересовался Макс. Глянув на борзого Глушакова, он тоже не стал мелочиться и полностью обобрал снайпера.

— Много будешь знать, скоро состаришься!— погрозил ему пальцем егерь.— Готовы? Тогда идите за мной... Да, и ящик этот не забудьте,— кивнул он на контейнер.— Сдается мне, пригодится он вам еще...

Егорыч пил чай по старинке, из самовара. Крутой кипяток он разбавлял крепкой заваркой из маленького чайничка, водруженного поверх надраенного до зеркального блеска агрегата времен оных. Чай получался ароматный, терпкий, бодрящий.

Пока мутился напиток, парни сидели за столом молча. Вопросов у них было много, но до сих пор Егорыч ни на один из них толком не ответил, всегда находя причину увести тему в сторону. Так к чему без толку воздух сотрясать? Тишину нарушало лишь типично старческое бормотание лесника, говорившего обо всем и не о чем. Потом Егорыч присоединился к компании, и в небольшой комнатке стало бы совсем тихо, если бы старик не сёрбал чай из блюдечка, смакуя и причмокивая.