Суммарно англичане имели 4х305, 4х254-мм, 8х234-мм, 103х152-мм и 24х120-мм орудий на 13 боевых кораблях общим водоизмещением девяносто пять тысяч тонн. С учетом броневой защиты "Илластриеса" и "Абукира" сила если и не превосходящая, то уж во всяком случае равная. Даже мимолетная стычка с одним из трех "отрядов охотников" (ещё два были развернуты вокруг "Принца Георга" с броненосным крейсером "Левиафан" и "Юпитера" с броненосными крейсерами "Кресси" и "Sutlej") должна была обойтись русским дороговато. Бой в таком отдалении от родных вод, баз и судоремонтных заводов кончится повреждениями, как минимум значительно снижающими боеспособность эскадры — поскольку отремонтировать покалеченные корабли будет негде. Как максимум — корабли получат повреждения, снижающие их скорость, и будут настигнуты эскадренным броненосцем.

Английский адмирал Джексон, командовавший отрядом, прекрасно это понимал — тем более что с середины сентября Адмиралтейство забрасывало его телеграммами, почти истерически требуя непременно и обязательно вступить в бой с противником сразу же после его обнаружения. Так что адмирал приказал эскадре разводить пары, невзирая даже на то, что выходящие из гавани Мадраса корабли НЕИЗБЕЖНО окажутся в фокусе огня всех тяжелых кораблей русской эскадры. Но все же... внимание тяжелых крейсеров требовалось как-то отвлечь. Именно поэтому первым на фарватере показался "Пионер". На этот раз полностью соответствующий своему названию. За ним шла старушка "Галатея" — отличный объект для русских десятидюймовок.

Сразу же по выходе из порта шедший вслед за "Пионером" и "Галатеей" эскадренный броненосец "Илластриес" подорвался на трех минах подряд и был добит фугасами русских десятидюймовок.

Как выяснилось позднее, командующий Крейсерской эскадрой контр-адмирал Витгефт, получив на одном из захваченных кораблей, вышедших из Мадраса, информацию о том, что в нем стоит английская эскадра, решил применить к ней несколько модифицированный план "Запретный Плод", который ТОФ так и не удалось воплотить в жизнь в Вей-Хай-Вей. Русские выставили на фарватере минное заграждение, рассчитанное именно на тяжелые корабли, а ночь и незначительные размеры моторных катеров помешали обнаружить это своевременно.

После десятиминутного боя с русскими броненосными крейсерами "Галатея" загорелась и была вынуждена выбросится на берег, отказавшийся спустить флаг "Пионер" сопротивлялся до последнего и был показательно, как на учениях, расстрелян главными калибрами "Громобоя" и "Рюрика". Не решаясь выйти из порта без информации о глубине, на которой были установлены мины, "Абукир", "Эдгар" и "Эндимион" не смогли вступить в бой, поддержав своих товарищей только огнем орудий главного калибра прямо из гавани. "Астрея" же не имела такой возможности в принципе — атака на три броненосных крейсера и два эскадренных броненосца (пусть даже и второго ранга!) одного бронепалубного крейсера отдавала настолько явным безумием, что на это не решились даже известные своей храбростью на море англичане.

Русские обстреляли город и порт десятидюймовками главного калибра, потратив на это в общей сложности около восьмидесяти снарядов, и растворились в морских далях. Англичане потеряли эскадренный броненосец второго ранга, два бронепалубных крейсера и изрядный кусок престижа.

На остальных морских театрах военных действий в августе и сентябре царило относительное спокойствие. Тихоокеанский флот провел только одну операцию — она называлась "Цирк Проклятых" и заключалась в переброске в район Дагу 1-й и 3-й пехотных дивизий Маньчжурской армии, усиленных монгольской кавдивизией "Темучин".

Хорошо вооруженная иррегулярная конница — одна из самых страшных вещей на войне. И после того, как "шоковые" атаки сомкнутым строем больших кавалерийских масс отошли в прошлое под огнем пулеметов и градом шрапнелей, её превосходство над "регулярной" кавалерией стало и вовсе неоспоримым. С того момента, как монгольские всадники появились в районе Тяньцзиня, интервенты оказались окружены буквально тучами легких войск, лишившись всякой возможности узнать что-либо, произошедшее вне их расположения. "Разъезды не отваживались выходить из лагеря, и более сильные части также не могли прорвать окружавшей завесы, скрывавшей врага и его действия". Группы всадников из дивизии "Темучин" шныряли кругом лагеря, прогнать или разбить их было совершенно невозможно, так как "они быстро уходили при приближении превосходящих сил, но также быстро и возвращались, когда прекращалось преследование". А иногда — для разнообразия — преследователи попадали в пулеметно-минометные засады. Русское слово "тачанка" вскоре стало нагонять на интервентов буквально ужас — как бороться с тактикой "пулеметного удара", они не знали, а бороться, между тем, было совершенно необходимо! "Фуражировки производились не иначе, как целыми полками; все письма и приказания перехватывались", вообще какая-либо связь и сообщение сделались благодаря присутствию на театре монгольских всадников совершенно невозможными. А невозможность ведения регулярной разведки привела к тому, что интервенты постоянно подвергались совершенно неожиданным атакам хорошо вооруженных отрядов ихэтуань и отдельных подразделений китайских регулярных войск — а когда они пытались на эти атаки отвечать, то натыкались на оборону превосходно выученных русскими бригад и дивизий Маньчжурской армии, что приводило только к большим потерям, но не имело никакого реального смысла: армия, собранная в районе Дагу — Тяньцзинь, все равно была стратегически изолирована до тех самых пор, пока русские владели Желтым морем!

Единственным мыслимым подкреплением для неё могли быть только английские морские отряды — в том случае, если британцы решаться их сформировать из экипажей запертых в Вей-Хай-Вей крейсеров и броненосцев. Однако вряд ли Лорды Адмиралтейства окажутся глупы настолько, чтобы бросать своих моряков в мясорубку сухопутной бойни. А даже если бы и решились — то, что отряды ихэтуань не атаковали периметр английской военно-морской базы, ещё не означало, что их там вовсе не было. На самом деле — было, и куда как больше, чем англичанам виделось в самых страшных ночных кошмарах.

Хотя... вряд ли англичанам снились отряды ихэтуань. Они их вообще не рассматривали в качестве серьезного противника — даже того уровня, как, скажем, восставшие последователи Махди в Судане.

Поэтому переброска трех японских дивизий, первоначально предназначенных для штурма Пекина, не к Дагу, а в район Шанхая, который, после атаки Шанхайской эскадры на английские, французские и американские канонерки, также превратился в зону боевых действий, англичанами был воспринять как минимум неоднозначно. На самом деле маркиз Солсбери и его правительство были просто в бешенстве! Также взбешены этой операцией оказались американцы, немцы, итальянцы... даже ничтожные португальцы, флот которых вообще не имел мореходных броненосцев — и те начали засыпать Токио нотами с выражением решительного протеста.

Но все было напрасно — легко преодолев чисто формальную оборону войск китайского провинциального правительства, японские дивизии вышли на оперативный простор и начали наступление в общем направлении на Пекин.

К началу октября в районе Шанхая находилось уже более 100 тысяч японских войск.

К началу августа 1900 года самыми тяжелыми кораблями Балтийского Флота Российских Имперских ВМС являлись три бронепалубных крейсера: "Штандарт" и "Полярная Звезда", по совместительству исполнявшие обязанности Императорских яхт, и фрегат "Светлана", также начинавший в качестве яхты. Ещё в строю находились два минных крейсера, "Абрек" и "Берсерк", и четыре дивизиона мореходных миноносцев типа "Сокол". Кроме этого, имелись ещё три канонерских лодки.

Понятно, что противостоять даже одному только немецкому флоту, включавшему четыре эскадренных броненосца типа "Бранденбург" и пять броненосцев типа "Кайзер", а также восемь БРБО типа "Зигфрид", русский БалтФлот не мог В ПРИНЦИПЕ.

Поэтому пока что основным действующим подразделением БФ была Минная Эскадра: три переоборудованных в минзаги крейсера 1-го ранга — "Ладога" (бывший "Минин"), "Нарова" (бывший "Генерал-адмирал") и "Онега" (бывший "Герцог Эдинбургский"), составляющих 1-ю её Дивизию, были способны нести и выставлять 2418 мин образца 1898 и 1899 годов, 2-я и 3-я Дивизии, состоящие из четырех переоборудованных пароходов каждая ("Ильмень", "Лена", "Ловать", "Мста"; "Свирь", "Терек", "Хопёр", "Урал"), добавляли к этому ещё 2597 мин. В первый же день войны минные силы Балтийского Флота начали выставлять Передовое Минное Заграждение — протянувшись от мыса Ханко до острова Осмуссаар, оно преграждало вражеским кораблям путь вглубь Финского залива. Фланги заграждения прикрывали береговые батареи и таящиеся в шхерах и между островами Моонзундского архипелага миноносцы, эсминцы и торпедные катера. Само заграждение патрулировалось вооруженными рыболовными траулерами и подобными им вспомогательными кораблями, поддержку которым могли оказать крейсера и броненосцы береговой обороны.

Для ведения наступательной минной войны — постановки заграждений на вражеских фарватерах — в первый день войны русские использовали замаскированные минзаги, однако вскоре они были вынуждены отказаться от этого метода: Балтика буквально кишела немецкими миноносцами, минными крейсерами, сторожевиками и вооруженными траулерами, избежать их внимания ПОЛНОСТЬЮ было невозможно. Поэтому командование БалтФлота положилось на скорость и вооружение, а не на маскировку — начиная уже с середины августа для постановки минных заграждений во вражеских водах использовались только быстроходные корабли: крейсера "Штандарт" и "Светлана", минные крейсера и миноносцы типа "Сокол". Последние могли нести и выставлять не больше, чем по дюжине мин за раз, зато обнаружить или догнать их было практически невозможно.

Единственным исключением стала проведенная 22 августа операция по блокированию Кенигсберга и устья Вислы — тогда к берегам Восточной Пруссии отправилась Минная Эскадра в полном составе, а для её обеспечения был задействован весь Балтийский Флот. Эта операция должна была войти в мировую военную историю как одна из самых рискованных — если бы навстречу БФ попался немецкий флот, к закату 22 августа от всех русских военно-морских сил на Балтике остались бы одни только воспоминания... Ну, и ещё — плавающие по воде обломки.

Однако уже вскоре положение должно было измениться: в Петербурге в разных стадиях достройки находились пять первоклассных броненосцев типа "Цесаревич". Эскадренный броненосец "Орел", головной корабль серии, был заложен в эллинге ССЗ "Галерный остров" в мае 1898 года. "Победа", последний из четырех остальных — "Бородино", "Слава", "Князь Суворов" и "Победа" — в сентябре 99-го.

Головной же корабль проекта, заложенный в сентябре 97-го на верфи "Forges & Chantiers de la Mediterranee" в Тулоне, был спроектирован самим Лаганем — тем самым, построившим чилийцам броненосец "Капитан Пратт". Переделки проекта были минимальны и в основном касались конструкции орудийных башен: вместо спроектированных французом круглых "барабанов" русские устанавливали разработанные для броненосцев типа "Выборг" многогранные башни с рациональным наклоном лобового и боковых листов — что увеличивало сопротивляемость брони на 30% при сохранении того же веса. Причем башен на "Цесаревиче" и его систершипах было гораздо больше, чем обычно: 12х6-дм орудий были размещены Лаганем в двухорудийных башнях с вынесением средних башен на бортовые срезы — что дало им угол обстрела в 180о и позволило в носовом или кормовом залпе, помимо двух 12-дюймовок, задействовать ещё и восемь 152-мм пушек. На крышах полностью электрифицированных башен конструкции Металлического Завода были установлены 75-мм противоминные орудия — по одному на башнях среднего калибра и по две — на 12-дюймовых. Всего броненосцы несли десять 75/50-мм орудий и столько же 37-мм автоматов на надстройках. Ещё четыре 37-мм автоматических пушки стояли на моторных катерах.

За счет увеличения водоизмещения до практически максимальных 15 килотонн, позволившего увеличить количество котлов в полтора с лишним раза, перехода на чисто нефтяное отопление котлов, избавления от тарана и общего улучшения обводов максимальная скорость ЭБР типа "Цесаревич" теоретически должна была превысить 20 узлов — это при двенадцатидюймовом броневом поясе! Каждая башня ГК имела собственный 2,4-метровый горизонтально-базисный дальномер — это помимо пятиметрового дальномера на вознесенном над рубкой командно-дальномерном посту. Оптические прицелы и современная система управления огнем позволяли уверенно вести бой на дистанции до 80 кабельтов!

Самые новейшие немецкие эскадренные броненосцы, как уже вошедшая в строй пятерка ЭБР типа "Кайзер", так и только ещё строящаяся пятерка типа "Виттельсбах" (три заложены осенью 1897 года, два — весной 1898-го), уступали "Цесаревичам" по всем параметрам, кроме количества орудий среднего калибра — однако, по всей вероятности, восемнадцать шестидюймовок все же не компенсировали снижения главного калибра со стандартных двенадцати дюймов до 240 мм.

Именно перспектива столкновения с эскадрой "Цесаревичей" вынудила немцев поторопиться с закладкой новой серии броненосцев — ЭБР типа "Брауншвейг" по проекту имели уже четыре 280-мм пушки и четырнадцать 170-мм орудий. Ради этого они даже заморозили финансирование последних двух "Виттельсбахов" — они были спущены на воду только для того, чтобы освободить стапеля, на которых тут же были заложены корабли новой серии.

Русские спешили тоже — в сентябре 99-го, едва успев спустить на воду "Палладу", в эллинге Путиловской верфи заложили новый корабль — тяжелый крейсер "Адмирал Ушаков". Месяцем позже, спустив "Диану", там же заложили второго "Адмирала" — тяжелый крейсер "Адмирал Лазарев".

Кроме них, в постройке и достройке находились шесть мореходных миноносцев типа "Алебарда", шестнадцать эсминцев типа "Разящий", шесть корветов типа "Тайфун" и два фрегата типа "Фурия" — все эти корабли имели между собой очень много общего. Для начала — все они были оснащены турбинными двигательными установками. Все они имели чисто нефтяное отопление котлов. И все они были вооружены орудиями новой системы вооружений — длинноствольными, полуавтоматическими, очень часто — спаренными: оба ствола помещались в одной неразъемной люльке. 76/60-мм орудия миноносцев и 87/60-мм орудия эсминцев были оснащены дульными тормозами и автоматическими установщиками трубок.

Завершались испытания экспериментальной подводной лодки "Садко" — её конструкция была достаточно примитивной, но все же имела и кое-какие плюсы. После многочисленных катастроф на экспериментальных торпедных катерах — взрывы паров бензина на них унесли столько жизней, что корабли опытового дивизиона получили неофициальное прозвище "Вдоводелов" — моряки решительно отказывались даже думать о том, чтобы заказать боевой корабль с бензиновым двигателем. Поэтому "Садко" имел гораздо более перспективную дизель-электрическую силовую установку — четыре дизель-генератора по 125 л.с. и два электромотора по 190. Вооружение состояло из двух обычных трубчатых торпедных аппаратов в носу и ещё четырех решетчатых аппаратов Джевецкого на верхней палубе — всего залп мог состоять из шести 456-мм торпед "45/99", чего с гарантией хватило бы ЛЮБОМУ броненосцу. Дополнялись торпеды 76/16,5-мм пушкой МДП-98 и 37-мм автоматом "Максим — Меллер".