Встряхнувшись от дурацких мыслей лезущих ему в голову от ничегонеделания, Игорь, указывая пилоту маршрут на подробной карте, вывел дирижабль в окрестности своего первого контакта с аборигенами и попросил заякориться в полукилометре от припрятанного рюкзака. Добравшись до него, он засунул рюкзак в большой мешок, заблаговременно подготовленный к этой роли, и благополучно вернулся на борт.

Владельцу дирижабля он сразу назвался свободным рудознатцем, работающим по договору с имперской администрацией. В этом месте, по его легенде, он прошлый раз оставил часть оборудования, чтоб не тащить его обратно в город, ибо предполагал дальнейшие изыскания в этих краях.

Н-Арагон бурно развивался последние двадцать лет именно за счет богатых залежей медной руды, найденных рядом с городом. Собственно, программа ссыльных переселенцев тоже была связана с бурным ростом города и острым дефицитом местных продуктов питания.

После распространения батареек, превращающих тепло в электричество, спрос на медь вырос в сотни раз и ее постоянно не хватало. Поэтому попытки рудознатца шариться в горах в поисках руды никого не должны были удивить.

С владельцем дирижабля Игорь заключил договор, что ровно через четыре декады, тот его должен забрать с точки высадки. Игорь совершенно не горел желанием тащить на своем горбу по диким лесам полцентнера (или больше) сапфиров, которые он собирался прихватить с собой и с выгодой продать в империи. По его прикидкам четыре декады ему должно с головой хватить на все домашние дела, тем более, что дел то немного. Купить необработанные искусственные сапфиры нужных размеров и проверить саргонские целительные кристаллы в земных условиях.

"Скоро буду дома... верно люди говорят, — в гостях хорошо, а дома лучше... устаешь от чужих порядков...".

Больше всего Игорь уставал от постоянного напряжения, в котором он существовал каждый день. Не ошибиться, не выдать свою чуждость этому обществу, следить за каждым своим жестом, за каждым словом. Смеяться над шутками, которые ты не понимаешь, пытаться ответить на заданный вопрос и не сказать какую-то очевидную глупость. Читать книги, в которых каждое пятое слово тебе непонятно и стараться уловить его смысл по контексту...

Несмотря на все усилия, его чуждость этому миру проявляла себя ежедневно. Непривычным оборотом речи, нетипичной реакцией на сказанное, вкусами, отношением к окружающим, манерой общения, степенью агрессивности. Ежедневно он ловил на себе недоуменные взгляды, которые приходилось анализировать, искать допущенную ошибку, чтоб не повторять ее впредь. Игорь был уверен, заинтересуйся ним имперская администрация, его бы раскололи в пять секунд. Даже без Обруча.

Все это выматывало чрезвычайно, как и непривычные обиходные нормы поведения. Законы империи были весьма просты и понятны любому человеку. В этом была и сила, и слабость судебной системы. Взять, к примеру, нападение на Игоря. Если бы он не сопротивлялся и безропотно дал лишить себя денежных средств, то саргонская юстиция даже заявление об ограблении у него бы не взяла.

У Игоря бы спросили, почему он не сопротивлялся и не звал на помощь? Его не били по голове, не усыпляли наркотиками, а если испугался и не оказал сопротивления насилию, почему это должен кто-то делать вместо него? Более того, если бы нападающие были достаточны разумны и при криках о помощи остались на месте и не причинили Игорю физического ущерба, возникла бы классическая ситуация слово против слова. Обычное решение — поединок, проигравший платит штраф, администрация (на всякий случай) возьмет всех на заметку. Все. Понятное дело, что проигравшим чаще всего становился тупой батунус, который звал на помощь.

"Те два гопника даже не предполагали, что им окажут сопротивление... но что делать человеку слабому, который не может за себя постоять? Саргонец ответит — нанять охранника, а нет денег — терпи, терпила... впрочем у нас не лучше...".

Оскорбление словом или жестом, аналогично. Поединок, проигравший платит штраф. Даже если он был пострадавшим. Естественно, этой безнаказанностью пользовались как молодые дурачки, считающие себя мастерами меча, так и богатые повесы, способные выставить хорошо обученного наемника.

Игоря, при его росте (в этом мире) чуть ниже среднего, задирали при каждом его выходе вместе с веселыми вдовами в свет на какое-то из зрелищ. А может не из-за роста, а все той же чуждости окружающему, которую люди чувствуют интуитивно. Как началось с первого выхода на бои гладиаторов с хищниками, так и продолжалось каждые выходные. Это тоже напрягало, ибо привлекать к себе внимание скандалами, поединками, мордобоем, было последнее, что ему хотелось в свой законный выходной. Но приходилось соответствовать, а выигранные на тотализаторе деньги, поставленные на свою победу, как и удовольствие многочисленных зрителей от дополнительного бесплатного представления были слабым утешением.

"Последняя история слишком была похожа на подставу... и эта слежка... жаль не удалось расспросить как следует...".

...

В свой последний выходной на этой планете Игорь повел своих хозяек в театр. Думал там публика интеллигентная никто не будет к ним цепляться.

Надо сказать, что саргонцы, выйдя из экипажа, пешим строем двигались согласно установленным традициям. Впереди, глава семьи, за ним его жены, следом — слуги и телохранители (если такие имелись в наличии). Игорь, в их променаде с хозяйками, всегда играл роль телохранителя, двигаясь сзади и слева.

Публика действительно отличалась в лучшую сторону, но и здесь нашлись зубоскалы. Причем одна рожа показалась Игорю знакомой. Он стоял неподалеку, когда декаду назад Игорь сказал в сердцах хозяйкам:

— На следующие выходные идем в театр. Надоели эти бои, как внутри Арены, так и на подходах к ней. И дураки надоели, которые тут стаями вьются.

Если бы не параноя, сопровождающая его повсеместно, и не отличная память на лица, то Игорь и не обратил бы внимания...

— Миранда, взгляни на господина в ярко-синем халате. Тебе его лицо не знакомо?

— Вроде бы похож на одного из тех, кто нас цеплял в прошлые выходные. А дружка его, которому ты ногой заехал, что-то не видно...

— А что мне делать, если я сегодня не хочу или не могу драться?

— Так и скажешь стражнику. Вы оба выплатите страже залог — по половине суммы штрафа каждый, а когда состоится поединок, проигравший заплатит вторую половину. Тебе твой залог вернут.

— Не мне, а выигравшему...

— Я верю в тебя, батунус.

— А сколько можно откладывать поединок?

— В течении десяти декад вы должны согласовать дату и провести бой. Кто будет уклоняться, того объявят проигравшим.

— Понятно...

Вызвав стражников, Игорь начал обвинять потенциальных соперников во всех смертных грехах. Что они его преследуют, мол, в прошлые выходные у него уже был с ними поединок. Требовал чтоб их взяли под стражу и выяснили кто такие и какого рожна им нужно от бедного телохранителя желающего спокойно посидеть в театре. Сегодня поединка не будет, он больной, уставший и не собирается танцевать под чужую дудку.

Стражники выслушали, потребовали заплатить по пять орлов залога, записали имена и адреса (так чтоб противники не слышали), после этого разрешили Игорю и его противнику сблизиться и начали выяснять когда они смогут провести отложенный поединок.

Игорь сразу предложил максимальный срок — ранее утро выходного дня через десять декад. Поединок провести на площадке рядом с имперской администрацией. Соперник мог сдвинуть поединок лишь на более позднее время, чем он и воспользовался, затребовав назначить время сразу после полудня.

Не собирался Игорь на поединок и через десять декад, тем более не зная, что с ним случится за такое время. Поэтому тут же нашел профессионального бретера, заключил с ним стандартный договор и расплатился. На этом Игорю хотелось бы забыть о неприятном эпизоде и наслаждаться высоким саргонским театральным искусством, но звезды не сложились в нужную конфигурацию.

Во-первых, пьеса была откровенно скучной, игра актеров вызывала бешенное желание забросать их любыми гнилыми фруктами и овощами. Спасал великолепный буфет, куда Игорь убегал дегустировать местные алкогольные напитки, пока его хозяйки восторжено внимали красавцу "вонзившему" себе кинжал в печень и громко рассказывающему зрительскому залу о своей безответной любви.

Во-вторых, раздумывая над случившимся, Игорь не мог придумать ни одной убедительной причины для имевшей место провокации. Если его кто-то заметил и решил втемную использовать для игры на тотализаторе, то выглядит это весьма неумно. Дрался он всего два раза, второй бой выиграл достаточно случайно.

"Все может быть значительно банальней и неприятней. Кому-то нужно было на меня посмотреть и остаться незамеченным. Пока этот павлин меня провоцировал, тот из толпы внимательно меня рассматривал. А кому надо меня рассматривать? Скорее всего дружкам безвремено почивших гопников... допустим после прошлых выходных этот павлин выпил лишку и сболтнул товарищам что проигрался поставив против недомерка, а тот возьми и выиграй бой у сильного соперника. Другой вспомнил, что невысокий батунус был замешан в убийстве двух козырных пацанов и могла появиться идея посмотреть на этого маленького телохранителя глазами ребят которые его тогда видели в лавке где я продавал свои цацки... ".

Игорь расстроено допил ликер и начал думать над теми телодвижениями которые необходимо предпринять чтоб нейтрализовать ожидаемые неприятности.

"Хвост надо обрубить, а там пусть ищут дальше. Через пять дней заканчивается мое обучение. Результатов — ноль... хреновый из меня получился маг... обидно до слез... еще этот козел в своем исследовании написал, мол, любой проползень легко добирается до третьего ранга Познавшего, но дальше мало кто продвигается. За всю историю новой империи только один из пролазов дотянул до пятого уровня. А у меня полный затык... пора домой... будут деньги, — найму себе персонального учителя, а то с этой бесплатной школы никакого толку...".

После спектакля, усадив в экипаж своих хозяек, увлеченно обсуждающих увиденное зрелище, Игорь сел возле возницы и начал нарезать хитрую траекторию движения от театра по узким темным переулкам с многочисленными поворотами. После одного из поворотов он приказал кучеру:

— Едешь прямо и останавливаешься через три дома. Ждешь меня, — после чего выпрыгнул на ходу из экипажа и замер в темноте. В руках он сжимал короткую деревянную дубинку обтянутю толстой кожей, которая нашлась под передней скамейкой.

"У таксистов всех времен и народов, даже у инопланетян, под сидением обязательно найдешь дубинку или родственный ей инструмент — монтировку, балонный ключ, молоток, вариантов много, а суть одна. О чем говорит такой пространственно-временной инвариант? О том, что как были мы дикими обезьянами, до которых достучаться можно только тяжелым и тупым предметом, так ними и остались...".

Фонари были лишь на центральных улицах, поэтому в переулках после захода солнца царила практически непроглядная темень разбавленная неяркими лучами далеких звезд. Не успел экипаж с его спутницами доехать до означенной точки остановки, как из-за угла показался неосвещенный экипаж.

После захода солнца все экипажи зажигали газовый фонарь, чтоб случайные прохожие видели куда отскакивать и не попадали под колеса. Да и дорогу впереди он слегка освещал. Преследователь пренебрег как своей, так и чужой безопасностью стараясь остаться незамеченным. И это ему почти удалось. Даже Игорь с его необычным зрением, минутой раньше с трудом уловил движение за спиной.

Возок был пустой, оба преследователя сидели на облучке и вглядывались в горящий впереди фонарь. На ходу запрыгнув на подножку экипажа, Игорь молча настучал дубинкой по голове сперва пассажиру, а затем кучеру. Остановив тархутов, он быстро обыскал преследователей пребывающих в нирване, оставив себе на память содержимое карманов и поясов с короткими клинками, а тела выбросил на обочину. После этого залез на облучок, зажег газовый фонарь и неторопливо подъехал к кебу, остановившемуся в глубине проулка.

— Дамы, мы меняем экипаж. В этом сиденья чересчур твердые. Я другой нашел. — Высадив хозяек, вернув на место одолженное орудие самозащиты и расплатившись с возницей мелкой серебрушкой, Игорь провел женщин в новое транспортное средство. Он споро погнал кеб переулками к их дому, а по дороге регулярно проверялся на предмет нежелательного сопровождения.

Игорь провел хозяек в гостиную, где они решили попить легкого вина с фруктами и обсудить великолепную премьеру увиденного спектакля, а сам, закинул трофеи в свою каморку, тихо шепнул Миранде:

— Я скоро вернусь моя прекрасная госпожа.

— Что случилось, батунус? — стараясь выглядеть спокойной, она обеспокоено смотрела на него.

— Ничего страшного, вернусь, расскажу, — он улыбался, стараясь выглядеть беззаботным.

— Я буду ждать...

"Расставание — маленькая смерть... каждая женщина остро чувствует, когда она приближается к ее очагу. Ничего, дров я им нарубил на месяц вперед, садик привел в божеский вид, а там еще какой батунус на дешевое жилье прельстится... не пропадут. Тут о себе думать надо, как все устроить, чтоб до следующих выходных сделать ноги, а лучше еще раньше дней за четыре-пять. "

Оставив экипаж невдалеке от переулка, где случилась непредвиденная смена возницы, он пешком вернулся домой. Младшая вдова уже ушла спать, а Миранда еще сидела у камина, потягивала вино с бокала, любовалась багровым жаром углей и прорывающимися наружу редкими языками пламени.

— Когда ты уезжаешь, батунус? — она никогда его не называла по имени, Игорь подозревал, старшая хозяйка интуитивно чувствует, что оно вымышленное.

"До чего некоторые женщины проницательные существа, просто в дрожь бросает. Недаром их ведьмами считают... что-то в этом есть...".

— Следующая декада будет последней. Боюсь, что мне придется покинуть вас еще до ее окончания.

— Боги завистливы, батунус. Когда они видят счастливого человека, то не успокаиваются, пока не разрушат, не разобьют его недолгое счастье... в молодости это так больно. Потом мы стареем, шрамы покрывают наши сердца, мы боимся радоваться, а когда и выпадает редкая минута счастья, она отравлена горечью ожидания неизбежной разлуки. Не целуй меня и не утешай, не надо. Я спокойна. Ты не первый мужчина, с которым мне приходится расставаться. Мне было хорошо с тобой... а сейчас уходи, я хочу побыть одна...

Не переставая покрывать поцелуями ее лицо, Игорь подхватил на руки ее роскошное тело и понес в опочивальню.

-Еще не время грустить, моя прекрасная госпожа, еще не время. Не стоит предаваться печали до срока. Срока будет сорок сороков... так один поэт писал... но здесь и сейчас мы вмести, мы живы. Не стоит предаваться тревогам и заботам завтрашнего дня. У каждого дня достаточно своих забот...

...

Разгрузившись с помощью якоря и канатного подъемника на склоне горы, с которой он начал путешествие по этому миру, Игорь помахал рукой авиатору, показывая тому четыре растопыренных пальца. Тот понял намек и подтвердил, указывая на склон, что через четыре декады вернется сюда за свободным рудознатцем, согласно договору, заключенному между ними.