Нет, врачи не ошиблись, память ко мне действительно вернулась, не вся, конечно, только период с семи лет до одиннадцати, но и этого хватило по самое "не хочу".
Ведь готовилась-то я к хорошим новостям, а вместо этого узнала, что мама... умерла. Что папа после её смерти забрал меня вместе с собой в другую страну, где потом и нашёл себе новую жену, Ринату. Одно из самых ярких воспоминаний, которое мне досталось, было как раз про неё. Точнее про её встречу с неприкасаемым...
Нет! Не хочу снова об этом думать, не хочу вспоминать о маме, об этом убийце. Если буду вспоминать — буду обязательно плакать. А слёзы для меня сейчас смерти подобны. Почему? Потому что...
— Элька! Папа домой вернулся, смотри, какую он мне цепочку красивую купил! — в комнату влетела растрёпанная девчонка с чёрными, слегка кудрявыми волосами. Мальвина, родная дочь приютивших меня людей — Артёма Сергеевича и Маргариты Анатольевны Зубакиных. — Смотри, смотри какая черепушка!
Звонким голосом продолжала восторгаться она, плюхнувшись рядом со мной на кровать и пихая под нос свою цепочку с кулоном в виде черепа.
Мальвине было шестнадцать, и фактически я была старше её, но вот по уму или правильнее сказать по развитию она меня обгоняла.
— Да, красиво, — равнодушно говорю, отвернувшись к окну. Ну не то у меня сейчас настроение, чтобы радоваться вместе с ней, не то.
— Вот почему ты опять такая хмурая? Молчишь целый день и вниз спускаться не хочешь, а я, к твоему сведению, с самого утра жду, когда ты придёшь и поиграешь со мной в приставку!
— Мальвин, ну ты сама хоть поняла, что сказала? — с укором интересуюсь, закатив глаза и отложив шкатулку в сторону. — Ты же знаешь, я после той аварии на ногах стоять до сих пор нормально не могу, а ходить тем более ещё нескоро научусь.
— Да я же не заставляю тебя самой по этажам бегать! — накручивая прядь волос на палец, почти искренне возмутилась девушка. Почти, потому что будь её воля, то все бы в этом доме просто летали, исполняя её поручения и капризы. Я в том числе. — Позвонила бы по телефону, который тебе Медуза вчера принесла, кому-нибудь из папиной охраны. Они бы тебя запросто на первый этаж перенесли, это всё-таки их работа, — упоминание экономки Екатерины, которая за светло-голубой цвет своих волос была прозвана Медузой, иногда Горгоной, чуть-чуть пошатнуло озорную улыбку на лице младшей Зубакиной, но всего лишь на одну секунду. Не знаю из-за чего, но Мальвина очень сильно не любила эту женщину, зачастую высказываясь о ней очень и очень грубо.
Мне же Екатерина Власовна, в принципе, казалась вполне адекватной и миролюбивой тёткой. А то, что цвет не совсем стандартный, так ей всего лишь тридцать лет! А мне давно ещё мама рассказывала, что взрослые — примерно такого возраста — любят вещи, которые делают их моложе. Хотя страдать таким в тридцать лет, это, конечно, да, нужно уметь.
— Элька, где твой телефон?
— В тумбочке, — не подумав, ответила. И зря, потому что Мальвина, недолго думая, тут же схватила подаренное мне пару дней назад средство связи и быстро набрала номер охраны своего отца.
— Макс! Что, не он? А кто, Ибрагим? Что ж, слушай, Ибрагим, — важно начала она, убежав к противоположной стене комнаты, чтобы я уж точно не смогла достать её со своей кровати и забрать телефон. — Зайди, пожалуйста, в дом, на минутку! Нам помощь нужна! — и без дальнейших объяснений, отключилась.
— Зачем ты туда звонила? — я убито закрыла лицо ладонью. — Я же говорила, что не пойду вниз! А если тебе так уж хочется, то неси ты эту свою приставку сюда, меня-то зачем по этажам таскать?
— Ну, во-первых, нормальный экран есть только на первом этаже, на других играть себе дороже, а, во-вторых, что здесь такого? Тебя все на руках таскают, как королеву, а ты отнекиваешься, — поражается моей якобы глупости Мальвина, устремив взгляд в потолок. Мечтательница.
Такой не объяснишь, что роль королевы в нынешней ситуации стеснительную меня особо не прельщает, а за обыкновенную способность ходить своими ногами я бы с радостью слезла с чужих рук и шей. В дверь слабо постучали, и в комнату тут же заглянул молодой парень с явными кавказскими чертами лица. Видимо, это с ним Мальвина разговаривала по телефону.
— А вот и Ибрагим! — с каким-то странным смешком произнесла она, будто вспомнив о чём-то жутко смешном и из последних сил сдерживая себя, чтобы не рассмеяться. Но вот я, хоть ты тресни, не понимаю, что такого смешного в имени этого охранника. Ну, Ибрагим и Ибрагим, что с того? — Ибрагим, будь другом, дотащи эту вредину на первый этаж, а? — невежливо кивнула в мою сторону кудрявая эгоистка.
— Вы только из-за этого меня звали? — скосив глаза в сторону, несколько настороженно произнёс охранник.
— Из-за этого, из-за этого, — поправив воротник зелёной блузы, резко ответила Малька. Ну да, не любит она отвечать на чужие вопросы, хотя сама порой может даже глухого довести до нервного срыва своим неконтролируемым словесным поно... потоком то есть.
— Ладно, — протянул парень, приблизившись к кровати и осторожно взяв меня на руки.
— Элька, я сейчас к себе в комнату заскачу, а вы пока в зал идите, — с едва заметными повелительными интонациями сказала девушка, выбегая из комнаты.
Мы же с Ибрагимом, на пару горько вздохнув, вышли вслед за ней, но направились не на третий этаж, куда, собственно, и побежала черноволосая прилипала, а вниз...
К слову, этажей в этом доме, или правильнее будет сказать в особняке, и было-то всего три.
Первый предназначался для приёма гостей и развлечений, второй — для выпендрёжа. Множество комнат с дорогими картинами восемнадцатого-девятнадцатого века и прочими произведениями искусства запросто это подтвердят. И единственной жилой комнатой, что располагалась на этом этаже, была моя спальня. Остальные обитатели роскошного жилища, в том числе сами Зубакины и несколько привилегированных слуг, жили на третьем.
Нет, конечно, Артём Сергеевич и Маргарита Анатольевна хотели вместо меня поселить сюда кого-нибудь из этих самых слуг, но я попросила их этого не делать. Сначала, потому что планировала сбежать из новой семьи, потом, когда вернулась память, просто не хотелось дёргаться и создавать лишний шум. В итоге сейчас весь второй этаж целиком и полностью "принадлежал" мне.
Даже странно, как родители Мальки на такое пошли? Как оставили меня без должного присмотра? А если бы я что-нибудь своровала и сбежала?
Никто ведь не может заранее сказать, что взбредёт в голову незнакомому человеку с памятью ребёнка. А вдруг я вообще только притворяюсь и на самом деле уже давно здорова? Им такие мысли в голову не приходили?
Конечно же, приходили, — тут же одёргиваю саму себя, рассудив, что родители Мальки не такие простые, какими кажутся на первый взгляд. Чтобы не быть голословной, скажу: один раз я сама своими глазами видела в кабинете у Артёма Сергеевича оружие. Нет, не пистолеты, они-то как раз были у всех охранников в доме, а автоматы. Большие, чёрные, тяжёлые. Мне их Мальвина побежала показывать сразу же после того, как спровадила своих родителей в театр. Но она явно забыла про слуг, которые по негласному правилу внимательно следили за ней в отсутствии хозяев, и прокололась.
Лялечка шестнадцатилетняя. Столько лет прожила в этом доме, а осторожности вообще, считай, не обучена. Я же, как это ни странно, находясь здесь чуть меньше двух недель, успела многое понять и приспособиться. Вот уж действительно, что наличие мозгов от возраста не зависит... хотя, подождите, во мне что, опять заговорила язвительность? Как вовремя.
— Вас куда приземлить? — с коротким смешком спросил Ибрагим, когда мы, спустившись по лестнице на первый этаж и поплутав немного по узкому, разветвлённому коридору, оказались в просторном светлом зале. В котором также стоял удобный мягкий диван бежевого цвета, два кресла ему подстать, стеклянный столик и книжный шкаф от верхней до нижней полки заставленный толстенными книгами. Это ещё помимо большого плазменного телевизора и развешанных по разным углам комнаты колонок, а-ля домашний кинотеатр.
— Давай на коврик, перед телевизором.
— Больше ничего не надо? Я пошёл?
— А? Да, спасибо за помощь, — закинув руки за голову и потянувшись, добродушно поблагодарила я молодого человека.
Как только охранник ушёл, в зал тут же влетела Мальвинка с кучей маленьких пластмассовых коробочек в руках и двумя джойстиками, чьи провода были обмотаны вокруг её шеи наподобие шарфа.
— Элька, лови! — с порога крикнула она и тут же бросила мне одну из этих коробочек, в которой, как оказалось, лежал картридж с её любимыми видеоиграми.
— В какую играть будем?
— Не знаю, я их все по триста раз уже прошла, выбирай ты, — щедро предложила девушка, подключая джойстики к телевизору и садясь на пол рядом со мной.
— А вдруг я фигню какую-нибудь выберу?
— Ничего, я тебе об этом сразу же скажу.
— Тогда смысл мне вообще что-то выбирать? — философски спросила я, с интересом наблюдая за тем, как Малька всё больше и больше начинает раздражаться.
Вот же, а ведь раньше ты не была такой заразой!
Я не зараза, я просто люблю подразнить людей.
— Маля, опять ты здесь сидишь. Тебе эта приставка ещё не надоела? — усталый и немного даже разочарованный голос Артёма Зубакина раздался со стороны двери.
Обернувшись, я посмотрела на застывшего на пороге комнаты мужчину и в десятый раз поразилась тому, как же он всё-таки похож на гангстера из исторических фильмов. Такие же короткие тёмные волосы, высокий рост, несколько резкие черты лица и большой ум.
Мальвина ему чуть ли не каждый день вопросы на разные темы задаёт, от естественных наук до происшествий в современном мире и политике. И он всегда отвечает.
— Здрасьте, дядь Артём, — вежливо поздоровалась, памятуя, что именно благодаря этому человеку меня миновала участь сразу же после больницы отправиться в приют и потерять, тем самым, возможность вернуться к родителям... точнее, теперь только к папе.
— Привет, Элечка, — неизвестно почему, но от подобного обращения меня слегка передёрнуло.
— Па, а кто там у тебя за спиной жмётся? — без малейшего стеснения тыча пальцем за спину отца, спросила Малька.
Я тоже пригляделась повнимательнее и таки заметила топчущегося позади Артёма Сергеевича парня. Ростом незнакомец был поменьше, чем глава семейства Зубакиных, но, в то же время, и на лицо казался более привлекательным. Фигура, у него была подтянутая, кожа светлая, а глаза немного блестели. То ли от смеха, вызванного бесцеремонностью моей новой подружки, то ли просто по жизни были такими.
— Привет, девушки, меня Лёха зовут, — не шибко заморачиваясь формальностями, представился он. — Если хотите, можете и Алексеем Алексеевичем называть, но мы с вами почти одного возраста, так что, наверное, лучше всё же на "ты".
— На "ты" со мной только моя семья и друзья разговаривают, а вы здесь вообще никаким боком не стояли, — влезла Малька, не реагируя на красноречиво сжатый кулак отца. Удивительный пофигизм и чувство наглости.
— Мальвин, Алексей мой новый коллега и спонсор некоторых наших с мамой проектов, так что замолчи.
— Да ладно вам, Артём, что вы с дочкой так серьёзно? — засмеявшись, спросил этот Алексей, приблизившись к нам с Малькой на расстояние вытянутой руки и присев на корточки.
Сначала он молчал, задумавшись о чём-то своём так сильно, что мы с подругой даже начали недоумённо переглядываться, но потом неожиданно серьёзным тоном произнёс:
— А вообще, Элька, я просто соскучился. Хоть ты этого и не помнишь, но мы с тобой уже много раз виделись... там, в Ластонии.
— В Ластонии? — переспросила, невольно став внимательнее разглядывать его лицо.
Я знала, что могу встретиться со своими старыми знакомыми, друзьями или дальними родственниками, но как в таких случаях вести себя с ними так и не придумала. Да и сложно поверить, что передо мной сидит действительно родной и близкий человек.
Дурацкая потеря памяти.
— Ага, там. Мы с тобой вообще часто общались. Только вот последний год, считай, не созванивались. Я не знал, что ты уехала в Россию. Узнал только тогда, когда сам сюда приехал и увидел тебя в больнице, где ты в коме лежала. Понимаю, сейчас я для тебя чужой и незнакомый человек...
— Но? — подсказала.
Мальвина тоже слушает его с большим вниманием, наверняка еле сдерживается, чтобы опять не влезть в разговор со своими комментариями. Один лишь Артём Сергеевич не проявляет никакой заинтересованности, прислонившись плечом к косяку двери и уставившись в одну точку на полу. Хотя наверняка и он тоже прислушивается.
— Давай снова начнём общаться? Вдруг к тебе тогда и память быстрее вернётся?
— Ну... давай.
— Классно, — улыбнулся Лёша. — Тогда, может, погуляем завтра по городу? Я много чего интересного могу тебе рассказать.
— Алексей, стоп. Давайте сначала несколько документов подпишем, которые планировали? А потом уже будете полностью свободны, и договоритесь с Эленой о встрече.
— Ладно, — без особого энтузиазма согласился парень. Спустя полминуты их двоих в комнате уже не было.
— Эль, как думаешь, он правда твой друг? — спросила Мальвина, бросив очередной подозрительный взгляд на захлопнувшуюся дверь.
— Ну... наверное. Его же твой папа привёл.
— Ага, это аргумент, — тихо усмехнулась она, но я её уже не слышала, занятая разглядыванием коробок с видеоиграми.
Рич.
В комнате беспокойно мерцал свет от двух ароматических свечей, оставленных гореть в красивых серебряных подсвечниках в самом центре стола. На полу растекалась лужа дорогого и невероятно вкусного красного вина, которое я по неосторожности пролил, когда вытаскивал из-за стола Кристину, девушку, пригласившую меня сегодня на ужин.
По странному стечению обстоятельств, Крис сегодня утром бросил парень, и она блуждала по городскому парку в поисках того, кто смог бы утешить её этой ночью в своих объятьях, романтический ужин шёл как приятное дополнение.
Я бродил по тому же самому парку с похожей целью, но не совсем в поисках утешения. Мне срочно нужно было найти девушку. Неважно какую, главное, чтобы я смог ей понравиться, и она согласилась пойти со мной в уединённое место, где не было бы лишних глаз и ушей. Зачем? Во всём виновата Элена. Я, если можно так выразиться, отравился её кровью, и теперь моя ладонь с каждым днём всё больше и больше становится похожей на мраморную холодную глыбу, лишённую какой-либо подвижности. Чтобы хотя бы на время восстановить чувствительность, мне нужно каждый день обмывать руку чужой кровью. А так как лечебной красной жидкости требуется много, то проходится убивать своих "доноров", иначе желаемого результата не достигнуть.
К такому выводу я пришёл совершенно случайно, попав в довольно щекотливую ситуацию, едва не стоившую мне жизни, отчего вспоминать о ней нет ни малейшего желания.
Добавлю только, что раньше я никогда не убивал людей в угоду себе, только в случаях, грозящих мне смертью или пытками. И то, чем приходиться заниматься сейчас... на самом деле очень сильно выводит меня из равновесия и напрягает нервы. Когда я заношу нож над очередной девчонкой, не чувствуя при этом ни страха, ни боли, ни опасности, то понимаю, что меняюсь. Меняюсь и становлюсь на одну ступень с чёрными неприкасаемыми, которые одно только и делали до прихода в Дом, что убивали, грабили, убивали. Как-то так. Но я отвлёкся.
