Твое... величество-3!

— Слушайте меня внимательно, ваше величество. Очень внимательно. Вы кому-то и что-то говорили?

— Нет! — взвизгнула Диана. — Кому? А... дяде... я намекнула...

Розабелла выдохнула.

— А, это ничего, это не страшно.

Эрсон молчать будет, это понятно. Вот кто бы другой...

— Что — не страшно?!

Диана, оказавшись рядом с другим человеком, да еще таким, на которого можно выплеснуть все и сразу, быстро впадала в истерику.

Розабелла схватила королеву за плечи, крепко встряхнула.

— Цыц, дура! Молчи и слушай!

Подействовало. Диана замолчала и уставилась круглыми глазами на эрру. Та ухмыльнулась.

— Ко мне ночью ввалились король, с сопровождающими, и король сразу направился в спальню, ждать вас. Вы ему ничего не говорили?

Диана вспомнила все, что происходило в спальне, и почувствовала, как внизу заныло.

— Нет.

— Вот и отлично. Я тоже. А эрр Вейнард умудрился сбежать.

— Слава богам!!!

— Понятно, что слава богам. Не поймают — не допросят — можно говорить, что вашей душе угодно, — разъяснила цепочку эрра Розабелла. Диана затрясла головой.

— О чем говорить?

— Ни о чем. Ничего ведь не было, правда?

— А... — Диана вспомнила про 'кусок сала'. Как оказалось, Розабелла это тоже помнила.

— Ваше величество, нам надо говорить одно и то же. Я сказала, что вы приходили ко мне за зельем для пышности.

— Че-го?

Розабелла показала жестом на себе. На своем бюсте, выразительно приподняв его.

— Вот чего! Чтобы вот это росло, надо сало есть, понятно?

Диана закивала.

— Д-да...

— Вот, а королеве не подобает, и я вам его доставала потихоньку. Вы за салом и пришли.

— В постель?

Полной дурой Диана не была.

— И что? Вы устали, хотели отдохнуть, полежать, и тут — такое! Вы растерялись, и кто бы не растерялся? А потом король и слова вам не дал сказать. Вы ж имен не называли?

Диана замотала головой.

— Вот. Остальное король сам придумал, сам и обиделся. А все совсем не так, понятно?

Диана кивнула.

Конечно, шито белыми нитками, но если король ее любит, он поверит. Он ведь любит ее? Правда же? Скажите пожалуйста, что это правда!!!

* * *

— Эрр!

Димас Бустон и ахнуть не успел, как попал в руки своих слуг.

И завертелось!

Канцлера обнимали, тормошили, тискали, орошали слезами... даже просто верещали от восторга.

— ЭРР!!!

Димаса домашние любили.

Так что минут двадцать — и вот уже все более-менее спокойно, и Димаса потащили в дом. Верный Митор уже успел организовать все, и первым делом Димас почти упал в горячую ванную.

— Хорошо!

— Эрр...

Мужчина поднес Димасу кубок вина с пряностями. Димас отпил и расслабился.

Впервые за столько времени...

— Митор, расскажи, что было?

— Как вас арестовали, эрр? Я слуг собрал, кого рассчитал, кого выгнал, самых верных оставил. Кое-как дом поддерживать хватало, деньги были. Потом ваш кузен приехал.

— Марк...

— Про молодого хозяина вы знаете, эрр, — Митор не спрашивал, утверждал.

— Марк его увез?

— Обещал отвезти в свое поместье, письмо написал, отправил молодого эрра в Картен.

Димас довольно улыбнулся.

— Жена? Дочери?

— Их предупредили письмом, так что все обошлось. Ваши поместья, конечно, приказано конфисковать, но...

— Думаю, мне их вернут. Король мне предложил опять должность канцлера.

Митор скривился так выразительно, что понятно стало без слов. Короля осуждать, оно, конечно, не его дело. Но и принимать такое предложение, тоже фу!

Димас не менее выразительно помолчал.

Он только что из тюрьмы, ему обратно неохота. А потому... пока можно и королевскую затею поддержать. И заговорил о другом.

— Ты мне потом бумаги предоставь, я хочу все видеть, что у нас с делами, что с деньгами.

— Да, эрр.

— А потом и думать будем...

— Да, эрр.

Это было уже произнесено намного более довольным тоном. Митор понял, что хозяин не дурак, дважды одними и теми же граблями себе по лбу не зарядит, значит, можно покамест и успокоиться. Ненадолго.

А потом выполнять, что хозяин прикажет. А король...

Что — король?

Есть пределы любой благодарности и преданности, есть. Иоанн их перешел, а если он сам этого не понимает... это — его проблемы.

Димас же ничего забывать и прощать не собирался. Белые и пушистые канцлеры — это персонажи детских сказок. В жизни же, там и характер есть, и мстительность, и желание сожрать своего врага... да много чего! А Димас и наверх пролез, и сколько лет за свой пост держался.

Раньше все было в интересах Иоанна. А сейчас...

Будет исключительно в интересах самого Димаса. Не понравилось мужчине в тюрьме, вот совсем не понравилось.

* * *

* * *

Валент Эрсон опрокинул в глотку стакан с ромом.

Хор-рошо пошло!

Сразу и полегче стало, и мысли поганые пропали. Повезло ему, не арестовали, и повезло по понятной причине. Не нашли.

Не было Валента дома.

Мужчина же! Ему развлечения нужны, вот он и пошел в бордель, из таких, особенных. Где можно и то, и это, и не обязательно с девочками. Да, был за Валентом и такой грешок.

Только узнают — Виталис бы сам за такое в семье ему голову оторвал. Приходилось скрываться. А сейчас и просто — приходилось. Эрсоны арестованы, Диана в тюрьме... Валент справедливо полагал, что появись он дома, схватят и его. Только вот ничем он своим родственничкам не поможет. Разве что героически помрет вместе с ними, на одной плахе. А ему такое не надо!

Лучше он на свободе останется... вот и пьянствовал он в одной из портовых таверн. Правда, в меру. Не напиваясь до свинского состояния, только расслабляясь, чтобы легче было уснуть.

Мысли крутились невеселые.

Конечно, кое-какая заначка у него есть, а вот только... кому он нужен? Куда податься безземельному эрру, все достоинство которого — безукоризненное выполнение поручений старшего брата? Вот в каком государстве такое надобно?

Не знаете?

Ну, и Валент не в курсе.

Пока еще деньги у него есть... так что Валент принял самое простое решение.

Ждать.

Подождать месяц, и посмотреть, что дальше будет. Так-то он не пропадет, лучше ли, хуже, но устроится, но пока уезжать не хотелось. Может, Иоанн всех простит, может, еще что случится...

Надо ждать.

И Валент опрокинул еще стакан рома. Можно ведь ждать — и спать одновременно, так тоже неплохо!

* * *

Серая крыса бежала по подземелью.

Нельзя сказать, что она голодала или ее обижали другие крысюки. Размерами эрр Расмус удался, раза в два крупнее обычной помоечной крысы, то есть крысака. Конкурентов у него среди крыс не было, а людям на глаза он старался не попадаться. Крысе было, где жить и спать, было, что покушать. Но...

Именно — но!

Превратиться в человека эрр Расмус просто не мог. Никак не мог!

Он пытался и так, и этак, но... ничего не получалось. Крыса оставалась крысой... и может, так было даже и лучше? Крысу хотя бы не казнят! Дианка, зараза! Точно, эта дура где-то прокололась, а Иоанн не настолько идиот, уж у себя под носом-то он измену разглядеть может!

Он и начал... Расси уже слышал и про арест Эрсонов, и про арест королевы, и про возвращение из тюрьмы Бустона... нет, это не к добру. Точно не к хорошему.

И что было делать бедному эрру Расмусу?

А что он вообще может сделать? Да ничего, просто пока оставаться в таком виде. Так безопаснее. А вот потом, все разрешится, перестанут его искать, и он... придумает он, куда деться! Или вот так, крысой, на корабль проберется, да и отчалит в тот же Картен. К примеру!

Все не на плаху. А уж как ему устроиться... за это Расси никогда не переживал. Пока есть бабы, он устроится. Все они... дуры! На его памяти только одна королева не поддалась его чарам.... Вот это женщина. А остальные...

Найдет он, кому на шею сесть! Вот!

* * *

— Шагрен! — Рэн смотрел на серый остров в голубой дымке.

Бертран был далек от романтизма, а потому...

— Вулкан у вас всегда так дымится?

Рэн сощурился.

— Когда я уезжал, было меньше.

Друзья переглянулись. Кое-что ее величество им рассказала, что сама помнила из научпопа. И парни приняли это к сведению. Убедительно оно как-то звучало.

Нельзя сказать, что Мария была опытным вулканологом, но тут и 'Земля Санникова', и Жюль Верн, и Хаггард, и последние дни Помпеи во всех видах... хочешь, не хочешь, а что-то в голове застрянет. И про спящие вулканы, и про пробуждение...

Признаки пока не радовали.

— Эрры, — капитан вел себя крайне вежливо. И то, с сопроводительными письмами от Марии, адмирала, да еще и Саймона, до кучи... кто их знает, этих таинственных незнакомцев? Лучше с ними себя вести, как с тухлым яйцом, авось, целее будешь! — Скоро мы бросим якорь. Какие будут приказания?

Рэн пожал плечами.

Они все уже обговорили с Бертраном, и чего тут приказывать?

— Я отправлюсь в город. Мой друг останется. Если что... он знает, что нужно делать.

Капитан кивнул.

— Его величество Саймон приказал оказать вам любое содействие. Еще раз повторюсь, вы можете обратиться ко мне с любой просьбой.

Рэн вежливо поблагодарил. Но...

О чем тут просить? Что говорить?

Судьба Шагрена, да и самого Рэна, висит на волоске. И многое зависит от императора, а объявлять войну Шагрену Саймон не будет. Или вдруг? Он намекал, что двуипостасные для него ценнее всего острова, вместе с его обитателями взятого, но Рэн такого принять не мог.

Это его дом. И его судьба.

Берт почувствовал настроение друга, и хлопнул его по плечу.

— Не переживай, Рэн, а то не переживешь! Мы же вместе, мы справимся!

И на душе у чернозубого стало чуточку легче. Ведь если есть друзья, значит, не все так безнадежно? Правда же?

Если понял чужой на Шагрене Бертран, то и брат тоже должен понять. И император. И это Рэну предстояло проверить в самое ближайшее время.

Увы — на своей шкуре.

* * *

— Брат!!!

Сказать, что Ишуро Тори был рад видеть своего брата? О, это почти ничего не значило! Император нервничал, император расспрашивал своего слугу про Рэна, а что мог сказать Ишуро? Только одно.

Подождите, ваше величество!

Рэн справится и вернется! Обязательно!

И вот — стоит!

Похудевший, повзрослевший, со шрамами, с первой сединой в волосах... мальчишка же. И на груди у него явственно виден под рубашкой камень.

— Ты вернулся!!!

Конечно, Ишуро больше радовался за брата! Не за свою же карьеру, правда? Но...

— Да, брат, — чуть расслабился Рэн.

И был тут же заключен в братские крепкие объятия.

— Живой!!!

Впрочем, период умиления продлился недолго, может, секунд десять. А потом...

— Рэн, расскажи мне, скорее, достиг ли ты цели?

Рэн медленно кивнул.

— Да, можно сказать и так. Я чудом нашел человека, благословенного Многоликим.

Ишуро едва не осел, где стоял.

— И!? Где он?! На корабле?! Надо скорее послать за ним, и к императору... сейчас ты переоденешься, и скорее, во дворец! Я отправлю слугу, нас будут ждать!

Рэн вздохнул.

— Не на корабле, брат. Я не смог привезти сюда этого человека.

— П-почему?! — сел голос у Ишуро.

— Я привез нечто более ценное. Но я могу это открыть только Императору.

Ишуро подумал пару минут.

— Рэн... ты уверен?

— Я дал слово. Прости, брат, но я не могу его нарушить!

Ишуро вздохнул.

— Ладно. Иди в свои покои, я пришлю к тебе слуг. А потом мы отправимся во дворец.

Рэн качнул головой

— Ни к чему тянуть. Император ждет, а вулкан НЕ ждет. Каждая минута может быть опасна для Шагрена. Каждая...

Ишуро вспомнил, как раскачивало и трясло остров, вспомнил, как рушились дома, словно были сделаны из тонкой бумаги...

— Негоже так, пред очи Императора.

Но убедительности в его словах не было.

— Думаю, император одобрит, что мы не заставили его ждать, — качнул головой Рэн. — Я искупался, и одежда у меня чистая, так что все в порядке.

Ишуро подумал пару минут, и махнул рукой.

— Хорошо! Я прикажу заложить паланкин.

Он вышел, а Рэн остался один в гостиной. Осмотрелся вокруг.

Да, это его Шагрен.

Все те же ширмы, вышивки, тонкие, словно летящие занавеси, роспись тушью по шелку, золотистые соломенные циновки, пружинящие под ногами...

Его.

И все же, отчего ему кажется все здесь чужим, незнакомым? Неправильным? Слишком маленьким и кукольным. Словно... словно он вырос? Словно на него пытаются натянуть его младенческую рубашку? Почему так получается?

Ишуро вернулся быстро.

— Едем.

И паланкин помчался по улицам столицы. Тиора жила своей обычной жизнью, так же суетились люди, так же нахваливали свой товар разносчики, сновали нищие... как Рэн скучал по этому миру. А вот вернулся — и видит перед собой бескрайнюю морскую гладь. И пелену леса под крылом. И пшеничное поле, переливающееся золотой волной...

Он ушел из дома. Но кто вернулся вместо него?

Кто?

* * *

Император уже ждал. Провели их быстро и без доклада — невиданное дело! И вот уже Рэн опускается на колени, уткнувшись лицом в пол.

Секунда, другая...

— Поднимитесь, братья Тори. Ишуро, что ты можешь мне сказать?

Ишуро не мог сказать почти ничего. Но вывернулся.

— Мой повелитель, мой брат вернулся.

— Я привез то, что может спасти Шагрен, ваше величество, — Рэн и сам не понял, как это сорвалось с его языка. Вот правда — оно само!

Император поднял тонкую бровь, подведенную тушью.

— Вот как? И что же это такое? Ты привез человека, отмеченного Благодатью?

— Нет, ваше величество. Я сам стал драконом.

И Ишуро с ужасом увидел, как по лицу его брата бегут алые чешуйки, как ими покрываются руки, как на пальцах Рэна появляются здоровущие черные когти... пока небольшие. Но что-то подсказывало Ишуро, что дракон будет крупный. И когти — тоже.

— Многоликий!!!

— Нет, — гулким басом отозвался Рэн. Дрогнули цветные стекла в окнах, завибрировали. — Я встретился с человеком, который осенен Его милостью, и понял, что не смогу ни уговорить, ни заставить, но этот человек даровал мне милость Многоликого. И рассказал, как можно помочь нашему несчастному Шагрену.

— Т-так, — император овладел собой быстрее всего. — Вернись в свой облик, иначе утратишь контроль и развалишь мне дворец. Сейчас я вернусь.

Рэн поклонился.

Когти и чешуя исчезали, словно их и не было. Рэну пришло в голову неподобающее... император испугался? Мог, конечно. Зрелище очень своеобразное...

Это — дракон, а не миленький маленький лис.

Ишуро выдохнул.

— Рэн, ты...

— Прости, брат. Я решил, что о таком первым должен узнать император.

Ишуро медленно кивнул. Словно голова плохо на шее держалась...

— Д-да, конечно. Значит, ты т-тоже дракон...

— Мне нужно многое рассказать, брат.

Император вернулся быстро. И слуги внесли за ним несколько подносов с угощениями.

— Садитесь, — махнул рукой Мушаши. Отпустил слуг и посмотрел на Ишуро. — Успокойся. Любой дракон... да что там, любой двуипостасный был бы принят мной с должным уважением!