— Посмотреть, как вы тут. Построжить, а то разбаловались без меня. — Строгости в голосе не было. Эти парни были его жизнью, всем, без чего он не мог существовать.

— Это так. Как же мы без нашего великого боцмана, без тебя Дэн. Без тебя здесь все обрушится.

— Вот, вот. За вами глаз, да глаз нужен.

— Ну и гляди! — Смеялся Сайрус. — Гляди, сколько хочешь.

— Слушай, а кто сегодня за старшего?

— Колин.

— Пойдем, Марсель, я познакомлю тебя со старпомом. — Вот, кто поможет устроиться Марселю на один из кораблей.

Старпом отыскался на юте.

— Колин, — обратился Данька, — привет.

— Добрый день, Дэн. Решил посмотреть, как мы тут. Скучаешь?

— Есть немного. Засиделся на берегу.

— Придет срок, и ты заступишь на вахту.

— Все равно, Колин, без этого корабля жизнь какая-то не такая, пресная.

— Мы все душой привязаны к этому кораблю. — Колин вопросительно посмотрел на спутника Дэна.

— Колин, это Марсель. Он недавно на острове. Прибыл из Франции. Он шкипер. Шел в порт, ищет на какой корабль устроиться. А я решил показать наш. Хотелось похвастаться.

— Как, сударь, вам наш корабль?

— Корабль великолепный. Трудно найти лучше. Под таким парусом ходить, это честь.

— А под таким флагом? — Хитро подмигнул Дэну Колин.

— Я ничего не имею против Веселого Роджера. Каждый волен сам выбирать.

— Колин, — решил вдруг спросить Данька, — у тебя есть знакомые капитаны. Может, спросишь, кому нужен шкипер. Поможешь парню?

— Знакомые есть. Спрошу. Отчего не помочь.

— Ты только посмотри, что б корабль был по лучше и капитан нормальный. — Дэн наслушался о капитанах, что житья не дают матросам. О бунтах на корабле. На "Скитальце" было много таких взбунтовавшихся матросов. Здесь они нашли свое место.

— Торговый корабль это одно. Но здесь много и вольных братьев. Могу и с ними переговорить.

Марсель задумался. Честь дворянина не позволит служить на корабле пиратов. Он только бастард, о какой чести тут заботиться. Была, не была.

— Можно и на вольном корабле. Если капитан не какой-нибудь людоед.

— А ты в бою не подведешь? Опыт есть? — Колин оценивающе оглядел француза.

— Кой-какой имеется. Думаю, в бою не подведу. — У него были неплохие учителя фехтования.

— Тогда вопрос можно решить довольно просто, Марсель. Поговорю я тут с одним знакомым капитаном.

— Спасибо, Колин. — Начал благодарить Данька. — Ты расхвали Марселя капитану.

— Поговорю. Я этого капитана знаю много лет. Да и ты с ним знаком.

— Ты это о ком? — До Даньки начинало доходить, что придумал Колин.

— Как о ком? О капитане Свене. О твоем отце. Придет он сюда, я и переговорю. Ты сам просил. Тут и капитан не людоед и судно отличное. По этим статьям судно подходит. — Колин улыбаясь посмотрел на Марселя. — Команда на корабле лучшая в этих морях.

— Спасибо, господин старший помощник, я буду благодарен, если вы дадите рекомендации капитану.

— Я поговорю с капитаном. Думаю, и Брин поможет. И твой заступник, Дэн, словечко замолвит. Ну, ладно, знакомься с кораблем.

Потом они облазили весь корабль. Марсель признался:

— Дэн, я не ожидал, что буду плавать с тобой вместе. Прийти на корабль, где хоть кого-то знаешь. Ты, тот парень, Брайан. Хорошее начало. Мне повезло, в первый же день встретил тебя. И старпом меня принял. Видимо, это судьба. Значит, так тому и быть. Если капитан не откажет, я с вами.

Жнец-Сеятель хитро улыбался. Конечно, капитан не откажет. Если такова судьба. Нужно только чуть— чуть подправить дорогу смертного. И он пойдет так, как нужно в этом мире.

Парни вернулись на берег. Они привязали лодку. Стояла жара. Данька предложил:

— Поплаваем? Ты хорошо плаваешь?

— Я моряк.

Они долго плавали, резвились в воде. Вышли на берег, сели обсыхать.

— Прости, Марсель, — начал Данька, — если не хочешь, можешь не отвечать, вот ты — граф....

— Не граф я. Я сын графа, незаконнорожденный.

— Но у тебя есть право на герб перечеркнутый чертой. Кажется так в геральдике.

— Имею.

— Тебя не очень смущает, что ты, в чьих жилах течет кровь дворянина, будешь с нами, с пиратами?

— Нет, не смущает. — Марсель решил, это судьба.

— Я так думаю, Марсель, все это дворянство выросло из обычных разбойников. Кто больше захватит и удержит. Потом выбрали короля. Главного разбойника. И стали считать это своей заслугой.

Они обсохли. Оделись и пошли в город. Расстались возле "Красной черепахи".

— Заходи ко мне в гости, — предложил напоследок Дэн. — Может, с капитаном познакомишься. Придешь? Колин переговорит со Свеном, за набор команды он отвечает на нашем корабле.

— Обязательно приду, Дэн.

Часть 11

Как-то незаметно пришел январь. Миновали новогодние праздники. Вот и январь налетел, накатил бешеный, как электричка. Пришла сессия, испытание для всякого студента. Они готовились. Читали конспекты, листали учебники. Данька целыми днями просиживал за учебниками. Когда становилось совсем невмоготу смотреть в листы учебников, он отправлялся на кухню к холодильнику. Холодильник катастрофически пустел. Прерывался Данька часто. А вы сами попробуйте целыми днями зубрить. Прав Гришка, когда говорил, что лучшее средство от нервов и утомления — хорошо поесть. Сессию они сдавали не плохо, все шло хорошо. Единственным камнем преткновения для Грини был английский язык. Гришка очень переживал. Не давался ему этот предмет. Боялся Нелли Николаевны, их преподавателя по английскому. Для Дани иностранный язык не был проблемой. Он подозревал, что даже думает на иностранном языке. Главное, что бы собеседник первым заговорил. В нем что-то срабатывало, он тотчас осуществлял анализ языка, его форм. И начинал говорить на незнакомом языке, как на родном. С Нелей Николаевной он разговаривал на английском совершенно не задумываясь, не выбирая мучительно нужных слов в памяти. Он чувствовал тонкие нюансы языка. Мог передать точно любые оттенки. С Гришкой беда. Английский был у них последним экзаменом. Они стояли перед аудиторией. Ждали своей очереди, что бы зайти. Гришка явно нервничал.

— А вдруг она меня пошлет подальше. — Переминался с ноги на ногу.

— Ты об этом не думай. Сосредоточься. Ты все знаешь. Мы с тобой все темы проговорили, ты переводами занимался. — Как мог Даня подбадривал друга.

— Занимался. А в голове пусто сейчас. — Гриша почти стонал, предчувствуя неизбежный провал.

— Возьмешь билет, успокоишься. Все на место встанет. Это у тебя от волнения. — Не дрожи ты. Я и сам начинаю паниковать.

Вышел очередной студент.

— Гриша, иди. — Парень кивает головой. — У меня хор. У Нелли Николаевны хорошее настроение.

Гришка распахнул дверь и, почти закрыв глаза, бросился вперед в эту неизвестность. Через несколько минут Данька вошел вслед за другом. Взял билет, сел готовиться. Вопросы он прочитал бегло. Он мог бы ответить без подготовки, но решил посмотреть, как будет сдавать Гриня. Дошел черед до Гришки. Он сел рядом с Нелей Николаевной. Положил билет и начал отвечать. Неля Николаевна только тяжело вздыхала. Она посмотрела в сторону Дани. Вот студент, так студент. Прекрасно владеет материалом, язык знает отлично. А этот сидит и что-то мямлит. А произношение! Так хочется заткнуть себе уши, не слышать. Наконец, ответ закончен. Какое облегчение, подумала Неля Николаевна. Она решила отказаться от дополнительных вопросов. Во избежание худшего.

— Хорошо, — сказала она студенту. — Я поставлю вам.... Она обреченно вздохнула: удовлетворительно.

Гришка сидел на стуле и сопел носом. Данька не выдержал.

— Неля Николаевна.

— Что, Даня?

— А поставьте ему четыре. — Данька умоляюще смотрел на преподавателя.

— Это за что? За что я должна поставить ему четыре? — Чего не выдумают студенты.

— Неля Николаевна, он же готовился. Он так готовился. — Горячая мольба, страсть в этой просьбе. — Он очень старался. Не получилось. Он нервничал. Гриша человек тонкой нервной организации. Он будет так переживать. Это шекспировская трагедия. Представьте, настоящая трагедия.

— И в чем здесь трагедия? — И что на этот раз она услышит? Кажется, что-то новенькое.

— Поставите вы ему сейчас три, он выйдет, встанет там, у окна. Будет себя ругать. Полное отчаяние, словно жизнь закончена. Он будет безумно страдать. А вы, Неля Николаевна, вы душевный, добрый человек. Вы выйдите из аудитории. Вот Гриша. Его отчаянье. Исправить уже ничего нельзя. И вы тоже будете переживать. И тоже будете страдать. Сон будет бежать от вас. Это может описать только Шекспир. Вы страдаете, и он страдает. И это из-за того, что вы не поверили в его талант. В его способности. Вдруг в нем прорежется неожиданный талант к языкам. Вы потом будете ругать себя, что не поддержали его вовремя.

— Даня, но я должна ему поставить три. То, что он заслужил. — Она сдерживала улыбку. Хитрец, трагедия, на слезу давит.

— Вот, Неля Николаевна, долг. Вы должны. Из-за этого свершаются многие трагедии. Вспомните Шекспира.

— А причем, Даня, опять здесь Шекспир?

— Как причем? — Искреннее удивление. Все так очевидно. — Вспомните, короля Лира. Корделия, любящая дочь, что она твердила? Я вас люблю, как мне велит дочерний долг. Ужасное слово долг. Тут талант гибнет. И погибнет во имя долга. Ваш долг распознать талант. Пойти наперекор ложному чувству долга во имя справедливости. Во имя высшего долга. Вы поступите по справедливости. По совести.

— Даня, — не выдержала Неля Николаевна, — давай поступим по справедливости, по совести. Я поставлю тебе его тройку, а ему твою пятерку. Идет такой ченьдж?

— Я согласен. — Данька даже не задумывался. Обмен, так обмен.

— Иди, Даня, ищи свою зачетку, я поставлю тебе удовлетворительно. — Неля Николаевна лукавила. Ставить тройку такому ученику она не собиралась.

Данька нашел свою зачетку, протянул ее. Гришка сказал:

— Неля Николаевна, не надо. Ставьте мне мою тройку, а Дане его пятерку.

— Неля Николаевна, не слушайте его. Мы договорились, мне — три, ему — пять.

Неля Николаевна посмотрела вначале на Даню, потом на Гришу. Вот ведь два друга. Настоящая крепкая дружба. На многое можно пойти ради друга.

— Хорошо, — она взяла зачетку Даньки, начала писать.

— Неля Николаевна. Вы мне удовлетворительно. Удовлетворительно ставьте.

— Даня. Я поставлю тебе отлично. Ну, а Грише, так и быть, авансом поставлю четверку. Только ты, Гриша, не загуби свой талант, постарайся. Что бы он прорезался к следующей сессии.

— Я постараюсь. Неля Николаевна. Спасибо.

Ребята взяли зачетки и вышли из аудитории. Они стояли возле окна. Ждали, когда закончится экзамен. Обычно так поступали все в их группе, ждали последнего из своих ребят. Старались поддержать. Группа у них была слаженная.

— Ты даешь, Данька, Нелю Николаевну уболтал. В это трудно поверить.

— А я такой, а я упрямый.

Закончился экзамен. Вышел последний студент. Вскоре из аудитории вышла Неля Николаевна с ведомостью в руках. Она посмотрела на этих друзей. Улыбнулась чему-то, кивнула головой и пошла в деканат.

— Э, парни, сессия закончена, — Антон их профсоюзный лидер. Он был самым активным в их группе. С первых дней ему было нужно вести народ куда-то. При этом совершенно без разницы куда. В поход на лыжах, на турбазу, на конференцию. — Надо собраться по этому поводу.

-Куда ты собрался нас вывести? — Леонид был в их группе самым спокойным. Не слишком активным, ему было просто лень куда-то ехать.

— На турбазу. Лес, снег, теплый очаг после прогулки.

— И волки вокруг? Черт с тобой, все равно от тебя не отделаться. Только попроще и подешевле.

Большинство ребят с этим согласились. Отдых должен быть комфортабельным, но не обременительным для кошелька. Инициатива наказуема — все свалили на Антона. Пусть займется организацией.

Парни отправились домой.

— Что, — сказал Гришка, — без троек закончили.

— Без троек. — Даня тоже был доволен.

— Так нам теперь стипендия светит. Отец будет рад. А то бы пилил меня за эту тройку. Я сам понимаю, что виноват. Учить надо лучше. Нет у меня способностей к языкам. Это тебе они даются. Обещаю, подтяну. Постараюсь.

— Ладно, Гриша, сессия закончена. Время отдыхать. Хоть выспаться, как следует. — Груз сброшен с плеч. Какое облегчение.

— В самом деле, гора с плеч. — Гришка словно прочитал мысли друга.

Они попрощались, и Данька поехал на свои тренировки. В спецшколу. Занятия на этот раз закончились позже. Шел от школы через лесок. Вышел на освещенную улицу. Приветливо светят окна домов. На улице безлюдно. Проезжают редкие машины. Данька дотопал до троллейбусной остановки. Никого. И троллейбуса нет. Вечер был теплый, минус десять градусов. С утра прошел небольшой снег. Сейчас небо было ясным, звездным. Присел на скамейку. Скоро подойдет троллейбус или маршрутка. Но троллейбуса не было и не было. Что там у них, перерыв или уже отъездились? Данька посмотрел на часы. Время еще не очень позднее. Какой-нибудь должен подойти. Не пешком же тащиться. Решил ждать. К остановке подошел молодой человек на костыле, прихрамывая. Парень высокий, лет двадцати. В серой меховой куртке и серой кроличьей шапке. Остановился возле скамейки, сел. Посмотрел на Даню. Немного помолчал. Отряхнул снег с обуви. Снова повернулся к нему и сказал:

— Ну, что, здравствуй, Даня. — Парень прислонил костыль к скамейке.

— Здравствуй. А откуда ты знаешь мое имя? — Лицо не знакомое, не встречались.

— Я много чего знаю. Меня Роман зовут. Роман Алексеевич Скворцов. Я все о тебе знаю, Даня.

— А что ты знаешь? — Псих какой-то. Странный какой-то этот Роман.

— Я знаю, что ты учишься в юридической академии, знаю, откуда ты идешь, с каких занятий.

Откуда этот парень может знать? Точно, шизик. Хорошо, что не буйный.

— Я, Даня, знаю о твоих похождениях. И про Карибы я тоже знаю.

— Про какие Карибы? — Данька напрягся. Об этом парень не может знать.

— Не надо, Даня. Я пришел, что бы извиниться перед тобой. Это я виноват в том, что ты живешь между этими двумя мирами. — Роман чуть склонил голову.

— Ты виноват? — Сплошные загадки.

— Да, я виноват. Так получилось. Я все знаю. Знаю, что там тебя ранили. Вначале шпага, потом пуля.

— Откуда ты все это знаешь? — Данька не мог понять. Все точно, но как он узнал?

— Это долгая история. Давняя история, боцман Дэн. Этой истории миллиарды лет. Даже больше. У этой истории нет начла, и нет конца. Ваша теория большого взрыва, появления Вселенной, просто глупость. Что такое большой взрыв? Что бы что-то взорвалось, оно должно уже существовать и должно быть пространство, в котором этот взрыв произойдет. Значит, бесконечность вашей вселенной должна была уже существовать. Не получается чего-то. Все было совсем по-другому. Глагол было, не подходит. Было и есть без начала и без конца. Всегда существовало две стороны: есть и ничто. Абсолютное ничто. Все и Ничто едины. Внутри этого Все-Ничто сформировались Древние. Для простоты можешь назвать, боги. Это мы.