Собственно, от немедленного выхода из "Оси" Италию удерживали только упрямство Муссолини и его наиболее преданных последователей, готовых сражаться до конца из соображений престижа, да опасения германских контрмер — немецкого вторжения большинство итальянцев боялось не меньше, если не больше, чем англосаксонского. Именно из этого противоречивого желания избежать как англо-американского, так и германского нашествия, усидев на двух стульях сразу, и родилась идея свержения Муссолини и сдачи страны войскам "союзников". По замыслу, изоляция дуче и короля привели бы к повсеместному прекращению сопротивления итальянских вооруженных сил, что, в свою очередь, должно было вызвать замешательство германского командования и обеспечить быстрое изгнание или разгром изолированных немецких войск согласованными действиями армий "союзников" и лояльных заговорщикам итальянских формирований.
Англо-американскому командованию такой план понравился и был одобрен, так как даже в случае неудачи должен был вызвать раскол в стане противника. Заговорщикам дали определенные гарантии, а планы вторжения несколько скорректировали с учетом новых обстоятельств. Но проблема заключалась в том, что задуманные итальянскими оппозиционерами мероприятия были слишком масштабны — план по выводу из войны целой страны требовал огромного количества участников и массы различных подготовительных мероприятий, а значит, просто не мог остаться незамеченным. Если итальянская контрразведка находилась под контролем заговорщиков и фактически выбыла из игры, то немецкая агентура не дремала — 6-е управление РСХА сумело своевременно предоставить высшему руководству Германии достаточно убедительные данные, указывающие на возможность государственного переворота и последующего изменения политического курса в одном из основных государств прогерманского континентального союза. Контрмеры начали приниматься незамедлительно. В частности, был срочно разработан и введен в действие план "Ось" по которому германские войска должны были располагаться на Апеннинах таким образом, чтобы иметь возможность в любой момент взять под контроль основные политические и экономические центры страны, а главное — коммуникации, связывающие немецкую группировку на юге Италии с Германией и Францией. При этом германские командиры получили инструкции не останавливаться, в случае необходимости, перед применением военной силы для нейтрализации итальянских вооруженных формирований, мешающих осуществлению запланированных мероприятий.
Отрицательной стороной новой стратегии было то, что теперь германское командование вынуждено было держать значительное количество войск в северных и центральных районах Италии, а это в свою очередь срывало планы по своевременному сосредоточению полноценной ударной группировки на Сицилии. Итогом всех этих политических маневров стало то, что к началу операции "Husky" развертывание германских войск еще не было завершено. Поэтому компанию 6-й итальянской армии на острове составляли только XIV-й танковый корпус в составе 14-ой и 16-ой танковых и 29-ой моторизованной дивизий, а также LI-й армейский корпус, состоящий из двух частично моторизованных пехотных дивизий, и недавно переформированная панцергренадерская дивизия Люфтваффе "Герман Геринг". Большинство самолетов 2-го воздушного флота размещалось на аэродромах материковой Италии, а также на Сардинии и Корсике, так что непосредственное прикрытие с воздуха немецким войскам должна была обеспечить 19-я зенитная дивизия Люфтваффе и армейские зенитные дивизионы.
Все эти немецкие части группировались в центральных районах острова, а зенитчики Люфтваффе прикрывали Мессину — основной порт снабжения германских войск на Сицилии. Итальянские же дивизии были равномерно размазаны вдоль береговой полосы, образуя первую линию обороны. Именно в таком положении войска "оси" и встретили передовые отряды "союзников" 18-го мая 1943-го года — первая волна "западного прилива" достигла берегов Европы.
* * *
Первые же столкновения "союзников" и "оси" подтвердили самые радужные предположения англо-американских штабов — вторжение на Сицилию развивалось даже легче, чем планировалось! Итальянская авиация на острове была полностью подавлена, дивизии береговой обороны просто разбежались, попав под массированные бомбовые и артиллерийские удары самолетов и кораблей, отвечавших за непосредственную поддержку десантных сил. Высадка в заливе Джела, на юго-восточной оконечности острова прошла при минимальном противодействии и в точном соответствии с графиком. Парашютные и планерные десанты, выброшенные в ночь перед высадкой основных сил, также действовали довольно успешно, несмотря на то, что были рассеяны сильным боковым ветром, а также из-за ошибок пилотов, на значительно большей площади, чем предполагалось. Казалось, недавний африканский триумф повторяется вновь...
Первые проблемы у подчиненных Александера начались на второй день, когда XIV-й танковый корпус Хубе нанес контрудар по американским войскам, высадившимся в западном секторе плацдарма — части 7-ой армии США наконец-то встретили достойного противника. Впрочем, поначалу высшее командование "союзников" не придало этому событию серьезного значения. Американский генералитет, наиболее типичным представителем которого являлся генерал Джордж К. Маршалл, начальник штаба Армии Соединённых Штатов и глава Объединенного комитета начальников штабов, состоял в массе своей из более чем посредственным полководцем, зато весьма и весьма неплохих экономистов. Поэтому войну в американских штабах воспринимали исключительно как часть промышленного производства. Соответственно и все операции планировались исходя в первую очередь из возможности их материального обеспечения, а не реальных возможностей войск, которые зачастую существенно уступали прогнозам штабов. Молодые американские дивизии, под руководством неопытных офицеров, далеко не всегда могли реализовать всю свою мощь. До поры до времени, пока шли бои с довольно отсталыми и не очень мотивированными армиями Италии и Франции, это не имело решающего значения, но столкновение с немцами, практически не уступавшими своим противникам в технической оснащенности, сразу расставило все по своим местам.
Танкистам Хубе едва не удалось рассечь плацдарм, остановить их смогли лишь благодаря огню корабельной артиллерии, вплоть до главного калибра линкоров, и массированным ковровым бомбежкам. Но даже после этого наступление развивалось со скрипом — немцы, умело маневрируя, отошли в северо-восточную часть острова, закрепившись на так называемой "линии Этны", прорвать которую сходу не удалось. К тому же в командовании "союзников" начались склоки — Александер упорно отводил главную роль в наступлении 8-ой британской армии, ограничивая участие 7-ой американской армии прикрытием открытого фланга. Паттон при молчаливой поддержке Эйзенхауэра в открытую проигнорировал полученные указания и развил бурную деятельность, начав наступление на север острова к столице провинции — Палермо. Поскольку немецких войск там практически не было, то продвижение американцев больше напоминало обычный марш, завершившийся эффектным занятием крупнейшего города Сицилии. Впрочем, какого-либо ощутимого военного преимущества это всё равно не дало, так как попытка 2-ой бронетанковой дивизии США продвинуться вдоль северного побережья к Мессине — главной базе немцев на острове, была остановлена мощной контратакой дивизии "Герман Геринг".
Немцы морем и воздухом перебросили на остров кое-какие подкрепления и дополнительные силы зенитной артиллерии, укрепив оборону "Мессинского плацдарма" с суши и воздуха. Авиация и флот "союзников" так и не смогли сломить сопротивление Люфтваффе и пресечь перевозку вражеских подкреплений и снабжения на остров. Борьба за Сицилию зашла в позиционный тупик. Однако тут в ход войны вновь вмешалась политика...
Итальянские заговорщики, подгоняемые заокеанскими резидентами, сочли сложившуюся ситуацию подходящей для воплощения своих замыслов и наконец-то перешли к активным действиям. Муссолини был арестован, высший фашистский совет — распущен, королевская семья — изолирована, а новое правительство маршала Бадольо объявило о выходе Италии из войны. Итальянские войска получили приказ прекратить огонь и не оказывать сопротивления силам союзников, немцам же было предложено интернироваться или немедленно покинуть территорию страны. Реакция Германии была молниеносной — войска группы армий Манштейна, действуя по плану "Ось", немедленно атаковали ключевые объекты на территории Италии, стремясь как можно быстрее установить контроль над важнейшими коммуникациями и блокировать части итальянской армии.
РСХА, со своей стороны, нанесло заговорщикам сильнейший удар изнутри, сумев освободить, содержавшегося под арестом в труднодоступной горной резиденции Гран-Сассо, Бенито Муссолини. Узнав благодаря агентурным данным место пребывания дуче, Гейдрих решился еще раз испытать эффективность детища Науйокса и на этот раз не прогадал — первая рота "Солара", высадившись на планерах буквально во дворе горного отеля, ставшего временным пристанищем свергнутого правителя Италии, полностью реабилитировалась за неудачу с Тито. Три планера разбились при посадке, похоронив под своими обломками целый взвод десантников, но остальные выполнили свою задачу. Итальянцы, охранявшие пленного диктатора, уповая на чрезвычайно трудный характер местности, никак не ожидали столь наглого нападения, а головорезы "Солара" не дали им второго шанса. Вся охрана была быстренько обезоружена, а освобожденного Муссолини, без особых церемоний запихнули в легкий самолет связи и немедленно вывезли в расположение немецких войск. Едва оказавшись в штабе группы армий "Юг", командовавшего теперь всеми германскими силами в Италии, дуче немедленно обратился к итальянцам с воззванием, требуя игнорировать приказы предателей из правительства Бадольо и продолжить борьбу с вторгшимися силами "союзников" всеми доступными средствами рука об руку с немецкими войсками.
Эйзенхауэр, в свою очередь, посчитав, что начавшаяся в Италии междоусобица не позволит силам "оси" оказать достойное сопротивление его войскам, отдал приказ о начале второй фазы операции "Husky" — вторжении на Апеннинский полуостров. Выполняя его, войска 1-ой армии Содружества 29-го мая десантировались на побережье Калабрии, начав наступление на Таранто. День спустя передовые части 5-ой американской армии начали высадку на пляжи Салерно, южнее Неаполя. К величайшему сожалению немцев, большая часть 4-ой танковой армии Гепнера — главной ударной силы Манштейна, не могла быть немедленно использована для контрудара по этим плацдармам. Передислокации, вызванные подготовкой, а затем и введением в действие плана "Ось", привели к тому, что это мощнейшее соединение оказалось распылено по всей центральной Италии. Ставка "союзников" на раскол прогерманской коалиции изнутри полностью оправдалась. Теперь части III-го и XLVIII-го немецких танковых корпусов вместо того, чтобы со всей возможной скоростью рваться к англо-американским плацдармам, старались одновременно решить сразу три задачи: изолировать неблагонадежные итальянские войска, взять под контроль коммуникации, связывающие север и юг Апеннинского полуострова, и разгромить, окопавшиеся в Риме и его ближайших окрестностях, силы заговорщиков. Для немедленного противодействия высадке в распоряжении Манштейна оставались только парашютный корпус Люфтваффе на каблуке итальянского "сапога", да танковый корпус Хауссера в Кампанье, но эти элитные соединения стоили многих...
Спустя полторы тысячи лет после падения Римской империи под натиском орд варваров, потомки древних германцев вновь топтали италийскую землю. Англосаксы, подобно безжалостным вандалам, пришли с берегов Африки, немцы явились из-за Альп, двигаясь по следам готов. Битва за Италию подошла к своему апогею.
* * *
Для Ганса очередной этап его приключений начался утром 25-го мая. Возвращаясь с краткого брифинга в штабе полка, Нойнер на въезде в расположение своего батальона стал свидетелем оригинальной сценки: Майер в окружении нескольких солдат и унтеров его роты, среди которых, судя по форме, затесался один итальянец, сцепился с каким-то капитаном из местных. Впрочем, сцепился — это слишком громко сказано. Макс, схватив оппонента за грудки, тряс его как фокстерьер крысу, так что голова макаронника болталась из стороны в сторону, словно у тряпичной куклы, а ноги периодически отрывались от земли, беспомощно телепаясь в воздухе. Пилотка итальянца валялась в пыли и между делом топталась ботинками, ворот мундира был разодран аж до пояса, волосы растрепались, а глаза были вытаращены, как у внезапно извлеченной на поверхность глубоководной рыбы. Звуковое сопровождение этого действа состояло из сплошь нецензурных выражений, громко, внятно и с немалой экспрессией произносимых Майером прямо в лицо его итальянского коллеги, и злорадного похохатывания зрителей. При виде приближающегося Нойнера, солдаты вытянулись по стойке смирно, но разошедшийся не на шутку оберштурмфюрер и не думал прерывать свой плодотворный "диалог":
— Bloedpenner! Eierkopf! Arschgeige! Повтори еще раз, что ты тут вякнул!
Каждая новая фраза сопровождалась очередным энергичным встряхиванием "собеседника", по глазам которого было заметно, что он бы и рад что-то сказать, но искренне сомневается, в осуществимости этого намерения. Понаблюдав еще секунд двадцать за мучениями представителя итальянских вооруженных сил, Ганс все же счел нужным вмешаться:
— Эй, Макс, сможешь уделить мне пару минут? Общение с союзником можешь и потом продолжить.
Майер обернулся, только теперь заметив ехидно ухмыляющегося Нойнера и, отшвырнув растрепанного итальянца прямо в заботливые объятия двух скалящихся унтеров, тут же переключился на своего командира:
— Ганс, ты вовремя! Знаешь, что этот урод мне наплел?!
— Догадываюсь, но ты все равно похвастайся.
— Этот ублюдок приперся сюда десять минут назад и заявил, что Италия выходит из войны, а мы должны разоружиться и сдаться им! Представляешь?!
Улыбка Нойнера стала шире.
— Представляю. Странно, что ты ему до сих пор голову не оторвал. Десять минут, говоришь? Я несколько разочарован, Макс... — Ганс издал демонстративный вздох сожаления. Майер подозрительно прищурился, остывая прямо на глазах:
— Слушай, командир, а ты вроде как и не удивлен совсем?
— Нет, не удивлен. Как думаешь, что обсуждалось на сегодняшнем совещании у Баума?
— Вот это самое?
— Угу. Приказом командования введен в действие план "Ось", отныне хозяева в Италии — мы. А все, кто с этим не согласен, должны быть нейтрализованы. Вопросы?
— Можно я нейтрализую этого хлыща прямо сейчас?
— Пока нет, но на всякий случай будь готов. — Ганс хмыкнул, глядя на Майера, потирающего кулаки в предвкушении обещанного разбирательства, и повернулся к скромно мнущемуся в заднем ряду зрителей итальянскому сержанту:
— Переводчик?
Солдат встрепенулся и, постаравшись придать себе молодцеватый вид, шагнул вперед:
— Так точно, господин капитан!
