Абсолютный слух (Счастливчик Майки)

Возле нашего столика появилась Кристи и азартно спросила:

— Откуда это чудо?

— Пьяный матрос из Занзибара показал — ответил я.

— Точно, так и назовем 'Занзибар' — ожила Маша.

— А, Занзибар, это где? — поинтересовалась Кристи.

— Да, не слушай ты его, не было никакого пьяного матроса, он сам все это придумал и меня втянул. Это же Майки, у него каждый день новые песни, а теперь и новые танцы начались.

У меня, все больше, крепло подозрение, что Маша где — то успела принять на грудь.

— Маша, — осторожно начал я — тебе, случайно, в мороженное, ликера не плеснули? Можно мне попробовать?

— Да, хоть, поменяйся со мной, мне тебя с твоими танцами хватило, у меня теперь молочная кислота в мышцах, а от кислоты у меня всегда сознание 'едет', эндорфины, там, разные образуются. Ты, лучше, будь джентльменом, принеси стул для Кристи, мы с ней так давно не разговаривали!

Я пошел за стулом, услышав напоследок:

— Садись, Кристи, он себе принесет...

Народу, за это время, ощутимо прибавилось, зал был большой и на поиски стула у меня ушло несколько минут, когда я вернулся, Маша уже раскрывала душу:

— Представляешь? Двое взрослых мы, с тобой, остальные дети. Представляешь, как трудно взрослому, среди чужих детей? Особенно, если эти дети, такие придурки?

Я подсел к девушкам, Кристи с интересом на меня посмотрела.

— Мэри познакомь нас.

— Майки, представляю тебе свою подругу Кристину. Кристина, представляю тебе своего парня Майкла. Ну вот и все.

— Майкл, ты правда каждый день по песне сочиняешь?

— Это, пожалуй, преувеличение.

— Почему это преувеличение, — возмутилась Маша — мы с тобой, вместе, четыре дня и у меня на магнитофоне записаны четыре твои песни. Где, здесь, преувеличение?

— Маша, ты забываешь, что новые песни приходят ко мне не каждый день, сейчас, у меня есть в запасе, одиннадцать песен и вчера их тоже было одиннадцать, так, что, сегодня, новой песни у меня не появилось.

— Ну, да, ты сегодня танцами был занят, — хихикнула Маша — новый танец 'Занзибар'! Вот уж, действительно, убойная вещь, я теперь неделю по стенке буду ходить. Сегодня еще протяну, как нибудь, а завтра, все болеть будет, так, что не встанешь! А, этому, хоть бы что! Он и после оргазма такой же бодрый, а я, почти, сознание теряю! А, ведь я, ведущий игрок в нашей команде!

— У тебя, уже есть одиннадцать песен?! — потрясенно спросила Кристина — это же целый альбом! Спой нам, что нибудь, я договорюсь с музыкантами.

— Я, не могу, авторские права еще не оформлены.

— Две песни может спеть! — Сдала меня Маша — Мама, утром, отправила заявку на 'Детку'.

— Маша, ты, же сама, не любишь здешнюю публику, зачем тебе это?

— А, пусть завидуют! Особенно, вон та крыса! — Маша указала на девушку с которой у нее случилась размолвка — А, ты, пой не для них, а для нас с Кристи, мы теперь с ней подруги! Майки, ну не будь таким противным, я, ведь, станцевала для тебя, думаешь я, стала бы так напрягаться для этих? — Она повела рукой вокруг.

— Ладно, но спою только 'Детку', до 'Отеля' здешняя публика еще не доросла.

Кристи тут же устремилась к сцене.

— Куртку одень, — сказала Маша — а, то ты, какой — то помятый. Причесать бы тебя еще.

— Ты, на музыкантов посмотри, — сказал я одевая куртку — хоть, одного причесанного видишь? Вот и не будем выходить из образа.

Наступила музыкальная пауза.

— Пойдем, Майки, Кристи нас зовет.

Я оглянулся, Кристи, энергично, размахивала руками прямо на сцене. Мы пошли к сцене, меня совершенно не волновала малолетняя публика, больше заботила техническая часть, не хотелось нарваться на паршивый микрофон, перспектива бренчать на убитой гитаре тоже не радовала. Я заранее вытащил из кармана джинсов камертон и поднялся на сцену, Маша осталась внизу неподалеку. Один из лохматых подошел, пожал мне руку и спросил:

— Песня, действительно, новая?

— Только, вчера родилась. Гитару, бы мне ,не убитую.

— Ритм? Соло?

— Ритм.

Отобрав у одного из музыкантов гитару, он вручил ее мне, я пробежался по струнам, не такие уж они и лабухи, первую струну, пришлось подстроить самую малость.

— Тебя объявить, или сам объявишься?

— Сам, где микрофон получше?

— В центре.

Я, вышел к микрофону и увидел, совсем близко, улыбающуюся Машу, рядом стояла Кристи.

— Прошу внимания, — строго сказал я — сейчас вы услышите новую песню, она называется 'Сдавайся детка!' и посвящается моей девушке Мэри Кендал.

Отыграв проигрыш, я запел стараясь передать атмосферу праздника, потертый шуровский микрофон, оказался вполне качественным, публика внизу завелась моментально, народ падок на новое, из — за столиков, посыпались посетители на площадку для танцев, Кристи тоже танцевала, Маша, видимо, еще не могла. Первым проснулся бас — гитарист, очнулся барабанщик, а вот и соло — гитара вступила, сам я уверенно держал ритм и теперь мы играли полным составом, но мой голос уверенно перекрывал все и звучал очень задорно, призывая оторваться по полной. На последнем куплете, даже Маша пыталась танцевать, но получалось у нее плохо. Песня закончилась, народ хлопал не жалея рук, кто — то пронзительно свистел, Маша с Кристи сияли, как именинницы, я сдержано поклонился и ушел со сцены. Внизу я попал в Машины объятья, она гордо поглядывала по сторонам, убеждаясь, что все увидели, кого она обнимает. Кристи стояла рядом и тоже радовалась своей инициативе. Ажиотаж поутих и я отвел девушек к нашему столику.

Остаток вечера, мы провели за очень милой беседой. Маша не могла больше танцевать. Теперь она считала Кристи, своей близкой подругой и пожалуй это было взаимно. Как смешной случай, Маша рассказала Кристи, как ее мама ошиблась, посчитав, что у нас уже был секс. При этом, сама смеялась, сильнее, чем Кристи.

— У тебя, классная мама, — в голосе Кристи, проскользнула нотка зависти — представляю, что бы мне устроила моя мама, если бы я провернула такой фокус.

— Может и мне бы досталось, если бы это был, кто — то другой, — сказала Маша — но, Майки, мама очень любит, вот я и пользуюсь этим. Она ему, сегодня, свой 'Мерседес' доверила, очень сомневаюсь, что мне доверит, когда мне исполнится шестнадцать.

Мне стало стыдно, что я сегодня заподозрил Нину Александровну в том, что она меня использует, чутью Маши было больше веры, чем моим подозрениям.

— А, что Майклу всего шестнадцать? — Удивилась Кристина — Получается, мы с ним одногодки?

— Ну, да, — понимающе улыбнулась Маша — я тоже сначала удивлялась, какой у него серьезный вид, потом привыкла, теперь даже нравится, что у меня такой серьезный парень. С нашими придурками не сравнишь!

— Эй, народ, я вообще — то здесь, рядом с вами сижу, хватит меня обсуждать! Давайте я вам лучше анекдот расскажу:

В кинотеатре начался фильм, с громким треском, входит опоздавший мужчина, он идет по проходу и громко спрашивает всех:

— Это, какой ряд? Это, какой ряд? Это, какой ряд?

Наконец, он находит ряд и теперь, уже двигается по ряду спрашивая всех:

Это, какое место? Это, какое место? Это, какое место?

Наконец, он находит место и сидит там, молча, целых пять минут, потом, спохватывается и достает из кармана бутылку виски. Громко спрашивает у соседа справа:

— Штопор есть?

— Нет!

Он поворачивается к соседу слева:

— Штопор есть?

— Нет!

Мужчина оглядывается вокруг и замечает, что через четыре ряда, в лучах экрана, сверкает, чья — то лысина и громко кричит:

— Лысый, у тебя штопор есть?

Возмущенный лысый, громко кричит ему в ответ:

— Нет у меня никакого штопора, отстань от меня!

Тогда, находчивый мужчина, долго и нудно выбивает пробку, хлопая ладонью о дно бутылки, наконец, бутылка громко чпокает и пробка улетает далеко. Какой то ребенок, громко вскрикивает и начинает жаловаться маме.

Мужчина спрашивает соседа слева:

— Стакан есть?

— Нет!

Мужчина поворачивается к соседу справа:

— Стакан есть?

— Нет!

— Лысый, стакан есть?

— Нет у меня никакого стакана! Отстань от меня!

Мужчина подумал и повернулся к соседу слева:

— Прямо из бутылки будешь?

— Нет, не буду!

— А, ты, прямо из бутылки будешь?

— Нет, не буду!

— Лысый! Прямо из бутылки будешь?

И, тут, весь зал, как, один человек, громко кричит:

— Лысый, пей!!!

Девушки засмеялись, потом Кристи посмотрела на часы, у нас с Машей, по известной поговорке, часов не было, оказалось, что уже половина девятого и все сразу заторопились. Маша вспомнила, что обещала вернуться в девять, а Кристи уже опоздала, на полчаса. Мы, рассчитались по счету, оказалось, что мы с Машей 'усидели' двадцать семь долларов, три доллара я оставил на 'чай' и судя по виду официантки, это было щедро.

Хорошо, что нам было по дороге, мы загрузились в 'Мерседес', сделав небольшой крюк, Маша опять была за штурмана, подвезли Кристи. Девушки обменялись телефонами, пользуясь случаем и я записал телефон Маши, прямо на карте, Автомобильные часы показывали, что мы успеваем и я аккуратно, без спешки доставил Машу домой. В холле нас встречала Нина Александровна. Маша, хромая на обе ноги, подошла к маме, что бы обнять ее.

— Ну, молодежь, как погуляли? — Насмешливо глядя на Машу, спросила Нина Александровна.

— Все было, просто, замечательно! — Обнимая маму воскликнула Маша — Как, мы, танцевали! Я пыталась угнаться за Майки, завтра ноги будут болеть. Потом, Майки пел со сцены новую песню! Он, ее мне посвятил! Ты, бы видела, какими глазами на меня смотрели девчонки!

— Ну, а ты, Майкл, что молчишь? Тебе, что, не понравилось? — Подначила меня Нина Александровна.

— Почему не понравилось? Мне, просто, не с чем сравнивать, но раз Маше понравилось, значит, действительно, хорошо погуляли!

Маша отпустила маму, подняла подол платья до середины бедра, присела на корточки, скинула туфли и принялась растирать свои голеностопы.

— Да, что такое, — возмущенно сказала она — наверное, это из — за каблуков! Не буду больше с Майки ходить на каблуках, а, то, он меня калекой сделает! Мама, представляешь? Прыгал выше меня и даже дыхание себе не сбил!

Она поглядела на меня и на ее лице появилось лукавое выражение.

— Майки! Отнеси меня в мою комнату, ты, же видишь, я, пострадавшая!

— Маша, что за фантазии? — Улыбнулась Нина Александровна.

— А, что? Это, он, меня, втянул в эти танцы!

Я, подхватил Машу на руки.

— Майкл, не урони ее — заволновалась Нина Александровна.

Машка, насмешливо смотрела на меня и я решил поставить ее на место, а, то, потом, совсем на шею сядет. Хорошенько вложившись в усилие, я подкинул ее в вверх. Маша, сверкнула трусиками, азартно завизжала и улетела на верх, на высоту на много больше метра, от моей головы. Я, поймал ее и впервые, осознал, что со мной, что — то не так, даже в своем взрослом теле, я не смог бы ее подкинуть так высоко. А, я, ведь и в той жизни, хиляком не был. Если она, действительно, весит тридцать восемь килограммов, то со мной, что — то не то. Маша, посмотрела на маму, которая держалась за сердце, счастливыми глазами, уцепившись за мою шею, дотянувшись ртом до моего уха, намекающе прошептала:

— Пойдем в мою комнату, у нас еще дела есть!

Оставив ошарашенную Нину Александровну, я, легко взлетел по лестнице, с Машей на руках и скрылся в коридоре. Мы, добрались до комнаты Маши.

— Подкинь меня еще раз! — Потребовала Маша, отпуская мою шею.

'Поставишь ее на место, как, же, — подумал я, глядя на верх — Если бы, здесь, потолки были, как у нас, Машка бы разбилась'. Осознал я, с запоздалым страхом. Здешние, четырехметровые потолки, делали полеты безопасными. Я, подкинул Машу четыре раза. Она больше не визжала, только, посматривала на меня восторженно — счастливыми глазами. Потом, я ее скинул на постель и потребовал оплату за услуги.

Мы, целовались минут десять.

— Ой, Майки, платье изомнется, — опомнилась Маша — сейчас, я, сниму платье, а, потом, ты меня потискаешь!

Пока, Маша, пристраивала свое платье в шкаф, я тоже скинул кожаную куртку. Не успел, я полюбоваться ее стриптизом, как она сократила дистанцию, бросилась и завалила меня на постель. Потом, я ее ласкал, Маша прогибала спинку, судорожно вздыхала, когда я добирался до ее чувствительных мест.

— Надо, в твою дверь замок врезать, а, то, я, все время, жду, что кто нибудь войдет.

— Мама, не войдет, она же понимает, что мы с тобой, сюда, не в шахматы пришли играть.

— А, дедушка?

— Дедушка, по лестнице, больше не поднимается, в этом году такого, точно, не было.

Маша, лежала рядом, в одних трусиках и на моем одетом фоне, выглядела, слишком, обнаженной. Я, пошлепал Машку по попке, она устроила свою голову у меня на груди, я, снова, стал, ее гладить по спине и она замерла принимая мои ласки.

— Через десять минут, я ухожу.

— Давай, через двадцать?

— Не могу, я и так, тянул до последнего, к одинадцати, мне надо быть дома, отец, сегодня, не должен ложиться спать в одиночестве.

— Это, да, как, все, странно случилось, ты потерял маму и тут, же нашел меня, теперь, я, буду о тебе заботится.

Потеря мамы, честно говоря, меня не напрягала, как, это ни жестоко, но это было, кстати. Мне, бы, не удалось, обмануть мать моего предшественника, сердце матери не обманешь. С отцом, все получилось, только, потому, что он, редко бывал дома, повезло мне, как всегда. Я, еще в той жизни, был везунчиком, в нашей компании, только, я, не был на зоне и до сорока лет дожил, только, я. Кто — то остался под номерным бугорком, на зонах нашей бескрайней Родины, кто — то переселился на городское кладбище. Я, умер, когда мне было, шестьдесят шесть лет, по сравнению с дедушкой Маши, вроде бы не много, но учитывая образ жизни, который я вел, это, когда, водку считают литрами, а выбитые зубы, всего, лишь повод, для безобидных шуток, я прожил долгую жизнь. После смерти последнего друга, мне хватило здоровья, еще на двадцать шесть лет, полноценной жизни. Я, ни, чем не болел, а самое главное, сумел сохранить свой разум, в работоспособном состоянии. Да и моя внезапная смерть, тоже, была везением, по большому счету, кому еще давали возможность, прожить вторую жизнь? Время вышло. Я встал, произведя в уме не хитрые подсчеты, извлек пятерку баксов из кармана кожаной куртки и одел свою, джинсовую куртку.

— У тебя найдется, еще одно место в шкафу?

— Конечно, Майки, давай я повешу ее, я, буду хранить, эту куртку для тебя!

Маша показала, просто, чудеса ловкости, она буквально запрыгнула в свои шортики, едва прикрывшие ее трусики, грациозно изогнувшись, влезла в свою коротенькую майку, с крупным зайцем на груди и надписью 'Пейте морковный сок!'. Взяла меня за руку и мы пошли, заглянули в комнату Нины Александровны, она меня обняла на прощание, под ревнивым взглядом Маши, вышли из дома, остановились у машин, где я поцеловал Машу, несколько раз, ворота открылись и я уехал, оставив свою грустную девочку.

Отец еще не ложился, он встретил меня в коридоре и сказал: