Полечу в пропасть

— Вы... Вы помните его? — не веря собственным глазам, спрашивает доктор, который явно был в шоке от происходящего.

И только сейчас я понимаю, что делаю. Я обнимаю человека, которого вижу то ли впервые, но я чувствую, что нас определенно что-то связывает.

Это такое чувство, которое не возникает из ничего и не пропадает бесследно.

Глаза Адама засветились.

— Да, — произношу я твердым голосом, но после секунды раздумий моя уверенность исчезает, и я съеживаюсь в своей кровати. — Ты... ты же Адам? — уже с сомнением спрашиваю, до боли закусывая губу... сама не понимаю, почему такое волнение пронизывает меня при виде его, но это не случайно... знаю, не случайно.

— Адам, — хриплым голосом ответил парень, и я вновь почувствовала желание лечь спать. Тяжесть накрыла меня, поэтому прикрыла глаза, но 'незнакомец' быстро вернул меня к жизни, торкнувшись своей рукой.

Мой взгляд застыл на его зеленых глазах.

— Но это невозможно, — произносит врач.

Мне немного становится смешно от того тона, с которым он это произнес, но я стараюсь сдерживать свой смех, чтобы не показаться странной.

— Так... — доктор Рик немного отошел от своего удивления, и все-таки смог взять себя в руки. — Я пойду, наведу кое-какие справки, а вы можете пока что пообщаться.

Я смотрю на него: такого красивого, неземного, знакомого, даже родного, и даже не знаю, что сказать. Он тоже, видимо, не может произнести ни слова.

— Знаешь, а я думал, что мне показалось, — усмехнулся он, я не сразу сообразила, о чем он говорит. — Когда я увидел тебя там, около магазина, я уверен, ты не помнишь, я тебе одолжил кожаную куртку, потому что шел дождь. Я одолжил её незнакомой девушке, по крайней мере, я так думал. Но когда увидел тебя ещё раз, я понял, кто ты. Мы не виделись четыре года, но я верил, что мы встретимся. И вот, так и есть.

'Четыре года — это не так уж много, чтобы забыть тебя'.

— Почему ты ушел из моей жизни, не попрощавшись? — сказала я дрогнувшим голосом, не понимая, почему... это так... странно... словно мое тело, душа помнит его, а разум забыл... — Почему бросил меня, не объяснив ничего?

— Ты помнишь, — с ноткой надежды в голосе сказал он. — Я тогда был мелким и очень глупым. И я любил тебя.

'И я любил тебя'.

Сказав это, он коснулся моей руки, а мое сердце упало, бросилось вскачь, и я подумала, что люди от слов способны умирать, а от прикосновений они могут парить в воздухе, в их душах цветут крылья.

— Когда родители сказали, что нам необходимо уехать, — продолжил он, улыбаясь, сам того не понимая, — я был в ярости. Да, возможно, из-за того, что я ничего не понимал, и мне было трудно, но я же в начале лета знал, что мы всё равно уедем. Но... попрощаться с тобой я не мог. Я просто не мог. Я не хотел будить хоть немного зажившие раны и, да, я ошибся. Я не смог забыть тебя. Я до сих пор не смог забыть тебя.

'Я до сих пор не смог забыть тебя'.

Я не знала, что сказать, слов не было, только сердце, которое изнывает от потребности ответить на прикосновение.

— Хоть в чем-то мы похожи, — сморозила первую глупость, что пришла в голову... но я не жалела. Мне было всё равно. Всё, что меня волновало сейчас, — это он. Адам.

И, знаете, теперь, глядя ему в глаза, мне показалось, что он никогда не был так красив... откуда мне это знать?

— Давай уедем, — прошептала я, скрепив наши пальцы, — далеко-далеко.

ЧАСТЬ 5.

17.

Не было гнусных, долгих прощаний.

Я не плакала за сестрой, которая даже не подозревала о том, что я уезжаю.

'А куда я еду?' — спросите меня вы.

На что я отвечу: 'Не знаю'.

За день до этого.

— Давай уедем, — прошептала я, скрепив наши пальцы, — далеко-далеко.

— Что? — спросил парень, недоуменно открыв глаза.

Его взгляд прожигал меня насквозь; я не знала, куда бежать, что делать. Разве он не должен быть рад? Внезапно меня осенило приятное чувство, и я как будто очнулась. Передо мной стоял незнакомый человек, да что там греха таить, знакома я была с ним довольно хорошо.... Но это было целых четыре года назад. Стоит ли доверять человеку, с которым ты не виделась четыре года?

Всю свою жизнь я делала только обдуманные поступки, и вот — сейчас я хочу уйти ото всех обязательств и уехать, куда глаза глядят?

'Это будет правильным?'

— Ох, извини, — я спрятала глаза, невольно смущаясь из-за своей просьбы.

Парень же наоборот быстро взял себя в руки, оправился, можно сказать.

— Нет, нет, нет, я не это имел в виду, — сказал парень, но я остановила его, прижав палец к губам.

— Я... я просто сказала не то, что хотела, — попыталась оправдаться я, но голос предательски задрожал, будто мне страшно, но страха не было. Пустота. — Я не знаю, как это вырвалось.

Не понимаю, почему, но именно с ним у меня никогда не получалось скрывать свои чувства. Как в раннем возрасте, думаю, так и сейчас.

— А мне кажется, что ты сказала именно то, что хотела, — произнес Адам, читая мои мысли. Я отвела взгляд, посмотрев в окно, не решаясь заглянуть в его прекрасные, зеленые глаза, взгляд которых мог заставить снег растаять; сделать так, чтобы мои любимые лилии начали расти в уголках моей души. — И я бы хотел этого.

Он сжал мою ладонь, и я окончательно расслабилась под его влиянием.

— Посмотри на меня, — сказал он, и я нехотя посмотрела в его глаза.

На его лице отражались разные эмоции: и страх, и надежда, и ласка. Я не знаю, каково это, испытать столько разных чувств в одночасье, да и не хочу испытывать.

— Я же знаю, что ты хочешь, — утвердил парень, — я знаю, что ты хочешь быть со мной, — я ценю его искренность, но то, что он говорил, действительно было страшной правдой, которую мне сейчас же, сию минуту требовалось оправдать, скрыть, запрятать в глубины моего подсознания, чтобы ни один из людей не мог узнать мои настоящие мысли. — Я ведь прав, Дженн, — продолжил он, но я упрямо старалась не отвечать. — Скажи, что я прав.

Я отрицательно пошатала головой, мне не хотелось скрывать правду, и давалось это с трудом, но я должна была.

'Должна была, потому что я не достойна быть с ним в свои, возможно, последние дни жизни'.

— Понимаешь... Всё гораздо сложнее, чем кажется на первый взгляд. Я не отрицаю того, что, возможно, я бы и захотела этого, но это не имеет смысла, — я ещё раз тряхнула головой, будто пыталась убедить себя, что если я буду прятаться от своей судьбы с Адамом, то я никогда не узнаю, каково это — быть настоящей. Быть собой.

— Так давай упростим задачу, — сказал он, и по его голосу было понятно, что он настроен решительно. — Ты уедешь со мной.

— Что? — я отчаянно завертела головой, не веря, что он сам может попросить об этом. — Нет... Я не могу... Я не должна, — пыталась оправдаться я, но слишком поздно поняла, что я утратила контроль над ситуацией.

Парень посмотрел на меня, усмехнувшись, сильнее сжав мою ладонь.

— Что? Что такое? — не поняв причину смеха, спросила я.

— Знаешь, ты такая... Такая смешная, когда пытаешься отрицать правду, — сказал парень, и уже не смог воздержаться от смеха.

Я, окончательно разозлившись, процедила сквозь зубы:

— Ты... Ты ещё и смеешься! — прошипела я от гнева, который бурлил во мне, затем выдала обреченный вздох.

Парень, наконец, успокоился.

— Ты очень забавная, — произнес он.

— Так я ещё и забавная! — теперь уже с неприкрытой презрительностью воскликнула я, потому что... я хотела быть серьезной, а вышло всё наперекосяк.

— Это был комплимент, вообще-то, мисс, — для Адама всё это было смешным, но мне сейчас же захотелось убрать любым способом эту ухмыляющуюся физиономию с его лица.

— Зачем я нужна тебе? — решив сменить тему, спросила на полном серьезе. — Я не верю в этакие штучки, которые обычно говорят девушкам.

Он посмотрел на меня исподлобья, и мне уже хотелось выкрикнуть: 'Да, я уже не маленькая девчонка'.

— Ты осталась такой же, какой была в детстве, — задумчиво произнес парень, опровергая мои мысли, у меня едва не отвалилась челюсть от его слов. Он намекает, что я маленькая? — Ты до сих пор умеешь постоять за себя.

— Ну, извини, какая есть, — сказала я, стараясь не обращать внимания на его завораживающие, зеленые глаза и на тепло, разливавшееся по венам.

— Зачем? Можно задать тебя встречный вопрос? — спросил парень, и я полностью потеряла дар речи. Ещё несколько секунд я смотрела на него в упор и пыталась придумать ответ, который был бы самым убедительным в этой ситуации.

— Я... Я... — неведомая волна захлестнула меня; ранее я всегда умела контролировать себя вне зависимости от обстоятельств, но, похоже, это было исключением.

Адам уставился на меня, ожидая ответа.

— Я не говорила, что ты мне нужен.

Он хмыкнул.

— Ты же меня вспомнила, — сказал парень, но я сначала не поняла, что он имел в виду. С этими обстоятельствами я совершенно забыла и об амнезии, и об аварии. Память будто вновь покидала меня.

— Ты прав, — вздохнула я. — Ты всегда был прав. Я действительно скрываю свои чувства. Ты действительно мне нужен.

Адам был ошарашен этим признанием.

— Ты прав, — повторила я, — я хочу уехать с тобой.

* * *

Сейчас мы едем вперед. Я не спрашиваю куда, мне это совершенно неважно. Адам сидит за рулем, а я, тем временем, рассматриваю его. Сейчас только он в моем поле зрения и мои мысли крутятся только вокруг него — этого достаточно.

Каждый раз, когда я смотрю на него в свете солнца, мне кажется, что он ещё никогда не был так красив. Его глаза завораживают, а его сосредоточенное лицо тем более.

Что-то я отвлеклась.

— Я чувствую твой взгляд, — сказал он, из-за чего я невольно прыснула со смеху.

И, знаете, я не скучаю. Ни по родителям, ни по сестре, ни по своей школе, мне абсолютно всё равно.

Я вижу перед собой Адама, и мне достаточно этого, чтобы понять, что я не одна. Что у меня есть опора. Что у меня есть мой любимый человек, которого я не устану ждать вечность, которого я не устану ждать всю свою последующую жизнь.

От того, что он со мной, мне сразу становится хорошо. Я будто освобождаюсь, опускаю свои барьеры, и то, что ограничивало меня всё это время, исчезает, и я, наконец-таки, могу вздохнуть полной грудью, не боясь при этом, что не смогу скрыть свои чувства от окружающих.

Я хочу жить, потому что знаю, что он

и

есть

моя

жизнь.

— Почему ты ничего не спрашиваешь? — прерывает он наше молчание.

— А что я должна спрашивать? — недоуменно спросила я.

— Ну, например, куда мы едем.... А вдруг я маньяк и хочу украсть тебя? — я рассмеялась с его предположения, но затем он на полном серьезе добавил, — у меня есть одно местечко, — сказал он.

— Местечко? — я игриво повела бровями.

— Знаю, звучит глупо, — покачал головой Адам. — Но я уверен, тебе понравится.

— Ты со мной, — обняв его, подумала вслух я, — что может быть лучше?

Он притянул меня к себе, но не отворачивался от дороги. Не хотелось его отвлекать, да мне этого и не надо. Смотреть на его сосредоточенное лицо — это уже подарок. В нем всё идеально. Его русые, красивые волосы, мягкая кожа, алые губы, сильное телосложение. Такое чувство, что передо мной всё ещё тот двенадцатилетний мальчик, которого я полюбила.

Я побежала. Мне страшно. Почему же всё так сложно?

Рухнув на землю, я заплакала. Так хочется закричать, так сильно, чтобы весь мир услышал мою боль..

— Дженн, это ты? — окликнул меня такой знакомый голос, от которого мурашки шли по коже, а сердце прекращало биться в груди.

Мне хотелось почувствовать себя в его объятиях, но я пронзительно закричала:

— Оставь меня!

Мне хотелось одиночества. Я должна быть в одиночестве. Не надо рассказывать ему о моих проблемах. Во всем виновата только я, не нужно, чтобы ещё и он знал об этом.

— Дженн, — Адам подошёл ближе, я вытянула руки вперед, тем самым показывая, чтобы он не подходил. Но он ослушался, как и следовало ожидать.

— Что случилось? — спросил он. В его голосе было сострадание и надежда на то, что я всё-таки расскажу ему.

— Адам, всё в порядке, — еле слышно всхлипнув, сказала я, — просто хотелось побыть одной, — продолжала отмахиваться.

— Ты плачешь, — он не спрашивал, он всего лишь утвердил это.

— М-м... — я не могла этого отрицать, но мне всё равно не хотелось, чтобы он считал меня слабой. — Это просто эмоции, — я махнула рукой, словно плакать для меня — сущий пустяк.

Но он знал меня намного лучше, нежели бы мне хотелось. Он знал о моих принципах, приоритетах, о моей мечте. А также Адам знал, что я никогда не плачу. Точнее, не плакала.

— Ты же знаешь, что это не так, — заметил он, — родители опять поссорились?

Я безмолвно ответила: 'да', разрыдавшись ещё больше. Парень вздохнул и, сев рядом со мной, обнял меня.

Адам знал, что я не хочу слушать его слова о сочувствии и о том, как он сожалеет. Он знал, что я просто хочу успокоиться. А его объятие — это единственное, что мне было нужно. Во всем мире, Вселенной, ещё не придумали лучшего успокоительного, нежели его объятия.

Я посмотрела на него сквозь пелену слёз. В его глазах не было ни жалости по отношению ко мне, ни сочувствия. Я увидела там любовь и ласку.

Он прижал меня покрепче к себе.

— Я боюсь, что они разведутся, — рассказала о своих догадках я, не удержавшись от очередного всхлипа, — это так сложно. Я люблю их обоих.

Ещё несколько секунд, и я готова опять заплакать, но он, словно предчувствуя это, поцеловал меня в лоб. Его губы избавили меня от боли, забрав её вместе с собой.

— Не бойся, Дженн, — успокаивал он, — ничего не бойся, — он убрал слезу с моей щеки, и я улыбнулась, почувствовав его прикосновения.

Увидев мою улыбку, он не смог сдержать свою.

— Когда тебе страшно, просто посмотри на небо, — посоветовал он, — раньше мы не были знакомы. И считай, что всё, что нас объединяло, это небо. Так что теперь, даже когда меня не будет рядом, а у тебя всё будет плохо — просто посмотри на небо, хорошо? И знай, что я тоже, пускай и не с тобой, но смотрю на небо.

На миг я себе представила, каково мне будет без него. Не было достаточно красок, чтобы описать эту картину. Не было достаточно слов. Я не хочу быть без него, не хочу существовать без Адама. Я хочу узнавать мир вместе с ним; я хочу, чтобы он обнимал меня точно так же, как и сейчас, когда мне будет больно или страшно. Он мне стал родным, он стал для меня всем.

На миг я себе представила, каково мне будет без него. У него такое красивое лицо и зеленые глаза. При виде солнца он жмурится, а когда идет гроза, он выходит из дома, и мы оба, словно сумасшедшие, прыгаем по лужам, наслаждаясь этим днем. Мне нравится видеть то, как он смеется и то, как он хмурится. Мне нравится видеть его любым. Нравится видеть его в чуть старой одежде, в которой он обычно бегает по лесу. Нравится видеть его злым, когда я могу нечаянно ударить его или сказать что-то не то. Нравится видеть его с милыми ямочками на щеках, когда он улыбается.