Повернулся и исчез в зарослях.
Вигдис стянула разорванное по шву платье, бросила его девочке. Та мигом уселась на траву, выудила откуда-то иголку с ниткой и ловко начала его зашивать.
-Зачем? — безразлично спросила Вигдис.
-Пригодится! — убежденно ответила Нита.
— Я же оборотень, нелюдь, — криво и зло усмехнулась Вигдис.
-Оборотень, — согласилась девочка, перекусывая нитку. — Но "людь". Это они, — мотнула она головой в сторону деревни, — нелюди. Тот, кто платит злом за добро, кто карает смертью за собственный страх и трусость — нелюдь. А ты — "людь".
-Не боишься?
-Тебя? Нет. Не боюсь. Ты — мой друг. И у тебя теперь есть два друга: я и Форк. Толку, правда от нас...
Девочка грустно улыбнулась, но Вигдис покачала головой:
-Есть толк, Нита. Если б не вы...
Нита встала и протянула платье девушке. Та отказалась:
-Подержи пока у себя. Я пойду в волчьем облике. Ты не пугайся, пожалуйста.
И, присев на корточки, перекатилась через голову.
Нита с изумлением увидела, как на том месте, где только что была девушка, оказалась волчица, желтоглазая, с густой светло-серой шерстью.
-Это ты? — неуверенно спросила она.
Волчица кивнула.
-А погладить тебя можно? — И, получив согласие, погладила.
Волчица улыбнулась, обнажив белые клыки.
-Большие какие! — зачарованно прошептала Нита, быстро обняла волчицу за шею, отстранилась и предложила:
-Пойдем? — и закинула платье Вигдис себе на плечо.
Форк их ждал на опушке леса. Увидя Вигдис в волчьем облике, он не обнаружил никаких эмоций на своем лице. Вместо этого он негромко сказал:
-В деревне тихо, но как-то не по-ладному тихо. Никого не видать во дворах, ставни закрыты... Затаились, видать...
-Затаишься тут... — пробурчала девочка и немного поразмыслив, добавила:
-Ничего удивительного, что затаились: после такого они нескоро в себя придут. И боятся, к тому же. Такое ведь не прощается... А до них уже дошло...
Мальчик согласно кивнул, перевел взгляд на Вигдис и спросил:
-В деревню пойдешь?
Волчица кивнула.
-Тогда вместе пойдем. Только обойдем краем. С севера сподручней. Укрыться есть где, в случае чего. И до площади там ближе.
В том, что Вигдис идет на площадь, Форк не сомневался. И причину, по которой она снова рискует жизнью, понимал.
Войдя в еще недавно родную деревню, Нита поняла, что Форк был прав: деревня затаилась. Не играли дети во дворах, не хлопотали хозяйки, не сидели на бревнах у ворот старики, неспешно рассуждая о делах новых и минувших... Но не один настороженный взгляд из-за закрытых ставен чувствовала девочка на себе. На себе и на Форке. Никто не видел волчицу, неслышно идущую рядом, под самыми заборами...
Площадь. Она казалась особенно пустой. То ли из-за своих размеров, то ли из-за того, что еще утром...
Теперь она была пуста. Трупы диковинных чернокожих солдат куда-то скинули. Награбленное ими добро хозяева растащили обратно по местам. Что поломано было, починили...
Тела Альви тоже не было.
Форк задумался: родни у Альви не было, хоронить ее некому, а теперь и вовсе вряд ли отыщется добрая душа.
А сердце Ниты сжималось и замирало в предчувствии беды.
Волчица огляделась, прислушалась, выждала и опрометью кинулась на середину площади, к тому месту, где убили ее маму. Там все еще пахло мамой. Такой знакомый, такой родной запах, чуть-чуть перебиваемый запахом смерти. С трудом совладав с желанием завыть, девушка сделала круг по площади, тщательно принюхиваясь. Она понимала, что это опасно, что ее могут увидеть. Новоприобретенный волчий инстинкт говорил: бежать. Немедленно.
Круг. Еще один. И еще.
Есть! Она нашла то, что искала.
И, забыв об осторожности, Вигдис помчалась прочь из деревни по обнаруженному ею следу. Ничего не понимающие дети последовали за ней, пытаясь не отстать.
Когда Форк с Нитой добежали до оврага, окончательно стемнело и взошла луна. И в бледном лунном свете они заметили на опушке леса, подступающего к самому оврагу, два силуэта: волчий и человеческий. И тут же узнали в человеке Томаса. Они молча сидели у свежей могилы один напротив другого.
Почуяв детей, Вигдис подняла голову. А человек встал и, протянув руку, помог Ните выбраться из оврага. Мальчик справился сам. Теперь они сидели вчетвером. Холодало. Нита куталась в куртку Томаса.
-Вигдис! — нарушил молчание Томас. — Тебе надо уходить. Ты же понимаешь — в деревне тебе не жить более. Ищи своих. Найди свой народ. За могилой я пригляжу, обещаю. И ты сможешь приходить сюда, когда захочешь. ... Уходи... И прости меня...
-За что? — вместо Вигдис спросила Нита.
-За страх. За то, что не вступился за нее сегодня...
-Тогда бы вас убили обоих! — сказал Форк.
-Возможно... — согласился Томас, просто, чтобы что-то ответить.
Вигдис подумала, что уходить действительно нужно. Не драться же со всей деревней, в самом деле!
Но она не успела: в деревне ударил набат. За оврагом замелькали факелы. Не один, не два — десятки. Вдали послышались крики людей и собачий лай. Вигдис вскочила и оскалилась.
-Ну что ж! — пожал плечами Томас. — Похоже, что выследили тебя, дочка, в деревне. Вон сколько их! Почитай, вся деревня сбежалась. ...Будем драться. Нита, Форк! Уходите. Вас не тронут.
-А вы?
-Ее, — охотник кивнул на волчицу, — не выпустят. По следу пойдут. ...А я... Я всегда чего-то боялся. Любил Альви и не решился ей сказать об этом... Всегда был трусом, так хоть умру, как человек. Идите, ребята. В бою от вас толку не будет.
-Мы не оставим вас, — выпалили Нита и Форк в один голос. — Пусть убивают...
Волчица перекатилась через голову.
Нита немедленно протянула ей ее платье, которое так и несла на плече. Девушка только рукой махнула. Встав на колени перед ними, чтобы сравняться в росте, она обняла обоих и прошептала:
-Не надо. Вы должны жить. Кто-то ведь должен остаться в живых, так ведь? Живите хоть вы, если уж мне нельзя... Идите. И помните нас... Такими, какими мы были — с недостатками, с глупостями, со страхами, с любовью, нежностью, болью и тоской... Пожалуйста, помните!!!
Томас стер пучком травы остатки земли с лопаты, вытащил точильный камень и принялся превращать рабочий инструмент в оружие. В пне торчал топор.
Вигдис вернула волчий облик.
С тревогой и нетерпением ждала княгиня второго за этот день зрелища собственной смерти. Но на сей раз вариант передавала не Тирца, а Нита, не умевшая еще спокойно и безразлично воспринимать чужие страдания и смерть. И Нита не смогла. Она не прервала передачу, просто погас мир вокруг, и во мраке послышался ее стон:
-Не могу. ...Не хочу. ...Страшно...
Вигдис мысленно дотянулась до девушки и погладила ее душу.
-Успокойся, девочка. Это же — лишь видение, иллюзия. Я жива.
И вздрогнула, услыхав мертвый ответ:
-Нет, госпожа! Это — не видение. Это — мир "Если..."
Когда все кончилось, когда рыдающие женщины и уцелевшие мужчины уволокли трупы убитых родственников, когда опустел луг, залитый кровью, и остались на нем лишь тела Томаса и Вигдис, дети вернулись. Они подошли к погибшим, постояли в молчании. Им было страшно, но новое ощущение переполняло их. Они стали взрослыми.
-Надо похоронить.
-Надо. Только не здесь.
-А где?
-В лесу. Знаешь что? Давай за черным ручьем? Там не найдут.
-Давай. А как? Надо лошадь и телегу достать.
-Я достану.
Мальчик поразмыслил и решил:
-Я пойду в деревню. Ты, Нита, оставайся здесь.
-Я боюсь...
-Я понимаю, Ни... Но там — опасно. Если нас поймают обоих, все пропало. И их оставлять нельзя, — указал он взглядом на изуродованные тела Томаса и Вигдис. — Посиди тут, а? Я быстро. За час обернусь.
Девочка умоляюще поглядела на друга, но настаивать не стала — он был прав.
-Хорошо, — вздохнула она. — Только осторожнее там, пожалуйста.
Форк с удивлением поглядел на нее. Нита была надежным другом. Если бы он влип, она б его обязательно выручила. Никогда она не казалась слабой. Теперь же...
-Ладно, — пообещал он, поворачиваясь, чтобы уйти.
-Постой! — окликнула его девочка, подошла к нему и обняла.
Не любивший "телячьих нежностей" Форк на сей раз противиться не стал. Он чувствовал, как бьется ее сердце и гладил ее волосы. Он впервые в жизни чувствовал себя сильным.
-Пора! — вздохнул он наконец и с неохотой отстранился.
Девочка как-то сухо всхлипнула и уронила руки. И Форк с нежностью поглядел на нее. Тоже впервые в жизни.
-Не бойся, — ласково добавил он. — Я вернусь. И лошадь приведу.
Снова быстро обнял ее, почувствовав, что так надо, поцеловал в щеку и быстро ушел.
Нита сидела под огромной осиной, росшей на краю оврага, глядела на деревню. Но думала она не о деревне, не о том, что было за ее спиной, даже не о Форке... Давно уже она придумала способ избавляться от тяжких дум, от страха, от обид... Она когда-то придумала свой мир, куда и уходила мысленно, если в ее родном мире ей становилось очень уж тошно.
Там она была взрослой, красивой и стройной. И с нею был Форк, тоже взрослый, высокий и сильный, но такой же добрый и заботливый, такой же надежный. И еще были с ними там и Альви, и Томас, и Вигдис...
Это был чудной мир, огромный и древний, страшный и красивый, как мечта. Там было много людей, там были деревни с десятками улиц, с тысячами домов. Там было ужасное оружие, убивающее на огромном расстоянии сотни людей разом, там... Там, в придуманном ею мире, было очень много такого, чего Нита и сама не понимала.
Там у нее были друзья. И были они там такими же изгоями, как Нита здесь... Им не нравился их мир, им было тесно... Они не могли или не желали его переделывать. Они уходили в игры, как Нита — в выдуманный ею мир. Они изготовляли мечи из дерева, доспехи и одежду, придумывали себе имена, тему и правила игры, собирались где-нибудь в лесу на несколько дней... Их считали ненормальными, им завидовали, их опасались... А они играли... Смешно! Взрослые люди в игры играют... Нелепо...
Но однажды кто-нибудь из них проломит врата!
И в час самой страшной, непоправимой, неотвратимой беды шагнет в ее мир воин под именем, выбранным им самим. И желтой осенней листвой облетят имена и квесты, и сверкнет знаменитой нурландской сталью деревянный клинок, и совесть будет вести его в бой. И друзья его будут с ним...
Бесполезно звонит сотовый телефон, забытый дома. Покрывается пылью монитор компьютера. И скучают в прихожей старенькие кроссовки. Они ждут хозяина. Он вернется. Он обязательно вернется. Он просто уехал на игру...
Нита не заметила, как возвратился Форк. Прошло много больше часа, Форк был сильно избит, по лицу текла кровь из раны на голове. Но он привел лошадь.
-Ох, беда! — всплеснула руками девочка, спешно срывая с себя передник, чтобы порвать его на повязки. — Иди сюда, садись.
Она думала, что Форк откажется из гордости или пижонства, однако мальчик тоже повзрослел.
Всхлипывая, перевязывала она Форку голову, а тот рассказывал:
-Чуть не поймали дома, увернулся и сбежал. Пришлось брать лошадь в доме Альви... И то сказать! Все равно ведь растащат все... А так хоть еще раз послужит Белочка своей хозяйке. Последний раз...
Как двое детей сумели погрузить два тела на телегу? Откуда у них взялись силы? Но они смогли.
-Садись, — предложил Форк девочке, тяжело дыша. — Путь неблизкий.
-Постой! Надо проститься.
И Нита подошла к могиле Альви, единственной женщины на свете, которую могла теперь назвать своей мамой.
-Прощай, тетя Альви. Прости нас за все. За то, что дочь твою не уберегли, что могилу твою бросаем... Мы еще маленькие... Прости, мама... Мы похороним ее и Томаса и уйдем. Но мы еще вернемся когда-нибудь...
Брела по лесной тропе лошадь, тащила телегу. Форк вел ее в поводу, а Нита сидела, положив себе на колени голову мертвой волчицы, гладила ее шерсть, не замечая крови, как будто Вигдис это было еще надо...
А лошадь косилась на них одним глазом. По ее морде текли слезы. Всегда боявшаяся оборотня, теперь она прощалась со своей страшной хозяйкой...
"Прощай, маленькая хозяйка! — думала лошадь. — Какой плохой день был! Хозяйка Альви пахнет смертью, а теперь и ты тоже... Извини меня, маленькая моя хозяйка — я всегда тебя боялась. Ты всегда была добра ко мне, всегда угощала сахаром, а я все равно боялась тебя. Но я больше не буду бояться волков. Ведь они пахнут тобой! И я буду помнить тебя..."
Вот и черный ручей. Там, у старой березы, Форк выкопал могилу. Они положили в нее тела Томаса и Вигдис, помолчали.
И заговорил Форк:
-Прощай, Томас! Я кладу в могилу лопату — твое оружие в последнем бою. Пусть это не меч! Доблестный воин славит свое оружие! ...А топор, прости, я возьму. Прощай, воин! Ты честно сражался. Не за славу, не за богатство — за любовь и дружбу. Хеймдалль открыл врата Асгаарда, двери Вьялльхейля распахнуты настежь. Сам мудрый Хрофт, повелитель асов, встретит тебя там. Воины, с честью и славой павшие в бою, проводят тебя за стол. Кубок уже полон! Мы будем помнить тебя...
И добавила Нита:
-Прощай, Вигдис! Прости меня и ты, сестра моя старшая, что не ведаю я — как хоронить волков, как провожать... Разве что...
Девочка повернулась к другу и с трудом выговорила:
