— Только давай не так как в прошлый раз. — намекал бригадир на отбитый с помощью "Ракушки" приступ кочевников, горы сваренных трупов и настороженность пограничных стволов.

— Обижаешь Сан Саныч, — узнал старателя по голосу погранец, — прибрались к вашему прилёту, как знали. — Дрогнул таки у старшины голос. — Вы к себе, на уступ?

— Ну, да. Ты там ничего не настроил, хохляцкая твоя душа? — хмыкнул бригадир, намекая на украинскую хозяйственность старшего прапорщика. Тот тоже не остался в долгу.

— Та не, не успел пока. Сидайте скорее. А то тут давно и жданки съели, и ...в общем не мешаем. — Серега влез в разговор, напомнив первую посадку. И предложил создать традицию.

— Так я 'Чингисхана' включу? — из-под брюха снижающегося аппарата вывернулись колонки на штангах.

— Включай, — благодушно разрешил старшина снизу. — Местным не грех напомнить, кто на Тейе самый сильный.

— Не будем нарушать традиции — врубай Серёга! — поддержал старатель хозяйственника.

Воздух над Золотинкой взорвался оглушительным вступлением 'ДойчеЧингисхана'. Ральф Зигель затопил темпом и музыкой пространство под горой, объявляя о прибытии 'Ракушки'. Сто шестьдесят ударов в минуту гремели над горой победным гимном ударников и германской упорядоченностью эмоциональной речи. Население города и пригорода побросало работу и дела, и люди смотрели вверх на черное от копоти днище летательного аппарата старателей. Погранцы махали панамами, и прыгали на вышках и башнях, потрясая автоматами, орали и обнимались, словно сами перелетели через половину солнечной системы. Вспоротый звуками из динамиков воздух задрожал и по воде, спокойной до этого речки, пошла рябь. Птицы перепуганные неведомыми сотрясениями взмыли в воздух салютной стаей, хлопая крыльями и вопя от неожиданности. Мамонты занятые работой на дальних подступах остановились. Наездницы прикрыли глаза рукой и тревожно щурились, чтоб разглядеть громадину, заходящую над Белой горой. "Ракушка" садилась на уступ под восторг, радость и озабоченность в перемешку с состоявшейся надеждой встречающей планеты и её обитателей.

— Фуух. — старшина снял кепку и сел на землю к срубу ближайшей 'хаты'. Привалился спиной. Откинул голову, опираясь затылком на нагретое теплом солнца бревно. Закрыл глаза. Напряжение ситуации последнего месяца давало о себе знать. — Теперь оно полегше будет. Жаль, Зубов уже уплыл на поиски. — Сам себе пояснил старшина.

* * *

Умеют Русские моряки удивлять. То гоняют американский авианосец по Атлантике, как зайца по двору, то кабель утянут на Кубу: новейший, секретный и бронированный у побережья Флориды. Да так, что половина пендосиевского флота в эскорт записывается. То резвятся у побережья, соединённых штатов, вскрывая систему сонарной обороны США на обеих океанах. То всплывают, ни с того ни сего, в центре боевого ордера кораблей НАТО в Средиземном или у берегов Туманного Альбиона . То просто исчезают, как утерянный богом трезубец Посейдона. Поди найди их под арктической шапкой или в океанах планеты. Шутники. Одна неприятность есть для подводника — суженное пространство подводного атомохода. Ни дня , ни ночи в титановой бочке с ядерным реактором. Что то постоянно гудит вокруг месяцами. Еда, опять же, вкусная, но консервированная. Покурить — проблема. Чтоб Сходить в туалет — надо сдать зачёт. Чтоб при смытии фекалий не перепутать порядок открытия и закрытия клапанов. А то, вместо того, чтоб всосать — гальюн миазмы выплюнет вам в зад под таким давлением, что неделю, отлеживаться, отмываться и отстирываться придётся....

А тут, настоящая, личная, королевская, прогулочная яхта правителя наглов попадается в загребущие лапы подводников и морпехов. На которой, если пойти в море — то есть для моряка и день, и ночь, ветерок и шторм, звездное небо и всамделишные восходы с закатами, волны, летающие рыбы, буруны, горизонт, чудища подводные, острова, рифы, вулканы, птицы над головой. Не говоря о такелаже, парусах, бушприте, мачтах, клотике на вершине "грота", юте, баке, шкафуте шканцах..... Ммечта, а не поход, после узких переходов, постоянного ношения кислородного аппарата на боку , герметичных люков подводного корабля и отсутствия иллюминаторов в надстройке и бортах.

Надо сказать, что сатрап нагловского континента не экономил на личных удобствах и водоизмещении яхты. Здоровенный трёхмачтовый шлюп мог нахапать в трюмы и пристройки не менее двух тысяч тонн забортной воды прежде, чем уйти на дно. Красавец зашёл в бухту, чтоб навсегда изменить и внешность, и внутреннее содержание. Сухой док ВМБ рассчитан на девяти тысячетонный атомоход. Шлюп затолкали и затянули в люльку дока, как малое дитя в большую и на вырост кроватку огороженную со всех сторон высокими перилами. Держаться легко, а вот вылезти никак. Только мачты да такелаж торчат над гигантским корытом. После крепежа и откачки воды судно можно рассмотреть со всех сторон: от киля до клотика и от кончика бушприта до шлюпки на талях за кормой. Свободу творчества моряков расширял полный судоремонтный комплекс. После замеров, прикидок, рационализаций — инженеры базы утвердили план апгрейда. И почти весь личный состав в свободное от вахт и дома время — занялся улучшением королевской радости наглов. Мачты решено оставить, чтоб в случае встречи с флотом англов, издалека — можно прикинуться своими наглыми парнями с цветастым флагом на гюйсе. "Юнион Джека" аккуратно скопировали и присовокупили к другим трофеям, оставленным на судне в качестве будущих обманок. Через два месяца, пока Зубов учился ходить, бегать и говорить после смерти и воскрешения — док заполнился водой и гибрид парусника и подводной лодки самостоятельно спустился на воду. Как ни хотели подводники уйти от штампа субмарины, при усовершенствовании парусника, но у них не получилось. Шлюп, даже внешне, напоминает прилизанные обводы атомной подводной лодки.

Как ни старались подводники, но, как говорится, у гончара взявшегося за работу кузнеца, даже плуг получится в виде глиняного горшка.

— Не перевернулся сразу, знач — всё путём. — констатировал отсутствие крена, разбалансировки корпуса и низкую осадку старший капитан первого ранга. Олег, одетый в не обмятую тропическую форму морпехов, неуютно поёжился на свежем утреннем бризе и полюбопытствовал, силуэт кораблика блестел.

— Виталий Фёдорович, покрасили , что ли серебрянкой? — ответ удивляет и заставляет приглядеться к корпусу судна. С берега — ну точно зеркало сверкает в лучах восходящего светила.

— Ну, Олег Валерьевич, обижаешь! Обшит сваренными между собой титановыми листами. В чистом аргоне варили. Зазоров вообще нет. — Запах моря ни с чем не сравнишь по новизне ощущений. Но сейчас — не до удовольствий пляжа.

— Чего? Откуда? Тащ старш каперранг? — "Лодку что ли разобрали от нечего делать? " — капраз секретился и хитрил.

— Ой, Олега! Всё кагэбэшникам расскажи, покажи, ответь... А вот секрет и тайна военная. Что? Плохо? Нет, чтоб похвалить народ?! — Зубов замечает, что палуба тоже посверкивает.

— А палуба тож, странно блестит? — тут же следует вопрос.

— Нержавейка, тащ капитан без ранга! — с усмешкой отвечает одетый в такую же форму, как и пограничник — моряк. — На баке и юте усовершенствованного шлюпа торчат бронекапсулы с "Утесами". На шкафуте, и шканцах — по бортам — турели с крупнокалиберными пулемётами и коробками запасных лент.

— Ппулеметы? По бортам и на концах? — Спросить моряка — здорово, но когда даже морпех рядом прячет усмешку, то не комильфо как-то. Тут же последовала краткая лекция об устройстве и морских названиях.

— Олег, вы делаете нам смешно. Нос — называется бак. А палуба у кормы — ют. Вон та штука, которая торчит из носа — бушприт. — Капраз водит вытянутой рукой и тыкает указательным пальцем в части судна. — Между баком и ютом — шкафут, где, как вы заметили, Олег — по бортам пулеметы. — Пока у Меня открывается рот в попытке сосредоточиться и хоть что-нибудь запомнить, то каперранг продолжает сыпать "простыми терминами. — Мачта посредине...

— Ага! — пока отыскиваю средний высокий и толстый деревянный столб на шлюпе, капраз продолжает повышать военно-морской уровень офицера пограничника.

— ...так вот — мачта посредине — грот. Большая, главная. Та, что ближе к баку — фок. А на юте — бизань-мачта. Очень просто. Правда?

— Да раз плюнуть! — уверенно заявляю. Действительно — ничего сложного. Подводник убавляет счастье познания корабельных тайн, намекая на их необьятность.

— Ах, забыл! Палуба, между грот и бизань — шканцы. Запомнил, пограничник? Правда, красиво звучит? — Перечить бесполезно.

— Безусловно. Как в кино. — подводник тут же не согласился.

— Не скажи, Олег. В кино такого не увидишь. На надстройку глянь — ядром не пробьёшь. И дизеля ещё. Слабенькие , но зато два. — Глаза остались на месте , зато брови "поплыли" вверх.

— А откуда движки? — тут же спохватился, у них тут везде военная тайна. Но вопрос не остался без ответа.

— С танков сняли.

— Аааа???

— Ну, стоят на случай прорыва стены два БМПТ в боксе. Вот и разобрали. Хорошие дизеля — экономичные. Солярку почти не кушают. — По своему понял изумление моряк.

— Ещё и дизеля! Здорово! -Инициативу надо только хвалить. Нас так учили. А то загубишь энтузиазм. Капитан не мог остановиться.

— Погоди погранец. Только начало, там ещё связь, локатор, гас-станция, трансляция, кубрики, столовая, медпункт, оружейная, туалеты, камбуз, душевые, склады, кают-компания, спортзал, топливные баки, руль, механизм поворота.... Я тебе всё покажу и поясню. — Пчёл подозрительно молчал и не вмешивался , обозревая творение подводников из-за спины. Слышно только как скрипят усы тигрозебры медленно вращаясь , как локатор на мачте усовершенствованного шлюпа. — Да и ещё, запомни: шкафут — святое место для экипажа, на нём сидеть и курить разрешается только капитану корабля. Остальные или стоят смиренно и слушают капитана, или бегают или быстро ходят. Уловил традицию, Олег! — довольно высказался старший капитан первого ранга.

— Конечно, тащ капитан. А как эта красота называется?

— А! Соображаешь хоть и сапог! Мы тож голову ломали пока придумали. Даже конкурс объявили. Вся база искала название.

— И чем закончилось? — интересно, куда подводников завела идея апгрейда парусника — до, почти броненосца. Тут я им точно не помощник.

— "Неуязвимый", — гордо представил кораблик капитан первого ранга и протянул руку в сторону сверкающего на солнышке гибрида... "Неуязвимый" — солидно "стоял" почти в штилевой глади бухты со свернутыми парусами. На палубе суетились люди. За бонами призывно шевелилось волнами живая, теплая и соленая вода Экваториального океана Тейи. На другом полушарии нас точно ожидали неизвестность, тайны и жуткие чудовища из прошлого или будущего Земли.

Походный ордер каравана прост до нельзя. Впереди шлюпа, под водой идёт атомоход "Лира". За ним над водой и в воде — режет титановым носом океанскую волну "Неуязвимый". Можно конечно и спрятать субмарину под киль шлюпа, но тогда при появлении противника теряется фактор внезапности. А если просто, то думали , что неприятелей будет всего двое: либо американский "Сиавульф" с соседнего континента, или нагловские парусники. При встрече со вторыми подлодка всплывала и жгла флот англов, пока не побегут или не утонут. А вот в первом случае проблема становится более сложной. Потому, как обе лодки заглохнут и будут дрейфовать пока их не разнесёт на милю одна от другой. И тогда "Неуязвимый" уходит в одиночное плавание к континенту материкового роя Раззга без прикрытия моряков подводников. Вроде решаемо, думали каптри Вася и Олег Зубов. Но противников оказалось больше. И даже пчёл летающий оказался бессилен перед неожиданными татями и супостатами.

Отведать морского ветра захотелось и главному шаману славов. Об этом сообщил старшина по рации перед отплытием. Разговор начинается просто , но в результате ждали ведуна и никуда не отплывали.

— Тебя — Грязнов спрашивает. — некогда Васе. Каптри все-таки капитан толи судна, толи корабля. За всем углядеть надо, проверить командирским глазом, подбодрить матом и поощрить добрым словом. Грязнов сух и не многословен в радиообмен. Даже осторожничает. Из чего можно сделать вывод , что новость из разряда непонятных и местных.

— Старшина — Зубу! Тут у нас желающий объявился, с вами походить по океану. — Эбонит трубки приятно холодит кожу на ухе. Информация заставляет кровь прилить к голове.

— И кто такой смелый? — Ох и дам же я этому погранцу по позвоночнику. Даже мысль появляется. У нас на заставе только один такой честолюбивый и ленивый ....

— Только не кажи Виктор Иванович , шо это дядя Федя! — сомнения и недовольства в моем голосе на сотню желающих помешать отплытию точно хватит. Я даже украинские звуки извлекаю и путаю с русскими, чтоб подчеркнуть неприемлемость и невозможность чьих-то планов. Каждый солдат подсчитан, каждый ствол на карандаш взят , обязанности распределены и развешаны поголовно. Если не пробьёмся и не уговорим большой материковый рой нам помочь, то врядли хранители и создатели будут дёргаться, чтоб убрать завесу и пропустить нас назад, в прошлое-настоящее без весомой причины. А я, лично, хочу не в будущем детей увидеть и постаревшую жену , а сейчас. Не позже , чем через год. И чтоб родители живы, с не на кладбище с ними здороваться и отчитываться у могил.

— Та не. Не он. — умеет старшина напустить туману восемью буквами алфавита сложёнными по парно.

— А кто? — пришлось пояснить, — На судне места распределены и записаны. Свободных строчек в судовой роли на "Неуязвимом" — нет. — Но старшина мастер темнить и увиливать. Привык в армии, что тот, кто проявляет инициативу словами — тот и виноват. Даже если инициатива разумна , требуемая и необходима.

— Для этого орла , у вас вряд ли есть занятая судовая роль, — огорошивает старший прапорщик, — и без него вам пожалуй никак. — Поясняет Грязнов. — Та и должок у нас перед ним. Так, шо придётся потесниться на вакантную должность корабельного попа в списке. Или батюшки. Или колдуна. Это, уж, как запишите. Варламу все равно. Говорит , что без него вы и до срединной линии планеты не дочапаете. — Ну надо же!

— Нежина сам так сказал?!

— Ага. И ещё добавил. Без освящения похода из его рук — удачи не будет. — Вот и задумаешься поневоле. Коль колдуняка умеет уговорить богов Тейи вернуть мертвого в мир живых. По его словам, деяниям и снам старшины. То вполне возможно , что Верховному знахарю снова напели чтото всемогущие силы Тейи. Если бы не помер и воскрес лично, то сам бы в этот бред не поверил ни за что. Даже шрам на шее зачесался от воспоминаний. Без согласия каптри обойтись невозможно.

— Вась! Ваааасяаа!