Мизантроп

Затем мы пошли в отель. Принять душ и переодеться перед обедом — совершенно необходимые и немудрёные процедуры. Каких-то полчаса и готово, но времени у нас на них ушло гораздо больше....

Пообедав в гостинице, мы отправились на прогулку. Бесцельно бродили по улицам незнакомого города, покупали мелкие сувениры, пляжную форму, мороженое — всё это было ни с чем не сравнимым удовольствием. Довольно быстро стемнело, и мы пошли обратно к морю. Мы гуляли по набережной, долго выбирая заведение по вкусу и, наконец, зашли в приглянувшийся обоим одновременно бар. Небольшой и уютный, и столик с видом на море свободен.

— Что будем пить? — спросил я у Светы, когда она быстро пролистав меню, придвинула его ко мне.

— Выбери что-нибудь на свой вкус, но обоим одно и то же.

— Покрепче или помягче?

— Я же говорю — на твой вкус. Что-нибудь необычное.

Я погрузился в изучение меню. Выбор не отличался ни особой изысканностью, ни разнообразием, и я уже почти отчаялся найти хоть что-то интересное, но в этот момент я обнаружил то, что искал. Напиток не был по-настоящему эксклюзивным, но даже в более пафосных на вид местных заведениях я его не обнаружил. И в тот вечер моё настроение было идеальным именно для него. Подошедшему официанту я молча указал на строчку в меню.

— Ну и что же ты заказал? — спросила Света.

— Пусть это будет сюрпризом, — ответил я. — Помучаешься каких-то пять-десять минут и узнаешь.

Света, стараясь подыграть мне максимально достоверно, надула губки, но расторопность официанта не дала ей возможности исполнить номер до конца. На столике появилась бутылка кальвадоса и 2 бокала.

— Что это? — спросила Света.

— Кальвадос, — ответил я. — Никогда не слышала про такую штуку?

— Слышала, но ни разу не пробовала. Если я не ошибаюсь, в одном из романов Ремарка главный герой и его девушка регулярно злоупотребляли этим напитком.

— Совершенно верно. "Триумфальная арка". Равик и Жоан, — я наполнил бокалы, и мы выпили.

Кальвадос был выдержанный и душистый. Его послевкусие не оставляло сомнений в правильности сделанного мной выбора.

— Тебе понравилась эта книга? — спросил я.

— Да. Ремарка я люблю. И читать и перечитывать.

— А что ещё кроме Триумфальной арки?

— Многие, практически все: "Чёрный обелиск", "Ночь в Лиссабоне", "Три товарища".... — Света остановилась и улыбнулась. — Почувствовала себя как на экзамене: вдруг забуду какую-нибудь из его книг, прочитанных мной.

— А другие писатели?

— Из любимых?

— Разумеется.

— Хемингуэй, Фицджеральд, Капоте, Набоков, Тургенев, Достоевский, Толстой. Достаточно?

— Ну, не знаю, — я решил взять небольшую паузу. — А Толстой, тот который Лев Николаевич? И "Войну и мир" от начала и до конца?

— И Толстой тот самый, и от начала до конца. А ты не смог?

— Нет. До сих пор стыдно. Но не могу. Не получается и всё. Ещё в школе напрочь отбили любовь к отечественной литературе периода её расцвета. Возможно, не повезло с преподавателем, а может в 15 — 16 лет браться за некоторые вещи слишком рано. В итоге, из всей великой классики запомнился и понравился только "Герой нашего времени". А первых четырёх из семи названных тобой писателей очень люблю.

— А ещё кого? — спросила Света.

— Мураками, Лондон, Борхес, Пелевин. В общем, вещи, написанные не ранее прошлого века. Ну и кроме серьёзной литературы фантастика: Желязны, Гаррисон, Андерсон. А тебе кто-нибудь из современных авторов нравится?

— Практически никто. Одни пишут бестселлеры вместо книг, другие увлекаются формой, забывая при этом добавить хотя бы капельку смысла. Время великих художников прошло, может время великих писателей тоже?

— Может быть, — сказал я. — Тогда давай выпьем за тех великих, которые были.

Кальвадос согревал и словно настраивал на долгий интересный разговор. Я был в восторге: Света открывала для меня новые грани собственного совершенства. До знакомства с ней я никогда не общался с девушкой, которая могла бы с лёгкостью поддержать подобную беседу. Увы! Если девушки что-нибудь и читали, то этим чтивом были дамские романы или современные детективы, литературный мусор. Наше поколение перестало читать. Телевидение не смогло убить книгу (большой привет одному из героев фильма "Москва слезам не верит"), но у Интернета это получилось с неожиданной лёгкостью.

— Жаль, что в наше время люди разучились читать и писать, — Света продолжила мои мысли вслух.

— А как же та современная литература, которой восхищаются критики? Философская и максимально серьёзная, — я возразил скорее из упрямства, нежели из-за сомнений в правоте Светы. — Тот же Борхес, тот же Коэльо?

— Коэльо я не люблю, он пишет о том, во что вряд ли верит сам: в его книгах слишком много святых, — прозвучал её приговор бразильскому автору современных притч. — А Борхеса я не читала.

Я усмехнулся, её определение творчества Коэльо пришлось мне по душе.

— А у Хемингуэя какая вещь тебе понравилась больше всего? — спросила Света.

— "Фиеста", — не задумываясь, ответил я.

— Почему именно она?

— Её я прочитал первой, и она меня потрясла, — я сделал паузу для того, чтобы прикурить сигарету. — Я могу попробовать объяснить почему, но есть ли в этом необходимость?

Света молча кивнула, но после небольшой паузы представила собственное объяснение.

— Для тебя это история человека, который смог жить дальше, который не сдался. История, подобная описанной в рассказе "Старик и море", но ещё более жёсткая. И герой никогда не будет иметь ни единого шанса. Никогда не будет счастлив. Так?

Света посмотрела на меня, стараясь определить, насколько она оказалась близка к истине. Она почти попала в десятку. Но в данном случае нюансы восприятия не имели особого значения. Я решил испытать свою проницательность.

— В общем, верно. Теперь моя очередь? — дождавшись её утвердительного знака, я продолжал. — Для тебя это история её любви. Несбыточной и всепоглощающей. Она уступает соблазнам, но всего лишь на время. Она не может отказаться от самого главного, несмотря на то, что нет ни единого шанса. Верно?

— Один мой знакомый сказал так: "Хорошие книги о любви имеют плохой конец, и наоборот".

Наши бокалы встретились. Мы выпили без тоста. Выпили за то, что ни один из живущих не сможет определить словами, загнать в рамки набора ощущений, открыть формулу. Света курила и смотрела на меня, и взгляд её словно прожигал насквозь. В её глазах отражались все огни мира, и кончик сигареты на их фоне казался тусклым. Она словно собиралась с силами и, наконец....

— Мне кажется, что у нас тоже нет шансов, — Света затянулась и продолжила. — Ты ведь хотел знать, а тянуть время — значит обманывать тебя. Этого ты не заслуживаешь. Скажи, сколько мне лет?

— Какая разница?

— Мне уже 32, а тебе всего 26. Вот в чём разница. Я замужем, у меня есть ребёнок, а у тебя всё впереди.

— Это не имеет значения, — я взял её ладонь в свою. — Совершенно никакого.

— Ты ничего не понимаешь, — Света по-прежнему смотрела прямо в глаза. — Скоро мы уедем отсюда. Мы вернёмся в реальный мир, в котором не будет места для нас. Я не могу всё бросить, а тебе не нужна женщина, которая старше тебя и к тому же с ребёнком. На какое-то время я забыла обо всём этом, прости.

— Я не хочу говорить об этом.

— Я тоже, но ведь всё будет именно так. Я прошу тебя ничего мне не обещать. Не надо.

— Не буду. И у нас всё ещё есть 10 дней. И мы можем провести их вместе, правда?

Света кивнула, а я тем временем в очередной раз наполнил бокалы.

— Мы будем проживать каждый из этих дней так, как будто именно он — последний. Не будем думать про завтра, — я замолчал, но сразу же вспомнил о намеченной на среду экскурсии. — Кстати, завтра мы едем в Памуккале! Ты очень хотела это увидеть.

— Придётся вставать с утра пораньше, в половине восьмого отъезд.

— В половине седьмого, — уточнил я.

— Тогда сегодня нам надо пораньше лечь спать, — Света улыбнулась, и её улыбка недвусмысленно говорила о том, что пораньше лечь и пораньше заснуть сегодня не будут синонимами.

Я расплатился по счёту, взял со столика бутылку, которая всё ещё содержала не менее половины первоначального объёма, и мы пошли в отель. Ко мне в номер. Пока мы шли, никто из нас не произнёс ни одного слова. Я смотрел на пары, попадавшиеся нам навстречу, и пытался представить себе их отношения.

Вот молодая, не старше двадцати лет, девушка и парень, её ровесник. Они увлечённо целуются, не обращая внимания на прохожих. Скорее всего, студенты. У них роман. Они приехали сюда, чтобы отдохнуть перед очередным семестром. Они почти ничего не видели на этом свете, для них эта поездка — откровение. Это море, солнце и бесконечное погружение друг в друга. Они ненасытны, но рано или поздно пресыщение наступит.

Через несколько метров я вижу идущих вместе мужчину и женщину. Обоим слегка за пятьдесят. Несмотря на возраст, женщина выглядит привлекательно. Мужчина смотрит на неё с нежностью, а она улыбается. Супруги. Выжили в бурные девяностые, вырастили детей, сумели сохранить свой брак. У них масса забот: у сына хвосты в институте, дочка возвращается домой так поздно, а ей всего семнадцать, ремонт в квартире проделал солидную брешь в бюджете. Но все эти проблемы решаемы. Они идут вместе, поддерживая друг друга.

А вот сорокалетний мужчина с пивным животом, который обнимает за талию идущую рядом девушку. Девушка молодая и симпатичная, а он уже стареет, появляется лысина. На его футболке проступает пот. Какой-нибудь чиновник или бизнесмен со своей любовницей. Он смотрит на неё с вожделением, а её лицо не имеет никакого выражения. Ей скучно, она отбывает номер. Ей не слишком приятно прикосновение его влажных ладоней, но она уже привыкла. Скоро они вернутся домой: он к жене, а она в свою пустую, кое-как обставленную, съёмную однокомнатную квартирку на окраине.

Я ловлю себя на мысли, что верю в то, что представляю себе. Как будто я знаю об этих людях всё. Некоторые из них счастливы, или думают, что они счастливы. Другие всего-навсего знают, что они делают здесь. У них нет сомнений, у них есть стабильность. Любви, брака, отношений — не важно чего. А у меня есть 10 дней и куча дурацких мыслей. И Света.... Пока есть. И мы идём в отель для того, чтобы раздеть друг друга, вместе лечь в постель, а после выйти на балкон, и, может быть, глядя на море, немного побеседовать о Набокове. Потому что о нас мы уже поговорили.

Всё вышло примерно так, как я и представлял себе. А примерно — значит не всё. После... мы вышли на балкон. После чего? Хороший вопрос. Вспоминая о том, что происходило со мной, я поражаюсь бедности языка, того единственного, слова которого складываются в мои мысли. Русского!!! Парадокс. С детства нам вбивали в головы, он — Великий и Могучий. А ведь именно в нём отсутствует нормальное, человеческое обозначение того, чем в свободное время могут заняться два близких человека. О чём я? Попробую объяснить.

Секс. Точное слово, но оно не может передать той близости, которая возникает между людьми. Слово холодное, импортное. В нашем языке огромное количество заимствованных слов, но все они обозначают заимствованные вещи и понятия, а наши древние предки несомненно владели секретом собственного воспроизводства. Вековое табу на обсуждение данной темы? Может быть. Идём дальше: половой акт, совокупление и иже с ними. Физиология чистой воды. Не то, что нужно. Да и звучит чересчур зоологически, так и хочется добавить — случка. Заниматься любовью — пошлость этого выражения отлично объяснила Светлана. Переспать? Тоже что-то не то. Ведь не спали же, очень даже бодрствовали. Имеются также различные непечатные определения, неприменимость которых не вызывает сомнений. Вот и всё. Закончился Великий и Могучий. Но это так, к слову.

Мы сидели на балконе и пили кальвадос. Курили. Завтра рано вставать, ну и что? Пили и молчали.

— Ты по-прежнему хочешь узнать обо мне больше? — спросила Света.

— Да, — ответил я. — Я тоже не хочу тебя обманывать.

— До недавнего времени я считала, что у меня нормальная жизнь, — начала свой рассказ Света. — Но за последний год всё изменилось. Хотя нет, начнём с начала. Также как и ты, я закончила экономический. И в год окончания вышла замуж. Не то чтобы любила, но чувствовала себя с ним защищённой. Он работает в УВД, сейчас уже подполковник, а тогда был капитаном. На пять лет старше меня. Через год я родила девочку. Мы назвали её Лизой.

Света прервалась для того, чтобы сделать ещё один глоток французского яблочного антидепрессанта, а также оценить реакцию своего единственного слушателя. Я тоже выпил и молча ждал продолжения.

— Жизнь шла своим чередом, дочка росла, муж продвигался по службе. Только у меня всё как-то не складывалось. Никак не получалось найти приличную работу по специальности. Но я не слишком сильно из-за этого переживала, — продолжила Света.

Она говорила тихо, делала паузы, которые становились длиннее. Чуть сбивчиво и с тоской в голосе. Ей было неприятно говорить об этом, но и остановиться она не могла. Почти как я пару дней назад.

— Сначала работала продавщицей в мебельном магазине, потом кассиром в банке, затем бухгалтером у одного предпринимателя. На последнем месте вроде и неплохо было, но скучно. Не моё. Главное место в жизни занимала Лиза, а муж.... Он просто жил с нами. Он был весь в работе. Служба стала выгодным делом. Он мог сутками не появляться дома, он забывал наши даты и дни рождения знакомых. Всё это не было ему нужно. Пару раз я изменила ему, от скуки. Он наверняка делал тоже самое. И вот примерно год с небольшим назад мне позвонила школьная подруга и преложила встретиться. Она вышла замуж за весьма обеспеченного человека, который преподнёс ей довольно дорогой подарок. В ответ на её просьбы избавить её от домашней скуки и позволить заняться бизнесом, он приобрёл для неё парочку парикмахерских в спальных районах и салон красоты в центре. Сначала подруга пришла в восторг, но спустя немного времени поняла, что управление этим нехитрым с виду хозяйством требует уделять ему слишком много времени и усилий. Отсутствие соответствующего образования и опыта работы также не способствовали облегчению задачи. Желание стать настоящей business woman у неё пропало, но признавать своё поражение она также не собиралась. Подруга предложила мне должность директора фирмы. И я согласилась....

Света прервала свой рассказ. И пауза в этот раз была значительно длиннее предыдущих. Света словно размышляла продолжать или нет. Я попытался заполнить паузу тем, что снова наполнил наши стаканы.

— Если ты не хочешь....

— Хочу. Мне нужно максимально точно объяснить, что из этого получилось. Итак, я получила нормальную работу. Интересную, сложную. Ненормированный рабочий день и приличную зарплату. Я поверила в себя. Без шуток, по-настоящему. Благодаря мужу я и до этого могла покупать приличную одежду и косметику, тратить деньги на всякую ерунду и баловать дочку. Но эти деньги не были моими. Я чувствовала себя слишком зависимой от него. Скоро муж понял, что я изменилась. Я перестала нуждаться в нём. И он начал действовать. Он очень сильный человек, очень упорный. У него крутые связи в городе. Он сказал, что не отпустит меня. Он не понимал, только одного: я не хотела уйти от него к другому, я хотела просто уйти от него. Я уверена, что он начал следить за мной. Я устала.