Безмолвные тени Раминара

Возникшее белое свечение очерчивает округлый контур. Голубоватые иголочки бегут внутрь, сливаясь друг с другом и образуя тонкую вязь переплетающихся линий. С каждой секундой их интенсивность растёт. Цвет меняется, уходя в синий спектр. Появляется вибрирующий звук, очень низкой частоты, почти на грани слышимости.

— Выполнение? — всё тот же голос.

— Тридцать процентов, — тут же отзывается ещё один. — Затраты энергии в пределах нормы.

И снова ожидание, за время которого сплетение несколько раз почти потухает и разгорается с новой силой. Глаза уже с трудом выдерживают световой поток, который рвётся... А вот совершенно непонятно, куда он пытается попасть! Не то внутрь устройства, не то наружу!

— Внимание, — серьёзный голос вносит в происходящее ещё больше напряжения. — Девяносто процентов.

Гул перерастает в физически ощутимую вибрацию.

— Девяносто три.

Учащающиеся яркие вспышки дополняют и без того впечатляющее световое шоу. Из окружающего пространства к установке тянутся красноватые линии, словно очень тонкие молнии, превращая синь в фиолет.

— Девяносто семь.

Удивительно, но в голосе никакого волнения, только сосредоточенность и концентрация. А "молнии" становятся куда более явными, у меня даже впечатление создаётся, что бьют они целенаправленно в одну точку.

— Девяносто девять, — последнее предупреждение и...

И ничего особенного. Никаких вспышек сверхновых, душераздирающих криков, взрывных волн и прочих апокалиптических штучек. Звук постепенно стихает, молнии просто исчезают, а свечение медленно угасает, без остатка впитываясь в аппарат. Передняя панель становится прозрачной, предоставив нам возможность увидеть то, что скрывала — застывшую в неподвижности фигуру. Человека, не зелёного человечка.

Несколько секунд тишины, словно все чего-то ждут.

— Мозговая активность — ноль, функциональность организма отсутствует, — наконец озвучивается результат. Совершенно равнодушная констатация факта, вызывающая у меня сильнейшую волну возмущения. Ну как же так можно!

— Мне жаль, ферт Лоудив, — откуда-то со стороны звучит низкий голос, — но, похоже, что этот перенос закончился неудачей. Надеюсь, перемещаемый объект не имел высокой ценности?

На сём моменте Эдер соизволяет повернуться и я понимаю, что мой отец обращается к ещё одному субъекту, вполне человечной наружности. Как этот тип выглядит в реальности остаётся только догадываться, потому что зрительное восприятие Эда очень сильно его трансформирует. К тому же, наблюдаю я всего лишь голограмму — по искажениям фигуры это понять легко.

— Можете не беспокоиться, капитан Басан, — вежливо отвечает представитель неизвестной мне цивилизации, озвучивая настоящее имя моего родителя. — Это наши проблемы. От дальнейшего эксперимента мы не откажемся, так что подберём новые параметры, поменяем условия и попробуем снова.

Ох ты ж... У меня слов нет. Всё ради идеи, да? Ну и принципы! Впрочем, кого волнует моё мнение? Тем более, что я — в далёком-далёком будущем, да и происходящее — не моя реальность. Хоть и очень яркая. То есть блёклая по цветовому решению, но настолько насыщенная событиями, что страшно становится.

Прикрываю глаза, чтобы не видеть, как из устройства извлекают мёртвое тело, а когда открываю снова, оказываюсь лицом к лицу с жуткой вариацией внешнего облика моего отца. Значит, Эдер всё ещё не решился на смену тела.

— Жаль, конечно, что так и не удалось закончить исследования с переносом за счёт эманаций пространства, — по всей видимости, продолжается диалог. — Как же неудачно террористы взорвали Торманж! — вот сейчас в интонациях настоящее раздражение. — Лоудив погиб! Лабораторию уже не восстановить! А ведь мы почти догадались, в каком направлении дальше двигаться, и на тебе!

"Но ведь последний переброс завершился успешно", — это Эд, не желающий сдавать позиций.

— Ага, — голос звучит уверенно и очень язвительно, — если не считать того, что из-за сбившихся настроек информационный слепок подопытного объекта попал в эмбрион и теперь ему придётся развиваться, рождаться, расти и учиться жить заново. К тому же, сомневаюсь, что память сохранится в таких условиях. Так что это не вариант. Похоже у тебя не остаётся выбора. Как и новых оправданий, чтобы отложить свою ассимиляцию. Мне нужна однородная команда. И хорошие пилоты!

"Ладно, — нехотя, но соглашается мой будущий телохранитель. — Я это сделаю. Жаль только, что срок жизни у этих тел не так высок, как у наших".

— А регенерация и процедура омоложения на что? — немедленно удивляется оппонент. — Да я за то время, пока вы с Ратналом раздумывали, уже два раза её прошёл. Организм — как новенький.

Ё-п-р-с-т! У меня в голове, наконец-то сложилась картинка, которую я никак не могла увидеть полностью из-за отсутствия последнего фрагмента, и который мне весьма удачно сейчас озвучили. Так вот, почему мой отец так молодо выглядит! А мама? Я только сейчас задумалась о том, что она, возможно, тоже имеет какое-то отношение к происходящему. То есть происходившему. Не зря же отец её от себя никуда не отпускает!

Как бы теперь до них добраться и допрос учинить! С пристрастием. Вытрясу всё! Прижму к стенке и не позволю больше себя обманывать, даже из лучших побуждений. И братику, который однозначно был в курсе, а мне ни о чём даже не намекнул, устрою аналогичную процедуру! Молчал ведь как партизан, гадёныш! Р-р-р! Лишь бы оказаться дома, когда родители приедут. А если не получится отсюда вырваться? Получится. Обязательно. Ян мне обещал.

Отвлеклась и не заметила, как декорации снова сменились.

Мегагигантский зал, просто невероятно огромный, заполненный высокими столбами — широкими, массивными, внушительными. Эдер неторопливо лавирует между ними, присматриваясь к обозначениям на боковых панелях, словно отыскивает что-то. Наконец останавливается, опознав нужный знак и несколько секунд всматривается в то, что скрывается за полупрозрачным материалом из которого сделана колонна. А там, внутри, жидкость, похожая на разведённое водой молоко, сквозь которую едва заметно, но вполне узнаваемо просвечивают контуры человеческого тела. О как!

— Выбранный тобой симбионт заканчивает своё формирование. Через три дня увидишь мир другими глазами, — услужливо комментирует кто-то сзади, но Эд не оборачивается, предпочитая смотреть на будущее самого себя. А мне безумно жаль, что рассмотреть этот искусственно выращенный организм досконально не получается! Мало того, что среда, где он обитается, много чего скрывает, так ещё и воспринимает его Эдер привычно изменённо. У меня при виде одной только кожи тёмно-серого цвета мурашки стадами бегают! А от шевелюры непонятного розоватого оттенка вообще можно начать заикаться.

А вот пришельца внешний облик, наверное, интересует меньше всего, потому что выяснить он решает несколько иной аспект жизнедеятельности:

"Способность к телепатическому общению останется?" — хмуро спрашивает. Ох, как же ему не хочется в новое тело!

— Разумеется, — тон становится обиженным. — Я внёс очень многие коррективы в геном, так что неудобств ты не почувствуешь. Единственное, есть пара нюансов, — мнётся нерешительно, — во-первых, специфика мозговой активности требует периодической смены режима, так что придётся предоставлять организму возможность спать. Во-вторых, тут мышечная масса более развитая, а её нужно тренировать. Регулярно. Но я уверен, ты к этому легко привыкнешь. Идём! — словно спохватывается. — Я покажу тебе, где можно будет заниматься и отдыхать!

Мне это уже не интересно. Выключаю программу, прекращая начавшийся поиск. И так понятно, чем всё закончится. Эд пройдёт эту самую "ассимиляцию" и то, что с ним будет происходить дальше я уже знаю. Увидеть его человеческий вариант всё равно не получится, ну и какой смысл тратить время? К тому же голова и так уже пухнет от объёма полученной информации!

Дожидаясь окончания действия снотворного, уничтожаю следы своей шпионской деятельности. Не дай бог кому-нибудь догадаться о том, что я тут по ночам устраивала! Так что, тщательно вычищаю оперативную память менталскана, стирая все метки и сбрасывая "в ноль" параметры настроек. Хоть изначально и отключила функцию копирования, но всё же пробегаюсь по каталогам, чтобы убедиться, что ничего "лишнего" не оставила. Отсоединяю усилитель, упаковывая обратно в контейнер. Туда же прячу гарнитуру, поскольку профессор не оставлял заданий их использовать.

На всякий случай, ещё раз просматриваю список дел, привожу в порядок лабораторный стол, убирая лишние инструменты, заглядываю к животным, убеждаясь, что у них тоже всё в порядке.

Проснувшийся дог задумчиво наблюдает за моим неторопливым перемещением по помещению, даже не делая попыток встать и напомнить о том, что нам давным-давно пора домой.

Стараюсь не обращать внимания на этот нервирующий взгляд, заставляя себя забыть о том, кто на меня смотрит на самом деле.

— Ну вот, я закончила, — демонстративно-беспечно докладываю, кивая на выход. — Можно топать!

Выключаю свет, закрываю дверь и, следом за неторопливо шествующим псом, покидаю лабораторный корпус. Улыбаюсь, даря приветственно-прощальный жест охраннику, за эту неделю привыкшему к тому, что ухожу я далеко за полночь.

По дороге, реагируя на запахи распространяющиеся в тёплом летнем воздухе от пристройки к столовой, где по ночам готовят выпечку на завтра, желудок начинает недвусмысленно намекать на необходимость появления в нём некоторого количества питательных веществ. Проглатываю слюну, отгоняя видение горячих пирожков, настраиваясь на простенький перекус. Стандартный, можно сказать. По вечерам-ночам, мы сидим на бутербродно-колбасном рационе, благо такую форму ужина можно заказать заранее, с доставкой в номер.

Подхожу к дверям, рассчитывая увидеть оставленный для нас набор продуктов и замираю в недоумении. Там не только привычный пакет, но и ещё один, чуть больше. Плюс цветы, придавливающие его сверху. "Скромный" букетик из пятнадцати розочек. Красных.

Секундное обалдение сменяется пониманием. Ян приехал.

Заношу добычу в номер, сваливая на стол и ощутимо удивляясь реакции Эдера на "подарки". Так только, покосился одним глазом и даже не зарычал. Он вообще последнее время ведёт себя непривычно тихо и мирно. Может, всё-таки "вытаскивая" воспоминания, я вынудила его лишний раз всё вспомнить? Пережить заново. Во сне, например. Тогда его угнетённое состояние понятно. Представляю, как бы я себя чувствовала, если бы кто-то заставил меня вновь попасть в моё детство.

Ставлю цветы в вазу, распаковываю ужин, скармливая догу его законную порцию. Делаю чай, съедая то, что осталось мне. На второй пакет, лежащий рядом, посматриваю с опаской, старательно сдерживая растущее любопытство и стараясь разгадать тайну его содержимого.

Внутри что-то плотное и угловатое, похожее на коробку. Но не конфеты — слишком большой размер. По весу не тяжёлое, нести было легко. Ну и что у нас ещё может быть в подобной упаковке? Да что угодно! Мягкая игрушка, одежда, воздушный шарик, сахарная вата... Нет, догадаться нереально!

Решительно подтаскиваю ближе к себе, выпутывая коробку из тесных объятий абсолютно белого пакета, лишённого какой либо познавательной информации. Безжалостно разрываю цветную бумажную обёртку, которая тоже мне ни о чём не говорит. На мгновение замираю, вцепившись в крышку и осторожно её снимаю, убирая в сторону.

Лучше бы я этого не делала.

Что-то живое, леденяще тихо, с едва слышным мягким шелестом рвануло наружу. Словно жёлто-красное облако, разлетевшееся по всей комнате яркими брызгами.

Отпрянув назад, я едва удерживаю равновесие на покачнувшемся стуле. Ещё немного и точно упала бы назад себя. Сердце заходится в лихорадочном ритме, даже в глазах темнеет от страха.

Какое счастье, что Эдер в этот момент отрывисто рявкает что-то непонятно-ругательное на своём собачьем наречии, и этот громкий звук приводит меня в некое подобие нормального состояния. По крайней мере, заставляет всмотреться в то, что меня так испугало.

Истерический смех, который приходит на смену панике, я не могу унять минут пять.

Ну Ян! Это ж надо было такое придумать! Романтик, что б его!

Вытираю выступившие на глазах слёзы, старательно сдерживая всё ещё прорывающиеся смешки. Цепляясь за предметы мебели, на непослушных ногах доползаю до кровати, падая на мягкое покрытие и заставляя приземлившихся туда же бабочек снова взлететь, меняя своё местоположение.

Вот тебе, Лидея, и сюрприз на ночь глядя! Будешь теперь всю ночь мучиться вопросом — как этих летучих тварей загнать в коробку обратно!

* * *

Если вы подумали, что я до утра живность отлавливала, то очень сильно ошиблись. Стоило только прикрыть глаза, чтобы чуть-чуть расслабиться и отойти от шока, и всё. Уснула. Даже не разделась. И как Эдер на кровать запрыгнул, не почувствовала. По-моему за всю ночь так и не пошевелилась ни разу, потому что реагируя на сигнал будильника, смогла только приподнять веки. И то, с трудом. Тело затекло в неудобном положении и слушаться категорически отказывалось. Плюс, замёрзла я основательно, даром, что в одежде спала.

А вот это уже мало объяснимо. Вообще-то, у меня в номере всегда было тепло...

Приложив основательное усилие поднимаю голову, ориентируясь в пространстве и выискивая причину столь явного дискомфорта. Обнаружить её, кстати, особого труда не составляет — открытый настеж проём и врывающийся в него поток холодного воздуха игнорировать трудно. Бр-р-р! И сразу становится понятно, что во-первых, погода опять поменялась, а во-вторых... Та-а-ак! А кто окно открыл, спрашивается?! Я этого не делала точно!

Подозревая в содеянном весьма определённую личность, смотрю на чёрную гору, демонстративно изображающую из себя самое безобидное существо на свете. Морда деликатно положена на вытянутые лапы, глаза закрыты, даже хвост лежит смирно. Вот только веки чуть заметно подрагивают, выдавая его истинное состояние.

С коротким стоном приподнимаюсь, разминая мышцы. Покрутив головой, останавливаю взгляд на столе, опускаю вниз...

— Эдер! — не выдерживаю и вскакиваю с кровати, забывая о своём потрёпанном состоянии и выплёскивая на несносного телохранителя нахлынувшее возмущение: — Ты что себе позволяешь!

То, что он ухитрился окно открыть и, естественно, сюрприз Яна благополучно сменил искусственную среду обитания на природную, меня мало волнует. Пусть себе бабочки летают на воле. Живые и здоровые. А вот отсутствие роз, которые я ставила в вазу и наличие ошмётков на полу злит безумно. Цветы-то в чём виноваты?! И тот факт, что Эд на самом деле не собака и даже не человек, его поступок не оправдывает. Как можно было так по-варварски расправиться с безобидными растениями?! Вот ведь сволочь двуличная! А вид делал, словно его и не волнует присланный мне подарок!

Ну, и как поступить? Устраивать выговор по полной программе тому, кто старше меня, по меньшей мере, неприлично. Да и выдать могу ненароком, что знаю кто есть кто. Но и отпускать ситуацию на самотёк и терпеть, как я делала раньше, тоже не хочется. Может, просто обидеться?