Безмолвные тени Раминара

Дорогие читатели!

Роман "Безмолвные тени Раминара" является самостоятельной книгой, однако читать его лучше после трилогии "Три дороги на двоих". Не обязательно, но... Просто отдельные моменты станут чуть понятнее. Хотя некоторые читатели считают, что именно с этой книги надо начинать, а уже потом переходить к трилогии.

Сюжет в большей степени ориентирован в сторону фантастики. Любовная линия — второстепенная, но многое завязано именно на ней.

Роман закончен. Полный текст можно найти здесь.

Эль Бланк

БЕЗМОЛВНЫЕ ТЕНИ РАМИНАРА

Раминар — планета обмана,

Миражей и безумных причуд.

Это мрачное царство тумана,

Где безмолвные тени живут.

ОГЛАВЛЕНИЕ

Глава 1. Неприятности начинаются

Глава 2. На откупе течения судьбы

Глава 3. Попытка не пытка

Глава 4. Движущие силы открытий

Глава 5. Глубины разума

Глава 6. Скрытая реальность

Глава 7. Нежданные проблемы

Глава 8. Потерянный мир

Глава 9. В поисках самого себя

Глава 10. Куда сбываются мечты?

Глоссарий

ГЛАВА 1

Неприятности начинаются

Представительный мужчина лет шестидесяти спокойным движением откинул со лба на удивление густые седые волосы и удобнее расположился за высокой кафедрой на освещённой сцене.

— Уважаемые члены попечительского совета, — его уверенный голос, усиленный микрофоном, разнёсся по главному залу исследовательского комплекса, — представляю вашему вниманию результаты тестирования менталскана — прибора, созданного лабораторией нейронных структур, для изучения специфики фиксации информации в форме долговременной памяти...

Всё, о чём говорит профессор, мне хорошо знакомо, поэтому, не вслушиваясь в суть, любуюсь благородным профилем и серьёзным, сосредоточенным выражением лица. Мой научный руководитель всегда вызывал у меня уважение и почтение. Умный, предупредительный, предельно корректный, вежливый, несмотря на возраст абсолютно лишённый амбициозности и снобизма, общающийся со всеми без налёта "величественности", а ведь регалий и заслуг у него побольше, чем у профессоров других лабораторий. Короче говоря, просто мечта, а не мужчина. Я была так счастлива, когда кафедра, на которой я обучалась, отрекомендовала меня для прохождения первой рабочей практики именно под его начало! Жалела только об одном — разница в возрасте у нас... Колоссальная. Э-э-эх. Был бы он помоложе...

— ...реализация проекта находится на стадии апробации и анализа информации полученной в ходе первых экспериментов, — продолжается доклад, но слова едва-едва фиксируются в моём сознании, потому что теперь я наблюдаю за нетерпеливым шевелением сидящих в первом ряду людей.

Ой. О чём это я? Людей? Нет. Директоров, инвесторов, акционеров. Толстосумов, далёких от науки, весьма неохотно расстающихся со своими деньгами и так много требующих взамен, если им приходится это делать. И, судя по скучающим, а иногда и брезгливым физиономиям, которые периодически удаётся заметить, когда кто-нибудь из них поворачивается ко мне полубоком, суть того, как достигается нужный результат, никого совсем не интересует. Некто тучный и лысый откровенно зевает, спесивая дама, демонстративно игнорируя выступление, беседует с соседом, ещё двое шарят глазами по стенам, в поисках более интересного занятия на ближайшие пять минут. Только один представитель "почётных гостей" из этой замечательной компании внимательно слушает выступающего. Хотя... Может, я ошибаюсь и он его просто рассматривает? Ради удовольствия, например.

Наверное, я проявляю любопытство совершенно напрасно. Почувствовав пристальное внимание к своей персоне, мужчина оборачивается, отыскивая глазами того, кто "буравит" его затылок. Чувствительный, гад.

Заставляю себя прекратить процесс изучения, возвращаясь взглядом к профессору.

— Таким образом, — тот уже подводит итог, обобщая сказанное ранее, — данная разработка даёт нам возможность считывать с коры мозга, фиксировать и сохранять информацию в форме нейронного кода, расшифровка которого может стать приоритетной задачей в следующем периоде исследований.

Традиционные аплодисменты не кажутся мне такими бурными, как те, что последовали за выступлением предыдущего докладчика, и этот факт рождает в душе ощутимое беспокойство. Уже несколько недель по институту ходят слухи о том, что некоторые проекты будут закрыты. Причина? Перерасход средств. Слишком много было потрачено за текущий год, ведь содержание каждой лаборатории обходится, ох как не дёшево, а их сейчас — восемь! Именно поэтому кое-кто, сидящий где-то там, наверху, подсчитал убытки, прослезился и подумал, что вот таким элементарным способом можно снизить статьи расходов.

Ох, не дай бог, прикроют именно нашу разработку!

Уже практически не слушаю остальных выступающих. Сижу как на иголках, дожидаясь окончания конференции, чтобы поговорить с профессором и услышать вердикт. Решения сейчас принимаются быстро, тем более, что комиссия с утра в институте работала. Весь день высокопоставленные гости шлялись безумной толпой с этажа на этаж и совали нос во все кабинеты, делая вид, что вникают в научный процесс. Так что, уверена, отчётные доклады — чистая формальность.

Выйти из зала быстро у меня не получается. Толпа медлительных, обсуждающих профессиональные (а может и личные) вопросы, гудящих словно улей, работников интеллектуальной сферы, ужасно медленными волнами выплёскивается через узкие дверные проёмы. Я, разумеется, пытаюсь протиснуться сквозь эту живую массу, но поняв всю бесплодность своих попыток стратегически отступаю. Вернее, неожиданное вклинивание передо мной какой-то наглой личности, заставляет сделать шаг назад.

— Чёрт! — основательно меня напугав, восклицает низкий голос за спиной. — На ноги наступать обязательно?!

Ой.

Оперативно отшатываюсь в сторону, разворачиваясь к тому, кого я так неосмотрительно травмировала.

Мужская фигура, склонившись практически к полу, растирает пальцами голеностоп.

— Простите! — виновато смотрю на него, прижимая руку к груди. — Меня толкнули.

— Да? — морщится от боли, взглядывая на меня снизу вверх из-под сердито сдвинутых бровей. — А может, вы это сделали специально? — наконец-то перестаёт изображать из себя "пострадавшего", выпрямляясь.

Снова, ой. Потому что высокий — раз. И теперь смотреть на него снизу вверх приходится мне. Один из инвесторов — два. На такой костюмчик, как у него, мне не меньше года работать. В довесок ко всему прочему, он — именно та личность, которая обернулась, заметив мой интерес. Чувствую, дело — швах. Эти субъекты, судя по всему, и так не слишком дружелюбно настроены, а тут ещё я внесла свою "лепту"...

— Нет, — отвечаю максимально нейтрально, старательно сдерживая раздражение. С какой стати он мне не верит? — Это получилось случайно. Я же объяснила. И извинилась.

— Считаете, что этого достаточно? — переступает с ноги на ногу, старательно имитируя болевой синдром. — Вы мне всю ступню отдавили.

— Ян Карлович! Куда же вы пропали? — неожиданно раздаётся громкий оклик, избавляя меня от необходимости отвечать. Я аж вздрагиваю от резких, визгливых интонаций. Мой собеседник тоже равнодушным не остаётся. Недовольно морщится, чуть разворачивая корпус, чтобы бросить взгляд в сторону выскочившей из-за портьеры на сцену очень тучной дамы, нерешительно останавливающейся у края и явно прикидывающей — идти вниз? Или подождать, пока искомый субъект соизволит к ней подняться?

— Мы вас ждём! — женщина вновь подаёт голос, видимо, решает энергию на спуск не тратить.

— Минуту! — бросает мужчина, отворачиваясь от неё и возвращаясь к прерванному разговору. — А ведь я вас где-то видел, — нахмуривается, скользя взглядом по моему лицу. — Сегодня, кажется... Когда нам экскурсию устроили... — чуть прикусывает губу, словно пытаясь вспомнить. — А! Вы из нейролаборатории. Ассистентка профессора Рогова. Верно?

— Предпочитаю термин — младший научный сотрудник, — начинаю прикидывать, к чему приведёт подобная осведомлённость. Решит мне мстить?

— И вам здесь нравится? — совсем тёмные, карие глаза с любопытством сканируют мою растерянную физиономию.

— Очень, — подтверждаю, хоть и не понимаю смысла вопроса. Ему-то какое дело до моих личных предпочтений? — Работа интересная и приносит мне моральное удовлетворение.

— Вы и в правду так думаете? — по губам мужчины скользит усмешка. — По-моему, сейчас у молодёжи должны быть несколько иные приоритеты. Стабильное финансовое состояние, перспективы в карьере, положение в обществе. Разве нет?

— По себе судите? — язвлю, стойко выдерживая неприятный взгляд. Иш, знаток возрастной психологии нашёлся! Сам-то может лет на семь всего и старше!

— Хотите сказать, что я ошибаюсь? — складывает руки на груди, оценивающе пробегая взглядом по моей скромной голубой униформе. — Или это просто отговорка?

— Ян Карлович! — не выдерживает женщина, возмущённо взвизгивая.— Время!

— Вас ждут, — цепляюсь за хорошую возможность не продолжать дискуссию. К тому же, воинственный запал прошёл и убеждать его в том, что он не прав уже не хочется. Да и практического смысла не вижу. Не поверит. А может ещё и разозлится. Кому от этого будет лучше? Ясно, что не моей персоне. — Мне тоже нужно идти. Простите ещё раз, — оглядываюсь на опустевший зал, делая осторожный шаг назад. И ещё один, замечая, как начинают искриться смехом чуть раскосые глаза, наблюдающие за моей тактикой уклонения от контактного взаимодействия. Наконец, разворачиваюсь, спасаясь бегством от потенциальных неприятностей.

Вот только толку-то...

— Ну что, — дождавшись момента, когда наш маленький коллектив собрался, в конце концов, в кабинете, начинает разговор профессор. — Руководство института решило, что три проекта будут закрыты. Наш попадает в это несчастливое число. Следовательно, функционирование лаборатории прекращается, все материалы приказано сдать на хранение в архив, прибор опечатать. Ну а вам, дорогие мои, — печально вздыхает, — придётся выбирать для себя иную специализацию. У вас есть время, — ласково смотрит на наши удручённые лица, — подумайте, куда бы вы хотели перейти. Я поговорю с руководством. Без работы вы не останетесь.

— Олег Дмитриевич, — подаёт голос мой сосед справа. — Так же нельзя! Мы столько вложили в разработку, вы прекрасно знаете чего нам стоило выйти на нужный результат! И вот теперь, так просто, всё взять и бросить?

Несмотря на серьёзность ситуации, едва сдерживаю смешок. Почему-то вспомнилось, как из-за его невнимательности едва не пропали впустую два месяца работы, когда этот рьяный исполнитель запихнул в нейростимулятор не ту мышь. Какую мышь? Белую. Подопытную, но особую. Которую мы специально готовили для тестирования менталскана. А он её едва не убил.

— Такова реальность, — мягко гнёт свою линию профессор. — Мы не можем нарушать прямых приказов.

— Но почему именно нас? — робко возмущается творящейся несправедливости моя соседка слева.

— Олечка, — Олег Дмитриевич снимает очки, кладёт их на стол и принимается медленно растирать пальцами уставшие глаза. — Сомневаюсь, что могу озвучить тебе настоящую причину, потому что мотивация руководства и официальное объяснение — это две совершенно разные вещи. Да и не нужно вам вникать в закулисные интриги, — очки возвращаются на переносицу, взгляд становится сосредоточеннее. — Повторяю ещё раз, определяйтесь с тем, какой профиль изберёте. На это у вас два выходных дня. В понедельник жду всех у себя, будем сворачивать проект и искать для вас новые рабочие места, — кивком головы указывает на дверь.

Настроение падает ниже плинтуса. Вернее, вообще проваливается куда-то глубоко-глубоко. Наверное, в подземку. Да ещё и уносится прочь, уцепившись за крышу стремительно летящего по монорельсу поезда.

Наша мрачная троица, выходит в коридор, прикрывая за собой дверь, и останавливается.

— И что делать? — сердито надувает щёки Ольга, прислоняясь затылком к стене и прикрывая глаза. — Я только-только ко всему привыкла, вникла в суть и вот, на тебе!

Свою коллегу я понимаю, к новым условиям приспосабливаться трудно. Ей и учиться было тяжело, по нескольку раз зачёты сдавала. Видимо, такова уж особенность её восприятия. У нас вся группа переживала, что девушка экзамены не осилит. Обошлось. Так что работает она сейчас, выполняя всё чётко, без сбоев только потому, что исполнительна и ответственна.

— Не в нас дело. Мы-то работу найдём, а Олега жалко, — Толик раздражённо впечатывает кулак в стену, рядом с её головой.

— С ума сошёл? — немедленно вскидывается девушка, отшатываясь в сторону. — Убьёшь же!

— Он так на этот проект рассчитывал, — не обращая внимания на её испуг, продолжает парень. — И вообще, вы же в курсе, что теперь его просто уволят?

Верно. Однажды нам довелось услышать весьма громкий диалог, состоявшийся в кабинете профессора. Мы не подслушивали, нет. Просто посетитель так кричал, что даже через закрытую дверь можно было прекрасно разобрать слова.

— Если у тебя не получится завершить работу раньше, чем это сделают они, — явно сердился невидимый собеседник, — то мы потеряем грант на эту разработку! А в этом случае можешь считать, что здесь ты больше не работаешь!

— Успею, — получил совсем тихий, едва слышный ответ. — Мне нужно всего три месяца...

Прошло два. Он не успел. Менталскан не готов. Вернее, готов, но выполнять те функции, для которых создавался, ещё не в состоянии. Нужна доработка, тестирование, новые опыты... А лабораторию закрыли. Значит, Толик прав.

Наш разговор на этой трагичной ноте сходит на нет. Буркнув: "Пока", парень исчезает за поворотом, ведущим к лестнице. Молча кивнув, Ольга нажимает на сенсорную панель, вызывая лифт, и тоже пропадает за закрывшимися створками. Я ещё с минуту стою в нерешительности, прикидывая, может, нужно поговорить с профессором? Морально поддержать? Он ведь столько хорошего для нас сделал. С другой стороны, а что я ему скажу? Не расстраивайтесь, обойдётся?

В итоге, тоже топаю на выход, медленно спускаясь вниз, скользя ладонью по перилам и считая ступени.

Получили мы отказ. Это — раз.

Вот такие, брат, дела. Это — два.

Ищем новые пути. Это — три.

Что ж так плохо в это мире? Чёрт! Четыре.

Перспективы не видать. Это — пять.

Сволочей вокруг, не счесть, это...

На "шесть" останавливаюсь, потому что дальнейший путь мне преграждает внушительная по объёму масса органического материала, упакованная в тёмно-синий джинсовый комплект одежды и перекрывшая собой половину пролёта.

Лёгок на помине!

Смотрю на сияющую лучезарной улыбкой физиономию пепельного блондина, подавляя желание выругаться вслух. Н-да... Неосмотрительно я пошла по лестнице, нужно было ехать на лифте.

— Сократили? — живая стенка даже не пытается скрыть своего удовлетворения. — А ведь я тебя ещё полгода назад предупреждал, что работать у Рогова бесперспективно! Что ж ты упёртая-то такая? Никогда меня не слушаешь!

— Макс, сгинь, а? — выдаю почти автоматически. — Его менталскан — уникальная вещь!

— Дался тебе этот дурацкий прибор, — весёлость исчезает, уступив место пристальному вниманию. — Других полно!

— Этот — единственный, — моментально парирую.

— Ну-ну, — кривится лицо в скептической гримаске. — Только руководство так не считает.

— А ты и рад тому, что у меня не будет возможности продолжать исследование! — закатываю глаза к потолку. Вот бесчувственный человек!

— Нет, другому, — по губам проскальзывает нехорошая улыбка. — Тому, что теперь у тебя не такой большой выбор мест, где ты сможешь работать.

— Ну да, всего пять лабораторий осталось, — демонстративно изображаю огорчение, давая понять, что не одобряю его сарказма. — Выберу, не переживай! — решительно отрываюсь от перил, начиная обходной маневр. — Уйди с дороги!

— А пропуск? — вместо того, чтобы выполнить мою просьбу, парень тут же упирается одной рукой в стену, а другой намертво вцепляется в перекладину, окончательно закрывая собой проход.

— Какой ещё "пропуск"? — делаю вид, что не понимаю прозрачного намёка.

— Поцеловать, — бессовестно озвучивает своё условие.

— А второй раз микроскопом по голове не хочешь? — угрожающе прищуриваю глаза, вставая в классическую позицию "руки в боки" и напоминая наглеющему типу, как ему досталось в первый. Случайно, конечно. Просто прибор со шкафа свалился, когда эта зараза меня к нему прижала, но всё равно.

— Ну ты... — непроизвольно растирает темечко, по которому, слава Богу вскользь, пришёлся удар. — Припомнишь же...

А вспомнить реально есть о чём. Грохот на весь этаж (осколки потом по всему кабинету собирали) и бледный, прикидывающий стоимость оборудования, Макс. В общем, завораживающее зрелище!

Пользуясь тем, что одну руку парень убрал, а, значит, у меня появился шанс проскочить, ловко протискиваюсь мимо него. Однако обрести свободу не получается, ибо рефлексы у этого субчика на высоте. Тормозит он меня быстро и ловко. Настолько, что я даже осознать не успеваю, как уже встречаюсь спиной с твёрдой поверхностью. Ну, а грудью с ним, разумеется, потому как фиксировать меня в нужном положении блондинчик решает именно собой.

— Я тебя не отпускал! — комментирует свои действия. — И мы не договорили!

Вот что с ним делать? Не то, чтобы он мне совсем не нравился. Симпатичный, общительный, физически развитый, да и умом родительская наследственность его не обделила, но... Не лежит душа к нему и всё.

— Макс, хватит, — устало прошу, упираясь ладонями в нависшую надо мной гору. — Не до игр сейчас. Правда.

— А я бы и рад всерьёз за тобой ухаживать, — вредная тушка не смещается ни на миллиметр. — Только ты мне этого не позволяешь.

— Господи, — вздыхаю, старательно избегая смотреть ему в лицо. — Ну что тебя на мне так зациклило? Девушек вокруг, тьма! Не понимаю...

— И я не понимаю, — перебивает, не давая договорить. — Только иное. Чем моя персона тебя не устраивает? — упрямо не оставляет попыток добиться взаимности.

— Наверное тем, — всё же приходится посмотреть в ставшие совершенно серьёзными глаза, — что мы слишком долгое время общаемся и воспринимать тебя иначе, чем давнего знакомого у меня не получается. К тому же, в школе ты не считал меня достойной своего внимания, скорее даже наоборот, да и в универе, пока учились, прекрасно обходился обществом Оксаны. А я не виновата в том, что вы разбежались в разные стороны и на тебя вдруг снизошло желание меня осчастливить! Отпусти уже! — сердито отталкиваю. Накопившееся раздражение всё же прорвалось наружу.

Ещё несколько секунд Макс колеблется. Моих скромных усилий он, похоже, даже не замечает. Хорошо хоть слышит.

— Ладно, — отступает, наконец. — Иди.

С облегчением выскальзываю из под его руки, возвращаясь на исходную траекторию движения.

— Лида! — окликает в след.

Непроизвольно притормаживаю, оглядываясь.

— Переходи к нам, — смотрит внимательно, — не делай второй раз одной и той же ошибки.

— Куда угодно, только не к вам! — бросаю в сердцах. Этот тип ухитряется меня достать и на расстоянии. А что будет, когда мы начнём сталкиваться ежеминутно? — Мне ваши стереотаксические методы даром не нужны.

Не дожидаясь ответа, разворачиваюсь, начиная стремительный спуск, но уже через пролёт замедляюсь, замечая, что чуть ниже стоит, прислонившись к стене, мужская фигура в тёмно-сером деловом костюме.

Узнаю, узнаю. Ян. Карлович. Кажется, та дама его именно так звала.

А этот тип что тут забыл? Снова "потерялся", отбившись от стаи от своих собратьев? Кто на этот раз ему на ногу наступил, если он "отдыхает" у стеночки?

На мгновение встречаюсь взглядом с тёмными глазами. Не распознав ничего, кроме обычного человеческого любопытства, продолжаю движение, теперь уже чинно и размеренно переступая с одной ступени на другую.

— Лидия, — словно выстрел в спину, раздаётся уверенный голос. — Подождите минуту, мне нужно с вами поговорить. По поводу вашей работы.

О как. Значит, этот тип не просто так стенку подпирал? Он, оказывается, подслушивал, вникая в происходящее. И имя запомнил...

— Я тороплюсь, — отрезаю категорично, но всё же останавливаюсь, потому что мужчина неожиданно ускоряется оказываясь передо мной и мешая пройти.

Макс, дубль два. В иной ипостаси. Что ж за день сегодня такой неудачный?! Словно сглазил кто.

— Это не займёт много времени, — успокаивает мою бдительность. — У меня всего два вопроса и предложение.

Последняя фраза меня интригует, но помогать ему и стимулировать беседу я не тороплюсь, предпочитая молча дождаться продолжения. Которое, впрочем, следует незамедлительно.

— Вам и в правду жаль бросать это исследование? — как-то вкрадчиво интересуется мужчина. — И вы хотели бы его продолжить?

— Да, — не вижу смысла врать, всё равно любопытный субъект всё слышал. — Только теперь это уже невозможно.

— Ну, в этом мире невозможных вещей не так много, как вам кажется, — по губам скользит лёгкая улыбка. — По крайней мере, для меня.

Ого. Самомнение у нас, однако! Хотя... Он же инвестор. Может повлиять на решение директората. С другой стороны — оно уже принято. Ну и какой смысл?

— Что вы имеете в виду? — с подозрением спрашиваю. Не нравится мне подобное направление разговора.

— Это моя визитка, — словно фокусник, он извлекает из нагрудного кармана и протягивает мне маленькую карточку. — Хотите сохранить работу, позвоните мне. Завтра.

Ободряюще улыбается, когда я растерянно верчу в пальцах белый прямоугольник.

Присматриваюсь к объёмному изображению. Серебряная цепь обвивающая толстый фолиант. Корпорация "Донат". Ян Карлович Подестов. Генеральный директор. Контакты...

— А... — поднимаю глаза, но никого рядом уже нет. Мужчина, выполняя своё обещание, не стал напрасно тратить времени и ушёл вверх по лестнице. Успеваю заметить только исчезающую тень.

Растерянность быстро сменяется недоумением. Почему завтра? Что конкретно он хочет предложить? Помедлив, всё же убираю карточку в сумку. Ладно. Разберёмся.

В вестибюле совсем пусто. Сердитая гардеробщица, привычно поворчав что-то невразумительное себе под нос, выдаёт мне, сняв с одной из вешалок, одиноко висящую куртку. В последний рабочий день народ быстро разбегается по домам, задерживаются только такие дуры, как я. И то, вынужденно.

Прозрачные входные двери услужливо разъезжаются в стороны. Сильный поток воздуха из кондиционеров обдаёт напоследок приятным теплом, словно готовя к контрасту с тем, что ожидает меня на улице. А там...

Несмотря на то, что на дворе конец мая, холодный ветер налетает сильными порывами, принося ощутимый дискомфорт. Тем паче, что лёгкая курточка и не слишком длинная юбка защищать меня от вечерней прохлады напрочь отказываются. Как и тонкие колготки, оказавшиеся абсолютно солидарными с прочими предметами одежды.

Зябко ёжусь, жалея, что утром не оделась теплее. Погода последнее время становится всё более непредсказуемой, меняется буквально за считанные часы. Глобальные перемены климата, которыми население Земли пугали с конца прошлого столетия, давно стали для нас суровой действительностью. И климатологи никакой положительной динамики в будущем не обещают, при всём том, что уже лет пятнадцать никто не сжигает органическое топливо. Тем не менее, совершенно непонятно почему, содержание углекислоты падает крайне медленно и атмосфера продолжает оставаться нестабильной.

Не обращая внимания на мелкий моросящий дождь, сбегаю по невысоким ступеням, быстро преодолевая открытое пространство перед зданием и ныряя под крышу парковки для аэромобилей.

— Привет! — привычно чмокаю в щёку шатена, дожидающегося меня около синего спортивного кара, и приземляюсь на сиденье.

— Почему так долго? — садится рядом, запуская систему. — Я полчаса тебя жду.

— Проблемы, — расстёгиваю заколку и стягиваю резинку, распуская скрученные в узел волосы. Встряхиваю головой, чтобы освободиться от ощущения стянутости. Свобода!

— Что случилось? — он бросает краткий взгляд в мою сторону, аккуратно выруливая на стартовую площадку. Машина стремительно разгоняется и, слетев с пандуса, занимает свободный воздушный эшелон, ну а я тем временем коротко отчитываюсь, освещая события, взбудоражившие институт. О своём новом знакомом и приставаниях Макса пока умалчиваю.

— Моя помощь нужна? — заботливо интересуется мужчина, ловко лавируя в потоке машин.

— Да нет. Чем тут поможешь? — вздыхаю. — Просто придётся специализацию менять, — на мгновение задумываюсь, может, не скрытничать и рассказать ему всё? В итоге, не удерживаюсь от вопроса:

— Денис, а что ты знаешь о корпорации "Донат"? — моё неуёмное любопытство как всегда оказывается на первом месте.

— Первый раз слышу, — получаю в ответ настороженный взгляд сапфировых глаз. — А что?

— Их представитель был на конференции. Вот мне и интересно, что им от нашего института понадобилось, — ловко стряпаю полуправду. Обманывать брата, разумеется, нехорошо, но и лишний раз давать ему повод волноваться за меня тоже не стоит.

— Понятно, — задумчиво кивает Ден, вновь концентрируясь на маршруте.

Я тоже замолкаю. Из-за моей задержки мы попали в "час пик", а многоуровневая трасса в это время перенасыщена спешащими по домам людьми. Ну и вероятность аварий, даже при всех принимаемых мерах безопасности, очень высокая. Значит, лучше водителя не отвлекать, тут и при полной сосредоточенности не так просто управлять техникой. Я, во всяком случае, делать этого сама не рискую — нет у меня той моментальной реакции, которую я столько раз наблюдала у брата. Потому и предпочитаю с его помощью на работу и домой добираться, а не самостоятельно.

Ну, прям как в воду глядела!

— Дихол! — Денис резко виляет в сторону, уходя от подрезавшего его красного представительского кара и предотвращая неизбежное столкновение.

Непонятное словечко, сорвавшееся с тонких губ, вызывает у меня улыбку. Использует он его часто, да и от отца я, кстати, тоже иногда подобное слышу. Вот только, сколько раз пыталась добиться от обоих смыслового перевода, получила лишь невнятное пояснение, что ничего оно не значит, просто придумано, как альтернативная замена типичным идиоматическим выражениям. Мол, чтобы мои ушки "не завяли".

Вернув машину в нужный ряд, мужчина ещё некоторое время шипит что-то невразумительно-раздражённое в адрес незадачливого водителя, а я, всё с той же идиотской улыбкой, наблюдаю за ним.

Брат у меня — красавец. Ему даже сердиться неимоверно идёт, он тогда просто неподражаем. Густые каштановые волосы, аккуратная стрижка, кожа и фигура идеальные, несмотря на то, что ему уже за сорок. А вообще-то, больше тридцатки не дашь, точно. Это, наверное, наследственное, потому что папа тоже очень молодо выглядит, про маму и говорить нечего! Её все знакомые за мою сестру принимают, хотя я больше на отца похожа. По крайней мере, глаза у меня точно от него — карие. И в этом смысле я Денису даже завидую, у него они ярко-синие, мамины, такие притягательные!

Свернув в сторону от оживлённой трассы, аэромобиль ещё несколько минут летит над лесным массивом. Около трёхэтажного особняка спокойно опускается вниз и, скатившись с посадочной площадки, замирает у крыльца.

— Топай! — бойко распоряжается братик, не останавливая работы двигателя и кивая на дверь.

— А ты? — настораживаюсь. Куда это его несёт на ночь глядя?

— Дела есть, — обтекаемо уходит от прямого ответа.

Ясно, что ничего не ясно. Впрочем, к подобному я уже давно привыкла. В свои планы он меня не посвящает. Никогда. Так что, если бы это первый раз произошло, то конечно, было бы чему удивляться, а так...

Дом встречает тишиной. Тоже привычной, потому что кроме меня и брата здесь практически никого не бывает. Денис не женат, даром я своих подружек ему сватала, а родители, сколько себя помню, лишь изредка приезжают, хорошо если раз в полгода, да и то, ненадолго. Работа такая. Папа — капитан на исследовательском судне, а мама всегда с ним в рейсах. Так что, можно сказать, что Ден в большей степени занимался моим воспитанием, нежели они. И в школу водил, и с уроками помогал, и к поступлению в универ готовил, и с наглыми кавалерами разбирался, да столь успешно, что у меня их совсем не осталось. Макс не в счёт. Этот типчик совсем недавно на мою персону перекинулся, брат не в курсе. И, несмотря на то, что отношусь я к блондинчику прохладно, сдавать его с потрохами как-то не хочется. Всё же греет душу то, что кто-то хочет быть со мной. А то получается, что в свои двадцать три я никому и не нужна? Обидно.

На полном автопилоте добираюсь до своей комнаты, переодеваюсь, спускаюсь в столовую, ужинаю, топаю обратно к себе...

Из головы не выходит таинственный Подестов и его загадочное предложение. Я даже в инет перерываю, чтобы хоть какую-то информацию раздобыть, но увы, кроме официального сайта с весьма непродуктивным и неконкретным заявлением о том, что занимается корпорация посредническими услугами, ничего существенного не нахожу.

Вот и как всё это расценивать? Сплошные нестыковки. Какая связь между подобной деятельностью и изучением мозга? Какую выгоду видит маклер, предлагая мне помощь в сохранении работы?

Засыпаю, так и не разобравшись окончательно, но с чётким пониманием того, что завтра я ему позвоню. Обязательно.

* * *

В очень дорогой... Нет, не так. В офигенно дорогущий ресторан, расположенный на последнем этаже одной из высотных башен торгово-промышленного комплекса, которых теперь не так уж и мало в нашем городе, я вхожу с ощутимым беспокойством в душе.

Может, зря я согласилась приехать именно сюда? И нужно было настоять на каком-нибудь ином месте? Попроще. С другой стороны, мужчина, едва понял, что я готова выслушать его условия, сразу назвал адрес, время и отключился, не оставляя мне возможности для выбора. Пришлось рискнуть.

Шагнувший было навстречу охранник, явно намеревающийся не пустить в эксклюзивное заведение неподобающе одетую девицу, да ещё и в кроссовках, вместо туфелек, вдруг начинает колебаться и отступает, освобождая проход. Видимо, меня всё же ждут.

Знаю. Мой внешний вид действительно выбивается из общей концепции оформления помещения. По крайней мере, дизайн в стиле восемнадцатого века и брючно-спортивный костюм явно несочетаемы. Ну да ладно. Я же не на свидании! К тому же, мне нужен был способ скрыть от брата истинную цель моего дневного променада, вот и оделась именно так, чтобы оправдаться банальным походом по магазинам. Ведь в шопинг-центре на каблуках много не набегаешь!

Темноволосый мужчина, сидящий за столиком у окна, при моём появлении немедленно откладывает в сторону тонкий планшет.

— Вы пунктуальны, — хвалит, приглашающе указывая на стул напротив. — Я могу предложить вам обед?

— Нет, спасибо, — предпочитаю остаться обязанной ему минимально. — Только кофе, если можно. С молоком.

Понимающая улыбка скользит по губам и тут же исчезает.

Предупредительно возникший рядом официант, получив заказ, столь же незаметно испаряется, впрочем, не проходит и минуты, а передо мной уже стоит ароматный напиток и тарелочка с маленькими пирожными-канапе. Видимо, брюнет решил всё же чуть-чуть подсластить будущий разговор.

Решаю не возмущаться. Это его личная инициатива, она меня не касается.

Кофе оказывается на редкость приятным. Что за сорт, интересно? Впрочем, я же не для этого пришла...

— Я вас слушаю, — тороплю мужчину, который, откинувшись на спинку стула, равнодушно бегает глазами по помещению, лишь изредка возвращаясь к моей персоне.

— Сразу к делу? — наигранно удивляется визави. Взгляд становится иным, более цепким. — Хорошо.

Поза тоже меняется. Он чуть наклоняется вперёд, опираясь на столешницу и переплетая пальцы в замок.

— Вам предлагают оставить работу в институте и перейти в альтернативную структуру, занимающуюся аналогичными разработками. Пока не буду конкретизировать и называть имён, скажу так: именно из-за полученной у профессора Рогова квалификации, люди, от имени которых я сейчас веду переговоры, заинтересованы в вашем участии при проведении исследований.

О как. А я думала всё окажется банальнее и проще. Например, предложит за вознаграждение, надавить на директорат, чтобы тот не закрывал лабораторию. А тут такое...

— Это всё? — решаю уточнить, потому что брюнет замолчал, явно ожидая моей реакции.

— Нет, разумеется, — едва удерживается от смешка мой собеседник. — Предложение касается всех младших научных сотрудников вашей лаборатории. Вас ведь трое, если я не ошибаюсь? — уточняет, вежливо дожидаясь моего кивка, хотя и ежу понятно, что не нужно ему моё подтверждение.

— А профессор? — в душе появляется неприятное чувство, словно я его предаю.

— У меня нет полномочий обсуждать эту тему, — ловко изворачивается хитрый субъект. — В отношении ваших друзей вакансии действуют до шести часов вечера понедельника. У вас будет время с ними поговорить. Что касается лично вас, Лидия... — он тянется за планшетом, выводя на экран изображение и передавая его мне. — Вот условия соглашения.

Текст оказывается объёмным. В том смысле, что пунктов там... Я минут десять вчитываюсь в содержание, пока у меня в голове не складывается более-менее внятное впечатление.

Организация частная, вместо наименования — тринадцать абстрактных символов. Хм, странно... Рабочий день ненормированный, без выходных, зато предоставляется недельный ежемесячный отпуск. Не слишком удобно, хотя и терпимо, тем более, что обеспечивается бесплатное проживание и питание в гостинице на территории исследовательского комплекса. Выход за пределы которого без разрешения, кстати, запрещён. Как и использование средств связи. М-да... Зарплата...

Сумма, которая проставлена рядом с этим замечательным словом, меня ощутимо шокирует. Да я столько за год не зарабатываю!

Вдох-выдох. Вспомнили про бесплатный сыр. Успокоились. Далее. Действие соглашения — один год, продлевается автоматически на тот же период. Увольнение ранее обозначенного срока не предусматривается. Печально. А вдруг меня что-то не устроит?

Так. Что тут ещё? Договор о неразглашении. Ого! С чего это такая секретность? Зато теперь понятно, почему название скрыто — только после подписания и узнаю, на кого буду работать. Блеск.

Дальше. Дополнительные условия. Обеспечение наличия копий материалов текущих исследований. Ё!

От удивления я даже планшет на стол роняю, не понимая сути столь необычной формулировки.

— Что-то не так? — мягко интересуется брюнет.

— Всё не так! Вы сами-то это читали? — возмущённо смотрю на невозмутимую физиономию.

— Естественно, — спокойно подтверждает. — Более того, я сам это составлял.

Ну знаете ли!

Логичная картина, сложившаяся в голове рассыпается, как карточный домик. Он же маклер! Посредник! К тому же — генеральный директор, не исполнитель! А тут, мало того, что лично ведёт переговоры с клиентом, так ещё и условия диктует. Чушь какая-то!

— Тогда, Ян Карлович... — начинаю раздражаться.

— Просто Ян, — улыбается, останавливая моё восклицание.

— Хорошо, — послушно соглашаюсь, усилием воли погасив эмоции. — Тогда, Ян, объясните мне сакральный смысл подобных требований.

Мужчина наклоняется ближе, заглядывая через стол в светящийся экран, скорее всего, решив уточнить, что же конкретно меня так напрягает.

— А что тут объяснять? — пожимает плечами, отклоняясь назад. — От вас не требуется ничего сверхъестественного. Всего лишь забрать с собой материалы, полученные в ходе ваших предыдущих исследований, чтобы вы сами, заметьте, сами, — выделяет последнее слово интонацией, — могли их использовать в дальнейшем, а не начинали работу на пустом месте. Всё просто.

— Эти данные, — сердито смотрю на него, — итог не только моего труда. И я не имею права...

— Имеете, — не даёт договорить, снова обрывая меня на полуслове. — Менталскан не является секретной разработкой. Более того, частично результаты опубликованы. Ну и, наконец, вы же столько раз забирали материалы домой, чтобы с ними поработать в свободное время. Верно?

Некоторое время мы молчим. Я, обдумывая его слова. Он, ожидая моего решения.

Ладно. Бог с ним. Действительно, ничего тайного и страшного. Но вот, что касается всего остального... Подтягиваю к себе планшет, ещё раз пробегая глазами текст.

— Вам не кажется, — тихо озвучиваю свои ощущения, — что условия контракта излишне жёсткие?

— И финансовая составляющая это не компенсирует? — лукаво прищуривает и без того узкие глаза. — Помню, помню, у вас иные приоритеты, — жмурится, как кот, учуявший валериану. — Ну так вы и будете заниматься любимым и интересным делом, — наконец прекращает пантомиму, скрещивая руки на груди и откидываясь на спинку стула.

Тоже верно.

— Я подумаю над вашим предложением, — поднимаюсь, давая понять, что обсуждение мы закончили. — Спасибо за кофе.

— Сядьте! — раздаётся резкий приказ.

Мамочки! Каким у него может быть голосочек однако! У меня аж мурашки проносятся по телу. На всякий случай решаю не спорить, опускаясь обратно на сиденье.

— К сожалению, у меня нет возможности ждать, — поняв, что переборщил, мужчина смягчает интонации. — Вы должны принять решение сейчас. В противном случае оно аннулируется.

Час от часу не легче! Что ж ему так не терпится? Куда спешит?

— Но мне и в правду нужно всё обдумать, — пытаюсь выкрутиться из щекотливого положения.

Брюнет недовольно морщится, бросая взгляд на наручный коммуникатор.

— Десять минут, — милостиво обозначает временные рамки.

Десять? Мало. Не сделать бы ошибки, приняв неверное решение! Нужно было бы с братом посоветоваться. Позвонить? Можно. Но обсуждать всё по телефону, в шустром темпе, да ещё и при свидетелях... Не вариант.

Поняв, что помощи ждать неоткуда, да и выбора не остаётся, ещё раз мысленно взвешиваю все "за" и "против". Терять, в общем-то, приличное предложение не хочется. Но все эти условия... И спешка... Впрочем, возвращаться в институт, чтобы заниматься тем, что не интересно, тоже приятного мало. Прислушиваюсь к внутреннему голосу, который категорично против обеих альтернатив. Да что же это такое!

— Итак? — раздавшийся вопрос бесцеремонно вырывает меня из состояния задумчивости.

Вот честно, я пытаюсь отказаться. Клянусь! Но слова застревают в горле и, приняв моё молчание за определённую степень согласия, мужчина протягивает мне стилус.

Машинально беру электронную ручку, непроизвольно кручу в пальцах и, словно кто-то решил за меня, ставлю подпись в документе.

* * *

— Дура!

От резкого голоса вздрагиваю, как от удара.

— Идиотка!

Вжимаю голову в плечи, спасаясь от грозовых раскатов.

— Ты хоть понимаешь, что наделала!

Возмущению Дениса нет предела. Зло сверкая синими глазами, брат, как разъярённый тигр ходит по кабинету, в который я столь опрометчиво сунулась, чтобы сообщить ему новость. Наконец, останавливается напротив, сжимая кулаки.

— Почему мне сразу не рассказала? — шипит сквозь зубы.

— Не успела. Прости, — вцепляюсь пальцами в кожаное покрытие дивана, на котором сижу, в поисках хоть какой-то поддержки. — Мне показалось, это нормальное решение.

— Нормальное? — Ден вспыхивает. Едва сдерживается, чтобы вновь не обласкать меня каким-нибудь замечательным эпитетом. — Ты хоть в курсе, где именно тебе придётся жить? Работать? С кем?

— Примерно, — тихо отвечаю.

Наградив меня весьма специфическим взглядом, брат садится рядом. На несколько мгновений задумывается, устремляя взгляд в окно.

— Копию контракта он тебе отдал? — интересуется сердито, но уже без яростных интонаций.

Ф-ф-фух... Пронесло. Начинает остывать.

Активно киваю и кладу на его раскрытую ладонь таблетку-накопитель.

— Посмотрим, — бурчит Ден, стягивая со стола планшет. Фиксирует на нём флешку выводя информацию на экран. Минут десять сосредоточенно читает, периодически бросая на меня уничтожительно-гневные взгляды. Закончив изучение, закрывает глаза, откидываясь на спинку мебели.

Мешать ему я не рискую. Замираю в неподвижности, боясь даже громко дышать. Внимательно наблюдаю за лёгкими искажениями лица, пытаясь предугадать — как брат себя поведёт? Снова отругает?

— Всё было бы очень плохо, если бы не было так хорошо, — вдруг выдаёт загадочно мужчина.

— Что? — я аж теряюсь от подобного заявления.

Вместо ответа меня одаривают ещё одним внимательным взглядом. Уже не злым. Просто задумчивым, с искорками беспокойства в глубине.

— Иди к себе, — получаю привычное распоряжение. — Собирай вещи, раз уж тебе придётся переезжать. А на счёт этого... — планшет возвращается на стол. — Завтра поговорим.

Поднимаюсь с дивана, послушно покидая помещение, с невероятно диким ощущением в душе, что вляпалась я во что-то весьма специфическое. Не может быть, чтобы брат ТАК реагировал без объективных причин. Жаль, что объяснять ничего не стал. То ли не посчитал нужным, то ли иные у него мотивы.

Может, реально глупо я поступила, согласившись на подобные условия работы?

Окончательно расстроившись, падаю на кровать, стирая со щёк мокрые дорожки. Не плачу, нет, просто слёзы непроизвольно наворачиваются на глаза. Поговорить бы сейчас с кем-нибудь, чтобы стало легче. И не с кем.

Мама? Далеко. Даже дозвониться до неё, и то, проблема. Подружки? Одна замужем и сейчас ребёночка ждёт. Взваливать на беременных свои проблемы нельзя. Другая где-то на югах. В отпуске. А это значит, что ей сейчас не до моих душевных излияний.

Впрочем, к подобному одиночеству я привыкла. Как и к тому, что многое в этой жизни зависит только от меня самой. И Денис, кстати, всегда был "за", поощряя мою самостоятельность. А тут такое устроил!

Придётся поискать иной способ восстановить травмированную психику.

Решительно отталкиваюсь от упругой поверхности, принимая вертикальное положение. Чего я кисну, спрашивается? Ну накричали на меня. Не убили же! Зато теперь моя жизнь станет окончательно взрослой и независимой! Как бы там ни было, но брат невольно меня контролировал, а теперь...

Я даже замираю, в предвкушении от назревающих перспектив.

А ведь если откинуть все минусы, то плюсов реально много!

На этой позитивной ноте ловлю себя на том, что уже улыбаюсь. Желание перемен окончательно задавило панику от того, что сделала я что-то неправильное.

Включаю музыку, вытаскиваю из шкафа вещи, начиная соображать, что именно и в каких объёмах мне понадобится. У меня, разумеется, ещё завтра весь день на сборы. НО! Предстоит ещё один разговор с Денисом, который наверняка порушит мою рождённую эйфорию на корню, так что лучше сделаю это сейчас!

Увлечённая процессом, даже не сразу замечаю, что в комнату заглядывает брат, скорее всего привлечённый громкими звуками.

— Ужинать будешь? — спрашивает, дождавшись, когда я повернусь в его сторону.

— Буду, — не вижу смысла оставаться голодной, особенно в том ракурсе, что пообедать мне сегодня так и не удалось.

Отрываюсь от своего увлекательного занятия, перемещаясь следом за мужчиной в столовую. Готовить он не любит, как и я, впрочем, так что всё, чем мы питаемся — есть симбиоз полуфабрикатов ближайшего супермаркета и неустанной работы нашей духовки.

— Родители звонили, — накладывая себе порцию картофеля с курой, ставит меня в известность брат. — В следующем месяце смогут приехать.

— Здорово, — киваю, поддерживая разговор.

— Отец сказал, что у них будет две недели отпуска, — продолжает, аккуратно разделывая мясо на тарелке, — возможно даже больше.

Любопытно. На отвлечённые темы он со мной разговаривает, а о том, что произошло — ни слова! Как и утром, впрочем. Словно решил до последнего меня мучить неизвестностью. А ведь явно что-то придумал, вон как глаза интригующе сверкают, когда на меня смотрит! Да ещё и куда-то улетел, сразу после завтрака, попросив из дома пока не уходить.

А я и не собираюсь, мне и так дел хватает. Сумку доупаковать, потому как с вечера времени не хватило. В комнате прибраться, чтобы беспорядка не оставлять. Знакомым сообщения написать, раз уж жить придётся три недели в информационной изоляции.

— Лидея, в кабинет спустись, — раздаётся серьёзный голос из коммуникатора, как раз когда уже отправляю письма.

Не знаю почему брат так специфически видоизменяет моё имя. Родители, кстати, тоже предпочитают именно этот вариант. Говорят, что им так больше нравится.

Мне, честно говоря, без разницы. Лидия, Лидея. Подумаешь, одна буква другая!

С некоторой опаской открываю дверь, несмотря на то, что уверена, эмоциональный взрыв уже позади и теперь будет спокойное, продуктивное обсуждение.

— Садись, — услышав моё осторожное шебуршание, брат отворачивается от раскрытого окна, в которое задувает на удивление тёплый ветерок. Погода опять поменялась.

— Итак, — убедившись, что я заняла устойчивое положение на диване, приступает к разговору. — Того, что ты сделала уже не изменишь, а это значит, что придётся исходить из того, что мы имеем сейчас. Как говорится: чему быть, тому не миновать, — вроде мягко говорит, а тёмные брови всё равно сходятся к переносице, выдавая его реальное отношение к произошедшему. — Надеюсь, что ты не разочаруешься в своём выборе. Только прошу, будь осторожнее и внимательнее, теперь у тебя не появится возможности изменить свою жизнь, по крайней мере в ближайший год, — делает паузу, словно прислушиваясь к чему-то. — Мне нужно тебя кое с кем познакомить, — как-то непредсказуемо меняет тему. — Это мой хороший друг и, надеюсь ты воспримешь его адекватно.

— Хорошо, постараюсь, — пожимаю плечами, осматривая кабинет, но кроме стеллажей с книгами ничего интересного не нахожу. И где прячется этот таинственный незнакомец?

Справа неожиданно раздаётся шорох и на полу возникает тень. Ещё мгновение, и тот, кто её отбрасывает, появляется из-за массивного дубового стола, стоящего рядом. Огромный чёрный дог останавливается напротив, внимательно рассматривая меня блестящими глазами.

Нервно сглатываю. Это и есть его "друг"? Что-то я не припоминаю наличия у брата нежной любви к братьям нашим меньшим. В нашем доме никогда животных не было. Даже хомячков. И когда он успел обзавестись питомцем?

— Его зовут Эдер, — продолжает тем временем Ден, — Он поедет с тобой и будет твоим телохранителем.

Что?! Подобное заявление добивает меня окончательно.

— Зачем? — выдавливаю, не отводя взгляда от устрашающей, лоснящейся антрацитовым глянцем горы мышц.

— Зачем? — фыркает брат. — Да затем, что я не собираюсь тебя отпускать одну, неизвестно куда! Организация, в которой тебе предстоит работать, действительно занимается исследовательской деятельностью, я узнавал, но место нахождения не афишируется. А если с тобой что-то случится? Где тебя искать? Ведь ты даже связаться со мной не сможешь! Кто тебя защитит?

Подобная постановка вопроса возмущает меня до глубины души.

— Я не маленькая девочка! Мне не нужна охрана! Хватит меня контролировать! — вскакиваю и тут же падаю обратно, потому как дог делает шаг ко мне. Мало того, он ещё и передними лапами встаёт на диван, нависая сверху, заглядывает мне в глаза и чуть слышно рычит, обнажая клыки.

У меня аж сердце замирает от страха. Тут зубки такие, что шею перекусит на раз, если ему что-то не понравится!

— Эдер, хватит её пугать! — резко бросает Денис. Наконец отлипает от подоконника, на который опирался, и подходит ко мне, опускаясь рядом. Гигантские лапищи тем временем послушно мигрируют на пол. Теперь животное снова спокойно сидит напротив, делая вид, что ничего не произошло.

— Котёнок, — брат ласково проводит рукой по моим волосам, заправляя их за ухо. — Не будь такой упрямой. Пойми, я же о тебе забочусь. Ну что такого страшного в том, что он, — бросает короткий взгляд на замершего в неподвижности зверя, — за тобой присмотрит?

Интересная формулировка. Обычно люди за животными присматривают, а не наоборот.

— Я с ним не справлюсь, — хмуро смотрю на пофигистскую морду. Дога, естественно. Потому что физиономия Дениса весьма-таки обеспокоенная.

— Справишься, — уверенно заявляет. — Он очень... — задумывается, подбирая слово, — послушный.

М-да? Как-то я в этом сомневаюсь, откровенно говоря. С какой радости пёс будет выполнять приказы совершенно незнакомой человеческой особи женского пола? Я же ему не хозяйка! Вот только попробуй объясни это Дену, если тот при любом раскладе докажет, что я не права.

— Мне не разрешат, — пытаюсь найти ещё хоть какую-то отговорку, лишь бы не брать это чудовище с собой.

— Разрешат, — упрямо настаивает брат. — В твоём контракте есть пункт о личном движимом имуществе, которое ты имеешь право привезти. Домашние животные относятся к этой категории.

Ну всё. Приехали. Спорить дальше никакого практического смысла не имеет. Похоже за меня уже всё решили. Остаётся только надеяться, что этот зверь окажется достаточно разумным, чтобы мне не пришлось искать защиты от него самого.

ГЛАВА 2

На откупе течения судьбы

Мелодичный писк раздаётся в самый неподходящий момент. Я только-только закончила писать рецензию, причём качественную такую, да ещё и по проблеме, которую не изучала. И вообще, сама от себя не ожидала подобных подвигов. Теперь всё это нужно отправить. Срочно. Куда-куда... В ректорат, разумеется. А тут этот звук мешает.

Тянусь рукой к источнику шума, нащупывая коммуникатор и... Взвизгиваю, подпрыгивая на кровати, потому что вместо тёплого металлопластикового браслета, в ладони оказывается что-то холодное и влажное. Медленно прихожу в себя, наконец сообразив, что нос у собак именно таким и должен быть. Приспичило же Эдеру ткнуться мордой мне в руку!

— Ну ты... — возмущённо надуваю щёки и замолкаю, осознав, что высказывать псине своё отношение к его поступку глупо. Особенно если она, то есть он, крупнее по габаритам, да ещё и сверлит тебя мрачным, нехорошим взглядом.

Зато хоть проснулась.

Растираю ладонями лицо, прогоняя остатки сна. Дожили. Работа меня теперь не только днём, но и ночью преследует. С другой стороны, а чего я хочу, если в лаборатории приходится проводить по четырнадцать часов кряду? Тридцатиминутный перерыв на обед, не в счёт.

Осторожно отодвигаюсь чуть в сторону, потому как чёрная тушка мешает встать, и спускаюсь ногами на пол, нашаривая тапочки. Ковра здесь нет, а ходить босиком по плитке, пусть даже очень красивой, я не могу. Холодно.

Стягиваю со спинки халат, набрасывая на плечи, и перемещаюсь в гигиенический модуль. Практически не глядя, включаю свет, активирую систему, выбираю температурный режим на панели и, присаживаясь на бортик, жду, пока воды наберётся достаточно.

Надо же, как быстро вырабатываются привычки. Всего неделя прошла, а для меня окружающее пространство стало вторым домом. Нет. Не таким уютным и родным, как мой прежний, но тоже вполне комфортным. По крайней мере, двухкомнатный номер, в который меня поселили, выглядит очень даже приличным. Может и не дизайнерская отделка, но спокойный интерьер в бело-голубой гамме мне нравится. Да и всё остальное оказалось не так плохо, как могло бы показаться на первый взгляд.

Забираюсь в воду, опуская защитный купол, и включаю разогревающий мышцы гидромассаж. С утра — это самое то. Особенно с учётом того, что физические нагрузки, к которым я, в общем-то, привыкла (брат за этим следил строго), здесь весьма ограничены. Тренажёрный зал есть, вот только посещать его времени нет. Да и зверя моего туда не пускают, а смириться с тем, что я попыталась оставить его у дверей, дог категорически отказался, устроив форменный скандал. К счастью, успокоился быстро, едва понял, что о своих попытках вернуть себе независимость я забыла напрочь.

Кстати, других проблем с моим новоприобретённым четвероногим другом, коих я подсознательно даже хотела, не возникло. Люди, с которыми мне теперь приходилось общаться — охрана комплекса, обслуживающий персонал, даже моё новое непосредственное начальство — все отнеслись к появлению животного с пониманием. Ловила удивлённые взгляды, да. Трудно остаться равнодушным при виде такой махины. Видела некоторое недоумение на лицах, по поводу постоянного присутствия пса рядом, но никаких возмущений, разве что некоторые ограничения. Так что мне пришлось окончательно смириться с наличием в моей жизни вот такого необычного спутника.

Эдер, надо всё же честно признаться, действительно оказался животным понятливым и скромным. Чёрной тенью ходил за мной следом, под ногами не путался, хотя, наверное, будет лучше сказать — с ног не сбивал. На прогулках дальше трёх метров не убегал. Подопытных животных не трогал. И вообще относился к ним с изрядной долей равнодушия. Если я занималась работой, деликатно лежал в сторонке, делая вид, что дремлет. Даже почему-то тактично уходил в другую комнату, когда я переодевалась. И только спать упрямо укладывался рядом с моей кроватью, невзирая на холодный пол, скорее всего не желая оставаться в одиночестве. Жрал... ой, сорри, ел, правда, столько, что я начала опасаться за своё материальное благополучие. Мясной рацион питомца — это единственное, что меня настоятельно попросили оплачивать из собственной зарплаты.

Словом, существовали мы с ним, как две альтернативные вселенные, параллельно и почти независимо, лишь изредка контактно взаимодействуя. Вот как сейчас, например.

Тихое рычание под дверью недвусмысленно напоминает мне о времени, которое я бездумно трачу.

Со вздохом покидаю кабинку, закрывая запущенные программы и заворачиваюсь в полотенце, наматывая аналогичное на голову. Возвращаюсь в комнату и ещё минут пять занимаюсь волосами. Не люблю сушить их испарителем. Они потом, как не живые, да и цвет почему-то теряют, словно чуть выгорают. А мой насыщенный каштановый оттенок мне очень нравится.

Расчесав волнистую "гриву" (как любит выражаться братик), скручиваю в узел на затылке, фиксируя заколкой. Достаю из вещевого накопителя белье и вещи, сбрасываю полотенце, начиная приводить себя в визуально приемлемое состояние.

Дог, сообразив, что сбежать не успел, смущённо отворачивает морду в сторону. Не смейтесь! Да, да, именно смущённо! Не знаю уж, как у него это получается и что на самом деле творится в этой лобастой голове, но выражение морды у бессловесной твари однозначное.

Забавная реакция. Может, это потому, что он всё же самец? Да ну, глупости какие, просто я слишком редко общалась с собаками, вот и неправильно трактую подобные телодвижения.

Повертевшись у зеркала, оцениваю свой внешний вид, как вполне достойный. Осмотрев комнату, поднимаю с кровати и кидаю в стирку использованные полотенца и ночнушку. Ну, кажется всё.

— Пойдём завтракать, чудо-юдо рыба-кит, — открываю входную дверь, привычно отступая чуть в сторону, чтобы пропустить зверя. Ага, попробуй тут не пропусти, когда эта тушка ломится вперёд тебя, не разбирая дороги.

Коридор. Лестница. Ещё один коридор.

Прикладываю браслет-пропуск к датчику, дожидаясь пока сработает код. Раздвижные двери послушно уходят в стены и я оказываюсь окутанной вкуснейшими ароматами, заполняющими ощутимо большое помещение. Почти не глядя перемещаю на поднос имеющийся набор продуктов. Сегодня молочный день, так что в наличии у меня: сырники, сметана, варенье, кофе со сливками и ватрушка с творогом. На мой вкус всё очень даже съедобно.

Ещё рано, так что в столовой почти никого нет и моё любимое место оказывается не занятым. Эдер уже выучил мои предпочтения, поэтому первым окупировал желаемую территорию, терпеливо дожидаясь, когда одна из сотрудниц принесёт его порцию. Я же опускаюсь на стул у окна, рассматривая эффектную панораму за прозрачной стеной.

Корпус, в котором я живу стоит на вершине холма, полностью лишённого растительности, а вот у подножья деревьев более чем достаточно. Это значит, что подо мной сейчас раскинулось целое море светло-зелёной молодой берёзовой листвы. Ночью шёл дождь, оставивший капли влаги, играющие переливами под солнечными лучами, ласкающими всё это великолепие. Чуть дальше, просвечивает голубоватая гладь реки, теряющаяся в лесном массиве. Другие здания исследовательского комплекса расположены с противоположной стороны, ну и соответственно, не видны.

— Как поживает мой Эдерчик? Привет, Лидия.

Мягкий, ласковый женский голос заставляет обернуться. Молодая девушка, склонившись к моему спутнику, треплет пса по загривку, поставив миску с едой на пол. Дог терпеливо ждёт, пока рука исчезнет и принимается за трапезу.

— Доброе утро, Елена, — здороваюсь. — Посидишь со мной?

Это у нас традиция сложилась такая. Лена, вообще-то, страшная собачница, говорит, что у её родителей питомник. С детства привыкла возиться с животными и когда устроилась сюда на работу, поняла что ей этого не хватает. Правда, привезти с собой одного из щенят не рискнула. Очень уж много они требуют внимания, а работа есть работа... Вот и изливает на Эдера весь запас нерастраченной любви. Утром, в обед и вечером. Да и мне составляет компанию, заодно.

— Только не долго, — бросает короткий взгляд в сторону кухни. — У нас сегодня аврал.

— Случилось чего? — вежливо интересуюсь.

— Ну, можно и так сказать, — смеётся девушка, заправляя за повязку, фиксирующую волосы, выбившуюся рыжую прядку. — Когда приезжает начальство, всегда работы прибавляется.

— А кто именно нагрянул? — неуклонно растёт уровень любопытства.

— Учредитель, кажется, и ещё кто-то из его помощников, — Лена наклоняется, нежно проводя ладошкой по чёрному глянцу. — Говорят, несколько дней пробудут. Проверка у них, что ли?

Так, так. Если проверка, значит и до лабораторий доберутся. А у нас...

Вспомнив вчерашний скандал, оцениваю масштабы моего "попадалова". Жуть. Кто ж мог предполагать, что здешний профессор, курирующий исследование, окажется таким тупым? Привыкла я работать с Олегом Дмитриевичем, который не страдал авторитарностью и прислушивался к нашим научным "изысканиям", которые, кстати, очень часто оказывались полезными и удачными, а тут, как говорится, получается совсем другая песня.

Решительно другая...

— Трёх часов будет достаточно, — уверенно заявляет мужской голос. — Два кубика вводи.

— Мало, — выдаю почти на автомате, бросая взгляд на выданное аппаратом изображение среза коры мозга подопытной крыски. Толстенький слой такой. А я так часто с подобным работала, что уже привыкла на глаз оценивать длительность сканирования, которое потребуется прибору, чтобы полностью его "пройти". — Она проснётся раньше, чем всё прочитается.

— С чего это ты решила? — получаю насмешливое фырканье в ответ. — Доставай и усыпляй.

— Но ведь потом заново начинать придётся, — только глазами хлопаю, невольно поражаясь бессмысленной трате времени, потому что для правильного результата мозг подопытного организма должен оставаться неактивным, в противном случае, чаще всего, опыт летит ко всем чертям. Полученные данные искажаются так сильно, что обрабатывать их одно мучение. Ничего невозможного, разумеется, просто сложнее. — Да и животное может не выдержать, — добавляю тихо, замечая, как затихли остальные сотрудники, прислушиваясь к нашему диалогу.

— О как, — немедленно реагирует мужчина. — Профессора учит рассчитывать параметры опыта собственная лаборантка, — ставит меня на положенное место. — Милочка, — смотрит с насмешкой, — может, вам должность сменить?

— Я не учу, — даже теряюсь от подобного обвинения, настолько оно оказывается неожиданным. — Всего лишь хочу, чтобы всё прошло удачно.

— Похвально, — ничуть не смягчается язвительный тон. — Однако для этого, вам достаточно выполнять мои указания! Чётко и неукоснительно! И не ставить под сомнения полученные распоряжения!

Едва удерживаюсь, чтобы не послать этого гада куда подальше. Стискиваю зубы, внутренне сжимаясь. Мне здесь год работать, минимум. Значит, придётся адаптироваться.

— Как скажете, — делаю равнодушное лицо, осторожно вкалывая снотворное крысе, уже слегка одуревшей под действием эфира.

— А вы чего застыли? — резко переключаются с меня на прочий контингент. — Нечем заняться?

Естественно, времени не хватило. Истошный визг животного, раздавшийся, когда прибор прошёл две трети слоя коры, заставил нас вздрогнуть.

Вообще-то, у грызунов довольно высокая стрессоустойчивость. Вот только если оказываются под менталсканом в состоянии бодрствования, словно с ума сходят. А их так жалко!

Моя рука непроизвольно дёргается выключить аппарат.

— Ничего не трогать! — жёсткий приказ останавливает моё рефлекторное движение.

Да он садист оказывается! Может и количество препарата специально уменьшил? А ведь по внешнему виду и не скажешь! Неброский шатен, как говорится — приятной наружности, глаза разве что всегда чуть прищурены, отчего взгляд излишне острый, но в остальном нормальный мужик лет тридцати пяти.

— Владимир Григорьевич, — чувствую, что моё терпение скоро лопнет. — Она себя покалечит.

— Значит, будем считывать воспоминания у калеки, — склоняется над бьющимся в прозрачном квадратном корпусе серым тельцем и смеётся, наверняка посчитав свою плоскую шутку верхом остроумия.

Не выдерживаю. Выдёргиваю штекер, обесточивая аппарат и...

То, что я слушаю далее: о своём поведении, квалификации, способности мыслить — лучше не пересказывать. А я что? Буду терпеть оскорбления? Нет. Наговорила в ответ не менее "приятных" вещей и ушла, оставив субъекта, ошалевшего от моих "откровений", с разинутым ртом.

А ведь теперь возвращаться обратно. Мрак. Придётся извиняться, потому что отреагировала я может и правильно, но излишне эмоционально. И про субординацию напрочь забыла, что тоже не слишком хорошо.

* * *

Двадцать четыре.

Нет, двадцать две. Точно.

Так, следующая. Шестнадцать? Хотя больше на восемнадцать похоже. Или на тринадцать.

Практически за голову хватаюсь, понимая, что подставить однозначное значение в программу не получится. Смазана последняя цифра так, что сам чёрт теперь не разберёт! И ведь не она одна! Почти половина кода, полученного ментасканом, вывелась на корректировку. Вот и получается, что я уже десятый час сижу, перебирая подходящие варианты. А всё почему? Да потому, что одни не умеют держать себя в руках, а другие слишком злопамятны. В результате, особь с не в меру острым язычком и своенравным характером наказана путём исправления того, к чему привели её необдуманные действия.

Обычно все лаборанты трудятся над тем, чтобы выправить сбитый код, а тут на меня одну всё нагрузили. И ведь не скажешь ничего! Реально — виновата.

Ладно. Пусть будет шестнадцать. Доверимся интуиции, которая вообще-то редко меня подводит. Следующая. Семь. Дальше. Четыре...

Когда на экране появляется сообщение: "Верификация завершена. Загрузите полученный код в систему", я даже не сразу верю своему счастью. Неужели всё?

Бросив взгляд на часы и невесело смеюсь. Всё. Через шестнадцать часов работы!

Отодвигаюсь от стола, потягиваясь, чтобы размять затёкшее тело и закрываю глаза, откидываясь затылком на спинку.

Устала. И спать безумно хочется. И есть.

Ну и чего тогда сижу, спрашивается?

Решительно отталкиваюсь от сиденья, принимая вертикальное положение. Привожу в порядок рабочее место, выключая технику.

В ответ на мою двигательную активность из-под стола раздаётся неодобрительное ворчание, шуршание и через пару секунд на свет божий выползает Эдер.

— Знаю, что поздно, — понимаю его реакцию. — Извини. Сейчас пойдём домой и ты все свои дела сделаешь.

В быстром темпе прохожу по помещению, проверяя всё ли в порядке. Так уж положено. Тот кто покидает рабочее место последним, обязательно должен убедиться, что никто и ничего не забыл. А я в этом царстве исследования мозга реально одна осталась.

Моё вторжение в комнату с подопытными животными незамеченным не остаётся. Зверьки начинают суетиться и прижимаются к стеночкам, выпрашивая еду.

— Куда вам ещё? — спрашиваю ненасытные мордочки, пробежав глазами по режиму кормления. — Обжорки-плодожёрки. А ты, — всё же не удерживаюсь и угощаю одну из усатых кусочком корма, — вообще радуйся, что жива. Могла бы сейчас пополнять ряды усопших во имя науки.

Выключаю свет, оставляя только дежурный, набираю на панели код, блокирующий доступ и, дождавшись когда дог проскользнёт мимо моих ног, выхожу в коридор, закрывая за собой дверь.

Спускаюсь в холл, кивая охраннику. Получаю ответный кивок и свободный выход в окружающий мир, наполненный запахами весеннего вечера: свежескошенной травы, влажного, прохладного воздуха и молодой, только что распустившейся листвы.

Замираю на пороге, абстрагируясь от проблем и пропуская через себя совершенно иные ощущения. Умиротворение. Спокойствие. Невозмутимость.

Как же много зависит от нашего умения расширить границы восприятия, увидеть то, что с тобой происходит иначе, под другим углом.

Казалось бы, после того, что произошло вчера и сегодня, я должна либо продолжать злиться, либо паниковать. А мне совершенно безразлично. Наказали — отработала. Профессор не прав и признать этого не хочет? Его проблемы. Моя совесть чиста. Получилось то, что получилось. Вопрос закрыт и с повестки дня снят.

Тем более, что уволить меня, как выяснилось, он не может.

— Уже всё? — удивляюсь, когда исчезнувший в кустах Эдер появился рядом, чуть слышно рыкнув. — Ну идём.

— Куда?

Едва не подпрыгиваю от неожиданности. Оборачиваюсь, прижимая ладонь к груди, где сильно бьётся моё перепуганное сердечко.

Высокая фигура в дверном проёме, освещённая со спины, кажется мне смутно знакомой и, едва мужчина делает шаг ближе и свет фонарей подает на его лицо, я понимаю, что не ошиблась.

— Здравствуйте, Ян, — прикладываю максимум усилий, чтобы голос звучал ровно.

— Здравствуйте, Лидия, — отвечает тот. — Так куда же вы собрались на ночь глядя? — корректирует ранее заданный вопрос.

— В гостиницу, — послушно выдаю имеющиеся на вечер планы. — Вернее, в столовую, а потом к себе, в номер, — уточняю. Задуматься о том, что именно здесь делает этот тип, мне даже в голову не приходит.

— Какое интересное совпадение, — по его губам скользит привычная улыбка. — Я ведь тоже ещё не ужинал. Работа, работа... — окидывает задумчивым взглядом ближайшие деревья. — Может, позволите вас проводить? — возвращается ко мне. — Раз уж нам обоим нужно в одно место?

— Конечно, — возражать я смысла не вижу, чуть заметно пожимаю плечами и отправляюсь в "путешествие" между тесно посаженных сиреневых кустов, отчего тропинку, ведущую к основному корпусу аллеей назвать можно с бо-о-о-льшой натяжкой.

Украдкой смотрю на неторопливо идущего рядом мужчину, только сейчас сообразив, что за эту неделю я его ни разу не видела. Любопытно, разве Ян тоже тут работает? Мне казалось, его офис в городе.

— Как обустроились? — нейтрально интересуется брюнет, заметив моё внимание.

— Замечательно, — отвечаю в тон. — Здесь очень хорошее обслуживание.

— По инфраструктуре, это лучший исследовательский городок в нашем регионе, — хвастается мужчина. В голосе — огромное внутреннее удовлетворение и гордость. Действительно так считает. — Да и по техническому оснащению, тоже. У нас есть уникальное оборудование, которого больше нигде не найти! Я рад, что вы согласились здесь работать и... — Ян на мгновение замолкает и нагибается, чтобы поднять с земли небольшую ветку. — Мне жаль, что ваши бывшие коллеги не решились сделать того же, — продолжает, невольно доказывая, что он в курсе моих бесплодных попыток убедить Ольгу и Толика последовать моему примеру. А может специально упомянул, чтобы напомнить мне, как эта сладкая парочка стояла насмерть. Ему не понравился режим работы. Ей — то, что придётся переезжать непонятно куда. Вот вам и внутренняя мотивация...

— Апорт, — внезапно раздаётся рядом короткий приказ и кусочек дерева, со свистом рассекая воздух, летит куда-то далеко вперёд.

От неожиданности я даже притормаживаю. На дога происходящее производит эффект аналогичный и весьма специфический. Вместо того, чтобы радостно умчаться за нежданно приобретённой игрушкой, мирно бредущий рядом пёс тоже останавливается, присев на попу, и смотрит на мужчину с явным недоумением.

— Ленится? — делает логичный вывод брюнет, но тут же корректирует: — Или вы его вообще не дрессируете?

— Брат с ним занимался, — встаю на защиту "любимого" питомца. — И приучил не реагировать на чужие команды.

— Ну так это правильно, — нас вроде как хвалят. — Значит, наоборот, дисциплинированный. Для такой большой собаки это очень важная черта характера. Когда мне сказали, что вы привезли дога, я сначала не поверил. С такими крупными животными обычно столько проблем! А теперь вижу, что напрасно волновался.

О как. За меня переживали? Интересовались? Занятно.

— Совершенно напрасно, — подтверждаю его слова. — Эдер прекрасный спутник и мне с ним очень комфортно. И спокойно.

Сказала и сама не поверила. Комфортно? Это в том смысле, что приходится постоянно держать в голове необходимость учитывать его физиологические потребности? Спокойно? Это я о том, как часто непредсказуемые действия животного едва не доводят меня до инфаркта? Ну-ну.

— И давно он у вас? — продолжив путь, любопытствует Ян, видимо, с целью поддержания разговора. А может ему и в правду интересно.

— Девять д... — чуть не выдаю ему правду. Спохватываюсь вовремя, изменив последнее слово. — Лет.

— Ого, — в голосе уважение и заинтересованный взгляд на нас обоих. — Фактически, получается, что это он вместе с вами вырос.

Э-э-э... Лихорадочно совмещаю приписанный собаке возраст со своим. Вроде как нестыковок не нахожу, поэтому просто киваю. Понимаю, что чем больше молчу, тем меньше вероятность того, что придётся лгать.

— А у вас есть питомец? — решаю увести разговор в иное русло. Более безопасное.

— Нет, — довольно равнодушно меня ставят в известность. — Мой режим работы этого не позволяет, — на этих словах мужчина прикладывает браслет к входной панели, наблюдая за разъезжающимися в стороны створками. — Прошу, — приглашающе указывает внутрь.

Диалог приходится прервать.

Свой поднос я заполняю быстро, вот только на этот раз желающих провести поздний ужин в компании знакомых намного больше, чем ранний завтрак в одиночестве. Почти все столики заняты и, пока я бегаю глазами по залу, отыскивая вакантное место, Ян успевает не только уютно обосноваться в относительно изолированном углу, но и вернуться ко мне, чтобы предложить поужинать вместе.

Придумать отговорку не успеваю. Поднос весьма проворно исчезает из моих рук, так что остаётся только пойти за ним и смириться с необходимостью жёсткого контроля над тем, о чём говорю, на ближайшие пятнадцать минут.

Полчаса.

Час.

Полтора.

Исподтишка и довольно нервно поглядываю на часы. Время уже к полуночи, а Ян увлечённо рассказывает мне как снимали один из новых голографических фильмов. Нет, разумеется всё это весьма забавно и интересно, тем более, как оказалось, жанры нам нравятся одинаковые, но это же не повод, чтобы упорно игнорировать мои завуалированные намёки. В конце концов, завтра на работу!

Раздавшийся вызывной сигнал коммуникатора спасает мою тактичность, потому что прерывать столь увлечённое повествование на полуслове мне совесть не позволяет.

— Слушаю, — весьма недовольно бросает брюнет, отвечая на звонок. Галоизображение он не активировал, так что и мне, и ему приходится довольствоваться звуком.

— Ян, — звучит рядом сердитый низкий голос, — ты обещал, что к одиннадцати часам я получу отчёт о работе второго сектора. Где он?

— Извини, — мужчина почему-то не ведётся на суровый тон. Даже мне улыбается, хитро подмигивая. — Появились непредвиденные дела.

— Знаю я твои дела, — непререкаемо чеканит невидимый собеседник. — Ты успел проверить работу Леонова? Я же тебя с собой взял не для того, чтобы ты развлекался с местными ассистентками-лаборантками!

Понимая в чью сторону брошен камень, тихо извиняюсь и, делая вид, что не замечаю руки, которая протянулась в мою сторону, чтобы задержать, выскальзываю из-за стола, оперативно перемещаясь в жилой блок. Эдера даже не зову. Уверена, этот образчик животного мира сам последует за мной, чтобы, не дай бог, не оказаться в одиночестве!

Так вот кого Елена имела в виду, когда утром жаловалась на прибывшее начальство! А я-то наивная, решила, что этот тип тут постоянно обитает. Н-да. Век живи... ну и так далее. Всё. Спать!

* * *

Удивительная вещь — интуиция. Сочетание предыдущего опыта, эмпатии и воображения, дающее нам так много! Умение вовремя что-то сделать, реализовав идею, или не сделать, не потратив напрасно силы и время. Сказать, изменив чьё-то мнение, или промолчать, избежав проблем. Повернуть назад, возвращаясь к прошлому, или пойти вперёд, познавая новое. Продолжить путь, в стремлении достигнуть цели, или остановиться...

Вот как сейчас.

Стою перед приоткрытой дверью в лабораторию, взявшись за ручку, и не решаюсь открыть. Вот не могу и всё тут! А спустя пару секунд, когда до меня долетает раздражённый, отзывающийся ноющей головной болью знакомый голос, понимаю причину.

— Забери эту девицу! В другой отдел, на другие разработки, да хоть на другую планету! Какого чёрта ты вообще её взял? Лаборанток и так хватает! Даже с избытком!

— Чем же она тебя так достала? — смеётся второй, не менее знакомый. Вчера его весь вечер слушала.

— Не люблю хамок, которые считают, себя умнее всех, — сквозь зубы цедит эта зарвавшаяся сволочь.

— Умная, значит? — как-то подозрительно хмыкнул собеседник. — Тоже неплохо.

— Что значит "неплохо"? — немедленно возмутился первый. — Терпеть её выходки я не собираюсь!

— А придётся, — его мягко успокаивают. — Потому что нам нужен конкретный результат. Ведь ты, при всём моём уважении к прежним заслугам, уже полгода бьёшься впустую, — в голосе постепенно начинает появляться раздражение. — Будь ты прозорливее, давно бы воспользовался той информацией которую я убедил её забрать у Рогова! — теперь уже и злость слышна. — Мне это не дёшево обошлось! Так что займись работой, а не поддержанием своего статуса. Иначе последствия тебе не понравятся, — снова ровный тон, отчего угроза становится ощутимо весомой. Как пудовая гиря. По крайней мере, возражений я больше не слышу.

— Где сдвиги? — тем временем, продолжается нотация. — Вот это? Или это? — не вижу, но прекрасно представляю себе, как сердитый брюнет тычет пальцем в экран менталскана, где сменяют друг друга, наслаиваясь и искажаясь чёрно-белые статичные картинки. — Нам нужны цельные образы, а не эта непонятная муть! Нужно чётко видеть! Ощущать! Быть там, внутри воспоминаний, мыслей, чувств объекта! Техническая лаборатория готова модернизировать прибор, внести все мыслимые и немыслимые улучшения! А где расчёты? Где данные? Что именно нужно менять? — замолкает, словно ждёт ответа. Ну и получает, соответственно:

— Месяц, — хриплый голос и неуверенная интонация. — Всё будет, через месяц.

— Две недели, — категорично снижаются сроки. — Если через две недели я не увижу пусть минимальных, но конкретных изменений... — голос становится настолько тихим, что у меня по коже даже неприятные мурашки побежали. Что же такого страшного Ян обещает профессору?

Невольно выпускаю ручку, делая шаг назад. Понимаю, что входить сейчас будет крайне опрометчиво! Потом ещё один и ещё. Притихший Эдер невольно копирует моё тактическое отступление.

До того, как в дверях лаборатории появляется знакомая фигура, сегодня, для разнообразия, наверное, облачённая в тёмно-синий джинсовый комплект, уйти нам удаётся метров на пять. Просто счастье в коридоре до сих пор пусто и нет любопытных личностей, готовых заинтересоваться столь своеобразным способом перемещения и его причинами. Делаю вид, что остановились мы, потому как поправляю догу ошейник.

— Доброе утро, Лидия! — лучезарно улыбается мужчина, направляясь в нашу сторону. — Что ж вы так стремительно исчезли вчера? Я даже попрощаться не успел.

— Не хотела вам мешать, — оправдание у меня элементарное и ни к чему не обязывающее. — Да и поздно было.

— И при всём при этом, на рабочем месте вы вовремя, — на меня задумчиво смотрят.

— Я ещё не дошла, — делаю движение в обход этого начальственного столпа.

Тормозить меня Ян нужным не считает, даже галантно чуть в сторону отступает, пропуская.

— Удачного дня. — Получаю в спину вот такое напутствие.

Удачного? Ну что ж, посмотрим. Вероятно, после подобной выволочки мой враг номер один действительно начнёт вести себя адекватно. Вот только, уверена, вся его деликатность будет чисто внешней, а личное отношение ко мне не изменится, а может даже станет ещё более негативным. Так что, придётся всё время быть настороже. Вдруг этого типа озарит замечательная мысль банально меня подставить? Я ведь не в курсе всех его "возможностей"!

Скажете, паранойя? Пусть так. Но это лучше, чем внезапно оказаться в полном... пролёте. Не хочется подстав.

По счастью, обходится без них.

Встречает меня на удивление покладистый мужчина, который оперативно интересуется — могу ли я совместить информацию полученную в ходе наших экспериментов и аналогичную в лаборатории Рогова?

Могу, разумеется. Что ж такого сложного?

В итоге, дней пять ковыряюсь, выискивая, где именно "косячит" здешний прибор.

Нахожу.

Ещё неделя уходит на новые опыты и сверку данных. Теперь дефектного кода на верификацию поступает совсем мало, что не может не радовать нас всех, картинки начинают получаться чёткими, при определённых усилиях можно даже составлять из них пусть плоскостное, но динамичное изображение.

А ещё через два дня менталскан у нас "ликвидируют". Ну, в смысле, утаскивают техники, ошалевшие от счастья, что наконец-то и для них нашлась работа. Обещают, что через неделю, своего аппарата мы не узнаем.

Профессор, внимательно отслеживая, как два накачанных субъекта волокут не самую лёгкую и весьма объёмную конструкцию, барабанит пальцами по столу.

— Пока менталскан на доработке, занимаемся отчётами, — хмурым взглядом окидывает наши лица, едва носильщики исчезают за дверью. Останавливается на мне и добавляет: — А у вас, Лидия, по контракту с завтрашнего дня отпуск. Вы не забыли?

Забыла? Ага, щас! Да я минуты считаю до этого счастливого момента!

После работы даже решаю не тратить время на ужин. В самом шустром темпе заскакиваю в номер, чтобы схватить приготовленную ещё со вчера сумку, и мчусь на проходную. Эдер абсолютно невозмутимо следует за мной. Впрочем, как обычно.

С совершенно счастливой физиономией влетаю в помещение, протягивая молодому парню в камуфляже свой пропуск. Пританцовываю от нетерпения, пока тот сверяет данные в базе, отыскивая нужное разрешение. Вот только всё моё воодушевление очень быстро пропадает, сменяясь неприятным предчувствием, когда карточка возвращается ко мне со словами:

— Сожалею. Вы не можете покинуть территорию.

Что за...

Несколько секунд стою в полном ступоре, а потом меня прорывает:

— У меня отпуск! Вы нарушаете условия моего контракта! Это какая-то ошибка!

— Лидия Борисовна, — охранник смотрит на меня совершенно серьёзно. — Вашего имени нет в списке тех, кому разрешён выход за пределы исследовательского комплекса. Если произошла ошибка, то вам нужно это выяснять не у меня.

Верно. А вот это совершенно верно.

— Мой договор оформлял господин Подестов, — ставлю его в известность, чтобы не тянуть кота за хвост и решить всё прямо на месте. — У вас есть возможность поговорить с ним?

Прошу я не просто так. Визитка с номером Яна у меня до сих пор в сумочке. Вот только личного коммуникатора нет. Когда проходила эту своеобразную "таможню", приехав сюда, меня недвусмысленно попросили расстаться со столь привычным браслетом связи. Секретность, видите ли! Так что, сама позвонить ему я не могу.

— Разумеется, — тем временем коротко кивает парень, разворачиваясь к коммутатору.

Широкая спина закрывает мне обзор на появившееся изображение, а говорит он тихо, плюс обратный звук идёт ему в наушник, так что вообще непонятно, как реагирует абонент на нежданную проблему.

Тихая возня у моих ног и недовольное ворчание подтверждают, что не я одна не в восторге от происходящего. Дог тоже весьма сердито наблюдает за действиями охранника, то встаёт, то снова садится в явном нетерпении.

— Не переживай, Эдер, — тихонько успокаиваю пса, потрепав того по загривку. — Всё сейчас исправят.

— Вас просят несколько минут подождать, — наконец, возвращается ко мне блюститель местного порядка. — Можете присесть там, — указывает на соседнее помещение с небольшим уютным угловым диванчиком, обрамлённом комнатной растительностью.

Поскольку спорить смысла не имеет, перемещаюсь в рекомендуемом направлении, усаживаясь на мягкое кожаное покрытие.

Неприятная ситуация, мягко говоря. Я так рассчитывала на то, что можно будет отдохнуть дома, расслабиться, пусть на время, но избавиться от Эдера. При всей его собачьей деликатности, никак не могу привыкнуть к постоянному присутствию животного рядом. А теперь все мои надежды практически рушатся на корню. Понять бы ещё, в чём именно причина!

Проходит минут пять, прежде чем в зоне визуального восприятия появляется Ян. Видок у маклера уставший и слегка помятый. Даже волосы небрежно уложены. И сразу становится ясно, что вот кому-кому, а ему сейчас точно отдых нужен. Возможно даже больше, чем мне. Я с Яном последнее время не пересекалась, но как поняла из чужих разговоров, высокое начальство слиняло восвояси, милостиво возложив на него контроль за комплексом. Представляю, какая это нагрузка...

— Добрый вечер, Лида, — упругое сиденье прогибается под тяжестью опустившегося на него мужского тела. — Мне передали вашу просьбу, но честно говоря, я не понял, — внимательно смотрят тёмные глаза, — на каком основании вы желаете покинуть территорию?

— Но у меня же есть неделя отдыха, я хотела провести её дома, — стараюсь говорить спокойно, не раздражаясь. — Тем более, что в контракте это предусмотрено.

Тяжёлый вздох и брюнет извлекает на свет божий планшет, включая просмотр документов.

— Организация семидневного ежемесячного отдыха сотрудников, — начинает читать вслух, — является обязанностью работодателя в связи с согласием работника не покидать пределы исследовательского комплекса. Исключение составляет отпуск за пределами охраняемой зоны, предоставляемый в конце рабочего года, в размере двадцати пяти дней.

— Что? — не выдерживаю, выхватывая технику из мужских рук и впиваясь глазами в светящиеся строчки.

Убедившись в том, что текст именно тот, что мне зачитали и никто его не менял (а понять это легко — подпись осталась целой), возвращаю планшет владельцу. Сама дура. Вот как я могла быть такой невнимательной!

— Вы не расстраивайтесь, — успокаивающе мягко старается вывести меня из стресса Ян. — В этом нет ничего страшного.

— И чем мне всё это время заниматься? — представляю себе перспективу провести неделю в номере и ужасаюсь. Это же скука смертная! Я не вынесу.

— А разве Леонов не передал вам проспект? И приглашение? — удивлённо ползут вверх тёмные брови.

— Нет. Какие? — соображаю, что мой несносный шеф всё-таки ухитрился мне мелко отомстить. Вот с-с-сволочь!

Изумление, возникшее на лице, сменяется раздражением. Теперь мужчина хмурится, по-видимому приходя к тому же выводу, что и я. Барабанит пальцами по колену, потом бросает взгляд на мой багаж.

— Так, — решительно отталкивается от дивана, поднимаясь на ноги. Одной рукой подхватывает сумку, другую протягивает мне, чтобы помочь встать. — Пойдёмте.

— Куда? — растерявшись от его напора, непроизвольно выполняю просьбу. Ладошка оказывается в крепком захвате, а Ян уже тянет меня на выход.

— Отвезу вас туда, где отдыхают наши сотрудники, — бросает вскользь, целеустремлённо перемещаясь в одном ему ведомом направлении. Мимо здания проходной, в сторону административного комплекса, сворачивает к парковке, останавливаясь около чёрного аэрокара.

— Садитесь, — галантно поднимает дверцу, позволяя мне и Эдеру забраться внутрь.

Я уже не спорю, плыву по течению, потому как события становятся совершенно неуправляемыми, а последствия моих попыток взять ситуацию под контроль непредсказуемыми.

Три минуты (теоретически, можно было и пешком дойти за полчаса. Дольше стартовали и приземлялись, чем летели!) и машина оказывается на берегу небольшого озера. Сосновый лес, подступающий почти вплотную к берегу, неширокая полоса пляжа, ярко освещённое четырехэтажное сферическое здание из полупрозрачного экопласта, к которому всё в том же стремительном темпе направляется Ян. Вместе с нами, разумеется.

На первом этаже останавливаемся около регистрационной панели. Мужчина вводит свой личный код и, получив доступ к системе, оборачивается ко мне.

— Карточку, — протягивает руку, дожидаясь, пока я отдам ему требуемое. Утапливает пластик в панель, продолжая колдовать над параметрами.

— Предпочтёте жить в этом здании или собственном домике? — любезно интересуется, на мгновение прерывая процесс. — Мне кажется, индивидуальное жильё для вас будет удобнее, — даёт совет, налюбовавшись на мою растерянную физиономию. — Проще в отношении прогулок, — смотрит на присевшего рядом дога.

— Н-н-наверное, — мой потрясённый мозг готов сейчас согласиться с чем угодно.

— Ну вот, — удовлетворённо сообщает, возвращая мне пропуск. — Красный сектор, третий номер. От входа налево и по указателям. Расписание развлекательных мероприятий и план базы в памяти домашнего компьютера. Продукты в холодильнике. Не захотите готовить сами, на берегу озера есть бесплатный ресторан. Если что-то понадобится из вещей — магазин в этом здании на третьем этаже. Пункт проката — на четвёртом. Хорошего отдыха, — ободряюще мне улыбается.

— Спасибо, — обескураженно благодарю, наклоняясь, чтобы забирать свою сумку, которую Ян опустил на пол.

— Может, вас проводить? — откуда-то сверху продолжает "добивать" моё восприятие тот.

— Не нужно, — мысленно встряхиваю себя, чтобы вернуть нормальное психическое состояние. И положение в пространстве. — Вы и так потратили на нас очень много времени. Я не имею права столь злостно злоупотреблять вашим вниманием. Ещё раз, спасибо.

И снова мне позволяют уйти, не став настаивать на своём. Хотя я, честно говоря, ожидала иного. Потому что смотрит брюнет на меня как-то странно. Излишне внимательно. И несмотря на то, что лицо спокойное, в глазах непонятное напряжение, словно он чего-то выжидает.

Со всех сторон непонятный субъект этот Ян. Посредник, который диктует условия сотрудникам компании. Подчинённый, который слишком многое контролирует, да ещё и лично занимается чужими проблемами. И вроде как поведение совершенно естественно, а у меня ощущение, что мужчина ведёт одному ему понятную игру. Не знаю, как с другими, а со мной играет! Точно. Понять бы, что именно ему нужно?

* * *

Домик оказался вполне приличным. Нет, не надо лукавить. Дом был просто шикарным! Я минут десять приходила в себя после того, как исследовала всё то богатство, что мне досталось. Четыре комнаты: холл, гостиная, спальня, столовая. С мебелью, посудой, бытовой техникой. Универсальная, полностью автоматизированная кухня. Новенький гигиенический блок с функцией медпомощи. Веранда и балкон, с видом на озеро. Ближайший соседский домик метрах в ста, а вокруг прекрасный чистый лес и обалденный хвойный запах.

А хорошо компания заботится о психологической разгрузке сотрудников. Я б тут всю жизнь отдыхала! Впрочем, о чём это я? И буду отдыхать каждый месяц, пока на свободу не выпустят через год! Приподнявшееся было настроение, с ощутимым ускорением падает до прежнего уровня. Всё это замечательно, да только клетка, есть клетка, какой бы обширной и прекрасно обустроенной она не была.

Запоздало вспоминаю, что нужно было попросить у Яна разрешения воспользоваться его коммуникатором и позвонить Денису. Ведь брат ждёт меня дома! Представляю, как он будет переживать, если я завтра там не появлюсь!

Теперь уже нервничаю основательно, даже с кресла вскакиваю, чтобы побегать по комнате, сбрасывая напряжение и нивелируя накатывающую панику.

Реагируя на мою внезапную гиперактивность, Эдер тоже начинает тревожиться. Сначала беспокойно наблюдает за мной, потом негромко лает, наконец, видимо, решив, что сделал недостаточно, выжидает момент, когда моё тело окажется в центре окружности из мягкой мебели и прыгает, сбивая своими лапищами и роняя на диван.

— Ты чего? — ошалеваю от его поступка, пытаясь сползти на пол, потому как нависающая сверху клыкастая морда, зрелище ещё то.

Моя инициатива гаснет очень быстро. Отходить в сторону дог, похоже, не собирается. И рычит, гад. Сердито. Вот что ему не нравится?

— Эдер, фу! — зажмуриваюсь, по-своему истолковав его реакцию. — Не надо меня есть! Я в холодильнике мясо видела.

После моих слов рычание резко переходит в непонятный звук, больше всего похожий на визгливый смешок, а потом пёс элементарно утыкается мордой в лапы, истерически хохоча.

Вы когда-нибудь видели, как собаки смеются? Нет, не во сне. Наяву. Не видели? Аналогично. Я, конечно, не специалист в области морфологии и физиологии хищных млекопитающих, но мне всегда казалось, что они этого делать не умеют! А тут подобное действо происходит у меня на глазах, да ещё и в непосредственной близости! Зрелище шокирующее.

С минуту созерцаю повизгивающего, периодически срывающегося на лающий кашель зверя. Нет, ну стопроцентно ржёт! Зато, хоть на меня теперь внимания уже не обращает!

Пользуясь ситуацией, отползаю подальше, стараясь не делать резких движений. Кажется, невменяемые животные на них реагируют не лучшим образом. На всякий случай вытаскиваю обещанный кусок собачьего счастья, выделяя животному одну из мисок в качестве посуды, а когда оборачиваюсь, чтобы позвать, едва не роняю всё на пол — прекратившая демонстрировать неправильные поведенческие реакции особь, уже стоит рядом, сосредоточенно наблюдая за процессом приготовления ужина.

Нет. С этим надо что-то делать или я с ума сойду. Однозначно. Сомневаюсь, что у меня хватит моральных сил непрерывно сосуществовать с подобным телохранителем ещё одиннадцать месяцев! Что бы такого придумать? Вернуть собаку брату не получится, отдаться "в хорошие руки" дог не соизволит. Хоть бы его украл кто! А ещё лучше, чтобы сам сбежал.

Ага, размечталась. Этот изверг терпеливо сносит любые жизненные перипетии и бытовые трудности. В лаборатории мог сутками маскироваться под мебель, делая вид, что его тут нет. И пса совсем не волновало отсутствие еды и соответствующего места для отправления естественных нужд, главное — он рядом со мной! Вот объясните мне, кто и чем его так замотивировал? Не верю я в гениальные способности Дениса к дрессировке.

Ладно, это вопрос, на который ответ я, если и получу, то о-о-очень не скоро. Сейчас надо думать о другом. А именно — что делать с отсутствием возможности сообщить брату об изменившихся планах?

Ночку я провожу практически бессонную.

Так ничего и не надумав, сползаю с кровати в семь утра и первое, что вижу в холле — мерцающий настенный экран на котором жирными такими буквами написано: "Имеется входящее сообщение".

— Просмотр, — командую, замирая перед появившимся изображением серьёзного каштанового шатена.

— Привет, Лидея, — сидящий в своём кабинете, Денис подпирает рукой голову, облокотившись о стол. — Вот, перечитал ещё раз твой контракт и нашёл возможность отправить запись, раз уж обратная связь невозможна. Надеюсь, работа тебя ещё не разочаровала. Хотя, ты в любом случае теперь немного отдохнёшь, да и Эдер чуть расслабится, а то ты его, наверное, совсем замучила жёстким графиком. Гуляй, пожалуйста, с ним почаще. У меня пока новостей нет, дома всё по прежнему, родители больше не звонили. Целую, сестрёнка. В конце недели ещё напишу.

Запись отключается, заставляя экран медленно гаснуть.

О-фи-геть!

Это, получается, только я одна такая дура? Ага. Я давно подозревала, что Ден умнее меня.

Вот так всегда. Думаешь, мозги себе выкручиваешь, а потом вдруг — р-р-раз! И всё решается само собой.

Следуя совету брата, решаю устроить себе пробежку по территории. Выгулять "измученную скотинку". Размяться. Осмотреться. Составить более внятное впечатление. Вечером темно было, могла чего важного и не заметить.

Снаружи оказывается очень даже прохладно! Градусов десять, наверное. Контраст со вчерашними двадцатью пятью разительный. Возвращаюсь в дом за курткой, добавляя соответствующий предмет одежды к своему спортивному облику, и стартую в неизвестном направлении. Куда-то вглубь леса, по тропинке, изящно петляющей между деревьев. Минут через десять понимаю, что маршрут я выбрала не самый удачный. Тропа — всё уже, заросли — гуще.

Так. Обратно.

Добегаю до развилки, притормаживая и соображая — а откуда, собственно говоря, меня принесло? Как-то я и не заметила этой коварной ловушки, когда сюда добиралась. И указателей нет.

— Эдер, — вопросительно смотрю на свою неизменную тень. — Ну а ты у нас на кой? Применяй свой уникальный собачий нюх и показывай, куда нужно топать.

Дог как-то странно на меня взглядывает, словно ошалевая от подобной просьбы, и садится на попу.

Ясно. Пёс у меня точно ненормальный.

Резонно рассудив, что все дороги ведут к людям (особенно, если "утоптанность" повышается) выбираю внушающую наибольшее доверие и делаю ошибку. Тропа выводит меня к озеру. Причем, не просто на берег, а в самую, что ни на есть гущу событий, происходящих в жизни местного населения. Несмотря на раннее утро, человек сорок деловито снуют средь стоящих на песке аквациклов.

Открыв рот, созерцаю необычную технику. В том смысле, что из привычных элементов здесь только сиденья. Всё остальное совершенно иное: герметичный обтекатель, сдвоенный узкий металлизированный каркас, водяной двигатель и шесть коротких "лыж" расположенных парами: спереди, сзади и разнесённых по бокам.

Увлекаюсь осмотром настолько, что не замечаю появления совсем рядом посторонних. Прихожу в себя от громкого лая Эдера, возмущённого тем, что наше личное пространство нарушено столь бесцеремонно.

— Ого, какое служебное рвение! — смеётся мужской голос.

— А главное, весьма своевременное, — ехидно добавляет другой.

Разворачиваюсь, обнаруживая за спиной двух представителей сильной половины человечества. Первый — блондин, с явными скандинавскими чертами. А вот второй... Второй — Ян. И между прочим, выглядят мужчины так, что я даже дара речи лишаюсь. Поверьте, есть от чего.

В обтягивающих гидрокостюмах до колен, с короткими рукавами. Высокие, загорелые и очень даже пропорционально сложённые. За плечами лёгкие рюкзаки со снаряжением.

Неожиданно. Как-то раньше я не обращала внимания на фигуру брюнета.

Стою, как рыба, которую вытащили из воды, растерянно хлопая жабрами. В отличие от меня, Эдер реагирует более эмоционально, продолжая высказывать пришельцам своё собачье "фи".

— Не понимаю, — Ян в явном недоумении смотрит на застывшее между нами рассерженное животное. — Он меня не узнал?

Действительно, странно. Раньше дог на присутствие рядом этого мужчины реагировал иначе.

— Эдер, прекрати немедленно, — отмираю, оттягивая пса за ошейник чуть в сторону.

Лай смолкает. Рычание остаётся.

— По-моему, ему не нравится наш внешний вид, — складывает руки на груди блондин.

— Это не так, — снова одёргиваю своенравного защитника, подыскивая ему оправдание: — Просто он со вчерашнего дня не в настроении.

— Что, наверное, не удивительно, если учитывать смену обстановки, — приходит на помощь брюнет. — Честно говоря, Лидия, не ожидал вас здесь увидеть столь рано.

— Я бегала, — пожимаю плечами.

— Любите спорт? — блондин с любопытством рассматривает мой обтягивающий топ. А может и не только его, ведь наглому взгляду ничего не мешает, потому что куртку я уже давно сняла, обвязав рукавами за талию. Пока галопом носилась по лесу, температура воздуха, прогреваемого ярким утренним солнцем, ощутимо повысилась. — Присоединяйтесь к нам, — вносит рацпредложение, наверное решив, что в гидрокостюме я тоже буду смотреться неплохо.

— Действительно, — поддерживает его сумасбродную идею Ян. — Свободного времени у вас много, а раз предпочитаете активный отдых, не найдёте ничего лучше гонок на аквациклах.

— Я не умею управлять такой техникой, — ставлю в известность воодушевившуюся парочку.

— И не надо, — успокаивает меня брюнет. — По правилам гонок, кроме водителя и штурмана, должно быть ещё два седока. А нам всё равно кого из зрителей катать.

— Здорово, — воодушевляюсь было я и тут же сникаю, отреагировав на вновь усилившееся недовольное рычание пса и осознавая масштаб трудностей. — Только Эдер меня одну не отпустит.

— А мы его с собой возьмём. Вторым пассажиром, — беззаботно отмахивается от проблемы блондин, заявляя: — Ему тоже понравится.

От подобной наглости дог даже забывает, как именно вёл себя до этого момента. Замолчав, разворачивается, внимательно рассматривая водную гладь. Наверное решает — прав мужчина или нет.

— Ну, так как? — улыбается брюнет.

— Одежда, — прагматично напоминаю.

— Магазин, — быстро находит лёгкий выход из положения Ян. — Дим, — отдаёт блондину свой рюкзак. — Мы минут через тридцать подойдём. "Ягуара" проверь пока. И их, — кивает на нас, — в заявку внеси.

— Есть шеф, — шуточно салютует тот, осторожно просачиваясь между кустарником и Эдером. А потом Эдером и мной, скрываясь в галдящей толпе.

— Лида, — проводив его глазами, Ян возвращается взглядом ко мне. — Не будете против, если мы перейдём на ты?

— Да, конечно, — бездумно соглашаюсь. — Это удобнее.

— Тогда идём, — протягивает руку, захватывая мою, не обращая внимание на поднявшуюся шерсть на загривке дога и новую порцию неодобрительного ворчания. — Не стоит напрасно тратить время, скоро старт.

И снова я теряюсь, потому как в рамки моего понимания не укладывается подобная бесцеремонность мужчины. Как, впрочем, и реакция собаки.

Через пять минут выходим на открытое пространство парковки, а ещё через две уже поднимаемся на лифте на третий этаж главного здания базы.

Экипируют меня моментально. По всей видимости, подобное времяпрепровождение здесь действительно пользуется популярностью, так что покидаю магазин в полном обмундировании и с комплектом прочих необходимых вещей.

Возвращаемся на пляж, лавируя между группами плотно стоящих людей и отыскивая тот самый "Ягуар", на котором нам предстоит выиграть гонку. Ну, или проиграть. Или вообще не доехать до финиша. Тут уж как повезёт.

После этих слов, сказанных совершенно серьёзным тоном, участвовать в столь сомнительном мероприятии мне резко расхотелось. Только отступать оказалось поздно. Весьма оперативно, потому что до старта осталось всего десять минут, дога упаковывают в пристежную люльку, заменив ею одно из задних сидений. На меня надевают спасжилет и шлем, усаживая рядом, на второе.

— Держаться крепко, — получаю строгое предупреждение от Яна, в десятый раз проверяющего прочность креплений. — Если слетишь, плавать будешь, пока не подберут. Это гонка, — добавляет менее сурово, заметив мои округлившиеся глаза, — у нас не будет времени за тобой возвращаться.

Последний раз осмотрев технику, мужчины размещаются на своих местах. Передо мной оказывается широкая спина брюнета, эффектно сужающаяся к бёдрам, которую я оперативно обхватываю руками. Перспектива оказаться "за бортом" меня не прельщает. Вот попала!

— Мне приятно твоё внимание, — слышу тихий смешок, — но душить меня сейчас не обязательно. Обниматься будем после благополучного финиша.

Чёрт! Краснею, бледнею, наверное весьма специфически меняясь в лице. Хорошо хоть меня никто не видит. А несносный тип уже перебрасывается стандартными фразами со своим напарником, запуская двигатель и фиксируя обтекатель над нами.

Аквацикл вздрагивает, приподнимаясь над песком и резко разворачивается на месте, заставив меня забыть колкость Яна и вновь стиснуть руки. Мысленно успокаиваю себя тем, что раз эта парочка экстремалов ещё жива, значит и сегодня всё обойдётся.

Обходится. Нам везёт. Нет, мы не выигрываем гонку, приходим четвёртыми, но это оказывается очень даже приличный результат, потому что из стартовавших сорока аквациклов теперь на берегу красуется только половина. И не мудрено. Трудно забыть, что творится трассе во время этих "гонок"!

Вода в озере пенится, взбудораженная мощными двигателями. Расходящиеся в стороны волны меняют траекторию движения техники, идущей позади других. Сверкающие в солнечных лучах брызги ослепляют водителей, заставляя сбиваться с намеченного курса. Столкновения. Крики. Резкие маневры. Отрывистые предупреждения Дмитрия. Сердитое шипение Яна...

Сначала я пытаюсь вникать в происходящее, а потом просто зажмуриваюсь, чтобы не видеть этого сумасшествия. Осознаю, что всё закончилось только когда мужские руки аккуратно расцепляют мои сведённые судорогой пальцы.

— Лида, — перекинув ногу через сиденье, брюнет разворачивается ко мне лицом. — Ты как?

— Замечательно, — делаю вид, что подобное для меня в порядке вещей. Сползаю с мокрого сиденья вниз, стягивая шлем.

Нет, ну в принципе... Прислушиваюсь к переполненному адреналином организму. В принципе, не всё так плохо. Жива. Эмоций — на весь день. Впечатлений — на всю оставшуюся жизнь. И с Яном, можно сказать, подружилась.

— Полотенце возьми, — протягивает соответствующий предмет мой новоявленный "друг". — Замёрзнешь.

Послушно высушиваю костюм и открытые участки тела, уже покрывающиеся гусиной кожей, потому что ветер довольно сильный и совсем не тёплый. А может это мне просто кажется, после вынужденного "душа". Хорошо хоть волосы под защитой остались сухими.

Переключаюсь на происходящее вокруг, наблюдая, как блондин извлекает Эдера из его "гнёздышка". То есть, тот сам выпрыгивает, едва расстёгиваются ремни и он получает возможность это сделать.

Оказавшийся на земле пёс весьма игриво взбрыкивает, словно строптивая лошадь, звучно гавкает и с лихорадочным блеском в глазах пару раз обегает вокруг аквацикла. Ясно. Вот кому-кому, а ему реально понравилось.

— Гуляйте, — Дмитрий пересаживается на водительское место. — Я отгоню "Ягуара" в гараж. До завтра, Лидия. Старт в девять. Не опаздывай.

— Что? — я пытаюсь возмутиться, но мои слова он уже не слышит, стремительно увеличивая расстояние между нами.

— Ян? — взглядом требую объяснения у оставшегося в наличии субъекта.

— Этот заезд был отборочным, — тот совершенно правильно понимает моё недоумение. — Сейчас пройдут ещё четыре. Завтра те, кто вошёл в десятку каждого из них, соревнуются снова. А послезавтра — финал.

— Понятно, — усиленно киваю. — А я здесь причём?

— Мы не имеем права менять состав группы, — Ян опускается на песок, принимаясь упаковывать в рюкзаки сваленные в кучу вещи. — Если ты откажешься участвовать, нас снимут с соревнований.

И пока я растерянно перевариваю услышанное, мужчина заканчивает свою созидательную деятельность. Поднимается, встряхивая курточку и набрасывая мне на плечи. Свой багаж закидывает за плечо.

— Идём, — моя ладонь снова оказывается в его руке. — Я провожу тебя домой.

Не услышав привычного ворчания, оглядываюсь на своего стража общественного порядка.

Эдер тихо и мирно идёт чуть позади, задумчиво опустив голову и, практически уткнувшись носом в землю, поводит ушами, словно к чему-то прислушиваясь. Любопытно. Неужели он так впечатлился своим сегодняшним приключением, что даже не заметил поступка Яна?

ГЛАВА 3

Попытка не пытка

Жарко. Под тридцатку солнышко напекло, наверное.

Раскалённый воздух призрачными струйками поднимается вверх, искажая восприятие реального мира. Ну, может не всего, конечно, но тот, что находится в зоне моего восприятия: голубоватая поверхность озера, редкие размазанные облака, окружающая растительность — всё это точно "плывёт" текучими волнами. Даже мысли плавятся, вяло и лениво растекаясь по коре головного мозга, сливаясь, угасая и рождаясь вновь.

Лежу, медитативно созерцая бездонную небесную синеву над головой.

Месяца три назад, куда-то туда, в невообразимо далёкие просторы, стартовал первый межзвёздный корабль. Не банальный межпланетный шатл, а настоящий космический лайнер. * Заинтересованные организации, разбросанные по всей Земле, лет пятнадцать к этому полёту готовились, даже двигатель какой-то уникальный создавали. Сверхскоростной. Команду подбирали. Ажиотаж был... Не понимаю я людей, стремящихся оставить родную планету, чтобы больше на неё никогда не вернуться. Космос, новые миры, приключения, неизвестность... Нет уж. Не по мне такая "романтика". Какой-то я безумно приземлённый человек. Не имею никакого желания связывать свою жизнь с чем-то далёким и недостижимым. Наверное потому, что в моём окружении нет никого, кто хоть немного соприкасается с астронавтикой. Видимо, в детстве их подобные вещи не интересовали. Как и меня...

— — — — — — — —

* Упомянутые события описываются в романе"Ловцы звёздного ветра"

— — — — — — — —

Переворачиваюсь на живот, подставляя спину ласковым лучикам.

Зачем улетать в такую даль, если совсем рядом столько непознанного?! Мы даже с собственным мозгом до конца разобраться не можем! И вроде как разложили всю структуру по полочкам. Карты зон имеем (я с закрытыми глазами могу любую воспроизвести). Нейронные сети моделируем. Стимулировать нервные процессы научились. Механизм биоэнергетики до малейших нюансов разобрали. А найти то, что заставляет всё это столь успешно функционировать так и не удаётся...

Ну вот, опять я о работе! Что за безобразие! Ведь поклялась себе, что эту неделю буду только расслабляться и отдыхать. Значит, никаких размышлений на тему "Что бы такого сделать в лаборатории".

Приподнимаюсь на локтях, осматривая окрестности.

Метрах в двадцати от меня Ян на пару со своим приятелем колдует над "Ягуаром". Не знаю уж что конкретно они там делают, но наблюдать за ними занятно.

Ну только представьте: две, раздетые до плавок мужские фигуры, водят хороводы вокруг мощного механического зверя, невольно демонстрируя свое очень даже впечатляющее телосложение и отличную физическую форму. Разворачивают, проверяя устойчивость, заваливают на бок, исследуя внутренние повреждения и меняя "лыжи". И при этом не забывают являть миру целый арсенал накачанных мышц. Красота.

За эти дни мы реально подружились. И Дмитрий, и Ян на поверку, когда мы пообщались подольше в неформальной обстановке, оказались абсолютно адекватными. Весёлыми, активными, непосредственными. Димка очень быстро сообразил, что девушка я свободная и попытался за мной приударить, но столь же оперативно свернул свои поползновения. Похоже, что у Яна в отношении меня свои планы, о чём блондину недвусмысленно намекнули. Я не расстроилась, скорее даже наоборот. Димон мне очень сильно напоминает Макса. Во-первых, цветом волос. Во-вторых, тот тоже сразу целоваться лез. А вот брюнет события не форсирует. Максимум, что себе позволяет — брать за руку. И непонятно, чего мужчина старается добиться, придерживаясь подобной тактики?

А я, честно говоря, была бы совершенно не против более решительных действий с его стороны. В разумных пределах, естественно. По крайней мере, мне бы было очень приятно, если бы этот, весьма сдержанно проявляющий своё отношение загадочный тип, хотя бы попытался меня обнять.

Ловлю себя на том, что глупо улыбаюсь, прикусив ноготок, созерцая как Ян, широко расставив для устойчивости ноги и уйдя по щиколотки в песок, приподнимает аквацикл. А ещё через секунду эффектная картинка, которую я не желаю упускать из вида, исчезает, сменяясь блестящей чёрной ширмой.

— Эдер, сгинь! — дотягиваюсь до ошейника, чтобы отвести пса в сторону. — Обзор не загораживай.

Какой там. Своенравная тушка упирается всеми своими восемьюдесятью килограммами. Не сдвинешь.

У меня немедленно возникает стойкое желание уподобиться этой заразе и как следует на него порычать. А ещё лучше облаять по полной программе. И по нахальной морде надавать.

Почему? Да потому, что наглеет дог с каждым днём всё больше. Мужчин держит на расстоянии, к себе притрагиваться не разрешает, прикосновения ко мне воспринимает почти как личное оскорбление, делая снисхождение только минимальным. И если на нейтральной территории кое-как терпит чужое присутствие, то к нам в дом никого категорически не пускает, буквально встаёт насмерть в дверях. А ещё старается сделать так, чтобы я лишний раз с парнями не встречалась. Вчера вечером вообще застукала пса за попыткой удалить входящее сообщение от Яна. Так и не поняла, как дог ухитрился активировать голосовую программу, но сам факт! Он теперь даже спит не на полу, а запрыгивает ко мне в кровать! Не то Эдер меня таким своеобразным образом защищает, не то ревнует.

Зашибись!

Стоило мне избавиться от соответствующего контроля брата, встретить того, кто, в общем-то, очень даже мне нравится и на тебе! Обнаглевшая псина, вообразившая себе невесть что, разрушает все мои надежды на нормальную личную жизнь.

Вот и что делать?

Поговорить? Пробовала. Животина меня терпеливо выслушала, кивнула (ну мне так показалось) и деликатно угнездилась в кровати. А на следующий день едва не покусала блондина за то, что тот неосмотрительно приобнял меня за талию.

Лишить пропитания? Себе дороже. Наплюёт на то, что он меня охраняет и сожрёт. Во сне. И сам не заметит.

Запереть в доме и не выпускать? Пыталась. Разбитое окно мне теперь восстанавливать за свой счёт.

Усыпить? Бесполезно. Он словно чувствует, что я что-то к еде подмешала. Не ест, с-с-скотина!

Удружил мне братик!

А самое обидное, что я не понимаю — ЗАЧЕМ? Зачем ему нужно было настаивать на том, чтобы у меня был вот такой жуткий телохранитель?

Вот вернусь домой и устрою Денису сладкую жизнь! За этот год обязательно придумаю, как ему отомстить!

От мыслей, как именно реализовать коварные замыслы, отвлекает предупреждающее рычание Эдера. Ясно. Кто-то идёт.

— Мы закончили, — извещает меня голос Яна. То ли он уже привык и не обращает внимания на реакцию собаки, то ли делает соответствующий вид, но решительно обходит вскочившего пса, чтобы оказаться рядом со мной. — Можем кататься. Ты не передумала?

— Ни в коем случае, — цепляюсь за протянутую руку, чтобы встать. Я же не просто так тут вылёживаюсь!

Вчера, в последний заезд, нашей команде не повезло. И если в предыдущие дни мы, пусть и не первыми, но финишировали, то на этот раз едва смогли вернуться на берег. Столкнувшиеся впереди нас аквациклы, вынудили отвернуть в сторону, ну и поскольку строй был довольно плотным, а маневренность ограничена, получилось, что мы влепились в одного из соседей. Хорошо хоть оба водителя скорость успели сбросить, техника не перевернулась, только двигатели пострадали и некоторые "лыжи". Ну и моё психическое состояние.

Подобный итог парней нисколько не расстроил. Похоже, им доставляет удовольствие сама гонка, а не результат. Посмеялись, оценили повреждения, заверили меня, что нет никаких проблем. А ещё Ян пообещал компенсировать мне моральные страдания — за пару дней исправить пострадавшую технику и научить водить. В спокойной обстановке.

Отказываться от заманчивого предложения я не стала. Интересно же! И потом, одно дело, когда тебя катают, да ещё и в экстремальных условиях, и совсем иное, если ты это делаешь сам и в своё удовольствие!

Оперативно натягиваю на себя гидрокостюм. Прямо на купальник, потому что Ян проделывает ту же процедуру, только на плавки. Спасательные жилеты сегодня благополучно забываем достать из рюкзаков. Как и шлемы. Больших скоростей я развивать не собираюсь, да и далеко от берега уезжать тоже.

Хотя... Если хорошенько подумать... Кто мне мешает поэкспериментировать? Разумеется, при этом я обязательно свалюсь в воду и тогда Яну придётся меня спасать. Я, конечно, неплохо плаваю, но он же об этом не знает...

Представив подобный вариант развития событий, мысленно облизнулась. Очень даже ничего себе перспективочка. Мне нравится. Вот только есть одна проблема. Эдер. Лучше всего было бы оставить пса на берегу, но боюсь, что в этом случае он просто-напросто рванёт за нами вплавь. Привязать к дереву? Так он его элементарно с корнем вырвет. Или поводок перегрызёт. Эх! Придётся брать с собой и пожертвовать идеей вынужденного купания. Утоплю ещё животное, не дай бог. При всём моём к нему отношении, жалко!

Направление мыслей Яна, наверное было аналогичным, потому что он без возражений следит, как дог запрыгивает в люльку, а потом фиксирует крепёж.

— Я пас, — тем временем поднимает руки вверх Димон. — Укатали сивку, крутые горки, — демонстративно закатывает глаза, отступая в сторону.

О как! Мне становится интересно. Правда размышлять о мотивах его поступка времени нет. Нужно слушать инструкцию, которую Ян не замедлил мне выложить. Активация... Коррекция курса... Скорость... Параметры движения...

Лихорадочно стараюсь запомнить, выискивая аналогии с управлением аэрокаром. И не нахожу. Совершенно другая программа.

— Не переживай, — поняв, что я в лёгком шоке, успокаивают меня. — В процессе запомнишь. Здесь больше опыт играет роль, чем знания, — на несколько секунд сильные ладони фиксируются на моей талии, приподнимая, чтобы помочь забраться на высокое сиденье.

Ян устраивается сзади, но обнимать меня не спешит, видимо, предоставляя свободу действий.

— Вперёд, — командует только.

Ах даже так? Ну ладно!

Решительно беру инициативу в свои руки. Если гора не идёт к Магомету...

Сложными оказываются только первые несколько маневров. Держать прямолинейную траекторию вообще не составляет никакого труда, а вот на поворотах... Там меня заносит капитально. Проблема в том, что угол разворота "лыж" очень ограничен, а это означает высокую инерцию, если делать это излишне резко.

— Мягче, Лида, более плавно, — подсказывает мой инструктор, невольно обхватывая рукой за талию и придерживая, чтобы я не слетела, когда "Ягуар" ощутимо кренится. — И нагрузку на двигатель не забывай снижать, — чувствую за спиной твёрдый корпус, на который очень удобно опираться.

Вот это совсем другое дело. Но я ещё не закончила.

Преодолев прямой участок, вхожу в поворот, сначала сильно сбрасывая скорость, а потом столь же оперативно её добавляя. Результат представляете? Правильно. Теперь уже две руки с ощутимым давлением прижимают меня к сидящему сзади мужчине.

— Нельзя использовать форсаж, пока не задано направление движения, — получаю строгое предупреждение прямо в ухо.

Ясно. Значит, когда задано — можно!

Наверное Ян не ожидал, что я именно так близко к тексту приму его слова, потому что когда "Ягуар" начал разгоняться с приличным ускорением, мышцы удерживающих меня рук напряглись ещё сильнее.

— Лида, мы не на гонке, — слышу поспешное напоминание. — И ты неправильно выбрала траекторию. Для этой, волна слишком высокая.

А вот это верно. Я и сама чувствую, как трудно удерживать прямолинейный ход, когда на траверсе сильный ветер, будоражащий спокойную поверхность озера.

Скорость приходится сбросить и послушно развернуть аквацикл по ветру. Теперь мы движемся совсем ровно, без эксцессов.

Ха! А ручки-то Ян не убирает! По-прежнему фиксирует ими мою талию. Правда, очень аккуратно, уже без нажима. Реально страхует? Или пользуясь ситуацией делает соответствующий вид?

Впрочем, не важно. Главное — процесс пошёл. А стимулировать дальнейшее чревато. Эдер вон и так уже извёлся весь в своей люльке, наблюдая за нашим тесным "общением".

Уже без лихачества, следуя ценным указаниям раздающимся за спиной, вывожу технику на финишную прямую и выкатываюсь на песок.

— Ну ты даёшь, — Ян спрыгивает с сиденья, помогая мне совершить аналогичное действие. — Это же самоубийство, так бесшабашно водить! Надеюсь, аэрокар тебе не доверяют?

— Доверяют, — разрушаю его ожидания, выскальзывая из расслабившихся рук и отправляясь к рюкзакам, чтобы вытащить полотенца. Я никого не обманываю. Когда брат периодически исчезает на неделю-две по каким-то своим рабочим делам, мне приходится самой добираться до работы и обратно. В смысле — приходилось.

— Да ладно тебе, — встаёт на мою защиту Димон, — для первого раза она неплохо каталась. Я — в гараж, — дождался, когда дог выпрыгнет из люльки, и эффектно стартует, взметнув тучу песка.

Почувствовавший твёрдую землю под ногами, Эдер немедленно принимается высказывать нам всё, что накопилось в его собачьей душе за время поездки. Причём достаётся не только Яну, но и мне. Я едва не глохну от хриплого, злого лая. Хорошо хоть кусаться догу в голову не приходит, так только, прыгает рядом, создавая иллюзию.

— Нет, его однозначно надо перевоспитывать, — бросив недовольный взгляд на пса, забирает у меня одно из полотенец брюнет. — Тебе самой не надоело?

— А что я могу? — принимаюсь усиленно вытираться. — Он слишком взрослый. И себе на уме, — добавляю тише. — Чёрт! Волосы мокрые, — только сейчас соображаю, чем аукнулось мне отсутствие шлема, прощупывая скрученный на затылке узел.

— Распусти, — беспечно советует, занимаясь своей коротко подстриженной шевелюрой. — Быстрее высохнут.

А то я сама не в курсе!

Стягиваю резинку, запоздало вспоминая, что когда собиралась на прогулку, не додумалась положить в рюкзак расчёску. И что делать? Оставить как есть?

— Давай помогу, — заметив моё замешательство, предлагает Ян, ловко кидая скомканный махровый комок в сторону наших вещей.

Я даже сообразить толком не успеваю — что же он имеет в виду, а мужчина, надавив на плечи, заставляет опуститься вниз, приземляясь на песок, рядом. Дергаюсь, зашипев от боли, потому что он уже успел запустить пальцы в сырые, спутанные пряди.

— Не шарахайся, пожалуйста, — слышу над головой. — Я же тебя не съем. Просто помогу привести волосы в порядок.

У меня глаза на лоб вылезти готовы! Это что-то новенькое! И очень нестандартное.

Любопытно. Я должна рассматривать подобное поведение, как попытку выйти на новый уровень отношений? Или видеть в этом всего лишь учтивость? Больше хочется первого, конечно.

Пальцы сменяет расчёска. И откуда, позвольте спросить, он её добыл?

Надо отдать мужчине должное — в дальнейшем действует он очень аккуратно, размеренно расчёсывая прядки и легко справляясь с непослушными завитками, которые от контакта с водой стали ещё более крутыми.

— Красивые, — как-то подозрительно мечтательно замечает и словно укоряет: — А ты всё время их прячешь.

— Длинные, — парирую, офигевая от полученного комплимента. — Мешают.

Последовавшие несколько секунд непонятного молчания меня настораживают. Я что-то не то сказала? Или Ян просто не знает, что мне ответить?

— У тебя ещё два дня отдыха, — неожиданно меняет тему тот, продолжая свои манипуляции. — Решила, чем займёшься?

— А кататься больше нельзя? — наглею.

— Не получится, — лёгкий вздох за спиной. — Мне завтра на работу.

— Ты же только пять дней отдыхал! — не выдерживаю, оборачиваясь к нему.

— Не вертись! — сильные ладони немедленно возвращают мою голову в исходное положение. — У меня другие условия контракта, — популярно объясняет. — И другие обязанности. Я не могу себе позволить столь длительный отпуск.

— Ясно, — мне даже грустно становится. Значит, теперь придётся коротать время одной. Ладно хоть недолго. Скоро и мне возвращаться в лабораторию, а там скучать будет некогда.

Между прочим, за всё это время выпытать у загадочного типа, чем именно он занимается, мне так и не удалось. Дмитрий, тот сразу раскололся, признавшись, что состоит на службе в охранной структуре компании. Ну, оно и видно, по телосложению. Ян, по сравнению с ним, ощутимо более изящный. И скрытный. Потому что только хмыкнул, не соизволив меня просветить. И вообще о работе оба предпочли говорить как можно меньше, упорно уводя тематику беседы в другую сторону. При мне, по крайней мере.

— Вот и всё, — наконец заявляет новоявленный парикмахер, подхватывая меня под локоть и поднимая вверх. Разворачивает к себе, придирчиво рассматривая результат своего труда. — Дарю, — удовлетворённо кивает, торжественно протягивая мне щётку.

— Спасибо, — верчу в руках очень даже симпатичное произведение народного промысла. Потому как деревянное и явно не фабричное.

— Не обидишься, если я не буду тебя провожать? — тёмные глаза заглядывают в мои. — Просто боюсь, — Ян переводит взгляд на сидящего в паре метрах от нас дога, — что если моё присутствие рядом продлится дольше, твой хвостатый друг не выдержит.

О да. Это он верно заметил. У меня тоже ощущение, что когда брюнет меня причёсывал, Эдер сдерживался из последних сил, у него даже лапы подрагивали в попытках сорваться с места и челюсти хищно щёлкали. Про убийственный взгляд и яростное рычание я вообще молчу.

Но ведь мужчина ничего плохого мне не делал! Вот и думай — почему дог так себя ведёт?

* * *

— Эдер! Ты...! Ты...! — у меня нет слов, чтобы высказать псу всё, что я о нём думаю. Задыхаюсь от возмущения и обессиленно падаю на кровать, сжимая в руках расчёску. Вернее то, что от неё осталось. То бишь, фактически, основательно изгрызенную ручку, остального просто не нашла. Проглотил что ли?!

Если посмотреть со стороны, то кажется, что в поступке собаки нет ничего страшного. Подумаешь — щётка! Вон на тумбочке ещё две валяются. Обидно другое. Это именно та, которую мне подарил Ян.

И как эта зараза до неё добралась, спрашивается? Расчёска же в моей сумочке лежала! Закрытой на молнию! При этом сумка осталась совершенно цела и невредима! Гадёныш знал, что именно ему нужно и действовал целенаправленно! Но как он это сделал?! И главное — зачем?!

Что это? Глупая собачья месть? Попытка что-то доказать? Или простая вредность?

Да что угодно, но только не случайность!

Думаете, это единичный случай? Щас! Всю неделю он методично уничтожал появляющиеся в моём номере цветы. Любые. Беспощадно и варварски. Два дня назад сожрал подаренные конфеты. Вместе с упаковкой и целлофановой обёрткой. Вернее, не так. Пожевал и выплюнул, после чего сладости естественно пришлось выбросить. И вот вчера, наконец, ухитрился добраться до расчёски. Мерзавец давно уже к ней присматривался, я заметила. Поэтому и прятала подальше. Не помогло...

Похоже, что у Эдера стойкая неприязнь ко всем знакам внимания, которые мне оказывает Ян. И я, скорее всего, с ума сойду раньше, чем найду ответ на вопрос — что творится в голове у этой твари!

Стоп...

Мелькнувшая мысль кажется мне дикой настолько, что я даже злиться перестаю. Сажусь на кровати, недоумевая — как же я раньше не додумалась?! Я тут мучаюсь сомнениями, голову ломаю, переживаю, а в лаборатории стоит новенький менталскан, который для решения моей проблемы идеально подходит! Техники постарались. Результатов прежних исследований оказалось достаточно для того, чтобы в корне изменить принцип его работы и теперь аппарат выдаёт не наборы цифр, а готовое изображение. Цветное. Объёмное. Динамичное. Как фильм. Так что, вместо того, чтобы изводить себя догадками и предположениями, нужно просто залезть в сознание Эдера и попытаться понять, что именно ему не нравится. А заодно в воспоминания заглянуть. Мало ли, с кем он раньше жил! Может у него пережитки прошлого в крови бурлят и дело вовсе не в ненависти к Яну.

Итак. Решено. При первой же возможности воспользуюсь прибором!

Перевожу взгляд на сидящего у моих ног пса. Чувствует, что виноват. Морду на матрас положил, глаза сделал жалостливые. Не-е-ет, дорогой мой! Я с тобой разговаривать не буду! Что бы я для себя не решила, а ты всё равно провинившийся! Будем морально наказывать.

Решительно отталкиваюсь от мягкой поверхности, приступая к привычному ритуалу сборов на работу. На дога принципиально больше не смотрю. Хотя и замечаю боковым зрением, что следит он за мной пристально, ни на секунду не выпуская из поля зрения. И всё так же, как привязанный топает следом. И в столовую, и в лабораторию. А ведь я его не зову. И под мой рабочий стол залезает, как обычно, чтобы не мешать. Он там так успешно прячется, что иногда я сама забываю о его незримом присутствии. Особенно, если весь день приходится крутиться, как белке в колесе.

Из четырёх лаборантов нас сейчас только двое — остальные, как и я неделю назад, отдыхают на базе. А запросы у Леонова ещё те! На всех хватает с избытком. Так что... Почистить клетки. Покормить оголодавших за ночь подопытных. Загнать парочку в нейростимулятор. Проследить за поведением. Заполнить протоколы. Сбросить результаты в программу. Разобрать вчерашние записи. Голова кругом!

Вспоминаю о своих грандиозных замыслах только когда профессор едва ли не пинками выгоняет нас из лаборатории:

— Семь часов! На выход! Вы мне больше не нужны. Утром не опаздывать!

Ой! Как же так!

Расстраиваюсь, а делать нечего. Послушно покидаю помещение, отправляясь на ужин. Ладно. Не сегодня, значит завтра. Не завтра, так послезавтра. Всё равно найду возможность!

— Привет, малышка, — сидящий за столиком мужчина поднимается мне на встречу, галантно отодвигая стул. — Опять волосы убрала?

Ян. Возмутитель душевного спокойствия. Который, к моему тщательно скрываемому удовольствию, не исчез, увязнув в бесконечной массе собственных дел. Наоборот. Всё глубже и глубже проникает в мою жизнь. Словно что-то для себя решил и теперь начинает действовать. Во-первых, настоял на том, чтобы мы ужинали вместе. Во-вторых, чаще появляется в лаборатории, пусть и под предлогом контроля эксперимента, но сам факт! По имени почти не называет, выбрал эпитет и упорно его использует. Старается быть в курсе моих проблем, подарки дарит, провожает... А смотрит как!

— Я прямо с работы, — вздыхаю устало. — Не успела к себе зайти.

— Леонов зверствует? — внимательный взгляд пробегает по лицу.

— Да нет, просто дел много, — принимаюсь за поглощение всего того, что он натаскал на стол. Есть хочется! С таким режимом, я даже обедать не успеваю.

Несколько минут мне предоставляют для того, чтобы спокойно это делать, а потом...

— Ты обещала мне кое-что рассказать, — коварно улыбаются красивые губы. Рука скользит по скатерти, добираясь до моей. Пальцы на мгновение касаются кожи, нежным поглаживанием и исчезают, заставляя желать большего. И не подавать вида.

— Помню, — киваю, принимаясь за краткий пересказ своего скучного и отнюдь не насыщенного событиями детства. Не понимаю, что в нём можно найти занятного, но Ян так упорно желал услышать именно это, даже взамен пообещал поведать о своём, что я махнула рукой. Интересно ему? Пусть наслаждается. А потом и я получу возможность удовлетворить своё любопытство.

Мужчина слушает, не перебивая, задумчиво ощипывая виноградную гроздь.

— И вы с братом всё время жили в этом доме? — недоверчиво спрашивает, когда я замолкаю. — Никогда никуда не переезжали?

— Ну да, — подтверждаю, подключаясь к процессу и оставляя от фруктовой ветки зелёный скелет. — Только в него меня примерно в годик привезли, а так я в другом месте родилась.

— Где именно? — заинтересованно сверкают тёмные глаза.

— Где-то в безбрежных просторах Тихого океана, — тяну нараспев. — На "Тритоне", — уже серьёзнее поясняю, заметив его недоумение. — Это исследовательский корабль, на котором папа работает. И мама.

— И ты его не помнишь? Корабль? — стимулирует к продолжению.

— Нет, конечно! — смеюсь. — Я же крошка была совсем!

— А когда подросла, ты туда не ездила? — упорно старается что-то вызнать брюнет.

— Нет, — бросаю кратко. Его вопрос пробудил не самые приятные воспоминания. Я ведь действительно столько раз просила родителей взять меня с собой. Хоть разочек! Мне так хотелось посмотреть на океан, почувствовать себя путешественником. Тем более, что брат, до того как я родилась, довольно долгое время там жил и работал! Ему разрешали. А я каждый раз получала отказ. Было обидно, хоть мама и успокаивала меня, объясняя, как трудно жить в суровых, практически походных условиях. Это же не круизный лайнер. Я соглашалась, потому что не хотела её огорчать. И ждала следующего приезда родителей, чтобы попробовать снова. А потом уже и просить перестала, осознав всю бессмысленность моих попыток.

— И твои родители сейчас на корабле? — не успокаивается любопытный тип.

— Да, но скоро приедут, — вспоминаю о сроках и мрачнею. Ну и не удерживаюсь от укола: — А из-за условий навязанного тобой контракта, я их не увижу.

Взгляд мужчины становится растерянным. Несколько секунд Ян молчит, постукивая пальцами по столу.

— Извини, — неожиданно попросит прощения. — Я же ничего не знал, — даже руками виновато разводит. — Но ты не расстраивайся, я обязательно что-нибудь придумаю.

— Правда? — аж сердце замирает от подобной перспективы.

— Конечно, — скользит по мне ласковый взгляд, отзываясь предвкушением новых ощущений, которые незамедлительно следуют, потому что моя ладонь вновь оказывается в плену его пальцев. Сильных и нежных. Настойчивых, но готовых отпустить.

Стараясь не показывать насколько мне приятно подобное внимание, осторожно забираю руку, возвращаясь к прерванной трапезе. Чай и сладкое. То, что нужно, чтобы перебить желание продолжить физическое взаимодействие.

Проследив за моими действиями, брюнет тоже берёт чашку, наливая себе коричневый напиток.

— Теперь твоя очередь, — напоминаю ему о нашем уговоре. — Я же выполнила своё обещание, — сосредоточенно разыскиваю в вазе с пироженками мои любимые. Заварные с кремом. И не нахожу. Ян забыл их положить?

— Держи, — пододвигает ко мне целую тарелку. Прятал, видимо, до поры до времени. — Хватит?

— Издеваешься? — фыркаю. — Если я столько съем, то растолстею.

— Правда? Я не подумал, — "испуганно" округляет глаза. — Давай обратно, — заявляет решительно, протягивая к сладостям конечность с хищно растопыренными пальцами, — Нельзя портить такую фигурку.

— Ян! — стремительно отодвигаю добытое от него подальше. — Ты мне зубы не заговаривай, — непреклонно возвращаю мужчину к разговору. — Рассказывай!

— Ладно, — убирает руку, пожимая плечами. — Но тебе навряд ли понравится моя история. В ней не так много спокойных моментов, как в твоей.

Замолкает, уходя в себя, а я, заинтригованная его словами ещё больше, терпеливо жду продолжения, отправляя в рот сладкий шарик.

— Я родился в обычной семье, — наконец, начинает говорить. — Отец — юрист в торговой компании, мать преподаватель биологии в институте. У меня есть сестра, она старше меня на четырнадцать лет. Мы росли не в самой спокойной обстановке. Родители постоянно ссорились. У матери кроме отца был другой мужчина и она периодически уходила к нему. Пропадала на несколько дней. Потом возвращалась. Просила прощения. Говорила, что больше никогда к нему не пойдёт. А потом исчезала снова. Отец очень её любил. Прощал. А мы с сестрой оказывались в эпицентре всех этих раздоров, постоянных скандалов и истерик матери, — он вздыхает. — Когда мне было шесть, тот мужчина окончательно её бросил. А ещё через четыре года мать не выдержала, покончила с собой. Спрыгнула с балкона на асфальт... Двенадцатый этаж, — горько усмехается. — Отец очень переживал. Он даже со мной не мог нормально общаться. Сестру вообще выгнал из дома, заявив, что она не меньше других виновата в её смерти. Я его не осуждаю, у него были для этого основания, — взгляд мужчины стал злым, челюсти сжались, даже зубы чуть слышно скрипнули. С минуту он молчит, возвращая себе самообладание, и продолжает: — Я тоже не выдержал долго, сбежал, начав самостоятельную жизнь при первой же возможности. Вот так, — грустно улыбается, возвращаясь ко мне взглядом. — Разочарована?

— Нет что ты, — мотаю головой. — Прости, — понимаю как глупо поступила заставив его говорить о таком. — Я не хотела...

— Иногда полезно вспомнить о прошлом, — пожимает плечами. — Разрушаются иллюзии настоящего, — заканчивает загадочно.

О чём он? Снова тайны какие-то. И так Ян со всех сторон непонятная личность, а теперь вдвойне. Я-то думала его рассказ многое прояснит, а на самом деле вопросов стало только больше.

Жаль, конечно. Такая трагедия... Хотя мне необычайно трудно осознать, что кто-то может позволить себе подобное поведение. Мои родители очень любят друг друга, всё время вместе, никогда не расстаются. Наверное поэтому я не понимаю, как можно выйти замуж, а потом изменять? Да ещё и делать это так, чтобы страдали окружающие. Дети.

Да, в принципе, я тоже не самый счастливый ребёнок, в смысле внимания родителей, но я знаю, что они меня тоже любят, потому что когда возвращаются домой изливают на меня столько этой самой родительской заботы, что мне надолго хватает. К тому же, у меня есть брат, поддержку которого я чувствую постоянно. А вот Ян... Мне безумно его жаль.

Больше мы не разговариваем. Дежурные фразы не в счёт. Брюнет впал в задумчивость и я ему не мешаю — мужчине явно нужно время, чтобы разбуженные воспоминания улеглись. Даже Эдер, это понимает и затихает, мрачной тенью следуя за нами. Хотя, может причина такого поведения и иная. После возвращения с базы отдыха, дог вообще перестал так бурно реагировать на моё общение с Яном. Даже прикосновения мужчины ко мне, уже не вызывают у пса той гипертрофированной негативной реакции, которую мы наблюдали раньше. Рычит, конечно. Но уже как-то спокойнее, профилактически, словно только для того, чтобы некоторые особи мужского пола не забывались. Не то привык и смирился, поняв, что он тут бессилен, не то копит стресс в себе, а потом снимает другими способами. Расправой с подарками, например.

* * *

Неделя прошла, а мне всё никак не удаётся подключить Эдера к менталскану. А почему? Да потому, что профессор денно и нощно обитается в лаборатории. Уходим вечером — он ещё там. Приходим утром — уже там. У меня ощущение, что этот трудоголик и спит, и ест прямо на рабочем месте!

Это Ян виноват, с его угрозами! До небезызвестного разговора с ним Леонов подобного служебного рвения не демонстрировал.

Остаётся только ждать. Что я и делаю, методично, изо дня в день, успокаивая себя тем, что торопиться мне некуда. Столько времени впереди!

На пса я вроде как и злюсь, а вроде уже и успокоилась. По крайней мере той ярости, которая была раньше, в моей душе уже нет. Скорее пришло философское спокойствие. Ян дарит. Эдер портит. Круговорот подарков в природе. Которые поступают ко мне всё с той же завидной регулярностью — брюнет весьма серьёзно взялся за процесс ухаживания. Со всей основательностью. Правда пока ассортимент остаётся стандартным, ничего нового.

Непроизвольно перебираю нежные розовые лепестки. Чаще всего мне достаются именно эти цветы. Наверное, Яну они больше всех нравятся. А мне? Мне их жалко. Нет, понятно, что растения — есть растения. Их специально для этих целей выращивают. Но... Я вообще ненормальный биолог. Отношусь ко всему живому слишком гуманно. Когда училась, даже в анатомичку заходила скрепя сердце.

Две пары глаз пристально наблюдают за движениями моих пальцев. Чёрные — с неприятной мрачностью, тёмно-карие — нервирующей задумчивостью.

— Я не настаиваю, — наконец нарушает наше затянувшееся молчание Ян. — Но мне бы очень хотелось, чтобы ты согласилась.

Ну да. Кто б сомневался. Желания сидящего напротив мужчины неясными назвать сложно. Если кратко, то мне предложили следующий "отпуск" провести в более тесном общении. Живя в одном доме.

Это не означало, что спать мы будем вместе. Наоборот, Ян подчеркнул, что комнаты у нас будут разные. Просил только о том, чтобы иметь возможность быть рядом постоянно.

Я этого и хотела, и боялась. Мои шуточные попытки развести брюнета на "решительные действия" оказались эффективными настолько, что я сама испугалась последствий. Поняла — он не играет. Нет, его поведение по-прежнему корректно. Однако, уверена, если бы не сдерживающее присутствие моего четвероногого цербера, Ян уже давно наплевал на деликатность, потому что его глаза... Смотрит так, что я физически чувствую его прикосновения. У меня в душе всё переворачивается. И это на расстоянии!

А что будет, когда он получит возможность быть ближе?

— Я подумаю, — трусливо прячусь за неопределённым обещанием. Понимаю, что дать положительного ответа я не могу. Как и отрицательного, впрочем.

— Хорошо, — терпеливо соглашается. — Я подожду. Тем более, что у тебя ещё неделя работы, да и мне нужно закончить кое-какие дела. О! — вспоминает о чём-то. — Меня эти дни не будет, уеду, не смогу составлять тебе компанию за ужином, — словно извиняется.

— Не страшно, — оставляю цветок в покое, укладывая рядом с тарелкой. — Буду подольше задерживаться в лаборатории. Работы много.

— Будет меньше, — с лёгким смешком ставят меня в известность. — Леонов тоже едет со мной.

Вау!

Именно то, что нужно! И я не дура, чтобы упускать такую возможность!

Уже с ощутимым волнением заканчиваю ужинать, прощаюсь с Яном, жду, пока пройдёт ночь, стремительно несусь в лабораторию, стойко выдерживаю раздачу ценных указаний, которыми напоследок решил снабдить нас профессор, и, едва сдерживая нетерпение, дожидаюсь, когда остальные лаборанты разбегутся по "домам". Что они и делают, оперативно и быстро, следуя классической поговорке: кот из дома — мыши в пляс. А мне подобная стратегия только на руку.

Сообразивший, что нам тоже можно уходить, Эдер выползает из своего "убежища" и, шумно зевнув, с вопросительным ожиданием в глазах усаживается рядом.

— Нет, мы останемся, — разочаровываю я его. — У меня дела.

Изумлённый дог послушно ложится на пол, укладывая голову на лапы и обречённо закрывает глаза. И правильно делает, потому как видеть то, чем я занимаюсь он не должен.

Стараясь действовать бесшумно достаю из шкафчика баллончик с эфиром и надеваю респиратор. Мне же нужно, чтобы пёс уснул, а не я. Решительно нажимаю на клапан, выпуская струю газа.

Вскочить он успевает. И даже хрипло гавкнуть. На этом попытки сопротивления заканчиваются. Но не моя работа.

Набираю в шприц снотворное и вкалываю в загривок. Всё. Теперь часов пять у меня есть. Можно спокойно приступать.

Фиксирую на голове животного гибкий, сетчатый шлем и включаю прибор, меняя настройки. Собака — это вам не крыса. Скорость проникновения в его мозг должна быть другой, да и поверхностные участки тоже сканировать придётся поочерёдно, с перерывами. Уверена — за один день точно не управлюсь, значит и программу нужно подогнать так, чтобы не начинать каждый раз всё заново.

Почти час трачу на эту нудную, но такую необходимую процедуру. Наконец, убедившись, что всё учла, выключаю свет и закрываю двери на запор. Меньше всего мне хочется, чтобы кто-нибудь вошёл и помешал.

Практически на ощупь возвращаюсь к тускло мерцающему аппарату, натягивая на голову визор и одевая наушники. Запись я отключила, буду просматривать всё, что называется on-line. Так безопаснее. И управлять легче.

Несколько минут перед глазами плывёт серое марево, периодически разрываемое яркими, бьющими по глазам световыми вспышками. В ушах непонятный шум, усиливающийся, деформируемый прорывающимися сквозь него визгливыми звуками.

Изображение появляется неожиданно. Словно кто-то резко отдёргивает в сторону штору. Передо мной возникаю я сама, сидящая за столом и сосредоточенно разбирающая бумаги. Смотреть на себя со стороны, да ещё и снизу вверх, необычно и забавно. К тому же зрительное восприятие собаки чёрно-белое, сфокусированное только на одном объекте, остальное пространство вокруг, словно плывёт, разъезжаясь в стороны теряющими чёткость полосами.

Так. Ладно. Это не тот момент.

Смещаю угол считывания, уходя в сторону, и оказываюсь в собственном номере. В одном нижнем белье, сидя на кровати, неторопливо причёсываюсь.

Когда это было? Позавчера?

Мне нужно ещё раньше. Попробуем сюда.

Ага. Уже лучше.

Перед глазами мелькают ошмётки разлетающихся в сторону стеблей. Лепестки уже давно рассыпаны по полу. Утробное рычание и ярость, от которой картинка судорожно дёргается.

Ясно. Пёс точно вымещает на цветах своё недовольство.

Найдём-ка расчёску.

М-да... Легко сказать. Менталскан это вам не галопроектор, где можно вывести на экран фрагменты фильма и ориентироваться. Он — первопроходец и я вместе с ним. Хорошо хоть догадалась навигатор подключить, чтобы хоть примерно соображать какова связь между углами скольжений и временными отрезками.

Путём проб и ошибок натыкаюсь на нужный эпизод.

В ушах специфический звук разъезжающейся молнии, застёжку которой тянут осторожно сжатые клыки. Через секунду нос погружается в тёмное пространство моей сумки, челюсти аккуратно фиксируются на искомом объекте. Рывок, и стремительное бегство в укромное место, потому что где-то рядом мои шаги. А дальше... О-о-о! Как он её грыз! Самозабвенно, со всей ответственностью походя к процессу. Мне даже смешно стало. Дог просто нашёл приятную для зубов игрушку!

Однако смеюсь я недолго. Дерево, из которого сделана щётка, не выдерживает подобного натиска и с сухим треском лопается. На пол падают щепки и... что-то ещё.

По всей видимости, Эдера находка тоже заинтересовала. Зверь сконцентрировался на предмете, позволяя мне рассмотреть детали.

Маленький, совсем крошечный следящий датчик. Такие редко используют для открытой прослушки, слишком заметны, но вот если спрятать...

Мне становится не по себе. Неприятное предчувствие запускает свои щупальца в нервную систему, принимаясь терзать изнутри. Жёстко и методично.

Зачем?! Зачем он мне это подсунул? Или не он? Может жучок предназначался мужчине, а попал ко мне, когда Ян отдал расчёску? И следят за ним? Тогда — кто?

Непроизвольно меняю направление считывания и теряю картинку. Решаю вернуться, но вовремя останавливаюсь. Любопытно...

— И долго ты собираешься её окучивать? — звучит в ушах смутно знакомый голос. — Девчонка, по-моему, совсем не против.

Вместо нормальной картинки перед глазами мельтешащая на ветру мелкая листва и ветки. Такое ощущение, что дог замер, притаившись в кустах.

— В отличие от тебя, я никуда не тороплюсь, — новый голос и тихий смешок: — Успеется.

А вот это Ян. Значит первый — Димон. Не узнала сразу.

Ну, Эдер! Он, оказывается, шикарный шпион! Мало того, что виртуозно маскируется, так ещё и профессионально подслушивает. А я-то, наивная, думала, что он по своим собачьим делам убегает.

— Месть — блюдо которое подают холодным? — между тем смеётся в ответ блондин. — Растягиваешь удовольствие?

— Не твоего ума дело, — раздражённо шипит брюнет. — Заткнись. Я тебе плачу не за разговоры.

Ой.

Кому это Ян собрался мстить? Не в мой огород камень, надеюсь? Вроде я ему ничего плохого не делала. Разве что на ногу наступила.

Как-то мне нехорошо. Потому что очень не хочется ассоциировать услышанное и происходящее со мной.

Впрочем, в смысле вырванных из контекста фраз так легко ошибиться! Наверное не стоит изводить себя ненужными вопросами. Лучше поищем что-нибудь ещё. Уверена, это не единственный раз, когда пёс играл в разведчика.

О да. Продолжая целенаправленный поиск я легко нахожу аналогичные ситуации. "Ян и Дмитрий" — 5 штук. "Ян и Леонов" — 3 штуки. Вот только ничего криминального и связанного со мной. Простые обсуждения. Работа. Техника. Стратегия гонок.

Может, я плохо ищу?

Похоже, что так. Только оптимизировать этот процесс, к сожалению, невозможно! Приходится рассчитывать только на везение и некоторую логику. А ещё на время, которое утекает быстро, словно песок сквозь пальцы. Я ещё и половины активной памяти не считала, а действие снотворного уже заканчивается.

Не беда. Завтра продолжу.

Оперативно сохраняю в памяти менталскана нужные мне для ориентации метки и сворачиваю программу. Привожу в порядок оборудование и жду, пока дог окончательно проснётся. Это хорошее снотворное, после окончания его действия сознание быстро возвращается.

— Что-то тебя разморило, — коротко взглянув на севшего и пытающегося сообразить, что же с ним случилось, зверя, делаю вид, что всё это время была безумно занята текущей работой. — А я уже свои дела закончила. Пойдём.

Добравшись до номера практически без сил падаю на кровать.

Занятный эксперимент получился. Познавательный. Правда, из-за него спать мне осталось часов пять. И поужинать я не успела. Нужно будет по-иному планировать рабочий день! Успевать обедать и высыпаться утром. Иначе к концу недели при таком режиме от меня мало чего останется.

* * *

На следующий день исполняю виртуозный заход номер два в сознание Эдера. Почему "виртуозный"? Потому что несносный пёс о чём-то таком догадался и упорно не даёт мне возможности себя усыпить. Внимательно наблюдает, ловя каждое движение, не выпуская меня из вида. Что ж он сообразительный-то такой! Ну ненормально это для собаки! Пожалуй, нужно сегодня поискать воспоминания, где с ним общается Денис. И в прошлое, которое было до меня, заглянуть.

В конце концов, ухитряюсь незаметно распылить эфир. Приходиться делать это над столом, задержав дыхание, но... какие варианты?

Засыпает, наконец. Ласково поглаживаю лежащее на полу чёрное тело. Смышлёный, да. А человек, всё равно умнее. И изобретательнее.

Ну а теперь, приступим!

Работать сегодня проще. Во-первых, уже более-менее понятны закономерности построения памятной сети у этого образчика живой природы. Во-вторых, часть зон "закрыта" вчерашним считыванием, значит зона поиска стала значительно меньше.

Довольно быстро добираюсь до нужного мне временного отрезка. С замиранием сердца смотрю на то, как со стороны выглядели мои жалкие попытки спорить с братом и избежать навязанной охраны. Какое у меня испуганное лицо было, оказывается!

Ну хватит! Ещё чуть-чуть назад.

О! Подойдёт! Вот тут Эдер явно находится в машине Дениса. Сидит на переднем сиденье, созерцая окружающее пространство за лобовым стеклом.

— Из-за специфики управления, передавать нам информацию у тебя возможности не будет, — слышу голос брата. — Это плохо, конечно, но выбора нет. Значит, инструктировать и помогать я не смогу. Тебе придётся действовать самостоятельно, учитывая возникающие обстоятельства. Дихол! — сердито ругается. — Была бы связь! Никакой координации! Если что-то произойдёт, мы ведь даже не сможем согласовать свои действия!

У меня волосы на голове дыбом встают от удивления. С кем это он так говорит? Не с догом же!

Впрочем, через секунду убеждаюсь, что именно с ним. Взгляд пса перестаёт ловить движущиеся картинки и фокусируется на серьёзной физиономии Дена, который и не думает замолкать:

— Эдер, — синие глаза на мгновение отрываются от дороги и я замечаю в них тревогу, — будь такая возможность, сам бы занял твоё место, но у меня её нет. Я тебе сестру доверяю, и рассчитываю на то, что ты меня не подведёшь. Ситуация, в которой оказалась Лидея мне не нравится и я ещё не разобрался во всех нюансах, но чувствую, что хорошего мало. Надеюсь, что тебе тоже удастся хоть что-то понять.

Офигеть. Или мой брат сошёл с ума, или этот зверь совсем не то, чем кажется.

Так. Спокойно. Мыслим трезво и разумно. Принимаем всё как есть. Сейчас главное — информация, а её анализом займёмся в другое время.

Заглянем-ка ещё дальше.

Сдвигаюсь совсем чуть-чуть и меня тут же окутывает серая мгла. Плотная, непроходимая, какая-то неприятно вязкая, в которой слышны только глухие, неясные, пугающие звуки.

Ого! Такое ощущение, что тут вообще ничего нет. Пусто. Но не может же быть, чтобы у собаки не было детства! Кто-то должен был её растить. Воспитывать. Может, всё стёрто? Глупая мысль, я не понимаю как это возможно, не умеем мы осуществлять подобное, но как иначе объяснить отсутствие воспоминаний?

На всякий случай зондирую соседние участки, ловя переход от забвения к реальности. И нахожу. Серый туман темнеет, превращаясь в чернильную темноту, а через секунду появляется свет, словно кто-то снимает крышку с коробки, из которой пёс и выпрыгивает, забираясь в машину Дениса.

— Привет, Эдер, — кивает ему брат, запуская систему. — Спрашивать, как дела на Превентире, не буду, ты мне всё равно не ответишь, — пошутил, видимо.

В ответ дог шумно зевает, издав визгливый смешок.

— Ну извини, — пожимает плечами Ден, выводя аэрокар на стартовый пандус. — В другом виде тебя в закрытую зону не пустят. А для нас важно, чтобы ты был там. Да! Ещё имей в виду, что из-за специфики управления, передавать нам информацию у тебя возможности не будет...

Дальше я уже видела.

Ещё раз вслушиваюсь в слова брата, воспринимая их по-новому. Иначе. Как и его самого. Как и пса, впрочем.

"Придётся действовать самостоятельно", "в другом виде... не пустят", "тебе тоже удастся хоть что-то понять" — подобные фразы могут означать только одно: Эдер только внешне животное, а внутри он человек. В чудеса и оборотней, как любой нормальный учёный, я не верю, так что остаётся предположить ментальный контроль. То есть кто-то, каким-то невероятным способом связал свой мозг с мозгом собаки и фактически ею управляет.

Любопытная версия. Особенно в том ракурсе, что я ни разу не слышала о подобных возможностях.

Несколько минут обдумываю, как бы проверить мою догадку.

Очень сомневаюсь, что возможностей менталскана достаточно для того, чтобы это прояснить. Что делает прибор? Занимается раскодировкой нейронных сигналов. А если они идут из другого источника, не из этого мозга, но фиксируются на нём, как тогда? Тоже прочитает?

А чем чёрт не шутит! Попытка — не пытка! Меня же никто не съест, если не получится!

Решительно берусь за дело, вновь меняя настройки, максимально увеличивая чувствительность и глубину сканирования, задействуя усилитель, который до этого совершенно не был нужен. Мы даже недоумевали — зачем техники его прилепили? А вот теперь понадобился.

Убеждаюсь в том, что времени у меня достаточно и принимаюсь за планомерный поиск.

Часа два мучаю прибор, "гоняя" по зонам, отыскивая хоть намёки на что-то необычное и не нахожу. То ли я ошиблась, то ли менталскан бессилен перед неизвестными технологиями. Расстраиваюсь, а делать нечего. Начинаю отключать систему и вдруг понимаю, что начинает проявляться новое изображение. Непонятное, размытое, но... цветное! Спешно восстанавливаю контакт, с замиранием сердца наблюдая, как оно гаснет. Нет! Только не это! Кусаю губы, мучительно осознавая, что ничего больше сделать не могу!

Обходится. Фиксирую. Мутное, неясное, но реальное. Стабилизирую на уровне восприятия. Сохраняю параметры в памяти программы. Не дай Бог, потерять снова!

Ах, как жаль, что Эдер минут через двадцать проснётся! Не успею улучшить качество. Ну, не страшно. По крайней мере завтра точно буду знать с чего начать!

Успокаиваю себя, а в душе всё переворачивается в нетерпении и ликует. Я нашла!

Старательно пряча эмоции, потому как нельзя, чтобы пёс... то есть тот, кто в нём, догадался о моём открытии. Привожу в порядок лабораторию, хоть и бросаю любопытные взгляды на ожидающего меня у двери дога. А ведь реально — отличная маскировочка. Никто не догадается. Вот только поведение подкачало. Что ж он так плохо себя контролирует?

К себе попадаем как всегда быстро. Ужинаем на скорую руку, можно сказать, простым перекусом. Ему — кусок колбасы. Мне — бутерброд и чай. Стараюсь вести себя как обычно, чтобы не вызвать подозрений, но с каждой минутой делать это всё труднее. Особенно когда ищешь в его действиях человеческие черты и находишь!

Забираюсь на кровать, стягивая с себя одежду и замираю, потому что только сейчас до меня доходит, почему пёс так упорно отворачивался от меня, мягко сказать, неодетой. Мамочки! А я ещё удивлялась, наивная дура!

Сижу в растерянности, хлопая ресницами. Дениса прибить мало! Я, конечно, комплексов по отношению к своему телу не имею, но всему же есть предел! Мог бы предупредить! Неужели думал, что я не в состоянии понять и принять факт того, что можно таким необычным способом управлять чужим телом? Если я права, конечно. Ох, скорей бы завтра!

Потоптавшись рядом, мой телохранитель наверное решает помочь мне выйти из ступора, причины которого ему непонятны. Нетерпеливо зарычав, встаёт передними лапами на бортик. Клыкастая морда оказывается совсем рядом и я непроизвольно отшатываюсь.

— Эдер, фу! — выдаю автоматически.

Посчитав миссию выполненной, тот легко запрыгивает на матрас, укладываясь на своё обычное место. А я падаю на подушки рядом, впиваясь взглядом в гаснущий потолок.

Вот как дальше жить в таких экстремальных условиях?!

ГЛАВА 4

Движущие силы открытий

Я становлюсь изобретательной. А может просто наглой и самонадеянной. И коварной. Сама себе удивляюсь, откуда это во мне?

— Сонечка, я сама клеточки почищу, — предупредительно извещаю свою напарницу, заметив, что та направляется к животным, — не трать время, занимайся своими делами.

— А я уже всё сделала, — на полпути замирает девушка.

— Здорово, — воодушевляю её. — Значит, можешь отдыхать с чистой совестью.

— Да? — всё-таки лёгкое сомнение проскальзывает по лицу. — Ещё три часа до конца рабочего дня.

— И что? — пожимаю плечами. — Никита в отпуске. Леонова нет. Кто узнает?

Еще несколько секунд Соня колеблется.

— Тогда я пошла? — нерешительно уточняет, снимая халат.

— Давай, давай, — делаю прощальный жест ручкой. — До завтра.

Глупо? Это только кажется. Сколько Сонька будет возиться с животными? Правильно, все три часа. Копуша она, страшная. А я? Да минут двадцать, максимум. Зато всё оставшееся время — моё!

А раз так, значит не будем терять его напрасно. В темпе вальса ношусь по лаборатории, заканчивая работу и предвкушая новые впечатления. Ох, скорей бы!

Доза снотворного, которая сегодня достаётся Эдеру, внушительная. Хорошо, что препарат безопасный, Ян не лгал, когда утверждал, что сюда поставляют только лучшее.

Едва сдерживая волнение, готовлюсь к операции "Залезь туда, куда тебя не просят". Как бы по шапке потом не получить! От скрытного братика. Который точно в курсе!

Фыркаю возмущённо. А вот не надо было тайн разводить!

С боевым настроем нахожу в программе сохранённые вчера параметры пойманного изображения и активирую менталскан. С минуту прибор зондирует участок, а я терпеливо жду, созерцая уже привычную серость небытия. Наконец, картинка появляется. Медленно, словно нехотя расплывается непонятными, движущимися пятнами. Синими. Серебристыми. Тёмными, красными. Светлыми, белыми. В ушах гулкие отзвуки, будто искажённый разговор. Вот оно!

Варьирую настройки, меняя чувствительность прибора, глубину проникновения, скорость считывания... Всё, что доступно. В разных комбинациях. На обычной интуиции, потому что никаких зависимостей не замечаю. И, в один "прекрасный" момент, словно проваливаюсь в этот цветовой колодец. Даже глаза зажмуриваю, настолько явное возникает ощущение падения.

— А мне кажется, ты поступаешь очень глупо, — смешливый тенорный голос раздаётся так близко, словно кто-то говорит мне прямо в ухо.

Распахиваю глаза, осознавая что тот, в чьих воспоминаниях я нахожусь, тоже поворачивает голову на звук.

— Почему? — слышу его собственный голос. Низкий, чуть хрипловатый, спокойный. Взгляд фиксирует стоящего рядом человека. Светлые волосы гладко зачёсаны назад, малахитовые глаза искрятся смехом, рот тоже кривится, старательно сдерживая не то улыбку, не то усмешку.

Стоп!

Останавливаю считывание всматриваясь в такие знакомые черты. Ну точно — это же брат моего отца. Видела его пару раз всего. Лет в десять и в шестнадцать, когда он в гости приезжал. Но это, вне всяких сомнений, он! Дядя Рома. И очень молодой. Наверное, ему тут не больше двадцати пяти.

Открытию я радуюсь неимоверно. Как тесен мир! И насколько я права! Эдер действительно человек!

Облегчённо выдыхаю, вновь запуская программу. Дальше!

— Да потому, что ты квалифицированный пилот. — Рука блондина сжимает плечо. Резкость изображения на мгновение теряется, когда Эдер бросает на неё быстрый взгляд и вновь возвращается, едва он вновь концентрируется на лице. — И прекрасный боец, — смешливые искорки в зелёных глазах пропадают, сменяясь пристальным вниманием. — А в группе внедрения тебе всё это не понадобится, у них иные методы. И капитан тебя не поймёт.

— После всего, что случилось? — раздаётся неприятный смешок в ответ. — Поймёт. А что касается остального... — мужчина замолкает, отворачиваясь. — Приспособлюсь. А у тебя большой выбор, найдёшь мне замену. Я своего решения не изменю.

— Как знаешь, — недовольный голос со спины. — Больше я тебя уговаривать не буду.

— Спасибо, — не оборачиваясь, язвительно откликается Эдер и, судя по звукам, его собеседник уходит, оставляя собеседника одного.

— Дихол! — отчётливое шипение заполняет пространство. — Мне только этого не хватало!

Изображение гладкой серебристой стены дёргается в сторону, открывая моему взору глубокую черноту космоса и мерцающие в ней звёзды.

Ого!

Не удерживаюсь, вновь останавливая считывание.

Смотрю на потрясающую воображение картинку и глазам не верю. Эд сидит рядом с прозрачной стеной. А за ней — космос. С ума сойти можно. Особенно с учетом того, что по времени... Начинаю усиленно высчитывать, соотнося происходящее с возрастом дяди, которому сейчас за шестьдесят. Значит, это примерно конец прошлого века! Сомневаюсь, что космические станции в то время, имели такие иллюминаторы да и мой дядя явно не мог там находиться.

Уровень моего любопытства, подстёгиваемый загадочностью увиденного взлетает до небес.

Продолжим!

Мои надежды на то, что дальше будет что-то интересное разлетаются в пух и прах. Негодный Эдер, простояв ещё несколько минут в неподвижности, просто-напросто отправляется спать. Оказывается, он в своей комнате. Или каюте. Не поняла толком.

Ах ты так! Ладно!

Осторожно смещаю угол, ловя новое изображение.

Опять у себя. Ест.

Не интересно. А ждать пока закончит и соизволит куда-нибудь пойти, я не могу. Время в его памяти и то, которое реально для меня, синхронизированы. Нельзя ускориться и просмотреть всю его жизнь за шесть часов. Максимум — набрать кратких эпизодов на ту же сумму. То есть временной отрезок.

Значит, какая будет самая правильная тактика? Верно. Аналогично тому, как я это делала вчера, ловить моменты. Просто прыгать по воспоминаниям, в надежде поймать что-то интересное. Жаль, что у меня нет возможности ориентироваться. О том, какое событие происходило раньше, а какое позже, останется только догадываться. Но это лучше, чем ничего.

Налюбовавшись на тарелку с рагу, меняю угол восприятия.

Идёт куда-то. Коридор узкий, длинный, с мигающим красноватым освещением. Ну и пусть себе топает. Возможно, Эдер так полчаса бродить будет. Мне оно надо?

Ух, как встряхивает картинку! Где это он? А! В тренажёрном зале. Бежит по дорожке. Молодец, важное занятие. Дальше.

М-м-м... Это... Не понимаю, что это!

Давящая темнота и призрачный тускло светящийся сиреневый силуэт, порхающий на расстоянии вытянутой руки. Хриплое дыхание и стук сердца, который я явственно слышу.

Бред какой-то. Может, это его сон?

А тут? Снова занимается.

В зону видимости попадают руки, тянущие вниз штангу тренажёра. А ничего такие, рельефные. Кожа светлая. Пальцы сильные. Мне нравится.

Пару минут любуюсь на размеренные движения.

Чёрт! Что ж мне так не везёт! Хоть бы раз наткнуться на то место в воспоминаниях, где Эдер в зеркало смотрит!

Так. Лежит, созерцая переливчатый потолок. Что он там нашел?

Опять ест. Да что ж такое!

У меня ощущение, что этот тип только и делает, что в одиночестве где-то бродит, питается и спит. А! И тренируется.

Ух ты! Прогресс, однако!

Гладкая металлизированная поверхность напротив, белёсый пар заполняющий пространство и бьющие в лицо тонкие водяные струи... В бане он, что ли? Или в душе?

Вязкий прозрачный гель вытекающий на ладони из дозатора, скольжение рук по груди, на бедра... Ой!

Глазки чуть прикроем. Я девушка приличная. Хотя... Он же меня видел! Почему я должна стесняться?

Не обращайте внимания. Это я так. Шучу. Не буду я на него смотреть. Пусть живёт спокойно в своих воспоминаниях.

Наугад изменяю направление.

— Уходи! — тут же врывается в уши взволнованный низкий голос. — Эдер, уходи в канал! Немедленно!

— Не могу! — мужчина практически выкрикивает, оглушая меня саму. — Не хватает энергии для стабилизации!

Распахиваю глаза пытаясь осознать — что происходит?

Мелькание ярких вспышек среди глубокой серой мглы. Гигантская спиралевидная структура висящая рядом, словно свитая из световых потоков. Живая. Подвижная. Вращающаяся. Пытающаяся захлестнуть меня крайним витком, стремительное приближение которого вызывает стойкое желание отпрыгнуть куда подальше. А самое дикое то, что поверх этого безумия — полупрозрачный экран испещрённый мелкими символами. Бегущие строки, вспыхивающие знаки, указатели... У меня глаза разбегаются от обилия поступающей информации.

Батюшки-светы! Да это же всего лишь транслируемая картинка! Он смотрит на изображение, так же как и я. С одним существенным отличием: для него происходящее — реальность.

— Бездна! — эмоционально выдаёт невидимый собеседник. — До планеты дотянешь?

— Ничего не гарантирую, — снимает с себя ответственность Эд. — У нас энергия почти почти на нуле.

Пилот! Меня осеняет догадкой. Он управляет чем-то! Чем-то?! Как бы не так! Кораблём! Космическим!

Насладиться собственным прозрением я не успеваю.

— Угораздило же тебя разбить этот дурацкий кристалл! — зло ругается всё тот же голос.

— А я тут причём? — немедленно отзывается ещё один. — На нём степень риска не написана. Как и инструкция по применению. Кто ж знал, что он окажется опасным? — в интонации явное недоумение. — Я вообще первый раз с подобным столкнулся!

Эх, жаль не видно кто это так прокололся, а любопытно было бы посмотреть! Впрочем, что ж тут можно увидеть, если пилот всё так же сосредоточенно изучает информацию на экране? Только то, что неприятная структура за ним постепенно тает, растворяясь в мутной серости, темнеющей всё больше и больше.

— На этом прииске таких целая друза, — басовитый голос становится чуть спокойнее. — Да и на других, скорее всего... Надо бы предупредить, что они могут быть опасны... — словно задумывается. — Эдер, — вновь зовёт пилота. — Связи так и нет?

— Будет, — буркнул тот. — Если я отключу жизнеобеспечение, — шутит, наверное.

— Сколько у нас времени? — похоже, на подобные "шуточки" внимания не обращают.

— На поверхности Раминара будем через три часа, — после нескольких секунд молчания отвечает Эд. — Если вы больше ничего не разобьёте, конечно, — добавил.

— Кое-кому следовало бы, — фыркает бас. — Голову. Что б думал в следующий раз, что делает.

— Опять на меня все шишки, — преувеличенно-печально вздыхает тенор. — Придётся менять работу.

— Я тебе поменяю! — столь же демонстративно грозит первый. — Даже не мечтай.

— Ну, раз ты так на этом настаиваешь... — задумчиво тянет второй и не удерживается от смешка: — Мы с тобой два идиота!

— До тебя только сейчас дошло? — иронично интересуются в ответ.

Ну и разговорчик! И голоса какие-то подозрительные! Не знаю, но есть что-то очень знакомое в этих интонациях! Ах, получить бы хоть какую-нибудь зацепку!

И вообще, у меня стойкое ощущение что я смотрю какой-то фантастический фильм. Особенно в том ракурсе, что теперь перед глазами Эдера — чернота космического пространства и яркие точки звёзд, а на этом фоне модель системы, в которой, судя по всему, и движется их корабль.

Ну что? Отвлекаться от управления он явно не собирается. Ждать три часа нерационально, тем более, что у меня осталось... Бросаю взгляд на хронометраж. Полтора. Значит, вперёд! К новым воспоминаниям!

Расстаюсь со звёздным небом, чтобы попасть в весьма специфическое помещение.

Сферический зал. Гладкие серебристые стены. И огромный стол с волнообразными краями.

Эдер расслабленно сидит в кресле у одного из его изгибов, постукивая пальцами по гладкой поверхности, явно кого-то ожидая. Взгляд задумчиво блуждает, почти не останавливаясь на деталях.

— Ты прилетел быстро. Спасибо, — размеренные шаги и голос сзади. О-о-очень похожий на тот самый бас, который я совсем недавно слышала.

— Капитан, — немедленно встаёт Эд, разворачиваясь к вошедшему и предоставляя мне возможность его рассмотреть.

Высокий, с пронзительным взглядом карих глаз. Тёмные каштановые волосы с лёгкой сединой на висках. Тонкие губы, прямой нос и крупный подбородок. Черный комбинезон под горло, без каких либо опознавательных нашивок, разве что накладки, утолщающие ткань в некоторых местах.

Папа?

У меня явно наступает психологический ступор. Мой мозг категорически отказывается понимать, почему в воспоминаниях Эдера присутствует мой отец. Как и то, что подобная окружающая обстановка — явно не интерьер исследовательского судна. А его одежда — не форма офицера морского судна.

Совершенно растеряно наблюдаю, как мужчины пожимают друг другу руки и опускаются в кресла.

— Вират рекомендовал тебя, как лучшего специалиста в своей группе, — начинает говорить отец. — С учётом специфики дубль-симбионта которого тебе придётся контролировать, это важно. Однако недостаточно. У меня нехорошее предчувствие, что могут понадобиться и другие навыки... — на мгновение замолкает, словно задумывается. — Мы давно не виделись, — жестом сомнения потирает пальцами ворот. — Надеюсь, твоя прежняя квалификация осталась на должном уровне?

— Шестьдесят лет — не такой уж большой срок, чтобы всё забыть, — спокойно замечает Эд. И от подобного утверждения у меня дыхание перехватывает. Ничего себе, заявочки!

— Хорошо, — внимательно наблюдают за ним шоколадные глаза, — потому что у нас совершенно нет времени на дополнительную подготовку. Слишком неожиданно свалилась эта проблема. Да и мне не хотелось бы вводить в курс дел сторонних наблюдателей. Здесь, — протягивает крошечный накопитель, — основная имеющаяся в нашем распоряжении информация. Её не так много, так что, пока долетишь до Превентира, успеешь просмотреть.

— Где дубль-симбионт? — принимая флешь, выясняет Эдер.

— Заберёшь в медотсеке, — инструктируют его, поясняя: — Рил его готовит.

— Это всё? — предупредительно интересуется мужчина.

— Всё. Удачи, — получает краткий ответ и напутствие. Хотя у меня стойкое ощущение, что отец хочет добавить что-то ещё. И не говорит. Поднимается с кресла, покидая помещение.

Эдер тоже здесь не задерживается. Прячет в нагрудный карман полученный накопитель и шагает к противоположной стене, прикладывая к ней ладонь. Мгновенная волна дрожи, пробежавшая по серебристой поверхности и преграда исчезает, открывая выход в узкий тёмный коридор — я на такой уже натыкалась в его воспоминаниях.

Ё-моё! Ну и технологии! Куда она исчезла-то? Ведь не ушла в стену или пол-потолок. Просто пропала и всё! Это что? Молекулярная деструкция? Её же только в прошлом году открыли и в быту пока ещё не применяют!

Но на этом удивлять меня мужчина не перестаёт. Торопливо шагает в серебристый круг, очерченный на полу, активируя виртуальную пространственно-сенсорную панель. Заведя в неё цифровые параметры, окутывается белёсой дымкой, а когда та оседает, ступает на идеально белую поверхность покрытия совершенно иного коридора. Снежно белые стены и слепящий голубоватый свет.

Упс! А это что сейчас было? Как это он переместился? Я о таком способе и не слышала.

Через пару минут исчезает ещё одна стена пропуская гостя в светлое помещение типичной современной клиники. Диагностическое оборудование, кушетки, лабораторный стол.

— Эдер? — шагает навстречу шатен в сиреневом комбинезоне. — Рад знакомству. Рил, — представляется, протягивая руку.

— Взаимно, — отвечает на рукопожатие мужчина. — Дубль готов? У меня мало времени.

— Только закончил, — кивает хозяин, подхватывая Эда под руку и разворачивая в сторону стального контейнера. Отпускает откидывая крышку и открывая взгляду чёрную глянцевую массу, лежащую внутри.

Собака. Дог. Ну да. Я так и думала.

— Уверен, что мы совместимы? — в голосе Эдера столько сомнений. — Это же не человек.

— Ну, не стопроцентно, конечно, — морщится, взъерошивая волосы пальцами шатен. — Инстинкты пришлось оставить, так что контроль очень специфический. Фактически тебе придётся полностью войти в его мозг и параллельного управления не получится. Это неприятно, согласен. Но, уверен, ты справишься.

— Инструкцию хоть получу? — недовольный выдох, заглушаемый противным писком в ушах.

Не поняла.

Бросаю взгляд в угол экрана, где уже, и по всей видимости давно, мерцает таймер.

Три минуты!

Увлеклась. Обо всём забыла. У меня осталось сто восемьдесят секунд и Эдер проснётся! Поймёт. Узнает.

Ой, не дай Бог!

Лихорадочно закрываю программы, срываю датчики с головы пса, трясущимися руками выключаю прибор.

Не должен. Нельзя допустить, чтобы он догадался. Пока я не разберусь во всём от начала и до конца!

Ненормально это всё! Неправильно! Слишком дико. Невозможно. И одновременно реально.

Разобраться.

Мне нужно именно это. Всё осознать, разложить по полочкам. Понять, что всё это значит. Что именно от меня скрывают и почему.

Но как? Как это сделать, если получаешь информацию дозировано, да ещё и бессистемно, складывая словно мозаику, по кусочкам! К тому же, у меня всего четыре дня осталось!

Что я могу? Разве только...

Под шумный зевок дога замираю, роняя голову на стол и больно стукаясь лбом о пластиковую поверхность. Поражаюсь своей тупости! Нет бы сразу догадаться, что нужно просто сходить к техникам и выяснить — можно ли настроить менталскан на системный, хронометрический поиск с заданными параметрами кодового насыщения?

Столько времени зря потеряла!

Впрочем, о чём это я? Разве можно считать напрасной тратой времени то, что мне удалось узнать?

* * *

С утра галопом несусь в технический отдел. Наплевав на текучку и оставив дела на бедную Софи, припомнив девушке вчерашний отдых и клятвенно пообещав вечером поработать за неё.

Часовое общение с приятным мужским контингентом приносит свои плоды. Оказывается Леонову выдали целый арсенал ценных указаний о дополнительных возможностях прибора, а этот гад даже не поставил нас об этом в известность!

Самым трудным в моём предприятии оказывается ввести в заблуждение Эдера, который внимательно прислушивается к нашему разговору. Спокойствие, только спокойствие! Надеваем маску наивности, глупо хлопаем ресничками и лепечем о мифических и очень непонятных письменных инструкциях профессора.

Прокатывает. Подозрений мои вопросы не вызывают и нужную мне информацию я получаю. Так что с сегодняшнего дня у меня есть гарантия того, что воспоминания будут читаться в хронологическом порядке. Главное — не ошибиться с отправной точкой, ведь начать заново, пока прибор не закончит считывание воспоминаний, не получится. Или же придётся всё отключать, сбрасывать настройки, запускать снова... А это, опять-таки, потеря драгоценного времени.

И где эту точку взять?

То есть, с какого места стартовать?

Попробуем проанализировать то, что удалось найти вчера.

По факту, ориентировать можно на три фрагмента. Беседа с моим дядей, пилотирование и разговор с моим отцом. И, если рассуждать логически, последний — совсем недавний. Значит, с него начинать не стоит.

Остаются ещё два. Какой из них был раньше? Наверное тот, где дядя. Он же там совсем молодо выглядит. Получается, что воспоминаний тут будет лет на тридцать-сорок. Более чем достаточно!

Что касается "пилотирования" я вообще не понимаю — откуда это взялось? Когда было? Название "Раминар", кстати, тоже мне ни о чём не говорит. Если это планета, то однозначно не в Солнечной системе. А сие выглядит подозрительно. Когда ухитрились её открыть? Да так, что никто об этом не узнал? И почему у меня стойкое ощущение, что "за кадром" был голос моего отца? Остаётся надеяться, что в процессе считывания поймаю этот занятный эпизод, а ещё лучше его продолжение, и тогда всё станет ясно.

Вот и откинем сомнения. Вытащим из кода параметры того места, где дядя уговаривает Эда не уходить в некую "группу внедрения" и... Вперёд, с надеждой на новые открытия!

Серая мгла и резкий переход к яви.

— Дихол! — отчётливое шипение. — Мне только этого не хватало!

И вновь глубокая чернота космоса завораживает, заставляя удивляться и желать. Желать того, чтобы это видение не оказалось вымыслом.

Встряхиваюсь, активируя новые настройки. Теперь посмотрим, сможет ли менталскан найти обещанные техниками "эмоционально активные фрагменты".

Хм... А ведь реально ищет!

Широко раскрыв от удивления глаза смотрю на череду сменяющих друг друга статичных изображений. Помещения. Лица. Фигуры. Слишком быстрые, чтобы зацепиться взглядом. Слишком разные, чтобы сложить ясную картину. Словно стоп-кадры фильма "То, что видел Эдер". Которые в один прекрасный момент оживают, превращаясь в реальность.

— Признаюсь, меня удивила, твоя просьба, — чистокровный мачо испанской наружности, раскованно откинулся на спинку плетёного кресла, закинув ногу на ногу. Белоснежная рубашка расстёгнутая почти до пояса, лёгкие парусиновые брюки и сандалии. В руках бокал с желтой прозрачной жидкостью. А на заднем плане тисовая роща и морской простор. — Ты первый, кто решил так кардинально изменить профиль работы, — продолжает мужчина. — И мне хотелось бы знать причину. Что произошло у вас с капитаном?

— То, что относится к категории "не обсуждается", — Эд прихватывает со стоящего перед ним столика аналогичный напиток.

— Даже так? — загадочная улыбка скользит по полным губам. — Ну что ж, настаивать не буду. Добро пожаловать в команду, — отсалютовав, пробует напиток на вкус. — Насколько я помню опыт работы с контактёрами у тебя нулевой.

Изображение дёргается, наглядно показывая, что Эдер кивнул.

— Тогда сначала пройдёшь подготовку в центре, — решает испанец. — Тебе нужно научиться строить контактные связи, закреплять их и поддерживать. Когда сможешь формировать их самостоятельно, главной задачей для тебя станет сбор информации и её анализ. На оперативную работу пока не рассчитывай. Сферу контактов какую выберешь? — интересуется.

— Контроль воздушного пространства, — получает в ответ.

— Ближе к телу и сознанию? — смеётся визави. — Без проблем. У нас там как раз дефицит персонала и периодический аврал. Твоя помощь будет кстати.

— Сколько связей мне нужно будет создать? — возвращает бокал на место Эд.

— Столько, сколько реально сможешь удержать, — пожимает плечами его собеседник. — Скорее всего около тысячи. Удивлён? — видимо, реагирует на изменившееся выражение лица.

— Зачем так много? — в голосе действительно недоумение. — Разве недостаточно уже имеющихся контактов?

— Каждый наблюдатель, — получает пояснение, — создаёт собственную сеть для получения нужной информации и специально подбирает контингент контактёров имеющих к ней доступ. Те, которые в связках с другими, тебе не подойдут, они непредсказуемы и случайны.

— Тогда какой в них смысл? — вникает в суть вопроса Эд. И я только рада такому любопытству. Как иначе разобраться в этом безумии его воспоминаний!

— Смысл? — повторяет мужчина, меняя позу. — На этот счёт у землян есть хорошая поговорка: "Никогда не знаешь, где найдёшь, где потеряешь".

Подобный ответ окончательно выбивает почву у меня из под ног.

У землян. То есть... Он не с Земли? А Эдер? Тоже?

Ну знаете ли!

Вместо того, чтобы закономерно растеряться, я начинаю злиться. Мы, видите ли, экспедиции готовим, корабли специальные создаём, чтоб в контакт вступить, а эти... пришельцы... уже тут как тут! Насколько давно, интересно бы знать?

Вот только ответа на этот вопрос никто мне давать не собирается. И менталскан, похоже, с ними заодно, потому что на сём моменте интригующе прекращает считывание, вновь переходя к поиску. Может зря я доверилась технике? Жалею, а делать нечего. Теперь остаётся терпеливо ждать, пока найдётся что-то ещё.

И снова взгляд фокусируется на уже знакомом "испанце", разве что одежда, как и обстановка сейчас иные — строгий тёмный костюм и классический офисный кабинет в чёрно-белых тонах. Мужчина сидит, задумчиво барабаня пальцами по столешнице массивного стола, которая бликует под яркими лучами падающего в оконные проёмы солнечного света, а за ними — впечатляющая перспектива урбанистического пейзажа.

— У нас проблемы, господа, — нарушает тишину сильный голос. И только теперь Эдер позволяет мне увидеть своё окружение: сидящих рядом с ним мужчин в аналогичной одежде. — Три часа назад, — продолжает брюнет, — один из дисков потерпел крушение. И, в связи с этим "замечательным" фактом, у меня к вам два вопроса, — пронзительный чёрный взгляд становится злым. — Первый. Каким образом экранированный дискоид был обнаружен и опознан наземными радарами? Второй. С какой радости земные системы ПВО успешно сбивают наши корабли? *

— — — — — — — —

* Упомянутые события описываются в романе "Три дороги на двоих. Путь в вечность".

— — — — — — — —

Он замолкает, и тут же раздаётся ещё один голос, заставивший Эдера обернуться, а меня затаить дыхание.

— Последствия мы уже устранили, — в паре метрах от края стола, не касаясь пола, стоит призрачная, затянутая в чёрный обтягивающий комбинезон фигура моего отца. Изображение чуть подрагивает, словно сформированное галопроектором, но это совсем не мешает мне осознать, насколько он здесь молодо выглядит. Ему лет тридцать, наверное. — И теперь нам нужна любая информация по инциденту. Раз уж вашей группе не удалось предотвратить произошедшее, будьте добры хотя бы разобраться в причинах, — вроде говорит он спокойно, в интонациях всё равно ощущается недовольство. — Координаты места крушения и полётную траекторию найдёте в отчёте.

Силуэт растворяется в пространстве, исчезая, и внимание Эдера вновь сосредотачивается на брюнете во главе стола.

— На всякий случай, — язвительно бросает тот, — ставлю вас в известность, что капитан находился на том самом сбитом диске. Масштаб проблемы представляете? — обвёл тяжёлым взглядом сидящих. — Чего ждём? — отрывисто бросает. — Работать!

Эд встаёт, но метнувшееся вверх изображение тут же рвётся на фрагменты, превращаясь в мелькающую череду статичных картинок. На этот раз я даже не успеваю обдумать увиденное, а вокруг уже формируются мерно подрагивающие серые стены туннеля, по которому идёт мой загадочный телохранитель.

— Могу поздравить, ты нашёл именно то, что нужно, — рядом с ним шествует всё тот же "испанец", на этот раз, для разнообразия, наверное, облачённый в светлый бежевый комбинезон. И, судя по рукавам, которые я замечаю, у Эдера одежда аналогичная. — Капитан просил передать тебе свою благодарность. У тебя хорошая интуиция, как и умение добывать требуемую информацию, — это его похвалили, видимо. — Судя по тому, как легко тебе удаются контактные взаимодействия, ты легко освоишь и этот способ её получения.

Лёгкое касание стены рукой и та исчезает, открывая взору огромное помещение, напоминающее лабораторию. Характерное оборудование, вертикальные столбы заполненные полупрозрачной жидкостью, в которых явно просматриваются контуры человеческих тел, стол и человек в тёмно-фиолетовом комбинезоне, удобно расположившийся за одним из них.

— Атанар, — голос за спиной завёт сидящего. — Приветствую.

— Рад встрече, Вират, — кивает тот, встряхнув иссиня-чёрными волосами до плеч и поднимаясь с кресла. — Давненько ты не выбирался на Превентир. На Земле ещё не надоело?

— Отнюдь, — смеётся "испанец". — А вот тебя я когда там увижу?

— Когда безопасность Лаудира обеспечите и оборудование установите, — получает в ответ саркастическую усмешку.

— Я бы и рад помочь, но... — брюнет разводит руками, — не в моей компетенции вопрос.

— Знаю, — коротко отрезает Атанар, впиваясь хищным взглядом чёрных, как угольки, глаз мне в лицо. Я аж вздрагиваю, хоть и понимаю, что рассматривает он отнюдь не мою растерянную физиономию. — Наблюдатель? — интересуется.

— Верно, — окутывает меня приятный, бархатистый голос.

— Ты говорил у тебя появился нужный дубль-симбионт, — вмешивается Вират. — Эдер готов на формирование связки с ним.

— Готов, значит получит, — совершенно спокойный ответ и приглашающий жест в сторону одного из аппаратов. — Прошу.

Эд делает шаг, опускаясь в кресло. Закрывает глаза, и теперь мне остаётся воспринимать только голос. Мужской голос с лёгкими раздражёнными нотками.

— Работать с дублем сложнее, чем с обычными контактёрами, — объясняет суть. — Те живут обычной жизнью и ты только периодически активируешь ментальную связку, чтобы проникнуть в сознание и считать нужную информацию. Принцип работы с дублем совершенно иной. Мозг такого симбионта сильно повреждён и полностью лишён сознания, а значит, тело не может существовать самостоятельно и функционирует исключительно под твоим контролем, который должен оставаться практически постоянным. Со временем ты научишься программировать мозговую активность дубля и тогда сможешь на время предоставлять ему самостоятельность, но злоупотреблять этим не стоит. Чаще всего поведение становится непредсказуемым и потом трудно вернуть управление.

Мгновение тишины и неприятный свист, от которого мне становится не по себе.

— Самое главное, — продолжается инструктаж, — помни, что твоё своё сознание, контролирует два тела одновременно. Параллельный процесс управления сложен, но к нему можно привыкнуть. Начинаем?

— Да, — голос Эда звучит очень хрипло. Ему больно?

Яркая вспышка, цветные круги перед глазами и потолок больничной палаты.

— Слава Богу, очнулся! — радостное восклицание и женское лицо со смазанными чертами. — Сергей, ты меня слышишь?

Голубые глаза, наполненные слезами и рука, скользнувшая по щеке.

— Эдер, дублируй контроль! Ты перестаёшь дышать! — злой голос, возвращающий в лабораторию. Теперь перед глазами плывёт лицо Атанара.

— Я стараюсь, — судорожный вдох и новое погружение в другую реальность.

— Дорогой мой, я так переживала, — причитает симпатичная блондинка, встряхивая короткими кудряшками. — Не отвечай, не надо, — ладошка закрывает рот. — Врач сказал тебе нельзя разговаривать.

— Отлично, — одобрительное ворчание в настоящем. Фиолетовая фигура рывком поднимает Эда с кресла. — Фиксируй двигательную активность.

Там, в больнице, мужская рука приподнимается с простыни, сдвигая женскую ладонь в сторону, убирая с лица. Эдер делает шаг в сторону напряжённо наблюдающего за происходящим Вирата.

— Ты как? — счёл необходимым поинтересоваться тот.

— Дикое ощущение, — рука скользит по лбу, стирая капли пота.

— Ты представляешь, тот водитель, который тебя сбил, уехал. Не нашли. Номеров никто не запомнил, — воспринимает сознание торопливую болтовню блондинки.

— Привыкнешь, — пожимает плечами брюнет. — Дело времени.

Чувствую невероятное облегчение, когда вместо продолжения получаю новую серию непонятных картинок.

Господи, жуть какая!

Бедный Эдер. Мне его даже жаль становится. Ну надо же было на такое согласиться!

Шокирующие воспоминания. Для меня, по крайней мере. С тем, что мой телохранитель не собака и не человек, я уже как-то свыклась. И факт контактов для сбора информации, сам по себе логичен, ничего особенного. Но то, что на Земле живут практически зомби, управляемые таинственно похожими на нас существами, мне неприятен! Зачем творить подобное?

А мой отец тут причём? Почему в памяти Эда появляется так часто? Или он тоже... пришелец?

Дурдом.

Уже минут пять прошло, а изображение упорно не появляется. Перед глазами всё тот же стремительный цветной каскад.

Непонятно, почему так долго? Неужели воспоминания остальной жизни не имеют эмоциональной окраски? Или менталскан ищет что-то особенное?

Нашёл, наверное.

Тяжёлое дыхание и мелькающие деревья, растущие вдоль пешеходной дорожки. Эдер бежит. Очень быстро. В сторону здания, больше похожего на старинный особняк, подгоняемый взволнованным низким голосом:

"Всем сотрудникам срочно явиться в главный корпус. Общий сбор в обзорном зале. Всем сотрудникам..." — раз за разом повторяется тревожное сообщение.

Через минуту в помещении с куполообразным потолком, где оказался Эд, заняты все кресла. Недоумевающие взгляды и молчание, в ожидании объяснений. Темнеющие оконные проёмы, тускнеющее освещение и общая атмосфера напряжения, которая становится всё более явной. Полная темнота и вспыхнувшая проекция звездного неба, вернее целого рукава Галактики, один из фрагментов которого покрыт сиреневой дымкой, в центре которой тускло светится красная звезда.

— Господа, с этого момента мы находимся в состоянии постоянной боевой готовности, — бесцеремонно разрывает тишину всё тот же голос. — Амиоты прорвались через экранирующие поля защитных модулей и перешли границы Солнечной системы. "Треон" атакован и уничтожен. Советник Трокстар погиб. Капитан Басан находится на Превентире и функции контроля за происходящим в системе возложены советом Ракдала на него. *

— — — — — — — —

* Упомянутые события описываются в романе "Три дороги на двоих. Путь в бесконечность".

— — — — — — — —

Секундная пауза за время которой проекция на потолке стала иной. Изменился масштаб, приблизилась та часть Галактики, где столь привлекательно светит желтая звезда — Солнце. Вокруг неё такие знакомые планеты, а сиреневый туман, закрывший границы системы, медленно тянет свои щупальца, проникая внутрь, всё глубже.

— Объекты на орбитах находятся под угрозой нападения, — комментирует голос. — В настоящее время боевые группы отвлекают противника, а все имеющиеся силы направлены на восстановление необходимого уровня защиты. На нас возложена задача — обеспечить сохранность планетарных установок, размещённых на Земле. Все они должны работать без сбоев, поскольку, весьма вероятно, вскоре окажутся единственной преградой, удерживающей врага на расстоянии.

Слушаю ужасающее своим смыслом объявление, инструкции к дальнейшим действиям, и удивляюсь — реакция присутствующих на явно нехорошие события необычайно сдержанная. Никаких криков, волнений, восклицаний. Прежняя тишина и настороженное внимание. Хорошо они себя контролируют. А вот мне не так спокойно. Несмотря на чёткое осознание того, что вижу всего лишь воспоминание, плюс основательно давнее. Война. Это страшно. Но ведь ни о какой угрозе вторжения извне никто никогда не говорил. Ни в прошлом, ни в настоящем, ни в новостях, ни от других людей, я ни о чём подобном не слышала. Получается, что эти пришельцы нас защитили? Продолжая действовать тайно?

Кто же они такие? Откуда прилетели? Зачем остались? И почему решили нас спасти?

Задумываюсь и не замечаю смены действующих лиц и декораций.

Эдер неторопливо прохаживается вдоль ограждения, за которым просматривается теряющееся во мраке пустое пространство. Словно огромная пещера, в недрах которой вспыхивают яркие огоньки. Всё чаще и чаще. Через минуту безумное перемигивание сливается в единый световой поток. Гигантский, ослепляющий вихрь крутится там, за прозрачной перегородкой, в которую мужчина упёрся ладонями, наблюдая за происходящим.

Вибрирующий гул наполняет помещение, заставляя дрожать стены, пол и даже воздух, а световое шоу за преградой приобретает масштабы стихийного бедствия. Впрочем, Эда, похоже, это не волнует совершенно. Глаза неотрывно всматриваются в эпицентр воронки, словно он ждёт. Очень ждёт того, что там должно произойти.

Огненная змея медленно раздувается и с резким хлопком лопается, превращаясь в фейерверк разноцветных вспышек. Ой! Я вздрагиваю, мужчина остаётся неподвижным. Ну да, он-то знает, что будет, это для меня происходящее — полная неожиданность.

Постепенно освещение стабилизируется и становится ясно, что пустого пространства уже нет. Есть внушительных размеров дискообразный корабль, зависший напротив.

Вау!

Хорошо, что Эдер не отводит взгляда, позволяя мне как следует рассмотреть столь необычную летающую конструкцию. Округлый. Это я уже говорила. Идеально гладкий, как капля ртути, и такой-же нежно-серебристый, так и хочется протянуть руку, чтобы погладить. А ведь точно инопланетный, у нас таких не делают...

Лёгкая рябь, пробежавшая по поверхности, и часть обшивки корабля исчезает, позволяя увидеть стоящую за ней маленькую фигурку с ног до головы закутанную в чёрный плащ. Мгновение, и прибывший уже спускается вниз по невидимому ранее пандусу, останавливаясь напротив.

Эд опускается на одно колено, не то, в знак уважения, не то просто, чтобы оказаться на одном уровне, потому что ростом этот загадочный субъект ему, максимум по пояс.

— Приветствую советник Дот, — первым подаёт голос мужчина.

В ответ, из-под низко надвинутого на лицо капюшона, сверкает неприятный взгляд. Словно отблеск чёрного стекла.

"Где Вират?" — в интонациях явное недовольство, а у меня дикое ощущение, что говорит странный тип неправильно. И не в словах дело, а в том, что звук идёт не со стороны собеседника. Он будто окутывает, словно сразу проникая в сознание. Бр-р-р! Неприятно.

— Контролирует работы на Лаудире, — совершенно спокойно ставит его в известность Эдер. — Оснащение базы ещё не закончено. Мы не ожидали, что Илькута выйдет из канала и займёт стационарную орбиту раньше, чем планировалось.

"Да, капитан об этом говорил, — шевелится капюшон. — Поэтому, учитывая сложившиеся обстоятельства, Совет принял решение провести ассимиляцию на Превентире, используя тот запас симбионтов, которые есть в наличии. Нас не много, но каждому потребуется помещение для проживания и адаптации", — взмахивает рукой визави, указывая куда-то в сторону. И всё бы ничего, да только внешний облик этой самой конечности вводит меня в основательный ступор. Зелёная. Глюки? Или у менталскана начались проблемы с цветопередачей?

— Как раз с размещением нет ничего сложного. Большинство отсеков базы пустуют, — пожимает плечами Эд, поднимаясь и послушно разворачиваясь к тем, на кого показывает длинный суставчатый палец.

Пока они разговаривали, из корабля выгрузилась целая группа прибывших. А вот эти-то без накидок, в тёмно-коричневых комбинезонах, и это даёт мне отличную возможность полюбоваться на их неземную "красоту". От которой становится не по себе.

Все практически одного роста, то бишь, метр с шапкой, но не субтильные, просто миниатюрные. Большеголовые. С огромными, глубоко посаженными глазами, практически без белков и совсем крошечным ртом. Нос длинный, как продолжение лба, высокие скулы. Внешний вид очень своеобразный. Не отталкивающий, нет, скорее завораживающий своей необычностью.

И-и-и! Таки да! Зелёные человечки!

Феноменально. Узнать бы теперь, если вот это настоящие пришельцы, то почему Эдер и все остальные неправдоподобно человекообразные?

И снова мой вопрос остался без ответа. А я, в который раз, пожалела, что доверилась технике, потому что прибор, игнорируя мой недюжинный интерес, деловито принялся за поиск нового сюжета.

Я так надеялась увидеть этих невероятных инопланетных существ снова, но нет. Как на зло перед глазами возникла уже такая знакомая физиономия Вирата. Глаза сияют, рот расплывается в улыбке, хоть брюнет и пытается сдержать эмоции. Просто счастливый человек. То есть, не человек. Наверное.

Что же такого хорошего на этот раз произошло?

— Два часа назад поступило сообщение из системы Элти, о том, что портал закрылся! * — радостно сообщают мне. Ну, не мне, конечно, а собравшимся всё в том же офисном кабинете.

— — — — — — — —

* Упомянутые события описываются в романе "Три дороги на двоих. Путь в никуда".

— — — — — — — —

Известие воспринимают куда более эмоционально, нежели предыдущее, о начале войны. Правда, кричать "ура" и прыгать от восторга никто не спешит, но лица явно светлеют. Дополняет праздничную атмосферу пара ликующих восклицаний.

Замечательно. Я тоже очень рада. Понять бы — чему именно?

— Однако, — "испанец" решает поумерить весёлость своих подчинённых, — устранение основной угрозы не означает, что уровень обеспечиваемой безопасности можно снизить. До тех пор, пока не будет достоверно доказано отсутствие остаточных скоплений амиотов, которые распространились по Галактике, наши задачи остаются прежними. В первую очередь — защитные модули. Теперь, когда мы имеем достаточно персонала, поскольку многие прошедшие ассимиляцию на Лаудире решили остаться работать на Земле, создаётся отдельное подразделение, отвечающее за эту сферу деятельности. Остальные группы, работают в прежнем составе, обеспечивая необходимые координационные мероприятия. Особого внимания в настоящий момент требуют технические разработки, особенно в сфере космических изысканий. Впрочем, другие области тоже опасно приближаются к границе, за которой наше пребывание здесь будет сопряжено с немалым риском.

Брюнет бросает взгляд в окно, задумчиво побарабанив пальцами по столешнице.

— Совет Ракдала составил перечень тех научных направлений, которые нежелательны для изучения, — возвращается к своей "лекции". — Я не призываю ответственных за сектора полностью блокировать исследовательскую работу землян, но... — Вират строго смотрит на присутствующих. — Контроль, контроль и ещё раз контроль! Мягко, ненавязчиво направляем. Так, чтобы результаты нас устраивали. Дирел! — чёрные глаза вопросительно смотрят на сидящего напротив шатена. — К твоей структуре у Совета особое внимание. Нужно изменить политику изучения космоса. Пусть людей в большей степени интересуют межзвёздные перелёты, а не полёты внутри Солнечной системы. Это вопрос безопасности Илькуты и Превентира. Да и "Треона", впрочем, — добавляет многозначительно.

— А у меня и так всё движется в этом направлении, могли бы и не напоминать, — откликается приятный голос. — Просто невозможно сразу перескочить через пробные планетарные полёты малой дальности, приходится рисковать и допускать. Но это временная мера.

— Надеюсь, — строгий взгляд скользит по лицам, останавливаясь на мне. — Эдер, — приподнимаются вверх густые брови, — Чётче синхронизируй оперативные действия своей группы с работой подразделения Дирела, сейчас вы фактически курируете одно общее направление. И ещё... — Вират щурится, даже приподнимается в кресле, упираясь кулаками в гладкую поверхность и наклоняясь над столом. — Это всех касается! Давайте-ка аккуратнее работать с контактёрами. Я прекрасно понимаю, насколько это сложно, НО! — интонации приобретают оттенок угрозы. — Число физических взаимодействий нужно уменьшать!

— Не понимаю, в чём именно проблема? — недовольно фыркает сосед слева. — Правилами контакта это не запрещено.

— Проблема? — едко повторяет брюнет, откидываясь обратно на спинку кресла. — Да в том, что последствия некоторых ваших "контактов" оказываются излишне вещественными! Я ясно выразился?

Честно говоря, для меня как-то не очень. То ли я туплю основательно, что неудивительно после всего увиденно-услышанного, то ли намёки у него слишком уж специфические. Впрочем, это только я такая недогадливая, а вот остальные очень даже сообразительные, потому как большинство присутствующих скромно опустило глазки в пол. Даже Эдер на несколько мгновений отвёл глаза в сторону.

Любопытно, что ж такого они ухитрились натворить?

Вволю поразмышлять над сим вопросом и набросать варианты, менталскан мне снова не позволяет. Пляшущие перед глазами яркие пятна отвлекают от рассуждений, мешая нормально сконцентрироваться. Ну да ладно. Успею ещё. А сейчас нужно сосредоточится на иных вещах. Например, на уже знакомом блондине, появившимся в поле зрения.

— Эдер, — кивает голограмма, зависшая над столом в комнате с прозрачной стеной ведущей прямо в космос, которую я столько раз видела, — здравствуй.

— Ратнал? — искренне удивляется телохранитель. Появление моего родственника стало явной неожиданностью. Я изумляюсь ничуть не меньше. Как он его назвал?

— Что это ты так на меня реагируешь? — смешливо фыркает блондин. — Я что, изменился до неузнаваемости?

Ну... Присматриваюсь к изображению. Не то, чтобы очень. Внешне всё при нём осталось, даже длинные волосы как обычно собраны в хвост. Разве что черты лица стали ещё более мужественными. Старше он здесь. Гораздо старше.

— Отнюдь, — холодно парирует Эд. — Просто не ждал твоего визита.

— А меня никто, никогда и нигде не ждёт, — с притворно-печальным вздохом констатирует мой дядя Роман. Ратнал. Чёрт! Я запуталась! — Что за жизнь? Повеситься что ли?

— Ладно, ладно, — теплеют интонации. — Что-то случилось?

— Помощь требуется, — отбросив шутки в сторону, мужчина тут же становится серьёзным. — Нужно взять под контроль одну операцию.

— Я причём? — растёт степень заинтересованности.

— Ну, во-первых, проводится она на Земле, — вслушиваюсь в объяснение. — Во-вторых, работать придётся через дубля. Не совсем обычного... — притормаживает, но продолжает: — Вират говорит, что ты один из тех немногих, кто справится с подобным. К тому же, ты сейчас свободен. Ну а в-третьих... — блондин вздыхает. — Это касается детей капитана.

— Гм... — настораживается Эд. Ну и я, заодно. — Детей? Я знаю только о Дейване.

— Есть ещё девочка, — внимательно наблюдают за его реакцией малахитовые глаза. — Лидея.

Как же так... У меня мозг начинает плавиться, постепенно превращаясь в кипящую субстанцию, неспособную нормально мыслить.

— Хочешь сказать, — медленно, словно помогая мне прийти в себя, выясняет Эдер, — что капитан скрыл факт её существования от Совета?

— Можно подумать, — мужчина хитро прищуривается, — что те дети, которые рождаются у ваших контактёров, имеют исключительно земную генетику, и Ракдал в курсе их наличия.

— Допустим, — подозрительно быстро соглашается наблюдатель. — Так в чём именно проблема? — ловко уходит от обсуждения скользкой темы.

— Дейв обнаружил исследовательский комплекс, где проводят запрещённые исследования, — с готовностью сообщает блондин. — И прежде, чем прикрыть эту неофициальную "лавочку", нужно разобраться в том, кто именно её организовал. И зачем туда пригласили работать Лидею.

— Ясно, — голос становится сосредоточенным. — Инструкции?

— Получишь на "Треоне". У нас меньше суток на подготовку, так что вылетай сразу, как только сможешь. Капитан тебя ждёт, — торопливо выдаёт голограмма и растворяется в пространстве, сменяясь привычной чередой невнятных образов. Однако я решаю на этом остановиться. Выключаю прибор, понимая, что более не в состоянии воспринимать новую информацию. Переварить бы уже имеющуюся! К тому же, время поджимает. Да и то, что происходило дальше мне известно. Кое-что даже видела.

Однако...

Стягиваю с головы наушники и визор, роняя гарнитуру на стол. Состояние, словно мир с ног на голову перевернулся. И понимаю, что не обман, и верить не хочется. Раньше всё было просто. Понятно. Может, и не совсем меня устраивало, но я не жаловалась — жизнь есть жизнь, в ней всякое бывает. Всякое. Но не такое!

Сморю на лежащего у моих ног мирно сопящего дога и практически жалею, что додумалась до подобного эксперимента. С другой стороны, теперь уже ничего не изменишь, а прятать голову в панцирь не в моем характере. Буду разбираться во всём до конца, раз уж столько обнаружила. Не бросать же на половине!

Насыщенная жизнь была у Эда, хоть и удалось мне просмотреть не так много, мда-а-а... Сколько же менталскан просканировал лет? Бросаю взгляд на показания программы, фиксирующей площадь участков с которых считан код и соотносящей их с реальным временем. Ровно шестьдесят. Ой! Так эту цифру мужчина моему отцу и называл! Но, в таком случае, его возраст должен быть... Восемьдесят? Сто? Мой телохранитель дряхлый старец? Как-то не верится, особенно если судить по уверенным движениям и отнюдь не сморщенной коже на руках.

И вообще, многое остаётся неясным.

Во-первых, что он всё-таки пилотировал? Несомненно этот фрагмент был намного раньше, раз прибор его не нашёл. Во-вторых, с какими-такими "амиотами" была война и что за портал закрылся? В-третьих, почему Эдер оставил работу под началом моего отца и ушёл? Ну и наконец, что ещё за "ассимиляция", которую проходили те самые "зелёные человечки" и какая связь между ними и другими пришельцами?

Вопросы, вопросы, вопросы... И ответы на них лежат не на поверхности.

Значит, завтра придётся копнуть ещё глубже.

ГЛАВА 5

Глубины разума

Никогда бы не подумала, что буду с такой тщательностью вникать в процедуру программирования менталскана. Для меня прибор всегда ассоциировался с инструментом, в использовании которого нужно точно следовать инструкции. Отсюда взял — туда положи. Как-то так. А вот теперь сижу, разгадывая принципы построения логических цепей, потому что очень не хочется ошибиться.

У меня остался всего один "стартовый" фрагмент, а начинать с него нерационально. Ситуация явно вырванная из контекста воспоминаний, плюс хотелось бы знать, каковы её причины, а не только следствия.

Полдня потратила на поиски вероятностных точек, воспоминания в которых должны быть на-а-амного более ранними. Сделала несколько "засечек" и вот теперь терзаюсь смутными сомнениями. Должны, ещё не значит — обязаны. А вдруг ошибка? И какую из трёх получившихся маркерных точек выбрать?

Две, кстати, очень подозрительные. Да, с высоким уровнем эмоциональной окраски — там такие всплески отмечены! Ух! Но. Если верить хронометру, то обе зашкаливают за двести лет. Столько не живут! Люди, по крайней мере. Как на счёт пришельцев, я не в курсе, но очень сомневаюсь, что их хватает на подобные "сроки". Наверное, какой то глюк в программе расчёта, значит, брать их не стоит. Пока.

Последняя более реальная — восемьдесят. Плюс-минус лет пять, а то и десять. Но это уже хоть что-то похожее на правду. Относительно, конечно.

Ну что? Решила? Тогда вперёд. То есть — назад, в прошлое Эда.

Отработанным движением вкалываю в загривок псу снотворное и готовлю оборудование. Пока мне везёт. София, удостоверившись в том, что её ранние уходы с работы остаются безнаказанными, да ещё и поощряются с моей стороны, перестала опасаться и с лёгкостью перекладывает на меня большую часть лабораторных задач. А я... Ну а я только рада. Мне не трудно сделать всё быстро, зато я получаю время. Драгоценное время, которое не хочу терять! Менталскан тоже не тратит его даром, довольно быстро отыскивая намеченный фрагмент. Уже привычный цветовой "шум", создаваемый прибором, рвётся яркими всполохами и складывается в не резкое изображение, границы которого то совсем расплываются, то становятся чётче, словно человек, глазами которого я смотрю, старается сфокусироваться и у него это не слишком получается.

Пара таких попыток, шумный вдох, и веки наполовину опускаются, однако это действие не мешает понять, что положение тела меняется — размытые контуры смещаются относительно прежних позиций.

— Да что ж такое! — окутывает меня раздражённый голос. Невнятный, путающий звуки, словно язык и голосовые связки не желают слушаться своего хозяина.

— Ты слишком торопишься, — приходит на помощь ещё один. — К новому организму нужно привыкнуть. У него несколько иные параметры восприятия.

— Я заметил, — вновь приоткрываются глаза.

Мир вокруг меняется. Предметы наполняются объёмом, пространство — глубиной. И теперь становится понятно, что буквально в паре шагов, напротив, стоит, изучающе всматриваясь в сидящего на кушетке Эда, смуглый, очень коротко стриженый, почти под "ноль", монголоидного типа мужчина в светлом сиреневом комбинезоне.

— Перенос прошёл нормально? — голос наконец-то обретает знакомые интонации, глаза всматриваются в узкие щёлочки, едва-едва дающие понять, что цвет радужки тёмный. Очень тёмный.

— А я тебе сразу говорил, что ты зря переживаешь. Абсолютно никаких проблем, — констатирует монгол. — Симбионт у тебя отличный, без органических дефектов. Реат сработал даже быстрее, чем обычно, так что всё произошло буквально за считанные секунды, — громоздкая фигура разворачивается полубоком, деловито вынимая из подставки тусклый синий кристалл размером с ладонь.

Несколько секунд взгляд Эдера фиксируется на необычном камне, а потом уходит чуть в сторону, замирая на зелёном человечке, сидящем в кресле, совсем рядом.

Широко раскрытые глаза, жуткие в своей неподвижности. Голова, безвольно склонённая чуть в сторону. Расслабленное тело и свисающая длинная рука, почти достающая пола.

Ужас. Несмотря на то, что я — биолог и, в общем-то, к смерти отношусь спокойно, видеть подобное мне неприятно.

— Не надо на себя так смотреть! — словно откуда-то издалека, насмешливо фыркает монгол. — Каждый раз — одно и то же! — перед глазами возникает серебристая ткань, опускающаяся вниз мягкой волной и скрывающая под собой зелёное тело. — Инструктируешь вас, готовишь, а что в итоге? — продолжает "нотацию". — Начинает надоедать, честное слово!

— Можно подумать, ты на себя среагировал иначе, — хрипло выдыхает Эд.

— Даже не взглянул, — гордо заявляет психологически устойчивый тип. — Так, посмотрим... — упирается ладонями в плечи, наклоняясь и заглядывая в глаза. Яркая вспышка, заставляющая зажмуриться. Резкий звук, а может и ещё что-то, потому что тело непроизвольно дёргается.

— Шерат, прекрати! — Эдер сильным движением отталкивает нависшую над ним фигуру. — Ты что творишь?

— Нормальные рефлексы запускаю, — самодовольная ухмылка и стратегическое отступление на пару шагов. — Ну как? Встать сможешь? Идти?

— Смогу, — бурчание в ответ и резкое движение вверх, с разворотом в сторону. Этакая демонстрация возможностей.

— Комбинезон не забудь одеть, — ценное указание за спиной и тёмно-синий свёрток, упавший на кушетку. — У тебя три дня на адаптацию. Отсеки для тренировок я тебе показывал. Симулятор найдёшь там же. Постарайся максимально освоиться, потому что потом будет не до этого. Капитан сказал, что не возьмёт другого пилота, значит, без тебя вся работа стоит на месте!

— Я его об этом не просил, — вернувшись в исходное положение, Эд натягивает одежду на тело и мне опять приходится деликатно прикрывать глаза, потому как нижнего белья на нём нет и не было априори.

— Друзей и начальство не выбирают, — наставительно выдаёт Шерат. — Так что топай к себе и не занимай мою лабораторию. У меня сегодня ещё один претендент на ассимиляцию.

— Ратнал? — коротко бросает Эд.

— В курсе, да? — хитрый взгляд из под густых бровей. — Можете считать, что у вас общий день рождения. — Монгол устанавливает на подставку новый кристалл. Почти прозрачный, с лёгким дымчатым переливом.

Выйти в коридор Эдер не успевает. Вернее, менталскан решает, что показал мне достаточно, деловито перейдя к поиску нового эпизода.

Так-так. Я удивлена увиденным? Прислушиваюсь к ощущениям. Не-а. Чего-то в этом роде я уже и ожидала. Даже смешно становится от предсказуемости событий. Теперь просто интересно — что же дальше?

А дальше Эд, быстро идущий по неширокому коридору с мигающим красноватым освещением, резко свернув в одно из боковых ответвлений, практически врезается в крупную фигуру, затянутую в чёрный комбинезон.

— Наконец-то! — разворачивается к нему лицом кареглазый каштановый шатен, в котором я без труда узнаю своего отца. Совсем молодого, лет двадцати, но с тем же цепким взглядом, от которого становится не по себе. — Почему так долго?

Вот только ответ неожиданно звучит с совершенно другой стороны:

— Потому что кто-то за целый цикл так и не приспособился к физиологическим биоритмам. — Из-за спины шатена появляется ещё один субъект блондинистой наружности.

— Ратнал, — в голосе отца явное предупреждение, — я тебя не звал.

— А меня не надо звать, — округляются зелёные глаза. — Я сам прихожу. И ухожу. — Исчезнуть успевает вовремя и удар с разворота, который ему предназначался, цели не достигает.

— Нет, ну это уже ни в какие рамки! — возмущённо сверкает карий взор. — Совсем распоясался!

— Не обращай внимания, кэп. Просто твоему брату не хватает деятельности, слишком всё спокойно, размеренно и предсказуемо, — Эдер вслед за моим отцом перемещается внутрь проёма, ведущего внутрь дискообразного корабля, удобно устраиваясь в одном из кресел. — И его службе безопасности совершенно нечем заниматься, — добавляет, извлекая из раскрывшейся панели шлем и аккуратно надевая на голову. — Уверен, случится что-нибудь из ряда вон выходящее, и всё встанет на свои места.

— Ты бы поаккуратнее с желаниями, — отец исчезает из поля зрения, скрытый непрозрачным визором. Остаётся только его голос с ощутимо сердитыми интонациями. — Не нужны нам сейчас проблемы.

Вот-вот. Я о том же подумала, только в более "земных" выражениях. Накаркает ведь...

Тем временем, темнота внутри шлема сменяется схематичной моделью планетарной системы. Красное солнце-карлик и четыре планеты, эллиптические орбиты которых, в некоторых точках даже пересекаются — так близко подходят к звезде.

— Сначала на Раминар? — интересуется Эд, непонятным мне способом визуализируя маршрут от яркой точки, лежащей за пределами системы, к одной из планет.

— Да. Как обычно, заберём кристаллы со второго прииска, — подтверждает капитан. — А потом сразу формируй синхро-канал в систему Элдери. Времени совсем не остаётся.

— На Ланс? — удивился Эд. Даже вносить данные в полётную траекторию на миг перестаёт. — Зачем нам в империю?

— Подворачивается шанс получить приол, — опережая капитана, мечтательно тянет тенорный голос, — в качестве компенсации за услугу, так сказать, — короткий смешок, который он пытается замаскировать кашлем.

— Если мы успеем и всё пройдёт удачно, — не стал сердиться бас, — поставки могут стать регулярными. Да и в любом случае, лансиане в роли союзников нам не помешают. А тут — такая прекрасная возможность! Я её упускать не собираюсь. *, так сказать, — раздаётся короткий смешок, который он пытается замаскировать кашлем.

— — — — — — — —

* Упомянутые события описываются в романе "Наследница Торманжа".

— — — — — — — —

Скорее всего, планы реализовались в полном объёме, тихо, мирно и без эксцессов, потому что, конечно если верить временному счётчику, менталскан одним махом пропускает несколько лет, выкинув меня в диковинный ночной пейзаж неизвестной планеты. Такой необычной, что я аж задыхаюсь от изумления.

Глубокая синева атмосферы, уходящая к тёмному горизонту. Вздыбленная кольцевыми образованиями ультрамариновая почва, словно подземные волны застыли в своём движении вверх. Редкие чёрные громады камней, стремящиеся вылезти из-под земли. Непонятные, воронкообразные структуры, как гигантские ушные раковины, тянущиеся к звёздному небу. А под ногами мелкие, похрустывающие при каждом шаге, бело-голубые кристаллы, обильно покрывающие неровную поверхность.

— Эдер, не отставай! — предупредительный оклик, заставивший мужчину развернуться.

В поле зрения появляются фигуры, облачённые в серебристые скафандры и с защитными масками на лицах. Шестеро путешественников, бредут сквозь всё это хаотичное нагромождение к ещё более впечатляющему природному образованию. Огромному, уходящему ввысь монолиту. Полупрозрачному, слепленному из массы клиновидных кристаллов. Ослепляющему отражённым светом звёзд и лучами фонарей, горящих в руках приближающихся к нему пришельцев.

Ещё пара минут и, догнав попутчиков, пилот оказывается внутри этого завораживающего нагромождения кристаллических структур. Прямых и наклонных. Узких и широких. Идеально ровных и уродливо неправильных. Разных. И в то же время — одинаковых. Заострённых. Полупрозрачных. Сверкающих маслянистыми гранями. С каким-то непонятным клубящимся туманом внутри.

Достигнув центра скопления, группа останавливается.

— Басан! — приветственный возглас, и взгляд выхватывает ещё одну фигуру, вышедшую навстречу. — Я уж решил, что вы заблудились!

— Вот ещё! — хрипло смеётся низкий голос. — Просто приземлиться пришлось чуть дальше, чем обычно. Что у вас тут произошло?

— Новый краст поднялся, — радостно извещает его пришелец. — Можно ещё один прииск организовывать, там такие друзы реатов! — мечтательно закатывает глаза к тёмному небу.

— Правда? — приятное удивление сквозит в голосе моего отца. — Я пришлю рабочих. А с этого всё собрали?

— Да, практически, — собеседник отступает чуть в сторону, позволяя увидеть стоящие у его ног прямоугольные контейнеры. — На всякий случай проведём ещё одно сканирование, чтобы убедиться в этом окончательно и займёмся разработкой нового месторождения.

Капитан опускается на колени, осторожно приоткрывая крышку и заглядывая внутрь. Эдер тактично отступает в сторону, чтобы не мешать, тем самым лишает меня возможности рассмотреть содержимое. Хотя, мне и так понятно, что там находится. К тому же то, что нас окружает интересует меня ничуть не меньше. Как и мужчину, впрочем. Взгляд Эда скользит по гладким поверхностям, сосредоточенно пытаясь что-то рассмотреть. Он даже делает шаг ближе, всматриваясь в туманную глубину камня. А там...

Там, в мутном пространстве, лихорадочно пульсирует тёмный сгусток, придвигается ближе и снова удаляется, разрастается, разрываясь на мелкие фрагменты и вновь сливается в единое целое. Резкий рывок вперёд и призрачная масса впечатывается в грань кристалла, заставляя Эдера непроизвольно отступить.

— Что это? — потрясённо выдавливает из себя пилот.

— Тени, — пожимает плечами фигура моего отца, поднимаясь на ноги и коротко взглянув на предмет вопроса.

— Они живые? — не успокаивается мужчина.

— Какой там! — смеётся Ратнал, столь же оперативно приблизившийся к беседующим. — Просто иллюзия, обман. Смотри, — коротким замахом руки сносит ближайший отросток.

В атмосфере повисает переливчатый звон, затихающий по мере того, как кристалл осыпается мельчайшими осколками ему под ноги.

Действительно, внутри — пусто. Ни малейшего намёка на остатки того, что несколько минут назад двигалось и пыталось вырваться на свободу.

— Миражи? — уточняет Эдер, рассматривая соседние, оставшиеся целыми структуры, биение теней в которых остаётся столь же явным.

— Сказали же тебе! — раздражённо фыркает блондин. — Прям земной Фома неверующий!

— А чего ты хочешь? Столько раз летать на Раминар и первый раз выйти на поверхность, — смягчает насмешку спокойный голос капитана. — В этом облике, — уточняет. — Свои впечатления припомни. И вообще, — в голосе появляется недовольство, — перестань разбивать кристаллы.

— Это же не реаты! — беспечно фыркает Ратнал. — Простые камни.

— Камни, да, — тихо соглашается капитан. — Кстати! — словно вспомнил что-то. — Ты обратил внимание, что до ассимиляции этих теней никто не замечал?

— Ну и что? — беспечно отмахивается блондин. — Просто строение органа зрения иное, вот и воспринимаем другие диапазоны волн. Я, например, прозрачности вообще не помню!

— Ну да, возможно, — шатен задумчиво всматривается в мутный силуэт, возникший в ближайшем кристалле. — Так, — решительно отрывается от созерцания. — Берём контейнеры и топаем к диску. Живо! — усиливает приказ недвусмысленным взглядом в сторону сопровождающих, лениво прохаживающихся по относительно свободному участку.

Уже почти на выходе из краста Эдер неожиданно решает продолжить дискуссию:

— А если не разбить, а срезать? Так, как мы делаем с реатами. Тогда тень останется внутри?

Идущий чуть впереди, Ратнал даже остановился, оглядываясь на любопытного субъекта.

— Э-м-м... — зелёные глаза смотрят с недоумением. — Не знаю. Не пробовал.

Капитан тоже притормаживает. Видимо, идея кажется ему необычной.

— Сделай, — даёт разрешение. — Интересно.

Через секунду тонкий луч аккуратно отделяет небольшой фрагмент камня от его основания. Рука в перчатке ловко ловит падающий кусочек, сжимая в пальцах.

— Пусто, — блондин триумфально демонстрирует полное отсутствие иллюзорного объекта внутри.

— Странно, — очень тихо бормочет Эд. Только я его слышу.

Изображение резко дёргается, рвётся, словно менталскан попытался перейти к поиску, а потом передумал, вернув почти ту же самую картинку. Почти. Потому что группа на той же равнине, но уже на подходе к дискоиду, а багровое восходящее солнце пронзает окружающее пространство красными лучами, отчего синие краски планеты приобретают фиолетовый оттенок.

— Стартуем,— вяло приказывает капитан, едва все загружаются внутрь корабля. — Ратнал, — в голосе лёгкое удивление, — ты зачем кристалл с собой притащил?

Мне не видно, что происходит за спиной, тем более, что Эдер оперативно натягивает шлем, а вот звук слышен прекрасно.

— Красивый, — короткий смешок в ответ. — Он, кстати и не голубой вовсе, а жёлтый. Заметил?

— Нет, — теряется бас. — Покажи.

Наверное, Ратнал выполнил его просьбу, но мнения отца на сей счёт я не узнала. Больше они не разговаривают. Редкие, почти ничего не значащие фразы не в счёт. Эд, тем временем, за считанные минуты выводит диск на орбиту и наблюдать за его действиями, вернее картиной удаляющейся поверхности, а затем и стремительно уменьшающейся в размерах планеты, которая формируется в его шлеме, необычайно занятно. Ещё немного и она совсем исчезает, а на смену черноте космоса приходит серая мгла, в которой всё чётче вырисовывается слепящая белая спираль.

Ух ты! Я её уже видела!

В ушах негромкий перезвон разбивающегося хрусталя. Яркая вспышка. И темнота, потому что изображение в шлеме резко гаснет, на мгновение появляется и снова исчезает.

— Уходи! — резкий приказ. — Эдер, уходи в канал! Немедленно!

— Дихол! — едва слышное шипение в ответ. Через секунду картинка возвращается, но даже мне понятно, что уровень энергии на показаниях его приборов практически нулевой. — Не могу! — уже громче подтверждаются мои выводы. — Не хватает энергии для стабилизации!

То, что происходит дальше, мне тоже знакомо. Только, если при первом просмотре я так ничего и не поняла, то вот теперь всё как раз предельно ясно. Мой дядя разбил-таки этот злосчастный камень, который прихватил с собой с планеты. А это привело к тому, что корабль почти лишился энергии. Любопытный кристальчик...

Как на грех, на сём моменте всё интересное благополучно заканчивается. Эд оказывается лежащим в своей каюте, потому что вижу, как закинув ногу на ногу, созерцает радужные переливы на потолке. Вот и что прибор в этом нашёл?

"Внимание пилотам! — неожиданно ударяет по барабанным перепонкам низкий голос, разрывая такую приятную тишину. И не просто так, а снова окутывает звуком, словно говорящий находится прямо у меня в голове. — Прибытие в полётный ангар, срочно! Все корабли — на Раминар. Патрульные диски остаются на орбите, для остальных — экстренная эвакуация персонала. При приземлении быть предельно внимательными!"

Сообщение оказывается неожиданным не только для меня, но и для Эдера, который дослушивает его уже стремительно перемещаясь по широкому коридору, среди своих же собратьев.

— Что случилось? — в дискоид пилот "влетает", практически одновременно с моим дядей, в мгновение ока оказываясь в привычном кресле и вновь лишая меня возможности посмотреть на то, что происходит внутри корабля.

— Три прииска взорваны, — чувствуется, как тяжело сдерживать эмоции моему отцу. Он, по всей видимости, давно ждёт остальных. — Много пострадавших и... — замолкает на минуту. — Чушь какая-то! — ругается всё-таки. — Ратнал! Что за розыгрыш?

— Я причём? — озадаченный голос в ответ. — Первый раз вижу подобное. Может это атмосферные возмущения?

— Ага, — язвительно соглашается капитан. — Материализовавшаяся взрывная волна, которая никак не хочет исчезать, да ещё и целенаправленно уничтожает движущиеся объекты. Ты всех предупредил, чтобы не покидали укрытий, пока мы не прилетим?

Похоже мои родственнички изучают какую-то видеозапись. Эх! Почему я в памяти Эда, а не дяди или отца?! Хотя, здесь тоже есть на что посмотреть. Приближающаяся планета на этот раз хорошо освещена и на её поверхности смешиваются причудливой палитрой синь, сирень и фиолет.

— Всех, — тем временем спокойно подтверждает Ратнал. — Знаешь, чего я не могу понять? — в голосе ощутимое недоумение. — Почему в районах, где не было взрывов наблюдаются аналогичные явления? Ну допустим, — пускается в рассуждения, — разрушение крастов спровоцировало энергетические всплески, аналогичные тому, который произошел, когда я разбил кристалл на дискоиде. Но это же локальное явление! Оно не должно распространятся так далеко и затрагивать целые и невредимые структуры!

— Забываешь, что от взрывов разрушились одновременно все типы кристаллов. И реаты, в том числе. А в этом случае могло произойти что угодно. Ну хотя бы — цепная реакция. Мы же не проверяли, какими могут стать последствия. Да никому и в голову не пришло ставить подобных опытов!

— Согласен, — не рискует спорить дядя, — но тогда какая связь между энергетическими потоками и тем, что мы видим?

— На месте разберёмся, — обещает отец и напоминает: — Ты лучше подумай, как будешь выяснять, кому нам сказать "спасибо", за столь "весёленькое" событие! — голос становится злым. — Куда вся твоя служба безопасности смотрела?! Надеюсь, убеждать меня в том, что взрывы случайны, не будешь?

Спасает безопасника от продолжения выговора, предупреждение Эда:

— Кэп, мы на высокой орбите. Дискоиды готовы к приземлению.

— По два диска на посадку к каждому прииску, третий патрульный координирует и обеспечивает прикрытие, — немедленно следует жёсткий приказ. — Применять оружие по обстоятельствам. Защиту активировать максимально. После загрузки уходить сразу, никого не ждать! Эдер, мы забираем с шестого, — уже мягче и спокойнее. — Если там кто-нибудь уцелел, конечно, — добавляет совсем тихо. И всё бы ничего, если бы не эта последняя фраза. Даже мне становится не по себе.

Понятия не имею, как синхронизирует свои действия Эд с пилотом второго диска, который движется с нами рядом. Вслух он ничего не говорит. Но тем не менее оба корабля практически одновременно касаются поверхности, замирая буквально в нескольких метрах от искорёженных контуров гигантского кристаллического образования.

Пространство вокруг на удивление спокойно. Тихо. Мирно. Ничего страшного.

— Эдер, мы выходим. Держи связь, наблюдай и будь готов стартовать немедленно, — слышу инструкцию.

— Есть, кэп, — короткий ответ и пристальное внимание к серебристым фигурам, появившимся на поверхности, ослепляющей сиреневыми бликами.

Медленно, осторожно продвигаясь внутрь, постепенно они совсем исчезают из вида. В наушниках остаётся чьё-то тяжёлое дыхание, краткие предупреждения и отрывистые фразы на разные голоса, из которых становится понятно, что разрушения колоссальные. Как и то, что погибших намного больше, чем выживших.

В одну секунду ситуация меняется.

Чей-то крик. Резкий хлопок. Световые вспышки в глубине массива. И переплетение голосов, отчего понять, кто именно говорит, невозможно.

— Защита!... Не помогает она!... Боевыми давай!... Вместе!... Осторожно, слева!... Прикройте их!... Уходим, уходим! Быстро!

Но самое жуткое происходит над разрушенным крастом.

С почвы, в воздух взлетают мельчайшие кристаллы, роятся, словно снежинки, поблёскивая гранями и смешиваясь в хаотичном движении. А между ними начинает клубиться фиолетовый туман. И к тому моменту, как спасательный отряд появляется в пределах видимости, перед дискоидами образуется практически стена, стремящаяся захватить их в кольцо и перекрыть сверху.

Не представляю, как пилоту удаётся сохранять спокойствие в такой обстановке. У меня, и то уже и руки дрожат, и сердце стучит как сумасшедшее!

Едва дождавшись своих пассажиров, Эд поднимает диск с поверхности, уводя его в сторону от наступающей субстанции, вот только пространства для движения у него всё меньше, как и у второго корабля, впрочем. Проигрывают они с разгромным счётом! И дело вовсе не в скоростях. Просто за это время "стена" перестала быть цельной и фиолетовая дымка начала распространяться в атмосфере. Пока ещё сгущениями, потоками, однако пилоты вынуждены виртуозно маневрировать между ними, избегая контакта с подозрительной субстанцией.

В наушниках совсем тихо, видимо, все замерли, опасаясь помешать. И только когда на пути встаёт новая призрачная стена, отец не выдерживает:

— Вверх!

Предупреждение опаздывает. Эдер успевает уйти в практически вертикальное пике, а вот второй диск, повернув горизонтально, задевает ребром кристаллическую преграду и теряет скорость, снижаясь и размашисто врезаясь в "ушастые" воронковидные образования. Несмотря на то, что мы стремительно набираем высоту, на боковом экране остаётся запечатлённым место трагедии, медленно заволакивающееся фиолетовым туманом.

Я настолько "вжилась" в происходящее, что переход в режим поиска словно вырывает меня из реальности. Перевеожу дыхание, восстанавливая душевное равновесие.

Господи! Стресс-то какой!

Понятно, почему менталскан так долго не хотел уходить с этого фрагмента. Столько эмоций! Ой!

Ну да. Это я о времени вспомнила. Напряглась и... расслабилась, увидев не самые страшные цифры. Однако прибор всё-таки предпочла выключить. Не как в прошлый раз, за секунды "до", около получаса можно было бы работать совершенно спокойно, вот только с подобными воспоминаниями — хватит ли на это времени? Слишком они стали длинными. К тому же, у меня ещё два дня, то есть ночи, впереди. Успею.

* * *

Успею?

Как бы теперь донести эту гениальную идею до менталскана, который категорически отказывается выдавать на просмотр коротенькие фрагменты! А вновь возвращаться к "ручному" управлению глупо. Вот и остаётся — надеяться. И смотреть.

— Двенадцать случаев нападений на орбитальные патрульные дискоиды и десять на транспортные. Выживших нет. Три разведгруппы, отправленные на планету, пропали без вести. Шесть беспилотных дисков, направленных для сбора информации, исчезли бесследно. Уничтожены две базовые станции в самой системе, — хмуро перечисляет каштановый шатен, сидящий в одном из углублений "круглого" стола. — С учётом погибших на взорванных приисках, за этот месяц мы потеряли техники и старков больше, чем за предыдущие десять лет!

Тяжёлое молчание повисает среди сидящих с ним рядом. Серьёзная сосредоточенность на лицах, решительность в глазах и напряжённость поз. И ситуация, если вникнуть в суть слов моего отца, реально не самая приятная.

— Лоет! — капитан привлекает внимание, заставляя одного из субъектов поднять голову. — Твоей группе удалось что-нибудь выяснить?

— Пока немногое, — нервным движением руки мужчина взъерошивает короткие рыжие волосы. — Очень трудно делать выводы, основываясь на отрывочных сведениях, которые к нам поступают.

— И всё же? — в голосе прорывается нетерпение.

— Похоже, что активация реатов при взрывах, — начинает объяснять Лоет, — спровоцировала формирование микроканалов. Очень необычных, связывающих наше пространство с другим. Лучше, наверное, называть их микропорталами, но доказать пока трудно. Ни к одному из них мы не можем даже приблизиться, чтобы изучить. Как-то так, — заканчивает, беспомощно разводя руками.

— А что за фиолетовая дымка? — прищуриваются карие глаза.

— Сам бы хотел это знать, — судорожно выдыхает рыжеволосый. — Единственная запись, прямого контакта с ней, которую успел передать один из исследовательских зондов, почти ничего не объясняет. Скорее расширяет круг вопросов.

В центре стола появляется объёмная проекция — маленькая полусфера стремительно влетающая в плотный туманный сгусток. Несколько секунд очертания ещё просматриваются, а потом она просто исчезает. Медленно, необратимо, словно её разъедает кислотой.

— Второй зонд разрушился аналогично, — слышно негромкое пояснение. — Мы, конечно, получили некоторые параметры этой субстанции, но они настолько необычны... — Лоет качает головой в недоумении.

— Чем именно? — продолжается допрос.

— У "тумана" нет ни физических, ни химических характеристик. Ни плотности, ни температуры, ни молекулярного состава. Он существует только на уровне квантовых флуктуаций, причём иного измерения. При соприкосновении с ним материя дестабилизируется, превращаясь в чистую энергию, которая потом исчезает бесследно.

— Допустим, что это простой эффект взаимодействия, — вступает в диалог ещё один голос. Взгляд Эда останавливается на блондине. Опираясь локтями на стол, сцепив пальцы в замок и опустив на них голову, тот неторопливо излагает своё видение ситуации: — Тогда как объяснить тот факт, что сразу после диверсии "туман" уничтожал только то, что неосторожно в него попадало, в первые дни нападал исключительно на объекты вблизи кратсов, потом перешёл к активному поиску на всей планете, а сейчас ведёт на нас целенаправленную охоту!

— Хочешь, чтобы я озвучит это вслух?! — раздражённо фыркает рыжий субъект. — Изволь. Он — разумный. И очень агрессивный, по отношению ко всему материальному.

— Если это действительно иная форма жизни, — поднимает брови капитан, — нужно устанавливать контакт, пока противостояние не привело к катастрофическим последствиям. А раз физическое взаимодействие исключается, значит, нужны иные способы. Идеи на этот счёт имеются?

— Можно поиграть разными диапазонами частот, — вносит предложение голубоглазый шатен, убрав упавшую на глаза русую прядку. — Проблема только в кодировке сигнала.

— С этим мы поможем, если в наличии будет хотя бы минимальный набор волновых характеристик, которые испускает эта туманная субстанция, — подключается к обсуждению ещё один шатен.

— Лоет? — отец вопросительно смотрит на скептическую физиономию рыжего типа.

— По-моему, всё это бессмысленно, — качает головой тот. — Нет, разумеется я представлю все имеющиеся данные, но нужно искать способы защиты, а не общения. Мы слишком разные, — пытается объяснить. — Даже у существ подобных нам, восприятие и ментальность очень сильно варьируют, а тут вообще невесть что. Можем друг друга не понять.

— Одно другого не исключает, — соглашается с его логикой капитан. — Займёшься?

В ответ получает специфическую мимику и жестикуляцию, которые, наверное, можно озвучить как: "А есть варианты?".

— Хорошо, — карий взгляд возвращается к обзору сидящих за столом. — До тех пор, пока не устранена угроза, всем службам действовать с предельным вниманием и осторожностью! Количество полётов снижаем до минимума. Для уменьшения риска "Треон" займёт новую, более удалённую от планеты орбиту. Те, кто свободен от своих прямых обязанностей, может подключиться к исследовательской работе. Вопросы?

Были ли они или всем всё предельно ясно, узнать мне не удаётся. В ушах возникает смазанный звук, перед глазами мелькает привычный калейдоскоп и наступает полная темнота. Тяжёлая, давящая, без малейшего намёка на световые проблески. Я даже на мгновение пугаюсь — может сломалось чего? И только голос Эда убеждает меня в том, что я по-прежнему в его воспоминаниях:

— Что мне нужно делать?

— Практически ничего, — отвечает кто-то невидимый и поясняет: — Главное помнить, что всё, что ты видишь реально не существует. Поверишь в обратное — умрёшь.

Ого! Ну и заявочки!

— Значит, применять оружие бесполезно?

— Абсолютно, — подтверждает мужской голос.

— Ясно. Начинай, — разрешает Эд.

Хм... Что это сейчас будет? Мне становится уже совсем некомфортно. Неприятный, липкий страх холодными щупальцами ползёт по телу, когда из возникшей на небольшом удалении световой точки рождается медленно распространяющаяся фиолетовая дымка. Словно космическая туманность подсвеченная остатком образовавшей её сверхновой. Повисев пару минут неподвижно, призрачное облако начинает движение прямиком на мужчину, проходит сквозь него, делает полукруг и возвращается обратно. Выдержки пилота хватает, чтобы остаться на месте и не отстраниться.

— Неплохо, — хвалит невидимка. — Дальше.

Становится светлее. Вокруг начинает проявляться пространство — расцвеченный тёмной синью и красноватыми лучами звезды, утренний пейзаж Раминара. Загадочная дымка становится гуще, несколько раз набухает и опадает внутрь себя, будто пульсируя. Наконец, наступает "прекрасный" момент, когда она разрастается и уплотняется настолько, что трансформируется в высокую человеческую фигуру. Момент "перехода" настолько быстр, что я его даже не замечаю. Вот только сейчас это была полупрозрачная бесформенная масса и р-р-раз! Перед глазами уже мой отец.

От неожиданности произошедшего Эдер вздрагивает. И это не есть хорошо. Сказали же ему — не верить!

Заложив руки за спину и едва заметно качнувшись на мысках, шатен склоняет голову на бок, рассматривая пилота своими серьёзными карими глазами. Несколько секунд такого внимания и... Короткий быстрый шаг навстречу. Рука выхватывающая что-то серебристое из кармана чёрного комбинезона. Яркая жёлтая вспышка.

И снова Эд реагирует. Делает движение вниз и в сторону, в попытке уклониться от светового потока. Ему это удаётся и первый луч проходит мимо, а вот второй задевает, по всей вероятности.

Картинка темнеет, словно от болевого шока, мужчина шипит, падая на колени. В ушах раздаётся хруст кристаллического песка. Взгляд падает на оплавленную ткань на рукаве, задерживается, рассматривая обожжённую плоть, и вновь сосредотачивается на происходящем вокруг.

— Эдер, контролируй восприятие! — подсказывает взволнованный голос. — Этого не существует!

Ага. Не существует?

Прекрасно понимаю, как себя чувствует мой телохранитель, у которого повреждена рука и на которого надвигается агрессивно настроенный противник, с явно нехорошими намерениями.

Оказавшийся совсем рядом, капитан, по-прежнему храня зловещее молчание, хватает пилота за комбинезон на груди, легко поднимая и впечатывая во что-то плотное за спиной.

Удар. Подозрительный треск, словно что-то ломается. В глазах снова темнеет, потому что пальцы другой руки вцепляются в горло перекрывая доступ кислорода.

— Не сопротивляйся, — уже почти безнадёжно пытается выправить ситуацию наблюдатель. — Абстрагируйся. Заставь себя вспомнить где ты и что именно с тобой происходит.

И всё же Эд его услышал. Зрение вдруг возвращается, по положению тела становится ясно, что пилот стоит сам, никто его не удерживает. И хотя мужская рука по прежнему протянута в его сторону, она словно проходит сквозь, не в состоянии сжать находящуюся под ней плоть.

Словно поняв это, противник отшатывается, отступая на несколько шагов и медленно теряет материальность, скручиваясь в фиолетовый поток, растворяющийся в пространстве. Окружающий мир тоже исчезает, сменяясь небольшим, совершенно пустым помещением со скруглёнными бежевыми стенами и неярким освещением.

— Поздравляю, — из-за спины выходит незнакомый субъект, останавливаясь напротив. — Для первого раза сносно. У многих и этого не получилось.

— Что это было?! — раздражённо шипит Эдер, растирая травмированную конечность, а она... Смотрю и глазам не верю — в полном порядке!

— Враг, с которым, весьма вероятно, тебе придётся столкнуться наяву, — убедившись, что проблем нет, шатен выходит в раскрывшийся проём.

— Я не понимаю, — пилот идёт следом, попадая в огромное помещение, явно перенасыщенное техническим оборудованием.

— Объясняю, — со вздохом оборачивается незнакомец, останавливаясь у одного из аппаратов. — Проникая сквозь органическую материю субстанция получает информацию достаточную для трансформации в биологический объект. Ну, то есть, — морщится, — его имитацию.

— Почему капитан? — следует закономерный вопрос.

— Не знаю, — пожимает плечами шатен. — Наверное, ты о нём в этот момент подумал.

— Почему не предупредил заранее? — не сдаётся Эд.

— А враг тоже будет тебя предупреждать? — удивлённо приподнимаются густые брови. — Приготовьтесь! Я сейчас буду материализоваться! — дразнит, изобразив на лице страшную гримасу.

— Зачем этому "туману" такая способность? — интересуется пилот, видимо, подобная демонстрация его не впечатляет. — Насколько я помню, он просто деконструирует...

— Неорганику, да, — заканчивает за него шатен. — А живые объекты уничтожает иначе, формируя вот такие псевдоорганизмы. Только ты напрасно думаешь, что это одно единое существо. Их много и действуют они независимо друг от друга. От того и последствия столкновений с ними столь катастрофичные. Так. Ладно, — спохватывается вдруг, разворачиваясь к панели управления, которая так призывно переливается у него за спиной. — Тебя капитан уже искал, так что иди и постарайся не афишировать то, что узнал. Мне ещё полкоманды прогонять через симулятор!

— Подожди! — Эд рывком за плечо возвращает его в исходное положение. — А причём тут вера в их нереальность?

— Откуда я знаю? — экспериментатор убирает руку, делая шаг чуть в сторону и на секунду пропадая из зоны видимости. — Но то, что амиоты не могут стабилизироваться окончательно, если субъект не принимает их за реальные, точно.

— Как ты их назвал? — растерянный голос и шаг назад.

— Амиоты, — нетерпеливо повторяет шатен и добавляет, словно переводит: — Тени.

Бывший невидимка вновь отворачивается, исчезая окончательно, а я попадаю в знакомый интерьер каюты Эдера, буквально через пару минут активного поиска. Перед глазами — виртуальное космическое пространство, развернувшееся над столом. Звёзды, планеты, системы... Объёмная карта, одним словом. Мужские пальцы перемещают что-то из одной её части в другую, а когда Эдер убирает руку, становится понятно — работал он с небольшими светящимися объектами, явно что-то имитирующими.

— Активация, — приказ в пространство и огоньки разбегаются в разные стороны. Некоторые — прямо и ровно. Но таких — единицы. А вот траектория большинства других оказывается весьма своеобразной — ломаной, да ещё и заканчивается в "объятиях" ближайших звёзд.

— Бездна! — раздражённое восклицание и новая попытка распределить всё так, чтобы летели непослушные огни по прямой. Результат аналогичный.

Резкий взмах рукой, сметающий всё в никуда и расчищающий пространство. И столь же быстрое, скользящее движение по поверхности стола.

— Кэп, — приветствие появившейся над столом объёмной проекции. — Нужно немедленно уводить "Треон" из окрестностей системы Элти, — несмотря на внешнее спокойствие в голосе всё же ощущается сдерживаемое волнение. — Орбита, которую сейчас занимает корабль, делает его уязвимым. Гравитационно-искривлённых областей становится всё больше и их формирование не подчиняется стандартным закономерностям. Похоже, что амиоты принялись активно деформировать само пространство.

— Они и это умеют? — как-то обречённо вздыхает капитан. Закрывает глаза, качая головой, будто не желая принимать столь неприятный факт. — Сколько у нас времени? — решается, наконец, на вопрос.

— Не больше суток, — уверенность Эда вызывает беспокойство даже у меня, через столько лет! Представляю, что чувствовал мой отец в то время!

— Если мы уйдём сейчас, — мрачно смотрят карие глаза, — вернуться уже не сможем. Теней становится всё больше, а это значит, что предоставив систему в полное распоряжение врага, дадим ему возможность закрепиться в нашем мире окончательно. И неизвестно, чем всё это закончится.

— И какой выход? — коротко бросает пилот.

— Нужно разрушить образовавшиеся порталы, — твёрдо, словно давно уже принял это решение, отвечает шатен. — Немедленно. Ждать и откладывать больше нет никакого смысла.

— И как это сделать? — недоумевает Эдер. — Насколько я знаю, у Лоета на этот счёт никаких идей.

— Есть одна, — уходит от прямого ответа капитан. — Нужно только оказаться на орбите Раминара.

— Мы не сможем войти в систему, — рассудительно парирует пилот. — Амиоты просто не позволят нам подойти к планете на такое близкое расстояние. Оружия против них у нас нет. Реальная защита так и не разработана, тренировки на "безверие" не в счёт. Корабли от разрушения это не спасёт.

— Придётся рискнуть. Бездействие нам обойдётся слишком дорого, — грустная улыбка скользит по тонким губам. — Наш дискоид будет основным, возьмём ещё три патрульных для страховки. Пилотов подбери сам, ты лучше меня знаешь, с кем тебе проще координировать полёт. Через два часа жду всех в полётном ангаре.

Не знаю, как для Эда, а для меня отведённое время пролетает за считанные секунды. А может даже и большее его количество, потому что следующее воспоминание стартует прямо с картинки приближающейся планеты.

Очень своеобразно приближающейся!

Прямолинейностью траектория движения корабля явно не страдает. Наоборот, дискоид постоянно "виляет", словно облетает какие-то препятствия, отчего изображение Раминара дёргается, а иногда и вообще пропадает с экрана.

— Три минуты до выхода в расчётную точку, — ставят "меня" в известность.

— Установки готовы, — добавляет ещё кто-то.

— Внимание, — новый голос. — Активность теней в секторе шесть. Уклонение по второй сигнатуре. Левой! Скорость не снижать!

Ныряющее движение корабля, аж дыхание перехватывает, и на мгновение появившиеся корпуса летящих рядом серебристых дисков. Двух. А где ещё один? Вроде как речь шла о трёх дисках сопровождения!

— Две минуты, — строгое предупреждение.

— Концентрация теней на орбите увеличивается, — спокойные интонации никак не соответствуют серьёзности ситуации.

— Гиел, уводи их! — следует немедленная реакция.

— Легко, кэп, — хрипловатый голос и стремительно уносящийся вперёд корабль. Смещающийся чуть в сторону, заскользивший по круговой орбите и резво уходящий в сторону.

— Минута, — судорожный выдох.

Раминар уже совсем близко. Настолько, что можно невооружённым глазом опознать гигантские кольцевые поднятия крастов. Вот только атмосфера сейчас совсем иная, нежели та, которую мне доводилось видеть раньше. Мутная. Зловеще фиолетовая.

— Начали! — громкий приказ от которого я вздрагиваю, впиваясь глазами в изображение планеты.

Секунда. Две. Десять. Двадцать.

Дискоид по прежнему с фантастической скоростью облетает космический шарик, а изменений всё нет и нет. А что вообще должно произойти?

— Лоет?! — резкий окрик.

— Бесполезно, — шипит техник. — Не действует! Я же говорил, что никакой гарантии!

— Диски на высокую орбиту! — низкий голос становится леденяще-стальным. — Разворот и стабилизация. Активировать заряды. Щиты поднять.

— Нас накроют, — наконец-то слышу голос Эда. Очень сильно изменившийся голос.

— Не успеют, — холодный ответ. — Выполнять!

Медленно удаляющаяся планета замирает, словно запутавшаяся в сложной сетке, появившейся на экране. Яркие точки, вспыхивающие по её контуру, бегущие цифры, световая полоса, неуклонно ползущая вверх по какой-то шкале, лёгкая дрожь... И я не могу понять — это пилот нервничает или корабль так сильно вибрирует?

— Активация завершена, — как-то отрешённо докладывает Эдер, когда перед глазами появляется пульсирующее перекрестье.

— Залп.

Такая короткая команда и такие страшные последствия!

Две ослепительные золотистые молнии отрываются от дискоидов, практически мгновенно преодолев расстояние до планеты. Исчезают, словно жадный каменный шарик поглощает их без остатка. Но эта иллюзия длится не долго. В одно мгновение синий цвет поверхности превращается в багровый. Атмосфера набухает и расцвечивается огненными всплесками. Ещё несколько секунд, и яростная вспышка заставляет меня зажмуриться. А когда я осторожно открываю глаза, Раминара уже не существует. От него остались только пылающие, стремительно разлетающиеся астероиды, словно живое напоминание о том, что когда то здесь была удивительная планета.

Сила метеоритного дождя, обрушившегося на корабли, ужасна. Я буквально физически ощущаю, как прозрачные щиты, закрывающие диски, прогибаются, принимая на себя удар. Но это оказывается не самым страшным.

— Нас окружают, — врывается в сознание тревожное сообщение. — Три минуты до контакта!

— Свободные сектора? — отец явно ищет пути отступления.

— Нет, — ответ совсем неутешительный.

— Плотность? — продолжается выяснение масштаба проблем.

— Наименьшая в восьмом.

— Будем прорываться, — в голосе капитана только ярость. — Максимум энергии на ускорители! — безапелляционно приказывает. — Разгон. На границе системы открываем синхро-канал!

Широко раскрыв глаза смотрю на фиолетовое сгущение, заполнившее экран, когда Эдер разворачивает дискоид в указанном направлении.

— С ума сошёл? — тем временем тихо, но тем не менее вполне различимо, говорит кто-то. — Это нереально. На формирование канала не хватит времени. Не говоря уже о том, что нам придётся пройти сквозь них.

— Предпочитаешь сдохнуть прямо здесь? — раздражение и злость.

На такой специфический вопрос ответа не следует. Видимо, признаваться в малодушии неизвестному собеседнику не хочется.

Минута неприятной тишины. Дымка всё ближе. Моральное напряжение выше.

— Кэп, — в голосе Лоета (если я не ошибаюсь, конечно), такая растерянность, практически паника, что хочется заплакать. — Смотри!

— Не может быть, — теперь безысходность сквозит и в интонациях отца. — Бездна!

И в который раз я жалею, что Эд в шлеме и это не позволяет увидеть того, что происходит за его спиной. Впрочем, перед глазами пилота тоже немало интересного. Летящий рядом, но с небольшим опережением, серебристый диск. Грубые, неправильной формы каменистые осколки, мимо которых пролегает траектория движения. И сиреневое марево, всё сильнее заволакивающее чистое пространство космоса.

— Внимание! — короткое предупреждение. — Контакт!

Меня уже ощутимо потряхивает от подобных нагрузок на нервную систему. Усилием воли заставляю себя абстрагироваться, вспомнить о том, что я вижу всего лишь происходившие давным давно события и, раз уж Эдер жив, значит, всё обошлось. Вот только, психологического самоуспокоения хватает ненадолго. До первого восклицания:

— Активная материализация!

Другие голоса я воспринимаю на уровне постороннего шума. У меня ощущение, что корабль замедлился и с черепашьей скоростью движется в черничном йогурте.

— Дискам! Разойтись! — пробивается сквозь катафонию звуков, приказ капитана.

Наверное, пилоты его выполнили, потому что спустя несколько секунд мы оказываемся в чистом космосе. И граница "тумана" теперь воспринимается плотной стеной, в которой чуть заметно серебрятся контуры второго дискоида. На мгновение он пропадает совсем. Потом вновь появляется. И исчезает окончательно. А Эдер разворачивает корабль в другую сторону, ускоряя движение, чтобы оказаться от места трагедии как можно дальше.

Повезло? Ничуть. Не слишком приятный осадок остаётся в сознании, от понимания того, что фактически вторым диском пожертвовали, чтобы получить возможность уйти. Да, с точки зрения разумности, это было правильное решение и осуждать отца за то, что принял именно его, скорее всего, нельзя. Но на душе от этого не легче.

И не одну меня заботят морально-этические аспекты, потому что первый вопрос, который Эдер задаёт фигуре, затянутой в чёрный комбинезон, едва открывается проём в незнакомое мне помещение:

— Гиел вернулся?

Отрицательный жест головой.

— Деон? — надежды в голосе всё меньше.

— Мы потеряли все три диска, — стоящий к нам спиной капитан, заложив руки за спину, сосредоточенно изучает космическое пространство за прозрачной преградой.

— И пилотов! — зло бросает Эд, останавливаясь в паре метрах от него.

— Верно, — холодные тёмно-карие глаза принимаются рассматривать возмущённого субъекта, когда шатен поворачивается лицом.

— Неоправданная жертва, — не отводит взгляда Эдер. — Бессмысленная.

— Ты о том, что порталы в мир теней не удалось разрушить? — отец опускается в кресло за небольшим рабочим столом, указывая рукой на стоящее напротив. — Лоет проболтался?

— Не он один в курсе, — пилот практически падает на сиденье предложенного предмета мебели. — Я говорю о том, что они слились и размер образовавшегося портала не идёт ни в какое сравнение с предыдущими, вместе взятыми! — едва не задыхается от внутреннего протеста. — Нельзя было взрывать планету! Теперь наступление амиотов уже не остановить.

— Это мы сейчас понимаем, — уточняет капитан. — А тогда нужно было выправлять ситуацию. Нет нашей вины в том, что для этого у нас не хватило возможностей и знаний.

— Допустим, — соглашается, но не сдаётся мой телохранитель. — Но ты знал, что подобный исход возможен. Как и то, что диски сопровождения потребуются отнюдь не как простое "прикрытие"! Так хладнокровно отправил пилотов в "объятия" теней, да ещё и переложил на меня необходимость делать выбор — кому из моих друзей предстоит умереть! — Эд даже на несколько секунд прикрывает глаза, настолько больно ему об этом говорить.

— Потери в любой войне неизбежны, — грустный голос пытается донести свою позицию до расстроенного субъекта. — Нужно уметь принимать их и понимать причины.

— Какое оправдание можно придумать, если гибнут старки, которых фактически убиваешь ты сам?! — распахнувшиеся глаза позволяют мне увидеть, как нахмурились тёмные брови сидящего напротив.

— Эдер, — в голосе уже совсем нет мягкости. — Твоя позиция излишне категорична! Впрочем, — шатен вздохнул, — наверное ты просто слишком молод. Поверь моему опыту, я же втрое старше, твоих шестисот лет недостаточно для того, чтобы сознание научилось спокойно принимать подобные вещи.

Сколько? Задыхаюсь, не в силах поверить в услышанное. Шестьсот? Плюс шестьдесят до сегодняшнего момента. А моему отцу больше, чем тысяча восемьсот? Мрак... Остаётся только молча "проглотить" совершенно нереальные цифры и постараться не упасть в обморок. Сделаю это потом, когда будет время и никто мне не помешает. А сейчас лучше внимательно слушать. Не хочу упускать настолько интересную информацию!

— И что теперь? — посидев с минуту в задумчивости, принимается выясняет дальнейшие планы "долгожитель".

— Будем исследовать, наблюдать, искать способы защиты, разрабатывать оружие, — пожимает плечами его старший собрат. — Скорее всего, придётся уйти как можно дальше. Тени не должны обнаружить ни Илькуты, ни Земли, хотя бы до тех пор, пока мы не найдём способа их остановить. Иначе шансов выжить у нас вообще не останется.

— Если не сделать это быстро, они распространятся по Галактике, — корректирует Эдер. — Вот тогда задача справиться с ними станет непосильной. Надеюсь, что у тех, кто будет этим заниматься, хватит для этого возможностей.

— А ты, — внимательно всматриваются в лицо карие глаза, — не передумал?

— Я буду работать на Земле, — Эд, по всей видимости, повторил озвученное ранее решение. — Ты меня не убедил. Не хочу, чтобы моё сознание окончательно превратилось в сгусток разумной и бесчувственной ментальной энергии.

Какой энергии? Ментальной? Хм... Вот что он имел в виду?

ГЛАВА 6

Скрытая реальность

Тик-так.

Мерное тиканье хорошо слышно в темноте. Особенно, в ночной тишине. Люблю этот звук. Успокаивает. Засыпать под него хорошо, хоть часы у меня вовсе и не механические, просто настраивая их, я специально добавила звуковой эффект в программу.

Тик-так.

Вот только даже этот тихий ритм сейчас не помогает. Не спится мне. И вовсе не потому, что не устала, а потому, что слишком много узнала. Объём информации такой, что мой мозг расслабиться уже не в состоянии.

Тик-так.

А рядом мирно сопит тот, кто в этом виноват. И кого совершенно не волнуют проблемы, которые я получила, забравшись без спросу в его сознание. Развалился на кровати, нагло приватизировав едва ли не большую её часть.

Тик-так.

И основательно страдает не только моё ощущение личного пространства, но и восприятие действительности. Потому что пришло осознание — насколько малую часть мира, нам позволяют видеть!

Тик-так.

Меня это страшит? Не знаю. Скорее пугает то, что кое-кто тщательно скрывает очень и очень многое. Возможно, делается это с лучшими побуждениями. Не все смогут принять такую жуткую реальность, с этим я согласна. Но разве от этого легче?

Тик-так.

Остановиться? Может хватит с меня стрессов и открытий? Достаточно того, что я уже увидела в его воспоминаниях? Или мне мало?

Тик-так.

Мало. Ведь у Эда есть и более давнее прошлое. Его жизнь до смены организма. Совершенно иная, непонятная, неведомая никому... Кстати. А откуда он вообще человеческое тело взял, а? Да и другие его "собратья", впрочем! Плюс, так и остаётся без ответа вопрос — с какой-такой радости пришельцы так вольготно чувствуют себя на Земле?

Р-р-р-гав!

Аж подпрыгиваю на кровати, настолько резким оказывается переход от сна к яви.

— С ума сошёл! — ругаюсь на громкоголосого телохранителя, совершенно забывая о том, кто он есть на самом деле, потому что черная собачья морда никак не ассоциируется с образом... Вот именно! Я даже не знаю каким!

Желание всё бросить, возникшее после просмотра боевика в жанре апокалипсиса с Эдером в главной роли, тут же исчезает, уступив место привычной любознательности. Зелёный человечек, значит? Шикарно. Вот и посмотрим, чем и как ты жил.

Как на грех, София сегодня до позднего вечера мечется по лаборатории и уходить категорически не желает. Я её понимаю, конечно. Завтра приедет "начальство" и всё. Устроит нам та-а-акой нагоняй, если что-то останется недоработанным! Так что о своих обязанностях тоже стараюсь не забыть, проверяя степень выполнения выданных на неделю инструкций. Вот только делать это всё труднее и труднее. Мешают: нездоровое любопытство — раз, полученная информация — два и хронический недосып — три. Успокаиваю себя тем, что пройдут ещё сутки и меня ждёт долгожданный отдых. Высплюсь.

Не теряя времени, едва девушка шагает за порог, готовлюсь к последней порции впечатлений. И тому, что бодрствовать мне придётся, возможно, всю ночь. В этом смысле Эдеру я даже завидую. Дрыхнет себе...

Стоп. Я замираю со шприцем в руках, не успев вколоть "дозу" в загривок.

Червячок подозрительности начинает шевелиться где-то глубоко в моей душе, заставляя задуматься. Усыпляю я животное. Здесь. А спит Эдер где то там? Не знаю, где именно, но не это важно, а то, что ведь крепко спит, раз я получаю такую информацию! Почему? Снотворное на него повлиять не может. Или два мозга находятся в таком тесном контакте, что воздействуют друг на друга сильнее, чем кажется на первый взгляд?

Неожиданно приходит в голову, что и воспоминания мне достаются какие-то уж излишне логически связанные. Можно начать сомневаться, что это заслуга исключительно менталскана. Есть ли шанс того, что меня просто водят за нос? Причём очень ловко и умело. Есть. Тогда вопрос — зачем? Разве что, кому-то нужно, чтобы я всё узнала.

Так. Останавливаю рассуждения, заканчивая медицинскую часть подготовки. Хватит. А то я щас до чего-нибудь катастрофичного додумаюсь! Разрешают мне смотреть, ну и замечательно. Если же это везение и просто я такая удачливая, то вообще никаких проблем.

Надеваю гарнитуру и не задумываясь ввожу данные одной из тех самых засечек, которые нашла и посчитала ошибочными. Очень давние воспоминания будут. Впрочем, с учетом того, сколько Эдеру сейчас, попаду я всего лишь в его четырёхсотлетие. Примерно.

Ну что, Лидия-Лидея. Держись!

Жму "старт" и на всякий случай закрываю глаза, дожидаясь, когда звук в ушах перестанет имитировать вой китов-касаток в ультразвуковом диапазоне и превратится в нормальную речь. Хотя, вот как раз с эпитетом, я явно перестаралась. Назвать "нормальными" окутывающие меня звуковые волны сложно. Хорошо хоть смысл понятен.

"Суть твоего предложения я понял, — звучат мягкие интонации, которые кажутся таким знакомыми. Похоже, это сам Эдер "говорит". — Удивлён. Не думал, что Совет даст на это разрешение".

"У меня свои способы воздействия на Ракдал, — немного иные нотки, более твёрдые, что ли. — Мне нужна хорошая команда, а отзывы твоего наставника самые высокие".

Осторожно приоткрываю один глаз, чтобы не испугаться в случае чего, и сама себе не верю. Поэтому распахиваю пошире оба.

Напротив меня сидит в свободной, расслабленной позе, ни на чём, словно просто опираясь на воздух, очень даже симпатичный, большеголовый пришелец. Кожа светлая, почти белая, чуть заметно светящаяся изнутри. И ничего зелёного. Некрупное, но пропорциональное тело облачённое в светло-серую одежду. Обтягивающую по верхней части корпуса и более свободную, брючного типа, внизу. Обе руки сведены к груди и длинные пальцы медленно вращают какой-то небольшой блестящий предмет. Огромные, серебристые глаза смотрят с явным интересом.

А за ним, вдали, просматривается безумный, необычный пейзаж неизвестной планеты. Высокие узкие горные шпили. Бежевые, с едва заметными, чуть более тёмными мазками. Совершенно чистая, прозрачная атмосфера, переходящая в нежно-жемчужное небо, в зените которого излишне резко выделяется жуткое, совсем чёрное местное солнце, прям как дыра в космос, только явно излучающая. Рядом неторопливо колышется нечто, больше всего напоминающее невысокие деревья, если конечно они бывают ажурными и кремовыми. И вообще, окружающие краски исключительно пастельные, бледные, никаких ярких оттенков. Контуры предметов тоже сглаженные, словно я на них сквозь полиэтиленовый пакет смотрю.

Н-да-а-а-а... Диапазон восприятия явно иной. Посему и формирование цветового образа мозгом отличается. Получается, что я вижу всё так, как видел Эдер. И то, не факт. Наверняка мои рецепторы не позволяют мне распознавать всего.

Ну что ж. Будем довольствоваться тем, что есть. И привыкать к новому видению мира. Чужого мира.

"Честно говоря, — тем временем продолжается разговор, - не ожидал, что придётся покидать Илькуту сейчас. Моё обучение закончено, согласен, однако практического опыта не так много. Я надеялся получить его здесь, на Илькуте".

"Ты не прав, — не желает сдавать позиций собеседник. — Я же был на ваших полётных испытаниях и того, что увидел вполне достаточно, чтобы сделать вывод о твоей квалификации. Ты уже сейчас первоклассный пилот. И мне бы очень не хотелось упускать возможности использовать эти умения. Экспедиция обещает быть не самой простой, район совсем неизученный, но крайне перспективный, если судить по данным разведки. Поверь, в составе моей группы тебе будет намного интереснее, чем в других. А с планеты рано или поздно всё равно придётся улетать".

Ещё с минуту Эдер молчит, наверное обдумывая его слова. Взгляд непроизвольно скользит по сторонам, позволяя мне рассмотреть своеобразный интерьер помещения.

Арочный свод чуть нависающий сверху. По бокам — колонны, между которыми как раз и виднеются необычные растения. Впереди открытое пространство. Похоже, что находимся мы на какой-то террасе. Под ногами — цветовые переливы. Не то это дизайнерский ход, не то эффект материала из которого он сделан. Кто ж разберёт?

"Согласен", — глаза возвращаются к сидящему напротив.

"Отлично, — лёгким движением (я даже не замечаю напряжения мышц), тот отталкивается от невидимого сиденья, приобретая вертикальную позицию. — Ждём тебя в карантинной зоне".

Картинка расплывается, теряя чёткость, и изображение становится похожим на поверхность молока в чашке, в которую по каплям добавляют разноцветные краски. Я даже пугаюсь, настолько нетипичным выглядит процесс поиска. Наконец соображаю, что эффект этот тоже связан с иной работой зрительных рецепторов и успокаиваюсь, терпеливо дожидаясь, пока менталскан подберёт новый сюжет. Ну и времени даром не теряю, выстраивая в голове логическую цепочку. Не слишком длинную, но понятную.

Илькута — их родная планета. А неизвестный пришелец уговорил Эда улететь с ним и поработать пилотом в исследовательской группе. Любопытно, может это мой отец? Жаль, что по именам они друг к другу не обращались.

Уж не знаю сколько времени прошло в реальности моего инопланетянчика, только в следующем воспоминании вокруг него совсем другой пейзаж.

Мышастого цвета солнце, словно ощетинившийся ёж, почти у самого горизонта. Бледное небо с едва заметным голубым отливом. Почти белая почва и всевозможные оттенки серого окрашивающие то, что возвышается над ней.

Да, цвета непривычные, но... Есть что-то смутно знакомое в этих контурах! В том, как уходят ввысь угловатые шпилеобразные нагромождения. Как скручиваются, формируя углубления, выступающие из земли кольцевые структуры. Как похрустывает под ногами устилающий её "песок".

Бог мой! Это Раминар?!!!

"Ну и что мы ищем? — проявляется в сознании чей-то голос. — Я не вижу ничего, что могло бы вызывать такие искажения!"

"Не знаю, — отвечает другой, тоже незнакомый. — Но оно где-то здесь. Совсем рядом. У меня показания на реаметре зашкаливают... Смотрите внимательнее... Может, нам расширить зону поиска?"

"Нет. Не расходиться! — строго предупреждает третий. О! Его я уже слышала. — Пока ещё не известно, насколько это может быть опасным".

На этом Эдер соизволяет отвлечься от созерцания ландшафта и наконец-то переводит взгляд на скромную компанию из шести... нет, семи пришельцев.

Облачённые в облегающие, золотистого оттенка скафандры, с защитными масками на лицах, те сосредоточенно выискивают таинственное "нечто", среди хаотичного нагромождения стального цвета прутьев, брёвен, пней... Хм... Кристаллов? Сопоставляю картинки, припоминая прошлые "видения". Ну точно — они! Хоть и выглядят в этом восприятии несколько иначе.

"Да нет тут ничего, — кажется кто-то начинает раздражаться. Наверное, самый нетерпеливый из всей компании. — Признай, что ты просто ошибся!" — Одна из стоящих совсем рядом фигур подхватывает с поверхности небольшой фрагмент кристалла и замахом руки отправляет его в неведомые дали. Наклоняется, чтобы подобрать следующий.

"На прибор посмотри! — парирует недовольный голос. — Если это ошибка, то не моя!"

"Тогда какого..." — членораздельная речь резко переходит в хрип, словно говорящий задохнулся. Серый камень в его руке вдруг темнеет, наливаясь чернотой. Пугающей, мрачной. Пара секунд, за время которых никто ничего сделать не успевает, и пальцы, судорожно сжимающие кристалл, неожиданно расслабляются, роняя его на почву, а тело мешком оседает на белый грунт, заваливаясь на бок.

"Долат!" — множественный окрик и сразу трое инопланетян бросаются к нему, чтобы помочь.

Эдер остаётся на месте и моё недоумение, относительно подобной реакции, очень скоро сменяется пониманием. В руке появляется оружие, а взгляд начинает внимательнее присматриваться к деталям и происходящему вокруг. Значит, он ещё и роль охранника выполняет!

Из аналогично-"безразличной" троицы, двое тоже вооружаются и замирают там, где стояли, а третий приседает на корточки рядом с иссиня-чёрным пятном, рассматривая изменившийся кристалл. Протягивает руку...

"Ал! Стой! Не трогай!" — восклицание, которое запоздало буквально на доли секунды. Пальцы смыкаются вокруг шершавой поверхности.

Похоже, что паника оказывается напрасной. Потенциальный самоубийца, решившийся на столь безумный поступок, остаётся цел и невредим. Даже осторожно поднимает кристалл, присматриваясь к нему внимательнее. И всё, наверное, закончилось бы благополучно, не начни осыпаться каменная гряда, образующая один из шпилей.

Посторонний звук отвлёк пришельца, а может и напугал, кто ж знает? Его ладонь непроизвольно сжимается, раздаётся звук трескающегося стекла, чернильная тьма на мгновение словно окутывает руку, впитываясь в неё и исчезает, превращая кристалл в обычный серый камень.

С коротким стоном человечек падает на колени, схватившись ладонями за голову. И только теперь наблюдатели, осознавшие, что именно происходит, прячут оружие, подбегая к нему.

В отличии от первого пострадавшего, второй сознание не теряет. Поддерживаемый собратьями поднимается на ноги, медленно приходя в себя.

"Ал, ты как?" — осторожно интересуется кто-то.

"Нормально, — растерянность и непонимание так и сквозят в интонациях. — Только, почему ты называешь меня Ал? Я же Долат".

Подобное заявление повергает всех в состояние лёгкого шока. Тот, кто поддерживал пришельца даже отшатывается, переводя обалдевший взгляд с лежащего на земле тела на стоящего рядом. Да и у остальных видок ничуть не лучше.

"Вы чего?" — пострадавший явно не понимает их реакции. Разворачивается кругом, в стремлении разрешить возникшее недоразумение и с коротким восклицанием замирает, наконец, увидев самого себя.

Ох... Как я ему сочувствую. Ну и кристальчики на Раминаре, однако! И по предыдущим воспоминаниям было понятно, что не простые. Но чтобы настолько! Не ожидала.

Ступор честной компании длится недолго. Очень быстро Долата встряхнули, ещё раз заставили подтвердить, что он это он, попытались привести в сознание бесчувственное тело, убедились в невозможности это сделать, поместили виновника произошедшего (я камень имею в виду) в герметичный контейнер, с величайшими предосторожностями собрали ещё несколько "образцов"...

Думаете они это делали молча? Ха! Обсудили всё. Каждую деталь, каждую мелочь, подробность. Ну и идей на счёт того, как подобное могло произойти, набросали.

Любопытных, кстати.

Мне больше всего понравилась про особые свойства кристалла оперировать ментальной (О! Опять это слово!) энергией, заключённой в организме. Личным сознанием, грубо говоря. Забирать его, накапливать и отдавать.

К тому же, если судить по тому, что я увидела ранее, именно эта гипотеза не только подтвердится в дальнейшем, но и будет использована для той самой "ассимиляции", смены тел, благодаря которым Эдер сейчас вполне человекообразный субъект. Собачья шкура не в счёт.

Хитрецы... Вернее, неимоверно ушлый народ эти "зелёные человечки". Вот только, кто их надоумил чужие тела использовать?

Новый "всплеск" радужных переливов и Эдер, сидящий за чем-то весьма отдалённо напоминающим многоярусный пульт управления, сосредоточенно перебирает настройки, заставляя прозрачный экран перед собой наполняться неразборчивыми знаками.

"Честно? — по всей видимости отвечает на заданный кем-то вопрос. — Я видел информационное сообщение, — встаёт, резко разворачиваясь и начиная довольно активно перемещаться по помещению, отчего в моих глазах ощутимо рябит. Даже рассмотреть толком, где именно он находится, не получается. — Но мне непонятна позиция торгового совета. Так просто одобрить подобную сделку! И вообще, я не понимаю, почему лазалваки отдают нам свои базы, а Ракдал с таким желанием их принимает. Мест для поселений хватает и без Солнечной системы! Зачем нам ещё одна? Да ещё и такая проблемная?" — успокаивается, возвращаясь на место и занимая, наконец, устойчивую позицию. И это позволяет мне увидеть его собеседника, частично скрытого всё тем же экраном, внешний вид которого, впрочем, мне ни о чём не говорит. Для меня все "человечки" на одно лицо. Разницы между ними я не вижу.

"Совет решил немного поэкспериментировать, — короткий звук, похожий на смешок, сопровождает ответ. — Очень уж интересной оказалась идея испробовать действие реатов в применении к иным организмам, строение тел и мозга которых отличается от наших. Так что Земля будет своеобразной экспериментальной площадкой. Возможно, из этого опыта удастся получить что-нибудь интересное".

"Хочешь сказать, что кристаллы будут использовать для релирования? — в интонациях явное неприятие. - Это же негуманно!"

"Нет, ты не понял, — легко отметает подобное предположение собеседник. — Уже запущено искусственное выращивание антропо-симбионтов. Земляне нужны только для пополнения геномного банка, ну а сама планета — для проверки успешности реализации проекта".

"И кто захочет так рисковать? — недоумевает Эд, совсем забыв о работе, которой до этого занимался. - Перемещаться в чужеродный организм, с непривычными физиологическими реакциями и функциями... Я, например, участвовать в подобном категорически не хочу".

"А я рискну, — не согласился с его позицией визави. — Хочется попробовать иные ипостаси... — протянул мечтательно. — Раз уж предоставляется такая возможность, почему бы не воспользоваться? Новое тело, новые возможности. Не понравится, всегда есть шанс вернуться".

"А твой брат?" — Эдер проявляет любопытство.

"Ратнал, как и ты, не горит желанием участвовать в эксперименте. Поэтому пока это сделаю только я", — с лёгким сожалением поясняет мой... отец. Как только он произнёс второе имя моего дяди, сомнения в этом исчезли полностью.

"И когда?" — следует ещё один вопрос.

"Да я собственно ради этого к тебе и зашёл, — поясняет пришелец. — Сказать, что завтра улетаю на Превентир. Вернусь обратно уже в другом обличье. Таким ты меня больше не увидишь".

"Удачи. Надеюсь, что...", — слова напутственного пожелания смазываются, превращаясь в растянутый непонятный звук, постепенно вновь обретающий смысловое звучание. Как и изображение, впрочем.

Присматриваюсь, стараясь сориентироваться в происходящем.

"Компашка" из инопланетных субъектов, равномерно рассеявшись по всему объёму не самого маленького помещения, деловито занимается своими непонятными делами. Кто-то почти под самым потолком колдует над повисшей словно в невесомости, жуткого вида конструкцией. Двое освобождают от упаковки аналогичный объект. Ещё одна парочка у стеночки со всей ответственностью разбирает на части нечто похожее. Эд следит за действиями собратьев через полупрозрачный фильтр, ощутимо искажающий видение реальности, делающий его более чётким и ярким и, самое интересное, меняющий цвета. А одинокая личность справа медитативно за всем этим наблюдает. И внешний вид этой самой "личности" так нетипичен для человеческого восприятия!

Громоздкая, на первый взгляд неповоротливая фигура облачённая во что-то светло-серое, кожа тоже серая, но гораздо темнее, нечёткие черты лица, слишком мелкие, глаза почти не видны, на голове бежевая объёмная "шапка". Жуткое цветовое сочетание!

Однако когда Эдер смотрит на него через своё непонятное приспособление, облик становится совсем обычным. Для меня, по крайней мере. Волосы стразу темнеют почти до каштанового оттенка, кожа, наоборот ощутимо светлеет и меняет тон на беж, комбинезон становится чёрным. И своего отца в этом человеческом субъекте я узнаю совершенно спокойно.

— Теперь ты понимаешь, о чём я говорю? — он забирает из рук Эда прозрачный фильтр, убирая в карман. — Иное восприятие даёт возможность видеть намного больше. Так что ты совершенно напрасно отказываешься, — по всей видимости, не оставляет попыток уговорить пилота последовать его примеру.

"Ну не знаю, — сопротивление уже не так категорично. — Как только представлю, что моему сознанию придётся оказаться внутри кристалла, тут же не по себе становится".

— Это практически мгновенно, — успокаивают его, — поверь, ты даже не заметишь. Хотя... — взгляд человека устремляется на тех, кто по прежнему занимается непонятным делом, — если установка, которую мы соберём, оправдает затраченные на её создание усилия, процесс переноса можно будет проводить совершенно иначе. Независимо от камней Раминара.

"Я подожду окончания этого исследования, — решает Эдер. — Если эксперимент окажется неудачным, пройду ассимиляцию обычным способом. Долат! — тоже отвлёкся от разговора, чтобы взглянуть на "парящих" под потолком. — С твоей стороны нужно ещё больше усилить прочность креплений, — заметил проблему. — Иначе стена не выдержит нагрузки".

Волнообразные искажение, прошедшие по сооружению, которое он рассматривает, и оно ощутимо видоизменяется. Теперь это уже полностью собранная конструкция, просто безумная в своём невообразимом техническом исполнении. У меня наверное слов не хватит, чтобы её описать. Да и нужно ли? Всё равно я ничего не понимаю в подобном. Вот если бы оно живое было...

— Начинаем, — доносится до меня чёткий приказ.

Рассмотреть окружающую обстановку не получается, потому что Эдер не отрывает взгляда от центральной части устройства. Однако то, что происходит там, реально достойно самого пристального внимания.

Возникшее белое свечение очерчивает округлый контур. Голубоватые иголочки бегут внутрь, сливаясь друг с другом и образуя тонкую вязь переплетающихся линий. С каждой секундой их интенсивность растёт. Цвет меняется, уходя в синий спектр. Появляется вибрирующий звук, очень низкой частоты, почти на грани слышимости.

— Выполнение? — всё тот же голос.

— Тридцать процентов, — тут же отзывается ещё один. — Затраты энергии в пределах нормы.

И снова ожидание, за время которого сплетение несколько раз почти потухает и разгорается с новой силой. Глаза уже с трудом выдерживают световой поток, который рвётся... А вот совершенно непонятно, куда он пытается попасть! Не то внутрь устройства, не то наружу!

— Внимание, — серьёзный голос вносит в происходящее ещё больше напряжения. — Девяносто процентов.

Гул перерастает в физически ощутимую вибрацию.

— Девяносто три.

Учащающиеся яркие вспышки дополняют и без того впечатляющее световое шоу. Из окружающего пространства к установке тянутся красноватые линии, словно очень тонкие молнии, превращая синь в фиолет.

— Девяносто семь.

Удивительно, но в голосе никакого волнения, только сосредоточенность и концентрация. А "молнии" становятся куда более явными, у меня даже впечатление создаётся, что бьют они целенаправленно в одну точку.

— Девяносто девять, — последнее предупреждение и...

И ничего особенного. Никаких вспышек сверхновых, душераздирающих криков, взрывных волн и прочих апокалиптических штучек. Звук постепенно стихает, молнии просто исчезают, а свечение медленно угасает, без остатка впитываясь в аппарат. Передняя панель становится прозрачной, предоставив нам возможность увидеть то, что скрывала — застывшую в неподвижности фигуру. Человека, не зелёного человечка.

Несколько секунд тишины, словно все чего-то ждут.

— Мозговая активность — ноль, функциональность организма отсутствует, — наконец озвучивается результат. Совершенно равнодушная констатация факта, вызывающая у меня сильнейшую волну возмущения. Ну как же так можно!

— Мне жаль, ферт Лоудив, — откуда-то со стороны звучит низкий голос, — но, похоже, что этот перенос закончился неудачей. Надеюсь, перемещаемый объект не имел высокой ценности?

На сём моменте Эдер соизволяет повернуться и я понимаю, что мой отец обращается к ещё одному субъекту, вполне человечной наружности. Как этот тип выглядит в реальности остаётся только догадываться, потому что зрительное восприятие Эда очень сильно его трансформирует. К тому же, наблюдаю я всего лишь голограмму — по искажениям фигуры это понять легко.

— Можете не беспокоиться, капитан Басан, — вежливо отвечает представитель неизвестной мне цивилизации, озвучивая настоящее имя моего родителя. — Это наши проблемы. От дальнейшего эксперимента мы не откажемся, так что подберём новые параметры, поменяем условия и попробуем снова.

Ох ты ж... У меня слов нет. Всё ради идеи, да? Ну и принципы! Впрочем, кого волнует моё мнение? Тем более, что я — в далёком-далёком будущем, да и происходящее — не моя реальность. Хоть и очень яркая. То есть блёклая по цветовому решению, но настолько насыщенная событиями, что страшно становится.

Прикрываю глаза, чтобы не видеть, как из устройства извлекают мёртвое тело, а когда открываю снова, оказываюсь лицом к лицу с жуткой вариацией внешнего облика моего отца. Значит, Эдер всё ещё не решился на смену тела.

— Жаль, конечно, что так и не удалось закончить исследования с переносом за счёт эманаций пространства, — по всей видимости, продолжается диалог. — Как же неудачно террористы взорвали Торманж! — вот сейчас в интонациях настоящее раздражение. — Лоудив погиб! Лабораторию уже не восстановить! А ведь мы почти догадались, в каком направлении дальше двигаться, и на тебе!

"Но ведь последний переброс завершился успешно", — это Эд, не желающий сдавать позиций.

— Ага, — голос звучит уверенно и очень язвительно, — если не считать того, что из-за сбившихся настроек информационный слепок подопытного объекта попал в эмбрион и теперь ему придётся развиваться, рождаться, расти и учиться жить заново. К тому же, сомневаюсь, что память сохранится в таких условиях. Так что это не вариант. Похоже у тебя не остаётся выбора. Как и новых оправданий, чтобы отложить свою ассимиляцию. Мне нужна однородная команда. И хорошие пилоты!

"Ладно, — нехотя, но соглашается мой будущий телохранитель. — Я это сделаю. Жаль только, что срок жизни у этих тел не так высок, как у наших".

— А регенерация и процедура омоложения на что? — немедленно удивляется оппонент. — Да я за то время, пока вы с Ратналом раздумывали, уже два раза её прошёл. Организм — как новенький.

Ё-п-р-с-т! У меня в голове, наконец-то сложилась картинка, которую я никак не могла увидеть полностью из-за отсутствия последнего фрагмента, и который мне весьма удачно сейчас озвучили. Так вот, почему мой отец так молодо выглядит! А мама? Я только сейчас задумалась о том, что она, возможно, тоже имеет какое-то отношение к происходящему. То есть происходившему. Не зря же отец её от себя никуда не отпускает!

Как бы теперь до них добраться и допрос учинить! С пристрастием. Вытрясу всё! Прижму к стенке и не позволю больше себя обманывать, даже из лучших побуждений. И братику, который однозначно был в курсе, а мне ни о чём даже не намекнул, устрою аналогичную процедуру! Молчал ведь как партизан, гадёныш! Р-р-р! Лишь бы оказаться дома, когда родители приедут. А если не получится отсюда вырваться? Получится. Обязательно. Ян мне обещал.

Отвлеклась и не заметила, как декорации снова сменились.

Мегагигантский зал, просто невероятно огромный, заполненный высокими столбами — широкими, массивными, внушительными. Эдер неторопливо лавирует между ними, присматриваясь к обозначениям на боковых панелях, словно отыскивает что-то. Наконец останавливается, опознав нужный знак и несколько секунд всматривается в то, что скрывается за полупрозрачным материалом из которого сделана колонна. А там, внутри, жидкость, похожая на разведённое водой молоко, сквозь которую едва заметно, но вполне узнаваемо просвечивают контуры человеческого тела. О как!

— Выбранный тобой симбионт заканчивает своё формирование. Через три дня увидишь мир другими глазами, — услужливо комментирует кто-то сзади, но Эд не оборачивается, предпочитая смотреть на будущее самого себя. А мне безумно жаль, что рассмотреть этот искусственно выращенный организм досконально не получается! Мало того, что среда, где он обитается, много чего скрывает, так ещё и воспринимает его Эдер привычно изменённо. У меня при виде одной только кожи тёмно-серого цвета мурашки стадами бегают! А от шевелюры непонятного розоватого оттенка вообще можно начать заикаться.

А вот пришельца внешний облик, наверное, интересует меньше всего, потому что выяснить он решает несколько иной аспект жизнедеятельности:

"Способность к телепатическому общению останется?" — хмуро спрашивает. Ох, как же ему не хочется в новое тело!

— Разумеется, — тон становится обиженным. — Я внёс очень многие коррективы в геном, так что неудобств ты не почувствуешь. Единственное, есть пара нюансов, — мнётся нерешительно, — во-первых, специфика мозговой активности требует периодической смены режима, так что придётся предоставлять организму возможность спать. Во-вторых, тут мышечная масса более развитая, а её нужно тренировать. Регулярно. Но я уверен, ты к этому легко привыкнешь. Идём! — словно спохватывается. — Я покажу тебе, где можно будет заниматься и отдыхать!

Мне это уже не интересно. Выключаю программу, прекращая начавшийся поиск. И так понятно, чем всё закончится. Эд пройдёт эту самую "ассимиляцию" и то, что с ним будет происходить дальше я уже знаю. Увидеть его человеческий вариант всё равно не получится, ну и какой смысл тратить время? К тому же голова и так уже пухнет от объёма полученной информации!

Дожидаясь окончания действия снотворного, уничтожаю следы своей шпионской деятельности. Не дай бог кому-нибудь догадаться о том, что я тут по ночам устраивала! Так что, тщательно вычищаю оперативную память менталскана, стирая все метки и сбрасывая "в ноль" параметры настроек. Хоть изначально и отключила функцию копирования, но всё же пробегаюсь по каталогам, чтобы убедиться, что ничего "лишнего" не оставила. Отсоединяю усилитель, упаковывая обратно в контейнер. Туда же прячу гарнитуру, поскольку профессор не оставлял заданий их использовать.

На всякий случай, ещё раз просматриваю список дел, привожу в порядок лабораторный стол, убирая лишние инструменты, заглядываю к животным, убеждаясь, что у них тоже всё в порядке.

Проснувшийся дог задумчиво наблюдает за моим неторопливым перемещением по помещению, даже не делая попыток встать и напомнить о том, что нам давным-давно пора домой.

Стараюсь не обращать внимания на этот нервирующий взгляд, заставляя себя забыть о том, кто на меня смотрит на самом деле.

— Ну вот, я закончила, — демонстративно-беспечно докладываю, кивая на выход. — Можно топать!

Выключаю свет, закрываю дверь и, следом за неторопливо шествующим псом, покидаю лабораторный корпус. Улыбаюсь, даря приветственно-прощальный жест охраннику, за эту неделю привыкшему к тому, что ухожу я далеко за полночь.

По дороге, реагируя на запахи распространяющиеся в тёплом летнем воздухе от пристройки к столовой, где по ночам готовят выпечку на завтра, желудок начинает недвусмысленно намекать на необходимость появления в нём некоторого количества питательных веществ. Проглатываю слюну, отгоняя видение горячих пирожков, настраиваясь на простенький перекус. Стандартный, можно сказать. По вечерам-ночам, мы сидим на бутербродно-колбасном рационе, благо такую форму ужина можно заказать заранее, с доставкой в номер.

Подхожу к дверям, рассчитывая увидеть оставленный для нас набор продуктов и замираю в недоумении. Там не только привычный пакет, но и ещё один, чуть больше. Плюс цветы, придавливающие его сверху. "Скромный" букетик из пятнадцати розочек. Красных.

Секундное обалдение сменяется пониманием. Ян приехал.

Заношу добычу в номер, сваливая на стол и ощутимо удивляясь реакции Эдера на "подарки". Так только, покосился одним глазом и даже не зарычал. Он вообще последнее время ведёт себя непривычно тихо и мирно. Может, всё-таки "вытаскивая" воспоминания, я вынудила его лишний раз всё вспомнить? Пережить заново. Во сне, например. Тогда его угнетённое состояние понятно. Представляю, как бы я себя чувствовала, если бы кто-то заставил меня вновь попасть в моё детство.

Ставлю цветы в вазу, распаковываю ужин, скармливая догу его законную порцию. Делаю чай, съедая то, что осталось мне. На второй пакет, лежащий рядом, посматриваю с опаской, старательно сдерживая растущее любопытство и стараясь разгадать тайну его содержимого.

Внутри что-то плотное и угловатое, похожее на коробку. Но не конфеты — слишком большой размер. По весу не тяжёлое, нести было легко. Ну и что у нас ещё может быть в подобной упаковке? Да что угодно! Мягкая игрушка, одежда, воздушный шарик, сахарная вата... Нет, догадаться нереально!

Решительно подтаскиваю ближе к себе, выпутывая коробку из тесных объятий абсолютно белого пакета, лишённого какой либо познавательной информации. Безжалостно разрываю цветную бумажную обёртку, которая тоже мне ни о чём не говорит. На мгновение замираю, вцепившись в крышку и осторожно её снимаю, убирая в сторону.

Лучше бы я этого не делала.

Что-то живое, леденяще тихо, с едва слышным мягким шелестом рвануло наружу. Словно жёлто-красное облако, разлетевшееся по всей комнате яркими брызгами.

Отпрянув назад, я едва удерживаю равновесие на покачнувшемся стуле. Ещё немного и точно упала бы назад себя. Сердце заходится в лихорадочном ритме, даже в глазах темнеет от страха.

Какое счастье, что Эдер в этот момент отрывисто рявкает что-то непонятно-ругательное на своём собачьем наречии, и этот громкий звук приводит меня в некое подобие нормального состояния. По крайней мере, заставляет всмотреться в то, что меня так испугало.

Истерический смех, который приходит на смену панике, я не могу унять минут пять.

Ну Ян! Это ж надо было такое придумать! Романтик, что б его!

Вытираю выступившие на глазах слёзы, старательно сдерживая всё ещё прорывающиеся смешки. Цепляясь за предметы мебели, на непослушных ногах доползаю до кровати, падая на мягкое покрытие и заставляя приземлившихся туда же бабочек снова взлететь, меняя своё местоположение.

Вот тебе, Лидея, и сюрприз на ночь глядя! Будешь теперь всю ночь мучиться вопросом — как этих летучих тварей загнать в коробку обратно!

* * *

Если вы подумали, что я до утра живность отлавливала, то очень сильно ошиблись. Стоило только прикрыть глаза, чтобы чуть-чуть расслабиться и отойти от шока, и всё. Уснула. Даже не разделась. И как Эдер на кровать запрыгнул, не почувствовала. По-моему за всю ночь так и не пошевелилась ни разу, потому что реагируя на сигнал будильника, смогла только приподнять веки. И то, с трудом. Тело затекло в неудобном положении и слушаться категорически отказывалось. Плюс, замёрзла я основательно, даром, что в одежде спала.

А вот это уже мало объяснимо. Вообще-то, у меня в номере всегда было тепло...

Приложив основательное усилие поднимаю голову, ориентируясь в пространстве и выискивая причину столь явного дискомфорта. Обнаружить её, кстати, особого труда не составляет — открытый настеж проём и врывающийся в него поток холодного воздуха игнорировать трудно. Бр-р-р! И сразу становится понятно, что во-первых, погода опять поменялась, а во-вторых... Та-а-ак! А кто окно открыл, спрашивается?! Я этого не делала точно!

Подозревая в содеянном весьма определённую личность, смотрю на чёрную гору, демонстративно изображающую из себя самое безобидное существо на свете. Морда деликатно положена на вытянутые лапы, глаза закрыты, даже хвост лежит смирно. Вот только веки чуть заметно подрагивают, выдавая его истинное состояние.

С коротким стоном приподнимаюсь, разминая мышцы. Покрутив головой, останавливаю взгляд на столе, опускаю вниз...

— Эдер! — не выдерживаю и вскакиваю с кровати, забывая о своём потрёпанном состоянии и выплёскивая на несносного телохранителя нахлынувшее возмущение: — Ты что себе позволяешь!

То, что он ухитрился окно открыть и, естественно, сюрприз Яна благополучно сменил искусственную среду обитания на природную, меня мало волнует. Пусть себе бабочки летают на воле. Живые и здоровые. А вот отсутствие роз, которые я ставила в вазу и наличие ошмётков на полу злит безумно. Цветы-то в чём виноваты?! И тот факт, что Эд на самом деле не собака и даже не человек, его поступок не оправдывает. Как можно было так по-варварски расправиться с безобидными растениями?! Вот ведь сволочь двуличная! А вид делал, словно его и не волнует присланный мне подарок!

Ну, и как поступить? Устраивать выговор по полной программе тому, кто старше меня, по меньшей мере, неприлично. Да и выдать могу ненароком, что знаю кто есть кто. Но и отпускать ситуацию на самотёк и терпеть, как я делала раньше, тоже не хочется. Может, просто обидеться?

Отворачиваюсь от поднявшей голову дистанционно-управляемой органической массы, не соизволившей отреагировать на столь эмоциональное восклицание иначе, чем недоумевающим взглядом, и принимаюсь за уборку. Выбрасываю растительный мусор в утилизатор, закрываю окно и ухожу в гигиенический модуль, активируя функцию согревающего массажа. Нужно же ликвидировать последствия моего экстремального ночного отдыха!

С наслаждением отдаюсь на откуп приятным ощущениям, продолжая свои невесёлые рассуждения.

Как же разобраться в мотивах поступков Эдера? Я-то думала, залезу в воспоминания и всё пойму. Ха! По-моему запуталась ещё больше! Особенно в том ракурсе, что рассчитывала вникнуть в собачью логику, а получила... Получила весьма специфический набор фактов, игнорировать которые глупо, а принимать близко к сердцу опасно. Ведь, если выстроить их в логическую цепочку, то получается, что некая очень древняя инопланетная цивилизация, выкупила Солнечную систему вместе с Землёй у другой, которая по какому-то невероятному праву всем этим владела. Простым контролем новые правообладатели не ограничились, решив поставить эксперимент и, используя человеческие гены, вырастили тела, в которые смогли переместить самих себя. Свою ментальную энергию. Душу. И теперь живут среди нас, совершенно спокойно используя все возможности своих новых организмов. Даже детей заводят.

Н-да... Приятного мало, осознавать себя эдаким гибридом нормального и комбинированного человека. Потому что если рассуждать с позиции генетики, половина моих хромосом, доставшихся от отца, сформировалась не совсем естественным способом.

Но даже это ещё полбеды. А вот то, что рядом со мной постоянно находится один из живых примеров подобных перемещений, нервирует основательно. Как и то, что несмотря на всю "тяжесть" улик, мой мозг упорно не желает видеть в этом вполне земном воплощении животного организма разумное инопланетное существо. У меня до сих пор ощущение, что я не в его воспоминания залезла, а какой-то фантастический боевик посмотрела в виртуальном галотеатре с эффектом присутствия.

Встряхиваю мокрыми волосами, отгоняя неприятные мысли, и со вздохом надеваю на голову испаритель. Время, время... Нам ещё завтракать, а уже через полчаса нужно быть в лаборатории. Десять секунд жалости к теряющим естественную красоту кудряшкам, и я покидаю гостеприимный отсек.

В комнате по-прежнему прохладно, хоть умная система, среагировав на герметичность помещения, и включила обогрев. Чёрная тушка медитирует, на том же месте и всё в той же расслабленной позе. Даже глаза закрыты.

Пользуюсь отсутствием мужского внимания и побыстрее натягиваю джинсы и блузку. Немного подумав, добавляю в комплект теплый свитер с высоким воротом. Вместо туфель решаю надеть кроссовки — день сегодня обещает быть сумасшедшим, мало ли с какими поручениями придётся бегать по комплексу.

Права я оказываюсь на все сто.

Не успеваю дверь открыть, как счастливо забытый за неделю, раздражающий голос напоминает о своём существовании. Более того, в приказном порядке распоряжается строчно отнести в информационный отдел во-о-он ту коробку и притащить обратно то, что отдадут взамен. Да ещё и не забывает уколоть за минутное опоздание, з-з-зараза!

Явившаяся чуть раньше София, моего появления даже не замечает, лихорадочно сдирая с гигантского ящика, метра под два в высоту, фиксирующие ленты и упаковочную плёнку. Ясно, её уже работой озадачили. Подхватываю не самый лёгкий контейнер и, сгибаясь под тяжестью ноши, вываливаюсь обратно в коридор.

— Бегом! — слышится в след "благожелательное" напутствие. — И не ронять!

Какое счастье, что у меня завтра начинается мини-отпуск! А уж сегодняшний день как-нибудь переживу.

Дотащившись до нужного кабинета, водружаю ценный предмет на стол одной из сотрудниц, вызвав шквал удивлённых взглядов и восклицаний.

— Это что? — округляя глаза, девушка тычет пальцем в коробку.

— Это? — натужно выдыхаю, старательно сдерживая раздражение. — Не знаю. Леонов сказал — к вам.

— Ой! Это же документация по закупленному оборудованию! — другая, наконец сообразив в чём дело, мгновенно оказывается рядом и, оперативно сняв крышку, принимается вытаскивать содержимое на стол.

— Лида, ты подожди, — подключается к процессу третья. — Мы сейчас быстренько пломбировку снимем, внесём данные в базу и можно будет всё отнести назад.

Спорить бессмысленно, так что, присев на предложенный стул, наблюдаю за их суетливыми движениями. Ну и набираюсь сил, заодно. На новый марафон с грузом. А ещё снимаю свитер, привычно затягивая за рукава вокруг талии, чувствуя, что с такой работой мне не переохлаждение грозит, а перегрев.

Не успеваю забрать коробку со стола, как на смену, рядом, водружается аналогичная. И не менее раздражённая, уставшая лаборантка плюхается на освобождённое мною место. Очень интересно. Значит, попавших под раздачу несколько больше, чем я изначально подумала.

Обратный путь оказывается ничуть не легче. И даже экстремальнее, ведь открывать двери мне приходится задней частью тела, руки-то заняты. А ещё, из-за отсутствия прозрачности, я не вижу, есть за ними кто-нибудь или нет. Вот в один "прекрасный" момент и получается, что я практически падаю, не ощутив за спиной привычной плотности, потому что эту самую дверь кто-то распахнул с другой стороны чуть раньше, чем я к ней приложилась.

— Осторожнее! — подхватывают меня сильные руки, помогая обрести равновесие. А спустя секунду даже забирают коробку, которую я почти уронила в процессе. — Доброе утро, малышка. Я думал ты в лаборатории, — процедура избавления от непосильной ноши сопровождается весьма интересным вопросом: — Мой сюрприз вчера понравился?

— Здравствуй, Ян, — слегка теряюсь потому как не ожидала такой сверхактивности с утра пораньше. — Спасибо, это было очень необычно. А в лабораторию, — киваю на контейнер, — вот это тащу, как видишь. И не я одна, похоже, — провожаю взглядом коллегу по несчастью выползающую из кабинета рядом.

— Вижу, — перехватив груз удобнее одной рукой, другой брюнет толкает успевшую закрыться дверь. Придерживает, дожидаясь пока мы с Эдером проскользнём мимо него. — Сейчас во всех отделах то же самое творится, — словно извиняется. — Мы много новых материалов привезли.

— Ясно, — притормаживаю, разворачиваясь к нему, — но всё же давай я сама это понесу.

— Ну уж нет, — освободившейся конечностью ловко приобнимает меня за талию, заставляя двигаться дальше по коридору, но тут же её отдёргивает и даже отшатывается чуть в сторону. — О, чёрт! — сопровождает своё действие весьма эмоциональным восклицанием. И я его понимаю. Удивительно, как он ещё покрепче ничего не сказал, отреагировав на весьма недвусмысленно зарычавшего, обнажившего устрашающие зубки и вставшего в "позу" дога.

— Эдер, перестань, — понимая, что должна хоть что-нибудь сделать, пытаюсь приструнить охамевшего телохранителя.

Не знаю уж моя просьба действует или то, что мужчина отстранился, но Эд, одарив его злым взглядом, пасть закрывает. И даже соизволяет развернуться, дожидаясь, пока мы продолжим путь.

— Я совсем забыл, как он на меня реагирует, — оценив собачий поступок, качает головой Ян, неторопливо вышагивая рядом.

— Не на тебя, — поправляю, стараясь нивелировать негативное впечатление. — На наше взаимодействие.

— А разве это не одно и тоже? — один лукавый взгляд в мою сторону и вновь безмятежное созерцание стен коридора.

— Нет, конечно, — улыбаюсь, хотя на самом деле мне совсем не весело. — Окажись на твоём месте кто-нибудь другой и Эдер вёл бы себя аналогично.

— Ну, в этом случае, — Ян останавливается, потому что мы уже дошли до нужной двери, разворачиваясь ко мне, — если бы на моём месте был кто-то другой, — повторяет, словно желает избежать двусмысленной трактовки своих слов, — и я повёл бы себя точно так же. По крайней мере, обнимать тебя однозначно не позволил.

И пока я, как рыба вытащенная из воды, беззвучно открываю и закрываю рот, вручает мне свою ношу.

— Вечером встретимся за ужином, как обычно, — делает вид, что не замечает моей реакции и исчезает за поворотом.

Растерянно смотрю ему в след. Это вообще как понимать? С Эдом всё ясно, как день: у него задание — меня защищать и, по сути, у этого типа есть веские основания не допускать к моему телу посторонних. А Ян-то с какой радости собственнические замашки демонстрирует? Вроде, я ему пока ещё никто. Подарки? Ну тут два варианта. Первый — я ему действительно нравлюсь. Второй — что-то брюнетику от меня нужно, вот и пытается таким способом меня простимулировать, чтобы получить желаемый результат. А вот что именно ему надо — это большой вопрос.

Ой-ой! Ничуть не полегчавшая коробка бесцеремонно возвращает меня в настоящее, всем своим весом напоминая о том, что я вообще тут делаю.

— Тебя только за смертью посылать, — реакция на моё появление весьма предсказуемая. — Помогай давай!

Чем в итоге я и занимаюсь всё оставшееся рабочее время, на пару с Соней распаковывая приборы, меняя животным маленькие клетки на более удобные вольерчики, раскладывая по полкам новые инструменты и отправляя в утилизатор старые. Условно "старые", разумеется, некоторыми мы и пользовались-то пару раз всего. Так что остаётся только удивляться расточительности, вернее — заботе о научном процессе. В институте, где я работала, была проблема заменить даже основательно испорченное оборудование. Одним словом — прелести бюджета в контрасте с коммерцией!

С огромным облегчением распрощавшись с профессором на неделю, вываливаюсь на свежий воздух и понимаю, что забежать в номер, переодеться, опять не получится. Ян уже ждёт. Сложив руки на груди, нетерпеливо прохаживается по дорожке. И это факт основательно меня удивляет — обычно мы прямо в столовой встречались. Может, случилось чего?

— Ну наконец-то! — отреагировав на наше появление, брюнет меняет траекторию, практически моментально оказываясь рядом. — У меня предложение, — стартует с места в карьер, разрушая все мои предположения, — поужинать в другом месте.

— Каком? — хлопаю глазами, пытаясь вернуть себе понимание ситуации.

— Тебе понравится, — уклоняется от прямого ответа скользкий тип. — Только, давай сразу твои вещи заберём, чтобы потом за ними не возвращаться.

Вещи? А, ну да, меня же обещали в зону отдыха отвезти.

— Хорошо, — становится интересно, что это он задумал?

Не тратя времени даром перемещаемся в гостиницу. Деликатно оставшись за дверью, Ян ждёт пока я соберу сумку и сменю брючный вариант одежды на платье. Специально попросил, пока мы шли в номер, сделав загадочное лицо и этим добив меня окончательно.

Эдер с весьма специфическим выражением на морде наблюдает за моими сборами. Недовольство, раздражение и подозрительность так и светятся в неотрывно следящих за мной антрацитах. В какой-то момент мне даже начинает казаться, что он готов наброситься на мой несчастный багаж и разодрать в клочья, чтобы помешать намеченным планам.

— Там еды нет, — предусмотрительно подхватываю сумку с пола, перемещая на кровать и маскируя свои действия единственно возможным объяснением. Нужно же делать вид, что я не в курсе его реального "статуса". — Подожди немного и нас накормят.

Взгляд, которым меня одаривают в ответ, наверное, мог бы испепелить более мелкую форму жизни. Дождавшись, когда я закончу утрамбовывать вещи, злющий как чёрт, дог выходит в коридор, огрызнувшись на забравшего мой багаж мужчину.

Вот ему-то что сейчас не понравилось, а? Что за блоха укусила?

Хорошо хоть Ян не стал акцентировать внимание на проблеме, по всей видимости, философски рассудив, что характер моего "питомца" уже неисправим. Но и провоцировать животное тоже не рискнул, предусмотрительно выдерживая между нами положенное приличиями расстояние. И мне крайне любопытно — вот как в таких условиях он собирается за мной ухаживать? Если у него именно такие планы, конечно.

Планы, планы... Анализировать мужскую психологию — неблагодарное занятие. Никогда не знаешь, в каком месте ошибёшься. А ещё говорят, женская логика непредсказуемая. Ха! Можно подумать, у сильного пола она прямолинейная и открытая! Вон, сидят рядом со мной, два типичных примера этой самой "психологии" и поди, разберись, чего добиваются? У одного вообще инопланетные выверты в мозгах. Да такие, что лучше бы я в них и не вникала! У другого — какие-то мстительные мыслишки подозрительные. И не факт, что не в мой адрес. На работу в этот комплекс практически обманом затащил... А изображают из себя! Один — оскорблённую невинность. Другой — милую пушистость...

Надеюсь, не нужно выводы озвучивать?

Рассеянно наблюдаю за мелькающими за окном яркими точками, ограничивающими эшелон воздушной трассы. А куда мы летим, спрашивается? Да ещё и так долго?

Прилепляюсь к окну вглядываясь в сумрак, почти скрывающий земную поверхность.

— Уже скоро, — почувствовав моё напряжение, Ян решает не дожидаться расспросов. — Видишь, вон те огни? — кивает куда-то влево. — Нам туда.

Не лжёт. Через пару минут аэромобиль уже заходит на посадку, привычно мягко касаясь пандуса и, скатываясь вниз, притормаживает, виртуозно вписавшись между двумя другими. А ещё через минуту, мы входим в лифт, демонстрирующий нам свою сверкающую никелированную отделку.

Едва двери раскрываются снова, как меня оглушает грохот музыки, почти не слышный внизу, на парковке. Я даже чуть теряюсь от звукового удара, не сразу сообразив, что это всего лишь клуб. Так что Яну приходится брать меня за руку и вести за собой. Его счастье, что недовольного рычания Эдера в таком шуме совсем не слышно.

Привыкая к темному помещению и ярким мерцающим вспышкам, следую за тянущим движением, лавируя между довольно близко расположенными столиками и недоумевая — ну какое удовольствие ужинать в таких условиях? Впрочем, в этом зале мы не задерживаемся, через боковой вход попадаем в куда более уютный. Тут и музыка приятнее звучит, тише, и народу ощутимо меньше, и места для посетителей разделены на практически индивидуальные отсеки. Высокие перегородки, оплетённые настоящим плющом делают этот эффект ещё более явным.

— Прошу, — мягким жестом меня отправляют на сиденье дивана, приземляясь рядом. — Ты можешь расположиться тут, — указывает Эдеру в сторону невысокого подиума рядом, накрытого тканью. Да ещё и с маленьким столиком.

О! Здесь даже такое предусмотрено! У меня сейчас глаза, наверное, как в японских мультиках, потому что повернувшись в мою сторону Ян вдруг начинает смеяться. Нет, ну я всё понимаю, но вот что в этом такого смешного?

— Малышка, ты чего? — оценив моё возмущение, успокаивается, качая головой. — Это же клуб для собачников, а они без своих четвероногих отдыхать не желают. Я думал, ты в таких была, — смотрит внимательно.

Ну да. По легенде, именно так мне бы и следовало поступать. Вот только...

— Не была. Брат не поощряет подобных развлечений. Я же тебе рассказывала.

— Да... — задумывается визави, — точно...

— Ян, а можно... — неожиданная мысль пришла в голову, заставив начать говорить раньше, чем я успеваю её обдумать.

— Что? — непонимающий взгляд, потому что фразу я обрываю.

— Можно, я с твоего коммуникатора ему позвоню? — осторожно выдыхаю, боясь спугнуть удачу. — Мы больше месяца не общались.

— Почему раньше не попросила? — наигранно "возмущается" моей деликатности брюнет, стягивая с запястья прибор. — Держи. Я пока заказ сделаю. Ты хочешь чего-нибудь конкретного? — кивает на меню.

— Мне всё равно. На твой вкус, — занятая набором номера, предоставляю ему право выбора. Не до еды сейчас.

— Лидея? — проявившееся над столом небольшое галоизображение сверкает недоумевающим синим взором. — Почему другой номер?

— Это моего знакомого, — лихорадочно объясняю, — он мне дал свой коммуникатор.

— Ты с ним? — подозрительность усиливается с каждой секундой. — А где Эдер?

— Мы ужинаем, а Эд... — чуть поворачиваю камеру встроенную в браслет, чтобы в неё попал отдыхающий на пьедестале пёс. — Ты не волнуйся, у нас всё в порядке, — возвращаю прибор к себе.

— Ну ладно, — почти успокаивается Денис. — Работа как, нравится?

— Да, замечательная, — приходится немного лукавить, потому что нервировать брата проблемами с начальством себе дороже. — У меня с завтрашнего дня второй период отпуска.

— Я считать умею, — слышу недовольное фырканье в ответ. — Между прочим, через пять дней родители приедут.

— Ой, — расстроенно откидываюсь на спинку дивана. — Я попробую поговорить... — бросаю краткий взгляд на занятого переговорами с официантом брюнета. — Может быть получится...

— Нужно было раньше думать о таких вещах, — не удерживается, напоминая о моей глупости, Ден. — И договор читать внимательнее! И вообще, мне всё рассказывать!

Ах, всё рассказывать?! Кто бы говорил?! "Виновато" опускаю глазки, чтоб не дай бог братишка не заметил в них того, чего ему видеть ещё рано. Вот доберусь до дома, тогда... Тогда этому обманщику не поздоровится!

— Ладно, — смягчаются интонации, — если будет возможность — приезжай. Нет — звони. Пока, котёнок, — попрощался он практически ласково.

Со вздохом блокирую канал.

— Спасибо, — отдаю браслет, наблюдая, как тот возвращается на руку к владельцу, а подняв глаза, вздрагиваю, встречаясь с пристальным карим взглядом.

— Ты расстроилась? — Ян, похоже, решает выяснить причину моего кислого выражения лица.

— Да, — не вижу смысла скрывать. — Родители...

— Я слышал, — перебивает, избавляя от необходимости пересказывать диалог. — Но время ещё есть, я же обещал что-нибудь придумать.

— Правда? — я так обрадовалась, что непроизвольно схватила его руку, стискивая в своей. — Мне можно будет уехать?!

— Наверное, — уклончиво, но всё же отвечает. — А ты, подумала? — напоминает о чём-то ещё, и я слегка теряюсь не понимая вопроса. — Мы сможем жить вместе? — уточняет, сообразив, в чём причина моего недоумения, и мягко поглаживая ладонь, которая столь неосмотрительно оказалась в его распоряжении.

Упс! Надеюсь, это не шантаж?

— Ян, — мучительно соображаю, как поделикатнее ему отказать. — Не думаю, что это хорошая идея. Ты ведь прекрасно понимаешь, как на твоё присутствие будет реагировать Эдер. Получится не отдых, а сплошное мучение.

— Проблема только в нём? — тёмные глаза на мгновение отрываются от моего лица, чтобы посмотреть на застывшую в неподвижности чёрную массу, внимательно прислушивающуюся к нашей дискуссии, и вновь возвращаются ко мне.

Напряжение, ожидание, подозрение... В этом взгляде так много непонятных для меня эмоций. Заставляющих нервничать и искать способ избежать проблем. Не могу же я озвучить свои сомнения на его счёт!

— Я тебе не нравлюсь? — теперь уже напрямую спрашивает, не желая оставлять мне возможности увести разговор в сторону от интересующего вопроса.

— Нравишься, — всё же пытаюсь выкрутится. — Ты очень приятный, красивый, обходительный...

— Но быть со мной рядом ты не хочешь? — бьёт прямолинейно, так, что уворачиваться просто некуда!

Краснею, бледнею и... молчу. Старательно прячу глаза, не желая, чтобы он увидел в них ответ. Да, он мне больше, чем нравится. Да, возможно, я хотела бы быть к нему ближе. Но... Слишком рано. Не сейчас.

— Малышка, — ощутимо понизив голос, так, что я его едва слышу, начинает убеждать меня Ян. — Ну чего ты так боишься? Я же не настаиваю ни на каких отношениях. Просто поживём в одном доме. Пять дней. А потом ты уедешь к родителям. Более того — я сам тебя отвезу. Обещаю.

Всё-таки шантаж.

Не понимаю — зачем ему это нужно? Так настойчиво добиваться всего лишь совместного проживания? Смысл? Значит, есть у него всё же какие-то далеко идущие планы, стопроцентно. Вот только, какие? А если...

Промелькнувшая идея направила ход моих мыслей в иное русло. Если я ему откажу, то тогда уж точно ничего не узнаю. А так, появится шанс вывести этого субъекта на чистую воду. Да и чего мне бояться, с такой защитой, которую мне обеспечивает мой телохранитель!?

— Ладно, — приняв решение, успокаиваюсь. Даже шучу: — Но на него, — киваю в сторону дога, — чур потом не жаловаться!

— И не собираюсь, — довольная улыбка скользит по губам.

ГЛАВА 7

Нежданные проблемы

Негромкий посторонний звук, похожий на шелест ткани и перестук деревянных палочек, врывается в сознание. Что-то яркое бьёт по глазам, заставив зажмуриться сильнее и отвернуться. Первое помогает — раздражающий свет исчезает. А вот второе...

— Ну, так не честно! — чьё-то тяжёлое тело опускается рядом. Инерция движения передаётся и мне, ощутимо подбросив вверх.

Ощущения, которые дарит моему чувственному восприятию внешний мир, настолько непривычны, что я моментально просыпаюсь. Отталкиваюсь от волнообразно покачивающегося матраса, занимая более удобную позицию для осознания окружающей действительности. Сажусь я, короче, натягивая на себя одеяло и широко распахивая глаза, а опознав рядом вполне определённую темноволосую личность, ещё и рот открываю от удивления.

— Вот, совсем другое дело! — улыбка до ушей и искрящиеся смехом глаза. — А то я уж испугался, что ты до обеда не встанешь! — Сильным движением отталкивается от матраса, вновь подбрасывая меня в воздух. — Одевайся и спускайся вниз. Завтракать!

Провожаю взглядом шикарную фигуру в тёмно-коричневой футболке и коротких шортах аналогичного цвета. Ловлю себя на том, что моя челюсть в нормальное положение так и не вернулась, скорее даже отвисла ещё больше, и немедленно исправляю досадное упущение. Аж зубы клацнули. Ну ничего себе!

Это я не о качестве эмали, выдержавшей подобный удар, а о ситуации в целом. Как-то не рассчитывала я, соглашаясь на подобное соседство, что Ян будет так бесцеремонно врываться ко мне по утрам. Та-а-ак! А почему Эдер не среагировал на вражеское вторжение?

Ищу глазами своего защитника, заодно рассматривая спальню, в которой провела ночь.

Комната большая, светлая. Белые стены и мебель им в тон, сливочного цвета диван и кресла, практически медового оттенка ковёр, такие же портьеры, отдёрнутые в стороны и открывающие широкий оконный проём до пола, за которым балкон с прекрасным видом на озеро. И ничего похожего на чёрный глянец в зоне видимости не наблюдается.

Кровать, на которой я сижу, не самая маленькая, двуспальная, и бельё смято только моей стороны. Значит, сегодня рядом дог не спал. Подозрительно. Впрочем, не только это!

Ахаю от болезненного осознания того факта, что я банально не помню как здесь оказалась!

Что за безобразие! Вроде как я спиртного вчера не употребляла. Или всё же пила?

Припоминаю ужин, перебирая в памяти попавшие внутрь моего организма напитки. Сок, минералка, чай. Ничего алкогольного. Точно. Откуда же тогда такие провалы в памяти?! Я себя сейчас чувствую, как герой анекдота: "Тут помню, тут не помню, а тут мы селёдку заворачивали".

А в правду, на каком месте заканчивается моё "помню"?

Встряхиваю головой, заставляя себя начать соображать нормально.

Застольный разговор забыть трудно. Как и моё принудительно-добровольное согласие, выцарапанное этим кареглазым шантажистом. И довольную физиономию, которую мне весь вечер демонстрировали.

Что ещё?

Еда. Чего он там назаказывал? Овощной салат, мясо с грибами и картофельным пюре. А! Ещё пироженки — мои любимые, с заварным кремом. Эдеру, кажется, основательный шмат мяса перепал. Ага... С этим разобрались. Дальше.

Вот именно с "дальше" и начинаются некоторые проблемы. Впрочем, нет! Не "некоторые", а вполне определённые! Потому что убейте, но вспомнить, что было между "чай с пирожными" и "ну, так не честно!" я не могу!

Вывод? Элементарный. Этот гад напичкал меня снотворным. И как только ухитрился! А главное — зачем? Я бы и так поехала с ним. Что ж он за личность такая непонятная?!

Так. Со мной всё ясно. Относительно, конечно. А что с Эдом? Его тоже усыпили? Ой-ой! Как-то мне нехорошо. И страшно. И вообще — нужно всё выяснить!

Поспешно скидываю одеяло, спрыгивая на ковёр, и пугаюсь окончательно, потому что из одежды на мне о-о-очень немногое. Кому за это сказать — спасибо? Хватаю сложенные аккуратной стопкой на кресле вещи, приводя внешний вид в приличное состояние и успокаивая себя тем, что сняли с меня не всё, а значит, переходить обозначенных им же самим границ мужчина не стал. Ну, хоть в этом не обманул.

Интересно, он вчера попросил меня надеть платье, чтобы снимать было легче?

Добываю в сумке, стоящей рядом, расчёску, обнаруживаю дверь в туалетно-ванную комнату, "любуюсь" в зеркало на свою растерянную, помятую физиономию и отправляюсь на поиски столовой. Меня же туда пригласили?

Разведывательная операция заканчивается быстро. Небольшой коридор, в котором кроме двери в мою спальню, есть ещё несколько, закрытых, и соваться в них я не рискую. Лестница вниз и сразу вход в просторное помещение.

Внушительный длинный стол, накрытый тёмно-вишнёвой скатертью, вокруг него — стулья. Стены, мебель и паркет — всё с эффектом червлёного дерева. Огромные окна в обрамлении бордовых занавесей, и только яркий солнечный свет спасает это мрачноватое помещение, делая его более светлым и уютным. Ночью здесь, наверное, жутко.

Пробежав по мне заинтересованным взглядом, сидящий где-то очень далеко брюнет морщится.

— Опять брюки? — вздыхает обречённо. — Садись, — кивает на место рядом. — Чай? Кофе? — смотрит вопросительно, ожидая ответа.

— Чай, — решаю на первый вопрос не отвечать. Подхожу, приземляясь на мягкое сиденье и наблюдая, как он наливает коричневый напиток в пододвинутую ко мне чашку.

— Сахар, — на смену заварочному чайнику является сахарница. Правда, всего лишь опускается рядом. — Есть омлет, булочки, масло... — продолжается перечисление.

— Ян, — прерываю его монолог, — ты мне ничего объяснить не хочешь?

— Что именно? — открытый взгляд и невозмутимое выражение лица. Даже не смущается, зар-р-раза!

— Снотворное зачем понадобилось? — иду ва-банк. Терять мне совершенно нечего.

Лучезарная улыбка и пальцы в замок, с опорой локтями на стол.

— Хотел сделать тебе ещё один сюрприз, — подбородок ложится на соединённые кисти. — Ты же никогда не была в моём доме. Вот и подумал, что так впечатлений будет больше. И интереснее.

Ах, это его жилище, значит. Не гостевой домик. Любопытно...

— Допустим, — решаю не сдавать позиций. — А раздел ты меня тоже в качестве "сюрприза"?

— Малышка, ну не мог же я оставить тебя на всю ночь в одежде? — удивляется моей непонятливости, даже руками сокрушённо разводит. — Это ведь неудобно. К тому же, если уж тебя это так волнует, я практически ничего не видел. В комнате темно было. — И глаза честные-пречестные! — Ты чай пей, — возвращает меня к процессу питания.

Послушно добавляю в чашку молока и утягиваю с соседней тарелки сладкую булочку с творогом.

— А Эдер где? — продолжаю допрос, откусывая воздушное тесто.

— Эдер? — проследив за моими действиями, Ян тоже принимается за уничтожение продуктового запаса. — Он согласился провести эти дни в другом месте, — поясняет, наконец.

— Что? — не подавилась я только потому, что проглотить булку успела чуть раньше. — Это как?

— Я с ним поговорил, — губы растягиваются в загадочной улыбке, — всё объяснил, и он меня прекрасно понял. Так что, можешь расслабиться и немного отдохнуть. Я же вижу, как тебе иногда с ним тяжело. Хоть это и твой... — почти незаметная пауза, — питомец. И вообще, ты же в курсе, какой у тебя умный пёс! — пронизывающий взгляд, словно брюнет весьма недвусмысленно на что-то намекает. Но ведь... Не может он знать!

Хотя, после такого заявления, я уже не знаю, что и думать.

— Ты только представь, — Ян мечтательно закатывает глаза к потолку. — Пять дней полной свободы! Не нужно ни за кем ухаживать, выгуливать, кормить. Можно просто жить в своё удовольствие. А о тебе буду заботиться я, — добивает меня окончательно. — Кстати, твоему четвероногому другу я именно это и пообещал.

Ну-ну. И почему у меня большие сомнения в том, что Эдер с этим согласился? Как бы выяснить, что произошло на самом деле и где мой телохранитель?!

— А с ним точно всё будет в порядке? — делаю вид, что не против озвученной перспективы.

— Конечно, — беспечно жимает плечами, допивая... не знаю, что у него в чашке, чай, наверное. — Ты закончила? — отодвигается от стола. — Пойдём.

— Куда? — неприятные мурашки бегут по телу. Кто знает, что ещё придумал этот тип?

— Покажу тебе дом, — моя ладонь оказывается в прочном захвате. Мужчина помогает мне встать и тянет за собой. — И окрестности. Должна же ты здесь как-то ориентироваться.

Через пятнадцать минут я получаю вполне сносное понимание планировки здания, а ещё через полчаса — топографии прилежащей местности. Ну и географического положения дома, относительно того самого озера, где мы так эффектно катались в прошлый раз.

— Может, хочешь повторить? — меня пытаются коварно соблазнить перспективами приятного времяпрепровождения.

Заманчиво. Очень. Но...

— Холодно, — зябко передёргиваю плечами, потому что кое-кто так торопился вывести меня на природу, что не озаботился верхней одеждой. Нет, не то что б я уж совсем замёрзла, но вот в водичку мне как-то не хочется. — Потом. Если потеплеет...

— Договорились, — короткое согласие, и что-то тёплое, закрывшее мои плечи и спину.

Непроизвольно вздрагиваю от неожиданности, но вовремя спохватываюсь и придерживаю сползающий предмет гардероба. Вопрос — откуда он кофту раздобыл, да ещё и мою собственную, забытую в спальне, остаётся открытым. Вроде в руках ничего не нёс. А может, это я такая невнимательная?

— Ну и чем тогда желаешь сегодня заняться? — присев на поваленное дерево, Ян упёрся ногой в соседнее, перешнуровывая кроссовок.

Мне от одного взгляда на него становится ещё холоднее. Я-то хоть в джинсах, а этот типчик так и разгуливает, отсвечивая голыми конечностями. Нет, эффектно, конечно, но... Бр-р-р!

— Погуляю, — заставляю себя прекратить пялиться на демонстрируемые мне рельефные формы. — Можно? — уточняю на всякий случай.

— А я разве запрещаю? — глаза округляются. Мужчина опускает ногу на почву. — Обед в два. Желательно не опаздывать, — предупреждает строго и поясняет: — Не хочется дважды разогревать продукты. Не заблудишься?

— Постараюсь, — делаю осторожный шаг назад. Обохожу растущий кустик. Потом дерево. И ещё одно.

Чуть склонив на бок голову, брюнетик заинтересованно наблюдает за своеобразными маневрами, но останавливать меня, кажется, не собирается. Как и навязываться в сопровождающие. Практически вздохнув свободно, разворачиваюсь, выбирая направление, и углубляюсь в лесной массив.

Бессмысленное шатание между деревьями мне быстро надоедает. Внимание всё время рассеивается, потому что разные мысли лезут в голову, и моя прогулка приобретает статус "опасное спецзадание". Я несколько раз едва не падаю, запнувшись о выпирающие из земли корни. В итоге выбираю удобное место, обильно поросшее мхом. Сажусь, используя в качестве опоры сосновый ствол, и настраиваюсь на длительный отдых, перебирая пальцами плотные сухие иглы.

Мне есть о чём подумать, а для этого нужны время и спокойная обстановка.

Верить Яну или не верить? С одной стороны его поведение выглядит весьма подозрительным, а с другой... Может, я просто напридумывала себе того, чего на самом деле и нет? Как писал Пелевин: "Не ищи во всем символического значения, а то ведь найдешь. На свою голову". Похоже, что я уже нашла...

Вот что за мысли? Почему я ищу ему оправдание? Ну, нравится он мне и что из того? Это же не повод игнорировать очевидные факты, доказывающие, что Ян что-то нехорошее задумал. А их не так уж и мало. Как, впрочем, и тех, которые говорят об обратном. То есть о моей мнительности!

Ладно. Не будем торопиться с выводами. Как говорится: "У меня есть мысль, и я её думаю". В том смысле, что всё прояснится со временем, нужно всего лишь подождать. А вести себя осмотрительно всегда полезно.

* * *

Ну вот. Третий день к завершению, а Ян ведёт себя предельно корректно, не давая мне ни единого повода усомниться в своей порядочности или снова начать подозревать его в наличии каких-либо далеко идущих планов. И, несмотря на отсутствие моего четвероногого цербера, максимум физического контакта между нами так и остаётся на уровне "рука плюс талия". И то, "по производственной необходимости".

Днём я фактически предоставлена самой себе. Читаю, загораю на балконе, гуляю, бегаю. На мои перемещения по прилегающей территории брюнет смотрит сквозь пальцы. И вообще, похоже, его мало волнует моё ничегоделание и отсутствие рядом. Занимается какими-то своими делами в кабинете, иногда тоже куда-то из дома исчезает. Следит только за тем, чтобы я вовремя питалась, высыпалась, и развлекает по вечерам. Позавчера мы вдвоём интерактивную настольную игру терзали, вчера к тому же процессу Дмитрий присоединился, заглянувший "на огонёк", так сказать, и составивший нам компанию за ужином, а на сегодня мне пообещали устроить просмотр нового галофильма.

В предвкушении захватывающего зрелища (реклама фильма, по крайней мере, была впечатляющей), топаю по тропинке вдоль озера, возвращаясь после лёгкой пробежки. Утром дождь шёл, вот и пришлось перенести физическую нагрузку на нетипичное время. Всё ещё влажный воздух кажется на удивление тёплым, наверное завтра атмосфера, да и гидросфера, прогреются основательно, особенно, если тучи соизволят разойтись, дав возможность солнышку помочь им это сделать. А в этом случае можно будет кататься на аквациклах!

Именно с такой радужной надеждой смотрю на формирующийся в облаках голубой просвет и не замечаю на своём пути коварной природной ловушки. Результат? Нога скользит по глинистой вязкой почве, основательно смоченной дождевой водой, и уезжает куда-то далеко вперёд. Я даже осознать толком ничего не успеваю. Прихожу в себя от ноющей боли в лодыжке, ободранных ладошках и правом бедре, на которое я, судя по всему, с размаху и шлёпнулась.

Пытаюсь подняться, потому что сидеть в грязи удовольствие сомнительное, и оглушительно взвизгиваю. Ногу словно кипятком обварили. Ай! Я ничего себе не сломала, надеюсь?!

Сжав зубы и пытаясь игнорировать болевой синдром, медленно отползаю на сухое место, мучительно соображая — вот как теперь домой добираться?

— Лида, ты в порядке? — основательно меня напугав, выдаёт кто-то у меня за спиной, а через мгновение в поле зрения оказывается блондинистая физиономия присевшего рядом Димона.

— Не знаю, — невольно всхлипываю, вытирая выступившие слёзы запястьем. На ладони мне даже смотреть страшно, настолько они грязные.

— Болит что? — продолжает выпытывать, выясняя масштаб возникших проблем.

— Нога, — смотрю на пострадавшую конечность, не рискуя больше менять положения тела, чтобы не спровоцировать нового приступа. — Растянула, наверное.

— Тогда держись, — не дав мне времени на раздумья, мужчина подхватывает моё тело на руки, поднимая с земли. А на меня накатывает очередная волна боли от резкого движения. Зашипев, я роняю голову ему на плечо, непроизвольно впиваясь ногтями футболку. Вернее, в большей степени в то, что под ней.

К чести блондинчика, надо сказать, наносимые мной увечья он мужественно терпит, даже не говорит ничего. Так и идёт молча, осторожно лавируя между деревьями и кустарниками. На тропинку не вышел, наверное решив не рисковать. И поступил он совершенно правильно. Нам теперь не хватало только вдвоём упасть! Только на подходе к дому меняет траекторию, выруливая на выложенную брусчаткой дорожку, ведущую к крыльцу.

Но ещё раньше, чем мой добровольный носильщик успевает шагнуть на первую ступеньку, дверь распахивается, выпуская нам навстречу встревоженного субъекта.

— Малышка! — стремительное движение, и этот тип уже забирает меня из рук блондина, не обращая внимание на мой невольный протест. Нового приступа мне не хочется!

Впрочем, делает он это аккуратно, так что страхи оказываются напрасными. А может, просто нога за это время чуть отошла?

— И как ты ухитрилась? — качает головой, утаскивая в дом.

— Подскользнулась, — вздыхаю, наблюдая как зашедший следом Димон рассматривает свою перепачканную одежду. Н-да... Моя ещё хуже. Да и я сама чёрт знает на кого похожа!

Наверное, Ян приходит к тому же выводу, потому что не останавливаясь в холле, поднимается по лестнице. В моей спальне пинает ногой дверь гигиенического модуля, который, игнорируя некультурное обращение, услужливо распахивает створки и бархатистым голосом интересуется:

— Режим?

— Лечебный, — краткий приказ, и меня осторожно пересаживают на трансформированное под изгибы тела сиденье.

— Ну что? Давай раздеваться, — карие глаза смотрят сочувственно, в то время как нахальные руки уже и движение делают в нужном направлении, отработанное до автоматизма, наверное. Особенное, если вспомнить, что от одежды они меня уже избавляли. В темноте. Значит, опыта кое-кому не занимать.

— Я сама! — пресекаю проявленную инициативу на корню. — А ты выйти не хочешь? Я вообще-то умею с техникой обращаться.

— Не выйду! — встаёт в принципиальную позицию. — Пока не буду уверен, что с тобой всё в порядке. А вдруг у тебя серьёзные повреждения? И вообще, — сверкает возмущённым взором, — ты в моём доме и я несу за тебя ответственность! А если стесняешься, можешь глаза закрыть.

— Тогда только брюки! — иду на уступку, понимая, что переубеждать его себе дороже. Всё равно настоит на своём. — У меня ведь нога болит.

— А руки? — ловит запястья, разворачивая ладонями к себе и придирчиво изучая содранную кожу.

— Не очень, — упорно не желаю оголяться перед этим типом.

— Ну хватит! — устав от словесной борьбы, решительно заявляет, практически молниеносно меняя тактику уговоров на активные действия. В результате которых футболки я лишаюсь за пару секунд. Со спортивками и кроссовками ему приходится повозиться дольше. Не потому, что я мешаю (честно говоря, меня так ошарашил его напор, что я молча сижу, растерянно хлопая глазами), просто старается лишний раз не причинять мне боли. На мгновение замирает, присматриваясь к оставшимся элементам гардероба, но всё же руки убирает, совершенно правильно отреагировав на выражение моего лица. Могу ведь и физиономию расцарапать!

— Диагностика, — приказывает, отступая на шаг.

И пока он заталкивает добытые трофеи в стиралку, умная техника оперативно просвечивает попавшие в поле зрения сканера оголённые участки тела, собирая информацию о моём потрёпанном состоянии.

Терпеливо жду окончания, стараясь эмоционально не реагировать на стоящего рядом постороннего человека. Вернее, не столько на его присутствие, сколько на взгляд, скользящий вслед за лучом прибора. Который я прямо физически ощущаю!

Правда, вскоре внимание мужчины переключается на информационную панель, где на голографической модели, повторяющей контуры моего тела, весьма наглядно яркими красными пятнами светятся места повреждений. Ещё и с пояснениями категории травмы и рекомендуемым лечением.

Углядев что-то из ряда вон выходящее, Ян даже присвистнул, опускаясь на колени и рассматривая мою уже основательно раздувшуюся лодыжку.

— Тебе когда-нибудь вывихи вправляли? — хмурится, осторожно разворачивая ногу к себе.

— Нет! — пискнула в замешательстве. Сердце лихорадочно застучало, потому что я всё-таки биолог и прекрасно поняла, на что он сейчас намекнул. — А ты умеешь?

— Ну, приходилось, — неопределённо пожимает плечами. — Было дело....

Так и не уточнив, что и кому конкретно он вправлял, замолкает, заставляя меня ещё больше нервничать.

— Ты не бойся, — правильно оценивает моё состояние. — Я анестезию сделаю, — утешает, почти невесомо поглаживая голеностоп.

Расширенными от страха глазами, слежу за движениями его пальцев, занятых этой непонятной лаской.

— Давай, — в конце концов, соглашаюсь, смиряясь со своей судьбой. А какие варианты? Нет, можно, разумеется, поехать в больницу, но какой смысл? Там точно так же поступят, ведь способ лечения только один. Варварский. Да и отёк за это время станет больше. Ещё больнее будет.

Не теряя времени новоиспечённый доктор выуживает из предусмотрительно выдвинутого ящика тонкие медицинские перчатки и тюбик с кремом. Несколько минут втирает содержимое в кожу. Сначала очень бережно, едва касаясь, потом чуть сильнее, когда обезболивающее начинает действовать, чтобы лекарство проникло глубже.

Вот честно. Если бы не ожидание неизбежного, я бы точно получила немало удовольствия от подобных манипуляций! А этот тип, оказывается, знает, что делает!

Ой, ещё как знает!

Он меня даже предупреждать не стал. Улучив момент, когда я опрометчиво прикрыла глаза, дёргает за ступню, вправляя кость в сустав.

Я взвизгиваю так, что аж у самой уши закладывает. Больше, конечно, от неожиданности, всё-таки мазь сделала своё дело. Боль терпимая. Но всё же есть.

— С ума сошёл! — замахиваюсь для удара. Защитный рефлекс в действии. Впрочем, не только у меня.

— Правильно, — Ян перехватывает предплечья. — Здесь тоже нужно обработать. Только сначала отмыть. Хотя... — скептически смотрит на моё испачканное лицо и растрёпанные волосы, — не только их.

Знаете, что этот наглец делает дальше? Сдернув перчатки и отбросив в сторону, подхватывает меня на руки, поднимаясь и втискиваясь вместе со мной в душевую кабинку!

В первые пару секунд я даже не верю, что это на самом деле происходит. Потому и реагирую не сразу.

— Пусти! — дёргаюсь, в попытке вернуть себе независимость, уже когда дверцы сомкнулись за его спиной.

— Отпустить? — Ян смотрит на меня с сомнением. — А стоять сможешь? — приторно-ласково поинтересовался.

— Смогу! — шиплю раздражённо. Находящийся в стрессе мозг не соизволил задуматься о том, что удерживать равновесие на одной ноге в таких условиях будет проблематично.

— Как скажешь, — почти равнодушно отвечает, выполняя просьбу.

Очутившись на скользком покрытии, осознаю, какую глупость сделала. Приходится вцепиться ему в плечи, и мощное тело оказывается ко мне совсем близко, нависая сверху и придерживая за талию.

— Довольна? — мурлыкает низкий голос.

Ответить не успеваю. Неожиданно хлынувший сверху водяной поток окончательно убивает воинственный настрой. Волосы, моё бельё и одежда на рельефной фигуре тут же становятся мокрыми.

Словно только сейчас сообразив, что для водных процедур одет неподобающе, Ян чуть отстраняется, стягивая с себя футболку и шорты. При этом ухитряется одной рукой удерживать меня от необдуманных поступков. И становится ясно, что комплексы — это не его проблема. Моя. Потому что обтягивающие боксеры — вещь убийственная, на любом уровне восприятия.

Пользуясь возникшим замешательством, мужчина приступает к обещанному процессу избавления меня от грязи. Очень осторожно оттирает гелем ладошки, мягким движением проходит по щекам и шее. Разворачивает спиной, нанося на волосы шампунь и вытаскивая из них какие-то веточки. Смывает душистую пену, вновь поворачивая лицом к себе.

И уговаривает. Потерпеть. "Вода на повреждённой коже — конечно неприятно, что ж ты хотела". Держаться за него. "Не хватало тебе ещё раз упасть". Закрыть глаза. "Сама же будешь жаловаться, что шампунь попал". Встать боком. "Смотри-ка, ты и там тоже испачкалась".

А вот я дар речи теряю надолго. Все слова, и хорошие, и плохие, застревают в горле, не успевая вырваться наружу, потому что в голове творится чёрт знает что. Своих ощущений и эмоций я не понимаю. Его прикосновения будят в душе непонятные мне самой желания. Словно шторм, выворачивающий море наизнанку, поднимают со дна на поверхность что-то очень волнующее, незнакомое, в чём-то даже приятное. И в то же время страх, неприятный, липкий, совершенно неконтролируемый, не желает уступать позиций, заставляя противиться происходящему и не сдаться окончательно.

— Хватит! — собравшись с силами, отталкиваю скользящие по телу ладони и подаюсь чуть назад, увеличивая дистанцию.

— Ч-ч-ч! — шаг навстречу, сводящий на нет затраченные усилия, и моя грудь, обтянутая коротким спортивным топом, уже упирается в его, оголённую, а отступать дальше некуда. — Я ещё не закончил, — многообещающий шёпот в висок. И руки, вернувшиеся к прерванному занятию.

— Ян! — я уже едва ли не плачу. — Прекрати, пожалуйста!

Останавливается. Замирает в неподвижности, по-прежнему прижимая к стене своим телом. Ещё секунда, и отстраняется, удерживая за плечи. Заглядывает в глаза, словно отыскивая в них подтверждения моим словам.

— Прости, — выдыхает тихо. — Заигрался.

Поток воды иссякает. Ему на смену приходит мягкое полотенце, обсушившее тело и волосы. А потом меня просят снять мокрое бельё, тактично отворачиваются, дожидаясь, пока я это сделаю и завернусь в махровую ткань. Открыв дверцы душа, легко подхватывают на руки, чтобы перенести на кровать. Удобно устраивают среди подушек, укрыв одеялом и попросив подождать. И испаряются. За дверь.

С жуткой смесью эмоций в душе смотрю ему в след. Играл, да?

Проглатываю подступивший к горлу ком, сжав зубы, чтобы не разреветься. Я что, кукла? Забавная и привлекательная, которую можно использовать так, как заблагорассудится? Ни о чём не спрашивая и не интересуясь её желаниями? Захотел — развлёкся, захотел — оставил в покое? И вообще! Как можно было, так нагло и бесцеремонно меня лапать, прикрываясь благовидным предлогом?!

В сотый раз жалею о своей уступчивости. Ну и что из того, что Ян мне нравится, я же в него не влюблена! Зачем повелась на уговоры?! Ещё и Эдера подставила!

Прикусываю губу, сообразив, что вообще-то у моего телохранителя было ответственное задание, которое благодаря моей глупости практически провалено! Представляю, как ему достанется от моего отца! Я даже не знаю, где Эд сейчас находится и всё ли с ним в порядке! А в распоряжении Яна ещё два обещанных дня, за время которых может произойти очень многое.

* * *

Я с этим мужчиной с ума сойду!

Не прошло и получаса, а он уже снова в моей спальне. Одетый в домашний вариант спортивного костюма, с огромным букетом цветов и загадочной улыбкой на хитрой физиономии. Игнорируя мои округляющиеся глаза, потому что подобное поведение предсказуемостью ну никак не отличается, садится рядом.

— Это тебе, малышка, — вручает растительное великолепие мне в руки. — Ты на меня не злишься? Я не хотел пугать, просто не подумал, что ты так на мою помощь отреагируешь. Мир? — прихватывает ладошку, чуть заметно сжимая.

— Мир, — растерянно подтверждаю. Ну, а чего теперь устраивать скандал? Извинился же. — Ай! — пытаюсь выдернуть конечность, потому что в эйфории от полученного прощения захват усилился, а моя пострадавшая кожа мириться с подобным к себе отношением не пожелала.

— Прости! Забыл совсем! — отпустив руку, Ян оперативно вскакивает с кровати и скрывается за дверью модуля. Через несколько секунд возвращается с чемоданчиком-аптечкой, по пути прихватив с кресла ещё и комплект чистой одежды.

— Мы лечить тебя не закончили, — поясняет свои действия. — Только отмыли, — вновь оккупирует ощутимую часть матраса, удобно располагаясь рядом.

Следующий час мы проводим необычайно "весело".

С той же бесцеремонностью, с которой раздевали, теперь меня пытаются одеть. Посмеиваясь над моим справедливым негодованием и упорно не желая выйти вон. Добилась только того, что наглый субъект соизволил на время отвернуться.

Вторая часть "Марлезонского балета" походит спокойнее. Втирание мази в ладони я перенесла стоически и физический дискомфорт стерпела. Благо сделал он это аккуратно.

А вот завершением эпического подвига под названием "Вылечи Лиду" становится виртуозное наложение фиксирующей повязки на ногу. Ян три раза принимался за этот шедевр медицинской помощи, доведя меня до истерического... смеха.

Задыхаясь от колик в животе, я едва успеваю переводить дыхание между приступами гомерического хохота, наблюдая, как чертыхаясь и путаясь в бинтах горе-доктор пытается повторить то, что показывает виртуальный на экране аптечки.

— Я... Ян! Хва... хватит, — выдавливаю, поняв, что больше не могу. — Давай... я са... сама!

— Ну нет! — пыхтит, не сдаётся. — Уже почти получилось!

Обессиленно откидываюсь на подушки, прикрывая глаза, чтобы избавиться от провоцирующей картинки и успокоиться. И всё равно рот непроизвольно растягивается в улыбке, потому как воображение услужливо рисует то, что происходит в зоне невидимости.

— Всё! — наконец меня извещают, с чувством величайшего морального удовлетворения в голосе.

Приподнимаюсь, рассматривая результат и ощупывая повязку на предмет износостойкости. Ну, вроде как достаточно плотная. Меняю положение тела, опуская ноги на пол.

— Далеко собралась? — карие глаза смотрят на меня с явным неодобрением.

— Вниз, — пытаюсь встать. — Я твоего друга не успела поблагодарить за помощь. Если бы не он, даже не представляю, как бы добралась до дома.

— Димон давно ушёл, но можешь не переживать, я ему твою благодарность передам. А вот наступать на ногу тебе ещё рано, — немедленно пресекается моя инициатива. Сильные руки решительно усаживают меня обратно, оплетая талию. И убирать их мужчина не торопится.

Любопытно. Заход номер два? Или он просто страхуется, чтобы я не наделала глупостей? Как бы проверить?

— Но я же не инвалид, чтобы валяться весь вечер в кровати! — закидываю удочку. — И кое-кто мне кино обещал.

— Обещал, — улыбается, словно его насмешило моё напоминание. — И от своих слов не отказываюсь, потому как просмотр легко и в этой комнате устроить. Так что бегать по дому тебе совсем необязательно, будешь наслаждаться спецэффектами прямо здесь.

— А ужин? — прагматично возвращаюсь к физиологическим потребностям организма.

Фыркающий смешок и последующие действия доказывают, что это тоже не проблема. Задвинув меня на середину кровати и проследив, чтобы я угнездилась там основательно, Ян развивает бурную деятельность, в результате которой: мой букет, благополучно забытый за всей этой суетой, оказывается в вазе, рядом возникает переносной столик, а на нём всё то, что в принципе можно считать "ужином", на окнах закрываются плотные жалюзи, а в углах комнаты появляются стойки галопроектора.

Запустив технику, брюнет останавливается, словно о чём-то задумывается, рассеянно осматривается, задерживаясь взглядом на креслах и, наконец, переводит на кровать.

— Позволишь? — весьма выразительно смотрит.

Ух ты! Он разрешения спрашивает?! Где бы это записать?

Сомнений в том, что я хочу, чтобы он провёл вместе со мной весь фильм, да ещё и в непосредственной близости, у меня море. Но... Но я же так и не узнала чего он добивается! Значит...

— Садись, — сдвигаюсь чуть в сторону, чтобы ему хватило места, и наблюдая за тем, как же он отреагирует.

На лице ни один мускул не дрогнул. Всё с тем же невозмутимым выражением и даже без особого энтузиазма в глазах, как-то совершенно буднично, субъект, поведение которого мой мозг отказывается понимать категорически, устраивается рядом.

Тем временем освещение гаснет и вокруг возникает объёмная картинка имитирующая пейзаж прерий дикого запада. Где-то вдалеке скачут индейцы, предсказуемо преследуемые людьми одетыми в военную форму, а прямо на нас летит красивая фурия в ярко-красном платье, с развевающимися длинными каштановыми волосами, на белой лошади.

— Олонг-пикчерз, представляет... — вкрадчиво доносится до нашего сведения.

Ну а дальше... Герои сражаются, строя друг другу козни, плетя интриги... Кого-то похищают, кого-то освобождают... Завоёвывают сердца, ну и соответственно отдают...

А мы, ужинаем. Хотя, наверное правильнее будет сказать — таскаем со стола, имеющиеся в наличии продукты, просто исходя из того, чего в настоящий момент больше хочется, потому что Ян заморачиваться готовкой не стал и банально выгреб всё то, что имелось в холодильнике. Ладно хоть чайник додумался прихватить.

Впрочем, мне не до жалоб. Сюжет фильма, действительно, захватывающий. Настолько, что реально отключаешься, забывая о происходящем в действительности. В один прекрасный момент, когда героиня, наконец, устраивается на ночлег где-то в горах, после щекочущего нервы, удачного побега от навязчивого, но нежелательного поклонника, я вдруг обнаруживаю свои ноги, перекинутыми через мужские колени, в то время как тот, сложив на них руки, увлечённо созерцает происходящее, по-моему тоже игнорируя ситуацию в реале.

Не успеваю я вернуть своему телу приличное положение, как некто, страшно мстительный, выпускает на свободу, дабы сожрало девушку и более удачливого соперника, потустороннее, но призванное в этот мир чудище. Жуткое, до дрожи. Итог? Голова нашла приют на широком плече, пальцы судорожно вцепились в оплетающие мою талию руки. Нет, ну безобразие! А главное, непонятно, вот кто инициатор? Это я так плохо себя контролирую? Или Ян пользуется сложившимися обстоятельствами?

Выпутываюсь из цепких конечностей, заставляя себя отрешиться от фантазии режиссёра и возвращаясь к процессу поедания съестных запасов. Надолго меня не хватает — бой с чудовищем принимает масштабы планетарной катастрофы, а когда сходит на нет, я уже опираюсь на согнутые ноги своего компаньона по просмотру, положив голову на руки, а его пальцы неторопливо перебирают мне волосы.

Всё. Приехали. Что же происходит сегодня?

Решаю подождать и не менять положения. Делая вид, что по прежнему увлечена сюжетом, теперь уже целенаправленно отслеживаю действия мужчины.

И снова его поведение вводит мой мозг в ступор. Вот пальцы скользнули чуть ниже, лёгким касанием приласкав шею, вернулись обратно, распутывая прядки и приятным массажем пройдя по коже. Вот они же зачем-то собрали волосы в хвост. Ага. Закрутили его вокруг ладони. Заметное тянущее движение, словно для того, чтобы заставить откинуть голову назад.

Послушно ему следую и встречаюсь взглядом с задумчивыми тёмными глазами. Близко. Очень близко от моего лица. Несколько секунд мы просто друг на друга смотрим и в моей душе зарождается стойкое ощущение, что он собирается меня поцеловать. Потому что дышит как-то странно, словно не в кровати четыре часа провёл, а километр пробежал, не меньше. Ещё и захват этот...

Морально готовлюсь к скандалу, прикидывая, как бы помягче донести до брюнета отсутствие у меня готовности с ним целоваться. Но нет, рука сама расслабляется, отпуская меня на свободу.

— Понравилось? — неожиданный вопрос, и я не сразу понимаю — он вообще о чём?

Ах, о фильме! Запоздало осознаю, что действо сошло на нет, изображение затухает, а освещение становится всё более интенсивным.

— Очень! — демонстрирую недюжинный энтузиазм, нужно же как-то положительно отреагировать. К тому же мне на самом деле понравилось. Пространственные пертурбации и непонятное поведение не в счёт. — Спасибо! А можно завтра ещё один? — смотрю умоляюще.

— Нет, — категорично отрезает, покидая насиженное место и узрев мою обиженно-недоумевающую физиономию смеётся: — У меня на завтрашний вечер другие планы.

— Какие? — немедленно заинтересовываюсь.

— Любопытной Варваре, на базаре... — наклоняется, легонько щёлкнув меня по носу. — Сама узнаешь, — отстраняется, выталкивая столик за дверь и забирая технику. — Спи! Второй час ночи уже!

Ну не зараза, а? Мало того, что ведёт себя неправильно (Макс, уверена, окажись мы в такой провоцирующей ситуации, церемоний разводить бы не стал, давным-давно в постель уложил, в прямом смысле), так ещё и постоянно что-то от меня скрывает! Интриган несчастный! Ну вот чего он добивается? Чтобы я в него втюрилась по уши? Похоже на то. А как иначе расценивать подобные способы соблазнения? Он же целенаправленно меня охмуряет! При том, что до сих пор неясно ни то, зачем ему это надо, ни то, как он сам ко мне относится!

И мысль сия не даёт мне покоя всю ночь. Как и брюнетистая сволочь, которая самым наглым образом обустроилась в моем сне, упорно не желая покидать новое место жительства. ри раза я просыпалась с нехорошим чувством, что он рядом, и каждый раз убеждалась в том, что никого со мной нет.

Распахнув глаза в очередной раз, невыспавшаяся, растрёпанная и невероятно злая, отыскиваю взглядом часы. Семь утра. Падаю обратно на подушки. Ну что? Ещё один заход?

Прислушиваюсь к ощущениям организма. Да, поспать было бы неплохо, но в первую очередь мне нужно во-о-он в ту комнатку, дверь в которую напротив кровати. А ещё, безумно хочется пить. Вчерашняя сухомятка впрок не пошла. И чай не помог.

Запрос номер один реализуется быстро. С поправкой на ноющую конечность, использовать которую по назначению приходится осторожно и с опаской. А вот со вторым возникает проблема. Вчера, укатив стол, Ян утащил всё, что на нём было. И графин с водой в том числе.

Ищу глазами — может завалялась случайно на полу бутылка газировки? Или пакет с соком? Ничего, естественно, не нахожу и в самом шустром темпе направляюсь в столовую. Ну не умирать же тут от жажды?!

"Шустро" — это я так себе льщу. Моё хромое перемещение вдоль стеночки на подобный эпитет никак не тянет. Шаг. Остановка. Ещё один. И ещё... Минут за пять мне удаётся добраться до лестницы, теперь надо вниз топать.

С сомнением смотрю на крутой спуск с узкими ступенями. Интересно, получится ли прыгать на одной ноге, придерживаясь за перила? Или навернусь куборем? Грохота будет...

Вот стою я и решаю сложную геометрическую задачу с неизвестными коэффициентами и непредсказуемым результатом. А там, внизу, тем временем, тоже события происходят. И весьма шумные.

— Какого чёрта! — ощутимо сердито ругается кто-то. — Что значит сбежал? Я же просил — без контроля не оставлять! Неужели было так трудно приставить двух охранников, а не одного?

— Я не думал, что он на это способен, — оправдывается другой голос. — Там же такие замки! И система слежения...

— И где она, эта система? — перебивает негодующий возглас. — Не сработала? Или кто-то слишком умный ухитрился вывести её из строя?

— Ты бы не кричал, — вместо того, чтобы ответить, понижая тон предупреждает невидимый собеседник. — Твоя гостья проснётся.

Несколько секунд молчания, словно тот, кому он это сказал, берёт себя в руки.

— Спит она, я недавно проверял, — интонации ощутимо меняются на более мягкие. — К тому же, не выйдет сама из комнаты... Кстати, спасибо, — среди раздражённых ноток появляется заметное удовлетворение. — Лида, просила тебя поблагодарить.

— Да? — удивляется Дмитрий. Теперь понятно, что это именно он. — Ты ей не сказал?

— Что ты за ней следил? — фыркает Ян. — Нет, разумеется! Смысл? Пусть считает, твоё появление счастливой случайностью. Да и мне так удобнее.

— Значит, эта травма ничего не нарушила? — прагматично интересуется блондин.

— Отнюдь, — коротко озвучивается. — Скорее даже помогла.

— И когда ты собираешься?.. — Дмитрий как-то многозначительно замолкает.

— Хотел сегодня, но этим известием о побеге ты спутал все планы! — вновь нарастает раздражение. — Есть ещё завтрашний день, конечно, но он последний... — замолкает, скорее всего размышляя. — Нет, всё же лучше не рисковать. Только я должен быть уверен в том, что никто мне не помешает! И ты обязан сделать для этого всё! Раз уж не получилось изолировать, хотя бы держи его на расстоянии. Ребят тебе хватит?

— Надеюсь... — как-то неуверенно выдаёт Димон. — Значит, выставить охрану по периметру?

— А у тебя есть другие предложения? — с явной досадой подтверждает Ян. — Что теперь остаётся, раз упустили? Иди, время даром не трать!

После этих слов я словно очнулась, только сейчас сообразив, где вообще нахожусь. Как и то, что если брюнет сейчас решит подняться наверх, то поймёт, что разговор я слышала. И неприятности будут очень большими. Нет! Огромными!

Уже не обращая внимания на боль, стараюсь как можно скорее вернуться в комнату и нырнуть под одеяло. Может, я конечно и перестраховываюсь, но в таком положении лучше не рисковать!

О! А ведь интуиция меня не подвела. Не прошло и пяти минут, а дверь тихо приоткрылась. Мужчина зашёл совсем не слышно, и я каким-то седьмым чувством поняла, что он стоит около кровати, рассматривая меня, наверное. Какое счастье, что я догадалась лицом в подушку упасть. Теперь главное — не выдать того, что я не сплю!

Стараясь дышать ровно и глубоко, прислушиваюсь к шорохам. Вот это кажется ещё один шаг, чуть ближе. А это... Тяжёлая рука скользнула по голове, погладив волосы. Каким чудом мне удалось не дёрнуться и сохранить неподвижность, одному богу известно!

Убедившись, что я не реагирую, посетитель уходит, столь же тихо прикрывая дверь. А я ещё долго лежу неподвижно, боясь пошевелиться. Мне страшно. Безумно страшно, потому что подслушанные откровения шокируют основательно. И выводы, которые я из них делаю отнюдь не самые приятные.

Во-первых, теперь понятно, почему брюнета совершенно не волновали мои одиночные прогулки. Да потому, что за мной всё время следили! Димон или может ещё кто-то, не важно. А я то наивная, считала себя свободной!

Во-вторых, похоже, что именно Эдер удрал из-под надзора, который ему обеспечили на эти дни. Заперли где-то, скорее всего, да только не учли, что он не простой пёс. И ума у него побольше, чем у некоторых, пусть тело в настоящий момент лишено рук и человеческих возможностей. Ох, как я надеюсь, что он меня найдёт, потому что то, ради чего Ян всё это затеял, должно завершиться именно сегодня. Причём чем-то грандиозным. И мне в этом предстоит сыграть не самую последнюю роль. Жаль осталось непонятным, какую именно! Впрочем, вечером я это точно прочувствую на собственной шкурке, если Эд не вмешается. Какая же я всё-таки самонадеянная дура! Неуёмное любопытство и вера в собственные силы не привели ни к чему хорошему. Ведь я теперь ни сбежать, ни сделать ничего не в состоянии!

* * *

Весь день я делаю вид, что всё идёт как всегда. Демонстрирую хорошее настроение (оно же именно таким должно быть после вчерашнего просмотра!), завтракаю с ним (хотя наверное лучше сказать — обедаю, потому как заставить себя встать с кровати смогла только часам к одиннадцати), беззаботно отмахиваюсь от вопроса — чем хочу заняться днём, сказав, что нужно бы ещё раз позагорать (благо погода хорошая).

Думаете, мне легко? Ха! Приходится стойко выдержать и процесс транспортировки в столовую, а потом обратно наверх — перемещаться самостоятельно мне опять не позволяют. Возмущаться и отталкивать его не стала, как и проникаться благодарностью к проявляемой заботе. Знаю ведь теперь, какой Ян лицемер!

Что же он придумал?! Вопрос, который не просто не даёт покоя, а заставляет нервничать основательно. И, несмотря на тёплую погоду и клонящееся к горизонту солнышко, ласкающее лучами тело, вздрагивать от пробегающих по коже мурашек.

На самом деле — это огромное везение, что удалось хоть чуть-чуть вникнуть в происходящее. Буду готова хотя бы морально. Как говорится — кто предупреждён, тот вооружён. Неплохо бы ещё понимать — чем защищаться? У меня кроме осторожности и упрямства ничего не осталось!

С надеждой всматриваюсь в густую растительную массу, которая широким зелёным простором раскинулась до горизонта. Голубая гладь озера не в счёт. Прислушиваюсь к шелесту листвы, ищу глазами лёгкое покачивание веток, анализирую звуки, доносящиеся до моего обострённого слуха... Где-то там бродит, отыскивая возможности подойти ближе мой защитник. Единственный, на кого теперь реально можно рассчитывать. Успеет? Сможет? Или и на этот раз Ян одержит победу, банально нас перехитрив?

Ловко он трюк со снотворным провернул, если даже Эд ни о чём не догадался. Как же дога заставили проглотить эту дрянь? Он ведь, если что-то постороннее примешано к еде, всегда чувствовал и есть отказывался! Может, к нему что-то иное применили?

Переливчатая трель, возникшая в комнате, заставляет поёжиться и соскрестись с лежака, меняя место дислокации. Это напоминание. Напоминание о том, что мне пора одеваться, потому как двуличный тип заявится через час. Время, которое он сам обозначил, уже на подходе.

Не знаю уж какая именно программа придумана на сегодня, но экипироваться мне посоветовали во что-нибудь удобное и тёплое. Значит, ночь предстоит провести на свежем воздухе, скорее всего. Нарушать выданных инструкций я не рискую, тем более, что подобная разновидность гардероба меня вполне устраивает.

Едва успеваю закрутить волосы, закрепив свободным узлом на голове, а в дверной проём уже заглядывает любопытствующий субъект.

— Готова? — интересуется и убедившись в том, что это именно так, делает шаг навстречу, чтобы привычно подхватить на руки.

— Ян, — чуть подаюсь назад, решая на всякий случай оставаться от него подальше, — давай я сама. У меня нога почти не болит.

— Это потому, что ты на неё не наступаешь, — тот не купился на мои уговоры, завершая начатое движение. — Тут главное — осторожность и отсутствие нагрузки, тогда связки быстрее восстановятся. Впрочем,— хитро скосил на меня глаза, — кому я это говорю? Ты же не хуже меня должна понимать такие вещи.

— Да знаю я, — вздыхаю и отворачиваюсь, наблюдая через его плечо, как медленно уплывают вверх ступеньки, по которым он спускается, как захлопывается, выпустив нас, входная дверь, как удаляется, постепенно скрываясь за поворотом дом, как вьётся за спиной брюнета, лесная тропинка.

Куда это он так целенаправленно топает?

Ответ на вопрос появляется в зоне восприятия буквально через пару минут. Опустив меня на что-то мягкое, Ян присаживается рядом.

— Ну как? — пробегает удовлетворённым взглядом по моей физиономии, невольно вытянувшейся от изумления.

Удивлять меня он не перестаёт. Просто поразительно, как у него это отменно получается. А! Забыла пояснить, что именно меня так шокировало. А вы только представьте!

Небольшая уютная полянка, с трёх сторон ограниченная плотным кустарником, постепенно переходящим в сосновый лес. Тропинка, по которой мы сюда попали, идёт со стороны берега, потому что именно озеро является последней составляющей, дополняющей интерьер этого природного великолепия, если не считать, конечно, темнеющее небо над головой, где несмелыми, робкими огоньками начинают проявляться первые звёзды.

И это не всё.

На плотной травяной подстилке разложен толстый, тёмно-зелёный ковёр, на котором мы, собственно, и сидим. Слева — мангал, запахи от которого могут свести с ума даже в принципе сытого человека, что уж говорить обо мне, весьма-таки оголодавшей за день. Рядом с ним небольшой низкий столик, уставленный всем тем, что по идее можно употреблять параллельно с приготовленным мясным деликатесом.

Но даже не это меня вводит в основательный ступор, а то, что весь периметр полянки с нашим приходом начинает расцвечиваться приятным, мягким светом, идущим от спрятанных в траве маленьких светильничков. Световое шоу завораживает, заставляя чувствовать себя в каком-то нереальном, фантастическом, неземном мире. И даже Луна — огромная, едва поднявшаяся над горизонтом, только усиливает это впечатление.

Не дождавшись от меня иной реакции (наверное, на ахи-охи рассчитывал), Ян чуть заметно хмурится.

— Так как? Нравится? — повторяет вопрос.

— Э-м-м... — встряхиваю сознание, возвращая себя к суровой действительности. — Очень красиво. А зачем? — всё же не удерживаюсь от вопроса.

— Нам нужно поговорить, — даёт ответ, который, в общем-то, ничего мне не объясняет. Да ещё и, опираясь рукой на согнутую в колене ногу, смотрит вовсе даже не на меня. Куда-то в даль, простирающуюся над поверхностью озера, словно вообще не со мной разговаривает.

— Ага, — отслеживаю направление взгляда и вижу только земной спутник, зависший над водным глянцем. — Но ведь можно же было это сделать и в иной обстановке, — продолжаю изображать из себя глупую и наивную девочку.

— Можно, — Ян, наконец, прекращает созерцать пейзаж, возвращаясь взглядом ко мне, — но неинтересно.

Скользнувшую по губам очень нехорошую улыбку я всё же замечаю. Несмотря на то, что он замаскировал её движением головы и разворотом к съестным припасам.

Слежу за тем, как мужские руки накладывают продукты на тарелки и внутренне готовлюсь к обороне. Он снова играет. По своим правилам и на своей территории. И думает, что ведущая партия — его. Ну-ну. Есть игры правилам которых можно следовать до тех пор, пока тебе это выгодно. Если, конечно, понимаешь суть.

А я уже кое в чём разобралась.

Послушно приступаю к вечерней трапезе под открытым небом, надеясь на то, что в этот раз никаких посторонних примесей в еде не окажется. С другой стороны, чего я опасаюсь? Ему же поговорить со мной надо, а если я усну, делать это будет проблематично.

Так что просто наслаждаюсь вкусной пищей, медитативно созерцая окружающее пространство. Нет, ну правда — красиво! Эх! Мне даже жаль становится, что я знаю о подозрительных планах Яна. Было бы так приятно расслабиться в подобной обстановке!

За время ужина совсем стемнело и если бы не подсветка, то окутывающий нас мрак был бы пугающим. Для меня, по крайней мере. На самом же деле, создаётся ощущение невероятного уюта и тепла, которое не может разогнать даже периодически налетающий с озера ветер. Не холодный, просто порывистый, словно желающий разрушить наше изолированное укрытие.

Мы есть давно закончили и уже минут двадцать просто валяемся на ковре (то есть я — лежу, а он — сидит), переваривая попавшую в желудки пищу. Ян так и не начинает своего разговора. И вообще предпочитает короткие, почти ничего не значащие фразы.

Может, он чего-то ждёт? Побыстрей бы уж всё выяснилось!

Ох. Торопилась я совершенно напрасно, дальнейшие события начали разворачиваться столь стремительно, что после, я не раз жалела и о своей неуёмной любознательности, и о сохранившейся в мой душе наивности. А ещё о глупой вере в то, что хорошего в людях больше, чем плохого.

До этого практически недвижимый, брюнет вдруг меняет дислокацию, оказываясь совсем близко. Можно сказать, ложится рядом, поддерживая голову согнутой в локте рукой. Другая, не теряя времени, прихватывает мою ладошку, ощутимо её сжимая.

— Малышка... — тихо выдыхает, словно не желает нарушать окружающую тишину.

— Что? — с замиранием сердца, едва слышно шепчу.

— Ты меня любишь? — совершенно серьёзный, требующий ответа взгляд и пальцы, сжавшие ладонь ещё сильнее.

Вопрос меня потрясает до глубины души. От неожиданности пытаюсь приподняться и сесть, но новая смена положения мужского тела оказывается быстрее. В итоге я так и остаюсь лежать, прижатая к мягкой поверхности его руками.

— Честно скажи, — продолжает допытываться Ян. — Не бойся. Мне просто нужно знать, — взгляд становится ласкающим, — как ты ко мне относишься.

Разочарование в душе становится сильнее. Ну вот. Я тут себе шпионских заговоров, интриг навоображала, почему-то мне казалось, что речь пойдёт о вещах связанных с моей работой, а тут... Тут элементарная попытка заполучить моё тельце в качестве постельной игрушки. Да ещё и не простой, а влюблённой, ласковой и послушной. Не зря же всё для этого сделал.

— Я к тебе очень хорошо отношусь, — всё же решаю расставить все точки над "и". — Ты безумно много для меня сделал и я тебе за всё благодарна, но... — замолкаю, в надежде, что нужные выводы он сделает сам.

— Неужели я тебе совсем безразличен? — не сдаётся неугомонный тип. — Не верю, — в голосе лёгкая растерянность. — Ведь тебе нравится, когда я рядом, ты меня не отталкиваешь, я чувствую, что тебе хочется моих прикосновений, — не спрашивает, просто констатирует. И при этом продолжает нависать надо мной, не предпринимая более никаких действий. То ли очень хорошо держит себя в руках, то ли я чего-то всё же не понимаю.

— Ян, — на всякий случай добавляю побольше серьёзных интонаций. — Если тебе уж так это нужно знать, то я скажу. Но, чур, не обижаться! — заглядываю в тёмные глаза, дожидаясь ответного кивка. — Мне приятно твоё внимание, как, наверное, и любой другой женщине. С тобой действительно приятно общаться и у меня нет на тебя негативной реакции, но я не чувствую в себе потребности быть с тобой постоянно, как и желания чего-то большего для наших отношений.

— Уверена? — несколько секунд молчания заканчиваются новым вопросом. — Мне кажется, что...

Он вдруг замолкает, словно прислушиваясь к чему-то. До меня тоже доносится непонятный шорох, словно кто-то пробирается сквозь кустарник. Потом раздаётся треск ветка и этот звук заставляет брюнета вскочить на ноги, а меня сесть, испуганно озираясь.

Испуг длится ровно до тех пор, пока через несколько мгновений на поляне не появляется чёрная огромная тень и глаза, сверкнувшие лунными отблесками.

— Эдер! — вскакиваю, бросаясь ему навстречу и падаю обратно, потому что поймав за руку, Ян резким рывком отправляет меня себе за спину.

— Ты напрасно пришёл, — холодный, просто леденящий голос разрезает тишину. — Она — моя. И ты уже ничего не сможешь изменить.

У меня ощущение, что я получила дубинкой по голове. Да и моему защитнику подобное заявление не нравится. Предупреждающее рычание перерастает в угрозу. Шерсть на загривке пса встаёт дыбом и дог шагает к нам. Вот только брюнета это совсем не пугает. Он коротко оглядывается, убеждаясь, что я всё ещё за его спиной.

— Ладно, — зло выдыхает. — Сам напросился.

Я даже не заметила, откуда он оружие достал. А может и не только он, потому что когда Эдер прыгнул, в попытке подмять его под себя, раздавшихся выстрелов было несколько. Почти одновременных.

Быстро. Очень быстро. Я успеваю только судорожно втянуть воздух в лёгкие, а чёрная махина уже падает на землю. В полнейшей тишине, не издав ни звука. Пытается приподняться, одарив мужчину, до которого оставалось буквально несколько сантиметров, яростным взглядом и вытягивается неподвижно.

— Эд! — наконец-то и моё тело начинает адекватно реагировать. Не обращая внимания на вновь появившуюся боль в ноге, я повторяю попытку оказаться с ним рядом. И тут же оказываюсь в сильных руках, не пустивших ближе.

— Ты его убил! — всхлипываю, вырываясь из прочного захвата. — Зачем?

— Истерику прекрати, — меня встряхивают, сжав ещё сильнее. — Прекрасно знаешь, что он жив и здоров. Там. — Ян кивает на Луну, которая поднялась почти в зенит. — И эта шкура ему не нужна.

Замираю, не веря в то, что услышала такое от него. Ну да. Я-то знаю, а вот с какой радости этот тип в курсе?!

— Как?.. — теряюсь так, что даже вопрос толком сформулировать не могу. — Откуда?..

— Наивная, — качает головой. — Обманывать тебя было так легко! Техники запрограммировали менталскан на формирование копий всего того, что он считывает. Сделать процесс совсем незаметным, конечно, проблематично, но ты же знаешь, ничего невозможного для меня нет, — рот кривится в улыбке. — Ведь ты в итоге так и не догадалась, что идёт запись. И очень активно прибор использовала. По-твоему, я просто так предоставил тебе для этого столько времени?

Сжимаю зубы, чтобы не выругаться. Вот сволочь!

А я-то хороша! Пусть и невольно, но позволила ему проникнуть в то, что столь тщательно от всех скрывали! Ох, чувствую братик по головке меня за это не погладит, когда всё выяснится. Если я доживу до этого момента, конечно. Ведь неизвестно, чего теперь ждать от этого жуткого типа!

— Отпусти, — взяв себя в руки, тихо прошу. Единственное, что мне сейчас хочется — оказаться от него как можно дальше.

Ян молчит. Его лица я не вижу, потому что глаза закрыла, да и не хочу смотреть на того, кто ведёт такую зловещую игру. Наконец, он шумно вдыхает полной грудью.

— Видит бог, я не хотел насилия! — практически шипит, где-то у меня над головой. А потом... Потом меня отрывают от земли, разворачивают, перехватывая удобнее и закидывая на плечо.

Истошно взвизгиваю от неожиданности, наверное пол леса перепугав. Но разве такая мелочь способна его остановить? Про мои жалкие попытки вернуть себе свободу можно даже не упоминать. Как и про то, что путешествовать на его плече — удовольствие сомнительное, да и комфорта немного. Правда, если учесть, что идёт он быстро, мучения мои вскоре заканчиваются. Хотя... О чём это я? Скорее, только начинаются. Во-первых, потому что войдя в дом, Ян, не останавливаясь, поднимается наверх, но проходит по коридору мимо моей комнаты. В другую. Во-вторых, через секунду меня сбрасывают на огромную кровать и намерения мужчины, который уверенными движениями избавляется от водолазки и футболки, не оставляют сомнений в том, что именно он собирается делать дальше.

— Ян, Ян! Хватит игр! — с ужасом смотрю на обнажающийся торс, отползая от него подальше. На другую сторону этого спального плацдарма.

— Это не игра, — взгляд из-под нахмуренных бровей и серая тряпочка улетает туда же, где уже покоится чёрная. Пальцы берутся за ремень, расстёгивая пряжку. — Ты даже не представляешь себе, насколько всё серьёзно.

Ну что, Лидея, допрыгалась? Поняла, к чему приводят глупость, наивность и беспечность? А ещё, легкомысленные попытки игнорировать потенциальную опасность! Ай!

Полуголый субъект исчезает из зоны видимости, а в глазах неожиданно темнеет. Почему? Да потому, что в своём стремлении уползти, я не рассчитала траекторию и свалилась на пол. А падая, вцепилась пальцами в покрывало, которое благополучно накрыло меня сверху, лишив зрения.

Удар оказывается практически безболезненным — на полу ковёр очень толстый и мягкий лежит, а вот руки, которые извлекли меня из-под шелковистого завала, я прекрасно чувствую. Шустрый он, однако! И наглый!

Вот теперь я в полной мере и на себе ощущаю всю "прелесть" ситуаций, когда мужчина перестаёт себя сдерживать и дозировать применяемую силу. То, что он себе позволил в гигиеническом модуле, просто цветочки! И, несмотря на то, что одежды на мне сейчас несколько больше, лишаюсь я её намного быстрее. Можно сказать, я вообще не понимаю, как ему удаётся так ловко это делать! Меня просто вертят в руках, как куклу, а потом возвращают на кровать, с которой я столь благополучно навернулась. Полуголой. А чтобы окончательно пресечь новые попытки самоликвидации ещё и фиксируют запястья. Чем-то плотным и где-то за головой. Привязав к спинке, наверное.

Закончив, брюнет на несколько секунд замирает, присматриваясь к моему заплаканному лицу. Реветь я начала, когда окончательно поняла, что церемониться со мной он больше не будет.

— Не плачь, — тяжёлый вздох и пальцы, которые стирают мокрые дорожки со щёк.

— Ян, не надо, пожалуйста! — предпринимаю ещё одну попытку, в надежде, что шанс всё исправить ещё есть. — Зачем тебе это?

— Зачем? — взгляд, который как мне показалось начал смягчаться, вновь становится жёстким и колючим. Желваки вздрагивают, потому что он стискивает челюсти, сдерживая эмоции. — Ладно, — сужает глаза. — Наверное тебе действительно лучше это знать. Тем более, что ты практически в курсе. Да и проще будет смириться с тем, что я сделаю.

Рука смещается чуть ниже, скользящим движением проходит по голому кусочку кожи на груди и возвращается обратно. Ныряет под затылок, приподнимая. Другой, Ян вытаскивает заколку, распутывая волосы и запуская в них пальцы. Сжимает голову в ладонях, наклоняясь ближе.

— Помнишь, я рассказывал тебе о своей семье? — всматривается в мои глаза, дожидаясь ответного кивка. — Я не сказал тебе главного. Того, что знаю, кто именно виновен в том, что со всеми нами произошло, — во взгляде опять сверкнуло что-то яростное. Несколько секунд он молчит, возвращая контроль и неожиданно спокойно заканчивает: — Твой отец был любовником моей матери. Из-за него она покончила с собой. А твой брат соблазнил мою сестру и бросил.

От шока я даже сказать ничего не могу, просто смотрю в тёмные радужки напротив. А в голове выплывает всё то, что я столь "удачно" вытащила из сознания Эдера, переплетаясь с откровениями Яна.

Контакты с землянами. Физические. Не запрещённые, но с последствиями. Не самыми приятными, судя по всему. Ох... Как же так? Папа... Что же ты такого сделал, что его мать лишила себя жизни? И зачем тебе вообще такие "связи" на стороне? Неужели мамы недостаточно? Ден... Почему ты поступил так некрасиво?

— И ты решил им отомстить? — проглотив вставший в горле ком, выдавливаю единственное предположение, так логично вписывающееся в диалог подслушанный догом на пляже.

— Верно, — кончики губ вздрагивают, словно Ян пытается улыбнуться. Ну да, он же в курсе, что я и этот эпизод видела!

— Но почему именно так? — непроизвольно дёргаюсь, забыв, что свобода движений у меня весьма ограниченная, и морщусь, ведь то, чем он соизволил меня связать, больно врезается в кожу. — Я же тебе ничего плохого не сделала!

— Потому, что почувствовать всё то, что испытал я, твои отец и брат смогут только когда я поступлю с тобой так же, как когда-то они с моими матерью и сестрой.

— Это жестоко! — слёзы вновь катятся по щекам и исчезают, немедленно стёртые сильными пальцами.

— Глупая! — констатируется сердито. — Я же всё сделал для того, чтобы это произошло иначе! Ты на самом деле мне очень нравишься и меньше всего мне хочется причинять тебе боль. Насколько было бы проще, если бы ты приняла меня как мужчину, которого желаешь сама.

— Не понимаю, — наверное стресс сказался и на моих умственных способностях, потому что логики я реально не вижу.

— Как с тобой тяжело, — отпустив, наконец, мою голову, брюнет взъерошивает рукой шевелюру, чуть откидываясь назад. — Старки не принуждают к физическим контактам, — уже открытым текстом объясняет. — Но для установления ментальной связки контактёр должен испытывать либо очень сильный страх, либо столь же сильную симпатию. Твои... — замолкает, подбирая подходящий эпитет, в итоге ограничивается литературным: — родственники, явно перестарались с последним. Мать не выдержала эмоциональной нагрузки, когда с ней разорвали контакт и прекратили отношения. А у Розы так и нет семьи. Она до сих пор не может забыть своего первого мужчину и связать жизнь с кем-то другим.

— Поэтому ты хотел, чтобы я в тебя влюбилась? — проясняю всё до конца. — Твоей целью было добиться меня, использовать и... бросить? Чтобы свершившаяся месть стала аналогичной содеянному?

Опускает веки, едва заметно качнув головой, явно соглашаясь с моими выводами.

— Тогда как объяснить то, что ты творишь сейчас? Тебе же нужен другой результат!

Глаза мгновенно распахиваются, весьма недвусмысленно рассматривая тёмно-синее кружевное нечто, чудом сохранившееся на мне из одежды и очень даже условно скрывающее то, что не следовало бы демонстрировать посторонним.

— Меня устроит и такой, — заявляется с весёлой ухмылочкой. — Раз уж ты оказалась настолько психологически устойчивой к моим ухаживаниям, придётся исходить из оставшихся возможностей. К тому же, — хищный вдох, — я не буду тебя насиловать. Времени достаточно, ведь теперь твой телохранитель слишком далеко, чтобы вмешаться. А если решит это сделать, то на перелёт ему потребуется не меньше двух часов. Плюс, внизу охрана, с ней тоже придётся повозиться. Так что, особо спешить мне незачем. Сделаю всё так, чтобы тебе понравилось. И даже больше, — снова склоняется надо мной, — уверен, ты сама меня захочешь.

Оценив мою возмущённо-смущённую физиономию, начинает тихо смеяться, но практически сразу становится серьёзным. Опираясь на согнутую руку, разворачивается, устраиваясь удобнее. Проходит едва ощутимым, ласкающим движением тыльной стороной кисти по щеке. Легко касается подушечками пальцев губ, словно проверяя на мягкость. Приподнимает мой подбородок...

В оцепенении смотрю на приближающееся лицо. Карие глаза, пугающие светящейся в них решимостью. Всё ближе. Слишком близко!

— Я буду нежным, моя малышка, не бойся, — обжигает меня его дыхание. Горячее, удушающее...

Крепко зажмуриваюсь и стискиваю челюсти, не желая облегчать ему задачу. Я не сдамся, даже несмотря на то, что у меня нет выбора.

— — — —

Окончание (ещё 3 главы) можно найти здесь.

— — — — — — — — — — — — — — — —

ГЛОССАРИЙ

Амиоты — "тени", форма ментальной энергии, обитающая в многомерном пространстве.

Ассимиляция — перенос на чистую кору мозга ментальной проекции личности с сохранением индивидуальной памяти и психических свойств.

Илькута — планета старков в системе звезды Прис.

Краст — природное образование на Раминаре, включающее в себя друзы (срастания) разных типов кристаллов.

Лансиане — цивилизация планеты Ланс, звезды Элдери, в составе империи "Объединённые территории".

Лаудир — древняя подводная база лазалваков на Земле.

Менталскан — прибор для считывания нейронного кода с коры головного мозга и его расшифровки. Визуализирует элементы долговременной памяти человека.

Превентир — Лунная база.

Приол — протовещество апейронного уровня.

Прис — звезда в созвездии Большого Пса.

Ракдал — управляющий город на планете Илькута, где проводятся заседания Совета.

Реат — эманирующий кристалл, способный перераспределять ментальную, первичную и вторичную энергию между пространством и подпространством. Срабатывает только один раз.

Релирование — уничтожение существующей личности из-за переноса на кору мозга ментальной проекции другой личности.

Синхро-канал — подпространственный тоннель перехода, позволяющий перемещать объекты на большие расстояния. Скорость прохождения по каналу высокая. Длительность перемещения для внешнего наблюдателя и для перемещаемого объекта одинакова. Локация тоннеля лучевая, что позволяет точно идентифицировать конечную точку выхода.

Старки — цивилизация планеты Илькута.

"Треон" — орбитальный космический корабль старков.

Эманация — истечение чего-либо откуда-либо, появление чего-либо в результате выделения из чего-либо более сложного; то что возникло, появилось в результате такого истечения.

No Эль Бланк, 2015