А вот это сообщение Зорге получил от немцев и оно близко к правде — в плане прибытия японских дивизий. Но немецкий атташе Шолль скорее всего, с большим удовольствием передал его Зорге: в данном случае эта правда тоже работала против СССР.
Ну и при случае немцы вновь подсовывают "дезу" о своих планах.
14 сентября Зорге передал:
"...[морской атташе] сказал мне, что... очередное большое наступление немцев будет направлено на Кавказ через реку Днепр... бои около Ленинграда и Москвы являются более или менее для показа, а главная атака должна быть на Кавказ". {36}
А всего через две недели, 30 сентября, немцы начали операцию "Тайфун" — генеральное наступление Вермахта на Москву.
Могут подумать, будто я клоню к тому, что Зорге вообще не передавал в это время советскому руководству правдивую информацию. Нет, это не так; такая информация присутствует в сообщениях после 22-го июня, а с середины августа она даже начинает превалировать над вышеприведенной, заканчиваясь 4 октября сообщением "...не будет войны против СССР в этом году... ". Но нужно помнить, что это была информация о Японии и из японских источников, добытая японскими участниками группы, и направлялась она в два адреса: в Москву и Берлин. Только в Москву она зачастую поступала уже разбавленной и искаженной немецкой дезинформацией. В Москве это понимали. В августе 1941 г. начальник 4-го отдела ГРУ генерал Колганов написал в его характеристике:
"Информацию Инсона необходимо всегда сопоставлять с данными других источников и переживаемым моментом международного положения, а также тщательно ее анализировать и критически к ней относиться".
Колганов выразился достаточно мягко. Поскольку сейчас можно утверждать, что поступившие в 1941г. в Москву от Зорге сведения по Германии, полученные им от немцев, были в значительной мере инспирированы гитлеровскими спецслужбами и являлись дезинформацией. Сведения по Японии, полученные из тех же источников — в основном тоже дезинформация. Ценность представляли только сообщения о Японии из японских источников. Безупречную же информацию от Зорге получали только немцы. В этом, видимо, и кроется причина его столь длительной работы в Японии, даже если учесть, что у него было такое прикрытие, как дипломатический паспорт.
Но всему приходит конец. К середине октября японцы окончательно определились со сроками своей агрессии против США и Англии, началась интенсивная подготовка к нападению на Перл-Харбор. Поскольку перед войной везде очищают тылы от иностранной агентуры, 18 октября Зорге арестовали.
Сначала он все отрицал, но затем признался, что является сотрудником советской разведки и дал подробные показания. П. Судоплатов удивлялся:
"Я читал некоторые протоколы допросов и удивлен — как он мог пойти на такие достоверные признания? "
Но на допросах Зорге показал далеко не все — о своей работе на германскую разведку японцам он не сказал ни слова. Однако до сих пор раздаются стоны по поводу того, что Сталин будто бы предал "величайшего разведчика Второй мировой войны". Якобы переданная Зорге объективная информация противоречила "бредовым идеям Сталина", и тот в силу своей мстительности и злобности "решил уничтожить Зорге руками палача тюрьмы Сугамо". {37}
2. КРАСНАЯ КАПЕЛЛА
В директиве Генерального штаба Вермахта N050/41 от 31 января 1941г., в разделе "Взаимодействие с ВВС и ВМФ", задачи германской авиации определены следующим образом:
"Задачи ВВС — по возможности исключить воздействие авиации противника по нашим боевым порядкам и поддержать наступление сухопутных войск на направлениях главных ударов...
На первом этапе операции ВВС должны сосредоточить все усилия на борьбе с авиацией противника и на непосредственной поддержке сухопутных войск. Удары по промышленным центрам могут быть проведены не ранее чем будут достигнуты оперативные цели, поставленные сухопутным войскам". {38}
(Здесь и далее выделения в текстах документов сделаны автором).
Поставленная задача предельно понятна — с началом боевых действий Люфтваффе уничтожает советскую авиацию и поддерживает наступающие войска. Удары по промышленным объектам начинаются только после разгрома основных сил Красной Армии.
13 февраля 1941г. в развитие этой директивы командование группы армий "Б" издало собственную директиву 1/а ? 500/41, где основные задачи авиации были почти полностью повторены:
"8. Задача авиации. Задача авиации заключается в том, чтобы свести до минимума действия русской авиации и поддержать наступление своих войск, сосредоточив главные усилия в полосе группы армий "Центр" и на левом крыле группы армий "Юг". Во время главных операций авиация сосредоточивает все свои силы против авиации противника и для непосредственной поддержки армии. Атаки на промышленные объекты противника должны производиться лишь по достижении наступающими войсками поставленных оперативных целей". {39}
Последующие приказы уточняли и детализировали задачи лишь в вопросе нарушения железнодорожного сообщения СССР. В начале войны предполагалось парализовать перевозки войск и их снабжения нанесением ударов по железнодорожным перегонам в прифронтовой зоне, к западу от линии рек Днепр-Двина, то есть непосредственно в зоне, примыкающей к району боевых действий начального этапа войны. В приказе группы армий "Б" N 1/а А 1105/41 от 17 марта 1941 о нарушении железнодорожного сообщения говорилось:
"В основу приказа главного командования сухопутных войск о нарушении железнодорожного сообщения противника заложена идея, осуществление которой должно привести к нарушению:
а) снабжения действующих войск из тыла;
б) переброски соединений с одного направления на другое
в) подвоза и отправки войсковых грузов
г) своевременной отправки порожняка...
д) подвоза и снабжения Москвы".
Здесь только в самом конце разок промелькнуло название Москвы. Однако она упоминалась не как объект непосредственного удара, а как объект естественной изоляции, возникающей в результате нарушения снабжения, вызванного нехваткой подвижного состава, уничтоженного в прифронтовой зоне. Саму Москву в начале войны Люфтваффе достать не могли — не было нужных для этого дальних бомбардировщиков. А разрушать подходящие к ней пути следовало позднее, после разгрома советских войск западнее линии рек Днепр и Западная Двина. Поскольку к этому приказу прилагались заимствованные из директивы 1/а N 500/41схемы нанесения ударов по шоссейным и железнодорожным сетям, где самые восточные объекты ударов — это железнодорожные узлы в районе реки Днепр, в 450 километров от границы (см. рис.N1 и 2).
Рис.1. Объекты для налетов авиации. Лист а — железные дороги.
Остальные 80-85% целей для бомбардировок находились существенно ближе к границе. Схемы сопровождались примечанием, где в очередной раз дополнительно уточнялось:
" На первом этапе следует исходить из того, что в первую очередь должна быть выведена из строя сеть дорог западнее р.р. Днепр-Двина с тем, чтобы воспрепятствовать отходу войск противника на Восток. Нападения же на дорожные объекты восточнее р.р. Днепр-Двина должны производиться позже". {40}
Рис.2. Объекты для налетов авиации. Лист б — шоссейные дороги.
Таким образом, нарушение железнодорожного сообщения восточнее рек Днепр и Двина должно было осуществляться значительно позже начала войны, после разгрома войск советских приграничных округов. При этом командование Вермахта существенно уточнило свою первоначальную позицию по отношению к ударам по таким капитальным объектам, как промышленные заводские сооружения и электростанции. Если раньше их предполагалось бомбить только после первого этапа "Барбароссы", то теперь, согласно приказу группы армий "Б" 1/а N 1105/41 от 17.03.1941, они в обязательном порядке вообще исключались от ударов с воздуха:
"Вообще, к западу от линии Ростов, Горький, Архангельск производить разрушение железных дорог лишь на перегонах. Искусственные сооружения и заводские здания должны обязательно сохраняться. Также следует сохранять все промышленные сооружения, в особенности электростанции.
Основательные разрушения производятся лишь к востоку от названной линии. Для дорожных объектов, предложенных группой армий (см. приложение 8, лист "б") вышеизложенные директивы остаются в силе". {41}
Итак, для Люфтваффе вышеназванные директивные документы в начале войны ставили следующие задачи:
— уничтожение советской авиации,
— непосредственная поддержка войск вермахта
— парализация перевозок войск и их снабжения ударами по железнодорожным перегонам только в прифронтовой зоне, к западу от линии рек Днепр-Двина.
Разрушать дорожные объекты восточнее реки Днепр следовало существенно позже начала войны. При этом запрещалось разрушать заводы и, особенно, электростанции, для последующего их использования, западнее линии Ростов-Горький-Архангельск. Сейчас мы знаем, что в начале войны немцы следовали именно этому плану.
С получением этих директив в авиационных штабах началось изучение, планирование мероприятий по их выполнению и разработка соответствующих документов. И если бы в штабе Люфтваффе был советский разведчик, имеющий реальный выход на содержащуюся в них информацию, то именно ее он должен был передать в Москву.
Такой разведчик в штабе авиации Германии был. Это участник разведывательной группы, ставшей впоследствии известной под названием "Красная капелла", обер-лейтенант резерва Харро Шульце-Бойзен, имевший в Москве псевдоним "Старшина". До сих пор историки считают его одним из ценнейших источников информации советской разведки. Сообщения от него поступали регулярно с частотой примерно три-четыре раза в месяц. Давайте посмотрим, что он в них сообщал Москве. "Корсиканец" — псевдоним его товарища Арвида Харнака, другого разведчика из той же группы "Красная капелла".
2 апреля 1940г резидент (руководитель разведывательной сети в Германии) НКВД-НКГБ из Берлина передал в Москву следующее сообщение:
"Старшина" встретился с "Корсиканцем". "Старшина" сообщил о полной подготовке и разработке плана нападения на Советский Союз его учреждением.
План состоит минимально из следующего: налеты авиации сконцентрируются на важных объектах хозяйственного и военного значения. Поскольку ввиду разбросанности советской промышленности на огромной территории бомбардировкой в небольшой срок вывести страну из нормальной военно-хозяйственной жизни нельзя, то авиация немцев по оперативному плану концентрирует свой удар на железнодорожные узловые пункты центральной части СССР, места пересечения железных дорог в направлениях юг — север и восток — запад.
Планом предусмотрено в первую очередь воздушными бомбардировками парализовать следующие железнодорожные магистрали:
1) Тула — Орел — Курск — Харьков;
2) Киев — Гомель;
3) южная линия, идущая через Елец;
4) южная линия, идущая через Ряжск.
Эти линии, пересекающиеся с путями восточного и западного направлений, явятся объектом бомбардировок первой очереди. Этим планом немцы хотят парализовать экономические артерии северо-южного направления и воспрепятствовать подвозу резервов с востока на запад.
Объектами бомбардировки немецкой авиации, по заявлению "Старшины", в первую очередь явятся электростанции, особенно Донецкого бассейна, моторостроительные, шарикоподшипниковые заводы и предприятия авиационной промышленности в Москве". {42}
4 апреля нарком госбезопасности Меркулов разослал по списку это сообщение Сталину, Молотову и наркому обороны Тимошенко. {43} В наркомате обороны это сообщение от ценного источника активно использовали в работе. Нарком отправил его своему начальнику штаба Жукову:
"т. Жукову. Посмотрите затем по карте. Тимошенко",
а тот переадресовал сообщение Ватутину:
"Т/лично. Т. Ватутин. Подготовьте карту для доклада НКО. Жуков. 7.04.41". {44}
Давайте тоже посмотрим на карту и сравним эти "первоочередные" объекты удара Люфтваффе с теми целями, что указаны в немецких директивах.
Думаю, читатель уже заметил, что переданные "Старшиной" сведения кардинально отличаются от содержания оперативных директив Вермахта для Люфтваффе как по назначению, так и по географии первоочередных целей для бомбежки. Точнее, ничего общего с реальными документами они не имеют. Согласно директивам, Люфтваффе уничтожают советскую авиацию и поддерживают свои войска, а "Старшина" сообщает, что бомбить будут промышленные объекты, которые директивой разрушать запрещалось. По директиве объекты ударов находятся в зоне до 200-300 км от границы (максимум — 450), а у разведчика — исключительно в центре европейской части СССР, за 700-1000 километров от нее. Железнодорожные сообщения директива предписывает нарушать там же, в 300-километровой приграничной зоне, а по сведениям "Старшины" это намечено в центральной России, за 1000 км от границы. Приказ запрещает разрушать электростанции вообще, а Старшина сообщает, что их будут уничтожать в первую очередь. Ну и довольно дико при сравнении с содержанием директив выглядит "первоочередная" бомбежка заводов в Донбассе и Москве.
Конечно, сами по себе указанные "Старшиной" объекты очень важны, и многие из них немцы интенсивно бомбили — но только спустя недели и месяцы после начала войны. Т.е. "Старшина" (Х. Шульце-Бойзен) прислал в Москву не содержание подлинных документов Люфтваффе, а исключительно ложные сведения, скрывающие суть подлинных. А передача ложных сведений вместо достоверных в деятельности разведки называется дезинформацией.
В конце апреля "Старшина" передал очередные сведения из штаба Люфтваффе:
"Штаб германской авиации на случай войны с СССР наметил к бомбардировке первой очереди ряд пунктов на советской территории с целью дезорганизации подвоза резервов с востока на запад и нарушения путей снабжения, идущих с юга на север. В этот план включены следующие железнодорожные узлы: Киев, Харьков, Валуйки, Лиски, Львов, Курск, Касторное, Воронеж, Брянск, Елец, Грязи, Мичуринск, Тула, Вязьма, Сухиничи, Гомель. Военные действия против СССР предполагают начать с бомбардировки этих пунктов при активном участии пикирующих бомбардировщиков.
Кроме этого, бомбардировке в первую очередь должны подвергнуться советские аэродромы, расположенные по западной границе СССР.
Немцы считают слабым местом обороны СССР наземную службу авиации и поэтому надеются путем интенсивной бомбардировки аэродромов сразу же дезорганизовать ее действия". {45}
