Простые парни. Рывок на север

В принципе, особой надобности в этом не было. Пленных и убитых, даже из сгоревшего дома (пожарники оказались мастерами своего дела, потушили мгновенно. По словам старшего, картонки тушить — проблем нет) пересчитали. Пахомыч, которому Ленька вернул оружие на глазах у скованных и связанных бандитов, подтвердил их количество. Так что досматривали просто из любопытства.

— Что нам подкрепление высылают. Скорее бы, а то чувствую себя неуютно. Как подумаю, что в шестистах километров еще пять с лишним сотен герильяс во главе с каким-то Красным Ярлом, жутко становится.

— Перестань. — Махнул рукой Майкл. — Радиста повязали, коды он выдал сразу. В радиоигре согласился участвовать. Так что никаких проблем. Через неделю придет подкрепление, а пока можно из местных ополчение создать, достали их бандиты страшно. Надо же, в половине домов хоть кого-то из взрослых, но или убили, или изнасиловали, или избили.

— Все равно, Майкл. Они не бойцы. Крестьяне, из них хоть какое-то подобие солдат минимум месяц делать. Блин, трофейного оружия не меньше, чем на батальон, да еще усиленный тяжелым вооружением, а бойцов нет.— Ленька расстроено махнул рукой, глядя как Майкл открывает следующую дверь.

Из комнаты, почти в опор, ударила автоматная очередь, превратившая голову чернокожего громила в кровавое месиво.

Ленька едва успел упасть на корточки, сжавшись в клубок, как над головой, продырявив перед этим тонкую стену и засыпав его сухой штукатуркой, прошелся свинцовый ветер.

— На! — В комнату влетела РГН, грохнув там. Снова дырки в стене, и что-то горячее тюкнуло Леньку в ляжку. Штанина сразу стала горячая и мокрая. И Ленька едва не упал от резанувшей ногу боли, когда попытался распрямиться. Но сумел это сделать, и, шагнув к дверному проему, ударил из своей "сетме" парой очередей примерно туда, откуда стреляли. А потом, перескочив проем, очередью из трех патронов перечеркнул валяющееся около кровати девичье тело в белой ночной рубашке, уже залитой кровью.

— Сука! — Ленька всадил в худую спину еще пару пуль, окончательно ставя точку. — Сука! Стерва! Блядь! Что ж ты сдохнуть решила?!!!

Взгляд ошалевшего от ударной дозы адреналина парня упал на детскую кроватку, возле которой лежало тело молодой женщины, и Леньку немедленно вывернуло жесточайшим рвотным спазмом.

В кроватке, разорванное практически пополам, лежало детское тельце.

Потом прибежавшие на стрельбу товарищи вытащили его и тело Хиггиннса на улицу, потом Ленька орал на Пахомыча, грозясь пристрелить, и хлебая из фляги Косоротова совершенно пресную воду, что было странно, ибо там у запасливого громилы всегда был неплохой коньяк. Потом Леньке заштопали и забинтовали прорезанную осколком ногу, принесли запасные чистые штаны, помогли переодеться. Потом Ленька долго сидел, опершись на стену дома, бросив автомат на колени и обхватив руками голову, пока пожарники мимо примолкших экспедиционеров, их союзников из горожан и испуганных пленных выносили тело ребенка и его матери.

Потом пленных, по команде Косоротова, горожане повели куда-то в сторону аэродрома, где оказался большой навес, огороженный колючей проволокой, и где порой держали пригнанных из-за гор гражданских. Как расслышал Ленька, Косоротов сказал, что часть из них возвращали за выкуп, а часть продавали в рабство куда-то обратно за горы. А что, тут держать выгодно, дорог-то обратно всего две. Или через проход, или через Форт-Росс. А про Форт никто из горожан не знал вообще.

Постепенно все разошлись, оставив Леньку одного. Даже Тоха, покрутившись было возле него, ушел к себе, прослушивать записи радиопереговоров, которые проходили во время штурма. Так-то слушать эфир было просто некогда, а потом такая чехарда закрутилась, что радист про это просто забыл.

— Вам плохо? — Чуть захмелевший Ленька (в основном, алкоголь, который был в коньяке Косоротова, успешно сгорел в адреналиновом шторме), угрюмо глядящий на носки своих запыленных ботинок, с удивлением услышал красивое контральто. Подняв голову, он увидел стоящую перед ним хорошенькую молодую девушку в старомодном платье. Но эта старомодность здорово подчеркивала очарование девушки.— Пожалуйста, не молчите.

— Застрелиться бы. — Совершенно честно ответил Панфилов, снова опуская голову. И получил очень нехилую пощечину, а следом за ним из его глаз выбила искры уже вторая, с другой стороны.

— Не смейте так говорить! Самоубийства смертный грех! Оно погубит вашу душу! — Проморгавшись от слез, которые выбили нехилые оплеухи, Ленька с удивлением поглядел на разозленную девушку.

Впрочем, та в гневе стала еще прекраснее. А платок, точнее, черная, вязанная из тонкой, похоже, шелковой нити, шаль, сползшая с плеч, обнажила красивую шею и ложбинку меж высоких грудей. Девушка, уловив Ленькин взгляд, смутилась, и накинула шаль обратно.

— Я убил молодую женщину. А до того, по моей команде, был убит ее маленький ребенок. Я убийца детей и женщин, сеньорита.— Ленька криво усмехнулся, ставя "сетме" промеж колен. — Как мне теперь в глаза невесты и сестры смотреть, а?

— Так и посмотришь. И расскажешь, что было. И что до этого спас детей. Гильерна знала, чем рискует, связавшись с одним из этих ублюдков. И уж тем более, живя с ним в этом доме. Неужели ты думаешь, что горожане пощадили бы ее? — Девушка, подобрав подол юбки, грациозно опустилась около Леньки, и кружевным белым платочком вытерла ему глаза. Он что, плакал, что ль? — За ребенка отвечает его мать, Леонид. Запомни это, и не позволяй своей Ольге делать глупости.

После чего девушка встала, и спокойно, но вместе с тем стремительно, эффектной походкой ушла вслед за остальными. А Ленька ошеломленно глядел ей вслед, только сейчас сообразив, что разговор шел на чистейшем русском языке, и что прекрасная незнакомка знала его имя и имя его невесты. Откуда?

Вскочив, Панфилов кинулся было за девушкой, и едва не сбил с ног немолодого священника в когда-то черной, а сейчас темно-серой рясе, подпоясанной простой веревкой.

— Извините, падре. — Ленька придержал святошу, и, нагнувшись, подобрал круглую шапочку, которая слетела с бритой макушки.

— Куда-то торопитесь, сеньор? — По-русски, но с весьма ощутимым акцентом спросил священник.

— Тут девушка должна была пройти. Молодая, красивая шатенка. Еще у нее юбка длинная и кофта такая, с вырезом.— Ленька показал, какой вырез был у кофты его собеседницы.

— Нет, такая не проходила. — Отрицательно махнул головой священник.

— Куда же она могла деться? — Ленька удивленно осмотрелся, и увидел несущегося к нему Тоху. — Извините, святой отец, похоже, это ко мне.

— Да-да, сеньор. Прошу вас, как вы освободитесь, поговорите со мной. Мне нужно занть, какие планы у вас относительно моей паствы. — Поп вежливо раскланялся с Панфиловым.

— Что там у тебя, Тош? — Ленька уже спокойно спросил у запыхавшегося радиста.

— Лень, беда! Этот, Юрлов, он связался со своим братом, и рассказал ему о нашем нападении. Я проверил, у него на квартире рация была, своя. И ответил не старший Юрлов, а сам Красный Ярл. Вот, послушай. — Антон протянул Ленька свой айфон, включив запись.

— Если сумеешь, выживи. Я еду к вам, с тремя сотнями и шестью пушками. В любом случае, я за вас страшно отомщу! — С легким прибалтийским акцентом раздалось из динамика детища надкусанного яблока.

— Так. Где там этот Юрлов? — Взбешенный Панфилов потопал к загону с пленными.

— Лень, а у тебя что, нога больше не болит? — Спросил Антон, спеша за командиром.

— Да вроде уже нет, не болит. Наверное, обезбаливающее действует. — Ленька потрогал сквозь штанину плотную повязку. Странно, на самом деле уже не болит.

— Ром, дядь Сереж, вытащите Юрлова. Пахомыч, топай сюды! А ты сядь! — Ленька вскинул винтовку и отстрелил ухо одному из бандитов, попытавшемуся дернуться в загоне. Тот взвизгнул, и свалился обратно, пытаясь остановить кровь руками.

Горожане, до этого момента молчаливо стоящие немного в стороне, вздрогнули, и потеснее сплотились.

— Так. Значит, ты старший. И ты, сволочь, вызвал подмогу у какого-то Красного Ярла и своего брата. Так? — Ленька неожиданно, без разговоров, ударил прикладом винтовки в лицо бандита, сбивая его на землю. — Товарищ Косоротов, готовьте какой-либо стул к допросу. Вырежьте отверстие в сиденье, так, чтобы причиндалы этого мудака вывалились вниз. Будет молчать, подпалим их немного. Нет, стоп. Ром, сидушку готовь ты. Товарищ Косоротов, пожалуйста, переведите сеньору алькальду. — И Леонид повернулся к совершенно седому мужику в широкополой соломенной шляпе.

— Сеньор алькальд, что вы можете сказать о Красном Ярле? Что вы вообще знаете о нем? — Побледневший староста выслушал перевод, помолчал, и разразился длинной эмоциональной речью.

— Короче, Лень, он говорит, что нам всем толстый полярный лисец пришел. Это если обобщить. А так — Красный Ярл могуществен, безжалостен, беспощаден, безумен, бесстрашен, неуротим и прочее, прочее, прочее... — Косоротов усмехнулся, поглядев на старосту.

— Переведи ему, что Русская Армия таки из таких неукротимых делает органические удобрения. Дословно переведи. И добавь, что помощь уже идет. Так, Ром, нашел? — Ленька поглядел на грубый деревянный стул, который приволок Климов. — Топор взял? Ага, проруби дырку под причиндалы этого, потом надо с него штаны снять. Проще будет дерьмо смывать.

Косоротов спокойно втулял что-то горожанам. Причем явно добавил от себя, так долго переводить одну фразу невозможно. Но пропаганды делала свое дело, горожане немного успокоились.

— Отправь их сейчас по домам, скажи, чтобы через два часа готовились к выходу на земляные работы. Копать придется много. Алкальду прислать к нам пяток мальчишек, связниками будут. — Ленька разошелся, отдавая команды.

— Чего вы хотите? — Наконец соизволил спросить Юрлов, до этого момента то плевавшийся кровью, то с перепугом наблюдающий за приготовлениями Климова. А тот уже прорубил дыру в сиденье стула, привязал стул к столбу, и сейчас складывал под стулом тонкие сухие сучья.

— Какие пушки у этого ярла? Какое вооружение у пехоты? Есть ли бронетехника? Сколько времени будут они сюда добираться? Кто таков этот херов ярл вообще? — Ленька подозвал к себе Пахомыча. — А ты слушай. Если соврет, сразу перебивай. Тогда придется применить опыт инквизиции.

— Не надо. — Явно перепуганный до жути (на штанах Юрлова расплылось мокрое пятно) бывший глава этих краев не стал молчать и запираться. — Ярл бывший офицер военного советского флота из Латвии. Он еще в Союзе учился, потом в свержении советов участвовал, еще при штурме какого-то телецентра с нашими воевал. У него там не получилось власть взять, маленько свихнулся, перебрался сюда. Пиратствовал, потом ушел в герильяс, сумел взять власть над большим районом там, с той стороны гор. Его знает мой брат, Геннадий, они еще с училища знакомы. У них старые советские дивизионные пушки, трехдюймовки и еще безоткатки, такие же, как эти. Грузовые автомобили, багги, джипы. Кроме пушек — минометы, пулеметы, автоматические гранатометы. Самолеты тоже его, здесь только один из аэродромов базирования. Есть еще два вертолета времен вьетнамской войны, "белл". Сюда добираться только по проходу будут часов десять, не меньше, дорога сложная. Скорее намного больше, ночью по узостям никто не ездит, в проходе есть места ночевок. Я не знал, что вы из Русской Армии, я думал, местные взбунтовались.

— То есть, раньше завтрашнего утра их ждать вряд ли стоит. А скорее, дня или вечера. Пятьсот километров — серьезный марш. — Про себя кивнул Ленька. — Этого обделавшегося в загон. Товарищи ученые, у меня к вам просьба. Возьмите снимки местности, сеньора алькальда (староста не стал уходить, пока не пришли связные), Пахомыча, и определите маршрут, по которому сюда прибудет колонна этого ярла. Сто пудов, дорога из-за гор одна-единственная. Надо искать узости, удобные для засады. Товарищ старший прапорщик, Ром, товарищ военфельдшер — на вас охрана пленных, сортировка тяжелых трофейных вооружений. Жаль, самолеты проверить некому. А, Ром, ты пожарных найди еще, они же из наших? Может, захотят перейти на службу в Армию? Точнее, в МВД, Пожарная Охрана вроде как Коршунову подчиняется. Передай им, что я, как старший представитель Русской Республики, готов принять их на службу. — Ленька вспомнил молчаливых немолодых мужиков в тяжелых брезентовых робах и белых шлемах, которые орудовали на пожаре. И то, что те на него посматривали с каким-то нехилым интересом. — Тош, а ты подгоняй сюда свой пепелац, будем с тобой с Москвой и Фортом говорить.

Ленька был совершенно спокоен. Волноваться из-за какой-то банды? Еще чего, они не одни, за ними мощная страна. Которая своих не бросает.

А то, что до Форта далеко — Панфилов уже рассмотрел взлетку этого аэродрома. Ничуть не хуже, чем в Форте, спокойно ту же "бешку" примет. Авиакеросин, да бензин, который "авгас", наверняка есть, заправляли же чем-то самолеты герильяс.

— Лень, Майкла бы похоронить надобно. — Негромко напомнил подошедший Климов.

— Знаю, Ром. И девушку с ребенком, и бандюков битых. Знаешь, договорись с алькальдом через Косоротова, отдельно выкопать могилы для Майкла, той девчонки с ребенком, для бандюков одну общую. Узнай, где здесь кладбище, договорись насчет оплаты, спросишь трофейные деньги у дядь Сережи. А мне тут поработать надо, по прямым обязанностям.

— Договорились. И выбивай из Москвы по максимуму, а то нас тут и раскатают. — Ромка хлопнул Панфилова по плечу, и ушел к алькальду с Косоротовым.

А Ленька пошел вслед за убежавшим Антоном. Судя по всему, ему предстоят переговоры нехилого уровня.

21. 06.28 год. Пятница. Северные территории. Санта-Барбара.

— Товарищ младший лейтенант, товарищ майор передает, что колонна противника перехвачена и частично уничтожена, и частично рассеяна. Техника и артиллерия уничтожена, уцелевшие бандиты отступают в пешем порядке. — Кряжистый пожилой сержант-радист передал Леньке радиограмму, и свалил в направлении радиоцентра. Ну да, русские в качестве такого использовали трофейный, заменив часть аппаратуры и убрав поврежденную. Тоха и это сержант из него практически не вылазят.

Вчера в Санта-Барбару, на небольшой аэродром, сначала прибыла Бе-12, привезя две дюжины бойцов во главе со знакомым Леньке мичманом. Заправившись трофейным керосином, амфибия улетела, а Ленька с Аксютиным принялись готовить аэродром к прибытию самолетов побольше. Ну, командовать, разумеется. Пришлось снести пару сараев, и убрать ограду из колючей проволоки. Потом снова прилетела эта же "бешка", привезя еще двадцать человек и оружие, в основном легкую стрелковку, карабины Мосина и СКСы. Которые были торжественно вручены горожанам, принявшим присягу на верность Русской Республике. Принимали присягу Панфилов и Денисов. Между прочим, у Денисова, как оказалось, звание подполковника запаса, то-то он психовал сначала.

Затем прилетели два Ан-12, привезя сотню гренадеров с четырьмя Зис-2, и снова "бешка", которая привезла оставшиеся на арсенале в Форте "TOW". Теперь у русских было восемь пусковых и двадцать три ракеты.