Детские Сердечки

— И ты хочешь пресануть Вирсетти от лица Шейнбери так, чтобы он испугался и замочил Якоба?

— Примерно.

— А ты уверен, что мы с тобой сможем надавить так, чтоб целый мафиозной клан занервничал? — я с сомнением поглядел Ричарду в глаза.

— Ты опять прав, — ответил он после длительного раздумья. — Просто так заставить дрожать их коленки нельзя.

— Отстрел их капитанов?

— А толку? Придут новые, не сильно в теме движений прошлых, и пока вникнут, пока взвесят. Нет, это нам не сильно поможет. К тому же глава семьи Томас Вирсетти далеко не трус и не паникёр, — Дик в задумчивости запрокинул голову. — Вот если бы было еще давление конкурентов, которое словно бы бомба с часовым механизмом подталкивала бы его к быстрым и плохообдуманым действиям — вот тогда было бы прекрасно.

— Рыжий Эл?

— А что, вполне подойдёт.

Ричард поднялся на ноги и подошел к небольшой тумбочке у входной двери, куда он всегда выкладывал свой мобильный телефон, когда мы приходили сюда. Подобрав его, он по памяти набрал знакомый номер.

— Привет Эл! Это тебя опять беспокоит старый товарищ, — гнусная улыбка скривилась на лице англичанина. — Нет, нет, как и обещал, мне от тебя больше ничего не нужно. Наоборот, я хотел тебя отблагодарить, как в старые добрые времена. Да не переживай, мне же несложно для хорошего человека поделиться важной горячей информацией. Ты лучше скажи, у тебя интересы в Нью-Джерси присутствуют? Нет, подробностей мне не надо, просто скажи — да или нет. Вот и отлично! А такое прозвище как 'Гарлемский Мясник' тебе о чём-то говорит? Вообще прекрасно! — Дик победоносно уселся рядом. — Так вот, буквально завтра у Мясника начнутся проблемы. Очень серьезные проблемы. И продляться они неделю, максимум две. И если ты за это время успеешь что-то урвать — то молодец. Да, информация точная и без обмана. Не упусти её, — и добавил, когда связь была отключена. — Всё, зная Эла, он мертвой хваткой вцепится и уже не выпустит своё.

— Думаешь?

— Без сомнения. Информация о том, что твой партнёр-соперник может в конкретный момент оступиться — на вес золота. Можно заранее подготовиться и снимать сливки.

— Хорошо, давление конкурентов будет, но кто такой этот 'Гарлемский Мясник'?

— А это и есть наш Томми Вирсетти. Я пересекался с ним по службе в своё время, — задумавшись, товарищ продолжил. — Еще в семидесятые годы он загремел за решетку по обвинению в убийстве десяти человек. Тогда же за эту бойню и получил своё прозвище, которое ненавидит всем сердцем. Позже в середине восьмидесятых, после отсидки, он объявился в Майами, где упорно пробивался к вершине криминальной карьеры. Нескольких конкурентов лично располовинил бензопилами. Стравил кубинцев и гаитян. Один колумбийский картель вырезал подчистую, не считая шаек поменьше. Почти весь Майами тогда лёг к его ногам, но об этом быстро прознали на Севере, и пять семей прислали своих людей за своими долями. Была страшная бойня, его особняк брало штурмом более сотни человек, но ему удалось отбиться. И как-то после этого имя Томми Вирсетти сошло со слуху, и только вчера я вновь услышал о нём от нашего друга Эрика. Как он перебрался из Майами сюда, да еще закрепил за собой территорию и власть — даже и ума не приложу.

— А еще что ты помнишь о нём?

— Банда Вирсетти в восьмидесятые годы вроде как строилась по шаблону мафии, но реально мафией не являлась. Его правой рукой был доминиканский негр, а одним из советников еврей-адвокат. Ни одна уважающая семья не могла такого себе позволить. Но Томми было плевать. Тогда он был герой, и дело с ним как с равным имели все.

— Значит, говоришь, он был крут?

— Был. Но всё может измениться, хотя такие люди не меняются.

— Могло, — согласился я. — Значит нужно готовиться ко встрече с этим мастодонтом. Вспоминай еще.

— Слушай...

Глава 30