Гоблинские сказки

— Признавайся, Маус... — монотонно бубнили спасатели, сидя на стреле крана и однообразно болтая ногами.

— Ма-ус! При-зна-вай-ся! — скандировали толпы беженцев, собравшись под огромным уличным экраном.

Герой в отчаянии огляделся. Вещество уже поднималось выше пояса.

— Послушай, Джейн... — проникновенно заговорил он, прижимая обе руки к трепещущему в страхе сердцу. Тут из ворота комбинезона выскочила крыса, пригревшаяся на спасательской груди, спрыгнула в поток и быстро поплыла прочь.

— Ну ладно, — не огорчился обломом Маус. — Фиг с ней, с крысой. Я всегда тебя любил, Джейн. Даже когда бросил.

— Нехило, — прокомментировали этот монолог спасатели, скучающие на своём кране. Героиня не обращала на реплики внимания. Она даже не отвечала, целиком погрузившись в воспоминания. Она переживала чувственный коллапс.

— Ты, конечно, спросишь, зачем я тебя бросил. — рассуждал меж тем герой. — Я пытаюсь понять свои мотивы. Может, это случилось потому, что ты спуталась с этим Стивеном?

— Не пойдёт, — твёрдо заявила репортёрша в микрофон.

— Неубедительно, — подтвердила бабушка в кресле.

— Чувак, нас не колбасит, — заявила банда рокеров, бросив нюхать кокаин.

— Тогда, — круто изменил тактику Маус. — Стивен был хорошим парнем, он дал тебе то, чего я не мог дать. О, великие кинематографические боги! Как же я устал! Насколько всё проще было бы с моей Олесей! Она бы ноги в руки, в зубы узел с шубой, кошелёк — в трусы, и так рванула бы без лишних слов до самого Владивостока! Ей две-три буквы скажешь из алфавита — и она всё понимает!

— Слабак ты, Грандиевский! — презрительно заговорил в сотовом кот Бегемот. — Давай, повторяй текст за мной. Итак, любимая, я думал, что ты будешь счастлива со Стивеном. Смотри в глаза ей проникновенно. Реакция есть? Хорошо. Теперь дальше. Все эти годы я мечтал об одном: однажды сжать тебя в объятиях и рассказать тебе, как я тебя люблю. Так, дальше что? А, вот хорошие слова: это леденящее душу событие нам послано свыше в ответ на мои молитвы — судьба нас свела вдвоём. Ох, нет, отбой! Баптисты возмущаются! Так, ты единственная женщина в мире, с которой я хотел бы дожить до старости, и чтобы головы наши поседели на одной подушке.

Рабочие на стреле разревелись.

— Братва, завязываем с марихуаной. Переходим на любовь. — заявил давно немытый рокер на крыше супермаркета.

— Дорогая! — прилежно разорялся Маус, уловив волну. — Где-то здесь, в этих каменных джунглях, плачет наша крошка.

— Кончай ломаться, тёлка, — хрипло заговорил толстый негр в полосатой майке, до того безмолвно цепляющийся за створку. — Уже перегибаешь. Мизансцена затянулась.

— Я не переставала любить тебя всё это время, — заявила героиня, чтобы оставить за собой последнее слово. Все зрители благоразумно промолчали.

Грандиевский смахнул слезу, набежавшую от едких испарений, и кивнул, сожалея о сбежавшей крысе. Сейчас бы не мешало немного потрепетать сердцу. Он измучился до смерти с капризной бабой и мечтал о кружке пива, сигарете и своей любимой бочке с дождевой водой.

— Я не могу достать! — трагически воскликнула героиня, напрасно пытаясь дотянуться до стрелы.

— Давай же, детка! — подбодрил её Маус, безумно боясь новой продолжительной сцены.

— Давай, Джейн! — встрепенулись на кране заскучавшие спасатели. Им тоже дико хотелось пива, сигарет и душа. Маус тем временем уже взобрался на стрелу и тянул руку сверху.

— Я не могу, — с отчаянием во взгляде проговорила героиня. Её изящная фигурка уже утопала в неумолимо наползающей массе.

— Давай руку, любимая, — терпеливо заговорил Маус. С большим трудом ему удалось зацепить и вытянуть Джейн из липкой субстанции. Спасатели начали поспешно разворачивать кран.

Рука Джейн стала выскальзывать из пальцев Грандиевского.

— Хватайся второй рукой! — воскликнул он с натугой.

— Я не могу! — всё так же беспомощно ответила героиня, не делая ни малейшей попытки ухватиться за стрелу. Все её труды сводились к отчаянным взглядам и умоляющему выражению лица.

— Не вздумай материться, — предупредил из кармана голос Бегемота. — А то — полный ступор!

— Ай, больше нету женщины такой на свете! О, как мы сожалеем, что бросили её однажды! Мы думали, что Стивен даст ей всё, что мы дать не смогли! — монотонно голосили ассенизаторы, кучей облепившие кабину крана — они старались помочь шефу, чем только можно.

— Не сдавайся, детка! — твердила старая феминистка в своём кресле.

— У тебя такой богатый внутренний мир! — шепнул лукавый Маус.

Героиня растерялась от такого заявления и даже перестала мешать своему спасителю. Она задумалась, а коварный Грандиевский воспользовался её замешательством. Он втащил учёную красавицу на стрелу и теперь крепко держал её, не давая ей соскользнуть обратно. Спасатели деловито крутили рычаги, время от времени подавая льстивые реплики в отношении необыкновенно богатого внутреннего мира героини и беспримерного чувства к ней главного героя. Бегемот благоразумно помалкивал на своём 15-м этаже. В-общем, ситуацию они переломили. Даже негритянская бабушка заткнулась, благополучно зацепившись своим креслом за водокачку.

Началось всеобщее торжество по поводу спасения главной героини. Люди плакали, глядя на экраны. Репортёрша, захлёбываясь в словах, живописала потрясающую сцену на всё северное полушарие. Весь мир пристально следил за ходом спасательных работ. Застыли у телевизоров домохозяйки. Погасли светофоры. Встали рыболовные траулеры. Остановилась добыча угля в Донбассе. Космонавты на МКС застыли в невесомости ногами кверху. Минута молчания.

Битва со стихией

"Что-то больно хорошо всё получается", — со внезапным предчувствием подумал Маус. Он в тревоге взглянул на героиню, но та всё ещё пребывала в своём внутреннем мире. И вообще после того приключения, когда Маус с ней едва не утонул в субстанции, у барышни что-то немного разладилось в лице — её рот теперь не закрывался. Так она и ходила с постоянно раскрытым ртом, словно зубы перестали помещаться в нём. И говорила так, и даже ела. Мауса стал безумно раздражать эти постоянно распахнутые губы, которые походили по его мнению на признак дегенерации. К тому же она взяла себе манеру постоянно таскаться за ним и звать: Маус, Маус. Он поворачивался к ней и вымученно спрашивал: ну, что? А она в ответ только хлопала глазами, и опять: Маус, Маус... Вот и теперь Джейн беспокойно слонялась по помещению, мешая ассенизаторам играть в поддавки. И время от времени мяукала: Маус, Маус..

Но, Грандиевскому было не до неё — отчего-то предупреждающе защекотало под лопаткой. "Бегемот хоть что ли бы позвонил", — подумал он.

Тут, словно по заказу, заголосил сотовый.

— Ну что ещё? — раздражённо спросил Маус, уже понимая, что сигарета ему обломилась.

— Вообще-то я не обязан, — сухо ответил кот, обиженный отношением партнёра. — Но такая ситуация. В-общем, учёные, уроды, все дали дёру. И теперь я вынужден исполнять их роль. Считай, что звоню тебе не я, а геодезическая группа. Видишь ли, согласно спутниковым данным, под городом расположена обширная сеть пустот. В данный момент они переполнены — сам знаешь чем. Причём, наземный урез этих самых масс намного опережается подземными потоками.

— Что всё это значит? — спросил Маус, теряясь в догадках.

— Это значит, что сейчас у вас из-под ног начнёт фонтанировать сам знаешь что!

— И что мне делать? — растерялся Грандиевский.

— Ты главный герой, не я. Займись эвакуацией населения, а пока займусь спасением своих миллионов.

— Какой подлый меркантилизм! — вскипел главный герой.

— Кто бы говорил, — сухо отозвался кот и отключился — у него продолжалось деловое совещание.

— Скажи, Джейн, — обратился к мисс Могу Грандиевский. — ты знала, что под городом расположена целая сеть подземных пустот?

— Конечно! — подтвердила она. — Это же спутниковые данные.

— И мне не сказала? — горько спросил он.

— Так ты и не спрашивал!

На карте, которую учёная мисс достала из своего кейса, было хорошо видно, что город действительно стоит практически на пустоте — под каждым домом располагалась обширная пещера. Вернее, над каждой подземной дырой стоял высотный дом. Теперь понятно, что увиденное на улицах ещё не весь ужас — основные массы субстанции текут под городом!

— Я предлагаю драпать, — немедленно выступил с инициативой Майлз, но его никто не поддержал — все верили в гений Мауса Грандиевского. И, если бы не эта слепая вера подчинённых и не страстный взгляд мисс Могу, он бы точно подрапал, да ещё быстрее Майлза. Но...

— Я отправляюсь в подземелье, — просто сказал Грандиевский, надеясь, что его кинутся отговаривать. Но не тут-то было — подчинённые бросились снаряжать его в дорогу, а Джейн со слезами и раскрытым ртом смотрела на него.

— Итак, Маус, — наставительно говорил Майлз. — я только на секунду приоткрою крышку канализационного люка, чтобы ты нырнул туда, а то мы не знаем — достигло то-сё уровня поверхности или ещё нет.

— Да, и постарайся держать голову прямо, чтобы мы могли видеть картинку, — попросили Гоп и Стоп.

Джейн возилась со своей аппаратурой, настраивая монитор портативного приёмника.

— Дорогие телезрители! — тревожным голосом вещала на камеру Сиракуза Коктебель. — Сейчас вы будете иметь возможность наблюдать спуск в подземную сеть пустот гениального ассенизатора всех времён и народов — Мауса Грандиевского. Аплодисменты в этом месте, пожалуйста. Наконец-то мы узнаем фундаментальные основы нашей с вами жизни! У микрофона Сиракуза Коктебель! Мы ненадолго прервёмся на рекламу, оставайтесь с нами!

Итак, настал момент, когда никто более не мог ничего сказать Грандиевскому, и причин оттягивать экскурсию в преисподнюю более не имелось. Маус в последний раз помахал своим товарищам рукой, закованной в космическую перчатку, и начал спуск по металлическим скобам. Сразу запотело стекло в скафандре, а баллоны со сжатым воздухом тяжело оттягивали плечи.

Осмотр внизу вскрыл всю картину строительных махинаций Бегемота — сваи торчали из потолков обширных подземных пещер. Время от времени встречались люки в стенах, откуда водопадом стекали таинственные потоки. Во множестве попадались стоящие высокими штабелями бочки с черепами и скрещёнными костями. Некоторые настолько проржавели, что пенящиеся реагенты вытекали из них, образовывали лужи и вступали в различные реакции. Тяжёлый густой пар восходил от них и просачивался прямо в решётки вентиляции, ведущие в дома. Громадные, мутировавшие до неузнаваемости животные бегали по пещерам — здесь своим ходом шла эволюция. Огнедышащие ящеры разрывали груды радиоактивных отходов и пожирали дымящиеся изотопами продукты полураспада. Гигантские плотоядные лианы обвивали бетонные сваи. И вот, наконец, притаившийся за вонючей слизистой стеной Грандиевский увидел разумную жизнь бегемотовых подземелий: гуськом прошлёпали по тропинке странные приземистые существа с зелёной кожей и фасеточными глазами на стебельках, держа в трёхпалых руках древние кирки.

— В общем, я вижу только один выход, — говорил позже Грандиевский на собрании ассенизаторов, куда были делегированы также выборные представители от населения городка. — Надо к японской бабушке законопатить эту чёртову дыру и забыть навсегда об этом неудавшемся эксперименте эволюции.

— Чем же законопатить? — уныло отозвался Ёксель, вытаскивая изо рта жевательную резинку и прилепляя её на сиденье соседнего стула.

— Есть идея! — вдохновился Маус, глядя на этот изжёванный серенький комок.

* * *

На полном ходу ассенизаторская машина протаранила металлические ворота бегемотовой фабрики по производству жевательной резинки. Далее она снесла сторожевую будку со спящим в ней охранником и понеслась по территории, сматывая с забора и таща за собой колючую проволоку.

Производственные рабочие в белых халатах не поверили своим глазам, когда в обширное помещение, благоухающее ванилью, цитрусовыми и шоколадом, ворвалась смердящая сортиром команда атакующих в замызганных робах. Инженеров согнали под дулами автоматов в котельную, рабочих поставили на колени лицом к стене. Свирепые дьяволы в спецовках цвета охры принялись отвинчивать вентили с ёмкостей в десять тысяч литров, в которых варилась жевательная резинка.

Особенно зверствовала дамочка в сером комбинезоне — она выскочила в центр производственного зала и, угрожающе поводя дулом автомата, пронзительно завопила:

— А ну, мать вашу, все на колени мордой в стенку, а то три пули в брюхо, одну в голову!

После этого всякое сопротивление было немыслимо. И вот команда террористов занялась подводкой к бакам длиннющей кишки, похожей на пожарный гидрант. Кишку забросили в ёмкость, и жадная пасть насоса принялась с чавканьем тянуть нежнейшую жевательную массу, предназначенную для младших школьников и кормящих мам. Главный инженер остолбенел при виде такого вандализма и грохнулся в обморок.

Горячая жевательная масса, вспененная сжатым кислородом, под давлением текла в подземные пещеры, с другого шланга подавали отвердитель. На глазах у изумлённой публики дома со смачным чавканьем выталкивались из дыр, в которые они уже успели просесть, и принимали устойчивое положение. Выплыл из провала детский развлекательный центр, выпрямилась полоса шоссе.

И вот по этому шоссе прикатил новенький и чистенький БМВ шефа ассенизаторского отдела и из него вышел сам шеф, Гнут Ведроу собственной персоной.

— Где вы были раньше?! — вскричала Джейн.

На старшего городского ассенизатора накинулись разгневанные люди. Ему высказывали за погибшие дома, за порушенные семьи, за перепуганных животных, за потерянные кошельки.

— Тихо! — зычно крикнул в мегафон главный городской ассенизатор. — Оттого, что вы мне это говорите, ничего не изменится! Не поднимутся из руин дома, не прочистится водопровод! Как не работали очистные сооружения, так и не будут работать!

Толпа притихла и слушала его со вниманием. Лица людей сделались задумчивыми, глаза — отстранёнными. Все сосредоточенно жевали резинку.

Гнут Ведроу продолжал излагать мысли, стоя возле своего БМВ:

— Оттого, что вы мне всё это говорите, не появится свет в уцелевших домах, не воскреснут утонувшие животные! Ваши претензии ко мне не улучшат работу городской ассенизаторской службы и не решат всех ваших проблем с канализацией. Так что расходитесь по домам, а если у вас нет дома, найдите себе картонную коробку. Я сообщил президенту о вашей проблеме, и он просил передать, что помощи не будет.

И напоследок, когда толпа уже начала расходиться, Гнут Ведроу вышел вперёд, опустил мегафон и добавил отеческим тоном с доброй улыбкой всепрощения:

— И прошу вас: не надрывайте мне сердце.

После чего сел в свой БМВ и укатил.

Прибежал Грандиевский, весь взмыленный и заляпанный жевательной резинкой.

— Ну что, всё нормально? — спросил он, видя, как расходится народ.

— Всё нормально, — успокоила его Джейн. — Кажется, наши проблемы закончились.

* * *

— Итак, подвожу итоги! — грозно рявкнул Бегемот, обозревая свою административную команду. — Просроченные реагенты я использовал, дешёвую водоочистительную систему подключил, городские трущобы порушил и на их месте выстроил развлекательный центр! Деньги загрёб, какие мог! Всех хомячков обидел! Чего я ещё не сделал гнусного, чем бы мог гордиться?!