S.V.A.N

Оторвал одну и просунул голову в темноту: "Есть тяга. Легкая, но есть. Точно. Он еще прошлый раз удивился, заметив, как дым от выстрелов относит в сторону". Протиснулся в щель и двинулся вперед, подсвечивая себе слабым огоньком зажигалки. И чуть было не лопухнулся. Спасло, что нога почувствовала тонкую проволоку чуть раньше, чем успел оборвать растяжку. Осторожно перешагнул преграду.

"Снимать некогда. Жаль будет, если ребята проворонят, — Сергей вынул носовой платок и повесил на провод. — Извините, но если не поможет, тогда я, уж, не знаю, чему вас там учат..."

Выпрямился и услышал тяжелые настойчивые удары в дверь: "Быстро сориентировались. Молодцы. Только ее, дверь ведь еще вскрыть нужно".

Вновь согнулся, опасаясь новой подлянки, и двинулся вперед. Наконец, уперся в загораживающий выход лист фанеры: "Метров сорок наверняка прополз. И куда?"

Осторожно сдвинул присыпанный снаружи сухими ветками и травой щит. Лаз вывел аккурат к зарослям растущего на пустыре кустарника. Выбрался и тихонько, уже не обращая внимания на сохранность внешнего вида, пополз через густые заросли.

Оказавшись под прикрытием редких кустов, беглец поднялся с земли. И тут до слуха донесся негромкий хлопок.

Прикинув направление движения, рванул по скользкой осенней листве. Рисковать не стал. Спустившись в неглубокий овражек, безжалостно промочив пижонские туфли, проскочил с полсотни метров по ручью.

Марш-бросок завершился километрах в пяти от места проведения операции. Вышел к трассе. Пальто, заботливо примотанное к спине, на манер квазимодовского горба, выручило. По крайней мере, под длинными полами не видна грязь на костюме. Отряхнулся, поправил ворот и неторопливо зашагал вдоль обочины, поглядывая по сторонам. Тормознуть машину оказалось вовсе нетрудно. Кому интересно, по какой надобности идет одинокий пешеход вполне приличного вида в самом пригороде большого города. Сговорились на пяти сотнях. Водитель потрепанного москвича довез почти до места.

Впрочем, особых вариантов у Сергея и не было. Спасибо, что хватило ума заплатить за неделю вперед и не выбрасывать на помойку Энтерпрайзовский "неликвид". Поднялся в номер и облегченно опустился на кровать. Все на месте. Словно и не уходил. Да и кому нужно пробивать заселившегося по паспорту сгинувшего новгородца постояльца. Полковник и так едва успевал крутиться.

Как узнал Сергей из короткой беседы, девчонку взяли вовсе по другим делам. Никто не признал в ней случайной спутницы странного немца. Ритка, которой надоело сидеть в поселке, решила съездить в город и по дороге заглянула к родственникам. Дальнейшее было предсказуемо. Парочка засадных хлопцев аккуратно спеленала ее на выходе от тетки и доставила в гостеприимную усадьбу.

Ильин сбросил уделанный "в хлам" костюм, и с удовольствием натянул привычную одежду: "Ну что делать, не любитель я официоза. Все эти сорочки — галстуки. Маета одна. То ли дело — мабута. Афганка Ташкентской фабрики имени какого-то там... Самый удобный, на мой взгляд, наряд. А по нынешним временам, даже модно".

Рассиживаться, однако, не стал. Как ни крути, а при умелом спросе вытянуть у спутницы координаты последнего места базирования дело пары пустяков. Осмотрел номер и уже с чистой совестью двинулся к выходу.

Распахнул дверь и едва не пропустил акцентированный удар в челюсть. Успел только пригнуть голову и встретить летящий кулак лбом. И все равно получил от души. Голова загудела, однако, сумел собраться, подсел, встречая боковой от немудреной "двоечки" и, подхватив бьющую руку, отправил агрессора в свободный полет по комнате. Захлопнул дверь, крутанулся, доставая мордоворота, рухнувшего на стоящий посреди номера стол, и смачно, почти не сдерживая удар, саданул по загривку поднимающегося противника пяткой.

Его голова встретилась с полировкой стола, издав роскошный бильярдный стук.

— Аут. Или я в этом ничего не понимаю, — Ильин присел возле уплывшего в нирвану обидчика и перевернул на спину.

"Здравствуйте, девочки, — передо ним, умиротворенно закатив глаза, лежал давешний сутенер. — Видимо, пробив адрес нахального постояльца, наказал девочке-администратору уведомить о появлении. А узнав, что птичка вернулась в клетку, кинулся мстить за нанесенную обиду. И нужно сказать, этот номер ему чуть было не удался. — Сергей потер гудящий лоб. Задумчиво уставился на потерявшегося мстителя. — Пожалуй, я с него имею. И грех упускать такую возможность.

Опустился возле хлопца и, пододвинув к себе гостиничный телефон, набрал оставленный "Бурому" номер.

— Кто это? — отозвался настороженный голос Александра Сергеевича.

— Докладывает агент "Шустрый", — весело поприветствовал Ильин куратора. — Товарищ полковник, задание выполнено, "Крот" уехал в Гагры, остальные...

Договорить не сумел. Сообразив, с кем ведет беседу, Сорокин азартно вклинился в буффонаду: — Слушай, военный, кончай придуриваться, подъезжай ко мне, поговорим. Все уже кончилось. Не дури.

— Это ты меня слушай, — отрубил Сергей, переходя на деловой тон. — Девчонка не при делах, я тоже, да ты и сам это знаешь. Крота завалил Умар, остальные сами перестрелялись, так какие ко мне претензии? Тебя они, увы, раскусили. Акмаль, поди, соскочить успел? Моя вина, не знал... Но ты уж извини, — Ильин в очередной раз перебил пытающегося вставить слово абонента. — Дашь ты мне договорить? Или я трубку брошу. Короче, исчезаю и ваших дел знать не хочу, а еще лучше, сейчас напьюсь и спать лягу. Надоели вы мне, — подвел он итог и выдернул шнур телефона из розетки. Звонить было, конечно, глупо, но Сергей не мог уехать, не предупредив полковника. Подобрал с пола саквояж и вышел в коридор. Теперь уже насовсем.

Хочется верить, что менты успеют сработать оперативно и застанут гостя в номере. Как бы там ни было, пара неприятных минут, пока разберутся, этому Казанове обеспечена.

Спустился вниз и, укоризненно взглянув на испуганно потупившуюся администраторшу, вышел в вечерний сумрак.

"Вот и все, теперь остается решить, куда брать билет. Истинно говорят, туда, где был счастлив, лучше не возвращаться".

Уже сидя в накуренном салоне такси, задумчиво взглянул в окно.

— Эй, мастер, сверни тут, — попросил пассажир, решив исполнить то, что давно уже собирался, последний раз взглянуть на театр. Как ни как здесь, ну или совсем рядом, прошло детство.

Машина перестроилась из третьего ряда и свернула с оживленного проспекта в тихий переулок. — Тормозни, — заметив горящие фонари старого парка, распорядился Сергей.

Достроенный в самом конце войны театр стал уже настоящим символом большого города. А для них, пацанов, живших в те застойные семидесятые годы по соседству, он был еще и рубежом, которым заканчивался хулиганский район, названый в честь пересекающей город речки Каменки, вымывшей за многие десятилетия глубокий овраг, и от которого начинался чинный и прилизанный центр.

"Интересно, почему, узнав, что их вычислили, террористы не стали сворачивать дело, а продолжили операцию?" — мысль проскочила краем и, словно бы нехотя, но незаметно, переместилась с окраины в самый центр сознания, и застряла занозой.

Попытался вернуться к ностальгическому настроению прощания с городом детства, однако, не смог.

Ругнулся вполголоса и, уже безропотно, принялся восстанавливать все детали и нестыковки в поведении главаря и его свиты.

Наконец сумел припомнить странную фразу. Зацепило вырвавшееся у организатора злорадное высказывание, которым он прокомментировал увиденную на громадном щите надпись об открытии театра после затяжного ремонта, когда его везли на показательную акцию по уничтожению Кротова.

"Балет этот надолго запомнят", — так, кажется, или почти так пробормотал боевик.

"Интересно, причем тут балет, если все крутилось вокруг самолетов, да к тому же, на тот момент было уже понятно, что операция полностью и бесповоротно провалилась?

Покушение на Крота было для них, по сути, необязательной мелочью, и особой роли уже не играло, так в чем тогда соль?"

Водитель, которому надоело сидеть в тишине, осторожно кашлянул.

— Ну что, командир, поехали? До аэропорта еще далековато... — потревожил он задумчивого пассажира.

— Ты знаешь, кажется, уже приехал, — с искренним огорчением произнес Ильин, достал деньги. — Извини, билеты дома оставил. Вот, за хлопоты, сверху, — добавил к сумме еще пару сотен и выбрался наружу.

Не слушая бормотание огорченного потерей выгодного клиента "водилы", зашагал в сторону еще огороженных лесами колонн театра.

Поднялся на невысокие ступени и замер возле больших тяжелых дверей.

Прочитал на афише: Открытие сезона. Балет "Щелкунчик".

Глава 15

Стоит отметить, что балет на музыку великого композитора прошел через все Серегино детство. Стремясь приобщить внука к искусству и пользуясь соседством с его храмом, бабушка, занимавшаяся воспитанием малолетнего бандита, каждое воскресенье водила его на балет. И по какому-то странному совпадению репертуарный график Щелкунчика полностью совпал с процессом воспитания. Поэтому пресловутый марш Мышиного короля, да и остальные фрагменты гениального, а потому крайне прилипчивого шедевра классической музыки, уже после пятого подряд просмотра навечно засели в его памяти ночным кошмаром.

Вот и сейчас, достаточно было прочесть на отпечатанном в типографии театра листке название, как зазвучала в голове увертюра, ударил в литавры невидимый оркестр.

С некоторым усилием избавляясь от внезапного наваждения, оглянулся в поисках надежного информатора.

"Ну, что ж, попробуем добыть сведения из первых рук", — разведчик неторопливо прогулялся до виднеющегося на углу гастронома и приобрел волшебное средство, по эффективности в чем-то сравнимое с орехом Кракатук.

Вернулся, коротко постучал в дверь стоящего на отшибе вагончика. Дождался короткого пожелания идти своей дорогой и, весело улыбаясь, поинтересовался наличием в помещении стакана. Вопрос упал в благодатную почву. Задумчивый сторож, охраняющий строительную технику, с готовностью вынул предмет культа и вопросительно глянул на запоздалого прохожего. Дальнейшее можно было даже и не озвучивать. Довольно сказать коротко: "Возник консенсус". Не прошло и пяти минут, как они с Петровичем, вольготно расположившись возле колченогого стола и поглядывая на темный профиль отреставрированного театра, с ностальгией предавались воспоминаниям о стабильности застойных годов. Близость возрастов, скрепленная живительной влагой, способствовала откровенности. Сторож с готовностью делился впечатлениями об искусстве и связанных с ним проблемах.

— Сдали, ети его, этот театр еперный. Слов нет, вовремя.— Хмуря кустистые брови, втолковывал тот заинтересованному слушателю. — Акт подписали, а как в старые времена было, так оно и осталось. Все равно после доделывают.

В подвале, где репетиционный зал, бетонируют — раз. Чердак, вон, ковыряют — два, да и вообще... Порядку никакого.

— И что, наши работяги, по ночи стараются? — мимоходом не поверил Сергей, разливая остатки первой бутылки.

— Ага. Щас, — задиристо свернув сухонькую пятерню в кукиш и размахивая ею перед собой, среагировал собутыльник. — Таджики, мать-перемать. Можно подумать, наши хуже сделают? Им ведь... — тут Петрович перешел на трагический шепот, — платить меньше надо, да и в ночь, ты правду сказал, наших хрен загонишь. А ети, вон, шапки натянули и только гыр-гыр-гыр. Работают. Не разгибаются.

— Сторожи их, — несколько бессвязно пожаловался неизвестно на что сторож.

— Ну и чего? — удивился Ильин. — Сиди себе, они там, ты здесь.

— А машины? — взвился спорщик, опрокидывая стакан и смачно втянув на закуску спертого воздуха времянки. — Ети его. Вон, д-давеча цементу пол Зилка пригнали, — повторил, делая ударение на последнем слоге: — Цементу стока, куда, спрашивается, в ночь? А он... "Работать..." — передразнил рассказчик неведомого прораба.

— Да мне оно, конечно, без разницы, — собеседник отвлекся и потянул руку ко второй бутылке.

— Может, и не таджики вовсе? — обронил собутыльник.

— Может, и так, — легко признал свое невежество в этнографии новый приятель. — Да мне и по барабану. Одно слово... — тут он добавил несколько расистское упоминание свежеколотых дров.

— Давай Серега, за нас, — не стал тормозить процесс сторож.

— Интересное кино, — набирающий темп Петрович, уже вовсе не обращая внимания на соседа, продолжал общаться сам с собой.

Довести субтильного сторожа до кондиции оказалось довольно не просто. Пришлось достать и третий сосуд с "огненной водой". И это притом, что львиную долю продукта тот освоил единолично. Наконец, слова профессионала замерли, а сам он медленно завалился на застеленный суровым одеялом топчан.

— Силен бродяга, — выдохнул Ильин, устраивая хозяина поудобней. Дождался, когда дыхание спящего выровняется, и осторожно выбрался из гостеприимной сторожки.

Короткая перебежка до дверей черного хода по заваленному строительным мусором двору прошла незамеченной.

Поколдовал прихваченной из вагончика монтировкой и шмыгнул в темноту коридора.

Двигался почти наугад, руководствуясь лишь смутными воспоминаниями детства. Впрочем, ориентироваться было легко. Тишина спящего театра нарушалась стуком и звуками работающих где-то внизу строителей.

Прошел по узкой лестнице и замер возле приоткрытой двери, из которой доносились едва слышные голоса.

Спящий сторож точно был не этнограф, иначе его бы несказанно удивил тот факт, что таджикские рабочие общаются между собой на чистейшем чеченском языке. Впрочем, Сергею диалект тоже был незнаком, поэтому смысл коротких фраз разобрал с трудом. Со стороны казалось обычная беседа выполняющих свое задание гастарбайтеров. Обсуждалось куда класть, где вести отвод, чем затирать. В общем, ничего интересного.

Ильин даже засомневался, не подвела ли фантазия:

"А ну если это, и впрямь, обычные работяги? Представляю, как они удивятся. Ну да не попробовав, не узнаешь".

Набрал в грудь воздуха, задержал, стабилизируя пульс, и с силой выдохнул, мобилизуя себя на активные действия.

В комнату вкатился по нижнему уровню. Поймал взглядом согнутые фигуры и тут же выцепил лежащий чуть в стороне, под небрежно брошенной курткой, ствол.

"Ну, хоть не ошибся", — прыжок стоящего с краю боевика встретил локтем. Добавил кошачьей лапой, сминая кадык, и сместился в сторону яркого софита, направленного на место закладки. А то, что это именно она, понял с первого взгляда. Другого объяснения тому, что в подготовленную для бетонирования нишу цемент был уложен прямо в мешках, быть не могло.

Второй взрывник среагировал с похвальной выдумкой. Он не стал бросаться на врага с подручными средствами, благо, что поза его была для этого весьма неудобна.

Медленно выпрямился и вытянул вперед руку с зажатым в ней предметом.

— Взорву, — хрипло предупредил он. — Клянусь, все взорву.

"Этот может", — понял Ильин и успокаивающе развел ладони в стороны. — Все, стою, не дергаюсь.

Нога террориста, зажатая между двух мешков, неловко повернулась, он качнулся, отвлекаясь, и в этот момент Сергей прыгнул. Летел, словно Икар от солнца, надеясь только на то, что джигит успеет разжать ладонь, но не успеет бросить. Взрыватель поймал у самого пола и не смог среагировать на удар. В голове загудело, мгновенно оглох. Второй удар, уже подхваченной бандитом лопатой, встретил блоком. Хрустнуло сухое дерево черенка, но и рука отнялась. Жесткий блок, нет слов, хорош, но никак не супротив лома.